В последние дни побывал на нескольких собраниях российских интеллектуалов, но не успел оформить свои стенографические записи и выложить их в Интернет. Разорваться трудно, а набивка текстов съедает много времени. Вчера вечером на семинаре «Русская философия (Традиция и современность)» в Библиотеке-фонде «Русское Зарубежье» на Таганке прослушал очень интересный для меня как историка доклад недавно защитившегося доктора философских наук Вильяма Владимировича Шмидта (Российская академия государственной
службы) «Патриарх Никон в истории русской культуры». По закону подлости, этажом выше проходила презентация крайне для меня интересного короткометражного документального фильма «Я русин был, есмь и буду» (Латвия, 2007), организованная Русинским землячеством «Карпатская Русь». Разрывался! Всеволод Игоревич Меркулов звал на фильм, но меня захватил доклад, а когда Шмидт закончил, бросился наверх и попал лишь к финишу фуршета. И не удалось проникнуться…
Решил не излагать доклад Шмидта по своему конспекту,
а откомментировать автореферат его диссертации и по ходу дела добавить те нюансы, которые он акцентировал устно. Его характеристика протопопа Аввакума как продолжателя традиций жидовствующих и богомилов зацепила, а сопоставление Соборного уложения 1648 года с Литовским статутом 1588 года (третья редакция) – впечатлило.
Но что меня особенно задело – беседа о моем Живом Журнале на чаепитии после доклада. Профессионалы-философы посвятили меня в нюансы межгрупповых отношений в их среде и сообщили всякие
пакости и сказали, что я слишком доверчив и иногда хвалю тех, кого надо подальше обходить стороной. Не буду пересказывать, чтобы не вляпываться, но как реагировать? Пытаюсь занять позицию «над схваткой», следуя завету Спинозы «не плакать, не смеяться, не проклинать, но понимать». И надо сказать, что мне интересны все интеллектуалы, более-менее профессионально владеющие информацией и пытающиеся её истолковать в рамках той или иной мыслительной парадигмы. А парадигм – неизбежно несколько (традиционная, постмодернистская,
марксистская, позитивистская и т.д.). Эти парадигмы держу в уме, каждая выражает ту или иную грань постижения истины, но сам придерживаюсь продуманной за много лет и в основном откристаллизовавшейся системы концептуальных координат, которую Карл Ясперс называл «философской верой», а я зову Правой Верой, вбирающей в себя откровения религий и открытия наук.
В этой системе Правой Веры, естественно, несколько взаимосопряженных «этажей» или «сфер», соответствующих трем главным уровням брамина, кшатрия
и вайсья (шудры тоже учитываются, но они служебные, а не корневые). Соответственно высший уровень целит Богосаможертвоприношение, средний охватывает антропологию с диалектикой господина и раба и философией войны-джихада, а третий уровень осмысляет домостроительство и законы экономического поведения. Высший уровень разработан мной детальнее в ходе новой трактовки традиционных откровений иудаизма, христианства, ислама, индуизма и буддизма, а смычку среднего уровня с высшим осуществил в основном Хайдеггер и вслед
за ним французские мыслители. Что касается «политэкономического» третьего уровня, то здесь фундамент заложили Адам Смит, отчасти Гегель, затем Карл Маркс и Макс Вебер, а детали проработали экономисты XX-го века, прежде всего нобелевские лауреаты по экономике. Правда, я нашел некий общий знаменатель, изучая теорию распределенных электрических цепей, и на основе формализма этой теории увидел возможность создания обобщающей экономической модели и двадцать лет назад приступил к написанию докторской диссертации по
этой теме, привлекая материал по экономическим явлениям в третьем мире. Надо плотнее заняться этой тематикой, чтобы заодно объяснить рецепты и направления нынешней постиндустриальной модернизации, что на «приземленном» срезе изложено в Программе постиндустриальной модернизации России «Путь из тупика».
Ещё остается текущая работа историка по фиксации событий в своей стране и в мире и их интерпретации. Увы, от «злобы дня» никуда не денешься, но надо уходить от хаотичной суеты, а текущие события истолковывать
системно-трехмерно, опираясь не на эмоцию, а на понимание.