Deutsche Welle: Господин Иванов, в своем выступлении вы сказали, что отношения между Россией и Европой сейчас хуже и сложнее, чем в годы холодной войны. Почему вы так считаете?

Потому что в политике и во внешней политике очень важно наличие предсказуемости и ясности в понимании того, что возможно, а что нет. Во время холодной войны было непримиримое идеологическое противостояние двух военно-политических блоков, но все прекрасно понимали, что есть области, в которых необходимо сотрудничество в интересах общей безопасности. Именно в годы холодной войны была подписана основная часть документов в области контроля над вооружениями.

А сейчас в отношениях с Западом все очень размыто, неопределенно, трудно понять, где пропаганда, где популизм, а где реальные проблемы. Нарушены диалоговые механизмы. Позиции излагаются часто через СМИ или твиты, а не на серьезных профессиональных переговорах. Порой там, где нет проблемы, складывается впечатление, что она есть, а там, где есть, мы не замечаем. А потом вынуждены эти реальные проблемы в авральном порядке решать. 

Москва всю вину за ухудшение отношений с Западом на него и возлагает. А что с вашей точки зрения не так делала и делает Россия?

Вы знаете, как правило, в международных отношениях — когда происходит осложнение, возникают кризисы, когда невозможно договориться — в той или иной степени виноваты обе стороны. Обвинять только одну сторону во всех грехах — не самый лучший путь искать решение. От того, что кто-то виноват на 80 процентов, а кто-то на 20, результат не меняется, ситуация остается прежней. Такая риторика не помогает понять друг друга. Те, кто занимается пропагандой, пусть ею и занимаются, а серьезные политики должны садиться за стол переговоров.

А кто сейчас Россия и Запад друг для друга? Это враги, противники, конкуренты, партнеры, союзники, просто соседи?

Этот вопрос я задавал сегодня и задаю всегда, потому что в конечном итоге от этого простого вопроса и простого на него ответа вся политика и определяется. После распада Советского Союза и окончания холодной войны во многих официальных документах, подписанных на высшем уровне (лидерами стран НАТО, России, ЕС), сказано, что мы теперь партнеры и будем вместе бороться с общими угрозами и вызовами. Эти договоры подписаны, и их никто не отменял, не денонсировал…

… но написать можно что угодно, бумага стерпит.

Я с вами согласен: одно дело, что написано, а другое - что на практике. Но сегодня ведь даже союзники по НАТО на практике могут становиться если не врагами, то большими оппонентами в спорах по крупным вопросам. Но если мы партнеры, то есть соответствующие механизмы урегулирования возникающих конфликтов или проблем. Как бывший посол в Испании я всегда привожу пример Гибралтара. Эта проблема в отношениях Испании и Великобритании тянется веками, но это не значит, что дело доходит до военного противостояния.

Меня, конечно, могут обвинить в необъективности, но в пользу того, что мы придерживались партнерского подхода, я привожу пример согласия России на транзит натовского вооружения через свою территорию в сторону Афганистана. Это был яркий, показательный жест нашего партнерского подхода. Вы можете себе представить, чтобы сегодня через территорию России направлялось натовское вооружение в какую-нибудь конфликтную точку?

Нет, не могу. Другой вопрос — о санкциях ЕС против России. Кремль уверяет, что санкции пошли России и отечественному производству только на пользу. Дмитрий же Медведев в интервью российскому ТВ назвал их одной из причин трудного положения, в котором работало его правительство. А что думаете вы?

Санкции это всегда плохо. И даже не только потому, что они могут иметь негативные последствия для экономики. Санкции — это плохо в первую очередь с точки зрения политики. Когда одна сторона вводит в отношении другой санкции, возникает новый барьер на пути диалога. Когда ты находишься под режимом санкций, ты уже не можешь вести полноценные, равноправные и доверительные переговоры с той стороной, которая использует в своем арсенале такой прием.

Вы были членом правительства России как раз в то время, когда новый премьер Михаил Мишустин начинал свою политическую карьеру. Вы с ним…

… Я его не знал и сейчас не знаю.

А как вы в целом оцениваете состав нового правительства России?

Я практически никого там не знаю. Наверное, это хорошие специалисты в своей области. Это не политическое, а правительство технократов.

Источник: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/interview/v-ukhudshenii-otnosheniy-rossii-s-zapadom-vinovaty-obe-storony/

Глобальный карантин против коронавируса разделил экспертное сообщество на сторонников возвращения прерогатив национального государства и на апологетов создания прообраза мирового правительства. При этом на второй план отошли две важные проблемы. Первая — общества всех развитых стран продемонстрировали высокую способность к мобилизации. Вторая — наша цивилизация на протяжении всего одного месяца пережила невероятный эксперимент по ограничению гражданских прав, которые еще недавно представлялись неотъемлемой частью жизни человека. Достаточно отметить, что впервые после Второй мировой войны самые либеральные демократии США и стран ЕС увидели нормы продуктового снабжения и жесткое ограничение прав граждан на передвижение.

Сегодня это вызвано необходимостью борьбы с пандемией, однако в перспективе мобилизационная система вполне может стать альтернативой глобализации. Даже если большинство личных свобод будут восстановлены в ближайшем будущем, наша цивилизация едва ли забудет опыт их почти мгновенного свертывания. Зато реалистичным становится образ мобилизационного будущего, которое, как казалось еще недавно, навсегда ушло в прошлое.

Сколько глобализаций?

Современное экспертное сообщество и во многом массовое сознание воспитано на линейном восприятии прогресса, согласно которому мир идет от отсталых форм и отношений к более прогрессивным. (Отсюда удивления и авторов, и читателей: «Ну как же так, в XXI веке…»). Мысль о том, что глобализация может закончиться, кажется большинству наших современников чем-то невероятным. При этом мы успели забыть, что в прошлом уже были три или четыре глобализации. Каждая из них казалась современникам вечной, а ее окончание — чем-то немыслимым, и все-таки каждая из этих них однажды закончилась.

Современные исследователи часто называют эпоху эллинизма III–II вв. до н.э. протоглобализацией. После походов Александра Македонского в IV в. до н.э. в Средиземноморье и на Ближнем Востоке стало возникать единое экономическое и политические пространство с однотипными формами ведения хозяйства, политическими режимами, политическими культурами и языком. Купец или ремесленник могли свободно, без всяких ограничений перевезти товар от Карфагена до индо-греческих царств. Скрепами этого пространства стали маршруты Средиземного моря, проходящие через Родос, Александрию, Карфаген и Сицилию. Движение судов базировалось на системе маяков, опоясывавших Средиземное море и выступавших технической основой эллинистической глобализации.

Особенностью эллинистического периода стало повсеместное распространение древнегреческого языка и культуры, а также взаимопроникновение греческой и восточных культур. Интеллектуальными столпами этой протоглобализации стали грандиозные библиотеки Александрии и Пергама, открытые для всех свободных граждан. К эллинистическому пространству подключались и два сильнейших негреческих государства: Римская республика и Карфаген. Для образованного римлянина или карфагенянина не знать эллинские язык и философию было примерно так же странно, как для нашего современника не знать английский хотя бы на уровне чтения. Свободный гражданин мог за время своей жизни сменить много государств. Повсюду он встречал примерно одинаковые города, одинаковые бытовые условия, одинаковый эллинский язык, одинаковые папирусные свитки и одинаковые политические системы — своего рода смесь древнегреческих полисов и монархий Древнего Востока.

В I в. до н.э. на смену эллинистической глобализации пришла римская. Западная Европа, Средиземноморье и Причерноморье стали единым хозяйственным и культурным пространством. Повсюду господствовали латинский язык и греко-римская культура; свободный гражданин мог беспрепятственно проехать от Британских островов до Пантикапея (современная Керчь), от малоазиатской Миры до Колонии Агриппины (современный Кельн). Вершиной Римской глобализации стало введение императором Каракаллой в 212 г. н.э. Римского гражданства для всех свободных людей империи. Закономерно, что через 150 лет в Римской империи утвердилось христианство: религия, постулирующая равенство всех народов перед Богом. Наверное, образованному римлянину конца IV в. гибель его мира и воцарение на его основе серии варварских королевств показалась бы мрачной легендой. Но Вторая (378–382 гг.) и Третья (395–410 гг.) готские войны в считанные годы перечеркнули «римскую глобализацию», открыв дорогу Великому переселению народов.

Локальные «глобализации» происходили в рамках любых имперских объединений Средневековья: Арабского Халифата (VII–IX вв.), китайской империи Тан (VII–IX вв.), Монгольской империи и созданного ей «Pax Mongolica» (XIII–XV вв.), с которым активно взаимодействовала и католическая Западная Европа. В каждой из этих империй формировалось свое региональное пространство с едиными торговыми и хозяйственными связями, языком, культурой. В известном смысле и сама Западная Европа в эпоху высокого Средневековья была единым политическим пространством, связанным системой вассально-ленных отношений и противостоящей другим цивилизациям. Пока речь шла, скорее, о регионализации в рамках империй, чем о глобализации. Тем не менее современникам было непросто представить себе конец каждой из этих систем: людям своего времени они казались реальностью и нормой на века.

Настоящей «первой глобализацией» стал XIX век: эпоха от окончания Наполеоновских войн до начала Первой мировой войны, когда мир обрел экономическое единство. У «первой глобализации» была материально-техническая основа в виде мировой финансовой системы на базе золотого стандарта. Первым шагом к ее созданию стало введение Британским банком золотого обеспечения фунта стерлингов в 1816 г. С этого времени британский фунт превратился в мировое расчетное средство. Курсы остальных валют соотносились с его курсом, а, соответственно, и с ценами на золото. Оформление мировой валютной системы произошло в рамках международных Парижских соглашений 1867 г. Каждая валюта должна была получить золотое содержание, что позволяло устанавливать ее золотой паритет. Если государство не имело золотого обеспечения национальной валюты, его финансовые операции осуществлялись на мировом рынке через ту валюту, к курсу которой «привязывалась» его финансовая система.

Экономическая система той глобализации базировалась, как и современной, на свободном передвижении капиталов, товаров и услуг. В то время эта система обозначалась английским словосочетанием «free-trade». Страны, не желавшие открывать ворота «свободному рынку», быстро получали Опиумные войны или бомбардировки Нагасаки 1864 г., заставлявшие их снять таможенные барьеры. Кредит немецкого или швейцарского банка можно было спокойно оформить и в Санкт-Петербурге, и в Париже; купить английский костюм или цейсовскую оптику — и в Риме, и в Бухаресте, и даже в Нагасаки. Степень взаимозависимости мира XIX в. хорошо описывает пассаж французского социолога Гюстава Лебона, созданный в 1896 г.: «Прождав три месяца и безотлагательно нуждаясь в этом металле, я обратился к одному из торговых домов Берлина. Несмотря на то, что в этот раз дело шло о заказе лишь в несколько франков, я получил ответ с обратной почтой, и пластинка металла указанных мною размеров была доставлена через неделю... Оттого количество германских торговых домов в Париже все увеличивается, и, как это ни противно патриотическому чувству публики, она принуждена обращаться к ним. Пойдешь туда за незначительной покупкой, а потом станешь постоянным клиентом».

Эти связи были не локальной торговлей соседних стран, а носили именно транснациональный характер. Вновь предоставим слово современнику Гюставу Лебону: «Год тому назад, — читаем мы в Journal, — один южноамериканский купец хотел предпринять ввоз во Францию и Германию шкур местных ягнят. Через посредничество нашего консула и министерства торговли он вошел по этому делу в сношения с одним из наших комиссионерских домов, после чего отправил этой французской фирме 20 000 шкур, сделав одновременно такую же отправку в Гамбург одному германскому торговому дому, с которым он вступил в соглашение. Спустя год обе фирмы послали ему счета по продаже». С начала XIX в. до 1914 г. объем мировой торговли в самом деле вырос почти в 100 раз. Что до транснационализации связей, то идея «монополистического капитализма», где монополии чуть ли не уравниваются с государствами, была высказана еще в самом начале ХХ в. Идея замены государства транснациональными корпорациями была разработана более ста лет назад.

В политической науке стала банальной идея о том, что современная глобализация базируется на Интернете и свободе передачи информации. Глобализация XIX в. также базировалась на свободной передаче информации посредством телеграфа. Скорость его развития для своего времени не уступала скорости развития Интернета. С начала 1830-х гг. началось использование электрического телеграфа в германских государствах, России и Великобритании. В 1843 г. шотландский физик Александр Бейн запатентовал конструкцию электрического телеграфа, которая позволяла передавать изображения. В 1858 г. была установлена трансатлантическая телеграфная связь. Затем был проложен кабель в Африку, что позволило в 1870 г. установить прямую телеграфную связь Лондон — Бомбей через релейную станцию в Египте и на Мальте. Именно создание телеграфа сделало возможным быстрое распространение информации и регулярное движение пароходов и поездов — ключевых транспортных средств позапрошлого века. Что касается свободы распространения информации, то она не уступала современной, а временами и превосходила ее. Только один пример: в годы Крымской войны в Петербурге можно было свободно купить как британские, так и французские газеты, что было немыслимо во время войн XX в.

Американский политолог Джеймс Розенау выдвинул идею о том, что в глобализированном мире новыми символами международных отношений стали турист и террорист. Чтобы усомниться в этом, достаточно прочитать романы Ф.М. Достоевского о Европе 1860-х гг., наполненной туристами в Баден-Бадене и Ницце и самыми настоящими «сетевыми террористами» вроде Ставрогина и Верховенского. «Миллениалы живут в кредит на съемных квартирах, ездят на каршеринге, едят фаст-фуд, работают в коворкингах, а все зарабатываемое вкладывают в путешествия. Они ни к чему не привязаны, у них нет ничего своего и в собственности. Они эту собственность даже не создают, а только самовыражаются», — пишет российский военный эксперт Евгений Крутиков. Но разве это не копия мира XIX в., когда по свету почти полжизни свободно разъезжали всевозможные Эрасты Фандорины и принцы Флоризели, получая острые ощущения? Никто даже не ставил вопросы о просроченной визе или о ввезенном оружии, право иметь которое было у любого человека XIX в. Не существовало и профессиональных ограничений на передвижения: русский офицер, гуляющий по Парижу или Нагасаки, был столь же обычен, как австрийский офицер на балу в Париже или Санкт-Петербурге, а прусский археолог без всяких виз беспрепятственно поднимался на египетские пирамиды и пил кофе у Омер-паши.

Глобализация XIX в. оставила нам удивительный памятник — роман Жюля Верна «Дети капитана Гранта», где в 1864 г. английский лорд Гленарван и его спутники свободно проехали вдоль 37 параллели. Для этой поездки им не требовалось брать отпуска на работе или переходить на отпуск без содержания, не требовалось оформлять визы и волноваться об их просрочке. В дороге ни разу не возникало затруднения с отправкой телеграммы из Патагонии или Австралии, всегда под рукой была свежая газета. Никто не препятствовал ввозу ими личного оружия и не требовал оформления каких-либо таможенных деклараций. Ни разу и нигде у героев не возникало проблем с местным населением: английский или французский язык был знаком любому. Аналогично в другой повести Жюля Верна «Замок в Карпатах» никто не поинтересовался, каким образом венгерский граф свободно ввез оружие в Италию. Современный глобальный мир не имел и половины тех свобод, какими обладал свободный мир позапрошлого столетия.

Критики возражают, что глобализация XIX в. была элитарной, в то время как современная носит массовый характер. На самом деле, все было почти наоборот: США, Австралия, Новая Зеландия, ЮАР создавались европейскими мигрантами именно в XIX в. Итальянские, польские, ирландские, английские, еврейские, венгерские бедняки могли без всяких виз и гринкард уезжать на постоянное место жительство за океан — как Атлантический, так и Индийский. Немецкая иммиграция в Россию была настолько активной, что охватывала почти все слои населения: от чиновничества и аристократии до поволжского крестьянства. Понятия «нелегальная миграция» не существовало: любой мигрант считался желанным поселенцем, а благосостояние страны измерялась количеством ее населения. Упоенные пропагандистскими штампами мы не замечаем, что наша глобализация так и не восстановила в полном объеме свободы того времени.

Российский политолог А.В. Кортунов приводит интересные данные, доказывающие верхушечный характер нашей глобализации: «В настоящее время лишь около 20% валового глобального продукта экспортируется, только 17–19% туристов пересекают границы своих стран, в среднем только 9% продукции транснациональных корпораций производится вне страны происхождения, только 7% продолжительности всех телефонных разговоров приходится на международные звонки, только 3% людей постоянно проживают за пределами стран своего рождения». Добавим от себя, что глобализация XIX в. была по этим показателям намного более масштабной. И, несмотря на это, она закончилась в 1914 г.: мир на 30 лет вступил в эпоху изолированных друг от друга национальных экономик, основанных на системе протекционизма.

Эти примеры доказывают, что глобализация так же смертна, как человек, этнос или культура. В прошлом существовало несколько глобализационных систем, судьба которых завершилась крахом. Но если это так, почему нынешнюю глобализацию, даже не восстановившую по ряду параметров уровень прошлой, мы считаем необратимой и вечной?

Автор: Алексей Фененко, доктор политических наук, доцент Факультета мировой политики МГУ имени М.В. Ломоносова, эксперт РСМД

Источник: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/chernye-lebed...

Продолжение следует...

Партизанское движение явилось одним из решающих факторов победы Советского Союза в войне с гитлеровской Германией и ее союзниками. Вооруженные действия партизанских формирований, деятельность подпольных групп и организаций, массовое противостояние населения, официально не принадлежавшего к партизанским структурам, сдерживали осуществление гитлеровцами их планов: военных, экономически и политических. Партизанские отряды заставляли немцев защищать каждую милю своих коммуникаций и, следовательно, отвлекали с фронта тысячи солдат. Английский военный историк Фуллер писал: «В России партизаны, число которых все время возрастало, вселяли ужас в сердца немецких солдат, разбросанных вдоль бесконечных линий сообщения на огромных пространствах, через которые проходили коммуникации. Партизанские отряды играли такую же роль, как стаи подводных лодок в Атлантическом океане… Русские партизанские отряды заставляли немцев защищать каждую милю своих коммуникаций и, следовательно, отвлекали с фронта тысячи солдат» [1].

Лично Гитлер в бессильной ярости в августе 1942 года отдал указание – запретить из соображений психологического порядка употреблять устрашающее и деморализующее его войско слово «партизан»… Слово запретили, а дело продолжало расти и ширится, способствуя решению стратегической задачи в войне – полное уничтожение фашизма непосредственно в его логове.

Достижение победы над фашизмом стало возможным благодаря стойкости, мужеству, патриотизму и полной самоотдачи целям победы над врагом, мобилизации всех ресурсов социалистического государства.

Нередко в разговоре обывателя прослеживается мысль о том, что партизанское движение – это неорганизованное действие, называемое партизанщиной. Вместе с тем опыт Великой Отечественной войны свидетельствует о том, что успеха в войне против хорошо обученного и вооруженного агрессора партизанская борьба была успешной только при высоком уровне организации как при создании партизанских отрядов и соединений, так и при ведении ими не всегда видимой борьбы с неприятелем.

Успешное выполнение боевых задач в тылу врага в немалой степени зависело и от соответствующего финансирования потребностей партизанских формирований и осуществляемых ими мероприятий.

Если финансовые итоги войны и роль финансов в обеспечении победы ученые, государственные деятели пытались осмыслить начиная сразу же с окончанием самой кровопролитной из войн[2], то этот вопрос в отношении партизанского движения в течение нескольких десятков лет оставался одной из наименее исследованных сторон деятельности Советского государства в годы Великой Отечественной войны. В связи с этим у обывателя, да и у людей, считающих себя интеллектуально развитыми, бытовало представление, что обеспечение потребностей партизанского движения осуществлялось за счет внутренних источников. Появившаяся в последние годы возможность доступа к архивным документам дало возможность восполнить этот пробел [3].

До централизации руководства партизанским движением вопросами материально-технического обеспечения и денежного довольствия личного состава партизанских отрядов занималось то ведомство, которому был подчинен отряд, а именно: органы НКВД, разведывательное управление Красной Армии, ЦК КП(б)Б.

С созданием Центрального штаба партизанского движения (30 мая 1942 г.) и системы подчиненных ему фронтовых, республиканских и областных штабов все вопросы финансового обеспечения начали решаться через финансовый отдел Центрального штаба.

С созданием 9 сентября 1942 г. Белорусского штаба партизанского движения (БШПД) вся финансовая деятельность по финансовому обеспечению партизанских формирований Беларуси была возложена на финансовый отдел БШПД. В партизанских отрядах и соединениях финансовых органов не существовало, так как все денежные расходы планировались в финотделе штаба на основании получаемых требований от командования отрядов и бригад, а причитающаяся зарплата или пособие партизанам выплачивались по выходу из тыла противника.

Таким образом, финансирование партизанских формирований осуществлялось по номенклатуре счетов сметы Народного комиссариата обороны, которое осуществляло финансовое управление Красной Армии через финансовые отделы Центрального и Белорусского штабов партизанского движения.

Положением о финансовом отделе штаба были определены основные направления его деятельности:

финансирование расходов по содержанию аппарата штаба и других подведомственных штабу органов, не имеющих самостоятельного финансового хозяйства;

финансирование школ подготовки партизанских кадров, пункта сбора резерва и других органов партизанского движения, приданных к Белорусскому штабу партизанского движения на денежное довольствие;

назначение пособий, установленных для партизан и их семей;

выплату денежного содержания партизанам из военнослужащих, а также выписку денежных аттестатов на семьи этих лиц (причем денежное содержание назначалось партизанам всех партизанских отрядов, а не только формируемых руководством страны);

финансирование специальных расходов по партизанскому движению как в советской, так и в иностранной валюте;

ведение переписки со всеми государственными учреждениями, предприятиями и частными лицами по вопросам финансирования, а также назначение пособий партизанам и их семьям [4].

Первоначально отделение, а с марта 1943 г. отдел (параллельно с начальником штаба) было подчинено Финансовому отделу ЦШПД. Когда Центральный штаб прекратил свою работу, отдел стал подотчетен непосредственно финансовому управлению Красной Армии. Количественный состав отдела на июнь 1943 г. составлял 16 человек (военнослужащих – 7, по вольному найму – 9 чел.) [5].

Тем не менее, объем работы в отделе постоянно возрастал. В докладной на имя начальника штаба от 11 августа 1943 г. начальник финансового отдела штаба Бурлаков А.Г. обосновывал введение дополнительно в штат отдела восьми должностей, в том числе двух военнослужащих (заместителя начальника отдела и старшего помощника начальника по письмам, жалобам и начислению пособий). «Введение дополнительных должностей – писал он – вызывается следующей необходимостью:

Численность партизан по БССР определяется до 90.000 человек и из общего количества назначено пособий и заведено действующих карточек только на 9.000 человек.

В связи с недостатком работников время рассмотрения жалоб и дача на них ответов задерживается больше установленного срока (от двух недель до одного месяца), причем количество поступающих в отдел заявлений, жалоб и писем в среднем ежедневно достигает до 150-200 штук.

Введение должности кассира-инкассатора обусловливается в связи с большим поступлением из партизанских отрядов денежных средств, ценностей, ценных бумаг и иностранной валюты» [6].

Следует сказать, что финансовый отдел вел учет и временное хранение драгоценностей, денежных средств, валюты и ценных бумаг до передачи их в Фонд обороны страны. За период с октября 1942 г. и по дни соединения с частями Красной Армии (июль 1944 г.) партизанами Беларуси было собрано у местного населения, временно оккупированных немцами районов, и сдано через финотдел штаба в Фонд обороны: 7495 грамм золотых монет царской чеканки, золотых изделий и лома, 50.010 грамм серебряных монет изделий и лома, 2.453.297 советских рублей, облигаций разных госзаймов на сумму 6.564.590 рублей. Все указанные выше ценности были приняты финотделом штаба и сданы через Госбанк в фонд обороны страны. Кроме того, при расчете партизан, с ними проводилась работа по взносу в фонд обороны из причитающейся им зарплаты, в результате чего партизанами было внесено 3.762.224 рубля [7].

На расходы, связанные с боевыми действиями, т. е. на вооружение, боеприпасы, снаряжение, продовольственное и вещевое довольствие непосредственно командирам партизанских отрядов деньги не выделялись. Разведывательно-диверсионные и партизанские подразделения приравнивались к воинским частям и по возможности обеспечивались всеми необходимыми видами довольствия в натуре. Все указанные материальные средства и вооружение закупались в советском тылу централизованным порядком и перебрасывалось в партизанские отряды через линию фронта самолетами. За время своего существования ЦШПД направил в партизанские отряды 59960 винтовок и карабинов, 34320 автоматов, 4210 ручных пулемётов, 2556 противотанковых ружей, 2184 единиц 50-мм и 82-мм миномётов, 539570 ручных противопехотных и противотанковых гранат, большое количество боеприпасов, взрывчатых веществ, медикаментов, продовольствия и другого необходимого имущества. Центральные и республиканские школы партизанского движения подготовили и направили в тыл противника более 22000 различных специалистов, их них 75% подрывников, 9% организаторов подполья и партизанского движения, 8% радистов, 7% разведчиков [8].

Советские деньги, и иностранная валюта для осуществления особых расходов, на содержание резидентов, явочных квартир и агентуру, командованию отрядов выдавались по их заявлениям с последующими за это отчетами. На эти мероприятия за годы войны было израсходовано: 20.000 немецких рейхсмарок, 1.412.217 немецких оккупационных марок, 25.000 польских злотых, 50.000 венгерских пенго, 1400 американских долларов [9].

В целях активизации борьбы с фашистами Государственный комитет обороны Советского Союза (ГКО СССР) и Советское правительство рядом законодательных актов определили правовое положение партизан: они были приравнены к военнослужащим Красной Армии и материальное стимулирование их боевой деятельности во многом опиралось на систему денежного довольствия военнослужащих.

В период нахождения партизан в тылу противника, с ними денежных расчетов лично не производилось, и в этом не было необходимости. В одном из первых Постановлений ГКО от 29 июля 1941 г. № 326с «О денежном обеспечении личного состава партизанских отрядов» было записано: “Сохранить за личным составом партизанских отрядов среднюю заработную плату, как за добровольцами” [10].

Что касается их семей, находящихся в советском тылу или их самих при выходе из тыла противника, то в соответствии с инструкцией Народного комиссариата финансов, Народного комиссариата обороны и Центрального штаба партизанского движения от 15.08.1942 г. № 001317с денежные расчеты производились следующим порядком: рядовым партизанам из числа рабочих и служащих государственных предприятий и учреждений, кооперативных, общественных организаций и учащимся выплачивалось им самим или их семьям по доверенностям, лично или через военкоматы по месту жительства.

С началом освобождения Беларуси осенью 1943 г. началось соединение партизан с частями Красной Армии и выход их из тыла противника. Для встречи всех вышедших из тыла противника партизан в штабе был разработан соответствующий План мероприятий, согласно которому на Витебском, Западном, Могилевском, Гомельском и Полесском направлениях были организованы группы ЦК КП(б)Б и БШПД [11]. В составе каждой группы была предусмотрена должность старшего помощника начальника группы по финансированию, в задачу которого входило оформление соответствующих документов и проведение финансового расчета с каждым партизаном [12].

Общие итоги партизанской войны

Если говорить об основных результатах борьбы в тылу врага, то за три года партизаны и подпольщики вывели из строя 500 тысяч фашистских солдат и офицеров, в том числе 47 генералов и других высших чинов «третьего рейха», пустили под откос одиннадцать тысяч вражеских эшелонов, подорвали 300 тысяч рельсов, уничтожили свыше 18 тысяч автомашин, 1355 танков и бронемашин, 305 самолетов и другой техники и вооружения [13].

Деятельность партизан в годы Великой Отечественной войны получила высокую оценку. Более 127 тыс. из них были награждены медалью “Партизану Отечественной войны” 1-й и 2-й степеней; свыше 184 тыс. удостоены других медалей и орденов, а 249 человек стали Героями Советского Союза, причем С. А. Ковпак и А. Ф. Федоров – дважды.

Три года на оккупированной белорусской земле полыхало пламя партизанской борьбы. В тылу врага было создано 213 партизанских бригад и 258 отдельных отрядов, в которых насчитывалось 374 тысячи бойцов. Почти 400 тысяч человек находилось в партизанском резерве. Более 70 тысяч — в рядах подпольщиков. Партизанские края и зоны охватывали тогда около 60 процентов территории республики. К маю 1944 г. на территории БССР боролись с оккупантами 14 партизанских соединений, объединявших 157 бригад и 83 отдельных отряда общей численностью около 270 тысяч человек[14].За мужество и героизм, проявленные в боях с врагом, 87 партизан и подпольщиков Беларуси были удостоены звания Героя Советского Союза, а свыше 140 тысяч награждены орденами и медалями[15].

Ссылки:

[1] Хорев А. Эшелон – под уклон, паровоз – под откос: Из хроники «рельсовой войны» на оккупированной фашистами территории Белоруссии//Красная звезда.-1997. – 19 апреля

[2] См. например: Тамарченко М.А. Советские финансы в период Великой Отечественной войны. – М.: «Финансы», 1976. – 144 с.; Трахтенберг И. А. Финансовые итоги войны. – Проблема инфляции. – М.: 1946.; Финансовая служба Вооруженных Сил СССР в период войны. – М.: Воениздат, 1967. – 411 с.

[3] При написании настоящего материала использован архивные данные, собранные слушателем военно-технического факультета Белорусского национального технического университета А. Л. Коледой

[4] Положение о финансовом отделе Белорусского штаба партизанского движения// Нац. архив Республики Беларусь. – Фонд 1450. – Опись 13. – дело 142. – С.225-231.

[5] Штат Белорусского штаба партизанского движения № 034/346// Нац. архив Республики Беларусь. – Фонд 1450. – Опись 12. – дело 15. – С.32.

[6] Докладная записка начальника финансового отдела от 11 августа 1943 г.// Нац. архив Республики Беларусь. – Фонд 1450. – Опись 1. – дело 66. – С.79.

[7] Отчет о финансовой деятельности БШПД за период со дня организации и до 1 января 1945 г.// Нац. архив Республики Беларусь. – Фонд 1450. – Опись 3. – дело 89. – С. 22-23.

[8] См.: Партизаны в ВОВ//lemur59.ru

[9] Отчет о финансовой деятельности БШПД за период со дня организации и до 1 января 1945 г.// Нац. архив Республики Беларусь. – Фонд 1450. – Опись 3. – дело 89. – С. 25.

[10] Беларусь в постановлениях, распоряжениях Государственного комитета обороны СССР, 1941-1945 гг.: Справочник//Составители: В. Д. Селеменев и др.- Минск.- НАРБ.- 2008. – 216 с.

[11] План мероприятий по работе среди партизан, вышедших из тыла противника//Нац. архив Республики Беларусь. – Фонд 1450. – Опись 1. – дело 66. – С. 9.

[12] Там же.- С. 22

[13] См.: Макаров А. Беларусь. Особый фронт…//Во славу Родины: Белорусская военная газета. – 2015. – 27 мая.

[14] Мурин В. Б. Операция «Багратион». – М.: Первый печатный салон.-2014.- С. 34.

[15] Карпук А. Беларусь партизанская//Во славу Родины: Белорусская военная газета.-2015.- 18 апр.

Автор: Печень Николай Александрович, доктор исторических нау

Источник: https://nic-pnb.ru/istoriya-otechestva/partizanskaya-vojna-i-finansovoe-...

Как пишет Переслегин, цивилизация – это способ взаимодействия людей-носителей разума с окружающим миром. Любая цивилизация представляет из себя набор технологий: физических (производящих) и гуманитарных (не производящих, управляющих). Физические всегда оперируют с чисто физическим пространством, с физическим (внешним) временем и с материей. Вместе с вещественными итогами производства физические технологии создают материальное пространство цивилизации – техносферу.

Гуманитарные технологии работают с информационными сущностями, с внутренним временем, с культурой, наукой и религией, с личными смыслами. Именно культура, наука, вера (идеология) образуют инфосферу каждой цивилизации. Техсносфера и инфосфера связываются человеком – носителем разума. Особенности же объединения этих двух сфер с человеком и отличают одну цивилизацию от другой.

Физические технологии должны согласовывать человека и Вселенную. Это – их цивилизационная миссия. А вот миссия гуманитарных технологий – это согласование человека и техносферы. То есть, «физика» порождает техносферу, этот искусственный материальный мир, который обеспечивает жизнь людей, а гуманитарные технологии и «очеловечивают» техносферу, и технологизируют самого человека. Они делают его совместимым с процессом появления нового (инновационным).

В таком случае, все пространство главных направлений развития (трендов) текущей фазы цивилизации задается ее физическими технологиями. А вот вероятность воплощения тех или иных трендов определяют как раз гуманитарные технологии. Проще говоря, в техносфере заключены объективные возможности истории, и она отвечает за то, что происходит. В то же время, гуманитарные технологии создают пространство (или коридор) решений, отвечая за то, как это происходит.

Например, есть цивилизация, техносфера которой развита настолько, что она овладевает ядерной энергией и ракетной техникой. Возникает пространство трендов: в будущем такая цивилизация, если совсем упростить пример, может потратить свои силы либо на бешеную гонку вооружений (и войну), либо на экспансию в космос и глубины океана. Выбор направления-тренда зависит от господствующей в цивилизации инфосферы (культуры, религии-идеологии и науки). Заодно именно гуманитарные технологии определяют то, как эта цивилизация пойдет по выбранному тренду – применяя жесткое насилие или же «программирование» своих людей.

Переслегин же смотрит на нынешнее время. Он считает, что разрушение современного индустриального общества – это совершенно закономерное и неумолимое последствие развития физических технологий. (Новые технические прорывы действительно способны заменить громоздкую систему заводов и фабрик небольшими установками). А вот формы разрушения индустриализма и способы перехода к следующей (информационной) эпохе задаются действием гуманитарных технологий.

В идеале мощность физических и гуманитарных технологий должна быть равной, в идеале производство и управление должны быть соразмерными. Но идеала не бывает, и чаще всего либо техносфера опережает в развитии гуманитарные технологии, либо наоборот. Если такой перекос становится хроническим, то, как правило, противоречие решается эволюционным путем. Например, развиваются новые управляющие или производственные технологии, и люди воспринимают это как реформы, как преобразование общества. Но очень резкий и острый перекос неизбежно приводит к системным кризисам, которые люди считают глобальными катастрофами. В этом случае цивилизация не выдерживает, начинается разрушение ее жизнеорганизующей структуры.

Получается, что на своем пути каждая цивилизация движется в коридоре меж двух пределов – предела сложности и предела бедности.

Что такое предел сложности? Он возникает, когда развитие физических технологий сталкивается с нехваткой совершенных гуманитарных технологий, с их неразвитостью. Например, подобное случилось в Древнем Риме, когда развитие технологий шло при старой общественно-политической системе эпохи рабовладения. То же самое было и в позднее Средневековье, когда развитие техники уткнулось в отсталую инфосферу феодального мира. Наконец, сталинская общественно-государственная система, идеально подходившая для расцвета индустриализма середины ХХ века, стала совершенно архаичной для технологий последней трети минувшего века.

Итак, когда цивилизация упирается в предел сложности, связность ее резко падает, а техносфера цивилизации теряет системные свойства. В этом случае культура не успевает приспособить к человеку возникающие новшества, и техническая периферия цивилизации начинает развиваться, как правило, самым хаотическим образом. Наступает рассогласование человека и техносферы, человека и государства, человека и общества – и в результате цивилизацию все чаще сотрясают катастрофы.

Но, с другой стороны, есть и предел бедности – когда развитие гуманитарных технологий намного опережает прогресс техносферы. Тогда системную связность теряют уже гуманитарные технологии, и это тоже ведет к катастрофам. По большому счету, на предел бедности налетели русские коммунисты, которые попробовали построить общество будущего на неразвитом технологическом основании. Они поспешили на целый век – ведь техносфера для воплощения красных идеалов возникает только сейчас.

Мы постоянно наблюдаем, как люди упираются то в один, то в другой предел. Например, мировые экономические кризисы случаются из-за структурной переизбыточности индустриального способа производства. А великолепной иллюстрацией предела бедности, по мнению самого Переслегина, служит страшная эпидемия чумы, истребившей треть населения Европы в четырнадцатом веке. В то время рост городов и быстрое развитие транспортных связей между ними намного опередили развитие санитарно-гигиенических технологий, и потому страшная болезнь распространилась со скоростью лесного пожара, поразив скученные людские поселения. В свою очередь, страшный мор привел к смещению общественных приоритетов европейцев в область опытного знания и светских форм организации жизни. Та «черная смерть» действительно породила науку современного типа и разочарование в религии.

Итак, пределы сложности и бедности есть всегда и у любой цивилизации. Расстояние между этими пределами и есть пространство возможного развития цивилизации, которая не может преодолеть ни первый, ни второй предел, не рискуя разрушить свою жизнеобеспечивающую структуру. Если же вектор развития цивилизации пересекает один из этих пределов, то глобальный структурный кризис становится неизбежным.

С этой точки зрения надо внимательно следить за динамикой катастроф – техногенных, социальных и личных. (Катастрофа личности – это самоубийство). Если число катастроф, социальных взрывов и самоубийств нарастает, это означает, что цивилизация приблизилась к одному из пределов, сложности или бедности.

Что же мы наблюдаем сегодня, находясь во времени заката индустриального мира? В конце той или иной фазы развития цивилизации, во-первых, всегда возникают течения-тренды, которые не совмещаются с основными принципами данной исторической фазы, а, во-вторых, сама цивилизация приближается к одному из двух пределов.

И вот сегодня в индустриальной фазе возникли тренды «революция в биологии» и «революция в информатике», которые совершенно несовместимы с неподвижными, тяжеловесными принципами индустриальной эпохи. Ведь какие представления господствуют в мире Большой Промышленности, в мире «железных» наркомов и президентов Сверхкорпораций? О том, что человек неизменен, что окружающая его техносфера не может измениться в принципе. Индустриалы не способны представить себе мира, в котором можно не добывать миллиард тонн нефти в год, не выбрасывать в воздух миллионы тонн сажи и газов, не засыпать поля эверестами минеральных удобрений, которые нужно делать на огромных комбинатах. И они почти на подсознательном уровне отторгают новые технологии, позволяющие обойтись без всего описанного, делающие ненужными громадные заводы и фабрики.

С другой стороны, кризис индустриальной фазы ярко выражен в том «девятом валу» транспортных, промышленных, финансовых, экологических и социальных катастроф, что катится нынче по всей планете. Это значит, считает Переслегин, мы сейчас близки к пределам. наступает агония старого, индустриального мира.

Но развитием цивилизации можно управлять, удерживая ее от рысканья по курсу, не допуская пересечения ни предела сложности, ни бедности. В этом и есть соль технологии управления будущим.

Однако это очень трудное дело: ведь технологии производства и управления развиваются помимо нашей воли, отчего нарастает их рассогласование. Наступает время, когда пределы сложности и бедности начинают сходиться, загоняя людей в сужающийся лаз. Причем он сегодня сужается все больше и больше, и цивилизация напоминает корабль, затертый меж двух ледяных полей. Мы идем к варианту «фатальной воронки», когда вектор движения пересекает один или даже оба предела, когда любое решение ведет к той или иной катастрофе.

По мнению Переслегина, из такой смертельной ловушки можно спастись, только снова и очень быстро раздвинув пределы. А это значит, что придется совершить социальную и связанную с нею научно-техническую революцию.

Но это – очень болезненный путь. Ведь чтобы совершить переход от безнадежно больной старой реальности, превратившейся в хаос, к реальности новой, связной, революция должна поломать устои прежнего порядка. Она должна смести несущие конструкции прежнего мира, дабы заменить их новым каркасом нового исторического периода. А ломка старого всегда страшна. Она до сих пор вела к резкому упрощению всех цивилизационных структур в начале нового мира.

Это первичное упрощение, глобальное катастрофическое разрешение структурного кризиса, всегда отбрасывает цивилизацию в абсолютное смысловое прошлое. И только оттуда, из прошлого, начинается новый эволюционный подъем. Этот «отступ развития» или «временную петлю» Переслегин уподобляет перезагрузке сохраненной игры в компьютере. Основные игровые моменты в памяти сохраняются, но продолжить игру можно только после полной перезагрузки операционной системы.

Это касается практически всех революций. Почти всегда они требуют жертв в виде одичания, крови и насилия, голода, экономического коллапса и разрухи. Гибнут носители высокой культуры и научных знаний, горят библиотеки, разрушаются уникальные производства…

Нынешний индустриальный мир тоже стоит на пороге революции. «…Можно со значительной долей уверенности утверждать, что вся внутренняя механика современной индустриальной фазы цивилизации вследствие «технологизации» и накопления «переизбыточной структурности» в настоящее время достигла такой степени рассогласования, когда ее отдельные части более не создают единого целого и любой достаточно сильный толчок может привести к разрушению всей конструкции.

Конкретной причиной цивилизационной деструкции может послужить все что угодно. Это может быть региональная финансовая катастрофа, разражающаяся внезапно и «по цепочке» втягивающая в себя мировые финансовые структуры (здесь, вероятно, скажется обратный негативный эффект такого явления, как глобализация). Это может быть крупная технологическая катастрофа, также «по цепочке» втягивающая в себя сначала определенную отрасль, а затем – региональную и мировую экономическую систему. Это может быть спонтанный военный конфликт или широкомасштабная катастрофа экологического характера. Однако каким бы ни был в реальности конкретный «спусковой механизм», сам процесс, один раз запущенный, скорее всего приобретет необратимо «лавинный» характер, развиваясь по известному «принципу домино» – когда первая повалившаяся костяшка влечет за собой падение остальных. А поскольку не существует пока технологических амортизационных ступеней, способных его погасить, то «лавина деструкции» может остановиться, лишь дойдя до самых первичных натуральных хозяйственных форм, исключающих высокие технологии и обеспечивающих только элементарное выживание.

Именно таким образом был в свое время размонтирован Римский мир, утративший цивилизационную связность и подвергшийся прогрессивной варваризации. Именно так избыточно усложненный католицизмом и цеховой экономикой мир позднего Средневековья был обрушен мощным протестантским движением, предложившим гораздо более внятные и простые формы существования.

Сейчас надвигается следующая «цивилизационная катастрофа», и степень регресса, а также уровень предстоящей современному человечеству новой «технологической консолидации» будет зависеть как от движущих сил (тенденций ароморфоза), взламывающих изнутри старую цивилизационную арматуру, так и от формы уже начинающегося в настоящее время фазового перехода», – пишет Сергей Борисович Переслегин.

Такой вот «конец света» получается – но теперь уже системно выверенный.

Наступит ли Апокалипсис, когда рухнет индустриальный строй?

По мнению Переслегина, этого можно избежать. Почему предыдущие фазовые переходы от одной эпохе к другой проходили катастрофически, за счет первичного упрощения, с обязательным откатом развития цивилизации? Почему не удавалось построить арматуру, каркас нового мира, пока еще стояли опоры старого порядка? Почему все время приходилось «разрушать их до основания, а затем…»? Да потому, что гуманитарная составляющая цивилизации до самого недавнего времени не имела технологической формы. Мощности культуры еще хватало на повседневную адаптацию человека и техносферы друг к другу – но ее уже не хватало на то, чтобы примирить людей с крупными структурными инновациями, нацеленными на будущее. Культура не могла очеловечить, гуманизировать цивилизационные тренды. Поэтому прежние попытки конструировать историю (в виде утопий либерализма, социализма и фашизма) не имели под собой нужного технологического обеспечения. Внедрение их в реальность все равно сопровождалось вакханалией разрушения, первичным упрощением.

А вот сейчас положение коренным образом изменилось. Революция в информатике позволила строить численные модели на основе наук, прежде относимых к неточным – на основе истории, психологии, социологии. Одновременно появилась возможность использовать новые методы управления общественными процессами: семантические, лингвистические и когнитивные (познавательные). Культура наконец-то стала производящей силой – подобно тому, как ранее в такую же силу превратилась наука. Теперь на основе культуры можно создавать так называемые метатехнологии – технологии, управления процессом развития.

Именно совокупность таких технологий можно описать словом «культуроцентризм», а применение их в текущей реальности – «конструкционным подходом к истории».

Метатехнологии делают революции не яростным ядерным взрывом, не исторической Хиросимой, а управляемой реакцией, на атомной электростанции. Без взрыва. Здесь управляемой становится сама история, а переход из одной фазы цивилизации в другую – сознательным процессом. Конец света превращается в процесс рождения нового мира.

По мнению Переслегина, культурные технологии позволяют пережить отмирание индустриального мира в виде не первичного, а вторичного упрощения. Что это такое? Это когда костяк и арматура старого мира сознательно и планомерно (а не спонтанно и хаотически!) разбираются, а на место демонтированных опор ставится каркас нового мира – так же сознательно и планомерно, а не стихийно. В таком случае цивилизация не отбрасывается в абсолютное смысловое прошлое: большинство накопленных ею смыслов встраивается в новые семантические структуры.

Конечно, и этот процесс болезнен, и он будет восприниматься людьми как катастрофический. Слишком уж велико психологическое потрясение от цивилизационной новизны.

«…Однако в координатах истории это будет уже «управляемая катастрофа». Метатехнологии культуроцентризма открывают возможности реального управления будущим», – убежден питерский ученый.

Апокалипсис с точки зрения синергетики

Синергетика установила, что режимы с обострениями (катастрофы) возникают и развиваются без каких-либо воздействий извне.

Модель катастроф, созданная синергетикой на богатейшем опытном материале из области физики, химии, биологии, экономики и социологии. И в основе модели лежат строгие математические уравнения. Попробуем изложить модель на словах – потому что это важно для понимания перспектив не только России, не только цивилизации, но и для будущего всех.

Итак, весь процесс катастрофической динамики системы укладывается в семь стадий.

В стадии первой происходит некая мутация, которая изменяет алгоритм, программу существования одного из важных элементов системы. Этот элемент динамизируется. В системе кольцевой причинности появляется напряжение.

Стадия вторая. Напряжение кольцевой причинности разрешается через взаимодействие «возбужденного» элемента с другими элементами системы. Изменение алгоритмов как бы перекидывается и на другие элементы, ускоряя их динамику. наступает резонанс и возникает динамический фактор. Перемены начинают опережать динамику целой системы.

Стадия третья. В ней система пытается спастись, загасив динамический резонанс и вернуться в исходное состояние. Она силится использовать фактор кольцевой причинности. Но ей не удается остановить изменения в элементах.

Стадия четвертая. В системе наступает диссонанс – когда система распадается на острова-паттерны с различной динамикой, и это разрушает основу основ системы – ее гиперцикл и систему кольцевой причинности. Теперь система не может бороться с энтропией и хаосом – она из последних сил пытается удержать связи внутри себя.

Если на первой и второй стадиях систему можно было назвать развивающейся в рамках режима обострения, то на третьей и четвертой стадиях она перешла в режим жесткой турбулентности. Уже невозможно привести в гармонию разные элементы системы, которые существуют как бы в разных временах и даже мирах. И стартует процесс самоподдерживающейся критичности.

Пятая стадия. В ней теряется пропорциональность, сбалансированность и гармоничность. Резко вырастают издержки, связанные не с развитием, а простым функционированием системы. Теперь вся энергия уходит на то, чтобы просто поддержать систему. Все больше информации, вещества и энергии не перерабатывается, а утекает из системы.

В шестой стадии катастрофы рвутся связи между элементами и подсистемами. Исчезает гиперцикл, больше не работает кольцевая причинность.

Наконец, наступает седьмая стадия катастрофы – распада элементов. Система умирает в наступившем хаосе. Она погибает иногда целиком. И иногда нет – если одному из элементов в процессе распада удается само организоваться. Тогда он может стать прародителем новой системы, начать сборку из материала окружающего хаоса. И постепенно эта новая система структуризирует окружающий беспорядок «под себя». Но если этого не происходит, сложное обращается в простое, на место прогресса приходит деградация. Кольцевая причинность заменяется простыми (линейными) зависимостями. Наступает эпоха победившего хаоса, мрака и «белого шума». Энтропия побеждает информацию…

Демографическая катастрофа как спусковой крючок

Первая фаза процесса погружения человечества в хаос – стадия формирования самоорганизующейся критичности. Начинается расшатывание всей системы. всего старого, привычного мира.

О каком же элементе человеческой цивилизации идет речь? Цивилизация (или Большой мир людей) – сложная система. Она объединяет людей как биологический вид «хомо сапиенс», природу, и «вторую природу» – орудия труда, технологии, методы управления и культуру. Эта система-техносфера, как показал великий философ и фантаст ХХ века Станислав Лем в своей блестящей «Сумме технологий», имеет собственную логику развития и преследует свои, внутренние структурные цели.

Однако не технологии, а сам «человек разумный», homo sapiens как биологический вид, становится активатором, запускающим процесс самоподдерживающейся критичности. Динамика его размножения, стремительно нарастая, выводит из равновесия Большой мир людей.

На эту тему изданы тысячи работ. Мы же еще раз откроем чрезвычайно глубокую и умную книгу «Синергетика и прогнозы будущего» С.П.Капицы, С.П.Курдюмова и Г.Г.Малинецкого. Итак, численность населения Земли растет с ускорением. Скажем, 1,6 миллиона лет назад рост шел с темпом в 0,0001 процента в год. Сто тысяч лет назад скорость выросла до 0,001 процента ежегодно. Две тысячи лет назад годовой прирост «поголовья» сапиенсов составил всего 0,05 процента. А в 1900 году – дошел до 1 процента в год.

За миллион лет нижнего палеолита (древнекаменного века) население Земли увеличилось всего на 150 тысяч – настолько же, насколько сегодня оно прибавляется за каких-то полдня. Однако человечество медленно, но неуклонно наращивало скорость своего прироста. Именно тогда началось ускоренное, так называемое автомодельное развитие, которое с тех пор шло целый миллион лет. Что такое «автомодельное» развитие? Это значит, что рост «человеческого поголовья» шел в силу внутренних причин, и на этот рост не влияли ни климат Земли, ни чередование голодных и сытых лет, ни войны, ни развитие технологий. Рост шел по гиперболической кривой – несмотря на голод и мор, хищников и борьбу племен. Ничто не могло сломать этот закон ускоряющегося роста нашей численности. Уже в неолите (новокаменном веке) 10-12 тысяч лет назад скорость роста была уже в десять тысяч раз больше, чем в начале каменного века, а население мира составляло 15 миллионов душ, что соответствует оценкам антропологов. (С.Капица, С.Курдюмов, Г.Малинецкий. «Синергетика и прогнозы будущего» - Москва, «Эдиториал-УРСС», 2001 г., с. 239-240).

В 1700 году численность населения планеты составляла уже 600 миллионов человек. В начале ХХ века в мире жило 2 миллиарда душ. Сейчас нас – почти 6 миллиардов. Какова же перспектива?

Как пишут три уважаемых нами автора, сегодня в мире каждую секунду рождается 21 ребенок и умирает 18 человек. Так численность землян нарастает на 250 тысяч душ за день. Но весь этот прирост приходится на развивающиеся, бедные страны. Он там настолько велик (почти 90 миллионов душ ежегодно), что его называют «демографическим взрывом», способным потрясти планету. Но что будет дальше?

Капица, Курдюмов и Малинецкий успокаивают: рост не вечен. Сегодня, по их мнению, человечество переживает демографический переход. Исследователи считают, что рост численности быстро замедлится, после чего население планеты стабилизирует свою численность. Этот демографический переход уже преодолен так называемыми «развитыми странами», где люди не торопятся рожать детей, где ушли в прошлое многодетные семьи. Теперь подобный процесс наблюдается и в некоторых развивающихся странах. В пору этого перехода производительные силы страны растут, а люди перебираются из сел в города.

Но мы не удовлетворимся выводами исследователей и кое о чем спросим Капицу, Курдюмова и Малинецкого. Они открыли, что в каменном веке вдруг начался так называемый автомодельный рост населения, связанный с какими-то внутренними причинами. Заработал по неким неясным причинам загадочный для исследователей механизм роста, неуклонно действовавший миллионы лет. Население увеличивалось все более быстрыми темпами, по гиперболе. И вдруг на наших глазах закон ускоряющегося роста перестает действовать! Пока еще не везде – но тенденция налицо. Если представить всю историю человечества как одни сутки, то 23 часа 55 минут люди жили по одним законам, бурно плодясь и размножаясь, а в последние пять минут – совершенно по другим, замедляя рост. Почему? Что изменилось?

А не становятся ли эти пять минут последними в жизни человечества как вида? И демографический переход, быть может, совсем не признак зрелости и «поумнения» человечества – а знак его агонии, симптом еще не установленной, но смертельной болезни?

Причем это очень зримый признак умирания, который каждый из нас прочувствовал на себе. Ведь все мы – чьи-то дети и чьи-то родители, и мы знаем, что происходит, когда люди перестают производить потомство, когда стариков в семье, роде или в стране становится больше, чем детей.

Хорошо, допустим, мы сгущаем краски и демографический переход, при котором число детей в средней семье падает – очень благотворная, позитивная реальность. Но ведь пока происходит не прекращение роста, а лишь его замедление. На один-то процент в год число землян по-прежнему растет. Пусть это и меньше 1,6 процента в год, что были в 1970-е, но, тем не менее, и при таких темпах к середине наступившего века население планеты дойдет до 10-12 миллиардов душ!

Население и его бурный рост в самых нищих районах планеты на фоне старения и обезлюдения Запада – вот тот самый мутировавший элемент системы Большого мира. Именно он выполнил функцию запуска процесса самоподдерживающейся критичности. Запуск алгоритма хаоса состоялся. Впереди – продолжение…

Энергетика: от кризиса к коллапсу

За первой стадией крушения современной цивилизации следует вторая – процесс ускоренного роста перекидывается с одного на другие элементы системы, как бы заражая их. Система начинает ходить ходуном.

Какие же элементы современной цивилизации стали лихорадочно ускоряться вслед за демографическим взрывом?

Ответ очевиден: это технологическая сфера, и, прежде всего, ее сердцевина – энергетика.

Есть прекрасная работа Джона МакДауэлла «Население и энергетические проблемы», опубликованная в 1991 г. в журнале «Население и окружающая среда». В ней ученый исследовал взаимосвязь роста населения планеты и всемирного потребления энергии. Он установил, что за исследуемый период с 1850 года рост энергопотребления намного превышал рост численности землян. Если с 1850 по 1990 год объемы произведенной энергии выросли в 17 раз, то население Земли – в 4,3 раза. То есть, чтобы вычислить рост энергопотребления, нужно возвести темпы размножения людей в квадрат. То есть, чтобы удвоить численность населения, нужно нарастить производство энергии почти вчетверо. По оценкам исследователя, закон квадратичного роста энергопотребления сохранится и в этом веке. Так, если население планеты с 1850 до 2100 года вырастет почти вдесятеро (с 1,1 миллиарда душ до 12-14 миллиардов), то производство энергии должно вырасти стократно. Но вот вопрос: а возможно ли это? И не столкнется ли человечество с глобальным энергетическим кризисом? И, главное, что в таком случае случится с окружающей средой? Неужели вы верите, что биосфера планеты выдержит такую нагрузку? Тогда ваши ожидания в корне расходятся с выводами всех авторитетных климатологов. Даже если предположить, что такое наращивание энергетического потенциала станет возможным в результате немыслимой технологической революции, оно неизбежно приведет к экологическому коллапсу и климатической катастрофе!

Давайте посмотрим на перспективы энергетики нынешнего индустриального мира, причем не на столетие, а лишь на ближайшие десятки лет.

Согласно докладу, подготовленному в 2001 году для французского правительства «Состояние и перспективы мировой энергетики», который нам удалось раздобыть, здесь вырисовывается неприятная для индустриальной цивилизации тенденция. До 1980 года темпы энергопотребления в мире были жестко связаны с темпами роста мировой экономики. Просто и ясно: растет производство и ВВП – растет и потребление электричества. Но потом начался разрыв. Потребление первичной энергии стало возрастать медленнее, чем внутренний валовой продукт. Большинство экспертов радостно восклицали: Запад лишается энергоемких производств, экономика становится более экономичной! Правительства многих стран мира под барабанный бой отчитались, что с успехом осуществили программы энергосбережения.

Но это – ошибка. На самом деле Запад раздул свой ВВП за счет виртуально-спекулятивного, финансового, информационного секторов и вынес производство в азиатские страны. Но какие бы успехи не сделали сферы образования или информатики, человеку по-прежнему надо есть, пить, передвигаться, отапливать и освещать свое жилище, снабжать его пресной водой.

В декабре 2004-го в Москве под эгидой Академии наук в Москве прошел форум «Глобальная энергия». Там прозвучали отрезвляющие цифры. В 1971 году человечество потребляло энергии на 5,6 миллиарда тонн в нефтяном эквиваленте. В 2000 году – уже на 10 миллиардов тонн. Смекаете, куда тенденция идет? Авторы итогового отчета «Проекта-2020» Национального совета по разведке США прогнозируют: с 2000 по 2020 год общемировое потребление энергии вырастет на 50 процентов (по сравнению с ростом в 34% в 1980-2000 гг.). При этом Китай для поддержания темпов роста окажется вынужденным нарастить потребление энергии на 150 процентов, а Индия – вдвое!

Есть очень интересное исследование, предпринятое специалистами Стэнфордского университета. Они посчитали энергоемкость одного пассажирского места в самолете, одного квадратного метра строительства, одного места в больнице, в кинотеатре, производства одного автомобиля бизнес-класса. И выяснилось, что по всем этим показателям энергоемкость не падает, а растет. По сравнению с 1970 годом она в среднем поднялась на 30-50 процентов. Даже несмотря на энергетический кризис 1973-1975 годов, когда, казалось бы, Запад кинулся осваивать экономичные технологии. Особенно выросло непроизводительное потребление энергии. Сравните жилище западного гражданина 1970 и 2000 годов – это земля и небо. Конечно, моторы холодильников стали пожирать киловатт-часов гораздо меньше. Но зато добавилось множество бытовых электроприборов, компьютеры, домашние солярии и массажеры.

Развитие энергетики на Западе своеобразно. Самая дешевая энергия на сегодня – атомная, но там ее не развивают, уперевшись в газ и нефть. Уголь в Европе почти прикончили, хотя в США он играет значительную роль. Поэтому, как только начнется исчерпание запасов углеводородного сырья, резко взлетят цены на электричество и тепло. Начнется крах углеводородной энергетики, и это взорвет экономическую стабильность. Здесь можно согласиться с выводами раннего Римского клуба (1970-е годы), когда они выступали против либерального поворота в политике Запада и выглядели как сторонники нового тоталитаризма. Они стояли за мировое правительство, поскольку, де, впереди нас ждут тяжелые времена, которые требуют жесткого нормирования.

Они ошиблись в том, что отнесли начало мрачных времен к 1990-м годам. Они не предвидели падения СССР и Восточной Европы. Они не учли детехнологизацию Западного мира, что развитие его пойдет не по энергетико-технологическому пути, а по информационному. Точно так же они видели пробуждающиеся страны Африки и Азии, и думали, что их давление на Запад уже в наши дни окажется куда более серьезным. Что новые индустриальные страны станут развиваться гораздо более скорыми темпами, поедая большую долю природных ресурсов. Они ведь смотрели на первые опыты Алжира или Египта, которые старались повторить советский путь индустриализации – путь энергоемкий. Если бы все шло именно так, то африканцы и азиаты потребляли больше ресурсов сами, а не отдавали бы их «Золотому миллиарду».

Разбив Россию и ее союзников в Третьей Мировой войне 1946-1991 годов, подкосив Африку и часть Азии, «Золотой миллиард» выиграл примерно тридцать лет, оттянув момент наступления энергетического голода. Но он не остановил, а лишь притормозил скольжение под откос.

Автор: М.Калашников

Источник: https://scientifically.info/publ/7-1-0-65

Обратимся к наиболее ранним формам производственной, экономической и общественной организации, существовавшей еще на самой заре развития человечества, в первобытном стадном сообществе. Преобладающим способом добывания пищи в то время могло быть только собирательство, основанное на самостоятельных и независимых действиях каждой особи в отдельности. Крайняя примитивность такого способа добывания пищи исключала необходимость использования производственной организации, а вместе с ней и необходимость существования производственных отношений. Отсутствие распределения продуктов труда исключало необходимость образования экономической организации, невыразительности которой вполне соответствовала невыразительность организации общественной первобытного сообщества, в котором еще не были созданы предпосылки для образования посредством насилия общественной иерархии.

Можно с достаточной для того уверенностью предположить, что и в том, необозримом историческом прошлом существовали способы добывания пищи, использование которых требовало одновременного участия двух и более особей. Одним из таких способов могла быть, например, охота на диких животных, а тем более – крупных. То есть, уже тогда, пусть и эпизодически, происходило коллективное добывание пищи, которое уже можно было назвать коллективной производственной деятельностью. Охота оказалась в самом общем понимании этого понятия способом производства, а каждый ее отдельный случай представлял собой производственный процесс. Коллективная производственная деятельность вызвала необходимость осуществления организованного производственного взаимодействия, которое, в свою очередь, обусловило необходимость использования централизованного управления производственным процессом, на основе которого и возникли первые производственные отношения. А некоторые обособленные индивидуальные производители, которыми являлись независимые собиратели подножной пищи, превращались на время организованного производственного взаимодействия в участников совместной производственной деятельности, а используемые ими орудия труда превращались в орудия производства.

Однако наиболее значительные изменения в укладе первобытного сообщества были обусловлены возникновением необходимости распределения результатов совместной производственной деятельности, которое можно было осуществить всего лишь двумя способами. Одним из них является полномасштабный неуправляемый самопроизвольный процесс в общественных и экономических отношениях, неприемлемость которого представляется очевидной. Другим способом является распределение единоличное, основанное на единоличной власти наиболее сильной в физическом отношении особи. Человек быстро осознал все огромные преимущества, предоставляемые ему правом единоличного распределения результатов совместной производственной деятельности. Поэтому добивался обладания таким правом, используя для достижения своей цели в процессе неорганизованного экономического взаимодействия все доступные ему средства и методы, включая самое жестокое насилие.

Вся история человечества является историей непрерывной и ожесточенной борьбы за передел результатов совместной производственной деятельности.

В виду многочисленности первобытного стадного сообщества даже самую крупную разовую добычу отдельной группы охотников можно было разделить только между достаточно ограниченным количеством особей, которые со временем образовывали собой отдельную группу. Если производственная организация охватывала только участников совместной производственной деятельности, то организация общественная включала всех участников единоличного распределения, образуя тем самым в составе стадного сообщества более или менее устойчивые отдельные групповые образования. Внутри таких групп и происходили все организационные изменения, относившиеся к укладу первобытного сообщества в целом в той мере, в которой способствовали его полному разрушению.

Некоторое время организованное производственное взаимодействие и последующее единоличное распределение результатов совместной производственной деятельности происходили от случая к случаю, однако производственная,  экономическая и общественная организация отдельных групп имела более долговременный характер, сохраняясь от одного случая к другому, если временной интервал между ними не был чрезмерно продолжительным. Более длительное сохранение групповых организационных структур имело значительный практический смысл, так как образование каждой новой структуры всегда сопровождалось выяснением отношений с помощью насилия в процессе неорганизованного экономического взаимодействия.

Неравномерность добываемого, а тем самым распределяемого в различных группах количества пищи зачастую вызывала межгрупповые раздоры, способствовавшие более тесному сплочению отдельных групповых организационных структур. Вместе с тем достаточное количество подножной пищи сглаживало неравномерность результатов коллективной производственной деятельности, сохраняя тем самым целостность стадного сообщества. Когда со временем коллективные способы добывания пищи оказались основными ее источниками, достаточно было случиться даже не очень продолжительным неблагоприятным условиям для подножного собирательства,  чтобы значительно возросшая неравномерность распределения повысила накал межгрупповых раздоров до некоторого критического уровня, одновременно с достижением которого произошел необратимый распад первобытного стадного сообщества в полном соответствии с уже сложившимися ранее групповыми организационными структурами.

Тем самым человечество совершило переход к следующей, более высокой ступени своего исторического развития, которой явился первобытно-общинный строй. Иерархическое неравенство, проявлявшееся ранее в виде доминирования одних особей над другими, сложилось в пирамиду общественной иерархии в соответствии с господством одних членов общества над другими. Это означало пришествие Ее Величества Власти в качестве единственно возможной на то время формы человеческой самоорганизации.

Общественная организация первобытной общины основывалась на единоличной власти наиболее сильного, как правило, в физическом отношении соплеменника, а организация экономическая –  на его единоличном распределении результатов совместной производственной деятельности. Некоторое время первобытная община представляла собой единый производственный коллектив. Образование, в процессе ее численного возрастания новых производственных коллективов было для первобытной общины критическим. Каждый из них мог превратиться в независимый источник пищи для некоторой части общины с последующим от нее отделением. Для предотвращения подобного исхода необходимо было охватить уже сложившимся ранее единоличным распределением результаты производственной деятельности всех производственных коллективов, подчинив их деятельность единоличной власти. Там, где такое подчинение удавалось осуществить, происходил переход к следующей, более высокой ступени экономической организации первобытной общины, которой явилось единоличное распределение совокупного результата общественного производства. Человек быстро осознал все огромные преимущества, предоставляемые ему правом единоличного распределения совокупного результата общественного производства.  Поэтому добивался обладания таким правом, используя для достижения своей цели в процессе неорганизованного экономического взаимодействия все доступные ему средства и методы, включая самое жестокое насилие.

Вся история человечества является историей непрерывной и ожесточенной борьбы за передел совокупного результата общественного производства.

Можно с уверенностью утверждать о том, что борьба за обладание правом единоличного распределения есть борьба за власть, которая зачастую происходила в виде полномасштабного неуправляемого самопроизвольного процесса в экономических и общественных отношениях. Не вызывает никаких сомнений огромная разрушительность для всех сфер человеческой деятельности, используемого при этом самого жестокого насилия.  Человечество, пожалуй, никогда не вышло бы из состояния весьма недалекого от своей первобытной дикости, не найди оно другие, более приемлемые способы решения вопроса о праве единоличного распределения, то есть о власти.

Первым достижением подобного рода оказалась наследственная монархия, значительно ограничившая численность возможных соискателей власти и предотвратившая тем самым возникновение значительного множества вспышек насилия в человеческом обществе. В результате человечеству в целом удалось избежать значительного множества разрушительных потрясений, несмотря на то, что законные престолодержатели расходовали непомерно много крови своих подданных в процессе неуемного собирательства земель и народов.  Не отставали от них и законные престолонаследники, бесконечные свары которых получали иногда свое продолжение в виде весьма продолжительных и кровопролитных династических войны. Не переводились при этом и безродные соискатели престолов, также в изобилии расходовавшие чужую кровь для достижения своих неблаговидных целей. Со временем и наследственная монархия оказалась чрезмерно обременительной для все более возраставшей экономически независимой от власти части общества, называемой буржуазией. Ее настойчивое стремление избавиться от произвола чрезмерно централизованной самодержавной власти вызвало вначале ее частичные ограничения, а затем и полное устранение самодержавия.

Следующим достижением в виде более приемлемого для буржуазии способа решения вопроса о власти оказалась так называемая демократическая процедура в виде выборов. Являясь священной коровой для наиболее благополучных демократий, выборность органов власти и местного самоуправления значительно снижает накал борьбы за власть, исключая использование насилия. Однако неравномерность развития человеческого общества является причиной того, что в некоторых странах вопрос о власти до настоящего времени решается с помощью насилия. Будучи доведенной до своих крайних форм в виде полномасштабного неуправляемого самопроизвольного процесса в общественных и экономических отношениях, вооруженная борьба за власть несет ужасающие по своей разрушительности последствия для охваченной ею отдельной независимой человеческой общности и ее среды обитания.

Если история человечества является историей непрерывной и ожесточенной борьбы за передел: как результатов совместной производственной деятельности, так и совокупного результата общественного производства в целом, то одновременно она является историей борьбы за власть.

Неразрывная связь между распределением и властью проявляется в виде соответствия между централизацией распределения совокупного результата общественного производства и централизацией власти. Недостаточной централизации распределения соответствует недостаточная централизация власти и распространение в экономических и общественных отношениях неуправляемого самопроизвольного процесса. Достаточной централизации распределения соответствует достаточная централизация власти и достаточно устойчивое состояние общества. Оптимальной централизации распределения соответствует оптимальная централизация власти и наиболее благоприятные условия для развития общества. Избыточной централизации распределения соответствует избыточная централизация власти и достаточно неблагоприятные условия для развития общества. Тотальному централизованному распределению соответствует тоталитарная власть и наименее благоприятные условия для развития общества.  Кто ведет борьбу за обладание правом единоличного распределения – тот ведет борьбу за власть и наоборот. Кто распределяет –  тот властвует и наоборот. Распределение и власть, следовательно, являются понятиями тождественными. Однако, если власть охватывает всю совокупность общественных отношений, то распределение представляет собой всего лишь одно, хотя едва ли не самое значительное, из всего многообразия проявлений власти. То есть, распределение – это та же самая власть, но только в области экономических отношений. 

Таким образом, можно с достаточной для того уверенностью утверждать о том, что если труд превратил обезьяну в человека, то только распределение превратило разрозненные первобытные сообщества в современную человеческую цивилизацию.

Автор: Валентин Яковлевич Мач, член Изборского клуба (Республика Беларусь)

ПЕРВЫЙ СНЕГ

Холодный, тягостный рассвет –

Ты болен и опять простужен.

Над городом кружится снег

И тонет в почерневших лужах.

Как быть? Все тише стройный гул

Услышанного в детстве мая.

Ты жил, работал, и уснул,

Приход зимы не замечая.

И вот уже ты стал смотреть

На все пустым и скучным взором.

Все ложь! Уж лучше умереть

Иль кончить юность под забором.

О, жизнь, ты принимаешь всех

В свои открытые объятья,

Но что в конце? Лишь горький смех,

И старость, как проклятье.

Мучительный наплыв годов –

И ты живешь, не зная:

Кому поешь? Куда зовешь?

О, нежная, родная…

Ах, если бы связать ту нить,

Чтоб с миром быть в ладу,

И петь, и плакать, и любить,

Навек забыв мечту!

Развеять скуку и тоску,

Стряхнуть тяжелый сон.

В окне увидеть поутру

Бескрайний небосклон.

7 апреля 2009

***

Проснувшись с первыми лучами,

Весь город оживлен с утра.

И новый день шумит ручьями,

И вновь приветствует тебя.

И гул далекий с криком чаек

Все ближе, ширится, растет.

И с городом весну встречая,

Река ломает крепкий лед.

Но ты уже не хочешь солнца,

Ты позабыл про год и час.

И день глядит в твое оконце,

Надменный выкатив свой глаз.

И в тесной комнате застыла

Пугающая тишина.

И смятая постель остыла,

И пыль легла на зеркала.

Лишь время как паук-строитель

Свершает свой привычный круг.

Но в эту сонную обитель

Живой не проникает звук.

Укрывшись от людей и мира,

Один среди бумаг и книг,

Ты молча бродишь по квартире,

Как переживший век старик.

И знаешь, что давно погасла

Судьбы заветная звезда…

Что дни твои прошли напрасно –

Без явной пользы иль вреда.

И оттого так сердцу больно,

Что там, за шторами окна,

Бушует жизнь рекою вольной,

И о земле поет весна.

5 ноября 2010

Однажды в один теплый день Солнышко проснулось в очень плохом настроении. Оно хныкало, хмурило бровки и стучало ножками по белому облачку. Слегка успокоившись, оно сказало:

- Как же я устало! Столько лет я тружусь без отдыха, грею землю и растения, дарю тепло животным и людям, а так хочется отдыха! Зимой я стараюсь изо всех сил светить ярче сквозь снежные тучи, чтобы хоть немного порадовать все живое на планете! Осенью я мокну под проливным дождем, холодный ветер сбивает меня с ног, а ведь у меня нет зонтика и плащика, как у людей, но я все равно исправно тружусь, доставляя всем радость! А весной и летом у меня работы вообще видимо-невидимо! У взрослых есть отпуск, а у детей каникулы. Только у меня не бывает выходных! Надоело! Всё, решено – сегодня я ухожу в отпуск! Я хочу резвиться, бегать и прыгать, а работа - подождет!

Солнце быстро сняло с себя лучики, спрятало их за облачко и стало похоже на желтый мячик. Оно еще раз взглянуло на землю, на зеленые ягодки и бледные цветочки, на жучков и птичек – все было грустным, блёклым и неярким.

- Успею! – подумало оно и со смехом укатилось в сторону детской площадки.

Тут на небе появились тучки, и пошел дождь. Но он был совсем короткий. Из-за облачка, где Солнышко спрятало свои лучики, прямо до самой середины речки спустилась Красавица-Радуга. Она удивилась, что Солнышка нет на месте, что оно спокойно резвится, забросив все свои дела, и решила срочно позвать на помощь лесных зверей, птиц и разных букашек.

Все собрались у той самой речки, в лесу, куда спустилась Радуга. Убедившись, что все на месте, она сказала:

- Друзья, нам нужно помочь Солнышку. Оно устало и решило немного отдохнуть. Но без него ничего не может цвести и развиваться, ягоды и плоды не созреют, молодые листики и травка погибнут, а вы не сможете заготовить запасы на зиму, поэтому мы должны сами раскрасить всё вокруг нас. Я дам вам волшебные кисточки из лучиков солнышка и радужные краски, которые отражаются от меня в речке, а вы сможете брать их оттуда.

С этими словами она подхватила волшебные солнечные лучики и положила их рядом с речкой.

Все тут же принялись за работу. Белочки аккуратно раскрашивали шишки и орехи, Ёжики – грибочки, Зайчики – кислицу, Птички – ягодки, и даже Медведь захотел помочь, ведь он так любит малину и мёд. Только Лиса и Волк стояли в стороне и над всеми смеялись. Но тут Медведь сказал:

- Эй вы, лентяи, живо беритесь за работу, а то я вас выгоню из леса и никогда не пущу обратно! Солнышку нужна помощь, и  вы должны трудиться, как все!

После этих слов, испугавшись гнева Медведя, Лиса с Волком взяли кисточки-лучики и покорно пошли к речке за красками.

Лесные жители трудились дружно, аккуратно, весело, и вскоре работа была окончена. Довольные собой, они сидели на берегу речки, напевая веселые песенки.

А тем временем Солнышко с непривычки устало прыгать и резвиться, и решило немного поработать. Подкатилось к облаку, куда спрятало свои лучики, но их там не оказалось. Солнышко очень испугалось и загрустило. Еле сдерживая слезы, оно сказало:

- Мне надоело резвиться и играть! Я так хочу трудиться! Но мои лучики пропали. Что же мне теперь делать?

Радуга все слышала и поспешила успокоить Солнце:

- Не волнуйся, Солнышко! Это мы с лесными жителями решили тебе помочь. Мы взяли твои лучики-кисточки, чтобы природа могла быстрее расцвести, и раскрасили её моими красками. Ведь мы понимаем, что ты устало за эти годы и тебе требуется помощь!

Солнце засмущалось и ответило:

- Мои дорогие друзья! Мне очень стыдно за мой поступок. Больше я никогда не буду прыгать и резвиться, пока не сделаю всю свою работу. Ведь у меня её очень много, а справляться с ней нужно вовремя, с каждой - в свой сезон! Простите меня, пожалуйста! И спасибо вам огромное за помощь!

Звери были счастливы и совсем не злились. Они собрали все лучики и бережно передали их Солнышку.

С тех пор Солнце никогда не веселится и не отдыхает, пока не сделает всю свою работу аккуратно и в срок.

Маленкова Е., 9-б