Русская Революция познается в сравнении

Успешнейшей буржуазно-демократической революцией в восточной стране представляется мне японская Революция Мэйдзи (1866-1869), когда молодой самурай-забияка Рёма Сакамото собрал вокруг себя дюжину других молодых самураев-орговиков, и они сплотили проимператорские силы и свергли феодальное правление «премьера»-сёгуна и сразу же приступили к взращиванию низовой японской субъектности, для чего первым делом провели аграрную реформу и наделили самодостаточной собственностью крепких мужиков. Опираясь на низовых хозяев села и города, молодые японские «декабристы» бросили народ в модернизационный прорыв и вскоре превратили Японию в современное государство и в самую могучую военную силу Азии и разгромили полуфеодальную Царскую Россию. Полтора века японцы живут модернизированно, но уважая традиции.

Не столь прям был путь Китайской Революции. 20 августа 1905 года Сунь Ятсен собрал в Токио дюжину молодых китайских орговиков-пассионариев и создал союз Тунмэнхой (ныне Гоминьдан = Национальная партия) и уже в 1911 году свершил буржуазно-демократическую Синхайскую Революцию, но из-за слабости китайской низовой субъектности и тем самым отсутствия базиса демократии вынужден был сначала отдать власть силовикам, а затем считаться с радикальными китайскими коммунистами. Борьба между китайскими националистами и китайскими коммунистами за власть в Китае длилась десятилетиями, и у Гоминьдана были неплохие шансы взять верх до тех пор, пока Коммунистическая партия Китая под руководством Дэн Сяопина не принялась рьяно взращивать китайскую низовую субъектность, дав свободу малому предпринимательству, и тем самым выбила из рук гоминьдановцев модернизационный козырь. Политические проблемы пока остаются, но курс КПК на «среднюю зажиточность» китайцев означает рост китайского среднего класса и тем самым укрепление базиса демократии и развития.

В Индии при активном русском участии 29 декабря 1885 года был в Бомбее организован Индийский Национальный Конгресс, который в тени британской демократии и мягких колониальных порядков стал садовником низовой индийской субъектности и штабом нарождающейся индийской национальной буржуазии. В результате удалось оттеснить индийских компрадоров, а затем удалить и британских колонизаторов и, несмотря на яростный, как и в Китае, натиск коммунистов и происки дусубъектизирующих сил (индийские этнозоологисты все же убили «отца индийской нации» Махатму Ганди), - Индия стала крупнейшей по населению демократической страной мира и ныне очень уверенно смотрит в будущее.

Больше всего из крупных восточных стран не повезло России. Русское подобие «Революции Мэйдзи», а именно восстание масонов-декабристов 25 декабря 1825 года, окончилось неудачей, а убитому террористом Петру Аркадьевичу Столыпину не хватило времени, чтобы взрастить «критическую массу» русской низовой субъектности, то есть экономически-самодостаточных низовых русских хозяев. Буржуазно-демократическая революция в нашей стране все же состоялась, как и в Китае, но тоже не имела снизу достаточной социальной опоры, и на первый план вышли «силовики» (белые) и большевики («красные»). Победили коммунисты, как и в Китае, однако если Мао Цзэдуну удалось провести «большую чистку» забюрократизированной коммунистической верхушки в ходе Великой пролетарской культурной революции и тем самым освободить дорогу низовой китайской пассионарности и последующим «четырем модернизациям» Дэн Сяопина, начавшимся с раскрепощения низового самостоятельного хозяйствования, то в Советском Союзе после смерти Сталина больше не проводилось «чисток» и потому прекратился паретовский «круговорот элит» и началось загнивание и ошкуривание «головы», и невозможно сверху было провести высвобождение низовой русской субъектности, и низовые пассионарии, лишенные самодостаточной собственности и социального лифта, не чувствовали страну «своей» и с грязной водой обюрокраченного коммунизма выплеснули ребенка русской тысячелетней государственности. И недовершенная русская буржуазно-демократическая революция обернулась августовской Русской Катастрофой-1991.

Нельзя познать странную судьбу России в ХХ-ом веке, не сравнивая её с судьбой соседних Японии, Китая и Индии. Законы поведения людей и обществ одинаковы всегда и везде. Но этого не понимают многие доморощенные историки, предпочитающие воспарять в кущи надстройки вместо того, чтобы зреть в корень субъектного базиса и упражняющиеся вольно или невольно в борьбе с прошлым собственной страны. Впрочем, расхристанная ситуация в современной отечественной исторической науке соответствует нерешенности задач буржуазно-демократической революции в России и блокированию модернизации страны со стороны шкурно-мародерских сил, захвативших власть в ходе Катастрофы.

Нынешняя дискуссия о ценностных установках школьного учебника по истории отражает эту ситуацию. Дошло до того, что отрицается сам факт Русской Революции. Мол, народы Запада и Востока доросли до революции, а русские и до этого не созрели, и у нас в России была не революция, а «русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Другими словами, нас пытаются низвести на уровень какой-то отсталости-первобытности типа африканской.

Подвижки за последний год все же интересны. Известный московский педагог-историк и журналист Анатолий Берштейн (родился в 1952 году, закончил исторический факультет МГПИ) в статье «Рациональное управление убийствами: Новая историческая концепция - сталинский террор оказался «инструментом развития»» (Время новостей, Москва, 25 августа 2008 года, № 154) сообщает:

««Модернизация» отечественной истории, вызвавшая бурное обсуждение в минувшем году, с новой силой возобновилась в нынешнем. Поводом стал состоявшийся в августе, в канун учебного года, сбор учителей истории в Академии повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования, посвященный преподаванию новейшей истории России.

Напомним, что в прошлом году общественности был представлен учебник Александра Филиппова (с группой соавторов) «История России 1945-2007», вышедший массовым тиражом в издательстве «Просвещение». На этот раз издательство объявило о готовящемся новом учебнике «История России 1900-1945» (судя по всему, того же авторского коллектива), а учителям была роздана его концепция. Как и прежде, планируется сначала написать пособие для учителя, потом его обсудить, а затем издать сам учебник. Судьба предыдущего учебника Филиппова, широко рекомендованного нынче к преподаванию, показывает, что и будущий учебник готовится стать базовым для изучения российскими школьниками. А так как сама концепция обычно не подвергается ревизии, о чем, собственно, и было заявлено на встрече с учителями, к презентованному документу нужно отнестись совершенно серьезно. Тем более основания для этого самые веские.

Как предупреждают авторы, «основное внимание учащихся предполагается сконцентрировать на объяснении мотивов и логики действий власти». Итак, с самого начала нам заявляют: история, которую предлагают для изучения, в первую очередь история власти. Истории людей там нет. Остались лишь цели и средства государства. И хотя слово «оправдание» не значится, во многом это именно история оправдания средств. Ибо трудно представить, что у какой-либо власти нет объясняющих и оправдывающих ее политику мотивов и что она действует вне своей логики.

Вот некоторые тезисы, изложенные в концепции. Россия никогда не уступала по темпам развития другим странам, отставала она лишь в том, «что не являлось ее цивилизационной составляющей, а было заимствованным извне»; царь Николай II был убежден, что отказ от абсолютной монархии, «ослабление вертикали власти» приведет Россию к катастрофе, «поэтому отвергал все те проекты реформ, которые предполагали хоть в какой-то перспективе изменение этого порядка»; с 1914 по 1917 год в России произошла Великая Российская революция по типу Великой Французской; в Гражданской войне виновны в основном большевики, в то же время Белое движение «в ряде случаев выступало альтернативой профашистского толка, из которого вполне могла реализоваться националистическая модель развития»; организованного голода в деревне в СССР не было, он был связан «как с погодными условиями, так и с незавершенностью процессов коллективизации»; в конце 30-х годов, в рамках модернизации в СССР построен не социализм и не капитализм, а индустриальное общество; пакт Молотова-Риббентропа - ответ на Мюнхенское соглашение; ввод советских войск на территорию Польши в 1939 году - освобождение территорий Украины и Белоруссии; что касается Прибалтики и Бессарабии, отошедших к СССР в 1940 году, то раньше они входили в состав Российской империи; финская война была выиграна, в результате чего Советский Союз «получил то, к чему стремился»; СССР, возможно, и готовил превентивный удар по Германии, но «при этом Сталин полагал, что следует дождаться сосредоточения войск противника для агрессии, тогда это выглядело бы как мера самообороны, однако летом 1941 года возможностей для таких действий у Сталина еще не было» (таким образом, по существу, признается знаменитая версия скандального Суворова-Резуна); начальные поражения в Великой Отечественной войне носили в основном объективный характер; о депортации народов в годы войны надо говорить с «особой сдержанностью и осторожностью».

По каждому из упомянутых тезисов могла бы состояться отдельная дискуссия. Однако все они отходят на второй план, уступая главному - фундаментальному по сути оправданию массовых репрессий в период сталинского правления. Причем иногда это оправдание принимает сенсационный характер. Так, признавая факт расстрела польских военнопленных в Катыни сотрудниками НКВД, авторы пишут, что «это был не просто вопрос политической целесообразности, но и ответ за гибель многих (десятков) тысяч красноармейцев в польском плену после войны 1920 года, инициатором которой была не Советская Россия, а Польша». То есть фактически вводится в обиход понятие «справедливого» исторического возмездия.

Если в советских учебниках истории сталинские репрессии либо просто замалчивались, либо подавались как некое «искривление» генеральной линии КПСС, то наши разработчики фактически ищут «рациональные» оправдания действий власти по уничтожению миллионов своих граждан.

Судите сами. Цитируем. «Важно показать две составляющие этой проблемы. Первая относится к числу объективных факторов. Сопротивление курсу Сталина на форсированную модернизацию и опасения лидера страны утратить контроль над ситуацией было главной причиной «большого террора». Являясь единственной партией, ВКП (б) была и единственным каналом «обратной связи» для власти. В итоге под влиянием нараставших оппозиционных настроений в обществе она становилась питательной средой для формирования различных идейных и политических групп и течений, утрачивала свою монолитность. Это грозило не только Сталину утратой позиций в руководстве и даже физическим устранением (что наглядно продемонстрировало голосование на 17-м съезде ВКП (б)). Это создавало угрозу общей политической дестабилизации. Активность эмигрантских группировок усиливала эти опасения. Опыт использования внешними силами «пятых колонн» в других странах (Испания - самый яркий пример) внимательно изучался руководством СССР. К тому же Сталин не без основания мог считать тех, кто начинал военную карьеру в Гражданскую войну, «выкормышами» Троцкого. Перед войной между компетентностью и преданностью Сталин выбрал преданность командования армией и вообще бюрократии. Вполне реальными были негативные настроения в армейском руководстве, которые не могли быть сброшены со счетов. Это было особенно важно с учетом опасения совершения терактов против руководителей страны. Убийство С.М. Кирова в этой связи стало катализатором уже назревших процессов. Популярными в партийной бюрократии были идеи правых (Бухарина и К), с которыми нужно было вести не только идейную, но и политическую борьбу. Сталин не знал, от кого именно можно ожидать удара, поэтому с его стороны последовал удар по всем известным группам и течениям, а также по всем, кто не был его безусловным единомышленником и союзником. Вторая же сторона вопроса лежит в сфере субъективных причин «большого террора». Она связана, с одной стороны, с доктринальными особенностями большевистской идеологии и практики, а с другой - с личностью самого Сталина».

После такого анализа авторы делают соответствующий вывод и дают ценные методические указания: «Таким образом, важно показать, что Сталин действовал в конкретно-исторической ситуации, действовал (как управленец) вполне рационально (выделено мною. - А.Б.) - как охранитель системы, как последовательный сторонник преобразования страны в индустриальное общество, управляемое из единого центра, как лидер страны, которой в самом ближайшем будущем угрожает большая война».

Рациональный «большой террор», как утверждают авторы, прекратился сразу, как только Сталину стало ясно, что монолитная модель общества создана. И это произошло к лету 1938 года. А дальше, оказывается, начинается другой народно-хозяйственный проект под руководством не менее «эффективного управленца» Лаврентия Берия. «Террор был поставлен на службу задачам индустриального развития: по разнарядкам НКВД обеспечивались плановые аресты инженеров и специалистов, необходимых для решения оборонных и иных задач на Дальнем Востоке, в Сибири. Террор превращался в прагматичный инструмент решения народно-хозяйственных задач».

Осознавая, видимо, что огромные масштабы репрессий не укладываются ни в какую нормальную логику «рационального управления», авторы предлагают шокирующую методику подсчета репрессированных. Снова цитата: «В учебнике следует, безусловно, оценить масштаб репрессий в годы «большого террора». Однако для этого следует четко определить, кого мы имеем в виду, говоря о репрессированных. Думается, было бы правильно, если бы здесь появилась формула, в которую будут включены лишь осужденные к смертной казни и расстрелянные лица. Это позволит уйти от спекуляции на этой теме, когда в число жертв репрессий приплюсовывались все, причем не по одному разу (включая тех, кто лишился работы по политическим мотивам, был исключен из комсомола и из партии и т.п.). А опираясь уже на эту большую цифру, люди, не понимающие, о чем идет речь, говорят уже о таком количестве погибших».

Если следовать предложенной «формуле», то любой умерший в лагерях или во время депортаций не является жертвой репрессий. В этой связи хотелось бы напомнить авторам будущего учебника и издательству «Просвещение», что закон Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий», подписанный президентом РФ 18 октября 1991 года №1761-1, еще никто не отменял. А в нем в первой же статье четко и ясно сказано: субъектами репрессии признаются и политзэки, и принудительно помещенные в психбольницы, и лишенные гражданства, и спецпоселенцы, и депортированные... Таким образом, предлагая свою, отличную от юридической трактовки и официально принятой методики подсчета репрессированных, концепция учебника истории попирает уже не только нормы морали, но и вступает в непосредственное противоречие с действующим законодательством.

Заметим, что заведомо неправовые трактовки предполагается тиражировать в массовом масштабе, предлагая их как установки - российским учителям и как знания - российским школьникам. Как и базовый тезис концепции, также заявленный авторами, о непризнании факта тоталитаризма в СССР. Хотя в том же законе о репрессиях черным по белому записано: «За годы Советской власти миллионы людей стали жертвами произвола тоталитарного государства...».

...В прошлом году учебник истории России Филиппова подвергся серьезной критике, особенно за попытку приуменьшить масштабы сталинских репрессий и своеобразную трактовку личности самого Сталина («эффективный менеджер»). Прошел год. Эффективный менеджер стал «успешным управленцем». А массовый террор - разъяснен с «рациональной» точки зрения.

Что же такого произошло за год в нашей стране, чтобы авторы настолько продвинулись в подобного рода изысканиях?».

Не буду вдаваться в обсуждение частных оценок и авторской позиций. Ясно, что из-за нерешенности задач буржуазно-демократической революции и неизбежно возникающих при этом социально-политических патологий невозможно избегнуть трагедий и массовых потерь, о чем свидетельствует не только история СССР, но и других стран (той же КНР), в которых вместо субъектизаторов стали из-за слабости субъектного базиса доминировать всякие «национальные лидеры», авторитаристы, силовики, извращенцы и чёрт знает кто. Но хотя бы признали, что у нас случился не «русский бунт», а недовершенная Революция.

При обсуждении статьи Анатолия Берштейна сказал d_kataev:
Вообще, последние события хорошо показали, что стоит за всем бредом про "тоталитаризм" и "кровавый коммунистический режим". Банальная разводка, на которую страна велась последние 25 лет, и с помощью которой заинтересованные люди брали и удерживали власть и пилили деньги. А авторы-бессребренники и страна искренне велись на туфту.

lev_56:
Это не означает, что тема причин репрессий не существует, но не существует их оправдания. А что касается виновности демократов... о, да. (Хотя и не люблю, когда все разбивается на лагеря). У них была возможность, они ее профукали. Сталинизм должен был не просто быть обличен, а осужден по-настоящему. Да, и сами демократы порой себя дискредитировали, как лично, так и профессионально. А уж направить гнев людей в правильное русло... есть такие мастера.

palmira:
В цифрах "невинно репрессированных" нужно было превзойти - и значительно! - количество жертв Великой Отечественной. Чтобы "пронять" массы. Слишком много "разоблачители" врали о советском времени. Слишком. Вот и получают теперь. Вот, кстати, сайт, основанный моим другом Игорем Пыхаловым - который много лет вел "ресталинизацию" фактически в одиночестве... и не зря, как видим: http://stalinism.narod.ru/. Ещё ценная ссылка http://a-dyukov.livejournal.com. Это блог историка Александра Дюкова.

off_university:
Одно дело, когда вам врали все детство, в каком счастливом обществе мы живем. А когда вы, зная всё, проявляете добровольное согласие на зло - то и спрос с вас другой. Интересно, как бы вы реагировали, когда бы вас в интересах ребят из Кремля погнали, допустим, на васюганские болота. Жертвенности эсеров или кадетов у вас-то нет, это они за народ готовы жизни класть были. Грустно за вас. Вас обязательно испытают по вашим же словам, и тогда узнаете, что такое Россия а ля Сталин, еще предостаточно и в нашей милиции и в наших судах. Тогда не стоните, не просите, не плачьте. Примите крест и идите. А если трястись начнете, взывать... Ну что ж - по слову твоему.

palmira:
Простите, а что такое - зло? Вот, тогдашние демократы прознали о том, что творил Пиночет после прихода к власти - и одобряли это! Кричали "даешь стадион!" Я десятки раз слышал: "вот замочили бы всех революционеров (шире - всех бунтарей, "недовольных") при царе - и настала бы счастливая жизнь! Россия, которую мы потеряли!!!" Насчет жертвенности - так сейчас её, той, народовольческой, ни у кого нет. Кроме Новодворских-Каспаровых - но их, правда, не трогают. В смысле - по-серьёзному. А общество было счастливым - с точки зрения, скажем, моей семьи. Обыкновенных советских обывателей - не революционеров, нет. Всяко счастливее, чем сейчас. И "после перестройки" это наше мнение лишь укрепилось.

d_kataev:
В детстве я жил хорошо, как и мои друзья. Качество жизни моей семьи и окружающих меня людей постоянно росло, пока не началась масштабная разводка под названием "перестройка", в результате которой судьбы многих людей были сломаны очень серьезно - вплоть до смертельных исходов. Большинство родственников и знакомых вспоминают советское время хорошими словами и могут аргументировать свою точку зрения - вы их только спросите, если хотите. Одно дело, когда вы искренне заблуждаетесь, утверждая нам, что СССР - это страна, где всем все врали, всех мучили и убивали, и другое дело - когда вы заявляете нам откровенную ложь. А если про действительно конкретные судьбы - то мои предки-крестьяне, по их воспоминаниям, в советские времена (в 30-е годы в том числе) стали жить лучше, чем до революции, многие вышли в люди. У жены прадеда раскулачили, но как - вывезли часть имущества и книги в пользу колхоза, а его не тронули, оставили дом, и жил он дальше единоличником. Дети его все до одного получили от советской власти высшее образование и стали уважаемыми специалистами и людьми. То, что сейчас про Сталина появляются такие статьи и учебники - спасибо нужно сказать Солженицыным, Коротичам, Радзинским, Сванидзе и прочим, 20 лет лившим на историю СССР дерьмо и писавшим ее в черно-коричневом цвете. Неудивительно, что маятник качнулся в другую сторону.

lev_56:
Но если маятник качнулся, а Вы знаете, что это так же не справедливо, снова вранье, но с другим уклоном, что же Вы это поддерживаете, вместо того, чтобы со всей разумной серединой не сдерживать его в какой-то умеренном состоянии?

d_kataev:
Я именно за то, чтобы поддерживать подход в умеренном и, по возможности, объективном, состоянии.
Просто автор, критикуя концепцию учебника, критикует ее - по моему мнению - именно со старых позиций, которые спорны, публицистичны и ангажированны. Термин "тоталитаризм" - выдвинутый в период Холодной войны специально для уравнивания Гитлеровской Германии и СССР - уже режет глаз. Вообще, в учебники такую концепцию - про рациональность террора - включать спорно, она спорная, и ее надо сначала на обсуждение выдвинуть, в специализированных журналах и т.п. Но и опять все возвращать к спорной концепции тоталитаризма, необоснованных репрессий и демонического Берии - неправильно, по-моему.

mothers_son:
Мой ребенок никогда не будет учиться убивать и искать оправдания убийствам сограждан. Ни одна бандитская мразь, пролезшая во власть, не будет учить моего ребенка, что можно убивать другого человека ради чего-то. Кстати, по этим учебникам можно судить о характере оказавшихся у власти проходимцев - они в принципе знают, что убивать и грабить плохо, но так как когда-то ради денег они сами неоднократно нарушали закон, то, с одной стороны, боятся наказания, а с другой стороны, пытаются оправдать зверства тиранов и диктаторов, чтобы их собственные преступления на этом фоне показались бы еще более оправданными.

watchful_shadow:
Иными словами, "учебник" рассматривает террор как "вполне рациональное" средство управления страной. давайте соберём автору концепции денег на билет в один конец в любую страну, где диктатура правит посредством террора. Жаль, однако, что он, скорее всего, не успеет проанализировать и пересмотреть свои оплаченные взгляды - съедят-с. Оправдание конкретного террора в конкретную эпоху - причём не такую уж и далёкую - в "прагматическом" ключе есть оправдание абстрактного террора. Дети, которые с благоволения Врага Рода Человеческого, будут учиться по этому учебнику, будут его рассматривать как вполне себе "нормальный" - допустимый - инструмент управления.

merry1978:
Демонизировать ничего не надо, но и обелять массовые убийства "рационализмом" тоже не следует. У Гитлера, вероятно, тоже была масса доводов отправлять людей в газовые камеры. Логичных таких доводов. Тоже будем подавать детям как эффектного управленца? А ведь при нем Германия тоже из разрухи полнейшей поднялась, между прочим. Просто не нужно валить все в одну кучу. У нас вечно хотят, чтобы было или черное, или белое. Или обожаемый царь-батюшка, или злобный маньяк-убийца. И ясно почему - если дети станут разбираться во всех аспектах проблемы, они же, не дай бог, думать научатся. Управлять ими сложновато станет.

royalgiraffe:
Рациональненького здесь мало, тем важнее оно. С 93 года идет уже открытая междуусобная гражданская бойня. Убита масса народу. А ведь простого ответа не найти. Ответ страшен. И что бы он не прозвучал, прошлое готовят для оправдания настоящего.

lev_56:
Я думаю, что прошлое всегда корректируется в угоду настоящему и планам на будущее. Прав был Покровский: история - это политика, опрокинутая в прошлое.

palmira:
Что в России - быть может - уникального, так это беспрецедентный уровень "НЕСВОДИМОСТИ" разных мировоззрений и идеологий в разных слоях общества. Внутри одного слоя в том числе. О чем можно договариваться, если разные люди считают хорошими противоположные вещи? На том же Западе - на сегодня - при всем "разнообразии" ценности у людей примерно схожи. Люди с "неправильными" ценностями оттеснены на обочину, превращены в маргиналов. В России же никто не имеет решающего перевеса - в итоге уже много-много десятилетий идет ХОЛОДНАЯ ГРАЖДАНСКАЯ война. Выражающаяся, в частности, в том, что несчастье, если оно происходит с представителем "не своей" группы, воспринимается представителями других групп С РАДОСТЬЮ - "так им и надо". Одни говорят: "скорее бы эти совки повымерли"; другие ,как известно, тоже не стесняются в выражениях.

И не просто замахнулся наш народ на буржуазно-демократическую революцию, как и другие народы, а на дело вселенское-мессианское, как и подобает держателю Heartland. На эту тему в Интернет-издании Домового храма святой мученицы Татианы при МГУ имени М.В. Ломоносова «Татьянин День» 4 января 2008 года написала Светлана Климова статью ««В белом венчике из роз»: Христос в поэзии революционной поры»:

«Революция 1917 года стала потрясением для всех. Думаю, не будет преувеличением сказать, что ни один серьезный художник не прошел мимо этой темы.

А у русской органически христианской культуры есть одна особенность: она склонна осмыслять исторические потрясения, будь то война или внезапная и кардинальная смена власти, сравнивая их с событиями библейской истории: Преображением, распятием, Воскресением и, наконец, Апокалипсисом. В искусстве и, в частности, в поэзии времен революции и Гражданской войны - страшной катастрофы, непосредственно коснувшейся и Церкви - эта тенденция проявилась особенно ярко, соединившись со стремлением господствовавшего тогда модернизма к мистическому толкованию истории.

После революции вся страна разделилась на два «лагеря»: на ее сторонников и на ее противников. Разумеется, в зависимости от этой позиции варьировалась и библейская образность в гражданских стихах. Так, для поэтов, революцию поддержавших, наиболее частыми стали мотивы Преображения, Воскресения, наступления Царствия Божия на земле.

В январе 1918 года А. А. Блок, призывавший «слушать музыку революции» и еще не услышавший в ней диссонанса, пишет всем со школьной скамьи известную поэму «Двенадцать». И сколько есть литературоведов, ее исследующих, столько и трактовок образа Христа, который появляется в конце произведения впереди отряда двенадцати большевиков, предстающих уже в качестве двенадцати апостолов, несмотря на их, по сути, кощунственные слова:

- Ох, пурга какая, Спасе!
- Петька! Эй, не завирайся!
От чего тебя упас
Золотой иконостас?

А в черновиках прочитывается даже реплика одного из красногвардейцев: «Спас лукавый».

И тем не менее «впереди - Исус Христос». «Се, Жених грядет в полунощи», то есть когда на часах - двенадцать, это еще один смысл названия поэмы. Сам Блок не мог объяснить возникновения этого образа. Знакомая поэта Н. И. Гаген-Торн вспоминала одно из первых чтений поэмы, когда Блоку был задан вопрос о смысле появления Христа в поэме. «Не знаю, - сказал Блок, высоко поднимая голову, - так мне привиделось. Я разъяснить не умею. Вижу так».

Кто-то, как, например, Максимилиан Волошин, считает, что Христос предстает вовсе не возглавляющим отряд, а, напротив, гонимым и преследуемым красногвардейцами. Но более логичной выглядит версия о том, что в поэме имеет место символика крушения старого мира и Второго Пришествия. М. Бекетова, современница Блока, вспоминает: «Ему казалось, что старый мир действительно рушится, и на смену ему должно явиться нечто новое и прекрасное. Он ходил молодой, веселый, бодрый, с сияющими глазами и прислушивался к той "музыке революции", к тому шуму от падения старого мира, который непрестанно раздавался у него в ушах, по его собственному свидетельству. Этот подъем духа, это радостное напряжение достигло высшей точки в то время, когда писалась знаменитая поэма "Двенадцать"».

Гораздо более прозрачным выглядит евангельский подтекст поэмы А. Белого «Христос воскрес!», который ясен уже из названия. По Белому, «именно в эти дни и часы / совершается / мировая / мистерия», в толковании которой уже нет места разночтениям: символика воскресения пронизывает весь текст поэмы.

Есть -
Воскресение...
С нами -
Спасение...
Исходит огромными розами
Прорастающий Крест!

Заметим кстати, что текст Белого был написан через несколько месяцев после поэмы Блока и явно не без его влияния. Тот же рубленый ритм, то же совмещение евангельского и современного временных пластов, да и образы похожи: уже в приведенной чуть выше цитате розы напоминают нам о «белом венчике».

К метафизическому осмыслению революции был склонен и С. Есенин. Его крестьянско-христианская революция получила наибольшее освещение в цикле религиозных поэм-утопий 1916-1918 гг. («Отчарь», «Октоих», «Пришествие», «Преображение», «Сельский часослов», «Инония», «Иорданская голубица» и другие). Чаще всего здесь революция связана с наступлением совсем иной жизни, рождением новой России, оттого сильна в поэмах символика Рождества и Преображения, в которой, впрочем, не обошлось без еретичества и даже явного кощунства. Много шума в то время наделал его «крестьянский коровий Бог», Которого поэт молит в поэме «Преображение»: «Господи, отелись!» В стихотворении «Не напрасно дули ветры» встречаем похожий мотив рождения красного жертвенного тельца, явно соотносящийся с Рождеством: «Отелившееся небо / Лижет красного телка». Думаю, комментарии к эпитету «красный» излишни.

Наибольшего размаха богоборчество Есенина достигло в поэме «Инония», где поэт, отвергая старую Россию и вместе с ней старую религию, фактически отрекается от Христа и ищет нового Бога: «Я иным Тебя, Господи, сделаю». Также он пишет страшные слова: «Тело, Христово тело / Выплевываю изо рта». Блок записал в своем дневнике комментарий самого Есенина по поводу этих строк: «Я выплевываю Причастие (не из кощунства, а не хочу страдания, смирения, сораспятия)». Есенинская Инония - страна, где нет места страданиям и Кресту, где «Новый на кобыле / Едет к миру Спас», но это уже другой Бог, не Христос.

Но в 1919-1920 годы Есенин разочаруется в идеях социализма, и из его поэзии исчезнут такие явно эпатирующие мотивы. В стихотворении «Кобыльи корабли» революция получит уже апокалипсическое звучание:

Если волк на звезду завыл,
Значит, небо тучами изглодано.
Рваные животы кобыл,
Черные паруса воронов.
Не просунет когтей лазурь
Из пургового кашля-смрада;
Облетает под ржанье бурь
Черепов златохвойный сад.

Апокалипсические мотивы, были чрезвычайно распространены в поэзии противников революции. Таково стихотворение Ивана Бунина «На исходе» (1916), в котором поэт, в общем-то далекий от гражданской тематики, точно предугадывает то, что произойдет через год:

Ходили в мире лже-Мессии,
Я не прельстился, угадал,
Что блуд и срам их в литургии
И речь - бряцающий кимвал.
Своекорыстные пророки,
Лжецы и скудные умы!
Звезда, что будет на востоке,
Еще среди глубокой тьмы.
Но на исходе сроки ваши:
Вновь проклят старый мир - и вновь
Пьет сатана из полной чаши
Идоложертвенную кровь!

И, наконец, немало стихотворений построены как отчаянная молитва ко Господу с просьбой покарать виновников случившегося в России, как ожидание Его прихода и возмездия. Подобные мотивы прослеживаются, к примеру, в лирике Максимилиана Волошина революционных лет. Так, стихотворение «Мир» 1917 года, где переворот сравнивается с предательством Иуды, начинается словами «С Россией кончено...» и оканчивается призывом:

О, Господи, разверзни, расточи,
Пошли на нас огнь, язвы и бичи:
Германцев с запада, монгол с востока,
Отдай нас в рабство вновь и навсегда,
Чтоб искупить смиренно и глубоко
Иудин грех до Страшного Суда!

В стихотворении же 1918 года «Русь глухонемая» поэт проводит аналогию между российской историей и евангельским сюжетом об исцелении глухонемого отрока, одержимого бесом (Евангелие от Марка 9:14-29), и предчувствует скорый приход Спасителя:

Не тем же ль духом одержима
Ты, Русь глухонемая! Бес,
Украв твой разум и свободу,
Тебя кидает в огнь и в воду,
О камни бьет и гонит в лес.
И вот взываем мы: «Прииди!..»
А избранный вдали от битв
Кует постами меч молитв
И скоро скажет: «Бес, изыди!»

Конечно, эта статья скорее намечает общую тенденцию, чем разбирает конкретные образцы. Творчество многих поэтов оказалось мной неохваченным. Например, не шла речь о Маяковском, стихи которого насыщены библейской символикой; впрочем, толкуется она весьма противоречиво, и, как мне кажется, образ Христа в его поэзии остается именно образом. Хотя, разумеется, практически все поэты в то очень сложное для нашей страны время так или иначе колебались в вере, становились заложниками витавших в воздухе псевдорелигиозных идей. Однако тем не менее они продолжали осмыслять происходящие события в русле христианской культуры, и одно это уже говорит о многом».

Обостренное отношение к прошлому, прежде всего к Русской Революции, можно понять из нерешенности до сих пор задач буржуазно-демократического преображения и потому из патологичности русской жизни. Эта патологичность проявляется в разных формах – от грубого сталинского террора до нынешнего социального геноцида. А русское мессианство – доходящее до исступления и самосожжения - тоже понятно из русской роли держателя «сердцевинной земли» Heartland. Свершится русская субъектизация, взрастет критическая масса русской низовой субъектности - и тогда Россия модернизируется и на какой-то период избавится от трагедии самоедства и накопит сил для предназначенных ей великих прорывов.