Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Крупным планом" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

←   Сентябрь 2004   →
 1
 2
02.09.2004
11:38:16
12:31:26
 3
 4
 5
 6
 7
07.09.2004
02:57:17
14:39:32
 8
08.09.2004
23:37:16
23:57:07
 9
10
10.09.2004
18:06:12
23:32:23
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
24.09.2004
01:32:45
10:48:44
25
26
27
28
29
29.09.2004
09:51:41
13:25:59
30
30.09.2004
01:02:30
14:43:26
Автор
Скурлатов Валерий Иванович

Статистика

346 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Скурлатов В.И. Философско-политический дневник


Информационный Канал Subscribe.Ru 
Сергей Николаевич Булгаков о воде и Святом Духе

Интуиция «прикладной эсхатологии» витала в умах революционной России, в том числе
в богословско-философских постижениях Сергея Николаевича Булгакова. После совещания,
посвященного избавлению нашей страны от компрадорско-полицайской скверны, читал
по дороге прекрасное издание – Протоиерей Сергий Булгаков. Автобиографические
заметки. Дневники. Орел: Издательство Орловской государственной телерадиовещательной
компании, 1998. – 476 стр. И в этом любовно изданном сборнике – дегустировал
«Американский дневник», отчет о поездке в США в октябре-ноябре 1934 года. Кстати,
на совещании общественность поддержала мой тезис, что если нас, пассионариев,
соберется хотя бы дюжина, как в истоке христианства или в поэме Александра Блока
«Двенадцать», - то мы будем держать страну в тонусе, каждодневно давать импульсы
и заставлять считаться с нами. Правда, Дмитрий полагает, что для этого необходимо
человек двадцать.

Первая же фраза «Американского дневника» Сергея Булгакова меня поразила:

«Когда-то у Зомбарта прочитал: America ist ein Judenland /Америка – это страна
евреев/. И теперь, сидя на немецком пароходе «Европа», с флагом со свастикой,
я окружен еврейскими путешественниками, и среди северного, жаргонного немецкого
языка, когда слышу гнусавый американский в виде исключения, то сердце мое несколько
радуется, хотя ожидаемой практики английского языка на пароходе совсем не оказалось.
За всеми этими бытовыми впечатлениями и суетой предотъездной совсем еще не ощутил
величия океана, который откроется лишь завтра. А пока что чувствую человеческую
серость, обывательщину. Пока не видел -м. б. по неумению или случаю - ни одного
интеллигентного лица, хотя есть известный минимум приличия... Правда, это III
класс, но почему же лучше может быть первый? Но не буду доверять первым впечатлениям,
которые пока сводятся к неизменному одному - фактическому завоеванию Израилем
мира...”. 

Великолепно! Каким родным становится Сергей Николаевич после этих слов. И как
проясняется эпоха! Далее – «Однако кстати, я преувеличил: пароход гораздо интернациональнее.
Ко мне подходил и румын, и болгарин, и серб, и, очевидно, первое впечатление
одностороннее. Не вижу только почти англосаксов -  американцев».

А затем начинается фантасмагория, а именно размышления на тему, которая меня
занимает последнюю неделю, неотвязно мучает – океан, первичные воды, Ничто и
Святой Дух, исходящий от Отца через Сына, и наше отличие от Filioque:

«1.Х.1934
Сегодня произошла моя первая встреча с океаном, и я пленен тобою, океан. Это
незабываемый день жизни - первое откровение океана.
Первое у меня впечатление было смутное, в смутной голове, в непрерывном чувстве
землетрясения и качки. Я ощутил его более всего как враждебную, надменно-презрительную
и нечеловеческую стихию, которую человек, насилуя, покоряет и отнюдь не убеждает.
Этот огромный пароход из стали, бороздящий своими винтами грудь океана и совершающий
свой путь вопреки его воле и ветрам, чувствуется как какое-то оскорбление его
мощи, за которое он мстит при первой возможности. Океан должен быть - не побежден,
но укрощен, в его собственном естестве убежден; и этого еще нет, хотя человечество
не может ждать, должно торопиться и приходится временно и предварительно и таким
укрощением титанической стихии удовлетвориться, потому что титаны должны быть
покорны богам, которые, в свою очередь, должны быть покорны Богу, быть сынами
Божиими.

Впервые я ощутил океан, как стихию, в стихийности ее враждебности и вызове просветляющей
силе Логоса и покоряющему действию Св. Духа. Это есть, прежде всего, апейрон,
бесконечность, безграничность, но дурная бесконечность и злобная безграничность.Человеческое
отношение к апейрон антиномично и противоречиво. Оно страшно покоряет его именно
безграничностью своей, которая воспринимается, как неограниченность, сверхограниченность.
Океан для нас обрезан горизонтом. Мало того, глаз наш, неспособный и увидеть
безграничное, видит его опаясанным темными тучами, какими-то черными горами,
которые, если не знать, можно принять за землю. Но это только опоясание. Мысль
знает, что и за этим опоясанием нет границ, и все та же ширь, та же неизмеримость.


Это как-то сверхчеловечно, точнее, до-человечно, страшно. Стихия -страшна. Это
та tohu-va-bohu /буквально по-еврейски «пустыня и глушь»/ до шестоднева, реальность
до слова и реальности, до Логоса, хотя и осеняемая Духом, носящимся вверху над
водами. Апейрона не может выносить человек, п. ч. это есть ложная бесконечность
и подлинно дурная бесконечность. Это есть разделение и перестановка ипостасей
в творении. Третья Ипостась до Второй, бытие без Слова, без формы и образов,
без внутренних границ и определений. Только страшные судороги бессловесного бытия,
хаос, бездна, над которой несется скорлупа нашего парохода и в ней наши жизни.


Я больше боролся с этим апейроном, восставал против него своей человечностью,
но не любил... А сегодня, сейчас я полюбил тебя, океан, полюбил этот до-первый
день творения, «воды» его, которые сохраняются в бытии, чтобы явить силу Божью
и всю многоступенность бытия. Я увидел океан в его встрече с солнцем... бездну,
приемлющую свет Логоса и ей отвечающую Духом Божиим, одевающуюся Красотою...
И прежде всего океан есть откровение неба, небесного свода. 

Нигде, - я думаю, даже на высоких горах, - нет такого откровения небесного свода,
как над океаном. Этот гигантский купол, в котором нет бездны, но есть бесконечная
глубина, этот до конца пронизанный светом разума солнечный бог, который объемлет
темную и непросветленную, но им любовно и нежно просветляемую праматерь жизни...
бездну. Нет слов, чтобы выразить на человеческом языке эту славу небесного свода,
смотрящего в воды. 

И оттуда, с колесницы солнца, посланы лучи в воды, и стихия, укрощенная в какой-то
бессильной, сладостно отдающейся нежности, засияла светом, своим светом, изнутри
просияла Красотой. Это Дух Св., который носился - и носится -  над нею, просветляя
ее красотою. И уже нет стихии безобразной и злобной, есть воображенная, ограниченная
бескрайность силы бытия, есть Божия сила и Премудрость, откровение Софии в океане...


И я ответно отдавался, сливаясь с этой Софией вод, женственной стороной души
ее в себя приемля (ибо все в человеке, и этот океан, и эта бескрайняя бездна,
это предтварное все, - все в человеке). Я чувствовал, что я не могу пошевелиться
своим ограниченным «я» (которое не побеждает апейрон, а только против него борется,
бунтует). Я чувствовал, что оно мешает, что оно должно сейчас замереть, чтобы
приять силу жизни от Жизни. Бескрайный океан сиял солнцем, но каким-то белым,
не желтым солнечным светом, собственным светом воды. И небесный свод, ликуя,
светился, как бы радуясь обретенному своему детищу, бездне... Это - откровение
величия Божия, которое имеет для себя самоочевидное оказательство в стихии, и
это откровение Духа Св., который являет Себя в Красоте и в бессловесной стихии.
В начале Дух. Св. - бездна - реальность - бытие, и в этом бытии, а не в пустоте
небытия, в уже апейрон, а не в укон /греческий термин обозначает абсолютное ничто
в отличие от мэона – небытия относительного/ являет себя Логос, имже вся быша
в уже-бытии.

Благодарю тебя, откровение океана. Я  полюбил тебя, океан. Теперь я буду внимать
тебе и говорить с тобой, ты -мой, ибо я сроднился с тобой, - в величии премудрости
Божией.

О Духе Св. - Дух Св. почивает на Слове, Он Его Собой объемлет, «совершает», в
Предвечной Троице. Но в творении Дух Св., «почивающий» на Слове, Ему предшествует
и Ему последует. Это Он начинает и завершает творение, которое содержит в себе
Слово, слово Слова. Само бытие, реальность, нечто – мэон -  должно уже быть,
чтобы в нем загорелся свет Логоса. Поэтому Дух Св. предшествует Слову Шестоднева:
«Бог сказал», именно «Дух Божий носился над водами, когда земля была безвидна
и пуста». Именно стихия, реальность как таковая, есть первое действие и первое
откровение Духа Св. Но Ему же принадлежит и последнее свершение - осуществление
сказанного твари слова, опрозрачнение его Логосом, преображение. Но на всех ступенях
жизни реальность есть сила Духа Св., Его откровение и потому красота, красота
океанической стихии и моря стеклянного, которое ведь есть эта самая стихия, безмерная
в своей реальности, но побежденная и убежденная в своей оформленности, победы
над апейрон - Логоса, перас, который сам только светится, а дает Ему жизненную
силу Дух Св.

Сначала - стихия, первореальность, мэон, положенный волей Отца Духом Св. из ничего,
ук-она. Это первое положение тварной Софии, в которой заключена стихия, т. е.
бездна, самость, возможность мятежа. Это тварная перво-самость. Затем ей или
в нее говорится Отцом Слово. Это повеление всемогущества, приказ стихии, который
она должна исполнить, стать всем по творческому слову. Она исполняет, но как
бы насилуемая, не убежденная до конца, п. ч. все возникает к бытию из до-бытия
стихии. Человек, тварный Логос, должен помогать ей преодолевать стихийность,
но он сам в падении стал стихиен. И вот Св. Духу надо внедрить Логос в стихию,
сделать ее прозрачной для Логоса, преобразить. Дух Св. начинает, и Он совершает.
Он внедряет в стихию любовь к свету и слову, ее опрозрачнивает.

— Снова об океане. Как покоряет стихия своей бесконечностью? Откровение ее в
том, что она не отвлеченная, рациональная, но реальная бесконечность (конечно,
лишь тварная, но для твари этого достаточно). Она живет и дышит, она волнуется
и трепещет, она - мощь. Океан, это какое-то оказательство всемогущества Божия,
давшего ему бытие... И опять борьба и соединение света и тьмы, - стеклянное море
преображения отделено темной полосой бездны. А там океан софийно голубится, отражая
небо. «В начале сотворил небо и землю», но земля изначальная - воды, и лишь дальнейшим
творческим актом разделяются воды от воды и от суши. Конечно, океан уже творение
послестихийное, и эта стихийность есть его, так сказать, онтологическое a priori.
Однако эта стихийность здесь не упразднена, она живет и присутствует, как до-первый
день творения, как Тиамат /= «море», в аккадской мифологии персонификация первозданной
стихии, воплощение мирового хаоса/, хотя и сотворенная, но борющаяся за свое
существование, хотя и изнемогающая в борьбе с любовью к Логосу...

3.Х.1934
Прощальный день с океаном. С утра он был угрюмый, недовольный, в себе замкнутый.
Но потом, размягчаясь под солнечным светом, он засинел, стал кроткий и почти
нежный, и - что самое замечательное - голубизна неба с белыми облаками засветилась
над ним райским светом и, что главное, - богородичной кротостью и чистотой. Слава
мира склонилась над его стихией, и он, еще недавно рычащий и ворчащий, покорно
и как-то нежно покорялся Богоматери: преображением мира Духом Св., явлением Богоматери.
И Бог любит океан именно за его стихийность, величие, безмерность. Бог любит
силу, п. ч. есть чему отдаться Ему. Бог любит  Свое создание, любит Духа Своего,
Который на нем положил печать Свою... в нем любит Свою Софию» (стр. 303-307).

Раньше я не знал этой продуманной концепции Сергея Булгакова, но она целиком
вписывается в Правую Веру и в её сердцевину – «прикладную эсхатологию».
http://subscribe.ru/
http://subscribe.ru/feedback/		 Подписан адрес:
Код этой рассылки: culture.people.skurlatovdaily		 Отписаться
В избранное