Смотрел ток-шоу Дмитрия Киселева «Национальный интерес» (телеканал Россия) о роли элит в сохранении и развитии крупных государств, участвовали архимандрит Тихон Шевкунов, член-корреспондент Российской академии наук профессор МГУ Сергей Карпов и доктор исторических наук Наталия Нарочницкая. Увы, сплошная надстройка, пустой набор слов! Упор на некую общую «систему ценностей», которая якобы только и скрепляет общество. И соответственно трёп о необходимости национальной идеи, о воспитании элиты,
об исконной имперскости России и т.п. И ссылки на опыт Византии, Венеции, Петровской Руси. Это всё – феодализм с проблесками капитализма. Между тем термин элита уместен применительно к отборным сельскохозяйственным животным и растениям и к верхушке досубъектных обществ, а в современных обществах, в которых доминирует низовая субъектность (прежде всего экономически-самодостаточные и тем самым политически-субъектные низовые хозяева-собственники, малый и средний бизнес, мелкая буржуазия, национальный капитал),
уместнее термин истеблишмент. Элита и истеблишмент в этом плане диаметрально противоположны. Элита – от природы и породы, истеблишмент – от собственной субъектности и личностного успеха.
Элита по определению оторвана от «корней травы» народа и относится к стране как к своему поместью. Более того, обычно элита глушит-давит ростки низовой субъектности, чтобы не способствовать появлению конкурентов. Так поступала и позднесоветская элита, которая под демагогию об «общенародной собственности» не позволяла
низовым людям стать экономически-самодостаточными и тем самым укорениться в своей стране. И когда правящая коммунистическая элита-номенклатура разложилась-ошкурилась, то рухнул могущественнейший Советский Союз, созданный большевистским ленинско-сталинским «орденом меченосцев», потому что снизу некому было его защищать. Да, не стоит село без праведника, но не стоит также и без самостоятельного справного мужика. И нет воли без «земли», без экономической самодостаточности. Более того, как гласит русская пословица,
«без денег и разума нет». А если у несамодостаточного (бедного) человека по определению нет разума, ибо низовик занят животным выживанием и зависит от милости общины, барина или государства, то какая тут «свобода выбора»?! Демократия – не для нищих, а всеобщие всенародные выборы в бедной стране – это трамплин для демагогов.
Если не воспарять в надстроечные кущи, а исходить из корневого базиса, то легко видеть частность-односторонность той или иной партии (партия – от корня парт, «часть»). Одна партия
цепляется за одну ветвь надстройки, другая – за другую. Сторонники этих партий – частники. Но есть и цельники, понимающие приоритет невидимого глазу корня. В нищей стране, где подавляющее большинство людей не имеют духовного самостояния и сил для постижения корня, эти исходящие из базиса цельники – редкостные особи. Они – изгои.
Главная цель цельника в позднесоветском и постсоветском обществе – форсированное взращивание «критической массы» низовой субъектности как базиса модернизационного рывка России,
гражданского общества и правового государства. Эту цель когда-то ставил великий отечественный реформатор Петр Аркадьевич Столыпин, но был убит частником и не смог свою реформу довести до конца. По пути «столыпинизации» прошли успешные страны Запада, а в последние десятилетия – также новые прорывающиеся страны Востока (коммунистический Китай, националистическая Индия, многоэтническая Малайзия и др.). Вот этим цельным-исцелительным делом и был я занят последние двадцать лет своей политической жизни, и бился и
бьюсь, наряду с прочим, за наделение низовых россиян самодостаточной стартовой собственностью (прежде всего землей и неотчуждаемыми имущественными сертификатами), но в деградирующей среде очень слаб, признаюсь, интерес к «столыпинизации», люди в массе равнодушны к базису и если на что и ведутся, то на демагогию или Билана или футбол. Интели же упиваются надстройкой. Вот почему так и не обрел сторонников и потому нахожусь в отверженности.
Мне говорят – отступись, интеллектуалам и политикам и тем более
народу не нужна твоя субъектность, ты политический неудачник, займись чем-нибудь другим. Я спрашиваю – а кто политический удачник? Демагог или предатель? Весь русский народ – политический неудачник, и я вместе с ним. Или территориальный распад тысячелетней державы, погром её экономики и науки, стремительное вымирание русского населения и его нравственная деградация – это удача? Какая частная партия предлагает путь из тупика? Какой лидер дает надежду и просвет (только не говорите о Путине, это моветон)? У кого
есть хотя бы намек на внятную цельную программу «русского прорыва»? Надстроечные изыски не в счет, я их миллион произведу не сходя с места – все эти наборы слов «самодержавие, православие, народность», «бей чурок и жидов», «национализация-экспроприация»…
Внятных возражений-ответов, естественно, нет, против Программы постиндустриальной модернизации России «Путь из тупика» не попрешь, ибо в ней аккумулирован успешный отечественный и зарубежный опыт прорывного инновационного развития, но воспринять
эту нашу надпартийную Программу не может сегодняшнее российское общество, которое запуталось в ветвях надстройки, заблудилось в них. А открыть обществу глаза и дать цель, вдохнуть в него энергию цельничества-целительства нельзя, потому что нет «критической массы» из хотя бы десяти-двенадцати цельников. Бесцельность – значит безысходность.
Всесторонний цельник неизбежно сталкивается с частником, раздражает его и часто вызывает ненависть, потому что всегда найдется вопрос, на который ответ цельника
заведомо иной, чем позиция данного частника. А частнику присуще абсолютизировать свою частность-односторонность. И он иногда фанатично за неё держится.
Так вот почти четверть века потрачено на пустые споры с доминирующими в нашем русском распадающемся обществе частниками. Например, цельник считает абсолютной ценностью сохранение и укрепление территориальной целостности страны, которую наши предки собирали веками и тысячелетиями. А частники в период распада СССР клеймили меня как почти фашиста, потому
что, по их частному мнению, страну нельзя удержать иначе, чем танками, хотя я им пытался разъяснить, что многоэтнические США или Индия держатся не на вооруженном подавлении, а на низовой субъектности, заинтересованной в сохранении большого более-менее централизованного государства. И напоминал о своем выступлении на съезде движения Саюдис в Вильнюсе в 1989 году, когда изложил план новой цельности страны через «кооперативизацию» федеративных отношений по образцу Европейского Союза, тех же Индии и США. И пятитысячный
зал встал и аплодировал. Но в Москве я понимания не находил, мне говорили – «Зачем нам чурки, кормить их? И зачем нам прибалты, пусть уходят. И хватит с нас империи, надо пожить для себя». И так далее, всякий надстроечно-частный вздор.
И советские и затем российские коммунисты не понимали меня, когда я говорил о пути «четырех модернизаций» Дэн Сяопина и о необходимости форсированного взращивания низовых самодостаточных хозяев как опоры экономического рывка и государственной устойчивости. Мне отвечали
– «Так ты за частную собственность? Нам не по пути».
И всяческим «русско-националистам» и «русско-православным» напрасно я объяснял, что нация – это, как свидетельствует история, свойственная недавно возникшей буржуазной эпохе Нового Времени форма самоорганизация низовой субъектности, а вера укрепляется не через обряд, а через обретение высших смыслов в ходе субъектизации. И отсутствие «критической массы» русской низовой субъектности, объяснял я, вызывает нравственную катастрофу русского народа, его
массовое ошкуривание и распространение среди него карго-культа (ожидание халявы с Запада) и падение ниц перед Золотым Тельцом. А меня уверяли в исконной «русской православности» и в органическом неприятии русским человеком той же частной собственности и какой бы то ни было «модернизации», а за нелицеприятную оценку нынешнего состояния русских объявляли меня «русофобом».
И характерный факт, выражающий «изгойность» позиции цельника в современной России – трагические события краха страны 19-23 августа
1991 года. Я как цельник выступил за территориальную целостность Советского Союза и, соответственно, против Ельцина, которого успел узнать за месяцы работы с ним и распознать в нем предателя и отвергнуть его. Я и мои сторонники обратились к ГКЧП с предложением координировать действия по отпору расчленителям Родины, но нас отвергли, сказав – «Сами справимся». Мы вышли на Новый Арбат, чтобы воздвигнуть баррикаду и мобилизовать толпу против Ельцина, но люди нас не поддержали и накинулись на нас. Жалкое зрелище,
но что оставалось делать, не наблюдать же из-за занавесочки, приговаривая «чума на оба ваших дома». Нет, речь шла о судьбе России, нельзя было прятаться от событий. Но цельник, повторяю, всегда обречен быть в абсолютном меньшинстве, хотя это не означает, что он всегда обречен на поражения, ибо не раз бывало в последние четверть века, когда двое-трое цельников могли предотвратить или остановить Русскую Катастрофу. Мы тогда проиграли, а ГКЧП вообще сыграл гнуснейшую роль – и Ельцину выложил власть на блюдечке,
а нас хотел, как выяснилось через несколько дней, арестовать. Цельники ненавистны-неприемлемы частникам (любым, не только кондово-коммунистическим, но и либеральным, и «русско-националистическим», и «шибко-православным», и прочим). И в опубликованном Списке подлежащих первоочередному аресту в случае победы ГКЧП – я числился под № 33. И до сих пор в российском обществе не вызрел социальный запрос на базисную цельность, и доминируют, как ежедневно и ежечасно видим-слышим по телевидению, блудящие в трех ветвях
надстройки частники.