Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Крупным планом" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

←   Август 2006   →
 1
 2
02.08.2006
00:56:45
17:48:39
 3
03.08.2006
02:15:27
13:32:03
 4
 5
 6
 7
 8
08.08.2006
00:41:56
12:39:01
 9
09.08.2006
13:08:56
23:41:56
10
11
12
12.08.2006
02:42:46
11:33:39
13
13.08.2006
02:09:38
23:34:25
14
14.08.2006
01:32:35
12:23:34
15
16
16.08.2006
00:18:28
23:44:19
17
17.08.2006
01:18:39
13:40:53
18
18.08.2006
00:22:22
13:49:47
19
19.08.2006
02:31:38
11:34:44
20
21
21.08.2006
02:58:17
17:05:39
22
23
23.08.2006
02:42:54
16:02:20
24
25
26
27
28
28.08.2006
08:51:54
15:55:45
29
29.08.2006
10:14:31
13:02:29
30
31
31.08.2006
15:26:06
23:44:38
Автор
Скурлатов Валерий Иванович

Статистика

346 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Скурлатов В.И. Философско-политический дневник


Фидель Кастро и Фауст Гёте

Возникла потребность перечитать «Фауст» Гёте. В это время пришла весть об операции, которую перенес Фидель Кастро. Естественно, я сравнил Фауста с Фиделем. Много общего. Оба стремились дать счастье народу. И ради этого приносили в жертву счастье и жизнь отдельного подвластного им человека.

Фидель был не от сохи, а вырос в богатой семье. Он стремился к субъектности, к свободе. И хотел не только сам быть субъектным, но и всех кубинцев сделать свободными. Свобода – его главное устремление, главный призыв. И он шел на риск и смерть, как наши нацболы.

А Кубой правил тамошний «путин», только не подполковник, а сержант Батиста. Тоже, как и наш, мачо-дзюдоист, восхищавший нищих кубинских бабулек и люмпенов. На выборах ему и его клике гарантировалась оглушительная победа, рейтинг зашкаливал, постоянно рождались инициативы продлить его президентство навеки. Но соседние США нервничали и требовали соблюдать Конституцию. И Батиста решал проблему стандартным способом, как и Гомес в Венесуэле – отдиктаторствовав законные два строка, он ставил на президентский трон своего марионеточного ставленника, а на следующих «выборах» законно возвращался на престол. Эта схема отработана, сбоев не дает, лишь бы народ оставался нищим, а третье сословие – полупридушенным. Тогда обеспечен восторг электората и легитимность режима.

Но после Второй мировой войны подросло племя младое и незнакомое, с «критической массой» пассионарных лидеров-орговиков. Их было трое-четверо, и 26 июля 1953 года они, собрав почти сотню боевиков, предприняли неудачный штурм казарм Монкадо. Их рассеяли, а Фиделя посадили на два года, как Эдуарда Лимонова. Выйдя из тюрьмы, Фидель перебрался а Мексику, сплотился с Че Геварой, снова собрал команду единомышленников и на яхте «Гранма» отправился к берегам благословенного родного острова, высадился и вступил в бой и был оттеснен в горы, но «критическая масса» орговиков сохранилась, и победа революции являлась неотвратимой. Ибо дюжина орговиков пробьёт мачо-сомосу, и никакая дюжина дивизий не остановит пассионарный таран.

Взяв власть, Фидель Кастро прекраснодушно призвал, как Гарри Каспаров, наконец-то провести «честные выборы». И озвучил этот «ключик к счастью» на митинге. И вдруг люди стали стихийно скандировать – «Нам не надо выборов!». Фидель опешил. В чем дело? Рушились его субъектные мелкобуржуазные мечты. Люди не хотят свободы? На самом деле кубинцы миллион раз участвовали в выборах при Батисте, и у них, как у собачек Павлова, уже выработался условный рефлекс – выбирают самого импозантного и обещающего, а оказывается самый негодяй. Выборы оборачивались обманом. Почему так получается, ясно из учения о субъектности. Критически «головой» выбирают экономически-самодостаточные, а люди экономически-несамостоятельные выбирают некритически «сердцем», как им подсказывают властвующие ЛОМы («лидеры общественного мнения»). Почувствовав себя свободными от порочного круга «бедность выборщиков – выборы негодяев», избиратели с радостью отказались от выборов, передоверив свою судьбу «доброму царю» - победоносному новому мачо и безусловному герою Фиделю Кастро. И он правит полвека.

И он решил действительно сделать кубинцев свободными и счастливыми, опираясь на науку «исторического материализма». Он доверился Мефистофелям от марксизма-коммунизма и сам поверил, что сделал из Кубу плацдарм Свободы. Подумаешь, ради счастья всех пришлось сгубить мелких низовых самодостаточных собственников типа идиллической супружеской пары Филемона и Бавкиды, почти семьи Прокофьевых из Южного Бутово. И вместо счастья и свободы получился очередной Гулаг, что пророчески-поэтически предвосхитил Гёте (далее я цитирую длинный отрывок из гениального творения в переводе Бориса Пастернака):



Фауст

Сопротивляясь, эти люди
Мрачат постройки торжество.
Они упрямы до того,
Что плюну я на правосудье.

Мефистофель

Их выселить давно пора
В назначенные хутора.

Фауст

Ты знаешь место у бугра,
Где их усадьбой наделили?
Переселяй их со двора!

Мефистофель

Они и глазом не моргнут,
Как будут уж от нас за милю,
Где об испытанном насилье
Забудут в несколько минут.
………..

Караульный Ликей

Не всегда меня встречает
Радостью высокий пост.
Отсвет ужаса бросает
Нынче ночь на мой помост.
Искры носятся роями
В стариковском липняке.
Все сильней бушует пламя
Меж стволов на сквозняке.
И полна лачуга дыма,
Отсыревшая от лет.
Помощи необходимой
Ниоткуда нет как нет.
Закрывали осторожно
Добряки заслон печной.
Что за случай невозможный!
Дом горит не их виной.
Черной крыши обгорелой
Пламенеют угольки.
Только бы остались целы,
Не сгорели старики!
Словно молнии зигзаги,
По листве бегут огни
И, треща на сильной тяге,
Рассыпают головни.
А часовня, что ласкала
Из-под лип веками взор,
Вся под тяжестью обвала
С ними рушится в костер.
Лип обуглившийся остов,
Раскаленный до корней,
Безутешнее погостов
Смотрит в даль ушедших дней.
Вот отполыхало пламя,
Запустенье, пепел, чад.

Долгая пауза, потом снова пение.

И уходит вдаль с веками
То, что радовало взгляд.

Фауст
(на балконе напротив дюн)

Вверху на башне - пенье, стоны.
Но сделанного не вернуть.
Линкея песня с бастиона
Мне жалостью пронзает грудь.
Но ведь утрату пепелища
Я старцам возместить хочу.
Я их пожарище расчищу
И там построю каланчу.
Став на высоком бельведере,
Взгляну на новый их приют,
Где оба, позабыв потерю,
Спокойно век свой доживут.

Мефистофель и трое сильных внизу.

Мефистофель

Мы кинулись сюда бегом.
Дела не кончились добром.
Мы в дверь стучались к ним раз сто,
Но нам не отворил никто.
Мы налегли, не тратя слов,
И дверь слетела с косяков.
Мы сообщили твой приказ,
Они не стали слушать нас.
Мы не жалели просьб, угроз,
Но не был разрешен вопрос.
Конец желая положить,
Мы стали вещи выносить.
Тогда их охватил испуг,
И оба испустили дух.
А гость, который был там скрыт,
Сопротивлялся и убит.
Меж тем как все пошло вверх дном,
От искры загорелся дом.
И эти, трупы к той поре,
Втроем сгорели на костре.

Фауст

Я мену предлагал со мной,
А не насилье, не разбой.
За глухоту к моим словам
Проклятье вам, проклятье вам!

Хор

Пред силою бессильна речь,
Смирись пред нею, не перечь.
А если хочешь взять борьбой,
Рискуй и домом и собой.

Уходят.

Фауст
(на балконе)

Не видно звезд, их скрыла мгла.
Сгорела хижина дотла.
Пахнуло свежим ветерком,
И дымом понесло кругом.
Ошиблись, меру перешли!
……………..

Забота

Если внять мне не желаешь,
Сердцем ты меня узнаешь.
В разных видах, я везде
Всех держу в своей узде.
Я на море и на суше
Повергаю в малодушье,
Незнакома, незвана,
Всем судьбой предрешена.
Что, ты Заботы не знавал в былом?

Фауст

Я шел всю жизнь беспечно напролом
И удовлетворял свои желанья,
Что злило, оставлял я без вниманья,
Что умиляло, не тужил о том.
Я следовал желаньям, молодой,
Я исполнял их сгоряча, в порыве.
Тогда я жил с размахом, с широтой,
Ну а теперь - скромней и бережливей.
Я этот свет достаточно постиг.
Глупец, кто сочинит потусторонний,
Уверует, что там его двойник,
И пустится за призраком в погоню.
Стой на своих ногах, будь даровит,
Брось вечность утверждать за облаками!
Нам здешний мир так много говорит!
Что надо знать, то можно взять руками.
Так и живи, так к цели и шагай,
Не глядя, вспять, спиною к привиденьям,
В движенье находя свой ад и рай,
Не утоленный ни одним мгновеньем!

Забота

Кто в мои попался сети,
Ничему не рад на свете.
Солнце встанет, солнце сядет,
Но морщин он не разгладит.
Все пред ним покрыто мраком,
Все недобрым служит знаком,
И плывет богатство мимо
У такого нелюдима.
Полон дом, - он голодает,
Копит впрок, недоедает,
Тихо усидеть не может,
Черный день его тревожит.
Будущее роковое
Не дает ему покоя.

Фауст

Отстань! Меня ты этим не проймешь.
Мне надоели эти прибаутки.
Но, слушая унылый твой долбеж,
Умнейший может тронуться в рассудке.

Забота

И колеблется тупица,
Думая, на что решиться.
У него на полдороге
Могут подкоситься ноги.
Положенье все серьезней,
Он повсюду видит козни.
Злой, пришибленный, кургузый,
Он себе и всем в обузу
И живет наполовину,
Полутруп, полуруина.
За ничтожность, за блужданья,
За безволье, за шатанье,
За сомненья, за смешенье
Полусна и полубденья
Он достоин без пощады
Уготованного ада.

Фауст

Навязчивые страхи! Ваша власть -
Проклятье человеческого рода.
Вы превратили в пытку и напасть
Привычный круг людского обихода.
Дай силу демонам, и их не сбыть.
Не выношу их нравственного гнета.
Но больше всех бессмыслиц, может быть,
Я презираю власть твою, Забота!

Забота

Так ощути ту власть краями век!
Плачу тебе проклятьем за презренье.
Живет слепорожденным человек,
А ты пред смертью потеряешь зренье.
(Дует ему в глаза и исчезает.)

Фауст
(ослепленный)

Вокруг меня сгустились ночи тени,
Но свет внутри меня ведь не погас.
Бессонна мысль и жаждет исполненья,
И жив распорядителя приказ.
Вставайте на работу дружным скопом!
Рассыпьтесь цепью, где я укажу.
Кирки, лопаты, тачки землекопам!
Выравнивайте вал по чертежу!
Награда всем, несметною артелью
Работавшим над стройкою плотин!
Труд тысяч рук достигнет высшей цели,
Которую наметил ум один!
………………………..

Факелы.
Впереди Мефистофель в качестве смотрителя работ.

Мефистофель

Эй, эй, сюда, сюда скорей,
Сюда, народ понурый,
Из жил, и связок, и костей
Скроенные лемуры!

Лемуры /= гастарбайтеры/
(хором)

Куда нас хочешь посылай,
Но, в некотором роде,
Слыхали мы, что целый край
Нам отдан под угодья.
Мы взяли колышки для вех
И цепи для промера,
Но для чего ты звал нас всех,
Забыли землемеры.

Мефистофель

Я вам работу дам одну;
Меж вами рослый самый
Пускай растянется в длину,
По нем и ройте яму.
Как рыл отец ваш для отца
Кладбищенскую глину,
Переселенцу из дворца
Копайте домовину.

Один из лемуров
(копая землю, с ужимками)

В дни молодости и проказ
На все хватало силы.
Где можно, я пускался в пляс,
И все мне с рук сходило.
Дала мне старость по горбу,
И в яму я свалился.
И вылетело все в трубу,
В гробу я очутился.

Фауст
(выходит ощупью из дворца, хватаясь
за дверные косяки)

Как мне приятен этот стук лопат!
Рабочие, их разобрав, толпою
Кладут границу бешенству прибоя
И, как бы землю примирив с собою,
Возводят, вал и насыпи крепят.

Мефистофель
(в сторону)

На мельницу мою ты воду льешь.
Плотиной думая сковать буруны,
Морскому черту, старику Нептуну,
Заранее готовишь ты кутеж.
В союзе с нами против вас стихии,
И ты узнаешь силы роковые,
И в разрушенье сам, как все, придешь.

Фауст

Надсмотрщик!

Мефистофель

Здесь!

Фауст

Усилий не жалей!
Задатками и всевозможной льготой
Вербуй сюда работников без счету
И доноси мне каждый день с работы,
Как подвигается рытье траншей.

Мефистофель
(вполголоса)

На этот раз, насколько разумею,
Тебе могилу роют, - не траншею.

Фауст

Болото тянется вдоль гор,
Губя работы наши вчуже.
Но чтоб очистить весь простор,
Я воду отведу из лужи.
Мильоны я стяну сюда
На девственную землю нашу.
Я жизнь их не обезопашу,
Но благодатностыо труда
И вольной волею украшу.
Стада и люди, нивы, села
Раскинутся на целине,
К которой дедов труд тяжелый
Подвел высокий вал извне.
Внутри по-райски заживется.
Пусть точит вал морской прилив,
Народ, умеющий бороться,
Всегда заделает прорыв.
Вот мысль, которой весь я предан,
Итог всего, что ум скопил.
Лишь тот, кем бой за жизнь изведан,
Жизнь и свободу заслужил.
Так именно, вседневно, ежегодно,
Трудясь, борясь, опасностью шутя,
Пускай живут муж, старец и дитя.
Народ свободный на земле свободной
Увидеть я б хотел в такие дни.
Тогда бы мог воскликнуть я: "Мгновенье!
О как прекрасно ты, повремени!
Воплощены следы моих борений,
И не сотрутся никогда они".
И это торжество предвосхищая,
Я высший миг сейчас переживаю.

Фауст падает навзничь. Лемуры подхватывают его и кладут
на землю.

Мефистофель

В борьбе со всем, ничем ненасытим,
Преследуя изменчивые тени,
Последний миг, пустейшее мгновенье
Хотел он удержать, пленившись им.
Кто так сопротивлялся мне, бывало,
Простерт в песке, с ним время совладало,
Часы стоят.

Хор

Стоят. Молчат, как ночь.
Упала стрелка. Делу не помочь.

Мефистофель

Упала стрелка. Сделано. Свершилось.

Хор

Конец.

Мефистофель

Конец? Нелепое словцо!
Чему конец? Что, собственно, случилось?
Раз нечто и ничто отожествилось,
То было ль вправду что-то налицо?
Зачем же созидать? Один ответ;
Чтоб созданное все сводить, на нет.
"Все кончено". А было ли начало?
Могло ли быть? Лишь видимость мелькала,
Зато в понятье вечной пустоты
Двусмысленности нет и темноты.
В избранное