Превратности судьбы как самофокусировка намета (Entwurf)
Неужто в огромном мире, сотканном из флюктуирующего марева Случая, можно запрограммировать
Судьбу? Неужто Господь Бог=Аллах=Элохим или тот Архи-Программист Конца, который
готовит Творение Начала, -способен предопределить мою жизнь, моё бытие-в-мире?
Да, какие-то граничные условия заданы изначально, и есть спектр чисел, частиц,
душ. Но моя душа так прихотлива и выбор моей воли столь произволен иногда, что
не верится в «формулу судьбы», недоумеваю.
Открываю трактат Мартина Фридриховича Хайдеггера «Бытие и Время»
(1927) и чувствую, что есть там намек ответов на эти мучающие меня вопросы. Заглядываю
в классический трехтомник «Искусство программирования», который написал
американский профессор Дональд Эрвин Кнут (купил почти за тысячу рублей и подарил
внуку Владимиру http://citforum.vision.am/book/knuth/about.shtml), - и тоже чувствую,
что можно соткать Судьбу из Случая и даже задублировать, чтобы ничто не помешало
сбыться тому, что должно сбыться. Наконец, вспоминаю свой чекан из «Философского
словаря» (1963) – «свобода есть орудие и предпосылка судьбы».
Ключ к философскому пониманию судьбы, к её запрограммированности и, самое главное,
к её самофокусировке среди случайностей бытия-в-мире вижу в понятии намета (Entwurf),
благодаря которому Мартин Хайдеггер, по-моему,углубил учение Иммануила Канта
об «умопостигаемом /интеллигибельном/ характере». Недаром Артур Шопенгауэр
отмечал центральность этого пункта в проблеме субъектности.
Ведь субъектность – это равнобожие, то есть источник Быть с его сущими
возможностями. Субъектность осуществляется через бытие-в-мире. Быть самим собой
– это и есть Быть-«Да», Дабыть. Человек-Дабыть есть Быть «здесь
и теперь» в данном «своем» мире. Способ Быть его Дабыть и есть
«намет» или «набросок» (Entwurf). Увы, снова ничего нельзя
понять в учении Хайдеггера о намете, если читать русские переводы Бибихина В.В.
или Михайлова А.В. По-немецки – всё понятно, а в русских переводах –
абракадабра. Крепнет решимость перевести весь трактат «Бытие и Время»
заново, а пока приведу некоторые определения Entwurf из нескольких параграфов
этого трактата в немецком оригинале:
Der Entwurf ist der Spielraum des faktischen Seinkönnens, kein vorgeplantes
Sichentwickeln (§ 31, S. 145).
Das Entwerfen des Verstehens hat die eigene Möglichkeit, sich auszubilden
(s. dazu Auslegung) (§ 32, S. 148).
Der Entwurf ist erschließendes Sein zu seinem Seinkönnen (§ 44,
S. 221).
Der geworfene Entwurf ist eine Seinsverfassung des Daseins, die die Struktur
der Sorge konstituiert. Er ist die Bedingung der Möglichkeit dafür,
daß In-der-Welt-sein durch Wahrheit und Unwahrheit bestimmt ist (§
44, S. 222).
Der Entwurf trägt mit sich den Charakter des Nichts, denn eine Möglichkeit
wählen heißt auf anderen verzichten (§ 58, S. 285).
Das Entwerfen erschließt (ermöglicht) Möglichkeiten auf deren
Sinn hin. Sinn freilegen heißt, das durch den Entwurf Ermöglichte
erschließen. Diese Freilegung besteht darin, das Woraufhin des Entworfenen
zu erschließen. Das Woraufhin ist das, was das Entworfene ermöglicht
(§ 65, S. 324).
„Streng genommen bedeutet Sinn das Woraufhin des primären Entwurfs
des Verstehens von Sein.” Jeder Entwurf, durch den das Dasein sich selbst
und zugleich Innerweltliches versteht, birgt in sich den Entwurf, durch den das
Sein verstanden wird (etwas hat nur dann Sinn, wenn es in seinem Sein zugänglich
ist) (§ 65, S. 324).
Ein Wesenscharakter der Existenzialität ist das Sichentwerfen auf das »Umwillen
seiner selbst«. Dieses Sichentwerfen gründet in der Zukunft (§
65, S. 327).
Das uneigentliche Sichentwerfen ist nur möglich, wenn das Dasein sich in
seinem eigensten Seinkönnen vergessen hat (§ 68, S. 339).
Даже не зная немецкого языка, можно из вышеприведенных определений трактата «Бытие
и Время» понять смысл намета (Entwurf) и его главную способность –
самофокусировку в сущем через свои бытийные возможности. Все же пространнее приведу
первое определение намета или наброска (Entwurf) из § 38 (страница 145)
в двух русских переводах Бибихина В.В. и Михайлова А.В.:
«/Бибихин В.В./ Почему понимание во всех сущностных измерениях размыкаемого
в нем пробивается всегда к возможностям? Потому что понимание само по себе имеет
экзистенциальную структуру, которую мы называем наброском. Оно бросает бытие
присутствия на его ради-чего не менее исходно чем на значимость как мирность
своего всегдашнего мира. Набросковый характер понимания конституирует бытие-в-мире
в аспекте разомкнутости его вот как вот умения быть. Набросок есть экзистенциальное
бытийное устройство простора фактичного умения быть. И в качестве брошенного
присутствие брошено в способ бытия наброска. Набросок не имеет ничего общего
с отнесением себя к измысленному плану, по какому присутствие устраивает свое
бытие, но как присутствие оно себя всегда уже на что-то бросило и есть, пока
оно есть, бросая. Присутствие понимает себя всегда уже и всегда еще, пока оно
есть, из возможностей. Набрасывающий характер понимания значит далее, что оно
само то, на что себя бросает, возможности, не конципирует тематически. Такое
конципирование отнимет у наброска как раз его характер возможности, снизит его
до данного, подразумеваемого состава, тогда как набросок в броске предбрасывает
себе возможности как возможности и как таковым дает им быть. Понимание есть как
набросок бытийный способ присутствия, в котором оно есть свои возможности как
возможности».
«/Михайлов А.В./ Почему понимание по всем сущностным измерениям того, что
подлежит в нем и доступно раскрытию, всегда стремится проникнуть в возможности?
Потому что понимание само по себе имеет экзистенциальную структуру, которую мы
называем планом, наброском. Оно бытие здесьбытия набрасывает в направлении его
ради-чего, причем столь же изначально, как и в направлении значимости как мирскости
его, данного ему, мира. Этот характер набрасывания, присущий пониманию, конституирует
бытие в мире в аспекте раскрытия его здешности как здешности можествования. План,
набросок, есть экзистенциальная бытийная устроенность арены фактического можествования.
И как брошенное, здесьбытие брошено в способ бытия набрасывания. Набрасывание
же не имеет ничего общего с соотношением себя с измышленным планом, по мере которого
здесьбытие организовывало бы свое бытие, но, будучи здесьбытием, оно исконно
уже набрасывает себя и, пока оно есть, оно есть в набрасывании. Здесьбытие уже
всегда и все еще понимает себя, пока оно есть, из возможностей. Характер наброска,
присущий пониманию, значит далее, что оно не охватывает тематически то, в направлении
чего оно набрасывает, а именно возможности. Такое охватывание как раз лишает
набросанное его характера возможности, низводит его до уровня данного состава,
который и имелся в виду, был задуман, тогда как набросок в своем бросании пред-полагает,
пред-бросает себе возможность как возможность, допуская ей быть таковой. Понимание
как набрасывание есть способ бытия здесьбытия, способ, в котором оно есть свои
возможности именно как возможности».
Несмотря на явное несовершенство обоих переводов, все же гениальность учения
Хайдеггера о намете (Entwurf) проглядывает, а в немецком оригинале – все
эти строки просто завораживают и предстают самоубедительными. Недаром постижению
этих строк посвящено столько философских комментариев и семинаров. Разумеется,
намет не проявляется в жизни и судьбе в чистом виде, ибо есть подлинное и неподлинное
существование, и мы свою жизнь ведем не только по своему свыше данному внутреннему
намету, но и по социально-исторически обусловленным внешним обстоятельствам,
обычаям, табу. В каждом из нас наряду с субъектным наметом сидит объектный das
Man, и, увы, мы всегда вынуждены считаться с обществом и толпой и большую часть
жизни жить неподлинно. Но в тех сферах жизни, где мы отпускаем социальные тормоза
и стремимся быть самими собой, а это прежде всего сфера частной или личной жизни,
где у нас больше возможностей использовать свои возможности и способности и устремления,
- самофокусировка судьбы становится совершенно очевидной, несмотря на, казалось
бы, невероятность и неодолимость бесчисленных случайностей.
Каждый в своей личной жизни может привести немало примеров невероятного, но тем
не менее происшедшего, а если поразмыслит над таким случившимся, то поймет, что
оно полностью соответствует его предначертанному намету или «характеру»
и потому отвечает судьбе. Как говорится,посеешь характер – пожнешь судьбу,
и чему быть – тому не миновать. Через невероятные случайности четко прослеживается
линия судьбы. Повторяю, заметнее всего это в частной жизни.
Например, вчера 2 сентября, когда перевозил коробки книг с Московской книжной
ярмарки, в вагоне метро на ветке к Выхино разговорился с весьма привлекательной
молодой женщиной. Она замужем, имеет ребенка, работает на Сухаревской и не гулёна,
живет около метро «Рязанский проспект». Расстались друзьями. А на
следующий день в пятницу 3 сентября до обеда отсыпались после вчерашнего сабантуя
(кстати, сходили с Женей в ювелирный магазин и купили подарок Алине к её 17-летию),
затем смотрели трансляцию из Беслана о развязке драмы с заложниками, после чего
я поехал за газетами и арбузом. На станции «Кузьминки» вхожу в вагон
метро, и вдруг возглас – «Этого не может быть!». Смотрю –
вчерашняя моя знакомая. Оказывается, вполне может быть, если таков намет.
Ещё поразительнее ситуация с поэтессой-гулёной Ольгой, которая случилась на наших
с Женей глазах. Совершенно невероятное стечение обстоятельств, и планы по меньшей
мере двух человек не свершились, судьбу не обманешь. Мы долго обсуждали такой
неожиданный поворот событий и пришли к выводу, что никакие законы вероятности
здесь не срабатывали. И в подтверждение – совсем уж невероятное продолжение
ситуации, когда на горизонте по принципу контрапункта появилась Света. Нарочно
не придумаешь, математически не исчислишь, а в жизни происходит с неотвратимостью,
когда не тормозишь и следуешь своему намету.
И когда постигаю мысль Хайдеггера, а также вникаю в принципы компьютерного программирования,
то убеждаюсь – самофокусировка не производна, а первична, ибо Бытие Сущего
вращается в одном и том же Круге Времени. И каждому – своё.