[svoboda] Мемуары Убогого
привет свободный народ!
- Светка!!! Светка, блять!
- Сергей Палыч, ну есть же селектор, вон красненькая кнопочка
- Хуепочка! Как пишется, мелион или милеон? Варежку закрой, я, че , невнятно
вопрос задаю?
- Миллион вы бы надиктовали, я б набрала по- быстрому
- По быстрому ты будешь хуй сосать по безработице, все, бля, свободна!
Сергей Палыч Убогий задумчиво теребил вспотевшую лысину стодолларовым маникюром.
- Не, ну нормально, как я заработал первый миллион. В натуре, авторитетное название,
ежику, бля, понятно, что
раз есть первый, значицца есть и третий, живет такой сытый перец, стригет нормальный
ловандос, все чики-пуки
Сергей Палыч третий день сочинял мемуары. Контора стояла на ушах. В приемной
чуть ли не ночевали заезжие ходоки,
но Сам не принимал. Менеджеры трусливо прятались за мониторами, директорат предусмотрительно
свалил по
регионам: настроение офиса было сравнимо с токсикозом ранних сроков беременности.
Об увольнении задумывались даже уборщицы. Все разговоры шли шепотом без кофе
и печенья. Штормило
Сергей Палыч никогда ничего не писал. Он подписывал платежки и до сих пор этого
было достаточно. Но однажды,
после бессонной ночи в сауне, с легкого утреннего бодунца, он задумался о смысле
жизни: Чо, бля, я оставлю после
себя? Кроме оффшоров? Банкиров, вон, лузгают, как семечки, опять же я не вечный,
раньше не знал что такое
отходняк, а теперь целый день херово.
Убогий безуспешно попытался втянуть крепкий пивной животик, но ничего не вышло,
стало скучно, срочно захотелось
похмелиться. В боку покалывала многострадальная печень, моля о пощаде. Вот так
Палычем завладела идея фикс:
самому написать мемуары, дабы повысить общественный статус и оставить жирный
след в истории родной литературы.
- Вы еще на курсах бухгалтеров меня изучать будете.- пробормотал Убогий и уверенно
принялся калякать тяжеленным
Монбланом.
Я фсигда хател быдь мелианерам. Радился я ф диревне, хадил пишком ф школу за
10 киламетраф, и училса толька на
питерки и другие харошые атметки. Мама мая была жэншчина а папа трактарист. Исчо
в нашэй симъе инагда были две
свиньи, а карова Машка давала фкуснае малако, всигда.
Вся наша симъя Убогих давала мине деньги па прасдникам штобы я пабыстрей стал
милеанерам. У миня была сабачка
Жужэчка чорненькая я ие отчень любил и маму с папай тоже.
Патом я вырас и распилил с банкирами кредит пад падставнуйу фирму и заработал
свой первый мелеонн.
Сирожа Убогий".
- Ну как, Светка? - уже в обед Сергей Палыч вынес свой труд на обсуждение секретаря-референта
и просто родной
души, Светочки. По-моему, коротковато но, блин, в голову больше ничего не лезет.
Давай-давай , не стесняйся,
посоветуй что-нибудь!
- Сергей Палыч! Я вам никогда не врала и теперь не буду!
- ????-нахмурился шеф.
- Вещь гениальная, чувствуется что автор многое пережил на пути к своей светлой
цели
- Во-Во!- продолжай, подруга!
- Особенно удались описания сельского быта, любовь человека к животным, это эссе
можно смело сравнивать с ранним
Джеком Лондоном или поздним Паустовским.
- Это все понятно! Про недостатки давай.
- А их нет!
- Да ладно, и на солнце, как говорится, есть родинки
- Коротковато, Сергей Палыч, - жалобно пискнула Светлана. И над стилем чуть бы
поработать Вы бы позвали этого
по связям с общественностью
- Шнеерзона?
- Да, Бориса Аркадьича. - почему-то залилась румянцем Светочка.
- А что ! Это мысль! Хватит даром мой хлеб жрать. Зови!
*****
Борис Аркадьич Шнеерзон, вальяжно откинувшись на кресле для посетителей, сосредоточенно
изучал сиротливый листок
бумаги.
- Название хорошее Вы, Сергей Палыч, как хотите себя позиционировать, как филантропа,
или же как куртуазного
буржуа-нуво? слегка грассируя изрек Шнеерзон.
- Я тебе, пидор, щас как переебу стулом! Я тебя не выебываться перед общественностью
позвал, а по делу!
Пиздантропа он тут нашел! Давай, бери к ебеням мемуары, чтоб завтра подправил
стиль там, блять, подработай. Все!
Нахуй с кабинета!
- *****
В восемь утра Борис Аркадьич нахохленным чижиком сиротливо переминался у порога
начальственных апартаментов. Под
толстыми линзами его очков пряталась вековая печаль гонимого народа и синяки
от явного недосыпа. Рука, державшая
файлик с бумагой, предательски дрожала.
Сергей Палыч, отхлебнув утреннего кофе, сытым котом вперился в беднягу визави.
- Что стал? Перни что-нибудь, Шнеерзон ты наш недорезанный. Принес?
- Да-да, знаетелипришлосьмногопоработатьчтобысохранитьавтрскуюконцепцИю
- Читай уже!
С самого раннего детства у меня была одна цель и одна мечта: стать зажиточным
человеком, чтобы вырваться из
ужасающей нищеты, окружавшей меня в ту пору
-?....
-Ниче так- ободряюще кивнул Сергей Палыч, дуй дальше!
Тоскливыми зимними вечерами, уныло бредя по сугробам из отдаленной школы, я интуитивно
анализировал синергетику
социальных дисфункций, что впоследствии привило мне вкус к маркетингу финансовых
потоков и помогало учиться на
круглые пятерки.
-Угу-неопределенно развел пухлыми ручками Убогий.
Шнеерзон, взяв мхатовскую паузу и слегка добавив патетики в ожившую речь, легкомысленно
закартавил:
- Бедная, бедная моя мамочка! Нестарая еще женщина жена пгостого сельского тгуженика.
Последние кгохи с
небогатого стола отдавала эта святая женщина своему неоперившемуся птенцу.
- Какому птенцу? промокнул набежавшую слезу Убогий.
- Вам! Неоперившийся птенец - это метафога! Птенец выгастает и пгевгащается в
пгекгасного лебедя! Пагдон, огла!
- Ты , Шнеерзон, не волнуйся и картавить перестань, я этого не люблю
- Хорошо, не буду, Сергей Павлович.
наша простая дружная сельская семья находила в себе силы содержать на небогатом
подворье мелкую живность в
виде двух свиней и крупнорогатый скот в виде коровы Марии, дающей нам ежедневную
порцию диетического молока.
- Шнеерзон, ты свинью когда-нибудь видел?
- Ну теоретически
- Кореша своего жирного, Кацмана, из отдела логистики помножь надвое - это будет
свинья! Хуясе мелкая
живностьисправь
- Будет сделано! Так я продолжу?
Летели годы нелегких трудовых будней. В редкие пейзанские праздники моя семья
радовала меня скромными
сувенирами в виде денежных знаков. Огромное нечеловеческое счастье посещало в
такие моменты светлую душу Сережи
Убогого, я гладил свою чернявую собачку Жу-жу и мечтал, мечтал о том, как в дальнейшем
сложится судьба простого
деревенского паренька, как он заматереет и возьмет эту сложную жизнь в свои натруженные
руки, жизнь, в которой
дружба и талант творят чудеса, распиливают совместные невзгоды , превращая опыт
в полновесное житейское золото!
- Да бля я всегда подозревал, что могу! Вишь, подправил чуток, стиль И нихуя
не понятно, но красиво Придешь
завтра, вторую главу запиздячим А? Шнеерзон?
Борис Аркадьич, прислонившись к дверному косяку, спал, чмокая губами и подергиваясь:
ему снился кошмар - вторая
глава убогих мемуаров.
