Как жить

Как превратить деньги в любовь

Не люблю, когда дарят срезанные цветы. Они мертвые и бессмысленные. Но однажды я сама купила себе розы.

Дело было так. Я была влюблена, а он то ли не любил меня, то ли любил, но в моем представлении как-то недостаточно. И вот он должен был зайти ко мне вместе с другом. Я надела красное платье и из последних сил боролась с отчаянием своей слабости. В дверь позвонили, я открыла, румяная от волнения, и, чтобы оправдать свое беспокойство, спросила, не стоит ли у подъезда черная машина, — придумала на ходу, для интриги, воображаемого друга на большой черной машине; дальше надо было придумать что-то еще, чтобы он стал реальнее. Я попросила гостей зайти и подождать. Сама выскочила на улицу, побежала к метро и купила себе букет.

Нет, не букет. Я купила себе немного покоя и самоуверенности. Я купила обман, тайну, владение которой меня успокаивало, возможность отвлечься и справиться с волнением. Разве не так мы делаем половину своих покупок?

Кажется, тогда эта фига в кармане меня поддержала. И дальше большую часть своих мечт и их атрибутов я покупала самостоятельно, прямо замучилась бегать к метро. Человек в черной машине с цветами, которые я не люблю, остался воображаемым.

Но интересно вот что — механизм этих покупок. Это ведь такой глубинный контракт, который ты заключаешь не только когда покупаешь что-то себе.

Например, я совершенно точно трачу гораздо больше денег на детей, чем на себя. Но, тратя на детей, я регулярно задаю вопрос: это я успокаиваюсь, пытаясь компенсировать дефицит внимания, притушить чувство вины за то, что я бываю с ними реже, чем они в этом нуждаются, или им правда нужна эта вещь? Им правда нужно заниматься музыкой, и поэтому я плачу репетитору, или это мои амбиции, мое понимание того, как правильно, и я навязываю его детям? Пригодится им это в жизни или они будут вспоминать это как насилие и мучения? Я плачу за свои желания или за их навыки? Или моя подруга, которая говорит, что ей важнее заплатить за частную школу, чем купить ребенку дорогую одежду, потому что это способ оградить свою жизнь от вмешательства в нее государства, она тем самым ограждает от государства своего ребенка или себя саму?

И еще. В каждом решении о трате есть тот самый момент, когда этот wow-фактор действует, когда чудо случается, когда мы ощущаем, как успокаивается наша неуверенность или совесть и к нам приходит немного радости и покоя. Это психодраматический момент, предзакрытие гештальта, момент расставания с деньгами. Короткая секунда после того, как вы ввели пин-код, а терминал задумался и еще не начал распечатывать чек. И в этот момент — покупаешь ты цветы или оплачиваешь кружок по танцам — ты уже сторговалась с собой, совесть или уверенность в себе получили порцию подпитки. Столько в этом хищничества — окончательного приобретения добычи — и одновременно одиночества. Это ощущение похоже на момент, когда венерина мухоловка хватает свою жертву и начинает выделять фермент для ее переваривания.

И вот теперь с помощью телефона я слежу за тем, как работает моя мухоловка. У меня есть точный список трат и карта этих мгновений одиночества, искупления и освобождения. Вот бы удивилась мухоловка такому точному реестру и диаграмме своих добыч. «Заглочено четырнадцать мух, один маленький лягушонок, двадцать два комара и семь паучат».

Вот она, эта карта недостаточности любви.

180 дней, 968 тысяч рублей, трое детей, один дом, одна работа

Иллюстрация: Сноб.ру

Больше всего, почти треть ежемесячного бюджета уходит на няню, домработницу и детские занятия (плавание, английский, театральная студия и т. д.). То бишь покупаю себе свободу от дома и время для работы. Часть этих занятий я оплачиваю с помощью приложения, а другую наличными. На втором месте покупка продуктов на рынке. Для всего этого нужны наличные деньги. Я снимаю их в банкомате, и поэтому в программе эти расходы обозначены как «без категории». На третьем месте неожиданно для меня оказалась одежда. Хотя, конечно, одежду я покупаю не только себе, но и всем детям. Приходится успокаивать себя тем, что я совсем не трачу денег на алкоголь и сигареты, потому что не пью и не курю.

На четвертом месте путешествия. Но это не совсем точно. Часть из моих поездок — командировки, и эти расходы сюда не попали. Плюс пару раз я покупала билеты благодаря накопленным милям, так что четвертое место не совсем объективно. Думаю, путешествия на самом деле где-то на втором месте — это одна из самых больших статей моих расходов. И это я еще ни разу никуда не ездила с детьми!

Кроме расходов на билеты и гостиницу, в поездках обычно самые эмоциональные траты. Например, улетая из Тбилиси, я потратила кучу денег в Duty Free, так мне хотелось взять с собой все, что произошло со мной, пока я была в Грузии. С другой стороны, я знаю, что получаю двойные мили за покупки по карте за границей(кстати, у банка точно такое же предложение, если вы тратите деньги по карте в свой день рождения).

Пятое место разделили продукты, которые я покупаю в супермаркете (то есть на работу, и что-то докупаю для дома, когда заканчивается), и кафе. Тут я уверена, что в последнее время стала экономнее. Раньше я каждый день ходила с коллегами днем на обед. Теперь я беру что-то с собой или вовсе пропускаю этот прием пищи. Главный бонус — пронзительная худоба. Правда, теперь приходится покупать новую одежду, а она дороже еды.

На шестом штрафы, связь и подарки. Да, иногда я нарушаю скоростной режим и правила парковки. Благодаря тому, что я многодетная мать, я не плачу за парковку в Москве. И это неплохая экономия. Но иногда сложно найти свободное место, а если опаздываешь на важную встречу, то приходится бросать машину в неположенном месте. И тут уж никакая многодетность не спасет. Приходится платить справедливый штраф.

За большинство своих покупок по карте я получаю мили от банка, которые могу потратить на авиабилеты или отели. Единственное, за что мили не начисляются, — это страховка, налоги, штрафы (надо быть аккуратнее, надо быть аккуратнее!), снятие наличных и перевод денег. У меня платиновая карточка, за ее обслуживание я ничего не плачу, потому что трачу более 65 тысяч рублей в месяц. За 180 дней или полгода я заработала 62 501 милю — на них можно слетать в Париж, туда и обратно. Я пока жадничаю, коплю мили до Нью-Йорка.

Как жить

Фото: Наталья Павловская

Фото: Наталья Павловская

Первый эпизод «Самоубийство папы римского» читайте здесь.

Второй эпизод «И тогда пришел сантехник» читайте здесь.

Третий эпизод «Лидокаиновый спрей» читайте здесь.

Несмотря на свои скромные габариты, статуэтка «Порно-Оскара», словно черная дыра, поглощает все пространство вокруг себя — и мраморную полку камина, и пустоту гостиной, и весь этаж гулкого дома на горе в отдаленном районе Будапешта. Может показаться, что холодный интерьер специально так подобран, чтобы не отвлекать внимание от главного сокровища здания. Фигура мужчины и женщины, слившихся воедино в поцелуе, блестит золотом; у ног любовников выгравирована надпись: 2015 AVN Awards, Best Sex Scene in A Foreign Shot Production, еще ниже имена актеров — Саманта Бентли, Алина Хеннесси и Рокко Сиффреди. Престижная награда, отметка, что ты смог взобраться на верхушку порнозиккурата, влез в самое святилище и выделился на фоне безумного водоворота в 4 392 486 580 часов порнографии, даже если это картина «Идеальные рабыни Рокко Сиффреди — 2». Алина Хеннесси всегда хотела заполучить такую статуэтку, правда, как лучшая актриса, но и награды за лучшую сцену хватило, чтобы она прославилась как первая россиянка, удостоенная того самого «Порно-Оскара».

Много лет назад, когда Алина Еременко только начала сниматься, еще не взяла псевдоним Hennessy и до награды оставалось семь долгих лет трудов, ей пообещали, что никто и никогда об этом не узнает. Уроженка Комсомольска-на-Амуре поверила в эту вечную, как сама порнография, сказку: все снимается на иностранную аудиторию, не будет опубликовано в открытом доступе, интернет большой, концов не сыщешь. Сейчас Алина смеется над тем, какой была маленькой. Она училась в Санкт-Петербургском политехническом университете на рекламщика, ей только-только исполнилось 18 лет, и она подрабатывала моделью, выступающей на веб-камеру. «На вебке», как она это до сих пор называет. Снялась в порно и бросила через пару роликов. А через год, конечно же, все узнали. Шокированная девушка провела с собой беседу, послушала подругу, которая защищала ее от осуждения однокурсников, и решила, что раз уж секретов больше нет, почему бы не пойти дальше и не сделать из этого нечто стоящее.

Ей всегда нравилось показывать свое тело, работать на камеру. Теперь она понимает, что жизнь изменилась, как только она стала относиться к порнографии как к профессии. В ноябре 2009 года Алина попала на кастинг Пьера Вудмана. Он тогда еще не подвергся преследованиям анонимного имиджборда Двач и приезжал проводить кастинги в Санкт-Петербург, а она понятия не имела, кто он такой. Она не помнит название гостиницы и ее местоположение, но помнит холл, в котором она сидела в очереди с другими девушками и гадала, что происходит за дверью в номере. Помнит, что была одета в странную рубашку-корсет и джинсы, помнит, что расстроилась, когда не прошла кастинг. За семь лет ритуал ничуть не изменился: Пьер задавал юной Алине точно такие же вопросы, какие она семь лет спустя переводила такой же юной Сильвии Бертон. Алине переводила Юлиана Гранди, тогда еще верстальщик газеты «Спорт день за днем» и порноактриса в прошлом. Так буднично они и познакомились и не догадывались, что станут близкими друзьями, бизнес-партнерами, вместе уедут в Будапешт и будут руководить Julmodels, крупнейшим в Европе порноагентством. Алина разделась, сняла трусы и встала на колени на кровати.

— О чем ты думаешь?

— О том, как я сейчас выгляжу.

— Это все? Только о себе думаешь?

Фото: Наталья Павловская

Фото: Наталья Павловская

Алина посмеялась и добавила: еще ей интересно, что думает Вудман о том, как она выглядит. Неизвестно, что подумал Вудман, но кастинг Алина не прошла. Ей заплатили за разговор и отправили домой: в те времена отбоя от желающих у режиссера не было и можно было выбирать. Девушка расстроилась и встретилась с Вудманом через два с половиной года, для нового кастинга, во время которого он удивленно спросил: почему я, собственно, тогда тебя не выбрал?

За это время жизнь у Алины Еременко сильно изменилась: она бросила учебу, перебралась в Будапешт, стала говорить по-английски, перестала стесняться и научилась рассказывать о своих фантазиях и желаниях. Например, она очень хотела бы заняться сексом в кабине пилота. Какие наивные годы! Вудман ей с печалью ответил: нет, в кабине никак не получится, сама понимаешь, «Аль-Каида» не дремлет. Еще она рассказала Вудману, что планирует недолго поработать, уйти, завести семью и пойти учиться в медицинский. Ничего этого Алина так и не сделала.

С каминной полки «Оскару» открывается отличный вид на всю гостиную с массивным стеклянным столом посередине. У одной из стен за столом монитор к монитору работают Юлия Гранди и Алина. Находят и договариваются с новыми актрисами, бронируют билеты, помогают с документами, общаются с продакшн-компаниями, крупными порноагентствами, звонят водителю Иштвану, ведут документацию и бухгалтерию. Обычная, типичная офисная работа, как любят повторять девушки. Вечерами выбираются в город на ужин и несутся на черном спортивном BMW Юли вниз по склонам. Раньше они жили в центре, ближе к ModelHouse, но потом город надоел и они перебрались сюда, в тихий отдаленный район. По местным меркам, 15 минут езды до центра — целая вечность, и их друзья, когда приезжают в гости, спрашивают, не захватить ли им загранпаспорта. Но для девушек в самый раз. Когда в городе идет мартовский противный дождь, у них на лужайке лежит снег, дорог не видно из-за туманов и очень тихо. Сидя в этом особняке, под взором статуэтки, девушки встречают вызовы нового времени, и эти вызовы не отличаются от задач, которые новые медиа ставят перед мастодонтами вроде The New York Times. Как поспеть за развитием соцсетей и приложений? Как не потерять зрительский охват? Как привлечь новых людей? Как побороться за внимание? Julmodels перезапустили свой невзрачный сайт-визитку и сделали из него полноценную платформу для подбора актрис, завели аккаунты в Twitter, Facebook и Instagram, просят своих моделей постоянно делать селфи и давать юзерам то, чего они больше всего хотят — видимость, будто и в реальной жизни их любимые актрисы ведут себя как развратные самки.

Фото: Наталья Павловская

УЮлии Гранди обманчивая внешность. Воспитанная, вежливая, с поставленной речью, неправдоподобно белой улыбкой и неизменным подчеркнуто-глубоким декольте. В ней не сразу опознаешь сурового руководителя. Про себя она говорит прямо: если кто зажмет хоть 10 евро, сживет со свету, работы лишит, с документами напакостит и не простит. Такой бизнес, куда деваться.

Гранди на два года старше Алины и попала в порнографию в 19 лет, когда у нее были проблемы с деньгами и ее молодой человек в шутку посоветовал пойти в порнографию. Не получив от родных помощи, она и правда пошла сниматься. В Санкт-Петербурге попала на съемку к Рокко Сиффреди, стала встречаться с итальянским режиссером и продюсером Джорджо Гранди, взяла у него часть псевдонима, перебралась в Италию. Все начиналось как временное решение проблем, но потом, как и Алина, она решила: раз уж так сложилось, так тому и быть. У нее случился гормональный сбой, она набрала вес, оставила актерскую карьеру и постепенно занялась привозом российских актрис, на которых никогда не заканчивается спрос. Это все переросло в агентство, и сегодня уже ни одна девушка из России, которая хочет сниматься и едет в Европу, не минует Юлию.

От барышень она пытается держаться на расстоянии: большая часть кажется ей недалекими. Гранди раздражает, что скромных девушек быстро настигает звездная болезнь: они требуют больше гонораров, меньше работы, отчаянно торгуются за проценты агентской комиссии. Когда у Юлии возникают проблемы, она действует жестко: в прошлом году у нее был конфликт с одной из ее актрис, которая не хотела сбрасывать лишний вес и наговаривала на коллег, Юлия пригрозила, что сломает ей нос, если та не будет следить за языком. Актриса, ища поддержки общественности, выложила скриншот переписки в сеть, Гранди в комментариях охотно подтвердила: нос сломаю и не пожалею. Но если человек толковый и хочет работать, то, как Алина Хеннесси и Елена Nataly Gold, всегда найдет чем заняться в фирме.

Фото: Наталья Павловская

Их агентство находится где-то посреди пищевой цепочки порноиндустрии. Очертания цепочки нельзя даже примерно описать; по разным данным, ежегодный доход всей индустрии превышает суммарную прибыль Amazon, Microsoft, Google, Apple и Yahoo, но никто точно не знает. С одной стороны — неистощимый поток желающих сниматься, с другой — производители, прокатчики, спекулянты, пираты, программисты и короли трафика. Они и сами не всегда до конца понимают, как функционирует эта гидра. Они знают свой фронт работ и делают все сами. Теперь, повинуясь требованиям времени, делают еще и небольшие съемки для сайтов своих актрис — и перед взором «Оскара» все чаще ходят голые женщины, позирующие в разных комнатах пустого дома.

Юлию Гранди пугает происходящее. Когда она знакомится с очередной девушкой, которая приходит в порнографию, оповещает об этом родителей, имеет ясные цели и кумиров в индустрии, ей становится не по себе. Еще больше ее злит, что в России у людей все больше причин идти в порно: денег нет, работы нет, позволить себе достойную жизнь могут единицы. А ведь людям хочется поездить, купить хорошей одежды, питаться не помоями. «Хочу передать пламенные привет нашим политикам, которые пытаются бороться с порнографией и не борются с причинами, почему все сюда идут» — так она обычно говорит.

Вся жизнь Алины и Юлии строится вокруг порнографии. Они мечтают создать полноценный профсоюз, как в Америке, повышать цеховые стандарты, запустить программу рабочих поездок в США наподобие Work&Travel, хотят сделать реалити-шоу о жизни в ModelHouse, организовать лагерь подготовки порнопроизводителей и выйти на американский, самый крупный, рынок. И получить еще больше наград.

Фото: Наталья Павловская

«Порно-Оскар» старше Алины на пять лет — отраслевой журнал Adult Video News (AVN) учредил премию в 1984 году. Награждение проходит в рамках крупной ежегодной выставки достижений порноиндустрии: тридцать тысяч человек каждый год на несколько дней оккупируют Лас-Вегас и впадают в транс промышленного разврата. Полтысячи нагих актрис, тонны тонального крема и блесток, десятки экспозиций, сотни секс-игрушек, груды резиновых женщин, манга, хентай, выписанные из Японии модели в школьных платьицах. Ярмарка мыла в форме фаллосов, семейные парочки в костюмах собак, в чулках и с торчащими из попы хвостами, на цепях. Силиконовые слепки анусов и вагин ваших любимых актрис (с автографом!), генитальные леденцы, с моделями можно сфотографироваться на память, словно с ростовой куклой Чебурашки на Красной площади на фоне Мавзолея. Залы Hard Rock Hotel & Casino наполняются лоснящимся силиконом грудей, стопками DVD, мужчины в заправленных в штаны рубашках и с глазами навыкате захватывают игровые автоматы. Настоящее пиршество. Награждение отчаянно пародирует Оскаровскую церемонию, но только здесь более ста номинаций, и каждый найдет свою награду: самая эпичная задница, лучшая оральная сцена, лучший производитель чулок и нижнего белья.

«Порно-Оскар» — единственное место, где фильм-пародия «Бэтмен против Супермена» встречает картину «12 дюймов рабства», к ним присоединяются фильмы «Не полнит ли мою попку этот член?», «Сэндвич-минетчик — 12», «Мразь кончает первой — 3», а также «Танцы с порнозвездами», «Кунг-фу медсестры танцуют гоу-гоу» и, конечно же, «Техасская резня вибратором». Свою награду Алина получила заочно и надеется однажды посетить это гнездо похоти.

Фото: Наталья Павловская

Фильм «Идеальные рабыни Рокко Сиффреди — 2» — это такой наивный капустник: хорошо знакомые люди придуриваются на камеру. Хеннесси в легкомысленном наряде и с наклейками на сосках, Рокко хлопает по груди и говорит ей: «Знаешь, как мы это называем? Танцующие сиськи». Чернокожий актер в белом костюме гоняется за Алиной по дому, они дерутся на дилдо и вагинальных шариках, ее шлепают, потом начинается 61-минутная оргия. Рокко Сиффреди, любящий максимально жестко, получает свое и доказывает, что девушкам такое тоже нравится. Овации. Январь 2015 года, Алина просыпается в четыре часа утра от SMS напарницы Саманты Бентли, она пишет, что они выиграли. Хеннесси не сразу поняла, что случилось, а утром первым делом пошла гуглить. Больше всего ее удивил ажиотаж в российской прессе — об этом написали все. «Неужели это настолько значимо вне нашего бизнеса?» — не поверила она. Статуэтка добиралась до Хеннесси почти год — ее экземпляр прислали на будапештское ранчо Рокко, Алина забрала приз и поставила на заслуженное место, в самый центр гостиной.

Самый частый вопрос, который задают порноактрисам, касается чувств и эмоций. Чувствуешь ли что-нибудь, когда приходишь домой и занимаешься сексом? Получаешь ли удовольствие на работе? Как профессия сказывается на повседневном? Получается ли любить? Как с этим вообще жить? Мир за пределами съемочной площадки актрисы, как правило, называют «реальным миром». Их ответы всегда похожи: ты просто не воспринимаешь это как половой акт, в голове никаких эмоций, только физиология и, бывает, удовольствие. Как пойти в бар и познакомиться с кем-нибудь — наутро будто ничего и не было.

После получения награды Алина оставила съемки: о ее работе узнали родители, у нее появился молодой человек, и она решила заниматься только бизнес-стороной вопроса. Родители свыклись, молодого человека давно уже нет, но сниматься Алина не спешит, а слом между реальным и нереальным миром никуда не делся. У первой российской актрисы, получившей «Порно-Оскар», не было секса уже полгода, потому что не с кем. Личная жизнь у Гранди и Хеннесси превратилась в повод для глухих шуток — вынести их рабочие разговоры и ритм никто не решается. Так и живут и работают вдвоем в пустом особняке на горе.

Когда Алина Хеннесси фотографируется вместе с гостями и своей статуэткой, она берет ее двумя руками: ноша тяжелая, и приходится обхватывать талии целующихся одной рукой, а другой поддерживать основание награды. Статуэтка неприлично блестит. Юлиана Гранди и Алина Хеннесси убеждены, что в порно не может быть ничего постыдного, потому что порнографию смотрят и любят все, а значит, кто-то должен ее делать и кто-то должен в ней сниматься. Вот они и есть эти кто-то.

К О Н Е Ц

Дети

Несколько раз уже совсем было собиралась об этом написать. А потом, в самую последнюю минуту делала шаг назад и писала о чем-нибудь другом — полегче, повеселее, пооптимистичнее, в конце концов. Но когда-нибудь все равно надо, тем более что сейчас есть повод, о котором ниже. Сначала — три коротких истории из моей практики.

Ира, 13 лет.

Прислал на консультацию невролог: «Не понимаю, в чем дело, девочка неврологически вроде бы здорова, но что-то там явно не так».

Ира живет вдвоем с мамой, учится «так себе», близких подруг не имеет, но со всеми в классе отношения хорошие, особых увлечений тоже нет.

Все вроде ничего, но девочка крайне тревожна и едва ли не оглядывается по сторонам. Что за неприятности она ждет? Из чего вообще состоит ее жизнь с точки зрения эмоций?

— У нас все нормально. Все нормально. Все нормально.

Практически заклинание. Сразу ловлю «нас». Почти любой подросток сказал бы «у меня».

Не подаю вида, как бы по случаю рассказываю истории про своих и зоопарковских животных с разными вариантами материнского поведения. Хомячки, которые своих детенышей при неблагоприятных обстоятельствах просто съедают, пролетают спокойно. Волчица, которая почему-то никогда не защищает своих волчат, когда их забирают охотники, тоже никакого особого отклика не вызывает. Обезьянья бабушка, которая может забрать себе и попытаться выкормить детеныша, на которого мать не обращает внимания...

— Моя бабушка три года назад умерла...

— Вы были близки?

— Да, она меня очень любила. Я ей иногда грубо отвечала, теперь жалею. Но она на маму ругалась...

— Что с мамой? — напрямую спрашиваю я.

Я несколько рискую, Ира может закрыться, но у девочки явно где-то «черная дыра», куда утекает ее энергия, жизнь, ей должно хотеться хоть кому-то об этом рассказать.

— Скажите, что мне делать, когда она лежит и не встает? День, два, три... Что мне ей сказать?

— А она с тобой в эти моменты разговаривает? Ест?

— Да, вполне. Говорит: отстань от меня. И ест, если я приготовлю.

— А потом?

— Потом встает в конце концов, и на работу ходит, и мне что-то покупает, как бы извиняется так... Но я все время жду, что оно — опять, и думаю: что мне делать, куда пойти, кого позвать, если она так и будет лежать? У нее таблетки какие-то есть, но она их не всегда принимает. Иногда мне самой хочется сожрать их все разом, потому что я устала ждать. И еще мне стыдно, как будто это со мной что-то не так и я в чем-то виновата. Бабушка так мне и говорила: ты ее сейчас защищаешь, а вот я помру, ты еще с ней наплачешься. Так по ее и вышло.

Слава, 15 лет.

Пришла мать.

— Я боюсь, что он его убьет и сядет в тюрьму.

— Кто кого убьет?

— Мой сын моего отца.

— Расскажите подробней.

Мать с двумя детьми, Славой и младшей дочкой. С мужем развелась из-за его пьянства. Отец тоже всегда выпивал, но никогда «себя не терял», работал на заводе, читал детективы, интересовался политикой, защищал дочь, когда зять вел себя агрессивно, обожал внучку. Потом быстро, за полгода, сгорела от онкологии жена, и вскоре после этого старый пролетарий стал сначала незаметно, а потом все сильнее и заметнее меняться. Работать бросил, за собой почти не следит, долговременная память вроде в норме (рассказывает истории из своего детства, молодости), но с кратковременной — полный швах, не помнит, что делал пять минут назад и сегодня утром, несколько раз не узнавал соседей, с которыми прожил в одном доме двадцать лет, и пару раз — собственную дочь. При этом остается здоровым и сильным физически и по-прежнему считает себя хозяином в доме. Требует, чтобы все подчинялись его указаниям, зачастую абсурдным, и бушует, если ему кажется, что его не уважают.

Слава давно занимается тайским боксом, раньше был веселым и общительным, а теперь все учителя в один голос говорят, что он тоже изменился, стал угрюмым, дерзким, учеба резко поехала вниз.

— У этого ума еще нет, а у того — уже нет, — говорит мать Славы. — И я между ними. Этот мой сын, но тот-то тоже — отец. Славка говорит: если этот старый идиот будет тут еще права качать и к тебе или ко мне прикапываться, я его просто прибью. А оно ведь еще неизвестно, кто кого прибьет, отец-то его в два раза тяжелее. И вот я каждый день с работы иду и думаю: что у меня там? И Славку жалко прям не знаю как, его жизнь на глазах трещину дает.

Мир, 3,5 года.

Пришел с мамой. Послали ко мне с отделения абилитации.

— Мы с мужем давно познакомились, семь лет назад. Я влюбилась без памяти, все парни были такие одинаковые, а он — необыкновенный. Он все звезды знал, и такие книжки читал, и объяснял мне все как-то совершенно иначе. Когда мы поженились, я иногда ночью просыпалась, смотрела на него и думала: как же мне повезло! Потом я сама повзрослела, но все думала, что это он просто такой оригинальный. Глаза, можно сказать, закрывала. И даже думала: вот будет ребенок, и все у нас изменится. Изменилось, да. Все одновременно: Мир родился и мужу в психушке диагноз поставили — шизофрения. Он лечится, таблетки пьет, уколы мы пробовали. И Мира, наверное, даже как-то по-своему любит, хотя иногда и забывает о его существовании («Почему мы с тобой не можем пойти погулять?»), а иногда раздражается — ему надо, чтобы я только с ним общалась и им занималась, как раньше было. И вот я смотрю на Мира (он у меня уже буквы сам по кубикам выучил и умеет до ста считать) и думаю: а вдруг ему это тоже передалось? И отчего оно проявляется или не проявляется? Вот недавно муж вдруг говорит: это мой сын, он такой же, как я, я покажу ему миры, которые прячутся с обратной стороны исписанного пергамента. А Мир вроде обрадовался: ура, пап, после ужина покажешь, да?

Что он ему покажет? Своих глюков? Не вредно ли это? И что мне-то делать?

***

Сотни, если не тысячи книг уже написаны о том, как жить и что делать родителям, у которых в семье появился ребенок с нарушением развития — аутизм, органическое поражение головного мозга, какие-то иные формы слабоумия и т. д. и т. п.

А что делать, как жить ребенку или подростку, если рядом с ним взрослый человек с психиатрическим заболеванием? Как вести себя другим членам такой семьи? Это не так уж редко встречается, на самом деле. Но все происходит за закрытой дверью. Дети не всегда понимают, что происходит. Боятся или недоумевают. Разочаровываются. Подростки стесняются сумасшедших родных, злятся, испытывают чувство вины. А если этот близкий человек — единственный, как в случае Иры? Очень часто такая семья замыкается сама в себе, подростку кажется, что это только его горе и нигде, никогда и ни с кем больше такого ужаса не случалось.

Есть мнение (издательства «Самокат» и мое), что имело бы смысл поговорить с семьями и подростками на эту сложнейшую тему.

Но очень много непроясненных нюансов.

Мои вопросы к вам, уважаемые читатели:

1) Нужна ли вообще такая книга?

2) Если да, то какая структура лучше: просвещение, теория, внятные объяснения и советы или истории из жизни, из которых следуют возможные алгоритмы поведения?

3) Как такая книжка, если бы она существовала, могла бы найти своего читателя?

Ждем ваших мнений, заранее большое спасибо.