Смешной, но вредоносный передёрг истории

Посмотрел на телеканале Россия телевизионный фильм «Гибель империи. Византийский урок» архимандрита Тихона (в миру Георгий Александрович Шевкунов). Ложь с точки зрения историка. Якобы во имя спасения России, а на деле – ради отбрасывания России в тьму реакции и ретроградства. Только бы не было модернизации нашей страны! Плюнуть на этот фильм и растереть, хотя он передает господствующую в официозе тенденцию.

Лень самому комментировать этот смешной, но вредоносный вздор, который постоянно крутят по ТВ, но поскольку он стал фактом нынешней истории ЭрЭфии, то приведу более-менее грамотный анализ Алексея Муравьева с портала Кредо.ру:

«Телевизионный фильм "Гибель империи. Византийский урок", вызвавший столь живое обсуждение в прессе и Интернете, я посмотрел по рекомендации коллег. И сейчас, при попытке изложить чувства, которые он вызвал, я должен констатировать некоторое замешательство. Дело в том, что этот фильм вовсе не о Византии и даже не о ее падении. Судьба и история Византии, по сути, не очень интересны создателям фильма. Фильм архимандрита Тихона (Шевкунова), настоятеля Сретенского монастыря на Лубянке и "духовника Путина", как называют его порой в прессе, не о государстве ромеев, просуществовавшем неравноценную (двести великих, триста "темных", триста в надежде и двести безнадежных) тысячу лет. Он о том, как надо, с точки зрения "духовника", вести политику современной России, чтобы сохранить "порядок" последних лет и продолжить, развить движение "в том же направлении".

"Актуальность" фильма навязчиво звучит и в терминологии ("стабфонд", "оборонка", "олигархи", "преемник"), и в подчеркнутых параллелях с нынешней политической системой в России и на Западе, и в самом гламурном образе политправославного "батюшки" - не то актера, не то лектора. Однако фигура загадочно и властно улыбающегося священнослужителя не должна закрывать от нас истинного смысла фильма: если власть не перейдет к жесткому и авторитарному методу правления, Россия (которая-де и есть новая "Византия") падет подобно Византии старой.

Первый мессадж фильма послан и к либеральному спектру общества: за либерализмом отрицается ни много ни мало – историческая укорененность и полезность. Не секрет, что либеральная идея в послепетровской России органически связана с таким сложным культурным комплексом, как "западничество" или (как каламбурил некогда Данилевский) "европейничанье". Именно во имя западничества Петр Алексеевич проводил свои реформы, резал бороды и вводил курение табака, строил флот и "рубил окно" на болотах. Во имя западничества та самая иерархия, к которой принадлежит архимандрит Тихон, развила реформы, приведшие к Расколу в православной Церкви, и "вестернизировала" православие. Во имя западничества, а марксизм – лишь одна из его форм, В.И. Ульянов (под псевдонимом Ленин) провозгласил "важнейшим из искусств" кино, которое избрал делом своей первой жизни выпускник ВГИКа Георгий Шевкунов, будущий архимандрит Тихон.

И вот теперь и в Византии выискивается эта зараза: ее обнаружили в "византийском гуманизме" с его "латиномудрием" (симпатиями к католицизму). Достаточно познакомиться с хрестоматийными трудами Л. Брейе и П. Лемерля или с известной книгой нашего современника И.П. Медведева, чтобы поверхностный вывод о "вредоносном западничестве" византийской интеллигенции оказался под большим вопросом. Реальность, как всегда, предстает сложнее схемы. "Гуманизм" был во многом не "западничеством", а стремлением сохранить тягу к культуре, мудрости, энциклопедизму, которые в годы "монашеского возрождения", наступившего после победы над иконоборчеством в 843 г., весьма умалились. Известно даже определение самого иконоборчества VIII-IX вв. как "византийского культуртрегерства". Оставим в стороне спор о его корректности. Мысль о "западной заразе" явно тянет на обвинение в выдуманной "ереси западничества", которую недавно пропагандировал современный греческий богослов И. Романидис, призывавший во имя искоренения этой "ереси" начать срочно возвращение на Восток. Внемлите, либералы-западники, - говорит автор-ведущий, - от вас погибла Византия, этого мы больше не должны допустить.

Но обратимся к тем негативным эффектам, которые выявляет автор в византийской истории. "Византийским злом" объявляется этноцентризм и ксенофобия греков, которые наступили в поздней Византии как симптом деградации и пришли на место здорового имперского духа солидарности наций. Иначе говоря, Византия перестала быть империей, и вот результат – греки возомнили себя высшей нацией. Повторим основное правило нашего анализа: фильм исследует не Византию, а "Византию" (особый тип аналогии современной России). Если следовать этому ходу мысли, то в империи всегда должно быть хорошо всем народам и все должны жить в равном благоденствии. То есть, в империях нет места "ксенофобскому злу", оно возникает, когда империя рушится. Но почему тогда "бывший семинарист Джугашвили", о котором со сдержанной похвалой отзывается в конце фильма ведущий, не удержался от того, чтобы "пощипать" некоторые "вредные нации"? И можно ли считать империей современную Россию, если здесь периодически, при явном попустительстве власти, возникают этнофобские кампании? Как для российской, так и для византийской истории остается справедливым и иная закономерность: диктатуры связаны с национальными движениями так, что закладывают мину замедленного действия, которая взрывается через два-три поколения.

Другие идеологемы фильма также уязвимы. Централизация византийской державы была не столь однозначным благом (достаточно вспомнить проблему арабских федератов или генезиса фемного строя), и локальная аристократия не столь злодейски олигархической. В Византии, но не в "Византии", которую привлекает о. Шевкунов в качестве иллюстрации для своих политправославных рецептов. В этой сказочной "Византии" клика злобных олигархов, частью бежавших на Запад, все время раскачивала этническое равновесие империи. И раскачала до национализма, "сепаратизма окраин" и гражданских войн. Иначе говоря, было необходимо вовремя "оскопить большинство" противников режима, чтобы этот национализм и сепаратизм не смог развиться.

Еще один национальный проект – демографический – также нашел место в "Византии", где он не был реализован: ее жители, оказывается, "не размножались". При этом ни одной выкладки исторической статистики приведено толком не было, лишь туманная фраза историка. А простое соображение, что в демографии бывают волновые колебания, не был принят в расчет.

Собственно религиозного в фильме мало. Византийское православие хвалится, прежде всего, как альтернатива "поганому латынству", как духовный стержень политики. Но тут необходимо уточнение. Византийское христианство именно в политической области оказалось довольно уязвимым: константиновский проект даже в эпоху Юстиниана оставался "проектом", а побочные явления поразили церковно-государственные отношения: конфессиональные войны, неудачные попытки уний с армянами и коптами привели к отторжению народов от Константинополя. "Политическое православие" сполна показало себя в деятельности императоров-иконоборцев, один из которых даже заявил: "Я – царь и священник", что не помешало ему проводить репрессии против почитателей икон и монашества. Византийское христианство восторжествовало в области тонкой и возвышенной – в иконописи, в церковной гимнографии, в иноческом аскетическом богословии, наконец – в проповеди непросвещенным народам христианской веры. Но произвол византийских монархов в церковных делах (будь то Ираклий, Лев Исавр или Михаил Палеолог) принес много вреда и государству, и Церкви, а слияние церковного организма с государственной властью, потеря Церковью самостоятельности разоружили Византийскую Церковь перед волей императора заключить злополучную унию с католиками в XV в., которую упоминает и о. Тихон.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Почему злополучную? Тоже односторонность. Уния была довольно уместной для своего времени и во всяком случае не нанесла вреда Византии, а Западу дала духовный импульс и способствовала взрыву Возрождения – достаточно вспомнить роль Гемиста Плетона или Виссариона Никейского в расцвете платоновской Флорентийской академии. Кроме того, неблагодарно умалчивать роль «униата» Виссариона Никейского в судьбе России – ведь именно он позаботился о передаче православной эстафеты от Византии к Москве, организовав брачный союз Зои (Софии) Фоминичны Палеолог с московским великим князем Иваном III Васильевичем/

По фильму выходит, что только сильная власть с образованием династичности или преемства, почти военная диктатура ("стабфонд на развитие оборонки надо было пустить" - вздыхает ведущий) могла спасти Византию. Но сила может быть различной. Сила Византии была совсем не в ее военной мощи (едва ли не половину сражений она проиграла, включая битву при Ярмуке, в результате которой Византия уступила арабам весь Восток). Сила Византии, насколько можно судить сейчас, заключалась в ее неимоверной адаптивности и гибкости, умении выживать и лавировать, сохраняя путем откупов и переговоров свой внутренний духовный стержень – тонкий, изощренный символизм православной культуры, в котором каждый элемент был исполнен мистического значения и светился неким таинственным светом. Вот этого таинственного света Византии в фильме и не было совсем, даром, что "батюшка" снимал. Мы услышали только еще одно издание знаменитой концепции Гиббона с его "decline and fall".

Фильм, по замыслу о. архимандрита, должен был получиться патриотический, зрелищный, убедительный и даже "научно обоснованный". В его основе – действительное противоречие в современной российской политике, попытки найти путем исторической аналогии слабые звенья, опасные точки. Византия действительно пала, и пала трагично. Однако причина этого падения может оказаться куда прозаичнее. Историческая Византия пала не от нерационального использования "стабфонда" императора Василия II, который "мочил в сортире" братушек-славян, за что получил прозвище "Болгаробойца", и не оттого, что мало заточал "в отдаленные тюрьмы" плохих "олигархов", и даже не оттого, что интеллигенция стала "низкопоклонствовать перед Западом". Просто у каждой цивилизации, у каждой империи есть свой временной лимит, свой запас хода. Можно рассуждать, почему пала Вавилонская держава, почему пали царства диадохов, каковы причины падения Рима и т.д. Однако выявление отдельных процессов не приблизит нас к разгадке, ибо разгадка проста: время этих империй вышло. Их ресурс был исчерпан, на их руинах уже образовались новые молодые организмы. И выяснять детали этого процесса, громоздя друг на друга конспирологические модели, оказывается в наше время непростительным провинциализмом, которому мало помогают даже выверенные научными консультантами цитаты из византийских историков.

Проблема в ином. Образ этой идеологической двухмерной "Византии", такого образцово-показательного заповедника с "преемниками", "оборонкой", "олигархами", продажными интеллигентами-западниками, коррупцией и малоэффективным государственным православием может, увы, помрачить в глазах молодых зрителей образ действительной Византии, которую, честное слово, стоит изучать и любить».

Священник Яков Кротов с Радио Свобода в заметке «Гибель Антихриста» тоже высказывает здравые оценки этой псевдоисторической махрово-реакционной телестряпни:

«Фильм «Гибель империи. Византийский урок», показанный по телеканалу "Россия", многих шокировал. Византия превращена в аллегорию России. Евреи и Запад хотят «ограбить и захватить» империю, а потом отдать на растерзание Востоку. Ведущий – архимандрит Тихон (Шевкунов) – предлагает программу спасения.

Все жители России должны стать единым этносом – православными.

Ещё не влившиеся должны «принять православную веру и подтвердить свою веру делами».

Государству возвращается «тысячелетняя идеологическая функция воспитания народа». Остатки недобитого нэпа вычищаются. Капитализму свойственна «генетическая жажда наживы», он есть «продолжение военного грабежа».

Восстанавливается «государственный контроль над финансами».

«Стабилизационный фонд... предназначен для армии».

Цель воспитания – чтобы «народ ощущал государство как одно из своих личных ценностей» (дословно!).

Москвичей выселяют в опустевшие провинции и там они начнут так рожать, что демографический кризис преодолевается.

Прекращаются всякие контакты с Западом. Молодёжи запретить учиться заграницей.

«Внутренние враги» - интеллигенция, которая увлеклась «неоязычеством» и последние годы «сознательно разрушала в народе основы христианской веры». Врагов – оскопить.

Фильм многих шокировал, хотя в нём не прозвучало и десятой доли фантазий, циркулирующих среди православных «консерваторов». Но фантазии-то прозвучали по государственному телеканалу! При советской власти это означало бы, что озвучена официальная программа действий правительства. Те, кто был шокирован, считают, следовательно, что восстановлена советская система жизни.

В среде Шевкунова больших восторгов нет. Эта среда знает, что всё сложнее. Православным дадут многое, но вот желаемого оскопления всех внутренних врагов не будет.

Среда, к счастью, в данном случае права.

Появление фильма есть проявление слабости. Шевкунов своим появлением на телеэкране показал, как ранее Павловский, что никакой он не кукловод, влияющий на судьбы страны, а одна из многих кукол, которой кукольник манипулирует по своему усмотрению. Кукловод редко делает, что кукле нравится. Чаще не обращает на неё внимания. Кукле дозволено даже некоторое роптание против власти, и фильм чётко демонстрирует пределы этого роптания: дозволяется критика не выше секретаря горкома («мэра Константинополя», который обогащается на строительстве).

Чрезмерный оптимизм тоже неуместен. Во многом шок вызван тем, что власть действует именно по Шевкунову. Только не надо путать причину со следствием – Лубянка ещё в 1970-е годы начала финансировать проект «Имперское православие как смена имперскому коммунизму». Да, возможно, не выпустят заграницу, закроют «Макдональдс» и «Икею», оскопят, и вино будут отпускать по талонам. А почему нет? Почему чеченцев можно, а москвичей нет? Чеченцы хотя бы сопротивлялись, а москвичи сами призывали фашизм на свою голову.

Речь идёт именно о фашизме. Хотя фильм постоянно говорит о православии, это «православие» не имеет к христианству отношения. В фильме постоянно звучит «генетически». Эта религия – религия крови.

Впрочем, имеет это «православие» отношение если не к христианству, то ко Христу. Там, где Шевкунов жалуется, что европейцы предали империю, показывают фреску: Иуда целует Христа. Европа – Иуда, а империя…

Подлинный Христос империи и её пророкам не нужен. Не случайно в фильме ни разу не упоминается Господь Иисус Христос. Один раз, кажется, употреблено слово «христолюбивый» – об императоре. Наверное, потому что император любит империю. Слова Священного Писания о выборе между жизнью и смертью отнесены к выбору между империей и смертью империи, а не к вечной жизни, жизни с Богом. Империя предлагает считать себя Христом. Что ж, пусть запишет это в книгу жалоб и предложений Богу».

Православие – свет Истины и Жизни, и кощунственно, прикрываясь якобы им, а на самом деле бесовским его толкованием, отбрасывать нас в антиутопию типа изображенной в гротеске «День опричника» Владимира Сорокина. Нам нужно не лжеправославие Георгия Шевкунова, а другое – истинное - Православие, которое вдохновляет на прорыв к Правой Вере, к свободе, к освоению всех духовных богатств, накопленных человечеством как Запада, так и Востока.

А сейчас по тому же телеканалу Россия смотрю ток-шоу Дмитрия Киселева "Национальный интерес" - обсуждение этого фильма. Но моё мнение уже чёткое - это зло для нашей России, попытка отбросить нас в рабство тьмы.

Посмотрел - надстроечное словоблудие. Никто не снизошел до базисноего (субъектного) понимания истории, которое "снимает" цивилизационные различия и раскрывает смысл модернизации. Удивил "православный историк" Игорь Сергеевич Чичуров с истфака МГУ своим пренебрежительным отзывом о Тойнби - мол, он не "византиновед". Между тем Арнольд Тойнби начинал как специалист по истории Малой Азии и Балкан и написал огромный том о Константине Багрянородном. Значит, Чичуров не знает западную византиеведческую литературу, а тем не менее судит. Много неофитского рвения у Нарочницкой, поразительная слепота. Лишь Ерофеев дал адекватную оценку - мракобесие. Именно мракоБЕСИЕ с акцентом на бесовское.