Ушел Александр Исаевич Солженицын, очень знаковый деятель, историческая фигура. На многих из нас он повлиял, а оценка его уже более-менее ясна. Он справедливо и яростно бодался с дубом закосневшей и склонной к репрессиям советской системы и проникся ненавистью к самой Русской Революции, хотя подобную социальную грозу лучше всего принимать как данность и стараться не попасть под неё, а если уж попал, то не проклинай поражающую молнию, а воспринимай как бич Божий. Но не буду философствовать,
а вывод такой – очень сильную и пассионарную личность Солженицына использовали как таран враги не только Советского Союза, но и самой исторической России. Уверен, Александр Исаевич в глубине души понимал, что «всё не так, ребята!». Не раз слушал его проповеди по ТВ в 1990-ые годы, они были полны благих намерений, но антикоммунистическая реальность, приведшая к переживаемой нами до сих пор Русской Катастрофе, была настолько не такой, как мечталось многим из нас, что Солженицын во многим отверг и её, хотя под
конец жизни принял знаки внимания со стороны Владимира Путина.
Конечно, он не был святым, а был живым и страстным человеком. Я к нему отношусь с интересом, он выразил ключевые общественные устремления своего времени. И каждое свидетельство о нём заслуживает внимания не только историка, но и общественности. А сейчас во френд-ленте нашел следующее любопытное свидетельство юзера vvm1955 (Владимир Васильевич Монахов):
«В 1994 году, возвращаясь в Россию, Александр Исаевич Солженицын был один день в Братске.
Ему показали все малые и большие городские достопримечательности. Среди главных - был музей под открытым небом «Ангарская деревня». Он обошел избы, посмотрел деревенскую улицу. В одной избе ему сказали, что до сих пор в Братске живёт бывший начальник «Озерлага» Сергей Кузьмич Евстигнеев (умер в 2007 году), которого он упомянул в «Архипелаге». Но тему А.И не поддержал, интереса к его персоне не проявил, а больше упирал на старинную русскую деревню.
Потом тут же был дан обед, во время которого А.И.
все время говорил о будущем России. Вокруг сидели местные чиновники из компартийного призыва , на совести которых было немало подавленных за мелкие прегрешения местных солженицыных. Но поскольку дана команда из Москвы встречать хлебом и солью, то встречали – икрой и балыком. И поддакивали.
Я все ждал момента задать ему вопрос, а не боится ли он повторить судьбу Горького. И задал, когда вышли из-за стола, на что получил гневную отповедь писателя. Он сначала заклеймил великого пролетарского классика,
а потом сказал глядя прямо мне в глаза, что сам никогда не пойдет его путем, и это уже доказал всей своей жизнью. И мне как-то даже стало неловко, что я - мелкий щелкопёр областной газетенки, - так оскорбил его этим вопросом.
Тем более, вскоре мы узнали, что Солженицын отказался получать Госпремию из рук Ельцина, тем самым доказав, что эту власть он не признает. Правда, для меня осталось загадкой, почему на склоне лет он принял премию из рук власти, которая присягнула Ельцину. Уж надо было быть последовательным
до конца. Но может быть, не всё знаю.
На память о встрече у меня осталась книга пьес, которую Александр Исаевич подписал «Владимиру Васильевичу Монахову - Солженицын». Некоторые братские любители автографов великих просили расширить на своих томиках надпись, на что писатель сказал, что личные надписи он кому попало не делает - это требует времени и сопричастности друг с другом.
Книголюб и большой собиратель книжной миниатюры Евгений Полойко мне рассказывал, что в Братске когда-то жил известный
библиофил Раппопорт, который был в переписке с Солженицыным и стал одним из многочисленных героев «Архипелага». Е. Полойко сам видел письма и надеялся, что они сохранились в семье библиофила. Разыскать семью не удалось – уехали из Братска. И в итоге история этих писем канула в лету. А жаль».