| ← Март 2017 → | ||||||
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://snob.ru/
Открыта:
20-05-2015
Статистика
0 за неделю
Ирина Апексимова: Я стала директором Театра на Таганке, взяв себя на <<слабо>>
|
Ирина Апексимова: Я стала директором Театра на Таганке, взяв себя на «слабо» 2017-03-17 10:13 dear.editor@snob.ru (Юлия Гусарова) 
СУдалось ли за два года уладить ситуацию с бунтами в театре или это стало частью ежедневной рутины? Когда я только пришла в театр, складывалось впечатление, что его сотрудники живут в прошлом, как в фантастическом фильме. Внутри у них что-то бурлило, но это было интересно только им самим. Были семь или восемь человек, которые решили устроить бунт — они до сих пор занимаются бумагомаранием, раз в два дня пишут письма, жалобы, — ну и бог с ними. СЭто профсоюз протестует? В театре сегодня есть три профсоюза. Первый, самый многочисленный, включает в себя работников всех цехов театра: актеров, бутафоров, осветителей, монтировочный цех и т. д. С ними проблем не возникало и не возникает. Еще есть профсоюз из трех человек: реквизитор и уволенные за прогул работник литературной части и актриса. И наконец, есть еще одна профсоюзная организация, по-моему, из восьми человек, которая и занимается «эпистолярным трудом». СКогда Департамент культуры Москвы назначал вас на должность директора, вы представляли себе ситуацию в театре? Почему вы согласились? Было интересно — предложение было очень серьезным. Я всю жизнь делаю шаги, от которых другой, нормальный, человек отказался бы на моем месте. Я думала: смогу или не смогу? Как будто я сама себя взяла на «слабо», не особо раздумывая над проблемами, с которыми придется работать. Сейчас это уже мой театр — я два года из него не выхожу и оставляю здесь много сил. Самое сложное для меня — по-новому заявить об этом театре, чтобы зритель знал, что главное здесь — не бунты, а интересные спектакли. СВы и директор, и худрук? Или в Театре на Таганке нет официального художественного руководителя? Официального — нет. СНасколько это типичная модель работы театров? В последние пять лет такое часто встречается. Олег Меньшиков, Евгений Миронов, Сергей Безруков стали художественными руководителями с директорскими функциями. У меня ситуация обратная: я пришла в театр как директор с функцией худрука. Сейчас Театр им. Моссовета работает по такой же схеме — директорский театр.
СЗначит, вы больше администратор, чем куратор? Трудно сказать, какой работы больше. Иногда дни бывают целиком посвящены административной работе, иногда, например, по субботам и воскресеньям, работаю только художественным руководителем. Разумеется, я делаю это не одна — в театре есть высококомпетентный экспертный совет. СНе выгораете? Наверное, выгорают те, кто достиг своего профессионального потолка. Мне же еще далеко до этого: каждый день учусь и сдаю экзамены. СНедавно в Роттердаме вы играли в спектакле с Гошей Куценко. Я не оставляю свою основную профессию: ее нельзя предавать, она за это очень сильно мстит. (Смеется.) Играю в двух спектаклях — в «Скамейке» с Гошей Куценко и в «Игре в правду», тоже с Гошей Куценко, Дмитрием Марьяновым и Константином Юшкевичем — это моя отдушина. И это очень поддерживает в директорстве — дает ощущение, что я всегда могу отсюда уйти. СКаким был ваш стиль работы в начале — увольняли, стучали кулаком по столу? Нет, кулаком по столу — не мой стиль. Когда я пришла, театр вообще не работал — они ничего не играли. Труппа притом достаточно большая — больше 150 человек. Всю эту компанию нужно кормить, и кормить ее можно только трудом тех актеров, кто выходит на сцену каждый день. В первый год я не продлила шесть срочных контрактов. Некоторые из старейших работников ушли сами — не были согласны с новой системой работы. Они прожили в этом театре всю жизнь и очень хотели бы оставить все как прежде. Но жизнь на месте не стоит, и невозможно превратить театр в мавзолей памяти светлых семидесятых. СУ вас есть представление о том, какой у Театра на Таганке должен быть имидж? Какие ассоциации должны возникать у людей, когда они слышат это название? Ассоциации с живым, современным, неординарным театром. Режиссеры, которые работают в театре, пришли из театральной лаборатории «Репетиции» — молодые, злые и, главное, талантливые. Они ставят спектакли, проникнутые современным ритмом, сообразно с их ощущением времени.
С«Репетиции» придумали вы? Да. В экспертный совет, о котором я говорила, вошел театровед и искусствовед Видас Силюнас, который был моим педагогом в Школе-студии МХАТ, а много лет назад он был советником Юрия Любимова в этом театре. Я пришла к нему советоваться и попросила помочь в выстраивании художественной линии театра. Он, в свою очередь, пригласил известного театрального критика Елену Груеву, эксперта премии «Золотая маска». Она круглый год ездит по всей стране, смотрит, кто, что и где ставит, и отбирает претендентов на премию. Груева и начала приглашать режиссеров на «Репетиции». Условия проекта были достаточно сложными: сделать спектакль практически за неделю — не полноценную постановку, конечно, а эскиз. В 2016 году у нас было семь премьер — все спектакли вышли из «Репетиций», в том числе и наш свежий музыкальный триллер «Суини Тодд, маньяк-цирюльник с Флит-стрит» Алексея Франдетти. К нам пришел и Денис Бокурадзе, который работает в Новокуйбышевске. За ним гоняются все театральные компании Москвы, чтобы он им что-нибудь поставил. Летом мы презентуем его спектакль «Старший сын», который тоже был придуман на «Репетициях». СНасколько театральный язык молодых режиссеров отличается от того, к которому вы привыкли, играя на сцене? В театральном языке все новое — это хорошо забытое старое. Все модные тренды — иммерсивность и так далее — они уже были. Когда-то Анатолий Васильев ставил здесь «Серсо», в котором уже начиналось то самое разрушение «четвертой стены». Спектакль Любимова «Десять дней, которые потрясли мир» начинался с того, что актеры встречали зрителей еще у выхода из метро. Вот вам и иммерсивность. Несколько лет назад началось сумасшествие по постановкам балетмейстеров в драматических театрах. Все тогда закричали, как это круто, как это ново — спектакли без слов. А в 1992 году, когда я была актрисой МХАТа, у нас уже были пластические спектакли без слов для драматических артистов. У меня, в общем, нет ощущения, что я из «того» поколения, а наши новые режиссеры — из «этого». Это мой мир, я живу сейчас. СМода на иммерсивность — результат работы театральных компаний, которые сделали «Черного русского» и «Вернувшихся». У них отличный маркетинговый отдел, который убедил журналистов в том, что такого на сцене точно еще не было. Что вы думаете о своем маркетинге? Правильно выстроенная маркетинговая политика — это такое же искусство, как успешный спектакль. Только, в отличие от спектакля, который «выстреливает» сразу в виде аншлагов, оваций и наград, маркетингу нужно больше времени, не менее двух лет, для того чтобы люди начали иначе воспринимать это место и «тумблер» в их головах переключился. Я же как директор не могу себе позволить заниматься промоушеном одного спектакля, мне нужно создать успешную концепцию всего театра. Я не ставлю перед собой цель привести в театр всех, я хочу, чтобы на спектакли Таганки пришли люди, которые любят театр или хотят его полюбить, но пока не решили за что.С Марина Геворкян: На крыше мира 2017-03-17 10:00 dear.editor@snob.ru (Марина Геворкян)  Эти слова в полной мере выражают философию знаменитого городка в швейцарских Альпах. Все здесь по высшему разряду: от трасс до развлечений. Именно здесь около 150 лет назад с подачи англичан зародилось катание на горных лыжах, которое распространилось по склонам Альп, а потом и за океаном. Добраться сюда можно как на машине, так и на поезде примерно за 3–4 часа из Цюриха. Мы предпочли железную дорогу. В Швейцарии поезда не только пунктуальные, но и очень комфортные; плюс к этому — гибкая система проездных билетов на все случаи жизни. Маршрут пролегает по железной дороге, включенной в список Всемирного наследия ЮНЕСКО (150 мостов и туннелей с захватывающими горными пейзажами). Со времен открытия англичанами Санкт-Морица как горнолыжного курорта катание на горных лыжах приобрело вселенский масштаб. Инфраструктура курорта продумана до мельчайших деталей и обеспечивает комфортное и разнообразное катание как взрослых, так и детей. Трассы в большинстве доступны и для новичков, и для опытных лыжников, очень легких (за исключением учебных) и экстремальных трасс довольно мало. Подъемники новые, в ресторанах готовят вкусно, меню разнообразное, включающее подчас и неожиданные блюда; особенно мне запомнилась пицца с трюфелем. К слову, трюфелями тут стремятся украсить любое блюдо. Мы остановились в отеле Carlton Hotel St. Moritz, завоевавшем звание The Switzerland’s Leading hotel 2016. Он расположен в тихом месте на пригорке в двух минутах от железнодорожной станции, 5 минутах от центра города и подъемника. Этот отель c богатой столетней историей принадлежит швейцарской семье, которая владеет еще двумя отелями в Швейцарии (Tschggen Grand Hotel Arosa и Hotel Eden Roc Ascona на озере Маджоре). Признаться, я не очень жалую крупные сетевые отели. Бесспорно, в них получаешь ожидаемый набор услуг за ожидаемые деньги. Но мне намного милее отели, подобные этому. Когда владельцы очень внимательны к деталям, которые в конечном счете все и определяют. Шарма добавляет и местная легенда, по которой в 19-м веке в этом месте была резиденция русского царя. Основной ресторан носит имя Romanoff; однако заметим, что русской кухни в нем нет. Несколько лет назад Carlton пережил масштабную реновацию, после чего номеров стало в два раза меньше (60 вместо 120), появилось три дополнительных подземных этажа, где расположились СПА, игровые зоны, магазин. Интерьеры оформил знаменитый итальянский дизайнер Карло Рампацци. В новой версии отеля практически нет прямых углов, коридоры напоминают плавное русло реки, а стены повторяют ее «извивы». Тут нет двух одинаковых номеров: каждый выполнен в своей цветовой гамме, а уникальная мебель завершает образ первоклассного отеля. Есть именные сьюты «Шагал» и «Кандинский». Изо всех номеров теперь открывается шикарный вид на местную достопримечательность — озеро Санкт-Мориц. Именно на озере и вокруг него проходит большинство развлекательных мероприятий: от одной из самых известных в мире любительских лыжных гонок до скачек на лошадях. Мы приехали в Санкт-Мориц во время ежегодного гастрономического фестиваля. Каждый год хотельеры выбирают страну, которая будет представлять свою национальную кухню; в 2017 году это были США. Практически в каждом из главных пятизвездочных отелей кухня на неделю перешла в распоряжение одного из приглашенных шефов. В нашем случае это был Джеймс Кент (James Kent) из знаменитого титулованного ресторана NoMad в Нью-Йорке. Гала-ужин проходил в ресторане знаменитого отеля Palace. Во время праздничного застолья можно было попробовать творения всех шефов. Сразу после гурмэ-фестиваля стартует чемпионат мира по горным лыжам. А потом будут скачки, беговые лыжи и много чего еще. Перефразируя знаменитое высказывание английского поэта Сэмюэля Джонсона о Лондоне, можно сказать так: «Если вы устали от Санкт-Морица, значит, вы устали от жизни, поскольку в Санкт-Морице есть все, что она может предложить». |
| В избранное | ||
