Новости

Бритни Спирс решила судиться с жителем Омска из-за фильма «Товарищ: фильм о путинской России», который снял Михаил Матвиенко. Это 35-минутный фильм в жанре бытового трэша о жизни двух заводских рабочих, которые мечтают о полетах в космос и путешествии в США.

«В вышеобозначенном фильме во временной промежуток с 12:08 по 13:10 главные персонажи фильма ведут вульгарный и непристойный диалог о том, кого бы они хотели изнасиловать: меня или американскую певицу Кэти Пэри», — сказано в заявлении Бритни Спирс, которое передали в суд ее представители.

После выхода фильма на YouTube омский режиссер разослал ссылку многим артистам, в том числе Мадонне, Джастину Тимберлейку, Рианне, Кеше, Шакире. Спустя некоторое время с Матвиенко связался адвокат Спирс, который потребовал удалить ролик, однако омич в грубой форме отказался. После этого россиянин отправил несколько личных писем с угрозами в адрес Бритни.

«Я фанат Бритни. Я не отрицаю — действительно писал письма с угрозами... Ну как с угрозами — скорее, я таким образом сублимировал свои сексуальные фантазии. Когда адвокаты певицы стали мне угрожать исками, я не воспринял это всерьез и поэтому писал грубые ответные письма», — заявил Михаил Матвиенко.

В знак протеста против иска Михаил Матвиенко собирается начать голодовку и поселиться на заброшенной стройке недалеко от своего дома. «Планирую нарисовать плакат с лозунгом: "Бритни, остановись"», — сказал омич.

Представители Бритни Спирс пока официально не комментировали иск против жителя Омска.

Новости

«Мы получили информацию из разных источников, что и нападение на ФБК в Анапе организовано по просьбе генпрокурора Чайки и его сына Артема. Прокурор Краснодарского края Коржинек, покровитель Цапков, организует такое без проблем парой звонков и парой намеков», — заявил Навальный, не раскрывая источники информации.

Навальный добавил, что подаст заявление с требованием проверить Юрия Чайку, Артема Чайку и кубанского прокурора Леонида Коржинека на причастность к нападению.

Около 20 человек в казачьей форме напали на Алексея Навального и сотрудников Фонда борьбы с коррупцией 17 мая, когда они подходили к аэропорту Анапы.

Фонд борьбы с коррупцией выпустил 1 декабря 2015 года фильм «Чайка», который посвятил сыновьям и подчиненным Юрия Чайки. В расследовании, в частности, утверждалось, что жена замгенпрокурора России Ольга Лопатина владела компанией «Сахар Кубани» вместе с женами Сергея Цапка и Вячеслава Цеповяза, которых осудили за убийство 12 человек в станице Кущевская.

Фонд Навального также утверждал, что сын генпрокурора Артем Чайка заработал первые деньги во время рейдерского захвата пароходства в Иркутской области, а после купил за три миллиона долларов дом в Швейцарии.

В феврале 2016 года Фонд борьбы с коррупцией попросил Генеральную прокуратуру и Следственный комитет возбудить дело против прокурора Краснодарского края Леонида Коржинека, который, по мнению фонда, мог покрывать «банду цапков».

Новости

Аналитический центр подготовил доклад «Продовольственное эмбарго: итоги 2015 года», в котором оценил последствия запрета на ввоз продуктов из ЕС, США и других стран, которые ввели санкции против России.

В докладе сказано, что после введения продуктового эмбарго в августе 2014 года, в российских магазинах выросли цены на продукты, а ритейлеры переключились на внутренний рынок и другие страны. Быстрее всего в это время дорожали рыба, овощи и орехи.

Авторы доклада привели итоги опроса общественного мнения, который показал, что жители России «стали больше экономить на дорогих продуктах»: сыре, мясе и птице, рыбе, морепродуктах, колбасе и овощах. При этом меньше всего россияне экономят на хлебе, крупах и макаронах. Некоторые продукты россияне стали покупать значительно реже.

«В целом это свидетельствует об ухудшении качества жизни населения. Но результатом такого ухудшения в большей степени могло стать именно снижение реальных доходов населения, нежели продовольственное эмбарго», — говорят эксперты правительства.

В 2015 году реальные располагаемые доходы населения упали на 4 процента, а средние зарплаты — на 9,5 процента. Это привело к тому, что россияне стали больше тратить на продовольственные товары (на них уходит до 38 процентов) и меньше покупать непродовольственных товаров.

Авторы доклада также оценили, во сколько обошлось продуктовое эмбарго странам-поставщикам (без учета Турции и Украины). По их оценке, страны потеряли 9,3 миллиарда долларов.

Запрет на ввоз продуктов из стран Евросоюза, США, Канады, Австралии и Норвегии ввели 7 августа 2014 года в ответ на санкции против России. Под эмбарго среди прочего попали фрукты, овощи, мясо, рыба, молочные продукты.

Новости

«Должность федерального министра в значительной степени остается неполноценной, поскольку многие ключевые решения принимаются на уровне куратора — заместителя председателя правительства», — сказал сенатор. Федоров предложил оставить в правительстве одного вице-премьера, чтобы тот исполнял обязанности премьер-министра, пока тот отсутствует.

Также сенатор призвал избавиться от всех структурных подразделений аппарата правительства и оставить в структуре кабинета министров «сильный правовой департамент и обслуживающие подразделения». Николай Федоров считает, что это также позволит не дублировать полномочия министра.

Сенатор также призвал сократить число сотрудников министерств и ведомств, при этом «значительно повысив денежное содержание чиновников». «Трудно ожидать каких-то результатов от специалиста федерального министерства, получающего 20-30 тысяч рублей в меся», — объяснил сенатор.

Федоров добавил, что его предложения могут посчитать слишком радикальными. «Но в их основе — "опыт, сын ошибок трудных"», — заключил сенатор.

Николай Федоров дважды работал в российском правительстве: в 1990-1993 годах — министром юстиции, в 2012-2015 годах — министром сельского хозяйства.

Дети

Так она мне сразу и сказала, едва усевшись в кресло.

Я настолько опешила, что автоматически согласилась.

— Ага. Мы все умрем.

Тут же ужаснулась своим словам, потому что ребенку, которого она держала на руках, на вид было годика полтора. Как ни странно, моя автоматическая реплика ее как будто устроила.

— Ну да, — кивнула она. — Но он-то и не жил вовсе. И вот почему так? Почему? Почему?!

Она вдруг горько заплакала, вытирая курносый нос свободной рукой с не очень чистыми ногтями.

— Мама, успокойся, — доброжелательно, но строго сказала узколицая девочка лет двенадцати, пришедшая вместе с ними. Таким тоном обычно говорят с классом молодые учителя начальной школы. — Ты же мне обещала. Мы тут не для того, чтобы ты плакала. Помнишь, ты хотела спросить!

— Что происходит? — наконец догадалась спросить я сама.

Один из многочисленных вариантов мышечной дистрофии. Генетически обусловленный. Младенческий и потому особо злокачественный. Лечения нет. В терминальной стадии — ИВЛ. Врачи отводят глаза и не дают никаких прогнозов. Безликий и безэмоциональный интернет говорит: смерть обычно в возрасте от трех до десяти лет. Владику сейчас год и десять. Головку он раньше держал, теперь не держит. Одной ручкой еще может хватать, но удержать в ней уже ничего не может.

— Что с интеллектом? — спрашиваю я.

— Владик все понимает! — быстро говорит девочка.

— Я не зна-а-ю, — чуть растягивая слова, говорит мать. — Иногда кажется так, иногда эдак. Но он точно говорит: мама, Надя, баба, киса, каша…

— Отлично! — с энтузиазмом воскликнула я и тут же оборвала себя, мысленно обратив к себе тот же вопрос: что у меня сегодня с интеллектом?

Смутившись, показала Владику несколько ярких больших игрушек. Он смотрел с явным интересом. Коснулась его ручкой забавной железной головоломки с иголочками — заулыбался. Похоже, со средой действительно взаимодействует.

— Ваша семья?

— Муж почти сразу ушел, — опустив голову, сказала мать. Похоже, ей стыдно. За мужа, что он оказался таким слабаком? За себя, что ее бросили? — Он сказал, что у нас все равно ничего не может быть, раз дети уродами рождаются. — Деньги, правда, пока дает. Но Владика видеть не хочет, говорит, что это ему слишком тяжело.

— А Надю?

— Надя не его дочь. Это у меня второй брак, по любви, — она горько усмехнулась. — Там, с Надиным отцом, я сама все поломала. Он с ней иногда встречается, подарки дарит, а на меня в обиде, конечно, я его понимаю.

— Ваши родители?

— Умерли. Я последние классы в интернате училась, бабуля со мной не справлялась. Она и сейчас с нами живет.

— Сколько лет вашей бабушке?

— Семьдесят восемь. Но она еще вполне ничего…

— Она понимает, что происходит с Владиком?

— Да, конечно. Помогает мне по хозяйству, как может. С утра встает и до ночи не ложится — чего, мол, разлеживаться, в могиле все належимся. Но утешения от нее не дождешься, суровая она, жизнь у нее такая была.

— Что вы хотели у меня спросить?

— Я? — она слегка растерялась. — Мне терапевт сказала: надо тебе к психологу. Мы вот…

— Мама! — воскликнула Надя. — Мы же с тобой по дороге…

У меня сложилось ощущение, что дочь умнее простоватой матери и мыслит более системно. Поэтому я обратилась к ней напрямую:

— Надя, скажи ты.

— Что нам с ним делать? — глядя мне в глаза, спросила девочка. — Вот так сидеть и ждать, пока он умрет? И смотреть, и думать только об этом все время? Это же неправильно, правда?

— У нее раньше много подружек было, — хмуро глядя в пол, сказала мать. — Вечно у нас толклись, смеялись, шушукались, в игры свои играли. Бабушка с ними пироги пекла, печенье. Она командует, а они все сами делают. А потом все вместе чай пьют и домой еще в кулечках уносят. А теперь нет никого. Я за своим-то горем не сразу заметила. А потом поняла: они спросили — а что это твой брат не ходит? В игрушки не играет? Он болеет? А когда он поправится? Ну и вот. Учительница говорит: в ней как огонек погас. И учиться в этом году намного хуже стала. А я уроки у нее проверять не могу. Времени нет, да если честно, не особо я в них уже и понимаю. Да я и вообще, как про Владика узнала, ни о чем другом думать не могу.

— Конечно, это неправильно! — сказала я.

Но что предложить взамен? Не брать в голову? Жить как ни в чем ни бывало? Наде — веселиться и играть с подружками? Матери — петь в хоре и вышивать крестиком? Но это же еще бо́льшая ерунда…

И тут я внезапно вспомнила одну из первых фраз матери: он же еще и не жил. И ухватилась за нее. Больше-то не за что было.

— Здесь и сейчас Владик жив, — сказала я, обращаясь в основном к Наде. — Сколько он еще проживет, никто не знает, лечения никто не предлагает, значит, и думать об этом нечего. Но сейчас он вполне себе жив, он может видеть, слышать, обонять, осязать и чувствовать вкус, как все обычные люди. Есть основания полагать, что и мозги у него вполне сохранные, то есть способные к развитию и к тому, чтобы радоваться всему этому, и печалиться, и бояться чего-то, и одно предпочитать другому. И другой жизни у него нет и не будет. Пока понятно? Согласны?

Обе одинаково кивнули, глядя на меня как на фокусника, который вот-вот вытащит кролика из шляпы. Меня замутило. Я никогда не умела показывать фокусы, да и кролика у меня не было.

— Есть такие бабочки, называются поденки, потому что они живут всего один день, от рассвета до заката, и в этот день у них все вмещается — все их радости и все печали. Это настоящая жизнь, и они не знают, что бывает по-другому. Раз мы не можем ничего изменить, так пусть Владик сполна проживет именно ту жизнь, которая ему дана.

— Как? — жадно спросила Надя. Мать выглядела обескураженной. Она явно потеряла нить моих рассуждений.

— Каждый день. По плану. Обоняние, осязание, вкус, зрение, слух. Что ты ему сегодня покажешь? Что дашь потрогать? Принесешь с улицы холодного снега? Положишь ему в ладошку? Дотронешься сосулькой до носика, щечки, пяточки? Пусть он у него в руке растает… А хлопать по луже ручкой! А сунуть ручку в кисель! В тесто. Мягкое, горячее, шершавое, колючее, пушистое — все это ты придумаешь и дашь попробовать. А ведь скоро весна! Поют птички. Покажешь ему их на картинках, назовешь, кого-то увидите на прогулке. Его ручкой покормишь голубей и ворону. А растения! Весной каждый день что-то новое расцветает. Ты все это будешь приносить — называть, объяснять, рассказывать, вкладывать в руку, прикладывать к щеке, нюхать, пробовать на вкус. Одуванчик горький, а цветы акации — сладкие. У него будет пусть короткая, но полноценная жизнь. Мама занимается делами, хозяйством, а ты — вот этим, не менее важным. Не прячься от подружек. Люди плохо умеют радоваться чужим удачам, но отлично делят печали и всегда готовы в них помочь, если понимают, как это сделать. А ты их научишь, и тем самым сразу расширишь мир Владика в несколько раз, а им — подаришь бесценный жизненный урок. Ты понимаешь меня?

— Кажется, да, — медленно кивнула Надя. — А можно я к вам потом еще приду, если надо будет спросить?

— Да, конечно! — воскликнула я. — Приходи, не записываясь — я знаю, что ко мне трудно записаться. Пять минут, чтобы ответить на твой вопрос, я всегда найду.

— А я? — с какой-то странной робостью спросила женщина. — Мне-то — что?

— Как что? — слегка наигранно удивилась я. — Надя ребенок. Максимум, что она может — это погулять с Владиком во дворе. А вы можете, например, отвезти его в Пулково и показать ему настоящий самолет, как он взлетает, садится, рассказать все... Он же обычный двухлетний ребенок — только представьте, как здорово увидеть это в первый раз.

— Да я сама никогда на самолетах не летала! — вдруг засмеялась женщина.

— Тем более! — подхватила я. — Значит, вам обоим будет интересно!

— Я тоже поеду! — решительно сказала Надя. Вероятно, ей показалось, что ее оттесняют от только что обретенного ею смысла.

— Ну разумеется, поедешь, — примирительно кивнула я.

***

Надя пришла ко мне уже осенью. Очень вытянулась, совсем подросток, я ее даже не сразу узнала.

— Владик — мой брат-поденка, — сказала она. — Помните?

— Конечно, помню, — кивнула я.

— Он у нас уже говорит. И вопросы задает. Где Ляля? Что это? Когда придет?

— Это очень хорошо. Значит, мозг развивается по возрасту.

— Мои подружки — вы правильно сказали — в нем души не чают. Мне уж надоело: а это Владику можно показать? А хризантему он нюхал? А пирожок он ел? Он чупа-чупсы любит, так они его просто завалили ими — им родители специально покупают: ты к Владику пойдешь, отнеси ему! Много ведь их вредно, правда?

Я не знала, что вредно или не вредно умирающему от мышечной дистрофии Владику, но на всякий случай кивнула — да, вредно.

— Теперь я пришла про бабушку и про книжки спросить.

— Я слушаю тебя.

— Он очень книжки любит слушать. Причем одни и те же. И чтобы ему потом картинки показывали. Книжка, картинки. И опять. Бабушка ему в основном читает. Как она закончит, он сразу плакать начинает. И плачет и плачет, пока она снова книжку не возьмет. Увидит и сразу замолчит. У бабушки уже язык заплетается, голова кружится, да и я дурею. Но он привык, что им все время занимаются…

— Ага. Ваш Владик-поденка — обычный малыш, конечно, ему хочется, чтобы им занимались все время. Тем более, что он не может побегать, поиграть сам. Но вы не должны идти у него на поводу, ведь это вызывает раздражение у всех участников процесса. А кому это надо? Какое-то время Владик вполне может побыть сам с собой. Повесь ему над кроваткой такую рамочку или еще что-то, и вставляй туда разные картинки, в которых много-много компонентов (я достала с полки «Азбуку» Бенуа и показала Наде пример), пусть он их разглядывает. Можно включать ему музыку, мультики, аудиосказки. Так и скажи ему: бабушка пошла отдыхать.

— Ну да, я так и думала сама, — важно кивнула Надя. — Просто хотела у вас уточнить.

— А как вы вообще? — не удержалась я.

— Да вроде ничего, — Надя по-взрослому пожала плечами. — Мама теперь не плачет почти. Мой папа сделал ему такое специальное креслице с ремешками, чтобы сидеть и смотреть везде. И возил нас всех на машине в лес, купаться. И паровозы смотреть. Владику понравилось очень. И еще папа сказал, что я — большой молодец, что с Владиком занимаюсь (Надя скромно опустила глаза), но это он, конечно, потому, что я его дочка. А мама моей подружки нашла моей маме какой-то форум в интернете, где родители таких же детей, как мой брат, так вот она туда теперь иногда ходит. Но вообще-то, я думаю, это хорошо, что Владик у нас есть!

— Несомненно! — подтвердила я. — А он солнечные зайчики любит?

— Ой! А я ему никогда их не показывала! — спохватилась Надя.

— Ну как же ты это упустила! — фальшиво огорчилась я. — Ведь пока он может шевелить ручкой, он же сам сможет их пускать! Это же так интересно.

— Точно! Если зеркальце и его ручку на такую подушечку положить… У нас как раз его с мамой комната самая солнечная. Я прям сегодня…

Заодно я научила ее, как показать Владику с помощью края зеркала радугу, и она ушла в свою жизнь. К своему брату, который хорошо, что у нее есть. И у ее мамы есть, и у ее отца, и у бабушки, и у ее подружек, и даже у их родителей.

Новости

Мужчину задержали возле дома 18 по Овчинниковской набережной, рассказал источник. По его словам, задержанный мужчина вел себя неадекватно, поэтому ему вызвали машину специальной медицинской помощи. Полиция начала проверку.

На Овчинниковской набережной в доме 18/1, по информации из открытых источников, находится одно из зданий министерства экономического развития.

В Главном управлении МВД по Москве подтвердили факт задержания мужчины, пишет РБК. Представитель полиции рассказал, что сигнал о мужчине с предметом, похожим на ружье, поступил в дежурную часть в 12:17 по местному времени. Он также подтвердил, что задержанному вызвали скорую помощь.

Колонки

Некоторые истории настолько просты, что можно рассказать их одним-двумя предложениями, и они сохранят свою важность. Эта звучит так: в одном из регионов РФ в государственный внебюджетный фонд обратился ветеран Великой Отечественной войны. Обоснованность и серьезность его просьбы была проверена и, видимо, подтверждена, но фонд после этого впал в ступор: ветеран, инвалид, мужчина 94 лет просил о содействии в проведении ему операции по коррекции пола. Что отвечать ему, российское государство не знает и ответить, в общем, не может.

Разумеется, можно предположить, что историю эту я просто выдумал — например, ради глумления над идеей Победы или ради каких-то других целей. К тому же, никаких подробностей я предоставить не могу, и она в принципе непроверяема: история эта известна мне из рассказа достаточно крупного российского чиновника, который слышал ее от коллег по правительству, и уж точно не в таком разговоре можно было спросить что-то, что идентифицировало бы действующих лиц. Тем более что такая информация не может и не должна позволять кого-либо идентифицировать: в конце концов, речь идет о медицинской тайне, которая в такой ситуации должна охраняться лучше, чем любые государственные секреты. Меня защищает от подозрений только одно обстоятельство: в глазах тех, кто готов считать эту историю исключительно анекдотом, она может порочить только меня. Некоторые шутки дурны, и такая шутка была полноценно дурна.

Проблема же в том, что, если мы не считаем это дурной шуткой, то эта история, несмотря на всю ее краткость, важна, и ее нужно знать.

Начать, конечно, следует с того, что отказать человеку 1927 года рождения в помощи с расстройством гендерной идентичности, вообще говоря, российская система здравоохранения не имеет права. Другое дело, что и в медицинском, и в социальном плане какие-либо активные действия врачей в отношении такого пациента совершенно непредставимы. В истории, которую я знаю не из первых рук, первое, что было осторожно и с деликатностью проделано, — это освидетельствование ветерана у психиатра, которое, впрочем, показало, что ничего, кроме гендерной дисфории, то есть стойкого ощущения себя принадлежащим к женской половине человечества, у обратившегося к государству ветерана не обнаруживается. В таких случаях соответствующая комиссия принимает решение о комплексе мер по коррекции пола. Это многолетняя и очень тяжелая история, совершенно не во всяком случае завершающаяся хирургическим вмешательством. Но, видимо, в данном случае все, что врачи могут сделать, — это психотерапия. Все остальное так или иначе опасно для жизни 94-летнего человека. Включая и любые попытки помощи в смене гендерной роли, да хотя бы выдачу ему паспорта и смену имени: это нешуточное потрясение, и оно почти наверняка сократит те годы, которые очень пожилому человеку отпущены.

Первая в мире операция по коррекции пола была проведена в 1931 году, и с большой вероятностью мы можем предполагать, что в мире сейчас есть по крайней мере несколько людей возраста нашего ветерана, сменивших пол с мужского на женский и наоборот. Предположение о том, что большая часть коррекций пола проводится в отношении людей молодого возраста, видимо, неверно — среди старшего поколения они по крайней мере очень нередки. Не так давно выступавшая в Москве американский экономист Дейдра Макклоски перестала быть Дэйвидом Макклоски в возрасте 53 лет, и так поступают многие. Так, мне рассказывали о сотрудниках правоохранительных и силовых органов, которые с нетерпением ожидали пенсии по выслуге лет, которая им предоставляется обычно в возрасте 45–55 лет, чтобы наконец поменять пол (медики не любят словосочетания «смена пола», говоря лишь о «коррекции», но нам пока привычнее говорить — и думать об этом — именно так). Пока они остаются в рядах МВД, ФСБ или армии, это непредставимо, по завершении карьеры — да. Впрочем, не в 94 года: таких историй медицина не знает.

Напротив, предположить, почему человек обратился за помощью к медицине именно в таком возрасте, а не хотя бы 30 и даже 40 лет назад, просто. Неизбежность смерти в этом возрасте должна ощущаться особенно отчетливо, и это обстоятельство должно обнулять уже все препятствующие социальные обстоятельства и самоограничения. Говоря упрощенно, уже мало что должно быть по-настоящему страшно.

Сама по себе вероятность обращения престарелого человека к властям с такой просьбой чрезвычайно мала. В России осталось лишь несколько десятков тысяч воевавших во время Великой Отечественной. Из них максимум десятки людей страдают от гендерной дисфории, и лишь единицы решатся пойти на такой шаг, как попытка коррекции пола. Вероятность узнать, что хотя бы один воевавший ветеран Великой Отечественной войны в здравом рассудке совершенно сознательно начал такие хлопоты, крайне невелика. И зачем вообще нам это должно быть известно?

Например, для того чтобы представить себе жизнь этого 94-летнего человека. Как правило, гендерная дисфория ощущается человеком с подросткового возраста. Поэтому, попав в действующую армию в 1944 или 1945 году, тот, о ком мы говорим, уже знал, что такое настоящий страх. Я не думаю, что сообщу какую-то новость, сказав, что так или иначе только очень испуганным собой или абсолютно нечувствительным людям несвойственно видеть и признавать в себе то, что в развитой форме именуется «гомосексуальностью» или «бисексуальностью». Практически всегда возможно представить себя в этом смысле другим, и это совершенно не страшно, тем более что ни к чему не обязывает. А вот представить себя чужим в своем теле, а вернее, себя в теле, принадлежащем противоположному полу, практически невозможно. То непрерывное потрясение, которое испытывают люди, которые на это обречены, — это ведь, видимо, не меньшее, а большее потрясение, чем участие в войне.

Потому что война закончится, и ты, возможно, будешь в ней победителем. А вот вырваться из такой истории, как и пребывать в ней столько лет, непредставимо. Пол — это то, что действительно естественным образом разделяет человечество. Смена пола, исходя из того, что мы об этом можем знать, — это всегда не переход на чужую половину, а возвращение на собственную. Эту необходимость нельзя сфальсифицировать. Поэтому врачи не только в современной России, но и в СССР могли как угодно относиться к любым другим гендерным расстройствам, но вот именно к такому всегда относились очень серьезно. Хирургические операции по коррекции пола делаются сейчас бесплатно, в рамках квот на высокотехнологичную медпомощь. Ставить возможность смены пола в зависимость от доходов даже несентиментальное российское здравоохранение считает антигуманным — оплачивается только совершенно необязательная косметическая часть работы.

Теперь умножьте это недоступное нам ощущение плена в чужом теле на десятилетия, на девяносто четыре года. Прийти к врачу и в 2015 году, будучи 1927 года рождения, сказать ему: «На самом деле я, проживший очень долгую и достойную мужскую жизнь, женщина и всегда был ею, поэтому я прошу мне помочь» — представьте себе смелость такого рода. Я думаю, умереть было бы менее страшно.

На этом фоне как-то второстепенны соображения, например, о том, почему на самом деле государство ничего не может ответить этому человеку. Есть маркер «ветеран войны» — и мы умеем говорить об этих людях либо в героическом дискурсе («они — победители»), либо в стоическом («война — страшная вещь, они о ней не любят говорить»), мы всегда умели даже на эту тему шутить, в основном грубовато (это дает возможность отступления обратно в уважение). Но говорить о том, что человек от рождения до смерти живет в эротическом облаке, в чудном и пугающем эфире, без которого нет человеческого существования, — этого мы не можем. Потому что нам нужно для этого признать: в этом облаке человек остается и на войне, и в мире, и в десять лет, и в двадцать, и в семьдесят, и в сто, из него нельзя удалиться ни в герои, ни в старики, от этого ежеминутного ощущения избавляет только смерть, и в этом — ее единственная несправедливость. Но признать это — значит всерьез совместить понятия «ветеран войны», «эрос» и «место в обществе». Не будем требовать этого даже от врачей, мы сами на это способны не без труда. Как можно требовать этого от людей на госслужбе, для которых героический миф о Великой Отечественной — государствообразующий? Им страшно даже приближаться к такого рода материям.

Впрочем, общество наше сейчас более нормально, чем десятилетия назад. Потому, например, что эта история все же была мне рассказана — и вовсе не для того, чтобы над ней посмеялись. Потому, что человека не отправили по-тихому в психиатрическую клинику, чему никто бы еще 30 лет назад не удивился. Потому, что эта история может обсуждаться. Собственно, нам повезло с тем, что мы столкнулись с историей ветерана войны, который в 94 года сам для себя решил: он дожил до того времени, когда обо всем этом можно говорить — и тебя, возможно, поймут. Да, вот так всю жизнь: ходил на работу, носил по праздникам орденские планки, выпивал по-мужски, потирая усы, брился и коротко стригся, седел и лысел, хромал, сидел за письменным столом и на лавке на улице, пил лекарства, старел, устало махал руками проходящим знакомым. Они не знали, и никто не знал, что это был совсем другой человек. А теперь хотя бы вы будете это знать.

И сделать, увы, уже невозможно ничего. Только написать, что мы ее по крайней мере понимаем и принимаем такой, какая она есть и всегда была — как самих себя.

Новости

В Грецию не смогли улететь клиенты туристических компаний из Самары, рассказала Тюрина. «Визы оказались не готовы, хотя документы в визовой центр подавались своевременно», — сообщила представитель РСТ.

Среди тех, кто не смог улететь в Грецию, оказались клиенты туроператора «Пегас Туристик». В компании сообщили, что все туристы были застрахованы на случай невыезда. Все вопросы относительно паспортов и дальнейшей судьбы туров в компании пообещали решить 23 мая.

В последние месяцы греческое консульство в Москве столкнулось с небывалым наплывом туристов, из-за чего визы начали выдавать с задержкой. Перед майскими праздниками в консульстве скопилось 10 тысяч паспортов россиян. В итоге 29 апреля в Грецию не смогли улететь 20 россиян, а в майские праздники — еще 40 туристов.

После этого к работе греческого консульства присоединились 50 новых сотрудников, говорят в Российском союзе туриндустрии. «Но обучение новых сотрудников требует времени, так что пока полностью нормализовать выдачу виз консульству не удается», — сказала Ирина Тюрина.

Новости

Журналисты издания проанализировали, как в последние три года менялась чистая прибыль ведущих компаний и размер вознаграждения руководителей. В обзор вошли 15 компаний, которые имеют наибольший вес в индексе ММВБ.

В 2015 году топ-менеджеры и директора 15 компаний получили вознаграждение в размере 63,8 миллиарда рублей. Это на 10 процентов больше, чем в 2014 году (58,1 миллиарда рублей) и на 13 процентов больше докризисного 2013 года (56,5 миллиарда).

Доходы топ-менеджеров выросли в 10 из 15 анализируемых компаний. Существеннее всего — на 160 процентов — вырос заработок руководства «Норникеля». В 2015 году 13 членов правления и 13 членов совета директоров получили в общей сложности 3,7 миллиарда рублей. В компании объяснили это ростом прибыли «Норникеля».

В топ-5 компаний, где вознаграждение руководителей выросло сильнее всего, также вошли Московская биржа (рост на 49,4 процента), НОВАТЭК (на 25,1 процента), «Магнит» (на 19,3 процента) и «Татнефть» (13,9 процента).

Сильнее всего заработок руководства упал в «Северстали» (на 33,3 процента), ЛУКОЙЛе (минус 16,6 процента) и Сбербанке (минус 10,7 процента).

Самые большие зарплаты получили топ-менеджеры «Сургутнефтегаза», которые в 2015 году заработали 32,1 миллиарда рублей.

События проекта

Фото: Дмитрий Шумов

Ресторан, он же караоке-бар «Есенин» открылся в козырном месте: на одной линии со зданиями Администрации президента и ЦИК. «Может, сама Памфилова здесь отмечала вступление в новую должность», — перешучивались участники снобщества, оглядывая интерьер. К слову, интерьер, будто в пику многим модным заведениям с нарочито обшарпанными бетонными стенами, в «Есенине» настолько классический и безвременный, что у многих гостей, как они говорили, сложилось впечатление, словно бы «Есенин» на Новой площади работает не с декабря прошлого года, а с шестидесятых.

Фото: Дмитрий Шумов

Фото: Дмитрий Шумов

Фото: Дмитрий Шумов

Фото: Дмитрий Шумов

О том, что ресторан не старинный, свидетельствуют разве что современные светильники да кое-какой декор в духе времени. По окнам расставлены колбы, в которых, как в кунсткамере, владельцы заведения поместили советские томики Есенина. На подоконниках между этих колб стоят березовые чурбаны, а с карнизов сводчатых окон свисают грозди белых цветов — такой антураж, согласно задумке декоратора, и должен быть у кабака XXI века.

Фото: Дмитрий Шумов

Фото: Дмитрий Шумов

На цокольном этаже гранд-ресторана находится бар с библиотекой — полки уставлены советскими изданиями. Можно ли их читать за коктейлем, развалившись в кресле, непонятно. Яркая роспись стен контрастирует с мебелью серо-бежевых тонов: над креслами парит писанная в стиле экспрессионизма Айседора Дункан с лентами в руках. В отдельном кабинете целую стену занимает натянутый экран — именно в этой комнате в полночь можно вдарить бессмертный хит «Старый дом мой давно ссутулился, старый пес мой давно издох…»

Фото: Дмитрий Шумов

Кухня в «Есенине» предельно простая, мужская: на закуску участникам проекта «Сноб» подали скрутень из петуха (куриный рулет) и грибной кокиль (проще говоря — жюльен). Шеф-повар Константин Ивлев, который вышел в зал пообщаться с гостями, сказал, что эти блюда он ел в детстве, в гостях у бабушки. В качестве основного блюда выступила котлета охотничья из телятины с поджаристыми картофельными крокетами, а на десерт — «медовик Ивлева», украшенный ромашкой из сахарной мастики, исключительно ароматный и мягкий.

Новости

В прокуратуре подтвердили, что проводят проверку по заявлению депутата Законодательного собрания Евгения Марченко. В ведомстве не уточнили, когда завершится проверка.

Депутат Евгений Марченко в своей жалобе попросил прокуратуру «изыскать пропаганду алкоголизма» в клипе «В Питере – пить», сообщили в пресс-службе парламентария. Ранее в этом месяце депутат говорил, что клип «Ленинграда», который вышел накануне Пасхи и 9 Мая, позорит Петербург, а также оскорбляет верующих и ветеранов.

Помимо депутата в прокуратуру поступило отдельное обращение от общественных организаций Петербурга, которые попросили проверить, нарушает ли клип «Ленинграда» российские законы. О проверке по этому обращению пока не сообщалось.

Кроме того, на клип в Роскомнадзор пожаловался депутат Госдумы от КПРФ Валерий Рашкин. Лидер «Ленинграда» Сергей Шнуров, комментируя жалобу Рашкина, назвал депутата «ябедой».

Клип на песню «В Питере — пить» вышел 1 мая 2016 года. За три недели ролик на YouTube посмотрели 9,6 миллиона человек.

После выхода клипа глава комитета по развитию туризма Петербурга Виктор Кононов поблагодарил группу «Ленинград» за привлечение туристов в город.

Культура

Кадр из фильма «Она»

Антихудожественный свист

Некоторые мои коллеги любят рассказывать в репортажах, как в Канне освистали тот или иной фильм. Тут надо прояснить, что это значит и кто издает свист, точнее, звук «бу-у-у-у». Возмущенный вой на финальных титрах (на моей памяти самый громкий и отвратительный достался «Границам рассвета» Филиппа Гарреля и «Морю деревьев» Гаса Ван Сэнта) — особенность исключительно каннских пресс-показов, где букают критики, преимущественно итальянские (на официальных премьерах и повторах все фильмы собирают аплодисменты разной степени). Эти существа мало похожи на лучших представителей человеческого рода, а самые агрессивные не похожи на людей вовсе — и если на титрах они букают, то во время просмотра пукают, хрюкают, рыкают, короче, издают уйму раздражающих звуков и запахов. Радиус поражения у них, как у атомной бомбы, широк: на фильм «Она» любимейшего Пауля Верхувена я пришел за 40 минут, занял лучшее место в первом ряду, приготовился наслаждаться — но на расстоянии ряда в три, вроде бы не близко, уселся самый паршивый из «букающих» —я называю его «Слизь» за способность забрызгивать окружающих слюной, и его адский смех изрядно подпортил просмотр (пусть этот тип будет козлом отпущения, иначе чем обьяснить, что мастерский драмеди обожаемого режиссера оставил меня настолько равнодушным).

Кадр из фильма «Неоновый демон»

Выдавать «бу» шумных идиотов за «в Канне освистали» несколько странно. Вот, говорят, эти создания выказали оглушительное неодобрение «Неоновому демону» Николаса Виндинга Рефна — мне повезло, я смотрел фильм не на пресс-показе и пришел в восторг. Это самый радикальный опыт фестиваля, превращающий в агрессивное, пробирающее до печенок искусство роскошь глянцевых съемок. Героиня Эль Фаннинг — совсем юная модель, делающая первые шаги в лос-анджелесской фэшн-индустрии; ее невинность —- даже больше, чем красота — вызывает не столько ревность и зависть, сколько плотоядное возбуждение окружающих (в «Драйве» Виндинг Рефн играл с детской, природной невинностью киллера, здесь открывает космическую глубину в ледяной синеве модельных глаз). В фильме есть хоть и странный, но четкий сюжет, однако пересказывать его бессмысленно: и ради эффекта непредсказуемости (Виндинг Рефн творит такое, что глазам не веришь), и потому что это сюрреалистическая поэма, страшный, болезненный, мокрый и сексуальный сон, пульсирующий оглушительной электроникой (над саундтреком вновь работал Клифф Мартинез). В моем личном рейтинге главные события фестиваля — American Honey и «Неоновый демон» — просто потому, что эти фильмы смотришь, открыв от удивления рот. Удивительного, вообще, мало.

Кадр из фильма «American Honey»

Кстати, председатель жюри Джордж Миллер в интервью высказался примерно так же простодушно: будет, мол, судить, исходя из того, какой фильм останется в памяти. Победил «Я, Даниэль Блейк» Кена Лоуча — Лоуч стал триумфатором во второй раз; первую «Пальму» он получил в 2006-м за «Ветер, который качает вереск», — фильм, который даже не обязательно смотреть, настолько все с ним ясно заранее. Я посмотрел в последний день, на повторе, и сейчас выскажусь, но прежде договорю про «бу». Абсолютным критическим аутсайдером 69-го Канна оказался не «Демон», у которого есть фанаты и кроме меня, а «Персональный покупатель» француза Оливье Ассайяса с американкой Кристен Стюарт; второй (наряду с «Неоновым демоном») фэшн-хоррор конкурса и, как шутят зарубежные товарищи, первый в номинации What the fuck is this? года. Я не очень понял, из-за чего такое возмущение: ок, это, скорее, разочарование, но лучше быть обескураженным, чем усыпленным. А Ассайяс цепляет странностью.

Кадр из фильма «Персональный покупатель»

Морин, героиня Кристен Стюарт, работает на условную «Ксению Собчак» — диву по имени Кира, звезду светской хроники, профессиональную благотворительницу: Морин экономит время своей работодательницы на покупках. Помимо хорошего вкуса к платьям, туфлям, сумкам и прочим аксессуарам, Морин обладает паранормальными способностями и общается с духами. Но установить связь с покойным братом Льюисом — он умер три месяца назад от врожденного порока сердца, которым страдает и Морин, — не получается. Такая завязка; впрочем, от вменяемого развития событий Ассайяс бежит — в морок и туман. Зато «Персональный покупатель» предлагает неожиданную форму: это по сути монофильм Стюарт, проводящей две трети экранного времени в iMessage-переписке с неизвестным (возможно, даже не человеком, а привидением). Дать внятную трактовку спиритическим фантазиям Ассайяса сложно, оттого «Покупатель» огреб запредельное «бу» и приз за режиссуру — пополам с «Бакалавриатом» румына Кристиана Мунджу.

Кадр из фильма «Бакалавриат»

Из двух конкурсных румынов я бы выбрал «Сьераневаду» Кристи Пуйю, но фильм Мунджу — о повседневности и морали — тоже очень хорош. А «бу» гроша не стоит; забавнее всего было слышать его во время церемонии награждения, когда получившая «Золотую камеру» за лучший дебют Худа Беньямина (фильм «Божественная», Divines, драйвовая история об арабской девчонке в Париже, зарабатывающей на жизнь торговлей легкой наркотой и влюбленной в белого парня — охранника в супермаркете днем и актера-танцовщика в любительском театре по ночам) слишком увлеклась. Видимо, чтобы остановить затянувшуюся речь, критическое зверье завыло — забыв, что его никто не слышит, ибо критики смотрят церемонию в прямой трансляции, в отдельном зале; войте, сколько влезет.

Кадр из фильма «Сьераневада»

Разговор в пользу бедных

Беньямина заслужила приз уже одной этой речью — с ненормативной лексикой, слезами, хохотом. Не менее значимой, чем фильм «Я, Даниэль Блейк», стала и речь Кена Лоуча на церемонии награждения. Мне обидно за то, что мой любимый фильм American Honey получил только «утешительный» приз жюри, «Водолея», «Демона» или «Сьераневаду» вообще обошли вниманием, а золото досталось картине, герои которой вызвали у меня отвращение, но в решении жюри есть бронебойная логика — поощрить фильм левого толка, снятый 79-летним классиком; использовать самый недемократичный киносмотр планеты как рупор «бедных людей»; выступить против системы государственного давления; поддержать, наконец, умеренный и добротный реализм. На сцене Лоуч выдал целый политический манифест, не поленившись в очередной раз пнуть ненавидимый им неолиберализм, доведший до катастрофы, и заявить, что другой, справедливый мир возможен. Для меня проблема Лоуча в том, что он наивен, верит, будто счастье (как минимум его персонажей) зависит от того, кто победит на выборах; в бедах человека виноваты тори, среда, бюрократическая машина, конфликт с которой доводит до смерти благородного старика Даниэля Блейка. Суть в том, что пожилой плотник Блейк оказывается на грани нищеты из-за того, что проблемы с сердцем не позволяют ему работать, но социальные службы не считают эти проблемы достаточными для пенсионного обеспечения и пускают Блейка по замкнутому кругу бессмысленной бумажной волокиты. Хотя даже не бумажной, а цифровой — одно из мучений Блейка в том, что он не способен заполнить компьютерную анкету, будучи «человеком карандаша».

Кадр из фильма «Я, Даниэль Блэк»

Не знаю, как вы, а я не могу сочувствовать человеку, который не способен справиться с тем, на что способен ребенок; представляю, как Лоуч и его постоянный сценарист Пол Лэверти радовались такой находке, но, по мне, в ней есть чудовищная фальшь. Энергии Блейку, кстати, не занимать, мог бы не отказываться от работы (которую ему предлагает вполне достойный прораб), во всяком случае, он без устали нянчится с другой «униженной и оскорбленной», соседкой, безработной матерью двоих детей, прижитых от явно разных отцов, только что переехавшей в социальную трущобу из клетки в социальном хостеле. Да, в финале Лоуч почти в традициях социально обличительной литературы ХIX века толкнет эту несчастную героиню на панель — вот, право, не знаю, кто польстится на ее кислое измученное лицо. Кстати, интересно, попросит ли Лоуч пустить икру с вечеринки закрытия на благотворительные нужды, а то он так переживает, что его герои голодают, сидя без витаминов на благотворительных подачках государства. Почти каждый фильм Лоуча попадает в каннский конкурс; этому повезло и из-за стариковского остервенения, и из-за отсутствия хеппи-энда, и из-за духа времени — с витающей в воздухе агрессией, напряжением, недоверием к госслужбам, выливающимся то тут, то там в акции протеста.

Кадр из фильма «Это всего лишь конец света»

Вообще же решения жюри трудно назвать нерациональными: «Золотую пальмовую ветвь» Лоуча уравновесили Гран-при 27-летнему канадцу Ксавье Долану: в своей экранизации пьесы Жан-Люка Лагарса «Это всего лишь конец света» он одержим только частной жизнью, политика — вне Долана (или Долан — вне политики). Зато он так трогательно — почти как школьник из фильма «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» — предвкушает собственную смерть (перенося ее на героя — альтер эго) и фантазирует, как все заплачут. Ну, а пока он сам, получая приз, расплакался от счастья.

Кадр из фильма «Мама Роза»

Награда за женскую роль — в условиях серьезнейшей конкуренции — досталась филиппинской актрисе Жаклин Жозе, «Маме Розе» из одноименного фильма. Приз за мужскую роль — при явной нехватке претендентов — иранскому актеру Шахабу Хоссейни из «Коммивояжера». Правда, герой фильма никакой не коммивояжер, а учитель, вместе с женой участвующий в театральной постановке «Смерти коммивояжера». Вымученное какое-то название — как и весь фильм, принесший, однако, режиссеру Асгару Фархади награду за лучший сценарий. Потому что про отношения и вроде как с неожиданного ракурса: пара, вынужденная покинуть находящийся в аварийном состоянии дом, переезжает в квартиру, где прежде жила дама легкого проведения (соседи точно в этом уверены), вторжение одного из ее возможных клиентов приводит к физической и эмоциональной травме «жены коммивояжера», что подвергает отношения супругов серьезному испытанию.

Кадр из фильма «Самый счастливый день в жизни Олли Мяки»

С чистого листа

Вот мы строим прогнозы, кто что получит, исходя из собственных вкусов и представлений о прекрасном, но забываем про одну простую вещь: для большинства членов жюри это фильмы-незнакомцы, об авторах которых они ничего не знают. Даже если это крупные авторы. Зато в «Особом взгляде» и жюри, и пресса примерно в равном положении: здесь много дебютов и неожиданностей. Жюри Марте Келлер продемонстрировало безупречно мещанский вкус, наградив финскую картину, дебют Юхо Куосманена «Самый счастливый день в жизни Олли Мяки». Показанная в предпоследний день конкурса ретроистория основана на реальной биографии боксера-неудачника, который проиграл свой матч века, потому что влюбился. Нет, ничего плохого об этом фильме сказать нельзя, он довольно элегантно снят на черно-белую 16-миллиметровую пленку (которая, конечно, все равно оцифрована, так что все усилия немного зря), он обаятельный, забавный, но я, убей Бог, не мог понять, какого черта я трачу 90 минут жизни на жизнеописание какой-то мякоти, овоща, слабака, даром что боксера. И как всерьез можно сопереживать проблеме сброса нескольких килограммов, чтобы попасть в нужную весовую категорию. Считайте, что я испорчен Голливудом, который приучил смотреть фильмы о героях, ориентированных на победу. Но подозреваю, что жюри выбрало компромиссный диетический вариант. Фильм про Олли Мяки стал единственным, на котором я пару раз отключался — и видел во сне цветные эпизоды, отсутствующие в реальности.

Колонки

1

Нынче трудно не поскользнуться в лужах материнской слюны, которая закипает под воздействием нового страха. Уже одного только его названия достаточно, чтобы занять место в пантеоне влажных снов госпожи Бергсет — детские группы смерти. А ведь в цивилизованном обществе так мог бы называться вполне себе безобидный ансамбль рок-музыкантов.

Не успела нагуляться по Москве няня с отрезанной головой ребенка, как апокалиптическая литературность российской действительности обернулась новой «расчлененкой» — на этот раз про то, как, начитавшись этих ваших интернетов, юные россияне выбрасываются, словно киты, на берега того света.

«С детьми в социальных сетях работают системно и планомерно, шаг за шагом подталкивая к последней черте. Мы насчитали 130 (!) суицидов детей, случившихся в России с ноября 2015-го по апрель 2016 года, — почти все они были членами одних и тех же групп в интернете…» «Этот текст ДОЛЖНЫ ПРОЧЕСТЬ ВСЕ РОДИТЕЛИ, чтобы успеть спасти своих детей от рокового шага, чтобы научиться распознавать малейшие симптомы надвигающейся трагедии». Такое нагнетание происходит не где-то, а на страницах авторитетной «Новой газеты». Родителям предлагается жить с мыслью, что «прямо сейчас, когда вы читаете этот текст, кто-то из детей может шагнуть за грань».

Все это — не только идеальный сюжет для японского аниме, но и идеальный фундамент для параноидальной истерии. Глядя на ребенка, уже, кажется, невозможно не думать о том, за каким ухом у него спрятана капсула с цианидом, где он хранит свою веревку и не пропадало ли в доме мыло.

Родительская паранойя превращает самоубийство в мем куда эффективнее очарованных им малолеток. Все эти бабочки и киты, не говоря уже про игры с ножом и прочие дерзкие забавы, которым мы все предавались задолго до появления жанра witch-house, становятся вдруг зловещими. Одно дело, когда на все это ведется пятиклашка, и другое — когда об этом на полном серьезе рассуждают редакторы крупных российских газет.

Общество забывает, что думать о смерти и увлекаться кровищей в подростковом возрасте — это так же естественно, как упиваться лирикой Курта Кобейна. Запрещая сегодня «злокачественные паблики», мы не решаем никаких проблем — подростки найдут все, что им нужно, в другом месте, — но лишь потворствуем истерическим припадкам:

«Детям должна быть сделана противосуицидная прививка. Ее “состав” должен быть срочно разработан. Речь идет о национальной безопасности России, наших детей убивают!»

И уже вроде как не важно, что статистика детских самоубийств в России остается неизменной последние 15 лет. Может, лучше поговорить о том, почему в Чите таких самоубийств в разы больше, чем в Москве? Нет! Куда привлекательнее придумывать методички по превращению жизни ребенка в еще больший ад:

«Будьте внимательны. Проверяйте, спят ли [ваши дети] в 4.20? Что рисуют на руках? Дома ли все ножи? (…) Следите за страницами “ВКонтакте”, которые посещают ваши дети, посмотрите вместе с ними ролики и видео, которые смотрят они. Попросите их дать вам послушать те песни, которые звучат сейчас в их наушниках».

Да уж, в таких обстоятельствах не помастурбируешь втайне от мамки… Как долго вы сможете оставаться в своем уме, если от рисунка бабочки у вас должна срабатывать сигнализация? «Возможно, это происходит прямо сейчас» — и вот уже папка крадется по коридору, прикладывает ухо к двери в комнату дочи — все это в 4.20 утра. Стараниями впечатлительных паникеров дети лишаются последних надежд на прайвеси. «У моей дочери тоже были такого рода группы, “твоя смерть” в друзьях, как только увидела я это все у нее, все удалила и страницу ее тоже удалила, теперь выходит в интернет, когда нужно подготовить что-то к уроку», — пишет некая Татьяна, не понимая, что удалила весь социальный круг своей дочери, оставив ее с куда большим поводом отправиться с «китами» в «тихий дом».

2

Вообще, истории в духе «педофил умертвил собаку и вышел за нее замуж» относятся к области вокзальной прессы и существуют ради того, чтобы пассажир не засыпал в качающемся вагоне. Если же они становятся национальными инфоповодами, то уже не столько сообщают обществу новости, сколько ставят ему диагноз.

Идея о посмертном превращении в кита идеально ложится на метафизическую повестку российской действительности с ее «властью от бога» и прочим «поясом Богородицы», который изо дня в день подводит нас к мысли, что рай — он не здесь, а там, потом, после смерти. Уверовав в это, трудно не поспешить променять мир угрюмых спальных высоток на вечное бытие в океане летающих рыб. Возможно, стоит прекратить забивать себе голову религиозными побасенками и начать культивировать в обществе понимание того, что смерть — это конец и потому счастье следует искать исключительно в жизни?

Происходящее — это медиавирус. Причем мамы, ведущие свои расследования в «суицидальных пабликах», играют в игру своих детей: разгадывают по ночам страшилки, выполняют задания, проходят уровни. Вот уж за кем необходим надзор. В отличие от своих детей, мамы не понимают, что это все — игра. Поди еще «выпилятся» «вслед за Риной».

Психологические механизмы, раздувающие ораторию вокруг невинной подростковой инсценировки, понятны: теряя близкого человека, мы пытаемся придать его смерти смысл, объяснить ее логически. Поскольку же у смерти смысла нет, наше сознание принимается его конструировать. Так членство погибшей девочки Рины в одном из множества пабликов вдруг начинает что-то означать. «Мы видим мелких бесов, обслуживающих какую-то чудовищную систему, и не знаем, кто Воланд». Меж тем реальной связи между самоубийством Рины и ее участием в тех или иных пабликах, вероятно, не больше, чем между стрельбой в Колумбине и музыкой Мерилина Мэнсона. Эмоции, однако, вещь заразная, и частный бред становится мемом. Его хайпом воспользовались два случайных лоботряса про прозвищу Море Китов и Филлип Лис. Решив попиарить свое творчество, они насоздавали модных пабликов про смерть и принялись впечатлять школоту мистической ролевухой. «Это было игрой», — говорит Лис. Но поди объясни это орущим мамашам…

3

В отличие от «секты китов», детские самоубийства существуют. Императив «пора валить» возникает не только у зрелых россиян, но и у их отпрысков. Почему поэтика смерти так живо отзывается в них? Что есть такого в положении ребенка, что выступает благодатной почвой для полета с крыш?

Дети — это существа, лишенные голоса; бесправные куклы взрослого царства. Не потому, что они такие, но потому, что такими их назначаем мы. Ну и поскольку у самих этих детей мы никогда ничего не спрашиваем, то и представляем себе их этакими чистыми сгустками света, в которые то и дело силятся нагадить «духовные уроды, маньяки, сектанты, фашисты».

А ведь ребенок, как и все мы, живет в конкретных социальных обстоятельствах и точно так же переживает их экзистенциальное содержание. Поговорить с ним о его проблемах мы, однако, не в состоянии, поскольку понятия не имеем, кто перед нами. В итоге общаемся с собственными проекциями. Нам кажется, что наша доча живет в сказочном домике, пока у нас тут все серьезно и Путин летает на стерхе. А ведь у нее там пожары похлеще, чем война с Украиной…

Мы — авторы этой реальности, тогда как дети — принужденные к ней участники. У них попросту нет никаких рычагов влияния на свою жизнь. Все, что им остается, — это покорно пребывать в нашем порядке, повинуясь его странной логике, и выжидая день, когда всех нас можно будет послать в известном направлении.

Прикрываясь заботой о детях, можно заниматься цензурой, принимать законы против «пропаганды гомосексуализма» и лишать сирот сытого заграничного будущего в «костюмчике Путина». Не важно, что насаждаемая подобной «заботой» гомофобия, жизнь без семьи или недостаток внимания с ее стороны — это куда большие музы суицида, чем картинка с перерезанными венами. Не важно, что школа — это сплошное насилие. Не важно, что ребенок по определению существует в очень специфическом мире, который, с одной стороны, его во всем ограничивает, а с другой — требует быть юным и беззащитным и в то же время талантливым, популярным, успешным. В этом мире и опытному человеку трудно устоять перед давлением вездесущих прессов, сообщающих нам, какие мы все толстые и неидеальные.

Смерть обещает облегчение, и если я понимаю, что ничего, кроме моего отсутствия, за ней не последует, то для ребенка, который еще не расколдовал окружающий мир, она означает не более чем освобождение от общественного давления. Порыв к этой свободе сопровождается весьма нежной декадентской лирикой: «Шаг дыши два шага не дыши… Корми своим дыханием мертвых». «Там в этом небе такие звезды, я предлагаю не ждать утра. Нам, долбанутым, дорога в космос, вы оставайтесь, а нам пора…» Эти дети не столько хотят умереть, сколько не быть в этом конкретном, нашем мире — мире, где у них нет голосов. Хотят в другой, на ином берегу. Смерть, в данном случае, не более чем метафора, обычная подростковая готика.

Дети, как и все прочие люди, конечно, думают о смерти и хотят о ней говорить. Но этой темы для них как бы нет — она под запретом и вытесняется. А ведь о смерти нужно говорить. Не только с детьми, но и с обществом в целом. Чем больше пабликов о смерти, тем лучше. Как их запрет решает проблему детей с их желанием перестать существовать в мире, который они не могут контролировать, будучи в полном подчинении у взрослых?

Панический родитель с этим всем не согласен. Спасением из лирики кита ему видится клетка, посадив ребенка в которую можно уберечь его от «всего плохого», самой его жизни. В итоге давление взрослого мира на детство только возрастает. Вместе с ним возрастает и нервное напряжение, подстрекающее детей к отчаянным поступкам. И правда: «С детьми в социальных сетях работают системно и планомерно, шаг за шагом подталкивая к последней черте». Так, может, перестанем? Если вы действительно хотите добра вашему ребенку, прекратите визжать и послушайте наконец, что он вам говорит:

«Тебе никогда не понять каково это, жить, будучи таким огромным, таким величественным. Киты никогда не станут думать о том, как они выглядят. Киты мудрее людей. Они прекрасны. Я видела, как летают киты. Это невероятно… Знаешь, от чего киты выбрасываются на берег? От отчаяния».

Новости

На руднике около 10 утра по местному времени обрушился уступ борта открытого карьера, рассказали «Интерфаксу» в МЧС. Рабочие оказались заблокированы ниже уровня обрушения на глубине от 300 до 560 метров, пишет МИА «Россия сегодня».

В краевом МЧС отметили, что заблокированные люди находятся в безопасном месте, а спасатели готовятся к их эвакуации. О пострадавших или погибших не сообщается.

Обрушение на руднике «Восточный», по предварительной информации, произошло из-за грунтовых вод.

[incut1]

Новости

Награды вручили незадолго перед закрытием Каннского кинофестиваля 19 мая 2016 года. Премии в размере 6 тысяч евро получили Лидия Шейнин из России, Итало Драпери из Италии и Фран Наджера из Испании. Работы финалистов конкурса показали журналистам и представителям жюри. Фильмы-победители можно увидеть на сайте Nespresso Talents.

В конкурсе Nespresso Talents 2016 участвовали 350 режиссеров из 41 страны мира. Куратором конкурса выступил драматург Иван Вырыпаев. Жюри возглавлял французско-британский режиссер Гэелл Дэнис, чей короткометражный фильм Crocodile победил на Каннском кинофестивале в 2014 году. Куратор конкурса Иван Вырыпаев отметил, что при выборе победителей прежде всего учитывали темы, которые выбрали режиссеры.

Каннский кинофестиваль в 2016 году прошел в 69-й раз с 11 по 22 мая. «Золотую пальмовую ветвь» получил фильм «Я, Дэниэл Блейк» британского режиссера Кена Лоуча. Российский режиссер Кирилл Серебренников получил приз Франсуа Шале за фильм «Ученик».

Компания Nespresso с 2007 года является официальным партнером Каннского кинофестиваля.

Новости

В 2015 году и в первом квартале 2016 года сотрудники городской администрации Красноярска не менее 16 раз летали бизнес-классом и жили в отелях повышенной комфортности.

Среди стран, которые посещали чиновники, оказались Испания, Словакия, Япония, Китай и Корея. «Целью большинства поездок являлось участие в праздничных мероприятиях», — рассказали в прокуратуре.

Общие командировочные расходы чиновников за 2015-2016 года оценили в 5,8 миллиона рублей. В прокуратуре подчеркнули, что столько денег потратили «в условиях дефицитного бюджета, многомиллионной задолженности перед предпринимателями по контрактам».

Прокурор Красноярска 20 апреля 2016 года внес в адрес главы города представление «с целью оптимизации расходов». О других последствиях прокурорского расследования не сообщается.

В прокуратуре заявили, что обнаружили во время проверки более 7 тысяч нарушений, которые местные чиновники допустили, когда формировали бюджеты и расходовали бюджетные средства.

[incut1]

Новости

В «каруселях» участвовали некоторые сотрудники бюджетных предприятий Люберецкого района Подмосковья, утверждает журналист издания. Незадолго до праймериз работникам одного из предприятий объявили, что те должны принять участие в предварительном голосовании «Единой России» и несколько раз объездить одни и те же участки.

В паспорта участников «каруселей» на внутреннюю обложку приклеили цветные стикеры — опознавательные метки для сотрудников избирательных комиссий. Днем 22 мая сотрудников предприятия собрали на рабочем месте, где провели краткий инструктаж и назвали имена людей, за которых нужно голосовать. Среди тех, за кого предложили голосовать, оказались депутат Госдумы Ирина Роднина и сенатор Лидия Антонова.

После инструктажа сотрудники отправились на автомобилях на разные участки. Журналист РБК поехал за одной из машин, которая остановилась возле местной школы. Проголосовав, участники «карусели» отправились на другой участок.

На третьем участке корреспондент РБК решил проголосовать лично, вклеив в свой паспорт точно такой же стикер, как и у участников «каруселей». Сотрудница избирательного участка изучила паспорт журналиста, выдала бюллетень и предложила поставить подписи. На прописку журналиста в Северном округе Москвы сотрудница не обратила внимания.

После первого круга бюдженики направились на прежние избирательные участки. Они действовали по той же схеме, но не подходили к сотрудникам участков, которые вносили их в регистрационные листы в первый раз.

Когда журналист выходил во второй раз из одного и того же участка, он заметил служебный автобус, на котором привезли студентов. Водитель автобуса рассказал, что студентам осталось проехать «только один круг» по участкам.

Перед праймериз в руководстве «Единой России» говорили, что каждый избиратель сможет проголосовать один раз и только по месту прописки. В партии пообещали внимательно изучить все жалобы на ход голосования. В случае с «каруселями» единороссы пообещали реагировать на жалобы, которые подтверждают видеозаписи.

#02 (86) апрель–май 2016

Фото: Михаил Лоскутов

Без пяти полночь

Красивый старик, ленинградский чудак, зимой и летом он ходил в сером плаще до пят.

Каждый день он вставал точно посередине Троицкого моста и смотрел точно на северо-запад. Пушка Петропавловки стреляла вхолостую: вот и полдень.

Каждый вечер без пяти полночь его видели на вокзале. Он стоял на платформе и притопывал рваной кроссовкой в такт музыке Рейнгольда Глиэра. Он выглядел бедно и гордо. Он явно знал, что это из балета «Медный всадник», а не просто советская песенка.

Под Глиэра в 23.55 в Москву отходила «Красная стрела».

Старик неторопливо шел обратно в метро.

Однажды я решился его догнать. Имени так и не спросил, но услышал историю. Никаких загадок, впрочем: физик, профессор, на пенсии. И на вопрос, зачем он провожает поезда, старик сказал:

– Просто в жизни должен быть порядок.

Архив пресс-службы

Время рекордов

Самая первая «Красная стрела» выехала из Ленинграда 9 июня 1931 года, в полвторого ночи. Машиниста искали полгода. Лучшие паровозные бригады Ленинградского узла спорили, у кого опыта больше и происхождение правильней.

Первый рейс предварили сухой заметкой в «Гудке». «Расстояние между Ленинградом и Москвой экспресс покроет в 9 ч. 45 мин. Средняя скорость экспресса 70 км в час. На отдельных перегонах скорость дойдет до 100 км в час».

Это был не показушный рекорд для передовицы. Это был научный эксперимент по укрощению пространства и времени.

Семь жестких, три мягких, один багажный, один спальный и еще один – динамометрический. В свой первый путь «Красная стрела» вышла с лишним, тринадцатым вагоном. В нем замеряли скорость. По дороге в Москву состав недотянул до сотки. На обратном пути загорелся подшипник, поврежденный вагон отцепили, потерю времени восполнили, разогнавшись до ста пяти.

Газеты писали об этом со сдержанным энтузиазмом.

Время рекордов только начиналось. Еще пару лет, и за цифрами погонятся все: Чкалов – за километрами, Стаханов – за тоннами. Но первый рекорд поставила «Красная стрела»: самый скорый и точный поезд Советского Союза. Девять с половиной часов от Ленинграда до Москвы. И ни минутой дольше – обратно.

Время в пути год от года немного сокращалось, время отправления оставалось неизменным: 23.55. Про эту цифру есть красивая легенда. Будто сам нарком Лазарь Каганович – настолько важный человек, что даже метрополитен назвали в его, а не в Сталина честь, – будто сам Каганович сдвинул стрелки с полуночи, чтобы командированные получили лишние суточные за лишние пять минут. Все правильно, только фамилию наркома перепутали, это был Моисей Рухимович.

Фото: Всеволод Тарасевич/Огонек/КоммерсантЪ

Быть как дома

Один приятель-предприниматель (по мелочи, купи-продай, заработал на дом в Петербурге и трешку в Москве) катался туда-сюда только поездом.

В Петербурге у него была жена, две дочки и собака, в Москве – любовница, а у любовницы рыбки.

Он мог летать хоть самолетом, хоть вертолетом, мог трястись по раздолбанной федеральной трассе в своем гигантском джипе, но отчего-то предпочитал «Красную стрелу».

Причем раз десять в месяц. Он мог на эти деньги купить второй джип, целую деревню в Псковской области и целый океанариум для любовницы. Но нет, в 23.55 его видели на вокзале. Возможно, он даже слушал Глиэра вместе с тем загадочным стариком.

Он объяснялся с трудом, прерывисто, как делают люди, которым с цифрами легче, чем с буквами.

– Понимаешь… Вот я в купе… Красиво всё… Сажусь… Приятно… Газетка лежит… Читаю газетку… Или не читаю… Хочу читаю, хочу не читаю… Хозяин своей жизни, понимаешь?.. Ужин приносят... Нормальный ужин… Никто ничего не требует... Музыка… Нормальная музыка... Или душ вот… Хороший, горячий… Мне роскоши-то не надо, мне плевать на роскошь… Главное, никто никаких отношений не выясняет... Понимаешь… Я только в дороге чувствую себя как дома.

Поезд победителей

Сто километров в час – это в общем-то немного. Даже царские паровозы выдавали больше. «Красная стрела» поражала не темпом ради темпа. Она сочетала будущее с прошлым, рекорды с роскошью.

За будущее отвечал «Иосиф Сталин», самый мощный паровоз в мире. За прошлое – царские вагоны первого класса. Четырехместное купе превратили в двухместное: сняли верхние полки, повесили лампы и зеркала, и вышел первый в новейшей истории спальный вагон – СВ.

Остальные вагоны тоже были хороши, но спальный потрясал.

Миллионы людей, как при царе, жили в избах и бараках, спали на досках и мылись снегом. Но в каждом двухместном купе «Красной стрелы» на каждой кровати лежало белейшее постельное белье. В каждом вагоне выдавали книги и шахматы.

Вагон-ресторан еще не придумали, но уже работало купе-буфет, и проводница в опрятном переднике подавала ужин: вкусный, как в «Метрополе».

Было еще почтовое купе, где везли самые важные, правительственные сообщения. Там, собственно, и в наши дни почту возят.

А еще в «Красной стреле» действовал переговорный пункт. На долгой стоянке в Бологом к поезду подключали провод, и можно было поговорить по телефону с любой точкой Советского Союза, неспешно помешивая ложечкой горячий чай.

Треть населения в те годы вовсе не видела телефона, даже обычного, домашнего. Но «Красной стрелой» каталась не эта треть. Это был поезд элиты. Звездный час его настал в январе 1934 года. XVII съезд Компартии прозвали «съездом победителей». Со всех концов страны в Москву съезжались люди: отчитаться о победах и решить, куда дальше. Особенно много было ленинградцев, в том числе самый главный ленинградец – Сергей Киров, предположительный преемник Сталина.

Железнодорожник Вольдемар Виролайнен (с тринадцати лет помощник машиниста, потом на разных важных должностях) вспоминал свою короткую встречу с Кировым. В тот день «Красная стрела» прибыла на семь минут раньше, и начальник поезда похвастался этим важному пассажиру. А Киров ответил в своей обычной манере: «Насколько я разбираюсь в транспорте, поезда должны ходить точно по расписанию».

Фото: Михаил Лоскутов

Красивые люди

Я видел их в Москве и Петербурге. Слушал их голоса, всматривался в морщины. Смотрел их семейные фото.

И вот что странно: в России некрасиво стареют, но эти люди до сих пор выглядят просто отлично. Как будто в молодости их специально отбирали за славный облик и внутренний стержень. Да так и было, впрочем. Простому проводнику попасть в «Красную стрелу» – как солдату в Кремлевский полк. Необходима была чистая биография. Никаких нарушений. Рост выше среднего. Пунктуальность. Опыт. И внешность, конечно.

Впрочем, Валентина Прохорова (двадцать восемь лет в проводниках) говорит, что работа была как работа, ничего особенного. «На самом деле туда никто не рвался, потому что было тяжело. У нас в вагоне ездили артисты и была печка, которая топилась углем. Чтобы натопить вагон, нужно было спуститься в такую специальную нишу. Топили мы сами. Также убирать надо было, готовить или стирать, если нужно. Да, тяжелая работа была...»

До самых шестидесятых углем топили не только печки. «Красную стрелу» водили паровозы, и от Ленинграда до станции Бологое надо было перекидать из тендера в топку двенадцать тонн угля. Вручную. Лопатой. Кочегарами часто были женщины.

Чтобы кто-то дремал в первом классе, кто-то должен потеть у топки. Так и сейчас повсюду, так было и в стране, где – лишь на словах, увы, – победило равенство.

Всем этим людям, проводникам и кочегарам, машинистам и начальникам поездов, я хочу сказать спасибо: за истории, которые они сохранили, за уголь, который они сожгли, и за чай, который они терпеливо разносили даже самым вздорным пассажирам.

Фото: Михаил Лоскутов

Разорванные рельсы

Очередная «Красная стрела» прибыла из Москвы в Ленинград точно по расписанию, 22 июня 1941 года, пять с половиной часов спустя после начала войны.

18 августа немцы разбомбили мост через Волхов. 21 августа заняли Чудово. 25 августа – Любань. Все эти дни вглубь страны уходили эшелоны. 29 августа 1941 года последний поезд с техникой и людьми проскочил Мгу. Ловушка захлопнулась. Московский вокзал опустел. Как в стихах блокадного поэта Юрия Воронова:

Нам в городе сейчас
Нет до вокзала дела:
Он просто в этот раз
Укрыл нас от обстрела.

И я среди других
Стою в том главном зале,
Где ждали мы родных,
Знакомых провожали.

Где мир как улей был,
Где жались лавка к лавке,
Где так я не любил
Его вокзальной давки.

Сегодня – хоть кричать –
Ответит только эхо…
И некого встречать,
И некуда уехать.

И в мертвенной тиши
Поймешь, бродя по залу:
Вокзалы хороши,
Пока они вокзалы…

В самом начале войны «Красную стрелу» разделили пополам. Половину вагонов спрятали в депо у Московского вокзала. Вторую половину отправили на станцию Цирульский (в некоторых источниках – Цирульск). На картах этой станции не найти, и никто о ней не знает. Железнодорожник Сергей Сабуров рассказывает, что не было на самом деле никакого Цирульска, а «Красная стрела» ходила всю войну, но в пригород.

– Мама моя Анастасия Ивановна начала работать проводницей на «Красной стреле» еще в то время, когда финская граница была ближе к Петербургу. Когда началась война, на «Красной стреле» из Петербурга эвакуировали людей к Ладоге, на ней же возили военнослужащих, а позже – раненых. «Красная стрела» – единственный поезд, который ездил по единственной действующей во время блокады ветке Ленинград–Ладога. А после прорыва ее отправили в Шлиссельбург. Там как раз начали строить деревянный мост для переправы…

Так или иначе, когда в освобожденный Ленинград вернулась жизнь, вернулись и поезда. 20 марта 1944 года к «Красной стреле» снова прицепили лишний вагон: бронированную платформу с зенитными пулеметами. Машинист Волосюк, помощник Петров, кочегар Глазовская заняли места.

«Если бы не пулемет на товарном вагоне, трудно было бы и подумать, что война продолжается, – писал журналист Матвей Фролов. – Что идут бои на Днестре. Все оборудование поезда довоенное. Когда 22 июня 1941 года “Красная стрела” пришла в Ленинград в последний раз, железнодорожники не только надежно укрыли составы, но и бережно спрятали все оборудование: белье, одеяла, ковры, хрустальные графины – пригодятся! “Стрела” не ходила больше тысячи дней. Все хозяйство сберегли, и оно действительно пригодилось».

По глухим закоулкам, в объезд разбомбленных путей, мимо мертвых деревень «Красная стрела» шла из Ленинграда в Москву шестнадцать часов.

Фото: Михаил Лоскутов

Red Arrow Express

В начале тридцатых на «Красной стреле» написали по-английски: Red Arrow Express. Сталинская Россия дружила с Америкой, а рузвельтовская Америка приглядывалась к советским достижениям. Тогда мечтали скрестить рынок с плановой экономикой, чтобы не было больше кризисов, чтобы дети не голодали и брокеры Уолл-стрит не выбрасывались из окон.

Но после войны противоречия стали неразрешимы.

5 марта 1946 года в городке Фултон, штат Миссури, выступал Уинстон Черчилль, бывший премьер-министр последней империи мира. Именно эта речь – неофициальная и почти случайная – обозначила начало холодной войны. Черчилль был как всегда красноречив, и журналисты подхватили самый эффектный образ: «железный занавес».

В начале 1948 года латинские буквы с «Красной стрелы» сняли. Точная дата неизвестна, делали это втихую, железный занавес упал без лишнего звона.

Но редкие, избранные иностранцы по-прежнему попадали в СССР, и ездили они исключительно «Красной стрелой». В конце 1956 года Ив Монтан и Симона Синьоре, кумиры миллионов и члены французской компартии, выступали в «Лужниках»: пятнадцать тысяч зрителей аплодировали стоя. Ночь перед концертом Монтан и Синьоре провели в «Красной стреле».

Всю холодную войну западные гости катались по России с западным комфортом. Александр Егоров, пятнадцать лет работавший начальником поезда, вспоминает единственный случай, когда покой пассажиров был нарушен. «Помню, ехали в Москву и в районе Вышнего Волочка встретили товарный поезд, у которого была неисправна одна из дверей. Она отвалилась и врезалась в наш состав. На восьми вагонах оторвала поручни, разбила стекла. Как раз в одном из этих вагонов ехал прокурор из Нью-Йорка. Когда я пришел к ним в купе, вижу – жена прокурора плачет, а сам он забрался под диван. Он думал, что гангстеры или бандиты напали. Пришлось объяснять...»

Фото: Михаил Лоскутов

Всякая царапина

Была у меня подруга, молодая петербургская актриса: пробивная, как паровоз, горячая, как уголь в топке, и твердая, как подшипник. Трижды поступала в актрисы, на четвертый поступила, отучилась, но играла сплошь «кушать подано». Судьба не складывалась: парни были дураки, пьесы – дрянь, режиссеры – похотливые козлы. Выпив дешевого пива, подруга плакала о первых морщинах – актерский век недолог, – но однажды случилось чудо, и она получила роль в Москве, в кино.

Мы подарили ей билет на «Красную стрелу», в мягкий вагон. В знак начала новой, счастливой жизни. Билет стоил, как ее месячная зарплата в муниципальном театре. Собрали в складчину, купили еще коробку конфет в дорогу, махали с платформы платочком.

И она уехала. И все действительно сложилось хорошо. Позже она вспоминала, что это «хорошо» началось на четвертой платформе Московского вокзала. «Знаешь, я понимала, что это не те же самые, довоенные вагоны. И что проводники не те же самые. И за окном совсем другая страна. Но я зашла в купе, и у меня возникло чувство, что вокруг то ли тридцатые, то ли шестидесятые, что во всякой царапине – история. Как давным-давно на Кипре, когда мама водила меня по каким-то греческим развалинам. Этот поезд столько пережил, и столько в нем разными людьми пережито. Тысячи уезжали на нем в новую жизнь. Неужели у меня что-то может не получиться?»

Фото: Михаил Лоскутов

Проспект «Красных стрел»

Страна зализывала раны, страна развивалась, и с нею – «Красная стрела».

1957 год. Ленинградский завод выпустил мягкий вагон первого класса взамен состарившихся царских. В нем было что-то совсем уж невероятное: ванная комнатка с душем между двумя купе.

1960 год. Вагоны стали цельнометаллическими. Сейчас это обычное дело и на обычных поездах. Никто и не вспомнит, что когда-то ездили в деревянных.

1961 год. «Красную стрелу» перекрасили наконец в правильный, винно-красный цвет. До революции вагоны третьего класса были зеленые, второго – желтые, а первого – синие, потому и «Красная стрела» была синей.

1962 год. Паровозы полностью заменили тепловозами. Топлива теперь хватало на всю дорогу, остановку в Бологом сократили, а поезд всю дорогу вела одна бригада.

1967 год. На Московском вокзале стали играть Глиэра.

1976 год. Между двумя столицами пустили вторую «Красную стрелу» – четырьмя минутами позже. Шутка брежневских времен: какой проспект в Ленинграде самый короткий? Проспект «Красных стрел». Имели в виду четвертую платформу Московского вокзала, с которой отправлялись оба поезда. Сейчас вторая «Стрела» называется «Экспресс» (поезд № 3/4).

80-е. По стране, еще не ведающей о своем скором конце, понеслись фирменные поезда. Дети «Красной стрелы» – по ее образцу, но беднее и проще. Имена, впрочем, тоже были красивые: «Нева», «Юность», «Полярный», «Арктика»...

Тем временем роскошь «Красной стрелы» стала доступнее: двенадцать рублей в купейном вагоне, пятнадцать – в спальном. Но катались по-прежнему люди непростые.

«Вагон мой отапливался печкой, а не электричеством. Никогда не замерзали люди, – вспоминает проводница Анастасия Дергунова. – Ездили министры и артисты, иногда иностранцы, с которыми запрещали связи иметь. Если проводник брал подарки, то больше на этом поезде не работал. Помню, часто ездила у нас Пугачева. Артисты очень простые были. Очень хорошие артисты. Однажды ехал Михалков с гастролей. Думаю, как же я не напросилась к нему на фильм. Но он не один ехал. А Скляр постоянно ездил без билета: он с собой женщину возил, ей билет давал, а сам ходил по вагонам и искал знакомых».

Фото: Михаил Лоскутов

Кончик страницы

Афины, София, Бухарест, Кишинев – и дальше по Советскому Союзу, с юга на север, в Москву. Так несли олимпийский огонь, чтобы зажечь в «Лужниках» 19 июля 1980 года.

Ленинград не по пути. Казалось бы, при чем тут «Красная стрела»?

А вот при чем: хотя Олимпиада-80 и прозвана московской, она была всесоюзной. Парусная регата прошла в Таллине, соревнования стрелков – в Мытищах, футбольные четвертьфиналы – в Киеве, Минске и Ленинграде, на стадионе имени того самого Кирова.

Именно туда, в Ленинград, в ночь на 19 июля отправили частицу олимпийского огня.

В спальный вагон вошел огромный, огромнейший человек – трехкратный чемпион мира по греко-римской борьбе Анатолий Рощин. За ним – женщина нормального размера, но с мощными плечами и широченной улыбкой: Людмила Пинаева, семикратная чемпионка мира по гребле на байдарках. В соседних купе устроилась охрана, вида совершенно блеклого, как и положено хорошей охране.

Рощин умер совсем недавно, в январе. Пинаева жива. И жива никому не известная Нина Плотникова – рекордные тридцать семь лет провела она в «Красной стреле», и именно она встречала олимпийский огонь. «Это был специальный вагон, он стоял первым. Мы работали в нем вдвоем, с коллегой. В тот раз в поезде ехали только бывшие олимпийские спортсмены и военная охрана. Огонь, который внесли Пинаева и Рощин, был в двух таких специальных лампадках. Их подвешивали одну над другой и устанавливали на стол. К нему запрещалось подходить, но у меня с собой была книжка “Ледяной дом” Лажечникова, и мне разрешили поджечь кончик страницы от огня. Эта книжка до сих пор у меня хранится, в ней же у меня есть несколько автографов олимпийцев...»

Перепутать поезда

В XXI веке «Красная стрела» не поражает роскошью: в эпоху золоченых унитазов ее интерьеры – солидное, уверенное ретро. Не поражает она и скоростью: «Сапсаны» в два раза быстрее. А «Красная стрела», хоть и зовется экспрессом, специально сдерживает ход. С новыми вагонами она могла бы разогнаться до полутораста в час, но она идет плавно.

Зачем? Чтобы те, кто любит спать, выспались. А те, кто любит разговоры, наговорились. Для того нам и дана железная дорога: для сладкой дремы и для легкой болтовни.

Проводники рассказывают многое, и не всегда им стоит верить. Но эту байку рассказали мне четверо сразу. Значит, это уже не байка, а притча.

Московская и петербургская «Красные стрелы» отправляются в одинаковое время. У них зеркальный маршрут и расписание. Сейчас они ходят без остановок, но до 2002 года ровно посередине, в Бологом, останавливались почти одновременно. На этой станции уже не подключают правительственный телефон и не загружают уголь. Люди просто выходят на перрон покурить или размяться.

Рассказывают, один пассажир «Красной стрелы» уехал прочь от семейных забот. Он взял билет в один конец и на короткой остановке в Бологом засмотрелся на небо. Дело было летом, ночь была теплая и густая, а звезды – огромные. Начинался августовский звездопад. Пассажир так увлекся, что перепутал поезд и сел в другую «Красную стрелу» – обратную. Он сел в купе – такое же, как его купе. Приехал в город – похожий на его родной город. Пошел по улице – похожей. Зашел в дом – похожий. Ключ чудом подошел к двери. И в этом доме пассажир встретил женщину, очень похожую на свою любимую женщину. Он стал с ней жить, как муж с женой, и был совершенно счастлив.

Только скучал иногда по прежней жизни и думал, не взять ли билет обратно, на 23.55.

В начале июня в «Редакции Елены Шубиной» (издательство АСТ) при поддержке ОАО «РЖД» выходит книга проекта «Сноб» «Красная стрела. 85 лет легенде».С

Новости

Фильм «Я, Дэниэл Блейк» рассказывает историю овдовевшего рабочего, который теряет работу и пытается получить пособие у государства. У главного героя ленты возникают трудности, поскольку процесс подачи заявления автоматизирован, а Дэниэл Блейк в жизни не держал ни смартфона, ни компьютерной мыши.

Это вторая «Золотая пальмовая ветвь», которую получил режиссер Кен Лоуч. В 2006 году он получил высшую награду Канн за фильм «Ветер, который качает вереск».

Cérémonie de Clôture/Awards Ceremony #Cannes2016 #Palmedor pic.twitter.com/pN45DcKfYH

— Festival de Cannes (@Festival_Cannes) 22 мая 2016 г.

Гран-при фестиваля получил фильм «Это всего лишь конец света» канадского режиссера Ксавье Долана . Приз жюри фестиваля достался британке Андреа Арнольд, которую отметили за ленту «Американский мед».

Лучшей актрисой стала филиппинка Жаклин Хосе («Мама Роза»). Приз за лучшую мужскую роль получил иранский актер Шахаб Хоссейни, которого наградили за роль в фильме «Коммивояжер» Асгара Фархади. Сам Фархади получил награду за лучший сценарий.

На Каннском кинофестивале в 2016 году в программе «Особый взгляд» показали фильм «Ученик» российского режиссера Кирилла Серебренникова. Картина получила приз Франсуа Шале — эту награду вручают фильмам, которые «наилучшим образом передают действительность нашего мира».

[incut1]