Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Не строить иллюзий о народе

Вечером состоялось очередное заседание оргкомитета Народного Фронта Защиты России.
Жаль, приболел секретарь МГК КПРФ Алексей Ильич Рогожин, он обычно занимает здравую
позицию. В его отсутствии мы чуть было не втянулись в споры по идеологии, даже
предлагалось создать группу по написанию программы. Слава Богу, проявил твердость
Валерий Александрович Задерей (он, кстати, успел издать очередной номер своей
газеты «Знание – власть!», молодец), и удалось отбиться от доктринеров. Я поражаюсь
– насколько шаблонно мыслят некоторые левые, как далеки они от жизненных реалий.
Говорили что-то о трудовых коллективах, о «рабочем классе». Я несколько раз брал
слово и говорил, что уже нет «рабочего класса», он давно рассыпался, я его последний
раз видел в Кузбассе, когда он гнал волну против советской власти. Тем более
нет никаких «трудовых коллективов». 

Увы, эти доктринеры, в отличие от меня, не работают на «земле» и не общаются
с работягами, а я-то трезво смотрю на окружающее. И вообще народ рассыпался и,
похоже, находится в состоянии некой мутации, распада. Меня пробовали обвинять
в «экономизме», я же удачно отбивался ленинскими цитатами. 

Ещё раз все высказались о Референдуме. Генеральный секретарь ЦК КПСС Владимир
Степанович Корякин выражал сомнения – потянем ли мы? Мне пришлось несколько раз
разъяснять, почему ныне именно Референдум – оптимальная форма сплочения патриотических
сил и борьбы против геноцида. Идеология Референдума – сообща тушить пожар, охвативший
наш дом. Когда раздается клич «Наших бьют!» - надо не рассуждать, а бросаться
в драку. Затем выступил Александр Григорьевич Козлобаев и, напомнив о моих делах
в дни восстания против компрадоров-шкурников осенью 1993 года, предложил поручить
мне подготовить вопрос по Референдуму к намеченной на 12 июня конференции.

Сохраняются иллюзии о якобы спящем народе, который вот-вот опомнится и выступит
против правящих шкурников, негодяев и предателей. Не доходит до ума простая житейская
истина, что нищие люди не восстают, а исправно голосуют за власть, если только
она будет проявлять к ним безжалостность, как нынешняя. Чем обездоленнее и бесправнее
электорат – тем он единодушнее отдает голоса своим мучителям. Самые устойчивые
тираны сознательно держат народ в нищете, чтобы гарантировать себе почти стопроцентный
электоральный результат. Если в США за президента голосуют 50%, а в России 70%,
то где-нибудь в Туркменистане – 100%. Этот социологический закон объясняют через
«стокгольмский синдром» или через описанный Антоном Чеховым «казус Каштанки»,
а лучше всех сказал Николай Некрасов в поэме «Кому на Руси жить хорошо» – «Люди
холопского звания – Сущие псы иногда: Чем тяжелей наказание, тем им милей господа».
На эту тему, в частности, - статья «Бомжи голосуют за компрадор-предателей» (http://www.contr-tv.ru/article/politics/2003-10-15/bomzh).
Собирать по крупицам надо пассионариев, которые все же ещё кое-где сохранились
на Руси. С помощью Референдума пусть они сложатся в «критическую массу» и выплавят
и откуют новую русскую сталь.

Прекрасный материал по «русскому вопросу» опубликованы в «Литературной  газета»
(http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg182004/Polosy/art3_1.htm). Вот компаньон
бывшего секретаря моего Российского Народного Фронта Михаила Малютина социолог
Леонтий Бызов в статье «После смуты: О русском самосознании в постъельцинской
России» отмечает – «В первой половине 90-х годов многие из нас питали иллюзии
относительно исключительной перспективности идеологии «русского национального
возрождения». Казалось, что вся российская история тому подтверждение. После
периода смут, сопровождавшихся государственным и национальным развалом, неминуемо
начинался период «послесмутной» консолидации, сопровождавшийся укреплением государства,
воссозданием державы, ростом русского (как правило, в великодержавной форме)
национализма».
 
Однако сейчас вроде бы смута позади, сформировался путинский режим, но государство
по-прежнему не является национальным, а национальная идеология в её более или
менее радикальных проявлениях остаётся маргинальной. «Для этого, -  говорит Леонтий
Бызов, - должны быть веские социокультурные причины. 
Длительный опыт сотрудничества с «патриотическим движением» (КРО, Союз «Возрождение»,
«Русский проект», «Союз православных граждан») привил определённый скепсис относительно
готовности современного российского общества к принятию национал-патриотических
парадигм. Да и лидеры патриотов во многом карикатурны. Мне кажется, что нынешняя
ситуация ещё более проблемная, чем в середине 90-х, хотя бы потому, что режим
очень сильно мимикрировал на парадном, декларативном уровне в направлении «взвешенного
национального курса», хотя, конечно, это на 90% является имитацией (так же как
и в своё время феномен Жириновского)».

В итоге, говорится в статье, национал-патриотическая идеология вытеснена из респектабельной
политики. Она может быть востребована только следующим поколением и в иной социально-политической
ситуации. «Русский национализм» как общегосударственная идеология продолжает
переживать кризис. «Можно сказать, что пик интереса к этому идейному течению
пришёлся на 1995–1998 годы, хотя и в тот период не привёл к формированию значимых
политических проектов. Сейчас в отношении идеологии русского национализма сложилась
достаточно парадоксальная ситуация. В качестве ведущей эта идеология постоянно
сокращает своё представительство, в то время как сами националистические настроения
имеют тенденцию к медленному росту. О том, что феномен так называемого этнического
русского национализма является компенсаторным механизмом, в основе которого лежит
социальная ущемлённость, хорошо говорят данные, согласно которым среди «бедных»
больше тех, кто готов разделить лозунг «Россия для русских». Но как идеология
общегосударственная, общенациональная русский национализм имеет небольшой рейтинг».


Как констатирует Леонтий Бызов, несмотря на пассивный спрос как на антиолигархические,
так и националистические политические проекты, налицо продолжающаяся тенденция
деполитизации и деидеологизации общества. 
72,4% россиян затрудняются с самоидентификацией себя в рамках политического спектра,
сложившегося в России в конце 90-х годов. Даже наиболее консолидированная идейная
ниша коммунистов также сузилась до 10%. Возможно, это свидетельствует о правоте
тех новых политических партий, которые принципиально не намерены отождествлять
себя ни с «правыми», ни с «левыми» и вообще исповедовать «теорию малых дел».
Между тем обращает на себя внимание то, что центристы («сочетание различных идей»)
также после 2000 года теряют свою социальную базу, особенно стремительно в последний
год. Особо сильно среди бедной части населения. 

Социологические исследования свидетельствуют, что современная идентичность  великороссов
носит чрезвычайно размытый и аморфный характер. Леонтий Бызов отмечает - «Реакция
великороссов (точнее, отсутствие какой-либо реакции) на распад СССР чрезвычайно
показательна. Этническая идентичность у великороссов приближается к нулевой отметке.
Культурная идентичность? Великая русская культура? Но и здесь следует учитывать,
что тот цивилизационный пласт, который мы обобщённо называем «русской культурой»,
во многом сегодня мёртв. И у нынешних этнических великороссов нет на этот пласт
никаких эксклюзивных прав. 
Так же как у современной РПЦ нет эксклюзивных прав на русскую духовность. Традиционная
идентичность вокруг государства в принципе возможна, но для этого надо иметь
государство, вместо которого мы пока наблюдаем эрзац».

Беру свою газету «Российское Возрождение» за 1990 года, там опубликовано моё
выступление как секретаря Российского Народного Фронта (РНФ) на собрании московской
общественности в здании Моссовета 13 августа. Насмотрелся я к тому времени на
массовое самопредательство русских людей и уже тогда пришел к горьким выводам,
которые вскоре подтвердились и ныне только усугубились:

««Никак не можем примириться с мыслью, - правильно констатирует Владимир Солоухин
в июльской книжке журнала «Наш современник» (с. 43), - что России (российской
империи, если хотите) уже нет и никогда не будет. Была Эллада. Но разве можно
сказать, что современные греки - это эллины? Был Рим. Но разве можно сказать,
что современные итальянцы - римляне? Просто современные греки и итальянцы давно
привыкли к тому, что они не эллины и не римляне, а мы никак не можем привыкнуть
(за недавностью происходящих событий), что мы - не русские".

Даже если собрать всех считающих ныне себя русскими в одну национальную русскую
республику (русский „бантустан"), то из многих десятков миллионов безнациональных
нулей в сумме не сложится нация, не возникнет воля к национальному самоутверждению,
к отстаиванию своего национального бытия. Такая республика быстро погрязнет в
частных раздорах и всеобщих самоотказах, ее разберут по рукам окрестные нации,
удобрят ее людскими отходами свои национальные почвы. В пузырящемся и смердящем
отхожем месте не выплавится национальная сталь.

Нынешние советские русские, даже если они еще не спились и биологически не выродились,
ввиду отсутствия у них национального стержня ущербны нравственно и энергетически
и отличаются гражданской трусостью, предпринимательской квелостью и личностной
непорядочностью.

Занимаясь с ними политикой, мы в РНФ постоянно убеждаемся, что предательство
для них - норма. Надеяться на их „пробуждение", „возрождение", „покаяние" - иллюзия.

Напрасно русофильствующая интеллигенция устремилась „в народ" с песнопениями
и россказнями о подвигах предков. Напрасно разъясняла глубокомыслие отческого
православия и отечественных философов, взывала восхищаться иконами, восстанавливать
храмы, носить косоворотки.

Мода на русское иногда возникала, некоторые не прочь были надрывно всхлипнуть,
особенно приятно попить водочки и под пьяную слезу потрепаться о России и погубивших
ее „жидо-масонах", но все эти жалкие попытки реанимации самоубийцы оставались
и остаются на периферии общественного интереса.

Как и в 1917 году, Россия идет не за проправительственными и национал-апологетическими
„патриотами", а за антиправительственными и национал-нигилистическими „демократами".

Если в преуспевших странах Запада и Востока победившие „демократы" (Индийский
национальный конгресс, Гоминдан, либерально-демократическая партия Японии и т.
п.) защищали интересы национальных собственников и тем самым решали социально-политическую
задачу предотвращения тоталитаризма и государственно-патриотическую задачу становления
нации, то у нас победа демагогическо-нигилистической «демократии», не подстрахованной
неостолыпинским разгосударствлением собственности и созданием мощного «среднего
класса», субъективно и объективно подрывает национальную волю и ведет к национальному
самоубийству».

Сейчас смотрел по НТВ передачу Владимира Соловьева «К барьеру!», в которой спорили
мои давние знакомые Александр Ципко и Марк Дейч. Впечатление убогое. Оба вумничали,
вспоминали чекистов и репрессии, что-то лопотали насчет либерализма – тошно.
Певица Алена Свиридова, как и я, недоумевала – как с такой тягомотиной, далекой
от насущных интересов людей, можно выходить на экран. И мой давний знакомый Александр
Ципко совсем запутался с «русским вопросом» и ничего внятного не сказал, я не
запомнил, хотя зрители отдали ему предпочтение.

В июне 1991 года, в преддверии избрания Ельцина президентом РСФСР и в канун 50-летия
нападения Гитлера на СССР, я начинал свою брошюру «Завещание Гитлера» (Москва,
1991, стр. 2) следующими словами:

«Своими руками мы, блудные сыновья и дочери России, сегодня озлобленно и небезуспешно
свершаем то, что Гитлер попытался сделать с нашей Родиной-Матерью – расчленить
её, закопать её смердящие останки в политическую почву Евразии, превратить в
холуев и проституток десятки миллионов её детей…»

Мудрый Александр Александрович Зиновьев в последнем номере «Литературной газеты»
в беседе с журналистом Александром Сергиевичем сказал, что нынешние русские люди
«делают многое из того, чего даже Запад от России не требует и не ожидает». «Ведь
я невольно наблюдал всю историю краха Советского Союза с противоположной стороны,
находясь буквально в штабах атакующего Запада. Когда происходил период капитуляции
советской власти, советское руководство, советские люди сдали больше, чем было
нужно, противнику». 

Даже такое грандиозное явление, как «приватизация», – указывает Александр Зиновьев,
- на такое там никогда не рассчитывали. И даже хозяев западного мира приватизация
в том виде, как она происходит в России, не устраивает. Это дискредитирует саму
систему частного предпринимательства. Кроме того, российская приватизация производит
массу финансовых олигархов, которые действуют разлагающе на западный финансовый
мир. «Вы знаете, под влиянием всего этого российского «новорусского» идиотизма
начинается процесс снижения качества западного мира… Это явление давно изученное.
Когда сосуществуют долгое время какие-то объединения людей, сообществ, то через
некоторое время высшие образцы начинают опускаться до уровня низших. Но не наоборот.
То есть низшие не подтягиваются. Есть знаменитый пример из психологии: в детском
саду, когда к детям, которые уже начали ходить, запускают ещё ползающего ребенка,
вскоре они все тоже начинают ползать».   

Александр Зиновьев фиксирует «некоторые основные линии», которые на длительное
время определяют общую картину. «Они таковы: апологетика Запада плюс некоторая
апологетика с элементами фальсификации и выдумывания дореволюционной России.
Происходит выдумывание Запада. О том, что реально представляет собой западный
мир, почти ничего не говорится. И не только потому, что не хотят, но потому,
что даже и не знают и не понимают. Вторая сторона процесса – дискредитация всего,
что было связано с советским периодом. Дискредитация и игнорирование – словом,
всё, что в информационном смысле делают с врагом».    

На естественный вопрос, что же делать, Александр Александрович Зиновьев отвечает
жестко и чётко, без соплей о «спящем русском мужике» и о том, что «всё будет
хорошо». «Вы ведь знаете, - говорит он, - что я не сочинитель утопических проектов.
Утешать я никого не собираюсь. Главное – это говорить правду. Беспощадную правду.
О том, что было у нас, что произошло на самом деле и что нас ждёт». Совершенно
точно он подчеркивает рассыпанность русской популяции – «К сожалению, большой
проблемой является объединение, консолидация людей для изменения сложившейся
ситуации. И даже люди, думающие одинаково, в сущности, разобщены. Они развращены
тем, что каждый считает себя мыслителем, каждый претендует на роль вождя, лучше
всех понимает и т.д. И создание такой ситуации – ситуации атомизации России –
в своё время входило пунктом в число средств, которые Запад использовал в «холодной
войне»».

У меня голова совершенно не занята «жидо-масонами», «америкосами», «чехами»,
«китайцами» или «инопланетянами». Мне все эти внешние факторы – семечки! Для
меня главнейшее и решающее – «свои». Как в своей среде, где рожден и вырос, найти
опору (соратников) и обрести своё законное наследство – свою Родину.