Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Каша в обывательской голове насчет терроризма

На телеэкран постоянно выскакивает Познер и призывает придти сегодня к 17.00
на митинг у стен Кремля «Россия против террора». Замысел ясен – пропиарить Путина,
поднять его рейтинг. Главного виновника трагедии в Беслане не просто выводят
из-под удара, но и под лозунгом сплочения вокруг власти пытаются ему  наварить
политические очки. Познер с его лозунгом «Мы победим!» - и всё ясно!

Власти смогут привезти на Васильевский спуск порядка 50 тысяч москвичей, из них
многие быстро разбегутся. Между тем трагедия – впечатляет весь мир. Из Германии
передают, что тамошние газеты здраво переводят стрелку на Путина – где же твое
мочение в сортире, почему не смог навести порядок на Кавказе? Мне-то очевидно,
что политика Путина лишь усугубляет беспорядок везде и нашла свое логическое
завершение в бесчеловечной отмене льгот, в социальном терроризме и геноциде против
собственного народа - всех эти нищих бабулек и пенсионеров, которые холопско-простодушно
доверили «касатику» свою судьбу, а он их…

Обыватели-русопяты критикуют Запад за «бездуховность» и прочие грехи, не замечая
бревна в собственном глазу. Россия находится под контролем сатанистов-мондиалистов
на 100 или 150 процентов, а Запад – на 60-70 процентов. Там больше антисатанистов,
чем у нас. Свидетельство – около 150 тысяч римлян, вышедших на демонстрацию протеста
против террористического акта в Беслане. А у нас сколько?

Сегодня в «Независимой газете» разразился публицист Леонид Александрович Радзиховский
стенаниями насчет Беслана в статье «Теракт в Беслане – крупная геополитическая
операция: В состоянии полного развала и гниения мы встречаем серьезную войну
с серьезным врагом» (7 сентября 2004 года, № 191 /3304/ http://www.ng.ru/events/2004-09-07/9_terakt.html).
Обычная обывательская жвачка для интеллигентов-бюджетников – констатация общеизвестных
фактов, реверансы в сторону Путина, несколько фиг в кармане и общий вопль. 

«Операция, - констатирует публицист, - показала реальное состояние дел в российском
государстве. Реальное состояние дел, с моей точки зрения, следующее – государства
у нас никакого просто нет по факту. Туда были свезены все лучшие силы ФСБ, все
их фантастические спецназы, вся эта публика, которую нам показывают по телевизору,
все эти рэмбо, которые умеют головами гвозди забивать, пальцами доски ломать
и т.д. Каков итог их деятельности, мы видим. 
Вопрос – если бы их там вообще не было, никого, никаких этих «Альф», «Витязей»,
«Беркутов», а были бы просто родители этих несчастных детей, просто никчемные
осетинские милиционеры, вооруженные чем попало, и они бы бросились на штурм,
каков был бы итог? Я думаю, что он бы не сильно отличался от этого. Тоже бы сотни
детей и прочих заложников спаслись, сотни бы погибли, все это происходило бы
случайно и хаотично. Вопрос: чего же тогда стоят эти спецназы, которые без конца
кричат о том, что им мало платят, что им то, им се? 
Второе: в час дня началось это дело, в 12 часов ночи передают – бой продолжается.
Вопрос – бой с кем? С 30 убийцами? Значит, сколько было этих самых спецназовцев
ФСБ, спецназовцев ГРУ, «Альф», «Бет», – по крайней мере их были сотни, я думаю,
их были тысячи. Как же они могли 10 часов воевать с 30 людьми? Ведь это все-таки
люди,это же не терминаторы,это не какие-то сверхъестественные существа. Как при
численном перевесе в 30 раз можно было с ними воевать 10 часов, я этого просто
не понимаю. Я не специалист, конечно, но в голове у нормального человека, по-моему,
это трудно укладывается. 
Таково состояние элитнейших из элитных. Что же они умеют? Ходорковского арестовывать?
Врываться в банки в черных масках и класть секретарш и счетоводов лицом на пол?
Да, это они умеют. Операция по аресту Ходорковского была проведена блестяще.
Вот их реальное состояние, а это сердцевина российского общества. 
Теперь: каково политическое состояние России? Ответ – политики в России нет,
политиков нет. Есть некоторое количество пикейных жилетов, которые склонны побрюзжать,
да их уже почти не осталось. Есть покорная масса депутатов, автоматом голосующих
за все что угодно. Есть чиновники, лижущие и ворующие. Все, больше ничего нет».

А далее кульбит – «во время войны надо сплотиться вокруг своей власти, вокруг
своего президента, все правильно». Как можно сплачиваться вокруг гнили, мрази?
 Гнать её надо, и чем поскорей, тем лучше. А оставить – снова на те же грабли.
Неужто сие не самоочевидно? Сегодня вечером Путин попытается обернуть Беслан
себе на выгоду, на дальнейшую полицаизацию страны под своим руководством. А Беслан
надо по справедливости обратить против Путина, потребовать его ухода. 

Леонид Радзиховский вроде бы правильно задает вопрос – «Но ведь почему у нас
такое разложение, такое гнилье в самой сердцевине власти? Потому что ее никто
критиковать не смел все эти годы. Потому что единственное, что она сумела, это
заткнуть всем рот, превратить себя в неприкасаемую и полностью разложиться в
этой ситуации. Хорошо, вы неприкасаемые, вас никто не смеет критиковать, отлично,
так вы станьте той самой сильной властью. Пусть не демократичной, пусть авторитарной,
пусть жестокой, но сильной. Прошло 5 лет, где же ваша сила? В чем она? В том,
что вы умеете разваливать ЮКОС и затыкать рот парламентской оппозиции? Да черт
с ней, с этой оппозицией, она гроша ломаного не стоит, все эти, с позволения
сказать, демократические партии. Где ваши-то силы?».

И даже здесь не обошлось без лукавства. Ведь уже давно дали Путину абсолютную
полноту власти, ни у кого в истории России не было столько. Эту безграничную
свою власть Путин направил против России, против каждого из нас. Зачем же призывать
к усилению авторитаризма? Разве Израиль, на положительный опыт которого ссылается
Радзиховский, - авторитарное государство? Государство сильно не очередным главначпупсом,
тем более таким личностно гнилым, как Путин, а сплоченностью, готовностью граждан
стоять за интерес своей страны. А у меня, например, все интересы – вразрез с
интересами правящей компрадор-хунты, и я как человек более или менее разбирающийся
в ситуации на перспективу вижу, что интересы Путина – смертоносны для меня, моей
страны и моего народа.

Леонид Радзиховский делает вывод – «Вот такая ситуация. Ситуация полного развала
и гниения, российское государство лицом к лицу столкнулось с сильным, идейным
и неподкупным врагом, 30 бойцов которого 10 часов могут вести бой против 1000
наших спецназовцев. Это очень опасная ситуация. Я не хочу каркать, но это очень
опасная ситуация. Как говорится, да поможет нам Бог».

Отзывы читателей с Форума «Независимой газеты» подтверждают мои оценки: 

«Плюшкин:
вся статья - эклектичный отвратительный набор обывательских штампов, где свалены
в кучу все темы, которые пришли автору за небольшое время, отпущенное ему редакцией
на написание материала заданного размера. Разбирать их по отдельности нет желания.
Автор абсолютно не в материале, не имеет представления, о чем пишет.

Неуч:
Вынужден согласиться с Плюшкиным в оценке статьи Радзиховского – истеричный и
довольно бессмысленный бред, где толика правды перемешена с откровенным словесным
и идейным мусором. 
Автор совершенно не ориентирован в вопросе, который пытается обсуждать (и осуждать).
Обывательские безграмотные штампы! Досадно! Автор совершенно не понимает того
простого факта, что каждый конкретный случай терроризма имеет огромную долю специфических
черт, в этом смысле случай в Беслане совершенно не похож на Норд-Ост и пр. Что-то
общее, конечно, имеется, но и различия разительны (место, внешняя обстановка,
объект, задействованные силы и пр., все другое!). Здесь как в шахматной партии
– если играть в них, руководствуясь только общими (известными) теоретическими
соображениями, то наверняка будешь в проигрыше, поскольку в шахматной партии
очень многое зависит от конкретики (необходим расчет вариантов). И в случае теракта
развитие событий во многом зависит именно от конкретики (в том числе и от случайностей,
часто нелепых с точки зрения нормальной человеческой логики, что и имело место
в Беслане). Теракты опасны (кроме всего прочего) еще именно этим - возможностью
развития их по непредсказуемому варианту, нарушающему все планы и расчеты, поскольку
люди (и нелюди!) действуют в чрезвычайно экстремальных ситуациях. 
А уж рассуждения Радзиховского о конкретике боя спезназовцев с боевиками – просто
близки к идиотизму! Увы! с такой журналистикой мы часто встречаемся на страницах
российской печати, на экранах телевизоров и в радиоэфире! 
А по поводу выступления Радзиховского возникает еще и следующее сомнение – а
вдруг и в той сфере, в которой он выступает наиболее часто (политическая аналитика),
он столь же нелеп, как и в своих рассуждениях по поводу Беслана, где его некомпетентность
проявилась столь разительным образом? Не хотелось бы так думать, но сомнения
закрадываются».

Увы, не только публицисты, но и специалисты слабо понимают, что происходит в
России. На эту тему пространное интервью дала социолог Ольга Викторовна Крыштановская
в той же «Независимой газете» за 31 августа 2004 года (№ 185 /3298/, стр. 1,
10 http://www.ng.ru/ideas/2004-08-31/1_pyramid.html). В преамбуле отмечается,
что пресловутая «путинская стабильность» /=мертвящий застой демодернизации/ обанкротилась
- «Этим летом политическая и экономическая стабильность – главное достижение
первой путинской четырехлетки – оказалась под сомнением. Совпали по времени крупные
теракты и эффектные рейды боевиков, банковский кризис и резкий рост цен на бензин,
массовые протесты против социальной реформы. Насколько устойчива нынешняя вертикаль
власти к новым вызовам? Готова ли к ним российская политическая элита?».

Сразу скажу, что текст путаный и тоже соткан из констатаций, реверансов и фиг.
Сергей Шаповал задает вопрос – «Как бы вы определили сложившуюся сегодня социально-экономическую
систему?». Ольга Крыштановская отвечает – «Наша наука очень отстала в осмыслении
этого вопроса. Мы годами повторяли заученные истины из «Капитала» Маркса: есть
первобытно-общинный строй, рабовладельческий, феодализм, капитализм, коммунизм.
И теперь пытаемся пристроить эту матрицу к сегодняшнему дню. Наука не терпит
ортодоксии! У нас нет слов, чтобы назвать наше общество. У нас даже нет слов,
чтобы каждый человек определил сам себя. Раньше власть обществу предлагала триаду:
«рабочий класс – крестьянство – интеллигенция», по ней люди себя идентифицировали.
Каждый советский человек знал, кто он. А теперь никто не знает ни о себе, ни
о стране, ни о типе общества, в котором мы живем. Это глобальный кризис идентификации.
Помните, как в начале перестройки нам объясняли, что коммунисты – это не правые,
а левые. А демократы – наоборот. Прошли годы, и люди к этому привыкли. Каждый
для себя нашел место на идеологической шкале. Но теперь и это разрушается. Правых
партий больше нет, левый стан в смятении и разброде. Поговаривают о том, что
будет создана новая многопартийная система на основе партий власти. Бывает, что
партии теряют свой электорат, а у нас электорат потерял свои партии. Когда человек
не может определить себя, он становится никем. Народ превращается в стадо, которым
можно управлять, как угодно. Это серьезная болезнь. Она называется аномия общества.
Если бы государство поняло, что нам нужна не национальная идея, а новая социальная
матрица, оно поставило бы перед учеными задачу ее создания. Здесь нет ничего
невозможного. Сейчас нужно предложить людям новые параметры для идентификации.
Главное, чтобы государство осознало, что общество очень нездорово». 

Слов много, потому что много некомпетентности. Есть разные виды капитализма и
разные виды феодализма или социализма. Макс Вебер заложил основы изучения этих
видов и подвидов, а мы, современные «третьемирники», разработали довольно эвристичные
классификации социально-политических режимов капиталистической периферии. Нынешняя
Россия – тоже капиталистическая периферия, и она ближе всего по типологии к латиноамериканской
сомосе. Помню, в начале июня у меня при обсуждении законопроекта по референдума
в присутствии возник спор с «единороссом»-председателем Комитета по конституционному
законодательству и государственному строительству Государственной Думы РФ Владимиром
Николаевичем Плигиным на эту тему. Я сравнил его партию «Единую Россию» с партией
«Колорадо» в Парагвае, которая особенно процветала при парагвайской сомосе Стресснере,
и Плигин взвился. Я ему ответил, что «Единая Россия» и «Колорадо» - один к одному
по всем параметрам (состав, законы, голосования).

Отличия незначительны. Даже социальный геноцид, форсируемый Путиным, имеет аналоги
в том же Парагвае. Так что Крыштановская – не в курсе. Но она права, что нынешний
режим – довольно устойчив, поскольку нищий электорат автоматически избирает сомосу.
«Мне кажется, - говорит она, - что сейчас создана очень устойчивая конструкция.
Я знаю, что многие политологи со мной не согласны. Они считают, что все может
рухнуть в один момент, поскольку держится на одном человеке. Но мне кажется,
что Путин создал такую модель власти, которая включает в себя этажи его поддержки,
уходящие далеко вниз. Это уже близко к тому, что было в СССР, когда партия имела
разветвленную систему низовых организаций плюс комсомол, вертикально интегрированная
экономика, единая партийно-хозяйственная номенклатура. Слабость России заключалась
в том, что были разрушены управленческие сети, сложившиеся при советской власти,
– политические, экономические, военные. Такой огромной стране, как Россия, они
нужны как воздух. Сила силовиков, извините за тавтологию, проявилась в том, что
они смогли эти сети быстро восстановить или создать новые. Были введены федеральные
округа, которые тесно соприкасаются с военными округами, аппараты военных округов
аккумулировали работу всех региональных силовиков. Есть и менее значительные,
но так много говорящие события. Например, возрожден институт «подснежников» (так
называли комсомольских функционеров, которые числились на производстве, а фактически
работали в аппарате ВЛКСМ). Сейчас это выглядит следующим образом: лояльные предприниматели
платят зарплату «подснежникам», которые числятся в их коммерческих структурах,
а реально работают в аппаратах федеральных инспекторов. Это действующая вертикаль
власти. Население воспринимает ее с одобрением, поскольку иерархия является символом
порядка. Власть последовательно создавала модель, которая ей казалась оптимальной
для управления.Ей, власти,стало лучше управляться с нами».

Разумеется, усилия Путина направлены прежде всего на концентрацию власти в своих
руках, а не на развитие страны. Элементы рынка есть, а разделения властей – нет.
Следовательно, нет объективного суда и арбитража. Следовательно, частная собственность
– не священна. А в таких условиях бизнес не развивается. Сегодня мы имеем имитацию
демократии. Механизм выборов вроде бы существует, но власть им эффективно управляет.
Конкуренции элит практически нет, есть конкуренция групп внутри элиты. И то она
сейчас начинает имитироваться: Рогозин как бы оппонирует власти, назначаются
оппозиционеры слева и справа. «Как-бы-оппозицию» легко распознать, она говорит:
президент очень хорош, а вот правительство допускает промахи, или некие группы
в окружении президента мешают ему эффективно работать. В экономике частная собственность
существует, но крупный капитал содержится на коротком поводке. Государство сажает
своих доверенных лиц на «Газпром», РАО «ЕЭС», «Роснефть», и они должны слушаться
власть. А послушание – это не экономическая категория. 
 
Сейчас, по мнению Ольги Крыштановской, у власти нет более важной проблемы, чем
2008 год. Поиск преемника, изменение законодательства, согласительные процедуры
– это огромная и кропотливая работа. Сомоса хорошо освоила эту работу – достаточно
вспомнить «опыт» того же Стресснера, которого электорат раз за разом переизбирал
и бил челом, или Батисты на Кубе, который то уходил за спину своих ставленников,
то по просьбам «народа» возвращался. Или – те же сомосы в Никарагуа. Сейчас началась
подготовительная работа по изменению избирательного законодательства. Если парламент
станет полностью партийным, это будет означать, что влияние регионов станет еще
меньше. Все будет в руках Кремля и Старой площади. «Сейчас проблема номер один
в стране – не льготы и даже не ВВП. Это проблема наследования власти. И нисколько
не сомневаюсь, что власти удастся решить эту проблему и осуществить задуманное.
Но какой бы вариант наследования ни был избран, ясно одно – выбирать будет не
народ. Выбирать будет элита». 
 
Ольга Крыштановская констатирует, что стратегии развития России в целом – не
видно. Обычно ведут разговоры об отсутствии у нас национальной идеи, причем ей
придается какой-то мистический смысл. Национальную идею нельзя выдумать, она
рождается в недрах народной жизни. Ее потом кто-то формулирует, но рождается
она внизу, в массах. А вот национальную стратегию, план национального развития
можно создать и расписать по пунктам. «Но этого никто не делает, - уверяет она,
хотя давно известна наша Программа постиндустриальной модернизации России «Путь
из тупика» (http://panlog.com/docs/tupik20031010.doc.html). 

Вместо этого Путин укрепляет «вертикаль» - разделались с губернаторами, создали
новый этаж власти – федеральные округа, к 2002 году полностью изменили Совет
Федерации, тогда же начали борьбу с независимыми СМИ. «Дело ЮКОСа» – пример из
этой же серии. Здесь в полной мере проявились изобретательность и решительность.
Население откликается именно на эти действия, отсюда высокие рейтинги президента.
Люди приветствуют сколачивание пирамиды советского типа. Ведь она привычна и
органична для России. 

Насчет «привычности» и «органичности» - начинается обывательщина, а не наука.
Вообще низок уровень обществоведов, которых так любят приглашать СМИ. Где массовая
информация – там приходится идти на поводу у масс, а какие ныне массы в России,
хорошо известно: вместо народа и нации имеем электорат и обывации.
 
Или рассуждения на тему о том, что удача приходит к тому, кто придумывает собственный
метод и верит в него. «Кто копирует чьи-то модели, тот обречен на непоследовательность,
на «запаздывающую модернизацию». Нашу сегодняшнюю экономику нельзя назвать рыночной
в полном смысле этого слова, но в ней есть фрагменты рынка. Будет ли развиваться
у нас капитализм, зависит от действий властей, которые в значительной мере определяют
экономическую жизнь. Пока эти действия противоречивы. Сама постановка вопроса
об удвоении ВВП совершенно неприемлема для теории и практики капитализма: для
бизнесмена есть один закон – прибыль. Здесь не может быть других резонов. А роль
государства – отобрать у бизнеса часть прибыли и распределить ее между теми,
кто не может сам много зарабатывать. Если, по мнению большинства граждан, это
делается справедливо, то возникает «государство общественного благоденствия».
Если же государство заботится только о себе (то есть о чиновниках, его населяющих),
оно противостоит обществу. Его ненавидят, оно теряет свою легитимность». 

Опросы многих социологических центров показывают, говорит Крыштановская, что
наше население считает порядок ценностью номер один. Но часто понимает его как
оппозицию понятию «свобода». У нас произошло чудовищное смешение понятий, случившееся
вследствие той самой аномии, о которой уже говорилось.  Получилось так, что наши
люди верят: демократия – это слабое государство. А это не так, в чем можно убедиться
на примере США. «У нас в массовом сознании сложилось твердое убеждение, что демократия
– это хаос, а рынок – это воровство. Сегодня те, кто против демократии, на самом
деле выступают против беспорядка, слабого государства, коррупции. И вина нашей
власти в том, что она плохо объясняет людям, что с нами произошло и куда мы идем.
Сегодня мы можем наблюдать, как отсутствие слов воздействует на все происходящее
довольно страшным образом».

Мне как «третьемирнику» можно отчасти согласиться с социологом о том, что - 
  
«Россия – это общество запаздывающей модернизации. Западное общество в течение
столетий выстрадало ту форму общества, которая сегодня существует. Капитализм
рождался, а не насаждался. Предприниматели десятилетиями боролись с государством,
чтобы отстоять права частной собственности, чтобы самим формировать власть. Мы
же все время импортируем идеи, образцы, модели, потому что мы запаздываем и хотим
быть как кто-то, кто впереди нас. Начав насаждать чужое, мы быстро разочаровываемся,
начинаем клеймить то, что еще вчера было желанным, и бросаемся искать собственный
путь. Так и сейчас происходит: несколько лет посвятили тому, чтобы жить «как
там», не получилось, и теперь приветствуется возврат к самодержавной модели,
которую люди помнят в советском обличии. Либеральную дискуссию заменяет мнение
начальника. Те же, кто не одобряет, становятся врагами режима, которые так или
иначе должны быть нейтрализованы.Большая часть людей у нас убеждены, что такая
пирамидальность, которая позволяет власти контролировать все сферы жизни в стране,
оптимальна для России. Ведь одна из важнейших характеристик России – это огромный
размер территории, что вызывает ее геополитическую неустойчивость. Россия в силу
своего размера и исторических традиций склонна к развалу. А развал – это междоусобицы
и кровопролитие. Боясь этого, российский политический класс в свое время призвал
на помощь Рюрика с его армией. Наша история пестрит примерами того, как периоды
«оттепелей» вызывали такую дестабилизацию, что приходилось призывать силы порядка,
военных. Наши сегодняшние «рюрики» тоже призваны, чтобы навести порядок. Естественно,
они это делают в соответствии со своими представлениями».

Вот мешанина! У нас сегодня не «рюрик», а «сомоса». Как говорится, две большие
разницы. И террор и беззаконие против нас осуществляет прежде всего сомоса и
его хунта, индуцируя тем самым террор и беззаконие обиженников и отморозков.