Трудности, вызванные эпидемией, не означают, что Трамп не сможет оправиться от удара. Наоборот, он не раз доказывал, что прекрасно чувствует себя в обстановке хаоса и неразберихи. Трамп прагматичен, свободен от идеологии и легко меняет подходы, подстраиваясь под ситуацию, чего не скажешь о Байдене и демократах.

Коронавирус перевернул президентскую кампанию в США. Штаты переносят праймериз и партийные съезды, кандидаты общаются с избирателями дистанционно, звучат предложения провести сами выборы онлайн или по почте. В разгар эпидемии из гонки вышел социал-демократ Берни Сандерс, которого всего полтора месяца назад считали фаворитом праймериз в Демократической партии, – он поддержал своего конкурента, бывшего вице-президента Джо Байдена.

Еще недавно казалось, что у демократов на этих выборах нет шансов. Престарелый Байден, и без того ослабленный скандалом с работой его сына на Украине, растеряет остатки популярности во внутрипартийной борьбе с Сандерсом, а Трамп, успешно преодолевший импичмент, легко переизберется на волне экономического роста. Но эпидемия обнулила все предыдущие расклады. Теперь демократы могут начать с чистого листа побороться за президентское кресло со значительным преимуществом, потому что сегодня американские избиратели думают только об одном – как выйти из коронавирусного кризиса.

Проблемы Трампа

Для Трампа коронавирус создает немалые проблемы с переизбранием уже хотя бы потому, что эпидемия пришлась на его президентство. Все произошло быстро и внезапно. США, как и многие другие страны, оказались неготовыми к вспышке, но мало кто будет разбираться в объективных обстоятельствах. Избиратели будут искать виноватого, и им легко может стать Трамп, просто в силу должности. Он сейчас у руля – значит, и ответственность будут возлагать прежде всего на него, а не на Конгресс, где большинство у демократов.

Трамп уже под перекрестным огнем: оппоненты критикуют его за то, что он не способен своевременно ответить на пандемию, пренебрегает фактами, преуменьшает масштабы проблемы, выдает сомнительные рекомендации по лечению. Факты действительно пока играют против Трампа, перечеркивая его предыдущие достижения и всю экономическую риторику про рост ВВП, возрождение промышленности и создание новых рабочих мест.

Сегодня экономика США на грани одного из самых тяжелых кризисов в истории. Малый бизнес разоряется, безработица растет с 3,5% до 4,4%, миллионы людей теряют работу. Только в марте более 700 тысяч человек лишились заработка – это самый большой месячный скачок безработицы с 2009 года. Прогнозы рисуют еще более мрачную картину: рынок труда в США может сократиться на 10–30%, что приведет к потере 45 млн рабочих мест.

То, что США сейчас с отрывом занимают первое место в мире по количеству зараженных, тоже не добавляет Трампу популярности. Сейчас около 30% всех случаев инфицирования приходится на Штаты, это больше полумиллиона заболевших. Конечно, Трамп и его сторонники будут списывать все на чрезвычайные обстоятельства, но оппоненты вряд ли упустят возможность использовать происходящее по максимуму для критики президента.

На фоне эпидемии непоследовательность Трампа стала еще сильнее бросаться в глаза. Он путается в рекомендациях, постоянно меняет прогнозы, конфликтует с властями штатов. Да и в целом его образ борца с государственным вмешательством плохо сочетается с нынешними призывами положиться на правительство.

Также Трампу могут припомнить его попытки отменить Obamacare – реформу здравоохранения Барака Обамы, которая сделала медицинскую помощь более доступной. Сегодня, в разгар эпидемии, идеи о доступной и даже бесплатной медицине востребованы как никогда, учитывая, каким дорогим остается в США лечение.

Вторая проблема Трампа связана с особенностями его сторонников. Из-за эпидемии президент потерял массовые площадки для мобилизации лояльных и привлечения новых избирателей. В разгар коронавируса республиканцы вряд ли решатся проводить масштабные партийные съезды, а ведь именно во время таких собраний блистал ораторский талант Трампа. Он, как и Сандерс, мог собирать стадионы и очень уверенно держался на публике во время своей кампании 2016 года.

Трамп – человек толпы. Он чувствует ее энергетику и может легко манипулировать массами благодаря своему опыту в шоу-бизнесе и своеобразной харизме. Если республиканцы перейдут на виртуальный формат вместо митингов на стадионах, то Трамп потеряет важную площадку личного общения с тысячами поклонников и лишится одного из главных своих преимуществ.

К тому же сторонники Трампа – это в основном белые консервативные и пожилые американцы. Некоторым из них будет непросто адаптироваться к переменам и участвовать в политической жизни онлайн. Тем более – голосовать через интернет, как это предлагают сделать демократы, чьи избиратели более технологически продвинуты. Особенно это касается жителей Среднего Запада CША, или «ржавого пояса», – простых рабочих и фермеров, для которых инновации и виртуальная жизнь Силиконовой долины и Новой Англии – диковинка или роскошь. Трамп сам это хорошо понимает и выступает против заочного голосования, так как оно, по его мнению, повышает вероятность подтасовки на выборах.

Третий минус Трампа – это Майк Пенс, его заместитель. Еще в ноябре 2019 года Трамп дал понять, что не будет менять вице-президента. Но сегодня, когда жертвами коронавируса становятся прежде всего пожилые люди, неожиданно важным оказалось то, что Пенсу уже 60 лет, а самому Трампу – 73. Оба в группе риска по возрасту, что может насторожить избирателей. Между тем 77-летний Байден заявил, что выберет в кандидаты в вице-президенты кого-нибудь молодого, возможно, женщину.

Единственный плюс для Трампа в сложившейся ситуации в том, что эпидемия отодвинула в тень все его проблемы с российским вмешательством, импичментом, Украиной и так далее. Конечно, тему вмешательства Кремля могут попробовать подать под другим соусом – например, в контексте распространения фейков о коронавирусе. Но тут есть чем воспользоваться и Трампу – он уже старательно акцентирует роль Китая в распространении Covid-19 и называет болезнь «китайским вирусом».

Опросы показывают, что эпидемия уже подрывает поддержку Трампа. По сравнению с прошлым мартом доля недовольных действиями президента выросла на 9 пунктов, достигнув 54%. А доля тех, кто считает меры Трампа эффективными, упала – с 47% до 35%.

Тем не менее трудности из-за коронавируса не означают, что Трамп не сможет оправиться от удара. Наоборот, он не раз доказывал, что прекрасно чувствует себя в обстановке хаоса и неразберихи. Трамп прагматичен, свободен от идеологии и легко меняет подходы, подстраиваясь под ситуацию, чего не скажешь о демократах.

Проблемы Байдена

Эпидемия обнулила многие преимущества Трампа и заслонила некоторые недостатки Байдена, но это еще не значит, что демократы смогут воспользоваться сложившейся ситуацией. 

Главная проблема у демократов все та же: центральным пунктом в их повестке остается ненависть к Трампу. Что бы ни сделал президент-республиканец, все подвергнется жесточайшей критике, а такая непримиримость может отпугнуть независимых избирателей.

Байдену вообще очень не хватает идеологической гибкости, и это может помешать ему привлечь избирателей с левыми прогрессивными взглядами, которые ранее выступали за Сандерса. Скорее всего, Байден не решится даже на то, чтобы взять кандидатом в вице-президенты кого-нибудь из молодых политиков с левыми взглядами.

Повестка Байдена почти не изменилась из-за эпидемии. Кроме критики Трампа за непоследовательность и медлительность, бывший вице-президент ничего предложить пока не может. Он до сих пор не выдвинул ни плана по преодолению кризиса, ни каких-либо новых инициатив по реформе системы здравоохранения.

А ведь в нынешних обстоятельствах демократы могли бы сделать тему медицины главной в своей предвыборной кампании, например продвигая идею более доступного здравоохранения. Но пока они предпочитают заочно переругиваться с Трампом. Хотя тот тоже не спешит выступать с предложениями реформ и вместо этого обрушивается с критикой на Всемирную организацию здравоохранения за медлительность и неэффективность. 

Пока, по опросам, Байден сейчас опережает Трампа примерно на 6%, но это преимущество может оказаться иллюзорным: он его потеряет, если не пересмотрит свою предвыборную повестку, не сделает ее более конструктивной и прогрессивной, с упором на медицину. Результаты президентской кампании будут зависеть от того, кто из кандидатов успешнее оседлает волну коронавируса. А для этого во главу угла надо ставить масштабную реформу американской системы здравоохранения.

Автор: Павел Кошкин, научный сотрудник Института США и Канады РАН

Источник: https://carnegie.ru/commentary/experts/1774

Министерство обороны Германии 28 апреля 2020 года сообщило, что министр обороны Германии Аннегрет Крамп-Карренбауэр и министр вооруженных сил Франции Флоренс Парли подписали два соглашения относительно осуществления обоими государствами совместной программы разработки перспективного основного боевого танка Main Ground Combat System (MGCS).

MGCS, разработкой которого будет руководить Германия, должен заменить немецкие основные боевые танки Leopard 2 и французские основные боевые танки Leclerc с середины 2030-х годов. «В рамках проекта Германия и Франция посылают важный сигнал европейскому оборонному сотрудничеству», – говорится в пресс-релизе Минобороны ФРГ.

Обе страны должны получить равную выгоду от сотрудничества, поэтому заключаемые контракты основаны на 50-процентном финансировании между Германией и Францией. Кроме того, обе страны в равной степени получат права интеллектуальной собственности для будущего предполагаемого использования результатов работы над проектом MGCS.

Субподрядчиком в проекте MGCS станет гигантский немецкий оборонный концерн Rheinmetall. Ведутся переговоры о покупки им доли в акционерном капитале KNDS, что может привести к появлению одного из самых мощных мировых производителей бронетанковой и артиллерийской техники. В перспективе MGCS может стать лучшим основным боевым танком в мире.

На путь военно-промышленной интеграции Германия и Франция встали уже давно. Создание единого ВПК является обязательным условием для создания своей собственной европейской армии, о необходимости которой ранее заявил президент Франции Эмманюэль Макрон. Первенцем военно-промышленной франко-германской интеграции стал «Европейский аэрокосмический и оборонный концерн» (European Aeronautic Defence and Space Company – EADS), основанный в июле 2000 года путем слияния немецкой компании Daimler-Benz Aerospace AG, французской Aérospatiale-Matra и испанской CASA (Construcciones Aeronáuticas SA). Концерн специализируется на коммерческом самолетостроении (Airbus), военной авиации и космическом производстве (Airbus Defence & Space), а также вертолетостроении (Airbus Helicopters).

В июле 2016 года французская государственная компания Nexter Systems S.A. и немецкая компания Kraus-Maffei Wegmann GmbH & Co. KG (KMW) создали «бронированный Аэробус» – холдинг, который будет специализироваться на производстве бронетанковой техники и артиллерийского вооружения. Холдинг получил название KNDS (от KMW and Nexter Defense Systems). Этот холдинг и будет вести разработку проекта MGCS.

В июне 2019 года на авиасалоне в Ле-Бурже французская оборонная компания Dassault Aviation и Airbus представили правительствам Франции и Германии совместный проект создания истребителя «нового поколения» с целью замены французских истребителей Rafale и немецких Eurofighter. К этому проекту присоединилась Испания. Французская компания Safran и немецкая MTU Aero Engines будут совместно разрабатывать двигатель нового боевого самолета.

Идея создания единой военно-морской верфи циркулирует в европейских кругах с начала века. Проект слияния одного из крупнейших немецких промышленных концернов ThyssenKrupp и французской судостроительной компании DCNS неоднократно обсуждали между собой бывший президент Франции Николя Саркози и канцлер ФРГ Ангела Меркель. Создание единой европейской военно-морской верфи тормозится непрекращающейся конкуренцией, в которой в последнее время побеждают французы. Немецкий концерн с трудом удерживается на плаву, чистый убыток Thyssenkrupp за два последних годы составил более 260 млн. евро. В непростой ситуации находится и французская компания. «Столкнувшись с падением цен на сталь и конкуренцией России и Китая, Европа должна построить жизнеспособную в долгосрочной перспективе индустрию», – заявил в интервью Süddeutsche Zeitung директор по стратегии DCNS Андреас Левенштейн.

При неоспоримом главенстве Германии и Франции в процесс военно-промышленной интеграции вовлекаются и другие страны Евросоюза. Особенно ярко это проявляется в проектах военно-морского сотрудничества.

11 мая испанский военный портал infodefensa.com сообщил, что Испания присоединилась к программе создания перспективного европейского корвета European Patrol Corvette (EPC), возглавляемой Италией и Францией. Испания стала второй страной после Греции, помимо стран-инициаторов, присоединившейся к программе ЕРС. Головными предприятиями по программе EPC являются итальянское судостроительное объединение Fincantieri и французское Naval Group при головной роли итальянской стороны. Италия и Франция имеют давние и прочные традиции военного кораблестроения. Итальянские линкоры времен второй мировой войны класса «Литторио» по ряду характеристик были лучшими в мире. А французские линкоры класса «Ришелье» многими экспертами оценивались как самые совершенные в мире.

EPC станет первым проектом, реализуемым недавно учрежденным Fincantieri и Naval Group совместным предприятием NAVIRIS. К программе ЕРС в январе 2020 года присоединилась Греция и, возможно, присоединятся Португалия и Болгария.

Экономической базой гипотетического «Четвертого Рейха» являются зона свободной торговли Евросоюза с Японией. Совокупный ВВП/ППС EU+JAPAN оценивается в 28трлн. долл. Кроме того, Евросоюз, при активной роли ФРГ, ведет успешные переговоры о создании зоны свободной торговли с блоком МЕРКОСУР (Бразилия, Аргентина, Уругвай, Парагвай). Европейско-японско-латиноамериканский торговый альянс может стать самым мощным финансово-промышленным конгломератом в мире. Присоединение стран Латинской Америки к Евросоюзу и Японии сделает гипотетический «Четвертый Рейх» самодостаточным в плане ресурсной базы, что является необходимой предпосылкой для проведения самостоятельной геостратегитческой политики.

В этом плане симптоматична покупка германским судостроительным объединением Thyssenkrupp Marine Systems (TKMS, входит в состав оборонного концерна Thyssenkrupp) бразильской верфи Oceana Estaleiro S.A., находящейся в Итажаи (штат Санта-Катарина на юге Бразилии), у бразильской компании Aliança S.A. (входящей в состав бразильской группы СВО Group), специализирующейся на постройке и эксплуатации оффшорных судов для обеспечения нефтедобычи.

Процесс создания под эгидой Франции и Германии единого военно-промышленного комплекса «Четвертого Рейха» далеко не закончен. Но обратной дороги у нацелившихся на военный суверенитет гегемонов Каролингского ядра Европы нет. На этот путь они встали на фоне обострившейся конкуренции со стороны США, Китая и России, и с него не свернут.

После того, как заработает на полную мощность единый ВПК, вопрос о создании собственной армии Евросоюза, а, по сути, «Четвертого Рейха», будет переведён в практическую плоскость.

Куда же направит свою экспансию нарождающаяся «европейская империя»? Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно взглянуть на карту. На восток и на юго-восток.

Российский военный аналитик Александр Собянин в интервью «Военно-политической аналитике» заявил, что «в ближайшие годы будет период большой и искренней дружбы РФ и ФРГ. Однако, в российском руководстве никто по этому поводу в облаках не витает. Мы не имеем права отказаться от этапа дружбы и теснейшего сотрудничества с Германией, ибо это будет уже стратегический самострел России. В Drang nach Osten пойдет совсем другая Германия. Сегодня американцы кнутом и пряником заставляют деньги будущего «Четвертого Рейха» возвращаться из теплых США обратно в суровый Дойчланд. Также американцы помогают немцам подминать под себя ВПК европейских стран, в первую очередь Франции».

Наличие мощного ядерного потенциала у, на мой взгляд, сдерживает любого потенциального агрессора от прямого военного конфликта с РФ. Но развязывание гибридного конфликта на западных границах России не представляется невозможным. Ещё более вероятна агрессия «Четвертого Рейха», в случае обретения им необходимых военно-промышленных возможностей, на Большой Ближний Восток – её сполохи мы уже наблюдали в зареве «арабской весны».

Автор: Владимир Прохватилов, старший научный сотрудник Академии военных наук

Источник: https://vpoanalytics.com/2020/05/29/chetvyortyj-rejh-raspravlyaet-plechi/?fbclid=IwAR38WJt64AarEQy45XYmm_pVxUNdR-7dNbZKc5iXmYIalrnIF2aIIDVg1hw

1943 год принес подлинный перелом в войне гитлеровской Германии с Советским Союзом. Красная Армия теснила части вермахта на запад, а исход сражений во многом определяла танковая мощь. В этой ситуации власти Третьего рейха приняли решение организовать масштабные диверсии против танковой промышленности СССР. Центр ее находился на Урале и именно туда планировали ударить гитлеровцы в рамках операции «Ульм».
Подготовка к операции 
План операции «Ульм» созревал в недрах СС. Глава СС Генрих Гиммлер был воодушевлен блестящей операцией по освобождению свергнутого итальянского дуче Бенито Муссолини, которую провел оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени, считавшийся самым профессиональным диверсантом Третьего рейха. Поэтому именно Скорцени и поручили подготовку к операции в глубоком советском тылу. 
Тридцатипятилетний Отто Скорцени – инженер-строитель по профессии, в студенческие годы был известен как заядлый драчун и дуэлянт, а затем и как убежденный нацист, боевик СА. Когда началась Вторая мировая война, Скорцени попытался записаться в Люфтваффе, но из-за 30-летнего возраста и высокого роста (196 см) в авиацию Отто не взяли. Тогда он поступил на службу в СС и за четыре года сделал там головокружительную карьеру. В декабре 1939 года Скорцени зачислили сапером в запасной батальон лейбштандарта СС «Адольф Гитлер», затем был переведен в дивизию СС «Дас Райх», где служил водителем. 
В марте 1941 года Скорцени получил первое офицерское звание унтерштурмфюрера СС (соответствовало лейтенанту вермахта). После вторжения на территорию Советского Союза Скорцени воевал в составе дивизии, но недолго – уже в декабре 1941 года он заболел воспалением желчного пузыря и был направлен в Вену на лечение.
В апреле 1943 года Скорцени, носивший к тому времени звание гауптштурмфюрера СС (капитана), был переведен в части особого назначения, предназначенные для разведывательно-диверсионных операций в тылу противника. После удачной операции по освобождению Муссолини доверие к Скорцени со стороны и Гиммлера, и лично Адольфа Гитлера безмерно возросло. Поэтому ему и поручили руководить обучением диверсантов для операции «Ульм».
В группу «Ульм» отобрали 70 человек из числа молодых русских эмигрантов и бывших военнопленных РККА. Первоочередное внимание уделялось детям белоэмигрантов, так как они считались наиболее надежными и идейно мотивированными. Но набирали диверсантов и из военнопленных красноармейцев, особенно из числа тех, кто был родом с Урала и хорошо знал уральский ландшафт.
В сентябре 1943 года новобранцы приступили к тренировкам. Руководил обучением сам Скорцени, к этому времени отвечавший за разведывательно-диверсионную подготовку в VI Управлении РСХА (Главное управление имперской безопасности Германии). Перед группой «Ульм» ставились задачи по уничтожению ключевых объектов металлургической промышленности в Магнитогорске, электростанций, снабжавших предприятия электроэнергией, танковых заводов Урала.
В ноябре 1943 года самые способные курсанты, а таких набралось тридцать человек, были переправлены в оккупированную гитлеровцами Псковскую область СССР – в деревню Печки, где их на практике стали обучать подрыву железнодорожных путей, уничтожению линий электропередачи, работе с новыми взрывными устройствами. Натаскивали будущих диверсантов и прыгать с парашютом, преподавали им выживание в глухом лесу, передвижение на лыжах. Лишь 8 февраля 1944 года курсантов направили в район Риги, откуда их и должны были доставить самолетами к месту сброса в советский тыл.
Группа Тарасова 
Около полуночи 18 февраля 1944 года трехмоторный самолет «Юнкерс-52», имевший дополнительные топливные баки, вылетел с эксплуатировавшегося люфтваффе военного аэродрома в Риге и взял курс на восток. На борту самолета находилась северная группа парашютистов, которой командовал гауптшарфюрер Игорь Тарасов – всего семь диверсантов.
Игорь Тарасов, белоэмигрант, был офицером российского императорского флота. В 1920 году он покинул Россию, обосновался в Белграде и до войны преподавал навигационное дело. Тарасов ненавидел советскую власть, поэтому, когда гитлеровцы предложили ему сотрудничество, он не сильно и раздумывал. Тем более что свое детство он провел на реке Чусовой и хорошо знал ее окрестности.
Белоэмигрантами были, кроме Тарасова, радист группы Юрий Марков, запасной радист Анатолий Кинеев, Николай Стахов. Последний служил у барона Петра Врангеля в чине подпоручика, а затем также обосновался в Югославии. Кроме бывших белых, в группу Тарасова входили и военнопленные РККА, перешедшие на сторону гитлеровцев.
Николай Грищенко служил командиром артиллерийской батареи 8-го стрелкового полка РККА в звании старшего лейтенанта. Он попал в плен и вскоре согласился сотрудничать с гитлеровцами. Бывшими красноармейцами были и два других диверсанта – Петр Андреев и Халин Гареев.
Ночью 18 февраля 1944 г., спустя шесть-семь часов перелета, «тарасовцев» сбросили над глухим лесом на Урале. Им предстояло начать действовать к востоку от города Кизела Свердловской области. С плоскогорья можно было выйти к Горнозаводской железной дороге, связывавшей Пермь с Нижним Тагилом и Свердловском, и к самому Тагило-Кушвинскому промышленному узлу.
Следом за группой Тарасова, примерно через двое суток, на Урал должны были забросить и южную группу под руководством гауптшарфюрера СС 40-летнего белоэмигранта Бориса Ходолея. Диверсанты в форме младших командиров РККА должны были высадиться примерно в 200-400 км к югу от Свердловска и приступить к выполнению задач по уничтожению оборонных заводов Челябинской области.
«Так мы и не узнали причину столь неожиданного финала нашей авантюры, не узнали ничего и о судьбе группы Тарасова. Скорее всего, её провал и стал для нас спасительной соломинкой», — вспоминал затем бывший обершарфюрер СС П.П. Соколов.
Провал высадки диверсантов 
Для советской контрразведки операция «Ульм» перестала быть секретной после того, как 1 января 1944 года прямо в деревне Печки партизаны 1-й Ленинградской партизанской бригады похитили заместителя начальника диверсионной школы «Цеппелин». Захваченная документация позволила советской контрразведке обезвредить десятки немецких разведчиков и диверсантов, действовавших на территории СССР. Была получена информация и о готовившихся диверсиях против оборонной промышленности Урала.
«Управление НКГБ своим № 21890 от 13 октября 1943 года ориентировало Вас о том, что немецкая разведка в Берлине подготавливает для заброски в наш тыл диверсионную группу «Ульм». Состав группы комплектуется из военнопленных-электротехников и электромонтажников, родившихся или хорошо знающих Свердловск, Нижний Тагил, Кушву, Челябинск, Златоуст, Магнитогорск и Омск». Такое сообщение получил 28 февраля начальник Нижне-Тагильского отдела НКГБ полковник А.Ф. Сененков.
Управление НКГБ по Свердловской области направило к месту предполагаемой высадки диверсантов оперативную группу, организовавшую наблюдательный пункт. У Кизеловской ГРЭС была усилена охрана, в районах мостов через реки также расположились скрытые засады советских чекистов. Однако диверсанты канули в лету. Не вышли они на связь и с собственным центром.
Как оказалось впоследствии, немецкие пилоты сбились с курса и выбросили группу диверсантов под командованием Тарасова в 300 км от пункта назначения – в Юрлинском районе Молотовской области (так тогда называлась Пермская область). Высадка в сумерках сразу же привела к потерям среди диверсантов. Радист Юрий Марков неудачно приземлился, пропорол себе суком бок и намертво затянул на себе парашютные стропы. Халин Гареев получил при приземлении сильный удар, не мог передвигаться и застрелился, как то предписывали правила.
Командир группы Игорь Тарасов при приземлении получил сильный ушиб и обморозил себе ноги. Он решил согреться спиртом, но, чувствуя бессилие, принял решение отравиться ядом, который был при нем как при командире группы.
Однако яд после спиртовой дозы на Тарасова не подействовал и тогда гауптшарфюрер СС застрелился. Впоследствии изучавшие его останки сотрудники контрразведки обнаружили записку: «Пусть сгинет коммунизм. В моей смерти прошу никого не винить».
Анатолий Кинеев при приземлении потерял один валенок и отморозил ногу. Лишь Грищенко, Андреев и Стахов приземлились более-менее удачно. Они пытались выходить Кинеева, но затем у него началась гангрена, и один из диверсантов был вынужден застрелить своего товарища. Рация, оставшаяся после смерти Кинеева, была в нерабочем состоянии. Стахов, Андреев и Грищенко оборудовали лагерь в лесной глуши и боролись теперь лишь за собственное выживание.
Как сложились судьбы диверсантов, оставшихся в живых
Утратив всякую надежду выжить в лесах, оставаясь на свободе, троица уцелевших диверсантов пришла к сельскому участковому милиционеру и раскрыла все карты. Вызванные сотрудники контрразведки задержали немецких диверсантов. Их повезли в Киров, а затем в Свердловск. Следствие по делу группы Тарасова шло до конца 1944 года. Все подследственные признали свою вину, показали схроны оружия и взрывчатых веществ. Белоэмигрант Николай Стахов получил 15 лет лишения свободы и был этапирован в Ивдельлаг, где просидел девять лет и в мае 1955 года скончался.
Десять лет лишения свободы получил Петр Андреев, отбывавший наказание в Богословлаге, а затем получивший вместо лагеря ссылку в Магаданской области. Николай Грищенко получил 8 лет лишения свободы и в 1955 году, после освобождения из лагеря, вернулся к своей семье. Таков был бесславный жизненный путь этих людей, волею судеб оказавшихся вовлеченными в жернова истории и безжалостно ими перемолотых.
Прошли годы, и оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени оценил операцию «Ульм» как заранее провальную, обреченную на неудачу в любом случае. По мнению Скорцени, у диверсантов не было реальной возможности уничтожения советских объектов на Урале. Сам гитлеровский диверсант номер один, кстати, сумел избежать преследования после поражения Германии во Второй мировой войне и работал на западные спецслужбы. Он выполнял даже задания израильской разведки «Моссад». Скорцени дожил до 67 лет и скончался в Мадриде в 1975 году, спустя 30 лет после войны.
В группе «Ульм» Соколов имел звание обершарфюрера (фельдфебеля) СС и был включен в группу Бориса Ходолея. Но тогда люди Ходолея так и не вылетели на Урал. В сентябре 1944 года Соколова захватили после приземления в Вологодской области. Он отбыл десятилетний срок в советском лагере, получил гражданство СССР, окончил Иркутский институт иностранных языков и около 25 лет проработал в школе.

Автор: Илья Полонский
Источник: https://topwar.ru/160670-operacija-ulm-rokovoj-proval-gitlerovskih-diver...

Пространство рациональности сузилось, как бронхи у коронавирусного. Критичность к информации снизилась, как сатурация у больного.

Мировая закулиса, где председателем, конечно, Билл Гейтс (еврей, богач), разрабатывает планы, как сократить население земли. Это она, закулиса, придумала ковид19, чтоб под видом вакцины отравить людей, чипирует народ с помощью 5G, чтобы сделать из них биороботов, не брезгует ничем, сделала так, что украинцы не любят русских, в бананы колет яд, иначе откуда на бананах красные и черные точки. Наномикрочип проникает в нас через капельницы в больницах или через бесконтактный термометр, а зачем же еще он нужен. Меня, кстати, раз 10 меряли, пару раз было больно.

Думаете, ерунда? Нет, не ерунда.

Есть фейки и поумнее. К которым хоть вполуха, а прислушиваешься. И, может быть, мы все уже заражены.

Есть такой историк Борис Колоницкий, доктор наук, специалист по истории революции 1917 года, он исследует слухи накануне революции. Вот, например, перед революцией люди считали, что: Николай Второй хотел открыть фронт, чтобы пригласить войска противника, что Александра Федоровна – немецкий агент, что она передает информацию противнику по специальной связи, что император продал Россию за три бочки золота и уехал по подземному ходу на автомобиле. На полном серьезе это обсуждали не только неграмотные граждане российской Империи.

Ерунда? Ну, нет. Ведь эти фейки-то и привели к падению империи Романовых. Но вот серьезные авторитетные коллеги, жалуется профессор, говорят буквально следующее: «Колоницкий занимается слухами. А мы занимаемся тем, что было на самом деле». То есть, коллеги считают предмет его исследования недостаточно академическим, недостойным серьезной науки. Ну, странно, конечно, слышать такие речи в XXI веке, когда общественное сознание – самый легитимный предмет изучения. Ведь историк сегодня исследует слухи, фейки, анекдоты, настроения наравне с указами, приказами, законами и взятием Зимнего. Да и взятие Зимнего – только через призму сложившейся мифологии.

Если миллионы верят в фейк, это важная сила, если слухи укреплены в общественном сознании, то фейк – такой же предмет, как вот эта табуретка, и настолько же реальный. И не менее достойный объект исследования.

Бежал ли Керенский в женском платье или не бежал? Он утверждал, что нет. Если для его биографов это и важно, то для историографов, социологов, культурологов важно то, что такой слух был, что в него немедленно все поверили. А, значит, таким было настроение общества. А значит, временное правительство, которое еще вчера поддерживали, уже стали ненавидеть. А это в свою очередь означает, что большевики выиграли не благодаря своей популярности, а благодаря непопулярности своих противников.

Так что существеннее? Что стоит изучать?

Неужели никто еще из авторитетных социологов всерьез не занялся фейками нашего больного времени?

Социологи нет. Журналисты зато да. У этих реакция быстрая. Журналисты The New York Times опубликовали расследование о том, кто впервые придумал фейки. Кто-то же первый производит их на свет.

Кстати, соцопрос в марте 2017 года показал, что 20 (!) процентов россиян считают причиной революции (ВОСР) заговор врагов русского народа.

Итак. В The New York Times вышел фильм, который помимо того, что издевается над Трампом (ну, без этого ни одна уважающая себя работа начаться не может), рассказывает историю о том, как советское КГБ придумывало фейки против США. Это были рукотворные фейки, намеренная дезинформация, на производство которой уходило 85 процентов времени работы внешней разведки. И только 15 процентов ресурсов уходило собственно на шпионаж. Так рассказывают в фильме бывшие советские шпионы.

Фильм называется «The KGB Spies who invented fake news», «КГБшники, которые изобрели фейк». В общем-то, это фильм о вирусе. О вирусе, который был придуман в 1983 году, чтобы разрушать врага изнутри. И вирус этот – информационный фейк.

Но сперва мы видим фрагмент интервью Трампа, который сообщает журналисту, что это он придумал слово «фейк». Трамп, то есть, преподавал, понимаешь, в том Универе, в котором вас, дурачков, делать фейки учили.

Трамп – конечно, легкая добыча. С его слов хорошо фильмы начинать. Мне сложно судить, как и почему американская образованная публика так сильно его хейтит. О ненависти (именно это сильное слово) к Трампу в хороших домах США мне заявляли буквально с порога. Здравствуйте, мы ненавидим Трампа, прошу к столу, как вас зовут, я – Джон. Приблизительно так. Он идеальный объект ненависти.

Про Трампа, собственно, ничего сказать не могу. Я давно обратила внимание, что при путешествии от страны к стране оптика сильно меняется. Действительно, при переезде ты немного меняешь мнение, иногда даже на противоположное. Та зона наших мыслей, которая не подлежит критике, то есть та, что мы пафосно зовем убеждениями – мигрируя с нами от страны к стране, тоже меняется. Отсюда мне судить о Трампе не с руки.

Сегодня администрация твиттера на один из твитов Трампа повесила ярлык «фейк». А другой твит скрыла за призыв к насилию. Трамп в ответ взбесился, объявил соцсетям войну. С завистью любуюсь этим батальным полотном, посмотрю, кто кого.

Сам же фильм не о Трампе, Трампа лягают из приличия, для порядку. Фильм – это серьезное расследование одной удивительной истории. А именно, как придумывали фейк о том, что ЦРУ в своей лаборатории в Мериленде разработало вирус ВИЧ/СПИД для уничтожения геев и черных. Ну, все как мы любим.

Конечно, фейки ложатся на благодатную почву ресентимента, и не всякий враг тут сгодится. Например, сам вирус, эта симпатичная кругленькая букашка, которая, к тому же, еще и неживая, не очень устроила публику. А вот Билл Гейтс более понятен в роли врага.

Но вот как фейки рождаются? Мы же не наблюдали, как зарождался фейк про Гейтса, который решился склевать половину человечества.

А тут перед нами документ любопытный. Тут процесс рождения фейка зафиксирован прямо с момента эякуляции.

Итак. В 1983 году в маленькой газете «Патриот» в Нью-Дели вышла одна безумная статья о ВИЧ. Газета махонькая. Мало ли что она напишет. Но история потихоньку распространялась, пока не достигла довольно влиятельных газет Восточной Германии, и в 1985 году немецкие и советские газеты «перепечатали» новость – со ссылкой на газету «Патриот», конечно. И, наконец, в 1987 году фейк был произнесен с голубых экранов крупнейших ТВ-каналов США. Но и тогда Штирлицы не были близки к провалу и выдали себя только тем, что те, для кого английский родной, никогда не говорят virus flu – а только flu virus. Но в таких тонкостях мало кто разбирается. Дошло до того, что американские дипломаты пали на колени перед Горбачевым, чтоб он остановил этот фейк, и тот будто бы остановил.

Не знаю, что сказать. Авторы фильма утверждают, что фейковые новости изобрели в КГБ в 1983 году. Я не сомневаюсь, что деятельность по разжижению мозга населения еще как велась. Но я не привыкла верить даже жрецам храма журналистики «Нью-Йорк Таймс». Для них КГБ все равно как для нас Билл Гейтс. Такой же всемогущий ведьмак.

Неужто прям изобрели? А как же Дэвид Копперфильд вражеской пропаганды, виртуоз массовой промывки мозгов, доктор Геббельс? А что делало КГБ до 1983 года? Бамбук курило?

Может, они и правы.

Пропаганда была и раньше, и во многих странах, но вот фейки, фейки… Бывшие советские шпионы называют эту деятельность любопытным эвфемизмом «активные мероприятия». С тайного языка на простой «активные мероприятия» лучше перевести как токсичный булшит, но это, кажется, не по-русски. А вот пропагандой это называть неверно. Потому что цель пропаганды – ввинтить в мозг свою точку зрения. А цель фейков – тотально дезориентировать.

После того, как посмотрел пропаганду, думаешь так же, как автор. После знакомства с фейком – не понимаешь, как думать вообще. Разучиваешься в принципе отличать правду от лжи. Пропаганда против такого, как рогатка против «Бука». Слабосильное дохлое оружие. Кто ей поверит в здравом-то уме.

Тут же мы имеем дело с намеренно искаженной информацией, которая целенаправленно сливается в коммуникационный процесс. Например, ЦРУ через ВИЧ хотело уничтожить черных и геев. Например, западные немецкие политики открыли бордель и на дне озера в сундуках хранят важные нацистские документы. Например, ЦРУ убило Кеннеди и покушалось на Папу, а богатые американцы скупают бедных мексиканцев на органы.

В чем же разница по существу? Информационный вирус фейка заносился в общество, где была полная свобода слова и избыточность информации. Пропагандой хорошо бить тех, кто лишен доступа к информации.

А как сделать так, чтобы человек, имея доступ и к достоверной и к недостоверной информации, потерял способность отличать одно от другого? Вот! Как изменить восприятие реальности так, чтоб – несмотря на обилие информации – враг запутался и с ума сошел.

Началось ли это в 1983-м, не знаю. По крайне мере, в 1990-е годы было впервые произнесено еще одно важное слово: «пост-правда». И пару лет назад было торжественно занесено в Оксфордский словарь. Оно прямо и означает, что факты гораздо менее значимы при формировании общественного мнения, чем эмоция, вера, убежденность (фейки, то бишь). С тех пор фейк с фактом уже давно смешались до полного неразличения, и бота уже давно невозможно отличить от живого человека (который думает, как бот). Изменилось ли это во время коронавируса? Усилилось, да.

Почему. У людей есть потребность поместить свое существование в рамки определенного повествования. Объяснить прошлое, предсказать будущее.

Не все же такие стойкие оловянные солдатики, как Кафка, Камю, Кьеркегор, которые имеют храбрость существовать в ситуации отсутствия смысла.

Мы хотим, чтоб мир был понятен. А сегодня в ситуации глобальной неопределенности, общей тревожности, когда от тебя вообще ничего не зависит, когда ты не можешь планировать, когда горизонт существования сокращается, когда тебе видно лишь то зерно, которое клюешь здесь и сейчас, возникает так называемый «неконтролируемый стресс». Мы даже не замечаем, сколько сил ежедневно тратим на то, чтобы его преодолеть.

И тогда начинают работать совсем упрощенные схемы ориентации в мире.

Чем более сложна и непредсказуема ситуация, тем примитивнее и иррациональнее становятся схемы объяснения мира. Гороскопы, теории заговора... Проект не получился – луна в пятом доме. Отношения распались – по гороскопу друидов вы несовместимы. Коронавирус – это все Билл Гейтс. Но если ночью на двери оливковым маслом нарисовать крест, коронавирус не возьмет. Не все, конечно, сходится. Но я, честно говоря, в это верю.

Автор: Юлия Меламед, кинорежиссер, писатель

Источник: https://www.gazeta.ru/comments/column/melamed/

“Opium des Volkes” или “опиум народов” – один из самых известных афоризмов немецкого философа Карла Маркса. Эту идею можно трактовать по-разному. С одной стороны, религия – обезболивающее, спасение человека от грехов и тягот жизни. С другой – дурман, поглощающий личность. В обеих трактовках религия, безусловно, оказывает в той или иной степени влияние на человека (гражданина). Согласно Конституции, “Российская Федерация – светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной”, то есть на законодательном уровне не может влиять на политику государства в целом и тем более подрывать стабильность в стране, но история и современная действительность убеждают нас в обратном. Известно, что в Советском союзе религия преследовалась на государственном уровне как “противоидеологическое” явление, противоречащее основам коммунистического строя. Позднее, с началом Перестройки, в стране “побеждающего коммунизма” наступили большие перемены. 1 октября 1990 года Верховным Советом СССР был принят закон “О свободе совести и религиозных организациях”. По факту, он (закон) открыл двери не только традиционным религиям России, но и новым, экзотическим и неведомым. И для того, чтобы лучше понимать, о чем пойдет речь, необходимо обозначить два определения:

Религиозное объединение – добровольное объединение граждан РФ, иных лиц, постоянно и на законных основаниях проживающих на территории РФ, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры.

Секта ‒ понятие (термин), которое используется для обозначения религиозной группы, отделившейся от основного направления и противостоящей ему, или указания на организованную традицию, имеющую своего основателя и особое учение.

Согласно переписи населения 2010 года, в Российской Федерации, по данным ВЦИОМ, конфессиональный состав был следующим:

• православие ‒ 75 %
• ислам ‒ 5 %
• католицизм ‒ 1 %
• протестантизм ‒ 1 %
• иудаизм ‒ 1 %
• буддизм ‒ 1 %
• «являюсь верующим, но к какой-либо конкретной конфессии не принадлежу» ‒ 3 %
• неверующие ‒ 8 %
• «колеблюсь между верой и неверием» ‒ 5 %
• другого вероисповедания ‒ 1 %
• затруднились ответить ‒ 1 %

Но, что же из себя представлял этот 1% «другого вероисповедания»? Буквально: различные зарубежные религиозные объединения и организации, чья проповедническая деятельность была лишь прикрытием для совершения противоправных действий и планомерного разрушения целостности государства.

Самой крупной и сохранившейся до наших дней организацией стала секта «Международное общество сознания Кришны». Последователи этого учения отказываются от мирской жизни (не всегда), придерживаются строгой вегетарианской диеты и соблюдают различные духовные практики, в которые входят не только молитвы, но и физические лишения, апогеем которых может стать самоубийство. Юноши-адепты призывного возраста отстраняются от службы в армии в силу религиозных взглядов. По данным 2004 года МОСК насчитывал в России около 100 тыс. последователей, 119 официально зарегистрированных общин и ашрамов, а также около 250 центров, не имевших официальной регистрации. За 14 лет их число только возросло. Многие политологи, политики и религиоведы относят МОСК к экстремистской секте, которая проповедует культ самоубийства и самопожертвования ради великого дела и Кришны.

Выдержка из документации Генпрокуратуры:

«Международное общество сознания Кришны» ориентировано на:

• разрушение государственности и традиционной этнокультуры;
• формирование пренебрежительного отношения к сложившимся социальным институтам, власти, науке, семье и жизни человека;
• допустимость и желательность в некоторых случаях убийств и самоубийств».

Таким образом, МОСК является настоящей угрозой для граждан РФ, оказывая большое влияние на их мировоззрение путем мощной массовой агитации своих идей и вероучений, разрушая институт семьи и искажая русские традиции и обычаи.

Еще одним, не менее обширным и влиятельным объединением, является «Саентологическая церковь». Она была зарегистрирована в Москве 25 января 1994 года как религиозная организация.

В том же году, на семинаре «Тоталитарные секты в России» религиовед И.Я. Кантеров рассказал, что саентология привлекает в свои ряды в основном научно-техническую интеллигенцию и имеет сильное влияние в Курчатовском институте. 15 декабря 1996 года Государственная Дума РФ приняла постановление, в котором «Церковь саентологии» была классифицирована как деструктивная религиозная организация, занимающаяся хищениями в особо крупных размерах путем обмана, вторжением в частную жизнь людей, торговлей личными данными и незаконными действиями по отношению к адептам и последователям. 14 июля 2007 года в Санкт-Петербурге решением городского суда была ликвидирована общественная организация «Саентологический центр», а 21 ноября Верховный суд РФ утвердил это решение, и оно вступило в законную силу. По данным Министерства юстиции Российской Федерации, центр занимался платным образованием и оказанием медицинских услуг, не имея на то соответствующих лицензий. Кроме того, саентологи использовали несовершеннолетних, занимались «незаконным сбором информации о частной жизни» (бесплатный «тест на стресс»). Также центр нарушал налоговое, финансовое и трудовое законодательство.

По сообщению прокуратуры от 21 апреля 2010 года, материалы саентологов авторства Рона Хаббарда были включены в федеральный список экстремистских материалов и запрещены к распространению. Также в ходе проверки следственный комитет выявил наличие идей, оправдывающих насилие как таковое, в том числе способы противодействия критикам саентологии, а также скрытые призывы к социальной и религиозной розни, призывы к воспрепятствованию законной деятельности государственных органов, совершению преступлений по мотивам идеологической и религиозной ненависти. 21 августа 2013 года Московский городской суд подтвердил законность вынесенного Главным управлением Министерства юстиции Российской Федерации по г. Москве предупреждения «Саентологической церкви г. Москвы» о несоответствии её деятельности указанной в уставе требованиям Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». Также было выявлено, что слово «саентология» является зарегистрированным товарным знаком, правообладателем которого является «Центр религиозной технологии» расположенный в США. Кроме того, Главным управлением Министерства юстиции было принято решение о проведении государственной религиоведческой экспертизы. Верховный Суд Российской Федерации отклонил жалобу адвокатов саентологов о недопустимости проведения подобной экспертизы. В последующие несколько лет различные городские и областные суды РФ отклоняли прошения о регистрации центров «Саентологической церкви» в качестве религиозных организаций. Сопровождающие их судебные процессы по статьям УК РФ «Незаконное предпринимательство», «Возбуждение ненависти или вражды» и «Организация экстремистского сообщества» лишь упрочняли позиции секты в качестве деструктивной. По сей день продолжаются разбирательства по различным правонарушениям, а главы и последователи все сильнее стремятся собрать вокруг себя как можно больше единомышленников и оказывать реальное, а не косвенное влияние на властные структуры.

Но поистине чудовищной организацией была Аум Синрикё. Первые её последователи в России появились в начале 1990-х годов. Весной 1992 года Сёко Асахара (основатель) посетил Россию и встречался с рядом политических и религиозных деятелей, а также выступал в МГУ, МИФИ, МГТУ им. Баумана, МГИМО и других ведущих вузах перед студентами. Его появление сопровождалось мощнейшей рекламной кампанией. В июле 1992 года Аум Синрикё была зарегистрирована Министерством юстиции с администрацией в Москве. В столице действовало 6 центров. С того времени стали проводиться с периодичностью в 1-2 месяца массовые интенсивные медитации на стадионе «Олимпийский» и в других местах. За два года существования российское отделение провело ряд масштабных мероприятий, среди которых ‒ музыкальный концерт в том же спортивном комплексе. Также из России осуществлялась трансляция религиозной радиопередачи, в том числе на территорию Японии.

В период с 1992 по 1995 организация занималась привлечением огромного числа людей в свои ряды, «отмыванием» денег, утверждением себя во властных структурах и подготовкой большого арсенала химического и бактериологического оружия. Отношение к организации резко изменилось после «зариновой атаки» в токийском метро 20 марта 1995 года. После теракта секту признали опасной, а ее глав и последователей стали преследовать по закону.

Религиовед И.Я. Кантеров в 2005 году в Большой Российской энциклопедии отмечал, что в России «нелегально продолжают действовать отдельные группы последователей секты». В период с 2008 года по 2014 год противоправная деятельность группы проводилась при помощи интернета через сбор пожертвований.

В апреле 2016 года Главным следственным управлением Следственного комитета Российской Федерации было возбуждено уголовное дело против ряда лиц ‒ последователей «Аум Синрикё», которые не позднее 2011 года создали в форме религиозной группы на территории Москвы и Санкт-Петербурга объединение. По данным Генпрокуратуры, на начало 2016 года количество последователей «Аум Синрике» в России насчитывает до 30 тысяч адептов. В том же месяце сотрудниками МВД совместно с представителями Следственного комитета были проведены рейды по местам проживания последователей секты и их задержания. 20 сентября 2016 года Верховный Суд Российской Федерации вынес следующее решение: «Признать международное религиозное объединение «Аум Синрикё» террористической организацией и запретить её деятельность на территории России».

В свое время Аум Синрикё была реальной угрозой для государственной целостности нашей страны. Последователи планировали массовые теракты, регистрацию своей политической партии, а также информационную и идеологическую «обработку» граждан России.

Современные религиозные движения – настоящий опиум. Подобно новым психотропным препаратам, они воздействуют на мозг человека, извращая сознание. Да, на неопределенный срок наступает состояние блаженства и радости, но потом запускаются необратимые процессы, приводящие к разрушению личности, а порой и к смерти. Ни для кого не секрет, что популярные в современной России секты загубили множество жизней. Проанализировав деятельность трех наиболее известных движений, я показал, насколько прочно может интегрироваться в сознание и культуру зарубежная идеология. Подобная идеология в форме религиозных организаций, навязанных другими странами, может успешно влиять на политические процессы в государстве, проникать во властные структуры, подрывая целостность, государственную безопасность страны, и разрушать традиционные устои России.

Литература и источники

1. Василенко И.А. Политология: базовый курс. М.: Издательство «Э», 2016. 524 с.
2. Конституция Российской Федерации. Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2011. 32 с.
3. СССР. Законы и постановления. М.: Известия Советов нар. депутатов СССР, 1990. 948 с.
4. Макаренков Е.В.
5. Ремарчук В.Н. Разрушение современной государственности посредством «социальных технологий» // Вестник Академии военных наук. 2017. № 2 (59). С. 46-51.

Автор: Преображенский А.О., студент СМ4-31 Московского государственного технического университета им. Н.Э. Баумана.

Научный руководитель: Макаренков Е.В., докт. филос. наук, профессор кафедры «Информационная аналитика и политические технологии»

Источник: https://nic-pnb.ru/raboty-molodyx-uchyonyx/religioznye-organizatsii-90-h...

Число граждан, желающих покинуть страну, - одна из тем, являющихся объектом различных манипуляций.

Вот что продемонстрировали результаты исследования Института прикладных политических исследований «Ценностные ориентации российского студенчества» (выборка 6055 репондентов из 109 российских вузов).

44% опрошенных открыты к тому, чтобы отправиться в другую страну на стажировку или учебу на непродолжительное время, а затем обязательно вернуться в Россию.

26% опрошенных студентов выразили желание уехать из страны. Исследовательский феномен состоит в том, что желание уехать лишь декларируется и в подавляющем большинстве случаев не сопровождается какими-либо целевыми действиями молодых людей по реализации этого желания. Так, загранпаспорта нет почти у половины респондентов (46% из всего числа опрошенных).

Основной причиной возможной эмиграции в большинстве случаев называли риск нетрудоустройства и карьерной несостоятельности.

Опасность межнациональных конфликтов, рост национализма, политические репрессии и снижение доходов, по мнению респондентов, существенно способны усилить эмиграционные настроения.

Следом идут политическая нестабильность, ограничение выезда за рубеж, рост налогов, а также отказ от бесплатной медицины и бесплатного образования и другие.

68% респондентов важно самореализоваться в своей стране и быть полезными в России.

Источник: https://ioe.hse.ru/data/2017/05/29/1172122905/%D0%A6%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BD%D1%8B%D0%B5%20%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B5%D0%BD%D1%82%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%B8%20%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B8%CC%86%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D1%81%D1%82%D1%83%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D1%87%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0_28%20%D0%BC%D0%B0%D1%8F.pdf

Будем верны заявленному в работе «жанру» – аксиоматическому эссе. Он дает нам право методику применения приемов анализа представить, во-первых, достаточно лаконично, во-вторых, в виде системы аксиом. Аксиомами в данном разделе будут выступать методические правила проведения любой аналитической процедуры.

            Прежде чем представить читателю эти правила, напомним, что методика – это процедура выбора методологических средств для решения конкретной задачи и определение последовательности их использования. Другими словами, осуществляя любую аналитическую процедуру, субъект познания обязан решить двуединую задачу:

- выбрать из всего набора приемов анализа те, которые позволяют выделить в объекте анализа его элементы и познать их наиболее глубоко;

- определить последовательность использования выделенных приемов анализа, в целях наиболее глубокого познания явления, ставшего его объектом.

Переходя к аксиоматическому изложению методических правил анализа, выскажем несколько замечаний, которые, на наш взгляд, позволят более предметно понять их суть.

      Замечание 1. Предлагаемые методические правила – это не плод схоластического теоретизирования, а результат многократного практического применения системы приемов анализа, предложенной в работе.

      Замечание 2. Ни одно из приводимых правил, не следует рассматривать как догматичную, безапелляционную установку. Вариабельность, многовариантность использования аналитиком методических правил, не только предполагается, а является безусловным условием их эффективной «работы».

      Замечание 3. Методические правила, которые будут приведены ниже, определенным образом субординированы и координированы между собой. В основании их координации и субординации лежит ситуация, предполагающая использование всего набора методических средств. Как понятно, это бывает далеко не всегда. Такая ситуация возникает, как правило, в том случае, если речь идет об анализе «чистого», ранее не исследовавшегося явления. Чаще мы имеем дело с анализом явлений, которые хотя бы частично уже изучались, исследовались. Это обстоятельство не может не влиять на «работу» методических правил анализа. Она вызывает к жизни свой, специфический механизм выполнения методических рекомендаций в ходе аналитической процедуры.

      Замечание 4. Возможность выполнения требований методических правил анализа, как понятно, зависит он ряда важных условий. Главные среди них:

- особенности объекта анализа;

- уровень подготовки субъекта анализа, в плане овладения им теорией, методологией и методикой проведения аналитических действий;

- опыт аналитической деятельности субъекта;

- особенности ситуации, в которой осуществляется анализ того или иного явления;

- техническая обеспеченность конкретной процедуры анализа и ряд других.

Замечание 5. Предлагаемая совокупность методических правил, распространяется не только на приемы анализа, формирующиеся на базе содержания всеобщих философских категорий, она в полной мере может быть экстраполирована на приемы анализа, предлагаемые всеми без исключения науками.

            Замечание 6. Нижеприводящиеся методические правила распространяются не только на приемы анализа, но и на все другие методологические средства, участвующие в аналитических процедурах, а именно: способы, подходы, методы. Правда, справедливости ради, следует заметить, что в таких случаях они «работают» с рядом особенностей, которые должны учитывать аналитики.

            Замечание 7. Методические правила, приводимые в работе, касающиеся механизма использования всеобщих приемов анализа, находятся в диалектическом взаимодействии с методическими правилами, выработанными частными науками. Их взаимосвязь и взаимодействие можно представить следующим образом:

- методические правила применения приемов анализа, которые формируются на базе содержания философских категорий, выполняют функцию своеобразной основы для методических правил анализа частных наук;

- они формируют специфическую методическую основу для методических правил применения способов, подходов, методов частных наук, то есть других методологических средств, сосуществующих с приемами анализа в рамках конкретных частных наук;

- методические правила, обуславливающие механизм применения всеобщих приемов анализа, своеобразно консолидируют вокруг себя методические правила всех без исключения частных наук. Это ведет к созданию общей методики анализа;

- на методические правила всеобщего характера оказывают обратное воздействие методические правила анализа всех частных наук;

- соединяясь воедино, всеобщие методические правила и методические правила частных наук, могут образовать систему методических правил анализа. Системное состояние методики анализа, как известно, наиболее эффективно и продуктивно;

- наконец, даже образовав некую методическую систему, все правила сохраняют в ней свою специфику, а значит, ориентируют аналитика на осуществление специфических, конкретных методических шагов.

Замечание 8. В состоянии постоянного уточнения, развития находится, как каждое предлагаемое правило, так и их система.

Замечание 9. Система методических правил анализа не является закрытой, раз и навсегда данной. Она развивается, изменяется, уточняется. И это обстоятельство не должно оставаться вне внимания аналитиков.

            Итак, какими методическими правилами должен руководствоваться субъект анализа, использующий приемы анализа, формирующиеся на базе содержания философских категорий?

            Правило 1. Правило включения в механизм анализа информации, ранее полученной об объекте. Дело в том, что фактически ни одно явление действительности, ставшее предметом анализа, не является «чистым листом». До начала любой аналитической процедуры, уже существует некая информация об объекте анализа. Ее обязательно должен учесть аналитик, опереться на нее, в целях дальнейшего изучения анализируемого им феномена. Практическая значимость выполнения требований данного правила достаточно серьезна. Что дает аналитику выполнение его требований?

            Во-первых, иметь первичную информацию об объекте анализа.

            Во-вторых, сузить поле анализа, то есть оптимизировать его проведение, исключив познание ранее познанного.

            Правило 2. Правило проведения анализа в соответствии с конкретной задачей. Крайне редко в практике анализа можно встретить ситуацию, которая требовала бы проведение его в полном объеме с использованием всего набора приемов анализа, других методологических средств. Чаще всего анализ проводится в соответствии с поставленной его субъекту задачей. Это накладывает свою «печать» на процедуры анализа.

            Что должен иметь в виду и уметь субъект анализа, действующий в соответствии с определенной задачей?

            Во-первых, он должен достаточно строго определиться с содержанием поставленной задачи.

            Во-вторых, он должен из всего набора методологических средств выбрать именно те, которые позволят ее решить.

            В-третьих, он должен выбрать оптимальный вариант использования методологических средств, определиться с последовательностью их применения.

            Наконец, аналитик должен соотнести возможности выбранных им средств с условиями, в которых они будут применяться.

            Правило 3. Его можно назвать правилом «аналитического сканирования». Не всегда аналитик может из всего многообразия методологических средств выбрать именно те, которые адекватные поставленной задаче. Особенно это трудно сделать, когда стоит задача комплексного, всестороннего анализа того или иного явления. В такой ситуации аналитик может работать в режиме «сканирования», то есть он может «перебирать» варианты возможного применения, как приемов анализа, так и других методологических средств. Перебирая различные варианты их использования, идя по пути «проб и ошибок», он должен найти оптимальный набор методологических средств и определиться с порядком их применения.

            В чем особенности реализации требований этого правила в ходе анализа?

            Во-первых, в том, что выполнение требований данного правила – задача весьма сложная, многоаспектная, требующая больших затрат времени. Вместе с тем, движение именно по пути «сканирования» нередко является единственным вариантом приближения к истине.

            Во-вторых, почти всегда требования названного правила реализуются не самостоятельно, а в единстве с требованиями других методических правил. Это приводит к тому, что отпадает необходимость в «сквозном». Полнообъемном «сканировании». Вместе с тем, как правило, сохраняется потребность фрагментарного, частичного «сканирования» под конкретную задачу.

            Правило 4. Правило естественного соединения механизма анализа с интуицией аналитика. Интуиция аналитика органично входит в методику решения познавательных задач. Ее нельзя переоценивать, но в то же время ее нельзя недооценивать.

            Какова роль интуиции аналитика в методике познания им явлений действительности?

            Во-первых, опираясь на интуицию, аналитик может значительно быстрее, чем без нее, определиться с набором методологических средств и порядком их применения.

            Во-вторых, он может «перешагнуть» через некоторые этапы стадии анализа, сократить процедуру «сканирования» в целях выбора оптимальных для решения конкретной задачи методологических средств.

            В-третьих, интуиция во многом облегчает аналитику поиск исходной «клетки» процесса анализа. Облегчает, но не отменяет необходимость выполнения требований других правил методики анализа.

            Правило 5. Его, собственно, правомерно как раз и назвать правилом выбора исходной «клетки» анализа. Перед всеми без исключения аналитиками всегда, в ходе любой процедуры анализа неизбежно встает вопрос: с чего начать? Какой из всего многообразия приемов анализа, следует применить первым?

            От чего зависит выбор исходной «клетки» анализа?

            Во-первых, от особенностей объекта анализа.

            Во-вторых, от условий, в которых проводится или будет проводиться конкретная аналитическая процедура.

            В-третьих, задач анализа, его нацеленности и направленности.

            В-четвертых, от возможностей, уровня подготовленность, опыта, интуиции субъекта анализа.

            В-пятых, от уровня исследованности конкретного явления ранее до данной процедуры анализа.

            Правило 6. Крайне редко можно видеть ситуацию, когда аналитик, решая задачи познания какого-то объекта, ищет одну-единственную и неповторимую исходную «клетку» анализа. Жизнь его вынуждает «заходить» на объект с разных сторон, и в каждом из таких заходов определяется исходной «клеткой», исходным приемом (способом, подходом, методом) анализа. То есть, сама жизнь приводит нас к учету и выполнению методических требований правила разностороннего «захода» на объект анализа, разностороннего его познания.

            В чем специфика и особенности выполнения требований этого правила?

            Во-первых, оно ориентирует аналитика на многоплановое, разностороннее построение механизма анализа.

            Во-вторых, оно предполагает, что аналитик не будет искать один единственный путь к истине в ходе анализа, а будет одновременно двигаться по нескольким путям.

            В-третьих, двигаясь к истине с разных сторон, одновременно опираясь на несколько приемов анализа, он, конечно же, из этого многообразия приемов выберет лучшие, наиболее эффективные, адекватные задаче познания.

            Правило 7. Находясь в ситуации одновременного использования различных методологических средств, различных приемов, аналитик с необходимостью приходит к выполнению требований правила субординации и координации приемов анализа, как и собственно всех других методологических средств.

            Каковы основания для их субординации и координации? Их несколько.

            Во-первых, это степень изученности и особенности анализируемого явления, которые ему присущи на данный час.

            Во-вторых, это состояние и набор тех методологических средств, которые находятся в «арсенале» конкретного аналитика (аналитиков).

            В-третьих, это степень овладения аналитиком (аналитиками) конкретными методологическими средствами, их умение применять эти средства на практике.

            В-четвертых, существенную роль в механизме субординации и координации приемов анализа, других методологических средств, играют исходные «клетки», базовые приемы анализа. Они во многом задают направление субординации и координации методологических средств.

            В-пятых, линии субординации и координации методологических средств, впрямую зависят от эффективности последних, в процессе решения конкретных аналитических задач.

            Правило 8. Оно ориентирует аналитика на понимание того, что, несмотря на обязательную координацию и субординацию приемов анализа между собой, механизм их применения никогда не бывает одноплановым, однозначным. Он вариабелен. Всегда, в любой ситуации анализа, его приемы могут применяться в разных вариантах соединения, сочетаемости между собой.

            Что вызывает к жизни такую вариабельность применения приемов анализа, как собственно и других методологических средств?

            Во-первых, это постоянные изменения, которые происходят в объекте анализа.

            Во-вторых, это изменения возможностей самого аналитика. Они также постоянно меняются.

            В-третьих, это изменения в содержании самих методологических средств.

            В-четвертых, это изменения в условиях их применения.

            В-пятых, это изменения в методических правилах использования методологических средств в ходе анализа.

            Правило 9. Приемы анализа в ходе осуществления конкретной познавательной процедуры взаимодействуют друг с другом. Это ведет их к взаимообогащению, усилению их аналитических возможностей. Этот вывод можно представить в другой редакции: аналитические возможности конкретного приема познания, работающего в системе с другими приемами, значительно глубже и шире, чем возможности этого же приема, работающего вне системы. Другими словами, каждый аналитик должен понимать изменение возможностей каждого приема познания, когда он «работает» ни одни, а во взаимодействии, единстве с другими приемами анализа.

            Правило 10. Наряду с вышеназванным правилом, в ходе анализа следует учитывать факт взаимодействия не только приемов друг с другом, но и взаимодействие друг с другом всех методологических средств: приемов, способов, подходов, методов. Результат такого взаимодействия многопланов. В чем он выражается?

            Во-первых, в том, что взаимодействие приемов анализа с другими методологическими средствами опять же расширяет, усиливает их возможности в ходе познания явлений действительности.

            Во-вторых, помимо усиления «разрешающей» аналитической способности в ходе взаимодействия, приемы обретают более прочное основание для реализации своих функциональных возможностей.

            В-третьих, в таком взаимодействии они становятся средствами единого процесса познания, который характеризуется неразрывным единством анализа и синтеза.

            Правило 11. Оно ориентирует аналитика на понимание того, что не только координируются и субординируются приемы между собой, но в отношениях координации и субординации между собой находятся все методологические средства. Последние опять же влияют на функциональные возможности приемов анализа.

            Что должен учитывать аналитик, понимающий действие этого правила?

            Во-первых, он должен видеть «линии» координации и субординации между собой как приемов анализа, так и способов, подходов и методов между собой.

            Во-вторых, он не может игнорировать варианты соединения субординированных между собой приемов с субординированными между собой другими методологическими средствами.

            В-третьих, он обязан найти оптимальный вариант координации и субординации разноплановых методологических средств в единое целое, в рамках конкретного процесса анализа.

            Правило 12. Несмотря на существование достаточно строгой координации и субординации методологических средств, их взаимодействие – это не жесткая, раз и навсегда данная «матрица». Их координация и субординация подвижны, вариабельны. Пик такой вариабельности – это взаимопревращение методологических средств друг в друга. Словом, прием анализа в других условиях познания может трансформироваться в способ, подход, а то и методов. Как, собственно, и наоборот: методы познания в изменившихся условиях могут трансформироваться в его приемы.

            Основание такой трансформации формируют: изменившиеся условия существования анализируемого явления; изменение задач познания; изменение арсенала средств анализа; изменение координации с субординации методологических средств между собой и т.д.

            Правило 13. Оно ориентирует субъекта анализа на учет того, что в ходе любой аналитической процедуры (хочет он того или нет) одновременно работают методологические средства трех уровней познания: чувственного, абстрактно-логического и содержательно-логического. Это происходит и тогда, когда приоритеты сознательно отдаются средствам научного, содержательно-логического уровня.

            Ранее уже обращалось внимание на механизм взаимодействия методологических средств разных уровней между собой. Это освобождает нас от детализации сути названного правила в данном контексте.

            Правило 14. Важным дополнением и развитием вышеназванного методического правила, является требование учета в ходе анализа, факта координации и субординации методологических средств разных уровней. Казалось бы, что они координированы и субординированы между собой раз и навсегда самой «природой» их возникновения. Универсальная «линия» их координации и субординации уже называлась: средства чувственного анализа – средства формально-логического познания – средства содержательно-логического анализа. Всегда ли в ходе анализа методологические средства работают в соответствии с приведенной «линией» их координации и субординации? Конечно, нет. Целый ряд обстоятельств «работает» на то, что в какое-то время приоритеты имеют средства чувственного анализа, которые соединяются со средствами содержательно-логического анализа, оставляя вне внимания средства формально-логической ступени. Нередко, «линия» использования аналитических средств меняет свою направленность на 180 градусов и выглядит так: средства содержательного логического познания открывают возможность формализовать результаты их применения и, в конце концов, создать условия для работы средств чувственного анализа.

            Словом, координация и субординация методологических средств разных уровней вариабельны, многоплановы, имеют конкретный характер в каждой конкретной процедуре анализа.

            Правило 15. Оно ориентирует аналитика на учет изменения функциональных возможностей приемов анализа, как собственно и других методологических средств. Представим это правило в другой редакции: один и тот же прием, одного и того же уровня в одних условиях анализа может дать одни результаты, в других – другие, причем, нередко, существенно отличающиеся от первых. Это правило предостерегает аналитика от упрощенного подхода к приемам анализа, от «автоматического» перенесения его возможностей из одного контекста в другой.

            Словом, функциональные возможности приемов анализа – это не некая константа. Это явление изменчивое в зависимости от ситуации анализа.

            Правило 16. Оно ориентирует аналитика на соблюдение требований законов формальной логики. Практика анализа убеждает в том, что любое отступление от законов формальной логики неизбежно ослабляет анализ, обедняет, искажает его результаты. Поскольку методика использования законов формальной логики – предмет специального рассмотрения, то оставим его специалистам этой области. Здесь же подчеркнем одно – опора на законы формальной логики – обязательное требование методики анализа.

            Правило 17. Процедура использования приемов анализа (как и всех других методологических средств) с необходимостью должна быть подчинена не только выполнению требований законов формальной логики, но и обязательно требования законов логики диалектической. Законы логики диалектической достаточно широко описаны в научной литературе. Аналитик должен овладеть ими и превратить в инструмент решения конкретных задач анализа.

            Правило 18. Его можно назвать «правилом противоречий». Дело в том, что процесс практического использования приемов анализа – процесс необыкновенно противоречивый. Чем обусловлена его противоречивость?

            Во-первых, разным содержанием приемов анализа, что предопределяет их разные возможности.

            Во-вторых, постоянной изменчивостью самого объекта анализа.

            В-третьих, постоянным изменением условий, в которых действует аналитик, в которых «работают» приемы анализа.

            В-четвертых, использованием одних и тех же приемов анализа разными людьми, людьми, имеющими разный уровень подготовки, разный опыт овладения приемами анализа, разный уровень методической подготовки и т.д.

            Следует ли пугаться, возникающих в ходе анализа противоречий? Нет. Их нужно уметь разрешать, то есть аналитик с необходимостью должен владеть методикой разрешения противоречий в ходе познания явлений действительности.

            Правило 19. Методика анализа предполагает не только индивидуальное применение каждого приема анализа, но наряду с ним и его «блоковое» использование. Ранее отмечалось, что все приемы принадлежат к тому или иному их блоку, образующемуся не произвольно, а в соответствии с особенностями процесса познания явлений действительности. Практика анализа убеждает, что если в дополнение к «индивидуальным» возможностям каждого приема, целенаправленно используются в ходе анализа гносеологические возможности приемов того блока, в который входит конкретный, используемый аналитиком прием, то возможности последнего усиливаются, расширяются.

            Почему это так?

            Во-первых, потому что приемы анализа, взаимодействуя между собой, в рамках конкретного их «блока», взаимодополняют друг друга, обогащают друг друга.

            Во-вторых, блок – это система приемов, а у нее появляются интегральные качества и возможности. Каждый прием – участник системы -  не только выполняет свою методологическую роль в рамках последней, но и опирается в процессе своего функционирования на это интегральное качество. Естественно, оно усиливает методологические возможности каждого приема, входящего в определенный их «блок».

            Правило 20. Взаимодействуют не только приемы в рамках конкретных их «блоков», но и «блоки» приемов между собой. Взаимодействие «блоков» приемов, как уже отмечалось, - основание для формирования системы приемов анализа. В нее входят все приемы и все «блоки» приемов. Взаимодействие последних, опять же, ведет к формированию интегральных качеств и возможностей «большой» системы. Эти качества и возможности, в свою очередь, усиливают, расширяют методологические возможности приемов анализа, входящих в конкретную их систему.

            Правило 21. Это правило широко известно. Речь идет о единстве анализа и синтеза. Единство анализа и синтеза органично, неразрывно. Уже отмечалось, что только в плане познания анализа и синтеза их можно рассматривать друг без друга. В реальном процессе познания они тесно связаны, находятся в состоянии постоянного взаимодействия, единства.

            Чем обусловлено единство анализа и синтеза?

            Во-первых, тем, что любой процесс анализа неизбежно является фрагментом синтеза. Как собственно и наоборот.

            Во-вторых, каждое методологическое средство: прием, способ, подход, метод, является как средством анализа, так и средством синтеза. Различаются они, как отмечалось ранее, лишь по степени своих аналитических и синтезирующих возможностей.

            В-третьих, единство анализа и синтеза обусловлено тем, что они методологические средства, работающие в одном и том же «механизме» - методологии познания и преобразования явлений действительности.

            В-четвертых, анализ и синтез – это своеобразные операторы одного и того же феномена, каким является сознание человека.

            Правило 22. Приемы анализа, формирующиеся на базе содержания философских (всеобщих) категорий, всегда работают в единстве с приемами анализа, формирующимися на базе содержания категорий частных наук. Как взаимодействуют в ходе анализа всеобщие приемы с приемами частных наук?

            Во-первых, всеобщие приемы выполняют роль своеобразной базы анализа, на которую опираются частные приемы.

            Во-вторых, частные приемы дополняют содержание всеобщих приемов, конкретизируют их содержание.

            В-третьих, по мере развития научных знаний некоторые частные приемы получают статус всеобщих, как и наоборот.

            В-четвертых, частные приемы выполняют функцию более тесного соединения всеобщих приемов с практической деятельностью людей.

            Правило 23. Всеобщие приемы анализа тесно связаны не только с частными приемами, но и всеми другими методологическими средствами, которые формируются частными науками: их способами, подходами, методами. Другими словами, возможности всеобщих приемов анализа в полной мере раскрываются не только в их взаимодействии с другими всеобщими методологическими средствами, не только во взаимодействии с приемами частных наук, но и во взаимодействии со всеми методологическими средствами частных наук. Требования этого методического правила, вряд ли может игнорировать какой-либо субъект анализа.

            Правило 24. По сути, оно является своеобразным методическим резюме того, что было сказано выше. Всеобщие методологические средства, все без исключения (приемы, способы, подходы, методы), являются основой и необходимым звеном любой аналитической процедуры. Говоря другими словами, любой процесс анализа, проводимый с использованием методологических средств частных наук, с необходимостью должен опираться на всеобщую методологию, а средства последней должны участвовать в процессе такого анализа.

            Аналитику любого ранга и уровня важно помнить о существовании требований данного методического правила.

            Правило 25. Современный научный анализ, как правило, соединяет количественные и качественные элементы. Они взаимодействуют, дополняют друг друга. Оба являются необходимыми звеньями получения объективной «картинки» анализируемого явления.

            На что ориентирует аналитика единство количественного и качественного элементов процесса анализа?

            Во-первых, на понимание их неразрывной связи. Другими словами, на понимание того, что без количественного анализа нет качественного, как собственно и наоборот.

            Во-вторых, на недопустимость абсолютизации какой-то из этих «ветвей» анализа в ущерб другой. (Нередко необоснованно почему-то абсолютизируется количественный анализ в ущерб качественному).

            В-третьих, на понимание того, что в этом единстве двух «ветвей» анализа, приоритеты все же принадлежат анализу качественному. Он является высшим типом анализа, хотя и базируется на количественном анализе, не существует без него.

            В-четвертых, на видение того, что приемы анализа, формирующиеся на базе философских категорий, принадлежат к «ветви» качественного анализа.

            Правило 26. Оно нацеливает аналитика на обязательную проверку истинности, полученной в ходе анализа информации, практикой. Именно практика, как высший критерий истинности знаний, позволяет понять эффективность работы всех методологических средств, включая и всеобщие приемы анализа.

            В реальной жизни продуктивность полученной в ходе анализа информации может быть проверена в следующих направлениях.

            Во-первых, наиболее эффективный способ проверки – это включение полученной в ходе анализа информации в практическую деятельность людей, в решение реальных материальных задач, стоящих перед ними. (Онтологическая проверка).

            Во-вторых, достоверность результатов анализа может быть проверена и путем их соотнесения с той информацией, которая об объекте была накоплена ранее. Это не означает, что «новые» знания должны быть адекватны «старым». Нет, речь идет не об адекватности, а о единстве, понимаемом в самом конкретном смысле слова. Конкретность эта выражается:

А) в факте развития «старых» знаний в «новых»;

Б) в том, что «старые» знания выступают своеобразной основой «новой» информации;

В) наконец, в том, что без «старых» знаний не могли возникнуть «новые», поскольку первые формировали методологическую базу для последних. (Гносеологическая проверка).

            В-третьих, истинность полученной в ходе анализа информации может быть осуществлена и в методологическом ключе. Другими словами, нужно определить, какими методологическими возможностями обладает названная информация, и вписываются ли они в методологические возможности тех средств, которые образуют научную методологию. (Методологическая проверка).

            В-четвертых, ведя речь о трех вышеназванных индикаторах истинности, полученной в ходе анализа информации, памятуя об особой роли первого из них, важно заметить, что есть и четвертый, интегральный способ проверки. Он предполагает одновременное проведение процедуры проверки, как в онтологическом, так и в гносеологическом, и в методологическом планах. (Интегральная, системная проверка).

            Правило 27. Аналитик, получивший информацию об изучаемом явлении, проверивший ее проверку, никогда не должен забывать о ее относительности, изменчивости.

            Очевидно, что анализ – это не мгновенный процесс. Он имеет нередко довольно большие временные границы. Такое состояние предполагает уточнение развития той информации, которая была получена ранее, на более поздних этапах познания того или иного явления. Это обуславливает специфическое использование аналитических, как и других методологических средств.

            В ходе познания они используются не единожды, а столько, сколько нужно, чтобы не только получить информацию об объекте, но и «держать» ее в состоянии постоянного уточнения, адекватности изменяющемуся объекту. Это правило, условно можно назвать правилом перманентной работы методологических средств.

            Правило 28. Оно развивает и конкретизирует предыдущее. Его можно назвать правилом «диалектических кругов» в процедуре применения методологических, в том числе аналитических, средств. В чем его суть?

            Она заключается в том, что процесс анализа непрерывен и предполагает по завершению одного цикла познания, осуществленного с помощью определенных методологических средств, переходить к другому, третьему и т.д., которые опять же предполагают использование тех же методологических средств, но уже в новых условиях, на новом витке развития анализируемого явления.

            На какие методические шаги ориентирует аналитика данное правило?

            Во-первых, оно предписывает относиться к процессу применения методологических средств, как процессу непрерывному, повторяющемуся.

            Во-вторых, оно указывает на диалектический характер процесса применения приемов анализа, как и других методологических средств. Это означает спиралевидность процесса анализа, с диалектическим отрицанием информации в ходе его осуществления.

            В-третьих, спиралевидность, диалектическое снятие и отрицание свойственны не только процессу применения методологических средств, но и их «блоков». Диалектические круги должны проделывать в ходе анализа и «блоки» методологических средств.

            Правило 29. Оно ориентирует каждого аналитика на понимание того, что полученные в ходе анализа явлений знания, при определенных условиях, трансформируются в «новые» методологические средства. Этот факт имеет ряд следствий.

            Во-первых, он предписывает аналитику видеть условия превращения знаний в определенные методологические средства.

            Во-вторых, он ориентирует аналитика на то, что в ходе «диалектических кругов» анализа, одновременно могут работать и «старые» и «новые» методологические средства.

            В-третьих, названный факт обязывает аналитика, стремящегося к истине находить способы взаимодействия «новых» и «старых» методологических средств друг с другом.

            В-четвертых, он нацеливает аналитика на понимание того, что методология – это постоянно изменяющееся, развивающееся явление. Один из источников развития последней – это вхождение в методологию «новых» средств, сформированных в процессе осуществления аналитических процедур.

            Правило 30. Методика проведения анализа предполагает, что его субъект будет учитывать универсальность методологических средств, с помощью которых анализ осуществляется. Другими словами, приемы анализа являются средствами и синтеза, и дедукции, и индукции, и сравнения, и всех других методологических процедур. Поэтому, нет никаких не разрешимых противоречий в том, что каждый прием анализа одновременно работает и на синтез, и на дедукцию, и на индукцию, и на сравнение и т.д. Это методическое обстоятельство должен понимать и учитывать каждый аналитик.

            Правило 31. На процесс выбора аналитиком методологических средств и на определение последовательности их использования оказывает воздействие факт единства теории, методологии и методики. Диалектические связи этих явлений были рассмотрены ранее. Это освобождает нас от их детализации. Вместе с тем, в контексте рассмотрения методических правил анализа, необходимо особо подчеркнуть, что каждый аналитик обязан учитывать связи и единство названных феноменов, ибо теория и методология анализа прямо воздействуют на методику его проведения.

            Правило 32. Выбор методологических средств анализа и порядок из применения зависят от опыта субъекта анализа. Он, можно сказать, во многом определяет как тактику, так и стратегию анализа. Опыт аналитика важен, но его нельзя абсолютизировать. Абсолютизация опыта чревата негативными последствиями: появлением необоснованных стереотипов в подходе к анализу различных явлений; игнорированием опыта других аналитиков; потерей «вкуса» к «новым» методологическим средствам и рядом других.

            Правило 33. Не абсолютизируя, но и не обращая накопление опыта в ходе выбора методологических средств анализа и определения последовательности их использования, следует обратить внимание на то, что методика анализа допускает возможность специализации аналитиков. Это правило так и можно назвать правилом специализации аналитиков.        

            В чем его суть? Оно допускает разделение аналитиков на группы, которые бы углубленно овладевали бы методикой определенных видов анализа. Подобная специализация, как правило, благотворно влияет на всю процедуру анализа, но и ее возможности нельзя преувеличивать.

            Правило 34. Методика анализа вариабельна. Каждый объект уникален. Он предполагает, что будут найдены и использованы в ходе анализа именно те методологические средства, которые позволят аналитику наиболее глубоко его познать. На неправильный путь становятся те субъекты анализа, которые стереотипно, не вариабельно выбирают приемы анализа. Словом, методика проведения последнего, предполагает использование различных приемов, в различных сочетаниях. А это, в свою очередь, требует исключение инерционности, стереотипности, в ходе анализа.

            Правило 35. Оно предписывает относиться к научной методике анализа как к системе, в которой методические правила, рекомендации находятся в единстве, взаимодополняют и обогащают друг друга. Понимание системного характера методики анализа впрямую влияет на процедуру выбора аналитиком средств анализа и определение им порядка их применения. Системность методики анализа, понятия его субъектом, формирует у последнего целостный взгляд на механизм проведения каждой аналитической процедуры.

            Правило 36. Существенное влияние на выбор субъектом анализа методологических средств его проведения и на определение последовательности их применения, оказывает факт постоянного развития самой методики анализа. Аналитик, понимающий, что методика анализа постоянно развивается, будет решать задачу познания того или иного явления, с обязательным учетом этого факта. Он ориентирует субъекта анализа на включение в механизм последнего новых средств и поиск новых вариантов их использования в ходе анализа.

            Таковы, на наш взгляд, основные (далеко не все) методические правила, которые могут помочь аналитику любого направления более предметно решить задачи познания. Это первое.

            Второе. Ни одно из приведенных методических правил не следует абсолютизировать. Наибольшая эффективность их применения достигается в ходе системного их использования.

            Третье. Система методических правил может показаться достаточно громоздкой (все же 36 правил), но эта проблема легко решается. Решается она соединением названных правил в определенные «блоки», по определенным основаниям.

            Четвертое. Предложенные в работе методические правила – это не плод умозрительности автора работы. Здесь приведены положения, которыми он руководствуется в ходе решения практических задач в течение многих лет.

            Пятое. В систему методических правил не вошли те положения, которые, по мнению автора, не обрели статус аксиом. Таких положений много. Обретя статус аксиом, они по праву займут свои места в системе методических правил анализа.

Заключение

Какие выводы можно сделать, резюмируя содержание данного аксиоматического эссе, посвященного анализу?

            Прежде всего, в нем предпринята попытка привлечь внимание, как теоретиков, так и практиков, к проблемам анализа. Общеизвестно, что анализ – всеобщее методологическое средство, возможностями которого пользуются фактически все люди: от домохозяек до президента страны. Это требует, чтобы весь комплекс вопросов, относящийся к анализу, был достаточно строго обоснован, решен. К сожалению, по мнению автора, отношение к проблемам анализа необоснованно упрощено. Этот факт явился побудительным мотивом написания данного эссе.

            В нем, не претендуя на истину в последней инстанции, высказана авторская точка зрения на теорию, методологию и методику анализа.

            В частности, дана характеристика сознания как главного «инструмента» анализа, рассмотрены уровни, формы и средства аналитической деятельности людей, показаны аналитические возможности основных методологических средств (приемов, способов, методов), определенно место анализа в системе других методологических процедур (синтеза, дедукции, индукции, сравнения и т.д.).

            Центральной темой эссе явилась характеристика приемов познания как методологических средств, обладающих наибольшими аналитическими возможностями. Причем, не всех приемов анализа, а только всеобщих, формирующихся на базе содержания философских категорий. Словом, была предложена своеобразная, универсальная всеобщая методологическая «матрица». Ее роль трудно переоценить, поскольку она – основа, по мнению автора, всех без исключения аналитических процедур.

            Предлагая ее общественности, автор эссе отдавал себе отчет в следующем:

            а) данная «матрица» не является истинной в последней инстанции, но в то же время она является, по сути, первой системой всеобщих приемов анализа;

            б) эта система приемов является не закрытой, а открытой, развивающейся;

            в) предложенная «матрица» способна выполнить функцию основы других всеобщих методологических средств, с одной стороны, с другой – функцию основы системы приемов анализа частных наук;

            г) особая значимость данной системы приемов заключается, как считает автор, в ее практической нацеленности.

            Именно поиск нацеленной на практику системы приемов анализа был главным лейтмотивом данного эссе. Это обусловило особое внимание к проблеме перехода, трансформации научных форм (понятий, законов, принципов, научных определений) в конкретные методологические средства, средства аналитической деятельности людей. У нас есть основание считать, что исследование процесса трансформации теоретических форм в практические, методологические средства – факт не безразличный для науки и практики. Хотя, опять же, у нас нет основания его переоценивать.

            Одна из особенностей работы заключается в том, что обобщен многолетний опыт использования на практике приемов анализа. (Автор работы в течение многих лет руководит информационно-аналитическими, как сейчас принято называть, «структурами»). Так что материал эссе – это плод синтеза теории и практики.

            Стремясь сделать работу, максимально нацеленную на практику, автор избрал форму аксиоматического эссе. По сути дела, предложив читателю, выводы, набор аксиом, убрав из текста изложение существующих в науке взглядов, исключив ссылки на работы, посвященные анализу, которые, безусловно, были им изучены. (Список изученных автором работ приведен в конце эссе. Автор благодарен каждому исследователю, внесшему вклад в развитие теории и практики анализа). Эта работа – стремление автора создать дидактическое пособие, написать «настольную» книгу аналитика, сделать доступным научный анализ для всех, кто хочет не по наитию, а по-настоящему, анализировать явления своей предметной области в интересах решения практических задач.

            Названное, конечно же, не в полной мере реализованное стремление, обусловило появление в работе методических правил анализа. Их приведено немало. Можно было бы, базируясь на практике аналитической деятельности, увеличить их число. Но это не самоцель. Каждый специалист анализа, расширит их круг на основе своего опыта. Важность появления методических правил, представленных тоже в виде своеобразных аксиом, по нашему мнению, заключается в том, что они придают особую практическую нацеленность данной работе.

            Особо хотелось бы подчеркнуть, что в данной работе рассмотрены проблемы трансформации содержания философских знаний в методологические средства. Ведь не секрет, когда речь идет о практической значимости философских знаний, то бытует точка зрения, что она близка к нулю. Казус заключается в том, что с ней смирились даже те люди, которые посвящают свою жизнь «богине» наук – философии. Об этом приходится только сожалеть. Конечно же, философия – это не астрономия, не физика, не медицина, не теория космонавтики… Она не относится к наукам, одаривающим нас ежедневно «золотыми яблоками». Ежедневно – нет, но вот стратегически – да, позволяя решать наиболее общие вопросы методологии нашей жизнедеятельности. Понимание необходимости выработки механизмов соединения философских знаний с практикой, еще раз подчеркнем, главная причина написания данного аксиоматического эссе.

В заключении заметим, что есть основание надеяться на появление в будущем работ, посвященных синтезу, дедукции, индукции и т.д., в которых будут показаны методологические, практические, возможности философских знаний. Представляется, что данное эссе подготовило определенную теоретическую, методологическую и методическую базу для их появления, а если нет, то, по крайней мере, обозначило важные научно-практические проблемы.

Вопросы:

- О поле аналитики.

- Стратегические задачи аналитики.

- О подготовке аналитиков.

1) Отражение - начальная ступень аналитики.

Познание – одна из базовых категорий для аналитики. Но почему?

Представьте:

Вы – разведчик-нелегал. Прибыли в абсолютно незнакомую, чужую страну, куда попали уже в зрелом возрасте. Будучи человеком, полностью сформировавшимся в совершенно других социальных, экономических, политических и иных условиях. В принципиально иной культурной, экономической, социальной среде.

Здесь же для вас – все в диковинку. Все – до последних деталей – непонятное, шокирующее, вплоть до повседневных, мало-мальски значимых, бытовых мелочей. 

На практике (а не в теории!) Вы ничего из этого не знаете, особенно поначалу. Вам приходится со многим из этого столкнуться впервые в жизни. Познать на собственном, личном опыте, почувствовать кожей, что означает то или иное, что есть что, и с чем его «едят».

И вы все это фиксируете, фиксируете и фиксируете, стараясь «заложить» в свою память. «Загрузить» в себя все значимые «мелочи» бытия в незнакомом вам мире.

Ваша цель – принять новую жизнь (поместив  себя в нее), принять существующие в ней модели поведения ровно в том виде, в каком вы их обнаружили.  Точь в точь, ничего не добавляя от себя, не изменив ни на йоту. Ведь вам абсолютно необходимо  слиться с общим фоном, не выделяться, стать полностью здешним, своим человеком, стать как все, нормальным. Осознающим и принимающим объективную заданность сущего.

Вот это состояние – есть первая ступень познания, когда мы:

- Фиксируем, что представляют собой незнакомые нам предметы: какие-то явления, вещи, процессы, какие-то слова, выражения, жесты, какие-то люди, структуры;

- Принимаем все это «в себя» в неизменном виде – как нашли, как застали, каким познали на опыте личного восприятия;

- И адекватно отражаем во внешней среде, в соответствующей обстановке то, что означает тот или другой предмет – без каких-то изменений и дополнений от себя. Благодаря чему спокойно, относительно легко и бесконфликтно адаптируемся в существующей реальности.

Иными словами, устанавливаем с существующей реальностью органичные, конструктивные, взаимно комплиментарные, комфортные отношения. Мы реальность понимаем и принимаем, она – принимает нас.

Мы не станем делать то, что не принято, вести себя не по правилам. Мы не будем нарушать – предписания, обычаи, традиции, порядки. И потому, что это может означать негативную санкцию, и потому, что мы знаем, понимаем  –  что есть что, что хорошо, а что плохо, и какое существует к этому отношение.

Конфликт отношений и аналитика.

Люди – и как отдельные личности, и целые страны – по-разному смотрят на одни и те же вещи.

Это создает почву для конфликтных ситуаций – как между отдельными индивидами, так и между государствами.

Это – данность. И аналитик должен ее понимать. И адекватно отражать.

Политики решают – кто из них прав и в чем дело.  Для выяснения отношений с противоположной стороной используется весь арсенал средств давления – идеологического, политического, экономического. Как на государственном, так и на личном уровне.

У конфликта – множество слоев. Подчас он представляется как столкновение прагматических интересов, поиск выгод и преимуществ. Иногда – как противоречие видений: стороны смотрят на одно и то же, но оценивают его принципиально по-разному, исходят из разных взглядов, посылок и оценок.

Но в то же время конфликт – это еще и позиционная борьба, конструктивное соревнование: чья позиция окажется логически более строгой, безупречной; содержательно стройной, конструктивной; прагматически более привлекательной, убедительной, чем позиция оппонента.

Чья позиция является цельной, обоснованной, основана на фактах, представляет собой систему аргументов? А чья – фрагментарна, содержит натяжки вместо обоснований, основана не на фактах, а на пристрастиях, предпочтениях, фобиях и передергивании фактов?

Стороны конфликта не всегда в состоянии трезво и спокойно заниматься такого рода анализом. В том числе – и прежде всего – с позиции противоположной стороны.

Здесь для аналитики – огромное поле для деятельности. Правда, деятельности не всегда востребованной. Ровно так же, как и сама правда – в спорах не всегда востребована.

И это – тоже данность. Поэтому в конфликте важнее – не победа, а средства выхода из него. И, безусловно, постоянно, длительно поддерживать «худой мир», который, как известно, лучше «доброй ссоры», тоже не так-то просто и требует выработки адекватных средств и инструментов. В т.ч. мыслительных, аналитических.

И здесь тоже поле деятельности для аналитики.

2) Осмысление - основа решения аналитических задач

Мы все, говорящие на одном языке, используем одни и те же слова. У кого-то личный запас слов может быть больше или меньше, чем у кого-то другого, но в принципе изъясняемся мы, как правило, на одном, общем для каждого из нас языке.

Почему же тогда кто-то создает на этом языке величайшие произведения, а другой использует язык исключительно в утилитарных целях, как средство для удовлетворения базовых потребностей?

Вопрос не только в разных способностях или склонностях.

В подобных вопросах иногда принято ссылаться на такое понятие как «внутренний мир» человека. Оказывается, он существует?

Чем же «внутренний мир» отличается от мира, так сказать, обычного, внешнего, объективно существующего?

Можно принять за рабочую версию, что внутренний мир есть:

а) индивидуальное, субъективно-личностное, частное (не формальное) отражение в каких-либо произведениях реалий внешнего мира,

б) обусловленное заинтересованным, пристрастным, творческим к нему отношением, ощущением своей причастности к нему и своей от него зависимости,

в) и выражающее тем или иным образом авторский взгляд  – в т. ч. его (автора) чувства, переживания, размышления и откровения – в отношении внешнего мира, тех или иных его аспектов, перипетий и проблем.

Нас как аналитиков, прежде всего, интересует здесь такая «материя», как авторский взгляд.

Очевидно, что аналитик – это тот, кто имеет собственный. авторский взгляд на предмет своего интереса.  Если у аналитика есть  свой авторский взгляд, он может быть интересен; если авторского взгляда нет – то нет и аналитики как таковой.

Уже на интуитивном уровне понятно, что авторский взгляд:

- До известной степени уникальный, заметный, выделяющий виденье автором своего предмета среди других, прочих видений того же предмета;

- Исследует предмет с такой точки зрения, с такого ракурса, с применением таких содержательных подходов и средств анализа, которые до него не использовались, т. е. являются новыми, новаторскими, придающими предмету новый смысл;

-  Привлекает в обоснование своей точки зрения и подходов такого рода материалы (данные, логические соображения, обобщения), которые до него не использовались в качестве обоснования, т.е. являются в этом смысле новыми.

Но всякий ли авторский взгляд имеет отношение к аналитике? И всякая ли аналитика на самом деле нуждается в авторском взгляде?

Аналитика и управление конфликтами

За примерами обратимся к нашей любимой теме – к конфликтам.

В прямом, лобовом столкновении сторон – их целей, устремлений, установок – решающим фактором обеспечения успеха или поражения часто является подход, выражаемый формулой «Победа любой ценой».

Этот подход – назовем его мобилизационным – требует от сторон напряжения всех сил, задействования всех возможностей, всех ресурсов, включая морально-волевые, а также интеллектуальные, в т. ч. аналитические.

Но является ли данный подход, данная точка зрения на выбор стратегии поведения в прямом столкновении, скажем так, дискуссионной,   допускающей и иные подходы?

Вряд ли. По крайней мере, в ситуации лобового столкновения остается весьма мало пространства для стратегического маневра. А, следовательно, и для авторского взгляда, для возможности существования иных стратегий, кроме одной – мобилизационной. И это вполне логично и закономерно.

Вывод:

Аналитика, базирующаяся на авторском взгляде и подходе, нужна и полезна не всегда и не везде. Для ее применения   существует естественное ограничение, обусловленное «вползанием» сторон конфликта в стадию прямого, лобового столкновения.

А где же аналитика действительно нужна и полезна?

Всего лишь в трех случаях. Точнее при решении трех вопросов:

- Как не довести стороны конфликта до прямого столкновения;

- Как вывести стороны конфликта из состояния прямого столкновения;

- Как понизить уровень конфликтности и накал страстей в прямом столкновении.

При решении этих вопросов для аналитика возникают следующие нетривиальные, не типовые задачи стратегического уровня и значения:

а) Понять, скажем так, внутренний мир каждой стороны, включая ее чаяния, цели и приоритеты, ее расчеты и их обоснование, ее стратегию и тактику в достижении собственных целей и приоритетов. Сформировать и сформулировать (изложить) собственное авторское видение этих вопросов;

б) Произвести содержательный авторский анализ стратегии и тактики каждой стороны с позиции критериев:

- уровень «конструктивности–деструктивности» выбранных стратегий и тактик;

- уровень угрозы прямого столкновения, которым чреваты стратегии и тактики сторон с учетом всех возможных реалий их вероятного применения;

- уровень средств и возможностей сторон, позволяющих им осуществлять стратегические маневрирование для избегания (снижения рисков) прямого столкновения.

в) Дать свои предложения и рекомендации каждой стороне, какой конкретно стратегии и тактики ей желательно придерживаться, чтобы в создавшихся и прогнозируемых условиях и обстоятельствах получить максимум выгод и преимуществ для себя при минимальном риске прямого столкновения.

Если аналитик в состоянии решать названные задачи на уровне – в той или иной мере – собственного авторского осмысления, авторского подхода, то ровно в этой мере его можно считать аналитиком

Нам остается обсудить вопрос: как аналитику повысить свой личностный потенциал как автора оригинальных видений, а также стратега, способного генерировать реализуемые, выгодные, приемлемые предложения.

3) Обобщения и рефлексия в аналитике

В аналитике как искусстве авторского видения многое разрешено в целях его развития:

- Можно использовать точки зрения, подходы, средства анализа других авторов, если вы подходите со своей личной, авторской меркой к анализу и оценке их сильных и слабых сторон.

- В противном случае это не принесет вам пользы, но сделает зависимым от чужих точек зрения и может привести вас к авторскому бесплодию, что для аналитика равносильно профессиональной несостоятельности.

- Можно выдвигать собственные точки зрения, подходы, разрабатывать средства анализа, критикуемые другими авторами с близких им позиций, если победа в творческом соревновании не является для вас самоцелью, но служит стимулом для самосовершенствования.

В противном случае вы станете зависимы от собственной точки зрения, что может привести вас к творческому истощению. Для аналитика это чревато угрозой снижения интереса к его творчеству и риском профессиональной не востребованности.

Можно быть оригинальным, свободным в своем аналитическом творчестве, напряженно искать свои собственные подходы, если ради творчества вы готовы до известной меры пожертвовать собственным благополучием и положением, но при этом идти до конца в вопросе получения устраивающего вас творческого результата.

В противном случае вы можете оказаться в ситуации, что вам не хватит внешних и внутренних ресурсов (в т. ч. времени) и ваша стратегия потерпит поражение.

Поэтому как аналитик и стратег вы должны овладеть искусством:

- Соизмерять имеющиеся средства с желаемыми целями, а цели – с возможностью их практического достижения;

- Находить новые пути и средства достижения целей, диверсифицируя ваши стратегии;

- Своевременно отказываться от недостижимых целей в пользу достижимых, т. е. осуществлять перезагрузку и системы целеполагания, и стратегического управления и саморефлексии.

Овладев этим искусством самому, вы сможете с этих позиций осуществлять анализ проблем ваших заказчиков, давать им ценные практические рекомендации и помогать им перестроить и усовершенствовать их собственную систему принятия решений. 

Игорь Рабинович, политический аналитик

Откуда появилась тяга к бюрократии, бесконечным правилам и уставам? Как так получилось, что сегодня мы тратим массу времени, заполняя различные формуляры? И действительно ли это шифр к разгадке сути государственного насилия?
Чтобы ответить на эти вопросы, антрополог Дэвид Гребер исследует неожиданные связи современного человека с бюрократией и показывает, как эти взаимоотношения формируют нашу повседневность.
Эта книга - сборник эссе, каждое из которых показывает, в каких направлениях может развиваться левая критика, которой, по мнению Гребера, бюрократии остро не хватает.