Проверять школьников на наличие никотина в крови из-за повального увлечения электронными сигаретами могут начать уже в декабре текущего года. Также будет запрещаться сдавать в аренду вейпы и электронные сигареты несовершеннолетним. С такой инициативой выступила вице-премьер Татьяна Голикова. Она также сказала, что будет наложен запрет и на выкладку никотиносодержащих смесей для вейпов менее чем в 100 метрах от школ.

Аренда сигарет — это что-то анекдотичное, вроде глаженых шнурков или штопаных презервативов. Наверное, поэтому запретить на законодательном уровне аренду сигарет или даже гаванских сигар раньше никому в голову не приходило. Кальян, по идее, арендовать можно, но для подростков это уже не модно, зашквар полный. Иное дело электронные орудия курения (или парения, как говорят мастера и любители). Они — штука лойсовая, годная. Электронной сигарой или вейпом легко можно поделиться, пуская ее по кругу, как индейскую трубку мира с веселящими бобами. Тут даже мундштуков не требуется, протер тряпочкой, новую жидкость залил — и порядок. В некоторых кафе и ресторанах действительно появилась услуга «аренда вейпов». Возникли и сайты, предлагающие такую опцию в Интернете.

Ведь если сама электронная сигарета стоит в среднем 1500 руб., а жидкость на неделю потянет еще рублей на 150, а еще же нужны стильные футлярчики, чехольчики... Час «парения» в кафе как дарение стоит всего стольник. И позволить его себе может любой школьник, кому дали денег на пирожки. Чуть накладнее будет «парить» в аренду через сайт: час стоит 150–500, оптом, понедельно, — дешевле.

Может, в связи с такой беспримерной легкостью «вейпования» чиновники и взялись за малолетних курильщиков-парильщиков всерьез?

Но самое непонятно-мутное из предложенного — это профилактические медосмотры, «исследования на употребление никотиносодержащей продукции». Кто будет осматривать школьников, если даже обычной медсестры в школах не сыщешь? Как станут замерять уровень никотина в детских организмах, в каплях или в лошадиных дозах? И насколько это вообще законно?

Пока законотворцы формулируют запрос на аренду сигарет, а вейперы-арендодатели ломают голову над тем, как бы перевести свой товар на эзопов язык, больше никто на эту тему не «парится». Потому что при желании можно и зайца научить курить, а вот ребенку запретить сигареты невозможно. Всегда на помощь придет проверенный способ «дяденька, дай сигаретку». Или в очереди окажутся «помнящие молодость» отзывчивые граждане, надо их только как следует попросить. Или почти у каждого найдется товарищ немного постарше... Кажется, что обойти запреты на аренду или даже на продажу вейпов подросткам проще, чем купить обычные сигареты. Все-таки вейп — это такое полувиртуальное, «ненастоящее» курение: то ли стимпанк, то ли видение в клубах сизого дыма. Не слишком ассоциирующееся с никотином и вредными смолами в принципе. Так что, наверное, эффективнее всяких запретов может быть обычное информирование. В тех же школах, благо сообщений о вреде «электронного» дыма довольно много, риски вейперства названы и обоснованы. К тому же курит или парит вейпы поколение Z вовсе не поголовно. Зато каждый из них рожден с серебряной гарнитурой во рту и смартфоном в руках.

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА

«Скажу откровенно, больших исследований по вейпу пока не проводилось, серьезных публикаций уровня журнала The Lancet нет, — рассказывает врач-педиатр клиники им. Семашко Ольга Попрова. — Это связано с тем, что врачебные исследования вещь консервативная и для того, чтобы результат был доказан, требуется время. А эти самые вейпы появились несколько лет назад, исследователи просто не успели. Но как практик могу сказать, что постоянное курение вейпов может вредить легким. Особенно в формирующемся детском организме. Вейп или электронная сигарета — это же, по сути, ингалятор, устроен по принципу небулайзера. Например, если у ребенка насморк и он курит вейп — вполне может докуриться до гайморита. А если человек здоров, то разогретый пар, постоянно доставляемый в нижние дыхательные пути, разжижает слизистую, вызывает усиленное кровообращение, то есть готовит хорошую почву для проникновения бактерий и инфекций. Кроме того, смеси для электронных сигарет содержат глицерин, пропиленгликоль, отдушки. Все это проникает не только в ротовую полость и гортань, но и в бронхи. В США уже есть данные о том, что даже безникотиновые смеси для вейпа провоцируют так называемые «попкорновые легкие». Это такой обширный бронхит, который возникает на фоне того, что вещества, вдыхаемые вместе с паром, частично забивают воздуховыводящие пути в легких. Кроме того, постоянное воздействие влажного пара — серьезная нагрузка на сердечно-сосудистую систему ребенка. Также в США уже есть исследования, которые связывают болезни сердца и вейп. И даже обычный домашний небулайзер строго противопоказан людям с заболеванием сердца».

Источник: https://www.mk.ru/social/2021/10/12/proverka-shkolnikov-na-kurenie-anons...

Богатые нефтью страны часто отличаются меньшей экономической стабильностью, а гражданские войны происходят в них чаще, чем в странах без нефти. Чем объясняется это "нефтяное проклятие"? И можно ли от него избавиться? В своей первопроходческой книге профессор политических наук Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Майкл Росс рассматривает, какое влияние запасы углеводородов оказывают на развивающиеся страны. Он связывает возникновение "нефтяного проклятия" с событиями 1970-х годов, когда цены на нефть резко взмыли вверх, а власти развивающихся стран установили контроль над своими нефтяными отраслями. Эта книга показывает, почему нефтяное богатство обычно приводит к более низким показателям экономического роста, чем можно было бы ожидать, почему оно способствует созданию рабочих мест для мужчин, но не для женщин, и почему оно порождает больше проблем в бедных странах, чем в богатых.

Этот день в истории – 29 октября.

День работников службы вневедомственной охраны МВД.

1611. Польский король Сигизмунд III и его фактический наместник в Москве, гетман Станислав Жолкевский, устроили в Варшаве празднество по случаю, как им казалось, окончательной победы над Московией. По переполненным ликующими толпами улицам Варшавы провезли «живые трофеи»: низложенного годом ранее боярами царя В. Шуйского, а также группу русских дипломатов и военачальников. Затем Шуйского ввели в королевский замок и заставили поклониться Сигизмунду в ноги.

1706. Во время Северной войны (1700–1712) у г. Калиша (Польша) русские войска ( около 30 тыс.) под командованием А.Д. Меншикова нанесли поражение объединённым шведско-польским войскам.

1863. На международной конференции в Женеве (Швейцария) основан Международный Красный Крест.

1898. На воду спущен первый в мире ледокол арктического класса – «Ермак». Героический ледокол служил верой и правдой на Балтике и в Арктике до 1963 г. В его «биографии» – спасение десятков кораблей и две мировые войны.

1908. Переход на Европейское зимнее время. Впервые часовую стрелку перевели в Великобритании в 1908 г. Многие страны последовали этому примеру. В нашей стране переход на «зимнее» время впервые состоялся в 1917 г., а с 1981 г. «зимнее» время вновь начинает регулярно действовать. В РФ с 2014 г. в связи с отказом от перевода часов на «летнее» время, «зимнее» время действует постоянно.

1914. Турецкий флот без объявления войны напал на русские суда в Черном море и бомбардировал Одессу, Феодосию, Севастополь и Новороссийск. Таким образом Турция, ранее провозгласившая нейтралитет, вступила в Первую мировую войну на стороне Германии, с которой 2 августа тайно подписала договор, по которому обязалась выступить в качестве ее союзника и фактически передать свою армию в распоряжение германского генерального штаба.

1918. На I Всероссийском съезде союзов рабочей и крестьянской молодежи было принято решение об объединении отдельных разрозненных союзов в общероссийскую организацию с единым центром, работающую под руководством Коммунистической партии большевиков – Российский Коммунистический Союз Молодежи (РКСМ), с 1926 г. – Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи (ВЛКСМ).

1922. В Москве открылся Театр Революции (сегодня – Театр им. Вл.Маяковского)

1944. Началась Будапештская наступательная операция – стратегическая операция советских войск в ходе Великой Отечественной войны, проведенная силами 2-го (маршал Р.Я. Малиновский) и 3-го (маршал Ф.И. Толбухин) Украинских фронтов. Целью сражения стало освобождение Будапешта и вывод Венгрии из войны.

1989. Верховным Советом РСФСР приняты поправки к Конституции РСФСР, которыми был учреждён Съезд народных депутатов.

32. Ведение счетов

За исключением самых бедных – тех, для кого доход равнозначен выживанию, – люди стремятся к деньгам необязательно в силу экономических стимулов. Для миллиардера, зара- батывающего следующий миллиард, или для участника экспериментального экономического проекта, желающего получить лишний доллар, деньги – эквивалент позиции на шкале само- уважения и успеха. Все поощрения и наказания, посулы и угрозы существуют у нас в голове. Мы тщательно ведем им подсчет. Они формируют наши предпочтения и стимулируют наши действия в качестве средств поощрения в обществе. В результате мы не склонны отказываться от невыгодного дела, если это станет признанием поражения, с предубеждением относимся к действиям, о которых можем впоследствии пожалеть, и четко (хотя и иллюзорно) разделяем упущение и совершение действия, делание и неделание, потому что чувство ответственности в одном случае сильнее, чем в другом. Высшее поощрение или высшее наказание часто выра- жается в эмоциональной валюте, принимает форму внутренней мысленной сделки, неизбежно приводящей к конфликту интересов, если человек выступает в качестве представителя орга- низации.

Мысленные счета

Ричард Талер много лет восхищался аналогиями между миром бухгалтерии и мыслен- ными счетами, с помощью которых мы организуем и направляем нашу жизнь, добиваясь все- возможных – иногда нелепых, а иногда весьма полезных – результатов. Мысленные счета раз- нообразны. Мы держим наши деньги на разных счетах – иногда физических, иногда только воображаемых. У нас есть деньги на текущие расходы, общий сберегательный счет, сбереже- ния на обучение детям или на непредвиденные медицинские расходы. Желание пользоваться этими счетами подчиняется строгой иерархии. Мы используем счета для самоконтроля, к при- меру составляя домашний бюджет, ограничивая ежедневное количество чашек кофе или уве- личивая время на занятия спортом. Иногда за самоконтроль приходится платить – если мы одновременно кладем деньги на сберегательный счет и оплачиваем долг по кредитной карте. Экону, соответствующему модели рационального агента, не нужны мысленные счета: он пол- ностью видит расходы и подчиняется внешним поощрительным стимулам. Для гуманов мыс- ленный счет – пример установления узких рамок; контроль и управление осуществляет огра- ниченный разум.

Мысленные счета широко используются повсюду: например, профессиональный игрок в гольф лучше попадает в лунку, когда старается избежать «боги», а не добиться «бёрди». Можно сделать вывод, что лучшие гольфисты «открывают» отдельный счет для каждой лунки, а не общий счет для всей партии. Ироничный пример, приведенный Талером в одной из его ранних статей, является лучшей иллюстрацией влияния мысленных счетов на поведение:

Два страстных болельщика собираются проехать 40 миль, чтобы посмотреть баскетбольный матч. Один уже купил билет; второй только собирался, когда получил билет в подарок от друга. В день игры объявили о возможной снежной буре. Кто из болельщиков охотнее рискнет преодолеть буран, чтобы посмотреть игру?

Ответ приходит мгновенно: мы знаем, что болельщик, заплативший за билет, скорее рискнет поехать. Мысленный счет предоставляет объяснение. Мы предполагаем, что оба болельщика открыли счет на игру, которую надеются посмотреть. Пропустить матч – закрыть счет с отрицательным балансом. Как бы ни достался им билет, оба будут разочарованы – но баланс будет «отрицательнее» для того, кто заплатил за билет и теперь рискует остаться и без денег, и без игры. Поскольку для этого человека остаться дома хуже, у него больше стимулов посмотреть матч и он скорее отправится сквозь буран. Это подразумеваемый расчет эмоцио- нального баланса – такие расчеты Система 1 выполняет без раздумий. Стандартная экономи- ческая теория не признает эмоции, которые люди связывают с состоянием своего мысленного счета. Экон понимает, что билет уже оплачен, а деньги не вернуть. Стоимость билета невоз- вратна, и экон даже не задумается, купил ли он билет или получил от друга (если у эконов есть друзья). Для осуществления подобного рационального поведения Система 2 должна рас- смотреть гипотетическую возможность: «Согласился бы я по-прежнему ехать через бурю, если бы билет достался мне от друга бесплатно?» Только активный и дисциплинированный разум способен поставить такой сложный вопрос.

Сходная ошибка поджидает индивидуальных инвесторов, когда они продают акции из своего инвестиционного портфеля.

Предположим, вам нужны деньги на свадьбу дочери и придется продать часть акций. Вы помните, по какой цене покупали различные акции, и можете определить, какие из них – «победители», стоящие больше, чем вы за них платили, а какие – проигравшие. Среди ваших акций «Блуберри тайлс» – победитель; продав их сегодня, вы получите прибыль 5000 долларов. Равную сумму вы вложили в «Тиффани моторс», которые сейчас стоят на 5000 долларов меньше, чем вы заплатили. Цена на акции обеих компаний в последние недели стабильна. Какие акции вы продадите скорее?

Убедительная формулировка этого выбора такова: «Можно закрыть счет „Блуберри тайлс“ и счесть себя удачливым инвестором. С другой стороны, можно закрыть счет „Тиффани моторс“ и записать себе неудачу. Как лучше поступить?» Если вопрос формулируется так: доставить себе удовольствие или причинить боль, вы наверняка продадите «Блуберри тайлс» и будете гордиться своим мастерством инвестора. Как и следовало ожидать, финансовые иссле- дования подтвердили, что большинство предпочитает продавать победителей, а не проиграв- ших – ошибка, получившая неясное наименование «эффект диспозиции».

Эффект диспозиции – пример установления узких рамок. Инвестор открывает счет для каждой купленной акции и хочет закрыть счет в плюсе. Рациональный агент видит свой порт- фель в целом и продает те акции, которые не принесут ничего в будущем, не обращая внима- ния, победители это или проигравшие. Однажды финансовый консультант попросил Амоса составить список принадлежащих ему акций с указанием цены приобретения. На вопрос «А разве не все равно?» консультант смешался. Очевидно, он полагал, что необходимо учитывать состояние мысленного счета.

Возможно, в отношении финансового консультанта Амос был прав, но ошибочно отбра- сывал цену приобретения как нерелевантную. Она имеет значение и должна учитываться даже эконами. Эффект диспозиции – дорогостоящая ошибка, ведь на вопрос «продавать победите- лей или проигравших» существует четкий ответ, имеющий определенное значение. Если бла- госостояние для вас важнее, чем сиюминутные эмоции, вы продадите проигравшие «Тиффани моторс» и придержите выигрывающие «Блуберри тайлс». В Соединенных Штатах налоговая политика является сильным стимулом: продажа проигравших акций снижает ваши налоги, а продажа победителей – повышает. Этот элементарный факт из сферы финансов, известный всем американским инвесторам, определяет их решения в течение одного месяца в году: инве- сторы продают больше убыточных акций в декабре, когда у всех на уме мысли о налогах. Нало- говые послабления действуют, разумеется, постоянно, но 11 месяцев в году мысленный счет преобладает над финансовым здравым смыслом. Еще одним аргументом против продажи победителей является известная рыночная аномалия – акции, недавно прибавившие в цене, скорее всего, некоторое время продолжат расти. Чистый результат значителен: в следующем году ожи- даемый доход после налогообложения в случае продажи «Тиффани» составит 3,4 %. Закрытие мысленного счета с прибылью – удовольствие, но за это удовольствие придется платить. Такую ошибку никогда не совершит экон; опытные инвесторы, подключая свою Систему 2, меньше подвержены этой ошибке, чем новички.

Рационального агента, принимающего решение, интересуют только будущие последствия текущих инвестиций. Исправлять прошлые ошибки – не для экона. Решение дополнительно вложиться в проигравший счет несмотря на то, что возможны более выгодные инвестиции, называется «ошибкой невосполнимых затрат». Эта дорогостоящая ошибка встречается в больших и маленьких решениях. Ехать в пургу, потому что заплатил за билет, – ошибка невос- полнимых затрат.

Представьте компанию, уже потратившую на проект 50 миллионов долларов. Проект отстает от графика, а прогнозы окупаемости теперь хуже, чем были на стадии планирования. Для завершения проекта требуются дополнительные инвестиции в размере 60 миллионов дол- ларов. Альтернатива – вложить те же деньги в новый проект, который сейчас выглядит более многообещающим. Что делать компании? Слишком часто компания, пристыженная безвоз- вратными затратами, «выезжает в буран» и продолжает швырять деньги на ветер вместо того, чтобы проглотить унижение от закрытия счета дорогостоящего проигрыша. Эта ситуация нахо- дится в верхней правой клетке четырехчастной схемы, где приходится выбирать между гаран- тированной потерей и невыгодной игрой. К сожалению, часто (и неразумно) выбирают именно

игру. Зацикленность на неудачной попытке – ошибка с точки зрения фирмы, но необязательно с точки зрения директора, внедряющего провальный проект. Отмена проекта оставит несмы- ваемое пятно в послужном списке руководителя, так что в его личных интересах, видимо, про- должать играть на деньги организации в надежде вернуть начальные вложения – или хотя бы оттянуть день расплаты. При наличии безвозвратных затрат мотивация управляющего идет вразрез с целями фирмы и акционеров – знакомый пример того, что называют «проблемой агента». Правлениям фирм хорошо знакомы подобные конфликты: часто приходится заменять руководителя, который упорно придерживается изначальных решений и не торопится списы- вать убытки. Члены правления необязательно считают нового руководителя более компетент- ным, зато им известно, что новый не обременен тем же мысленным счетом, а потому ему легче забыть о невосполнимых затратах прошлых инвестиций при оценке сегодняшних возможно-

стей. Ошибка безвозвратных затрат заставляет человека слишком долго терпеть нелюбимую работу, неудачный брак и бесперспективные исследовательские проекты. Я часто видел, как молодые исследователи пытались спасти обреченный проект, когда было бы лучше бросить его и начать новый. К счастью, исследования показывают, что хотя бы в некоторых контекстах эту ошибку можно преодолеть. Ошибку невозвратных затрат изучают в курсах экономики и бизнеса – с показательными результатами: есть данные, что выпускники этих областей науки охотнее других отказываются от проигрышного проекта.

Сожаление

Сожаление – это эмоция; это и наказание, которому мы себя подвергаем. Страх разочаро- вания часто влияет на принимаемое решение («Не делай этого, пожалеешь!»), и чувство сожа- ления знакомо всем. Это эмоциональное состояние хорошо описано двумя голландскими пси- хологами, указавшими, что сожаление «сопровождается ощущением, что нужно было думать раньше, гнетущим чувством, мыслями об ошибке и упущенных возможностях, желанием дать себе пинка и исправить ошибку, желанием вернуться назад и получить второй шанс». Глубо- кое сожаление – то, что вы испытываете, когда с легкостью можете представить, как поступаете правильно, а не так, как поступили.

Сожаление – одна из противоречивых эмоций, возникающих, когда доступны альтерна- тивы реальности. После каждой авиакатастрофы всплывают истории о пассажирах, которых «не должно было быть» на самолете – они купили билет в последний момент, поменяли авиа- компанию, собирались вылететь днем раньше, но не смогли. Общая черта этих душещипатель- ных историй – необычные события, которые легче переиграть в воображении, чем обычные. Ассоциативная память хранит представление о нормальном мире и его правилах. Ненормаль- ное событие привлекает внимание и активирует идею о событии, которое было бы нормальным в тех же обстоятельствах.

Чтобы убедиться в связи сожаления и «нормальности», рассмотрим следующую историю.

Мистер Браун никогда не подбирает голосующих на дороге. Вчера он взял попутчика, и тот его ограбил.

Мистер Смит часто подбирает голосующих. Вчера он взял попутчика, и тот его ограбил.

Кто из них испытает большее сожаление от происшествия?

Результаты не вызывают удивления: 88 % респондентов ответили, что мистер Браун, 12 % – что мистер Смит.

Сожаление – не то же самое, что упрек. Другим участникам предлагался иной вопрос.

Кого будут больше упрекать окружающие?

Результат: мистера Брауна – 23 %, мистера Смита – 77 %.

И сожаление, и упрек возникают в ходе сравнения с нормой, но соответствующие нормы различны. Эмоции мистера Брауна и мистера Смита определяются их обычным поведением на дороге. Взять попутчика – ненормальное событие для мистера Брауна, и большинство слу- шателей ожидают, что его сожаление будет более сильным. Сторонний наблюдатель, однако, сравнит обоих водителей с общепринятыми нормами разумного поведения и, скорее всего, упрекнет мистера Смита за привычное принятие неразумного риска. Так и тянет сказать, что мистер Смит заслужил такую судьбу, а мистеру Брауну не повезло. Но мистер Браун, скорее всего, будет корить себя, потому что в данном случае поступил необычно.

Принимая решение, человек знает, что может потом пожалеть, и предвкушение этой болезненной эмоции влияет на многие решения. Предположения по поводу сожаления удиви- тельно единообразны и упорны, как показано в следующих примерах.

Пол владеет акциями компании А. В прошлом году он собирался поменять их на долю в компании Б, но не стал этого делать. Теперь он знает, что имел бы на 1200 долларов больше, если бы взял акции Б.

Джордж владел акциями компании Б. В прошлом году он решил поменять их на долю в компании А. Теперь он знает, что имел бы на 1200 долларов больше, если бы оставил акции Б.

Кто испытывает большее сожаление?

Результаты ясны: 8 % респондентов ответили – Пол, 92 % – Джордж.

Это любопытно, ведь объективно оба инвестора оказались в одной и той же ситуации. У них обоих – акции компании А, и оба имели бы больше на одну и ту же сумму, если бы имели 243

акции Б. Единственное различие в том, что Джордж пришел к такому состоянию в результате действия, в то время как Пол получил то же самое в результате бездействия. Этот пример отражает общую картину: люди склонны испытывать более сильные эмоции (включая сожале- ние) в ситуации, возникшей в результате действия, чем в той же ситуации, которая возникла в результате бездействия. Этот результат подтверждается в контексте игры: люди испытывают больше удовольствия, если играли и выиграли, нежели при отказе от игры и получении той же суммы. Подобная асимметрия характерна и для потерь, то же самое касается и упреков, и сожалений. Главное – не различие между действием и бездействием, а разница между вари- антом по умолчанию и действиями, отклоняющимися от нормы. Отказываясь от действия по умолчанию, вы легко представляете норму: если она связана с плохими последствиями, рас- хождение становится источником болезненных переживаний. Вариант по умолчанию в случае акций – не продавать их, а вариант по умолчанию при встрече с коллегой – поздороваться. Продажа акций и отказ приветствовать коллегу – отклонение от варианта по умолчанию и воз- можный источник сожалений и упреков.

Вот убедительная демонстрация силы варианта по умолчанию: участники играли в ком- пьютерный блек-джек. Одним задавался вопрос «Хотите взять еще карту?», другим – «Хотите остановиться?». Независимо от формулировки, ответ «да» приводил к большему сожалению, чем ответ «нет», если результат оказывался плачевным! Очевидно, что ответ по умолчанию – «не очень хочется». Сожаление вызывал отказ от варианта по умолчанию. Еще одна ситуа- ция, где вариантом по умолчанию является действие, – положение тренера команды, крупно проигравшей в последней игре. Тренеру следует поменять или состав, или стратегию; отказ от перемен вызовет упреки и сожаление.

Асимметрия риска сожаления требует обычного выбора и неприятия риска. Это искаже- ние проявляется во многих контекстах. Покупатели, помня о возможных сожалениях в случае неправильного выбора, упорно придерживаются традиционного выбора, отдавая предпочтение брендовым товарам перед малоизвестными. Поведение держателя акций к концу года тоже показывает эффект предвкушаемой оценки: он пытается очистить инвестиционный портфель от малоизвестных и сомнительных акций. Этот эффект наблюдается даже в вопросах жизни и смерти. Представьте врача и тяжелобольного. Один вариант лечения сводится к нормальному, стандартному лечению; второй – необычный. У врача есть основания полагать, что необыч- ное лечение повышает шансы пациента, но убедительных данных нет. Врач, предложивший необычное лечение, столкнется с серьезным риском сожаления, упреков и, возможно, судеб- ного иска. В ретроспективе легче представить «нормальный» выбор, а необычный легче «отме- нить». Конечно, удачный исход поднимет репутацию врача, пошедшего на риск, но возможная выгода меньше возможных потерь, потому что успех обычно – «более нормальный» исход, чем неудача.

Ответственность

Потери оцениваются примерно в два раза крупнее, чем выигрыши, в нескольких кон- текстах: выбор между играми, эффект владения и реакция на изменение цен. В некоторых ситуациях коэффициент неприятия потерь даже выше. В частности, вы будете больше скло- няться к неприятию потерь в отношении того, что важнее денег, – например, в отношении здоровья. Далее, ваше нежелание «продавать» важные активы резко возрастает, если в резуль- тате ответственность за финансовую катастрофу ляжет на вас. В классической работе Ричарда Талера по поведению покупателя описан убедительный пример, который приведен ниже в несколько модифицированном варианте.

Вы подверглись опасности заражения болезнью, которая приводит к быстрой безболезненной смерти в течение недели. Вероятность заражения

1:1000. Существует вакцина, эффективная только до появления первых симптомов. Какую максимальную сумму вы готовы заплатить за вакцину?

Большинство готовы выложить значительные деньги, но не любые. Столкнуться с угрозой смерти неприятно, но риск невелик и представляется неразумным разоряться, чтобы избежать опасности. Рассмотрим несколько измененный вариант.

Нужны добровольцы для изучения вышеописанной болезни. Все, что требуется, – подвергнуть себя риску с вероятностью заражения 1:1000. Какую минимальную плату вы потребуете за ваше добровольное участие в программе? (Купить вакцину вам не разрешат.)

Как можно ожидать, плата, которую требуют добровольцы, намного выше, чем цена, которую они готовы заплатить за вакцину. Талер оценил отношение примерно 50:1. Крайне высокая продажная цена отражает две особенности проблемы. Во-первых, вряд ли вы хотите торговать своим здоровьем; сделка представляется незаконной, и нежелание заключать ее выражается в завышенной цене. И, возможно, самое важное то, что, если результат окажется плохим, ответственность ляжет на вас. Вы знаете, что если однажды утром проснетесь с симп- томами, означающими скорую смерть, то будете испытывать гораздо более горькое сожаление во втором случае, нежели в первом, потому что могли бы отказаться от самой идеи продать здоровье, даже не обсуждая цену. Вы могли остановиться на варианте по умолчанию и не делать ничего, а теперь эта упущенная возможность будет мучить вас весь остаток жизни.

Упомянутое раньше исследование реакции родителей на потенциально опасные инсек- тициды также включало вопрос о желании принять повышенный риск. Респондентов просили представить, что они пользуются инсектицидом, для которого риск вдыхания ребенком яда и отравления составляет 15 на 10 000 бутылок. Можно купить инсектицид подешевле, для которого риск поднялся с 15 до 16 на 10 000 бутылок. Родителей спрашивали, какая скидка подвигла бы их на покупку менее дорогого (и менее безопасного) продукта. Более двух третей родителей ответили в ходе опроса, что не купят такой продукт ни за какую цену! Их явно воз- мутила сама идея продавать безопасность детей за деньги. Те, кто согласился на скидку, затре- бовали сумму значительно выше, чем готовы были бы заплатить за гораздо большее повыше- ние безопасности продукта.

Любому понятно и близко нежелание родителей менять на деньги повышение риска для их детей, пусть даже самое минимальное. Стоит, однако, заметить, что такой подход непосле- дователен и потенциально вреден для безопасности тех, кого мы хотим защитить. У самых любящих родителей ресурсы времени и денег для защиты детей небесконечны (у мысленного счета «охранять-моих-детей» бюджет ограничен), так что представляется разумным тратить эти средства так, чтобы они принесли максимум пользы. Деньги, которые можно сэкономить, согласившись на крошечное повышение риска пострадать от пестицидов, можно с пользой пустить на то, чтобы лучше оградить ребенка от других угроз: например, купить более безопас- ное кресло в машину или крышки для электрических розеток. Клеймо «запретная сделка» против принятия любого повышения риска – не лучший способ использования бюджета на безопасность. В действительности сопротивление может быть вызвано эгоистичным страхом «пожалеть потом», а не самим желанием оптимизировать безопасность ребенка. Мысль «а вдруг?», возникающая у родителей, сознательно соглашающихся на сделку, – это образ сожа- ления и стыда, которые они испытают, если пестицид принесет вред.

Упорное неприятие повышенного риска в обмен на какие-то другие выгоды можно встре- тить во многих законах и правилах, касающихся безопасности. Эта тенденция особенно сильна в Европе, где принцип предосторожности, запрещающий любое действие, которое может при- нести вред, – широко распространенная доктрина. В рамках закона принцип предосторожно- сти возлагает весь груз обеспечения безопасности на того, кто совершает действия, которые могут навредить людям или окружающей среде. Многочисленные международные органи- зации особо указывают, что отсутствие научных подтверждений потенциальной угрозы не являются достаточным оправданием риска. Как заметил правовед Кэсс Санстейн, принцип предосторожности обходится дорого, а если применять его строго, может и вовсе парализо- вать деятельность. Он упоминает впечатляющий список инноваций, которые не получили бы «добро», включая «автомобили, антибиотики, кондиционеры, открытую операцию на сердце, прививку от кори, прививку от оспы, радио, рентгеновские лучи, самолеты, хлор и холодиль- ники». Излишне строгая версия принципа предосторожности, очевидно, несостоятельна. Но «повышенное неприятие потерь» включено в сильную и общепринятую мораль; оно рожда- ется в Системе 1. Дилемма между моралью повышенного неприятия потерь и эффективным управлением риском не имеет простого и убедительного решения.

Бо́льшую часть времени мы пытаемся предугадать и предотвратить эмоциональную боль, которую можем себе причинить. Насколько серьезно следует относиться к этим неосязаемым результатам, к налагаемым на себя наказаниям (и изредка – наградам), которые мы ощущаем, оценивая свою жизнь? У экона таких угрызений быть не должно, а для гумана они очень зна- чимы. Они приводят к действиям, пагубным и для благосостояния человека, и для правильно- сти политики, и для благополучия общества. Но эмоции сожаления и моральной ответственно- сти реальны, и заявление, что у эконов их нет, возможно, не соответствует действительности.

Разумно ли, в частности, позволить своему выбору зависеть от предвкушения сожале- ния? Подверженность приступам сожаления, как подверженность обморокам, – факт, с кото- рым надо считаться. Если вы инвестор, сравнительно богатый и в душе достаточно осторож- ный, то можете позволить себе роскошь инвестиционного портфеля, который снижает до минимума ожидание сожаления, но не дает максимального увеличения прироста богатства.

Можно также принять меры, предохраняющие против сожалений. Возможно, лучше всего открыто признавать ожидание сожаления. Если в неудачную минуту вы вспомните, что рассматривали возможность сожалений, то, принимая решение, вы, скорее всего, будете пере- живать меньше. Нужно также учитывать, что сожаление и ошибка ретроспективы возникают одновременно, так что полезнее всего стараться предотвратить ретроспективную оценку. При- нимая решение, я или обдумываю все очень тщательно, или решаю практически наугад. Ретро- спектива хуже всего тогда, когда вы немного подумаете – ровно столько, чтобы потом корить себя: «А я ведь почти сделал правильный выбор».

Дэниел Гилберт с коллегами высказали провокационную мысль, что люди обычно ожи- дают, что сожалений будет больше, чем они испытывают на самом деле, потому что недооцени- вают действенность психологической защиты, которая вступит в силу, – ее назвали «психоло- гическая иммунная система». Рекомендации просты: не следует придавать слишком большого значения сожалениям; если даже вы и пожалеете, то вовсе не так сильно, как представляется сейчас.

Разговоры о подсчете

«У него отдельные мысленные счета для покупок за наличные и в кредит. Я постоянно напоминаю ему, что деньги – это всегда деньги».

«Мы придерживаем эти акции, лишь бы только не закрыть мысленный счет в минусе. Это эффект диспозиции».

«Мы нашли в этом ресторане прекрасное блюдо и других даже не пробуем, чтобы избежать разочарования».

«Продавец показал мне самое дорогое детское кресло в машину и сказал, что оно самое безопасное; я не мог решиться купить модель подешевле. Это как запретная сделка».

ВКР посвящена исследованию деятельности ТНК в современном мировом политическом процессе для определения их роли в мировой политике

Актуальность темы исследования: глобализация или высшая ступень интеграции — это ведущая тенденция развития человечества в период конца ХХ - начала ХХI столетия, которая происходит на локальном, региональном, государственном и континентальном уровне. Открывая новые границы в мире, интернационализируя пространство, она становится новой политической детерминантой в мире. 

Глобализация, постепенно интегрируясь в современный политический процесс, открывает дорогу для новых акторов современных международных отношений, а именно ТНК, НПО (неправительственным организациям) и ТНБ (транснациональным банкам), которые с каждым годом приобретают все большее экономическое и политическое влияние. Всего в мире насчитывается 82 000 транснациональных компаний (на 2020 год), у которых 810 000 филиалов по всему миру. Из топ 100 экономик — 52, это экономики транснациональных компаний. Также на их долю приходится до пятидесяти процентов общемировой торговли. Интересным фактом является также и то, что из 750 000 выдаваемых каждый год патентов 80 процентов принадлежат ТНК.

Новые группы субъектов международных отношений, а именно ТНК, ТНБ и НПО, ВТО, действуют так, что границы между политикой и экономикой становятся все более транспарентными. В результате требуются новые подходы и методы к иерархии субъектов международных отношений в условиях глобализации.

 В последние годы эти организации могут сравниться с количеством оказываемого влияния на международный политический процесс с ООН и другими политическими организациями.

Происходит «экономизация» мировой политики, а вместе с ней и выстраивание других критериев и параметров работы международных отношений. 

Современная экономическая трансформация в международных отношениях постепенно приводит к тому, что государство теряет контроль над экономикой не только за рубежом, но и внутри страны. Таким образом, появление экономической зависимости приводит к политической.

В настоящее время экономические, политические и социальные изменения, происходящие на глобальном уровне, становятся все более взаимосвязанными и взаимозависимыми, создавая комплексное взаимодействие между акторами развития.

Согласно теории мировой системы И. Валлерстайна основным фактором развития мира является именно развитие мировой экономики, в которой различные страны или группы стран могут улучшать свои позиции и оказывать воздействие и влияние на фундаментальные параметры экономической, политической или военной силы. 

В современном процессе глобализации формируются новые основы мировой экономической системы, которая непосредственно изменяют и международные отношения.

1. Постепенно стирается грань между внешней и внутренней деятельностью, между внутренней и внешней экономикой и политикой.

Происходит «экономизация политики».

1. Вместе с экономикой и политикой, трансформируется и военная сила. Теперь вооруженные силы защищают не только суверенитет государств и их национальные интересы, но и экономические границы.
2. В этих условиях роль национальных государств трансформируется, наиболее развитые из них превращаются в транснационализированные.

Они начинают играть новую для себя роль глобального предпринимателя и постепенно передают функцию отстаивания стратегических национальных интересов ТНК.

1. Меняется мотивация во внешней политике. Транснационализируясь и интернационализируясь страны начинают формировать мировой доход. И именно участие в формирование мирового дохода является высший экономическо-хозяйственным стимулом.
2. Международные организации, которые зародились в послевоенное время, в том числе и ООН постепенно утрачивает свою силу на мировой арене. Медленно, но утрачивает.
3. ТНК и им подобные организации, сформировавшись и постепенно развиваясь начали ослаблять национальный суверенитет государств. Они постепенно становятся самостоятельными и самодостаточными, и саморазвивающимися системами. У государств в экономической сфере остается все меньше рычагов давления на наднациональные структуры.
4.  Финансовая поддержка политических партий и элит, спонсорство со стороны ТНК.
5. Лоббизм, активизация групп влияния.
6. Подкуп чиновников и лиц, принимающих решения.

На текущий момент интересно выделить такую страну, как США. По мнению многих людей, в том числе и экспертов в хозяйственной и управленческой деятельности, именно она является самой мощной экономической, политической, военной державой в мире. Трудно с этим не согласиться. С появлением такого термина и явления, как глобализация, именно эта страна одна из первых начала использовать все преференции этого явления. В разных отраслях индустрии на ТНК США приходится более 50% влияния и мирового рынка. Главный задача американских ТНК-это обеспечить интересы и лидерство государства на мировой арене. И именно глобализация, и ее главный агент-ТНК позволяет это сделать, не только Америке, но и другим странам, расширяя свое экономическое присутствие в мире, а позже и политическое.

Вовлечение ТНК в современный мировой политический процесс.

Глобализация является причиной активного развития мировой экономики, а следом за ней ТНК активно интегрируются в мировую политику. ТНК очень часто становятся кадрово-политическим резервом для государственной политической службы во многих странах(Revolving door или Amakudari). То есть, в правительстве и на государственных должностях можно увидеть представителей различных ТНК. Это увеличивает взаимную интеграцию и влияние ТНК и государства друг на друга.

Очень часто ТНК проводят свою корпоративную дипломатию для достижения внутрикорпоративных целей. В последнее время принимаемые решения в политике зависят от количества денежного капитала, стоящего за ними.

Наибольшая политическая активность свойственна таким организациям как Royal Dutch Shell, British Petroleum, Walmart, Exxon Mobil,  General Electric.

Как упоминалось ранее основным фактором развития современного мира является развитие мировой экономики. С таким новым условием главными игроками, скорее всего будут не государства, а именно ведущие Транснациональные корпорации, которые постепенно наращивают политическое влияние вместе с экономическим. 

Можно предположить, что один из главных интересов ТНК это сверхприбыль. Чтобы ее достичь ТНК могут способствовать войнам и государственным переворотам. Некоторые ТНК обладают ресурсами, чтобы снарядить свою маленькую армию. Существует целый ряд ТНК, специализирующихся только на производстве вооружения. Например, «Локхид Мартин», «Нортроп Грумман». Главной чертой военного производства являются государственные заказы, которые очень часто приносят огромную прибыль. Если в гражданских отраслях процент прибыли составляет в среднем 8-15%, то в сфере военного производства - 30-50%.

США — это лидер глобализации в современном мире. Штаб-квартиры большинства ТНК находятся именно в Америке. Имея такую возможность, США активно ею пользуются. Они используют весь мир как огромное пространство для своих товаров и капиталов, а также для поиска рабочей силы. США обладают возможностью отправить своих солдат почти в любую точку мира, а также оказывают влияние на ООН и ВТО.

Стремясь к военной и экономической мощи, американские ТНК постепенно создают олигархическое ядро. В 1921 году был создан Совет по международным отношениям, его штаб-квартира располагается в Нью-Йорке. В 2005 году информационное агентство Inter Press Service охарактеризовало СМО как «самый влиятельный внешнеполитический мозговой центр страны». И это правда, ведь туда входит политическая и прежде всего деловая элита Америки.

Был сформирован однополярный мир в экономике, во главе которого Америка. После распада СССР, ТНК должны были поддержать страны прошлого советского блока и утвердить новые государства в новом многополярном мире. Но в итоге монопольную власть на мировом рынке получили США и был четко сформирован однополярный мир, где США и их союзники утверждают свою власть в мире.

Фундамент развития ТНК — это прежде всего вывоз капитала и эффективное его использование. ТНК обладают большей частью производственного капитала частного сектора. Такие большие возможности приводят к большому уровню коррупции, особенно только в развивающихся странах. Однако, обладая большими финансовыми ресурсами ТНК способны понизить вероятность кризиса или урегулировать его вовсе.

            Крупноразмерное    развитие    ТНК    в    мире    приводит    к    угрозе

существования института государства, если не полностью, то точно частично государство постепенно утрачивает свои силы и возможности как основной и главный актор международных отношений. Защищая свои экономические интересы, ТНК часто создают особые политические лобби, которые противостоят привычным политическим организациям и структурам.

ТНК уничтожили предыдущий тип отношений под названием Метрополия-Колония, был создан новый характер отношений, а именно- Север-Юг. Это термин, характеризующий отношения, существующие между передовыми индустриальными странами (Севером) и третьим миром, или развивающимися странами (Югом).

Это вызвало определенные последствия. Неравенство в уровне развития «глобального Севера» и «глобального Юга» привело к тому, что основным направлением трудовой миграции в мире является миграция с Юга на Север. Неравенство в уровне развития «глобального Севера» и «глобального Юга» многие исследователи называют в качестве причины роста антиамериканизма и ненависти к западной цивилизации в целом, причины популярности исламского фундаментализма и распространения исламистского терроризма. Таким образом, роль ТНК в расслоение мира по линии на 2 части не подлежит сомнению.

Проникая в наименее развитые страны, то есть государства из списка Юг, ТНК привносят наибольшей дисбаланс в их существование.

1. ТНК создают мощную конкуренцию местным компаниям и теснят их на внутреннем рынке, не давая возможности развиваться.
2. Свободные перемещения капитала ТНК подрывают стабильность национальной валюты и национальной безопасности.
3. ТНК насаждают свою идеологию бизнесу, который существует внутри страны.
4. Если интересы ТНК не совпадают с национальными интересами государства. Транснациональный капитал может оказывать влияние на формирование государственных интересов.

Таким образом, транснационализация привела к формированию нового мирового порядка, при котором международные организации уже не столько действуют на основе норм международного права, сколько оформляют своими решениями силовую политику стран-лидеров Северного блока.

 Глобализация и транснационализация международных отношений и мирохозяйственных связей - закономерный процесс, заключающийся в усилении взаимосвязи и взаимовлияния основных направлений и составляющих развития мирового сообщества. В широком понимании — это многофакторное взаимодействие разнообразных явлений международной жизни: экономических, нравственно правовых, социальных, политических, этнических, религиозных, психологических и т.д.

В политической жизни все активнее вступают в мировую политику общественные организации и движения, не обязательно массовые. А в экономической жизни - ТНК и ТНБ. Эти группы субъектов международных отношений действуют так, что границы между политикой и экономикой становятся все более транспарентными. В результате требуются новые подходы и методы к иерархии субъектов международных отношений в условиях глобализации. В последние годы такие организации как многочисленные ТНК и ТНБ, МВФ, ВТО, могут сравниться по влиянию на политику с ООН и политическими организациями. Происходит “экономизация” мировой политики, а вместе с ней и выстраивание других критериев и параметров работы международных отношений.

Анализ основных публикаций отечественных и зарубежных авторов показывает наличие множества оценок роли ТНК в мировой политике. Из трудов российских ученых выделяются работы, таких авторов, как Р.И. Зименков, С.А. Бартенев, Бабиков А.В, И.Б. Мамедов, А.С.Булатов, Л.Д. Градобитова, В.М. Грибанич, Р.С. Гринберг, М.В. Братерский, М.Г. Делягин, С.И. Долгов, В.Л. Иноземцев,  А.А. Бородаевская, Т.М. Исаченко, В.М. Колесов, Н.Н. Косолапов, Н.Н. Ливенцев, А.Г. Мовсесян, М.Н. Осьмовой, В.Е.Рыбалкин, Н.А. Симония, В.Б. Супян, Р.И. Хасбулатов, Булатов А.С.      

В работах отечественных авторов рассматриваются различные теории процесса транснационализации и аспекты глобальной экономики применительно к мировой политике. Классический, традиционный взгляд на последствия и эффекты глобализации сосредотачивается только на экономических аспектах этого процесса, тогда как задача анализа его политических последствий все чаще перекладывается на политологов и специалистов в области международных отношений.

Как и предсказывал С.Хантингтон происходит столкновение цивилизаций ввиду фактора неравенства. По причине того, что ТНК обеспечивают и поддерживают благосостояние немногих, возникает сильная зависимость оставшегося большинства от трех центров экономического развития - Северной Америки, Западной Европы и Восточной Азии. Мировая экономика концентрируется лишь на нескольких странах (в большей степени на США). Перспектива растущего мирового неравенства, может привести к глобальному экономическому коллапсу.

В условиях почти неизбежного распространения оружия массового уничтожения в XXI в. ситуация становится особенно опасной. «Одним из вероятных сценариев, - пишет С.Кауфман из Совета национальной безопасности США, - может быть инициируемая экономическим неравенством Севера и Юга война с массовыми потерями».

Индийский специалист Гурмит Канвал отмечает, что в условиях резкого уменьшения жизненно и экономически важных природных ресурсов ТНК, прежде всего развитый стран попытаются завладеть оставшимся стратегическим сырьем, что обострит противоречия богатых и бедных до предела.

По мнению известного британского социолога З.Баумана, глобализация и ТНК не столько формируют единый мир, сколько способствуют его фрагментарности и лоскутности. Развивающимся странам принадлежит лишь малая часть мирового богатства, тогда как их население составляет более 80% всего населения Земли. И это еще далеко не высшая точка нынешней поляризации, добавляет Бауман, поскольку доля общемировых доходов, достающаяся беднякам, еще меньше: на рубеже веков 85% населения Земли получали лишь 15% общемирового дохода.

         Следует также выделить альтерглобалисткую парадигму Самира Амина. Он считает, что функционирование ТНК лишь усилит поляризацию на мировом уровне. Основную роль в таком процессе будут играть пять типов монополий: 1) в сфере технологий; 2) функционирующие в русле международных финансовых потоков; 3) имеющие доступ к природным ресурсам; 4) работающие в сфере коммуникаций; 5) действующие в области производства оружия массового уничтожения.

Инструменталисты-марксисты (Р. Милибэнд) и элитисты (Р. Миллс, Ф. Хантер, М. Паренти, В. Домхофф) считают, что глобальный бизнес подчиняет себе государственный аппарат, монополизирует политическую власть. Различия между положениями двух теорий фактически заключаются в том, что элитисты говорят о некой «властвующей элите», а инструменталисты — о «господствующем капиталистическом классе».

Интересно мнение Дж.Сороса-финансового лидера, активно критикующего мировую капиталистическую систему. В свое время он негативно высказывался в отношении администрации Дж.Буша-мл., которая оказывала помощь нуждающимся государствам в размере 0,1% от своего ВВП. При этом, оставаясь ревностным сторонником транснационализации.

В литературе, направленной на исследование ТНК, выделяют несколько механизмов воздействия корпораций на внешнюю политику государств.

1. Переход государственных чиновников в штат корпорации (Revolving door или Amakudari).
2. Переход представителей высшего менеджмента ТНК на государственную службу и лоббирование интересов корпорации в государственном аппарате.
3. Участие представителей ТНК в ключевых советах, комитетах и других совещательных органах определяющих экономическую политику государств.
4. Лоббизм.
5. Финансовая поддержка политических элит со стороны ТНК.
6. Привлечение развитых государств, получение разного рода поддержки от страны происхождения.

Таким образом, транснационализация привела к формированию нового мирового порядка, при котором международные организации уже не столько действуют на основе норм международного права, сколько оформляют своими решениями силовую политику стран-лидеров Северного блока.

Аннотация: Процессы развития современного общества отличаются нелинейностью. Постиндустриаль- ные общества характеризуются высокой степенью атомизации, разрушением классической системы социаль- но-политических институтов. Кризис традиционной электоральной демократии также может быть отнесен к последствиям социальных трансформаций. Ключевым фактором управления обществом становится контроль информационного пространства и социально-значимого дискурса. Однако, способность данного инструмента- рия быть достаточным в период глобальных трансформаций, распада традиционных и формирования новых геоэкономических макрорегионов, наконец, для сохранения целостности государственных систем и единства национальных государств, остается неопределенной. В статье вводится понятие «социальная связность», кото- рое отражает процесс воспроизводства социальных связей, способных обеспечить устойчивую управляемость крупных общественных систем в граничных условиях социально-политического развития, связанных в т.ч. и с внешним давлением в процессе формирования новых макрорегионов по периметру границ Евразии.

Ключевые слова: социальная связность, социальные институты, электоральная демократия, макрорегио- ны, геоэкономика.

Dmitrii Evstaf’ev

Social connectivity as a vital factor of development of Russia in the post-global world

Abstract: The processes of development of modern society are characterized by non-linearity. Post-industrial societies are characterized by a high degree of atomization, the destruction of the classical system of socio-political institutions. The crisis of traditional electoral democracy can also be attributed to the consequences of social transformations. The key factor in the management of society is the control of the information space and socially significant discourse. However, the ability of this tool to be sufficient in the period of global transformations, the collapse of traditional and the formation of new geo-economic macro-regions, and finally, to preserve the integrity of state systems and the unity of national states, remains uncertain. The article introduces the concept of “social connectivity”, which reflects the process of reproduction of social connections that can ensure the stable manageability of large social systems in the boundary conditions of socio-political development, including and with external pressure in the process of forming new macro-regions along the perimeter of the borders of Eurasia.

Key words: social connectivity, social institutions, electoral democracy, geoeconomics, macro-regions.

Введение

Пандемия коронавируса, сфокусировавшая в себе длительное время назре- вавшие негативные тенденции глобального развития, поставила вопрос не толь- ко о неизбежности переконфигурации мировой экономики и системы между- народных отношений, но и о необходимости пересмотра многих устоявшихся представлений о критериях и сути социального развития. Эти предположения были основаны на представлении о необратимости и исключительно поступа- тельном характере глобализации в том виде, как она понималась традиционно, т.е. как постепенный перенос основных драйверов развития с национального на наднациональный уровень, уровень транснациональных экономических и социальных систем. Это на этапе поздней глобализации привело к постепен- ной утрате значимости национальных и пространственных факторов развития, включая и часть соответствующих атрибутов.

Подобный подход оказал существенное влияние и на представление о воз- можности тиражирования социальных моделей, свойственных для наиболее развитых стран мира, стоящих в основном на постиндустриальной и предпо- стиндустриальной фазе развития. Концепцию социальной атомизации, выво- дившей на первый план унификацию потребительского поведения при объ- являемом неограниченным потреблении1, вряд ли можно рассматривать как сохраняющую актуальность. Социальная атомизация и сетевизация из флаг- манских направлений развития человечества [1] перешли в разряд процес- сов, создающих значимые риски. Но на уровне концептуального осмысления подобный подход еще долго будет присутствовать в глобалистском дискурсе, тем более, что идея социального транснационализма и противодействия со- хранению локализованных идентичностей2 продолжает рассматриваться как одна из ведущих для глобализма. Главный посыл: технологические прорывы снижают потребность в ассоциировании индивидом себя с определенным пространством3.

Системообразующим аспектом последних лет в отношении процессов раз- вития является возвращение к восприятию современного мира как явления пространственного4, тогда как на этапе т.н. поздней глобализации продвига- лась концепция постпространственного мира, основанного на неограниченном транснационализме отдельных, важных с точки зрения институтов глобализа- ции, социальных групп. Признание пространственного характера современно- го мира, даже в варианте локализованного глобализма (глокализации), произ- раставшее из признания социологических и потребительских особенностей конкретных обществ5, стало существенной коррекцией традиционного подхода к оценке глобального развития. Это вскрыло целый ряд проблем, ранее не счи- тавшихся принципиальными в условиях поступательного развития глобальной экономической и социальной интеграции. Перечислим их:

- резкая политизация принимаемых экономических и социальных решений как на глобальном и региональном, так и на национальном уровнях. Возник- новение новой дихотомии «экономика – политика», в которой соображения кратко- и среднесрочной экономической целесообразности не являются реша- ющими, за исключением того, что касается устойчивости социально-экономи- ческих систем. Наблюдается возвращение условно «идеологических» аспектов в качестве критериев развития. Мы фактически находимся в начальной фазе новой идеологической конкуренции, хотя понятие «идеология» и существенно изменилось;

- кризис системы электоральной демократии, появление устойчивой потреб- ности в оживлении процесса выборов6, на фоне растущего недоверия к системе как таковой. За этим скрывается признание востребованности в электоральном процессе именно радикалов, противостоящих вырождающейся «меритокра- тии стабильности», как это и произошло в США в 2016 г. и, с менее острыми последствиями, в Европе. Выборы в США в 2020 г. и последующие полити- ческие процессы поставили под сомнение в принципе возможность продол- жения существования выборной демократии в классическом виде в современ- ном социальном и технологическом пространстве. Но в этом же направлении действует и развитие технологий: широкое внедрение дистанционных методов голосования меняет не только чисто операционную сторону выборов, но и более глубокие фундаментальные их основы. Реализация важнейшей функции гражданства становится все более и более коммуникационным, но не социаль- ным процессом;

- волнообразно развивающаяся конкуренция сетевых и иерархических структур (в последнем случае практически всегда – государств) за доминирование в сфере моделей экономической регулятивности и социального развития. Эта конкуренция реализуется в т.ч. в сфере социального развития7, но главное – она является конкуренцией различных моделей отношения к пространству. Одним из наиболее очевидных последствий этого является кризис классической де- мократии, которая есть продукт именно социально-политический иерархич- ности. Это уже проявляется в падении доверия к традиционным выборным моделям, размывающим принцип равноправного представительства;

- трансформация реально существующих и развивающихся процессов эт- нокультурной конкуренции от сценария «столкновения цивилизаций», осно- ванного на пространственном взаимодействии различных социокультурных сообществ, не всегда правомерно относимых С. Хантингтоном к условно «ре- лигиозным» [2], к модели социокультурной анклавности. Для нее простран- ственная локализация становится принципиальным условием существования, но она же отрицает принцип доминирования национально-государственного суверенитета;

- локализация маркетинга и усиление иных коммерчески значимых комму- никаций с большей привязкой их к конкретному пространству, явный отход от универсализма в коммерческих коммуникациях, расширение кастомизирован- ных и «нишевых» форм маркетинга, адаптированных к особенностям конкрет- ных не только социальных групп, но и географических пространств. Механиз- мы коммерческого маркетинга транзитируют в политические коммуникации;

- расширение пространства эффективных информационных манипуляций, позволяющих в течение относительно длительного времени поддерживать в общественных коммуникациях ситуацию «дополненной социальной реально- сти». Хотя они пока еще и недостаточны для того, чтобы, только опираясь на них, обеспечивать изменение характера политического режима;

- возникновение и развитие феномена социо-коммуникационной гибридно- сти [4], т.е. операционных пространств, где действие не разделимо с коммуни- кацией, превращение социо-коммуникационных сообществ в наиболее актив- ных игроков в политическом пространстве, причем их значимость в условиях пандемических ограничений выросла. Феномен социо-коммуникационной гибридности широко востребован и как инструмент организации и управления различными социополитическими процессами, включая и выборный процесс, но с противоречивыми результатами. В действительности, возникновение феномена социо-коммуникационной гибридности и доминирование в поли- тическом управлении информационно-манипулятивных технологий – разно- направленные тенденции. Они уже сейчас входят в противоречие, формируя конфликт между «народовластием» и «демократией», угасающими в усло- виях доминирования информационного общества и формирования социально опасного суррогата «цифровой демократии» как модели политической органи- зации.

Хотя глобализированное информационное общество остается наиболее устойчивой надпространственной системой из всех крупных систем глобали- зации, мы наблюдаем существенное усиление элементов пространственности и соответствующей социо-пространственной логики, впрочем, содержащей большой объем социально-философских рудиментов концептов постпростран- ственного мира. Но, очевидно, что с социальной и социокультурной точек зре- ния, современный мир, а главное, политические элиты соответствующих стран оказались не готовы к пространственному миру. Все остальные императивы глобального общества, такие, как «демократия», «развитие», «свобода», «про- цветание», становятся доступными нам сквозь призму интерпретаций инфор- мационного общества.

Исследование процессов формирования новой социально-политической ре- альности по подобным векторам может быть исключительно межотраслевым и включать в себя как внутренние, так и внешние факторы и аспекты разви- тия. Социальное развитие становится одним из наиболее значимых векторов глобальной конкуренции в условиях формирования многополярного мира. За- дачей данной статьи является обоснование необходимости введения в методо- логический и аналитический оборот нового интегрирующего понятия «соци- альная связность» и анализ его структурных компонентов.

Постановка вопроса: «социальная связность» как социально-политическая категория

Современное социальное пространство можно охарактеризовать как слож- ную систему с имманентными ей внутренними противоречиями. Это понятие не может быть однозначно методологически определено, хотя бы в силу его структурной динамичности и нарастающей контекстности. Сложность пред- ставляет и более узкий термин «общество», в сущности, означающий форму организации локализованного на определенной территории социального про- странства. Но если мир глобализации – мир постпространственный, то насколь- ко понятие «общество», вернее, то содержание, которое мы в него вкладываем, остается релевантным той системе социальных отношений, трансформирую- щейся на наших глазах в условиях доминирования коммуникационной состав- ляющей социальности? Об этом прямо писали многие западные социальные философы, например, Э. Гидденс и Ф. Саттон8.

Автор считает возможным предложить к введению в научный оборот катего- рию «социальная связность».

Социальная связность является методологически сложным и разноуровне- вым понятием, отражающим кластеризацию социологически выявляемых дан- ных о готовности значимых социальных групп к тем или иным действиям. Эти данные оцениваются в контексте среднесрочных геополитических и геоэконо- мических процессов. Формирование целостной картины возможно только на основе междисциплинарного подхода, основывающегося на принципе синтеза ключевых нарративов социального, экономического, политического и социо- культурного характера. Анализ социальной связности возможен только в дина- мике, что предполагает сочетание результатов количественных, качественных и аналитических исследований.

Применительно к условиям функционирования крупной государственной системы социальная связность могла бы быть определена как степень устой- чивости политико-социальной системы государства как к внешнему воздей- ствию, объективному или сконструированному, так и к внутренним обще- ственно-экономическим процессам, выводящим ситуацию за рамки «обычной» жизни в системе сложившихся социальных институтов и связей.

Базовый уровень социальной связности для эволюционно развивающейся ситуации в мировой экономике и глобальной политике может быть определен как способность преодолевать циклические кризисы без значимых потрясений и осуществлять модернизацию экономики и социальной системы страны без перехода к мобилизационным форматам государственного управления. Одна- ко, в условиях революционных трансформаций и слома институциональной структуры общества это определение связности не является адекватным.

Социальная связность возникает как результат масштабирования и углубле- ния эффекта вписанности социальных групп в пространства экономического развития конкретных страны или региона, осознания ими системы социаль- но-экономической взаимозависимости, существующей в государстве или ма- крорегионе. Социальная связность есть проекция экономических интересов на групповое социально-политическое поведение, отражающее более высокий уровень социального фреймирования, личные, нежели индивидуальные, пове- денческие и потребительские стереотипы. Более высокий уровень социального фреймирования определяется в т.ч. интегрированной потребностью в реализации поведенческих стереотипов через социальную деятельность, идентифика- цию индивида с тем или иным пространством, пусть даже и не вполне коррек- тно оцениваемым9.

Социальная связность является фактором, дополняющим пространственную и геоэкономическую связность любой страны, но в особенности – страны с крупным, протяженным и разнотипным в экономическом и историко-культур- ном отношениях пространством. В данном случае возникает следующая диа- лектика: социальная связность является важным составным элементом связно- сти геостратегической и геоэкономической, но обеспечивается иным набором инструментов, находясь операционно и методологически в несколько иной плоскости, нежели связность геостратегическая и геоэкономическая – во мно- гом явления технологические10.

Отметим важный момент: пространственное развитие вне задачи укрепле- ния социальной связности, формирования новых узлов социальной связности становится бюрократическим процессом, сводящимся к развитию инфраструк- туры, но не ведущим к укреплению целостности страны, ее устойчивости в процессе геоэкономической конкуренции. Но и проекты, направленные фор- мально на создание новых социальных институтов, вне экономической базы, провисают в воздухе и превращаются в лучшем случаев в коммуникационные, а чаще – в «фантомные» системы. Социальная связность является продол- жением связности геостратегической применительно к социальным инсти- тутам, интересам и моделям поведения крупных общественно-политических групп, осознающих себя в качестве таковых, не давая им превратиться в деста- билизирующий фактор, как это произошло, например, с людьми, вовлеченны- ми в сектор цифровых технологий в Белоруссии.

Социальная связность в системе инструментов развития государства и общества

Мир сталкивается с дилеммой социального управления: управление обще- ственными процессами через коммуникацию или управление через структуры власти и вовлеченные во власть социальные институты11. Оба варианта построения моделей управления/развития имеют свои значимые недостатки, порож- даемые переходным состоянием современного мира, в котором не просто не разрешен вопрос о фундаментальной и универсальной основе нового социаль- ного порядка («модели развития»), но и в различных его регионах возникают пространства, основанные на разных в институциональном и операционном плане моделях (это является предметом специального рассмотрения, посколь- ку затрагивает большой комплекс проблем, находящихся на стыке проблемати- ки социального, социокультурного и политико-институционального развития). В перспективе подобная разновекторность может перерасти в ситуацию конку- ренции различных моделей социального развития, особенно с учетом форми- рования конкурирующих геоэкономических макрорегионов.

Понятие «социальная связность», безусловно, находится ближе к институ- циональному управлению, но дает возможность включить в «контур» и новые социо-конструктивистские возможности информационного общества, выводя явление (а с ним – и соответствующие процессы) за рамки чистой социальной институциональности и достраивая его социоинформационными связями, спо- собными в нынешних условиях придать политико-социальной системе страны и конкретных регионов дополнительную устойчивость.

Необходимость «продолжения» системы социальной связности в инфор- мационную сферу доказал «казус Хабаровска», где под влиянием медийных процессов, включавших целый ряд очевидных манипуляций, фактически была разрушена формально институционализированная система провластных соци- ально-политических организаций, оказавшаяся практически беззащитной пе- ред информационно-манипулятивным воздействием.

Но принципиальным моментом, требующим осознания наиболее значимыми и активными группами в элите, является критичность социальной связности и управления процессами ее развития для всего контура государственного управ- ления в России. «Социальную связность» можно было бы, исходя из этого по- нимания, определить как инструмент долгосрочного управления развитием, нацеленный на максимальное обеспечение социально-политической целост- ности страны/региона.

Социальная связность может рассматриваться как некий аналог «мягкой силы» государства [5], хотя и обращенный внутрь страны, а не вовне, но ис- пользующий примерно схожий набор инструментов: от создания институтов для воспроизведения лояльности до формирования некоего аналога идеологии или идеолого-подобного инструмента, адекватного обществу или, как мини- мум, наиболее социально и экономически активным его стратам.

Для России в современных условиях требуемый уровень социальной связно- сти должен быть существенно выше. Он должен, с одной стороны, обеспечи- вать процессы модернизации на более высоких темпах экономического роста, нежели сейчас, а с другой, гарантировать сохранение целостности политиче- ской власти и управленческих систем, обеспечивая операционный государ- ственный суверенитет.

Социальная связность диалектически определяется несколькими векторами внутренней устойчивости общества и государства:

- наличие и поддержание, несмотря на кризисные явления, внутреннего и внешнего порядка, единого целеполагания («прогноза») в отношении развития общества и государства; наличие понимаемого и, желательно, вполне рациона- листического механизма соотнесения индивидуального, группового и общена- ционального целеполагания. Это дает возможность если не игнорировать, то, как минимум, демпфировать краткосрочные колебания общественно-полити- ческой и социально-экономической ситуации;

- присутствие внутри общества социальных страт или значимых групп, на уровне коллективного мышления имеющих представления о наиболее жела- тельном векторе развития страны, отличные от большинства. Социальная ато- мизация в крупных урбанизированных центрах и связанный с ней феномен возникновения «цифровых космополитов»12 является одним из факторов, обу- словливающих потенциально деструктивные явления;

- включенность в социальные институты определенного типа, вокруг кото- рых создается уникальное пространство, характеризующееся специфической системой социальных и, часто, социально-экономических связей13. Институ- циональная насыщенность того или иного пространства в действительности является одним из значимых факторов, хотя важнейшим фактором, ограничи- вающим возможность обеспечивать социальную связность на основе разви- тия институтов гражданского общества, является системное выхолащивание их сути, как площадок не только влияния на общество, но и взаимодействия ключевых групп социально-политических интересов14. Развитие глобальных процессов и социальная атомизация привели к утрате во многих социальных институтах функции интерактивности. Это означает, что социальная связность должна будет выстраиваться в гибридность в социо-коммуникационном и постинституциональном пространстве, зачастую «замусоренном» фиктивными социально-политическими институтами;

- готовность ключевых социально вовлеченных групп общества, как мини- мум, к среднесрочному планированию своего будущего в социальном и со- циально-экономическом плане. Вовлеченность относительно широких слоев общества в инвестиционную деятельность является важным, но далеко не решающим фактором такого планирования. Гораздо более значимым являет- ся сложно математизируемый фактор среднесрочного планирования развития собственного социального окружения («малая» и «большая» семья, прежде всего), а также такие аспекты личного и социального развития, как «инвести- ции» в образование, динамика представлений об идеальной карьере, планиру- емой недвижимости и пр.;

- устойчивость доверия к государству/системе власти, подверженность этого доверия существенным ситуативным колебаниям, «смешение уровней» ответ- ственности за негативные процессы в общественном мнении, перенос негатива с одного уровня на другой. Этот аспект отражает осознание обществом на ло- кальном и региональном уровнях своего места в общей системе трансформа- ций. Его опасным «разрывом» является разновекторность динамики доверия к различным уровням власти, что в определенном контексте становится более опасным, чем общее падение такого доверия, поскольку создает основы для размывания понятия «власть» как такового;

- формирование и поддержание общей ценностной базы, как минимум, спо- собной обеспечивать пассивную устойчивость по отношению к внешней про- паганде, а, как максимум, играть роль инструмента самоидентификации об- щества. Ощущающийся во многих странах сдвиг самоидентификационных механизмов к простейшим визуальным символам говорит о существенном и почти всеобщем ослаблении этого фактора социальной связности. Наличие факторов ценностной интеграции принципиально для России, которая явля- ется страной не только поликонфессиональной, но и с выраженной социокуль- турной многоукладностью15;

- развитие дееспособных и относительно независимых от государства меха- низмов взаимопомощи в случае возникновения локального кризиса социаль- ных и управленческих систем. Например, весной 2020 г. неадекватными с точки зрения поддержания социальной устойчивости оказались многие организации, формально сориентированные на обеспечение деятельности малого и среднего бизнеса. Безусловно, этот аспект отражает степень имманентной самооргани- зации общества, сохранения в нем традиционных социокультурных атрибутов. Но также это является результатом привнесенных социальных связей.

Социальная связность должна быть достаточна для предотвращения выпадения отдельных экономических и административных регионов РФ из единой экономической системы и включения их в конкурирующие с Россией экономические комплексы. Как программу-максимум, следует рассматривать формирование социальных систем и моделей развития, привлекательных для соседних государств, но это неизбежно будет требовать существенно более вы- сокого уровня универсальности институтов, как чисто социальных, так и име- ющих то или иное организационное воплощение.

С учетом современной ситуации в мире, процессов регионализации глобаль- ной экономики и новой модели американской внешней политики, нацеленной на выжимание инвестиций из других стран и ресурсно богатых регионов, до- стижение нового уровня социальной связности является критически необходи- мым для сохранения Россией статуса великой державы и участия ее в борьбе за контроль над формированием новых правил игры после того, как нынешний этап глобальной турбулентности будет пройден. Достижение более высокого уровня социальной связности требуется и для сохранения дееспособности по- литических институтов, включая институты власти.

Вместо заключения: кризис социальной связности, как риск для России

Принципиальная значимость понятия «социальная связность» для устойчи- вого развития России определяется сочетанием ряда внешних и внутренних факторов развития. Наиболее значимыми из них, вероятно, нужно считать нецелостность социальной структуры России, незавершенность социальной модернизации в нашей стране, сосуществование в пределах одного социаль- но-экономического и политического пространства не просто различных со- циальных моделей, но и прямо конкурирующих укладов, претендующих на контроль пространства. Одним из очевидных социальных рисков может стать архаизация общества, разрушающая базовые социальные институты16.

Проблемой становится недостаточность классической электоральной демо- кратии для решения проблем развития России как целостного геоэкономиче- ского и геополитического субъекта. Помимо общемировых проблем, связан- ных с разочарованием в существующих моделях электоральной демократии, в России возникает конфликт трех ментальностей: региональной, отраслевой и политической, почти исключающий возможность управления страной только за счет классических методов политического макроуправления через «демократические институты». Это порождает социальную многовекторность, уже саму по себе несущую риски, которые в сочетании с внешним воздействием может получить не только политически, но и пространственно деструктивные формы. Электоральные механизмы, средства формирования и консолидации социально-политических интересов оказываются в вакууме. Это означает на- стоятельную потребность для России в поиске и аккуратной апробации новых моделей выборной демократии и механизмов ее обеспечения, в большей степе- ни соответствующих не только возникающему вокруг России внешнему кон- тексту, но и внутренним потребностям и реалиям.

Опыт России доказал необходимость, как минимум, самоподдерживающих- ся, а как оптимум, – самовоспроизводящихся естественных для народов Рос- сии социальных связей и относительную неэффективность сконструированных социальных институтов, способных обеспечивать консолидацию интересов и позиций ключевых групп общественных, а не только элитных интересов и их легальное выражение через имеющиеся политические механизмы, включая из- бирательную систему. Учитывая это обстоятельство, формирование системы социальной связности становится императивом развития России в условиях формирования по периметру Евразии сложной геополитической и геоэкономи- ческой ситуации, характеризующейся сочетанием возникновения гибридных угроз со значимой военно-силовой составляющей, а также появления потенци- альных новых центров экономического роста, действующих вне рамок тради- ционной системы экономической взаимозависимости и международного пра- ва. Эта проблема должна стать предметом специального углубленного анализа.

Список литературы:

Giddens А. Runaway World: How Globalization is Reshaping our Lives. New York, Routledge, 2003. 104 p.
Huntington S.P. Clash of Civilizations and The Remaking of World Order. New York, Simon&Shuster, 1996. 368 p.

Фукуяма Ф. Угасание государственного порядка. Москва, АСТ, 2017. 704 с.
Евстафьев Д.Г. Социо-коммуникационная гибридность как свойство современного информационного общества. Коммуникации. Медиа. Дизайн, 2019, No 3, сс. 140–158. URL: https:// cmd-journal.hse.ru/article/view/9896.
Nye J. Soft Power. Means to Success in World Politics. New York, Public Affairs, 2004. 192 p. Султыгов А.-Х.А. Чеченский анархо-сепаратизм: освободительная борьба или мятеж? Вестник Российской нации, 2020, No 1, сс. 9–39.

References:

Giddens А. Runaway World: How Globalization is Reshaping our Lives. New York, Routledge, 2003. 104 p.
Huntington S.P. Clash of Civilizations and The Remaking of World Order. New York, Simon&Shuster, 1996. 368 p.

Fukuyama F. Ugasanie gosudarstvennogo poryadka. Moskva, AST, 2017. 704 s. (In Russ.) [Fukuyama F. Political Order and Political Decay. Moscow, AST, 2017. 704 p.]
Evstaf’ev D.G. Socio-kommunikatsionnaya gibridnost’ kak svoistvo sovremennogo informatsionnogo obshchestva. Kommunikatsii. Media. Dizain, 2019, No 3, ss. 140–158. URL: https://cmd-journal.hse. ru/article/view/9896. (In Russ.). [Evstaf’ev D.G. Socio-Communication Hybridity as the Phenomenon of the Contemporary Information Society. Communications. Media. Design, 2019, no. 3, pp. 140–158.URL: https://cmd-journal.hse.ru/article/view/9896.]

Nye J. Soft Power. Means to Success in World Politics. New York, Public Affairs, 2004. 192 p.

Sultygov A.-Kh.A. Chechenskii anarkho-separatizm: osvoboditel’naya bor’ba ili myatezh? Vestnik

rossijskoj nacii, 2020, No 1, ss. 9–39. (In Russ. ) [Sultygov A.-Kh.A. Chechen anarcho-separatism: liberation struggle or revolt? Bulletin of Russian nation, 2020, no. 1, pp. 9–39.]

Автор:

Евстафьев Дмитрий Геннадиевич – кандидат политических наук, профессор департамента интегрирован- ных коммуникаций Факультета коммуникаций медиа и дизайна Национального исследовательского универси- тета Высшая школа экономики. Москва, Россия. E-mail: devstafiev@hse.ru.

About author:

Evstaf’ev Dmitry Gennadievich – candidate of political sciences, professor of the department of integrated communications of Faculty of communications media and design of National research university – Higher School of Economics. Moscow, Russia. E-mail: devstafiev@hse.ru.

Реформа третейских судов (ТС) не повысила доверие бизнеса и государства к такому способу разрешения споров, пишет «Коммерсантъ». Чиновники и новые суды считают ее успешной, однако статистика подтверждает, что исполнение третейских решений в госсудах не стало легче, а российский бизнес продолжает решать крупные споры за рубежом, что свидетельствует о провале экономической судебной реформы.

Закон об арбитраже вступил в силу пять лет назад — 1 сентября 2016 года. В ноябре 2021 года исполнится четыре года с окончания переходного периода третейской реформы, отведенного на переформатирование ТС. Суть реформы в том, что несколько тысяч ТС заменили на семь постоянно действующих арбитражных учреждений (ПДАУ). Право рассматривать споры на территории России также получили иностранные арбитражи — Гонконгский, Венский, Сингапурский и Международный арбитражный суд при Международной торговой палате (суд ICC).

В Минюсте отметили, что небольшое количество ПДАУ компенсируется созданием региональных отделений, «способствуя повышению доверия к институту арбитража со стороны бизнеса и государства». Там также указали на рост числа рассматриваемых споров — с 947 исков в 2018 году до 1374 исков в 2020 году.

Как в России смогли создать образцовый суд и куда он исчез

Представители ПДАУ согласились с положительными оценками ведомства. Зампред Международного коммерческого арбитражного суда (МКАС, является одним их трех арбитражных учреждений общего профиля) по спортивным спорам Вадим Чубаров считает, что семи существующих ПДАУ достаточно, чтобы учесть интересы российского бизнеса, в том числе за границей. Зампред Арбитражного центра при Российском союзе промышленников и предпринимателей (РСПП) Александр Замазий назвал успехами реформы прекращение деятельности «многих сомнительных и откровенно недобросовестных структур» и улучшение арбитражного законодательства. Вице-президент по правовым вопросам «Ростелекома» и член Объединения корпоративных юристов (ОКЮР) Александр Смирнов отметил рост доверия к ведущим арбитражным учреждениям.

Несмотря на положительные отзывы властей и судей, юристы отметили, что крупные и международные споры в основном остались в зарубежной юрисдикции, а ПДАУ рассматривает преимущественно внутренние дела. «Количество дел, которые рассматривают арбитражные центры, не достигло значительных показателей. Сами центры работают нормально, но их мало, и бизнес не сильно на них рассчитывает», — считает управляющий партнер АБ «Бартолиус» Юлий Тай.

Количество дел в ТС уменьшилось почти в десять раз и составляет менее 0,1 процента от коммерческих споров в государственных судах, отметил председатель правления Арбитражной ассоциации Владимир Хвалей. Данные статистики указывают на «полное фиаско» реформы, считает он. Не готов назвать реформу удачной и советник юридической фирмы Allen & Overy Андрей Панов. Он считает, что бизнес не нашел преимуществ третейского разбирательства по сравнению с госсудами — такие споры заметно дороже и длятся дольше.

По данным судебного департамента при Верховном суде России, за пять лет число обращений в государственные арбитражные суды за выдачей исполнительного листа на решение ТС упало в десять раз — с 7324 заявлений в 2016-м до 725 заявлений в 2020 году. Более шести тысяч споров перешли из третейской сферы в государственные суды, объясняет партнер юридической фирмы Mansors Роман Зыков. Таким образом, реформа не разгрузила госсуды и не справилась с одной из своих задач.

В конце мая уполномоченный по защите прав предпринимателей при президенте РФ Борис Титов заявил, что подавляющее большинство российских бизнесменов опасаются необоснованного возбуждения уголовных дел в отношении себя и считают ведение бизнеса в стране небезопасным. О страхе перед несправедливым уголовным преследованием заявили 80 процентов участников опроса Федеральной службы охраны (ФСО).

Источник: https://lenta.ru/news/2021/10/29/sud/