Теннис: Фредерик Миттеран: спасибо за то, что Россия столь обогатила Францию // Министр культуры Франции дал эксклюзивное интервью "Ъ"
2010-03-02 03:55 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Почти одновременно открылись выставка Пикассо в Пушкинском музее в Москве и выставка "Святая Русь" в парижском Лувре — первые из ключевых событий года России во Франции и года Франции в России. Накануне открытия с министром культуры Франции ФРЕДЕРИКОМ МИТТЕРАНОМ встретилась ЕКАТЕРИНА ИСТОМИНА.
— Решение о проведении такого года было достигнуто между двумя президентами — президентом Франции Никола Саркози и президентом России Дмитрием Медведевым. И цель этого года прозвучит, быть может, немного странно, а именно усилить дружбу, ускорить дружеские отношения между нашими странами. Некоторая странность в том, что исторически эти отношения столь значительны, столь велики, что, казалось бы, что же здесь можно еще улучшить?
— Так вот этот год — не желание наладить какие-то связи, это желание, стремление показать, насколько они крепки. Я должен сказать, что во Франции русский год вызвал невероятный резонанс. Свои мероприятия для России предлагали не только крупные маститые города вроде Парижа или Лиона, но и совсем маленькие, крошечные городки. Среди таких микроскопических городов я лично видел огромную конкуренцию! Все рвались в бой, все хотели быть услышанными или увиденными в России или же принять у себя какое-либо русское мероприятие. Что говорить, рядом с домом моей матери, недалеко от Кальвадоса, в Нормандии, каждый год проводится фестиваль русского кино, и он имеет большой успех! Уж наш скромный Кальвадос — совсем не столичное место, но и даже там можно отыскать русские следы.
— Не только в правительстве и не только в Париже. В самых маленьких наших городках действительно обожают русских. Это, конечно, не случайно, если вспомнить, сколько русских эмигрантов нашли во Франции свой второй дом, причем именно не в Париже, а в провинции — как, например, Иван Бунин, живший в Грассе и там узнавший о получении Нобелевской премии по литературе. Спасибо за то, что Россия столь обогатила Францию, здесь можно вспомнить массу исключительных имен — от Тургенева до Шагала, Сутина и Нины Берберовой.
— Я на самом деле рад, что вы можете вот так объективно оценить мою работу на посту министра культуры Франции. Имя Бунина для нас очень важно, поверьте мне. Пока я могу сказать, что мы уделяем большое внимание русскому кладбищу в Сент-Женевьев-де-Буа, это святое для русских людей место. Это место памяти, именно там находятся могилы и выдающихся русских деятелей, военных, художников, писателей, а также членов императорской фамилии. Там великолепная часовня, расписанная Александром Бенуа. Я могу сказать то же самое о русских кладбищах в Ницце и в Рокабрюне — они абсолютно защищены нами. Не так давно я обнаружил русское кладбище в Тунисе, — к слову о том, насколько огромной была русская эмиграция. Мы, французы,— а рядом есть и французское кладбище — аккуратно ухаживаем и за русскими могилами. О русских могилах на кладбище в Шабри я, к сожалению, не проинформирован, но непременно проясню этот вопрос. Я рад, что вы дали мне это домашнее задание.
— Я постоянно в деле, с раннего утра и до вечера. Во-первых, это хлопоты, это грандиозный большой круг вопросов: ведь мне приходится заниматься и литературой, и кино, и телевидением, и театром, и выставками, и наследием, и очень многим другим. Во-вторых, это необходимость решать самые разные задачи — создавать с нуля новые технологии и тщательно реставрировать исторические ценности. И везде могут возникнуть сложности юридические, архивные, денежные. Моя обязанность — вникать в проблемы и принимать решения. Словом, я занимаюсь самыми разными вещами. Но министр культуры Франции — это не просто исполнение обязанностей, это в определенном смысле и миссия. Я должен создавать возможности для креативного выражения, для творчества, и я стою на защите интересов свободы культуры. Это требует смелости, но, к счастью, я обладаю большой властью.
— Я не только не могу запретить! Я и не хочу ничего запрещать, и это совершенно, это абсолютно невозможно для меня. Дело не только в том, что запрещать не в моем характере. Я уважаю и создаю свободное культурное пространство, какие тут могут быть запреты? И если я вдруг сойду с ума и соберусь что-то запретить, что же скажет потом об этом пресса? Наша пресса следит за всеми действиями нашего правительства.
— Особенность французской культуры заключается в ее умении коммуницировать, обращать внимание на другие культуры, не утрачивая при этом своего картезианского стержня. Так было всегда. Мы очень хорошо впитываем в себя все происходящее вокруг. Вот, например, мы сейчас открыли в Москве выставку Пикассо, великого испанца, работавшего во Франции. Ведь Пикассо работал именно у нас! Для нас — это французская культура. В других странах, быть может, пошли бы разборки, наш это художник или не наш. Это осталось до сих пор. Если вы хотите сказать, что у нас сейчас меньше талантов, чем тридцать или сорок лет назад, то это совсем не так.
— Здесь много недоразумений. Возьмем, например, слово "теннис". Оно по рождению, по своим корням есть французское слово. Но многие уверены, что оно английское. Если покопаться, то можно найти много таких примеров. Но французский язык сам по себе силен, прежде всего благодаря богатству грамматики и словарю, чтобы его можно было разрушить. Единственное пространство, где иностранные слова имеют вес, это индустриальная сфера. И здесь без слова "маркетинг", похоже, нам никак не обойтись.
— Мы открыли наш год невероятно красиво и даже парадно: во Франции он стартовал шестью симфониями Чайковского, которые подготовил Валерий Гергиев и симфонический оркестр Мариинского театра. В Москве, в Пушкинском музее, мы только что открыли выставку Пикассо, а на этой неделе уже ждем в нашем Лувре "Святую Русь". Всего в рамках года пройдут 350 мероприятий, и самых разных — от цирка до поэтических круглых столов, авангардного театра, балета и больших мемориальных экспозиций вроде выставки "Наполеон и Лувр", которая откроется в Историческом музее в Москве в сентябре.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Нобелевская премия":

Последние новости по теме "Кино":

Проделка с Пушкиным // "Каменный гость" в Театральном центре на Страстном
2010-03-02 04:22 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
На сцене Театрального центра на Страстном продюсерский центр "Переходы" и IDI Group Production Company представили спектакль "Каменный гость" в постановке Алексея Аграновича. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Театральная молва приписывает этому, скажем сразу, неудачному проекту удивительную предысторию. Якобы делался "Каменный гость" по заказу и на деньги одного очень богатого человека, который, мучимый комплексом вины перед своей любимой супругой, решил заказать спектакль о том, что все женщины в этом мире — страдающие и любящие ангелы, а вот мужчины, не исключая его самого,— злостные разрушители любви и предатели. Выбор маленькой трагедии Пушкина, как говорят, объясняется не столько тем, что заказчик обладает хорошим литературным вкусом, и не тем, что он считает себя Дон Гуаном, сколько тем, что обожаемая супруга носит домашнее имя одной из героинь пьесы "Каменный гость".
В общем, решил человек покаяться таким вот образом. Денег налогоплательщиков, заметим, не привлек ни копейки. А фактом общественной жизни спектакль "Каменный гость" стал лишь по двум причинам. Во-первых, потому что культура усадебных театров и домашних спектаклей безвозвратно канула в Лету и любой театральный зал — место публичное. Во-вторых, потому, что для реализации своего видения одноактной пьесы А. С. Пушкина (надо заметить, что концепция у инициатора постановки родилась хоть и категорично-прямолинейная, но вполне обсуждаемая) он пригласил не какого-то безвестного театрального профессионала, готового исполнить любой каприз за чужие деньги, а, напротив, человека известного — Алексея Аграновича, продюсера, актера и режиссера многих важных мероприятий в мире кино, в частности, премии "Золотой орел".
Господин Агранович оказался настоящим художником, в том смысле, что чужую идею (если таковая действительно имелась) воплощать не стал. Хотя, окажись режиссер более покладистым, глядишь — и проявился бы в спектакле какой-то смысл. А так — получилось, что нет никакого. Текст Пушкина произносят четверо: Виктория Толстоганова (она играет обеих героинь — и Лауру, и Донну Анну), Денис Бургазлиев (Дон Гуан), Алексей Горбунов (Лепорелло) и Рамиль Сабитов (Дон Карлос и монах). В их совместном пребывании на сцене не заметно следов ни режиссерского разбора пьесы, ни попыток наладить хоть какое-то взаимодействие между персонажами. Все они словно из разных театров сюда пришли: господин Горбунов — из нормального, где актеры без затей правят ремесло, господин Бургазлиев — из маргинального, где можно говорить так, чтобы половину слов не было слышно, и выдавать вялость за важность, госпожа Толстоганова — из "красивого", где ценится умение носить платья (художник по костюмам Вардуи Назарян исчерпывающе аттестована пресс-релизом как "любимица глянцевых журналов") и с достоинством симулировать наличие сверхзадачи там, где нет даже сиюминутных мотивов. Иногда возникает странное чувство, что пьесу здесь играют, дав себе странную установку не вдумываться в смысл звучащих слов — иначе не объяснить те нелепости, которые выдаются за действие.
Остается ждать интермедий: между эпизодами "Каменного гостя" на сцене выступает петербургский Театр пластики рук Hand Made. Это группа одетых в черное людей, которые в темноте складывают в воздухе из светящихся белых фрагментов разные фигурки-силуэты. Выглядит очень симпатично: вот летит птичка, составленная из двух кистей рук, вот она попадает в паутину, вот буквально из ничего возникает, чтобы тут же рассыпаться и исчезнуть, профиль Пушкина и его прихотливый автограф. Такие номера — идеальное подспорье для церемоний, когда нужно чем-то броским и недолгим "прослаивать" речи лауреатов и шутки ведущих. Правда, при постановке церемоний не требуется предмет художественного высказывания, а в спектакле он должен быть. Если же его нет, то внятно объяснить, почему в "Каменный гость" были приглашены именно виртуозы телодвижений в потемках, а не жонглеры, не фокусники, не кукольники и не дрессированные собачки, не удастся никому.
Если что и следует записать в актив этой дилетантской проделки, то декорацию Игоря Гуровича. Дизайнер и график, он придумал павильон, состоящий из высоких вращающихся вокруг своих вертикальных осей створок. А на них — со временем словно полуосыпавшаяся, но все-таки сохранившая яркость красок средневековая живопись. Потом створки переворачиваются, и средневековье враз "переключается" в нечто черно-белое, графическое, а-ля Обри Бердслей. Получился и храм, и постоялый двор, и изысканный будуар, и вообще — какое-то внебытовое празднество открытой театральности. То есть очень хорошая декорация для какого-то другого, изящного и умного спектакля. Жалко, что она уже израсходована.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Кино":

Посвящение в классики // "Удар кисти" в Русском музее
2010-03-02 04:49 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Выставка современное искусство
В Русском музее открылась выставка "Удар кисти" — живопись "Новых художников" и "Некрореалистов" (1982-1991), пересекавшихся и, по сути, единственных оригинальных течений, которые породил ленинградский андерграунд. По мнению, МИХАИЛА ТРОФИМЕНКОВА, лучшая из выставок отдела новейших течений музея — пропуск ленинградской арт-"шпане" в большую историю искусства.
Выставка вызывает шок: словно видишь друга, знакомого до кончиков ногтей, в немыслимом, однако же настоящем его обличии. Бродягу, ночующего под мостом,— в мантии. Или, если апеллировать к мифологии самих "новых", зеленую инопланетную "шпандюрку", долго и успешно притворявшуюся соседом-слесарем.
Двадцать лет назад я сам был пропагандистом и сообщником "нового" Тимура Новикова и некрореалиста Евгения Юфита. Не вылезал из сквотов, таскал какое-то бревно за кулисами "Поп-механики" Сергея Курехина, "играл" в фильмах дружественной им группы "Че-паев" Сергея Добротворского. В этом были кураж, азарт, желание показать нос не официозу, который всерьез никто не принимал, а старшим "нонконформистам" с их пассеизмом, диссидентством и убийственно серьезным отношением к "миссии" художника. Праздник не столько искусства, сколько жизни, творчества и жизнетворчества, критическую дистанцию по отношению к которому сохранять трудно, да и не хочется.
По всем законам природы выставка должна была стать мемориалом эпохи тотального хэппенинга и рок-н-ролла. Поводом почтить память безвременно умершего Тимура-Тимофея, этого, если иметь в виду дар создавать вокруг себя арт-среду, ленинградского Уорхола или Бретона, или темно и страшно погибшего замечательного живописца Вадима Овчинникова. Но выставка, на диво, оказалась просто выставкой.
Почти никакого контекста, часто компенсирующего бедность художественного текста,— всех этих самопальных афиш, мутных фото, слепого самиздата. Они есть, но незаметны на фоне изобилия картин, под которые отвели целый этаж Мраморного дворца. Испытание музейным холодом они — в основном — выдержали. Не потускнели, не требуют снисхождения: праздник, закончившийся в жизни, остался на холсте и оргалите. Как писал "новый" Олег Котельников, "после смерти наступает жизнь, что надо, мужики!".
Не выцвели, естественно, только "новые". Монохромная, если не сказать болотная, живопись панков-некрореалистов, вдохновлявшихся фотографиями из учебников судебной медицины, оттеняет по контрасту картины "новых". Это оборотная сторона любого праздника — memento mori, напоминание о тщете всего сущего, обязательная для любого неподдельного карнавала.
Выставка фиксирует несколько вроде бы простых, но не очевидных ранее вещей. "Шпана" 1980-х в основном состояла из очень хороших в самом классическом — для ХХ века — понимании художников. Сияющие городские пейзажи Новикова, Олега Котельникова, Ивана Сотникова — такой несиротский, несерый, недостоевский Петербург-Ленинград — их ноу-хау. Портреты товарищей по тусовке и искусству: индивидуальность передана так экспрессивно и обобщенно, что вспоминается "Принц Флоризель", где бандиты, увидев абстрактный портрет главного злодея, в панике бежали с воплем "Это Клетчатый!".
Увидев во множестве собранные рядом картины Олега Котельникова — врачи-убийцы, бородачи-живописцы с мощной эрекцией, скачущие вокруг своих моделей,— понимаешь, что эти "каляки-маляки", по сути, наглый и увлекательный диалог, который он вел с классиками модернизма, прежде всего с Пабло Пикассо. А Владислав Гуцевич с его бизонами, переходящими реку Оранжевую,— наш доподлинный Анри Руссо, в питерских трущобных коммуналках придумавший свою Африку.
Становится очевидным и то, что же такое особенное сделали "новые". Победили главного врага петербургского искусства — интеллигентную ретроспективность, пиетет к авангарду, как образцу. Естественно, они преемники и Михаила Ларионова, и Владимира Маяковского, и Даниила Хармса, и — как Евгений Юфит, которого в 2005 году чествовали на Роттердамском фестивале,— Сергея Эйзенштейна и советского трэша одновременно. Но все они были для "новых" не иконами, а коллегами, на которых и "наорать" на холсте можно, и кистью по башке садануть.
Благодаря этому они первыми — и, кажется, последними — синхронизировали ленинградское искусство с европейским. Временной зазор между выступлением "новых" и появлением на Западе, скажем, "новой фигуративности" Жан-Мишеля Баскья или Робера Комба столь незначителен, что говорить о подражании нельзя. Только о мироощущении, неожиданно родственном у детей постиндустриального, мультикультурного мира и агонизирующего в испарениях питерских болот "реального социализма".
Оригинальная статья

Команда-огонь // Rammstein в Москве
2010-03-02 05:17 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Немецкая группа Rammstein дала два аншлаговых концерта в столичном спорткомплексе "Олимпийский" в поддержку нового диска "Liebe ist fur alle da". На первом из них БОРИС БАРАБАНОВ не оглох, не все разглядел, но и не разочаровался.
Альбом "Liebe ist fur alle da", вышедший осенью прошлого года, не добавил ничего нового ни в звук, ни в миф Rammstein. Группа начала его раскрутку с порнографического клипа "Pussy", и это скорее признак слабости — если не можешь придумать новую концепцию, открыть новую дверь в музыке, остается просто стянуть штаны перед камерой — эффект будет обеспечен и без особых концепций. Группе помогли соотечественники, надзирающие за нравственностью. Соответствующие культурные инстанции Германии признали песню "Ich tu dir weh" пропагандирующей садизм и заставили музыкантов переиздать альбом без нее. То есть какой-никакой шум вокруг пластинки все же случился, а значит, усилился интерес и к мировым гастролям. В России концерты вроде как пытались отменить по соображениям пожарной безопасности, что тоже добавило ажиотажа у касс. Но в итоге шоу у нас показали в полном объеме. А объем живого огня был таков, что даже на самых дальних трибунах становилось не по себе.
К знакомым по предыдущим программам маскам с огнеметами, стрельбе горящими стрелами и плаванию басиста на рыбачьей лодке по рукам зрителей добавился эпизод с растворением клавишника в "кислоте". Этот трюк музыканты продемонстрировали как раз во время исполнения песни "Ich tu dir weh". Кристиан Лоренц по прозвищу Флаке вообще играет в Rammstein роль шута горохового — этакого индустриального Олега Гаркуши, а иногда и Петра Мамонова. На протяжении всего нового шоу он, как и в предыдущих спектаклях группы, беспрестанно бранился с фронтменом Тиллем Линдеманном. В конце концов, певец затолкал коллегу в ванну, поднялся над ней на несколько метров на специальной платформе и вылил в нее некую горючую жидкость. Вскоре клавишник все же вернулся к своему рабочему месту, причем остаток концерта провел, шагая у синтезаторов по беговой дорожке с увеличивающейся скоростью движения. Это впечатлило даже больше, чем огненная ванна, но меньше, чем гирлянда взрывающихся младенцев, оснащенных лазерными указками. Еще один эффектный трюк — появление на сцене "фаната", якобы пробравшегося на сцену из зала во время исполнения песни "Benzin". Каскадера облили бензином из бутафорской бензоколонки и подожгли, от чего при всей условности действа все равно коробило. В конце шоу поливали уже партер. Из фаллического брандспойта — белой пеной, под ту самую "Pussy". То есть вышло что-то вроде осеменения скота с самолета из анекдота советских времен. Тилль Линдеманн оставлял символическое семя в бушующей толпе русских фанатов, чтобы, каким бы ни получился следующий альбом, в следующий раз промоутеры "зарядили" под Rammstein уже не два, а три "Олимпийских".
Репортаж с концерта Rammstein легче всего составить из описания трюков, но Rammstein все же не только цирк, и не каскадерские подвиги сами по себе делают шоу группы явлением искусства. В представлениях Rammstein точнейшим образом сбалансировано высокое и низкое. Вагнеровские оперные стандарты и рейвовый угар главного хита "Du hast". Порно и потрясающий мрачный дизайн индустриальных декораций, которые смело можно выставлять в арт-галереях отдельной экспозицией. Классические риффы тяжелого рока и эстетика фильмов Лени Рифеншталь. Для концерта Rammstein, помимо всего прочего, был характерен почти идеально отстроенный звук, что, во-первых, в "Олимпийском" случается крайне редко, а во-вторых, позволяет музыке проникнуть в самую грудную клетку, сломав, помимо прочего, языковой барьер. Уже не так важно, о чем поют немцы, ясно, что это все очень страшно и серьезно. В самые громкие моменты можно было услышать соседа, а по окончании шоу уши остались целы. Чистый саунд оправдал даже отсутствие экранов, из-за которого с дальних трибун не все трюки можно было рассмотреть в деталях. Общее ощущение коллективного сошествия в ад, включения в дьявольскую машину только подхлестывало фантазию, и даже забавно было выдумывать одну за другой версии: как это у господина Линдеманна получается петь с лампочкой во рту? И что там в точности происходит с этими взрывоопасными младенцами?
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Концерты":

Последние новости по теме "Германия":

Инну Чурикову произвели в офицеры // Ордена Франции вручили российским деятелям культуры
2010-03-02 05:44 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
На прошлой неделе французское посольство в Москве устроило прием по случаю года Франции в России. Гостей угостили французским коньяком и наградили французскими орденами. Кому-то из награжденных министр культуры и коммуникаций Франции Фредерик Миттеран (интервью с ним см. на этой же странице) предложил сняться в его будущем фильме, а кому-то — материальную помощь.
Приемом в резиденции французского посла в Москве решено было отметить начавшийся год Франции в России. Французские власти воспользовались случаем и вручили российским деятелям культуры орден Искусств и Литературы. Новыми кавалерами ордена, который вручается за "распространение искусства и литературы во Франции и в мире", стали кинорежиссеры Павел Лунгин и Глеб Панфилов, актриса Инна Чурикова, балерина Светлана Захарова и киновед Наум Клейман.
В мозаичный особняк XIX века, напоминающий русский терем, принадлежавший до революции 1917 года купцу Николаю Игумнову, а с 1938 года — посольству Франции, пригласили около 500 гостей. В так называемом Большом салоне им предлагали угоститься коньяком Hennessy и канапе. Одними из первых в особняке появились Глеб Панфилов с женой Инной Чуриковой. "Наконец мне удалось посмотреть ваш фильм "Романовы"!" — бросилась к господину Панфилову Кристин Ломон, атташе посольства Франции по вопросам кино и телевидению. Явно польщенный вниманием режиссер вступил с госпожой Ломон в беседу о кинематографе. Тем временем в салоне появился актер Дмитрий Певцов с букетом бордовых роз, который он вручил Инне Чуриковой. Поцеловав актрисе руку, господин Певцов присоединился к остальным гостям, среди которых были актер Игорь Костолевский с женой-француженкой Консуэло де Авиланд, глава Союза армян РФ Ара Абрамян, директор Московского НИИ неотложной детской хирургии и травматологии Леонид Рошаль, писатели Виктор Ерофеев и Эдвард Радзинский, экс-чемпион мира по шахматам Анатолий Карпов, директор Московского дома фотографии Ольга Свиблова, спецпредставитель президента РФ по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой, телеведущий Владимир Познер.
Официальная часть вечера все не начиналась. Причиной была задержка министра культуры и коммуникаций Франции Фредерика Миттерана. "Это вам не Франция, а Москва, здесь три часа в пробке простоять можно",— с чувством гордости за родину говорил главный редактор "Эха Москвы" Алексей Венедиктов Владимиру Спивакову и его супруге Сати.
"Я знал, что в иные времена из России было тяжело выехать, но я не подозревал, что сейчас в нее так трудно въехать",— извиняясь за опоздание, сказал наконец появившийся господин Миттеран. После чего министр, признавшись в любви к России и к ее искусству, начал церемонию награждения. Лауреаты, в свою очередь, не скупились на слова любви к Франции. "Нет ничего ближе русской культуры и французской. Я свидетель и дитя этой близости",— признался удостоенный ордена Искусств и Литературы первой степени Павел Лунгин (командор ордена), который с 90-х годов большую часть времени проводит во Франции.
"Когда я перестану быть министром, приглашу вас сняться в моем фильме, если ваш муж разрешит",— сделал предложение Инне Чуриковой господин Миттеран, который до госслужбы занимался режиссурой. "Буду жить мечтой о совместной работе с вами",— приняла предложение и орден Искусств и Литературы второй степени актриса, ставшая офицером ордена. "У меня сейчас появились средства, поэтому не стесняйтесь и обращайтесь за помощью",— в свою очередь, призвал министр директора Московского музея кино Наума Клеймана. Свои награды получили также режиссер Глеб Панфилов и балерина Светлана Захарова.
"Мне очень нравятся ваши фильмы",— сообщила по окончании официальной части Павлу Лунгину Светлана Захарова. "Правда? Тогда нам надо будет встретиться и пообщаться",— режиссер, достав свой телефон, приготовился записать телефонный номер балерины. Обменявшись координатами, новые командоры и офицеры ордена продолжили принимать поздравления с бокалами шампанского в руках.
Павел Коробов
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Шахматы":

Последние новости по теме "Кино":

Империя зала // Оливье Верне в Мариинке-3
2010-03-02 06:11 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
В Мариинке-3 сольным концертом выдающегося французского органиста Оливье Верне официально стартовала петербургская программа года Франции в России (см. стр. 15). Вместо протокольно-дипломатического мероприятия ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ побывал на акции по демонстрации мариинского могущества.
Музыкальная программа петербургской дистанции года Франции в России, увенчанная октябрьскими гастролями культового ансамбля старинной музыки Les Arts florissants, поистине достойна крупнейшего за всю историю дипломатических отношений двух стран межгосударственного культурно-гуманитарного сезона. Достойным проекта оказался и его старт — где еще в Петербурге открывать год Франции в России, как не в концертном зале Мариинского театра, только-только обзаведшемся органом фирмы Daniel Kern, специализирующейся на строительстве больших симфонических органов во французском стиле. До сих пор единственным органом такого рода, установленным в столичных концертных залах, оставался инструмент Большого зала Московской консерватории: в России исторически преобладают органы немецких мастеров, в Петербурге установленные и в филармонии, и в капелле, и в консерватории. Органные концерты в Мариинке-3 идут уже с осени, и сегодня с уверенностью можно сказать, что по качественным характеристикам местный инструмент значительно превосходит все органы города.
Визит едва ли не первого из сегодняшних французских органистов Оливье Верне, дискография которого мерится десятками альбомов, а реноме в профессиональном комьюнити и вовсе неизмеримо, подтвердил, что органный концерт в Мариинке-3 — это то, что непременно стоит пережить. Аудитории позволено вывести собственное сознание из автоматизма восприятия концертов академической музыки: органные вечера предполагают ритуал, совершенно отличный от привычных камерных или симфонических стандартов.
Освещение гасится равномерно во всем зале, квадрат совершенно пустой сцены не выделяется яркими пятнами софитов. Орган унесен под самую крышу зала и так удачно вписан в интерьер, что практически от него неотличим,— кабы не грозно ощетинившиеся дулами танка направленные в сторону партера трубы, инструмент можно было бы не заметить. Как и в большинстве католических соборов, фигурка исполнителя почти не видна публике — исходящие будто бы с неба звуки анонимны. Органная кафедра во все времена оставалась музыкальным аналогом амвона: с нее произносятся звуковые проповеди, транслирующие не сиюминутное, нездешнее и незыблемое. Именно поэтому на органные вечера в Мариинку-3 билетов не достать — люди тянутся к твердыне.
Полуторачасовую программу Оливье Верне выстроил от французского барокко к северному романтизму таким образом, чтобы как можно более репрезентативно показать всю мощь и богатство потенциала мариинского органа. На первых же нотах оффертория Андре Резона, звучавшего в католическом богослужении во время обряда евхаристии, публике словно бы дали причаститься облаткой и вином — столь предельно материально и осязаемо телесно пронзающее все ярусы концертного зала звучание инструмента Daniel Kern. Вряд ли авторитетная страсбургская фирма подлаживалась под вкусы заказчика, но так или иначе властный обезоруживающий характер ее петербургского органа оказался очень под стать вкусам мариинского хозяина.
Обретение мариинским концертным залом органа — событие знаковое, если не сказать ритуальное. Строительство музыкальной империи завершено, ее властитель полностью автономен и независим, а курсировавшее в околомузыкальных кругах бонмо о том, что единственным преимуществом филармонии перед Мариинским театром является наличие органа, более неактуально. Без большого инструмента невозможно было сыграть главное сочинение местного симфонического репертуара, космогоническую Восьмую симфонию Густава Малера. Теперь первый органный аккорд Восьмой отделит свет от тьмы в начале апреля. В другом гергиевском эпосе, "Кольце нибелунгов", неполную груду золота увенчивали кольцом, дарующим власть над миром. С Мариинкой-3 и органом вышло примерно так же — отныне ничто сверхчеловеческое Валерию Гергиеву не чуждо.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Концерты":

Последние новости по теме "Франция":