[Blind-Unlimited] Танатос 78 - 2.

всем привет.

Зрительный зал увеличился на пять ротозеев. Человек, который
минуту назад
звонил по телефону, теперь смотрел то на мою <<клиентку>>, то
оглядывался
на автостраду. Очевидно, он вызвал службу спасения, или милицию.

-- А как вы меня представляли? Я должен был захватить косу? --
я говорил с
улыбкой. Почему, собственно, я не мог позволить себе легкое
издевательство?

-- А она у вас есть? -- пришлось отметить, что этой особе палец
в рот
класть не следует. Она продолжила равнодушно, -- Хотя, какая
разница...
Символом больше, символом меньше...

Часы напоминали о скоротечности времени -- оставалось три
минуты.

-- Сегодня вы, наконец, обратите на себя внимание, -- заверил я
свою
<<клиентку>>. -- Смотрите, даже милиция пожаловала.

К группе ротозеев подъехал УАЗик ППС, стражи порядка в
количестве трех ч
еловек выбрались из машины и обратили свои физиономии к моей
<<клиентке>>.
Ничего больше они не предпринимали. Очевидно, решили
ограничиться работой
сходной с моей -- засвидетельствовать кончину, чтобы потом
вписать ее в
свои протоколы. В свои игрушечные Книги Судеб.

-- Сознайтесь, вам приятно, что наконец-то люди воспринимают
вас не так,
как обычно? -- признаюсь, я сознательно толкал девушку на
исповедь.
Спектакль ведь должен иметь драматизм.

Она молчала ровно пять секунд, потом ее прорвало:

-- Я не знаю своих родителей. Мне говорили, что меня нашел
милицейский
патруль в мусорном баке. Мне тогда было от силы три-четыре
месяца. Если бы
я не орала, то и они бы не обратили внимания.

Я отметил, что воли к жизни в младенчестве у моей <<клиентки>>
было гораздо
больше. Это нормально -- в грудном возрасте люди попросту не
знают, что
такое сломаться.

-- Потом детский дом. В тринадцать лет я потеряла девственность
и совсем не
по своему желанию. Каждую ночь нас сдавали в аренду наши же
охранники.
Всех, кто хоть отдаленно напоминал женщину. В шестнадцать лет я
уже была
стерильна, потому что перенесла кучу венерических болячек.
Материнство мне
заказали раз и навсегда.

В семнадцать я покинула эту дыру, в надежде, что мое тюремное
заключение
закончено, и теперь, наконец, начнется новая жизнь, полная
радости и тепла.
Выходного пособия хватило на билет в плацкартном вагоне в один
конец до
города, о котором я мечтала, как об Эдеме.

Но оказалось, что если у тебя нет денег, то ты совершенно
никому не нужна.
Ты можешь лечь на тротуар и подохнуть с голоду, а если кто-то и
протянет
тебе бутерброд, то это будет пятидесятилетний мужик с
проплешиной на голове
и пивным пузом, который надеется, что ты ему отсосешь, как
только очнешься
от голодного обморока. В жизни изменилась обстановка, но совсем
не
изменился принцип -- меня по-прежнему сдав али на ночь, только
теперь я за
это получала деньги, и могла снять комнату в общаге, да
поступить учиться.

Сейчас мне двадцать два года и у меня нет будущего. Потому что
мое прошлое
кошмар, и настоящее едва лучше. Да, я хочу собрать побольше
зрителей,
потому что я их всех ненавижу! Потому что никто из них никогда
не относился
ко мне по-человечески!.. Я хочу ляпнуться об асфальт, и
заляпать их своим
дерьмом и кровью! Мерзкие твари! Ублюдская жизнь! Ну а ты,
хренова Смерть,
какого черта ты явился на мою кончину?!

О, какой накал страстей! Апофеоз действа достигал кульминации.
Но, извини,
юная леди, первая роль все же остается за мной -- мой
спектакль, мне и
решать.

-- Было бы странно встретить Смерть в отсутствие оной, вы не
находите?

Я улыбнулся и перевел взгляд на часы -- у меня оставалось всего
сорок пять
секунд. В пору было поторопиться.

-- Mores cuique sui fingunt fortunam, -- голосом Римского Папы
возвестил я.

Она молчала секунду, потом ответила:

-- Даже перед самым Концом меня опускает моя же Смерть... Что,
мне надо
было всю жизнь учить латынь?!

-- Это переводится, так: каждому человеку судьбу создают его
нравы. Я не
могу похвастаться глубоким пониманием Закона Жизни, но даже та
малость,
которую я понимаю, говорит мне следующее: человек не может и не
должен
жить, не имея воли к жизни.

Иначе род человеческий попросту выродится. Ваша воля к жизни
началась и
закончилась в мусорном баке, когда вы орали, призывая о помощи.
Как только
хранитель правопорядка взял вас на руки, она иссякла. Вас
приласкали, и она
закончилась. Вас били -- вы молчали. Вас насиловали -- вы
терпели. А с чего
вы взяли, что все должно было само приплыть вам на блюде?

-- С того, что кто-то рождается, имея за своей спиной отряд
нянек и сумму
на счете, -- я не совру, если замечу, что в ее голосе
проступила злость.
Наверное, это мой талант -- вызывать у умирающих злость.

-- Положим, это так. Но с другой стороны, вы никогда не
задумывались, поч
ему в королевских семьях такой большой процент смертности
детей? Возьмите
любую царскую династию и посмотрите на количество
несостоявшихся царевичей
и принцесс, ушедших из жизни в младенчестве.

Вам все станет понятно -- нет воли к жизни, нет и жизни. И
потом, зачем
смотреть на других? Чего вы там хотите увидеть? Как они воюют с
жизнью? Но
ведь этот опыт нужен только тем, кто борется, верно? А вы
боролись? Вы
убили кого-то из своих насильников, или хотя бы пытались это
сделать? Хрен
там! Вы плыли по течению канализационных сбросов, в надежде,
что оно
впадает в чистую реку с красивыми островами.

И сознательно гнали от себя мысль, что так не бывает -- река, в
которую
сбрасывается канализация, не может быть чистой изначально.

-- А разве убийство -- это не грех? -- в ее голосе пронеслась
нотка
сарказма.

-- А самоубийство разве не грех? Хотя все это не так уж и
важно. То есть
важно, когда речь идет о маньяках убийцах, к которым, вы не
относитесь по
определению.

Солнце клонилось к горизонту, наливаясь, словно глаз быка
огненно-рыжим
пламенем. Мой любимый цвет.

Я взглянул на часы. Мы мило пообщались, но времени оставалось
совсем чуть-ч
уть. Я перевел себя в стоячее положение и возвестил:

-- Итак, Суиница Валентина Аркадьевна, вам осталось жить
восемь, семь...

-- А если я передумаю? -- в ее возражении не чувствовалось силы
возможного упрямства, что только подтверждало теорию.

-- Бросьте, сделайте в этой жизни хоть что-то сами. В противном
случае за
вас сделает это Рок. Порыв ветра, или карниз под ногами
отвалится -- Жизнь
не обманешь. Решайтесь, иначе даже ваша кончина будет пуком без
запаха. Ч
етыре...

-- Вы чудовище... -- безжизненно уронила девушка и шагнула
вслед за
словами.

Пока ее бренное тело неслось к земле, я достал ежедневник. Снизу
послышалось дружное <<а-а-ах>>, следом одиночные и бессвязные
проклятья --
кровь и дерьмо Валентины достигли своих адресатов. Я поставил
галочку
напротив ее имени, спрятал ежедневник в нагрудный карман и
обратил свой
взор под ноги.

Народ не спешил расходиться, и я их понимал -- не каждый день
становишься
свидетелем юной самоубийцы, дерьмо которой взрывается фонтаном
у твоих
ботинок и оседает на штанах. Об этом теперь можно будет
рассказывать целый
месяц, поражая слушателей реальными и выдуманными
подробностями. И потом
можно будет вспоминать время от времени это шоу, потому что
оно, как не
крути, окажется самым ярким воспоминанием жизни.

Такова природа человека -- в своей памяти люди мусолят не что-то
действительно значимое, а то, что будоражит потайные
человеческие
стремления. Греховные стремления. Потому что нет ни одной
людской особи,
которая никогда бы не думала о самоубийстве.

3

К своему последнему на сегодня <<клиенту>> я заявился раньше на
целый час.
<<Клиент>> мой был писателем, и я надеялся провести это время в
приятнейшей
беседе.

Вечер давно сгустился до состояния гуталина, и в комнате было
темно, хоть
глаз выколи. Потому что из всех присутствующих осветительных
приборов
горела только настольная лампа, примостившаяся на край
письменного стола,
да еще монитор компьютера мерцал блеклым призрачным сиянием.

В пятне света от лампы лежала раскрытая общая тетрадь. Левая
страница была
исписана на треть, на правой покоилась ручка. Лицо моего
<<клиента>>
скрывал монитор, пальцы стучали по клавиатуре.

Пора было начинать спектакль. Я покачнулся на стуле, ожидая
услышать скрип
ножек, но вместо этого услышал грохот свалившихся на пол
восьмидесяти
килограмм глупости. Бедный стул не ожидал такого к себе
обращения и
попросту сложился подо мной, словно карточный домик. Стук
пальцев по
клавиатуре прекратился, мой <<клиент>> выглянул из-за монитора,
и уставился
на меня, сидящего на обломках.

-- Если бы вы постучали, перед тем, как явить мне чудо своего
существования, я бы вас предупредил, что этот стул держу
исключительно для
непрошенных гостей, -- совершенно спокойно сказал мой
<<клиент>>, и я
отметил, что в его голосе присутствовало удовлетворение. Мне
почему-то
показалось, что на роль режиссера в этом спектакле претендует
еще одна
персона.

Я поднялся на ноги и произнес стандартное извинение. И что,
по-вашему,
сделал он? Взял правой рукой настольную лампу и повернул ее
светящее око
мне в лицо. Такая вот вышла сцена: он сидел за столом и
совершенно
невозмутимо рассматривал меня в прожекторе лампы, а я стоял
перед ним,
словно провинившийся школьник перед директором. Словно
подозреваемый на
допросе! Нет, этот фрукт разбирался в умении поставить кого-то
на место!

Я почувствовал, что ситуация выходит из-под контроля и решил
сразу же
выложить ему главное, дабы соотношение сил вернулось хотя бы к
знаку равно.
Я начал очень серьезно:

-- Я здесь не по собственной прихоти, но всецело из-за вас.

-- Невероятно убедительно! И когда же я услышу, чем именно
заслужил
внимание столь занятой особы?

Черт знает что! -- подумал я во-первых. Во-вторых я подумал,
что пора взять
себя в руки, пока мой <<клиент>> не утрамбовал меня в
абсолютную психологич
ескую точку.

-- Можно убрать свет? -- спросил я очень ровно.

-- Выключатель за вашей спиной, -- отозвался он и вернул
настольную лампу
на место.

Я включил освещение и оглянулся в поисках, куда бы примостить
задницу -- я
твердо решил не продолжать разговор в стоячем положении.
Писатель откинулся
на спинку кресла, скрестил на груди руки, и с удовольствием
следил за
происходящим.

У стены стояла небольшая кушетка, я сел на нее и закинул ногу
на ногу.

-- Меня зовут Танатос 78, -- представился я.

-- Оригинально, -- похвалил писатель и кивнул сам себе в
подтверждение. --
Бог смерти семьдесят восьмой по счету. Должно быть, есть
Танатос 77 и
Татанос 79?

-- Совершенно верно, -- меня приятно удивило способность моего
<<клиента>>
к мгновенным умозаключениям. Надежда на приятное
времяпровождение, начавшая
было гаснуть в момент поломки стула, вновь обретала силу.

-- Красивая мысль, -- опять похвалил писатель. -- Пожалуй, я
это запишу.

Он и в самом деле взял ручку и принялся что-то царапать в
тетради.

-- Приятно знать, что кто-то разбирается в доолимпийской
греческой
мифологии, -- продолжил он, не поднимая от тетради глаз. --
Хм... целая
рота Танатосов. Так сказать, бригада зачистки, потому как
одному Танатосу
за всем человечеством не уследить...

-- У вас мало времени, -- я не стал дожидаться, когда он
соблаговолит снова
обратить на меня внимание.

Писатель положил ручку и поднял на меня глаза:

-- В самом деле? -- честно сказать, я не знал, издевается он,
или говорит
серьезно.

Я согнул левую руку к локте и постучал пальцем правой по
циферблату.

-- Вам осталось сорок шесть минут.

Он снова откинулся в кресло, не сводя с меня пристальный взгляд.

-- Мне кажется, ваш розыгрыш затянулся, -- произнес он после
паузы.

Действо входило в привычное для меня русло. Я мог бы
поиздеваться но, ч
естно говоря, именно с этим человеком мне хотелось провести
общение в более
конструктивной форме.

-- Вам нужны доказательства? Извольте. Вам сорок шесть лет,
вашу жену зовут
Людмила, и в данный момент она смотрит сериал по шестому
каналу. Вашей доч
ери двадцать, зовут Наташа, живет отдельно, не замужем...

-- Я поражен! -- заявил мой <<клиент>> не соизволив изобразить
на лице даже
тени удивления. -- Чудо! Как вы смогли?!

На этот раз меня трудно было сбить с выбранного курса.

-- ... Страдаете головными болями. Потребляете много кофе и
никотина.
Любимый алкогольный напиток -- коньяк. Сидячий образ жизни. За
последние
пол года три раза теряли сознание прямо за столом -- типичные
симптомы
переутомления...

-- Все это мне прекрасно известно, -- оборвал он меня, впрочем,
уже с долей
заинтересованности, -- не могу только взять в толк, зачем
пришлось тратить
столько времени на изучение моей биографии?

-- Позовите вашу жену.

-- Это еще зачем?

-- Танатос не существует для обычных людей. Но вы другое дело.
Вы уже сели
в лодку, которая вскорости отправится через Стикс, и Харон уже
готовит
весла.

-- Люда! -- заорал мой <<клиент>> так громко, что я даже
подпрыгнул от
неожиданности.

Очевидно, ему надоел мой спектакль, и он решил закончить
представление раз
и навсегда.

-- Это у вас интерком такой? -- вставил я шпильку.

-- Приятно знать, что моя Смерть имеет чувство юмора, --
парировал он.

Дверь кабинета открылась, женщина переступила порог.

-- Чего тебе? -- спросила она.

-- Э-э... -- начал писатель в замешательстве. -- Ты ничего не
замечаешь тут
странного?

Женщина обвела взглядом кабинет, ее взор на мне не задержался
-- скользнул
и улетел дальше. Лицо моего <<клиента>> окаменело.

-- Что я должна увидеть? -- спросила его жена.

Для убедительности я хлопнул в ладоши, женщина даже бровью не
повела.

Писатель встал из-за стола и подошел к жене. В его походке
чувствовалась
скованность.

-- Люда... -- поизнес он и привлек жену к себе. -- Я ведь не
похож на
шизофреника?

-- Господи, Слава, что с тобой? -- она немного отстранилась и
заглянула
мужу в глаза.

-- Все хорошо, -- заверил мой <<клиент>> и попытался
улыбнуться. -- Слушай,
мне еще час поработать надо, ты меня не отвлекай, хорошо?

-- Хорошо, -- отозвалась женщина, не сводя с мужа взгляд. -- Ты
чего-то нын
че совсем бледный. Брось уже свой компьютер, завтра допишешь...

-- Нет, надо сегодня. Обязательно сегодня. Слушай. Ты прости
меня, если ч
то-то не так... Я не идеальный, никогда не был идеальным... но
я любил тебя
и люблю. И Наташку люблю...

-- Да что с тобой?! -- встревожилась женщина.

-- Все нормально. Ступай...

Он проводил ее до двери, у самого порога обнял и озадачил
поцелуем в губы,
потом мягко вытолкнул из кабинета и закрыл дверь на ключ.

Я наслаждался. Какая милая сцена человеческого тепла! Редко кто
из моих
<<клиентов>> соглашался поверить в реальность моего
существования, и как
следствие своей скорой кончины.

В основном они планировали навестить на следующий день
психотерапевта, дабы
пожаловаться на странные видения, в надежде, что тот эскулап
выдаст им
соответствующую пилюлю. Человек, он ведь в душе надеется на
вечность. В
людском понимании все плохое случается с кем-то -- не с ними.
Но даже среди
тех, кого удавалось убедить, почти никто не пытался за
оставшееся время
привести свои дела в порядок. В данный же момент я был
свидетелем обоих
явлений сразу.

-- Сколько? -- спросил писатель. Его голос чуть заметно
вибрировал, но в
целом он держался достойно.

/окончание следует/