[Blind-Unlimited] про блондинок( выдержанный боян)
Блондинки - это наше всё!
Мой тридцатник, или
Эти презабавные шуточки маленьких пьяных ебанутых
блондинок
Не стану я вам тут нести всякий имбицильский бред типа
<<ах, тридцать лет, это же такой сакраментальный возраст,
переосознание, переосмысление, переоценка, кризис среднего
возраста, хуё-моё>>, и прочий гон недоебаных неврастеников.
Ничего подобного я не испытываю. Нервы у меня крепкие,
сомнений в правильности принятых ключевых решений у меня
не бывает, и нет ни одного прожитого дня в моей жизни, о
котором бы я сожалел.
Так что - обычный день рождения, эмоциональным колером не
отличающийся от любого другого. Я просто расскажу вам о
том, что в этот день со мной произошло.
25.10, восемь вечера. Ко мне приехали Ренсон с девушкой.
Сидели, пили, беседовали, и всё такое. Часам к двенадцать
ночи ко мне заглянула в гости девушка Аня, которой я
отлично общался последние года полтора. Умненькая,
вменяемая, взрослая, ну, вобщем, нормальная такая девица.
Сексуального подтекста наши с ней отношения не имели, ибо
она совершенно не в моем вкусе - рост слишком маленький,
не люблю таких, да еще блять и блондинка, а это вообще ни
в какие ворота не лезет (в этом мире есть только одна
известная мне блондинка, к которой я могу испытывать
сексуальное тяготение, и зовут её совсем не Аня Дубинина).
Просто общение, не более.
В этот же день она отмечала восьмилетие своего сына, а
потом возникла у меня в аське, и я пригласил её на огонек,
ибо живем на параллельных улицах.
Ничего экстраординарного вечер уже не обещал. Уехала
подружка Ренсона, мы втроем досидели до полчетвертого
утра, и, когда я увидел, что соседка уже окосела
окончательно, то пошел её провожать. В лифте её потянуло
на экстрим, она нажала кнопку стоп, и полезла рукой мне в
джинсы, попутно расстегивая свои.
Не то, чтобы я ханжа, или чотам. Но я давно не ебу кого
попало. Тем более, в жопу бухих блондинок. В лифтах.
Поэтому я пресек эти нелепые попытки, застегнулся, и нажал
другую кнопку. Мы дошли до Ярославки, поймали две машины
подряд, но везти её домой водилы отказывались, и тут вдруг
девушку перекрыло окончательно...
Она ломанулась через Ярославку к посту ДПС, вошла
вовнутрь, бухнулась на стул перед дежурным капитаном, и
безапелляционным тоном заявила, что хочет написать заяву,
что я её только что изнасиловал. Здравствуй, жопа, новый
год.
Гаишник охуело посмотрел на неё, потом на меня. Я даже и
бровью не повел, хоть и был, мягко сказать, удивлен такой
экстравагантностью милой леди. Меня, дело прошлое,
обвиняли и не в таком. Тем более, леди в норковой шубке и
с безмятежным пьяным выражением лица ну никак не походила
на только что зверски изнасилованную одичавшим
гастарбайтером. Типа меня.
- Вы чобля, отношения сюда пришли выяснять? - вопросил
капитан с закономерным возмущением.
- Вы что, меня плохо слышите? Исполняйте свою работу! -
взвизгнула дамочка.
- Ты чо, и правда её ебал бля? - обратился ко мне капитан.
Меня не хватило даже на брезгливое пффф. Я недоуменно
пожал плечами, и отвернулся к окну. Капитан осторожно
нажал на какие-то кнопочки на факсовом аппарате, стоявшем
у него на столе. Аппарат захрипел, и с треском начал
набирать номер.
- Занято нахуй, - отрубил капитан. - Хуй щас дозвонишься
до сто шестого отделения бля. Может, вы отправитесь домой
спать?
- Ах, так! - дамочка полезла в сумочку, извлекла
мобильник, и набрала 911. - Алё... Меня изнасиловали... Анна
Дубинина... Эдуард Багиров... улица Палехская, дом такой-то... а
мы находимся на посту ДПС, в котором дежурный капитан не
реагирует на мое заявление!.. Да, до свидания.
Тут капитан понял, что дело приняло серьезный оборот, и за
дальнейшее бездействие его просто тупо и беспощадно
выебут. Он отвел от меня в сторону извиняющийся взгляд,
моментально дозвонился до сто шестого, и вызвал наряд.
Дамочка продолжала сидеть на стуле, вперив обиженный
взгляд в пространственный континуум дэпээсной будки.
- Пойду-ка я покурю, - сказал я, и вышел на улицу.
Как же всё хрупко и нестабильно в этом мире! Шли первые
часы моего тридцатилетия. Полчетвертого утра, я в домашней
одежде, с накинутым на плечи легким пальто, вышедший
провожать старую приятельницу, стоял у поста ДПС, а дома,
в двухстах метрах через дорогу, меня ждали наглухо
закрытый в квартире Ренсон, и ящик вискаря. В голове у
меня звучала банальная мелодия - хэппи бёздей ту ю...
хэппи бёздей ту ю... хэппи бёздей ту Сфии-ии-нкс...
А в трех метрах от меня, через стекло стационара ГАИ, было
хорошо видно девушку, благодаря которой через пару часов
мне предъявят обвинение в преступлении особой тяжести, за
которое я уеду пилить древесину очень далеко от родной и
уютной Москвы. А по второму сроку, да еще и за
изнасилование, мне накатят столько, что на данный момент у
меня было только два моих личных выхода - потерять разум и
начать гнать, либо просто наблюдать за происходящим
отстраненно, сохраняя философский настрой и максимум
спокойствия.
Естественно, я выбрал второе, позвонил Ренсону, высадил
его на ступор неожиданностью информации, и уже буквально
через пару секунд после разговора, к посту, подвывая
сиреной, подлетела ментовская газель, из которой
выпрыгнули три здоровенных мента с автоматами, и,
бесцеремонно меня оттолкнув, ломанулись вовнутрь
помещения. Видимо, мой похуистичный облик не вызвал у них
ассоциаций с особо опасным преступником.
Через минуту из поста вышел один из них, и смущенно
поинтересовался:
- Это ты, что ли, насильник?
- Угу, - пробурчал я, аккуратно поместил окурок в стоящую
у крыльца урну, и сладко зевнул прямо ему в лицо.
- Выкладывай всё из карманов нахуй. Умгу... умгу...
бабло... возьми с собой... сигареты... у нас не курят
нихуя, оставь тут... шнурки есть? Нету? Хуй с тобой...
ремень... нету?... мобила... оставь нахуй... да хули ты её
выключаешь, не сцы, тут у каждого по две своих.
Блондинки - это наше всё-2.
26.10, Ярославское шоссе, ОВД Ярославский, полшестого
утра. Я тусуюсь по периметру обезьянника отдела. Мне хуёво
и неуютно. Представьте себе - за последние сутки я успел
принять более трехсот звонков, писем и смс с
поздравлениями, выпил огромное количество спиртного, ни
минуты не спал, фактически не ел... пиздец какой-то.
До смерти хотелось спать, а в обезьяннике - только
деревянная скамейка двадцати сантиметров в ширину,
бетонное основание которой передавало в мою измученную
нарзаном тушку сразу весь имеющийся в здании отдела холод.
<<Блядь, а там же еще два креатива непринятые остались, ёб
твою мать!>> - почему-то вспомнилось мне.
- Начальник! Начаааальник!
- Ну, что тебе, насильник хуев?
- Слы, начальник. Переведи меня в камеру, ёбтыть, там хоть
топчан есть, я заебался корячиться на этой ёбаной
скамейке, рёбра блять все болят уже!
- В камеру ещё успеешь, гыгыгы. Примета хуёвая. Погоди до
вердикта прокурора.
- Бля, да на хую я вертел приметы и вердикты! Я СПАТЬ
хочу! Тебе что, трудно чтоли? Камера-то вон она, в
соседнем помещении! Хули ты меня тут морозишь?
- Кого это ебёт, дружище. А нехуй было звать в гости кого
попало. Да и если ты думаешь, что в камере теплее, чем в
обезьяннике, то обломайся, нихуя там не теплее. У нас
отопление только в дежурке и в кабинете начальника,
бгагага! Не сцы, на соликамской пересылке согреешься, я
слышал, что туда дрова завезли. А если повезет, да на
Красный Камень к Ходору этапируют - там теперь и ваще
Сочи. Бугага.
На хую я вертел такие шутки, блядь. Я и сам записной
шутник ниибацца. Через пару минут выяснилось, что меня
сейчас отвезут домой, дабы забрать паспорт, чтоб приобщить
его к делу.
26.10, седьмой час утра. Я еду в газели с сопровождающими
мусорами домой за паспортом. В голове всё та же мелодия,
<<Хэппи бёздей, хэппи бёздей...>>. Конвоир:
- Слы, ну вот скажи мне, нахуя ты ебал эту тупую суку?
- Неправда. Мне бы и голову это не пришло. Я не ебу пьяную
скотину.
- А хули тогда она?
- А хуй её знает...
- Мда... Ясно. Может, она тебя на бабло развести хочет?
Нервный смех... какое нахуй бабло. Я полтора года с ней
плотно общаюсь каждый день, знаю о ней всё, вплоть до
имени любовника её сестры, и она прекрасно знает, что для
стрясания с меня бабла это не самый удачный момент в моей
жизни.
- А хули она тогда??? - сержант в полном ахуе. Видит же
меня, общается со мной, и даже неубиваемый ментовской
инстинкт ничего не решает. А для него это непривычно.
Ибо... ну, вы сами понимаете. Какой-то я для него
нехарактерный преступник.
- А хуй её знает... Перекрылась. Ты ж её видел... Она же с
хуй ростом, с пайку весом. Пришла ко мне поддатая после
дня рождения сына, да еще у меня съела литр мартини, ёбть.
Кого хочешь перекроет. Она хорошая девушка вообще-то,
правда! Я не знаю, что с ней произошло.
Открываю дверь, там пьяный Ренсон, при виде нас
моментально протрезвевший. Надо отдать ему должное - в
мегакритической ситуации он ведет себя довольно ровно.
- Начальник, можно ему немного выпить?
- Да, пожалуй, раньше десяти утра он всё равно в
прокуратуру не поедет, - расчувствовавшийся от
презентованной бутылки вискаря мент называет меня Эдиком,
выдает всю возможную на данный момент информацию,
предупреждает и рассказывает за всю хуйню.
Я выпиваю пару сотен граммов, переодеваюсь в практичное,
даю Ренату расклады по моим делам, чтобы он всё закончил
за меня, оставляю ему ключи от квартиры, мы втроем дружно
материм перекрывшуюся девушку, и меня снова везут в отдел.
Девять утра, там же. Подходит сменившийся дежурный майор
(честь для меня, задержанного, невъебенная). Видимо, менты
из предыдущей смены смене заступившей популярно все
обяснили...
- Слушай-ка, Эдуард, она вроде протрезвела, но стоит на
своем. Только что звонила, сказала, что подтверждает
заяву. Через час едешь в прокуратуру, к следователю.
Смотри бля, там прокурор, он нас тут в сто шестом пиздец
как не любит, да еще полчаса назад попал в аварию, и
расхуярил новую мицубиси...
- Мда... - мелодия <<хэппи бёздей>> в моей голове плавно
переходит в другую... Отчетливо слышу в подсознании голос
Бориса Давидяна, <<В тайгэ так холадна, бэзжаластный мароз,
а йа в баракэ пью чифир, чтоб нэ замьёрз, Ах
калаколчыкы-бубэнчыкы ду-ду!>>. И вот в эту секунду до меня
отчетливо доходит, что если меня закроют за лохматый сейф
- я умру от стыда еще в СИЗО.
Перед глазами у меня всплыл образ любимой... Вот честное
слово, ничто и никогда меня еще не высаживало на такие
эмоции. Но в свой собственный юбилей, сидя в камере,
ожидая вердикта прокурора, будучи подозреваемым в
преступлении особой тяжести, да еще таком стрёмном, я
реально видел перед собой её глаза в тот момент, когда она
узнала бы, что именно мне шьют...
У меня дернулся левый глаз. Ситуация изо всей дури ёбнула
меня по единственному слабому месту.
- Слы... - дежурный майор, видимо, что-то всё же успел
понять. Вижу его руку, просовывающую сквозь решетку мой
мобильник. Шепотом: - Я тебе ничего не давал. И ничего не
изымал. И ваще - не вздумай никому звонить... (громко):
Смотри у меня! Заебали! Распоясались нахуй! Будь моя воля,
я бы всех вас, блядь, вывел вон за стенку, и расхуярил бы
из автомата блядь через одного нахуй! Суки блядь!
Двенадцать часов дня. Три новых мента везут меня в
прокуратуру. Всё по кругу.
- Слышь, парень, чо за косяк? - мент неудоуменно смотрит
на мою физиономию. Никаких эмоций на ней не видит.
- Неправда... - всё, как и с первой бригадой.
В прокуратуре вижу Аньку. Отводит глаза, сволочь такая.
Стыдно, наверное, гыгы. Потом её за закрытыми дверями
долго допрашивает следователь. С ней заканчивают, вводят
меня. Следователь - женщина. Долго что-то спрашивает,
пишет. В процессе допроса в кабинет входит собственно
прокурор. Тот по беспонту не пиздит, сразу хватает быка за
рога:
- У тебя с ней был непосредственно прямой половой контакт?
Только не врать мне тут!
- Нет.
- Смотри у меня! Сейчас ведь такой прогресс в медтехнике,
что всё это можно выяснить на протяжении трех дней после
контакта. Если выяснится, что ты врёшь, ты точно уедешь на
зону. Это я тебе со всей ответственностью как прокурор
говорю.
- Я информирован о возможной ответственности. По существу
дела мне больше сказать абсолютно нечего.
Еще час я стою в коридоре. По коридору из кабинета в
кабинет мечется Анька, перманентно насилуя телефон.
Охраняющие мусора смотрят на неё тяжелыми, презрительными
взглядами. После очередного похода она пулей вылетает из
кабинета прокурора и мчится к выходу, затравленно
озираясь. Прокурор выдает ментам мой паспорт:
- Сейчас везете его в отдел, и выписываете квитанцию о
административном взыскании за грубое нарушение порядка в
общественном месте, - переводит ехидный взгляд на меня. -
А вот нехуй было матом на остановке ругаться. Нам похую,
что у тебя юбилей.
(С) сфинкс
подписчиков на данный момент 93
