Радиостанция «Эхо Москвы»: Без дураков, Среда, 23 Январь 2008
http://echo.msk.ru/programs/korzun/58092/index.phtml
sys/logo_print
Без дураков
Новая еженедельная программа Сергея Корзуна

таблица из 2 столбцов и 2 строк
Ведущие:
Сергей Корзун
Гости:
Георгий Гречко
герой Советского Союза, Летчик-космонавт СССР
конец таблицы
Среда, 23 Январь 2008

СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем добрый вечер. С Вами генеральный продюсер радио "Бизнес ФМ" и ведущий программы "Без дураков" на "Эхе Москвы" Сергей Корзун и мой сегодняшний
гость Георгий Гречко. Георгий Михайлович, добрый вечер.

ГЕОРГИЙ ГРЕЧКО: Добрый вечер.

С. КОРЗУН: Космонавт №34. Помните еще свой порядковый номер?

Г. ГРЕЧКО: Конечно. У меня номер на машине 34.

С. КОРЗУН: Специально даже.

Г. ГРЕЧКО: Чтоб не забыл.

С. КОРЗУН: Чтоб не забыли. Человек, установивший мировой рекорд по просмотру фильма "Белое солнце пустыни" на орбите. За один полет сколько раз?

Г. ГРЕЧКО: Ни разу.

С. КОРЗУН: 15. Говорят, утверждают коллеги-журналисты.

Г. ГРЕЧКО: Это на старте. Перед стартом своим и чужими, где я дублировал.

С. КОРЗУН: А на орбите, что вообще никакого кино?

Г. ГРЕЧКО: У нас не было.

С. КОРЗУН: Человек, улыбку которого не только сравнивают с улыбкой Юрия Гагарина, но говорят, что и превосходит она ее. А Вы знали Юрия Алексеевича, да?
Вы же принимали непосредственное участие в запуске.

Г. ГРЕЧКО: Да, мне посчастливилось с ним тренироваться. И, конечно, это было очень интересно. Я первое время все смотрел на него и сверлил его глазами.
Ну, челок был в космосе. Значит, он чем-то от нас обычных людей отличается. Вот я крылья искал, или нимб там. Только потом уже через много лет мы пришли
вот космонавты, когда нас сначала обожествляли, потом ругали очень сильно. И мы решили: а кто мы на самом деле? Пришли к очень простой формуле: обычные
люди, работающие в необычных условиях.

С. КОРЗУН: Вот Вы сейчас о себе как можете сказать? Если одним словом. Космонавт: Ученый? Человек…

Г. ГРЕЧКО: Бывший космонавт, бывший ученый, но еще человек.

С. КОРЗУН: (СМЕХ). Сразу по всем категориям. Георгий Михайлович, вот дважды герой Советского Союза. Три полета в космос. В свое время рекорд, он, кстати,
побит уже. Побили Ваш рекорд?

Г. ГРЕЧКО: Ну, конечно.

С. КОРЗУН: Пребывания в космосе, да, по совокупности.

Г. ГРЕЧКО: Я там месяца 2 или 3 был человеком, который единственный на земле, который был дольше всех в космосе.

С. КОРЗУН: Но, тем не менее, мировой рекордсмен. Если с "Белым солнцем пустыни" не получилось, да, то, по крайней мере, с этим было, и вполне зафиксировано
всеми службами.

Г. ГРЕЧКО: Да, у меня есть какой-то сертификат на эту тему.

С. КОРЗУН: А знаете, о чем Вас спрашивают слушатели "Эхо Москвы" в первую очередь, то что приходит на сайт? Два вопроса, которые, наверное, кажутся сейчас
важнее космонавтики. Первое, не жалеете ли, что уступили свое место Борису Ельцину на выборах в Верховный Совет? И второе, кто Вас надоумил подписать письмо
против Ходорковского? Вот два вопроса. Без дураков, давайте, да?

Г. ГРЕЧКО: Пожалуйста. Ну, естественно. А чего мне врать? Мне уже поздно врать. Если уж раньше не научился, то теперь уж поздно. Так вот насчет Ельцина.
Понимаете, меня подвела такая привычка принимать вызов. Сижу я, занимаюсь своим делом, организовал лабораторию по исследованию атмосферы земли космическими
методами в институте физики атмосферы. Звонок. Приходите к нам на собрание. Мы хотим узнать Ваше понимание текущей обстановки. И хотим выдвинуть Вас в
Верховный Совет. Я подумал и не подумал, но принял вызов. Понимаете, вот придут несколько человек и Вы. А у меня какие-то были тогда соображения. Ну, одно
из соображений было очень простое. Вопрос был всегда такой типичный: что важнее, экономика или политика? И все тогда были политизированы и говорили – политика.
А я говорил – экономика. И это вызывало удивление. Но я доказывал свою точку зрения. Говорил: экономика – она производит. А политика делит. Если экономика
ничего не произведет, политикам просто нечего делить. И еще какие-то у меня была проекция как бы событий в странах народной демократии на Россию, потому
что у них на несколько лет все шло вперед. И можно было по ним понимать, что происходит у нас. И вот я пришел туда. Были какие-то другие кандидаты. Мы
отвечали на вопросы. Им понравилось, как я отвечаю. Они сказали: мы будем за Вас голосовать. Потом из института соответствующего… прошу прощения, я простудился
тут. Потом из какого-то госпиталя позвонили и я… понимаете, вот такая манера принять вызов. Вот говорят, надо с кем-то посоревноваться. И я вызываюсь…
А кончилось это все ужасно. Потому что я уже сижу в Доме Союзов. Уже последний этап. Уже кого-то здесь выберут. Уже просто не в президиум, конечно, а в
Верховный Совет. И я пришел пораньше, сижу и думаю: Гречко, зачем ты здесь сидишь? Во что ты ввязался? Что тебе важнее в жизни? В чем ты разбираешься?
Наука. А зачем ты здесь? И я обнял так голову руками, уперся взглядом в пол и думаю, что делать. И вдруг передо мной останавливаются чьи-то ботинки. Я
поднимаю голову, лицо знакомое, а чего-то не могу вспомнить, кто это. И вдруг, то ли я узнал, то ли он сказал – Ельцин. Я думаю, Боже мой, вот сам явился,
я говорю, что я все равно свое место уступлю. Я не буду выбираться. Вот скажите, Вы хотите здесь быть избранными, в Москве, или у себя в Свердловске? Он
меня обманул. Он сказал, что, он так сказал, что он меня этим купил. Он говорит: пусть выбирают здесь. Здесь меня выгнали, здесь меня пусть и выберут.
Но он не сказал, что у него был самолет, и если его здесь не выбрали, он бы тут же перелетел бы в Свердловск, и там бы его выбрали. Вот этого я не знал.
И мне понравилось вот это: меня здесь выгнали, пусть… Я говорю: ну, хорошо, я тогда отдам свои голоса Вам. И потом я там, если прочтете книгу Ельцина что-то
там "Записки президента", я забыл. Он об этом пишет, что в Гречко умер артист, потому что он имитировал борьбу. Хотя он же пообещал мне, что он уйдет.
И ушел. А я не имитировал борьбу, я должен был уйти победителем. Т.е. не как побитая собака, а я сначала должен доказать, что достоин, а потом после этого
уйти. Ну, и я там в конце, а там оказалось все подстроено. Какие-то специальные люди собраны, уже там распределены заранее роли. И я понял, когда выступали,
если кто-то говорил фамилию "Ельцин", то такой шум поднимался, что дальше уже говорить нельзя. И поэтому слово Ельцин я сказал в конце. Я сформулировал
так, что в России за одного битого двух не битых дают. А вот Ельцин у нас сейчас самый битый. Поэтому я уступаю ему. И еще я сказал: у нас 11 человек,
а России нужны двое самых лучших. Вот я себя самым лучшим не считаю, поэтому ухожу. Вот кто из Вас, я призываю, тоже не считает себя самым лучшим, тоже
возьмите самоотвод. Потому что москвичам разбираться в 11 человеках, все равно невозможно. Но все остальные посчитали себя самыми лучшими и не ушли. Вот
так.

С. КОРЗУН: Георгий Михайлович, утверждают некоторые, что Вам было дано партийное задание… Вы же были, наверное, членом партии?

Г. ГРЕЧКО: Да, конечно.

С. КОРЗУН: И даже, наверное, на руководящих должностях были партийных.

Г. ГРЕЧКО: Никогда ни на каких должностях.

С. КОРЗУН: Не были.

Г. ГРЕЧКО: Даже я в институте все закончил, у меня за время обучения в институте не было ни одной 4, все 5. но первыми получали распределение те, кто, кроме
того, были руководителями комсомольскими. Я никогда не был ни в руководящих комсомольских, ни в руководящих партийных.

С. КОРЗУН: Т.е. задания не было от КПСС выставить свою кандидатуру против Ельцина.

Г. ГРЕЧКО: Так, наоборот, я ему уступил.

С. КОРЗУН: Ну, вот тогда это считаю хитрым ходом, который продуман был с самого начала – выставить известнейшего человека против Ельцина, который потом
сам снимает свою кандидатуру, и Ельцин триумфально проходит…

Г. ГРЕЧКО: Говорят, что да, что было запланировано, что победить должен я и, по-моему, директор завода ЗИЛ.

С. КОРЗУН: Все-таки КПСС планировало, да, наверное.

Г. ГРЕЧКО: Я это потом все узнал. Что вот на это было рассчитано, и специально зал был подобран. Все. Но вот мой уход видимо эти карты смешал. Но Вы знаете,
я не участвовал ни в каких играх, и не знал о них. Я просто Вам честно рассказал. Я пришел и спросил себя: зачем ты здесь? Ты же не интересуешься. Ты же
не политик. Тебе нужно наука. И, кроме того, понимаете, у меня был свой взгляд всегда. А уже начинал понимать, что людей со своими взглядами, помните поднятую
руку Сахарова и взгляды на него, вот я не хотел быть битым, никогда не поддержанным. Т.е. я мог бы представить, что я с какой-то инициативой выступаю.
Меня сначала заголосуют, потом выгонят. Зачем мне все это надо? Т.е. с нашей вот, если считать нас белыми воротничками, наукой, то с нашей точки зрения
все-таки политика – это грязное дело.

С. КОРЗУН: И Вы больше в политику не пошли.

Г. ГРЕЧКО: Нет, конечно.

С. КОРЗУН: И никаких политических инициатив больше не предпринимали.

Г. ГРЕЧКО: Не дай Бог.

С. КОРЗУН: Ну, тогда по второй части. По поводу Ходорковского. Чего так высказались?

Г. ГРЕЧКО: По Ходорковскому все очень просто. Значит, кто меня заставил. Мне, подождите, кто же мне тогда миллион долларов заплатил? Я забыл. Т.е. дали
много денег, и я подписал письмо.

С. КОРЗУН: А, ну, это , наверное, Березовский. Он всем давал много денег.

Г. ГРЕЧКО: Ну, сами понимаете, это шутка. Понимаете, когда мне принесли это письмо, то я вспомнил, что я помню. И я помню, что Ходорковский добывал нефть,
которую называл не нефтью, а какой-то там скважной жидкостью, и поэтому платил налог со скважной жидкости копейки. Перепродавал ее дочке своей. Дочка продавала
по большим ценам, но деньги уже шли Ходорковскому. Я знал, что у Ходорковского очень большой доход от нефти, но идет к нему в карман. А советско-вьетнамская
небольшая нефтяная компания дает государству налоги больше, чем все эти наши нефтяные гиганты. Вот и еще.

С. КОРЗУН: Так, может, не только Ходорковского надо было посадить? Если Вы говорите про все гиганты.

Г. ГРЕЧКО: Ну, т.е. Вы хотите сказать, что я должен был дописать: прошу к этому обвинению Ходорковского…

С. КОРЗУН: Да прибавить список поименно.

Г. ГРЕЧКО: Абрамовича там еще Потанина и прочих, прочих, кто там, да?

С. КОРЗУН: Ну, если следовать логике ученого, то, наверное.

Г. ГРЕЧКО: Поскольку речь шла о Ходорковском, и я знал вот эти штучки, и еще. Ведь куда должны идти налоги? Самым бедным. Бюджетникам. Должны идти врачам
обычным. И учителям обычным. Т.е. не платя налоги, или как он говорил, минимизируя налоги, он просто грабит нищих. Но даже грабители, они же нищих не грабили.
Грабили, ну, если там вспомнить Робин Гуда, грабили богатых, а нищим даже помогали. Вот эти были для меня, значит, аргументы, чтобы подписать письмо против
Ходорковского.

С. КОРЗУН: Сейчас не изменились Ваши взгляды, учитывая, кому пошло имущество бывшее ЮКОСА и Ходорковского, которое, в общем, так прилично работало, да,
и сейчас не валяется в пыли в огороде.

Г. ГРЕЧКО: Конечно, частная собственность более эффективна. Ну, давайте честно скажем. Он более эффективен для своего кармана. А кто не платя налоги, больше
грабил бедных наших. Ведь наша страна – это единственная страна, где есть работающие бедные. Если где-то есть работающий, он не бедный. Так вот он грабил.
Кто грабит больше, Ходорковский, или те, кто купил его империю? Ну, я уже сейчас не знаю. Я только по этому поводу могу сказать: пусть этим займутся следователи,
и выполнят совсем простую формулу. Вор должен сидеть в тюрьме.

С. КОРЗУН: Чтобы закрыть эту тему, вопрос к Вам совершенно аналогичный по этим двум эпизодам. Не жалеете о том, что тогда уступили место Ельцину? И не желтеете,
что подписали, вот это письмо?

Г. ГРЕЧКО: То, что подписал письмо, не жалею, потому что вот эти аргументы. Вы знаете, здесь, где мы с Вами сидим, сидела ведущая, а на проводе был Войнович.
И вот мы с ним спорили. Он был за Ходорковского, я был против. Он меня не убедил. Я, наверное, его тоже не убедил. Но вот те аргументы, которые я сейчас
привел, если хотите, вот опровергните эти аргументы.

С. КОРЗУН: Я просто спрашиваю. Мне интересна Ваша точка зрения.

Г. ГРЕЧКО: Вот я ее и высказал.

С. КОРЗУН: А про Ельцина?

Г. ГРЕЧКО: Про Ельцина, понимаете, Горбачев очень много говорил и руками разводил. А Ельцин был решителен, скажем, были случаи зафиксированы, когда он на
работу пешком шел. Хотя после того, как говорят, он прошел 100 метров, он опять в машину садился.

С. КОРЗУН: Какая же улыбка у Георгия Михайловича, скажу я Вам.

Г. ГРЕЧКО: Т.е. на фоне Горбачева, который извивался, как змея до тех пор, пока не укусил себя за собственный хвост. На этом фоне такой решительный рубака
Ельцин казался все-таки более прогрессивным. Ну, а потом, я вот сейчас слышал Гайдара, он сказал, что то, что сейчас происходит, я не могу оценить. А через
5 лет могу. Вот прошло 5 лет, и я могу сказать: чума на оба их дома.

С. КОРЗУН: Георгий Михайлович Гречко гость программы "Без дураков" на "Эхе Москвы". Ну, до новостей еще чуть-чуть успеем, наверное, про политику. Вы отметились
в прошлом году…

Г. ГРЕЧКО: Я в политике ничего не понимаю.

С. КОРЗУН: Да, понятно, естественно. Не участвовал, не привлекался, не был. Ну, политика в Вас понимает в Вас очевидно, если призывает вас в какой-то степени.

Г. ГРЕЧКО: Говорят, что если ты не занимаешься политикой, политика займется тобой.

С. КОРЗУН: Да, да. Вот Вы отметились неосторожным высказыванием. Напомнить его, нет? По поводу приемника-то нынешнего г-на Медведева. Сказали, что страна
не выберет человека, который провалил национальные проекты. Было такое?

Г. ГРЕЧКО: Да, понимаете, вот получается, что я правильно говорю сейчас, что я не понимаю ничего. Потому что мне казалось, что в условиях монополизма национальные
проекты будут только использованы, чтобы привлечь национальные деньги и потом распилить их. И вот я читаю "Московскую правду", я видно все время не ту
газету читаю. И там вот все время рассказывается, как плохо идут национальные проекты. Оказывается, и я не прав, и "Московская правда" не правда. Оказывается,
так хорошо идут проекты, что тот, кто их ведет, должен возглавить страну. А я думал, что плохо ведут, и он не должен. Поэтому я говорю, я ни в чем не разбираюсь.
Я сейчас вообще переставал интересоваться. Поскольку я понял, что я ничего не понимаю, ни в политике, ни в экономике, ни вообще в современной жизни ничего.
То я сейчас интересуюсь, что было 2 000 лет назад, 5 000 лет. А лучше вот 120 000 лет. Вот это интересно.

С. КОРЗУН: Ну. Оно и безопаснее вообще, во всех отношениях. Голосовать-то тоже не пойдете? Или пойдете все-таки?

Г. ГРЕЧКО: Почему? Я голосовал

С. КОРЗУН: И на последних выборах?

Г. ГРЕЧКО: Конечно.

С. КОРЗУН: И за президента пойдете голосовать?

Г. ГРЕЧКО: Пойду, конечно.

С. КОРЗУН: А есть выбор то? За кого голосовать то?

Г. ГРЕЧКО: Посмотрим. Зюганов себя снимет, Касьянов, значит, сейчас оправдается, что у него фальшивые, и будет кандидатом. Так что выбор будет.

С. КОРЗУН: Выбор будет в любом случае.

Г. ГРЕЧКО: Потом как можно представить себе нашу власть без Жириновского. Это ж вообще мрак.

С. КОРЗУН: Т.е. я понял, Вы пойдете голосовать за Жириновского.

Г. ГРЕЧКО: Нет, я еще не решил. Я хочу посмотреть, кто останется. Я же снимал в свое время кандидатуру. Вот Зюганов сейчас снимает кандидатуру. Может быть,
не будет выбора…

С. КОРЗУН: Т.е. с полупрофессиональным интересом следите за тем, что происходит накануне выборов.

Г. ГРЕЧКО: Вы знаете, вот я был в музее историческом в Иране. И видел клинопись "Законы царя Хаммурапи". Много тысяч лет назад он сказал: нельзя продавать
землю. Сейчас все кинулись продавать. И не только землю, но и озера, и реки, и леса. И суды говорят, что это правильно, что это законно. А вот Хаммурапи,
может быть, не зря предупреждал, может быть, через 5 лет окажется, что это неправильно. Может, тогда какой кандидат скажет, что нельзя продавать землю,
может, я за него пойду голосовать. Я еще не определился.

С. КОРЗУН: Георгий Михайлович Гречко, гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Ну, надеюсь, что с политикой мы завязали. Если своими вопросами
слушатели нас к этому не вернут, во второй части программы предполагаем поговорить совсем о других вещах. И, конечно же, о космосе. И, конечно же, о друзьях-соратниках,
о тех, с кем летали, с кем не летали, ну, и о всяких неопознанных явлениях, по которым Вы считаетесь специалистом. Георгий Гречко, вернемся в студию через
пару минут.

НОВОСТИ

С. КОРЗУН: Напомню, что гость моей сегодняшней программы Георгий Михайлович Гречко. Георгий Михайлович, вот Вы можете себе представить, что по какой-либо
причине, а причин был много к тому, вы бы не попали в отряд космонавтов и не летали бы. Вот чтоб Ваша жизнь была бы без космоса? Или это совсем другая
жизнь была бы?

Г. ГРЕЧКО: Нет, почему, конечно, это была бы другая. Я всегда говорю, что если бы не в космонавты, я бы попытался стать летчиком испытателем, если бы удалось.
Скорее всего, был бы, ну, неплохим инженером.

С. КОРЗУН: Первый раз Вы летали в 75-м году, последний в 85-м. Больше не планируете пока, нет?

Г. ГРЕЧКО: Нет, конечно. Понимаете, я был неплохим космонавтом. Так крупно ни в чем не проваливался в космосе. Крупных ошибок не делал. Помогал другим.
За других что-то делал. А сейчас ведь 76 лет, память не та. Уже реакция не та. Точность движений не та. И я не хочу быть тем, кому помогают другие, тратя
время и силы.

С. КОРЗУН: Ладно, в Вашем возрасте, по-моему, летали пассажиры коммерческие, правда, да, просто пассажиром на челноке слетать хотя бы, не хотелось бы?

Г. ГРЕЧКО: Пассажиром мне не интересно. Потому что я землю нашу красавицу видел сотни, значит, раз. И поэтому это у меня еще в памяти. Я это во сне вижу.
В альбомах свои снимки часто вижу. Потом я считаю, что не царское это дело туристов возить. Для этого будут вскоре уже частные фирмы, на которых будут
частников возить по даже меньшим ценам. Есть проекты отелей на основе нашего "Салюта".

С. КОРЗУН: В разработке помогали? Принимали участие в разработке этих проектов?

Г. ГРЕЧКО: Нет.

С. КОРЗУН: Не привлекали Вас, нет,

Г. ГРЕЧКО: Нет. Надувные там отели. А государство должно заниматься наукой, чтобы по Циалковскому. Космос должен дать бездну могущества и горы хлеба. Туристы
горы хлеба чего-то, по-моему, не давали.

С. КОРЗУН: Георгий Гречко в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы". А сейчас мы услышим. Нам не удалось, к сожалению, дозвониться до людей, с которыми
Вы непосредственно летали в космос. Но, вообще, у Вас друзей, знакомых и соратников много.

Г. ГРЕЧКО: Конечно.

С. КОРЗУН: Дважды герой Советского Союза Владимир Коваленок.

ВЛАДИМИР КОВАЛЕНОК: Мы работали, действительно, по одной программе. Готовились на орбитальную станцию "Салют-6". Но он сначала должен был я побывать раньше
на ней, но побывал он раньше. Георгий Гречко для меня образец порядочности. Именно такой житейской, мужской, именно интеллигентной чистоплотности в отношениях
между коллегами, друзьями, да, просто между людьми. Он человек от науки. Действительно каждую космическую минуту полета он использовал именно не как оператор,
а как ученый, работая на орбите. И у нас несколько даже, будем говорить, совместных взглядов. Это очень дотошный такой, скрупулезный оператор и ученый.
Я этого человек не просто уважаю, я его боготворю за его порядочность. Потому что тот Коваленок, который сегодня есть, стал благодаря именно его порядочной
жизни. А что случилось, пусть он сам расскажет.

С. КОРЗУН: Владимир Коваленок. А что у Вас случилось?

Г. ГРЕЧКО: Ну, мне очень приятно. Конечно, это преувеличение. Просто я честно ответил на вопросы. Значит, там подозревалось, что при стыковке Коваленок
несколько раз ударил станцию. А я…

С. КОРЗУН: Т.е. парковался неудачно. Как блондинка паркуется.

Г. ГРЕЧКО: Да. До характерного стука. Я когда осмотрел этот стыковочный узел, вышел в открытый космос, если бы, Вы представляете, что такое соприкосновение
7-тонной вещи с 20-тонной. Это уж, извините, но на тонком алюминии остались бы уж какие следы.

С. КОРЗУН: Ну, можно представить в воде, как два корабля сходятся.

Г. ГРЕЧКО: И никаких следов. Т.е. я честно сказал, что никаких соприкосновений не было. А ведь его за это, ну, хотели как-то наказывать. За то, что он чуть
не сломал там станцию. Я просто честно сказал. На меня там давили, конечно. Но на меня бесполезно давить. Меня нельзя заставить сказать неправду. Там можно
подробности приводить. Давление было очень тяжелым. Все больше и больше высокий руководитель в это давление втягивался. Ой, ну, в Центре управления полетом
уже ставки ставили. Сломают Гречко или не сломают. Выиграли те, кто ставили на меня. Но это не потому, что я какой-то такой вот уж сверх хороший. Я просто
честный.

С. КОРЗУН: А в чем ставки-то то были? Почему так давили на Вас? Там интересы какие-то соприкасались политические или бюджетные ассигнования были большие?

Г. ГРЕЧКО: Я потом узнал. Это было немножко смешно. Хотя мне было не смешно. Оказывается, вот какая штука. Если бы поврежден был стыковочный узел, то у
меня была целая куча инструментов, чтобы его ремонтировать. Эти инструменты были сделаны для космоса, они были необычные и очень красивые. И вот как мне
сказали, не знаю, якобы на телевидении было приготовлено выступление генерального конструктора, который должен был показать, вот какими инструментами Гречко
чинил поломанный узел. И мой отказ от того, что он был поломан, вот сорвал вот такую красивую передачу.

С. КОРЗУН: Ну, ладно, Георгий Михайлович, давайте, без дураков. Понимаю, что Вы очень любите шутить.

Г. ГРЕЧКО: Это без дураков. Вы знаете, это не шутка, потому что потом меня очень больно били. И там я помню, пригласил президент Мальты. Ему сказали, что
я занят по работе, хотя был в отпуске. И когда молодых космонавтов знакомили с отрядом, то меня приводили, как отрицательный пример. Что вот Гречко, нарушая
режим труда и отдыха, я просто больше работал, меньше спал и меньше ел, поставил под угрозу выполнение главной задачи длительности полета. Во-первых, я
не понимал, почему длительность полета – какая-то спортивная главная. Когда я занимался наукой. Я же не ел, не спал, ради того, чтобы починить там самый
большой телескоп, который был. А мне запрещали. Я думал, что меня ночью не поймают, но поймали. И я думал, что меня могут приводить, как пример, как надо
работать. А я потом спросил: так подождите, я сорвал длительность или не сорвал? Нет, Вы не сорвали, но могли. Я говорю: да уже знал свои силы, и потом
у нас врачи хорошие на Земле. Так что вот такие там дураки. За правду бьют не только в космосе.

С. КОРЗУН: И коньяк тоже тогда припомнили?

Г. ГРЕЧКО: Коньяк не припомнили, потому что я коньяк не проносил.

С. КОРЗУН: Это же история целая. Я напомню слушателям, тем, кто прошел (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ). Георгий Михайлович был одним из первых, наверное, кто пил коньяк
на орбите, причем чужой.

Г. ГРЕЧКО: Да.

С. КОРЗУН: Доставшийся даром.

Г. ГРЕЧКО: Коньяк я не проносил. Он выплыл из отделения со спортивным бельем. Там было написано "Элеутерококк К". Я сначала по простоте душевной стал спрашивать,
что это за " Элеутерококк ". Мне так с улыбкой сказали – концентрированный. Но насчет пил. Это неправильно. Скорее лизал. Вот смотрите. С одной стороны
на двоих было полтора литра. Можно упиться. А с другой стороны, 100, если кругло дней, два человека. На 200 человеко-дней. 7,5 грамм коньяка в сутки. И
чтобы почувствовать хотя бы слабое опьянение, или нарушение операторских функций, мужчине нужно 40 грамм спирта. А у нас было 7,5. Т.е. ни на какую операторскую
деятельность это не действовало.

С. КОРЗУН: А Вы дозы не объединяли там? Неделю, скажем, не пить, а потом раз на праздник развернуться. 7,5 на 7 получится больше 50 грамм.

Г. ГРЕЧКО: А зачем? Вы понимаете, тут было другое. Понимаете, к концу дня накапливалась усталость. И усталость не только физическая, но и какая-то такая
ментальная что ли. Нужна была какая-то разрядка. И вот у нас целая такая было, допустим, как отходить ко сну. Включаем любимую мелодию. Выбираем там, у
нас были карты, женщина выбираем самую лучшую карту. Это будет женщина дня. Потом выпиваем по 7,5 грамм, лижем этот коньяк. Потом, кстати, так и не допили.
И это была процедура. Зачем же лишать себя процедуры, которая тебя поддерживает. Один раз я нарушил. Почему? Потому что я вышел первый в скафандре не для
старта и посадки, а для работы. А это был первый выход. Там немножко система охлаждения была неправильная. В результате у меня лоб потел, было трудно смотреть
на рабочее место. А, с другой стороны, ноги отмерзли напрочь. Потому что и тогда, когда я вернулся из этого космоса, я первым делом схватил себя за ноги.
Есть у меня ноги, или нет. И потом вот тогда я действительно 10-дневную порцию 70 грамм, но 70 грамм опять же это ниже нормы опьянения.

С. КОРЗУН: Ну, это то, что врачи сейчас рекомендуют.

Г. ГРЕЧКО: И я залез в спальный мешок. И заснул. Очень долго спал. Потом проснулся. Уже чувствую, ноги есть.

С. КОРЗУН: Интересно, а есть вот какой-то эффект, отличается опьянение, скажем, там ну, хотя бы с этих 70 грамм на земле и в космосе? Есть какая-то…

Г. ГРЕЧКО: Ну, понимаете, 70 грамм коньяка, по-моему, ни на земле, ни в космосе не опьянят. Тем более, что я выпил, залез в спальный мешок и уснул.

С. КОРЗУН: Т.е. не буянили, мы поняли, да. Не пошли разбивать стыковочный узел.

Г. ГРЕЧКО: Нет, ну, конечно, я потом вылез, открыл без скафандра в космос. Еще раз вышел просто без скафандра погулял. Потом закрыл. Поджог там станцию.

С. КОРЗУН: А потом пришлось после Вас этот коньяк допивать, поскольку Вы не смогли все выпить. Там какой-то физический эффект в невесомости образовался.

Г. ГРЕЧКО: Ну, там все очень просто. Он пился, лизался, еще раз подчеркиваю, 7,5 грамм это столовая ложка. Значит, пока эта фляжка из нержавейки, ее можно
было вот так вот сжимать, она выдавала этот коньяк. Но потом там же и жидкость и воздух одинаково ничего не весят. Поэтому они смешиваются. И там образуется
пена. А пену уже никак не выдавишь. И как мы ни старались вытащить.

С. КОРЗУН: Ох, проблема-то.

Г. ГРЕЧКО: Не удалось. Мы бросили эту фляжку. А следующий экипаж сказал: а мы допили. Мы говорили: да невозможно. Мы все пробовали. Как помните, мартышка
и очки. Мы пробовали все. Ну, а они говорят, что, а мы делали очень просто. Один поднимался под потолок станции, а другой бил его по голове. Горлышко от
фляжки во рту. И по инерции коньяк идет в рот, потому что нет веса в космосе, а инерция есть. И они нас справедливо нас так немножко обидели. Сказали,
что вот видите, кроме высшего образования, надо иметь хотя бы среднее соображение.

С. КОРЗУН: Смекалку. (СМЕХ). Георгий Гречко, гость программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Есть много разных историй, которые Вам приписываются,
ну, или говорятся. Во-первых, вопрос, который пришел с пейджера: "Георгий Михайлович, у Вас есть брат, мне казалось, я видела Вас давно в театре с человеком,
ужасно похожим на Вас". Светлана спрашивает.

Г. ГРЕЧКО: У меня есть двоюродный брат.

С. КОРЗУН: А Вы на самом деле похожи, да?

Г. ГРЕЧКО: Да. Вы знаете, вот с Федей мы в 10 лет оказались на оккупации. И мы 10-летние ребята, обрабатывая вручную, без лошади, без коровы там 35 соток
земли. Кормили семья из 6 человек. Поэтому я его считаю родным, а не двоюродным. И знаете, когда я смотрю на современных 10-летних мальчиков, мне кажется,
что он и пустую лопату не поднимет. А 35 соток в ручную, это я Вам скажу.

С. КОРЗУН: Георгий Гречко гость программы "Без дураков". Мы еще спросили о Вас одного человека, с которым Вы, ну, наверное, лично не знакомы, но мнение
которого было нам интересно. Это Александр Проханов.

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Я сожалению, я лично не знаком с Георгием Михайловичем Гречко, с этим замечательным человеком, который принадлежит к той плеяде сверх
людей. К ней я причисляю космонавтов, особенно советских космонавтов. И когда слушаю выступления Гречко, он выступает часто по телевидению, я понимаю,
что он не просто военный летчик, не просто инженер, не просто человек разведки. Он совершенно большой такой гуманитарной компоненты, которая не до конца,
к сожалению, ясна и не видна. Он ищет ответы на древнейшие вопросы. Он ищет ответы на загадочные, таинственный явления, которые томят разум на протяжении
тысячелетий человеческих. И для меня он человек ренессанса.

С. КОРЗУН: Это, напомню, был Александр Проханов. Но Вы-то как раз развенчивали. Говорили, что нет ничего там, ни осколков Тунгусского метеорита не нашли,
ни летающей тарелки не нашли в очередной экспедиции. Вместо нее холм, поразительно напоминающий опрокинутое блюдце было. Или все-таки Вы на самом деле
чего-то нашли, что упорно скрываете от всех.

Г. ГРЕЧКО: Ну, мне это интересно.

С. КОРЗУН: Это интересно, да.

Г. ГРЕЧКО: Космонавт, который летает в космос, конечно, рад был бы полететь дальше. Но пока наша техника этого не может, то остается надеяться, а вдруг
прилетят те, кто дальше нас пошел в развитии космонавтики. И поэтому я очень много книг на эту тему читаю. И вот в Иран меня пригласили открыть выставку
советской космонавтики. Я попросил, чтобы меня свозили в Персиполис, где несколько изображений бога с крыльями и с шасси вместо ног. Я об этом слышал,
мне хотелось посмотреть это своими глазами. Там есть круг, в котором он сидит. А бывает этот круг с крыльями, что символизирует 10-ю планету. Нибир. В
общем, это все очень интересно. Я понимаю, что вот те огни, которые летают, которые называют НЛО. Неопознанный летающий объект. Что, они все-таки летают
эти неопознанные объекты. Только я истинно славянская душа, поэтому мне все-таки надо потрогать. Поэтому я не исследую то, что летает. Не наблюдаю за ними.
Хочу потрогать. Вот потрогать есть шанс. Если Тунгусский метеорит был корабль, может быть, найти кусочек, не удалось. Когда Захарий Сечин, такой американский
писатель, опубликовал в своей книге снимок летающего блюдца, сидящего 20 лет на Синае. И в комментарии он очень сожалел, что не мог туда дойти. Я пригласил
его туда, организовал экспедицию. Мне помогли друзья. Он, правда, отказ… Я даже предложил ему возглавить экспедицию. Он отказался и спросил с меня 15 000.
Но у меня не было 15 000. Поэтому пошли без него. Мы нашли это место. И действительно это очень похоже на летающую тарелку. Это такие круги разного диаметра
друг на друге. Единственное там вот не было этой башенки посредине. Но это был чисто природный холм беленький, красивенький и такой слоистый, все. Каждый
следующий диаметр меньше предыдущего, поэтому можно было или ошибиться, принять его. Или для того, чтобы книжка стала больше интересной, то сказать, что
это НЛО. Я склоняюсь к этому, потому что иначе он бы поехал бы с нами туда Сечин. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как найти большой камень, поставить
в середину, чтобы это уж совсем НЛО с кабинкой было. Ну, а для любителей экзотики могу рассказать, что там по Сечину должна быть пещера, через которую
фараоны уходили в бессмертие. Значит, эту пещеру мы там не нашли, но нашли маленькую пещерку. И Чернобров, вот очень известный человек, который возглавляет
"Космопоезд", такую организацию, ищет вот тоже следы как-то, может быть, пришельцев, инопланетян, атлантов, очень интересный человек, очень опытный, он
там нашел маленькую пещерку. Стал ее раскапывать. И результате по возвращению он попал не домой, а в больницу с отнявшимися ногами и без понятной этиологии.
Т.е. он пролежал больше двух недель. Потом ноги пришли в норму. Мне кажется, что в эту пещеру падали 1000 лет какие-то мелкие зверьки, птички и там собралась
такая атмосфера, а он дышал тяжело, когда разрывал эту пещеру. Он считает, что это проклятие фараонов. Ну, я согласен. Это красивее.

С. КОРЗУН: Георгий Гречко в программе "Без дураков" на радио "Эхо Москвы". Георгий Михайлович, сейчас мы от этих самых вещей хотели перейти в другую. Тут
еще ну вот вопрос по интернету пришел, наверное, через смс. Нет, с пейджера. "Скажите, пожалуйста, насколько Вы верите, что американцы действительно ходили
по Луне?"

Г. ГРЕЧКО: Абсолютно уверен. Гарантирую своей головой, что они там были. Дело в том, что у нас было соревнование, кто первым полетит на Луну. Поэтому очень
ревниво следили за каждым шагом друг друга. За испытаниями двигателя, топлива, спасательной системы, связи. И мы четко знали, что они нас обогнали на некотором
этапе. И для тех, кто сомневается, две вещи скажу. Когда весь мир наблюдал, как Армстронг и Олдрин ходят по Луне, то только у нас было естественно "Лебединое
озеро", а у китайцев был какой-то патриотический фильм. Но мы космонавты сидели на Шабаловке, и антенны, которые принесли нам изображение, были направлены
не на Голливуд, а на Луну. Т.е. сигнал шел с Луны. Об этом, кстати, можно прочитать в журнале. Журнал есть у нас космические новости "Новости космонавтики".
Вот там это четко написано. Т.е. сигнал шел оттуда. Откуда взялись слухи, и на чем они могут быть основаны. В космосе у меня было удостоверение начальника
почтового отделения, первого почтового отделения в космосе. Мое дело было погасить конверты для почтовых музеев мира.

С. КОРЗУН: Т.е. проштемпелевать молоточком.

Г. ГРЕЧКО: Но в невесомости это оказалось непростым делом. Давишь на штемпель, сам поднимаешься вверх, а отпечаток плохой. Бьешь, в невесомости отскакивает
штемпель и второй раз бьет. Опять плохой. Кое-как я там приспособился. Но особенно первые отпечатки были достаточно плохие. Потом я в одном… да, потом
штемпель мы этот вернули, и он был уничтожен. Ну, так нам сказали. А потом я в одном из почтовых музеев побывал, посмотрел свои конверты, блестяще отпечатаны.
Т.е. конверты были в космосе. Штемпель был. Ну, плохо получилось, подправили. Следовательно, если американцы свой флаг сняли, а там ну какой-то дефект
на пленке. Сняли вот этот отпечаток знаменитый ноги. А плохо получилось. Ну, подсняли в Голливуде. Но это не значит, что они там не были и все прочее.
Так что гарантирую своей головой, что они там были. Вы поймите, мы же соревновались. С какой бы с плохо скрываемой радостью я бы сказал сейчас: да не были.
Вы знаете, Не были.

С. КОРЗУН: Георгий Гречко. Вспомнил, о чем хотел Вас спросить. Времени остается не так уж много. Вы сами упомянули о славянской душе. Ну, в общем, общеизвестно,
что отец у Вас украинец, мать белоруска, с белорусскими корнями. Вы сами питерец, вроде как представитель Советского Союза…

Г. ГРЕЧКО: Нет, я ленинградец.

С. КОРЗУН: Ленинградец. А, не питерец.

Г. ГРЕЧКО: Ленинград – была такая интеллектуальная столица. А Питер вот почему-то говорят бандитский Петербург.

С. КОРЗУН: А я о славянской душе. Отличается чем-то в Вашем понимании славянская душа от души, скажем, татарской, от души, скажем, еврейской?

Г. ГРЕЧКО: Конечно, у нас свои недостатки, свои достоинства, естественно. Вот Вы знаете, первое, что я понял, что во время войны, о хлебе мы мечтали. В
основном питались картошкой. Утром варенная, вечером жаренная. В обед, печеная, тушеная и т.д. Но будучи бедными, люди как-то поддерживали друг друга,
делились. Т.е. вот мне казалось, вот душа хорошая была. Но ее испортил квартирный вопрос, потом вот видимо вот эта базарная экономика. Хотели построить
рыночную, построили базарную. И поэтому вот я не чувствую той доброты, которая была в очень трудное время.

С. КОРЗУН: А доброта, она была именно как свойство славянской души? Или как некое общее? Ведь Ленинград, я думаю, что город такой интернациональный, что
мало…

Г. ГРЕЧКО: Нет, конечно, и армяне, и грузины, может быть, есть какие-то злые нации, я не знаю, но просто я хочу сказать, у каждой нации есть свои плюсы
и свои минусы. Вот только до войны подшучивали друг над другом, анекдоты рассказывали. В частности армянское радио. А сейчас чуть ли не убивают друг друга.
Вот это я и говорю, что раньше все-таки люди были добрее.

С. КОРЗУН: Вы считаете, что это экономическая составляющая их испортила?

Г. ГРЕЧКО: Я думаю, что это политическая составляющая, потому что, как мне кажется, я повторяю, я ничего не понимаю в политике, любому государству нужна
маленькая победоносная война. И нужно какое-то видимо кровопролитие, чтобы взять это как причину для каких-то решений. Ну, вот, наверное, это происходит.
Раньше, мне казалось, этого не было. Поэтому мне кажется, что нас испортил квартирный вопрос и базарная экономика. Мне кажется, нельзя было в России базарную
экономику. Все-таки в России никогда не было стремления, богатый не был образцом. А вот была, по-моему, у нас справедливость главное. А сейчас наоборот.
Бери от жизни все. Как пример сейчас вот о богатых. Вот мобильник золотой, мобильник из белого золота я сегодня по телевизору слышал, мобильник из бриллиантов.
Ну, зачем, если он работает и железный и пластмассовый. И вот таким образом вот все время нам показывают очень богатых, которым некуда деньги девать. И
в то же время мы и без телевизора видим бедных. И вот этот разрыв все-таки ну не любят у нас богатых. Ну, Била Гейтса, конечно, любят, потому что он начал
в сарае. И денег, говорят, больше половины раздал на благотворительность. А вот чувство справедливости всегда было. А сейчас, ну, кто может сказать, что
жизнь справедлива?

С. КОРЗУН: Самый последний короткий вопрос под короткий ответ. Ваш любимый тот, из него Вы поймем, за что Вы ратуете. Вот поднимаете рюмку коньяка, уже
не слизывая его.

Г. ГРЕЧКО: Быть добру. За женщин. К тосту за женщин я еще говорю всегда алаверды. За самое лучшее, что есть у наших женщин, за нас мужиков.

С. КОРЗУН: Георгий Гречко был гостем программы "Без дураков". Спасибо огромное, Георгий Михайлович за то, что согласились прийти и ответить на наши вопросы.
Удачи Вам.

Г. ГРЕЧКО: Спасибо.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»