[свободная трибуна] Статья: Если непередохнём - передохнем.

[свободная трибуна] Статья: Если непередохнём - передохнем.
приветствует Вас!
Если не передохнём - передохнем.
Александр Огородников
28 сентября 2013 0

Критикам Брестского мира
<Брестский мир был заключен с целью спасения страны на том историческом этапе>.
Игорь Фроянов
Вынесенная в заголовок фраза Ленина о необходимости мира-передышки с Германией,
хоть на день, отражает самую суть суровых реалий того времени, тяжёлого момента
(или-или) становления страны Советов; обращает от шапкозакидательского настроя
и спекулятивных обобщений революционных романтиков к прозе жизни, к конкретике
практической политики, заключавшейся тогда в элементарном выживании только что
народившегося социалистического государства.
О необходимости сепаратного мира с Германией большевики заявляли задолго до
Октябрьской революции, так что в своих действиях они были вполне последовательны
(чего не скажешь о временщиках-февралистах). А заключенный 3 марта 1918 года
<унизительный>, <позорный> (сам Ленин выражался ещё жёстче - <похабный>) мир
стал не только выполнением обещанного первым декретом - <Декретом о мире>, но
имел более глубокий смысл, став точкой невозврата, тем событием, которое сильно
повлияло на последующие события глобального характера. (Удачным стечением обстоятельств
было то, что интересы Германии и советской республики тогда совпадали.) Так
что к этой <капитуляции> следует присмотреться пристальнее.
Брестское соглашение было единственно возможным и неизбежным решением, <временной
уступкой>, тактическим проигрышем, ставшим стратегическим выигрышем в дальнейшем;
волевым актом <гениального политика> Ленина и его соратников, который навсегда
размежевал <еретического> вождя пролетариата и <истинных> марксистов, превратил
Ильича в <контру> для всех <леваков> и смертельного врага Антанты (Англии и
Франции).
В судебном отчёте процесса 1937-1938 годов по поводу серьёзности раскола в партии
большевиков из-за Бреста читаем: <Следствием установлено, что уже в 1918 году
непосредственно вслед за Октябрьской революцией, в период заключения Брестского
мира, Бухарин и его группа так называемых <левых коммунистов> и Троцкий с его
группой совместно с <левыми> эсерами организовали заговор против В. И. Ленина
как главы Советского правительства. Бухарин и другие заговорщики, как это видно
из материалов следствия, имели своей целью сорвать Брестский мир, свергнуть Советское
правительство, арестовать и убить В. И. Ленина, И. В. Сталина и Я. М. Свердлова
и сформировать новое правительство из бухаринцев, которые тогда для маскировки
называли себя <левыми коммунистами>, троцкистов и <левых> эсеров>.
Брестский мир стал решительным шагом превращения <радикального анархиста> Ульянова-Ленина
в государственника, пораженца - в оборонца, апологета мировой революции - в <предателя>
этой самой революции, левого экстремиста - в реакционера по факту, о чём Лейба
Троцкий возмущённо писал в своей <Перманентной революции> следующее: <Завершение
социалистической революции в национальных рамках немыслимо. (:) Теория социализма
в отдельной стране, поднявшаяся на дрожжах реакции против Октября, есть единственная
теория, последовательно и до конца противостоящая теории перманентной революции.
Попытка эпигонов, под ударами критики, ограничить применение теории социализма
в отдельной стране одной только Россией, ввиду её особых свойств (пространства
и естественные богатства), не улучшает, а ухудшает дело. Разрыв с интернациональной
позицией всегда и неизбежно ведёт к национальному мессианизму, то есть к признанию
за собственной страной особых преимуществ и качеств, позволяющих ей будто бы
выполнить ту роль, до которой не могут подняться другие страны>.
Роза Люксембург назвала Брест <вероломством в отношении международного пролетариата>,
а Карл Либкнехт обвинил Ленина в <саботировании германской революции>. Также
Либкнехт писал: <Если немецкая революция не произойдёт, альтернатива одна: гибель
русской революции или позорная жизнь в обмане и показухе. Брестский мир был в
действительности не чем иным как капитуляцией русского революционного пролетариата
перед немецким империализмом>. Этим <спартаковцам> вторит современный последователь
Троцкого историк Ю. Фельштинский: <Победа революции в индустриальной Германии
была не в интересах Ленина, так как в этом случае сельскохозяйственная Россия
отодвигалась на второй план. Во главе зарождающегося Третьего Интернационала
становились Либкнехт и Люксембург. Какая роль в этой схеме отводилась Ленину
, только что подписавшему мирный договор с германским имперским правительством,
а ранее того принимавшему от немцев денежные субсидии, о чём в целом было известно,
- остаётся только догадываться. Но очевидно, что Бреста Ленину не могли простить
ни <левые коммунисты> в России, ни спартаковцы в Германии. Политическую карьеру
Ленина могло спасти лишь поражение германской революции. Ради этого подписывался
Брестский мир в марте 1918 года, ради этого настаивал на его соблюдении до самой
последней минуты. Не случайно Брестский договор был расторгнут постановлением
ВЦИК за подписью Свердлова, а не декретом СНК за подписью Ленина:>
Брест стал < точкой кристаллизации> идеи построения социализма в одной стране
(<утопия> <свихнувшегося> Володи) и возможности мирного сосуществования со странами
капитала; тем рубежом, который остановил ликвидацию России как таковой, хотя
и ценой <невиданных> уступок германцам. Это был шанс, шанс спасения России;
<правый> - в пику действительному <утописту> Троцкому и планам его закулисных
поводырей, чаяниям <союзной> Антанты: < Брестский мир - политическое преступление:
таких мирных договоров мы не будем и не можем признавать. Наши собственные
цели совершенно иные>. Именно тогда было положено начало <подмораживанию> мировой
революции , перевод её энергии в альтернативное русло: была сделана попытка вмешаться
в процесс на уровне управления ( предварение Коминтерна). А скрытый смысл этого
замечательно выразил в названии своего многостраничного труда всё тот же дотошный
Фельштинский - <Крушение мировой революции>:
За Брест Ленина нелицеприятно критиковали и друзья и враги, и слева и справа.
<Леваки> вменяли ему то, что он <душил> революцию в империалистических странах.
Но если даже не учитывать того, что Ленин не хотел жертвовать ни своей реальной
властью, ни Россией (<хворостом> для разжигания пожара мировой революции), просто
не было объективных условий для победы социализма в странах капитала (только
потенции, выражаясь словами Сталина). Ленин считал: < Германия только ещё беременна
революцией, а у нас уже родился вполне здоровый ребёнок - социалистическая республика,
которого мы можем убить>. Это с одной стороны. А с другой - кто бы дал шайке
хазарских проходимцев, у которых сплошное <головокруженье от успехов> и прочие
<детские болезни левизны> безобразничать, тем паче хозяйничать не в <автократических
деспотиях>, а в странах <демократического альянса>, где устроили себе логово
хозяева мира сего?...
Критику <справа> можно принимать только из уст свергнутого февралистами, арестованного
временщиками Самодержца и преданных ему искренних монархистов. Хотя удивление
и горечь Николая Второго по поводу Брестского мира были вызваны не столько
даже большевиками, сколько поведением его кузена Вильгельма, императора Германии.
Но правды ради надо заметить, что о сепаратном мире как способе выхода из войны
и преодоления политического кризиса подумывали и <правые>, как до начала буржуазной
революции в России, так и в период Временного правительства (тот же министр-капиталист
Терещенко, ведающий иностранными делами при Керенском).
Так что вина Ленина лишь в том, что он, перехватив инициативу, вынужденно заключил
мир на <зверских> условиях (с потерей 1 млн. кв. км земель и трети населения).
Но тут уж, извините, Ленин был загнан в угол провокационным, предательским демаршем
собственного министра иностранных дел Троцкого, доверенного лица Я. Шиффа, и
признал требования немцев от безысходности - под угрозой наступления при фактическом
оголении фронта по вине того же Льва Давидовича. ( Кстати, все утраченные территории
были возвращены если не к концу 1919-го, то в 1939 году.)
Пафосное обличение Бреста патриархом Тихоном в Послании от 5 марта 1918 года
по форме вроде бы правильное: < Но тот ли это мир, о котором молится Церковь,
которого жаждет народ? Заключенный ныне мир, по которому отторгаются от нас целые
области, населённые православным народом ,и отдаются на волю чуждого по вере
врага, а десятки миллионов православных людей попадают в условия великого духовного
соблазна для их веры, мир, по которому даже искони православная Украина отделяется
от России и стольный град Киев, мать городов русских, колыбель нашего крещения
, хранилище святынь, перестаёт быть городом державы Российской, мир, отдающий
наш народ и русскую землю в тяжкую кабалу, - такой мир не даст народу желанного
отдыха и успокоения. Церкви же Православной принесёт великий урон и горе, а Отечеству
неисчислимые потери. ( :) Устранит ли объявленный мир эти вопиющие к небу
нестроения? Не принесёт ли он ещё больших скорбей и несчастий? Увы, оправдываются
слова пророка: <Они говорят: мир, мир, - а мира нет. Нет мира и нет радости,
спутницы мира>.
Конечно, это не тот мир, о котором молится Церковь, причём всегда. Такой мир
ни тогда, ни сегодня, как это ни прискорбно, недостижим. А по сути, если спуститься
с небес на землю, освободиться от иллюзий и принять во внимание все факторы,
Заявление патриарха - поспешно и не совсем корректно, да и адресата нужно бы
уточнить (хотя бы в свете начавшейся в тот момент интервенции). К тому же, как
говорится, <потерявши голову, о волосах не плачут>. Что здесь имеется в виду?
А кто Царя свергал, кто арестовывал Помазанника, тем самым круша столп России
исторической, ввергая страну в хаос гражданской? Большевики? Нет! А осудила
ли этих <глубоковерующих патриотов> Отечества Церковь? Ни тогда, ни сегодня!
А подняла ли она голос в защиту томящегося в застенках (без предъявления вины)
преданного Государя? Если мне не изменяет память, только митрополит Питирим
(Окнов) повёл себя подобающе, так он сразу же был арестован <благоверным> Временным
правительством. Остальные члены Синода одобрили сей акт <освобождения>, а первый
претендент на патриарший престол митрополит Киевский Владимир (Богоявленский)
собственноручно вынес царский трон из зала заседаний синода (в музей его, в
музей!):
Кроме этого, идеалистические, <философические> рассуждения о том, что Брестский
мир и не мир вовсе, или <мир, которого не было>, опять же некорректны. Ведь сам
Ленин и поддержавший его Сталин в итоге определили этот <мир> более чётко - <передышка>,
призывали не особо верить германцам и готовиться к военным действиям. < Вопрос
стоит так: либо поражение нашей революции и связывание революции в Европе, либо
же мы получаем передышку и укрепляемся. Если Петроград должен будет сдаться,
это будет не сдача, а гниение революции. Либо передышка, либо гибель революции
- другого выхода нет>. (И. Сталин)
А теперь самое время привести выдержку из труда святого Иоанна Кронштадтского
<Начало и конец нашего земного мира> (1904 год), позволяющую ответить на вопрос:
возможен ли в принципе подлинный < мир во всём мире>?
<Революция религиозная зажгла революцию социальную. С этого момента внутренний
мир в обществах человеческих нарушился, брат восстал на брата, убийство сделалось
нормальным явлением. Вот конечный результат подавления истины неправдой . Отсюда
недалеко и до полного отвержения Евангелия Господа нашего Иисуса Христа.
Как брат восстал на брата, так и народ восстал на народ. Подан сигнал к средоточию
народностей, чтобы сильным угнетать слабых. Сосредоточенные властолюбивые народы
стали готовиться к братоубийственному истреблению соседей и для этого усиливать
свои ополчения до размеров, во времена христианства невиданных. Притом не только
во время войн, но и среди мира народы начали стоять вооружёнными с ног до головы
один против другого. С тех пор мира нет, он обратился в вооружённое перемирие>.
С уважением
Нина.