Как жить

Фото: Зарина Кодзаева

До акции оставалось всего пара дней: Дмитрию Жданову нужно будет встать на ноги, которые не ходят, и пройтись по фойе «Детского мира».

Диме задают вопрос: «Вы подвергались сексуальному насилию в детском доме?» Он сидит в подвале перед двадцатью незнакомцами, которые пришли послушать истории о наказаниях в закрытых учреждениях. Только что он сказал: «Я был свидетелем того, как психиатрия стала главным наказанием нас за любую шалость. Эта система, она воспитала каждого из нас и сделала нас жестокими». После этого ему аплодировали. А теперь задали вопрос про сексуальное насилие.

Дима Жданов ответил: «Нет» — и выехал из-за стола в инвалидном кресле. У лестницы на улицу Саша взял его на руки, как ребенка, и понес наверх. Затем вернулся за коляской и забрал ее. Саше двадцать девять, он не умеет писать и читать. Они познакомились три года назад, когда Сашу пытались надуть с квартирой в Люберцах, а Дима только начинал помогать выпускникам детских домов бороться с риелторами и чиновниками. С тех пор они живут втроем в квартире на окраине города: Дима, Саша и Илья, родной брат Димы. Квартира досталась Ждановым от матери, которую они в глаза не видели. Двадцать три года назад она родила Диму в колонии, где отбывала срок за убийство мужчины; когда женщина вышла из тюрьмы, она не признала обоих своих сыновей. Она не помнила, когда родила их. Она не знала, как их зовут.

Вместе с Сашей Дима курит у входа в арт-пространство «План Б».

— Ты умрешь из-за сигарет, — говорит художник Екатерина Ненашева и выходит к ним из-за зеленых ангарных дверей. — Может, не надо? — говорит она. — Может, и в воскресенье не надо?

Дима смотрит на нее, а кажется, что сквозь нее, и улыбается.

— Может, и в воскресенье не надо? — повторяет Катя.

Дима Жданов не всегда был таким. Три года назад он открыл своим ключом дверь на пятом этаже. В квартире все уже спали. По крыше стучали тяжелые капли дождя. Дима Жданов вышел на балкон. Там пахло мокрыми сигаретными окурками и застиранным бельем. Он прикурил, вылез наружу и схватился руками за перила. Потом он что-то крикнул, качнулся и полетел вниз.

Сыновья убийц — это почти всегда неудачники.

Фото: Зарина Кодзаева

Родители Екатерины Ненашевой думали, что их дочь спятила. Год назад они прочитали на главной странице «Яндекса», что ее задержала полиция, когда она шила флаг России вместе с Надеждой Толоконниковой. Они решили, что она сошла с ума и ввязалась в компанию, которая танцует в храмах. А через неделю снова новость: Екатерину Ненашеву задержали за то, что она брила голову на Красной площади. Тогда она месяц передвигалась по городу в тюремной робе и с платком на голове. Это была художественная акция в поддержку адаптации женщин-заключенных. Ненашева пыталась в таком виде устроиться в «Летуаль», взять микрокредит или снять квартиру у риелторов, но всюду на ее смотрели с вытаращенными глазами. Разве что бургеры она покупала спокойно.

Новую акцию она посвятила Диме, называется «На-казание». Ненашева двадцать один день собирается передвигаться по городу с тюремной кроватью на плечах. Она несет ее на лямках, как рюкзак. Двадцать один день — столько длится амбулаторное лечение в психиатрической больнице. Каждый день она придумывает себе наказания, похожие на те, которым подвергался Дима в детском доме. Она стояла на горохе, она ела соль, она сидела на кортах с вытянутыми руками, она отжималась и на коленях мыла полы.

— У меня была идея закончить одним из самых ужасных наказаний, — говорит Катя. Мы сидим в квартире у Димы. Он в другой комнате, Саша перевязывает ему пролежни. Это дырки на теле, похожие на кратеры на Луне. Они появляются, когда к тканям не поступает кровь, ткани рвутся и появляются пролежни. — Когда детям в детских домах, чтобы они не двигались, обкалывают им пятки…

— Аминазин? — Дима заезжает в комнату.

— Да, аминазином, локти и шею.

— Чем ты тогда все завершишь?

Ненашева улыбается и смотрит на шкаф. Дима следит за ее взглядом и тоже смотрит на шкаф; они выглядят как сообщники.

— Что?

— Смотри, — говорит Катя. На полу валяются две штуки, похожие на корсет для человеческой ноги.

— Дима встанет? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает Катя и заливается таким громким смехом, что у нее на носу скачут очки.

— Он просто встанет и будет стоять? — спрашиваю я. — Ну и бред.

— Нет, — отвечает Ненашева. — Ему нужно куда-то идти.

Они долго выбирают место для последней вылазки. Александровский сад? Там Катя уже перевязывала Диме пролежни. Красная площадь? Там ее брили налысо. Памятник «Дети – жертвы пороков взрослых»? Да никому он не нравится. Лубянка? Павленский. И тогда Ненашева говорит: «Может быть, “Детский мир”»?

Фото: Зарина Кодзаева

— Сильнее затягивайте, чтобы не болтались, — говорит Дима. — Сильнее, Кать.

— Мне кажется, тебе больно, — Катя стоит на коленях перед кушеткой и крепит ногу Димы в корсет. Его ноги тонкие, как спицы. Пальцы не движутся. Можно подумать, они деревянные, как у игрушки.

— Ты мне выпрямишь сейчас эти ноги, — говорит Дима. — Защелкивайте! Защелкивайте, ребята! Все, стоит нога, твоя нога отщелкнула, Кать. Слышишь? Посильнее Кать, не бойся!

— Я не могу посильнее. А-а-а… Боже.

Ненашева держит его ортез двумя руками. Бросает его на пол и вертит руками перед лицом, а потом отходит в угол, как будто чего-то испугалась. Я с силой хватаю ногу Димы, и она щелкает. Это значит, ортез закреплен. Сейчас он встанет на ноги.

Дима Жданов не всегда был таким. Три года назад он выпрыгнул с балкона пятого этажа. Он не помнит, как это произошло. Помнит, что это было быстро. Он летел к земле с ускорением свободного падения в девять и восемь метров в секунду. Этот полет длился не больше мгновения. Он до сих пор помнит, как лежал на земле и не мог пошевелиться, а потом приехала скорая помощь. Он помнит, что шел дождь. Помнит, что успел прокричать нечто вроде «Подонки ответят за все», пока не почувствовал удар об асфальт.

— Я не обдумывал свой шаг, не обдумывал, чем все это кончится, — говорит Дима. — Тогда я думал, что у меня ничего не получилось. Я не получил от этого такого результата, которого хотел.

— А какого результата ты хотел?

— Смерти, — быстро проговаривает Дима.

— Зачем?

— Она могла вызвать резонанс.

За десять дней до прыжка Диме всю ночь звонили на мобильник одноклассники его брата. Они смеялись, как будто бы не в себе. Они описывали, как избивают и насилуют Илью. «Приезжайте — забирайте» — вот что они говорили и бросали трубку. Потом снова и снова. Илью нашли утром в квартире у друга на пятом этаже. Он лежал на полу, а голова его была завернута в простыню. Когда Дима откинул ее, он увидел месиво.

Фото: Зарина Кодзаева

Из-за прыжка Дима Жданов повредил позвоночник. Он чувствует свои ноги только до колен. Ниже — как будто ничего и нет. Но иногда там тоже начинает болеть, как будто что-то лезет наружу. Тогда Жданов колет в бедро анальгин, ношпу или баралгин. Если боль не затихает, он пьет восемь таблеток пенталгина. «Немыслимая доза», — говорят врачи и советуют ему другие препараты, но ему кажется, что от них он теряет рассудок.

— Тебе придется колоть обезболивающие до конца жизни? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает Дима. Он сидит на кушетке и готовится встать. — Может быть, эти боли перерастут в чувствительность, и я стану ощущать ступню.

Он не может достать с полки кастрюлю. Не может сам выехать из подъезда. Он не может заниматься сексом.

Он хватается за шею Кати и Саши. Они берут его за талию, и он висит на них, как мешок. Дима не чувствует, как его нога касается пола. Он не падает, значит, все в порядке. Они проходят пять шагов, и Жданов останавливается. В дверях стоит краснощекий Илья и наблюдает за всем. «Ты в порядке? Точно все хорошо?» — спрашивает Ненашева. Она все утро носится по комнате. То заденет ортезы и повалит их на пол, то уронит телефон, то потеряет сигареты. Дима снова повисает на ней и откидывает ноги вперед. Работают лишь пресс и косые мышцы живота. Еще через пару шагов Дима возвращается в кровать. Он весь красный.

— Ты точно умрешь от сигарет, — говорит Ненашева и передает ему зажигалку.

Когда пауза затягивается, он начинает сам.

— Выйдя из детского дома, ты имеешь кучу бабла, ты имеешь квартиру, и главное, что ты имеешь, – это понимание, что ты никому не нужен, — он почти кричит. — До восемнадцати лет я был в детском доме, государство меня опекало, за меня стирали одежду, я выхожу из дома, получаю сотку штук за то, что у меня никогда не было мамы. Потом моя жизнь просто приходит к тому, что в двадцать три года я лишаюсь этих денег. Я за это время не успел найти друзей. И главное, не осознал ничего, чему меня научила жизнь. Тут и появляются мысли о каком-нибудь преступлении.

В двадцать три года государство перестает оказывать финансовую поддержку выпускникам детских домов. У них отбирают проездные на общественный транспорт и выплаты по потере кормильца. Тогда Дима придумал «Труденка». Это клининг-служба, где работают бывшие воспитанники детских домов. Он тратит на нее все свое время.

Я вспоминаю его ответ про сексуальное насилие. Я снова спрашиваю: «Ты знаешь ребят, которые подвергались насилию в детском доме?»

— Я знаю ребят, которые подвергались насилию и после этого становились педиками, — говорит Дима и осматривает всех нас. — К нам после отбоя приходил повар... Он заходил в комнату к детям, брал ребенка, отводил к себе и насиловал. Это заметила одна из ночных воспитателей. Его уволили на следующий день по собственному желанию, а ребенка, Лешу, положили в психушку.

— Когда ребенок возвращался, вы знали, что с ним происходило?

— Мы узнали об этом только после его увольнения.

— Ты знаешь, где он находится теперь?

— Его уволили без всякого шума и позора. Я уверен, что он продолжает работать в учреждении, где есть дети, — Дима отклоняется назад и смотрит на Илью. Он все еще в дверях. Илья редко выходит из комнаты, Дима говорит, это у него после детского дома. Илья боится ездить в метро и большого скопления людей. В его комнате только раскладной диван, трюмо и старая швейная машинка. — Я думаю, лучше завтра встать и походить, — говорит Дима. — С тобой, — Илья уставился на него. — В коридоре. Как раньше.

Фото: Зарина Кодзаева

Мы с Катей Ненашевой идем к метро. Она тащит на себе кровать. Ей приходится горбиться, чтобы ножки не били ее по икрам.

— Меня дико ***** [очень надоело] это все! — говорит Ненашева. — Когда уже кончится этот ад? Жесть.

Она говорит, что была готова бросить кровать на свалку уже через три дня. У нее вся спина в синяках. Вчера, когда она мыла пол у памятника Энгельсу, мужчина подошел и ударил ее. А сегодня она собирается колоть ступни иголками. Она уже купила шприцы, спиртовые салфетки. Не будет разве что аминазина.

— Ты считаешь себя правозащитницей? — говорю я.

— Арт-правозащитницей, ха-ха, — говорит Ненашева и снова смеется на всю улицу. У нее зубы белые, как клавиши рояля.

— Почему ты выбрала такой способ помощи? Почему не стала, скажем, адвокатом?

— Какой такой способ?

— Художественный.

— Так где это помощь? — спрашивает она. — Я же ничем, по факту, не помогаю.

— Зачем тогда ты занимаешься этим?

— Я… Я пытаюсь говорить на эту тему, как могу. Вот так вот.

Мы стараемся не говорить о Диме Жданове вне ее акции. Мы оба знаем, что месяц назад он опубликовал пост на своей странице в «Вконтакте», где признался, что гей. Знаем, что его выгнали из благотворительной организации и запретили посещать детей в детских домах. Что ему посоветовали полечить в себе гомосексуализм, прежде чем снова лезть в благотворительность.

Я говорю:

— Дима все время лыбится. Он не выглядит как человек, который плохо живет.

— Ты лицо его видел? — Ненашева оборачивается ко мне. Сегодня она впервые такая серьезная. — Он постоянно жмет его. Я никогда не видела, чтобы он ныл.

У метро она разбирает кровать, обматывает ее скотчем и спускается в подземку. Завтра в два часа дня мы должны встретиться у главного входа в «Детский мир». Дима встанет с коляски и пройдет весь нижний зал, где продается мороженое и пряники, от начала и до конца, а затем выйдет в город. Обещают около тридцати пяти градусов тепла. Ночью возможна гроза.

«Сегодня я в первый раз услышала, как Дима плачет, — написала Катя мне в Facebook около полудня. — Его не пустили в гей-клуб, куда они ходят. Оскорбили. Он звонил мне в шесть утра, а сейчас спит. Мне кажется, у нас ничего не выйдет».

На Екатерине Ненашевой черное платье в пол. Дует ветер, и платье струится на ней, как парус. Уже полчаса Катя ходит из стороны в сторону и звонит по мобильному телефону. Ее кровать валяется у тумбы. На ней написано: «Сотни сирот – это заложники психбольниц». У Кати все еще болят ноги после вчерашних проколов. Кажется, она занесла в себя какую-то дрянь. Двери в «Детский мир» открываются, и оттуда слышно бразильскую музыку. На улицу вываливаются толпы детей с раскрашенными лицами из Hamleys.

Саша в черных пластмассовых шлепках катит коляску с Димой Ждановым со стороны Кузнецкого моста. Дима широко улыбается, как будто он мальчик с обложки шоколадных конфет. Он обнимает Катю. А она говорит:

— Ты, главное, не нервничай, что ты нервничаешь? — и снова задевает ортезы ботинками.

— Я?

— Нет, — отвечает Катя. — Наверное, я.

Через минуту они скрываются за дверями «Детского мира». Через стекла видно, как у них над головами, будто маятник, качаются огромные золотые часы.

Новости

Мошенническую схему обнаружили оперативники Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции (ГУЭБиПК) МВД и сотрудники ФСБ России. По версии следствия, подозреваемые незаконно передали в собственность третьих лиц имущество РАО.

Волк рассказала, что полицейские провели обыски по местам жительства и работы подозреваемых, изъяли предметы и документы, которые имеют важность для следствия. Представитель МВД пояснила, что так оперативники пытаются выйти на остальных участников мошеннической схемы.

Утром 27 июня обыски прошли в офисе «Российского авторского общества», в доме и квартире главы РАО Сергея Федотова.

ГУЭБиПК начало проверять «Российское авторское общество» в 2015 году из-за «хищения средств авторского вознаграждения». В 2007-2011 годах РАО купило 4 объекта недвижимости, которые позднее продали через подставные компании. В «Российском авторском обществе» в августе 2015 года опровергли недобросовестность продажи недвижимости.

Новости

Президент Турции принес извинения в письме, которое получил Путин, рассказал пресс-секретарь российского лидера Дмитрий Песков. В послании Эрдоган заявил, что хочет разрешить ситуацию, которая возникла после гибели российского пилота.

«Глава турецкого государства в послании выразил свое сочувствие и глубокие соболезнования семье погибшего российского пилота, и сказал: "Извините"», — рассказал Песков.

Отношения России и Турции ухудшились после того, как в ноябре 2015 года турецкие истребители сбили российский бомбардировщик Су-24, который воевал в Сирии. Турецкие военные заявили, что самолет нарушил воздушное пространство страны, в Минобороны России это опровергли.

После инцидента Россия ввела визовый режим для граждан Турции и запретила поставлять в страну некоторые турецкие овощи и фрукты.

Новости

«Самолет приземлился в штатном режиме. Никто из находившихся на борту не пострадал», — рассказал источник агентства.

Самолет вылетел в Мурманск из аэропорта «Домодедово», однако в пути у него отказал правый двигатель. Командир экипажа решил вернуться в аэропорт вылета. Доложив об отказе правого двигателя, он выработал топливо и благополучно приземлился в Москве.

На борту самолета СRJ-200 находились порядка 50 пассажиров и 3 члена экипажа, сообщил МИА «Россия сегодня» анонимный источник в экстренных службах. Представитель аэропорта «Домодедово» рассказал, что происшествие не повлияло на расписание прилета и вылета других самолетов.

Московское межрегиональное управление на транспорте Следственного комитета России начало проверку по факту случившегося.

Новости

«Заключенному Навальному Олегу Анатольевичу в условно-досрочном освобождении отказать», — процитировал Алексей Навальный решение судьи.

Иллюзий не было, но всегда в таких случаях начинает казаться, что чудо возможно. Но чудес нет, эта власть питается людьми и их страданиями

— Alexey Navalny (@navalny) 27 июня 2016 г.

Судья отказался удовлетворить ходатайство защиты из-за позиции администрации исправительной колонии ИК-5, в которой сидит Олег Навальный. На момент рассмотрения ходатайства у него было 12 непогашенных взысканий, 3 из которых предъявили за неделю до суда, сообщает «Медиазона». Судья отметил, что во время заключения Навального признали злостным нарушителем и несколько раз отправляли в штрафной изолятор (ШИЗО).

Олегу Навальному в УДО отказали https://t.co/jujRt4JnAP

— Смирнов (@sssmirnov) 27 июня 2016 г.

Замоскворецкий суд Москвы 30 декабря 2014 года вынес приговор по делу «Ив Роше», обвиняемыми в котором проходили Алексей и Олег Навальный. Суд признал братьев виновными в мошенничестве и приговорил каждого из них к 3,5 года лишения свободы: Алексей Навальный получил условный срок, а Олег — реальный.

Новости

Кроме Кадырова и Володина в предвыборный список «Единой России» вошли многие известные люди, в частности, полярник Артур Чилингаров, режиссер Станислав Говорухин, прокурор Крыма Наталья Поклонская, командующий ВДВ Владимир Шаманов.

В предвыборные списки «Единой России» также вошли 9 губернаторов и 10 глав республик. Среди прочих это мэр Москвы Сергей Собянин и губернатор Петербурга Георгий Полтавченко.

Всего «Единая Россия» выдвинет своих кандидатов на 207 одномандатных округах. Кандидатов распределили по предвыборным спискам в соответствии с местами, которые те заняли на внутрипартийных праймериз.

Выдвижение в Госдуму не означает, что кандидаты станут депутатами даже в случае победы. Нередки случаи, когда лидеры предвыборных списков отказывались от мандатов.

Рамзан Кадыров и другие главы регионов не раз возглавляли списки «Единой России». В 2016 году чеченский лидер кроме думских выборов станет участвовать в выборах главы Чечни.

Вячеслав Володин работает первым заместителем главы президентской администрации с декабря 2011 года. До этого он трижды избирался депутатом Госдумы, впервые — в 1999 году. Он ушел из парламента в 2010 году на пост заместителя премьер-министра в правительстве Владимира Путина.

Новости

Папа римский сделал такое заявление, когда возвращался на самолете в Рим после визита в Армению. На борту журналисты спросили у понтифика, поддерживает ли он слова немецкого кардинала, который считает, что Церковь должна извиниться перед геями.

«Я думаю, что Церковь должна извиниться не только перед геями, которых она обидела, но и перед бедными, а также перед женщинами, которых эксплуатировали, и детьми, которые вынуждены работать», — сказал папа римский.

Франциск подчеркнул, что церковь учит не считать гомосексуальные связи греховными. Однако, подчеркнул понтифик, геи должны стараться быть целомудренными.

Во время речи Франциск также сказал, что Католической церкви стоит извиниться за «благословение оружия». Вероятно, речь о военных конфликтах, которые в прошлом поддерживал Ватикан.

Папа римский не поддерживает гомосексуальные браки, однако не осуждает геев. «Кто я такой, чтобы судить?» — говорил он в 2013 году.

Новости

Астахов сообщил в твиттере, что обратился к мэру Москвы и главе департамента социальной защиты с предложением о черноморском отдыхе выживших детей. Детский омбудсмен считает, что дети должны поехать вместе с родителями, с ними должны работать психологи, педагоги и социальные работники. По мнению Астахова, власти Москвы должны оплатить отдых детей. Городские чиновники пока не комментировали предложение уполномоченного.

Уполномоченный обратился к Мэру Москвы и Главе Деп.соцзащиты-предоставть всем 33 спасенным детям путевки на Черное море ВМЕСТЕ С РОДИТЕЛЯМИ.

— Павел Астахов (@RFdeti) 27 июня 2016 г.

Дети должны быть обеспечены профессион. сопровождением психологов,педагогов и соц.работников. Городские власти возьмут на себя все расходы.

— Павел Астахов (@RFdeti) 27 июня 2016 г.

Павел Астахов 23 июня встретился в больнице с детьми, которые выжили после шторма на Сямозере в Карелии. Свое общение он начал с вопроса «Ну что, как поплавали?» Сами дети не смогли ничего сказать на такой вопрос, за них ответила присутствовавшая в палате женщина: «Слава богу, выжили».

После того, как общение Астахова с детьми показали на телевидении, омбудсмен заявил, что его слова вырвали из контекста. Он объяснил, что задавал детям вопросы, чтобы узнать важную информацию для следствия.

После встречи Астахова с детьми на сайте Change.org появилась петиция с требованием отправить в отставку детского уполномоченного. Обращение подписали 135 тысяч человек.

18 июня школьники, отдыхавшие в лагере «Парк-отель "Сямозеро"», отправились вместе с инструкторами плавать по озеру на лодках, где попали в шторм. Погибли 14 детей.

Новости

Сотрудники ФСБ обыскали библиотеку из-за организатора проекта «Открытая библиотека» Николая Солодникова, который работал заместителем директора библиотеки по связям с общественностью. Во время обыска силовики потребовали информацию о трудоустройстве Солодникова, а также изъяли документы и технику. После обысков Солодников написал заявление об увольнении.

26 июня стало известно, что «Открытая библиотека» отказалась проводить ежемесячные «Диалоги» в библиотеке имени Маяковского. Николай Солодников говорил, что это связано с давлением «определенного рода служб и структур». Не исключено, что проект продолжит работу в другой стране.

Александр Сокуров в интервью «Снобу» рассказал, что руководству библиотеки Маяковского неоднократно предлагали прекратить «Диалоги». Режиссер выступил против преследования организатора «Диалогов», а также предложил арестовать себя, поскольку он участвовал в проекте «Открытая библиотека». Николай Сванидзе в свою очередь назвал преследование организаторов «Диалогов» «охранительным рефлексом». Он надеется, что проект сможет продолжить работу, несмотря на претензии со стороны властей.

Александр Сокуров, режиссер:

Я знаю, что к директору библиотеки Маяковского приходили много раз, принуждая прекратить все инициативы. У меня это вызывает полное недоумение: никаких антиправительственных, экстремистских высказываний никто никогда здесь не делал. В «Диалогах» «Открытой библиотеки» собираются люди мыслящие, обеспокоенные судьбой отечества. Я оказался среди них, потому что мне совершенно не все равно, что происходит в стране. Мы тут не истина в последней инстанции — мы собираемся, потому что всем нам интересно, что думают и говорят наши образованные соотечественники.

Для меня участие в «Диалогах» — всегда большая честь, а также конституционная обязанность. Именно обязанность, а не право, потому что «Диалоги» нужны обществу. Проект создан Николаем Солодниковым — выдающимся гражданином страны, очень неравнодушным, хорошо образованным и прекрасно знающим, что он делает. Ему есть, чем рисковать — у него большая прекрасная счастливая семья, много детей. Но ради общего блага он готов был рискнуть и заняться общественным делом — а это сегодня может стоить больших проблем.

В наше время вмешательство специальных органов в политическую дискуссию страны — большая ошибка. У них и так очень много работы — борьба с одним только религиозным экстремизмом самых разных конфессий требует много ресурсов. Есть и другие опасности. Но они точно не исходят из открытых общественных дискуссий. Мне было радостно, что у нас есть пространство для обсуждения. Если инициатива ФСБ приведет к закрытию площадки или преследованию Николая, то мне, как гражданину России, будет нанесен огромный вред. Да и чего уж там, пусть и меня тогда тоже арестовывают, и всех, кто в библиотеке бывал. Но Коля не должен нести ответственности за то, что он давал возможность нам всем высказаться.

Николай Сванидзе, журналист, общественный деятель:

Я дважды участвовал в «Диалогах»: один раз с моей замечательной коллегой по журналистике Светланой Сорокиной, в другой раз — с замечательной издательницей Ириной Прохоровой. Каждый раз приходило много людей и было очень хорошо и тепло. Это не конфронтационные диалоги, они проходят без оскорблений и ругани. Это диалоги между единомышленниками или между людьми по-разному думающими, но друг друга уважающими. А это то, чего так сильно сегодня не хватает нашему обществу — позитивный и уважительный обмен мнениями.

Я боюсь, что действия ФСБ — охранительный рефлекс. Михаил Суслов называл инициативы, вроде «Открытой библиотеки», «неконтролируемый подтекст» — все, что нельзя контролировать властью, должно быть заблокировано и обезврежено. Остаться должно только то, что получило одобрение сверху и находится под официальным контролем. Я хотел бы ошибаться, но других оснований для проверки ФСБ я не вижу. Желаю ребятам, которые делают «Диалоги», удачи, чтобы они могли продолжить работу над проектом и чтобы никто им в этом не мешал. Они задумали замечательное дело. И в общем-то уже осуществили.

Новости

Бывший советник заместителя мэра Москвы Эраст Матаев стал участником потасовки, которая произошла на Старом Арбате в субботу, 25 июня. Стычка началась между пешеходами и пассажирами автомобиля BMW, который принадлежит Матаеву, когда иномарка ехала по пешеходной зоне на Арбате.

«Пассажир автомобиля вместе с охранниками напал на людей, мешавших движению, и ударил по голове девушку, снимавшую происходящее на мобильник», — рассказал «Московскому комсомольцу» глава комиссии по безопасности Общественной палаты России Антон Цветков. В интервью ТАСС он уточнил, что все участники инцидента добровольно пришли в полицию. О возбуждении уголовного дела пока не сообщалось.

Эраст Матаев до конца 2015 года работал помощником вице-мэра Москвы по вопросам социального развития Леонида Печатникова. Сейчас Матаев возглавляет компанию «Соцэнерго плюс».

Об Эрасте Матаеве известно относительно немного. В интервью журналу «Москва — Тель-Авив» бывший чиновник, в частности, говорил, что родился в 1966 году в Махачкале в семье горских евреев, получил два высших образования, женат на одной женщине почти четверть века.

Матаев придерживается консервативных взглядах, в частности, он считает, что женщины не должны работать. «Я против того, чтобы женщина работала. Это противоречит природе человека, нарушает гармонию. Не должна женщина бежать с работы, чтобы в спешке, едва успев переодеться, приготовить семейный ужин. Она будет делать это впопыхах, с раздражением, злобой, ругаться. А злословие на кухне лишает пищу пользы», — говорил он в интервью.

Также Матаев поддержал идею о том, что у мужчины может быть несколько жен. По его словам, он отрицательно относится к многоженству, которое «преподносится как популистская инициатива». «Многоженство ведет к раздвоению личности. Тем не менее многоженство, основанное на Ктубе — еврейском брачном контракте, — существовало уже 5000 лет назад».

Также Матаев говорил, что уважительно относится ко всем религиям, но не поддерживает атеистов. «Единственное, чего не приемлю, — атеизма. Когда мне надо было нанять личного шофера, я пригласил пятерых кандидатов на тест-драйв. Когда проезжали мимо церкви, перекрестился только один. Он и получил работу, несмотря на то что вел машину хуже других. Я рассудил, что если человек уважает свою веру, то он будет уважать и мою», — говорил он.

В том же интервью Матаев рассказал, что сочиняет стихотворения. В качестве примера он привел короткое произведение, которое наиболее полно выражает его отношение к жизни и людям.

Я счастья желаю всем, братья мои,
Чтоб в дом не зашли к вам ненастные дни,
Пусть дети рождаются у каждого в доме,
Пусть Б-г вам подарит счастливую долю,
Творите, дерзайте и побеждайте
И каждый день Творца благодарить не забывайте.

Также Матаев известен как исполнитель своих песен. На YouTube опубликована запись его живого выступления.

#03 (87) июнь-август 2016

Ледяной северный ветер хозяйствовал в Москве, играл кронами деревьев, разбрасывал мусор на тротуарах, гнал по небу плотные черные тучи, когда две огромные летучие мыши вылетели из старинного особняка. Одна, рыжеватая, испуганно вспорхнув, полетела на юг, другая, крупнее и зловещее, сделав круг над разоренным гнездом, направилась на запад. До рассвета оставалось всего несколько часов, а она и не представляла, куда ей теперь податься... Она, дочка великого и могучего Савьена Лесанжа, осталась в жизни одна-одинешенька. Как такое могло случиться?

Когда-то ее, Олимпиаду Лесанж, боготворили, ее боялись, в ее присутствии трепетали. В нее влюблялись, из-за нее стрелялись, а теперь?! Молокосос, мальчишка, жалкий тамблер посмел явиться к ней и тыкать в нее дурацким ножичком. И ради этого она экономила силы, копила знания, занимаясь эзотерическими практиками? (Так Олимпиада Савишна называла дрессировку клопов в своей квартире, кровавой добычей которых она питалась последние лет пятьдесят.)

Впрочем, отрубленная фаланга на ее правой руке стала для Олимпиады Лесанж хорошим уроком: мир, как и прежде, как и всегда, принадлежал молодым, тем, кто старается, рискует, а не прячется по темным углам!

Опять же, парня запустила, – подумала старуха о внуке, – посмотри на него, жалкий, пугливый, и в кого он такой осторожный? Сама виновата, держала мальчика у юбки, не дала ему погулять, победокурить, и вот результат – дали ему подзатыльник, он и предал бабку, свалил, не простившись даже...

Довольно спячки, – решила Олимпиада Савишна, – нужно жить полнокровной жизнью! В клоповник не вернусь, мужика найду, будь что будет! Если не я за себя, то кто? Если не сейчас, то когда?

Она снизилась и теперь летела над хайвеем, который видела впервые в жизни и чему немало удивилась. Ей всегда казалось, что она знала этот город. Неожиданно внимание Олимпиады привлек грузный, неряшливо одетый мужчина. Сопя и покряхтывая, он вывалился из такси напротив пошарпанного мотеля «Золотая заря», что незаметно притулился к Третьему кольцу Москвы. Толстяк расплатился с шофером, тщательно пересчитывая купюры, и самостоятельно, не доверяя драгоценную поклажу усатому водиле, потащил за собой видавший виды темно-синий матерчатый чемодан на колесиках. Ручка чемодана нагло и долго не хотела выдвигаться, одно колесо заедало, но ночной гость был упорен. Вскоре он уже поднимался по внешней лестнице мотеля, волоча за собой непослушный чемодан, вертевшийся, словно одичалый пес, в его потных, мягких ладонях, так и норовя соскользнуть вниз. Мужчину мучила одышка, он пыхтел и довольно громко ругался матом. Наконец, поднявшись на второй этаж, новый постоялец нашел близоруким взглядом нужный номер и попытался попасть ключом в замок. Ему вдруг послышался шорох за спиной, мужчина обернулся, но никого не заметил: «Шорох ветра в ветвях обнаженных невнятен», – вспомнилась ему строчка незаслуженно забытой поэтессы Чебурины Дегабриак, и, как ни странно, это его успокоило. Мужчину звали Валентин Бобр, он был поэт и издатель, приехавший в Москву на симпозиум «Темные силы Серебряного века».

На балюстраде второго этажа чемодан поэта тоже несколько успокоился, застряв лишь на секунду у двери подсобки, за которой в полной темноте стояла голая старуха и смотрела на себя в зеркало. Ей самой было странно, что так много лет прошло с тех пор, как она была юной и желанной. Иссохшая желтоватая кожа, обвисшие жалкими мешочками груди, костлявые, распухшие от артрита суставы. Сальные седые волосы неряшливыми струйками стекали на сгорбленные плечи. Олимпиада Савишна, Липочка, как называл ее один знаменитый поэт, дотронулась до своих поредевших седин, и волна невыразимой жалости к себе накрыла ее, она почувствовала что-то соленое на губах... Неужели слезы? Разве у нас такое бывает? Но мысль, которую ей всегда внушал ее отец, – никогда не сдаваться и бороться до последнего вздоха – привела Олимпиаду в чувство. Она сама во многом виновата, но постарается наверстать упущенное, вернуть внука, найти какой-то выход! Но прежде нужно было привести себя в порядок. Пусть все будет красиво, – решила она, – красиво, как прежде, хотя кому теперь это надо… Вздохнув, старуха принялась за дело, позволив давно дремавшей в ней силе наполнить себя, затопить, поглотить, сожрать ее тело. Трансформация давалась нелегко, она скрипела зубами, стараясь заглушить рвущиеся из ссохшейся груди стоны, и извивалась всем телом, покрывшимся липким потом. Текли минуты, казавшиеся вечностью, но наконец дело было завершено, и тяжело дышавшая Олимпиада вновь взглянула в мутное, свинцово поблескивающее в темноте зеркало и довольно ухмыльнулась.

Открыв наконец дверь своего номера, Валентин, еле дыша, ввалился внутрь. Сил хватило только на то, чтобы рухнуть в пахнувшее хлоркой потертое кресло и расстегнуть ремень. Живот поэта, вырвавшись на свободу, оттопырил рубашку и вывалился на уставшие ляжки, Бобру тут же стало легче. Он начал хлопать по карманам в поисках таблеток от диабета и давления, эх, щас бы поесть... Тут же вспомнилась жена, но не теперешняя, тощая и крикливая театральный критик, а предыдущая, крепенькая, веселая и к тому же знатная кулинарка. Ему захотелось мяса… бифштекс, с кровью, с ровными черными полосками от гриля… Где же ты сейчас, моя радость? Валентину вновь послышался странный, вкрадчивый шорох, но обращать внимание на такие мелочи, да еще на голодный желудок, у поэта уже не было сил. Он устало прикрыл глаза и тут же коротко всхрапнул, погружаясь в сон.

Шорох не померещился поэту, он исходил из подсобки мотеля на его этаже, там, все в той же полной темноте, стояла обнаженная молодая женщина и смотрела на себя в зеркало. Темные густые волосы, огромные синие глаза, тонкая нежная шея. Ее лицо и прическа казались немного старомодными, но фигура, с тонкой талией, томными впадинами чуть ниже спины, с этими юными пухлыми коленями была просто божественной. Женщина пригладила буйные волосы и, взяв с полки белый служебный халатик, неспешно оделась, теперь на ее высокой груди значилось название мотеля: «Золотая заря». Она хмыкнула: «Знал бы Алистер Кроули и члены его Герметического ордена, на чем сердце успокоится… не были бы столь высокопарны». Женщина надела белые кроссовки, сделавшие ее икры фигурно упругими, и взглянула на себя в зеркало в последний раз. Все было даже лучше, чем она ожидала, только веко ее левого глаза чуть дергалось в темноте.

Горничная вышла из подсобки на внешнюю галерею мотеля, толкая перед собой тележку со свежими полотенцами, подойдя к номеру поэта, откуда раздавался негромкий храп, она уверенно постучала. Храп тут же затих.

– Кто? – после недолгой паузы еле живым голосом спросили из номера.

– Рум-сервис, – ответила Олимпиада Савишна и подивилась своему звонкому, свежему голосу.

– У вас бутерброды есть? – голос за дверью немного ожил; видимо, очнувшись от недолгого сна, Валентин вновь вспомнил о еде.

– Бутербродов нет, – призналась горничная виновато, – но я могу предложить вам что-нибудь из мини-бара.

Широко распахнув дверь, она вошла в номер. Посередине комнаты лежал развалившийся при переходе через Альпы порога чемодан, из которого беспомощно вывалились вещи, включая старинную уже VCR-кассету с фильмом эротического содержания «Оргия в темных аллеях», а также несколько комплектов дорогого женского белья. Для себя, для друга, для подруги? – пыталась понять ситуацию горничная. Сам Бобр лежал в кресле, от него пахло грязными носками.

Горничная переступила через чемодан и, подойдя к низкому холодильнику в углу, наклонилась, чтобы открыть дверцу. Поэт, открыв глаза, увидел ее стройные ноги, упругие ягодицы, туго схваченные форменным халатом, и виновато кашлянул. Нечто вроде незатейливой похоти проснулось в нем, он оживился:

– Знаете, девушка, – заговорил Валентин мягким, бархатистым баритоном, – вы похожи чем-то на Зинаиду Гиппиус в молодости.

– Правда? – горничная была польщена, она выпрямилась, повернулась к Валентину и улыбнулась. Такие вещи ей говорили в последний раз лет восемьдесят назад.

Бобр стал вспоминать, сколько у него денег в бумажнике... Точно тысяч пять есть, а то и больше, должно хватить.

– Как вас зовут, прекрасная незнакомка? – по­эту явно стало лучше, он привстал в кресле и блистал глазами.

Откровенно говоря, горничная не думала, что дело дойдет до представлений, но поэт ей понравился.

– Липа, Липочка, – представилась она, еще раз улыбнулась и непроизвольно засунула средний палец правой руки, который почему-то болел, в свой алый пухлый рот.

– Из Молдовы? – поинтересовался Бобр.

– Я давно в Москве живу, – ответила Липочка и покраснела.

«Если не хватит, то пойду в банкомат, вот возьму и пойду», – твердо решил поэт. Врунья совершенно очаровала его своим провинциальным кокетством, он встал с кресла, пристегнул живот скрипнувшим от напряга ремнем и стал громко распевать бархатистым баритоном стихи из Зинаиды Гиппиус, при этом художественно размахивая руками:

– Помните это? «Близки / кровавые зрачки, / дымящаяся пеной пасть... / Погибнуть? Пасть?»

Горничная еще раз покраснела: ай, не зря прихорошилась, жаль, Зинки нет… она бы оценила.

Валентин Бобр смело переступил через свой чемодан и подошел к очаровательнице, заглянул в ее веселые в этот момент глаза. «Неужели получится на халяву?! Вот что значит питерские манеры и сила поэтического слова! Врут те, кто считает, что народ не понимает поэзию», – сделал вывод Бобр и приобнял горничную за талию.

Она не отстранилась, а озорно улыбнулась в ответ:

– Ну, конечно, помню, – ее глаза возбужденно блестели: «Что – мы? / Вот хруст костей... вот молния сознанья / перед чертою тьмы... / И – перехлест страданья...»

Прижавшись к Бобру, который чувствовал теперь не просто похоть, но вожделение, горничная неожиданно толкнула его к креслу, ее рот открылся как-то странно широко. Смущенный поэт увидел в нем два мощных клыка, огромный, как тряпка, язык, похожий на бифштекс, и ту самую пену, описание которой так восхищало его минуту назад. От удивления он тоже открыл рот, отступил, зацепился за чемодан и упал в кресло. Горничная ловко прыгнула на потолок, а оттуда на него и, не закрывая пасти, громко зашипела. Валентин Бобр стал задыхаться, ему сделалось дурно.

– Мне этого нельзя, у меня жена, диабет, у меня кровяное давление поднялось! – стал умолять соблазнитель странную горничную, но она крепко прижала его к креслу и даже лизнула его небритую щеку мясистым языком.

– Ты ж мой сладкий, ща тебе легче станет!

– Аааа!!! – завопил Бобр, чувствуя, как теряет сознание.

Липа, казалось, этого и ждала и, умело подцепив ногтем вздувшуюся вену на его шее, громко взвизгнула. Кровь брызнула тонким фонтанчиком, горничная ловко подставила пасть, и ни одна капля не пропала зря. Восторг охватил ее, она мотала головой и радостно вопила, потом надавила на могучий живот поэта, и новая струйка вырвалась из его шеи. Так продолжалось довольно долго, вампирша была пьяна, безумна, ее переполнял восторг: последний раз так ребячливо, глупо и по-дурацки Липочка вела себя, когда они вместе с сестричкой Клео в первый раз попробовали сладкую кровь смертных. Это случилось в Питере, в бедном квартале у Обводного канала, куда привез их отец в 1922 году. В любую минуту ее мог засечь реальный персонал «Золотой зари», знакомые поэта, да кто угодно – но именно чувство опасности опьяняло Олимпиаду Савишну не хуже крови. Время от времени она подходила к Бобру, который не умер, но впал в коматозное состояние, и выдавливала из него пьянящую ее жидкость. Под утро она немного протрезвела, села за стол и достала колоду карт Таро, нужно было решать, что делать дальше. Получился довольно сложный расклад, Олимпиада Лесанж даже позволила себе постареть на несколько минут, чтобы сосредоточиться. Сразу выпала двойка мечей, это говорило о том, что старейшине клана Лесанж нужно лететь. Ее ждала важная встреча, встреча с ее соперницей, разрушившей всю ее прежнюю жизнь, но вампирша теперь была совершенно спокойна и уверена в своих силах. Все еще молодой красавицей Олимпиада Савишна вышла на галерею мотеля и посмотрела в небо. Ветер утих, и алая полоса на горизонте становилась все заметнее. До рассвета оставался всего час, и для Липы это был большой риск. Нас утро встречает прохладой – почему-то вспомнилось ей…

Окончательно протрезвев, Олимпиада вернулась в номер и прибралась, ее поэт тихо лежал в кресле со все еще открытым от удивления ртом. Она подошла и осторожно хлопнула его по подбородку снизу, голова дернулась, а рот, щелкнув, закрылся. Потом, наклонившись к нему совсем близко, нежным шепотом прочла свои, казалось, давно забытые стихи, написанные ею для другого поэта, чей портрет так и висел в опустевшей гостиной покинутого в спешке дома: «Этой ночью все сбылось, / Все, что было, – унеслось, / Все, что будет, – впереди, / Спи, мой сладкий, не грусти, / Поцелуй тебе дарю, / Улетаю… не горюй».

Улыбнувшись, она готова была поцеловать «такого милого» поэта в лоб. Его выпуклая лысина забавно блестела в неверном предутреннем свете уходящей луны. Возможно, поэтому, а возможно, из-за его стихов и вкрадчивого баритона Олимпиада Савишна передумала. Ее поцелуй пришелся в шею, туда, где аккуратная ранка так соблазнительно сочилась капельками алой крови. Ранка закрылась сама собой, а рот поэта опять открылся, и теперь там, меж запломбированных чем-то черненьким редких зубов, блистал крупный белый клык… Не приходя в себя, Бобр вздохнул, а Липа, перешагнув через чемодан, вышла из номера, бесшумно закрыла за собой дверь и, обратившись гигантской мышью, взлетела. Лететь нужно было в центр, так она будет заметнее для той, кто ей нужен.

Зельда занимала просторный пентхаус в одном из самых дорогих отелей Москвы, к утру она окончательно восстановила силы и вышла на веранду. Осмотревшись, она заметила в небе черную точку, это была Олимпиада Лесанж. Единственной причиной, которая могла побудить мудрую вампиршу летать в предутренней заре, – это желание встретиться с ней, Зельдой. Ну что же, так тому и быть… На просторной веранде Гранд-отеля жутковатая тень бесшумно распахнула мощные зубчатые крылья и взмыла в безучастное московское небо.

До рассвета оставалось не больше трех минут, когда два крылатых существа сблизились в воздухе. Через секунду одно из них смиренно преклонило голову перед другим.С

Культура

1. «Плутовство» / Wag the Dog

Барри Левинсон, 1997

Кадр из фильма «Плутовство»

Если подходить к выборам как к святыне, то эта блестящая и циничная комедия — образец стопроцентного кощунства. Слава Богу, в Америке не считают грехом смех ни над процедурой избрания президента, ни над самим президентом; более того, в книге-первоисточнике, «Американском герое» Ларри Бейнхарта, речь не об условном президенте США, а о реальном Буше-старшем и его «Буре в пустыне». «Плутовство» (или, в оригинале, «Хвост виляет собакой») неожиданно заглянуло не в прошлое, а в будущее и оказалось своеобразным пророчеством: за год до скандала с Моникой Левински секс-скандал в Овальном кабинете, куда так некстати наведалась девушка-бойскаут, разыгрался на экране. Дальнейшее — глобальная афера, затеянная президентским советником (Роберт Де Ниро) и кинопродюсером (Дастин Хоффман) с целью отвлечь внимание общественности от таких неуместных накануне выборов обвинений президента, собирающегося на второй срок, в сексуальных домогательствах. И лучший способ для этого — маленькая победоносная война. В Албании («Почему Албания? — Почему бы и нет? Что хорошего они сделали для нас? И что ты знаешь о них? — Ничего. — Видишь? Они все время сами по себе. Хитрющие. И не заслуживающие доверия»). Целиком и полностью инсценированная — но публика, сидящая на новостях как на наркотике, схавает («Что мы помним о войнах? Слоганы, фото, телерепортажи. Война — это шоу»). «И американский народ купил эту войну», закончившуюся, само собой, реальными жертвами (первым пострадал не пожелавший хранить молчание продюсер) и реальным вторжением (среди десятков афоризмов в фильме выделяется такой диалог: «Мы начнем войну с Албанией! — То есть объявим войну? — Нет, начнем. Последний раз мы объявляли войну во время Второй мировой, с тех пор мы войны начинаем»). Механизмы отвлечения внимания масс универсальные, и рецепт американских политтехнологов, «как вилять собакой», давно и успешно опробован и на российской аудитории.

2. «Выскочка» / Election

Александр Пейн, 1999

Кадр из фильма «Выскочка»

Эта комедия, вроде бы, далека от большой политики: в оригинале называется «Выборы», но речь о выборах всего лишь на пост президента школьного совета. В лидеры метит заносчивая героиня Риз Уизерспун, главным же противником старшеклассницы становится ее преподаватель (Мэттью Бродерик), видящий в победе «выскочки» чуть ли не тоталитарное будущее. Но присутствие фильма в этом списке необходимо: он не про школу, а про те самые универсальные механизмы, работающие и на уровне страны. Не важно, что агитация проходит всего лишь в стенгазете, административный ресурс исчерпывается преподавательским составом, в предвыборных штабах заседает школота. Суть ухвачена предельно точно.

3. «Вся президентская рать» / All the President's Men

Алан Джей Пакула, 1976

Кадр из фильма «Вся президентская рать»

Один из самых уверенных панегириков четвертой власти — бескомпромиссным журналистам, чей труд способен привести как к победе, так и к отставке президента. В основе — автобиографическая книга Боба Вудворда (Роберт Редфорд) и Карла Бернстайна (Дастин Хоффман), дуэта, раскрутившего уотергейтский скандал: репортеры «Вашингтон Пост» расследовали дело о жучках, установленных людьми республиканца Никсона в штаб-квартире кандидата в президенты от демократов Джорджа Макговерна 17 июня 1972 года, за четыре месяца до выборов, завершившихся победой Никсона. Триумф был недолгим: 9 августа 1974 года под угрозой импичмента Никсон подал в отставку — единственный прецедент в истории США.

4. «Основные цвета» / Primary Colours

Майк Николс; 1998

Кадр из фильма «Основные цвета»

История Джека Стэнтона (Джон Траволта, к началу съемок только что возвращенный из творческого небытия «Криминальным чтивом»), губернатора, южанина, республиканца, вступающего в предвыборную гонку. Суховатое (как, впрочем, все фильмы Николса, даже овеянные сексуальной славой «Выпускник» и «Плотские познания»), но предельно внятное высказывание о том, что суть выборов — не что иное, как война компроматов.

5. «На трезвую голову» / Swing Vote

Джошуа Майкл Штерн, 2008

Кадр из фильма «На трезвую голову»

Вообще-то, Swing Vote — это решающий голос, и фильм — смешная сказка-ложь, но с правильным намеком на то, что будущее зависит от нас, и если игнорируешь выборы, нечего потом на зеркало/Обаму/Путина пенять. Тут главный герой — обожаемый (на словах) и политиками, и кинематографистами простой человек, конкретно — абсолютно аполитичный и сильно пьющий лузер из штата Нью-Мексико (Кевин Костнер), безработный отец-одиночка, вдруг узнающий, что оба кандидата на выборах 2008-го набрали равное число голосов, и теперь от него, как единственного не голосовавшего жителя штата, зависит будущее страны. Притом что ситуация не слишком отличается от обрисованной в частушке из отечественного «Дня выборов»: «Выборы, выборы, кандидаты — пидоры». Все равно надо выполнять свой гражданский долг, и никакие отговорки (лучшая, кстати, звучит в открывающем список «Плутовстве»: «Я не голосую. Кабинки вызывают у меня клаустрофобию») не могут быть уважительными.

6. «Глава государства» / Head of State

Крис Рок, 2003

Кадр из фильма «Глава государства»

Безбашенный афроамериканский комик Крис Рок в своем режиссерском дебюте пошел еще дальше, усадив в президентское кресло чувака из гетто (рекламный слоган фильма — «Здесь только дом — белый»). Приходится нелегко — чего стоит только отказ от ежесекундного употребления слова fuck, но в конце концов все получается. Неожиданная иллюстрация ленинского тезиса о кухарке, способной управлять государством.

7. «Грязная кампания за честные выборы» / The Campaign

Джей Роуч, 2012

Кадр из фильма «Грязная кампания за честные выборы»

Восхитительно неполиткорректная (в данном случае слово приобретает дополнительный смысл) и стопроцентно нижепоясная комедия от автора «Остина Пауэрса» (и, на минуточку, весьма серьезного телефильма 2008 года «Пересчет», инспирированного сомнительной победой Джорджа Буша-младшего). Герои Уилла Феррела и Зака Галифианакиса — из тех, что «тупой и еще тупее», — сражаются, слава Богу, не за президентство, а за теплое место в Конгрессе, куда оба, и не вылезающий из вашингтонского Капитолия годами профессиональный политик Кэм Брэди (Феррел), и его жиробас-соперник Марти Хаггинс (Галифианакис), со страстью «демшизы» мечтающий «разгрести бардак», баллотируются от штата Северная Каролина. Основная мысль сформулирована во фразе, заимствованной у кандидата в президенты 1988 года Росса Перро: «У войны есть правила. У борьбы в грязи есть правила. У политики правил нет».

8. «Претендент» / The Contender

Род Лури, 2000

Кадр из фильма «Претендент»

Гендерная рефлексия на тему политического устройства страны. Незадолго до окончания срока службы президент США (Джефф Бриджес) выдвигает на освободившийся (вследствие кончины занимавшего его чиновника) пост вице-президента женщину-сенатора. Что запускает серию интриг, за которыми стоит «американский Яго», конгрессмен-женоненавистник (Гэри Олдман), разыгрывающий беспроигрышную карту секс-компромата. Спустя 16 лет после выхода «Претендента» присутствием женщин в большой американской политике не удивить; глядишь и до Хиллари Клинтон в роли президента доживем.

9. «Западное крыло» / The West Wing

Аарон Соркин, 1999–2006

Кадр из фильма «Западное крыло»

Исходя из журналистской политкорректности, включаем в список большой, на семь сезонов, телесериал, погружающий в политическую кухню пусть и со всеми сериальными изъянами, вроде прямолинейности драматургических ходов и популистской сентиментальности, зато основательно. Работа администрации вымышленного президента-демократа Бартлета (Мартин Шин) в 156 эпизодах показана без почти обязательного в «выборном» жанре цинизма. Креатор сериала Соркин (до «Крыла» уже заявивший о себе сценарием кинофильма «Американский президент» — о целиком и полностью достойном романе вдовствующего президента в исполнении Майкла Дугласа со зрелой и красивой женщиной-лоббистом в исполнении Аннет Бенинг) бравировал своим «романтическим» подходом к изображению «коридоров власти». Кремль не решается даже на такое, лояльное и комплиментарное описание своей жизнедеятельности.

10. «Взламывая демократию» / Hacking Democracy

Саймон Ардизоне, Расселл Майклс, 2006

Кадр из фильма «Взламывая демократию»

Для полноты обзора — один документальный фильм, существующий на пограничной территории между искусством кино и журналистским расследованием. Последнее заняло три года и посвящено тому, как можно извратить даже такую благую и суперобъективную инновацию, как электронное голосование. Думаете, с компьютером не «покаруселишь»? Как бы не так; нет правды на Земле, но нет ее и в бесплотном мире цифровых технологий. Что, конечно, не отменяет веры в демократию. Голосуй или проиграешь!

Новости

«Для меня игра в национальной сборной окончена. Я сделал все, что было возможно, это очень больно — не быть чемпионом», — сказал Месси после окончания матча против Чили.

Матч Аргентина-Чили в основное и дополнительное время завершился ничьей со счетом 0:0. В серии пенальти аргентинцы Лионель Месси и Лукас Билья не смогли реализовать свои удары. Решающий гол в ворота Аргентины забил чилиец Франсиско Сильва.

29-летний Лионель Месси выступал за сборную Аргентины с 18 лет. Он провел за национальную команду 113 матчей, в которых забил 55 голов. Вместе со сборной форвард выиграл золото на Олимпиаде 2008 года, а также стал серебряным призером чемпионата мира в 2014 году и трижды — Кубка Америки.

Сборная Аргентины проиграла финал в крупном турнире третий раз подряд. В финале ЧМ-2014 аргентинцы уступили Германии со счетом 0:1. В 2015 году в финале Кубка Америки сборная Чили переиграла Аргентину по пенальти.

Фото: Артем Геодакян/ТАСС

Как общественный деятель Константин Хабенский сегодня известен не меньше, чем актер. Созданный им в 2008 году благотворительный фонд помогает детям с онкологическими и другими тяжелыми заболеваниями головного мозга: содействует организации обследования и лечения, покупает медикаменты и медицинскую технику для больниц, занимается повышением квалификации врачей и информационной работой с родителями, инициирует реабилитационные программы. На прямой линии с президентом Хабенский спросил, можно ли сделать так, чтобы в реанимацию беспрепятственно пускали родственников, а также сообщил, что данное год назад поручение обеспечить детей аппаратами искусственной вентиляции легких на дому не выполнено.

—  Константин, почему на прямой линии с президентом вы решили спросить именно про реанимацию?

— Когда мне предложили задать вопрос, я пришел в наш штаб (все фонды так или иначе взаимодействуют друг с другом) и сказал: «Ребята, давайте сформулируем один вопрос, который нас всех интересует, и я его задам». Где-то неделю директора совещались и предложили вопрос о пребывании родственников в реанимации. Я встал и озвучил. А про ИВЛ я спросил, потому что был рапорт о том, что все сделано, а наша внутренняя разведка на земле донесла, что воз и ныне там. Наверное, это было неожиданно. Я понимаю, что проблем хватает, но я привык так работать —  если что-то обещал, тем более на всю страну, то будь добр это выполнять. Не знаю, сдвинулось ли с тех пор что-то по этому вопросу, а вот относительно реанимации —  да, процесс пошел. Сейчас должны сформировать общие требования, а потом их будут адаптировать на местах. 

— Деньги, которые привлекает на благотворительность шоу «Голос» на Первом канале, – это большое подспорье для фондов?

— Честь и хвала Первому каналу, который все это осуществил. Это большая помощь фондам и возможность сделать добрый поступок для зрителей —  я очень надеюсь, что они не просто входят в раж и голосуют за участников проекта, но и понимают, куда пойдут эти деньги. Да, это вспомогательная большая часть бюджета. Другое дело, что фонд переходит на рельсы повседневной благотворительности. На таких проектах, как «Голос» или единичных больших вливаниях нельзя строить стратегию развития. 

— Вы это понимали с момента возникновения фонда?

— Нет конечно. Какое-то время у меня была одна помощница. И не было большого желания скорее охватить всю планету. Совсем другая была система сбора денег. Я много гастролировал и общался с людьми из бизнеса. Я им говорил: «Ребята, вы замечательные все люди, прекрасные. Я не собираюсь отговаривать вас покупать яхты, это тоже замечательно, и на вашем месте я поступал бы точно так же. Но есть еще проблемы другие. Давайте делиться. Для вас это серьезной проблемой не будет, а нам очень сильно поможет». И они честно делились. Но я понял, что это все до поры до времени. Нельзя все время просить. Нужно выстраивать какой-то механизм. Красивый, интересный, действенный механизм. И мне посчастливилось собрать команду, которая предложила план работы фонда.

— Многие основатели фондов говорят, что заниматься благотворительностью тяжело, но не заниматься – уже невозможно.

— Это очень тяжело. И я преклоняюсь перед моей командой, которая этим занимается каждый день. Жарко, холодно, дождь, снег, плохое настроение —  без разницы. Они приходят на работу. Я об этом рассказываю. Но сколько сил, знания и умения положено на то, чтобы все это осуществить, знают только они.

— Директор вашего фонда Алена Мешкова к вам как часто обращается?

— Не так часто. Она обращается ко мне, когда мое присутствие необходимо. Например, когда я как актер с какими-то способностями должен представить продукт, который фонд предлагает тем или иным структурам. Я рассказываю о фонде и предлагаю конкретные вещи банкам, фармацевтическим, электронным компаниям. Вот недавно мы представляли и награждали ценными подарками особо активных участников новой, совместной с ВТБ24 инициативы фонда, которая называется «Малый бизнес с большим сердцем». Программа только началась, а мы уже собрали достаточно много денег, и здесь мое присутствие было просто необходимо —  пожать руку, сказать теплые слова и еще раз рассказать о том, чем фонд вообще занимается, и какие у нас далеко идущие планы. 

Константин Хабенский. Фото: Артем Геодакян/ТАСС

— А как возник благотворительный спектакль «Поколение Маугли»?

— История была придумана несколько лет назад на фестивале, когда я дал моим студийцам задание сделать заявку на спектакль. Студийцы —  это ученики «Студий творческого развития» при фонде, которые начали открываться в 2010 году. Студии существуют для того, чтобы мои коллеги из провинциальных театров и училищ занимались с детьми нашими основными актерскими дисциплинами, раскрывали заложенный в детях творческий потенциал, учили их хорошо и правильно говорить, самостоятельно думать, не бояться проявления своих эмоций, не бояться ошибаться и исправлять свои ошибки. И выпускали таких людей просто в жизнь, не делая из них актеров. И вот на одном фестивале так сошлись звезды, что заявка по Киплингу была докручена, и мы стали сочинять современный спектакль по мотивам Киплинга. Леша Кортнев написал музыку и тексты, наш мхатовский художник Николай Симонов изготовил декорации, Николай Реутов поставил блестящую хореографию, с которой могут и взрослые не справиться, а дети радуются: им чем сложнее, тем лучше.

— Когда спектакль приедет в Москву?

— 1 октября он будет в Кремле. Это уже третий приезд в Москву. Около 120 детей на сцене и пять взрослых артистов. Средства от продажи билетов — а ребята играют на тысячники, за исключением Кремля, где пять с половиной тысяч, — идут на помощь их ровесникам, лежащим в больнице. В конце спектакля на экране появляются фотографии одного или нескольких детей, которым мы помогаем в данный момент. Дети понимают, зачем они выходят на сцену — не только для того чтобы выпустить пар, потанцевать и удовлетворить свои амбиции или амбиции их родителей. Они понимают, что если они что-то делают неискренне, ковыряя в носу или не отдавая полностью свою энергию со сцены в зрительный зал, то от этого зависит чья-то жизнь. Они понимают на уровне кровообращения, что такое благотворительность. Они собирают тысячный зал, отыгрывают спектакль и в конце говорят зрителям спасибо за то, что те пришли. Эта армия на сегодня — Казань, Уфа, Питер, Новосибирск — составляла почти 500 человек, а прямо сейчас пополняется еще сотней ребят — конец июня стал премьерным для «Поколения Маугли» в Челябинске.

— Вы собираете деньги и с помощью ваших спектаклей и фильмов?

— Да, первый показ только что вышедшего в «Современнике» музыкально-драматического спектакля «Не покидай свою планету», который мы сделали вместе с Юрием Башметом и его «Солистами Москвы», был благотворительным. Его выкупили, и деньги пошли в два фонда — в том числе и в наш. Мы договорились об осенних благотворительных показах фильма «Коллектор», участника «Кинотавра-2016». Предпремьерный закрытый показ с небольшим творческим вечером — это тоже приносит деньги. Но благотворительные показы бывают и другие — например, недавно мы собрали детишек из больниц и детдомов и показали им мультфильм «Савва. Сердце воина». Ненадолго вытащили их из надоевших четырех стен, это тоже важно.

Сейчас Благотворительный фонд Константина Хабенского собирает средства на покупку электроэнцефалографа. С его помощью врачи смогут отслеживать, какие зоны мозга затронуты, какие функции повреждены у детей после нейроонкологических операций. Умная машина стоит дорого — 6 476 344 рубля. Своими силами фонд собрал миллион. Читатели портала «Такие дела» собрали уже больше трех миллионов. Осталось два с лишним, и тогда у детей с нейроонкологическими заболеваниями появится шанс вернуться к нормальной жизни.

СДЕЛАТЬ ПОЖЕРТВОВАНИЕ

Сумма Email

Перепост.

Дети

— Ребенка вы решили не приводить?

— У меня нет детей. Простите, я обманул вашу регистратуру. Записал на прием своего племянника, сына двоюродной сестры. Некоторым извинением мне может послужить тот факт, что проблема, с которой я к вам пришел, несомненно проистекает из моего детства.

По возрасту — явно за тридцать. Невысокий, с мелкими чертами лица, нервический, с маникюром, в пестром шарфе и вообще необычно одет. Может, гей?

— Детей нет. А вообще семья есть?

— Нет и никогда не было. Есть девушка (что ж, значит, не гей), но она говорит: пока ты с собой не разберешься…

Ох ты, господи… Я вздохнула и приготовилась в течение ближайшего часа слушать нечто в народно-фрейдистском стиле о том, какие сложные отношения у него были с матерью (с отцом, с ними обоими) и как у него от этого пострадала самооценка, и вот теперь вроде в жизни все есть, и все нормально, но он до сих пор ужасно страдает и никак не может начать или, наоборот, перестать, а иногда такое накатывает, что все кажется бессмысленным…

В общем, он, конечно, не туда попал, ведь есть специалисты, которые как раз на таком собаку съели, но что ж теперь делать — не выгонять же его!

— Ну рассказывайте, — предложила я мужчине, назвавшемуся Робертом.

— Мой дедушка был академиком. Мы жили очень обеспеченно по тем временам, и у нас была большая дача — участок, поросший соснами, за высоким забором, в курортном поселке. Я фактически жил там с мая по октябрь. Мои отец и мать постоянно ссорились и выясняли отношения. Она обвиняла его в том, что он женился на ней не по любви, а из-за доступа к материальным благам, а он говорил, что это как раз неважно, но вот то, что при таком отце она оказалась дурой, — это действительно оказалось для него сюрпризом. При всем этом родители вовсе не собирались разводиться — они и сейчас вместе, — это у них был такой способ общения. Я же был тихим, мечтательным ребенком…

«Сейчас Гумилева процитирует, про колдовского ребенка», — подумала я. Не процитировал, но в общем все шло так, как я и предполагала. Я даже задремывать начала.

— Я прочел вашу книжку «Класс коррекции» (повесть про младших подростков,  один из героев — инвалид-опорник. — Прим. автора), — сказал Роберт, видимо, заметивший мое состояние.

— Тогда, в детстве? — вежливо поинтересовалась я.

— Нет, сейчас, две недели назад, когда записался на прием.

«Поздновато что-то», — подумала я и приоткрыла один глаз, чтобы исподтишка наново оценить его моторику — вдруг он сам хорошо реабилитировавшийся инвалид детства. С моторикой на вид все было в порядке.

— В сущности, до меня никому не было дела, и я часто оставался на даче с няней. Моя няня была в общем-то хорошей женщиной, но она пила. — Я открыла оба глаза. — Иногда воровала коньяк у дедушки в кабинете, иногда привозила выпивку из города. В поселковом магазине никогда ничего не покупала — шифровалась. Когда выпьет — мирно засыпала, а я ее не тревожил. Калитку и ворота няня предусмотрительно запирала, но я нашел доску в заборе, которая отодвигалась, и отправлялся в путешествия.

— Сколько вам было лет?

— В то лето — десять, хотя я был щуплым и выглядел младше. Тогда свободно передвигающиеся по поселку дети такого возраста не вызывали ни малейшего удивления, это было в порядке вещей. Я много читал, жил в мире приключенческих книг и воображал себя отважным исследователем.

— Вы путешествовали в одиночку?

— Да, и это было проблемой: я был замкнут и не умел сам внедряться в детские компании, хотя мне, конечно, хотелось. Плюс я боялся, что кто-нибудь из детей выдаст меня взрослым и тогда мои путешествия, скорее всего, прекратятся. Поэтому я наблюдал из тени.

— И вот однажды?..

— И вот однажды я набрел на высоченный глухой забор, огораживающий довольно большой кусок соснового леса. Не личная дача. Никакой вывески. Что же это? Военный объект? В курортном поселке? Потом, когда мы с няней пошли гулять, я специально повел ее уже известной мне дорогой и спросил небрежно: а там что? «У-у! — сказала няня и погрозила мне пальцем. — Видишь, проход закрыт? Даже не думай! Там уроды живут!» Вы представляете, как взвилась моя фантазия?

— Пожалуй, представляю, — кивнула я.

— С того дня я искал вход в обиталище таинственных уродов. И естественно, довольно быстро нашел — диаметр уходящей под забор сточной канавы оказался для меня вполне достаточным. Там было очень грязно, но я моментально нашел выход — принес из дома и спрятал в кустах свои старые брюки и драную футболку, в которые и переодевался перед форсированием канавы. Территория уродов оказалась чистым, безлюдным и, к моему разочарованию, довольно скучным местом. Три двухэтажных дома и один одноэтажный. Была вроде бы прачечная (у входа стояли два ящика с бельем). Из нескольких окон пахло пригоревшим молоком — наверное, столовая или кухня… И это все?

Я крался вдоль забора с внутренней стороны, там, где росли кусты и иван-чай. Окна даже первого этажа были слишком высокими, чтобы я мог в них заглянуть. В этот момент из «столовой» вышел огромный (для меня тогдашнего) мужчина, толкавший тележку. Я метнулся в узкий промежуток между забором и одним из двухэтажных зданий, почти сплошь заросший высокой крапивой. От ожогов я приглушенно взвизгнул и тут же закусил ладонь. Выйти было нельзя, и я прислонился к забору, стараясь не шевелиться. В этот момент сверху отворилось окно и раздалось какое-то странное мычание. Ни жив ни мертв я поднял взгляд и увидел большую голову с маленьким треугольным личиком и огромными светло-коричневыми, почти желтыми глазами. Потом — оживленно жестикулирующие, невероятно тонкие руки. И опять мычание. Тут я понял, что встретился с одним из обещанных мне няней уродов. Еще помахав руками, он улыбнулся мне, и я, преодолев страх, улыбнулся ему в ответ.  

— Вы еще приходили туда?

— Каждый раз, как только мог. Спустя две недели я научился убегать из спальни поздним вечером через окно. А у них после девяти был полный отбой, всем «буйным» просто вкалывали успокоительное.

— Ваш знакомый все-таки мог говорить? Или вы потом познакомились с кем-то еще?

— Нет, он был глухонемым. Кажется, он знал язык жестов, но я его, конечно, не понимал. Иногда нам удавалось обмениваться записками (он писал крупными и корявыми печатными буквами), но больше мы общались на придуманном нами самими языке. И вскоре уже неплохо понимали друг друга. И вполне себе оживленно общались часами: задавали вопросы, отвечали, вместе смеялись и грустили. Это была такая большая и увлекательная шарада, приключение — и для меня, и для него. Я не знаю, сколько лет ему было, но сейчас думаю, что существенно больше, чем мне — пятнадцать? Шестнадцать? Он не мог ходить — только ползать. Сидеть тоже долго не мог, мешала огромная голова — уставал. В палате он был самым смышленым и развитым, хотя остальные и слышали, и могли бы говорить, если бы… ну в общем, вы понимаете. Их мир был крайне узок. Телевизора у них не было. Было радио, но он его не слышал. Я приносил всякие вещи: игрушки, сласти, цветы шиповника, сосновые ветки, стручки акации, книжки с картинками, ведерко с песком, водоросли, жуков в коробочке. Он спускал в окно веревку, связанную из кусочков, я привязывал свои подарки, он поднимал их наверх. С видимым наслаждением рассматривал, нюхал, трогал, мял, листал, ломал. Иногда отходил от окна — давал мне понять, что показывает принесенное мною другим. Другие как-то откликались, я слышал из глубины комнаты странные звуки. Если силы его тонких рук не хватало, он использовал для подъема однопалатника — тоже неходячего, но с сильными руками, зверообразного, вообще без лба — жесткие черные волосы углом росли у него прямо от переносицы. В конце встречи все принесенное неизменно спускалось обратно: мы шифровались не хуже моей пьяницы-няни. Однажды он попросил молоток. Мне было всего десять, но я что-то почувствовал — и дал ему понять, что не сумел его найти. Как ни странно, нам было хорошо и интересно вместе. Он хотел все знать о мире, в котором я живу. Я нарисовал ему план моей дачи, показал фотографию семьи, принес убогий рисунок моей школы. Я тоже хотел знать. Он спросил: ты уверен? Я сказал: да. Тогда он велел мне прийти попозже, принести толстую веревку, привязать ее конец к палке и кинуть палку в окно. Зверообразный парень помог мне подняться по веревке наверх. Мой друг стал моим Вергилием. Мы даже сумели выйти в коридор и пройти по всем шести или семи палатам. В эту ночь мой мир перевернулся. Голова казалась стеклянной. Но я спокойно вылез в окно и пришел домой. На следующий день у меня поднялась температура до сорока одного градуса. Но я все равно рвался пойти туда и кричал в бреду: пустите, он меня ждет! Как только мне стало лучше, я снова был под его окном, в изрядно вытоптанной крапиве. Он дал мне понять: я думал, ты больше не придешь. А вот фиг тебе! — ответил я. Но через неделю нас поймали, ибо как мы ни шифровались, персонал все же что-то заподозрил.

Мне пригрозили милицией, и я сразу же назвал свою фамилию и адрес. Отпустить меня отказались, кто-то из персонала пошел к нам на дачу. Заведующая велела запереть меня в кабинете. Я рыдал. Одна из служащих сказала сама себе: пусть они попрощаются, — и отвела меня под окно. Я до сих пор вижу эту картину, в малейших подробностях, как видеоклип. Он махал руками и улыбался. Я продолжал рыдать. Редкостный случай: дедушка сам приехал за мной на машине…

— Что было потом?

— Няню выгнали со страшным скандалом, меня забрали в город. На следующее лето мы поехали в Крым. Потом меня отправили в лагерь в Болгарии. Потом еще что-то. Потом академическую дачу не то продали, не то отобрали. Я пытался говорить с родителями, с дедом — они испуганно отмахивались.

— Вы еще бывали там?

— Приехал уже взрослым. Увидел на том месте ресторан и гостевой дом.

— Вы помните его фамилию?

— Мы не знали даже имен друг друга. Он называл меня «мальчик из крапивы», а я его — «урод из окна».

— Это работа для гештальтиста, — подумав, сказала я.

— Все уже было, — вздохнул Роберт. — Два стула и прочее. Он ничего мне не ответил. Стало только хуже. Кроме гештальта, была еще психодрама, и арт-терапия, и… рассказывать дальше?

— Пожалуй, нет. Кем вы работаете?

— У меня своя фирма по организации праздников. Вы не представляете, как бушевала моя естественно-научная семья, когда я озвучил свои предпочтения. Они кричали, что не позволят, чтобы их единственный наследник организовывал бег в мешках в санаториях.

— Представляю, — вздохнула я. — А почему вы выбрали именно это?

— Мне хотелось нести радость, а не резать лягушек.

— Понимаю. Но увы, кажется, я не могу предложить вам ничего из того, что вы еще не пробовали.

— Да, конечно, отпустить меня мог бы только он сам… Простите, наверное, мне просто хотелось еще раз вспомнить. Вы ведь биолог, вы понимаете, что, кого я увидел в ту ночь?

— Да.

— Спасибо, простите еще раз. До свидания.

                                         ***

Я не могла не думать об этой истории. У меня хорошее воображение. Ночь, крапива, встреча двух миров, экскурсия десятилетнего мальчика по закрытому для всех аду за высоким забором.  Гештальт не сработал. Почему? Однажды я вспомнила его слова: я и сейчас вижу это как видеоклип, в мельчайших подробностях. Зачем мозг это сохранил? Может быть, там есть разгадка, решение? Видеоклип — это не картинка, это движение. Нашла телефон, позвонила.

— Выучите жестовый язык глухих. Хотя бы немного.

— Не проблема, — моментально откликнулся Роберт. — Любые языки легко мне даются. А зачем?

— Мысленно просмотрите еще раз так запомнившийся вам прощальный клип.

***

Он явно нервничал. Сел и жестко сцепил ладони.

— Я не все понял. Но там точно было вот что: мы больше не увидимся, но я не боюсь. И ты не бойся. Ничего нельзя удержать навсегда. Ты дал мне и другим большой вкусный кусок. Это спасибо. Я тоже дал тебе большой кусок. Теперь иди с этим и живи. Все идут по дороге, это правильно. Помни меня, я тоже буду тебя помнить.  

— Он еще тогда отпустил вас. Я так и думала. Поэтому вы и помнили столько лет, чтобы однажды прочесть.

— Этот кусок, про который он говорит…

— Если бы не было этой встречи, вполне вероятно, что вы сейчас резали бы лягушек в соответствии с семейными традициями. Ваше знакомство неизмеримо расширило и придало объем не только его, но и вашему миру.

— Именно так. Новые измерения. Опора на себя. И силы противостоять. Как сказал бы он сам: это — спасибо!

В коридоре его ждала миниатюрная женщина, также странновато одетая. Надеюсь, что теперь у них все получится.