Отметаю тезис о «невнятности» политики Путина. Как раз она очень даже «внятная», если признать вытекающие из шкурно-классовой сущности путинского режима две главные её целеустановки – внутреннюю (недопущение постиндустриальной модернизации России) и внешнюю (недопущение воссоединения постсоветского пространства). Модернизация предполагает высвобождение русской низовой субъектности, но тогда с ней придется делиться ресурсами и властью, и режим поэтому целенаправленно душит национальный капитал,
то есть мелкое и среднее предпринимательство, особенно производственное, которое за девять лет правления Путина сократилось вдвое, а реинтеграция территории по типу не прежнего Советского, а, скажем, Европейского Союза помешает бесконтрольному нынешнему разграблению российских богатств, почему Путин и торпедировал создание союзного государства «Российская Федерация + Республика Беларусь».
Эту базисную логику мало кто понимает, и в результате различные аналитики воспаряют в надстроечные мечты и упования,
грош им цена. Во многом умнее остальных Станислав Александрович Белковский, который сегодня 11 сентября 2008 года в статье «Где Россия/ 3. Выход из поражения. Ещё раз: необходимо срочно признать Южную Осетию» просто констатирует очевидные вещи:
«Здесь необходимо коснуться несущих аспектов философии нашей правящей элиты, которую можно по праву назвать «элитой утилизации». Целью правящего слоя, который сформировался, в основном, в 1993-1996 гг. и с тех пор не претерпел качественных изменений ни по форме, ни по содержанию (хоть и был тонко разбавлен путинскими личными друзьями
по Ленинграду-ГБ), была и остается утилизация советского наследства. При том в советском наследстве РФ-элита выделяет две составляющие:
1. Хорошую: это и фабрики-заводы-трубопроводы, давно превращенные в частные миллиарды, и престижная мёбель, например, кресло постоянного члена Совета безопасности ООН, позволяющее в нужный момент надувать щеки и защищать суверенную демократию в Зимбабве (одной из самых важных для России стран мира, вестимо);
2. Плохую, или обременительную: все активы бывшего
СССР, которые не только не приносят внушительных доходов, но и требуют от элиты постоянных издержек. К «плохой» части наследства, относилась, в частности, советская социальная система, которая гарантировала человекогражданину много бесплатных государственных услуг. И к ней же - непризнанные де-факто государства, образовавшиеся в результате распада СССР: Абхазия, Южная Осетия, Приднестровская Молдавская Республика.
Отношение РФ-элиты к «плохому» наследству всегда была четким и неизменным: избавиться
и сдать в исторический утиль а) как только обстоятельства позволят; б) сохранив имиджевое лицо… С младых президентских ногтей Владимира Путина кремлевские стратеги бились над тем, как «сдать» их при полном сохранении PR-впечатления очередной победы».
Отсюда понятно стремление Путина избавиться от «непрофильных» обременяющих активов типа СНГ, трактуемого как «цивилизованная форма развода», или плацдармов в Лурдесе (Куба) и Камрани (Вьетнам), а также во многом спровоцированное ухудшение отношений с
Украиной, не говоря уж о нежелании Путина, вопреки государственным интересам России, признать независимость ПМР, Абхазии и Южной Осетии.
Саакашвили своей военной инициативой принудил Медведева-Путина совершить вынужденные шаги. Тем самым он сдвинул «замороженную» ситуацию с мертвой точки, заманил русского медведя в югоосетинский капкан и сплотил нацию вокруг себя. Ясно, что на военную победу Саакашвили не рассчитывал, но удар он нанес совершенно неожиданно (у российских спецслужб нет агентуры в грузинском
руководстве?!) и застал Медведева-Путина врасплох. Не вмешаться было нельзя, и пришлось пойти на крайнюю меру (к которой подталкивал Саакашвили) – ввести в Южную Осетию российские войска. С международно-правовой точки зрения – очень плохо, но что оставалось делать. РФ в любом случае теряла статус миротворца и становилась одной из сторон вооруженного конфликта. Далее же – начинается тонкая игра, чтобы свести к минимуму неизбежные уже внешнеполитические и имиджевые потери. Один вариант действий, при котором имелись
некоторые шансы сохранить формат миротворческой операции – ограничиться всего лишь отбрасыванием грузинских войск от Цхинвала, затем перейти к раунду переговоров и в конце концов вернуться к исходным позициям. Однако грузинская армия неожиданно (для меня, по крайней мере) оказалась упорной в борьбе и не рассыпалась под натиском войск РФ. Поэтому логика боевых действий 9-10 сентября, как и рассчитывали грузины, придала российской 58-ой армии статус стороны конфликта, а не оплота миротворчества.
Станислав
Белковский констатирует – «По состоянию на 10 августа ситуация выглядит примерно так.
1. Гражданская инфраструктура Южной Осетии и столица республики Цхинвал - уничтожены. Официально сообщается о 32 000 югоосетинских беженцев, находящихся ныне в Осетии Северной. При том официально население Южной Осетии составляло примерно 72 000 человек, а фактически (с учетом прежде уехавших на работу в Россию и эвакуированных прямо перед войной) - менее 50 000. Это значит, что подавляющее большинство жителей республики
покинули свои дома, куда в обозримом будущем вернуться они не смогут - домов больше нет. Фактически, Южная Осетия стерта с лица земли. Что косвенно (по Фрейду) признал в Совете безопасности ООН российский постпред Виталий Чуркин, заявивший 10 августа, что Россия никогда бы не дала стереть с лица земли непризнанные республики и вытеснить их за пределы. (На самом деле, именно это Россия и позволила Саакашвили сделать с Южной Осетией. Стереть и вытеснить).
2. Ведущие геополитические игроки вплотную подошли
к постановке вопроса об изменении формата миротворческой операции и формировании международного контингента в де-факто государствах на формальной территории Грузии.
Причем: если до 7 августа важным аргументом в пользу исключительного российского миротворчества была его эффективность - действительно, в 1992-2008 гг. Россия на постсоветском пространстве заморозила военные конфликты и обеспечила долгий мир, что не удавалось большинству международных миротворцев на Ближнем Востоке, на Балканах и в Африке
- то сейчас, после уничтожения территориального тела Южной Осетии, этот аргумент уже не выглядит столь убедительно. Когда Михаил Саакашвили 9 августа заявил, что «грузинские войска выполнили свои задачи», он почти не врал. Задачи 1 и 2 действительно решены. И хотя главную задачу - установление блиц-контроля над югоосетинской территорией - ему решить не удалось, 1 и 2 - это для Тбилиси уже немало. Такой результат, достигнутый ценой многочисленных жертв, никак не может считаться победой или хотя бы тактическим
успехом России.
Ничего хорошего не принесет России и сохранение довоенного status quo: вместо живой республики придется сторожить руины, на которых построить нам ничего не дадут. Так как юридически эти развалины будут вполне грузинскими».
Второй вариант действий, за который выступает Станислав Белковский, - «Если Москва признает обе республики субъектами международного права /и станет легальным партнером двух новых независимых государств/, изменится всё. Сменится наша власть, хотя формально
- не изменится ни на клеточку. Но логика, в которую поставит себя эта власть, будет уже качественно новой, иной. И только в этом случае войны уже не будет. Наступит определенность, которой так чает «мировое сообщество». И нефтепровод «Баку-Тбилиси-Джейхан» сможет спокойно работать. США и Европа очень покритикуют Россию. Но - в глубине души - вздохнут с облегчением. Россия может выйти из поражения в победу». Есть и прецедент – признание Турцией в 1975 году непризнаваемой более никем в мире Турецкой Республики
Северный Кипр. И мало кто переживал за этот факт.
Но дьявол прячется в мелочах, и «вариант Белковского», думаю, уже не получится. Зачем Путину обременяться Абхазией и Южной Осетией? Хотел бы он признать обе республики – давно бы признал, особенно после провозглашения «независимости» Косово. И с учетом сказанного в первом абзаце данной заметки - выигрышнее всего для Путина откровенная агрессия против Грузии под сладкую для туземных шапкозакидательских ура-патриотов и русопятов демагогию о «принуждении
к миру». Начались бомбежки Гори, Тбилиси и других грузинских городов, морская блокада Грузии и потопление её катеров, оккупация Зугдиди и прочие шаги, ставящие Россию вне правового поля. Восторги «патриотов» идут на повышение рейтинга Путина, а Россия погрязает в Грузии, и даже если лично для Путина ненавистный Саакашвили (говорят, он в узком круг обидно обозвал Путина, и тот по злопамятству ему этого простить не может) будет свергнут, Грузия почти необратимо не станет российской или прорусской. Более того,
агрессия против Грузии одновременно оборачивается резким обострением отношений с Украиной вплоть до вполне вероятной утраты Севастополя уже в ближайшие недели (демонтировать береговую инфраструктуру Черноморского флота не представляет труда при отсутствии в Севастополе и вообще в Крыму вооруженных российских формирований). Вряд ли выживет СНГ. О зимней Сочинской Олимпиаде, само собой, можно будет забыть – впрочем, это будет лишь плюсом для нас, низовых русских.
Слишком много факторов, чтобы в маленькой
заметке делать перебор прогнозных сценариев. Но один факт самоочевиден – Путин избрал третий вариант полномасштабной войны с Грузией, что означает международную изоляцию России и всяческие проигрыши в недалеком и далеком будущем, но зато сумасшедший подскок рейтинга Путина и тем самым отвлечение внимания от проблем блокируемой модернизации страны и от весьма неприятных для населения грядущих экономических, социальных и политических шагов. И Путин благодаря "победоносной войнушке", скорее всего, затмит
Медведева и предстанет как единственный и незаменимый "национальный лидер" навеки.