Я посвятил интервью и два эфира попыткам объяснить, чего мы не понимаем про причины американского протеста, почему их американская перспектива нам не сразу ясна.

Но обратная оптика, которая сходу отвергает российский и шире более сдержанный европейскиз взгляд на эти события как заведомо не имеющие никакой ценности тоже не так уж по умолчанию верна. Мы не понимаем некоторых сторон американского протеста, но мы может знать что-то, чего не знают там, не имея соответствующего опыта.

Россия, и её вольные и невольные последователи, пережила радикальный эгалитаристский эксперимент с целью раз и навсегда уравнять всех и осадить всех традиционно привилегированных. Здесь знают, например, что это кончается не только лишения привилегий старых, но созданием новых привилегированных групп (см «Новый класс» югослава Джиласа про номенклатуру) —обычно из числа тех, кто отвечает за равенство.

Здесь знают, что цена таких экспериментов высока, в том числе для обездоленных.

Здесь видели, чем кончается логика не давать слова реакционерам, и вообще попытка не переспорить, а заставить молчать. Здесь уже однажды приняли логику «нет никакой свободы прессы, потому что пресса в руках у имущих классов, поэтому эта свобода слова не имеет никакой ценности, ибо она свобода для привилегированных».

Мы знаем обратную сторону и последствия утверждения о том^ что культура, созданная эксплуататорскими классами не имеет ценности. Мы сбросили, разбили и утопили столько статуй врагов прогресса из прошлого, сколько не снилось никаким американцам и британцам. Мы видели столько разрушенных и сожженных церквей, сколько не знала никакая реформация.

Мы знаем, что прогрессивный жест имеет значение если он доброволен, иначе он в лучше случае превращается в пионерский салют. В лучшем.

Мы знаем, что такое требование ставить оценку за происхождение, а не за знания, и европейцы об этом знают, об этом беспокоились еще Честертон и Льюис.

Мы знаем, что можно, проклиная эксплуататоров прошлых времен, установить режим самой жестокой эксплуатации, это вполне совместимые вещи.

И главное мы знаем, что всё это может кончиться таким режимом реставрации и реакции, по сравнению с которым отвергнутый покажется пахнущей мхом утренней лесной поляной после летнего дождя в первых лучах восходящего солнца. Наш опыт чужой той ситуации, из него многого не видно, но из него видно, что-то свое, чего не заметят другие.

Автор: Александр Баунов, главный редактор сайта Carnegie.ru Московского центра Карнеги.

Источник: https://www.facebook.com/alexander.baunov?pnref=lhc.friends

Приоритет национального права над международным позволит России стать самостоятельнее на мировой арене и не выполнять ангажированные решения международных институтов в контексте противостояния с Западом. Такое мнение выразили в комментариях «Политике сегодня» эксперты, оценив соответствующую конституционную поправку, предложенную президентом РФ Владимиром Путиным.

Так, ведущий эксперт Центра военно-политических исследований МГИМО Михаил Александров полагает, что 79-я статья Конституции, в которую планируют внести изменения, изначально была жестом Бориса Ельцина в сторону западных партнеров. Поправка исправит ошибки 90-х, убежден он.

«Когда Конституция принималась в 1993 году, очень хотелось ельцинскому руководству показать, что они хотят табелироваться в мировое сообщество, стать добропорядочными членами мирового сообщества, — вспоминает эксперт. — Но это достаточно глупо, потому что каждое государство должно отстаивать, прежде всего, свои национальные интересы».

Александров также заметил, что международное право в современном мире «трактуется всеми так, как им выгодно». В условиях возникшей конфронтации с Западом прежняя формулировка статьи означает добровольное согласие России подставить себя под удар, считает эксперт.

«Это глупо и вредно даже. Так что устранить эту необходимо, конечно, формулировку», — сказал Михаил Александров.

Идею о внесении поправки в Конституцию высказал президент Владимир Путин. 15 января в рамках ежегодного обращения к Федеральному собранию глава государства обозначил, что «Россия вернулась на международную арену как страна, с мнением которой нельзя не считаться».

Автор: Алиса Денисова

Источник: http://eurasian-defence.ru/?q=ekspertnoe-mnenie/m-aleksandrov-popravka-ispravit

Председатель и 12 высокопоставленных членов Комиссии ООН по правам человека, арестованные в США из-за вмешательства организации во внутренние дела государства, доставлены в место своего предварительного заключения на военную базу Гуантанамо, сообщает The National Interest.

По словам генпрокурора Джеффа Сешнса, решение об аресте было принято из-за «постоянного, вероломного и деструктивного» вмешательства Комиссии во внутреннюю политику Соединённых Штатов.

«Мы постоянно слышим, что США нарушают права человека, занимаются похищениями людей, пытками и политическими убийствами. Это не так. США борются с терроризмом по всему миру. Мы делаем это теми способами, которые считаем нужными, поскольку ни одна другая страна в мире не является эталоном свободы и демократии, как мы. Когда международные организации с сомнительной репутацией пытаются влезать в наши внутренние дела, это создаёт угрозу национальной безопасности. Конторы наподобие ООН не имеют права навязывать свои правила нашему государству. Мы же не какая-нибудь сырьевая страна из Восточной Европы», — сказал Сешнс.

Первые судебные слушания по делу пройдут в окружном суде штата Висконсин 24 июня. В данный момент Минюст США формулирует обвинения против членов Комиссии. Уже известно, что в число обвинений войдёт попытка вмешаться в работу военной базы Гуантанамо и постоянное противодействие выявлению российских агентов в Республиканской партии.

Ранее шестерых судей Международного уголовного суда заподозрили в изнасилованиях.

Автор: Бронислав Рубенштейн

Источник: https://panorama.pub/7388-v-guantanamo.html

США ударными темпами будут строить ледокольный флот. Америка к 2029 году создаст полноценный ледокольный флот для обеспечения постоянного присутствия в Арктике и Антарктике. Об этом распорядился президент США Дональд Трамп.

«Для содействия защите наших национальных интересов в Арктическом и Антарктическом регионах и поддержания мощного присутствия сил безопасности наряду с нашими союзниками и партнерами США требуется иметь в распоряжении готовый к работе, исправный флот полярных охранных ледоколов», — говорится в меморандуме, текст которого опубликован на сайте Белого дома.

Разработать план создания нового полярного флота предлагается в предельно сжатые сроки — всего за 60 дней. Кроме строительства трех тяжелых ледоколов к 2029 году в меморандуме также упоминается необходимость определить и оценить, по крайней мере, два оптимальных места базирования нового флота на территории США, и еще два международных места базирования.

Оборонные американские издания, такие как портал Defense News, отмечают, что США могут обратиться за новыми ледоколами к Канаде или странам Северной Европы. Например, финские кораблестроители, которые произвели 60% всех ледоколов в мире, годами мечтали попасть на американский рынок.

Понятно, куда ветер дует: США хотят претендовать на контроль в Арктике и допуск к Северному морскому пути. На этом поле Штаты, без сомнения, играют против России, которая не сидит сложа руки.

Напомним, в мае этого года на Балтийском заводе был заложен четвертый по счету универсальный атомный ледокол проекта 22220 «Якутия». На верфях завода достраиваются еще три атомохода этого типа — «Арктика», «Сибирь» и «Урал». Как отмечается на сайте Балтийского завода, российские атомоходы проекта 22220 «станут самыми большими и самыми мощными ледоколами в мире». Они должны обеспечить дальнейшее освоение Северного морского пути.

Кроме того, Россия полным ходом укрепляет позиции в Арктике. В частности, уже возведены современные военные базы модульного типа, отрабатывается быстрая переброска войск, созданы специальные арктические соединения, а Северный флот получил статус оперативно-стратегического командования.

С 1 января 2019 года Россия ввела ограничения на проход по Северному морскому пути для судов зарубежной постройки, перевозящих нефть, газ и уголь. Кроме того, было объявлено, что иностранные военные корабли в 2019 году смогут ходить по СМП только после уведомления.

Но США и их партеры по «Арктическому НАТО» мириться с таким положением не собираются. В январе 2019 года газета The Wall Street Journal сообщила, что Вашингтон планирует восстановить свою морскую базу на Алеутских островах неподалеку от российских рубежей. А до этого командующий Береговой охраны США Пол Цукунфт прямо заявил, что цель ледокольной флотилии США в Арктике — Ямальский регион, как жизненно-важный для экономической безопасности России.

Напомним, оснований для соперничества держав за доминирование за Полярным кругом немало. По предварительным оценкам, запасы нефти в арктических недрах достигают 100 млрд. тонн, природного газа — 50 трлн. куб. м. Не меньший интерес представляет инфраструктурный потенциал: по мере таяния ледяного покрова через Северный Ледовитый океан может протянуться кратчайший морской маршрут из Азии в Новый Свет.

Как выглядят перспективы противостояния в Арктике, удастся ли США потеснить Россию?

— США не имели опорных пунктов в Арктике, ледоколов у них нет, и теперь американцы поняли, что попали впросак — они отстают от других держав, — считает ведущий эксперт Центра военно-политических исследований МГИМО, доктор политических наук Михаил Александров. — Напомню, ледоколы сейчас делает даже Китай, равно как и суда ледового класса. Плюс Россия активно осваивает Северный морской путь — скоро он полноценно заработает, и будет важной мировой транспортной артерией. И получается, что США на эту артерию не будут иметь никакого влияния.

Трамп осознал, что это ситуация неприемлема для Америки. США привыкли, что на море контролируют буквально все, а тут вне контроля оказывается значительный кусок морского пространства.

— Насколько серьезную угрозу для РФ представляет ледокольная программа Трампа?

— Посмотрим, что у американцев получится. Поскольку это именно тот случай, когда легче сказать, чем сделать.

Напомню, в середине мая Трамп на церемонии представления нового флага Космических сил США хвастливо объявил, что Штаты разрабатывают «супер-пупер-ракету», которая будет в 17 раз быстрее существующих. И вот на днях Aerospace Daily сообщило: испытания новой гиперзвуковой ракеты проходили в Калифорнии, на базе американских ВВС «Эндрюс». Но новейшая ракета даже не «дожила» до запуска. Она самопроизвольно отделилась от бомбардировщика В-52, и полетела по только ей известному маршруту. Военные США были вынуждены привести в действие самоуничтожение ракеты, чтобы предотвратить ее неконтролируемый полет.

Хвастаться все мастера, но сделать хорошие, надежные ледоколы — не так просто. Это и денег стоит, а главное — у американцев нет такого опыта, как у нас, в развитии и освоении Арктики.

Думаю, им придется поломать немало копий, прежде чем добиться результата. И это получится небыстро.

— То есть, в 2029 году ледоколов у американцев не будет?

— Это только на бумаге все быстро делается. На деле, американская кораблестроительная отрасль отстает в сфере обновления военно-морского флота. США не успевают замещать суда, которые подлежат списанию. Особенно это касается подводных лодок, но проблемы есть и с обычными надводными кораблями.

США всерьез опасаются, что в 2030-е годы у них будет недостаток боевых кораблей. А в это время Китай наращивает военную мощь, и тоже собирается проникать в Арктику. Штаты бояться отстать, и теперь спешат застолбить участок, как они привыкли делать везде — например, в Антарктиде.

Помнится, после Великой Отечественной войны американцы пытались подмять под себя Антарктиду, но у них это не получилось. С Арктикой — точно не получится. Но по мере того, как американцы будут создавать ледоколы, будет нарастать конфликтность в Арктике.

— Почему вы так уверены?

— Арктика — еще и важнейший район для возможного стратегического ядерного конфликта между Россией и США. Поскольку основные удары будут наноситься через Северный полюс — и ракетные удары, и авиационные. А создать там систему ПРО на базе кораблей с Aegis американцы не могут, поскольку в Арктике ледовое покрытие, и там сейчас господствует российский Северный флот.

По сути, единственное, что Штаты могут — охотиться за нашими подводными лодками. Но по мере того, как программа развития российского подводного флота набирает обороты, они и это преимущество утратят.

Поэтому, с точки зрения США, надо закрепляться в Арктике, и усиливать там свои позиции. В частности, надо попытаться создать возможности для вывода в арктические широты кораблей с системой Aegis для противоракетного перехвата.

Но мы, со своей стороны, будем за ситуацией следить, и будем препятствовать деятельности американцев: создавать в Арктике базы, системы ПВО, устанавливать береговые противокорабельные комплексы.

Как вы знаете, в 2019 году на Чукотку переброшен комплекс «Бастион». Его сверхзвуковая ракета «Оникс» имеет максимальную дальность 500 км. Таким образом, с территории Чукотки «Бастион» способен поражать цели на всей восточной части Северного морского пути — от пролива де Лонга до Берингова пролива.

По сути, нам даже не нужно постоянно держать в Арктике военные корабли — мы можем контролировать обстановку с берега.

Добавлю, что СМП местами проходит между островами, через наши внутренние воды. Так что американцы зря задираются. Мы в некоторых районах, согласно Конвенции по морскому праву, имеем право останавливать иностранные корабли. А с учетом, что Россия обеспечивает проходимость Северного морского пути — инвестирует в безопасность, наличие коридоров во льдах для прохода судов — мы имеем еще и право взимать за проход плату.

Повторюсь: американцы зря задираются. Если они будут пытаться прорваться через наши внутренние воды без нашего разрешения — для них это плохо кончится.

Автор: Андрей Полунин

Источник: http://eurasian-defence.ru/?q=ekspertnoe-mnenie/m-aleksandrov-amerikancy-ponyali

Невозможность проявления каких-либо отношений собственности, позволяло создателям теории научного коммунизма всего лишь многозначительно кивать в сторону таких, ими же надуманных бессодержательных понятий как капиталистические производственные отношения, капиталистический способ производства, производительные силы капиталистического общества и многих других. Использование их в процессе публичного выступления напоминает шаманское камлание, в результате завораживающего действия которого все присутствующие единоверцы, лишаясь способности здраво мыслить, впадают в благоговейный ступор. Действительно, непоколебимая вера в обязательное пришествие светлого будущего в виде общества всеобщего благоденствия сродни неизбывной вере в божественное происхождение мироздания.

Между участниками совместной производственной деятельности существуют, прежде всего, производственные отношения, проявляющиеся в процессе производственного общения необходимого для осуществления успешного и эффективного производственного взаимодействия. Производственным же общением является только такое, которое обусловлено производственной целесообразностью. Вне производственного общения каждый участник совместной производственной деятельности осуществляет самостоятельное выполнение своих производственных обязанностей. Только производственное общение позволяет превратить самостоятельные действия всех участников совместной производственной деятельности, многие из которых в самом общем случае даже не подозревают о существовании многих других, в целенаправленное организованное производственное взаимодействие. Вне общения вообще не существуют никакие человеческие отношения.

Если некоторый участник совместной производственной деятельности объясняет некоторым другим участникам особенности выполнения предстоящей производственной задачи, то такое общение является общением производственным, так как оно способствует осуществлению успешного и эффективного производственного взаимодействия, а потому, будучи обусловленным производственной необходимостью, соответствует производственной целесообразности.

Если некоторый участник совместной производственной деятельности рассказывает некоторым другим участникам драматические перипетии состоявшегося накануне футбольного матча, то такое общение является общением непроизводственным, так как оно не способствует осуществлению успешного и эффективного производственного взаимодействия, а потому, не будучи обусловленным производственной необходимостью, не соответствует производственной целесообразности. В каждом производственном коллективе обязательно возникают различные непроизводственные отношения, проявляющиеся в процессе соответствующего непроизводственного общения. Существует некоторый, допустимый уровень постоянного непроизводственного общения, который практически не мешает, хотя в любом случае не способствует осуществлению успешного и эффективного производственного взаимодействия.

Если же некоторый участник совместной производственной деятельности убеждает некоторых других участников в том, что все буржуи и начальники – сволочи, то такое общение также является общением непроизводственным, которое уже заметно препятствует осуществлению успешного и эффективного производственного взаимодействия, а потому, не будучи обусловленным производственной необходимостью, не соответствует производственной целесообразности.

Такое общение является проявлением постоянного недовольства, а в отдельных случаях и возмущения рабочих неудовлетворительными условиями совместной с капиталистом производственной деятельности. Наиболее активные из них постоянно вступают в непроизводственное общение с другими рабочими, убеждая их в необходимости и возможности добиться от капиталиста более значительных уступок.  Такого рода постоянное непроизводственное общение рабочих представляет собой их экономическое общение с капиталистом, свидетельствующее о существовании между ними постоянных экономических отношений. Чем больше рабочих соглашается с тем, что все буржуи и начальники – сволочи, тем больше интенсивность их непроизводственного общения, все более препятствующего общению производственному, вплоть до его полного прекращения при переходе рабочих к наиболее решительным действиям.

Целенаправленное организованное непроизводственное взаимодействие рабочих с целью улучшения неудовлетворительных для них условий совместной с капиталистом производственной деятельности происходит иногда в виде весьма жестоких и разрушительных (бунты, восстания, революции, войны) форм экономического общения, представляющих собой в целом неуправляемый самопроизвольный процесс в общественных и экономических отношениях. Используются также и другие, менее жестокие и разрушительные (пикеты, митинги, стачки, забастовки) формы экономического общения. Однако все они требуют прерывания производственного взаимодействия, которое (прерывание) несет рабочим дополнительные тяготы и лишения.  Поэтому для постоянного экономического общения с капиталистом без прерывания производственного взаимодействия рабочие создают непроизводственные организации в виде профессиональных союзов.

Со своей стороны, капиталист использует всевозможные формы и методы угнетения, представляющие собой его постоянное экономическое общение с рабочими, направленное на нейтрализацию их постоянного недовольства. В случае недостаточности угнетения в качестве решающего средства экономического общения используется насилие. Где насилие, как известно, там и власть. А где власть, там всегда отношения господства и подчинения. Только таким образом капиталист добивается осуществления приемлемого для него одного успешного и эффективного производственного взаимодействия при неудовлетворительных для рабочих условиях совместной производственной деятельности. То есть, между участниками совместной производственной деятельности существуют производственные и экономические отношения, деформированные отношениями господства и подчинения. Для всего множества других непроизводственных отношений будет вполне достаточно определения прочие.

Представляется очевидным, что не существуют в природе рабовладельческие, феодальные и капиталистические производственные отношения, а есть только лишь производственные отношения наряду с рабовладельческими, феодальными или капиталистическими условиями совместной производственной деятельности.  

Если представить себе использование наиболее примитивных орудий труда в различных общественно-экономических формациях, то станет очевидным, что не существует рабовладельческий, феодальный или капиталистический способ копания лопатой. Это означает, что не существует в природе рабовладельческий, феодальный или капиталистический способ производства, а было и есть только лишь общественное производство на основе того или иного уровня технического развития. Правомерно говорить о способе производства только тогда, когда речь идет, например, о конверторном, мартеновском или непрерывном способе получения стали.

Только устранение единоличного распределения результатов совместной производственной деятельности капиталистом позволит создать условия для осуществления более успешного и эффективного производственного взаимодействия и притом наиболее успешного и эффективного. Чтобы в этом убедиться, достаточно сравнить между собой эффективность производственной деятельности раба, крепостного и рабочего. Между участниками совместной производственной деятельности и в дальнейшем будут существовать производственные и экономические отношения, но уже не деформированные отношениями господства и подчинения, а также отношения прочие, в наименьшей мере препятствующие осуществлению успешного и эффективного производственного взаимодействия.

Что касается остальных общественных отношений в целом, то они самопроизвольно придут в соответствие с новыми условиями совместной производственной деятельности. Действительно, никто и никогда не создавал предварительно умозрительную модель рабовладельческого, феодального или капиталистического государства с целью последующего использования ее для целенаправленного переустройства общества после перехода к рабовладельческим, феодальным или капиталистическим условиям совместной производственной деятельности.

Таким образом, только устранение единоличного распределения капиталистом результатов совместной производственной деятельности позволит окончательно устранить упоминаемую Дюрингом остаточность белого рабства в цивилизованном, якобы, человеческом обществе и совершить тем самым переход к более качественной общественной и экономической организации.

Атор: Валентин Яковлевич Мач, член Изборского клуба (Республика Беларусь)

Актуальность Дней Салавата Юлаева в Башкортостане определяется не только традицией, но и тем фактом, что история, по выражению знаменитого советского историка Михаила Покровского, есть политика, опрокинутая в прошлое. Салават – не просто национальный герой башкирского народа и самый узнаваемый символ Башкортостана – это символ именно дружбы народов, скрепляющий их единство на земле Башкирии.

Именно поэтому в постсоветский период при попытках дестабилизации в республике с вполне прагматичными для заказчиков целями политтехнологи используют мифы для дискредитации, казалось бы, сугубо исторического образа – Салавата Юлаева. На самом деле это тот же механизм, что использовался при развале Советского Союза. Вспомним, как во времена перестройки целенаправленной и беспрецедентной дискредитации подверглись практически все герои советского – и, прежде всего, русского пантеона гражданского почитания. На большую глубину – вплоть до Зои Космодемьянской и Александра Невского. Цель понятна: народ и государство, лишенные своих символов и героев, своих, как сейчас выражаются, духовных скреп, легко рассыпаются. Что мы и наблюдали в «величайшей геополитической катастрофе ХХ века».

Башкортостан сумел на своем местном уровне прикрыться от этой катастрофической для массового сознания операции – и сохранил своих героев. В том числе, конечно, национального героя не только башкирского, но и всего советского народа – Салавата Юлаева. Именно как символ дружбы народов.

Почему именно Салават Юлаев стал национальным героем Башкирии? – ведь среди вождей прошлых башкирских восстаний (1645, 1662 — 1664, 1681 — 1683, 1735 — 1740, 1755 годов) немало героев более удачливых, чем Салават? Например, тархан Алдар батыр Исекеев, лидер последнего удачного для башкир восстания 1705-11 гг., когда повстанцы доходили до Кавказа и Казани и, по сути, добились удовлетворения основных своих требований.

Дело в том, что прошлые башкирские восстания, при своих внушительных физически масштабах, оставались локальным, башкирским преимущественно делом. Восстание Салавата было первым, в котором башкиры шли вместе с русскими и представителями других народов России решать внутренние проблемы страны. Это — показатель завершающей степени интеграции. И наша общая история.

Это герой, соединяющий, во-первых, башкирскую и российскую историческую память, символ дружбы народов. Во-вторых, связавший досоветский период, в котором герой действовал и вошел в башкирскую историческую память, советский период, когда башкирский народный герой превратился в героя всего советского народа, и период постсоветский, современный. А потому в защите подобных образов проявляется зрелость всего нашего общества.

Но эта защита не может быть пассивной – мы должны сверять свою память с исторической правдой и освобождать ее от мифов, в том числе вбрасываемых вполне целенаправленно.

Так, попытка усомниться в народном (хоть, конечно, трагическом) характере движения, а следовательно в том, является ли Салават героем для русских и для башкир, опровергается классической историографией.

Еще А.С. Пушкин в «Истории Пугачева» пришел к тяжелому для себя, русского аристократа, выводу, что «весь черный народ был за Пугачева. …Одно дворянство было открытым образом на стороне правительства». У башкир это движение стало тем более всенародным: его поддержали не только народные массы – что, бесспорно, по свидетельству всех историков – вспомним классическое пушкинское: «вся Башкирия восстала и бедствие разгорелось с вящей силою», но и башкирские элиты. Согласно подсчетам Инги Гвоздиковой, ведущего специалиста по Салавату Юлаеву, из 1400-1500 человек башкирской старшинской верхушки, в том числе 113 волостных старшин, только девять выступили против Пугачева.

Определенная самостоятельность башкир в пугачевщине бесспорна – это часть грандиозного, почти двухсотлетнего явления их истории – феномена башкирских восстаний. Но именно в движении Салавата Юлаева и Кинзи Арсланова не выявляется никаких признаков сепаратизма. Один из ведущих тюркологов России Вадим Трепавлов отмечает: «Среди тюркоязычных документов пугачевской ставки нет ни одного, который бы свидетельствовал о стремлении отделиться от России».

Тот же профессор Трепавлов анализирует одну из песен Салавата – общий смысл которой заключается в призыве соратникам: «Каждый батыр, что любит страну, Равным себе признает пусть: Башкира, что пасет коней…» и далее перечисляются по очереди русский, татарин, чуваш. Для сознания башкир того времени, народа с выраженным этносословным сознанием, противопоставлявшим себя податным народа и сословиям, это был очень нетривиальный и прогрессивный призыв.

Салават был не просто «сподвижником Пугачева»: нет сомнений, что без участия башкир, народа служилого и военного, пугачевщина не состоялась бы как явление. Явлением именно общероссийского масштаба, общенародной Пугачевщиной казачий мятеж сделали Кинзя Арсланов, Базаргул Юнаев, Туктамыш Ишбулатов, Юлай Азналин, в общем, те башкирские вожди, самым известным из которых остался Салават.

В основе пугачевщины, как считают историки, стояли три основные силы: яицкие казаки (отчасти с прочими казаками), башкиры (отчасти с мещеряками – позже вошедшими вместе с башкирами в Башкирское Войско, предками большинства нынешних татар Башкортостана) и, наконец, крестьяне и «черный люд» всех национальностей (большинство из них, конечно, русские).

Изначально башкирские полки (команды) были посланы именно на подавление бунта Пугачева. Однако Салават предпочел вместо разгона казачьего мятежа разжечь его до состояния всероссийской гражданской войны. Естественно, каждая из сторон преследовала в ней свои цели. Казаки и башкиры отстаивали свои права и привилегии, башкиры особо восстали против нарушений вотчинных прав на свои земли, злоупотреблений местных олигархов-заводчиков, крестьяне – против возросшего гнета крепостной зависимости. Но главное было в том, что теперь они вместе боролись за свои задачи, объединенные общей символической целью – своим «царем».

И уже после поимки Пугачева Салават Юлаев отверг предложения о сдаче с гарантией прощения, дважды последовавшие от генерала Потемкина. Именно это и определило его тяжкую судьбу после пленения — отличие от большинства башкирских и казачьих старшин и командиров, сохранивших жизнь и зачастую даже положение после отхода от самозванца.

Особая сторона образа Салавата – образ не только воина, героя, но и мученика. Салават пострадал вполне почетно, осознанно (и логично) — за вмешательство в дела государей. Как и, например, другие национальные герои своих народов Уильям Уоллес (Шотландия), Арнольд фон Винкельрид (Швейцария), Шамиль (имам Чечни и Дагестана) и т.д. За мятеж против императрицы рода Ангальт-Цербст, узурпировавшей, кстати, русский престол, свергнув путем дворцового переворота и устранив руками одного из своих фаворитов, Орлова, своего законного мужа и государя Петра III. Интересно, что при этом образ самой Екатерины II в башкирском фольклоре и историографии совершенно не демонизируется – отношение к ней спокойное, каким было, судя по источникам, у самого Салавата. Точнее, Салават пострадал за попытку посадить на трон России того русского претендента, который признавал бы права и вольности башкир в степени, которую они считали необходимой, включая запрет на незаконное посягательство местных олигархов-заводчиков на их вотчинные земли. Эта проблема ставилась именно в общероссийскую повестку, она озвучивалась ранее при первой же возможности совершено законным путем и на высшем из доступных уровней – башкирскими депутатами в созванную императрицей Уложенную комиссию. Когда это не помогло (комиссия была распущена — время парламентаризма в Россию еще не пришло) оба башкирских депутата: Базаргул Юнаев и Туктамыш Ишбулатов приняли участие в активной пугачевщине (Базаргул стал у «Петра III» фельдмаршалом (как Салават — бригадиром), а Туктамыш, известный рудопромышленник, старшина башкир Гайны (ныне Пермская область) и тархан-полковником).

Героем башкирского фольклора Салават стал еще при своей жизни – об этом свидетельствуют дореволюционные знатоки башкирского фольклора и быта. Но именно местным, башкирским героем, каких у башкир немало. В советское время его узнала и полюбила вся страна.

В СССР для пересборки и создания заново распавшейся было на враждующие осколки страны и превращения ее в сверхдержаву требовалась легитимность нового государства в глазах всех народов старого цивилизационного пространства. Когда национальные герои отдельных народов становятся национальными героями всей страны — тогда история народа органично «вписывается» в историю сверхдержавы.

И благодаря этому механизму каждый народ, составляющий Россию, находил свое место не только в настоящем, но и в прошлом нашей страны. Так создается общенациональная традиция, которая вбирает в себя и этнические традиции и одну общую традицию нации наций. В советское время это было создано и достаточно успешно работало.

Такие же пути предстоит искать и нам сейчас.

Автор: Азат Бердин, директор Центра социокультурного моделирования, кандидат философских наук.

Источник: https://www.bashinform.ru/news/1461099-salavat-yulaev-obraz-skreplyayushchiy-epokhi-i-narody/

Легендарная фотография сделана за миг до вечности. Секунду спустя командир упадет, попав под шквальный огонь фашистов. Кадр не постановочный. Это мгновения страшной войны на пленке.

В этот же момент в объектив камеры попал осколок снаряда, разбив ее. Макс Альперт, фронтовой корреспондент, не спросил, кто офицер, поднявший бойцов в контратаку.

Подумав, что кадр испорчен, стал ремонтировать фотокамеру. Эх, вечная беспечность молодости! Недаром говорят – если бы молодость знала… Но проявив пленку в редакции, Макс увидел прекрасный кадр.

Позже имя нашлось. Алексей Гордеевич Ерёменко. Участники страшных боев рассказывали: фашисты рвались в незащищенный Ворошиловград. Шла атака за атакой. Казалось, что больше нет солнца. Стоял сплошной дым, и рвались снаряды.

Много убитых, раненые не покидают позиций. Да и некуда уйти им. За спиной беззащитный город. Большинство командиров выбыло из строя по ранению или были убиты. Личный состав на пределе.

Встав в полный рост, политрук Еременко, с криком «За Родину!», поднял свою роту навстречу гитлеровским сволочам, оставшись навеки в величественном порыве. Он погиб, но контратака удалась.

Мир помнит этого бойца — безымянный комбат. А он вполне реален — младший политрук Алексей Ерёменко. Пытаясь отремонтировать камеру, фронтовой корреспондент не следил за ситуацией.

Услышал, как в окопе крикнули «Комбата убили»! Это и стало названием снимка. Пожалуй, это одна из самых ярких и выразительных фотографий военных лет.

Образ широко растиражирован. Существует множество плакатов, коллажи, барельефы. Есть даже юбилейная монета времен СССР и другая, уже отчеканенная в современной России.

Школьные учебники по истории обязательно снабжены уникальной фотографией безымянного комбата. За более чем семидесятилетнюю историю, было много споров о том, кто же снят во время атаки?

Автор получал письма со всего Советского Союза от родственников бойца. Многие узнавали в нем мужа, отца, сына. Были случаи, когда фронтовики узнавали себя. И описывали события и место снимка. Совпадений нет.

Каждый раз, увидев этот снимок, многие испытывают нервную дрожь в спине. И надпись на могиле неизвестного солдата вполне подходит – Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен.

Источник: https://aeslib.ru/istoriya-i-zhizn/velikie/bezymyannyj-kombat.html

Современные процессы трансформации миропорядка сопровождаются технологическими прорывами в ряде отраслей, в том числе в информационно-коммуникационной сфере. Возможности цифровой среды способствуют становлению качественно новой декомпозиции в мировой политике, где интернет используется как пространство мобилизации общественных масс, что происходит вследствие использования на его просторах мощных инструментов информационно-психологического воздействия.

Соответственно, современные информационно-коммуникационные технологии­ (ИКТ), более десятилетия считавшиеся периферийным вопросом глобальной повестки дня, всё чаще сопровождают геополитическую конкуренцию. Данное обстоятельство обусловливает целесообразность осмысления процесса возникновения социальных движений в условиях цифровой среды как фактора и инструмента борьбы политических субъектов за глобальное доминирование.

Эпоха постправды как новая   социально-политическая реальность

В последние годы всё более очевидной становится нелинейность развития политических процессов, выражающаяся в их растущей турбулентности и непропорциональности причинно-следственных отношений. Эксперты сходятся во мнении, что с точки зрения управления политическими процессами основная проблема, порождаемая такой нелинейностью, состоит в снижении возможностей качественного прогноза событий в области экономики и политики. Складывающаяся ситуация во многом обусловлена происходящей сегодня технологической революцией, которая развивается во взаимосвязи с научно-техническим и социальным прогрессом.

Одной из первых зарубежных исследователей грядущие социально-политические трансформации в свете распространения сетевых технологий описала американский политолог президент фонда "Новая Америка" Анна-Мари Слотер в конце 1990-х гг. Учёный отмечала, что под воздейст­ вием глобализации государства хотя и останутся наиболее важными акто-рами мировой политики, но существующие в них институты, вступая во  взаимодействие с аналогичными структурами других стран, постепенно выйдут из-под государственного контроля и обретут относительную или полную самостоятельность. Она прогнозировала, что в будущем такие  функциональные правительственные сети (governmental networks) станут ключевой чертой международной политики, поскольку они многообразны и гибки по своему происхождению, структуре, функциям, масштабам, характеру, числу участников и пр. Двадцатилетие спустя прогноз А.-М. Сло-тер оправдался – установление "сетевой" реальности состоялось, и человечество вступило в новую технологическую революцию, ознаменованную,  в том числе, прорывными разработками в информационно-коммуникационной сфере

Повсеместное распространение интернета и появление в нём соответст­ вующих площадок для коммуникации (прежде всего социальных сетей, Web 2.0) повлияли на социально-политический дискурс в мировом мас-штабе, наделив пользователей глобальной сети функционалом создания и  распространения контента для массовой аудитории. Соответственно, новая реальность самым радикальным образом трансформировала информационную среду и одновременно способствовала утрате традиционными СМИ монополии на массовое распространение информации. Каждая личность стала обладать инструментами быстрого оповещения аудитории любого уровня и масштаба.

Вследствие произошедшего изменения коммуникационной среды об-щества акценты в информационном пространстве всё больше переносятся  с качества материала на сенсационность. По словам Н. Больца, "массмедиа – это индустрия реальности современных обществ, и нередко изображение в массмедиа само и есть то событие, о котором сообщают массме-диа". Учёный продолжает: "…у современного человека мировосприятие заняло восприятие информации, он уже не может самолично сравнивать предлагаемую информацию с „действительностью“. Ибо где она, эта действительность, стоящая за медиа?"

Таким образом, в настоящее время социально-политический дискурс формируется в условиях постоянной гонки за интернет-трафиком, что заставляет даже серьёзные СМИ снизить планку внутренней цензуры, чтобы соответствовать в круглосуточном режиме интернет-форумов и всепроникающих социальных сетей ритму своих традиционных конкурентов блогеров как новых акторов медийного поля. Они действуют в логике  "больше сенсации – больше просмотров – выше доход", когда истина уже не рассматривается в качестве принципиально важной характеристики но-востного сообщения.

Становление цифровой среды, происходящее в условиях трансформационных процессов мирового устройства, актуализировало применение  в политологическом дискурсе понятия "постправда" (post-truth era), в условиях которой формируется новая реальность – в России и мире в целом. Этот термин был впервые использован блогером Дэвидом Робертсоном  в статье для онлайн-издания "Грист" (Grist) 1 апреля 2010 г. В ней постправда определялась как политическая культура, где публичная политика (общественное мнение и содержание новостей) почти полностью отрывается от законодательства6. В 2012 г. о постправде упомянул американский  экономист Пол Кругман с целью охарактеризовать президентскую кампанию Митта Ромни, в ходе которой последний обещал отменить сокраще-ние расходов на оборону, состоявшееся при Бараке Обаме, при том что расходы на оборону в период пребывания его у власти возросли7. Понятие "постправда" получило широкое распространение в 2016 г., ознаменован-ном американскими президентскими выборами и референдумом о членстве Великобритании в Европейском союзе. Авторитетный британский "Окс­ фордский словарь" объявил термин "постправда" международным словом 2016 г., ссылаясь на 2000%-ный рост его использования в указанном году по сравнению с предыдущим8.

В социологической теории постправда переплетается с категорией "симулякр", которую французский учёный Жан Бодрийяр применял к социальной­ реальности, описывая недобросовестность медиа при освеще-нии событий и медиаподделки. Термин представляет собой эвфемизм  и подразумевает наличие в журналистских произведениях недостоверной или неточной информации. Чаще всего это носит сконструированный характер. Таким образом, постправда, по сути, нечто "вместо правды", реальность, когда объективные факты являются менее значимыми при формировании общественного мнения, чем обращения к эмоциям и личным убеждениям.

Одна из причин современной постправды – объёмы обрушившихся на граждан фейковых новостей (fake news), когда люди часто не способны противостоять информационному потоку и готовы охотнее верить придуманным, мимикрирующим под новости, сомнительным сообщениям, чем новостям "солидных" изданий, или по крайней мере сомневаться и проверять источники. Это происходит из-за того, что раздробленность источников новостей создаёт ситуацию, при которой сенсационная, эмоционально окрашенная лживая информация распространяется с необычайной скоростью.

Например, в ходе предшествовавшей Брекзиту кампании организация "Голосуем за выход" (Vote Leave), лоббировавшая расставание Лондона и Брюсселя, неоднократно выступала с заявлениями, что Соединённому Королевству членство в Евросоюзе обходится в 350 млн фунтов  в неделю. Спустя некоторое время её представители стали использовать факт финансовых выплат в том числе для обозначения переводимых Лондоном средств непосредственно в страны ЕС. Несмотря на то обстоятельство, что Институт фискальных исследований назвал эту сумму "заведомо неверной", Vote Leave продолжала использовать такие данные для проведения своей политики вплоть до дня референдума.

Утверждению постправды способствует сама природа человека, который при переизбытке информации склонен доверять нерациональным, эмоциональным доводам в ущерб или даже взамен рациональной аргументации. На современном этапе это происходит в условиях чётко выраженной сегментации интернет-аудитории на отдельные группы, которые стремятся искать и публиковать преимущественно ту информацию, которая подтверждает и укрепляет их взгляды, игнорируя при этом конкурирующие мнения.

Как продемонстрировал ряд экспериментов 1960-х гг., склонность личности отдавать предпочтение такой информации, которая согласуется с её точкой зрения, убеждением или гипотезой (confirmation bias), проявляется сильнее в отношении эмоционально значимых для неё вопросов и глубоко укоренившихся воззрений. Современные исследования учёных также свидетельствуют о том, что равномерно распределённую  в обществе или внутри конкретных социальных групп устойчивую ложную, ошибочную убеждённость в чем-либо – "симметрию заблуждений", по В. Д. Миловидову, – крайне сложно выявить, поскольку массовое сознание отталкивает, отвергает любое несогласие с ним. Соответственно, люди склонны интерпретировать в принципе неоднозначные свидетельст­ ва таким образом, чтобы поддерживалась их точка зрения

Исследования социальных психологов свидетельствуют: в замкнутом информационном пространстве, где определённые идеи, убеждения подкрепляются посредством передачи сообщений или их повторением внутри закрытой системы, адресаты маловосприимчивы к альтернативной информации и ориентируются на взгляды себе подобных, оценивая их в ка честве референтной группы.

Из сказанного следует, что в социальных сетях личность окружает себя участниками интернет-сообществ, придерживающимися позиции, аналогичной её собственной. Это не только подкрепляет индивидуальную систему убеждений пользователя социальной или поисковой сети, но и одновременно искажает целостную картину общественного мнения. Магистральная логика обсуждений в блоге или в группе социальной сети нивелирует взгляды и убеждения человека, отклоняющиеся от принятой нормы, тем самым заключая его в изолированной "эхо-камере" (echo chamber).

Важно также отметить, что социально-политическая реальность пост-правды во многом сформировалась благодаря технологическому прогрессу, способствовавшему активному внедрению в информационно-комму-никационные процессы технологий анализа больших данных (big data). Они создали возможность предоставления каждому пользователю персонализированной новостной ленты в социальных сетях, основанной на его предпочтениях и сетевой активности. Посредством точного таргетинга (targeting) и отбора подходящего контента человек оказывается в уютном "информационном пузыре" (filter bubble)17, экранирующем от нарушающих гармонию его индивидуальной картины мира информационных раздражителей.

Происходящее в последние годы лавинообразное распространение фейковых новостей привело к усилению внимания к проблеме постправды со стороны региональных и международных организаций. Так, в 2017 г. специальный докладчик ООН по вопросам свободы слова и выражения мнения, Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе и Организация американских государств опубликовали совместную декларацию "Свобода выражения мнений, фальшивые новости, дезинформация и пропаганда". В этом документе отмечаются негативные социальные аспекты, связанные с рисками открытой информационно- коммуникационной среды, и в то же время указывается на трудности соблюдения принципов честной журналистики с учётом давления со стороны государственной цензуры.

Таким образом, по мере достижения качественных технологических прорывов в информационно-коммуникационной сфере и апробирования  методик, направленных на изучение социума с целью определения доступности, уязвимости и восприимчивости к поведенческому и установочному воздействию извне, общество вступает в новую информационно-коммуни-кационную реальность – период постправды. На данном этапе массовое социальное поведение в условиях цифровой среды характеризуется высокой степенью иррациональности. При этом малопредсказуемые колебания социальной деятельности в соцсетях свидетельствуют о возможности  перетекания общественного недовольства из виртуальной среды в реальную социально -политическую плоскость, что, как показывает политическая практика, нередко способствует формированию вектора развития со-циально-политических процессов в отдельных странах и регионах мира.

Интернет как пространство возникновения социальных движений в настоящее время активно изучается комплекс феноменов, связанных  с внутриличностными, межличностными, внутригрупповыми, межгрупповыми и социетальными механизмами восприятия информации в условиях цифровой среды. Предполагается, что многие из этих феноменов лежат   в основе общественной популярности ресурсов интернета (в частности, блогов и социальных сетей).

Главным образом современные методики информационно-психологи-ческого воздействия в интернет-пространстве базируются на научной основе психометрии (психографии) – развивающемся с 1980-х гг. направлении психологической науки, сосредоточенном на изучении деятельности, интересов и мнений личности. В рамках данного научного направления разработана диспозициональная Пятифакторная модель (Big Five Per-sonality Model), в основе которой лежат исследования Гордона Олпорта и   Рэймонда Кеттела. Как указывали эти учёные, личность характеризуется индивидуальными различиями в степени и форме адаптации к социальной среде с учётом пяти общих и относительно независимых факторов (диспозиций): экстраверсии, доброжелательности (способности прийти к согласию), сознательности (добросовестности), невротизма (эмоциональной нестабильности), открытости для опыта.

В работах современных зарубежных авторов достаточно убедительно доказывается, что переменные Пятифакторной модели связаны с поведением конкретной личности в социальных сетях. В частности, крупные исследователи в области интеллектуального анализа больших данных Михал Косински и Дэвид Стиллуэлл утверждают, что информация из профилей пользователей социальных сетей ("цифровые следы") предоставляет возможность посредством Пятифакторной модели выявить специфические характеристики личности и использовать их в манипулятивных целях.

Соответственно, на современном этапе легкодоступные цифровые за-писи поведения личности, такие как "лайки", могут быть использованы для автоматического и достаточно точного прогнозирования в том числе  сексуальной ориентации, этнической принадлежности, религиозных и политических взглядов, личностных качеств, уровня интеллекта, состояния счастья, применения препаратов, вызывающих привыкание, а также пола и возраста. Более того, поведение личности в условиях цифровой реальнос­ ти может быть описано многими показателями, включая успехи в учёбе, характер работы, социальный статус, здоровье, успех в романтических отношениях, политические взгляды, субъективное благополучие и пр.

С учётом соответствующих наработок использование интернет-среды в военных и политических целях, и в частности социальных сетей, стало характерной особенностью политической борьбы. Складывающуюся ситуацию целесообразно рассматривать в том контексте, что в современном мире постоянно увеличивается состав политических субъектов, способных применять в том числе военные средства в достижении собственных целей. Так, участниками военно-политических процессов сегодня выступают не только государства, но и "акторы вне суверенитета": военно-политические блоки, спонтанно организованные социальные движения, террористические группировки, националистически или религиозно- мотивированные экстремисты и т.д. В своей деятельности они активно пользуются всевозможными преимуществами информационно-коммуника-ционного пространства. Хрестоматийным примером в этом плане является состоявшаяся несколько лет назад дестабилизация социально-политиче-ской обстановки на территории Ближнего Востока и Северной Африки и на пространстве Содружества Независимых Государств, что привело там не только к смене властных элит, но и к серьёзным военно-политическим последствиям.

Как отмечает российский специалист в области информационного противоборства А. А. Смирнов, тенденция всё более активного участия негосударственных акторов в информационных войнах обусловлена несколькими взаимосвязанными факторами: "во-первых, скрытным (латентным) характером самого международного информационного противоборства, в котором государства стараются не обнаруживать сам факт проведения информационных операций, равно как и участия в них государственных структур. Во-вторых, сложностью атрибуции информационных атак и  установления истинных целей их проведения (следует учитывать, что ука-занная общеизвестная особенность информационного пространства может сознательно использоваться субъектами информационных войн при проведении операций типа ложного флага (false flag operations) для воз-ложения ответственности на третью сторону). В-третьих, наличием у отдельных пользователей и их объединений возможностей трансграничного воздействия на объекты глобального информационного пространства".

В складывающихся обстоятельствах актуализируется вопрос о возможностях мобилизации населения в информационно-коммуникационном пространстве, что, как показывают теоретические наработки и политическая практика, может служить предпосылкой перетекания массового стихийного поведения из виртуального пространства в реально существующую социально-политическую плоскость.

Исследователи теории социальных движений рассматривали этот феномен как ряд дискуссионных перформансов, демонстраций и кампаний, с помощью которых рядовые граждане реализуют коллективные требования к другим. Так, американский социолог Чарльз Тилли отмечал, что социальные движения являются основным средством привлечения обычных людей к участию в государственной политике.

В свою очередь, идеолог "нового лейборизма" английский социолог Энтони Гидденс определял социальные движения как "коллективную попытку осуществить общие интересы или добиться общей цели посредством коллективного действия вне рамок установленных институтов". Примечательно, с позиции Э. Гидденса, что "теории революций и теории социальных движений с неизбежностью пересекаются".

В современной социологической теории социальные движения рас-сматриваются как "массовые коллективные действия одной или нескольких социальных групп, связанные с обеспечением групповых или общественных интересов, потребностей (как материальных, так и духовных)  и направленные на социальные изменения или сопротивление им в конфликтном противодействии с другими социальными группами". Таким образом, социальным движениям не свойственна высокая степень институциализации, соответственно, для их возникновения достаточно утвердить  в сознании отдельных индивидов значимость отстаивания какой-либо социальной проблемы.

Очевидно, что масштабный географический охват социальных сетей, облегчающий трансграничное распространение информации и сочетающийся с широкими возможностями таргетирования аудитории, имеет неоценимую важность для организаторов социальных движений. Обращению к воз-можностям интернет-пространства как к каналу, обеспечивающему доступ  к целевой группе, способствуют также сравнительно невысокая стоимость  рекламного контента и возможность практически бесплатного продвиже-ния социально значимых проектов – за счёт создания аккаунтов, постоянного генерирования актуального, интересного и содержательного материала, сотрудничества с аналогичными виртуальными сообществами и т.д.

Кроме того, в пользу задействования преимуществ современного информационно-коммуникационного пространства в целях организации социальных движений свидетельствует и возможность получения быстрой обратной связи от целевых групп. Например, активность участия пользователей в электронных голосованиях, качество комментариев, количество "лайков" и репостов, эмоциональность откликов позволяют сделать выводы о популярности идеи, важности и полезности информации для отдельных личностей (своеобразных лидеров общественного мнения), социальных слоёв и общества страны в целом. Можно предположить, что именно с этой целью в виртуальных социальных сетях, как правило, создаются сообщества или публичные страницы ("паблики"), где регулярно добавляются новости с возможностью их комментирования.

Широкому распространению информации о социальных движениях  в виртуальном пространстве способствует использование современных мультимедийных технологий, в основе которых лежит сочетание текстового, музыкального, графического и видеоформатов контента, т.е. взаимодо-полнение вербальных и невербальных каналов подачи информации. Такой подход базируется на потенциале меметики – исследовательской области знания и политической практике по продвижению информации посредством создания соответствующих образов в человеческом сознании.

Американские учёные Дон Бек и Кристофер Кован, изучавшие мем как единицу информации, выделили следующие его характеристики:

– в мемах проявляются глубинные образы мышления; – мемы влияют на совершаемый человеком выбор;

– мемы могут иметь деструктивный и позитивный характер;

– будучи структурами мышления, мемы влияют на принятие решений, но не формируют убеждения и ценности личности;

– мемы имеют законченный и понятный обществу смысл лишь в рамках конкретного исторического контекста26.

Обширному потенциалу меметики применительно к информационно-психологическому воздействию на массовое и индивидуальное сознание  в условиях цифровой среды отдают должное эксперты Пентагона. Так,  в опубликованной в 2011 г. презентации "Военная меметика", разработанной специалистами Управления перспективных исследовательских проектов МО США (DARPA) и американской компанией "Роботик Технолод-жи" (Robotic Technology Inc.), в частности, указывается, что меметика является революционным инструментом современной информационной войны, ведущейся в рамках противоборства на нейрокогнитивном уровне.

Специалисты­ DARPA констатируют, что эффективное управление процессами в киберпространстве предполагает в том числе моделирование климата и динамики развития социальных сетей, для чего целесообразно использовать наработки в сфере меметических технологий.

В целом особенности интернет-пространства как коммуникативной среды и задействование соответствующих практик позволяют субъектам управления вполне уверенно ставить перед обществом определённую цель, как правило связанную с выражением коллективного недовольства, поддержки или сопротивления каким-либо социальным изменениям. Об этом, в частности, свидетельствует использование потенциала социальных сетей в качестве инструмента управления обществом и его отдельными группами в недавних событиях европейской политики, имеющих фактурное название – движение "жёлтых жилетов".

В отличие от предшествующих организованных французскими профсоюзами протестов, движение "жёлтых жилетов" было создано исключительно посредством интернет-сервисов. Инициатива призыва к движению исходила от автомобилистки Жаклин Муро из департамента региона Иль-де-Франс, опубликовавшей в мае 2018 г. онлайн-петицию к властям страны с призывом снизить цены на топливо. Данное обращение оставалось малозаметным до момента его опубликования 12 октября 2018 г. национальным изданием "Паризьен" (Lе Parisien). Примечательно, что уже 25 октября онлайн-петиция Ж. Муро набрала почти четверть миллиона  (225 тыс.) подписей французов, а ещё через месяц их количество превысило миллион.

Ведущую роль в популяризации движения "жёлтых жилетов" по всей Франции сыграли социальные сети, где люди координировали свои действия, блокируя ключевые узлы в разных точках страны, и, соответственно, парализовали ответные действия власти. В этом плане примечательным фактором выступали названия групп, создаваемых в интернет-пространстве: "Граждане в гневе", "Жёлтые жилеты Руана", "Сердца жилетов: группа взаимопомощи участников движения", "Жёлтые жилеты: следующий этап – блокировка Парижа" и пр. В частности, как отмечал Клоэ Тисье, модератор группы "Автомобилисты Нормандии в гневе", на-считывающей более 50 тыс. человек, идеальной платформой для органи-зации акций "жёлтых жилетов" стал "Фейсбук", поскольку, когда участ-ники движения нуждались в материально-техническом обеспечении, они его получали именно за счёт функционирования сообществ в указанной соцсети: "Когда требуется заблокировать трассу, когда нам нужны ящи-ки, чтобы разжечь огонь, или когда нам не хватает еды, мы отправляем сообщение в группу, и сразу же кто-то приезжает и всё привозит".

Постепенно борьба участников движения "жёлтых жилетов" и французских властей распространилась на киберпространство. По оценкам европейских экспертов в области кибербезопасности, со стороны протестующих происходили многочисленные DDoS-атаки30 против сайтов французских госструктур. В частности, кибератакам подверглись официальные сайты Министерства юстиции и Бюро по сбору отчислений в фонд социального обеспечения и помощи семье Франции. Причём, как отмечают специалисты, участники движения "жёлтых жилетов" – далеко не единст­ венные негосударственные субъекты информационного противоборства, кто применял такую тактику в киберпространстве: это уже происходило  в Турции, Каталонии и на Украине31.

Социально-политическим последствием деятельности "жёлтых жилетов" стала поляризация французского общества. Движение, первоначально возникшее как протест против налога на топливо, разделилось на группы с самыми разнообразными потребностями. Например, наряду с экономическими требованиями одним из самых популярных стало требование политическое – признать "принцип народного референдума", когда важные реформы правительство должно выносить на всенародное голосование. Этому в том числе способствовал принцип функционирования соцсетей, предполагающий разделение пользователей на сообщества по интересам.

Исследования, проведённые российскими учёными, свидетельствуют об особенностях социальной базы движений, самоорганизующихся в глобальной сети. Так, метод таргетингового анализа с переменными по полу, возрасту, месту проживания и ценностным ориентациям позволил выявить, что ядром протестного движения, организуемого в виртуальном социуме, могут стать молодые мужчины в возрасте 18–34 лет, преимущественно жители крупных городов с населением свыше 1 млн человек. В целом при совокупной выборке в 35 тыс. респондентов 15 тысяч заявляют о том, что точно войдут в протестное движение.

Гендерный состав исследуемого сообщества указывает на более низкую социально-политическую активность женщин по сравнению с мужчинами: женщины вдвое реже заявляют о своей готовности поддержать протестное социальное движение. Половина декларируемых участников протестной акции (51 %) – это люди от 25 до 34 лет, возраст каждого третьего пользователя (34,2 %) – от 18 до 34 лет. Другие возрастные категории представлены в существенно меньшей степени (от 1,6 до 5,9 %).

Относительно детерминирующими для участия в социальном движении могут считаться три выраженных ценности: саморазвитие (8,6 %), семья и дети (6,3 %) и совершенствование мира (4,2 %). Другие ценностные ориентации (карьера и деньги, развлечения и отдых, наука и исследования, красота и искусство, слава и влияние) не играют существенной роли (от 0,8 до 1,1 %). Примечательно, что большинство декларируемых участников протестной акции (76,1 %) предпочитают игнорировать заполнение данной информации в своём профиле.

Подобные исследования подтверждают, что на современном этапе колоссальный, пока до конца не раскрытый потенциал цифровой среды способствует формированию "общества риска", когда переходу социально-политических систем из состояния порядка в неуправляемый хаос может быть присущ существенно более скоротечный характер, чем ещё несколько десятилетий назад.

В данных обстоятельствах, безусловно, значимым фактором эффективной политики государственных структур становится скорость реагирования на процессы и события в информационно-коммуникационном пространстве, причём не в ущерб возможности доходчивого разъяснения официальной позиции по значимым для социума вопросам. Последнее крайне важно в резонансных случаях, поскольку способствует убедительному опровержению так называемых фейковых новостей. При этом превентивное создание нарратива, отвечающего национальным интересам страны, может существенно минимизировать негативные последствия дея­ тельности внешних сил в цифровой среде, стремящихся обычно заполнить её "пустоты".

***

Лавинообразное развитие инновационных технологий, применимых для формирования общественного мнения в условиях цифровизации, привело к утверждению так называемой эпохи постправды, которую можно охарактеризовать как информационный поток, намеренно конструируе­ мый с помощью СМИ для создания виртуальной, отличной от действительности реальности с целью манипулирования общественным сознанием.

Постправда стала квазисредой, контекстом, который способствует распространению ложных новостей. Эта квазисреда возникает, когда люди игнорируют факты и правда уже не играет существенной роли, уступая место популистской риторике. И хотя манипулирование массовым и индивидуальным сознанием не является чем-то новым в политической практике, новизна текущей ситуации заключается в том, что переполненность СМИ и социальных сетей сфальсифицированными фактами превысила критический порог, что привело к появлению качественно нового феномена – искривлённого информационного пространства.

Данные обстоятельства не могут не вызывать глубокую озабоченность в свете продвигаемых отдельными государствами попыток на международном уровне утвердить примат концепции неизбежного возникновения конфликтов­ в информационном пространстве. В стратегических документах ряда западных стран всё более важная роль отводится нетрадиционным инструментам достижения военно-политических целей в киберпространстве. Одновременно информационно-психологическое воздействие  в интернете (особенно в социальных медиа) всё активнее практикуется государствами, их прокси-силами, а также другими негосударственными акторами мировой политики.

Следствием такой тенденции является подрыв эффективности механизмов, сдерживающих применение силы, при одновременном повышении вероятности её использования нетрадиционными методами. Сохранение и наращивание указанного тренда может спровоцировать ослабление самого каркаса миросистемы и в конечном счёте разбалансировать её устойчивость. Такая опасность многократно возрастает ввиду того обстоятельства, что международно-правовые рамки в этой сфере формируются с заметным отставанием.

Соответственно, в эпоху постправды, сопровождающейся динамичным развитием новых технологий информационно-психологического воздействия, и практик возникновения в условиях цифровой реальности социальных движений на первый план для многих государств выходит необходимость консолидации усилий органов государственной власти, СМИ и НПО, а также разработка механизмов межгосударственного диалога по реагированию на современные и перспективные угрозы безопасности в информационной сфере.

Авторы:

Рогачёв Сергей Владимирович, доктор экономических наук, профессор, главный научный сотрудник Института социально-политических исследований РАН.

Виловатых Анна Вячеславовна, кандидат политических наук, старший научный сотрудник Центра координации исследований РИСИ.

Источник: «Проблемы национальной стратегии». № 1 (58) 2020. С. 90-104.

Прим. Ред.: список использованной литературы см. в первоисточнике.

Предлагаемый вниманию российских читателей сборник позволяет познакомиться с классическими и современными трудами, считающимися на Западе основополагающими для теории и практики демократии. Его составители - американцы Роберт Даль, Иан Шапиро и Хосе Антонио Чейбуб, которых сейчас относят к наиболее авторитетным специалистам в данной области, - стремились сочетать политико-философские тексты с прикладными концепциями демократии и описанием их функционирования в реальной жизни. Тем самым антология дает возможность познакомиться как с базовыми элементами западной демократической традиции, так и с дискуссиями, до сих пор ведущимся по многим конкретным проблемам. Представлены также интересные фактические и статистические данные о состоянии и перспективах демократии в разных странах мира. Рассматриваются вопросы внутренней, преимущественно американской, и международной политики, а также сравнительной политологии и философии политики. 

Для специалистов по политологии, социологии, истории и экономике, преподавателей, аспирантов и студентов, занимающихся проблемами демократии, а также для более широкого круга читателей.