Лепят святого, а он не таков

Правящая группировка сделала ставку на разжигание антикоммунизма, на очернение советского периода отечественной истории. Перед глазами – парад на Красной площади 9 мая 2008 года, Путин и Медведев на фоне похороненного под триколором и удушенного георгиевской лентой Мавзолея Ленина. И месяц назад – истерия в связи с 90-летием расстрела царской семьи. И Николай II как святой?! И как будто спущенная с цепи РПЦ, обличающая зверства большевиков. Сейчас смотрел из Пекина репортаж с Олимпийских игр, медалей кот наплакал, нужна научная система релаксации спортсменов и подведения их к пику формы, а вместо ученых послали попов, чтобы благословляли на победу. Смешно, убого!

Умер писатель-антикоммунист Александр Солженицын, я в нескольких заметках сравнил его с писателем-патриотом Варламом Шаламовым, а правящая группировка решила выставить покойного как своё знамя. Только что сообщили, что решено Большую Коммунистическую улицу на Таганке переименовать в улицу Александра Солженицына. Читаю в Живом Журнале заметку «Неисповедимы пути чекистов, уверовавших внезапно... в Бога!»:

"Партия парламентского большинства объявила, что идеология недавно скончавшегося писателя, нобелевского лауреата Александра Солженицына близка партии, и подумывает над тем, чтобы сделать автора «Архипелага ГУЛАГ» одним из главных идеологов партии...

Неизвестно, что бы ответил сегодня на столь щедрое предложение сам Александр Солженицын, но свою позицию насчет партийной идеологии он высказывал недвусмысленно и неоднократно. В статье «Как нам обустроить Россию» в 1990 году он писал: «Принцип партийности уже подавляет личность и роль ее, всякая партия есть упрощение и огрубление личности. У человека – взгляды, а у партии – идеология». «Недопустимо вмешательство партий в производственный, служебный, учебный процесс".

Но СМИ сообщают:

«"Он (Солженицын) оставил консервативную идеологию, на которой сегодня стоит Россия, которая является идеологией нашей партии. Мы консервативная партия в том понимании, в котором был Александр Исаевич", - указал бывший в молодости анархистом, а ныне ставший охранителем и одним из лидеров путинской партии «Единая Россия» Андрей Исаев.

То, что посмертно Солженицын оказался в списке идеологов правящей партии России, политолог Дмитрий Орешкин назвал "органичным для защиты ценностей нынешней власти, замешанной на лицемерии". Я вижу здесь нищету идейных устремлений "Единой России": они сами не могут сформулировать себе идеологию и пытаются ее заимствовать. Человек, который всю жизнь посвятил борьбе со Сталиным и ЧК, теперь делается символом чекистской номенклатурной политики", - считает политолог».

Почитал отклики на смерть Александра Солженицына. Неуместные экзальтации Александра Проханова, дежурная скорбь Валентина Распутина, бесчисленные антикоммунические пассажи всяких официозных и «демократических» деятелей. И наткнулся на зацепивший меня текст Владимира Сергеевича Бушина «Когда погребают эпоху» (Завтра, Москва, 13 августа 2008 года, № 33 /769/, стр. 6):

«Случилось так, что моя жизненная стезя не раз соприкасалась и даже пересекалась со стезёй новопреставленного. Ещё в январе 1945 года мы были недалеко друг от друга: 48-я армия 1-го Белорусского фронта, в которой служил он, вторглась в Восточную Пруссия из района Цеханув с юга, а моя 50-я 2-го Белорусского - из района Августов-Осовец с юго-востока. И с тех пор до дней нынешних... Мой путь на дачу - как раз через Троице-Лыково, еду и всегда думаю: здесь за воротами дома 2/2 по 1-й Лыковской улице на пяти гектарах лесисто-болотистой местности, окруженных спиралью Бруно, обитает Апостол...

Когда он в 1962 году появился в "Новом мире" со своим "Одним днём Ивана Денисовича", его по-доброму, даже восторженно встретили многие известные писатели. Помимо главного редактора журнала Твардовского, одобрительно писали о повести Симонов в "Известиях", потом - Маршак в "Правде", Бакланов - в "Литгазете"... А Шолохов даже просил Твардовского поцеловать от его имени успешного дебютанта. И я со статьёй в ленинградской "Неве" оказался в этом ряду. Позднее уже не только об "Одном дне", а обо всём, что к тому времени Апостол напечатал в "НМ", вышла моя статья в воронежском "Подъёме". С этого завязалась переписка.

Вроде бы ничто не предвещало того, что разразилось позже. В самом деле, судите сами, если 22 марта 1963 года Владимир Лебедев докладывал своему шефу Хрущёву: "После встречи руководителей партии и правительства с творческой интеллигенцией в Кремле (7-8 марта) и после Вашей речи, Никита Сергеевич, мне позвонил по телефону писатель А.И. Солженицын и сказал следующее (судя по всему, это было записано на ленту. — В.Б.):

- Я глубоко взволнован речью Никиты Сергеевича и приношу ему глубокую благодарность за исключительно доброе отношение к нам, писателям, и ко мне лично, за высокую оценку моего скромного труда. Мой звонок Вам объясняется следующим: Никита Сергеевич сказал, что если наши литераторы и деятели искусства будут увлекаться лагерной тематикой, то это даст материал для наших недругов, и на такие материалы, как на падаль, полетят огромные, жирные мухи.

Пользуясь знакомством с Вами, я прошу у Вас доброго совета, товарищеского совета коммуниста. Девять лет тому назад я написал пьесу "Олень и шалашовка"... Мой "литературный отец" А.Т. Твардовский не рекомендует передавать её театру. Однако мы с ним несколько разошлись во мнениях. И я дал её для прочтения в театр-студию "Современник" О.Н. Ефремову, главному режиссёру.

Теперь меня мучают сомнения, учитывая то особое внимание и предупреждение, которое было высказано Никитой Сергеевичем в его речи, и, сознавая всю свою ответственность, я хотел бы по советоваться с Вами - стоит ли мне и театру дальше работать над этой пьесой.

Я хочу ещё раз проверить себя: прав ли я или Александр Трифонович. Если Вы скажете то же, что А.Т.Твардовский, я немедленно забираю пьесу из театра... Мне будет очень больно, если я в чем-либо поступлю не так, как этого требуют от нас, литераторов, партия и очень дорогой для меня Никита Сергеевич".

И Лебедев заключал: "Прочитав пьесу, я сообщил тов. Солженицыну, что, по моему глубокому убеждению, пьеса в теперешнем виде для постановки не подходит. Автор пьесы и режиссёр согласились и сказали, что не будут готовить пьесу к постановке" (Кремлёвский самосуд. Москва, 1994, стр. 5-7).

Вот и подумайте, какого бунта можно было ожидать от писателя, который, ну, просто мысленно лобзает Генсека за отеческую заботу и божится, что ему будет очень больно, он терзается при мысли, что вдруг не оправдает доверие партии. А главное, ещё и мнение хрущёвского секретаря о художественном произведении в его глазах решительно перевешивало мнение большого писателя и даже "литературного отца"! И в письмах его ко мне - никакой "падали" и "жирных мух". Наоборот! Апостол писал: "Нам необходимо учиться видеть красоту обыденного". Какого "обыденного"? Да, конечно же, советского, иного не было.

Но вот произошли два события: из Кремля намахали Хрущёва и Комитет по Ленинским премиям прокатил на вороных Солженицына, уже проткнувшего дырочку в пиджаке для драгоценной медали... В своё время кто-то сказал: если бы в надлежащий час генералу Дудаеву нацепили на погоны к одной звезде вторую, то никакой чеченской войны не было бы. Не знаю... Но Солженицын с его уверенность в себе как в "мече Божьем" забыть и простить такой конфуз просто был не способен. Во всяком случае, именно с той поры всё и началось и переменилось...

16 ноября 1966 года на обсуждении в Союзе писателей "Ракового корпуса" мы познакомились лично. Встречались и позже, когда Апостол уже ходил в дефицитной пыжиковой шапке и отливавших перламутром штанах. А в мае 1967 года он прислал мне с назидательной припиской, что не след, мол, отсиживаться, и свою известную экстремальную цидулку Четвертому съезду писателей СССР. Дня за два до съезда ко мне в "Дружбу народов", где я тогда работал, как шестикрылый серафим, явился, словно только что кем-то помятый, Наум Коржавин. Он предложил подписать коллективное письмо членов Союза писателей с просьбой к съезду дать слово жертве культа. Почему не дать жертве? Я всегда был демократ. Подписал.

Да, встретили Исаича, не подозревая, что это Апостол и есть, с распростёртыми объятьями. Но время шло, и многие вчерашние хвалители - учитывая момент, скажем так, - отшатнулись, отвернулись от него. Не только Симонов, решительно отвергший роман "В круге первом" ("слепая злоба"), а потом и его вздорный вымысел о Фёдоре Крюкове как об авторе "Тихого Дона"; не только Г. Бакланов и я, но и Владимир Лакшин, особенно нахваливавший и защищавший питомца "Нового мира". Теперь он писал, в частности: "В христианство его я не верю, потому что нельзя быть христианином с такой мизантропической наклонностью ума и таким самообожанием". И сам Твардовский бросал ему в глаза: "Если бы печатание «Ракового корпуса» зависело только от меня, я бы не напечатал"... "Если бы "Олень и шалашовка" была напечатана, я написал бы против неё статью. Да и запретил бы даже"... "У вас нет ничего святого"... Как раньше особенно бурно приветствовал, так теперь резче всех и отвернулся Шолохов: "Болезненное бесстыдство!".

Потом стало известно, что давно отвернулись от Солженицына даже школьные друзья: Николац Виткевич, Кирилл Симонян, его жена Лидия Ежерец (она у нас в Литинституте читала курс по современной западной литературе), которых он во время следствия по его делу назвал своими единомышленниками-антисоветчиками. О Наталье Решетовской, первой жене, я уж не говорю. Он сам "отвернулся" от неё на пороге старости.

Отвернулись даже те, кто вместе с ним сидел, а это тот же Виткевич, Лев Копелев, Сергей Никифоров - прототип Роди из "Круга". Прототип напечатал в "Нашем современнике" беспощадные воспоминания "Каким ты был, таким ты и остался". Нельзя забыть и Ольгу Карлайл, внучку Леонида Андреева. В 1965 году её отец Вадим Андреев тайно вывез на Запад микрофильм романа "В круге первом" (а мы уже после этого обсуждали его в ЦДЛ!), в 1968 году её брат Александр вывез "Архипелаг ГУЛАГ". (Вот оно, всезнающее и всемогущее КГБ! Вот он, колпак, под которым задыхался Апостол!), а сама Ольга с мужем по просьбе романиста почти пять лет возились с переводом и с организацией издания этих книг на Западе. И что же? Оказавшись там, Солженицын обвинил супругов Карлайл в намерении нажиться на издании его книг. Они вынуждены были защищаться. В 1978 году в США и во Франции вышла книга Ольги Карлайл "Солженицын и тайный круг". Теперь она издана и у нас. Книга кончается так: "Не одни мы стали жертвами солженицынской ненависти. Вадим Борисов, Иван Морозов из издательства ИМКА-пресс тоже изведали её в полной мере" (стр.174). Как видно, Ольга Вадимовна не знала, что совсем не старый Борисов умер, как не знала и о других жертвах.

Примечательно вот что. Ведь "отвернулись" от Солженицына не только советские патриоты по идейным и литературным соображениям как от антисоветчика с апостольскими задатками (Шолохов, Симонов, Симонян и др.), но и люди очень близкие ему по антисоветским убеждениям (супруги Копелевы, супруги Карлайл, Бакланов - друг Рейгана и Сороса и др.), - тут уж оказалась непереносима просто его человеческая суть.

Странное дело, немало умников, которые всеми доступными им способами и средствами поносят, гвоздят и проклинают Советскую власть, советское время и тех, кто это время олицетворял, страшно обижаются, когда их называют антисоветчиками. Между тем, теперь это просто определение, как шофер, футболист, алкоголик, шизофреник, наркоман... Но попробуйте так назвать, допустим, критика Б. /= Владимир Бондаренко/ или историка С. /= Сергей Семанов/ Сожрут! А потом сами лопнут от злости.

Возьмите хотя бы этого С. Произошла антисоветская, антикоммунистическая контрреволюция. Власть идеализирует царское прошлое, самих царей, особенно последнего, превозносит политиков и вельмож того времени, глумится над Лениным, Сталиным, Дзержинским, над героями советской жизни и литературы, кино... Всем этим рьяно занимается и С. Он с режимом расходится только в двух пунктах - Сталин и евреи. Как же не антисоветчик!

Так вот, Солженицын был самым последовательным, всеохватным, круглосуточным, бессонным, короче говоря, самым "лютым антисоветчиком, сыгравшим огромную роль в крушении СССР", как сказал в "Комсомольской правде" Александр Проханов при печальной вести о скоропостижной кончине классика. Называли его и литературным власовцем. Кажется, первым назвал в "ЛГ" Александр Рекемчук. И что тут несправедливого? Власовцы боролись против Красной Армии и Советской власти оружием, а Солжениным против того же самого - пером, словом. Так его и называют "литературным".

Но не родился же он антисоветчиком и власовцем, а стал таким со временем. Как? Почему? Тут в дело вступают коммунистические аналитики. Владимир Вишняков пишет в "Правде": "Ушёл из жизни, пожалуй(!), самый радикальный(!!) критик(!!!) советского периода истории, особенно - роли в ней И.В.Сталина". Ну как деликатно: "радикальный критик"?! Дальше уже просто оправдание: "Основания обижаться на Советскую власть у него, прямо скажем, были. Детство проходило в крайней бедности и терзаниях. Над ним посмеивались за нательный крестик и нежелание вступать в пионеры". ЁТМ! Вы, правдисты, этому верите?

Если спросить Вишнякова, откуда он это взял, мыслитель наверняка сошлётся на книгу Людмилы Сараскиной о Солженицыне, вышедшую недавно в серии ЖЗЛ, - жаль, что не под одной обложкой с изданным там же житием Ивашки Мазепы. Та пишет: "Весной 1931 года Саня был рекрутирован в пионеры". Верить? Ему шёл уже тринадцатый год, а так как поступил в 1927 году сразу во второй класс, то теперь учился в пятом - в эту пору школьники готовились уже вступать в комсомол, что наш Саня вскоре и сделал. А в комсомол едва бы приняли мальчишку, не желавшего быть пионером. Но Сараскина продолжает: "Теперь (после рекрутирования) за ним приглядывали особенно зорко... И был случай, когда силой сорвали с пионера крестик". С крестиком приняли в пионеры, да ещё и старостой класса избрали?!

"Детство в крайней бедности и терзаниях..." Да ведь это 20-30-е годы. Многие ли жили тогда в достатке? Но Саня-то как раз благоденствовал. Не в книге, не в интервью для публики, а в письме жене 23 апреля 1944 года он писал о своей работящей и любящей его матери: "Иногда я был непростительно равнодушен к ней, иногда груб. А ведь она не вышла второй раз замуж - из-за меня. Просидела много ночей за сверхурочными работами на машинке - из-за меня... Трясло, ломало - имея бюллетень, шла на работу, чтобы только заработать что-нибудь ещё для сына.

Она соткала мне счастливое детство, которое сейчас приятно вспомнить. Она создала все материальные условия для моего духовного развития". Все!.. И впрямь, когда многие его сверстники старались в летние каникулы как-то подзаработать для дальнейшей учёбы, наш Саня отправлялся путешествовать: то пешком - по Украине, то на лодке - по Волге, то на велосипеде - по Крыму... На велосипеде! Это как ныне "мерседес". Нет, больше! По себе знаю. После смерти в 1936 году моего отца я завладел его велосипедом. Так он был предметом восхищения и зависти всех окрестных мальчишек в Измайлове.

Когда Апостол жил в Америке, я написал о нём немало статей в разных газетах - от "Омского времени" до "Завтра" и "Дуэли". А после того, как он вернулся, издал непереваримую для его почитателей книгу "Гений первого плевка", она выходила трижды...

А похоронили Апостола на кладбище Донского монастыря рядом с могилой знаменитого историка Ключевского. Разве мог Василий Осипович ожидать такого соседа. Надо было - рядом с Деникиным. Как литературного Шкуро».

Из откликов в Гостевой книге газеты «Завтра»:

Кадет с Украины:
Браво, товарищ Бушин! Ваша публицистика великолепна. Конечно же, Солженицын был очень тонким конъюнктурщиком и смертельным врагом русского государства. "Метили в коммунизм, а попали в Россию" горько заметил о себе ещё один пасквилянт, автор "Зияющих высот" /Александр Зиновьев/. Пытаясь искупить вину перед Россией за "Архипелаг ГУЛАГ", настрочил "Двести лет вместе". В этом опусе Исаич раскрыл великий секрет - оказывается, все три начальника ГУЛАГа были евреями. Евреи обиделись, и оракул исчез с экранов телевизоров. Прав Бушин - Солженицын очень много навредил русским и России. Бог ему судья.

Владимир И:
По сути Солжженицын - враг русского народа. У Ильина, кажется, была сентенция, что русские разучились отличать добро от зла – увы, эмигрант прав.

Михаил Дроздов (Шанхай):
Бушин в своем репертуаре. Он, кстати, последние годы очень напоминает мне писателя Войновича, которого о чем ни спроси, всё сведет к тому, чтобы лишний раз побольней лягнуть Солженицына. Вот и наш Бушин, когда-то талантливый публицист (вспомним хотя бы его "Бадью и оглоблю"), опять тянет свою заезженную пластинку. Учитывая, что эту пластинку он на этот раз завел над еще свежей могилой Солженицына, уместно будет назвать Бушина "гением последнего плевка". Ответить вам уже некому, но с прозвищем этим, вот увидите, придется жить!

UNK:
У Проханова: "...О нем не будут помнить еще долгие годы, покуда три враждующих фрагмента русской идеологии не образуют синтез. Но если это все-таки случится, если произойдет невозможное, - с новой, ослепительной силой вспыхнет имя Солженицына, который с огромным опозданием, как это часто бывает, будет признан провидцем..." Ну как же не будем помнить? Обязательно будем помнить, хотя и без ослепительной силы! Пеньковского, вон, не забываем... А какой "фрагмент русской идеологии" представлял новопреставленный? Или у него была "своя идеология, солженицынская"? Если материя с антиматерией сталкиваются, получается аннигиляция и ослепительный взрыв и пустота, а если синтезируются враждующие! фрагменты!! идеологии!!! (Господи, маразм какой-то), то будут "синтезированы" новые "враги" и "друзья" и имя Апостола может исчезнуть даже без хлопка.

Константин:
Владимир Сергеевич! Как всегда - великолепно! Тут в инете на девятидневной давности форумах по поводу "безвременной" кончины "второго Толстого" очень много людей, в том числе довольно молодых, достаточно бурно разделяли нашу точку зрения. Даже было и такое высказывание одно: "И сдохнуть-то, гад, вовремя не захотел: нет бы в пятницу, когда все за город валили, в воскресенье бы уже закопали! А еще лучше, если бы на 30 лет раньше".

Рв:
Дорогой товарищ Бушин! Я большая поклонница Вашего творчества. Читать Вашу публицистику огромное удовольствие, она источник знаний, которые я с благодарностью использую в работе.

Юрген:
Товарищ Бушин, интересно - а вы давали почитать "Гений первого плевка" Бондаренко? И вообще, надо эту книгу издать многомиллионным тиражом, чтобы все - от простого декханина до олигарха и президентов (включая Валентина Распутина) убедились в том, какой жалкий и ничтожный человек был покойник. Или всё-таки - бог ему судья?

Предприниматель:
Тов. Бушин! От всего сердца желаю Вам крепкого здоровья, успехов всяческих... Горжусь, что есть такие граждане, как Вы, в нашей многострадальной Отчизне.

Авиатор:
Прекрасная статья!

Людмила:
Владимир Сергеевич! Огромное спасибо Вам за Ваши книги. Дай Вам Бог здоровья! Про Солженицына говорить не хочу. Сегодняшняя война - это плоды его "пророческих" трудов. Удивляет позиция Проханова (уважаемого писателя и критика).

Татьяна:
Меня вот что удивляет, что даже Владимир Бушин (который в очередной раз порадовал своей статьей) не отрицает литературного таланта Солженицина. Лично мне очень тяжело дался его знаменитый "Один день...", раздражала мелочность и концентрация на себе главного героя.

Олег:
Владимир Сергеевич войдет в историю не только как блестящий публицист, но прежде всего как автор великой книги "Гений первого плевка". Читал не отрываясь, взахлеб, давал читать коллегам - та же реакция. Книгу зачитали до дыр. Он главный разоблачитель гнусного отщепенца. Что касается Александра Зиновьева, то именно он первым назвал Солженицына-писателя ничтожеством. Спасибо, Владимир Сергеевич!

Николай Чернов:
Замечательно по стилю, и как всегда строго обосновано! Какой контраст с велеречивой и пустопорожней статьёй Владимира Бондаренко.

Ветер:
Спасибо, Владимир Сергеевич, за статьи и за книги. Это эпитафия для Солженицина:
Зависть, ложь, Иуды вонь -
вот и вся его гармонь.
Что касается литературных его талантов – по-моему, обычный средний журналист жёлтой газеты. Остальное - скандалы и раскрутка ЦРУ... Да и то не читают.

NN77:
Отличная статья. Что касается Солжа, то еще раз дам ссылку. В Инете размещен трехчасовой документальный фильм Би-Би-Си "Власть кошмаров: Происхождение политики страха" (2004). В фильме воспроизводится фрагмент пропагандистского антисоветского фильма американского "Комитета по существующей опасности" 1978 года "Цена мира и свободы". На 34 минуте (фильма "Власть кошмаров") на американскую сцену выходит Солженицын и, обращаясь к американским властям, призывает к войне с СССР: "Мировое зло, ненавистное к человечеству, и оно полно решимости уничтожить ваш строй. Надо ли ждать, что американская молодежь должна будет гибнуть, защищая границы вашего континента?!" (http://allan999.livejournal.com/4223444.html?mode=reply). Солж - предатель, доносчик, клеветник, враг СССР. В коментах сейчас опять начнут скулить - нельзя, мол, о мертвых плохо говорить. Ну, во-первых, сам Солженицын с упоением обгаживал умерших Ленина, Сталина и многих других исторических личностей. Может, нам и о Геббельсе нельзя плохого слова сказать?

Александр:
Владимир Сергеевич, огромное спасибо за правду, за Ваш от Бога талант, который у Вас, Старого солдата, сильнейшее оружие в борьбе с главным злом нашей эпохи - безмерной ложью и моральным уродством, пронизавшими все сферы нашей жизни. Общение с Вами - глоток свежего и чистого воздуха. Спасибо Вам за то, что Вы по-прежнему в строю и крепок Ваш дух. С искренним Уважением.