ХХ век

Фото: REUTERS

Предыдущие части:

Петр Авен: «Борис залуживает воспоминаний»

Леонид Богуславский: «Он так много ездил, потому что бомбил» (конец 1970-х гг.)

Галина Бешарова: «Он был вообще не жадный» (1980–1990 гг.)

Михаил Фридман: «Одинокий и брошенный» (cередина 1990-х)

Юрий Шефлер: «Убить Голембиовского» (1995 год)

Валентин Юмашев: «Весеннее обострение» (1996 г.)

Сергей Доренко: «Пейджер Березовского» (1996-1997 г.)

Анатолий Чубайс: «Асимметричный ответ» (1997-1998 гг.)

ДЕМЬЯН КУДРЯВЦЕВ (род. 1971) — российский писатель и журналист, в 2006–2012 гг. генеральный директор издательского дома «Коммерсантъ». В 1990 году репатриировался в Израиль, где учился в Иерусалимском университете. В 1995 году вернулся в Россию. В 2015 году приобрел активы издательского дома Sanoma Independent Media.

Авен: Как вы считаете, он действительно имел большое влияние на власть?

Кудрявцев: Он говорил: «Идиоты действительно верят, что я собираюсь захватить всю власть».

Авен: А он действительно собирался.

Кудрявцев: Березовский хотел управлять страной, но Березовский никогда не хотел, чтобы страна была по корейскому принципу устроена из двух-трех крупных финансово-промышленных групп.

Авен: Хотел-хотел.

Кудрявцев: Вы же задаете мне вопросы. Я вам рассказываю. Более того, он всегда считал, что его, Березовского, спокойствие состоит в том, что олигархов будет 100.

Авен: Это неправда. Я могу вспомнить главный скандал, который привел к разрыву наших с ним личных отношений, по поводу «Коммерсанта». Была идея, что нужно независимое средство массовой информации, нужна независимая газета. Давайте купим, надо 10, 15, 20 человек. Я его уговаривал это сделать. И он сказал на это категорически: «Нет! Я хочу быть хозяином один».

Кудрявцев: Это правда. Ну вы понимаете, я был в этот момент на той стороне сделки. Но, Петр Олегович, мы говорим о Березовском, об эпохе, или мы говорим о вас? Я вам скажу, что Березовский — единственный человек, который обеспечил независимость «Коммерсанта» ровно до последнего дня. А вы, собственно говоря, независимость своих средств массовой информации не обеспечили.

Авен: У нас не было своих средств массовой информации.

Кудрявцев: Ну да, кроме передачи «В круге света» на «СТС» и так далее. Только она была за две минуты снята с эфира.

Авен: Снята она была по той простой причине, что мы вообще не хотели заниматься политическим вещанием. У нас был договор с менеджментом: мы не занимаемся политическим вещанием, у нас другой устав, у нас другой мандат, у нас западные партнеры и все такое прочее; мы этим не занимаемся.

Кудрявцев: Когда передача уже идет на канале, «не хотеть заниматься политическим вещанием» — это вмешательство в редакционную политику. Березовский сохранил независимость «Коммерсанта».

Авен: Да-да, и особенно Доренко, Первый канал.

Кудрявцев: Мы говорим сейчас только про «Коммерсант». Вы же не на Первом канале с ним столкнулись?

Авен: Потому что кто на тот момент «Коммерсантом» руководил?

Кудрявцев: Последовательно: Васильев, потом я.

Авен: Правильно, потому что это одно и то же. И вы, и Васильев в этот момент были псевдонимами Березовского. Поэтому он сохранил независимость «Коммерсанта». Вы умные люди. Вы любили Березовского. Как умные и независимые журналисты, вы, конечно, полностью следовали формату его желаний — только и всего. Просто он выбирал умных людей.

Чем он вас зацепил, кроме того что у него были финансовые возможности инвестировать в ваш интернет-проект?

Кудрявцев: Это меня совершенно не интересовало, потому что мне очень мало с этого причиталось и полагалось. А в личном порядке я его денег всегда боялся.

Собственно говоря, Березовский брал меня на работу дважды в разные периоды. И первый раз он спросил: «Сколько ты хочешь получать денег?» И я ему назвал сумму, которая, например, вдвое меньше, чем он в тот момент платил водителю. Притом что было понятно, что мне отдается в управление весь офис. И Березовский очень серьезно на меня посмотрел и сказал: «У, так ты вдлинную хочешь! Ну хорошо». Потому что он не мог себе представить моего простого страха больших денег от неизвестного человека. Он искал в этом стратегию. Он во всем пытался найти длинную логику. И это было очень интересно, потому что все чиновники, с которыми мы сталкивались, протягивая интернет-провода, хорошо, если думали на три месяца вперед. Это был первый раз.

Спустя много лет он брал меня на работу второй раз и спросил, какую сумму я хочу. Тут я уже ничего не боялся и сказал столько, сколько мне надо. Он мне предложил в два раза меньше. Я сказал, что это у меня уже есть. Он говорит: «У тебя не будет времени их тратить». И это тоже было правдой, как это ни смешно. Это было в какой-то момент между 1997 и 2000 годом. Это был «Понедельник начинается в субботу» — история про команду людей, которые так любили то, чем они занимаются, что не успевали жить и тратить эти деньги.

Авен: А чем они занимались? Что они делали? И зачем они это делали?

Кудрявцев: Это хороший вопрос, который я много раз задавал себе. Вот зачем, я могу ответить. Березовский считал, что единственным смыслом в жизни является самореализация и экспансия. Мы должны делать то, что у нас получается, все масштабнее и масштабнее. Как бы потому, что в этом состоит человеческая миссия.

Авен: Это Ницше. Он повторял Сахарова, который повторял Ницше.

Кудрявцев: Увеличение масштаба решаемых задач — это наша миссия. Мы биологически созданы для этого. Мы должны это делать, иначе нам будет плохо. Это его волновало.

И второе: он хотел общественной реформации. Он считал, что максимальная реализация человека — через изменение общества, к которому он принадлежит. Отсюда, кстати, православие Березовского: он искал пути объяснить себе, что он к этому обществу принадлежит, уже тогда, когда оно искало в нем чужого.

Авен: То есть так или иначе вы занимались политической или квазиполитической деятельностью.

Кудрявцев: Конечно, вся группа занималась только политикой. Безусловно, Березовского не интересовали деньги выше той цифры, которую он мог потратить в день.

Авен: Но тратил он много.

Кудрявцев: Да, но это несравнимо с финансово-промышленными группами сегодняшнего размера. Он мог потратить в год, я имею в виду на то, что мы называем бытовыми нуждами, 100миллионов долларов. На всех.

Авен: Да, но это не маленькие деньги.

Кудрявцев: Это огромные деньги. Но он не мог даже думать выше них. Дальше они его совершенно не интересовали, потому что они не решали проблем. Проблемы решали ресурсы. Когда существует воля, и она не может решить проблему, в этом месте создается затягивавший вакуум, который невозможно заполнить деньгами. Чеченская проблема в какой-то момент не решалась деньгами. Потом она не решалась без денег, это другой вопрос, но это технология, которую он с удовольствием отдал государству. Вот в этой точке он чувствовал себя востребованным.

Он не мог спать и есть в тот момент, когда он понимал, что возник дисбаланс между возможностями и какой-то его идеей. Отсюда, безусловно, Чечня, отсюда создание партии «Единство». И за всем этим стояла большая технологическая работа. Чтобы создать «Единство», надо было облететь 40 губернаторов, каждому из которых надо было с азов объяснять, что происходит в стране.

Авен: Он это все делал сам? Когда создавалось «Единство», он же лежал с гепатитом в больнице, насколько я помню.

Кудрявцев: Да, но тогда партия уже структурировалась в найденную форму. Сначала была просто беготня и конкуренция за то, кто лучше объяснит губернаторам, где преемственность. Понятно, что точкой сбора являлись регионы — это было понятно и нам, и Лужкову, судя по созданию «Отечества». Ведь Лужков не позиционировал себя как коммунист. Его союз с Примаковым и стоявшим за ним Масляковым — это вынужденная история. Он же был вполне коммерческий человек и собирался продолжать идти по пути административного капитализма. Поэтому вопрос был в соревновании: чей административный ресурс крепче.

Фото: Сергей Михеев/Коммерсантъ

Авен: Я думаю, что если бы мы получили Лужкова (не Примакова, а именно Лужкова), страна была бы достаточно похожа на нынешнюю.

Кудрявцев: Но, скажем, она бы быстрее стала нынешней, и она была бы стилистически куда пошлей. До пошлостей мы дошли сегодня, а при Лужкове дошли бы быстрее.

Авен: Ну, наверное, да. Это правда.

Редакция продолжит публикацию отрывков из проекта «Время Березовского»в ближайшие дни.

Новости

«Посути экономической деятельности физлица стакими крупными вкладами неотличаются отюридических»,— сказал заместитель министра финансов Алексей Моисеев.

Конвертация предполагается врамках нового механизмаball-in— принудительной конвертации требований кредиторов третьей очереди всубординированные займы или уставный капитал банка. Этот механизм непредусмотрен российским законодательством, нодискуссия отом, что таким образом закрывать «дыры» банков, ведется с2015года.

Заместитель председателя Центробанка Михаил Сухов также говорил, что регулятор надеется в2016 году начать использовать механизмball-in. Глава ЦБЭльвира Набиуллина поясняла, что задействованиеball-inв ряде случаевпозволит неотзывать лицензию, асохранить банк сперспективой роста платежеспособности.

Затраты Агентства пострахованию вкладов (АСВ) насанацию проблемных банков ивыплаты вкладчикам банков сотозванными лицензиями растут. Вдекабре АСВ попросилоЦБ дать ему еще 140 миллиардов рублей для финансирования выплат возмещений повкладам. В2015 году регулятор отобрал лицензии уболее чем 60банков. Вчастности, воВнешпромбанке размер «дыры», поданнымЦБ, превысил 187 миллиардов рублей. Пооценкам главы Сбербанка Германа Грефа, в2016 году лишиться лицензий могут еще около 10процентов российских банков.

Валютные заемщики сравнили Райффайзенбанк с концлагерем

Клиенты Райффайзенбанка, которые взяли кредиты в валюте, во вторник, 26 января, устроили акцию протеста в офисе банка в Москве

Новости

Поданным источников, механик получил бомбу от«Исламского государства». Его двоюродный брат воюет врядах боевиков вСирии. «Ему сказали незадавать никаких вопросов ипронести бомбу насамолет»,— сказал собеседник агентства. Умеханика был сообщник— сотрудник багажной службы аэропорта.

Помимо этого, наподозрительную активность наборту самолета закрыли глаза двое полицейских. Пока неизвестно, сделалили они это специально или имеет место халатность. Все четверо вданный момент задержаны.

AirbusA321 летел изШарм-эш-Шейха вСанкт-Петербург 31октября. Онразбился наСинайском полуострове. Врезультате катастрофы погибли 217 пассажиров исемь членов экипажа. Российские спецслужбы опровергают данные обустановлении причастных ккрушению.

«Исламское государство» признано террористической организацией изапрещено вРоссии.

Нарышкин анонсировал снятие запрета на полеты в Египет

Руководство России в ближайшее время может отменить запрет любых полетов в Египет, который ввели после крушении самолета Airbus A321

События проекта

Невербальная коммуникация — это общение без помощи слов, все, что мы сообщаем миру своей одеждой, фигурой, мимикой, жестами, интонацией, даже нашим молчанием.

Помните сериал «Обмани меня» (Lie to me) с Тимом Ротом в главной роли? Там практикующий психолог успешно решал различные задачи, от распутывания сложных семейных ситуаций до раскрытия преступлений, используя методы невербальной коммуникации.

Консультант сериала «Обмани меня», профессор Калифорнийского университета Пол Экман, описавший все наши эмоции, связавший каждую эмоцию с определенными мимическими мышцами, определивший «спусковой крючок» (триггер) для каждой эмоции и объединивший все это в единую систему, сказал как-то: «Если бы у правды было одно лицо, то все было бы гораздо проще».

Ученица Пола Экмана, психолог и консультант в области имиджа и стиля Стелла Клар в своей лекции расскажет, как распознать правду среди множества лиц и научиться понимать, что на самом деле хочет сказать ваш собеседник.

3 февраля

Шоколадный лофт на «Красном Октябре», Берсеневская наб., д. 8, стр. 1

Начало в 19.30

Купить билет можно тут, а также в кассе клуба RED по адресу: Болотная наб., д. 9.

Участники проекта «Сноб» могут зарегистрироваться, перейдя по ссылке ниже:

Хочу пойти

Как жить

Ирина, 52 года, декоратор.

— Получается, ты всех пережила?

— Получается, что так. Мама умерла, муж, с которым мы познакомились, уже когда я была больна,тоже. От рака. Я была уверена всегда, что буду первой, а вышло вот так.

Невысокая худая блондинка сидит на стуле, вжавшись в спинку. Она —одна из первых инфицированных ВИЧ в СССР.

—Я —с 1986 года, — говорит она мелодичным тихим голосом, сминая от волнения салфетку в руке.

— Но первый случай же выявлен в 1987-м?

— Выявили-то у меня позже, но я же знаю, когда и от кого я заразилась.

—Не в Союзе, что ли?

— В Союзе, но он за границу выезжал.

— А как у тебя нашли?

— Собиралась делать какую-то операцию, сдала анализы. Через две недели за мной домой приехала скорая и увезла в Институт иммунологии.

Ирину закрыли в боксе, и уже через пару дней весь город знал, кторазносчик смертельного вируса.

— Через месяц я вернулась домой, вышла на улицу, и соседка мне рассказала, что всех, кто со мной контактировал, вызывали и заставляли сдать кровь. Это ж через рукопожатие передается — так тогда всем сказали. Вот прошло 25 лет, и каждый раз, когда я про это вспоминаю, у меня поднимается температура. Я прошлась по городу и поняла, что меня ночью убьют. Просто закидают камнями в подъезде. Я быстро пришла домой, собрала вещи и вернулась в Институт иммунологии.

— Сколько ты там провела?

— Месяца два.

— И что говорили врачи? Какие рисовали перспективы?

— А ничего. Говорили: подержим и выпустим. Брали анализы.

— И никаких таблеток не давали?

— Нет, конечно. Никаких таблеток и не было. Я вообще на терапию села 3 года назад. А до этого 22 года вот так и жила. Нормально. Ну, насморк, наверное, подольше длился, чем у остальных людей. Простуды всякие.

— Тебе повезло.

— Мне повезло.

—Как же ты вернулась тогда в свой город?

— Врач из института позвонила в нашу санэпидстанцию и устроила там скандал. Сказала, что вообще подаст на них в суд за такое обращение с человеком и за разглашение медицинской тайны. В итоге всем сказали, что произошла ошибка. Что я здорова, просто перепутали.

— Как ты сказала своему будущему мужу?

— Мы познакомились в 1990-м, и когда я поняла, что влюбилась, я сказала, что не могу с ним быть. Никогда.

— Как театрально.

— Ну, слушай, — салфетка расправляется на колени ладонью, — у меня тогда не было сомнений, что я умру года через два. Ну через пять лет. И в итоге он от меня добился правды. И сказал: хорошо, я согласен.

— И как вы жили?

— Предохранялись всегда. Детей вот поэтому так и не завели. А два года назад он умер.

— Получается, ты всех пережила?

— Получается, что так.

— И тех, кто был с тобой тогда, в 1990-м в Институте иммунологии?

— Ой, да ты что?! — салфетка радостно слетает с колен. — Почти все живы. Мы даже переписываемся периодически. Одна из девушек тут наблюдается. У вас. Вы, —Ирина обращается к врачу, — к ней повнимательней отнеситесь. Я у вас —номер семь, а она —пять.

Вы много раз видели в кино сцену, где герой смотрит старое хоумвидео. Вот его любимая жена идет с подносом по газону. Его дети бултыхаются в бассейне. Он пытается снять себя на их фоне, но мохнатый пес выбивает камеру из рук. Вся его настоящая любимая жизнь в этой потертой кассете.

— Иди к нам, — улыбается она ему. — Иди.

Но экран не пускает, он продолжает смотреть на них, перематывает на начало, вновь и вновь начинает старый разговор.

Мое кино — в этом душном коридоре: 15 метров — от регистратуры до лаборатории. Окнам тут нет места —со всех сторон двери. Двери в кабинеты врачей, двери — в жизнь.

Московский областной центр по борьбе со СПИДом. 420 полуподвальных квадратных метров на всех:инфекционисты, эпидемиологи, терапевты, гинекологи, педиатры, психолог, лаборатория, регистратура. 60 медиков на 38 000 человек, живущих с ВИЧ в Подмосковье.

Тридцать восемь тысяч женщин (их большинство), гетеросексуальных мужчин, гомосексуалов, детей, стариков в 420 квадратных метрах. Самому юному пациенту —пара месяцев. Самой пожилой —88 лет. Медицинские документы сухо сообщают: женщина, 1927 г. р. Путь передачи ВИЧ —половой.

38 тысяч человек. Это больше, чем жителей в Протвино (36 919), Шатуре (33 308), Апрелевке (24 004), Истре (34 995), Бронницах (22 433), Волоколамске (21 212). Это целый город. Большой райцентр, где все, от младенцев до стариков,больны и нуждаются в ежедневной помощи. Где все они умрут, если ежедневно не будут принимать лекарство. Если в любой момент не смогут попасть к врачу.

Это город, который через несколько лет станет размером с Тверь, если не обращать на него внимания.

Люди, живущие в моем видео, стоят в этом коридоре плечом к плечу, редко дерутся за очередь к врачу, иногда обнимаются у стеклянного аквариума выхода. Но чаще молчат, стараясь не заглядывать друг другу в глаза, надеясь не узнать и не быть узнанным.

Светлана, 27 лет, врач-гастроэнтеролог.

—Сколько тебе было лет, когда ты узнала, что у тебя ВИЧ?

—24.

— И ты знаешь от кого?

— Конечно знаю, от парня своего. Мы уже расстались к тому моменту.

Светлана эффектно отбрасывает густую русую прядь с лица.

— Ты знала, что у него ВИЧ?

—Нет, конечно нет. Ты что? Я бы никогда не стала.

— Как тебе сказали?

—Жутко совершенно сказали, в нашем городском инфекционном кабинете. Вызвали повесткой и там сказали: езжайте, девушка, в Москву. Вставайте на учет.

— То есть никакой психологической помощи?

— Да ты что? Я ж говорю, прислали уведомление домой, его мама открыла и прочла.

— И что мама сказала?

— Долго не верила. Искала врача. И вот, слава Богу, мы нашли.

— Ты как-то по-дружески с врачами тут общаешься, как с коллегами?

— Нет, сижу в общей очереди. Мне неудобно врачей отвлекать. Не очень долго сижу. Часа два.

— Два?! Это ты называешь недолго?!

— А что делать? Ну посмотри, что тут происходит, какая толпа.

— А как ты себя в этой толпе чувствуешь?

— Я себя с ними не ассоциирую. Я все-таки какая-то другая. Я не такая, как они.

Когда я впервые оказался в этом коридоре, я тоже не верил, что я такой же, как они. Что они такие же, как я. Даже держа в руке плакат, на котором я сам снялся в поддержку людей, живущих с ВИЧ, я протискивался сквозь эту толпу, глядя в пол, стараясь не выделяться, не привлекать внимания.

Я так до конца и не поверил, что я такой же. Но я такой. Не другой. И вы не другие.

Сегодня в России выявлен уже миллион случаев ВИЧ-инфекции. Выявлен. Это значит, что человек сдал анализ, записав в лаборатории свои паспортные данные. Это значит, что человека нашли и поставили на учет. Это значит, что ему завели медицинскую карту и, может быть, когда-нибудь ему найдут деньги на нормальную терапию.

Спросите себя: когда вы сдавали тест на ВИЧ? Год назад? В институте? Вы не помните? Вам это не надо, потому что у вас нет шансов заразиться?

Марина, 47 лет, инженер.

— Ты успокойся, не плачь.

— Простите меня. — Полноватая, домохозяйского вида женщина утирает слезы рукавом кофты.

— Ты уверена, что это был муж?

— Теперь уже да, он мне никогда не признавался.

— А он знал?

— Выяснилось, что да.

— Долго?

— Выяснилось, что восемь лет.

— Он восемь лет знал и ничего тебе не говорил?

— Нет.

— И не предлагал предохраняться?

— Нет, боялся, наверно, что я начну о чем-то догадываться.

— А как ты узнала, что у него ВИЧ?

— Он так этого боялся, что не лечился. Попал в больницу с обширной двусторонней пневмонией. Оказалось — уже СПИД. Было 4 клетки CD4 (в норме должно быть от 500 до 1600).

— Вы развелись?

—Ну как я его теперь брошу? Зачем? Куда я пойду? А он? Нас даже это теперь как-то сблизило. Мы в последние пару лет почти и не разговаривали, а тут тема появилась.

Миллион выявленных случаев при общем охвате тестирования около половины населения. Сколько в действительности сейчас в России живет с ВИЧ, мы не знаем. Полтора миллиона? Два? Знаем мы лишь то, что эпидемия уже пару лет вышла за границы особо уязвимых групп. Теперь любой, каждый человек может заразиться ВИЧ половым путем.

Эти банальности вы слышали сто раз. Вы прочитывали эти новости, стараясь скорее пролистать их, чтоб дойти до чего-то более интересного. До курса рубля. Или цены на баррель. Но поверьте мне, если вы живете в Иркутске, Екатеринбурге, Кемерово или Тольятти, у вас нет шанса не быть знакомым с такими людьми. Это места, где ВИЧ распространяется через внутривенные наркотики, места, населенные русскими людьми, брошенными Россией.

Мы, русские, увы, не ощущаем себя нацией, у нас нет желания помочь другому человеку потому, что у него с намиобщие корни. У нас нет корней, нет сострадания, нет любви.

Когда подмосковные общественники написали главе Люберецкого муниципального образования Ружицкому с просьбой выделить землю под новый Центр по борьбе со СПИДом для Подмосковья, он ответил: у меня в городе этого не будет. Ладно бы кардиология, а эти. При этом в Люберцах сейчас с ВИЧ живет около 7000 человек. Русских людей, которых для главы муниципалитета не существует.

Тем временем в Татарстане открыты три огромных поликлиники для людей с ВИЧ. В каждом крупном городе, чтобы людям не приходилось, как везде в России, ехать в республиканский центр. В каждой поликлинике несколько тысяч метров, а всего в Татарстане 16 000 человек, живущих с ВИЧ. Это в 2,5 раза меньше, чем в Подмосковье. И эпидемия не растет.

Потому что татары —нация. Они понимают, что нет правильных и неправильных болезней. Есть только Господь и твои люди, которых нельзя бросить.

Но вы, скорее всего, не живете в Кемерово. Вы живете в Санкт-Петербурге или Москве и работаете в офисе из 30–40 человек, которым по 30–40 лет. Так вот, среди ваших коллег точно есть кто-то, кто живет с ВИЧ. В случае вашего офиса это, скорее всего, будет женщина. Или одинокий молодой человек, скрывающий свою сексуальную ориентацию.

Я точно это знаю. Каждый день, открывая свой фейсбук, я обнаруживаю там очередное послание. От знакомого мне человека с просьбой помочь его другу или подруге. От незнакомых мне людей. От совсем чужих. Сотни человек в год.

Я знаю судьбу каждого из них. Все они — мой фильм. Получается, что так.

Вот мальчик Дима, 22 лет. Симпатичный, стройный, большеглазый. Конечно же, гей. Такие позировали Глазунову и Иванову. Приехал в Москву, устроился в «Шоколадницу», завел страницу на сайте знакомств. Через полгода сдал тест. Ехать домой в Омск с этим бесполезно, а городской центр не берет людей с временной пропиской. Он решил: буду жить, пока не помру.

Вот другой: Гриша, 34 года. Брюнет, кубики, знакомства и клубы. Год назад — острая фаза, вирусная нагрузка — под миллион.

— Ты хоть понимаешь от кого?

— Конечно нет. Тебе же самому Лобков сказал: сейчас все от всех.

Евгений, Кирилл, Володя, еще один Володя и еще один Володя, Антон, Дима, Николай Петрович.

Гомосексуалам так страшно жить в России с осознанием своей ориентации, что признать себя в довесок особо уязвимой группой по ВИЧ они не могут. Вот уже 15 лет каждый врач публично говорит: наши главные пациентки — женщины. Не геи. Геи — около всего пяти процентов.

Это вранье!

Вам казалось, что вы врете во благо. Вы думали, что, если будете каждый день напоминать сами себе, что вы в группе риска, это усложнит вашу и без того непростую жизнь. Вы думали, что делаете как лучше. А получилось как всегда.

По оценкам Евгения Писемского,главы ассоциации «Парни Плюс», сейчас с ВИЧ живет шестая часть всех геев России. Если мы допускаем, что нас сейчас тут 2 миллиона, то 300 тысяч — ВИЧ+.

Вы перестали пользоваться презервативами? Вас больше не пугает аббревиатура СПИД? Вы не знаете, что такое PrEP? Добро пожаловать в мою очередь. И в мой фильм.

«Ян просит его вытащить, он больше не может», —пишет мне мой фейсбучный товарищ. Пару лет, каждый день, он пытался спасти от тюрьмы нашего общего знакомого. Фотографа Яна. Я видел этого Яна много раз. Многие из вас листали журналы с его карточками. Яна осудили за торговлю наркотиками, дали пять лет. Все бы и ладно, если б у Яна не было СПИДа. Именно СПИДа, который он обнаружил уже в самой запущенной форме. Вот с той самой обширной пневмонией он попал в инфекционку на Соколиной Горе. Там его подлечили, дали кулек таблеток и выпустили на волю. Но таблетки он глотать не стал, отчего-то решил, что они будут мешать набирать вес в качалке. И через пару месяцев свалился с очередным обострением. А тут и тюрьма.

Сейчас он в Рыбинске, осталось еще пару лет, но выдержит ли он их, мы не знаем. Кстати, тот наш общий товарищ в конце концов написал: знаешь, у меня ведь тоже ВИЧ и мне нужна помощь.

Дорогой мой мальчик-гей. Не думай, что тебя пронесет. Даже не надейся. Иди и сдай тест, и если у тебя нет ВИЧ, тебе повезло. Тогда беги в аптеку и купи препарат, который называется трувада. А потом погугли, что такое PrEP. Ты узнаешь, сколько таблеток нужно выпить после контакта, если вдруг по пьяни ты забыл надеть презерватив. С вероятностью, близкой к 100% (мне страшно писать эту цифру, но это так), ты тогда не подцепишь ВИЧ. И, получается, не попадешь в мой коридор.

И в мой фильм.

Светлана, 38 лет, биохимик.

—Ты усыновила ребенка, понимая, что у него ВИЧ?

— И понимая, что у него еще к тому же порок сердца.

— Тыгероиня.

— Нет, так получилось, что он просто был лучшим другом того мальчика, которого мы с мужем хотели усыновить с самого начала. И мы решили их не разлучать.

— Блин, какие же вы крутые.

— Да ну, перестань.

— И как тебе жить с ВИЧ-позитивным ребенком?

— Ну мне-то отлично, я про это все понимаю. Он у нас на терапии, вирусной нагрузки у него нет, а вот когда мы его к кардиологу привели впервые, так тот фонендоскоп даже в перчатку оборачивал.

— Боялся заразиться?

— Ну конечно, ведь русские врачи про это вообще ничего не понимают.

— Скажи, а ты вот собираешься говорить, например, в школе, что у твоего сына ВИЧ?

— Я все время про это думаю, и, поскольку мы живем в России, я лучше оставлю их на домашнем обучении. Я пока лично не готова сталкиваться со всем, что за этим последует.

— А что последует?

— Ад.

Я протискиваюсь сквозь толпу людей, кадр за кадром перелистываю их судьбы. Вот на полу у лаборатории, забившись в угол подальше от людей, сидит человек. В воздухе он рисует круги.

— Что ты рисуешь?

—Нимбы.

38 тысяч людей, живущих с ВИЧ, в Подмосковье. Миллион — в России.

В Подмосковье для них нет даже пристойной поликлиники. В стране — лекарств. Только 22% ВИЧ-позитивных в России получают терапию. В то же время мировой протокол требует назначать лечение сразу же после выявления в крови вируса иммунодефицита. Человек, получающий терапию, будет жить ровно столько, сколько он жил бы, если бы не инфицировался. И при этом он перестанет представлять опасность для окружающих. Получить ВИЧ от такого человека практически невозможно даже при незащищенном половом контакте. Его дети с вероятностью 99% родятся без вируса в крови. На нем остановится эпидемия.

Программа так и называется: 90-90-90. Это значит, что 90% людей, живущих с ВИЧ, знают о своем статусе, 90% из них принимают качественную современную терапию, а 90% из получающих лекарства добились исчезновения вируса из крови.

Но в России нет денег, чтобы остановить эпидемию. Даже лишь двойное увеличение охвата лечения стоит 20 миллиардов рублей, которые вроде бы пообещали, да не дали.

Это при том, что в России людей травят всякой дрянью, которую мировые фонды не привозят больше даже в Африку. Именно поэтому в Африке за 10 лет смертность от СПИДа сократилась на 34%, а в России выросла в три раза. Количество новеньких в Африке снизилось на 41%, а в России выросло на 30%.

В ноябре американское Агентство по контролю за лекарственными препаратами зарегистрировало очередной комбинированный препарат, состоящий из четырех компонентов. Вся схема в одной таблетке. Генвойя — так он называется — в разы менее токсична, чем препараты предыдущего поколения.

Надо ли говорить, что ни генвойя, ни препарат предыдущего поколения —стрибилд — на русском рынке не представлены. То есть их нельзя купить даже за деньги. И только в этом году ожидаются федеральные закупки эвиплеры — препарата, зарегистрированного в США аж в 2011 году. У нас это будет подано как экспериментальное редкое лекарство, которое достанется избранным.

Остальные будут продолжать глотать изобретения 90-х, о которых в мире забыли уже 10 лет назад. Зидовудин, стокрин —названия этих препаратов произносятся на Западе только на исторических конференциях. У нас это основа терапии, их получают те 20%, которым повезет.

80% не будут получать ничего. И тихо помрут в своих плохо отапливаемых норах.

И пусть себе помрут, скажете вы. И скажут все чиновники, которых специально вызвали на совещание по ВИЧ к премьеру Медведеву в октябре 2015 года —послушать. И попытаться исправить. Чиновники недоумевающе зевали и играли в шарики.

Что я могу вам сказать? Посмотрите, кем приходится Людовик XV Людовику XIV. Младшим правнуком. Знаете почему? Потому что сын его, Великий Дофин,умер от лихорадки (оспу он пережил в детстве), внук, герцог Бургундский, с женой и старшим сыном,герцогом Бретонским, померли от кори. Выжил только младший правнук, который и ни при каких обстоятельствах не должен был стать королем. Но он им стал, потому что в дело вмешалась эпидемия.

Вы не защититесь от вируса в своих лимузинах. Вы не остановите его плакатиками, которые вы развешиваете в метро, рассказывая людям, что только семья и иконы спасут их от ВИЧ. Такую глупость не писали даже во времена короля-солнца.

Вы вообще никак не остановите эпидемию, если не будете давать людям лекарство. Всем. Поголовно и бесплатно. Только если в каждом городе вы откроете несколько пунктов выдачи бесплатных хороших комбинированных препаратов и обучите тысячи медиков следить за состоянием людей, у вас есть шанс дожить до конца эпидемии.

Но вы все равно так не сделаете никогда. Россия жене Африка.

Антон, 40 лет, журналист.

— Получается, что русским насрать на Россию?

— Получается, что так.

Новости

Московское управление министерства по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий попросило водителей проезжать перекрестки максимально осторожно, а перед поворотом обязательно снижать скорость и убедиться в отсутствии пешеходов. Неопытным водителям и тем, чей автомобиль не подготовлен к зиме, МЧС посоветовал вообще отказаться от поездок.

Тротуары, пешеходные зоны и подходы к метро в Москве обрабатывают противогололедными реагентами, сообщил пресс-секретарь заместителя мэра Москвы по вопросам жилищно-коммунального хозяйств Игорь Пергаменщик. Он добавил, что в Москве продолжает идти мокрый снег и дождь, дует сильный ветер, что способствует образованию ледяной корки на дорогах.

Москвичи во многих районах города получают травмы от падений на льду, который появился после сильного дождя, добавляет агентство.

Новости

Кантнер умер из-за многочисленных осложнений после пережитого им в марте 2015 года инфаркта.

Пол Кантнер родился в 1941 году в Сан-Франциско. Летом 1965 года Кантнер вместе с певцом Марти Балином основал группу Jefferson Airplane, которая несколько раз за свое существование возрождалась под именем Jefferson Starship. В 1984 году он покинул группу и через суд забрал ее название. Через год Кантнер вместе с Балином основал группу KBC Band, выпустив один альбом. В 1988 году он выступал в группе Hot Tuna, где также выступила экс-солистка Jefferson Airplane Грейс Слик. В 1991 году Кантнер и Балин снова сформировали проект Jefferson Starship.

Jefferson Airplane в 1960-е годы была одной из самых востребованных и высокооплачиваемых рок-групп в мире. Альбом 1967 года Surrealistic Pillow принес группе международное признание, а песни из него Somebody to Love и White Rabbit вошли в список «500 величайших песен всех времен по версии журнала Rolling Stone».

Литература

Премия «НОС» изменилась.

Начиная уже с пространства: впервые премию вручали не в театральном центре имени Мейерхольда, а в электротеатре «Станиславский»: просторное фойе, наконец решившее проблему мейерхольдовского столпотворения, и при этом довольно компактный зрительный зал. Но, разумеется, гораздо важнее внутренние изменения премии: в этом сезоне дебютировало новое жюри, которое называют «жюри читателей». Ни одного профессионального литератора среди его участников нет, хотя читатели это, безусловно, квалифицированные: театральный режиссер Константин Богомолов, редактор российского Forbes (а ранее — «Сноба» и GQ) Николай Усков, директор Волго-Вятского филиала Государственного центра современного искусства Анна Гор, руководитель фонда «Устная история» Дмитрий Споров и редактор РБК Тимофей Дзядко. Непосредственно к литературному процессу относятся эксперты: критик Анна Наринская, филологи Константин Богданов и Татьяна Венедиктова.

Предыдущее жюри НОСа прекратило работу после громкого решения прошлого года, которое как раз можно назвать демаршем профессионалов: несмотря на то что на протяжении всего голосования уверенно лидировала «Теллурия» Владимира Сорокина, в последний момент победил сборник Алексея В. Цветкова «Король утопленников». Новое жюри, как и прежнее, «голосовало сердцем», но и накал, и содержание дискуссии были совершенно иными: «Мы попытались быть по-хорошему просты — надеюсь, мы не опростились», — не напрасно произнес Константин Богомолов.Несмотря на то, что в сценарий была заложена остросюжетность (впервые голосование сделали открытым), члены жюри при вынесении вердикта проявили единодушие. Но прежде чем говорить о его бенефициаре, стоит вспомнить, что привело к финальному результату.

Короткий список этого года вызывал тревогу: он был предельно неоднородным как по задачам, так и по качеству текстов. Смена жюри, видимо, заставила пересмотреть и итоги прошлых лет: так, в шорт-листе оказались книги Данилы Зайцева и Марии Голованивской, впервые появившиеся в премиальных сюжетах еще в 2014 году.

«Носовские» списки всегда были эклектичны, но в этот раз в шорт-лист попали две книги, которые замечательно соответствуют идее «новой словесности»: «Живые картины» Полины Барсковой и «Пенсия» Александра Ильянена. Неуспех этих книг представляется скорее неудачей премии, а замалчивание в процессе голосования выглядело неловко: Николай Усков, запомнившийся наиболее громкими и невзвешенными высказываниями, обозвал Ильянена «тривиальным постмодернистом», а от Константина Богданова «Пенсии» досталось за «ложное многообразие», за то, что это роман «обо всем и ни о чем». Между тем в «Пенсии» работает не сюжет, а структура и интонация: этот текст соткан из записей в микроблоге (что делает его ернически актуальным) и при этом пронизан лукавым — то есть ненастоящим, не таким уж простым — простодушием: говорящий в «Пенсии» — сам себе трикстер, пожилой приветливый сатир, вступающий в любовно-антагонистические отношения как с молодыми персонажами, так и с молодыми технологиями. О востребованности романа Ильянена говорит хотя бы то, что ему посвящен целый блок статей в последнем номере «Нового литературного обозрения». Книга Полины Барсковой, которой, кажется, достался только один голос — от попечителей премии, — сложнейшая работа писателя-ученого, писателя-архивиста — эксперимент не только с темой блокады Ленинграда (о чем Кирилл Кобрин сказал, что «Живые картины» — единственный из представленных текстов, по-настоящему разбирающийся с историей и историческим психозом), но и с собственным методом, который можно применить и «внутрь», сопоставив себя с объектом исследования (такова входящая в «Живые картины» повесть о Виталии Бианки «Листодер», лучшая на сегодня барсковская проза).

«Минус-интригой» поначалу выглядело присутствие в списке книги Гузели Яхиной «Зулейха открывает глаза»: роман о татарской девушке, чью жизнь трагично переламывает сталинская коллективизация, в прошлом году собрал три крупных премии («Большую книгу», «Ясную поляну» и «Книгу года») и едва ли мог претендовать еще и на «НОС». Тем не менее, в голосовании у Яхиной были хорошие шансы: сначала за нее отдал голос Усков (назвавший «Зулейху» «позитивным романом о коллективизации» — не в смысле, разумеется, ее оправдания, а в том смысле, что и из такого чудовищного опыта можно извлечь что-то светлое), затем Дмитрий Споров (нашедший в романе Яхиной рецепт для действий в тяжелой исторической ситуации: «не озлобляться») и Тимофей Дзядко, которому показалась важной укорененность автора в двух культурах. Впрочем, «Зулейхе» тут же досталось от председателя жюри: Богомолов отметил, что в романе наряду с замечательно написанными отрывками есть и образцы попросту кондового слога: «Я не могу отделаться от ощущения проникающей в меня фальши, от речевых характеристик героев, которые говорят благостным советским языком». После этого книгу Яхиной пришлось даже защищать соучредителю «Носа» Ирине Прохоровой.

Вторым неожиданным фаворитом, пробившимся в конце концов в «суперфинал», стала повесть сценариста и поэта Татьяны Богатыревой «Марианская впадина», исповедальный текст о выстраивании отношений со страхом смерти и страхом любви. Ирина Прохорова назвала «Марианскую впадину» «романом о трагедии молодости, в каком-то смысле романом воспитания», Богомолов сравнил автора с Алексеем Балабановым (думается, что сценаристу Богатыревой это было лестно). «Герои этой книги — очевидно, наши современники, она четко и ясно дает диагноз нашему времени, в котором маленький человек оставлен наедине с самим собой, со своей участью», — сказал Николай Усков. Эта реплика ознаменовала отступление от хода дебатов: собравшиеся начали обсуждать неожиданное возвращение к школьной, явно не соответствующей классу дискуссии, терминологии вроде «маленький человек» и «лирический герой». Именно возвращение «маленького человека» Усков счел признаком оздоровления литературы — или, по его оригинальному выражению, «тектонической переменой лирического героя»: если раньше это был городской интеллектуал-неудачник «с не очень уверенной потенцией», то теперь в литературу вернулись герои «из какой-то неизвестной России, которую мы не очень знали». Другие участники обсуждения, несколько оторопевшие и не очень понимающие, почему «маленьким человеком» оказывается герой книг Богатыревой и Зайцева, а не пресловутый интеллектуал-импотент, стали предлагать альтернативы неловкому определению: «приватный человек», «частный человек». Впрочем, ни к какому прояснению это не привело, только запутало изначально сомнительный посыл. В итоге не имеющая на самом деле отношения к этому спору, действительно личностная книга Богатыревой получила четыре голоса.

Книга, которая не исследует страх смерти, а по-настоящему окунается в ее стихию, — «Дневник для друзей» А. Нуне. Это обработка подлинного дневника автора, несколько лет проработавшего в восточноевропейском хосписе. Говорившие о книге Нуне подчеркивали, что она берется за табуированную в России тему: несмотря на множество «черных» достижений русской прозы, мы по-прежнему с большим трудом говорим о человеческих страданиях, к тому же не отстраненных вымыслом, а предъявленных «как есть», в форме нон-фикшна; может быть, поэтому многим показался «чужим» нобелевский успех Светланы Алексиевич; может быть, поэтому эффективным помощником в болезненном, но необходимом понимании служат зарубежные книги, такие как «Смотрим на чужие страдания» Сьюзан Сонтаг. Книга Нуне — о том, от чего хочется отгородиться; несмотря на это, по словам Дзядко, ее чтение не оставляет гнетущего впечатления, и в этом ее сила. Читатель летящих, «сделанных на бегу» записей Нуне удивляется, сколько жизни на самом деле в палатах хосписа: сколько разговоров о сиюминутном, сколько нитей, тянущихся от умирающих к живым.

Если «Дневник для друзей» изначально не притязает на статус художественного текста, то другая вышедшая в «НЛО» книга — «Пангея» Марии Голованивской — это состоящий из 42 новелл роман о похожем на Россию пространстве, по словам Спорова, «огромной метафорической стране», жители которой тянутся к сопоставлению частного опыта с историческим. Такое устройство романа, да и его название, неизбежно приводит к сопоставлению с прошлогодним фаворитом — изданной в то же время сорокинской «Теллурией» («Как будто Павич обчитался на ночь „Теллурии“», — острит рецензент на сайте LiveLib), но «Пангея» работает иначе: там, где у Сорокина центробежные и разноязыкие истории, разворачивающиеся после крушения тоталитарного единства, у Голованивской новеллы и персонажи объединяются в рамочном, надсюжетном пространстве прошлого: финал каждой новеллы — семейная история персонажей (этот прием заставляет вспомнить, например, о «Яде и меде» Юрия Буйды, но у Голованивской применен не в пример удачнее), а над персонажами в роли антично-театральных судей возвышаются Бог, Сатана и апостолы. Несмотря на все это, «основной» текст новелл написан вполне традиционно — при ином раскладе «Пангея», также затрагивающая всегда актуальную идею столкновения цивилизаций, вполне могла выйти победительницей.

Фото предоставлено пресс-службой Фондом Михаила Прохорова

Победитель литературной премии «НОС-2015» — Данила Зайцев

Однако победителем стал совсем другой автор — Данила Зайцев, чье имя в ходе дебатов называлось чаще других. И для «НОСа», и вообще для российской словесности Зайцев — бесспорная экзотика: родившийся в Китае и выросший в Аргентине старообрядец часовенного согласия, по собственному признанию, человек почти неграмотный, окончивший четыре класса аргентинской школы, говорящий на диалекте староверской общины. Книга «Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева» — невероятная и нелегкая автобиография, зафиксированная до мелочей, с удивительной точностью, — привлекла к себе внимание еще в журнальном варианте («Новый мир», 2013) и в рукописи (в 2014-м она попала в лонг-лист «Большой книги»). Вот рядовой пример языка «Повести и жития»: «Нам нисколь было неохота уезжать с Чили, и в Чили нам нравилось. Но деревни не предвидится, наши вышивки — перспективы никакой, научили многих, но профессионалов нету, и не заботются, от чиновников тоже никакого результату. Мы согласились с мамой и попросили тятю, чтобы стретил нас на границе». Или так: «Маша на днях повезла меня в магазин, выбрала для меня пикап „тойота такома“, саму дорогуя, чёрну, за пятьдесят девять тысяч долларов, и купила мне его в подарок». «Мед с алоям», «ето», «ишо маленька», «на третяй день», «мы чичас живем в Российской Федерации» — все это выглядит настолько непривычно, нарочито-наивно, что не один и не два человека в кулуарах говорили о том, что «Повесть и житие» — грамотный продюсерский проект. Такие разговоры велись с подачи Анны Наринской, которая произносила это на сцене, не имея в виду ничего дурного: по ее словам, обычно подобные литературные предприятия в России проваливались, зайцевская же аутентичная проза попала в самую точку. Разумеется, этой книге был нужен редактор — или, как указано в выходных данных, «руководитель проекта».

В свою очередь, члены жюри не скупились на похвалы: Усков возвел «Повесть и житие» к пустозерской прозе Аввакума и его сподвижников и напомнил о «самодержавии ума» русского «маленького человека»; Анна Гор отметила, что архаика Зайцева воспринимается как авангард, а Богданова, видимо, впечатлил объем писательского труда: «Большая книга на 1000 страниц заслуживает большой премии», — пошутил он (страниц на самом деле 700 — если продолжать богдановскую аналогию, столько же, сколько тысяч рублей в главной премии). Когда растроганный и смущенный лауреат вышел получать приз, сомнений в его искренности ни у кого не осталось. «Большое спасибо, я этого не ожидал, я недостоин этого, — произнес Данила Терентьевич. — Правда, я не ученый, я из простой деревенской семьи. До сегодняшнего дня я думаю, зачем я родился на белый свет. Вы сами видите: модернизация, мы думаем, что у нас очень много умной техники. Но каждый человек бы маленько песка бы взял, и может быть, не было бы таких несчастий на земле». Зайцев объяснил цель своей работы — «передать чтоб кто-то узнал, что такие мечтания бывают в жизни», чтобы эта жизнь не «рассыпалась» в памяти детей и внуков. Говоря о своих странствиях, действительно поражающих воображение, Зайцев добавил, что если бы у него была возможность прожить жизнь снова, «я попросил бы у бога, чтобы именно такая была жизнь». Ну а рассказав о том, что после выхода книги его земляки больше не захотели видеть его в их деревне («Мне говорили: Данила, зачем ты это пишешь? Правду никто не любит»), Зайцев вспомнил слова Христа об изгнанных правды ради.

Итоги «НОСа» этого года заставляют всерьез задуматься о разобщенности — или даже растерянности — экспертного сообщества. Результат, конечно, полярен прошлогодней коллизии: «НОС» впервые получает книга непрофессионального писателя, которому, может быть, неловко в этой ситуации: те коды обновления словесности, которые прозрели в «Повести и житии» члены жюри и эксперты, он едва ли задействовал сознательно. C одной стороны, «Повесть и житие» — безусловно, «свежее» чтение, далеко отстоящее от традиционного премиального морока «большого русского романа», который все никак не получит загробного благословения русских классиков («Где же наш новый Толстой?» — иронически вопрошал Виктор Кривулин в 2000 году). С другой стороны, оно также отвечает современному запросу на документальная, нон-фикшн, на усталость от беллетристики. Но книга Зайцева — настолько особая вещь, что, по идее, не требует рассмотрения в контексте «нормальной» литературы. Это этнография, а не сказ — вот почему после награждения возникало чувство неловкости, как будто премию, назначаемую за интеллектуальные игры, вручили за ответственную работу, не удовлетворяющую условиям по одним критериям и далеко выходящую за их рамки по другим. Понятно, что книги Барсковой, Нуне, Голованивской — не игры в тривиально-развлекательном смысле, но они так или иначе соотносятся с «модерной» литературной традицией, а книга Зайцева существует вне нее.

Фрустрацию по этому поводу — а также по поводу терминологии, к которой свелась дискуссия, — отчетливее всех выразил Кирилл Кобрин, представлявший попечителей «НОСа»: «Когда премия начиналась, были споры о том, как расшифровывать „НОС“: новая отечественная словесность, социальность, сексуальность... Единственным словом, в котором не было сомнений, было слово „новое“». По словам Шкловского, слушая рассуждения о «лирическом герое» и «маленьком человеке», он «почувствовал себя Шкловским, который читает Овсянико-Куликовского». Итоги поиска новой словесности, по его мнению, неутешительны: «Вместо модернизма — беллетристика, вместо модерности — понятно что».

Это было сказано в сердцах, и, на мой взгляд, реплику Кобрина не нужно понимать как выпад в сторону лауреата. Книга Зайцева — интереснейшая, ее успех — отраден. Проблема, как обычно, в контексте. Если бы такой жест — награждение Зайцева — был сделан предыдущим жюри, возникла бы любопытная ситуация экспертного предпочтения наивного нарратива изящной словесности на основании его литературных качеств, и это был бы демарш посильнее увода премии у Сорокина. Но с учетом нынешних дебатов единогласное решение сделать Зайцева лауреатом выглядит как желание противопоставить «простого человека из народа» разного рода умникам (недаром Усков несколько раз произнес слово «выпендриваться»). И это оказывает дурную услугу «Повести и житию Данилы Терентьевича Зайцева»: умиление — тоже форма снобизма.

Новости

Марголина арестовали в феврале 2013 года. Он стал 21-м задержанным по «Болотному делу». В августе 2014 года его приговорили к трем с половиной годам колонии общего режима по обвинению по части 2 статьи 212 (участие в массовых беспорядках) и части 1 статьи 318 Уголовного кодекса (применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти).

Александр Марголин родился в1971 году в Москве. Он окончил Московский государственный университет печати и работал заместителем директора издательского дома «Медиацентр — АРТ». Он женат, у него есть двое детей. Марголин принимал участие в протестных акциях с декабря 2011 года. Тогда его задержали после митинга на Чистых прудах и арестовали на 10 суток.

По «Болотному делу» в заключении еще остаются Сергей Удальцов, Леонид Развозжаев, Сергей Кривов, Алексей Гаскаров, Дмитрий Ишевский, Дмитрий Бученков и Иван Непомнящих.

«Узник Болотной» Барабанов вышел на свободу

Фигурант «Болотного дела» Андрей Барабанов вышел из колонии в Рязанской области

Культура

Владимир Бек уже участвовал в проекте «Кино на “Снобе”» с фильмом «Первый день». За прошедшее время он снял два полных метра и окончил режиссерский факультет ВГИКа, защитив диплом «Эпилогом» — сделанной в классической повествовательной манере драмой о том, как уходит любовь. Фильм победил в короткометражном конкурсе прошлогоднего фестиваля «Движение». Онлайн-премьера — у нас.

Изменения.Жизнь после победы на «Движении» изменилась. До сих пор понять не могу, в какую сторону, но изменилась. Наверное, надо сказать, что возможностей стало больше. Но время сейчас непростое. Так что возможности в реализацию не воплотились пока что. Зато я познакомился с кучей замечательных людей. Это факт.

Что можешь и что будет. Время после выпуска из ВГИКа — это «посттравмавгиковский синдром». Сначала кратковременный приступ счастья. Наконец ты чувствуешь свободу от системы, которой ты был чем-то (непонятно, правда, чем) обязан, но после короткого выдоха приходит неумолимый вопрос: «А что же, блин, дальше?» И ответ на вопрос сам, разумеется, не приходит. Вот и сидим все и думаем, и ждем. Хотя, мне, наверное, грех жаловаться. У меня есть несколько проектов, над которыми я работаю и работал все это время. Но пока что я уже год не был на съемочной площадке, а это для меня неожиданный и неприятный поворот. Так что, наверное, жизнь изменилась в сторону большего количества разговоров и меньшего количества действий. Думаю, мы выпустились не в самое удачное время. Дебютов за последний год было запущено два. Это ничтожная цифра. В основном, даже при наличии намерения у продюсеров, сейчас достаточно непросто найти деньги. Из-за этого возникает общее ощущение невесомости. Спасает от этой фрустрации чудесный принцип: делаешь что можешь, и будь что будет.

Риски. Мне предлагали несколько полнометражных проектов после «Движения». Это были не мои сценарии. Не мои во всех смыслах, так что приходилось отказываться и искать что-то свое. Мы написали с однокурсником Антоном Коломейцем сериал, но пока что так и не нашли возможности запуститься: сейчас для рынка любой риск невыгоден. А молодые с авторским проектом — это всегда риск. Я вот до сих пор работаю над новым сценарием, ну и все-таки нельзя забывать, что на одну историю я все-таки согласился, сразу же после «Движения». И вот уже год работаю над весьма амбициозным проектом вместе с Еленой Яцурой.

Внутренний голос. Про «Эпилог» — ну, что тут рассказывать. Всегда лучше посмотреть. Я вот после «Без кожи» и некоторого количества интервью на волне победы на «Движении» начал понимать, что слова, произнесенные по поводу фильма, иногда начинают топить сам фильм. Бесконечно повторяя одно и то же, ты как будто начинаешь оправдываться, дообъяснять что-то, чего нет в фильме. Обесценивать это. А в фильме все-таки все есть. Важно, чтобы голос автора звучал перед фильмом, наверное. Я сам об этом говорил. Но лучше все-таки, чтобы голос автора звучал внутри фильма.

Пустой дом. Это был дипломный студенческий фильм. Мы находились, как и всегда, в несколько ограниченных материальных обстоятельствах — поменьше героев, поменьше локаций, все как обычно. А мне в этот момент хотелось снять что-то очень простое по форме, лаконичное. Но чувственное. И родилась такая простая заявка:«Молодая пара встречается, чтобы отметить предстоящий развод». И еще был такой эпизод. Не слишком, наверное, очевидно связанный в итоге с самим фильмом. Я снимался у знакомого в этюде, в каком-то заброшенном здании в центре Москвы. Такие старые разрушенные дома за заборами. В них, наверное, даже кто-то живет. Странное место. За углом Садовое кольцо, а здесь тишина. И как будто время замерло. Так вот, я бродил там в перерывах по комнатам: полы вздернуты, кое-где остались обои, по полу шприцы разбросаны, стулья какие-то валяются, старая мебель, как будто война была. И на одной из стен было написано (баллончиком, коряво): «Не слушайте Боба Марли, он пиздит, здесь нет любви». И меня это так задело почему-то. Вроде как обычная надпись. Но ее ведь кто-то написал. Кто-то был здесь и написал это. Я подумал о том, как должно быть больно, чтобы вот так написать, что «здесь нет любви». Я даже хотел поставить проход по этим комнатам в начале фильма. Но все говорили: слишком непонятно. Кто идет? Что за место? А мне кажется, это хорошая идея. Как знак повесить перед входом. Сказать в начале фильма:здесь нет любви. А потом искать ее.

Колкость и мягкость. С обоими актерами — Маргаритой Толстогановой и Александром Ратниковым — я до этого работал. И, в некотором смысле, история под них и была написана. По крайней мере, мне так казалось. На самом деле один из главных триггеров истории был заложен в характерах героев. При всей внешней чувственности, легкости и мягкости героя и холодной озлобленности героини в ней в конечном итоге куда больше подлинного живого чувства. Я едва удержусь от того, чтобы сказать, что в целом я всегда был на ее стороне. Так что в Рите я нашел эту колкость. В глазах, в интонации. А в нем, наоборот, мягкость и тепло. Манящее, но фальшивое. Мне кажется, они оба в некотором смысле и есть эти герои. А может быть, я это все себе придумал.

Генетический код. С актерами работалось тяжело. Из-за условий, в первую очередь. Первые три смены (сцена в ресторане) были ночными и, конечно, при учете графика артистов, им было трудно. Трудно выходить на тот градус, которого я требовал. Другого характера проблемы возникали из-за того, что история была слишком личной для обоих. Часто нам приходилось спорить на бесчисленных репетициях об интонации сцен. Личный опыт каждого не всегда позволял мне заставить их подняться над собой и услышать героя. Не рассказывать свою личную историю, но смотреть на нее сквозь персонаж. Поиск образа —это всегда движение на ощупь в темноте. Для меня, по крайней мере. Когда объектом изображения становятся чувства,очень сложно прийти к общему знаменателю. Ведь мы все по-разному называем одно и то же, по-разному переживаем одно и то же. В этом воплощается вся многогранность искусства. Это как генетический код. Разная последовательность одних и тех же хромосом, букв, нот рождает тысячи разных звучаний при одном-единственном значении.

Книга. Все очень просто. Их последняя ночь. История уже окончена. Осталось всего несколько абзацев. В этом была идея. Через завершение рассказать обо всем. Найти в последней строчке книги ощущение всей книги. Сюжетно это поддерживается тем, что они постоянно в течение истории обсуждают его книгу. Книгу, которую он написал о них. И в конце звучит ее эпилог. Такая вот незамысловатая конструкция.

Не останется даже пыли. Пространство для меня было очень важно. Нужно было создать мир, где их только двое.

В первой сцене ресторан сам по себе со всей своей помпезностью и претенциозностью должен был стать контрапунктом к их диалогу. Поводом для конфликта. Потом улица. Бесконечные арбатские переулки — с них, в общем-то, и начался фильм. Пустые заснеженные улицы, лабиринт, в котором они запутались, заблудились. В нем теряется граница между прошлым и настоящим. Между десятками таких вечеров. Хотелось создать ощущение города, в котором нет никого, кроме них. И наконец, квартира. Их общий мир. В который они приходят в конце. В некотором смысле руины. Уже собраны коробки. Как будто они оказались на сцене после упавшего занавеса. Это главное место действия.

Мы очень много обсуждали с художником, Ниной Васениной, как должен выглядеть мир героев. По квартире разбросано огромное количество мелких деталей. Они не заметны, но создают нужный эффект: когда-то здесь жили люди. Сейчас от них остались только коробки. А скоро не останется даже пыли.

Память. Референс — вещь неочевидная. То, что я держу в голове, редко напрямую возникает на экране. Для каждого цеха существует свой референс. Для меня это был фильм «Часы». Просмотренный тысячу раз. С оператором, Арсением Бычковым, по-моему, мы обсуждали только вышедший тогда «Выживут только любовники». Но это все давно было. Не помню ничего.

Сложно + интересно. Сложным тут оказалась борьба с действительностью. Как и всегда. Постоянные технические сбои. Одну сцену пришлось полностью переснять. Есть вещи, которые реализовать не удалось. Детали, моменты. Но все это, наверное, блохи. Фильм всегда снимает себя сам. Думаю, сложнее всего было найти героев. Сделать их живыми. Заставить их чувствовать. Иногда, это получалось. Это было самым сложным и самым интересным.

Это конец. История близка ощущением мира. Вопросами. Почему все заканчивается? И что остается? Мы все это проживаем тысячи раз. Не важно, в каком возрасте. В какой-то момент вместо начал ты начинаешь видеть только завершения. Бесконечная череда завершений. «Все пройдет». Эта мысль, как аварийный сигнал, начинает щелкать в голове, и невозможно никуда убежать от нее. И задаешься глупым бессмысленным вопросом: так зачем же начинать что-то, если когда-нибудь оно умрет? И я хотел ответить. Сам себе. Историей любви. Невозможность любви — это тоже любовь. Как ни странно. Еще мне всегда нравилось — и в кино, и в литературе —ощущение неминуемости финала. Как в любви есть неминуемость завершения. В хорошем кино автор не пытается удивить тебя каждым новым поворотом. Ты всегда знаешь, чем все закончится. Это как тема рока в древнегреческой трагедии: хор выходит на сцену и объявляет финал, и эхо этого предсказания разносится по всему сюжету, поднимая быт над реальностью. Судьба, рок, называйте как хотите, а штука мощная.

Виртуальность. Про бюджет, если честно, я не помню. По-моему, киностудия ВГИКа выдает что-то около трехсот тысяч на диплом. Но это виртуальные деньги. Ты можешь потратить их на ресурсы студии. В остальном ты вынужден выкручиваться. Все-таки это студенческое кино, и на этом фильме лежит очень сильный отпечаток студенчества. По-хорошему, ограничения должен создавать ты сам. В этом и есть профессионализм — точно знать, от чего ты должен отказаться. Но тут эти ограничения создает студия, и ты все время борешься с ветряными мельницами. А они все вращаются, вращаются, и в конечном итоге перемалывают и тебя.

Кризисные менеджеры. В студенческом кино продюсер играет огромную роль. По крайней мере, должен играть. Это, конечно, не тот продюсер, который выдает деньги и развивает идею, ищет группу, ищет дистрибьюторов. Здесь продюсер —это человек, который должен заставить все работать. Кризисный менеджер, который должен постоянно решать нерешаемые задачи. Свет не приехал. Камера уезжает. Локация отменилась. Нужно принести на площадку тонну роз. У генератора закончилось топливо. Логистика. График. Думаю, это полезный опыт. Это часть профессии продюсера. Помимо, конечно, бумажной работы — это результат бюрократии студии. И к профессии прямого отношения не имеет. Мне кажется, я работал с золотым продюсером. Он сумел организовать проект. Свести все исходные. Поставить все на рельсы. Но, как и всегда в таких работах, грустно от того, что не можешь предложить продюсеру творческой деятельности. Ведь за пределами ВГИКа, в идеальном мире, продюсер является соавтором режиссера, собеседником. Здесь же продюсер — роль исполнительская и вспомогательная.

О «Птичке». «Птичка» изначально была предложением самого лагеря, в котором она снималась. Там устраивали что-то вроде киносмены, в течение которой снималось бы «некое» кино, а дети могли бы плотно познакомиться с процессом. У них даже была идея делать ремейк «Петрова и Васечкина», но эта идея, слава богу, быстро испарилась. Все-таки классику лучше не трогать. В общем, был ограниченный бюджет и, в конечном итоге, полная творческая свобода. Условием было только использовать детей в съемочном процессе (не в главных ролях, конечно) и снимать в лагере. Ну и я в ускоренном режиме начал придумывать что-то. Героев, историю. Времени было очень немного. Смена уже начиналась, в итоге мы вышли на площадку без финального сценария и, как и в случае «Без кожи», импровизировали. И вот получилось такое кино. Которое вы скоро увидите на фестивале 2Morrow, а потом того и гляди в прокате (скрестил пальцы). «Птичка»— это такой спор чувств. Двое детей, влюбленных в вожатых. Вожатые, в общем-то, тоже дети, каждый со своим багажом ощущений, чувств, ожиданий. Они сталкиваются, варятся в этом замкнутом пространстве. Чувства. И никуда от них не убежать. Пытаешься вырваться, выразить, объяснить, а оно (чувство), как какая-то стихия, вдруг подхватывает тебя, возносит куда-то и бросает на землю.

Обещание. Как я уже и говорил, мы с Антоном написали сериал и вот сейчас пытаемся найти возможность его снять. Но в наши тяжелые времена загадывать что-то страшно. Поэтому ничего конкретного сказать не могу. А то еще «не дай бог сглазить». Я человек суеверный. В общем, обещаю снять в скором времени новое кино.

ДРУГИЕ ФИЛЬМЫ ПРОЕКТА

• «Неоконченный фильм»
• «21 день»
• 148 ПРЕМЬЕР 2013-2015 ГОДОВ

Если вы хотите стать участником проекта, присылайте информацию о себе и своей работе по адресуkoroche@snob.ru.

Новости

Обновленная версия плана была внесена вправительство утром 28января. Его цена составляет 750 миллиардов рублей сучетом уже предусмотренных вбюджете денег, пишет газета «Ведомости» соссылкой наминистра экономического развития Алексея Улюкаева.

Вновом варианте плана появился блок оперативных действий пооздоровлению экономики: поддержка занятости, отраслей, малого бизнеса, высокотехнологичного экспорта ирегионов итак далее. Наэто предлагается потратить более 200 миллиардов рублей изантикризисного фонда, плюс уже заложенные вбюджете 310 миллиардов рублей накредиты регионам ипредусмотреть новые расходы бюджета. Почти все меры должны быть приняты вмарте— июне.

Финансирование предусматривают игосгарантии. Непредполагает расходов блок осоциально-экономическом развитии. Внем описана судебная реформа, снижение рисков уголовного преследования предпринимателей итак далее. Бизнесу пообещали реформу контроля инадзора— сокращение числа проверок, риск-ориентированный подход— иснижение налоговой нагрузки— повышение порога дохода для спецрежимов до120 миллионов рублей, продление действия ЕНВД после 2018года.Помимо этого, вантикризисный план вошли изменения взакон одолевом строительстве.

Вплане предлагается ограничить выплаты пенсии работающим пенсионерам сучетом ихдоходов иповысить требования кдосрочному выходу напенсию. Изплана убрали пункт оподготовке предложений оповышении пенсионного возраста. Также обсуждается дополнительная индексация пенсий, приватизация, поддержка Внешнэкономбанка.

Дети в робах и мамы в наручниках: как протестуют валютные заемщики

В январе 2016 года клиенты банков России, которые взяли кредиты в валюте, устроили серию протестных акций в Москве и Петербурге

События проекта

14 февраля на сцене Театра эстрады состоится балетный вечер с лучшими танцорами Большого и Мариинского театров — «Танцы о любви». В программе — балет в постановке Раду Поклитару «Двое на качелях» по одноименной пьесе Уильяма Гибсона, любовные сцены из лучших балетов — «Ромео и Джульетта», «Отелло», «Спартак» и других, а также маленькие шедевры современности. Главный редактор журнала «Сноб» прочит «Танцам о любви» звание одного из лучших танцевальных мероприятий сезона.

Сергей Николаевич:

В балете сейчас невероятно интересно. Все время возникают какие-то новые труппы, приезжают коллективы из провинции, то и дело проводятся танцевальные фестивали. Кажется, в современном театре гораздо сподручнее танцевать, чем говорить. Слово давно потеряло цену и смысл. Остался жест. Он честнее, прямодушнее, откровеннее. Весь мировой театр находится на перекрестке пластики, движения, звука. Почему-то уже давно не хочется смотреть на людей, которые сидят на стульях и что-то там такое говорят поставленными голосами. Впрочем, на дурно двигающихся актеров смотреть хочется еще меньше.

В этом смысле «Танцы о любви», которые будут показаны в День всех влюбленных 14 февраля, обещают несколько ярких открытий и неожиданных встреч. Мне интересно, как развивается танцовщик и хореограф Владимир Варнава. Всегда любопытен хореограф Раду Поклитару. Есть и эталонный семейный дуэт из Петербурга — Александр Сергеев и Светлана Иванова. После Васильева и Максимовой это место уже столько лет остается вакантным. Обидно! Ведь балет — он всегда про двоих, про их любовь, про отношения. Когда ничего этого нет, а остаются одни шпагаты и туры, становится грустно и скучно.

Время титанов прошло. Настало время людей в пальто на голое тело. Они предпочитают танцевать босиком. Они не думают о выворотности и третьей позиции, они беззвучно кричат каждым своим локтем, каждой ключицей о своих страданиях и надеждах, они разбивают в кровь пальцы на ногах, пытаясь что-то нам объяснить про время и про самих себя. Они танцуют так, будто больше никогда на эту сцену уже не выйдут. Иногда их яростный напор отталкивает, но случается, что подчиняет себе целиком. Так было недавно на спектаклях фестиваля «Контекст», когда танцевала Диана Вишнева. Так бывает на лучших спектаклях Макгрегора и Прельжокажа. Театр продолжается, а любовные танцы — самое правильное зрелище в преддверии весны.

1 отделение

«Двое на качелях» по одноименной пьесе Уильяма Гибсона в хореографии Раду Поклитару на музыку И. С. Баха и Ч. Варгаса. Исполняют Кристина Шапран, Игорь Колб.

2 отделение

Па де де «У балкона» из балета «Ромео и Джульетта», хореография Леонида Лавровского, музыка С. Прокофьева. Исполняют Евгения Образцова, Игорь Колб.

Па де де из балета «Отелло». Хореография Лара Любовича, музыка Эллиота Голденталя. Исполняют Александр Сергеев и Светлана Иванова.

Дуэт «Прощание Фригии» из балета «Спартак». Хореография Леонида Якобсона, музыка Арама Хачатуряна. Исполняют Виктория Терешкина и Юрий Смекалов.

«Романс». Хореография Дмитрия Брянцева, музыка Георгия Свиридова.

Исполняют Кристина Шапран, Игорь Колб.

Keep Calm. Балет в одном действии. Хореография Владимира Варнавы. Музыка Иоганна Штрауса, Антона Аренского. Исполняют Злата Ялинич и Максим Зюзин.

«Расставание». Хореография Юрия Смекалова, Музыка Дж. Пауэлла. Исполняют Евгения Образцова и Юрий Смекалов.

Па де де «Поцелуй» из балета LeParc. Исполняют Александр Сергеев и Виктория Терешкина.

14 февраля

Театр эстрады. Берсеневская наб., д. 20/2

Начало в 19.00

Хочу пойти

Новости

Осенью 2015 года компания «Санофи Пастер» (подразделение вакцин группыSanofi) поставила нароссийский рынок внеобходимых количествах вакцину откоклюша, дифтерии истолбняка для детей «Пентаксим», написал российским педиатрам ифармпоставщикам гендиректор «Санофи» Тибо Кроснье-Леконт. Однако из-за изменения процедуры сертификации «лаборатории сертификационных органов провести еевнастоящее время немогут», поэтому вакцина еще невыпущена воборот. Представитель «Санофи Пастер» Виктория Еремина добавила, что проблемы ссертификацией затронули еще четыре вакцины компании, вчастности, «Акт Хиб» отгемофилии. Партии этих вакцин моглибы помочь396 тысячам человек, большую часть которых составляют дети младшего возраста, сказали в«Санофи».

Такаяже проблема наблюдается укомпанииGSK, которая ожидает сертификацию партии вакцины «Инфанрикс Гекса», аналога «Пентаксима», ивакцины отгемофилии «Хиберикс».

Перебои споставками зарубежных вакцин начались еще вначале 2015года, жалуются родители. Однако в2015 году нехватка была связана снедостаточными поставками производителями, сообщают источники РБК нафармрынке. Носейчас, уверяют они, дефицит вызван действиями российских чиновников.

Последние годы вакциныSanofiиGSKпроходили сертификацию вНаучном центре экспертизы средств медицинского применения (НЦЭСМП), подведомственном министерству здравоохранения. Новноябре Росаккредитация приостановила лицензию учреждения. Проверку провели наосновании обращения Следственного комитета, обнаружившего нарушения при выдаче сертификатов соответствия навакцину «Превенар-13» международной фармкомпанииPfizer. Директор подразделения «Вакцины»PfizerвРоссии Антон Пронин сообщил, что из-за проверок были отозваны несколько сертификатов на«Превенар-13», ноновые сертификаты были быстро получены вдругом аккредитованном органе посертификации— «Формат качества».

Вначале декабря НЦЭСМП вернули лицензию, ноРосаккредитация рекомендовала научному центру изменить процедуру сертификации продукции ссокращенной схемы наполное тестирование, рассказал высокопоставленный источник вМинздраве. Из-за изменения процедуры пришлось купить новое оборудование, которое сейчас устанавливается, добавили впресс-службе министерства, носертифицировать продукцию центр все равно неможет. Сейчас онждет отРосаккредитации расширения области сертификации. Подтверждающий это документ порегламенту может готовиться до140 рабочих дней.

ВРосаккредитации несчитают, что действия ведомства привели кдефициту вакцин, ипредлагают сертифицировать ихвдругих центрах— вРоссии работают пять таких органов посертификации ивосемь испытательных лабораторий. ПредставительGSKвозразил, что переход вдругой орган посертификации вызовет задержку споставками: нужно заключить контракт ипривезти образцы. Помимо этого, нет открытого реестра организаций, которые могут сертифицировать именно комбинированные вакцины, пожаловался представительGSK.

Виюне 2015 года единственным поставщиком вакцин для прививок, включенных вНациональный календарь профилактических прививок (НКПП) на2015-2017 годы,стал холдинг «Нацимбио», подведомственный «Ростеху». Одна издочерних компаний «Нацимбио», «Микроген», также является клиентом НЦЭСМП. Компания производит российский аналог «Инфанрикса» и«Пентаксима»— АКДС. Иностранные препараты родители покупают самостоятельно, по4-5тысяч рублей задозу, аАКДС ставится бесплатно врамках Программы обязательного медицинского страхования. Представитель «Нацимбио» заверил, что уфирмы ссертификацией все впорядке.

В2015 году «Микроген» поконтракту сМинздравом должен был поставить вроссийские регионы семь миллионов доз вакцины. Напродаже 3,4 миллиона доз вакцины запервые три квартала 2015 года фирма выручила 61,7 миллиона рублей.

Многие родители предпочитают прививать детей «Пентаксимом» и«Инфанриксом», опасаясь последствий отАКДС. Педиатр частной клиники «Чайка» Анна Сонькина также считает, что зарубежные вакцины лучше отечественных, поскольку легче переносятся детьми. Педиатр Елена Фридман отметила, что «Пентаксим», вчастности, невызывает вкачестве реакции судорогу итемпературу удетей.

Мизулина снова внесла в Госдуму законопроект о запрете таблеток для прерывания беременности

Сенаторы внесли в Госдуму законопроект, запрещающий розничную продажу препаратов для искусственного прерывания беременности

Колонки

На протяжении всего одной недели случилось как минимум три события, в той или иной степени бросающих тень на российского президента. Сначала в Лондоне судья Роберт Оуэн огласил результаты собственного расследования убийства Александра Литвиненко, заявив о наличии оснований подозревать, что Владимир Путин был как минимум в курсе данной операции. Затем появился 30-минутный фильм ВВС, говорящий о том, что российский лидер является богатейшим человеком в Европе и обязан своим состоянием отнюдь не умело инвестированной президентской зарплате. Наконец, с прямыми обвинениями в адрес президента выступил и. о. замминистра финансов США Адам Шубин, бóльшую часть своей карьеры специализировавшийся на борьбе с финансовыми преступлениями и отмыванием денег.

Все эти слова вызвали шквал злорадных комментариев, лейтмотивом которых была мысль о том, что Путину нанесен страшный удар и от него национальный лидер уже не оправится. Некоторые особо большие его почитатели, например журналист Андрей Шипилов, поспешили сказать, что теперь «по отношению к Путину и России снимаются понятийные ограничения и становится возможной куча “теневых” и “даже не теневых” акций, которые раньше были невозможны». На мой взгляд, столь радикальные прогнозы имеют мало шансов реализоваться, но это не значит, что опасаться нечего.

Отвечая на волну громких заявлений, пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков предложил «обидчикам» предъявить соответствующие аргументы: «Если они [министерство финансов США] оставят подобные официальные заявления без доказательств, то это бросает тень на репутацию этого ведомства, [и потому] теперь уже это задача этого ведомства представить какие-то доказательства и показать, что высказывания официального представителя не являются голословной клеветой». Между тем именно эти слова, как ни странно, выглядят намного более опасными, чем сами озвученные предположения.

Обвинения в адрес президента России, откуда бы они ни прозвучали, не будут иметь для самого Владимира Путина последствий. Его не будут арестовывать по подозрению во мздоимстве, а спецслужбы не получат заказа на его устранение, похожего на тот, что, вероятно, был отдан в случае с Литвиненко. Однако весьма грозным последствием для российского президента может оказаться четкое следование «тех или иных ведомств» пожеланию, высказанному его пресс-секретарем.

Что, собственно, изменилось в мире за последние дни? На мой взгляд, только то, что «определенные ведомства», причем преднамеренно, поставили себя в положение, в котором не искать подтверждений своих собственных заявлений практически невозможно. Еще полмесяца назад можно было говорить, что все обвинения в адрес главы российского государства исходят от публицистов и политиков, но сейчас с ними выступили и судьи, и официальные лица, уполномоченные бороться с коррупцией и отмыванием денег. Это значит, что начинается по-настоящему серьезная игра.

Она, конечно же, будет развернута не в связи со смертью Литвиненко, а в контексте коррупционных обвинений. Сказать «пусть ищут доказательства» легко в России, где любые факты могут быть признаны Басманным судом не имеющими отношения к делу, если таковое касается «нужных» людей. Но в Америке к проблеме подходят иначе. Здесь доказательства умеют искать хорошо — достаточно, например, вспомнить «дело ФИФА», которое из Москвы тоже казалось гнусным шельмованием честнейшего г-на Блаттера, пока его подельники не начали сдаваться и соглашаться на экстрадицию в США, а швейцарские и прочие международные банки не стали раскрывать информацию по сомнительным финансовым трансакциям.

Соединенные Штаты сегодня de facto обладают глобальной юрисдикцией, определяемой ролью этой страны, причем прежде всего финансовой, в современном мире. Универсальность американского права задается двумя обстоятельствами.

С одной стороны, это готовность властей бороться за соблюдение принципов, на которых основана сама Америка, повсюду в мире. Если коррупция в США считается злом, то возникает Foreign Corrupt Practices Act, карающий американских предпринимателей за коррупцию в третьих странах, даже если ее результаты были выгодны Америке. И данный акт действует, потому что неприятие коррупции является чертой и самих США. Даже если в России примут закон, наказывающий за коррупцию, осуществляемую российскими предпринимателями за рубежом или коррумпирование наших чиновников за границей (о необходимости его совсем недавно говорил Путин), применяться он будет так же, как и антикоррупционные законы внутри страны.

С другой стороны, это вовлеченность США в бóльшую часть происходящих в мире коммерческих операций. Часть компаний ведет бизнес или торгует со Штатами, другие берут кредиты в американских банках, третьи кредитов не берут, но размещают акции на американских биржах или биржах, материнские компании которых находятся в США; четвертые просто держат счета в банках, которые ведут расчеты в долларах, национальной американской валюте. Во всех случаях компании и их руководители оказываются под американской юрисдикцией, и у властей США появляется множество аргументов при общении с ними. Если какому-то международному банку запретят работать с рублями, это, скорее всего, даже укрепит его реноме, но если он не сможет оперировать с долларом, ему придет конец.

Отдельно следует упомянуть и то, что Америка готова щедро платить за информацию и гарантировать сотрудничающим с ней защиту и убежище (в России не очень хочет жить даже г-н Сноуден, но нежелание остаться в западных странах — вещь довольно редкая).

Соответственно, можно предположить, что, если Соединенные Штаты действительно решили найти доказательства коррумпированности Владимира Путина, они их найдут, причем ничего не фальсифицируя. У российского президента много врагов — и еще больше таковых у его близких друзей. Случаи «слива» компрометирующей информации будут множиться — и начнутся проверки офшорных компаний и банков, через которые проходили те или иные операции. Если обвинения и. о. заместителя министра финансов воплотятся в формально возбужденное уголовное дело о коррупции, инструментарий работы американских специалистов станет намного шире — в первую очередь за счет сделок со следствием, заключить которые, вероятно, выстроится длинная очередь претендентов. По мере того, как будут находиться подтверждения, обвинения будут расти как снежный ком, а вместе с ними будет шириться и круг сообщников.

Повторю еще раз: самому российскому президенту ничего не грозит — нет даже прецедентов того, чтобы глав государств, пусть и бывших, судили не в их странах за коррупцию. Самый коррумпированный диктатор в истории, заирский лидер Мобуту Сесе Секо, умер от тяжелой болезни во Франции после бегства из страны. Но многие близкие друзья национального лидера, а также некоторые из тех, кто не слишком хотел таковыми считаться, но оказывали друзьям и друзьям друзей важные услуги, окажутся под ударом. Если же учесть, что в принятии решений об аннексии Крыма участвовали только единицы из нынешней властной элиты, а к коррупции причастны почти все, можно понять, какое количество влиятельных лиц будут затронуты самым громким антикоррупционным делом в истории, лишась свободы передвижения, финансовых средств и имущества. Страшно сказать, но не спасет даже репатриация накопленных за годы миллионов в рамках «национализации элит»: ведь и депозит в Сбербанке не слишком надежен, так как в случае чего это финансовое учреждение может узнать о блокировке соответствующих сумм на своих долларовых корсчетах за границей. Можно предположить, что «цена вопроса» окажется в разы больше «дела ЮКОСа», «закона Магнитского» и крымских санкций, вместе взятых, и тогда уже неясно, насколько российская «элита» сохранит верность своему вождю.

Предлагая американцам и европейцам «доказать» существование коррупции в окружении российского президента, отечественные чиновники поступают поистине безрассудно, просто потому, что образ жизни большинства наших министров, депутатов и губернаторов не соответствует никаким понятным в этих странах представлениям о том, что дозволено государственным служащим. И если пока никто в тех же США не попытался собрать последовательно и строго юридически используемые подтверждения таковой, лучше «не будить лиха». Все доказательства давно имеются в наличии — недостает только инстанций, которые смогли бы возбудить антикоррупционные дела и приобщить к ним факты и показания, в которых нет недостатка. Но буде таковые найдутся (чего, замечу вновь, прежде никогда не происходило), то за прочность российской политической системы, боюсь, никто не сможет поручиться.

Если же подойти к делу серьезнее, то, думаю, вообще не нужно реагировать на обвинения руководства нашей страны в коррупции. Не зря в недавно принятой Стратегии национальной безопасности Российской Федерации сказано, что «стратегической целью обеспечения национальной безопасности является сохранение и приумножение традиционных российских духовно-нравственных ценностей» (ст. 76), а опасной угрозой — их «размывание» (ст. 79). Но разве коррупция, воровство и местничество, о которых в стране только ленивый не говорил и не писал не одну сотню лет, не могут квалифицироваться как фундаментальные «традиционные российские духовно-нравственные ценности» — такие же традиционные, как для Америки демократия и свободы граждан? И если в моде разговоры о равенстве культур и мультикультурализме, не стоит ли признать, что борьба с коррупцией для нас не более актуальна, чем защита секс-меньшинств? Да, мы такие, и не надо притворяться, что Россия является нормальной страной. Тогда, глядишь, и поводов нас уязвить будет намного меньше.

Новости

Временную администрацию ввели в организации на полгода. Полномочия органов управления банком на этот период приостановлены.

Днем ранее сообщалось, что у «Интеркоммерца» начались проблемы с ликвидностью. Банк перестал выдавать клиентам вклады без предварительной записи. По словам источника, знакомого с главой банка Александром Бугаевским, по итогам проверки ЦБ предписал докапитализировать «Интеркоммерц» на три миллиарда рублей.

Служба маркетинга виртуального Рокетбанка, чьи карты были выпущены «Интеркоммерцем», посоветовала клиентам перевести деньги на карты других банков. Позже банк извинился за рассылку и попросил клиентов не паниковать. Тем не менее, клиенты жаловались, что у них не проходят платежи.

29января Рокетбанк прислал клиентам новое письмо, где сообщил, что в «Интеркоммерце» приостановили все операции по картам, в том числе по картам Рокетбанка. «Сейчас вы не можете распорядиться своими деньгами, которые находятся на счете в банке — ни с помощью карты, ни с помощью мобильного приложения Рокетбанка. То есть ваши деньги оказались по факту "заперты"на банковском счете на какое-то время», — пояснили в банке.

Алена Владимирская:
Банки и кризис. Куда пойти работать бывшему банковскому сотруднику?

«Сноб» и онлайн-курсы по самозащите от работодателя«Антирабство»Алены Владимирской начинают публиковать цикл материалов о карьерных возможностях в кризис

«Сноб» и онлайн-курсы по самозащите от работодателя «Антирабство» Алены Владимирской начинают публиковать цикл материалов о карьерных возможностях в кризис — что делать банковским работникам, рекламщикам, журналистам, пиарщикам, финансовым аналитикам и топ-менеджерам разных компаний сегодня в России. «Карьерный сериал» — это краткая консультация HR-специалиста плюс инфографика

Фото: Andrew Winning/Reuters

Во время кризиса работать в банковской сфере — все равно что сидеть на бочке с порохом: шансы на то, что скоро «рванет» и вам придется искать новое место, очень велики. По некоторым данным, совсем скоро количество открытых вакансий в банках сократится на 70%.

Для банковских сотрудников кризис означает «заморозку» карьеры: в стагнирующей финансовой системе становится мало возможностей для роста. Но такая заморозка — не худший вариант. ЦБ уже отозвал лицензии у десятков банков, и это ударяет не только по клиентам, но и по сотрудникам. Когда банки ликвидируются или объединяются, «белые воротнички» остаются без работы. Одними из первых в очереди на сокращение стоят многочисленные менеджеры среднего звена. Именно им предстоит карьерная трансформация, так как свободных вакансий в банках нет и они появятся не скоро, им стоит задуматься о смене направления деятельности.

Куда податься бывшему банковскому сотруднику, чтобы не перейти на более низкую должность и не катастрофически потерять в зарплате и чтобы работа при этом была интересной?

В рамках курса по профориентации для взрослых на «Антирабстве» мы разработали карьерную карту для менеджеров среднего звена, работающих в банковской системе. Это наиболее вероятные варианты развития карьеры для тех, кто недавно потерял работу или не знает, куда развиваться в банковском секторе.

1. ПИФы и инвестиционные фонды — на разные позиции, от аналитика до ведущего Associate

При таком переходе кандидат выигрывает и в зарплате, и должность у него будет более престижная, и задачи у него будут более разнообразные и интересные, чем на прошлой работе. Однако найти свободную вакансию в этих компаниях во время кризиса будет сложно: как и все финансовые организации, ПИФы и инвестиционные фонды скорее сокращают сотрудников, чем открывают новые позиции.

2. Свой бизнес

В разгар прошлого финансового кризиса родились многие стартапы, которые сегодня стоят миллиарды. Примеры Airbnb, Dropbox, Pinterest и Groupon, запущенных в 2008-м и 2009-м, убедили нас, что кризис — подходящее время для начала своего дела. Конечно, предпринимательство связано с многочисленными рисками и стрессом — эта опция явно не подходит тем, кому необходим стабильный доход.

3. Компания, которая плотно работает с кредитами в банках, — в качестве финансового директора

Очень хороший вариант — возможность зарабатывать значительно больше, чем в самом банке, и профессионально развиваться. Опыт работы в банке сыграет вам на пользу, но открытых вакансий финансового директора на рынке всегда мало, поэтому конкуренция среди кандидатов будет высокой. На такие вакансии не возьмут бывшего менеджера среднего звена: это позиция для тех, у кого уже есть солидный управленческий опыт в банковской сфере.

4. Госкомпании и госструктуры — на позицию руководителя отдела или ведущего специалиста

Неплохой вариант применения ваших навыков: на госслужбе опытного банковского менеджера будут ждать с распростертыми объятиями. Однако значительного повышения в должности по сравнению с прошлой работой ожидать не стоит, да и платить там будут меньше, чем в коммерческой компании.

Среди бонусов — многочисленные льготы, причитающиеся сотрудникам госкомпаний — транспортные, медицинские, налоговые, повышенные пенсии и так далее. Обратная сторона — специфические ограничения: запрет на занятие предпринимательской деятельностью, необходимость предоставлять сведения о доходах и расходах семьи, запрет на зарубежные счета и имущество. В последнее время многие госкомпании ставят вопрос об ограничении выезда своих сотрудников за границу, так что, если вы привыкли к регулярным каникулам в Европе или собираетесь отправить детей учиться в иностранные университеты, госслужба — не ваш вариант.

5. Консалтинг — руководителем отдела или ведущим специалистом

С точки зрения профессионального развития и заработка это отличный вариант. Но стоит учитывать, что доходы в консалтинге складываются обычно из небольшого оклада и вознаграждения за закрытие больших контрактов. Минусы этого пути — стресс и нестабильность. Сфере консалтинга свойственна большая текучка кадров. Мало кто умеет работать с крупными клиентами и сделками: для этого нужно обладать сильными навыками ведения переговоров и убеждать клиентов в том, что им необходимы серьезные перемены. Те, кто этого не умеет, уходят сами — без процентов с контрактов оклад финансового консультанта не впечатляет. Если вы не готовы овладеть мастерством продажи больших контрактов или не чувствуете в себе таких способностей, нет смысла становиться консультантом.

На бумаге все выглядит просто, но как карьерные трансформации происходят в жизни? Вот несколько реальных историй слушателей курсов «Антирабства», которые перешли на новую работу в последние месяцы:

История 1

N долгое время занимался инвестициями в крупном фонде. В силу объективных причин фонд начал снижать активность, и интересной работы для N там не было. Не очень понимая, чем заниматься дальше, он пришел в «Антирабство».

Общаясь с N, мы поняли, что он любит искусство и культуру, и даже от случая к случаю занимается фандрайзингом для культурных проектов. Для N это было хобби — ему просто нравилось находить инвестиции для проектов своей жены, аукционов, интересных мероприятий, которые нравились ему самому. В результате у N образовалось огромное количество контактов людей, связанных со сферой культуры.

Проведя несколько встреч с N, мы поняли, что из его увлечения культурой и профессиональных навыков может получиться что-то очень интересное. Сейчас есть множество культурных и образовательных проектов, которые ищут финансирование, и им нужны люди, способные заниматься фандрайзингом. Мы провели множество переговоров, чтобы убедить N, что ему нужно обратить внимание на это направление.

N смеялся и говорил, что в культуре себя не представляет. Но в итоге он решил попробовать и недавно стал директором по фандрайзингу и финансовой стратегии крупнейшего государственного музея.

История 2

Девушка Y довольно долго работала в группе финансового контроля в крупной компании. Туда Y попала сразу после института и в итоге совершенно не представляла себе, как все устроено в других местах, какие бывают виды работы и что вообще происходит в бизнесе. Y была на хорошем счету, но когда в компании начались сокращения штата, она поняла, что это может коснуться и ее.

После собеседования мы с Y решили, что нужно расширять карьерный горизонт, ведь она работала только в одной компании и ничего другого не видела. Поэтому, пока еще была такая возможность, нужно было попробовать себя в другом. И мы отправили ее, во-первых, поучиться, а во-вторых, попробовать себя в качестве ментора стартапов. Те стартапы, которые уже получили небольшие инвестиции, но никак не могут оптимизировать контроль денег, чтобы инвесторы понимали, куда идут их средства, нуждаются в опытном кураторе в области финансовой дисциплины.

Y поработала с тремя стартапами, и в результате ей даже не пришлось искать работу, потому что один инвестфонд пригласил ее работать ведущим финансовым аудитором. Теперь Y курирует около десяти стартапов и зарабатывает больше, чем в банке.

История 3

Z был руководителем направления продаж в одном из крупных банков, который попал под жесткую санацию. Z заведовал работой с корпоративными клиентами, то есть был руководителем среднего уровня. Его должность предполагала «подушку безопасности» — гарантированные выплаты, которые позволили бы Z продержаться на плаву несколько месяцев после увольнения. Сложность была в том, что Z не хотел уходить из банковской сферы — он говорил, что ему интересно заниматься именно тем, чем он занимался. Подходящих должностей сейчас очень мало, но мы изучили все возможности и нашли кипрский банк, которому нужны были сотрудники для курирования российского направления.

Сначала банк посчитал, что у Z недостаточно релевантного опыта, и отказался рассматривать его в качестве кандидата. Тогда мы договорились, что Z месяц поработает в банке бесплатно. Это нетипичная практика: на бесплатные стажировки обычно идут молодые люди без опыта. И банк, и кандидат поначалу отнеслись к этой затее с недоверием, но в результате все сложилось хорошо: Z прижился и понравился работодателю, сейчас он с семьей уже переехал на Кипр.

Литература

Фото: Omar Sobhani/REUTERS

Перевод с английского: Элеонора Мельник

Когда Шукрия появилась в семье, родители не стали больше рисковать. Ее подготовка началась с самого рождения. Конечно, было бы идеально, родись она на самом деле мальчиком, но это, в сущности, не имело значения для задачи, которая была назначена ей с рождения, — оберегать своего старшего брата.

Ее мать вышла замуж в 13 лет за мужчину, который был старше ее на 30 лет. Она стала второй женой. Первая жена так и не смогла зачать, а мать Шукрии быстро забеременела — к радости всех, кроме бездетной первой жены: ее позор был подчеркнут и усугублен плодовитостью вновь прибывшей жены-подростка. Однако малыш новой жены умер, прожив на свете всего несколько месяцев. То же самое случилось и со вторым на следующий год. Когда заболел третий младенец, на первую жену пало подозрение, что она пыталась отравить его и она же убила первых двух сыновей, поскольку помогала кормить их смесью из бутылочки.

Мать Шукрии, женщина-подросток, постепенно утвердилась во мнении, что жена номер один — злодейка. Однажды между ними разгорелась драка, и жены стали метить в лицо друг другу кухонными инструментами. Когда подоспел их муж и оттащил окровавленную первую жену, она упала на пол и неудержимо зарыдала, умоляя его развестись с ней. «Я никогда не дам тебе развод», — ответил он. А потом принялся избивать ее кулаками и бил до тех пор, пока она молча и без сознания не осталась лежать на полу.

В семье больше никогда об этом не говорили, но в тот день было решено, что, когда родится следующий ребенок, ему будет назначена задача охранять оставшегося сына, если он выживет. Был он отравлен или нет, никому никогда так и не довелось узнать.

Следующий ребенок, родившийся в том же году, оказался девочкой. Ей было дано официальное имя Шукрия, но миру она была представлена как Шукур.

Подрастая, Шукрия всегда знала о своей особой роли и гордилась возможностью быть спутницей своего брата. Вместе они стали двумя принцами дома, четко отделяясь от последовавших за ними пяти сестер. Шукур делила с братом отдельную спальню, в то время как ее мать, отец и шестеро сестер спали все вместе в другой комнате.

Для афганской семьи обычное дело — давать старшим детям задание заботиться о младших, но у Шукур была еще более специфическая задача. Она должна была всегда и повсюду следовать за наиболее драгоценным активом родителей — их сыном — как его телохранитель. Они делали вместе всё. Спали в одной кровати. Молились. Ходили в школу. Что ела первой она, потом ел он, что первой пила она, пил потом он. Если возникала угроза со стороны другого ребенка, Шукур закрывала брата своим телом. Она никогда не задавалась вопросом по этому поводу: ей было сказано, что это честь для нее.

Кроме того, это давало ей возможность исследовать жизнь за пределами домашнего заключения, в котором жили ее сестры. Она как-то даже не очень представляла, чем они занимаются целый день. Шукур и ее брат никогда не оставались в доме ни на минуту дольше необходимого. В доме они всегда ели первыми, говорили первыми и никогда не занимались ни одним из приземленных дел, которые входили в обязанности сестер, как то: мытье посуды, уборка и готовка. Это все было не для мальчиков.

Внешний мир принадлежал им двоим. Они лазили по деревьям и исследовали склоны гор вокруг Кабула. Друзья Шукур обоих полов знали, что она родилась девочкой. Знали об этом все остальные ее родственники, ближние и дальние, и большинство соседей. Но в этом не было ничего из ряда вон выходящего: одна из ее одноклассниц тоже выдавала себя за мальчика. То была другая семья со своими собственными резонами; никто не любопытствовал больше положенного.

Когда «братья» вошли в подростковый возраст, у них стало еще меньше контактов с девочками, поскольку они узнали, что тесное общение с прекрасным полом будет выглядеть немужественно и вселит слабость в их сердца. Братья вступили в компанию из восьми молодых людей, которые разгуливали по городу в укороченных кожаных куртках в стиле Фонзи ¹ и тесных джинсах, уложив волосы на западный манер.

Дабы впечатлить друг друга и культивировать свою честь, они завязывали драки с враждебными компаниями. Недостаток грубой силы Шукур возмещала быстротой ног. Ни разу она не раздумывала, не представиться ли девочкой, когда ее задирали. Это означало бы немедленное поражение — и позор.

В молитвенные часы она молилась в мужской половине мечети вместе с другими, кладя ладони на живот, как мужчины, а не на грудь, как положено делать женщинам. Среди своих друзей она была принята и уважаема как «почетный» молодой человек. Однажды в автобусе Шукур обнажила нож против парня, который уселся на сиденье и попытался пристать к девушке-студентке. Ей даже не надо было задумываться: это был рефлекс. Женщин должны защищать от мужчин другие мужчины; она знала, что так устроено общество, и это было к лучшему.

Временами маленькая банда Шукур тоже бывала повинна в легких домогательствах. Не раз они с братом шатались по улицам в опасной близости к девушкам, которые умоляли их держаться подальше, чтобы их родители не расстроились. Друзьям не было особого дела до девушек; смысл был в том, чтобы спровоцировать их собственных братьев.

«Парни» знали о любви, но это была не та тема, на размышления о которой они предпочитали тратить свое время. Однако они знали, что девушки это делают, и временами подыгрывали им, просто чтобы посмотреть, насколько далеко те зайдут — сколь многим они готовы рискнуть. Шукрия рано усвоила, что любовь — это штука, которая может «снести крышу», и что ее следует предоставить более слабому полу. Ум женщин особенно восприимчив к тому, чтобы блуждать, увлекаясь поэзией и книгами. Мужской ум, напротив, более сосредоточен и лучше подготовлен к разрешению важных проблем и построению разных вещей. Во всяком случае, так ее учили.

Об руку с привилегиями, полагавшимися ей как второму сыну ее отца, шла ответственность. Бегать на базар, покупать еду и домашние принадлежности, таскать тяжелые мешки с мукой и канистры с маслом для готовки — все это ложилось на ее плечи. Старшего сына щадили — он всегда имел более высокий статус, чем семейный бача пош, — но Шукур была создана для того, чтобы заниматься тяжелым физическим трудом.

Особенно тягостно это было, когда у нее начались месячные. Рассказать об этом событии отцу было немыслимо: это определило бы ее как женщину и, более того, кровотечения пометили бы ее как нечистую и слабую. Так что начиная с конца лета и начала осени своего 15-го года Шукур мирилась со спазмами в животе, доверху заполняя тачку на колесах глиной у ближайшей ямы и бегом везя ее к дому, чтобы подготовить крышу к зиме. За лето глиняная крыша обычно пересыхала и растрескивалась, так что в месяцы, предшествующие ледяной, жестокой зиме, ее нужно было снова подлатать. Между пробежками с глиной Шукур садилась на корточки и обнимала себя за ноги, пытаясь унять боль и согреть живот.

Мать никогда не задавала ей вопросов, а отцу неоткуда было узнать. Шукур любила отца и стремилась делать все, что было в ее силах, чтобы угодить ему, будучи идеальным сыном.

Она благодарна за то, что месячные пришли к ней поздно: у младших сестер они начались гораздо раньше, в первые же подростковые годы. А когда Шукур исполнилось тринадцать, ее бедра почему-то не начали округляться ниже талии, так же как у Захры. Она заставляла свой голос звучать ниже, подобно голосам других мальчиков. Грудь ее оставалась плоской.

Она узнала от матери, что ребенок появляется на свет из женского лона. Сам акт рождения казался ей пугающим. Ее мать, как и многие другие афганки, рассказала дочери, что малыш внезапно прорывается наружу из дыры в животе женщины. Это была только одна из причин, почему Шукур решила, что никогда не выйдет замуж, и она была уверена, что больше нужна своей семье. Шукур воображала, что примет от отца эстафету по обеспечению их всех. Ее отец, офицер службы безопасности в аэропорту, ушел на пенсию, когда ей едва исполнилось четырнадцать, и Шукур решила получить образование, чтобы стать медсестрой. На самом деле она хотела стать врачом, но для этого требовались еще несколько лет учебы, и стоило это дороже. Ей пришлось бы работать и зарабатывать, чтобы оставаться сыном для своего отца и братом для своих сестер.

Таков был ее план.

Однако вскоре начали появляться опасности. Как примерно в то же время, в начале 1990-х, радикально изменилась жизнь Азиты, так случилось и с Шукур. Но ее семья оставалась в Кабуле на протяжении всей гражданской войны, которая последовала за правлением коммунистов. Шукур было 17 лет в тот день, когда на пороге их дома появились три моджахеда. В Кабуле только что ввели более строгий дресс-код для женщин — с обязательным головным платком. Боевики услышали истории о женщине, которая одевается как мужчина, и преисполнились решимости исправить это непотребство. Шукур чувствовала себя как дома в районе Даруламан, где выросла, в джинсах, мешковатой рубахе и со старательно отращиваемой прической в стиле афро. Боевики встали на пороге и потребовали, чтобы им предъявили переодетую преступницу, которая, как им сказали, живет в этом доме. Поначалу отец не сдавался. Но Шукур сделала шаг вперед и просто сказала, что, вероятно, они ищут именно ее. Двое мужчин пристально осмотрели ее, обменялись взглядами, и один из них заговорил властным тоном: «Ладно. Ты выглядишь как парень, ты полностью похож на парня. Так что мы будем называть тебя парнем».

И с этим словами Шукур получила одобрение моджахедов как «настоящий мужчина». Боевики ушли и больше не возвращались. Но они были предвестниками еще более темных дней, предстоявших в будущем. Родители Шукур начали думать, что ей больше нельзя оставаться мужчиной, тем более что и их родственники постоянно жаловались — они тоже становились все более консервативными и запуганными. Некоторые говорили, что неприемлемо иметь в семье взрослую девушку, которая притворяется парнем. Как всегда, на кону стояли репутация и честь.

_______________

1 Персонаж американского телесериала 1970-х «Счастливые дни» (Happy Days). — Прим. перев.