Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Ещё о базисе и надстройке

Раз за разом убеждаюсь в поверхностном понимании общественного бытия и общественного
сознания даже среди профессионалов-обществоведов. Иногда бытует механистическая
трактовка соотношения между базисом и надстройкой чуть ли не в плане противопоставления
материально-технологического и духовно-правового. Другими словами, делается шаг
или два назад от понимания Карла Маркса, который в 1859 году писал (Маркс К.
К критике политической экономии. – Предисловие // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения.
2-ое издание. Том 13. Москва: Государственное издательство политической литературы,
1959, стр. 6-8):

"Мои исследования привели меня к тому результату, что правовые отношения, так
же точно как и форма государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из
так называемого общего развития человеческого духа, что, наоборот, они коренятся
в материальных жизненных отношениях, совокупность которых Гегель, по примеру
английских и французских писателей XVIII века, называет "гражданским обществом",
и что анатомию гражданского общества следует искать в политической экономии…
 

Общий результат, к которому я пришел и который послужил затем руководящей нитью
в моих дальнейших исследованиях, может быть кратко сформулирован следующим образом.
В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые,
от их воли не зависящие отношения - производственные отношения, которые соответствуют
определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность
этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества,
реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка
и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. 

Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический
и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот,
их общественное бытие определяет их сознание.

На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества
приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или -
что является только юридическим выражением последних - с  отношениями  собственности,
внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных
сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной 
революции. 

С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот
во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда
отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируемый переворот
в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных,
художественных или философских, короче - от идеологических форм, в которых люди
осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке
нельзя судить на основании того, сам он о себе думает, точно так же нельзя судить
о подобной эпохе  переворота по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить
из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта  между  общественными
 производительными силами и производственными отношениями. 

Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные
силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные
отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования
в недрах самого старого   общества.   Поэтому человечество ставит себе всегда
только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении
всегда оказывается,  что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные
условия ее решения уже  имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе
становления. 

В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный,  
способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической
  общественной формации. Буржуазные производственные отношения являются последней
антагонистической формой общественного процесса производства, антагонистической
не в смысле индивидуального антагонизма, а в смысле антагонизма, вырастающего
из общественных условий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржуазного
общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для
разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной общественной формацией завершается
предыстория человеческого общества».
 
С тех пор за полтора века мысль не стояла на месте, а постигала человека как
 субъект и даже как досубъектное Дабыть (Dasein по Мартину Хайдеггеру), и князь
Сергей Михайлович Волконский в книге «Быт и бытие: Из прошлого, настоящего, вечного»
(Берлин, 1924), как я отмечал в «Философско-политическом дневнике» 31 марта 2004
года, подчеркивал, что человеческое бытие не сводимо к бытию мысли.

Увы, для многих вумников, резвящихся на Интернет-форумах, понятие субъект – темный
лес. Не хочу тратить время на ликбез, но советую тем, кто стремится ознакомиться
с азами современного обществоведения, перечитать представленные в Рунете классические
тексты о сути субъектности – первый и одиннадцатый из «Тезисов о Фейербахе» Карла
Маркса, книга «Протестантская этика и дух капитализма» Макса Вебера, лекция «Время
мирообраза» (неправильный перевод «Время картины мира») Мартина Хайдеггера.

Что же такое базис? Ещё два века назад классическая немецкая философия постигла,
что «субстанция есть субъект», что в основе или в базисе сущего лежит субъектность
(слово «субъект» или sub-jectus по-латыни означает «под-лежащее» или буквально
метнутое-брошенное «под» = под-мет). Субъектность данного человека сопряжена
с его характерной уникальной индивидуальностью, которую Мартин Хайдеггер называет
«на-мет» (Ent-wurf). И Мартин Хайдеггер подробно раскрывает онтологическую структуру
положения Карла Маркса о том, что «в общественном производстве своей жизни люди
вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные
отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных
производительных сил». Приведу соответствующие выводы из трактата Хайдеггера
«Бытие и Время» (§ 31. Дабыть /Dasein/ как понимание, стр. 144, 145): 

«Дабыть есть бытие-возможность, препорученное ему самому, насквозь и во всем
 метнутая возможность. Дабыть есть возможность быть свободным для наиглубочайше-личного
можествования. Бытие-возможность прозрачно для самого себя различными возможными
способами и в разной степени… 

Почему понимание по всем сущностным измерениям того, что подметано в нем и доступно
раскрытию, всегда стремится проникнуть в возможности? Потому что понимание само
по себе имеет экзистенциальную структуру, которую мы называем наметом. Оно метает
бытие Дабыть в направлении его ради-чего, причем столь же исходно, как и в направлении
значимости как мирскости его данного ему мира. Этот характер наметанности, присущий
пониманию, конституирует бытие-в-мире в  аспекте разметанности его Да как Да
можествования быть. Намет есть экзистенциальное бытийное устройство простора
фактичного можествования быть. И в качестве метнутого - Дабыть метнуто в способ
бытия намета. Намет не имеет ничего общего с отнесением себя к измысленному плану,
по какому Дабыть устраивает своё бытие, но как Дабыть оно себя всегда уже на
что-то метнуло и, пока оно есть, оно есть в метании. Дабыть понимает себя всегда
уже и всегда ещё, пока оно есть, из возможностей. Характер намета, присущий пониманию,
значит далее, что оно не охватывает тематически то, в направлении чего оно метает,
а именно возможности. Такое охватывание (конципирование) отнимает у намета как
раз его характер возможности, низводит его до данного подразумеваемого состава,
тогда как намет в метании пред-метает себе возможности как возможности и как
таковым дает им быть. Понимание есть как намет бытийный способ Дабыть, в котором
оно есть свои возможности именно как возможности.

На основе способа быть, конституируемого через экзистенциал намета, Дабыть всегда
больше, чем оно эмпирически (фактически) есть, захоти и сумей кто зарегистрировать
его как наличное в его бытийном составе. Оно опять же никогда не больше чем фактично
есть, поскольку к его фактичности сущностно принадлежит можествование быть. Но
Дабыть как бытие-возможность никогда, с другой стороны, не есть нечто меньшее;
это значит – то, что оно в своем можествовании быть ещё не есть, оно экзистенциально
есть. И только потому, что бытие Да конституируется посредством понимания и присущего
таковому характера намета, только потому, что оно есть то, чем оно становится
или, соответственно, не становится, - только потому оно, понимая, может сказать
самому себе: «Будь тем, что ты есть!»».

На немецком языке эти мысли воспринимаются на одном дыхании и довольно прозрачно,
но есть проблемы с русским переводом, с непривычностью языка и мышления Мартина
Хайдеггера. Я скомбинировал переводы А.В. Михайлова и В.В. Бибихина со своим,
но признаю – Хайдеггер ещё ждёт своего переводчика.

Итак, субъектное человеческое бытие-в-мире, которое всегда совместно-событийно
 с другими, определяется сопряженным с возможностями наметом (=характер). Каков
намет – такова и судьба. Как говорится, посеешь характер – пожнешь судьбу. Базис
(производственные, общественные отношения) определяется борьбой наметов или борьбой
воль, и под-меты (субъ-екты) пользуются пред-метами (объ-ектами) как орудиями
и оружием. Главная собственность – свой намет, от которой во многом производны
все другие виды и способы власти, собственности, владения. Личные качества (характеры)
людей непосредственно входят в базис как источник вожделений и потребностей,
порождающих и стимулирующих производство. История вне воления-можествования –
невозможна.

Но намет намету – рознь. Кроме классического разделения Гегеля «господин-раб»,
имеется масса других стабильных и нестабильных состояний и настроений, подробно
исследованных тем же Мартином Хайдеггером в трактате «Бытие и время» и затем
психоаналитиками, характерологами, неомарксистами и т.д. Господин обладает базисной
самодостаточностью, даже если не имеет ни копейки в кармане, а раб может обладать
экономической самодостаточностью, но базисно оставаться несамодостаточным, зависимым.
Всю эту очевидную диалектику даже неинтересно выписывать, я уже приводил пример
с Челкашом и Гаврилой из рассказа-притчи Максима Горького «Челкаш». Тем не менее
общество – величина статистическая. В обществе взаимообщаются-взаимодействуют
люди с разными наметами, с разными отношениями к труду и богатству и власти,
с разными экономическими возможностями. Я всё время говорю о «критической массе»
низовой экономической самодостаточности как рассаднике политической субъектности,
гражданского общества, национального государства. Казалось бы, ежу понятно –
чем больше экономически-независимых людей, тем естественнее политическая демократия
и экономический рост. Но есть сомневающиеся в этом.

Увы, не у всех такой намет, чтобы выдержать бремя выбора возможностей, то есть
 быть свободным. В зависимости от многих личностных и общественных факторов,
и во многом от воспитания, можно понижать и повышать порог субъектности. Я вижу
свою жизненную задачу в том, чтобы понизить порог субъектности для всех людей
и прежде всего для своих русских соплеменников. Чем обеспеченнее будут люди –
тем больше из них перешагнут порог субъектности. Мной разработана целая система
субъектизации подрастающих поколений. Залог успеха в нашу постиндустриальную
эпоху – субъектизация! 

Что же в субъектности (то есть в базисе) самое главное и сильное, у кого самый
победоносный намет? Держим в уме, что Дьявол не дремлет, и намет одержимых бесом
часто бывает ударным. И все же сердцевина субъектности, залог победы над смертью
и адом – Правая Вера. Искорка её – в каждом Дабыть. Разжечь из неё пламя-пассионарность
Правой Веры – вот главное. Самое базисное в базисе – Правая Вера, которая присуща
человека с момента творения и даже до него.

Поэтому все постижения базиса и надстройки, общественного бытия и общественного
сознания, экономической самодостаточности и политической субъектности следует
основывать на тверди Правой Веры, или «прикладной эсхатологии». Надо, как «господин»
у Гегеля, жертвовать всем – и тогда обретешь всё. Главное – верить в себя. Это
– главное богатство, к которому прикладывается богатство материальное. «Итак,
- говорит Иисус Христос в Нагорной проповеди, - не заботьтесь и не говорите:
что нам есть? или что пить? или во что одеться?  потому что всего этого ищут
язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом.
Ищите же прежде Царства Божия и правды Его,  и это все приложится вам» (Евангелие
от Матфея 6:31-33).