Этот день в истории – 27 октября

1672. Состоялся первый спектакль в Комедиальной хоромине. Комедиальная хоромина – первое в России специальное здание для театральных представлений – было выстроено по указу царя Алексея Михайловича в его летней резиденции, в селе Преображенском под Москвой, для развлечения его молодой супруги царицы Натальи.

1808. В ходе Русско-шведской войны (1808–1809) произошло сражение при Иденсальми, закончившееся победой шведских войск.

1905. На Балтийском заводе заложен броненосец «Император Павел I».

1927. В Москве открыт Центральный театр рабочей молодёжи, впоследствии преобразованный в «Ленком».

1939. Народным собранием Западной Украины во Львове принята декларация о вхождении в состав УССР. Народное Собрание Западной Украины избрало также Уполномоченную комиссию из 66 чел., которые должны были представлять Западную Украину на внеочередных сессиях Верховных Советов СССР и УССР. Комиссия направилась в Москву, где 1 ноября 1939 г. ВС СССР принял решение о вхождении Западной Украины в состав Советского Союза.

1941. Тихвинская оборонительная операция. Войска 4-й армии (командующий - генерал-лейтенант В.Ф. Яковлев) Ленинградского фронта остановили наступление противника в районе Ситомли, а войска 52-й армии – восточнее Малой Вишеры.

1944. Освобождение г. Ужгорода от немецких и венгерских войск.

1959. В массовой печати впервые опубликовано изображение обратной стороны Луны, полученное АМС «Луна-3», оно появилось в газете «Правда» и в других советских изданиях.

1962. Карибский кризис: разведывательный самолёт U-2 ВВС США сбит над Кубой советской зенитной ракетой; пилот майор Р. Андерсон погиб. Принято считать, что «Чёрная суббота», 27 октября – день, когда мир был ближе всего к глобальной ядерной войне.

1984. Страна отметила официальное открытие сквозного движения поездов по всей Байкало-Амурской магистрали. БАМ – одна из крупнейших железнодорожных магистралей в мире. Строительство основной части железной дороги, проходившее в сложных геологических и климатических условиях, заняло более 12 лет. Протяженность БАМа более 4 тысяч км.

В этой книге представлена масштабная теория, объясняющая, почему с изобретением государства свобода уступила место угнетению, почему в новейшее время эта тенденция стала преодолеваться, и что привело к быстрому распространению всеобщих свобод и демократии. Опираясь на обширные эмпирические данные, автор анализирует различные объяснения произошедшего роста свобод и приводит убедительные доказательства в пользу теории эмансипации. Исследование демонстрирует многочисленные тренды человеческой эмансипации, в совокупности позволяющие людям управлять своей жизнью. Наиболее важный из этих трендов – распространение «эмансипативных ценностей», имеющих приоритетом свободу выбора и равенство возможностей. Истоки процесса человеческой эмансипации автор видит в желании свободы и показывает, когда и почему это желание усиливается, почему оно является источником демократии, как оно оживляет гражданское общество, восстанавливает социальный капитал, поддерживает гуманистические нормы, усиливает ощущение счастья и помогает переориентировать современную цивилизацию в направлении устойчивого развития.

31. Политика рисков

Представьте, что вы столкнулись с двумя взаимосвязанными решениями. Сначала изу- чите оба, затем сделайте выбор.

Решение 1.

Выберите между:
А. верной прибылью в 240 долларов;
Б. 25 %-ным шансом выиграть 1000 долларов и 75 %-ным шансом не

выиграть ничего.

Решение 2.

Выберите между:
В. верной потерей 750 долларов;
Г. 75 %-ным шансом потерять 1000 долларов и 25 %-ным шансом не

потерять ничего.

Данная пара задач о выборе занимает важное место в теории перспектив. Она открыла то, чего мы прежде не знали о рациональности. При изучении условий задач пункты со словом «верный» вас либо привлекли (А), либо оттолкнули (В). Эмоциональная оценка верной при- были и верной потери – автоматическая реакция Системы 1, неизбежно возникающая перед более трудоемким (и необязательным) подсчетом ожидаемых стоимостей двух игр (соответ- ственно, получения 250 долларов и потери 750 долларов). Выбор большинства людей совпа- дает с предпочтениями Системы 1 – скорее А, нежели Б и скорее Г, нежели В. Как и во многих других выборах со средними или высокими вероятностями, люди проявляют неприятие риска, если речь идет о приобретении, и стремление к риску в ситуации потери.

В нашем с Амосом эксперименте 73 % испытуемых выбрали вариант А в решении 1 и вариант Г в решении 2. Сочетание Б и В привлекло лишь 3 % респондентов.

Я просил вас рассмотреть обе альтернативы перед совершением первого выбора, и вы, скорее всего, это сделали. Однако кое-что вы, несомненно, упустили – не рассчитали вероят- ные итоги четырех комбинаций выборов (А и В, А и Г, Б и В, Б и Г), чтобы определить понра- вившееся сочетание. Ваше разделение предпочтений для двух задач было интуитивно-нагляд- ным, и нет причин подозревать, что это может грозить неприятностями. Более того, сочетание двух задач на принятие решений требует трудоемких вычислений на бумаге. Естественно, вы их опустите.

Рассмотрим другую задачу:

АГ. 25 %-ный шанс выиграть 240 долларов и 75 %-ный шанс потерять 760 долларов

БВ. 25 %-ный шанс выиграть 250 долларов и 75 %-ный шанс потерять 750 долларов

Теперь выбрать нетрудно! Вариант БВ определенно доминирует над предыдущим (этот технический термин отражает несомненное преимущество одной из альтернатив). Вы уже зна- ете, что за этим последует. Доминирующий вариант АГ представляет собой сочетание двух отвергнутых альтернатив из первой пары задач на принятие решения – тот, который выбрали лишь 1 % опрошенных в начальном эксперименте. Проигрышный вариант БВ предпочли 73 % респондентов.

Широкий или узкий?

Приведенная выше задача многое проясняет в вопросе о пределах человеческой рацио- нальности. Для начала она помогает увидеть логическое постоянство наших стремлений к – не будем скрывать – несбыточной мечте, миражу. Взгляните еще раз на последний, самый про- стой пункт задачи. Представляли ли вы возможность разделения этой очевидной проблемы выбора на две, побудившие большинство людей выбрать худший из вариантов? Обычно так и происходит: каждый простой выбор, изложенный в терминах «прибыль/потеря», можно мно- жеством способов разложить на составляющие и получить предпочтения, в большинстве своем нестабильные.

Из примера также явствует, что неприятие риска в условиях выгоды и стремление к риску при потерях – себе дороже. Такое отношение вынуждает вас переплачивать, чтобы добиться верной прибыли (не участвуя в игре), и переплачивать, чтобы исключить верный проигрыш. И то и другое оплачивается из одного кармана, а когда вы сталкиваетесь с обеими проблемами одновременно, противоречивые отношения редко приводят к наилучшему результату.

Существуют два способа толкования решений 1 и 2.

∙ узкие рамки: последовательность двух простых решений, рассмотренных отдельно; ∙ широкие рамки: одно обстоятельное решение с четырьмя вариантами выбора.

В этом случае широкие рамки предпочтительнее. Это будет лучшим (или не худшим) методом в каждом случае, где несколько решений надлежит рассматривать вместе. Представьте более длинный список из 5 простых (бинарных) решений для одновременного обдумывания. Широкие, всеобъемлющие рамки включают одиночный выбор из 32 вариантов. Узкие рамки дают последовательность из пяти простых выборов. Итак, один выбор или пять? Будет ли метод широких рамок лучшим? Возможно, хотя и маловероятно. Рациональный субъект, конечно, выберет широкие рамки, но человек по природе своей видит узко.

Как показывает данный пример, идея логического постоянства недостижима для нашего ограниченного разума. Поскольку мы подвержены WYSIATI и с неохотой прилагаем мысли- тельные усилия, то склонны принимать решения по мере появления проблем, даже если нас специально научить воспринимать их совокупно. У нас нет ни склонности, ни мыслительных ресурсов для поддержания постоянства предпочтений; мы не в состоянии чудесным образом создать когерентный набор предпочтений по примеру модели с рациональным действующим лицом.

Задача Самуэльсона

Пол Самуэльсон, один из величайших экономистов ХХ века, как-то спросил друга, согла- сится ли тот сыграть в игру «брось монетку» при условии, что можно проиграть 100 долла- ров и выиграть 200. Друг ответил: «Я не буду делать ставку, потому что радость от выигрыша 200 долларов не перевесит огорчения от потери 100 долларов. Но если ты разрешишь мне сде- лать сто таких ставок, я согласен». Всякий, кроме исследователей теории принятия решений, разделил бы интуитивную мысль друга Самуэльсона – многократные попытки в выгодной, но рискованной игре снижают субъективный риск. Самуэльсон, заинтересовавшись, решил про- анализировать этот ответ и доказал, что в некоторых специфических обстоятельствах макси- мизатор полезности, отказываясь от одной игры, должен отказаться и от многих.

Примечательно, что Самуэльсона не смутил тот факт, что его доказательство, притом верное, привело к заключению, противоречащему здравому смыслу, если не рациональности: предложение сыграть сто игр настолько соблазнительно, что ни один разумный человек перед ним не устоит. Мэтью Рабин и Ричард Талер заметили, что «статистически в ста попытках игры с равными шансами „проиграй 100 долларов или выиграй 200 долларов“ ожидаемый возврат средств составит 5000 долларов, с 1/2300 шансом сколько-нибудь потерять и с 1/62 000 шансом проиграть более 1000 долларов». Смысл их высказывания заключается в том, что если теория полезности совместима с неразумным предпочтением отказа от игры в любых обстоятельствах, то она вряд ли пригодна для описания модели рационального выбора. Самуэльсон не видел доказательства Рабина, касающегося нелогичных последствий сильного неприятия потерь в играх с малыми ставками, но вряд ли удивился бы. Его готовность допустить предположение, что отказ от подарка судьбы может быть рациональным, доказывает живучесть рациональной модели.

Предположим, что некая простая функция ценности описывает предпочтение друга Самуэльсона (назовем его Сэмом). Чтобы выразить свое неприятие потерь, Сэм сначала пере- писывает условия игры, умножая каждую потерю на два. Затем он вычисляет ожидаемое значение переписанной ставки. Ниже приведены результаты для одного, двух и трех бросков монеты. Они достаточно красноречивы, но требуют некоторых умственных усилий для их рас- смотрения.

Из таблицы видно, что ожидаемая ценность игры – 50. Однако один бросок Сэму ничего не приносит, поскольку для него огорчение от потери доллара вдвое интенсивнее удовольствия от выигрыша доллара. После того как Сэм изменил условия игры, чтобы отразить свое непри- ятие потерь, обнаружилось, что ценность упала до нуля.

Теперь рассмотрим ситуацию с двумя бросками монеты. Шансы проиграть снизились до 25 %. Два экстремальных значения (потеря 200 и выигрыш 400 долларов) по ценности сводят друг друга на нет – они равновероятны, а вес потерь вдвое чувствительнее, чем приобретения. Однако средний вариант (одна потеря, один выигрыш) дает положительный результат, поэтому совокупная игра приносит прибыль. Теперь вы можете убедиться в невыгодности установле- ния узких рамок и в статистической магии совокупной игры. Мы имеем две выгодных игры, каждая из которых по отдельности не приносит Сэму ничего, и от предложения сыграть в них по отдельности он оба раза откажется. Однако в совокупности обе игры дадут верных 50 дол- ларов прибыли!

Все становится еще лучше, когда объединяют три игры. Экстремальные результаты по- прежнему нейтрализуют друг друга, но теперь они менее значимы. Третий бросок, сам по себе бесприбыльный, добавляет к общей сумме выигрыша 62,5 доллара! К тому времени, как Сэм заказывает пять игр, ожидаемая ценность предложения возрастает до 250 долларов, вероят- ность проигрыша составляет 18,75 %, а денежный эквивалент игры – 203,125 доллара. При- мечательный аспект: неприятие потерь Сэма не ослабевает на протяжении всех игр. Однако же суммирование выигрышных игр быстро снижает вероятность потери и, соответственно, ослаб- ляет влияние неприятия потерь на предпочтения игрока.

Я заготовил для Сэма небольшую проповедь на случай, если он отказывается от разовой выгодной игры из-за неразумного неприятия потерь (и для вас, если вы разделяете это чув- ство):

Мне понятно ваше нежелание проигрывать, но оно очень дорого вам обходится. Подумайте над таким вопросом: разве вы уже на смертном одре? Разве это последний случай, когда вам предлагается сыграть на удачу? Конечно, едва ли вам еще предложат именно такую игру, зато у вас будет много возможностей попытать счастья другим способом, за небольшую (относительно вашего состояния) плату. Вы укрепите свое финансовое положение, если будете рассматривать каждую такую игру как часть совокупности малых игр и повторять мантру, которая значительно приблизит вас к экономической рациональности: иногда выиграешь, а иногда проиграешь. Главная цель этой мантры – в том, чтобы дать вам контроль над эмоциями в случае проигрыша. Если вы верите в ее действенность, вспоминайте ее всякий раз, решая, принимать ли небольшой риск с положительной ожидаемой ценностью. Повторяя мантру, помните следующие оговорки:

∙ Она работает, когда игры по-настоящему независимы друг от друга. Это не относится к множественным инвестициям в одну отрасль, которые все как одна могут окончиться неудачей. ∙ Возможная потеря не должна внушать вам тревогу за общее благосостояние. Если про- игрыш станет сигналом того, что вашему экономическому будущему что-то угрожает, будьте

бдительны!
∙ Ее не следует применять к лотереям с малыми шансами на победу.

Если вы способны держать себя в руках, как требует это правило, то впредь не станете рассматривать малую игру как отдельный, изолированный случай и не испугаетесь потери – даже на смертном одре.

Данный совет не столь уж и невыполним. Опытные трейдеры на финансовых рынках живут им каждый день, укрываясь от боли потерь надежным щитом – принципом широких рамок. Как упоминалось ранее, теперь нам известно, что испытуемых в опытах можно почти полностью исцелить от неприятия потерь (в частном контексте), призывая их «мыслить как трейдер», – подобным образом опытный продавец бейсбольных карточек меньше подвержен эффекту владения по сравнению с новичком. Студенты принимают рискованные решения (согласиться на игру, в которой можно потерять деньги, или отказаться) в зависимости от инструктажа. Если установлены узкие рамки, испытуемым предлагают «обдумывать каждое решение как единственное» и мириться с эмоциями. Инструктаж в условиях широких рамок включает в себя фразы «Представьте, что вы – трейдер», «Как будто все время этим занима- етесь» и «Считайте это одним из многих финансовых решений, которые в сумме составляют некий инвестиционный портфель». Экспериментаторы оценивали эмоциональные реакции респондентов на выигрыши и потери путем измерения физиологических параметров, включая изменение электрической проводимости кожи, используемое при проверке на детекторе лжи. Как и предполагалось, установление широких рамок притупляет эмоциональную реакцию на потери и повышает готовность к принятию рисков.

Комбинация неприятия потерь и «узкорамочного» взгляда – проклятие, ведущее к бед- ности. Частные инвесторы могут его избежать, приобретая эмоциональные выгоды установле- ния широких рамок: от потери времени и нервов можно избавиться, снизив частоту проверок того, насколько удачны инвестиции. Отслеживание ежедневных колебаний рынка – нерента- бельное занятие, поскольку боль от частых и малых потерь превосходит удовольствие от столь же частых приобретений. Частным инвесторам следует проверять ситуацию раз в квартал, а то и реже. Отказ от выяснения промежуточных итогов работы создает благоприятный эмоци- ональный фон, улучшает качество решений и положительно влияет на результат. Типичная краткосрочная реакция на дурные вести состоит в усилении неприятия потерь. Инвесторы, которые получают накопленную обратную связь за более долгий период, реже испытывают подобное ощущение и в итоге богатеют. Бесполезное стремление ворошить портфель инвести- ций уменьшится, если вы не будете знать, как обстоят дела на бирже в каждый конкретный день (или неделю, или даже месяц). Решение не менять позиции в течение нескольких периодов (в инвестиционном бизнесе это называется фиксацией) способствует финансовому успеху.

Политика рисков

Принимая решения, приверженцы узких рамок определяют предпочтение всякий раз, как сталкиваются с рискованным выбором. Их работу облегчило бы наличие политики риска, к которой следует прибегать в подобных случаях. Примеры политики рисков известны всем: «Приобретая страховой полис, всегда выбирай максимально возможную франшизу» и «Нико- гда не покупай расширенную гарантию». Политика рисков предполагает установление широ- ких рамок. В описанных примерах страхования вы ожидаете либо потерю нестрахуемого мини- мума, либо порчу незастрахованного продукта. Главный вопрос касается вашей способности снизить или устранить боль от случайного ущерба, утешая себя мыслью, что избранная вами политика рисков в долгосрочном периоде почти наверняка принесет финансовые выгоды.

Политика рисков, аккумулирующая решения, аналогична описанному выше взгляду со стороны в вопросах планирования. Сторонний взгляд смещает внимание с обстоятельств кон- кретной ситуации на статистику результатов схожих ситуаций. Политика рисков представляет собой широкие рамки, которые включают особенно рискованный выбор в ряду сходных выбо-

ров. Стороннийвзглядиполитикарисков–средстваборьбысискажениями,влияющимина многие решения: чрезмерным оптимизмом ошибки планирования и излишней осторожностью неприятия риска. Эти два искажения противостоят друг другу. Чрезмерный оптимизм убе- регает индивидов и организации от парализующего воздействия неприятия потерь, которое, в свою очередь, защищает от последствий неуемного оптимизма. Итог этой борьбы в целом неплох для тех, кто принимает решения. Оптимисты полагают, что принимаемые ими решения разумнее, чем есть на самом деле, а перестраховщики отметают маргинальные предложения, которые могли бы принять, если бы не неприятие потерь. Конечно, нет гарантии, что эти два искажения уравновешивают друг друга в каждой ситуации. Если в организации есть возмож- ность устранить излишний оптимизм и неприятие потерь, следует ею воспользоваться. Целью должно быть сочетание стороннего взгляда и политики рисков.

Ричард Талер упоминает о дискуссии по поводу принятия решений, проведенной с руко- водителями 25 подразделений крупной корпорации. Он попросил их придумать рискованный вариант, при котором фирма равновероятно либо теряла бы большой объем капитала, либо приобретала бы вдвойне. Ни один из исполнителей не решился вступить в столь рискованную игру. Затем Талер поинтересовался мнением директора компании, который присутствовал на эксперименте. Директор, не колеблясь, ответил: «Я хотел бы, чтобы они все пошли на риск». В контексте разговора было естественно, что руководитель установил широкие рамки, объеди- нившие все 25 ставок. Как и Сэм, которому предстояло сто раз бросить монету, директор мог рассчитывать на статистическое группирование, позволяющее нивелировать общий риск.

Разговоры о политике рисков

«Скажи ей, чтобы думала как трейдер! Иногда выиграешь, а иногда и потеряешь!»

«Я решил оценивать свой инвестиционный портфель только раз в квартал – при виде ежедневного колебания рыночных цен я не в состоянии принимать разумные решения из-за неприятия потерь».

«Они никогда не приобретают расширенные гарантии. Такова их политика рисков».

«Каждый из наших руководителей испытывает неприятие потерь в своей области. Это естественно, но в итоге организация недостаточно рискует».

Еще в середине апреля Вашингтон выслал десять российских дипломатов. В ответ Россия включила США в список недружественных стран, которым, в частности, запретила нанимать на работу в посольства россиян и граждан третьих стран. С 1 августа посольство США в Москве должно было привести свой штат в соответствии с этими требованиями. По словам посла Джона Салливана, дипмиссия сократилась до 120 человек и не может оказывать консульские услуги в полном объеме. Хотя в МИД РФ заявили, что не будут препятствовать желанию США заменить сотрудников из числа россиян американцами.

После июньского саммита президентов Владимира Путина и Джо Байдена в Женеве, появилась надежда на нормализацию работы посольств и даже были организованы первые контакты по этому вопросу. Однако, по мнению главы российского МИД Сергея Лаврова, этот процесс «топчется на месте», так как Вашингтон пытается давить на Москву, чтобы выторговать себе односторонние преимущества.

К сожалению, Сергей Викторович ошибся по поводу «топтания на месте»: США пошли в этом конфликте дальше. В начале октября несколько влиятельных сенаторов обратились к президенту США Джо Байдену с просьбой выслать 300 российских дипломатов, если власти страны не согласятся на расширение штата американского посольства в Москве. Подписанты считают, что принятые Москвой по отношению к посольству США меры угрожают нацбезопасности и существенно осложняют работу миссии. В письме утверждается, что по всей территории Штатов разбросаны более 400 российских дипломатов. Эту цифру прокомментировали в МИД России: «Даже не будем напоминать, что такого количества российских дипломатов в Вашингтоне нет. Или конгрессмены, не обладая соответствующими познаниями в международных отношениях, посчитали еще и работающих в постпредстве при ООН?».

Следует признать, что в последние годы условия работы российских дипломатов в США постоянно ухудшаются. По мнению посла РФ в США Анатолия Антонова, Россию лишили консульского присутствия на Западном побережье Америки, где проживают десятки тысяч россиян. Кроме того, регулярно случаются массовые высылки дипломатов, произошло резкое ужесточение процедуры выдачи виз.

При этом Вашингтону неоднократно предлагалось обнулить взаимные ограничения на работу диппредставительств, но американская сторона отказывается. По словам Антонова, в Госдепе не готовы обсуждать даже возможность полного отказа от всех введенных мер и контрмер, настаивая на поэтапности, что в результате сводится к тому, чтобы первостепенное внимание уделялось американским проблемам.

Намерения американской стороны и дальше ставить во главу угла свои интересы подтвердила последняя новость с дипломатического «фронта». 21 октября госдепартамент обновил список «бездомных национальностей» (Homeless Nationalities). Ведомство так называет страны, где у Штатов нет консульского представительства или где в связи с нестабильной политической ситуацией невозможно рассматривать заявки на получение визы из-за сокращения дипломатического персонала, и поэтому иностранцы должны получать американскую визу в других странах.

В новом варианте списка к «бездомным национальностям» были причислены россияне, которые теперь получать американскую визу смогут в столице Польши Варшаве. Помимо граждан России, в список попали жители Кубы, Эритреи, Ирана, Ливии, Сомали, Южного Судана, Сирии, Венесуэлы и Йемена. Прямо скажем, соседи нашей страны в списке так себе…

Получается, что теперь если россиянин захочет получить в визу в США, то сначала он должен оформить визу в Польшу, что, по мнению экспертов, в данный момент весьма затруднительно.

Официальный представитель МИД России Мария Захарова так прокомментировала эту новость в своем Telegram-канале: «Госдепартамент США своими действиями в последние годы превратил процедуру получения визы для россиян в «настоящий ад, в основе которого — издевательство на грани садизма».

По ее словам, подобными действиями власти Соединенных Штатов разрушают собственные идеалы свободы. Она полагает, что, прежде всего, нанесен удар по семьям и родственникам россиян в США, а также по людям, которые «искренне поверили заверениям западной мысли о свободе передвижения».

Может быть, России стоит ответить Америке зеркально и предложить гражданам США оформлять визу для посещения РФ в какой-нибудь приграничной стране, например, на Кубе? Или в Белоруссии, Крыму или, что более экзотично, в Монголии? Выбор у нас большой.

Редколлегия

Денис Соколов: россияне поняли, что в разные периоды жизни могут жить в разных местах

В России стали иначе относиться к переездам в пределах страны. В зависимости от периодов своей жизни люди стремятся менять место жительства. Об изменении в сознании россиян «Ленте.ру» в рамах проекта «Новое общество» рассказал председатель Urban Land Institute в России Денис Соколов.

Эксперт описал важную тенденцию, сложившуюся в последние несколько лет: россияне стали переезжать из мегаполисов в другие места, в том числе в региональные центры. В молодости люди стремятся в крупные города, однако с появлением семьи задумываются о качестве жизни и стараются создать комфортные условия обитания для себя и для детей.

«И вот это очень важно — то, чему научились сейчас россияне: что в жизни есть разные периоды, которые можно проводить в разных местах», — определил Соколов.

В настоящее время в стране происходит перераспределение потоков населения. Люди выбирают локации, которые «более-менее соответствуют их стилю жизни, образу занятий». Наибольшей популярностью пользуются южные регионы, специалист связал этот тренд с особенностями исторического развития страны.

«Русский человек всегда был лишен моря и собственной земли. Это желание — иметь собственный дом на морском побережье — и доминирует сейчас. Человек может выбирать стиль жизни. Если ты не любишь театры, зачем тебе жить в Москве или Санкт-Петербурге?» — объяснил Соколов.

Ранее эксперты подтвердили, что из Москвы идет активный отток жителей. В 2018 году столицу покинули 30-50 тысяч человек. Этот показатель посчитали поразительным, так как в столицу на протяжении десятков лет ежегодно приезжало от 100 до 200 тысяч человек. Произошедшее уже называют «обескровливанием города». Ситуацию усугубила пандемия коронавируса, когда жители мегаполисов получили возможность работать удаленно.

Тенденция к переездам стала одной из центральных тем цикла «Новое общество» — масштабного проекта «Ленты.ру», посвященного изменениям, которые уже начались в России или произойдут в ближайшие десятилетия. В них идет речь об отношении россиян к экологии, процессам потребления, рабочему графику и влиянию общества на изменения климата.

Источник: https://lenta.ru/news/2021/10/27/different_places/

75 лет назад – в октябре 1946 года – завершился Нюрнбергский процесс. Это был самый громкий процесс ХХ века. Он вошёл в историю как «суд народов» – слишком многие страны пострадали от действий нацистов и их союзников. Международный трибунал за 9 месяцев провёл свыше 400 судебных заседаний. Опросил более 100 свидетелей. Рассмотрел более 2000 письменных показаний по делу о военных преступлениях нацистов. Стенографический отчет занял 16000 страниц.

Обсуждению итогов тех уже далеких событий было посвящено октябрьское заседание «Лаборатории политического кино». Зрителям был представлен документальный фильм «Нюрнберг. Последняя схватка». В фильме воссоздана масштабная картина Суда народов, показана технология судебных сражений и вынесения приговора и процедура казни.

Руководитель «Лаборатории политического кино» Сергей Лаврентьев в дебюте отметил, что картина нам напоминает и том, что не всегда и во всём мы были правы, и об этом тоже надо помнить.

В обсуждении фильма принял участие его продюсер и один из самых любимых авторов «Лаборатории» Радик Кудояров: «У этой картины судьба не простая. Её концепция не совпадала с видением шеф-редактора канала, для которого она изготавливалась. Поэтому сразу же было задумано её продолжение и предложение, для которого была снята серия эксклюзивных интервью. Сейчас есть сценарий игрового фильма, который не рассказывает о Нюрнбергского процессе напрямую, но рассказывает о нём как о глобальном возмездии, которое неизбежно, когда есть оправданные».

Говоря о самом процессе, Радик Нажибович напомнил, что он был инициирован западными странами. Советский Союз предлагал провести в Берлине, но от этой идее отказались, потому что подавляющее число подсудимых были пленниками США и Великобритании. У СССР были только двое. Перевес был не на стороне Советского Союза. Кстати, один из переводчиков процесса Сергей Дорофеев родился в Уфе. После войны он работал в Италии и именно по его инициативе назвали город Тольятти получил своё имя в нынешнем виде.

Исполнительный директор «Школы молодого этнополитолога» Владимир Савичев отметил, что фильм делался в парадигме политической повестки 2004-2005 годов. В частности, говоря о «Катынском деле», он заметил, что исчерпывающих документов нет, есть только политические заявления и ангажированные показания немцев. «На этом процессе не сказали, как нищая ободранная Германия стала военным монстром, он не разобрал причины создания государства-агрессора. Это невозможно было сделать из-за влияния США и Великобритании на процесс. Поэтому Нюрнберг не создал ситуацию, при которой повторение этой ситуации было невозможно» – заключает Владимир Леонидович.

Зрители отметили, что фильм понравился с разных точек зрения: и кинематографический, и исторически, и концептуально. Дебютировали в качестве «лаборантов» обучающиеся Уфимского колледжа статистики, информатики и вычислительной техники. Для них – это новый шаг в исследовании вопросов современной истории и политики.

В ноябре «Лаборатория политического кино» должна впервые выехать за пределы Республики Башкортостан – показ планируется организовать в Нижнем Новгороде. Однако всё будет зависеть от эпидемиологической обстановки.

До новых встреч!

Влияние регионального сепаратизма на внешнюю политику Испании

Данная тема заключает в себе цель проанализировать актуальность следующей проблемы исследования: влияние сепаратизма на внешнеполитический процесс Испании.

Современные международные отношения характеризуются все большим влиянием процессов глобализации, вследствие чего многонациональные государства все чаще сталкиваются с тенденциями регионального сепаратизма, являющимся в свете глобальных международных процессов одной из главных проблем, стоящих перед мировым сообществом. В последнее время регионализация все острее проявляется во многонациональных и многоконфессиональных государствах Европы. В двадцать первом веке с этой проблемой столкнулись Испания, Италия, Бельгия, Великобритания, Россия, Франция. Наибольший интерес здесь представляет Испания, переживающая дезинтеграционные процессы на протяжении уже многих веков.

Феномен сепаратизма весьма неоднозначен. Сам термин произошел от латинского глагола «separare». В XVI-XVII веке общины, отколовшиеся от Англиканской церкви, называли «сепаратистами», поэтому традиционно это понятие ассоциируется с религиозной сферой. Однако со временем, в следствии перекройки политической карты мира в результате мировых войн, деколонизации, укрепления института государства, конкуренции национальных и идеологических проектов, политическая сфера вытеснила религиозную на задний план, а среди процессов обособления на первый план выдвинулись те, что были связаны с контролем территории. В итоге во всем мире утвердилось главное значение сепаратизма — стремление к отделению части территории от государства[1].

В международном праве пока не принято универсальное определение термина "сепаратизм". Разные исследователи по-разному трактуют данный феномен. Некоторые авторы включают в данное понятие движения, направленные исключительно на достижение независимости. Так, российский исследователь Крылов А. Б. определяет сепаратизм как «политическое движение, цель которого является отделение от государства части его территории и создание на ней собственного независимого государства»[2]. Представители иного подхода определяют сепаратизм не только, как стремление к отделению, но и как требование создания национально-культурной автономии для своего региона или расширения ее прав. К примеру, Пузырев К. С. рассматривает сепаратизм как «стремление к обособлению, проявляющееся, как правило, у национальных меньшинств в многонациональных государствах и направленное на создание самостоятельных государств или национально-государственных автономий»[3]. Второй подход представляется наиболее подходящим, в следствие того, что почти все сепаратистские движения имеют целью отделение и создание независимого государства.

Проблема сепаратизма приобрела значительное внимание среди исследователей после окончания холодной войны, когда дезинтеграционные процессы в Европе начали стремительно развиваться. С 1990 года на политической карте возникло 26 независимых государств, что стало довольно сильным стимулом для сепаратистов всего мира, так что рубеж двух тысячелетий ознаменовался подъёмом центробежных тенденций. В настоящее время в мире насчитывается более 50 очагов сепаратизма по всему миру и их число постоянно растёт. В этой связи важное значение приобретает исследование опыта Испании в данном аспекте.

Испания - страна, которая множество раз сталкивалась и продолжает сталкиваться с проблемой сепаратизма. Регионы Испании всегда имели культурные и языковые отличия, а сепаратистские движения на протяжении практически всегда играли серьёзную роль на региональной и общенациональной политической арене. Предпосылки регионального сепаратизма в стране возникли задолго до современных движений. Некоторые формировались столетиями в результате совместного существования народов в составе единого Испанского королевства, другие возникли в переходный период вследствие децентрализации государственного управления или по причине диспропорции в экономическом развитии отдельных регионов. Такое богатое историческое прошлое может иметь серьезную научную ценность в современном мире[4].

Проблема сепаратизма в Испании представляет как
научно-теоретический, так и практический интерес. Каталонский и баскский регионализм следует рассматривать в качестве примера развития сепаратистских тенденций и дезинтеграционных процессов, которые могут напрямую влиять на внутреннюю ситуацию, внешнюю политику государств и на все мировое сообщество в целом.

Эта тема имеет особую актуальность в настоящее время. Главным образом, это обуславливается событиями, произошедшими за последнее десятилетие, в частности вхождением Республики Крым в состав Российской Федерации в 2014, Референдумом в Каталонии в 2017, возобновлением карабхского конфликта, проведением Великобританией "Brexit" и др., которые усилили мировые дезинтеграционные процессы[5]. Страны Европы и мира, подверженные центробежным тенденциям, поддерживают примат принципа сохранения территориальной целостности государства и незыблемости его границ над правом народа на самоопределение, что приводит к обострению внутриполитических конфликтов, которые нередко переходят в вооружённые.

Таким образом, сепаратистские движения Испании необходимо исследовать в свете глобальных международных процессов, как мощнейший фактор влияния на направленность ее внешней политики и на специфику международного положения Мадрида в новых внешнеполитических реалиях.

Ссылки:

1. Нарочницкая Е.А. Понимание сепаратизма: об амбивалентных соотношениях сецессионизма, автономизма, регионализма // Актуальные проблемы Европы. - 2015. - № 1. - С. 14-31.

2. Крылов А.Б. Сепаратизм: истоки и тенденции развития. - М.: Знание, 1990. - 64 с.

3. Пузырев К.С. Сепаратизм как политическое явление // Вестник Владивостокского государственного университета экономики и сервиса. - 2010. - № 3. - С. 133-143.

4. Белова К.А. Особенности развития сепаратизма в Испании после падения диктатуры Франко: дис. ... канд. истор. наук. Рос. универ. дружбы народов. - Москва, 2004. - 214 с.

5. Мустафин Д.М., Горобей М.Р., Хачатрян К.А., Варданега С. Референдум в Каталонии и его влияние на внешнюю политику Испании // Теории и проблемы политических исследований. – 2018. Том 7. - № 3А. - С. 42-53.

Список литературы:

Источники на русском языке:

1. Белова К.А. Особенности развития сепаратизма в Испании после падения диктатуры Франко: дис. ... канд. истор. наук. Рос. универ. дружбы народов. - Москва, 2004. - 214 с.

2. Власян С.Р. Проблемы реализации права на самоопределение (на примере Каталонии) // Евразийский юридический журнал. - № 5 (84). - 2014. - С. 97.

3. Крылов А.Б. Сепаратизм: истоки и тенденции развития. - М.: Знание, 1990. - 64 с.

4. Козуева, А. Д. Понятие сепаратизма: его сущность, предпосылки и причины возникновения // Молодой ученый. - 2016. - № 7 (111). - С. 559-563.

5. Мустафин Д.М., Горобей М.Р., Хачатрян К.А., Варданега С. Референдум в Каталонии и его влияние на внешнюю политику Испании // Теории и проблемы политических исследований. – 2018. Том 7. - № 3А. - С. 42-53.

6. Нарочницкая Е.А. Многообразный сепаратизм: проблема типологии и европейские реальности // Актуальные проблемы Европы. - 2015. - № 1. - С. 32-55.

7. Нарочницкая Е.А. Понимание сепаратизма: об амбивалентных соотношениях сецессионизма, автономизма, регионализма // Актуальные проблемы Европы. - 2015. - № 1. - С. 14-31.

8. Небасуй М.С. Угроза безопасности стран ЕС в аспекте каталонской борьбы за независимость // Архонт. - 2017. - № 3. - С. 15.

9. Прохоренко И.Л. Регионы Испании в политическом пространстве Европейского союза // Вестник Московского университета. Серия 25: Международные отношения и мировая политика. 2011. № 1. С. 32-48.

10. Попов Ф.А. География сецессионизма в современном мире. - М.: Новый Хронограф, 2012. - 672 с.

11. Пузырев К.С. Сепаратизм как политическое явление // Вестник Владивостокского государственного университета экономики и сервиса. - 2010. - № 3. - С. 133-143.

Источники на иностранном языке:

1. El proceso independentista catalán: ¿cómo hemos llegado hasta aquí?, ¿cuál es su dimensión europea? ¿y qué puede ocurrir? URL: http://www.realinstitutoelcano.org/wps/portal/rielcano_es/contenido?WCM_GLOBAL_CONTEXT=/elcano/elcano_es/zonas_es/cataluna-dossier-elcano-octubre2017 (Дата обращения: 20.10.2021)

2. European commission didn’t recognize elections in Catalonia. URL: http://europa.eu/rapid/press-release_STATEMENT-17-3626 en.htm (Дата обращения: 20.10.2021)

3. Nadie en Europa reconocería a una Cataluña independiente. URL: https://okdiario.com/espana/2017/10/22/presidente-del-parlamento-europeo-nadie-europa-reconoceria-cataluna-independiente-1441579 (Дата обращения: 20.10.2021)

4. The UK does not and will not recognise the Unilateral Declaration of Independence. URL: https://www.gov.uk/government/news/statement-on-udi-made-by-catalan-regional-parliament-27-october-2017 (Дата обращения: 20.10.2021)

5. The United States supports the Spanish government. URL: https://www.state.gov/r/pa/prs/ps/2017/10/275136.htm (Дата обращения: 20.10.2021)

6. A credible enlargement perspective for and enhanced EU engagement with the Western Balkans. URL: https://ec.europa.eu/commission/sites/beta-political/files/communication-credible-enlargement-perspective-western-balkans_en.pdf (Дата обращения: 20.10.2021)

7. Molina I., Martín N. La crisis catalana y la influencia de España en Bruselas // Real Instituto Elcano. ARI 42-2019. - 2019.

8. Letamendia F. On nationalisms in situations of conflict (reflections from the Basque case) // Beramcndi J.G., Miz R., Nuflez X.M. (eds.). Nationalism in Europe past and present Santiago de Compostela:Universidad de Santiago de Compostela, 1994. - Vol. 1. - P. 247-276.

9. Alvarez P. Between the sword and the wall: Spain's limited options for Catalan secessionism / P. Alvarez, R. D. Griffiths, F. Martinez i Coma // Nations and Nationalism. 2015. Vol. 21. № 1. P. 43-61.

Автор: Маккай-Селада Татьяна, студентка курса Московского государственного лингвистического университета 

Обзор исследований в области проблемы влияния сепаратизма на внешнюю политику Испании

В настоящее время проведено немало исследований, посвященных изучению внешней политики Испании и сепаратизма на ее территории. Они охватывают исторические, политические, этнические, культурные, экономические аспекты данной темы и различные временные отрезки. В интересах понимания теоретических основ исследования сепаратизма, его истоков и динамики развития, а также проведения анализа его влияния на внешнюю политику государства, целесообразно изучить имеющуюся литературу. В массиве литературы можно выделить несколько групп.

Первую группу источников составляют работы отечественных авторов, посвященные изучению феномена сепаратизма [1]. В этих трудах исследуется сущность данного явления, подходы к его пониманию, факторы, способствующие его возникновению, а также терроризм как крайняя форма проявления этносепаратизма.

Вторую группу источников составляют российские и зарубежные научные исследования сепаратизма в Испании[2]. Эти работы посвящены изучению истории регионализма, его истоков, развития, характерных черт. Внимание на специфические особенности сепаратизма в отдельных регионах Испании и процесс автономизации акцентируется в исследованиях таких иностранных авторов, как Ф. Латаментиа, Е.А. Альварес Конде, Х.М. Кордеро Торрес, Ж.М. Пратс, а также К. Гисперт. В данных источниках также рассматривается влияние российских революционных идей на процесс автономизации Испании.

Среди диссертаций следует выделить работу Беловой К.А. «Особенности развития сепаратизма в Испании после падения диктатуры Франко», где обстоятельно описываются характерные черты сепаратистских движений в регионах в период демократического транзита, подробно исследуются экономические, политические и социальные предпосылки возникновения сепаратизма в регионах, описываются особенности отношения испанского правительства к различным сепаратистским организациям и партиям, а также анализируются автономные полномочия Каталонии и Страны Басков.

Отдельно стоит выделить работы по проблеме вооружённого сепаратизма в Стране Басков, в которых рассматриваются происхождение, характер и динамика развития баскского конфликта, истоки и направления деятельности террористической организации ЭТА, также анализируется политика националистической партии и способы противодействия этническому сепаратизму. Среди российских авторов, исследовавших этот вопрос, необходимо выделить работы Хенкина Сергея Марковича «Баскский конфликт: истоки, характер, метаморфозы» (в соавторстве с Е.С.Самсонкиной), «Баскский конфликт: история и современность» (в соавторстве с Е.С.Самсонкиной), «Страна Басков: сдвиги в расстановке политических сил». Среди зарубежных авторов стоит обратить внимание на работы Х. Линса, С. Пейна, С. де Пабло, Л. Мееса, которые внесли серьёзный вклад в изучение сепаратистских движений в этом регионе.

Проблема Каталонского национализма широко изучена в работах испанских и отечественных авторов. В этих трудах описываются истоки, развитие, проблемы, характер и особенности сепаратистского движения Каталонии. Здесь стоит отметить публикацию Волковой Г.И. «Каталонский национализм и проблемы территориальной целостности Испании», в которой анализируется влияние экономического кризиса 2008 года на рост регионального самосознания в Каталонии, а также научную статью А.В. Баранова «Сепаратизм в современной Каталонии: ресурсы, акторы и политические стратегии», где рассматривается причины радикализации действий каталонских сепаратистов в конфликте с центральной властью.

Третью группу источников составляют исследования внешней политики Испании с конца XX века вплоть до нашего времени на русском и испанском языке[3]. В этих работах рассматриваются основные направления современного внешнеполитического курса Испании: сотрудничество с Иберо-Америкой, Средиземноморским союзом, странами Магриба и Европейского союза, существенное внимание уделяется взаимоотношениям с НАТО, анализируются проблемы, стоящие перед Испанией на повестке дня. Исследования посвящены также изучению институциональной основы внешней политики и её особенностей, процессу ее формирования в переходный период. В трудах советских учёных таких, как «Испания и мировая политика. Полвека дипломатической истории» (Красиков А.А.) «Испания: основные направления внешней политики» (Евстигнеев В.П.), «Актуальные проблемы внешней политики Испании и внутриполитическая борьба» (Черкасова Е.Г.) описываются тенденции и концепции внешней политики Испании в отдельные периоды её исторического развития.

Значительный интерес представляют работы Аникеевой Н.Е., автора более чем 100 научных трудов и публикаций на тему политической истории и внешней политики Испании. Отдельного внимания заслуживают работы, посвященные исследованию регионального сепаратизма, истории внешней политики и ее приоритетов на различных этапах развития, процесса европейской интеграции, становления и развития российско-испанских отношений.

Из исследований, выполненных на иностранном языке, стоит отметить статью Игнасио Молина и Наталии Мартин «Кризис в Каталонии и влияние Испании в Брюсселе» (Ignacio Molina, Natalia Martín: La crisis catalana y la influencia de España en Bruselas), где описывается влияние внутриполитической нестабильности на положение страны в Европейском союзе.

Четвертую группу источников составляют официальные документы и правовые акты испанского государства и автономных сообществ, а также документы Европейского союза и ООН[4]. Эти документы позволяют выделить основные направления внешней политики, цели и национальные интересы Испании, а также определить политику правительства по отношению к проблеме сепаратизма, права автономных областей, которыми государство наделяет региональные правительства.

Таким образом, научная литература, касающаяся тематики данного исследования, весьма разнообразна. Однако, несмотря на интерес российских и иностранных исследователей к проблеме сепаратизма в Испании, его влияние на внешнюю политику королевства еще не становилось объектом комплексного изучения.

Ссылки:

1. Авраменко А.В. Сепаратизм: Сущность и проблемы: дис. ... канд. пол. наук. - Москва, 1997. - 205 с.; Арпентьева М.Р. Современный сепаратизм: человечность и идентичность // Дневник АШПИ, 2016. - № 32. - С. 19-24.; Крылов А.Б. Сепаратизм: истоки и тенденции развития. - М.: Знание, 1990. - 64 с.; Курныкин О.Ю. Эволюция понятия сепаратизм // Дневник АШПИ. 2016. - № 32. - С. 52-58; Бирюков C.B. Сепаратизм: идейные истоки, современное состояние, пути преодоления // Дневник АШПИ. - 2016. - № 32. - С. 28-33.; Баранов А.В. Сепаратизм в современном мире: политико-территориальный аспект // Человек. Сообщество. Управление. - 2005. - № 3. - С. 107-123.; Бочарников И.В. Противодействие сепаратизму: теоретико-политологический анализ. - М., 2008. - 374 с.; Лaндaбaco Aнгyлo A. И., Конoвaлoв A. М. Терроризм и этнополитические конфликты. Книга 1. Из истории басков. - М.: Огни, 2004. - 384 c.; Нарочницкая Е.А. Многообразный сепаратизм: проблема типологии и европейские реальности // Актуальные проблемы Европы. - 2015. - № 1. - С. 32-55.; Нарочницкая Е.А. Понимание сепаратизма: об амбивалентных соотношениях сецессионизма, автономизма, регионализма // Актуальные проблемы Европы. - 2015. - № 1. - С. 14-31.; Орлов А.А. Проблема терроризма в Испании на современном этапе // Обозреватель - Observer. - 2009. - № 12. - С. 55-61.; Попов Ф.А. География сецессионизма в современном мире. - М.: Новый Хронограф, 2012. - 672 с.; Пузырев К.С. Сепаратизм как политическое явление // Вестник Владивостокского государственного университета экономики и сервиса. - 2010. - № 3. - С. 133-143.; Неврюев К.Б., Абдулмуталинова Т.А. Этнический сепаратизм как потенциальный источник современных политических конфликтов // Актуальные проблемы гуманитарных и социально-экономических наук. 2016. Т. 10. № S4. С. 115-119.

2. Аникеева Н.Е. Испания в конце XX - начале XXI века // Новая и новейшая история. 2006. № 2. С. 71-84.; Прохоренко И.Л. Регионы Испании в политическом пространстве Европейского союза // Вестник Московского университета. Серия 25: Международные отношения и мировая политика. 2011. № 1. С. 32-48.; Власян С.Р. Проблемы реализации права на самоопределение (на примере Каталонии) // Евразийский юридический журнал. - № 5 (84). - 2014. - С. 97.; Данилевич И.В. Автономизация Испании // Полис. - 1995. - № 5. - С. 121.; Кожановский А.Н. Испания и ее "Национальный вопрос" // Вестник российской нации. - 2009. - № 1 (3). - С. 146-164.; Небасуй М.С. Угроза безопасности стран ЕС в аспекте каталонской борьбы за независимость // Архонт. - 2017. - № 3. - С. 15.; Белова К.А. Особенности развития сепаратизма в Испании после падения диктатуры Франко: дис. ... канд. истор. наук. Рос. универ. дружбы народов. - Москва, 2004. - 214 с.; Фонсека И. Особенности сепаратизма в Испании в конце XX - начале XXI веков (на примере Страны Басков и Каталонии): дис. ... канд. полит, наук. Воронеж, 2007. 177 с.; Прохоренко И.Л. Баскский конфликт: конец насилию? // Пути к миру и безопасности. - 2012. - № 2. - С. 66.; Волкова Г.И. Истоки и современные реальности баскского терроризма // Терроризм в современном мире: истоки, сущность, направления и угрозы. - М., 2003. - C. 197.; Кожановский, А.Н. «Баскский вопрос»: этнический или территориальный? // Общественные науки и современность. - 2011. - № 6. - С. 110-122.; Аникеева Н.Е. Истоки и сущность баскского конфликта в Испании. // Вестник МГИМО Университета. - 2010. - № 6. - С. 98.; Хенкин С.М. Страна Басков: сдвиги в расстановке политических сил. // Вестник МГИМО Университета. - 2011. - № 4. - С. 175.; Хенкин С.М., Самсонкина Е.С. Баскский конфликт: история и современность // Новая и новейшая история. - 2008. - № 4. - С. 47.; Хенкин С.М., Самсонкина Е.С. Баскский конфликт: истоки, характер, метаморфозы: монография / Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) МИД России. - Москва: МГИМО(У) МИД России, 2011. - 380 с.; Сулима В.А. Независимая Каталония: несбыточная мечта или вполне достижимая цель? // Актуальные проблемы современных международных отношений. - 2015. - № 5. - С. 139.; Волкова Г.И. Каталонский национализм и проблемы территориальной целостности Испании // Сравнительная политика. - 2016. Т. 7. - № 2. - С. 85-95.; Тамарович А.Ю. Движение за независимость Каталонии: причины и предпосылки сепаратизма // Известия Иркутского государственного университета. - 2013. - № 2. - C. 152.; Беликова Н.С. Каталония: путь к свободе и независимости // Сборник научных статей 6-й Международной молодежной научной конференции. - 2017. - C. 270.; Хенкин С.М. Испания: испытание Каталонией. // Перспективы. - 2013.; Баранов А.В. Сепаратизм в современной Каталонии: ресурсы, акторы и политические стратегии // Актуальные проблемы Европы. - 2014. - № 2. - С. 95-113.; Мансурова В.В. Влияние русской революции 1917 года на обострение "национального вопроса" в Испании // Вестник Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова. - 2018. - № 23. - С. 78-81.; Letamendia F. On nationalisms in situations of conflict (reflections from the Basque case) // Beramcndi J.G., Miz R., Nuflez X.M. (eds.). Nationalism in Europe past and present Santiago de Compostela:Universidad de Santiago de Compostela, 1994. - Vol. 1. - P. 247-276.; Gispert C, Prats J.M. Espafia: un estado plurinacional. - Barcelona, 1978.; De Pablo S., Mees L. El pendulo patriotico. Historia del Partido Nacionalista Vasco (1895-2005). - Barcelona, 2005. - P. 465.; Euscadi, del sueno a la verguenza. Guia util del drama vasco. (Basta ya! Iniciativa ciudadana). - Barcelona, 2004. - p.79.; Alvarez Conde E. Las Comunidades Autonomas. - Madrid, 1980.; Alvarez P. Between the sword and the wall: Spain's limited options for Catalan secessionism / P. Alvarez, R. D. Griffiths, F. Martinez i Coma // Nations and Nationalism. 2015. Vol. 21. № 1. P. 43-61; Cordero Torres J. M. Fronteras hispanicas. Geografia e historia, diplomacia у administraci6n. - Madrid, 1960.; Linz J. Early state building and peripherial nationalism against the state: the case of Spain.// Eisenshadt S.N. and Roccan S. (eds.) Building Nations and States. -Beverl y Hills, 1973. – P. 32-115.; Payne, Stanley, G. El nacionalismo vasco. De sus origenes a la ETA. - Barcelona, 1974.

3. Аникеева Н.Е. Актуальные проблемы Испании // Вестник МГИМО Университета. - 2014. - № 6 (39). - С. 138-143.; Аникеева, Н.Е. Особенности внешней политики Испании в период правления Х.Л. Родригеса Сапатеро: 2004-2008 гг. // Вестник МГИМО Университета. - 2008. - № 3. - С. 16.; Аникеева Н.Е. Испания - государство автономий в объединенной Европе // Современная Европа. 2007. - № 3. - C. 91-103; Аникеева Н.Е. Основные направления внешней политики Испании (1976-2004 гг.) дис. ... доктора исторических наук / Мос. гос. Ин-т междунар. отношений (университет).  - Москва, 2009. - 403 с.; Аникеева Н.Е. Становление и развитие российско-испанских отношений // Вестник МГИМО Университета. - 2011. - № 2 (17). - С. 304-305.; Аникеева Н.Е. Атлантическое направление внешней политики Народной партии (2011-2018 гг.) // Ибероамерниканские тетради. Вып. 1 (19). - 2018. - С. 13-18.; Аникеева Н.Е. Испания и ЕС в период правления Народной партии М.Рахоя (2011-2017 гг.) // Современная Европа: 60 лет после Римских договоров. Часть II. Доклады Института Европы № 314. - М, 2017. - С.7-14.; Аникеева Н.Е. Aspectos actuales de las relaciones entre Rusia y Espana (2011-2017) // Россия и Испания в период «новой нормальности» = Rusia y Espana en el periodo de la «nueva normalidad». — М., ИЛА РАН, 2018. — С. 213-216.; Аникеева Н.Е. Las orientaciones de la politica exterior espanola de los gobiernos de la UCD en el periodo 1976-1982. Ибероамериканские тетради. Cuadernos Iberoamericanos / вып.2. июль-декабрь 2013 г. - МГИМО-Университет. - 2014. - С.18-39.; Аникеева Н.Е. Иберо-американское направление внешней политики Народной партии (2011-2017 гг.) /Н.Е.Аникеева / Ибероамериканские тетради. Вып. 3 (17). - М.: ИМИ МГИМО МИД России, 2017. - С. 13-17.; Аникеева Н.Е. «Барселонский процесс: создание Союза для Средиземноморья» // Ибероамериканские тетради, вып. 1(15), 2017. - С. 12-19.; Аникеева Н.Е. Внешнеполитическая деятельность правительства М.Рахоя// Ибероамериканские тетради.Вып.1(7). – М.: МГИМО-Университет, 2015. – С. 23-30.; Волкова Г.И. Государство автономий и политика регионального автономизма в современной Испании // Право и политика. - 2001. - № 1. - С. 33-44.; Евстигнеев В.П. Испания: основные направления внешней политики. - М.: Международные отношения, 1982.; Красиков А.А. Испания и мировая политика. Полвека дипломатической истории. - М.: Международные отношения, 1989.; Федосенко Д.В. Внешняя политика Испании в XXI В. Приоритетные направления // Азимут научных исследований: экономика и управление. - 2018.; Ландабасо Ангуло А.И. Внешняя политика послефранкистской Испании: процесс формирования и осуществления 1975-1987 гг.: дис. ... канд. пол. наук: / Академия наук СССР. Ин-т мировой экономики и междунар. отношений. - Москва, 1991. - 165 с.; Черкасова Е.Г. Актуальные проблемы внешней политики Испании и внутриполитическая борьба (1975-1986). - В сбор.: Проблемы внешней политики капиталистических государств в 80-е годы.Ч.2. - М.: ИМЭМО РАН СССР, 1986. - С.-199-218; Molina I., Martín N. La crisis catalana y la influencia de España en Bruselas // Real Instituto Elcano. ARI 42-2019. - 2019.

4. Испанская Конституция URL: http://vivovoco.astronet.ru/VV/LAW/SPAIN.HTM. (Дата обращения: 18.10.2021); Статут Герники URL: https://worldconstitutions.ru/?p=280 (Дата обращения: 18.10.2021); Статут об автономии Каталонии URL: https://worldconstitutions.ru/?p=1758 (Дата обращения: 18.10.2021); Официальный сайт ООН URL: https://www.un.org/es/ (Дата обращения: 18.10.2021); Официальный сайт ЕС URL: https://europa.eu/european-union/index_es (Дата обращения: 18.10.2021); Официальный сайт МИДа Испании URL: http://www.exteriores.gob.es/Portal/en/Paginas/inicio (Дата обращения: 18.10.2021); Официальный сайт Правительства Испании URL: https://www.lamoncloa.gob.es/Paginas/index.aspx (Дата обращения: 18.10.2021); Официальный сайт Правительства Каталонии URL: https://web.gencat.cat/es/inici/ (Дата обращения: 18.10.2021); Официальный сайт Правительства Страны Басков URL: https://www.euskadi.eus/gobierno-vasco/inicio/ (Дата обращения: 18.10.2021); Libro Blanco de la transition nacional de Cataluna. Generalitat de Catalunya. - Barcelona, 2014. - 141 p.

Автор: Татьяна Маккай-Селада, студентка 4 курса Московского государственного лингвистического университета

Национальная политика и этнобезопасность

Аннотация: В статье предпринята попытка осмысления теоретико-методологических основ этнобезопас- ности как важнейшего параметра эффективности национальной политики. Особое внимание уделено условиям этнобезопасности в многосоставных и мультикультурных обществах. На основе анализа зарубежных и отече- ственных подходов к пониманию сущности и содержания социальной и политической безопасности, а также базовых концептов этнополитики предложена авторская теоретическая модель этнобезопасности. Отмечается, что этнический фактор в определенных условиях конкретного социального времени и пространства является серьезной угрозой и вызовом национальной безопасности. Речь идет о вводимой автором категории этнобезо- пасности как системной характеристики способности полиэтничного общества поддерживать свое нормальное функционирование в условиях внешних и внутренних воздействий.

Ключевые слова: этнобезопасность, этнополитика, национальная политика, нациестроительство, этнич- ность, межэтнические отношения.

Leonid Savinov

Nationalities policy and ethnosecurity

Abstract: An attempt to comprehend the theoretical and methodological foundations of ethnosecurity as the most important parameter of the effectiveness of national policy is made in the work. Particular attention is paid to the conditions of ethnosecurity in multi-component and multicultural societies. Based on the analysis of foreign and domestic approaches to understanding the essence and content of social and political security, as well as the basic concepts of ethnopolitics, the author’s theoretical model of ethnosecurity is proposed. It is noted that the ethnic factor in certain conditions of a specific social time and space is a serious threat and challenge to national security. We are talking about the category of ethnosecurity introduced by the author as a systemic characteristic of the ability of a multiethnic society to maintain its normal functioning under conditions of external and internal influences.

Key words: ethnosecurity, ethno-policy, nationalities policy, nation-building, ethnicity, interethnic relations.

Межэтнические и межрелигиозные конфликты, сепаратизм и угрозы сецес- сии, этнический национализм и экстремизм как формы реализации этнической мобилизации присуши многим обществам вне зависимости от уровня их эко- номического и социального развития, характера политического режима и фор- мы государственного устройства. В их основе наряду с главным образом поли- тическими и социально-экономическими причинами лежат и социокультурные детерминации1 [1], [2].

Появление этнополитологии как науки в начале 1970-х гг., ее становление явилось своеобразной реакцией научного сообщества на обострение «нацио- нального вопроса», всплеск этнического (культурного) национализма и усиле- ние угроз социальной и, прежде всего, политической стабильности и безопас- ности вследствие «взрыва этничности», которые приобрели к тому времени глобальный характер. Вообще, волны этничности совпадают с волнами демо- кратизации и прошли три этапа.

При этом проблематика безопасности этносистем находится в предметном поле этнополитологии. Согласно одному из ее основоположников Дж. Рот- шильду, предметом этнополитики является политический срез, политическое содержание этнической действительности [3], Таким образом, предметное поле данной политологической отрасли науки весьма разнообразно и в нем вы- деляются различные субъекты и объекты этнополитического действия, среди которых личность (этнофор), этнические общности (этносы и этнические со- общества) и различные этнополитические институты.

Наиболее влиятельным политическим институтом, вовлеченным в процессы формирования и реализации этнополитики, конечной целью которой является установление и поддержание этнобезопасности и стабильности в многосостав- ных обществах, является государство. Именно в границах политико-правового поля создаются нормы, институты и организации, ответственные за сохране- ние общей безопасности социально-политической системы полиэтничного и мультикультурного общества и ее этносистемы.

Сами проблемы этнобезопасности тесно связаны с базовыми составляющи- ми политической действительности: формой территориального устройства го- сударств, системой национальной политики, характером политического пред- ставительства и др.

Однако вышеизложенное никак не принижает роли других наук в исследо- вании проблем этнобезопасности. Сказанное еще раз акцентирует внимание на междисциплинарном характере исследования этничности как фактора безо- пасности. В этом смысле полипарадигмальный подход позволяет привлечь для изучения проблем этнобезопасности передовые интеллектуальные достиже- ния науки. В т.ч. такие признанные мировой обществоведческой и гуманитар- ной наукой концепции, как теория цикличности развития народов А. Тойнби2, цивилизационно-культурологическая теория О. Шпенглера3, теория культур- но-исторических типов Н. Данилевского4, теория социокультурной динамики и интегрализма П. Сорокина5, теория «открытых и закрытых обществ» К. Поп- пера6, синергетическая теория И. Пригожина и И. Стенгерс7, теория мирового системного анализа И. Валлерстайна8, теории постиндустриального общества Э. Тофлера9 и Д. Белла10, геополитического и цивилизационно-культурологиче- ского синтеза С. Хантингтона11 и др.

1 См.: Миллер А. Нация или могущество мифа // Полит.ру, 2020. URL: https://polit.ru/ article/2020/07/06/natioormyth; Паин Э.А., Федюнин С.Ю. Нация и демократия. Перспективы управления культурным разнообразием. М.: Мысль, 2017

Таким образом, исследование систем обеспечения этнобезопасности, изуче- ние форм ее функционирования в контексте развития внутренней и внешней (государственной и мировой) ситуации представляет собой актуальную как в научном, так и в практическом планах проблему. Ее постановка и решение вно- сят определенный вклад в теорию и практику как этнополитики, так и теории национальной безопасности12.

2 См.: Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории: Сборник / Пер. с англ. М.: Рольф, 2002; Тойнби А.Дж., Хантингтон С.Ф. Вызовы и ответы. Как гибнут цивилизации. М.: Алгоритм, 2016.

3 Шпенглер О. Закат Европы. M.: Наука, 1993; Шпенглер О. Закат западного мира. М.: Альфа-книга, 2014.

4 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М.: ИЦ «Древнее и современное», 2002.
5 Сорокин П.А Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992.
6 Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2 т. М.: Культурная инициатива; Феникс, 1992.
7 Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М.:Прогресс, 1986.
8 Валлерстайн И. Миросистемный анализ: Введение. М.: ИД «Территория будущего», 2006;Валлерстайн И., Балибар Э. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Логос- Альтера, Ессе Homo, 2003.

9 Тоффлер Э. Третья волна. М.: АСТ, 2010; Тоффлер, Э. Шок будущего. М.: АСТ, 2008.
10 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М.: Академия, 1999.
11 Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М.: АСТ,2008; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2003.
12 См.: Гуторов В.А., Радиков И.В. Концепции национальной безопасности в политическом

дискурсе современной России: проблемы теории и методологии анализа // Вестник Санкт- Петербургского университета. Серия 6. Философия. Культурология. Политология. Право. Международные отношения. 2010. No 4. С. 130–139; Елфимова О.С. Национальная безопасность в теории и законодательстве России // Lex russica (Русский закон). 2016. No 10. С. 15–28; Назаров В.П., Афиногенов Д.А. Проблемы развития общей теории национальной безопасности в контексте корректировки стратегии национальной безопасности Российской Федерации // Власть. 2020. No 1. С. 9–19; Пономарев Н.Н. Национальные интересы в концепции национальной безопасности России: проблемы теории и практики // Общество и право. 2010. No 4. С. 69–73; Федякин А.В. Национальные интересы в политическом дискурсе российских президентов в 2000–2020 гг. // Вестник Российской нации. 2020. No 4. С. 9-40; и др.

Очевиден и тот факт, что вызовы национальной безопасности в глобальной (мировой), национальной (государственной) и региональной интерпретации также в значительной степени определяются характером межэтнических отно- шений в обществе. При этом этничность все чаще используется этническими антрепренерами от политики как инструмент влияния и достижения власти, приобретая формы реального вызова социальной стабильности и безопасно- сти, и требует поиска адекватных ответов как научного, так и политико-право- вого содержания.

Системный характер проблематики национальной безопасности отмечал и Н.М. Голунов. По его мнению, «национальная безопасность являет собой сложную, многоуровневую систему, формирующуюся под действием разноо- бразных по своей природе и быстро меняющихся прямых и косвенных объек- тивных факторов, в центре которой стоят жизненно важные интересы лично- сти, общества и государства»13. При этом все системы безопасности принято разделять на два типа: самодостаточные (автаркийные) и не самодостаточные (не автаркийные) с промежуточными вариантами.

Однако до сих пор все еще дискуссионным остается понимание сути и со- держания проблем национальной безопасности. Наиболее известные взгляды представителей американской политической науки изложены в научно-анали- тическом обзоре, подготовленном О.Н. Новиковой еще в конце прошлого века14.

Западный исследователь Р. Ильман связывает понятия «национальная без- опасность» и «национальные интересы». По его мнению, «угрозу националь- ной безопасности представляет действие или последовательность событий, которые могут коренным образом в относительно короткие сроки понизить ка- чество жизни граждан данного государства или сузить спектр политического выбора для правительства данного государства или частных неправительствен- ных образований (отдельных лиц, групп, корпораций) внутри государства»15.

В рамках концепции общей безопасности уделяется первостепенное внима- ние самим акторам безопасности. Поэтому данная концепция представляется гораздо более гибкой, сбалансированной и имеющей более гуманистическое содержание, чем концепция национальной и, тем более, государственной без- опасности, которые по своей природе более технократичны. Сильная сторона концепции общей безопасности заключается и в том, что она полагает человека основным, а не сугубо функциональным аргументом безопасности.

К одной из важнейших составляющих общей системы безопасности в триаде «личность – общество – государство» принадлежит политическая безопас- ность, которую, по словам В.В. Серебрянникова, следует понимать как «систе- му определенных мер, органов, функций государства и общества по защите политических интересов страны, народа, граждан»16.

13 Голунов Н.М. Проблемы национальной безопасности и государственного мышления в России // Научные записки Сибирской академии государственной службы. Т. 4. Новосибирск: СибАГС, 2001. С. 400.

14 Концепция «национальной безопасности» в современной американской политологии. Науч.-ан. обзор / РАН. ИНИОН; Авт. обзора О.Н. Новикова. М., 1994.

15 Там же. С. 4.

При определении основных направлений национальной безопасности в сфе- ре межэтнических отношений доктринально значимой на сегодняшний день является Стратегия национальной безопасности РФ17.

Особо отметим, что для поддержания политической безопасности, внутрен- ней и геостратегической стабильности России необходимо самое пристальное внимание уделять угрозам, исходящим из сферы межэтнических отношений. Именно в этой области сегодня, как показывают мониторинги и анализ этносо- циальных процессов, сосредоточены наиболее вероятные угрозы и риски на- циональной безопасности.

Весь спектр угроз политической безопасности необходимо дифференциро- вать на следующие составляющие. Во-первых, это угрозы, связанные с дис- функционированием (ошибками) самой политической системы и действиями институтов этой системы: государства и его органов и руководителей, полити- ческих партий и общественных движений, властных элит и заинтересованных групп. Во-вторых, это угрозы, порожденные социально-экономически обуслов- ленными причинами: резкое обнищание широких слоев населения, массовые эпидемии, голод и т.д., которые могут привести к широкомасштабным актам гражданского неповиновения, к дестабилизации политической системы и даже самого политического режима и строя18. В-третьих, это угрозы, связанные с эксцессами и негативными тенденциями в социокультурной и духовной сферах жизни общества: правовой нигилизм, культурная деградация, вера в ложные ценности и т.п., которые в конечном счете приводят к атомичности общества и политической пассивности, к общему понижению политической культуры общества до опасных границ, за которыми происходит разбалансировка и раз- рушение политических традиций и общепринятых в данном обществе норм политического поведения. В-четвертых, угрозы, связанные с действиями экс- тремистски настроенных политических, национальных, религиозных и иных сил. В этот блок угроз можно отнести и угрозы, связанные с национальными противоречиями и конфликтами, которые ведут к нарушению политических прав не только отдельных личностей, но и целых этносов. И, наконец, в связи с угрожающе высокой активностью в последние годы международных терро- ристических организаций необходимо выделить угрозы политической и соци- альной безопасности глобального характера независимо от их источников: го- сударственного, регионального и религиозного экстремизма, международных экстремистских и преступных организаций.

16 Серебренников В.В. Политическая безопасность: сущность, проблемы, перспективы // Политическая безопасность России (По материалам научно-практической конференции ИСПИРАН и Клуба «Реалисты»). М., 1997. С. 8.

17 См.: Федякин А.В. Приоритеты федеративных отношений и региональной политики РФ в современных общенациональных и отраслевых нормативных и концептуальных документах // Вестник Российской нации. 2019. No 4. С. 9–37.

18 См.: Семченков А.С. Дестабилизация политической обстановки в современных государствах: технологические аспекты // ПОИСК: Политика. Обществоведение. Искусство. Социология. Культура. 2017. No 2. С. 34–43.

Политическая безопасность тесно связана с социальной безопасностью. В этой связи отметим, что некоторые исследователи относят политическую безо- пасность к одной из составляющих такой безопасности. По мнению С. Тюшке- вич, социальная безопасность, с одной стороны, охватывает безопасность на- циональную, коллективную и глобальную. С другой стороны, включает в себя все разновидности безопасности: политическую, экономическую, информаци- онную, экологическую, военную и др.19

Подобное понимание представлено и Г. Силласте, которая считает, что «со- ставная часть национальной безопасности – социально-политическая безопас- ность, точнее – социальная и политическая». По ее мнению, «между этими понятиями существует тесная взаимосвязь, так как политические отношения – разновидность социальных, однако сферы действия у них разные. Под обеспе- чением социально-политической безопасности автор видит совокупность мер политического, правового, экономического, идеологического, организацион- ного характера, позволяющих сохранить существующие в обществе консти- туционный строй, политическую и социальную стабильность, не допускать их ослабления и тем более подрыва»20.

На личностном уровне социальную безопасность можно представить как та- кое состояние общественных отношений в социуме и такое функционирование государственных институтов, при которых личность считает себя надежно за- щищенной от опасностей и угроз индивидуальной и социальной основы своей жизнедеятельности – здоровья, экономического и социального благополучия, правовой и физической защищенности, стабильности своего настоящего и бу- дущего, сохранения традиционного образа жизни и т.д.

Обеспечение политической и социальной, а в некоторых случаях – социаль- но-политической безопасности происходит на разных уровнях.

На федеральном уровне, прежде всего, обеспечивается политическая без- опасность личности, общества и государства. Эти задачи находятся в компетенции центральных органов законодательной, исполнительной и судебной власти. Возрастает в условиях демократического и правового государства роль СМИ в обеспечении политической безопасности21. Также на федеральном уровне решаются принципиальные проблемы обеспечения социальной безо- пасности личности и общества. В качестве ее акторов могут выступать не толь- ко федеральные органы государственной власти, но и институты гражданского общества.

19 Тюшкевич С.А. О некоторых уроках обеспечения социальной безопасности // Социальная безопасность государства, общества, личности: состояние, проблемы, перспективы. М., 1996. С. 50.

20 Силласте Г. Социально-политическая безопасность общества и личности // Социальная безопасность государства, общества, личности: состояние, проблемы, перспективы. М., 1996. C. 21.

На региональном уровне органы управления субъектов РФ и территориаль- ные органы федеральных структур выполняют функции по обеспечению со- циально-политической безопасности на своих территориях. На этом уровне остается не до конца решенной проблема четкого разграничения полномочий и предметов ведения между федеральным Центром и субъектами РФ, в т.ч. и в сфере национальной политики22.

На местном уровне ответственность за обеспечение социально-политиче- ской безопасности возложена на органы местного самоуправления. Однако, в силу отсутствия у большинства муниципалитетов реальных действенных рычагов – финансовых, материальных, кадровых и т.д. – влияния на социаль- но-политические процессы на местном уровне, их роль в поддержании полити- ческой и социальной безопасности сведена до минимума. Между тем, как по- казывает практика, именно на местном уровне сосредоточен комплекс проблем социального содержания: строительство жилья, охрана здоровья, функциони- рование учреждений образования, социальная помощь нуждающимся. Защита личной безопасности и имущества граждан также входит в непосредственную обязанность муниципальных органов. Особое внимание в деятельности муни- ципальных образований принадлежит обеспечению и поддержанию безопас- ности в сфере межэтнических, межнациональных и межконфессиональных отношений.

Подводя итоги, отметим, что «проблема трансформации этнических усло- вий в фактор социально-политической нестабильности особенно актуальна для полиэтничных обществ», которые, как отмечает А. Лейпхарт, «отягощены политическими проблемами, вызванными глубокими противоречиями между сегментами их населения и отсутствием объединяющего консенсуса»23. Поэ- тому одна из основных угроз безопасности современной России может проду- цироваться деструктивными этносоциальными процессами, в большей степени определяемыми этническим и религиозным экстремизмом, которые в свою очередь основываются на различных социальных неравенствах экономическо- го, культурного и иного содержания. Напомним, что, по мнению Р. Даля, двумя важнейшими угрозами стабильного политического режима являются поляри- зация и сегментация [4].

21 См.: Федякин А.В. Политика формирования и продвижения общенациональных и региональных имиджей и брендов: современные вызовы и приоритеты // ПОИСК: Политика. Обществоведение. Искусство. Социология. Культура. 2015. No 6. С. 47–58.

22 Зорин В.Ю. Российская этнополитика на современном этапе: традиции и инновации // Вестник Российской нации. 2019. No 2. С. 9–33.

23 Лейпхарт Л. Многосоставные общества и демократические режимы // Полис. 1992. No 1-2. С. 24.

Итак, этнический фактор в определенных условиях конкретного социально- го времени и пространства является серьезной угрозой и вызовом националь- ной безопасности. Речь идет о вводимой нами категории этнобезопасности как системной характеристики способности полиэтничного общества под- держивать свое нормальное функционирование в условиях внешних и внутрен- них воздействий.

Под этнобезопасностью мы понимаем этнополитическое содержание наци- ональной безопасности в условиях многосоставного и мультикультурного об- щества как этносистемы.

Список литературы:

1. Зорин В.Ю. Национальная политика Российского государства в XX – начале XXI века. Москва, Юрайт, 2018.

2. Тишков В.А. Нация, национализм и нациестроительство. Россия в глобальной политике, 2021, No 2, сс. 42–62.

3. Rothschild J. Ethnopolitics: A Conceptual Framework. New York, Columbia University Press, 1981. 290 p.

4. Dahl R.A. (ed.) Regimes and Oppositions. New Haven, London, Yale university press, 1973.

   References:

1. Zorin V.Yu. Natsional’naya politika Rossiiskogo gosudarstva v XX – nachale XXI veka. Moskva, Yurait, 2018. (In Russ.) [Zorin V.Yu. National policy of the Russian state in the XX – beginning of the XXI century. Moscow, Yurait, 2018.]

2. Tishkov V.A. Natsiya, natsionalizm i natsiestroitel’stvo. Rossiya v global’noi politike. 2021, No 2, ss. 42–62. (In Russ.) [Tishkov V.A. Nation, nationalism, and nation-building. Russia in global politics, 2021, no. 2, pp. 42–62.]

3. Rothschild J. Ethnopolitics: A Conceptual Framework. New York, Columbia University Press, 1981. 290 p.

4. Dahl R.A. (ed.) Regimes and Oppositions. New Haven, London, Yale university press, 1973.

   Об авторе:

Савинов Леонид Вячеславович – доктор политических наук, доцент, декан факультета государственного и муниципального управления Сибирского института управления – филиала Российской академии народного хо- зяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС). Новосибирск, Россия. E-mail: savinov@siu. ranepa.ru.

About author:

Savinov Leonid Vyacheslavovich – doctor of political sciences, associated professor, dean of Faculty of public administration of Siberian Institute of management – a branch of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA). Novosibirsk, Russia. E-mail: savinov@siu.ranepa.ru.

«Есть совершенно безумный сценарий о том, как Россия внезапно нападет на страны Балтии, в ответ на что НАТО возьмет в кольцо Калининградскую область. Такой фантастический ход событий всерьез обсуждается в определенных кругах», — говорит политолог-международник Андрей Кортунов, рассуждая о том, почему современная ситуация напоминает ему канун Первой мировой войны. О том, чем опасен разрыв связей с НАТО, похожа ли Россия на Индию, а Украина — на Пакистан, почему в мире не доверяют российским вакцинам и правда ли, что из алюминия Дерипаски делают банки для Coca-Cola, Кортунов рассказал в интервью «БИЗНЕС Online».

«Самый опасный регион в настоящее время — это Черное море»

— Андрей Вадимович, недавнее очередное обострение между Россией и НАТО вы сравнили в комментариях СМИ с ситуацией накануне Первой мировой. Заслуживает ли обычная высылка 8 российский послов, подвизавшихся в миссии РФ при альянсе, такой грозной аналогии?

— Конечно же, любые исторические аналогии не стоит воспринимать буквально. Однако хотел бы обратить ваше внимание на существенное различие между двумя мировыми войнами. В конце 1930-х годов Германия хотела войны, а Советский Союз исходил из того, что военное столкновение неизбежно. А в 1914 году такого желания или такой готовности ввязаться в большой конфликт не было ни у одной из сторон. Даже когда Первая мировая война все-таки началась, многие лелеяли надежду: «Уж к будущей весне, если не к Рождеству, мы это досадное недоразумение завершим, как-нибудь договоримся, немножко переделим Европу вместе с колониями и спокойно разойдется по домам. В общем, все будет хорошо, примерно как раньше». История показала, насколько наивными были такие представления.

Сейчас тоже ни у кого нет желания провоцировать большую войну, тем более в Европе. Но меня беспокоит то обстоятельство, что, когда разорваны международные коммуникации, когда нет постоянного диалога между военными противостоящих друг другу сторон, то что-то может начаться просто по недомыслию. Затем спираль эскалации конфликта начнет раскручиваться независимо от желания или планов той или другой стороны. Когда утеряны связи с потенциальным противником, военные структуры вынуждены исходить из наихудшего варианта интерпретации намерений этого потенциального противника. Есть, к примеру, совершенно безумный сценарий о том, как Россия внезапно нападет на страны Балтии, в ответ на что НАТО возьмет в кольцо Калининградскую область. Такой фантастический ход событий всерьез обсуждается в определенных кругах. Кто-то может над этим посмеяться, но военные так устроены, что они должны планировать свои действия, ориентируясь не на намерения другой стороны, а на ее возможности. Все это существенно повышает риски.

Помните, минувшим летом случился инцидент с британским эсминцем «Дефендер», проходившим у побережья Крыма? Я считаю, что тогда сложилось крайне опасное положение. Российский президент Владимир Путин тогда заявил: «Даже если бы мы потопили этот корабль, мир не оказался бы на пороге мировой войны». Но разве западная страна не может исходить из такой же логики? «Ну потопим мы какой-нибудь российский крейсер на подходе к Сирии — неужели русские из-за этого начнут ядерную войну?» Таким образом, снижается порог, который отделяет неприятный инцидент от военного конфликта. Это влечет за собой очень крупные риски, которые нельзя игнорировать.

Я не хочу выступать здесь в роли Кассандры: вполне вероятно, что до большой войны в Европе дело все-таки не дойдет. В конце концов, мы уже 7 лет живем с перманентно тлеющим конфликтом на востоке Украины и в целом в российско-украинских отношениях, и ничего непоправимо ужасного вроде пока не произошло. Но это вовсе не гарантирует, что ничего ужасного не произойдет и дальше. Поэтому нам было бы крайне желательно восстановить утраченные связи между Россией и НАТО. Ведь диалог — это не уступка, не попытка умиротворения оппонента, не капитуляция, а все лишь сокращение рисков и издержек, связанных с конфронтацией.

— Народная мудрость гласит: где тонко, там и рвется. А где сейчас тонко? Где может вспыхнуть пламя мировой войны? С Украиной все понятно, но что насчет Афганистана, Сирии и Закавказья с его давним Карабахским конфликтом? Какие географические зоны могут стать спусковым крючком?

— Если говорить о России, то, я думаю, самый опасный регион в настоящее время — это Черное море. На Балтике удалось договориться о первоочередных мерах по укреплению региональной стабильности. К сожалению, в черноморской акватории пока такого не случилось, при том, что интенсивность военной деятельности там несоизмеримо выше: много кораблей разных держав, участвующих в разного рода маневрах и учениях. И, самое главное, там есть вопрос непризнания российских территориальных вод у побережья Крымского полуострова.

В Сирии, к счастью для нас, уже сложилась система достаточно плотного взаимодействия российских и американских военных, чтобы не столкнуться случайно в сирийском небе. Но продолжение войны в Сирии — это, безусловно, очень опасно, если Вашингтон продолжит практику точечных ударов по военным объектам Дамаска. Напомню, Дональд Трамп это делал дважды, используя крылатые ракеты морского и воздушного базирования. Но тогда российская сторона якобы была проинформирована об американских акциях заранее, и удары наносились таким образом, чтобы не создать угрозы для российской военной инфраструктуры.

Если же мы говорим об опасных географических точках, непосредственно с Россией не связанных, то это, конечно же, в первую очередь Тайвань. Здесь тоже много рисков и сценариев того, как вокруг Тайваня может начаться крупный конфликт. Джо Байден уже заявил на днях, что, если остров с расположенной на нем Китайской Народной Республикой подвергнется нападению со стороны Пекина, США встанут на его защиту. При этом самого конфликта никто не хочет, ни Вашингтон, ни Пекин, но мы видим, что напряженность растет (по этому поводу министр обороны Тайваня Цю Гочжэн спрогнозировал, что к 2025 году китайские вооруженные силы будут полностью готовы к вторжению на остров — прим. ред.).

«Турция — это то, что на американском жаргоне называется loose cannon. То есть «пушка, сорвавшаяся с лафета»

— Скажите, а какую роль играет фактор Турции в неспокойном Черном море? Турецкий президент Реджеп Эрдоган неоднократно заявлял, что наряду с Западом он не собирается признавать Крым российским.

— Так называемую «Крымскую платформу», созданную Владимиром Зеленским, поддерживают многие международные силы, но Турецкая Республика делает это наиболее открыто и на уровне своего высшего политического руководства. Мне кажется, современная Турция — это то, что на американском жаргоне называется loose cannon. То есть «пушка, сорвавшаяся с лафета», отвязанная — она катается по палубе, и неизвестно, когда она выстрелит и в каком направлении. У Реджепа Эрдогана много проблем с Россией хотя бы потому, что по всем региональным вопросам мы расходимся, будь то Сирия, Ливия, Нагорный Карабах или Северный Кипр. Нет практически ни одного регионального конфликта, в котором Москва и Анкара выступали бы на одной стороне. При этом Эрдоган и Путин регулярно встречаются и демонстрируют умение договариваться даже там, где они спорят. Если мы говорим о Черном море, то там турецкая активность — это не часть решения, а часть проблемы. Более того, Турция достаточно часто выступает в качестве форпоста НАТО, который вот здесь, в черноморских водах, последовательно проводит политику в интересах альянса. Наряду с этим турки приобретают у России ЗРК С-400 «Триумф», что крайне раздражает Брюссель и Вашингтон. Турция — активный участник «Астанинского процесса» по Сирии, ее позиции в Сирии существенно отличаются от американских, особенно в курдском вопросе.

Турция имеет многочисленные проблемы и споры с Грецией и с Кипром — до такой степени, что многие считают, будто новая большая война начнется в формате турецко-греческого конфликта и только потом перекинется на Ближний Восток, втягивая в противостояние все новые страны, включая и Россию. Кстати, с турецкими коллегами мы неоднократно обсуждали возможные меры доверия между Москвой и Анкарой в Черном море, но, к сожалению, пока что не нашли понимания у руководства Турции.

— Ну что ж, как любит говорить зампред совета безопасности РФ Дмитрий Медведев: «Россия умеет ждать». Кстати, что вы думаете по поводу медведевской статьи об Украине, в которой экс-президент РФ фактически отказывается от каких-либо переговоров с официальным Киевом до тех пор, пока в украинскую власть не придут вменяемые и договороспособные люди?

— Мне не хотелось бы открыто полемизировать с уважаемым Дмитрием Анатольевичем, но мне представляется, что едва ли в обозримом будущем мы увидим в Киеве президента и руководство республики, которые бы заняли принципиально иную позицию в отношении России. Это касается и подходов к минским соглашениям, и общего контекста взаимоотношений Киева и Москвы. В каком-то смысле антироссийская политика и антироссийские настроения там неизбежны, поскольку это очень важный фактор формирования новой украинской идентичности. Просто Украина по-прежнему социально и культурно очень близка к России. Именно поэтому надо как-то Украину от России отграничить — так рассуждают украинские элиты. В одной из своих недавних статей я даже сравнил конфликтную связку «Россия —Украина» с другой давно известной парой антагонистов «Индия — Пакистан». Тут действительно напрашиваются параллели. Когда пакистанцы говорят об Индии, сразу случается такой взрыв негативных эмоций, такая не слишком рациональная, но такая страстная риторика! Но это понятно: Исламабаду нужно дистанцироваться от Дели, надо доказать свою самостоятельность, несмотря на огромное количество общих характеристик, которые роднят эти страны. В конце концов, Индия — это тоже исламское государство: доля индийцев, исповедующих мусульманство, быстро растет.

Что касается Украины, то я наблюдаю здесь аналогичные процессы отторжения и отталкивания. И на ближайшую перспективу, на которую я могу надеяться в силу своего возраста, мне трудно допустить, что в Киеве что-то радикально поменяется. Суждения о том, что украинцы, по сути, по-прежнему «такие же, как мы, представители того же народа и той же культуры», кажется мне несколько устаревшими. «Украинцы оказались во власти некоего дурмана, враждебные силы их околдовали и сбили с истинного пути. Надо, чтобы этот туман рассеялся», — рассуждают у нас. Я думаю, что это не совсем точное представление о том, что происходит в соседней стране. Можно, конечно, подождать, но при этом следует помнить, что противостояние Индии и Пакистана тянется уже три четверти века. Поэтому работать с Украиной надо сейчас и с теми переговорщиками, какие там есть. А когда мы отворачиваемся от правительства Украины или от стран Балтии, говоря, что «с ними нельзя иметь дела», то это в какой-то мере признание собственного поражения. Ведь дипломатия для того и существует, чтобы работать с трудными партнерами. Когда у тебя партнер нетрудный, когда с ним все и так хорошо, то никакая особая дипломатия и не требуется. А когда надо работать с предубежденным противником, в отношениях с которым имеется целый шлейф взаимных обид и ложных устойчивых стереотипов, — вот тут мы нуждаемся в подлинном дипломатическом искусстве, чтобы все-таки выправить ситуацию. Думаю, Россия имеет потенциал, чтобы такое искусство продемонстрировать.

«Там, где общество доверяет власти, к вакцинации относятся более позитивно»

— Наряду с перманентной угрозой большой войны существует и угроза бесконечной пандемии. Коронавирус уже превратился в глобальный политический фактор, и мир, который выстраивается именем COVID-19, абсолютно однополярен. Так что же, мы попали в капкан, из которого нет выхода?

— Коронавирус — это действительно серьезное испытание для всего человечества. С тех пор, как он возник в повестке дня, мы постоянно слышали множество рассуждений на тему о том, как COVID-19 необратимо изменит не только лицо мировой политики, но и наш повседневный образ жизни. Сейчас мы уже можем констатировать, что возник некий эффект привыкания к пандемии. Люди по-прежнему болеют и умирают, но, если мы посмотрим на «коронавирусную» статистику, мы обнаружим, что не все так уж плохо. Уровень заболеваемости в мире в целом снижается. Скажем, по состоянию на конец апреля этого года количество ежедневных заражений превышало 905 тысяч, а на середину текущего октября количество заражений снизилось более чем вдвое по сравнению с весной — чуть более 425 тысяч. Это, конечно, не означает, что коронавирус больше не способен принести нам никаких сюрпризов, но первая эмоциональная реакция на пандемию прошла, паники больше нет. Более того, можно говорить, что системы минздрава и, говоря шире, государственные системы в ведущих мировых государствах справились с этим новым заболеванием. Не в том смысле, что они его победили, а в том, что COVID-19 не привел к хаосу, государственным распадам и войнам.

В то же время мы по-прежнему многого не знаем о коронавирусе — не вполне себе представляем алгоритм возникновения новых штаммов и не можем убедительно объяснить, почему в одних странах уровень распространения заболевания очень высок, а в других — низок. Тем не менее ничего, сравнимого с результатами глобальной войны, не произошло: по итогам Второй мировой погибли более 55 миллионов человек, а счет умерших от коронавируса в настоящее время приближается к 5 миллионам. Что касается долгосрочных последствий коронавируса, то я позволю себе привести здесь одну историческую аналогию, быть может, не вполне корректную. Террористический акт 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке вошел в историю, и мне, кстати, довелось увидеть его своими глазами. Утром того дня я находился Нижнем Манхэттене, рядом с Уолл-стрит, и был свидетелем того, как Boeing атаковали фасады Северной и Южной башен всемирного торгового центра. Я испытал, в сущности, ту же палитру чувств, что и обычные ньюйоркцы, застигнутые катастрофой посреди утренних будней: от неверия в происходящее, ужаса и эмпатии до гнева и возмущения. Но я сейчас не об этом (хотя эту тему можно обсуждать), а о том, как было воспринято обрушение башен-близнецов. Сразу же заговорили о том, что мир необратимо изменился, что мы уже не будем так много и часто летать на самолетах, что в обществе поселился страх, Люди перестали себя ощущать в безопасности — не только в кресле авиалайнера, но и на улицах больших городов.

Теперь можно поставить вопрос: это чувство прошло или нет? С одной стороны, вроде как прошло — уже через год восстановился прежний уровень авиасообщения, а США и их союзники начали довольно успешную военную операцию в Афганистане, сопровождавшуюся активными поисками и выкуриванием Усамы бен Ладена из его убежищ в афганских горах. И с тех пор, как мы знаем, террористических актов такого масштаба больше не случалось. С другой стороны, в мире все-таки что-то необратимо изменилось. К примеру, серьезно ужесточились системы безопасности в аэропортах — появились металлические рамки, сканеры, запрет на провоз жидкостей и так далее. Но ко всему этому мы давно привыкли — настолько, что эти требования стали казаться естественными.

— То есть это те последствия 11 сентября, которые остались с нами навсегда?

— По крайней мере, очень надолго. Да и само чувство личной безопасности до конца, так, наверное, и не восстановилось — в особенности для американцев, привыкших жить в некоем стерильном мире. Нет-нет да что-то происходит, как взрывы на Бостонском марафоне в апреле 2013 года, в результате которых погибли три человека и пострадали более 280. Я уже не говорю о том, что на Ближнем Востоке и в некоторых странах Европы теракты стали постоянным фоном повседневности для миллионов людей. Я думаю, нечто подобное произойдет и с коронавирусом: первоначальный хайп, связанный с пандемией, уходит, но что-то надолго останется с нами вроде дополнительных мер санитарно-эпидемиологической защиты, повседневных ограничений и страха, что, вот, случится какая-то страшная мутация вируса, которая вернет нас в самое начало пандемии. Это еще одна из новых граней нашей реальности наряду со страхом перед терактами или перед киберпреступниками, ворующими деньги с наших банковских счетов.

— Такое впечатление, что эти страхи не слишком знакомы России. Именно ужас перед COVID-19 гнал людей по всему миру на пункты вакцинации. Однако в нашей стране количество вакцинированных составляет около 36 процентов от всего населения. При этом по количеству умерших от коронавируса РФ находится на пятом месте — около 228 тысяч жертв пандемии. Сейчас в стране объявлены длинные выходные, сравнимые с локдауном, но россияне не собираются сидеть дома и уже скупили все отели на отечественных курортах. Неужели Россия — это страна стихийных ковид-диссидентов?

— Я думаю, что здесь действует целый ряд причин. Вакцинация, безусловно, очень важна, но, если мы посмотрим на Китай и некоторые другие страны Восточной Азии, то мы увидим, что там уровень смертности начал снижаться несколько раньше, чем началась массовая вакцинация. Так что дело, по всей видимости, не только в прививках. Есть целая масса факторов, которые мы можем отнести к социальной психологии, в частности разное у многих народов представление о личном пространстве. На Ближнем Востоке или же в некоторых южных европейских странах, таких как Италия, тактильный контакт — это неотъемлемая часть жизни социума. Скажем, есть такое социологическое понятие, как расширенная семья, когда в одном пространстве находится сразу несколько семейных поколений, начиная от родителей и их взрослых детей, заключивших свои браки, и заканчивая разного рода дальними родственниками, тетями и дядями. Это больше свойственно традиционным культурам, и по таким обществам коронавирус ударил в первую очередь. Там же, где более распространена нуклеарная (партнерская или супружеская) семья, а тесные социальные связи между родственниками не развиты, пандемия протекала в более облегченном виде.

Но есть и другие факторы, касающиеся взаимодействия общества и власти. Скажем, там, где общество доверяет власти, к вакцинации относятся более позитивно. Наверное, люди исходят из того, что свое, родное правительство плохого не посоветует. Если правительства говорят, что надо вакцинироваться — значит, надо. В результате мы видим высокие показатели вакцинации в Швеции (71,6 процента), Финляндии (75 процентов), Израиле (почти 72 процента), Португалии (88 процентов) и так далее. А где существует недоверие, как в тех же США, где общество по-прежнему расколото, возникает основа для распространения ковид-диссидентства. Ковид-инакомыслящие рассматривают пандемию и вакцинацию как часть международного заговора, в который вовлечены их правительства. И у России — чего уж там скрывать — тоже есть такая проблема. У нас тоже многие считают, что сверху ничего хорошего прийти не может, только плохое — новые ограничения и новые поборы. И вакцина тоже рассматривается в этом негативном ряду, даже если в реальности наши вакцины ничуть не хуже западных.

Тем не менее число вакцинированных в России будет расти — это неизбежно. Стоит вспомнить, что мы фактически первыми создали вакцину от коронавируса, которая, правда, до сих пор не сертифицирована во многих развитых странах.

«Ни в Первую, ни во Вторую мировые войны сравнимых с коронавирусом потерь американцы не понесли»

— ВОЗ на днях заявила, что она возобновляет процесс преквалификации «Спутник V».

— Да, но, как вы знаете, все остальные крупнейшие по ареалу своего распространения вакцины — и Pfizer, и Moderna, и AstraZeneca, и китайский Sinovac, и прочие — давно признаны. Как мне говорили, регуляторы рынка вакцин и ВОЗ опасаются не за качество «Спутника V» как таковое, а за соблюдение стандартов технологии производства. То есть они боятся, что в России эти стандарты могут не выдерживаться. Претензий к самой российской вакцине, может, и нет, но нет пока и уверенности, что до конечного потребителя дойдет вакцина надлежащего качества. И это та проблема, с которой мы столкнулись, пытаясь наладить производство наших вакцин в других странах.

— Грубо говоря, они опасаются, что как у нас разбавляют молоко, мед или пиво, так у нас будут разбавлять вакцину?

— Очень бы хотелось, чтобы это было не так, но, очевидно, что такие подозрения существуют. И не только в контексте разбавленного молока, но с учетом особенностей некоторых наших спортивных достижений последних лет. Я думаю, что дело все-таки не только в том, что России хотят навредить любыми доступными средствами и против нас ведется информационная война. Да, конечно, существует жесткая конкуренция вакцин, но, учитывая масштабы населения Земли, места на этом рынке хватит всем. Тем более что некоторые страны просто не могут позволить себе закупать западные вакцины, которые дороже российских. Поэтому выбор у этих государств простой: либо обзавестись российской вакциной, либо не вакцинироваться вообще.

— К примеру, в Африке средний уровень вакцинации едва превышает 2 процента. Вот где, казалось бы, потенциальный рынок для «Спутника V»…

— Здесь кроется проблема: мы многое наобещали нашим африканским партнерам — вроде того, что развернем на их базе масштабное производство российских вакцин. Но потом выяснилось, что это не везде получается, поскольку страны Африки испытывают сложности с производственным циклом, особенно (как мне говорили) с производством второго компонента нашей вакцины. Он более сложный, чем первый, и не всегда получается произвести его на месте. Если мы посмотрим на имеющуюся статистику, то увидим, что пока производство российских вакцин в странах-потребителях по общим объемам более чем скромное (несмотря на достигнутые договоренности с Беларусью и Казахстаном, а также с Аргентиной и Италией — прим. ред.). 

— А какая страна, на ваш взгляд, сейчас лидирует в мире по степени жесткости ограничительных мер? Надеюсь, это не Россия?

— Очень жесткие стандарты ограничений до сих пор сохраняются в Китае и вообще в Восточной Азии, в частности в Южной Корее, на Тайване, в Сингапуре. Там носят маски даже в тех случаях, в каких нам и не придет в голову их использовать. Таким образом проявляется воспитанная веками национальная культура дисциплины, послушания и исполнительности. Кстати, мои знакомые в США говорят, что в разных штатах очень разная ситуация. Различия в подходах к коронавирусу между разными штатами иногда более велико, чем аналогичные различия между европейскими странами. Где-то в американских провинциях присутствие COVID-19 вообще не заметно: люди как жили, так и живут, ходят без масок, посещают рестораны, свободно общаются и чувствуют себя комфортно.

— Говорят, что Флорида, которую иногда называют «штатом Трампа», — это территория, фактически свободная от антикоронавирусных ограничений. Хотя там зафиксировано более 58 тысяч смертей от этой болезни.

— Флорида не совсем штат Дональда Трампа, политическая борьба там шла довольно острая, и предыдущий президент США вполне мог там и проиграть (на последних президентских выборах Дональд Трамп набрал во Флориде 51,2 процента, Джо Байден — 47,9 процента — прим. ред.). Но да, это скорее республиканский штат, что является исключением для атлантического побережья, которое все-таки почти целиком находится под контролем демократов. В целом распространение коронавируса внутри Флориды можно считать подавленным, и это очень важно, поскольку здесь земли считаются обетованными для американских пенсионеров. Дескать, накопил свои 10 миллионов долларов или больше — и твой стандартный следующий жизненный ход — это покупка дома во Флориде, после чего живешь там на протяжении десятилетий, ни в чем себе не отказывая. Когда я впервые приехал туда еще в советское время, такое приобретение выглядело довольно доступным: я помню, что некоторые большие дома можно было приобрести за 30 тысяч долларов. Но, разумеется, дома на Coral Gables (город в округе Майами-Дейд) уже тогда стоили миллионы и десятки миллионов. Я к чему это говорю? К тому, что пенсионеры Флориды — наиболее уязвимая группа местного общества, с наибольшим количеством летальных исходов, поэтому для них было очень важно задавить эту заразу как можно быстрее. Хотя праздновать победу пока рано: мы знаем по собственному опыту, что временная победа над COVID-19 всегда может обернуться новой необъяснимой вспышкой и новым штаммом. Даже в отношении Китая мы не можем сказать, что он уже почивает на лаврах.

— Складывается впечатление, что демократические штаты в США болеют коронавирусной инфекцией в большей степени, чем республиканские. Неужели это оттого, что демократы больше верят в пандемию?

— Да, демократы выступают за общественное здравоохранение, больше верят в реальность коронавируса и чаще пиарят его в своих речах и публикациях. С другой стороны, они, как поборники индивидуальных прав и свобод человека, нередко оказываются в конфликте с вводимыми ограничениями. Впрочем, есть еще одна причина, которая объясняет уязвимость демократов перед заразой. Когда начиналась пандемия, в Белом доме еще хозяйничал Дональд Трамп и многие его карантинные распоряжения просто игнорировались на местах губернаторами демократических штатов. За этот саботаж, продиктованный неприязнью к Трампу, им пришлось впоследствии заплатить. Нью-Йорк, Калифорния или же Федеральный округ Колумбия пострадали очень сильно. Еще здесь надо учитывать, что избиратели Демократической партии традиционно сконцентрированы в крупных городах, в то время как электорат республиканцев традиционно проживает в малых городах, сельской местности и в глубинке. В больших городах люди, естественно, чаще общаются и подвергают себя риску заражения. Если мы посмотрим на «коронавирусную» статистику города Нью-Йорка и штата Нью-Йорк, то она будет очень разной, и не в пользу города. При этом город — демократический, а остальной штат — во многом республиканский (количество заражений в штате — 1 млн 410 тыс. человек, в городе — 2 млн 523 тыс. — прим. ред.). Вот так и получается, что демократы заплатили более высокую цену за эту пандемию, чем республиканцы. Хотя, конечно же, страдает все американское общество: три четверти миллиона погибших — это очень серьезная цифра. Таких потерь Штаты не припомнят вообще. Даже в гражданской войне 1861–1865 годов погибли только 620 тысяч человек (что для населения США тогда было довольно значимой утратой, примерно 2 процента населения). Тем не менее ни в Первую, ни во Вторую мировые войны сравнимых с коронавирусом потерь американцы не понесли.

«Уверяют, что даже символ Соединенных Штатов, жестяные банки Coca-Cola, делаются из алюминия компании «Русал»

— Протестные настроения в США растут, и не означает ли это, что на их волне Трамп или кто-либо из его семьи и его сторонников может вернуться во власть, которую так неохотно отдали?

— Трамп и трампизм — это все-таки несколько разные вещи. Есть такой человек, как Дональд Трамп, он уже далеко не молод (75 лет) — захочет ли он снова играть какую-то роль в американской политике? И есть трампизм как политическая платформа, объединяющая довольно большое количество людей. На последних президентских выборах демократы хотели показать, что Трамп — это случайность, арифметическая погрешность, сбой системы, когда в 2016 году политические машины не смогли вовремя отбраковать заведомо непригодного кандидата, ни в коем случае не достойного власти. В доказательство этого в 2020 году Трамп должен был быть торжественно раздавлен, показательно уничтожен. Но этого не произошло. Более 74 миллионов американцев (почти половина от всего электората) проголосовали за действующего на тот момент президента, несмотря на его эпатажность, пандемию и прочее. Это означает, что общество по-прежнему расколото, причем не только по линии демократов и республиканцев, но и более глубоко — социально (бедные становятся беднее, а богатые — богаче) и регионально (на «синие» штаты демократов и на «красные» штаты республиканцев). Если отрезать от США оба «синих» океанических побережья, то вся остальная территория почти тотально окажется республиканской. Джо Байден с момента своей инаугурации сказал очень много правильных и хороших слов, но я не думаю, что он смог переубедить 70 миллионов трампистов. Тем более в Штатах инфляция разогналась уже выше 4–5 процентов, государственный долг растет очень быстро, составляя в настоящее время более 28 триллионов долларов. Полная неопределенность царит на рынке ценных бумаг — на Уолл-стрит ждут неприятных сюрпризов.

Кстати, вызов трампистов не единственный, на который Белому дому надо давать ответ. Есть еще вызов слева. Четыре широко известные конгрессвумен — Александрия Окасио-Кортес, Ильхан Омар, Аянна Прессли и Рашида Тлаиб — выступают за масштабное перераспределение активов в пользу беднейших слоев населения и, разумеется, находят в этих слоях широкую поддержку. Центристу Байдену будет не так легко с этим справиться.

Таким образом, мы наблюдаем не только поляризацию американского общества, но и его фрагментацию. Это очень несвоевременно перед лицом нарастания внешних вызовов, особенно со стороны Китая. Белый дом и Пентагон все время заявляют о сокращении военных расходов (таковое планируется в рамках бюджета на 2022 финансовый год), но что они будут делать в случае открытого военного конфликта, например на Тайване? Администрация Байдена выглядит более профессиональной по сравнению с администрацией Трампа, и тем не менее только ленивый не оттоптался на том, как они вывели американские войска из Афганистана. Также неуклюже выглядят и внешнеполитические шаги по части создания новых блоков. К примеру, образование нового трехстороннего военно-политического союза в составе США, Австралии и Великобритании (AUKUS) поссорило Вашингтон с Парижем. Быть может, это все несмертельно, но таких тревожных индикаторов становится все больше. Байдена называют сильным тактиком, и во многом это действительно так, но вот со стратегией у него все непонятно. Единственное, что уже сегодня совершенно ясно: в основе этой стратегии лежит Китай, борьба и взаимоотношения с ним. 

— На уходящей неделе прошли обыски в американских особняках российского «алюминиевого короля» Олега Дерипаски — в Нью-Йорке и Вашингтоне. По этому поводу снова вспомнили, что Дерипаску пытались привязать к делу Трампа как «кремлевского агента». Или здесь иные причины?

— По отношению к Олегу Дерипаске Соединенные Штаты уже добились того, что они хотели. Компания «Русал» («Русский алюминий») была выведена из-под непосредственного контроля Дерипаски и поставлена под контроль независимого международного совета директоров (во главе совета — французский бизнесмен и политик Жан-Пьер Тома). Мне кажется, это приемлемый и даже благоприятный конец этой истории, поскольку санкции в отношении «Русала» могли привести к очень неприятным последствиям в экономике, прежде всего — в американской. Мне трудно подтвердить правильность этой информации, но уверяют, что даже символ Соединенных Штатов, жестяные банки Coca-Cola, делаются из алюминия, производимого компанией «Русал». Если это так, то это лишний раз говорит о том, что мы живем во взаимозависимом мире и наш алюминий служит оберткой для самого известного американского напитка. В этом смысле обыски в домах Дерипаски — это просто рутинное продолжение истории, которая в главных своих чертах уже завершена.

Что касается американских санкций, то, как мне представляется, они постепенно становятся чуточку профессиональнее. Раньше, когда санкционная спираль только раскручивалась, под ее маховик попадало все, на что только можно было наложить ограничения. Тогда мало кто в Вашингтоне задумывался о последствиях санкций для глобальной экономики или для экономики самих США. Сейчас исполнительная власть США последовательно стремится минимизировать возможные побочные эффекты. Это касается не только санкций в отношении России, но и санкций, которым подвергаются американские союзники. Старый принцип «бей своих, чтобы чужие боялись» в полной мере работает и в этой сфере.

Беседовал Валерий Береснев.

Впервые опубликовано в «БИЗНЕС Online».

Источник: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/comments/novaya-bolshay...