Для усмирения разгорающегося по всем США бунта президент страны готов применить крайние меры – ввести в города войска. В каких случаях Соединенные Штаты были вынуждены применять армию против собственного населения и какие проблемы в таком случае будут грозить и лично Трампу, и всей системе американского государственного управления?
Президент США Дональд Трамп пригрозил ввести войска в бунтующие города в том случае, если губернаторы не смогут справиться с погромами собственными силами или не захотят применять силу. Ранее Трамп уже обзывал некоторых губернаторов «слабаками». И речь идет не только о национальной гвардии, которая, как территориальное формирование, прямо предназначена для разрешения кризисных ситуаций внутри страны. Речь о регулярной армии, active duty, военнослужащих министерства обороны США.
С одной стороны, ввод войск в города противозаконен. Армия не может быть использована против собственного народа, что бы этот восставший народ не творил в своих исканиях свободы и справедливости. Но все это обставлено таким множеством особых норм, законов и подзаконных актов, что фундаментальная конституционная норма может быть легко обойдена. Что уже неоднократно случалось в новейшей истории США.
Уже прямо сейчас, 1 июня, Белый дом был окружен частями столичного гарнизона, и не только военной полиции. В воздухе находились именно военные, а не полицейские вертолеты. Пока нет сообщений о том, были ли задействованы чрезвычайные меры по эвакуации президента и членов его семьи, как это было несколько дней назад. Тогда протестующие смогли на эффекте неожиданности продвинуться по Пенсильвания-авеню вплотную к ограде Белого дома и поджечь церковь Святого Иоанна, что потребовало помещения президента, первой леди и их сына в подземный бункер, предназначенный для управления страной в экстренных ситуациях.
В своем выступлении президент Трамп сослался на закон о восстании 1807 года, Insurrection act. Он дает право президенту США передислоцировать войска из штата в штат в тех случаях, если наблюдаются восстания против штата, федерального правительства и\или нарушения конституции, основных законов и прав граждан. И делать это можно против воли губернатора штата. В первой половине ХХ века закон от 1807 года вводился довольно часто в отношении отдельных населенных пунктов, охваченных рабочими забастовками.
С точки зрения американского конституционного права это очень спорный закон. Как и спорно его правоприменение. Во-первых, он по факту отменяет Posse Comitatus act, который как раз и призван регулировать степень и пределы (limits) применения силы армией и полицией. Этот закон также принимался в период Реконструкции после гражданской войны, и с тех пор неоднократно переписывался, дополнялся и корректировался. Например, в 1950-х годах туда наконец-то дописали зоны ответственности авиации, которой в период Реконструкции просто физически не было. С корпусом морской пехоты также подписывали отдельное соглашение. В результате образовался клубок противоречий, в которых сложно установить: кто, например, будет главным «на земле» – армейский полковник или местный шериф.
При этом президент США, согласно специальному постановлению Конгресса от 2006 года, перед тем, как использовать закон от 1807 года, обязан обратиться к протестующим (восставшим) с предложением мирно разойтись, определив для этого некий срок. Что, собственно говоря, Дональд Трамп и сделал 1 июня вечером в свойственной ему заковыристой манере.
Президент Джордж Буш-младший во время урагана «Катрина» в Луизиане в 2005 году попытался расширить толкование Insurrection act, дополнив его возможностью использовать армию во время крупных стихийных бедствий или террористических актов, но эта поправка продержалась не более года. Все 50 штатов в едином порыве самостийности отказались ее ратифицировать. Тем не менее по факту войска при стихийных бедствиях использовались в США и без юридического оправдания этой акции. Например, в 1989 году тот же Буш-старший ввел войска в населенный пункт Сент-Круа на Виргинских островах. Там после разрушительного урагана «Хьюго» начались погромы, грабежи и мародерство. Правда, тогда губернатор Виргинских островов сам обратился к федеральной власти за помощью.
В новейшей истории США Дональд Трамп не первый, кто собирается использовать закон от 1807 года. Крайний и одновременно самый знаменитый случай – восстание в Лос-Анджелесе в 1992 году.
Повод был примерно такой же, что и сейчас: полицейские отходили дубинками афроамериканца Родни Кинга, задержанного за превышение скорости. Кинг активно сопротивлялся, нехорошо ругался и вообще был не самым законопослушным гражданином. Впоследствии он получил 3 млн долларов компенсации за сломанные ребра, но от привычного образа жизни не отказался и затем неоднократно задерживался за различные правонарушения. Одновременно владелица корейской лавки по имени Сун Я Ду застрелила девушку-подростка, афроамериканку, при попытке ограбления. Или ей показалось, что девчонка ее грабит. Судья полицейских оправдал, а кореянка получила пять лет условно. Это наложилось на общий экономический кризис в США и в Калифорнии конкретно. Процент безработных в Лос-Анджелесе был тогда чрезвычайно высок.
Город полыхал неделю. Сгорело около пяти тысяч зданий. Аэропорт Лос-Анджелеса из-за дыма прекратил работу. Толпа из 400 человек штурмом брала штаб-квартиру полиции. Погибло 55 человек (по другим данным – 63), две тысячи были ранены, 12 тысяч арестованы. Президент Джордж Буш-старший ввел в Лос-Анджелес национальную гвардию, десантников и морскую пехоту, которые стреляли на поражение.
В другую историческую эпоху, в 1967 году, в Детройте полиция решила накрыть нелегальный бар в неблагополучном районе, населенном афроамериканцами. Тогда эти районы назывались гетто, и никого это не смущало. Полицейский рейд превратился в боестолкновение с местным населением. В течение нескольких дней город, по сути, находился в руках восставшего народа, который принялся его грабить и жечь.
Сперва губернатор Джордж Ромни попробовал решить вопрос с помощью национальной гвардии штата Мичиган. Их ресурсов не хватило, и он обратился к президенту Линдону Джонсону. Тот инициировал закон от 1807 года и направил в Детройт 82-ю и 101-ю воздушно-десантные дивизии. Всего 4700 военнослужащих. С тяжелой техникой.
Это был первый случай в истории США, когда подобные события освещались в прямом эфире. И весь мир увидел танки на улицах Детройта и пулеметные точки на перекрестках. За пять дней погромов и боев погибли 43 человека: 33 черных и десять белых. Пострадавшие исчислялись тысячами, из них 55 солдат нацгвардии, 67 сотрудников полиции и только шесть солдат армии США. Объясняется такой расклад просто: полицейские и нацгвардейцы были в основном белыми, а среди десантников было много черных, потому восставшие массы на них меньше нападали.
И это только два самых известных случая с наибольшим числом жертв. Тот же Линдон Джонсон трижды вводил войска в апреле 1968 года в Чикаго, Балтимор и Вашингтон. Это было одно и то же событие (опять же негритянские восстания, помноженные на студенческие левацкие и антивоенные бунты), но президенту Джонсону потребовалось каждый раз отдельно подписывать отдельный указ. Так устроена конституционная бюрократия.
Были и эксклюзивные случаи. Например, «Война в округе Линкольн» (штат Нью-Мексико) в 1878 году. Тогда противостояние двух семей местных олигархов (у одного был единственный магазин в округе, а другой владел скотом) и ковбоев переросла в кровную месть, в которую были вовлечены все жители округа и наемные бандиты, включая знаменитого «стрелка» Билли Кида.
Президент Резерфорд Хейс отправил туда федерального полковника с войсками. Тот даже прихватил с собой горную пушку и пулемет Гатлинга – на тот момент новейшее и еще не опробованное в бою оружие. Осада федеральными войсками дома одного из зачинщиков войны длилась пять дней, пока дом просто не сгорел естественным путем.
Сейчас президент Трамп очевидно разочарован действиями губернаторов. В некоторых случаях полиция просто солидаризуется с протестующими. Понятно, что это происходит только в тех случаях, когда это действительно мирный протест. А то, что творится в центральном Манхэттене, где разграблено уже все, что можно разграбить, или на Родео-драйв в Лос-Анджелесе, требуется пресекать самыми жесткими методами. Комендантский час не соблюдается. Про коронавирус все уже просто забыли. В некоторых населенных пунктах местная полиция обороняет только собственные помещения. Можно, конечно, подождать, когда само рассосется из-за того, что грабить станет нечего. Но это было бы, мягко говоря, неожиданное решение.
По данным американских источников, еще 30 мая приказ готовиться к развертыванию и передислокации в Миннеаполис получили бригады военной полиции из Форт-Брэгга (Северная Каролина) и Форт-Драма (штат Нью-Йорк). Солдаты из Форт-Карсона (Колорадо) и Форт-Райли (Канзас) должны быть готовы к развертыванию в течение 48 часов. Утверждается, что Трамп поручил министру обороны Марку Эсперу представить план по стабилизации обстановки в Вашингтоне. При этом американские информационные агентства со ссылкой на свои источники утверждают, что солдатам военной полиции доводятся приказы именно со ссылкой на закон 1807 года, хотя он еще формально не введен в действие. Впоследствии это может быть расценено как серьезное нарушение конституционного порядка со стороны президента.
И именно юридические обстоятельства могут представлять для Дональда Трампа угрозу более опасную, чем сами беспорядки.
Опыт подсказывает, что все это пройдет и закончится, Белый дом штурмом не возьмут, биржа не закроется. Потом подсчитают убытки. А вот Трампу могут запомнить и потом вспомнить каждое его движение и каждое слово.
Президенту США уже сейчас не везет с пиаром и символическими жестами. Толпу протестующих на Пенсильвания-авеню и в парке Лафайет погнали газом, дубинками и кавалерией только ради того, чтобы Трамп смог дойти до церкви Святого Иоанна и сфотографироваться на ее фоне с Библией в руках. До сих пор непонятно, что это должно было символизировать, но раздражения вызвало много. Кроме того, ряд губернаторов будет активно сопротивляться введению федеральной армии. Это может вызвать нежелательные эксцессы типа выяснения отношений между военными и местной полицией, у кого больше прав. И это в обстановке, когда объективно нужно усмирять бунты вооруженной силой. Иного решения просто нет.
Восстание в Лос-Анджелесе в 1992 году резко уронило престиж США, которые находились в эйфории от победы в холодной войне. Вдруг выяснилось, что внутри страны масса нерешенных проблем, вечный кризис, а расовая проблема как была, так и осталась. Сверхдержава на глиняных ногах. Сегодня происходит нечто подобное. Причем ситуация развивается на редкость быстро. Какой путь изберет президент Трамп для восстановления стабильности – это даже не его личный выбор или тест на прочность, а проблема для всей системы управления в США. И юридической, и даже чисто военной.

Автор: Евгений Крутиков
Источник: https://vz.ru/world/2020/6/2/1042691.html

А что если взглянуть на горе-злосчастие, настигшее Михаила Ефремова, с нашей, сугубо педагогической, точки зрения?

Что если спросить себя: смогу ли я, учитель, дать урок на эту тему? Как я ее сформулирую? Что будет содержанием такого урока и что результатом?

Что касается меня, то мне несложно ответить на эти вопросы: однажды я видел блестящий урок на ту же тему.

… В качестве исходной экспозиции представьте вечерний проулок в самое ненастное время ранней весны в небогатом (а потому со скверно работающими коммунальными службами) областном центре. Учительница литературы (она же классный руководитель) ведет свой класс в театр, к которому от школы, у которой было назначено место сбора, удобнее всего пройти именно по этому проулку. Она давно мечтала сводить своих охламонов-восьмиклассников на спектакль, который ей очень нравится и который она хочет с ними обсудить. Ее, конечно, раздражает грязь и неуютность дороги, но какое это имеет значение в предвкушении художественного, интеллектуального и эмоционального удовольствия? Тем более что она специально готовила детей к встрече с прекрасным, объясняла особенности режиссерской трактовки социальной и личностной коллизии, лежащей в основе пьесы, – и видела, что им было интересно!

Вот здание театра уже мелькнуло над покосившимся забором углового дома.

И вдруг!

И вдруг, как нарочно, вся группа наших «мотивированных зрителей» буквально наступает на в дым пьяного мужика, который в совершенно расхристанном виде лежит у обочины в хрестоматийном подзаборном непотребстве.

Как быть учительнице? В ее голове, как она потом мне рассказывала, стремительно проносятся возможные сценарии поведения: быстро покинуть это место, сделав вид, что она ничего не заметила; бросить гневный взгляд и процедить сквозь зубы что-то типа «это же надо так нализаться!»; остановится и назидательно сказать своим воспитанникам: «Вот видите? И с вами будет так же, если станете алкоголиками!».

Здесь на миг прерву повествование и спрошу: а какой поведенческий сценарий предложили бы вы, уважаемый читатель?

Наша же героиня повела себя так. Она не только остановилась, но всем своим юным спутникам бессловесно дала понять, что перед ними – нечто исключительно важное.

– Внимательно посмотрите и запомните, что вы видите, – сказала она. – Потом мы с вами обязательно об этом поговорим.

Дня через три разговор состоялся. Он начался с того, что каждый – не без смакования натуралистических подробностей – внес свою лепту в воссоздание «художественного образа». Одновременно ребята дали и посильный оценочный комментарий: как пьянство отвратительно, как оно унижает человеческое достоинство, как подобные типы портят лицо города и т.д.

И тут учительница, которая, казалось бы, должна была похвались детей за правильную гражданскую позицию и подытожить разговор вполне ожидаемым «обобщающим нравоучением», обескураживающе заявила:

– Не удивляйтесь тому, что я сейчас скажу. У вас замечательная зрительная память. Вы отлично знаете, какие комментирующие слова ждут от вас взрослые в подобной ситуации. Но на самом деле вы не умеете видеть главного, потому что, судя по вашим реакциям, мало что понимаете в окружающей жизни, хотя и считаете себя взрослыми.

Это был вызов – и ребята остро восприняли его: «Чего это мы не увидели?! Чего это мы не поняли?!»

Сказать, что тот разговор завершился только к вечеру – значит сказать неправду: он продолжался до конца учебного года и даже дольше, уходя за пределы школьной жизни. Собственно говоря, с него – для этих ребят – началось подлинное гражданское образование.

О чем же стала говорить учительница?

Сначала – о самом очевидном: о том, что происходит в организме человека, доведшего себя до такого состояния, о его печени и мозге, о его самовосприятии и мировосприятии и других всё более сложных и интересных вещах. Потом – о его семье, о ее благополучии, о жене и детях, о таком отце и муже, о таком кормильце и воспитателе. Потом – о нашем обществе, его истории и традициях, о его сказках, пословицах и поговорках (вроде «Руси есть веселие пити – не можем без того быти» или «Пьян да умен – два угодья в нем»). Потом – о скорбных судьбах замечательных людей, погубивших «зеленым змием» свой талант (а нередко и гений). Потом – о генетической предрасположенности к алкоголизму у детей, родившихся от алкоголиков, и детях – жертвах пьяного зачатия. Потом – о печальной отечественной статистике ранних смертей, несчастных случаев, насилий, убийств и суицидов…

Так на глазах смущенных подростков жалкий отвратительный подзаборный пьянчужка превращался в увеличительное стекло, сквозь которое становился видимым огромный мир человеческих трагедий, невинных жертв, исковерканных судеб, когда причины сливаются со следствиями, когда трудно провести границу между «хочу» и «должен», между «ну, мне-то – можно» и «для меня – исключено».

А что Ефремов? Он – живое наглядное пособие, убедительное в своей абсолютной реальности. Реальности огромного актерского таланта.

Реальности скверной наследственности. Безобразного образа жизни. Слабости характера. Беззаботности и бесшабашности. И, наконец, реальности превращения в двойного убийцу – случайного убийцу незнакомого человека и сознательного убийцу самого себя: физически – до аварии, нравственно – на всю оставшуюся жизнь.

Об этом очень надо говорить с учениками.

Если, конечно, спросят.

Автор: Владимир Бацын, эксперт ИПОП «Эврика

Источник: https://vogazeta.ru/articles/2020/6/10/upbringing/13441-kazus_efremova

Исторически правительства воспринимали терроризм как преступление, представляющее экзистенциальную угрозу режиму, либо государству, либо существующему порядку. Соответственно, правительства боролись с этим преступлением с помощью правоохранительных органов, армии, спецслужб либо комбинации всех силовых структур. Другими словами, государства применяли против террористов исключительно меры репрессивного характера. Хотя силовые методы могут быть частью решения проблемы, с их помощью невозможно остановить терроризм. Силовая стратегия направлена на борьбу с теми индивидами, которые достигли последней стадии на пути к терроризму, тогда как целая масса недовольных и еще не решившихся подняться на первую ступеньку ожидают, чтобы занять места первых.

На решение индивидов обратиться к террористическому методу изменения статус-кво влияют конкретные условия в их социальной жизни, генерирующие несогласие. Выработка успешной антитеррористической стратегии требует внимательного изучения условий, которые являются триггерами терроризма. В противном случае мы будем уничтожать лишь отдельных террористов, но не терроризм. Израильская армия может ликвидировать отдельных бойцов группировки ХАМАС, но возможно ли уничтожение десятки тысяч палестинцев в секторе Газа, которые открыто поддерживают эту организацию?

В настоящей статье автор проводит анализ условий, способствующих развитию терроризма. Рассматривается процесс радикализации, который начинается от выражения симпатии к террористическим группам и заканчивается непосредственным участием индивида в деятельности этих групп. В конце предпринимается попытка определить стратегию инклюзивного противодействия терроризму.

Лестница терроризма

Профессор психологии из Джорджтаунского университета Фатали Мохаддам отмечает: терроризм - это состояние морали, которая, в силу определенных условий, оправдывает применение террористического насилия. Чтобы понять, почему индивид прибегает к терроризму, нужно обратить внимание на конкретные условия в его социальной жизни, повлиявшие на такое решение. Именно сила контекста является детерминирующим фактором в решении того или иного индивида поддерживать либо принять непосредственное участие в террористическом деле. Поэтому более эффективный путь к искоренению терроризма - это изменение условий, дающих рост формированию морали, оправдывающей терроризм [1].

Однако от обнаружения несогласия до совершения террористического акта индивид проходит через определенный процесс радикализации, который Мохаддам называет «лестницей терроризма». По его мнению, подъем по такой «лестнице» начинается с возникновения почвы для неудовлетворенности и заканчивается совершением теракта (рис. 1). На базовой ступеньке этой «лестницы» потенциальный террорист ничем не отличается от нас. По мере подъема вверх меняется настроение индивида. При этом он может не дойти до последней ступеньки; останется ли он на какой-либо ступеньке, зависит от дверей и пространств, которые откроются ему на том или ином уровне. Ф. М. Мохаддам убежден, что если в процессе движения вверх по «лестнице» индивиды буду обнаруживать для себя все меньше и меньше возможностей, у них не остается иного выбора, кроме уничтожения или разрушения других вместе с собой [2]. Этот подход в более симплифицированном варианте встречается и у других исследователей [3].

«Лестница терроризма» является единой для всех, вне зависимости от культуры, религии, этнической принадлежности и других факторов. Она универсальна в том, что касается источника терроризма, а именно - условий жизни людей на начальных ступеньках. Однако есть ряд отличительных особенностей для разных культур. Одной из них является расстояние между ступеньками в «лестнице терроризма», которое измеряется количеством времени, необходимым для перехода индивида с одного уровня на другой. Данный промежуток разнится в зависимости от условий в том или ином обществе. Например, условия в Ираке после вторжения сил НАТО в 2003 г. были таковыми, что движение с первого на второй, третий, четвертый и другие ступеньки значительно ускорилось.

Чтобы понять людей, двигающихся вверх по «лестнице терроризма», необходимо осмыслить условия на базовом уровне, которые характеризуются возрастающей фрустрацией и недовольством среди сотен миллионов людей.

Осмысление условий развития терроризма

Когда мы говорим об условиях зарождения и распространения терроризма, перед нами открывается огромный пласт факторов. В академической литературе в качестве таких факторов упоминаются как социально-экономические (бедность), так и культурные (развитие религиозного фундаментализма) и политические (сепаратизм, территориальные конфликты и смена власти) [4]. Однако полевые исследования ряда экспертов выявили, что в понимании условий зарождения терроризма важнейшими являются нематериальные аспекты: чувство лишения, униженности [5]. Нематериальные аспекты развития терроризма часто остаются за рамками внимания государств в их стремлении искоренить терроризм.

Неудовлетворенность своей идентичностью. Согласно Ф. Мохаддаму, наиболее важным аспектом в социальных условиях является то, как люди отвечают на вопросы, которые касаются их идентичности, как на личном, так и на коллективном уровне. Для любого человека важное значение имеют ответы на вопросы: «Каким типом личности я являюсь? Ценят ли меня? Прислушиваются ли к моему мнению?» на личном уровне и «К какой группе я принадлежу? Ценят ли мою группу? Прислушиваются ли к мнению моей группы?» на коллективном уровне [6]. На базовом уровне «лестницы терроризма» находятся все люди, как обычные, так и потенциальные террористы. Именно здесь у них формируются осознание себя и своей группы, личная и коллективная идентичность, а также представление о том, как их воспринимают другие. То, как люди воспринимают себя на базовом уровне, влияет на их дальнейшее поведение. Наиболее важным элементом на базовом этапе является психологическое состояние людей вне зависимости от их материального благосостояния: то, как они субъективно (сами) воспринимают, интерпретируют и оценивают собственный индивидуальный и коллективный статус и жизненную среду. Осама бен Ладен и его соратники, которые спланировали и осуществили теракты 11 сентября 2001 г., были богатыми людьми по происхождению и более образованными, чем многие их земляки. Однако в своих действиях они ссылались на унижение и маргинализацию «исламского мира» как их коллективной категории [7]. Среди палестинцев традиционно больший интерес к сопротивлению Израилю и поддержке ХАМАС проявляют молодые люди с относительно высоким образованием, хорошо оплачиваемой работой и достаточно благоприятными жизненными условиями. Члены Ирландской Республиканской Армии (ИРА) всегда отличались в большей степени проницательностью и коварством, нежели необразованностью и хулиганством [8]. Серхан Факих по прозвищу Тунисец, идеолог и духовный вдохновитель исполнителей теракта в Мадриде в 2004 г., был аспирантом, приехавшим в Испанию по программе обмена, а главный исполнитель мадридского замысла Джамаль Ахмидан по кличке Эль-чино был достаточно богатым наркодилером [9].

Ф. М. Мохаддам объясняет это тем, что, по сравнению с объективными условиями жизни, терроризм получает более понятное объяснение при анализе субъективного восприятия индивидами их депривации, их субъективной интерпретации несправедливости. Другими словами, важно не то, как человек живет, а то, как он сам воспринимает условия своей жизни и свой социальный статус.

Относительная депривация. Важное значение в объяснении терроризма имеют чувства и переживания индивидов по поводу их жизненных условий в сравнении с другими. В этом смысле материальные условия жизни имеют второстепенное значение. Между субъективным восприятием своего места и объективными условиями существует разрыв, который увеличивается в сравнении. Группа А может иметь хорошие условия жизни, если ее члены будут работать по 8 часов в день, при этом они будут переживать неудовлетворенность (недовольство) в сравнении с группой Б, члены которой живут лучше, работая по 3 часа в день. В данном случае изменение материальных условий не обязательно приводит к снижению чувства неудовлетворенности.

Исламские общества в странах Ближнего Востока сегодня больше всех испытывают проблему относительной депривации. Фактически относительная депривация лежала в основе «арабской весны». Молодые арабы видели, как в прогрессивных странах их сверстники учреждают партии, выражают свои мнения, создают бизнес, пользуются плодами высоких технологий, их собственность находится под защитой, их дети учатся в хороших школах, жизнь индивида имеет ценность, в то время как в странах арабского мира нет платформы для оппозиции, власти коррумпированы, экономика и хозяйство носят клиенталистский характер (функционирующие на основе связей между патроном и его опекаемым клиентом), жизнь человека не ценится.

Чувство относительной депривации еще больше обостряется в условиях, когда СМИ позволяют маргинализированным видеть картину привилегированных во всей красе. Аль-Джазира, CNN, Euronews, RT и другие новостные каналы транслируют, как мир скорбит по 22 жертвам теракта в Манчестере (23 мая 2017 г. на стадионе «Манчестер-арена» прогремел мощный, в результате которого погибли 22 человека, еще 59 были госпитализированы), тогда как никто не обращает внимание на десятки тысяч погибших детей в Сирии, Ираке, Афганистане, Палестине. На экранах телевизоров они ежедневно видят свою индивидуальную и коллективную ничтожность по сравнению с другими. Как отмечает известный философ Ж. Бодрийяр, в условиях относительной депривации и преобладания гегемонии одних у маргинализированных групп возникает желание уничтожить гегемона путем уничтожения себя [10]

Ограничение механизмов легитимной политической активности. Многие эксперты утверждают, что существенным фактором, способствующим росту экстремизма (и радикализма), является отсутствие механизмов легитимного изменения статуса-кво [11]. В большинстве обществ в странах исламского мира, откуда исходит основная масса террористической угрозы, оппозиционные политические партии находятся в подполье, а их лидеры пребывают либо в заключении, либо в изгнании. СМИ практически полностью контролируются правительством. Компьютерные технологии дают оппозиционным силам определенные возможности, однако доступ к Интернету имеет лишь незначительная доля из огромной массы. В ситуации, когда высказывать недовольство на улице становится невозможно, единственным местом сбора недовольных становится мечеть, где правительство не имеет большого влияния.

Справедливости ради надо сказать, что связь между свободой и уровнем террористической угрозы в обществе достаточно амбивалентна. Ряд авторов даже считают, что демократия, наоборот, 

может способствовать развитию экстремизма, поскольку она ставит под угрозу исламские ценности [12]. Тем не менее, практика показывает, что ограничение механизмов легитимной политической активности приводит к тому, что недовольные оппозиционные партии уходят в подполье и затем, в силу определенных обстоятельств, из них вырастают радикальные военные группировки. Наглядным примером является история возникновения террористической организации «АльКаида». В 1928 г. египетским исламским богословом Хасаном аль-Банна было основано движение, которое стали называть «Братья-мусульмане». Путем проведения разного рода благотворительных и образовательных акций братство превратилось в большую оппозиционную политическую партию. Изначально, братство выступало против политической и социальной несправедливости и британского правления, одновременно продвигая исламскую повестку ваххабитского и суфийского толка. Позднее членов братства начали преследовать. В 1966 г. был казнен один из самых влиятельных его лидеров и идеологов - Саид Кутб, а его последователи были арестованы. Казнь Саида Кутба стала переломным моментом в истории «Братьев-мусульман». Его наиболее яростные последователи, такие как Айман аз-Завахири, начали обращаться к более радикальным методам борьбы. В то время как Саид Кутб ставил целью восстановление целостности мусульманского мира путем реализации легитимной политической программы, более поздние последователи яростно отрицали готовность идти на компромисс с властями. Так, наиболее радикальные последователи «Братьев мусульман» откололись от организации и основали отдельные военизированные группировки: «Ат-Такфир Валь Хиджра» («Обвинение в неверии и уход», основанная Шукри Мустафой в 1971 г.), «Аль-Гамаа аль Исламия» («Исламская группа», основанная в 1970 г. и приступившая к силовой борьбе в 1978 г.), «Аль-Джихад» (созданная в 1980 г. и возглавляемый близким другом Усамы бен Ладена Айманом аз-Завахири). Наконец, во время войны в Афганистане в 1980-е гг. аз-Завахири и бен Ладен нашли общий язык, в результате чего на свет появилась террористическая организация «Аль-Каида» [13].

Еще одним примером роста террористического насилия в связи с ограничением возможностей легитимной политической активности является резкий рост террористической угрозы в Турции после 2011 г., когда правящая Партия справедливости и развития (ПСР) во главе с его лидером Р. Т Эрдоганом приступила к наступательному вытеснению политических конкурентов, включая этнических меньшинств в турецкой власти. Придя к власти в 2003 г., партия Эрдогана провела ряд важных позитивных реформ, включая защиту прав этнических меньшинств, реформу судебной системы, экономики и другие, благодаря которым значительно увеличивался ВВП страны. Эти реформы обеспечили ПСР высокую популярность, в результате чего она победила на выборах 2007 и 2011 гг. Все изменилось после парламентских выборов в 2011 г., когда партия Эрдогана перешла от стратегии реформ к стратегии доминирования на политическом ландшафте Турции. Эрдоган стремился установить суперпрезидентскую систему, в которой у него были бы широкие полномочия по перестройке системы. С этого времени начались массовые репрессии против диссидентов, аресты журналистов, академиков, вытеснение институтов гражданского общества. Как результат, после 2011 г. в Турции резко возрастает количество терактов, организованных нерелигиозными военизированными группами (Курдская рабочая партия и др.) (рис. 2 [14]).

Противодействие терроризму «снизу-вверх»

Прежде чем начать анализ противодействия терроризму, необходимо признать

1. непростой, но очень важный факт - полное искоренение терроризма представляется практически невозможным. Терроризм - один из самых старых видов человеческого
2. поведения в условиях войны между неравными сторонами, который практикуется со времен появления первых цивилизаций. Однако терроризм можно вытеснить путем его
3. маргинализации в двух измерениях: в тактическом (маргинализация терроризма как метода изменения статуса-кво) и в идеологическом (марганализация террористических организаций/групп/движений и их влияния среди местного населения).

Как было отмечено выше, определяющим фактором в решении того или иного индивида поддерживать либо принять непосредственное участие в террористическом деле является сила контекста. Конкретные условия на базовом уровне стимулируют людей вступить на первый уровень «лестницы терроризма» (см. рис. 1). Поэтому более эффективный путь к маргинализации терроризма в тактическом плане - это изменение условий социальной жизни людей, которые способствуют росту формирования морали, оправдывающей терроризм [15]. Другими словами, необходимо устранить факторы в условиях жизни людей на базовом уровне, которые делают терроризм привлекательным методом достижения целей. Такой подход предполагает переход от «реактивной» к «превентивной» стратегии противодействия терроризму, в которой упор делается на предотвращение, нежели уничтожение терроризма.

Маргинализация терроризма в политикоидеологическом измерении предполагает лишение террористических организаций любого рода поддержки уязвимого населения. Американским исследователем Луизой Ричардсон был предложен термин «соучастное окружение» (complicit surround) для обозначения сообществ, в которых террористические организации получают поддержку. Согласно Ричардсон, террористические группы являются политическими субъектами, зависящими от солидарной поддержки, по крайней мере, части населения, и, как любой другой политический субъект, им приходится уделять пристальное внимание взглядам своих сторонников [16].

Существует много исторических примеров, свидетельствующих о том, как поддержка местного населения служила залогом успешной деятельности террористических организаций, а ее потеря становилась причиной их гибели. До конца 2000-х гг. в Юго-Восточной Азии была распространена влиятельная террористическая сеть «Джемаа Исламия» со штаб-квартирой в Индонезии. В течение первой половины нулевых годов данная группировка осуществила ряд громких терактов, наиболее фатальными из которых были взрывы «Бали 1» (2002 г.), «Отель Мариотт в Джакарте» (2003 г.), «Бали 2» (2005 г.). Однако к концу 2000-х от этой организации остались лишь несколько человек, а ее соучредитель и духовный вдохновитель Абу Башир вместе с несколькими своими последователями после выхода на свободу открыли бизнес, безрезультатно пытаясь завоевать сердца молодого поколения через магазины, которые торговали книгами и футболками с надписями: «Гиганты джихада», «Ждем падения Израиля» и «Звезды Талибана» [17]. По мнению антрополога Скотта Атрана, который проводил серию бесед с членами «Джемаа Исламия» и со многими ее лидерами, одной из ключевых причин маргинализации ДИ было резкое падение ее популярности среди местного населения после терактов на Бали, в результате которых погибло большое количество невинных местных жителей, включая и самих мусульман [18].

Противоположными примерами являются такие организации, как ХАМАС, «Хезболла», «Тигры освобождения Тамил-Илама», ИРА (первые две не признаются террористическими организациями во многих странах, включая Россию). В своих обществах эти организации славятся тем, что помогают бедным, обеспечивают безопасность местному населению, заботятся о семьях погибших, вкладывают средства в систему здравоохранения, образования и т. д. Ирландская Республиканская Армия в свое время осуществляла поддержку местных католических семей. Организация «Тигры освобождения Тамил-Илама» принимала активное участие в процессе воспитания, сохранения здоровья и организации социальных сервисов для местного населения. «Хезболла» в Ливане, помимо активного участия в обеспечении безопасности и социальной защиты местного населения, еще и является политической партией, участвующей в выборах. В частности, она оказалась очень эффективной структурой в создании местных школ для детей бедных и обездоленных [19]. Строго говоря, ключевую роль в успешной деятельности этих организаций играет поддержка местного населения.

Таким образом, в контексте политико-идеологической маргинализации терроризма важнейшим компонентом антитеррористической стратегии становится работа с сообществами и общинами, в которых террористические организации черпают энергию. В западной литературе противодействие терроризму через сообщества нашло широкое отражение под названием Community-led Counter-terrorism и Community-based Counterterrorism [20]. Это крайне сложная и кропотливая работа, однако существуют успешные примеры вытеснения террористов с помощью местного населения. Одним из них является стратегия «Новое оперативное руководство по борьбе с повстанцами» (НОРБП), разработанная и реализованная командующим Многонациональными силами в Ираке генералом Дэвидом Петреусом совместно с генерал-лейтенантом морской пехоты США Джеймсом Мэттисом в 2007 г. в борьбе против «Аль-Каиды Ирака».

В 2006 г. столица иракской провинции Аль-Анбар город Эр-Рамади был полностью под контролем «Аль-Каиды Ирака» (АКИ), возглавляемой известным своими экстраординарными зверствами Аз-Заркави. Местные власти дефакто служили АКИ, которая подкупала местных чиновников и спецслужбы на деньги от контрабанды нефти. Месяцами не получая зарплаты, местные жители поддерживали существование на взятках от террористов. Все были довольны до тех пор, пока насаждаемые АКИ средневековые законы не вызвали возмущение местного населения. Уставшие от постоянных похищений и изнасилований женщин и убийств, старейшины племен постепенно начали организовывать сопротивление против АКИ: семьи убитых и жаждущие мести проводили ночные акции самосуда [21]. В результате, зародилось гражданское сопротивление «Тувар аль-Анбар» («Повстанцы Аль-Анбара») [22], которое впоследствии стало известным как «Ас-Сахва» («Пробуждение»).

Рост всенародного сопротивления «АльКаиде Ирака» в провинции Аль-Анбар совпал с усилением американского военного присутствия в Ираке в 2007 г. По инициативе командующего Многонациональными силами в Ираке генерала Дэвида Петреуса была разработана новая стратегия войны с террористическими группировками в Ираке. Петреус в соавторстве с генерал-лейтенантом морской пехоты Джеймсом Мэттисом разработали НОРБП, которое представляло собой инструкцию по противодействию боевикам путем «переориентации местной общины» и «установления с ней кооперации против боевиков» [23]. Суннитские племена не нужно было убеждать в кооперации против АКИ - они и так уже оказывали серьезное противостояние террористам.

Впоследствии движение «Ас-Сахва», взаимодействуя с американцами, достигло таких успехов, что АКИ принялась вступать с ними в переговоры. Движение превратилось в составную часть стратегии Петреуса как «Совет пробуждения», а позже получило название «Сыны Ирака». Согласно данным военной разведки, через определенное время АКИ потерпело серьезное поражение в Ираке: подрывы смертников, снайперские обстрелы и взрывы мин стали случаться реже. Подавляющее большинство из терактов происходили лишь в 4 провинциях из 18, тогда как больше половины населения Ирака проживало в оставшихся 12 провинциях (на них приходилось всего 6% терактов) [24]. К 2009 г. АКИ значительно ослабла и продолжала терять позиции.

К сожалению, успехам новой стратегии Петреуса был положен конец, как только американцы поставили во главе Ирака представителя шиитской общины Нури аль-Малики, который постепенно начал вытеснять суннитов из власти. После того как АКИ была разбита, аль-Малики более не нуждался в движении «Пробуждение», которое состояло преимущественно из суннитов. Десятки тысяч добровольцев, воевавших против террористов АКИ, были брошены на произвол судьбы. Новое иракское правительство перестало платить им зарплаты, пренебрегало их безопасностью, а многие из бывших членов сопротивления были арестованы и отправлены в темницы. Оказавшись брошенными и оставшись без защиты, многие из «Сынов Ирака» стали жертвами бойцов «Исламского государства Ирака» - новой террористической организации, появившейся на развалинах АКИ. Впоследствии лидеры ИГИЛ предприняли все меры для того, чтобы предотвратить повторение сопротивления по примеру «Сынов Ирака»: помимо жестоких расправ над бывшими членами сопротивления, руководители ИГИЛ жестко дискредитировали движение «Пробуждение» в своих пропагандистских материалах. В октябре 2014 г. в Эр-Рамади было обнаружено массовое захоронение (150 человек), где лежали тела членов племени АлбуНимр, сражавшихся против боевиков группировки «Исламское государство» (запрещенная в России террористическая организация) [25].

Надо отметить, что общинно ориентированный контртерроризм (Community-based counterterrorism) является непростой стратегией, в реализации которой государственные акторы сталкиваются с рядом труднопреодолимых ограничений. В этих условиях ключевую роль в реализации антитеррористической деятельности могут сыграть негосударственные акторы, в частности - международные неправительственные и некоммерческие организации (НПО, НКО, МНПО, МНКО) [26].

Во-первых, участие НПО обеспечивает «доверие», которое является фундаментальным компонентом в организации успешного сотрудничества с общинами в целях предотвращения терроризма. В обществах, где процветает терроризм, государственные акторы, как правило, не пользуются доверием среди маргинализированных групп. Часто инициативы со стороны государственных акторов воспринимаются местными жителями как попытки сбора разведданных [27]. Кроме того, любые иностранные государственные акторы воспринимаются как захватчики и оккупанты. НПО, в отличие от государственных акторов, воспринимаются более позитивно. Выполняя в основном задачи гуманитарного характера и не преследуя политических интересов, НПО и НКО пользуются доверием среди населения в нестабильных обществах. В этих условиях НПО могут служить успешным каналом для кооперации с местными сообществами.

Во-вторых, участие НПО решает проблему легитимности диалога в противодействии терроризму. Диалог является неотъемлемым компонентом, без которого общинно ориентированный контртерроризм невозможен в принципе. Чтобы лишить террористов их социальной поддержки, необходимо вступить в активный диалог с населением, которое их поддерживает. Кроме того, диалог важен для децентрализации террористических организаций изнутри, путем вытеснения наиболее агрессивно настроенных групп с помощью поддержки более умеренного крыла. Однако государства не ведут переговоров ни с террористами, ни с теми, кто их поддерживает. Надо отметить, что сложность диалога - проблема обеих сторон. Нередко сотрудничество или любое взаимодействие с государственными органами для мирных граждан кончается расправами со стороны террористов. Такие расправы очень часто практиковались террористами ИГИЛ в отношении иракских езидов: в Ираке было обнаружено более 200 массовых захоронений, содержащих до 12 000 трупов езидов [28]. НПО могут выступить эффективным актором в борьбе за умы населения в целях их привлечения на сторону ненасильственных средств изменения статуса-кво и лишения террористов их главной силы и средства существования. Также НПО могут служить каналом коммуникации с более умеренными блоками военизированных группировок в целях вытеснения наиболее агрессивно настроенных и бескомпромиссных.

Наконец, привлечение НПО к противодействию терроризму решает проблему нарушения принципа невмешательства. Государственным акторам сложно взаимодействовать с обществами в других государствах, так как они ограничены принципом невмешательства. НПО представляют собой нейтральную сторону, не имеющую политических интересов в нестабильных обществах. Многие могут возразить, указывая на влияние отдельных государств на деятельность международных НПО через финансирование их миссий. Такие утверждения в лучшем случае имеют посредственную доказательную базу. Кроме того, есть многочисленные примеры успешного посредничества НПО в разрешении конфликтов в зонах, страдающих от политической нестабильности [29].

Таким образом, стратегия Петреуса является наглядным примером того, что нужно делать и чего нельзя допустить в борьбе против терроризма. Нередко голоса умеренных сил среди сторон конфликтов маргинализируются и вытесняются нарративами воинствующих групп, которые применяют террористическое насилие от имени всего сообщества. В этой ситуации необходимо найти ненасильственные и инклюзивные методы решения проблемы политического насилия именно в голосах маргинализированных и вытесненных групп. Изначально «Аль-Каида Ирака» позиционировала себя как «авангард иракского народного сопротивления» и как «хранительница разрушающегося духовного наследия суннитов» [30]. Однако

излишним экстремизмом «Аль-Каида» настроила местное население против себя. Петреус выявил угнетенные и ущемленные группы и направил их против АКИ. Кроме того, работа с общинами и с их проблемами дает местным жителям ощущение того, что их ценят. Это усмиряет распространенные в этих сообществах враждебные настроения и фрустрацию, которые являются триггерами морали, оправдывающей терроризм.

Подведем итоги сказанному. Определенные условия на базовом уровне - неудовлетворенность и фрустрация по поводу своего статуса и статуса своей группы, относительная депривация и отсутствие механизмов легитимного изменения статуса-кво - стимулируют людей подниматься вверх по «лестнице терроризма». На субъективное восприятие и оценку людей их жизненных условий сильное влияние оказывает информационная среда, в которой они живут. Например, хотя большинство людей лично на себе не испытывают насилия, они ежедневно слышат, читают и смотрят бесконечные новостные сообщения о погибших детях, стариках и женщинах в Ираке, Афганистане, Сирии и т. д. Так их негативные настроения в отношении объекта замещения агрессии обостряются. Аргумент о том, «как страдают мусульмане по всему миру из-за действий стран Запада», приводит каждый без исключения мусульманин, примкнувший к джихаду или морально поддерживающий джихад. Однако, как отмечает Ф. М. Мохаддам, помимо официальных новостей международные СМИ несут еще одно более тонкое и очень мощное послание - образы людей, которые живут намного лучше, людей со здоровой, непротиворечивой идентичностью и удовлетворяющим коллективным и личным статусом [31].

Исходя из этого, более эффективным методом борьбы с терроризмом является противодействие снизу-вверх путем двойной маргинализации терроризма. Данная стратегия предполагает кооперацию с общинами с целью изменения условий в их социальной жизни, которые способствуют формированию терроризма как метода изменения статуса-кво и популяризации террористических организаций среди маргинализированных и уязвимых групп. До тех пор, пока мы не обратимся к социальной базе терроризма, ликвидация одних террористов не верхнем уровне «лестницы терроризма» будет лишь освобождать место для других индивидов, которые должны будут его занять.

Список литературы:

[1] См.: Мохаддам Ф. М. Терроризм с точки зрения террористов: что они переживают и думают и почему обращаются к насилию / пер. В. А. Соснина. М.: Форум, 2011. С. 33.

[2] Там же. С. 35.

[3] См.: Джаббари Насир Х, Бахриев Б. Х. Антитеррористический подход Ирана на современном этапе: «жесткие» 

и «мягкие» элементы // Вестн. РУДН. Сер. Международные отношения. 2018. Т 18, № 4. С. 823-836.

[4] См.: Newman E. Exploring the “Root Causes” of Terrorism // Studies in Conflict & Terrorism. 2006. Vol. 9, № 8. P. 749-772; Massey Douglas S. The Age of Extremes: Concentrated Affluence and Poverty in the Twenty-First Century // Demography. 1996. Vol. 33, № 4. P. 395-412; RabasaA. M. Political Islam in Southeast Asia: Moderates, Radicals and Terrorists. L.: Oxford University Press, 2003.

[5] См.: NasraH. An arsenal of believers // The New Yorker, 19 November 2001. URL: https://www.newyorker.com/ magazine/2001/11/19/an-arsenal-of-believers (дата обращения: 18.05.2019).

[6] См.: Мохаддам Ф. М. Указ. соч. С. 41.

[7] См.: RajaeeF. The Challenges of the Rage of Empowered Dispossessed: The Case of the Muslim World // Responding to Terrorism: What Role for the United Nations? N. Y: International Peace Academy, 2003. P. 268-289.

[8] См.: Coogan T. P. The IRA. N. Y: Palgrave, 2002.

[9] См.: Атран C. Разговаривая с врагом. Религиозный экстремизм, священные ценности и что значит быть человеком / пер. с англ. Н. Подуновой. М.: Карьера пресс, 2016. С. 230.

[10] См.: БодрийярЖ. Дух терроризма. Войны в заливе не было: сб. / пер. с фр. А. Качалова. М.: Рипол-Классик, 2016.

[11] См.: Magen А. Fighting Terrorism: The Democracy Advantage // Journal of Democracy. January 2018. Vol. 29, № 1. P. 111-125.

[12] См.: FreemanM. Democracy, Al Qaeda, and the Causes of Terrorism: A Strategic Analysis of U.S. Policy // Studies in Conflict & Terrorism. 2008. Vol. 31, № 1. P. 40-59.

[13] См.: Атран C. Указ. соч. С. 124.

[14] Global Terrorism Database (GTD). University of Maryland. URL: https://www.start.umd.edu/gtd/search/Results. aspx?chart=overtime&casualties_type=&casualties_ max=&country=209; “These three charts will help you understand Turkey’s recent terrorist attacks”. Conflict and Justice // Public Radio International - January 3, 2017. URL: https://www.pri.org/stories/2016-06-30/these-three- charts-will-help-you-understand-turkeys-recent-terrorist- attacks (дата обращения: 20.05.2019).

[15] См.: Мохаддам Ф. М. Указ. соч. С. 33.

[16] См.: RichardsonL. What Terrorists Want: Understanding the Enemy, Containing the Threat. N. Y: Random House, 2007. P. 125.

[17] См.: Атран C. Указ. соч. С. 184.

[18] Там же. С. 190.

[19] См.: Tavernise S. Charity Wins Deep Loyalty for Hezbollah // The New York Times - 2006. URL: http://www. nytimes.com/2006/08/06/world/middleeast/06tyre.html (дата обращения: 20.05.2019).

[20] О предотвращении терроризма путем работы на уровне общин см: Tufyal Choudhury. Campaigning on Campus: Student Islamic Societies and Counterterrorism // Studies in Conflict & Terrorism. 2017.Vol. 40, iss. 12. P. 1004-1022. DOI: 10.1080/1057610X.2016.1253986; Silverman T. U. K. Foreign Fighters to Syria and Iraq: The Need for a Real Community Engagement Approach // Ibid. P. 10911107. DOI: 10.1080/1057610X.2016.125399; LambertR., Parsons T. Community-Based Counterterrorism Policing: Recommendations for Practitioners // Ibid. P. 1054-1071. DOI: 10.1080/1057610X.2016.1253989; Cherney A., Murphy K. Police and Community Cooperation in Counterterrorism: Evidence and Insights from Australia // Ibid. P. 1023-1037. DOI: 10.1080/1057610X.2016. 1253987; SpalekB., Weeks D. The Role of Communities in Counterterrorism: Analyzing Policy and Exploring Psychotherapeutic Approaches within Community Settings // Ibid. P. 991-1003. DOI: 10.1080/1057610X. 2016.1253985

[21] См.: BenraadM. Iraq’s Tribal Sahwa: Its Rise and Fall // Middle East Policy Council. Spring 2011.Vol. 18, № 1. URL: http://www.mepc.org/iraqs-tribal-sahwa-its-rise-and- fall (дата обращения: 21.05.2019).

[22] См.: ВайсМ.,ХасанХ. Исламское государство: Армия террора: пер. с англ. М. : Альпинанон-фикшн, 2016. С. 99.

[23] Burke J. The 9/11 Wars. N. Y: Penguin, 2012. P. 216.

[24] См.: ВайсМ., ХассанХ. Указ. соч. С. 104.

[25] См.: Массовое захоронение людей, казненных ИГ, найдено в Ираке // ИФ «РИА Новости», 30.10.2014. URL: https://ria.ru/world/20141030/1030976387.html (дата обращения: 22.05.2019).

[26] О роли НПО в противодействии терроризму см.: Sitter N., Parker T. Fighting Fire with Water: NGOs and Counterterrorism Policy Tools // Glob Policy. 2014. № 5. P. 159-168. DOI: 10.1111/1758-5899.12058

[27] См.: Aziz Z. Huq. Community-Led Counterterrorism // Studies in Conflict & Terrorism. 2017. Vol. 40, iss. 12. P. 1038-1053. DOI: 10.1080/1057610X.2016.125398

[28] См.: Начинается расследование преступлений ИГИЛ против езидов // ANF NEWS. 6 дек. 2018. URL: https:// anfrussian.com (дата обращения: 25.05.2019).

[29] Подробнее см.: Sitter N., Parker T. Op. cit.

[30] ВайсМ., ХассанХ. Указ. соч. С. 111.

[31] См.: Мохаддам Ф. М. Указ. соч. С. 41.

Автор: Вайсов Фирдавс Бахтиёрович, аспирант кафедры мировых политических процессов, Московский государственный институт международных отношений (Университет) МИД России

Источник: Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. Социология. Политология. 2020. Т. 20,    вып. 1. С. 96-103.

Самые значимые движения 21 века во внешней политике Китая. 28 мая 2020 Китай принял закон о национальной безопасности Гонконга, который радикальным образом меняет внешнеполитическую повестку дня и это самое важное внешнеполитическое событие для Китая с 1997 года, когда Гонконг перешел от британской юрисдикции к китайской.

Гонконг обязан принять правила, «запрещающие любые акты государственной измены, отделения, подстрекательства к мятежу и подрывной деятельности» против правительства Китая. В соответствии с законом необходимо принять необходимые меры для предотвращения, пресечения и наказания лиц и структур, использующих Гонконг для ведения сепаратистского, диверсионного и разрушительной антикитайской деятельности.

Но в законе важно еще вот, что важно. Главному разведывательному управлению Китая, Министерству общественной безопасности, главному агентству полиции и пограничного контроля Китая теперь официально будет разрешено (при принятии закона) открыть офисы в Гонконге для проведения расследований и сбора разведданных. Статья 5 закона требует регулярных отчетов от главы исполнительной власти Гонконга о национальной безопасности, а Китай получает беспрецедентно широкие полномочия по силовому и политическому урегулированию в регионе. В Статье 2 говорится, что Китай наделен полномочиями не только по подавлению подрывной антиправительственной (антикитайской) деятельности, но и может карать/наказывать нарушителей. Я пока не до конца понял, касается ли это иностранных нарушителей или же только резидентов Гонконга? По логике закона касается и зарубежных сил, но пока Китай никогда не имел подобного опыта и не совсем ясно, как это будет реализовывать на практике.

У Китая уже было две попытки. Первая попытка произошла в 2003 году и провалилась после массовых протестов. Тогда закон был частично (по духу, но не по содержанию) схож с текущим, но гораздо мягче. Вторая попытка произошла в 2019 году с законом о «экстрадиции нарушителей в Китай». Это лайт версия, сильно усеченный вариант закона 2003 года, но и эта попытка провалилась после известных массовых протестов второй половины 2019.

Теперь Китай отбросил всю политическую рефлексию и пошел ва-банк, внедрив самый жесткий вариант из возможных. Не просто предложил, а принял и утвердил его 28 мая 2020, однако еще не внедрил! На этот раз законы будут приняты посредством положения, которое обходит законодательную власть Гонконга и, следовательно, общественные дебаты и консультации. Раньше Китай играл в демократию и «ждал», пока Гонконг примет самостоятельную инициативу. Неспособность местного правительства получить такие законы через законодательные органы является причиной того, что Китай теперь берет дело в свои руки.

Гонконг для Китая это прежде всего торговый и финансовый хаб и окно для притока иностранных инвестиций и технологий. Подавляющая часть крупнейших международных корпораций, которые используют Китай, как производственный кластер, имеют представительства не в Китае, а в Гонконге. Практически все транзакции и сделки проходят, так или иначе, через Гонконг. Ментально, Гонконг это либероидное гнездо, так называемый остров западных ценностей в Азии, поэтому логика протестующих в целом понятна. Они вкусили плоды распущенности и западных ценностей и им уже чужды авторитарные методы Китая.

Но Китаю осточертели игры в «демократию», причем игры в одну калитку. Абсолютно постыдная, унизительная для Китая торговая сделка в конце 2019 с агрессивными нападками на технологических гигантов Китая (особенно Huawei) многое изменила в позиционировании китайской элиты. Я не писал про эту сделку просто потому, что не понимал, как можно было подписать и принять настолько позорные и унизительные условия без какой-либо ответной реакции. Но вот реакция последовала позже. Это решение не только политиков, но и бизнес элиты Китая.

Глобализация закончилась в той форме, в которой мы ее знали. Китай понимает, что он уже перерос через одностороннюю диктовку условий Вашингтоном и транснациональными корпорациями. Перерос ментально, и экономически, и технологически. Китай 2020 не имеет ничего общего с Китаем 2009 или тем более Китаем начала 90-х, когда формировался остов современного глобализма. Сейчас Китай это достаточно весомый, самодостаточный субъект, который приобретает высокую степень автономности от западных технологий и капитала с возможностью и способностью сопрягать на себя иной кластер союзников в странах Азии, Ближнего Востока, Африки, Южной Америки и Восточной Европы.

В среду государственный секретарь США Майк Помпео заявил, что его правительство больше не будет рассматривать Гонконг отдельно от материкового Китая и отменит свой особый торговый статус. Конгресс теперь имеет право лишить Гонконг его "особого статуса" в соответствии с Законом о политике Соединенных Штатов и Гонконга 1992 года, который разрешает иметь особый экспортный и финансовый контроль для Гонконга со свободным присутствием западных ТНК.

Все это может означать, что Гонконг получит точно такие же экспортные и технологические ограничения, как материковый Китай, что де-факто лишит Гонконг статуса торгового и финансового хаба для Китая. Также появляются сообщения о возможном делистинге китайских компаний с западных бирж и соответственно на блокировку листинга новых компаний и привлечения капитала от структур, связанных с американской юрисдикцией. Плюс к этому всякие идиотские попытки выставить счет Китаю за вирус на сотни миллиардов долларов.

Похоже, начали лупить по площадям со всей серьезностью. Обратной дороги, видимо, уже нет. Запомните этот день. Это момент, когда Китай стал другим, прежде всего во внешней политике.

Я не случайно уделяю настолько много внимания макроэкономической и финансовой статистики Китая и США. Это именно то, что сейчас имеет значение. То, как эти две страны будут восстанавливаться, какой будет импульс, от этого будет зависеть вектор политической конфронтации.

Грядет большая война.

Автор: Спайдел Павел В (spydell)

Источник: https://spydell.livejournal.com/686093.html

Законы философии - общенаучные законы

Не могут называться наукой знания, не отражающие законы, то есть устойчивые существенные и повторяющиеся связи между явлениями, своей предметной области. Будем предельно корректны. Заметим, что, когда философия предложила миру три всеобщих закона диалектики: взаимного перехода количественных изменений в качественные, единства и борьбы противоположностей, отрицания отрицания – она сделала существенный прорыв в развитии человеческой мысли. Это был действительно грандиозный прорыв в будущее -  определенное его видение, понимание сути развития. По сути, философия открыла путь к познанию всеобщих характеристик явлений, их связей между собой. Но сегодня таких характеристик открыто значительно больше, о чем речь шла в предыдущем параграфе. Несмотря на это, в философской науке не появились новые законы. А почему? Разве содержание и сущность не связаны между собой устойчивой, необходимой, повторяющейся связью? Разве это не распространяется на взаимодействия организации и структуры, системы и функции, необходимости и случайности, целого и системы, причины и основания, различия и противоположности и т.д.?

Другими словами, по нашему мнению, каждый всеобщий признак явлений природы, общества, сознания людей находится в закономерных связях с каждым другим.

В этом контексте правомерно ответить на ряд важных, животрепещущих вопросов, касающихся законов философского знания. Представим их в виде нескольких, как нам представляется, существенных позиций.

Позиция первая. Очевидно, что ограниченной, во многом догматичной является точка зрения, сводящая законы философии к трем общеизвестным позициям: единства и борьбы противоположностей, взаимного перехода количественных и качественных изменений, отрицания отрицания.

Позиция вторая. Сам факт последовательной, многолетней интерпретации сути трех основных законов диалектики, как важнейших фрагментов философского знания, в гегелевской редакции подтверждает научный характер философских знаний.

Позиция третья. Еще раз подчеркнем, что последовательный подход к познанию явлений, их всеобщих характеристик, не дает нам право не видеть закономерных связей между всеми всеобщими признаками явлений.

Позиция четвертая. В самой сути философии как науки заложено понимание общенаучных законов, которые выражают устойчивые, существенные и повторяющиеся связи элементов, частей, сторон всех без исключения явлений действительности.

Позиция пятая. Можно ли найти точный ответ на вопрос: сколько общенаучных, философских, законов реально открыто современной наукой? Ответ есть. Столько, сколько закономерных связей между всеобщими признаками явлений сумела познать современная наука.

Позиция шестая. Исходя из предыдущей посылки, казалось бы, можно назвать все законы, которые связывают пары всеобщих категорий науки. Их можно отфиксировать, заметив, что число общенаучных законов в геометрической прогрессии превосходит число общенаучных категорий. Тот, кто понял суть общенаучных, философских категорий, без особого труда определится с содержанием законов, которые отражают суть устойчивых, необходимых, повторяющихся связей феноменов, отраженных в содержании общенаучных, философских категорий.

Подведем итоги. Они методологичны по своей сути. Законов философии, а значит общенаучных законов столько, сколько устойчивых, необходимых, существенных связей открыла современная наука между всеобщими признаками явлений.

Вряд ли нужны дополнительные комментарии к сказанному. На этом фоне важно подчеркнуть: философия помимо категорий, имеет систему законов. Законов, не сводимых к трем традиционным законам диалектики. Ее представляют значительно большее их число, поскольку существенные, необходимые и повторяющиеся связи существуют фактически между всеми всеобщими признаками явлений, формирующих предметную область философии.

Таким образом, есть все основания констатировать: современное философское знание помимо категорий, имеет свои специфические законы. Их наличие в философии – еще одно свидетельство ее научного характера.

Принципы философии – общенаучные принципы

Ранее отмечалось, что принципы науки – это специфические ее формы, отражающие сущности способов связей явлений между собой. Еще раз заметим. Законы фиксируют сущности связей явлений между собой, а принципы – способы, последовательности их связей явлений между собой. Такую роль они выполняют во всех без исключения науках. Философия в этом плане не является исключением. Главная особенность принципов философии заключается в том, что они являются общенаучными принципами.

Исходным, базовым общенаучным принципом, по нашему мнению, является принцип бытия, существования явлений. Аргументируем приведенное положение.

Во-первых, весь ход развития научного познания убеждает в том, что прежде чем стать предметом познания, то или иное явление должно существовать.

Во-вторых, проблема существования мира, явлений – это один из наиболее общих, если не самый общий вопрос действительности. Значит, он входит в круг интересов философии. Ведь прежде чем дать ответ на вопрос, что первично, а что вторично, познаваем ли мир, нужно быть убежденным в том, что мир существует. Причем существует не только природа, общество, мышление, но и явления (элементы), из которых они состоят.

В-третьих, современный уровень развития науки, проникновение человеческого знания в микро- и мегамир как никогда актуализируют проблему существования явлений. Например, прежде чем познать кварки, необходимо доказать их существование. Таким образом, принцип существования – это действительно знание, которое должно и может быть аксиомой, базовой посылкой любой науки. Без нее она превращается в схоластическое теоретизирование, поскольку непризнание принципа существования явлений приводит к потере наукой своего предмета, потери связи сознания людей с явлениями действительности.

Далее следует подчеркнуть, что, начав анализ именно с бытия вещей, постепенно открываешь их качества. Очевидно, что прежде чем проявить свои качества, вещь, явление должны существовать. Как видно, для выведения сути принципа существования необходим анализ предельно простой ситуации. Субъект познания должен исходить из фактов существования явлений действительности и собственного существования.

Итак, в качестве базового принципа всей науки, обоснование которому дает философия, выступает принцип существования. А это значит, что он является исходным базовым принципом философского знания.

Исходя из аксиоматического знания о существовании явлений, можно «вытащить» всю цепь онтологических принципов философии. Мир существует как единый, несмотря на то, что он неоднороден. Это то, что доказано всем ходом развития науки. В существующем мире выделяются две большие группы явлений – материальные и идеальные. Анализ этих, в определенном смысле противоположных явлений, вызывает к жизни законный вопрос – что соединяет материальные и идеальные явления в единое целое? Весь ход развития природы, общества, мышления людей привел человеческую мысль к формулировке второго принципа – аксиомы, носящего всеобщий характер, принципа материального единства мира. Его обоснование будет дано ниже. Действительно, раскрыть суть принципа материального единства мира непросто. Однако, развитие, прежде всего естествознания, в полной мере подтверждает правомерность выделения данного принципа. Его содержание вполне можно рассматривать как аксиоматическое. Оно глубоко выражено и прочно «прописалось» в современной науке.

По нашему убеждению, есть все основания рассматривать принцип материального единства мира как общенаучный, а значит и как философский. Почему? Потому, что его суть непосредственно выводится из факта невозможности существования идеального без материального. Блестящая иллюстрация действия этого принципа – человек как единство материального и духовного начал. Нетрудно установить, что если бы не было исходного, одного начала, одной основы у этих явлений, то не было бы и их единства.

Действительно, бытие мира есть его существование как целого, интегрирующего материальные и духовные начала существования людей. Отсюда правомерно рассматривать материальное единство мира как второй онтологический принцип в системе принципов философии как науки.

Как правило, в современной философской литературе принцип материального единства мира непосредственно связывают с принципами связи и развития. Примеров этому немало. Действительно, названные принципы связаны. Однако, анализ реальных процессов бытия доказывает, что понимание сути принципов связи и развития опосредовано принципом неисчерпаемости материи и мира в целом. Другими словами, логика познания мира приводит нас к выводу: непосредственно с принципом материального единства мира связан принцип неисчерпаемости материи. Единый, целостный мир каждому человеку открывается массой отграниченных друг от друга явлений. Причем, мир становится для человека более разнообразным, разнокачественным по мере углубления его знаний о действительности. Поиск предела мира, его исчерпаемости всегда приводил людей к абсурдным, парадоксальным выводам, ставил их в совершенно нежизненные ситуации.

Мир един, но состоит он из бесконечного многообразия разнокачественных явлений, находящихся в процессе постоянного развития, изменения. Именно этот факт, осмысленный в системе научного знания, привел человеческую мысль к формулировке общенаучного всеобщего принципа неисчерпаемости материи.

Неисчерпаемость материи выражается, во-первых, в бесконечном многообразии явлений окружающего нас мира; во-вторых, в сложности организации и структуры каждого явления действительности, в котором даже элементарная частица – сложное, неточечное образование; в-третьих, в бесконечном количестве и качестве связей, существующих между явлениями окружающего нас мира. Таковы основные характеристики онтологической неисчерпаемости окружающих нас феноменов.

Помимо нее мир неисчерпаем и гносеологически. Это выражается в существовании безграничной возможности углубления познания в сущность мира в целом и каждого явления в частности, в силу постоянного диалектического изменения, усложнения самой объективной реальности и относительности наших знаний о ней.

Собственно признание факта многокачественности и многомерности каждого явления и мира в целом подтверждает суть принципа его неисчерпаемости.

Данные современной науки со всей определенностью говорят как об онтологической, так и о гносеологической неисчерпаемости мира, обосновывая тем самым всеобщий характер данного принципа. Всеобщность названного принципа доказывается следующими аргументами: во-первых, принцип неисчерпаемости выводится из фактов существования и развития как мира в целом, так и каждого его явления; во-вторых, своим действием он охватывает и природу, и общество, и мышление; в-третьих, мир неисчерпаем и онтологически, и гносеологически, что так же свидетельствует о всеобщем характере данного принципа.

Таким образом, третьим всеобщим принципом диалектики, логично следующим за принципом бытия и материального единства мира, является принцип неисчерпаемости материи, мира в целом.

Принцип неисчерпаемости мира непосредственно связан с принципом всеобщей связи. Можно так сказать, что неисчерпаемый по своему качеству и количеству мир, един. Его единство объективно обеспечивается материальным основанием, которое связывает воедино многообразные, разнокачественные явления. Уже в содержании принципа материального единства мира содержится признание всеобщего, общенаучного характера принципа связи. Вытекает оно и из реально существующих отношений между материальным и идеальным. Материальное и идеальное связаны между собой устойчивой, существенной, необходимой связью, то есть закономерно, что выражено в науке в ряде законов (о первичности материального и вторичности идеального, об обратном воздействии идеального на материальное, об относительной самостоятельности идеального и др.). Таким образом, принцип связи – это четвертый всеобщий принцип в цепи принципов современной философии. Он носит аксиоматический характер, связан непосредственно с основным вопросом философии, вытекает из практики, где существует связь материального и идеального, и, что очень важно для каждого принципа, резюмирует в своем содержании выводы современной науки. Очевидно, что отсутствие связей между явлениями окружающего нас мира неизбежно привело бы к отрицанию факта его существования.

Специально подчеркнем, что состояние связанности присуще как явлениям онтологического, так и гносеологического рядов. При этом связь гносеологических, духовных явлений, прежде всего, детерминирована связью феноменов объективной действительности, которые они отражают. Это, с одной стороны. С другой – реально между собой специфическим образом взаимодействуют явления гносеологического ряда. Знания, информация о мире, которой располагают люди, находятся в состоянии взаимных связей. Отсюда следует, что связь – это процесс «работающий», как в онтологической, так и гносеологической областях бытия. Это свидетельствует о всеобщем, общенаучном характере принципа связи.

Понимание взаимосвязанности всех без исключения явлений действительности, позволяет увидеть противоречия, с необходимостью возникающие между ними. Это открывает путь к познанию источника всякого развития, а значит, к формулировке следующего принципа диалектики – принципа всеобщего развития. Принцип развития, как правило, выводят непосредственно из принципа связи. Они действительно тесно связаны, ибо движение, развитие появляется лишь там, где есть связь, взаимодействие.

Общеизвестно, что источником всякого развития являются противоречия. Сами же противоречия, как уже отмечалось – это отношения между сходством и различием явлений. Значит, если нет отношений, то есть связей между различающимися явлениями - нет движения. Отсюда: должны существовать отношения, связи, а затем уже возникает движение, развитие. Поскольку в мире нет абсолютно тождественных явлений, существование различий неизбежно. Причем, поскольку нет даже двух одинаковых явлений, постольку отношения между различающимися явлениями существуют везде. Отсюда принцип развития, выражающий суть названного процесса, носит всеобщий, общенаучный характер. Словом, принцип развития – необходимое  и важное звено в системе общенаучных, философских принципов.

Из факта связи и развития явлений действительности выводится принцип детерминизма, то есть принцип взаимной обусловленности развивающихся явлений друг другом. Детерминизм – это такая связь, когда изменения, движение, развитие одного (одних) явления (явлений) вызывают изменения другого (других). Принцип детерминизма – следующий принцип в системе общенаучных, философских принципов.

Принцип детерминизма является своеобразной конкретизацией принципа всеобщей связи, но это самостоятельный принцип, так как отражает сущность более высокого порядка, чем принцип связи. Данный принцип отражает также связь, но связь иной сущности, иного порядка. Эта связь не пассивна, а активна. Это связь движения. Одно движущееся явление, воздействуя на другое, вызывает в нем изменения, то есть опять же движение. Все существующие явления находятся в движении, поэтому воздействуют прямо или опосредованно друг на друга, детерминированы друг другом – такова суть принципа. Он носит всеобщий характер в силу того, что его действием охвачены все явления микро-, макро- и мегамира, что доказано всем ходом развития научного знания.

Есть все основания рассматривать принцип системности явлений в качестве общенаучного, философского принципа. Ранее отмечалось, что категория система является общенаучной, философской в силу действия следующих причин: а) в окружающем нас мире реально существуют явления – системы, то есть явления, достигшие системного качества; б) в каждом даже бессистемном явлении обязательно есть элементы-системы; в) каждое явление по своей природе стремиться достичь системного состояния, имеет тенденцию стать системой, но далеко не все феномены действительности достигают системного состояния. Все эти причины детерминируют существование принципа системности, занимающего свое место среди общенаучных, философских принципов.

Принцип системности и в онтологическом, и в гносеологическом, и в мировоззренческом, и в методологическом планах носит всеобщий характер, выводится на базе анализа процессов объективной действительности и является диалектическим снятием содержания принципов существования, материального единства мира, принципа его неисчерпаемости, принципа связи, развития и принципа детерминизма. Именно в силу детерминированности отношений между явлениями единого, но неисчерпаемого мира, возникают и существуют системы, как целостные, состоящие из элементов явления.

Если последовательно идти от объекта анализа, то есть от факта существования явлений природы, общества, мышления, то, в конце концов, придем к выводу о том, что все явления, находящиеся в постоянном движении, так или иначе проявляют свои содержание, сущность и качество в среде, то есть функционируют. Это дает право сформулировать следующий всеобщий принцип – принцип функционирования. Этот принцип действительно носит всеобщий характер, ибо нет в мире явления, которое бы не выражало, не проявляло свои содержание, сущность и качество в среде.

Таким образом, система философских, общенаучных принципов «онтологического ряда» может быть представлена в следующем виде: принцип бытия → принцип материального единства мира → принцип неисчерпаемости материи → принцип связи → принцип развития → принцип детерминизма → принцип системности → принцип функционирования. Каждый из представленных принципов, являясь формой философского знания, отражает специфические всеобщие способы связи явлений действительности. Это очень важно подчеркнуть, поскольку главное предназначение принципов как форм научного знания – отразить сущность способов, последовательностей связей явлений конкретной предметной области.

Предлагаемая система принципов, на наш взгляд, реализует следующие требования: а) все принципы выводились на базе анализа процессов действительности, то есть выполнялось требование объективности подхода к решаемой задаче; б) объективность подхода диалектически дополнялась требованиями, вытекающими из содержания современного идеологического процесса, который непосредственно связан с социальной практикой, с практическим мышлением людей, необходимыми формами которого выступают принципы философии. При этом принципы рассматривались как формы мышления, которые резюмируют в своем содержании предыдущее развитие научного, философского знания. Это, с одной стороны. С другой – они трактовались как основания для получения новых знаний о действительности; в) исходный, базовый принцип данной системы отвечает требованиям, которые предъявляются к исходной «клетке» системы; г) принципы брались не произвольно, а выводились. Каждый последующий принцип выводился из содержания предыдущих и снимал в своем содержании их суть. Субординированы принципы в соответствии с объективными процессами бытия, что следует учитывать в процессе их использования при решении задач познания и преобразования явлений действительности. Ведя речь о предложенном варианте систематизации принципов «онтологического ряда», следует отдавать себе отчет в том, что вопрос их субординации в системе нельзя смешивать с последовательностью использования принципов в процессе решения задач познания и преобразования явлений действительности. Хорошо понятно, что порядок применения названных принципов детерминирован, прежде всего, и главным образом, конкретными условиями, в которых действует субъект познания и преобразования явлений действительности. Данный вывод, тем не менее, не дает права не учитывать и факт детерминации порядка применения принципов системными связями, в которых они находятся по отношению друг к другу. Словом, каждый субъект, использующий в ходе своей деятельности принципы, обязан учитывать детерминирующее воздействие на порядок их применения, как самих объективных условий, так и системные связи, существующие между принципами.

Начинается система с принципа, который непосредственно связан с живым созерцанием действительности (принцип бытия). Идет до абстрактного мышления (принцип системности, рассмотрение системных свойств явлений). Доходит до практики (принцип функционирования). Словом, в данном случае, как нам представляется, реализованы требования принципа восхождения от абстрактного к конкретному; д) каждый принцип связан с каждым другим в системе, выражается через другие принципы; е) в предложенной концепции принципов реализовано требование усложнения системы по мере ее развития; ж) данная система принципов отражает содержание основного вопроса философии, его обе стороны; з) в ней реализованы требования основных общенаучных законов; и) в процессе создания самой системы принципов учтены требования их содержаний. Так, нетрудно заметить, что система принципов воплощает в себе единство материального (отражение действительности) и идеального (продукты мышления людей). Принципы связаны друг с другом по линии координации (последовательности). Они детерминированы друг другом (субординация) и образуют целое – систему, но систему не закрытую, а открытую, в которую могут войти новые принципы, как могут измениться связи между данными принципами, так могут и «уйти» из системы существующие принципы, может измениться их содержание. Признаемся, что система в целом, и каждый принцип развиваются. Наконец, отдана дань тому, что система общенаучных, философских принципов функционирует, проявляет себя в среде, через систему практического мышления людей, их действия.

Таким образом, предложенная система философских принципов, на наш взгляд, отражает всеобщие способы связей явлений природы, общества и мышления. Вместе с тем, нет оснований рассматривать ее как единственную, и, тем более, раз и навсегда данную.

РОССИЯ

В осеннюю глухую ночь,

В безвыходные времена,

Когда сквозь злой, холодный дождь

Летит листва,

В далекой и немой степи,

У сонного ручья,

В часовне брошенной горит

Твоя свеча.

И в час тревожный, роковой,

Уже без сил, в бреду,

Тропою тайною, ночной

К тебе я прихожу.

Обступит тьма со всех сторон,

Но в этот страшный миг,

Вдруг глянет на меня с икон

Прекрасный лик.

И станет на душе легко.

И больно, и светло.

И сердце мертвое давно

Заплачет все равно!

И с прежней верою во мне

Надежды вспыхнет свет:

Что ты, страдая на земле,

Свой крест несешь за всех.

Что там, где в схватке вековой

Застыли города,

Сверкнув над ночью мировой,

Взойдет твоя звезда!

И вновь исполнится завет:

Зверь будет голосить,

Через века идущий свет

Не в силах погасить.

8 июля 2008

***

Проснись! Дороги наши

Метелью занесло.

И колокол на башне

Не будит никого!

Во все врываясь щели,

В года сметая дни,

Кружат, ревут метели

И навевают сны.

Но колокол тревожный

Зовет меня. Куда?

В душе тоска острожная

И сырость кабака.

И тройкою звенящей,

Познав хмельной дурман,

Лечу сквозь леденящий

Бушующий буран.

О, Русь, в твоей я власти,

И в безысходной тьме,

Огнем безумной страсти

Сгораю по тебе.

Ты деревянной церковью

Мне видишься в ночи.

С раскрытой настежь дверью,

С дыханием свечи.

2003

***

Будь смелым! Срывая запоры,

Шагни за опасный порог.

Нога не отыщет опоры,

Но выведет к свету Бог.

Там ночь и бушуют метели –

Бесовский костер на снегу…

Здесь сладкие сны в постели,

Лаская чужую жену.

Там годы невзгод и забвенья,

И дни, словно выстрел в висок.

И страшный полет вдохновенья,

Как мира иного глоток!

Судьба как кровавая повесть.

Могила в степи – без креста…

Проклятая, черная совесть,

И соль на ладони Отца.

28 марта 2008

Жизнь – это молодость

Почему? Я думаю, что это так, потому что молодость для меня – это тот период, во время которого возможно все.

Именно в молодости и достигаются многие цели, поставленные в детстве и юношестве.

Именно в молодости мы заканчиваем институты, получаем высшее образование, потому что молодому организму подвластно практически все. Все дается легче, больше сил на достижение целей как в карьере, так и в личной жизни.

Также именно в молодости мы находим работу или в некоторых случаях сферу деятельности, которой мы посвятим свою жизнь или большую ее часть, чтобы каждый день просыпаться и с улыбкой на лице и хорошим, добрым настроем идти на работу.

В молодости мы осознаем большую часть жизненных правил, неких «законов», уроков и моральных ценностей.

Именно в молодости мы заводим себе друзей, попутчиков по жизни, ведь с возрастом  у человека появляется все больше критериев, по которым нужно судить людей и собственно выбирать себе единомышленников.

Можно сделать вывод, что в молодости мы выполняем большую часть своих намерений и  желаний. Мы находим друзей или оставляем некоторых в прошлом, заводим полезные и интересные знакомства, создаем семью, строим карьеру.

В общем, в молодости жизнь кипит и идет полным ходом. И совершенно нет времени на грусть и тоску.

                                                                                                    Ефимчук Мария, 6-б

Как Твардовскому удаётся создать яркий образ героя?

Наверное, если ты мастер, профессионал, яркий поэт, такой, как Твардовский,  то это  очень легко. Художник слова использует великое  множество лексических, синтаксических,  художественных средств  в поэме «Василий Теркин», чтобы этого добиться. Так, например,  благодаря только лишь просторечной лексике,  читатели  могут понять и народный характер персонажей, и характер самой войны. Каким образом?  Все знают, что  воевали на полях сражений  все: и деревенские и городские, и образованные и не очень, и молодые  и старые… Война буквально соединила всех  своей стихией. Следовательно,  всех объединили суровые законы военного времени и суровые будни войны, ее быт. Вот как это описывает поэт:

«Дельный, что и говорить,

Был старик тот самый,

Что придумал суп варить

На колёсах прямо.

Суп – во-первых. Во-вторых,

Кашу в норме прочной.

Нет, старик он был старик

Чуткий – это точно.

Слышь, подкинь ещё одну

Ложечку такую,

Я вторую, брат, войну

На веку воюю.

Оцени, добавь чуток.»

«– Вот ты вышел спозаранку,

Глянул – в пот тебя и в дрожь;

Прут немецких тыща танков…

– Тыща танков? Ну, брат, врёшь.»

Отдельное внимание хочу уделить лексическим повторам. Как известно, повторы придают экспрессивность тексту. Твардовский знал об этом, ведь именно поэтому  вроде бы «лёгкие солдатские стишки» могут выглядеть мемуарами с множеством оборотов благодаря повторам  и придают настроение тексту, и подчёркивают мысли автора.

«– Сабантуй – какой-то праздник?

Или что там – сабантуй?

– Сабантуй бывает разный,

А не знаешь – не толкуй,

Вот под первою бомбёжкой

Полежишь с охоты в лёжку,

Жив остался – не горюй:

Это малый сабантуй.

Отдышись, покушай плотно,

Закури и в ус не дуй.

Хуже, брат, как миномётный

Вдруг начнётся сабантуй.

Тот проймёт тебя поглубже, —

Землю-матушку целуй.

Но имей в виду, голубчик,

Это – средний сабантуй.

Сабантуй – тебе наука,

Враг лютует – сам лютуй.

Но совсем иная штука

Это – главный сабантуй.»

Ритмичность… На это в стихотворном произведении тоже стоит обратить внимание. Кстати, если вернуться к роли повторов, они так же придают ритмичность тексту. В некоторых  местах Твардовский использует смежную рифму, а в некоторых – перекрестную. Хоть эти рифмы считаются невыразительными, но у Твардовского всё совсем наоборот. Иногда пятая строчка в четверостишье подчёркивает основную мысль, а иногда и вовсе третья пропадает, что тоже придаёт красоту тексту.

«Всюду надписи, отметки,

Стрелки, вывески, значки,

Кольца проволочной сетки,

Загородки, дверцы, клетки -

Все нарочно для тоски...»

Хоть и размер поэмы – четырёхстопный хорей, но в главе «Переправа» есть и пятистопный, и трёхстопный, и двустопный.

Итак, подведём итог. Образ главного  героя поэмы строится на богатстве возможностей  средств выразительности самого текста. Герой, как и язык текста, яркий, выразительный, донельзя простой, и самое главное – запоминающийся.

Альбина Каюмова, 8-б

В этом кратком введении автор рассматривает анархизм с ряда сторон (теоретической, исторической, интернациональной), представляя воззрения главных анархистских мыслителей от Кропоткина до Хомского. Он смотрит на анархизм критически, оценивая его ключевые идеи, такие как протест против заключения в тюрьмы и бескомпромиссная позиция по отношению к аппарату государственной власти. Он размышляет над тем, может ли анархия функционировать как политическая сила и является ли она более "организованной" и "разумной", чем это кажется в настоящее время? Каждый политик, прочитавший краткое изложение Варда, ручается, что анархизм после знакомства с этой книгой становится понятнее.

Переход российских вузов в онлайн сопровождался не только дискуссией о качестве дистанционного образования и управленческих практиках в его организации. Уже после первых недель дистанта стало понятно: перевод процесса в другую экосистему неизбежно поставил вопрос об институциональных изменениях в высшей школе, которые могут за ним последовать. Каким образом российские университеты с этим справятся, не натолкнутся ли на стеклянный потолок перемен и какими выйдут из вынужденного дистанта — вопрос с открытым вариантом ответа.

Тревога преподавателей довольно скоро преобразовалась во вполне осязаемый страх. Согласно исследованию РАНХиГС, некоторые результаты которого описал в начале мая социолог Дмитрий Рогозин на своей странице в Facebook, 67% опрошенных преподавателей считают, что дистанционный формат образования «неудобен» и «некомфортен». «Почти единогласное» неприятие дистанционного образования, как следует из публикации Рогозина, обусловлено опасениями перед отсутствием выбора. Преподавателей, по его словам, «страшит всеобщий, обязательный, безальтернативный переход к домашнему формату обучения». Участники опроса жаловались на «контроль со стороны руководства», которого «слишком много», на «обязательства и принуждения», а также на «приоритет отчетности над знаниями». Полные результаты исследования были позднее опубликованы на сайте вуза.

Еще одним источником страха для педагогов, перешедших на дистанционный формат, стала сама онлайн-среда — открытое пространство, в котором совершенно иначе устроена логика организации и взаимодействия и в котором не работает привычная управленческая рутина. На это обратила, в частности, внимание медиатренер Оксана Силантьева, бывший сотрудник НИУ ВШЭ, работающая с журналистами и преподавателями мультимедийных дисциплин. Основная характеристика этого пространства — цифровая фиксация любого взаимодействия его участников («цифровой след»), к которой многие преподаватели оказались просто не готовы.

«То, что сказано в аудитории, остается в этих стенах, но дословно нигде не зафиксировано: “пойди докажи, что я это говорила”, — написала Силантьева на своей странице в Facebook. — Но если я это сказала на видео или написала в сетевом тексте — в любой момент мне можно мои слова предъявить, в любой момент можно оценить мое умение формулировать, объяснять. Можно проанализировать, на какие данные и источники я ссылаюсь. Какие вопросы для самопроверки задаю. Какие вопросы выношу на экзамен». Этот цифровой образ, по ее словам, теперь доступен в любое время по запросу, а большую часть его нельзя ни удалить, ни отредактировать. «И в какой-то момент приходит осознание, что нужно думать, что и как ты говоришь, как обращаешься к ученикам/студентам, что обратная связь может прилететь откуда угодно».

Новая открытость и цифровая фиксация запустили две волны дискуссий, которые развивались последовательно. В марте и апреле предметом обсуждения среди вузовского сообщества и чиновников был технологический аспект: как адаптировать курсы под онлайн, какой контент брать с зарубежных образовательных платформ, как организовать дистанционное общение между студентами и преподавателями, как оценивать полученные знания, проводить зачеты и экзамены. Ближе к концу весны неизбежно начались дискуссии уже нормативного характера о состоянии российской высшей школы, на этот раз посвященные практикам взаимодействия между преподавателями и студентами. Их инициаторами стали сами студенты. Этические скандалы вокруг НИУ ВШЭ, СПбГУ и МГУ поставили вопрос о пересмотре норм этого взаимодействия и продемонстрировали, что необходима адаптация регуляторных процедур, защищающих все стороны этого процесса.

Качество публичного обсуждения в дискуссиях второй волны, впрочем, пока показывает устойчивое сопротивление среды: говорить о необходимости новых форм этического регулирования университетам сложно, неловко и неприятно. Ошеломляет и то, что благодаря новой открытости вузов участие в оценке их деятельности теперь принимает очень широкая аудитория. Это не только эксперты и чиновники, которым весна 2020 года дала серьезный материал для учебной аналитики, но и «случайно причастные» — члены семей, друзья школьников и студентов, да и просто пользователи сети, случайно нашедшие видеозапись занятий. Университет на глазах потерял защищенность закрытой, консервативной институциональной структуры и стал очень уязвимым пространством. Теперь каждый пользователь может оценить происходящее в вузовской среде — с разной степенью глубины и погружения в тему.

В поисках утраченной определенности

Пошатнувшееся доверие к университету как институту — пожалуй, одно из самых заметных последствий перехода на дистант. Между тем еще в 2008 году социолог Борис Дубин указывал на то, что понятие доверия в российской действительности наполнено собственным содержанием. В известной статье «Институты, сети, ритуалы» Дубин цитирует социального философа Никласа Лумана, в чьем понимании «системное доверие» — это механизм, который согласует ожидания индивида от значимых для него институтов. Институт отвечает на это ответственностью за свои действия и решения; такой обмен — это новый тип социальных связей в современных обществах. В то же время в российском обиходе, объясняет Дубин, доверие чаще всего означает «привычное, домодерное, можно сказать, архаичное представление о “правильном” социальном порядке как иерархическом и безусловном, необсуждаемом и неизменном». Весной 2020 года именно этот порядок и оказался нарушен.

Ровно такие возможные институциональные изменения вызывают наибольшее количество страхов у профессорско-преподавательского корпуса, рассказал социолог РАНХиГС Дмитрий Рогозин в онлайн-дискуссии 3 июня. Происходит это, по его мнению, потому, что в последние тридцать лет в российском образовании большинство реформ было реализовано управленцами от образования, а не самими преподавателями. «Если мы зададим вопрос о том, кто такие противники и сторонники дистанционного образования, то выяснится, что основное сражение идет не по линии “я за дистант” или “я против дистанта”, — уверен Рогозин. — Оно идет по линии доверия: “я доверяю управленцам от образования и их решениям” или “я не доверяю им и просто боюсь, что будет очередная директива, правило, ГОСТ, норма, которая толкнет меня в ситуацию дискомфорта, когда я не смогу быть преподавателем вообще и мне придется уйти из отрасли”».

В более общем смысле изменения привычного социального порядка — это основной предмет институциональных теорий. При описании этого процесса декан экономического факультета МГУ Александр Аузан обращает внимание на то, что при резком изменении законодательства возникает разрыв между формальными и неформальными институтами. Изменить формальные институты (законы) можно быстро, а вот неформальные институты (обычаи) не могут меняться скачками, объясняет Аузан. Это подтвердила и практика перехода российских вузов на дистант после выхода соответствующих распоряжений Минобрнауки: далеко не все университеты смогли оперативно перестроить выработанные годами процедуры.

Но постепенно напряжение между полюсами формальных и неформальных институтов растет, и это приводит, по определению Аузана, к «двусторонней реструктуризации». «Неформальные правила начинают медленно подтягиваться, приспосабливаться к изменившимся векторам жизни, а правила формальные откатываются назад, к более привычным формам». Впрочем, за этим может последовать и обратный процесс: формальные и неформальные правила продолжают свое движение и расходятся. В этом случае начинается своеобразная реставрация предыдущего, старого порядка, неэффективных институтов. Тут мы становимся свидетелям «эффекта колеи» — path dependence. Это институциональная инерция, которая не дает выйти субъектам изменений из определенной траектории развития.

В академической традиции достаточно подробно описаны и ресурсы выхода из институциональной колеи. Это в том числе процедуры широкого обсуждения проблем, цель которых — восстановление доверия к институтам со стороны социума. Хотя в традиционных обществах сама организация этого обсуждения часто рассматривается как нечто, угрожающее социальному порядку и «устоям», успешная адаптация к неопределенности, которую принесла с собой новая прозрачность образовательного процесса, возможна только через практики ее широкого обсуждения — проблем как ранее существовавших, так и новых. Еще классик демократической теории Чарльз Тилли связывал проведение делиберативных процедур с рождением доверия. Он описывал это как самовоспроизводящийся механизм, утверждая, что «самый процесс обсуждения рождает доверие, а наличие доверия облегчает обсуждение».

Онлайн-пространство, в котором оказались вузы, может рассматриваться поэтому не только как площадка для зародившегося публичного диалога о состоянии российской высшей школы, но и как ресурсная среда изменений в целом. Еще в 2016 году социолог Элла Панеях говорила, что российское общество уже начало переход, который западное общество осуществило в 1960-е — 1980-е годы — «еще до всяких интернетов». Особенность этого перехода заключается в смене самой парадигмы социального взаимодействия. Механизмы координации между людьми из формальных иерархических структур, зависимых, в первую очередь, от государства, по ее словам, преобразуются в сетевые, горизонтальные, основанные на прямых социальных связях и на самоорганизации.

Для описания различий между этими механизмами Панеях предложила концепцию «текучей современности» социального философа Зигмунта Баумана. Сетевые механизмы координации между людьми не подчиняются логике «квадратно-гнездовых структур модерна», а поэтому их невозможно остановить и заключить в традиционные институциональные рамки. «Невозможно остановить флешмоб “Я не боюсь сказать”, невозможно остановить то, что студенты держат в сетях секретные сайты с рейтингами преподавателей и их смешными цитатами, — просто нет таких инструментов», — объясняла Панеях. Точно так же невозможно остановить дискуссии весны 2020 года, инициированные студенческим сообществом.

Несколько дней назад в сети появилось открытое письмо студентов Высшей школы экономики руководству и сотрудникам университета. В обращении, названном «Трудности цифровизации», авторы предостерегают университет от полного перехода в онлайн-формат, хотя они подчеркивают, что «грядущие изменения в сторону цифровизации неизбежны». Онлайн они предлагают считать «лишь одним из инструментов, который явно не сможет заменить то, что университет дает каждому участнику процесса обучения». В письме анализируются потенциальные риски, которые несет переход в онлайн для развития университета как института. Среди них — риск недополучить социальный опыт, возможный только в стенах университета, и в целом невозможность «качественно и осмысленно осуществлять учебную и научно-исследовательскую деятельность» посредством только онлайн-технологий. «Как и любой другой продукт культурной деятельности, знание требует отдельного места, в котором оно будет сохраняться и приумножаться. Таким местом является академия».

Студенты надеются, что, «несмотря на изменчивый характер современности, традиции, на которых эта современность основывается и без которых она непредставима, останутся с нами». «Классический университет — единственная институция, способная противостоять профанированию образования и науки. Онлайн-изменения утвердят тенденцию к поверхностному, сугубо практико-ориентированному обучению, аналогичному программам, которые предлагают коммерческие платформы», — говорится в письме. Завершается обращение именно предложением дискуссии: «лишь на основе диалога с учетом позиций всех сторон образовательного процесса будет возможно сохранить университет как академию, как институт, предотвратив тем самым его чрезмерную цифровизацию и компьютеризацию».

Это предложение можно использовать и для описания происходящего с российской высшей школой. Кажется, что в переходе на дистанционный формат российские вузы как традиционные иерархические структуры столкнулись с процессами, сущностно малосовместимыми с традиционной формой их бытия. Текучая современность онлайна пока вынесла на поверхность те проблемы и вопросы, которые до этого находились на дне молчаливого консенсуса. Станет ли этот период началом назревшего обновления норм и практик академического взаимодействия — вопрос ответственности вузов перед лицом новой неопределенности.

Чуть больше года назад, в апреле 2019 года, на глазах всего мира горел собор Парижской Богоматери. На реконструкцию утраченного культурного наследия могут, по разным оценкам, уйти десятилетия. В стихотворении «Notre Dame» Осип Мандельштам воспевает его «стихийный лабиринт, непостижимый лес, души готической рассудочную пропасть». И заканчивает его надеждой: «Но чем внимательней, твердыня Notre Dame, / Я изучал твои чудовищные ребра, / Тем чаще думал я: из тяжести недоброй / И я когда-нибудь прекрасное создам…» Образ сгоревшего готического собора, перестраиваемого с помощью новых технологий и обретающего так новую жизнь, кажется довольно смелой, но тем не менее подходящей аналогией для описания происходящего с университетами. Вековые традиции каменных кампусов тоже могут преодолеть сопротивление среды под давлением внешнего шока. И, пережив болезненную структурную трансформацию, которой так настойчиво требует время, зажить новой жизнью, которая пока так страшит.

Автор — доцент факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, автор телеграм-канала «Уроки эмпатии».

Источник: https://www.colta.ru/articles/society/24684-ekaterina-sivyakova-obrazovanie-onlayn-prozrachnost-ierarhii