16 января 2001 года был представлен болид
Jordan-Honda EJ11.
Все подробности на www.F-1.Ru
Интервью с Бобби Рэйхалом. Вспоминая о Кларке, Ханте, Hьюи...
Перевод выполнен Константином Седовым
Гонки Гран-При - когда Вы впервые узнали о них?
"Мне было, пожалуй, лет шесть или семь. Я читал журналы, которые получал мой
отец, например Road & Track. Время от времени могло повезти, и по телевизору
показывали Гран-При Монако. Гонки Гран-При - это то, что мне нравилось. Моим
героем был Джим Кларк - а не Эй Джей Фойт! Я определенно тяготел к дорожным
гонкам".
Почему Джим Кларк?
"Еще до того, как он приехал в Индианаполис, я считал его идеалом класса. Он
представлял собой всё, что я считал привлекательным в гонщике: он был мягким
в общении, и действительно за него говорили результаты. Я восхищался тем, что
он может водить всё, что угодно. Когда я рос, я очень интересовался Европой.
Мой отец был гонщиком-любителем в США долгие годы. У него была Alfa-Romeo
и спортивные машины того же класса, а потом он перешел на маленькие британские
гоночные машины - Elva, Lotus и так далее. Я фактически вырос в окружении этих
машин, и просто обожал гонки... Я считал, что это лучшее, что есть в мире".
Как Вы начинали?
"Гоняясь на машине отца, Lotus 47, потому что это было возможно и даром! Так
что я начал водить его машину, а потом он в некотором роде уступил мне место,
когда я стал добиваться успехов. Довольно скоро он совсем ушел, и я занялся
этим серьезно".
Когда гонки стали для Вас серьезным делом?
"Моей первой профессиональной гонкой на машине с отрытыми колесами стала гонка
поддержки Formula Atlantic на Гран-При США в 1974 году. Я, кажется,
квалифицировался 19-м из 45 машин. Я шел 10-м, но потом стерлась покрышка,
вот так вот. Я уговорил всех этих людей скинуться, и мы купили машину. Потом в
1975 я закончил университет. Мы направились на первую гонку, и я решил,
что буду очень рад, если окажусь десятым, но попал на первый ряд. В следующей
гонке я уже занял поул. В то время основными гонщиками были я и Жиль Вильнев.
Я, пожалуй, обходил его чаще, чем он меня. И уж точно я был выше в
квалификациях. В 1976 он провел великолепный год, а у меня было
много механических проблем, так что он пошел к славе - а я довольствовался
окружным путем! Мы все пытались попасть в Формулу-1".
Следующим шагом для Вас стала европейская Формула-3 с Вальтером Вольфом
в 1978, начиная с Монако. Это, должно быть, что-то особенное, особенно с
парнями вроде Алена Проста и Нельсона Пике...
"Так и было. Это было для меня грандиозным опытом, поскольку это было путем
в Формулу-1. Мне кажется, в Монако я был третьим в квалификации своего заезда,
лидировал в заезде, и финишировал вторым или третьим. Я шел четвертым или пятым
в финале, когда я попытался обойти какого-то итальянца, и он вытолкнул меня
на отбойник и погнул мне подвеску, вот так вот, но мы довольно
неплохо выступили".
Вольф дал Вам вторую машину на два последних Гран-При 1978-го, в паре с
Джоди Шектером. Каковы Ваши воспоминания об этом?
"Я выступил в Уоткинс-Глен и в Монреале. Я надеялся, что это к чему-то приведет,
но они взяли Джеймса Ханта на 1979 год. А он хотел сделать команду с одной
машиной, вот так вот. Конечно же, я всегда чувствовал, что мог бы добиться в
этом успеха, но кто знает? Мы проделали достаточно хорошую работу в двух наших
гонках, но я ввязался в некоторого рода политическую схватку, и это
всё решило".
Вы вернулись в Америку в самое подходящее время, поскольку серия CART
как раз развивалась...
"Именно. Многие команды перешли из CanAm в CART, поскольку дорожные гонки
становились всё более важной частью серии. Теперь это были не только овалы,
и это действительно было нужно сделать".
В 1986 году Вы победили в чемпионате и в Инди-500, но при трагических
обстоятельствах...
"Я был очень расстроен в конце 1985 и в начале 1986. Эдриан Ньюи был моим
инженером, и он перешел в команду Kraco с Михаэлем Андретти. Он ушел, так что
нам приходилось выжимать максимум из имеющегося. Пару первых гонок не были
хорошими, а Джим Трумен (Jim Trueman - владелец команды) умирал в это время
от рака. Потом мы добрались до Инди, этой сказочной гонки. Эта радость была
для нас горькой, ведь из-за состояния здоровья Джима мы не могли её насладиться
так, как обычно. Он умер через неделю. Потом, конечно же, остаток сезона был
успешным - но с ним связано так много потерь".
Победа в Инди-500 изменила Вашу жизнь?
"Да. Когда меня представляли, говорили: 'Бобби выиграл в Инди-500'. Для любого
в мире автоспорта это многое значит. Это меняет жизнь в плане гоночных
возможностей, спонсорам нравится работать с победителями Инди-500".
В 1992 году Вы создали свою команду. Что Вы планировали?
"Я хотел сам контролировать свою карьеру. И еще я хотел иметь шанс остаться
далее в спорте, если возникнет такое желание. Мы купили команду Патрика, и это
было здорово. Было хорошее финансирование, и машина устраивала меня. Никто не
дал нам шанса, и сказали, что нельзя быть одновременно владельцем и гонщиком.
Но мы победили в четырех гонках, получили массу вторых мест,
и с хорошей стабильностью выиграли чемпионат".
Но потом были два разочаровывающих года, когда Вы делали в ChampCar
собственную машину. Оглядываясь назад, это наверное было хорошим
опытом...
"Так и было. Я думаю, в конечном счете, программа шасси могла быть успешной,
но мы наивно отнеслись к необходимым ресурсам. Мы решили, что сможем сделать
то, чего на самом деле не могли. Главной проблемой было то, что мы не
квалифицировались в Инди, а это разочаровало меня - но мы
всё таки были четвертыми в чемпионате".
В конце 1998 Вы решили прекратить гоняться - насколько трудно было принять
это решение?
"Не слишком трудно. Я никогда не гонялся ради самих гонок, я гонялся ради
побед. Я всегда любил тесты, а к концу карьеры стал относиться к ним как к
работе. Я знал, что это сигнал... Хотя скорость сохранялась, я уже знал, что не
готов жертвовать всем. Моя семья старела, и я решил, что если не готов
жертвовать всем, то не стоит этого делать совсем. Я не думаю, что сейчас можно
быть владельцем и гонщиком - слишком большая нагрузка".
Последней Вашей гонкой стала Фонтана, на скоростях 235 миль в час. Что Вы
думали в тот момент?
"За неделю до этого я думал о том, что прошел всю карьеру без единой царапины,
и теперь собираюсь гоняться на самом опасном треке из всех! Это действительно
давило последнюю неделю, но я решил, что если просто сосредоточусь, всё будет
в порядке. Когда я увидел клетчатый флаг, на последнем круге, я думал о том,
что это был долгий и замечательный путь..."