«…Национальный вопрос в том виде, в каком он был оставлен нам эксплуататорским строем, успешно решён, решён окончательно и бесповоротно. Впервые в истории многонациональный состав страны превратился из источника её слабости в источник силы и процветания» – так оптимистично подытожил тему тогдашний генсек Ю. Андропов в дни 60-летия образования СССР. Завершался 1982 год.

Помимо внешнего парадного антуража, пёстрых праздничных хороводов представителей новой исторической общности людей – советского народа, была большая многонациональная литература. Р. Гамзатов, Ч. Айтматов, В. Быков, Й. Авижюс. Список авторов, ставших гордостью отечественной культуры, можно продолжать.

Была и другая сторона медали: депортация народов, сломанные судьбы, насильственная русификация (как и, например, насильственная украинизация), государственный антисемитизм.

Не случайно всего через несколько лет после упомянутого выступления генсека, когда при перестройке были ослаблены или вовсе утеряны идеологические вожжи и силовой контроль, национальный вопрос затрещал по швам, всплыли застарелые обиды, поднял голову национализм, началась кампания по выдавливанию из республик русских, рушилась страна.

За последние годы национальная политика заметно оздоровилась. Усилена законодательная база, создано профильное Федеральное агентство по делам национальностей. Совет по межнациональным отношениям при президенте объединяет ведущих учёных, общественных деятелей, которые ведут мониторинг межнациональных отношений, имеют возможность в ходе встреч с главой государства ставить острые вопросы, требующие совершенства законодательства и практических мер. Но повод для тревоги всё равно остаётся.

Подводя итоги 2018 года, несмотря на отсутствие резкого всплеска экстремистской и террористической активности, Московское бюро по правам человека (МБПЧ) зафиксировало рост националистических настроений. Этот тренд сохранился и в 2019 году.

В июне–июле 2019 года «Левада-центр» провёл соцопрос, показавший, что доля россиян, считающих, что в стране сейчас возможны массовые кровопролитные столкновения на национальной почве, выросла. Новый осенний замер показал всплеск мигрантофобии.

Отмеченные во второй половине прошлого года тренды показывают, сколь неустойчивыми могут быть общественные умонастроения. Они фиксируют, что любой инцидент, конфликтная ситуация на этнической почве могут негативно влиять на оценку состояния национального вопроса и межэтнических отношений гражданами страны. Несмотря на то что в ситуации столкновений в Пензенской (сёла Чемодановка и Лопатки), Свердловской (г. Нижние Серги) областях первопричиной конфликтов была не политика, а бытовые проблемы, нельзя не отметить отсутствие качественной профилактики противоречий в отношениях между местным населением и национальными меньшинствами. Очевидно, что конфликтный потенциал накапливался в течение продолжительного времени, и его выход на поверхность вряд ли следует рассматривать как случайность.

Говоря о ксенофобии и праворадикальных воззрениях, надо иметь в виду общеполитический российский контекст. Сегодня мы наблюдаем общий рост протестных настроений, вызванных ростом цен, налоговой нагрузкой, нередко малоэффективной работой государственных институтов. Пандемия коронавируса безжалостно бьёт по малому и среднему бизнесу, порождает новые вызовы и тревоги.

Протестные настроения локальны, не институированы и пока что не выстроены вокруг какой-то целостной идеологии и не возглавляются той или иной политической партией. Сами же протестные акции, как правило, стихийны, эмоционально окрашены, лишены чёткого видения возможных перемен. В то же время отсутствие внятных идейно-политических ориентиров в условиях социального недовольства и бытовых противоречий может (особенно на местном и региональном уровне) обеспечить ещё большую востребованность лозунгов националистического толка, лозунгов «защиты своих от чужаков».

Всё это требует особого внимания со стороны органов власти и управления, политических и общественных активистов, правозащитников и оперативного реагирования власти и общества на возникающие инциденты. В этом контексте стоит прислушаться к оценке президента Владимира Путина, прозвучавшей на заседании Совета по межнациональным отношениям в г. Нальчике 29 ноября 2019 года: «Сфера межнациональных отношений требует и постоянного внимания, последовательной и серьёзной работы. Это как здоровье человека – нужно заниматься этим постоянно».

Александр Брод, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека

Источник: https://lgz.ru/author/brod-aleksandr/

А. Бунич: Боюсь, что после «апрельских каникул» рубль превратится в фантик

Последствия экономической катастрофы будут даже хуже, чем коронавирус.

2 апреля президент Владимир Путин во второй раз обратился к гражданам в связи с ситуацией с коронавирусом COVID-19. Ключевой момент послания — нерабочий период в России продлевается еще практически на месяц.

«Мною принято решение продлить режим нерабочих дней до конца месяца, то есть по 30 апреля включительно, подчеркну — с сохранением за работниками их заработной платы», — сказал Путин. Соответствующий указ опубликован на сайте Кремля.

Путин отметил, что ситуация с распространением инфекции по стране разная: серьезная угроза в Москве, но в некоторых регионах еще не зафиксированы случаи заболевания. Так как руководители регионов лучше знают обстановку на местах, они и будут решать, какие необходимо вводить ограничения для борьбы с эпидемией. Главам субъектов для этого предоставлены дополнительные полномочия.

Если же ситуацию удастся изменить, ограничения будут сняты до окончания нерабочего периода.

«Эффективная, стабильно работающая экономика лежит в основе решения наших ключевых задач, в том числе и в сфере здравоохранения», — подчеркнул Путин.

На деле, нерабочий месяц грозит российской экономике катастрофой. Прежде, по оценке главы Счетной палаты Алексея Кудрина, недельный простой — «даже в умеренном варианте» — мог стоить нам потери 3−5% ВВП. То есть, речь шла о кризисе, сопоставимом с 2008—2009 годами: тогда экономика РФ просела на 8%.

Но теперь ситуация куда серьезнее — от нее веет началом 1990-х. И она осложняется тем, что для глобальной экономики коронавирус также стал «черным лебедем».

2 апреля Saxo Bank обнародовал экономический прогноз по мировой экономике на второй квартал. Содержание доклада отражено в его названии — «Выведенный из равновесия мир». По мнению главного экономиста Saxo Bank Стина Якобсена, пандемия привела в действие три основных макроэкономических импульса:

глобальный удар по спросу;

глобальный удар по поставкам;

нефтяная война, которая привела цены на нефть к минимуму за много лет.

«Такое развитие событий приведет к огромному уничтожению капитала и, скоро, к структурной безработице. Тройной удар по мировой экономике почти гарантирует, что 2020-й будет потерянным с точки зрения экономики годом, когда политикам придется сделать все возможное для борьбы с настоящей глобальной рецессией», — отмечает Якобсен.

В Saxo Bank считают, что эпидемия особенно сильно повлияет на результаты первого квартала в Китае. При этом ЕС и США также грозят один или два квартала с замедлением экономики.

С другой стороны, Китай первым начнет возвращаться к норме, и по расчетам аналитиков уже во втором квартале 2020 года, скорее всего, продемонстрирует рост. Позже восстановится и рынок нефти — когда вирус отступит, или когда компании с высокой стоимостью добычи из таких стран, как США или Бразилия, продемонстрируют снижение.

Проблема для России в одном: к этому прекрасному моменту наша экономика может превратиться в руины. Причем, ситуация развивается непредсказуемо. «Так как глобальные пандемии такого типа очень редки, все модели прогнозирования ВВП можно просто выкинуть в окно, и в условиях масштабного карантина в Европе и возможности того, что COVID-19 станет сезонным, влияние может стать глубже и продолжительнее, чем ожидалось», — отмечают в Saxo Bank.

Чем обернется месяц простоя для экономики РФ, насколько глубоким будет предстоящее падение?

— Месяц вынужденных «каникул» ничего хорошего бизнесу и экономике не несет, — отмечает президент Союза предпринимателей и арендаторов Андрей Бунич. — На деле, для десятков тысяч российских бизнесменов наступило время принятия решения: бросить все, уходить, распускать людей и банкротиться, или продолжать платит по долгам и надеяться.

Думаю, многие бизнес бросят. Если простой длится неделю — можно и подождать. Но мало кто будет ждать бесконечно. Соответственно, в ход пойдут форс-мажорные неоплаты по контрактам, банкротства по цепочке, просрочка платежей по кредитам — просто потому, что многие посчитают: в будущем по этим кредитам уже не расплатиться.

Причем пострадает, в основном, бизнес, который работает сам по себе, тогда как госслужащие по-прежнему будут получать зарплату. Это настоящий абсурд: те, кто работают на свой страх и риск — наиболее активная часть общества, которая на перспективу необходима стране, чтобы что-то делать, — оказались сейчас в самой сложной ситуации.

«СП»: — Это касается всей России, или городов-миллионников?

— Прежде всего, это касается Москвы. В своем обращении Путин особо подчеркнул, что регионы будут сами решать, как быть дальше. И я практически уверен, что в большинстве субъектов РФ предприятия и бизнес будут работать — иначе народ там, грубо говоря, повымирает.

Но в Москве — критическая ситуация. Если москвичи месяц просидят дома, это будет уже социальная катастрофа. Подавляющая их часть не имеет накоплений, сидит на кредитах, и буквально черед пару недель у многих не будет денег на текущую жизнь, плюс не будет перспектив на ближайшее будущее.

Поэтому обстановка в столице может стать взрывоопасной. Ненависть к власти, надо думать, будет огромной в этом случае.

Добавлю, что недовольными будут даже те, у кого есть средства — из-за того, что ограничены в гражданских свободах, причем совершенно необоснованно. Ущемлены пожилые люди, дети, которые не могут выходить играть на улицу. Многим, добавлю, просто необходимо гулять по состоянию здоровья — иначе они помрут от другого: стрессов, страхов, экономических бедствий и суицидов.

«СП»: — Каким будет удар по экономике России в целом?

— Сокрушительным — по последствиям, я считаю, он вполне может соперничать с падением цен на нефть. Сверхнизкие цены на черное золото, я считаю, прежде мы могли бы преодолеть. Но теперь, из-за жестких карантинных мер, это становится затруднительным.

Я надеюсь на одно: пример работающих регионов подействует на Москву. И явно будет идти борьба между политическими группировками за то, чтобы мы быстрее вернулись к нормальной жизни.

Да, риск инфекции, вероятность заражения существуют. Но это не означает, что нам теперь надо убить себя самим — другими способами, и уже наверняка.

«СП»: — Когда Кудрин предрекал потери в 3−5% ВВП, речь шла о недельном простое. Какой будет плата за месяц «каникул»?

— Думаю, потери будут очень большими. Накопленным итогом сейчас трудно считать, но совершенно ясно: они будут точно больше, чем в 2008—2009 годах.

«СП»: — Что будет с курсом рубля к концу апреля?

— Сейчас финансовые власти держат курс возле отметки 80 руб./$. На мой взгляд, даже по сегодняшним меркам это очень завышенный курс — его можно было бы понизить до 85 руб./$, поскольку просвета не намечается.

Простой всей страны оценивается в триллионы рублей потерь. Это значит, в ближайшей перспективе нагрузка на рубль еще больше возрастет, и в какой-то момент начнется эмиссия — без этого уже невозможно. Замечу, эмиссии условно можно разделить на две категории: продуктивные и вредные. Нам грозит как раз вредная эмиссия — когда вброшенными деньгами будут покрываться убытки.

Если же, неровен час, ситуация с карантином продлится в мае, курс рубля может стать запредельным.

И надо понимать: с помощью средств Фонда национального благосостояния, при падении нефти, можно было бы удерживать рубль полгода или год. Но сейчас каждый месяц будет приносить колоссальные убытки, и никакого ФНБ на их компенсацию не хватит. В такой обстановке нужно действовать решительно и быстро, а у нас правительство привычно ждет у моря погоды.

«СП»: — Ситуация может дойти до сценария 1991−1992 годов — до карточной системы?

— Может. Сейчас ясно рисуются два сценария. Первый — президент с помощью регионов сворачивает вирусный психоз, быстро восстанавливает экономические процессы, и переводит страну на рельсы экономического развития.

Второй — мы окажемся ввергнутыми в экономический крах, возможно, даже хуже начала 1990-х. Тогда, возможно, уже через несколько недель Кремлю придется вводить в стране чрезвычайное положение. Не в связи с болезнью, а в связи с экономической катастрофой — с контролем над ресурсами, тарифами, и частичным распределением товаров по карточкам. Иначе будет не остановить развал и хаос.

Именно так выглядит альтернатива. И это, я считаю, должны понимать те политические группы, которые нагнетают психоз в надежде на катастрофе прийти к власти.

Думаю, какого-то хорошего решения в такой ситуации у Путина просто нет. Но все же, на мой взгляд, путь экономической катастрофы гораздо хуже, чем даже коронавирус.

Андрей Полунин, журналист

Источник: https://svpressa.ru/economy/article/261548/

Арктика вызывает все больший интерес со стороны России и США. Стратегическое положение и наличие ценных ресурсов превращают регион в арену для соперничества крупнейших мировых держав, отмечает «Китайская военная сеть» — единственный официальный интернет-ресурс Народной освободительной армии Китая.

Арктика обладает огромными запасами природного газа и нефти. Организации и исследовательские группы со всего мира дают разные оценки по объему «черного золота» в регионе. Так, глобальная исследовательская группа по энергетике и добыче полезных ископаемых Wood Mackenzie насчитала 233 миллиардов баррелей нефти.

Природного газа в Арктике еще больше. По мнению ученых из геологических служб США и Дании, объем газа составляет около 1550 триллионов кубометров. Этого количества хватит, чтобы снабжать голубым топливом весь мир в течение 14 лет.

«В будущем она (Арктика – прим. ред.) может стать основным центром смягчения последствий глобального кризиса, вызванного нехваткой ресурсов», — отмечают аналитики.

Нельзя забывать и о стратегическом положении региона. Военный контроль над расположенной между тремя материками Арктикой дает ключ ко всему Северному полушарию. Если в районе Северного полюса установить вооружение с высоким радиусом действия, то за короткое время оно сможет поразить любую цель в странах Северного полушария, убеждены авторы из Поднебесной.

Еще одно преимущество Арктики — Северный морской путь, кратчайший морской маршрут между Восточной Азией и Европой. В области судоходства Россия опережает всех благодаря атомным ледоколам, которые могут сопровождать торговые суда. Сейчас в мире насчитывается всего 10 таких кораблей, и все они построены в СССР и России. В распоряжении РФ находятся шесть атомных ледоколов, такого количества не имеет ни одна страна в мире.

В 2009 году США задокументировали свои претензии на Арктику. Президент Барак Обама принял директиву национальной безопасности № 66. Как следует из ее названия, США связывают с регионом вопросы национальной безопасности.

Отстаивать свои интересы Вашингтон готов решительно, защищая стратегические морские пути с помощью ПРО, систем дальнего вооружения, авиации и флота. В документе перечислены и мирные намерения по защите арктической природы, а также стремление сотрудничать, в частности, с Россией.

считает, что в вопросе контроля над Арктикой нельзя разделять геополитические, стратегические и энергетические интересы. Особенно стоит обратить внимание на действия НАТО, считает эксперт.

«Блок НАТО и, особенно Соединенные Штаты, активно используют арктический регион, как зону для наращивания своей военной деятельности. И деятельность эта непростая, не просто пушки и пулеметы. Это стратегические ударные ракетоносцы с ядерным оружием на борту и ударные подводные лодки, которые тоже имеют ядерное оружие на борту. <…> Нефть и газ еще долго будут одними из основных источников энергоресурсов, а стратегические приготовления США и НАТО каждый год только наращиваются и приобретают в отношении России все более агрессивный характер», — сообщил Козин.

В 2014 году Россия впервые в мире начала добычу нефти с шельфового месторождения в Арктике. В 2017 году глава правительства Дмитрий Медведев заявил, что страна потратит на освоение холодного региона более 160 миллиардов рублей до 2025 года. По информации исследователей, 70% природного газа в Арктике находятся на подконтрольной России территории.

Роман Самойлов

Источник: ИА «Политика сегодня»

В канун празднования 75-й годовщины победы в Великой Отечественной войне закономерно осмысление произошедшего с нашей страной с точки зрения взаимодействия сфер войны и политики. При этом пытливые исследователи правомерно рассматривают войны ХХ века в их взаимосвязи, пытаясь целостно и объективно трактовать мировой политический процесс с начала ХХ века до наших дней. Именно таким трудом является недавно вышедшая монография Социум. Государственная стратегия. Война. Политико-стратегические уроки Первой мировой войны.

Монография стала результатом работы коллектива авторов. В первую очередь следует назвать идейного вдохновителя книги генерал-майора, профессора Даниленко. К сожалению, Игната Семеновича не стало, когда рукопись уже была в стадии завершения.

Исследование потребовало внимательного изучения ряда источников на иностранных языках, введения их в научный оборот. По этой причине в числе авторов оказались сотрудники Московского государственного лингвистического университета Василий Белозеров, Антон Емельянов, Арсен Касюк, представитель философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Алексей Соловьев.

Книга представляет собой одну из первых попыток комплексного рассмотрения фактора вовлечения социумов в глобальное вооруженное противостояние. Немногие обращают внимание на тот факт, что особенностью Первой мировой войны стало вовлечение в противостояние социумов воюющих сторон в полном объеме. И это произошло впервые в истории. По этой причине развернулась ожесточенная борьба за массовое сознание населения стран-соперников.

В монографии не только представлено описание состояния социумов стран – членов Антанты и Тройственного союза, но и предпринят научный обзор эволюции взглядов на будущую войну в тех странах, которые вскоре столкнулись уже во Второй мировой войне. О широте рассматриваемых аспектов говорит название разделов работы. Здесь и анализ человеческого измерения, и рассмотрение вопросов информационного противоборства в качестве способа завоевания социума, и исследование трансформации взглядов на войну и способы ее ведения после Первой мировой.

Небезынтересен теоретический посыл авторов, утверждающий закономерность связи войны с политикой. Подтверждением чего, безусловно, должно считать учение Клаузевица о войне. Характерны в связи с этим и приводимые в книге воззрения выдающегося отечественного мыслителя А. Снесарева, который силу теории Клаузевица видел в том, что история рассматривается как «единственный путь, ведущий к цели». Ранее предшественник Снесарева генерал А. Агапеев (автор книги «Войны наверняка») видел силу военной стратегии в ее «соответствии природе вещей – правде истории». Другой русский военный классик генерал Е. Мартынов видел целью стратегии не военные победы, а гармонизацию развития всех социальных сфер. Генерал Н. Михневич (автор «Основ русского военного искусства») указывал, что «социология (комплекс общественных наук) выводит законы борьбы и побед». В. Новицкий в «Высшей стратегии» видит в геополитике синтез всех жизненно важных интересов государства и общества. Все эти авторы правы в постановке вопроса, однако им не удалось найти «стратегический центр тяжести» (Клаузевиц) геополитики как науки и тем более как искусства. Между тем это удается А. Снесареву.

Авторы монографии приходят к обоснованному выводу о том, что уроки Первой мировой войны с точки зрения социума привели к «снижению социальных качеств людей в личностном, групповом и общественном планах и ухудшили качество человеческих отношений». Не произошло и осуждения войны как вселенского злодеяния элитами государств, что не исключило возникновение новых войн.

Несомненным достоинством монографии можно считать, на наш взгляд, обращение авторов к крайне злободневной для современного политического положения теме информационного противоборства как способа завоевания социума. Мало кто знает, что институционализация противоборства, создание специальных органов для его ведения состоялись именно в Первую мировую войну. В посвященном этой проблеме разделе работы подробнейшим образом исследуются формы и методы пропагандистской и контрпропагандистской деятельности воюющих сторон. В частности, раскрываются механизмы функционирования специальных структур: Русского общества, Русско-шотландского и Англо-русского обществ (а также созданных впоследствии Общества сближения с Англией, Общества английского флага, Бюро британской пропаганды). Эти структуры в качестве зарубежных НКО занимались внедрением технологий «мягкой силы» для прикрытия разведывательных, подрывных и диверсионных действий в России.

Заслуживает внимания вывод авторов о том, что именно Первая мировая стала первой медиавойной, характеризующейся полномасштабным информационным сопровождением военных действий как для собственного населения, так и для войск и населения противника.

Отдельной темой представлены уроки Первой мировой войны для СССР с точки зрения подготовки страны к началу Второй мировой. Здесь мы вполне солидарны с авторами в том, что «СССР оказался в сложном положении, но решил быть не разыгрываемым, а самостоятельным субъектом игры, в отличие от Российской империи в период подготовки и развязывания Первой мировой».

Проведенный в монографии политико-стратегический анализ сценария втягивания нашей страны в военные конфликты закономерно подводит авторов к необходимости разработки государственной стратегии, в содержании которой четко было бы представлено «консолидированное представление о том, к чему страна движется, что она должна собой представлять, например, через 20–50 лет». Несмотря на наличие документа «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года», подписанного Владимиром Путиным 7 мая 2018 года, авторы монографии обоснованно констатируют, что воплощение в жизнь его установок сталкивается с ожесточенным сопротивлением со стороны глобальных игроков, для которых «само существование России как самостоятельного субъекта не предусматривается, считается либо недоразумением, либо случайностью».

Высоко оценивая представленный труд как новое слово в вопросах исследования современных процессов войны и политики, следует отдать должное компетентности и настойчивости исследователей в продвижении своей оригинальной точки зрения. Что касается дискуссионных вопросов, то их обсуждение в научном сообществе позволило бы, на наш взгляд, выделить в отдельное направление изучение аспектов войны и политики как актуальных на сегодняшний день вопросов.

Александр Антонович Колесников, директор Центра евразийских исследований Санкт-Петербургского государственного университета, доктор исторических наук, профессор, советник дипломатической службы первого класса

Источник: http://nvo.ng.ru/realty/2020-01-24/11_1078_book.html

Сержант Михаил Минин входил в состав штурмовой группы всего из пяти человек: капитан Владимир Маков, старшие сержанты Алексей Бобров, Гази Загитов, Александр Лисименко и сержант Михаил Минин. В ходе боя им удалось прорваться на крышу рейхстага. Они выломали длинную трубу и носовыми платками привязали к ней обыкновенное красное полотнище. Загитов при этом был ранен.

Куда водружать? На фронтоне увидели конную женскую статую, как потом оказалось — богиня победы. В ее корону знамя и установили. «Воткнули в голову какой-то немецкой б…» — лаконично доложил по рации капитан.

После войны М. П. Минин вспоминал:

«Впереди бежал Гия Загитов, который предусмотрительно захватил с собой фонарик. Им-то он и освещал путь по полуразрушенной лестнице. Все выходящие на нее коридоры мы забрасывали гранатами и прочесывали автоматными очередями…

Перед самым чердаком я на ходу запасся «древком», сорвав со стены полутораметровую тонкостенную трубку.

Достигнув просторного чердака, мы столкнулись с проблемой: как выбраться на крышу. И снова выручил Г. Загитов, высветив фонариком грузовую лебедку и две массивные, уходящие куда-то наверх цепи. По звеньям этой цепи через слуховое окно мы выбрались на крышу над западным фронтоном здания. И здесь у еле различимой в темноте башни Загитов и я стали прикреплять Красное знамя. Вдруг на фоне огненного зарева от разорвавшегося на крыше снаряда Лисименко заметил наш дневной ориентир — скульптурную группу: бронзового коня и огромную фигуру женщины в короне. Сразу же решили, что лучше установить знамя там.

Ребята подсадили меня на круп вздрагивающего от разрывов снарядов и мин коня, и я закрепил знамя в короне бронзовой великанши… Засекли время. Было 22 часа 40 минут по местному времени».

Михаил Егоров и Мелитон Кантария, которые шли во втором эшелоне атакующих, появились на крыше только в третьем часу ночи. Знамя они установили на статуе кайзера Вильгельма II, а чуть позже перенесли на купол Рейхстага. Оно и стало Знаменем Победы, хранящимся ныне в Музее Вооруженных сил. А красное полотнище, которое первым появилось в небе над поверженным Берлином, до наших дней, увы, не дошло.

Командование 136-й артиллерийской бригады 1 мая 1945 года представило всю группу к высшей правительственной награде — присвоению звания Героя Советского Союза. Однако 18 мая 1945 года они были награждены орденами Красного Знамени.

М. П. Минин родился в деревне Ванино (ныне Палкинского района Псковской области). К началу Великой Отечественной войны проживал в Московском районе Ленинграда; 4 июля 1941 года ушёл в ополчение. Воевал на Ленинградском фронте, участвовал в прорыве блокады Ленинграда. После ранения был госпитализирован, затем служил в артиллерийских войсках разведчиком. Его боевой путь пролёг до Берлина, где он воевал в разведке 136-й армейской пушечной артиллерийской бригады 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии в звании сержанта.

После войны М. П. Минин остался в армии, в 1959 году закончил Военно-инженерную академию имени В. В. Куйбышева в Москве. Служил в Ракетных войсках войсках стратегического назначения, демобилизован по болезни в 1969 году в звании подполковника. Вернулся в Псков, где и проживал до конца дней (умер 10 января 2008 года). В 2005 году городская Дума Пскова присвоила М. П. Минину звание Почётного гражданина Пскова.

Источник: http://rosgeroika.ru/podvigi-v-nasledstvo/2014/july/bezzvezdnyij-geroj

В западной, особенно американской, историографии тема советской и российской политической истории не нова. О сталинизме, коллективизации или индустриализации, «оттепели», перестройке, современных проблемах ведутся дискуссии уже много лет, особенно основательно – после Второй мировой войны. За это время сложились историографические и политологические школы, отражающие различные направления и взгляды представителей американского научного сообщества. Интерес к этой теме то ослабевает, то вновь возобновляется, в зависимости от политической повестки.

В настоящее время «проблема России» вновь становится актуальной на Западе, в значительной мере из-за украинского кризиса. Как и в советское время, исследования о России привлекают все большее внимание научной общественности и экспертного сообщества. Российская тематика изучается Немецким обществом внешней политики, британским «Чатем Хаусом», польским Центром восточных исследований. И в этом проявляется не только академический интерес. Так, Евросоюз задался целью противодействия российской «медиапропаганде», представленной, как они полагают, телеканалом Russia Today и порталом Sputnik. С этой целью созданы специальные центры, такие как East Strat Com Task Force и другие. Как точно выразился автор «Новой газеты», всё это напоминает дежавю времен холодной войны [2].

Американские и европейские институты, изучающие российскую историю и политику, приобретают новый вес и авторитет в западных странах. В настоящее время отмечается возрастание интереса зарубежных экспертов к штудиям их российских коллег, которые пытаются отследить логику политических процессов в России. В научном обиходе появился термин «кремлинология», как продолжение советологии, и западные исследователи с новым интересом пытаются понять поведение России. Понимая важность вопроса, Американский Фонд Карнеги изучил вопрос о состоянии современных исследований России в США, и пришёл к выводу о спаде интереса к таким исследованиям ввиду недостаточного государственного финансирования. Фонд соответственно начал финансирование университетских программ по изучению России. По замыслу авторов средства также должны были идти на модернизацию соответствующих образовательных программ и развитие связей с российским академическим и экспертным сообществом.

Возрождение интереса западных академических кругов к России позволяет пристальнее посмотреть на возможные траектории современного российского развития, которые нельзя понять без изучения прошлой истории и ее альтернатив. Такой подход, то есть изучение событий в их историческом контексте позволяет системно и в комплексе рассматривать русскую историю и политику. В этой связи возникает вопрос: были ли реальные альтернативы в российском общественном развитии, которые позволили бы избежать, как многим представлялось, единственно возможного хода событий. Эти проблемы находятся в сфере интересов разных по своим мировоззренческим установкам выдающихся американских историков и политологов – Ричарда Пайпса, Стивена Коэна, Александра Янова, других исследователей.

Р. Пайпс – автор серии исторических работ о России, русской революции и большевистском режиме, автор 18 книг и многочисленных статей по истории России и Советского Союза, из которых наиболее известными являются: «Советская стратегия в Европе» (Soviet Strategy in Europe), «Россия при большевиках» (Russia Under the Bolshevik Regime: 1919–1924), «Русская революция» (The Russian Revolution), двухтомная биография известного российского мыслителя и общественного деятеля Петра Струве – (Struve, Liberal on the Left, 1870–1905), и (Struve, Liberal on the Right, 1905–1944). Профессор Пайпс, академическая карьера которого была связана с Гарвардом, занял своё особое место в советологическом сообществе после выхода в 1974 году его книги «Россия при старом режиме» (Russia Under the Old Regime).

А. Янов эмигрировал из СССР в США, где с 1975 года преподавал русскую историю и политические науки в Техасском, Калифорнийском, Мичиганском университетах, а также в Городском университете Нью-Йорка. Сделал заметную академическую карьеру – от ассистента до полного профессора. Получил степень доктора исторических наук. PolitBook – 2019 – 2 112 А. Янов опубликовал около 900 статей и эссе в советской, американской, английской, канадской, итальянской, российской, израильской, польской, японской и украинской прессе, а также более 20 книг. Среди последних такие значительные труды, как: «Разрядка после Брежнева» (Détente after Brezhnev: The Domestic Roots of Soviet Foreign Policy), «Драма советских 60-х: Утраченная реформа» (The Drama of the Soviet 1960-s: A Lost Reform), «Русская идея. От Николая I до Путина».

С. Коэн, профессор Принстонского университета, является автором многочисленных работ по истории и политике России: «Бухарин: Политическая биография. 1888–1938» (Bukharin and the Bolshevik Revolution: A Political Biography, 1888–1938), «Провал крестового похода: США и трагедия посткоммунистической России», «Вопрос вопросов: почему не стало Советского Союза?)». Коэн был советником американского президента Джорджа Бушастаршего. В своих исследованиях и заметках Коэн предрекал процессы в СССР, которые затем вошли в историю под названием «перестройка». С её началом он, будучи тесно связан с демократическими деятелями той поры, подключился к общественной жизни в СССР. Ныне Коэн входит в американский Совет по международным отношениям.

Эти учёные, много писавшие о России, отличающиеся друг от друга по своим взглядам, внесли значительный вклад в развитие науки о России, фактически развернули научную дискуссию о возможных общественных альтернативах российской современной истории.

В статье используется компаративистский подход к изучению различных концепций американских исследователей по проблеме альтернативности в русской истории. По С. Коэну под альтернативностью можно понимать существование различных, в том числе исключающих друг друга тенденций общественного развития, каждая из которых может трансформироваться в реальную действительность.

Общественная альтернатива едва ли может быть искусственным проектом, она скорее выступает как объективная категория. Наличие тех или иных альтернатив обусловлено объективными условиями жизни общества. Причем альтернативность обращена не только к изучению прошлого. Она особенно значима для понимания переломных эпох, когда общественные отношения еще не устоялись и существуют различные возможности тех или иных вариантов их развития. Исторический опыт многих стран, в том числе России, показывает, что социальные процессы могут являться одновременно инвариантными и альтернативными. Инвариантность выражается в неотвратимости процессов экономического и социального развития общества, оставляющих, однако, широкие рамки для существования различных альтернатив исторического развития, в противоборстве которых происходит реальное движение истории.

Такую переломную эпоху Россия переживала в 20-е годы ХХ века. В современной российской действительности, по мнению отечественных и зарубежных исследователей и политиков, сохраняются разные варианты российской трансформации: от утверждения рыночной экономики в ее чистом виде, без всякого вмешательства государства, до реставрации плановой экономики и присущих ей социально-политических ценностей. Рассматриваются также проекты, основывающиеся на социал-демократических ценностях. Каждая из этих альтернатив и их производных коренится в объективных и субъективных условиях жизни российского общества, в том числе ее исторического прошлого. Каждая имеет своих идеологов, организаторов, свои партийно-политические объединения. То есть концепт альтернативности выступает методологическим ориентиром в понимании возможностей альтернативного общественного развития России и в целом является актуальной исследовательской темой.

Среди интерпретаторов русской истории и политики Р. Пайпс занимает особое место. Он является автором полемической серии исторических работ о России, оказавших влияние на становление целой историографической школы. Один из наиболее принципиальных выводов Р. Пайпса состоит в том, что основная причина «многих бед» России коренится в характере ее государственности, которую он рассматривает как патримониальную или вотчинную. Этот термин он использовал для характеристики русского абсолютизма, при котором верховный правитель не только правил, но и владел своей территорией вместе с ее жителями, сводя на нет важность понятий частной собственности и свободы личности.

Взгляды Р. Пайпса на Россию не включали идеи перемен. Он не видел в ней возможности альтернативного развития. Как верно отметил И. Курилла, Р. Пайпс, в духе одной из традиций американского понимания России, считал её страной незападного типа, неизменной на протяжении столетий [7].

В одной из последних публикаций Р. Пайпс изложил свою идею о русских, сравнивая их с американцами. По его мысли, США имеют такую социальную модель, которая порождает подлинного человека. «Если кто-то не такой как мы, значит он хуже нас, неполноценный. Потому меня называют русофобом» [9].

Он полагал, что русские явно отличаются от американцев. Для первых характерна аполитичность. Их не интересует правительство так, как оно интересует американцев (кроме некоторых интеллектуалов). Русские считают, что все правительства состоят из казнокрадов, которые используют свое положение для личного обогащения. По мнению Пайпса, русские не озабочены по поводу демократии, поскольку демократические принципы не ценятся в России, большинство россиян предпочитают сильную авторитарную власть, и все уважаемые народом лидеры были авторитарными лидерами – это объясняет популярность И. Сталина, который имеет неизменно высокий рейтинг. Чтобы принять демократию, России придётся пройти долгий путь [8, с. 26].

 Политика, как считал Пайпс, очень мало значит для русских. Они почти не обращают внимания на то, что происходит в Кремле. Их не раздражают те проблемы, которыми озабочены американцы. Например, выборы в России сменились назначениями, но это никого не беспокоит, кроме очень маленькой группы граждан. По его подсчётам, люди прозападного типа составляют 10- 15% от всего населения. Это в основном хорошо образованные люди в крупных городах.

Отсутствие политического интереса необходимо учитывать, поскольку оно позволяет правительству манипулировать населением. Далее, русские антисоциальны. Они не чувствуют себя частью русского общества, но лишь частью родных и близких друзей. Они даже не считают себя полностью русскими. Важен тот факт, что они не знают, к кому они относятся: к Европе или Азии. Когда их спрашивают европейцы ли они, то только небольшая часть отвечает положительно – около 14%. Разумеется, они не чувствуют себя китайцами, монголами, или кем-то ещё. Так кто же они? Они уникальны – таковы были наблюдения и выводы Пайпса о русских людях [9].

Иную, если не противоположную, точку зрения о русских людях имеет А. Янов. О российской истории, изложенной в трудах А. Янова, некоторые отечественные ученые (например, академик Ю. Пивоваров) говорят как об альтернативной истории. Сам же Янов возражал против причисления себя к «альтернативщикам», проповедующим идеологию «особого пути России», «особой ментальности» русского народа, он не уставал повторять, что из отечественной истории следует, что у России есть лишь одно будущее – европейское, несмотря на все перипетии, которые казалось говорили об обратном.

Работы А. Янова, многочисленные интервью, выступления на научных собраниях заставляют по-новому взглянуть на исторический путь России. Особо выделяются его исследования русского национализма и оппозиционных движений в России, в слабости которых в настоящее время он усматривает одну из главных причин отсутствия в России гарантий от произвола власти, свойственных европейским странам. По Янову, гарантии от произвола власти – это та мера, которая определяет европейскую сущность любого режима. Применяя её к современной России, он вынужден признать, что таких гарантий нет. Но на протяжении развития российской государственности, считает он, они то появлялись, то исчезали [4].

Суть концепции А. Янова выглядит оригинальной и простой: она состоит в том, что необходимо понять, что в прошлом Россия была Европой. Из двух десятков книг, написанных А. Яновым, главным, итоговым трудом его жизни является трилогия, посвященная происхождению и перспективам европейской традиции в России [13]. По мнению участников дискуссии о данной трилогии, состоявшейся в Московском Центре Карнеги, это «необычайно историчное яркое публицистическое произведение, зовущее туда, куда надо, – в Европу» [12].

А. Янов предлагает оригинальное прочтение истории российской государственности. Главный его тезис – Россия по своему происхождению является европейской страной. Далее в российской истории, культуре и государственности на протяжении веков друг другу противостояли две тенденции: европейская (договорная) и патерналистская (холопская). Он оспаривает версию о «рождении России в Орде» и отвергает тезис о том, что патерналистская тенденция — единственная в русской истории. По мнению А. Янова, в период с 1480 по 1560 гг., в период «европейского столетия», Московская Русь была носителем европейской традиции. Возобладание данной традиции учёный связывает с периодом опричнины при Иване Грозном. Затем вновь наступил период патернализма.

А. Янов утверждает, что последние бастионы «антиевропейской крепости» были разрушены после распада СССР. Однако патерналистская тенденция всё равно продолжает существовать, поскольку патерналистские стереотипы ещё сильны в массовом сознании, и с ними необходимо бороться.

Его знаменитая работа «Бухарин. Политическая биография» явилась первым крупным исследованием немарксистского автора по советской политической истории, опубликованное в СССР за последние десятилетия [11]. С. Коэн не принадлежит к числу одиозных западных русистов (к которым можно отнести, например, Р. Пайпса), более того, кому-то сейчас его книга о Бухарине, на фоне весьма острой отечественной публицистики, может показаться смягчённым вариантом отечественной истории. Но это было бы поверхностным впечатлением. По богатству собранного в ней материала, концептуальности она далеко выходит за рамки чисто политико-биографического повествования.

В ней он, по сути дела, вслед за Робертом Такером [5], впервые фундаментально ставит вопрос об альтернативе сталинскому пути, которую он видел в предлагаемой Бухариным идее мирного, эволюционного перехода к новой формации.

В ходе дискуссий вокруг работ американских исследователей, определяющих географический и культурный код России и усматривающих альтернативные пути развития для России (из наиболее видных ученых исключение составляет Р. Пайпс), многие участники дискуссий соглашаются с главным тезисом А. Янова о том, что Россия по рождению — европейская страна, но не соглашаются с аргументацией, которую Янов привлекает для его обоснования.

По словам, профессора РГГУ И.В. Кондакова, философа и культуролога, при том, что А. Янов всю жизнь занимается историей — «он не историк, он философ, философ истории, каких довольно мало». Отсюда можно видеть и определенные недостатки его трудов. Но его слово бесспорно будит мысль, он поднимает дискуссионные проблемы, которые не имеют простого и однозначного решения [10, с. 7-8].

В то время как историк, доцент МГУ И. Карацуба отмечает, что со времен В. Ключевского и П. Милюкова А. Янов — едва ли не единственный, кто попытался построить единую концепцию русской истории с древнейших времен до наших дней. Но взгляд на его труд не может быть однозначным. Главная мысль Янова о том, что Россия по рождению страна европейская, должен быть скорректирован, поскольку Россия является окраиной Европы и имеет проблемы, связанные с отдалённостью от европейских центров, и ей приходится постоянно бороться с собственным отставанием [10, с. 5-6].

По мнению историка, старшего научного сотрудника Института этнологии и антропологии РАН Г.Ю. Ситнянского, Янов недооценивает роль евразийского влияния на Россию, которая по сути является частью евразийского славянско-степного пространства, и этот факт совершенно не противоречит европейским ценностям [10, с. 9].

Находя массу положений для критики, выступающие не могли не отметить вклада учёного, состоящего в том, что несмотря на двойственную природу принадлежности России к западноевропейской традиции, ей пойдёт на пользу восприятие положительных результатов развития этой традиции в виде тех институтов, которые сейчас так или иначе внедряются в России [10, с. 12].

Позицию по европеизации России, как выяснилось, разделяют многие и призывают полнее европеизироваться, активнее проводить европейские реформы [10, с. 19].

Находятся скептики, критикующие учёного за идеализацию Запада, поскольку в определенные периоды времени в Европе дела со свободой и демократией обстояли не лучше, чем в России. Например, в Пруссии, Польше (Речи Посполитой), Дании, Австрии также было крепостное право, которое было окончательно отменено лишь в 1848 году, но в Мекленбурге оно еще долго держалось.

Для некоторых исследователей концепция Янова представляется гениально задуманной мифологемой, и это подтверждает правоту тех, кто считает его политтехнологом. Его труды действительно можно отнести к политтехнологии очень высокого уровня, оперирующей материалом истории.

Можно найти много поводов для критики положений, выдвигаемых Яновым, но нельзя не признать его заслуг в постановке насущных вопросов российской жизни. По мнению профессора МГУ А.А. Левандовского, на которое ссылается сам А.Л. Янов, автор предпринял попытку «противопоставить свободу как равноценную альтернативу деспотизму в России,», и энергично и целеустремлённо исследовал эту проблему, получив результаты, с которыми можно спорить, но нельзя не признать их самоценность, и факт сильных впечатлений читателя от погружения «в мощный интеллектуальный поток» его книг [1].

Концепция Стивена Коэна об альтернативности исторического пути России существенно отличается от концепции предыдущего исследователя. Она не берет глобальный срез российско-европейской цивилизации, а рассматривает альтернативные возможности, которые реально существовали в конкретные моменты советской и постсоветской истории: бухаринская оппозиция сталинскому политическому и экономическому курсу, реформы Хрущёва, с энтузиазмом воспринятые молодым поколением, интеллигенцией и частью партийно-государственного аппарата, призыв Горбачёва к полномасштабной перестройке, который вначале имел большую общественную поддержку до тех пор, пока личная популярность Горбачёва не сошла на нет. В этот период проблема исторической альтернативности развития России вышла на первый план – как в России, так и в американском научном сообществе [6, с. 8-9].

Несмотря на то, что С. Коэн писал и о хрущёвской оттепели, и о перестройке Горбачёва, наиболее значимой в списке его публикаций остаётся книга о Бухарине [11]. Значение этой работы С. Коэна, появившейся в 1973 году, состоит в следующем: она в определённой степени отражала уровень американской профессиональной русистики 1970-х гг., её методологические ориентации и приоритеты. Напомним, что с конца 1940-х гг. в советологии два десятилетия безраздельно господствовала так называемая ортодоксальная школа, (к которой принадлежал Р. Пайпс), и она практически не интересовалась Бухариным. Объяснение такого подхода к Бухарину следует искать прежде всего в самом характере интерпретации советской истории. Например, У. Улам, М. Фейнсод, М. Малия и другие видные представители названной школы утверждали, что иного пути, кроме сталинского, в Советской России не существовало, что свёртывание нэпа, насильственная коллективизация, массовые репрессии – неизбежное следствие Октября, тех идеологических, политических и организационных основ правящей партии, которые были заложены ещё при Ленине. Поэтому Бухарин с его эволюционными идеями движения к социализму плохо вписывался в принятую концепцию.

Другой взгляд на советскую историю связан с возникновением в американской советологии (1960-х – нач. 1970-х гг.) либерального, или ревизионистского течения, одним из видных представителей которого стал С. Коэн. Это привело к пересмотру устоявшихся положений, появлению новых трактовок СССР и роли её отдельных участников. Бухарин и его идеи уже становятся предметом специального и более глубокого изучения. По существу, книга С. Коэна положила начало серьёзной полемике между ортодоксами и ревизионистами, которая то затухала, то возникала вновь. Так или иначе, монополия ортодоксальной школы была если не подорвана, то существенно поколеблена.

По мнению С. Коэна, в Советском Союзе и вне его сталинизму всегда противостояли идейные и политические альтернативы. Впервые они появились в 20-х годах, пишет он, когда в партии открыто обсуждались различные PolitBook – 2019 – 2 119 пути и формы социалистических преобразований. И как часто случается в истории, те или иные идеи находят воплощение в деятельности отдельной личности. Такой личностью и был Н.И. Бухарин. С. Коэн считает, что и поныне Бухарин остаётся «в коммунистическом мире» символом борьбы между реформаторами-антисталинистами и консерваторами–неосталинистами. Причина этого кроется в чётко выраженном историзме политики правящих партий социалистических стран, в которых сталинское прошлое до сих пор сталкивается с настоящим. Поэтому партийные реформаторы, пишет Коэн, иначе относятся к сталинскому прошлому, чем «коммунисты-консерваторы». Однако, чтобы продемонстрировать возможность несталинского пути сегодня, утверждает он, реформаторы должны показать, что такая возможность существовала и в прошлом. Кроме Ленина они должны найти в советской истории до 1929 года вождей и программные идеи, представляющие альтернативу Сталину и сталинизму.

Прежде всего С. Коэн отказывается от распространённой в западной литературе трактовки политической истории после Ленина, сводящейся главным образом к соперничеству Сталина и Троцкого. Он считает, что Бухарин, его идеи имели больший вес и значение в партии, чем Троцкий и троцкизм. В книге оспаривается установившийся взгляд, будто сталинизм был логическим и неизбежным результатом развития Октябрьской революции. Но главное состоит в том, что С. Коэн делает попытку обосновать существование реальной альтернативы «революции сверху». Именно политика Бухарина, полагает он, отвечала интересам и потребностям населения и не противоречила задачам индустриализации страны. Курс Бухарина был более жизнеспособным и гуманным, а те результаты, за которые пришлось заплатить огромную цену, могли бы быть достигнуты другими средствами (экономические методы управления, крестьянские хозяйства). В итоге возникает целостная картина бухаринской альтернативы.

Сразу же после выхода в свет книги Коэна о Бухарине в США появились рецензии на неё, авторы которых полностью подтвердили традиционную интерпретацию Бухарина, а именно: внутри большевизма альтернатив не было. Сталин продолжил ленинско-большевистскую традицию, а Бухарин и Троцкий оказались лишь его менее удачливыми соперниками. Попутно отметим, что ещё более жёсткую оценку получили тогда книги С. Коэна в советской историографии. С течением времени ситуация менялась, и теперь, по прошествии 120 лет, можно сказать, что С. Коэн, его книги и деятельность заслужили понимание и высокую оценку в России [3].

Даже краткий анализ приведенных выше взглядов позволяет понять, что интеллектуальный истеблишмент США не однороден, как видимо и сам политический класс. Этот вопрос порождает и другой: а были ли реальные альтернативы тому пути, по которому пошёл СССР в 20-е годы ХХ века. Какие альтернативы имелись в связи распадом СССР, и существуют ли они сейчас. Проще всего в этой ситуации Р. Пайпсу, который вообще отрицает возможность всякой альтернативности для России. Потому С. Коэн оказывается среди немногих историков, который остается привержен этой идее.

Действительно, тема исторической альтернативности является сквозной для всех книг С. Коэна: биографии Николая Бухарина, книгам «Переосмысливая советский опыт», «Провал крестового похода: США и трагедия посткоммунистической России» и даже «Жизнь после ГУЛАГа: Возвращение сталинских жертв», изданных в Москве в 2001 – 2011 гг. Альтернативность занимает центральное место в известном труде С. Коэна: «Вопрос вопросов». По-прежнему актуален вопрос о принадлежности России к европейской цивилизации, последовательно проводящийся в трудах американского соотечественника А. Янова.

Имеющие различные взгляды на Россию, ее историю и политику, американские исследователи внесли большой вклад в ее понимание, их труды по-прежнему привлекает к себе внимание академических, политических кругов и общественности как в России, так и за рубежом.

Литература

1. Янов А. Спор о «вечном» самодержавии // Сноб. URL: https://snob.ru/profile/11778/blog/113011 (дата обращения 01.04.2019).

2. Байдакова А. Возвращение советологии // Новая газета. 2016. №123. 2 нояб.

3. Бордюгов Г. Нетипичный историк. Когда незазорно учиться у иностранца понимать историю нашей страны // Новая газета. 2019. №12. 4 февр.

 4. Интервью с А. Яновым // Новая газета. 2011. №42. 20 апр.

5. Интервью с Р. Такером // США–экономика, политика, идеология. Москва: Наука. 1989. №10. PolitBook – 2019 – 2 121

6. Коэн С. Вопрос вопросов: почему не стало Советского Союза? / Новое расширенное издание. Москва: Аиро- ХХI. 2011.

7. Курилла И. Умер Ричард Пайпс. URL: https://www.facebook.com/ivan.kurilla.9/posts/1016014717 (дата обращения 12.06.2019).

8. Пайпс Р. Два пути России. Из серии: Путинская Россия. Взгляд с Запада. «Алгоритм», 2015.

9. Пайпс Р. Почему Россия никогда не сможет стать Европой // Новые известия. 2018. 18 мая.

10. Стенограмма обсуждения трилогии Александра Янова «Россия и Европа. 1462-1921». Московский центр Карнеги. URL: https://carnegieendowment.org/files/transcript_yanov.pdf (дата обращения 12.04.2019).

11. Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888–1938. Москва: «Прогресс». 1988.

12. Трилогия Александра Янова «Россия и Европа. 1462-1921». Московский центр Карнеги. URL: https://carnegie.ru/2010/04/19/ru-event-2882 (дата обращения 12.06.2019).

13. Янов А.Л. Россия и Европа. 1462-1921. Москва: Новый Хронограф. 2007-2009.

14. Янов А. У России есть лишь одно будущее – европейское // Новая газета. 2011. №4. 20 апр.

Марат Александрович Верниченко, кандидат исторических наук, доцент кафедры ГУУ,

Источник: PolitBook.onlane. – №2. – 2019. С. 109-123.

Как только стало известно, что страны ОПЕК+ и другие государства заключили сделку, посыпались однобокие комментарии о том, что Россия проиграла. Со скрупулезными подсчетами, кто сколько добывал, кто на сколько сократил, у кого добыча упадет сильнее. И с выводом, что саудиты сократят добычу по минимуму, а мы — в два раза больше, чем они.

Все это как минимум некорректно. Если взглянуть в итоговый документ, то там указано, что все страны сокращают добычу от уровня октября аж позапрошлого года. Кроме России и Саудовской Аравии. Для нас другой счет — не от какой-то даты, а от взятого за исходную точку уровня добычи в 11 млн баррелей в сутки. Это примерно и есть наш средний уровень. А если взять саудитов, то это тоже среднее между тем, сколько они добывали до развала прошлой сделки ОПЕК+ в начале марта, и тем, сколько они добывают сейчас, после резкого увеличения производства нефти.

Все источники говорят одинаково: и мы, и саудиты временно будем добывать одинаковое количество нефти — 8,5 млн баррелей. И тогда получается, что это не проигрыш, не победа, а справедливая сделка, которая в нынешние тяжелые времена устроила всех. Продолжает старший аналитик «БКС Премьер» Сергей Суверов.

«Главная задача была заключить сделку, потому что в случае провала этой сделки цена на нефть могла быть в районе действительно 10-15 долларов за баррель, что вызвало бы дополнительный стресс для российского бюджета. Все-таки нашли некий компромисс. Да, Россия должна пойти на достаточно существенное сокращение добычи — больше чем на 20%, зато может стабилизироваться цена на нефть и, соответственно, доходы бюджета».

США формально в сделке не участвуют. Американцы настаивали на том, что у них и так упала добыча нефти на 4 млн баррелей в сутки. Правда, это произошло по естественным причинам: из-за рухнувших цен сланцевые компании остановили добычу, так как она стала для них нерентабельной. Но неформальное участие Штатов нельзя недооценивать.

Вспомним, что еще в марте, после того как Саудовская Аравия спровоцировала срыв прошлой сделки, американцы, как писали СМИ, обратились к саудитам с требованием отказаться от резкого роста добычи и намекнули, что у королевства могут быть проблемы. В день переговоров ОПЕК+ Путин и Трамп поговорили по телефону. После заключения сделки еще раз поговорили. Был момент, что от переговоров отказались мексиканцы, но после того как США согласились взять на себя большую часть сокращения добычи мексиканской нефти, все встало на свои места. Комментирует политолог Марат Баширов.

«Не знаю, что там держал в руках президент Трамп — ручку или дубинку, — но он убедил и саудитов, и Мексику. Именно в этом и состоит, на мой взгляд, ключевая развилка. Мы вовлекли Трампа в переговорный процесс, Трамп, защищая свои сланцевые проекты, на территории своей страны, исходя из внутриполитической ситуации, применил, что называется, силу и надавил через другие совершенно рычаги, которые нам недоступны».

Таким образом, США можно назвать гарантом нефтяной сделки. И важно, что Москва и Вашингтон в этом вопросе нашли понимание. А Дональд Трамп после разговора с Путиным еще раз заявил, что Штаты не заинтересованы в низких ценах на нефть. Также важно, что в этот раз соглашение заключили не только Россия и ОПЕК, но и другие нефтедобывающие страны, в том числе Норвегия и Канада, а всего 23 государства. То есть все основные добытчики нефти, кроме Америки. Нефтяные цены на сделку особо не отреагировали. Но этого и не ждали: успех соглашения уже был заложен в нынешних 30 с плюсом за баррель Brent. Зато наш сорт Urals превысил 20 долларов, что в два раза выше по сравнению с тем, сколько наша смесь стоила в самых первых числах апреля. В целом удалось установить хоть и шаткое, но равновесие.

Михаил Сафонов

Источник: https://www.bfm.ru/news/441092

Наше, с вами, настоящее – время информации – гигантских информационных массивов и сильнейших информационных потоков. Согласно исследованию Мартина Гильберта и команды учёных Университета Южной Калифорнии, ещё совсем недавно, в 1986 году, человек ежедневно получал столько информации, сколько бы поместилось в сорока 85-страничных газетах, но уже в 2007 году объём ежедневно получаемой человеком информации, вырос до 174 таких газет (естественно, в 2013 году этот объём стал ещё больше). Тогда как ещё буквально сто лет назад, большинству людей, за всю жизнь, удавалось прочесть не более 50 книг (есть неподтверждённые данные о том, что сегодня, четырёхлетний ребёнок, за один день, получает больше информации, чем получал обычный житель средневековья, за целый год).

В связи с этим, удивителен тот факт, что подавляющее большинство людей, в принципе не умеет «работать» с информацией. Детей в школе учат пению, рисованию и другим «важным» дисциплинам, знания по которым (большинству из них) никогда не пригодятся в реальной жизни. Но жизненно необходимому умению: находить, фильтровать, анализировать, блокировать, а также использовать ту или иную информацию – не учат вообще нигде.

Поэтому неудивительно, когда вполне вменяемые, взрослые и, на первый взгляд, довольно умные люди, «ведутся» на, казалось бы, откровенные информационные вбросы, дезинформацию и «инфоразводки», а при упоминании фразы «информационная война», улыбаются и смотрят на тебя слегка снисходительно. Тем временем, информационные войны уже давно пришли на замену вооружённым конфликтам. Во-первых, это менее затратно. Во-вторых, это более эффективней. А в-третьих, – большинство народа, при информационной войне, в принципе не понимает, что она ведётся. Единственная проблема – людей, которые умеют спланировать, подготовить и вести такую информационную войну – во всём мире единицы (ну может пару сотен). :)

Сергей Переслегин – физик, историк, публицист и просто умнейший человек, провёл очень интересное исследование, с интересными выводами. Он взял два десятка технологических и природных катастроф, произошедших за последние сто лет, прогнал их через гугл, что бы выяснить количество ссылок и страниц в интернете, относящихся к данным катастрофам и, с помощью определённых логарифмов, вывел некую величину «Информационной катастрофы». Далее он нанёс эти катастрофы на график, где ось абсцисс – информационная величина катастрофы (чем больше цифра, тем серьёзней информационный резонанс от катастрофы), а ось ординат – коэффициент жертв этих катастроф (чем больше коэффициент, тем больше людских жертв от катастрофы). Получилась вот такая занимательная картинка.

Что видно на этой картинке и какие выводы можно из неё сделать? Условно, все катастрофы «собираются» в три группы: недооценённые, «нормальные» и переоценённые. Акцентирую внимание на том, что речь идёт не об оценке самой катастрофы, но об оценке информационного резонанса (информационной величине катастрофы (ИВК)) возникшего вокруг этой катастрофы.

Недооценённые

Собственно, в неё, из всех рассматриваемых катастроф, попало только Таншаньское землетрясение (https://ru.wikipedia.org/wiki/Таншаньское_землетрясение) в Китае, 1976 года (треугольник, стоящий особняком, в левом верхнем углу). При землетрясении в Таншане погибло огромное количество людей (по разным данным, от 240 до 800 тысяч человек). При этом ИВК этой катастрофы, очень маленький – всего в 0,45. Причины этого вполне понятны. Во-первых, китайцев очень много – миллион туда, миллион сюда – кто их считает. Во-вторых, к природным катастрофам интерес людей немного меньший, нежели к технологическим. Ну и в-третьих, – несомненно китайское правительство сделало всё, что бы максимально уменьшить информационный шум относительно этой катастрофы. Можно смело говорить о том, что Таншаньское землетрясение сильно недооценено в информационном плане.

Нормальные

«Нормальные» катастрофы (подсвечены зелёным цветом) – катастрофы, в которых информационная величина самой катастрофы адекватна – соответствует масштабу самой катастрофы и количеству жертв. Примечательно, что все катастрофы из этой группы располагаются довольно плотно и имеют коэффициенты ИВК в узкой вилке: от 0,27 до 2,45. При этом, если не брать в расчёт катастрофу Боинга 747 (https://ru.wikipedia.org/wiki/Катастрофа_Boeing_747_в_Найроби) в Найроби, в 1974 году (крайняя левая метка на зелёном фоне), то вилка коэфициента ИВК будет ещё меньше: 1,03...2,45.

Переоценённые

Самая интересная группа на графике (подсвечена красным цветом). С одной стороны, катастрофы, которые (условно) можно занести в эту группу, «разбросаны» значительно сильнее, нежели «нормальные» катастрофы из зелёной группы. Но, вполне очевидно, что ИВК этих катастроф явно превышает их «весомость» и «значимость» по сравнению с «нормальными» катастрофами. Например, авария на Чернобыльской АЭС (https://ru.wikipedia.org/wiki/Авария_на_Чернобыльской_АЭС), имеет коэффициент ИВК – 4,91. А авария на АЭС Фокусима-1 (https://ru.wikipedia.org/wiki/Авария_на_АЭС_Фукусима-1), которая случилась совсем недавно (и практически по всем признакам: масштабу, типу аварии, количеству жертв (у Фукусимы их даже больше), воздействию на среду, отношению людей и так далее – полностью дублирует Чернобыль), имеет коэффициент ИВК – 2,09. Почему такие похожие катастрофы, так отличаются по информационному шуму вокруг них?

Также очень показателен коэффициент ИВК гибели Титаника (https://ru.wikipedia.org/wiki/Титаник) – 4,44. Это при том, что крушение Титаника далеко не самая серьёзная морская катастрофа XX века: ни по количеству жертв, ни по тоннажу судна, ни по трагичности обстоятельств катастрофы. Для сравнения, коэффициент ИВК для гибели, в 1945 году, германского пассажирского лайнера «Вильгельм Густлофф» – 1,37. Хотя на этом лайнере, даже по самым скромным подсчётам, погибло в три раза больше людей, чем на Титанике.

Ещё два очень забавных момента. Первый, с катастрофой под Смоленском (гибель польского президента, https://ru.wikipedia.org/wiki/Качиньский,_Лех), у которой коэффициент ИВК – 2,74 (видимо, в информационном плане, гибель польского президента значительно важнее, нежели авария на Фукусиме (ИВК 2,09) или авария «Челленджера», в 1988 году (ИВК 2,25)). Второй, с величиной коэффициента ИВК для расстрела поляков в Катыни (https://ru.wikipedia.org/wiki/Катынский_расстрел) – аж 4,97. Если судить исключительно по коэффициенту – Катынь не идёт ни в какое сравнение ни с Фокусимой, ни с Чернобылем, ни, даже, с трагедией в Таншане. Поляки потеряли во вторую мировую войну около шести миллионов человек, и, судя по информационному шуму вокруг Катыни, они все погибли именно там.

Аварию шаттла «Колумбия», думаю, также можно отнести к «красной» группе. Больший коэффициент ИВК, по сравнению с гибелью «Челленджера», объясняется тем, что эта катастрофа значительно ближе к нам по времени. Цунами в Юго-Восточной Азии (https://ru.wikipedia.org/wiki/Землетрясение_в_Индийском_океане_(2004), в 2004 и авиакатастрофу Тенериф (https://ru.wikipedia.org/wiki/Столкновение_в_аэропорту_Лос-Родеос) в 1977, можно рассматривать как «нормальные» катастрофы, с некоторым оттенком переоценённости.

Ну и Всемирный Торговый Центр (с коэффициентом 7,30) – стоящая на графике особняком, эта катастрофа полностью выпадает из общего ряда. Как правильно заметил Сергей Борисович – атака на ВТЦ, это некая реперная точка и такое повышенное внимание к этому событию обусловлено тем, что люди, может и не умом, но подсознательно понимают значимость и весомость данного события.

А выводы, из всего выше сказанного, очень просты:

• Существуют недооценённые и переоценённые, в информационном плане события;
• Информационная недооценённость или переоценённость события – абсолютно искусственный эффект, создаваемый конкретными людьми;
• Информационная недооценённость или переоценённость события – сознательный процесс, преследующий вполне конкретные цели и имеющий выгодополучателя.
• Наличие бенефициара предполагает наличие субъекта, с которого получают выгоду;

Следовательно, информационная переоценка или недооценка события – есть скрытый инструмент борьбы с противником – то бишь элемент, так называемой, информационной войны.

И резюмируя, хочу привести цитату Сергея Борисовича:

«Если вы рассматриваете некое событие, о котором идёт страшный крик, что это полный ужас и кошмар, что хуже не было и уже не будет – посчитайте реальные потери, сравните с информационными и задайте себе вопрос: когда мы говорим, что катастрофа пропиарена, это означает что кто-то или что-то (имея в виду информационные объекты), её всё таки пиарит. И в этом смысле, это очень хорошие основания утверждать, что информационная война существует не только в нашем воображении, но и в реальности...»

Николай Колесник

Источник: https://blog.kolesnik.info/2013/07/15/1/

ПРАВИТЕЛЬ И ПРАВИТЕЛИ

И у саней стираются полозья,

Когда их тянут не по снегу, по песку!

Лукавые, не стройте людям козни,

Не нагоняйте на людей тоску,

Чтобы раскаянье не стало поздним!