Новости

Свидетели рассказали, что слышали стрельбу и видели, по меньшей мере, одного человека, судя по всему, мертвого, который лежал на площади Пуутори. Корреспондент Yle передал, что тело накрыли. Как минимум два человека получили ранения, один из них — на площади Кауппатори, что в нескольких кварталах от Дровяной площади.

Attaque au couteau à Turku, en Finlande https://t.co/0DQCyN2AzC via @lp_lapresse

— Garoloup (@PBelley) 18 августа 2017 г.

Подозреваемому в нападении прострелили ногу. Полицейские задержали его. Горожан попросили избегать поездок в центр города.

SENSITIVE |

Several people were stabbed in Finnish city of #Turku, 1 person was arrested pic.twitter.com/yQKSuGBZSZ

— Vocal Europe (@thevocaleurope) 18 августа 2017 г.

Колонки

Пять лет назад, 17 августа 2012 года, перед Хамовническим судом города Москвы было людно. Несколько сот человек топталось по газонам. Иногда начинали выкрикивать лозунги. Полицейские кричащих методично отлавливали. Журналисты гонялись за звездами околополитической тусовки — изловили Чхартишвили-Акунина, записали синхрон. Обложили Парфенова, выслушали. Взяли в кольцо Антона Носика, тоже выслушали. Было жарко, и гневные представители казачества потели под папахами, бурок не было, только футболки. Выглядели их наряды довольно комично. Казаки тоже что-то кричали, но их никто не отлавливал. Чуть в стороне стояла группа дам в возрасте с плакатами «Движение за нравственность» и «Зло должно быть наказано». Закон, дающий право карать за групповое стояние с плакатами, был к тому времени уже принят Государственной думой, но дам полиция не трогала. Видимо, полицейские тоже считали, что зло должно быть наказано.

А один масштабный полицейский — хорошо помню это умиротворяющее зрелище — просто спал, раскрывши рот, в припаркованном неподалеку служебном «форде». И еще — наверное, чтобы совсем уж добить ощущение реальности — среди всего этого содома играл вживую струнный квартет.

И да, действительно, то, что происходило, было ведь невозможным. Этого нельзя было себе представить. Это казалось выдумкой второсортного постмодерниста, низкобюджетным фильмом про несложившееся будущее. Под звуки струнного квартета, которые, впрочем, до зала суда едва ли долетали, судья Марина Сырова зачитывала приговор трем участницам группы Pussy Riot — Надежде Толоконниковой, Марии Алехиной и Екатерине Самуцевич. С немыслимыми формулировками и ссылками на правила Трулльского собора, который, если вы вдруг забыли, состоялся в Константинополе в конце VII века нашей эры. Увечила трем девушкам жизнь: реальный срок, зона и все ее прелести (Самуцевич приговор заменили на условный несколько позже). Реальный срок за деяние, к которому как ни относись, а все равно не найдешь состава больше, чем на пятьсот рублей административного штрафа. Следователи, однако, нашли, общество, если верить тогдашним социологическим опросам, одобрило, а судья Марина Сырова поставила в деле точку.

Счетчик времени закрутился назад, мы без особых затрат и покупки билетов отправились в прошлое всей страной

Наверное, уже и до того было понятно, на какую дорогу свернула родина. Дума начала свою последовательную работу по отмене гарантированных Конституцией гражданских свобод. Задвигались челюсти «болотного дела», пережевывая случайных жертв. Ну, а уж после того… После того был «закон Димы Яковлева», действие, совсем уж выводящее совершивших его людей за рамки, внутри которых еще возможны рассуждения об этике. Потому что если ты спокойно жертвуешь жизнями сирот ради мести за поруганную честь нескольких убийц в погонах, значит, ты готов вообще ко всему. Нет барьеров и нет ограничений. Были (и будут) бесчисленные уголовные дела, ошеломляющие своей нелепостью, была (и есть) война вкупе с прочими геополитическими успехами… И все же живо ощущение, что именно тогда, жарким летом 2012-го у Хамовнического суда что-то внутри страны хрустнуло. До этого были ушибы. Здесь случился перелом.

Буду откровенным, не побоюсь гнева прогрессивной общественности — сам перформанс внутри храма Христа Спасителя не показался мне таким уж ошеломляющим. Но потом оказалось, что настоящая его мощь не в самом событии, а в реакциях, в кругах на воде бытия. Я, например, помню, как модный в среде девочек-подростков певец, и, кстати, не он один, — многие «писатели», «деятели культуры», «телеведущие» и т. п., — как все они по ходу процесса рассуждали о гуманизме. Да, представьте себе, о гуманизме. О том, что тюрьма — это все-таки слишком и можно было бы ограничиться публичной поркой. Не превращаясь после этого в изгоев, оставаясь деятелями культуры, певцами и телеведущими, прыгая с шоу на шоу, пачкая своей мудростью сограждан.

И это тоже было страшно. Это значило, что на родине просто нет представлений о человеческом достоинстве. Это значило, что мысль о публичном унижении человека кажется здесь не только допустимой, но даже гуманной и доброй. Счетчик времени закрутился назад, мы, опровергая рассуждения рационалистов о невозможности изобрести машину для путешествий в прошлое, без особых затрат и покупки билетов отправились в прошлое всей страной.

И представитель правящей партии с парламентской трибуны не стеснялся рассуждать о том, что бессмысленный и безжалостный приговор суда тоже едва ли не акт гуманизма: «Вердикт, который вынесен судом, мера наказания для Pussy Riot вполне соответствует тяжести их деяния. Хотя вполне допускаю, что многим из тех, кто сегодня пришел в здание Хамовнического суда выразить свой протест против действий этой панк-группы и заявить об оскорблении чувств верующих, эта мера покажется слишком мягкой. Но считаю, что любое решение суда необходимо уважать».

Это ведь именно благодаря (хотя какое уж тут «благодаря») делу Pussy Riot появился «Закон о защите чувств верующих»

Да, вот они, пожалуй, правильные слова, делающие историю Pussy Riot важной вехой на нашем невеселом пути: это был момент, когда официальная Россия окончательно перестала стесняться. Законы можно переписать, Конституцию пустить на самокрутки, но держат еще стыд, чувство неловкости… Но если приговор, который зачитала тогда Марина Сырова, всерьез, не на юмористическом ток-шоу, может быть написан, зачитан, исполнен, значит, не осталось больше этих слабеньких сдержек. Все позволено.

И, конечно, наглядно стало видно, как Церковь превращается в элемент государственной репрессивной машины. Это ведь именно благодаря (хотя какое уж тут «благодаря») делу Pussy Riot появился «Закон о защите чувств верующих». Поток радостных новостей, и вот относительно свежая: в начале августа осужден очередной кощунник, житель Сочи Виктор Ночевнов, который «с октября 2014 года по август 2015 года в дни христианских праздников репостил карикатуры, на которых Иисус Христос, в частности, был изображен висящим на турнике, танцующим на стадионе, а также в виде тяжелоатлета на фоне олимпийских колец». Пятьдесят тысяч штрафа. Такие теперь у нас приговоры и такие хрупкие у верующих чувства.

Рука не поднимается написать, что ради этого двум девушкам стоило садиться в тюрьму. Такого не скажу. Но они свой выбор сделали, их система не съела и безумие ее не сломало, они живут и действуют. Им хватило смелости и силы. Вспомним открытое письмо Толоконниковой из мордовской зоны. Да и заслуженно популярную «Медиазону» — их, между прочим, детище — тоже вспомним.

Именно теперь, когда все, в общем, ясно и с вектором развития, который государство выбрало, и с перспективами этого самого развития, стоит отметить этот печальный юбилей. День, когда эта ясность начала появляться. Жаркий день у Хамовнического суда, спящего полицейского, казаков в футболках и струнный квартет.

Я тогда отошел покурить в соседний двор. А там — тишина, дети на качелях и влюбленные на лавочке. Ко мне подошел стрельнуть сигарету местный житель в растянутой майке, прикурил и спросил: «А что там вообще происходит-то?»

Я не знал, что ответить.

Новости

Осин пропал в районе Хорошево-Мневники. Он оставил мобильный телефон дома.

Источник агентства сообщил, что Осин уехал из своего дома на улице Демьяна Бедного на машине в сопровождении двух мужчин 15 августа около 20:00. Полиции известны приметы одного из спутников певца — на вид ему около 55 лет.

Евгений Осин известен как исполнитель песни «Плачет девушка в автомате».

Мнения

Почему именно Испания?

В Барселоне у джихадистов хорошо развита инфраструктура. Среди прочего это связано с мигрантами из Марокко и Алжира первого, второго и даже третьего поколения.

Местные власти много лет закрывали глаза на джихадистскую пропаганду в мечетях и исламских центрах. Внедрять агентов спецслужб в мечети считалось неприемлемым, чтобы не бросать тень на всю мусульманскую общину.

Еще одна серьезная проблема — недостаток информации и неправильная работа с ней. ЦРУ еще два месяца назад предупреждало испанские власти об угрозе теракта.

После теракта в Лондоне во многих странах Европы стали устанавливать специальные ограждения в местах массового скопления людей. Но улица Рамбла, на которую въехал первый террорист была простой целью: она не была перекрыта для транспорта. Теракт на Рамбле легко можно было предотвратить — есть и такие ограждения, которые способны не пропустить грузовик.

Обычно все дело в местных политиках, которые не хотят выделять на это деньги, — ведь, по их мнению, важнее организовать какой-то городской праздник. Таким образом, приходится ждать теракта, чтобы что-то изменить.

В последние годы Испания, борясь с тяжелой экономической ситуацией, последовательно сокращала расходы на содержание спецслужб.

Почему именно грузовики и автомобили?

Машины легкодоступны, ими может управлять любой. Даже владение ножом требует больше навыков, искусству ножевого боя нужно обучаться. Но когда начитавшийся экстремистских материалов молодой человек идет совершать теракт, для большей эффективности, конечно, есть прямой смысл выбирать машины.

Бомбы и пояса смертников остаются любимым оружием террористов. Но для создания такого оружия нужна развитая террористическая инфраструктура. Во многих странах есть базы, к которым подключены предприятия, продающие вещества, которые можно использовать при изготовлении взрывчатки. В эти базы попадают сведения обо всех покупках. В таком случае полиция может проверить, зачем какой-то человек купил 200 килограмм каких-то химикатов.

Вчерашний теракт вероятнее всего управлялся из ИГИЛ — об этом говорит масштабность и слаженность действий террористов. Но чаще всего автомобили для теракта используют одиночки, вдохновленные ИГИЛ. Чтобы это предотвратить, в Европе хотят создать аналогичную базе химикатов структуру, которая позволяла бы отслеживать, где, кем и какое транспортное средство было взято в аренду. Но это не даст стопроцентную гарантию безопасности. Хорошо подготовленный террорист может угнать машину.

Чего хотят джихадисты?

Главная задача террористов — заставить граждан Европы повлиять на свои правительства, чтобы те прекратили войну с ИГИЛ.

Однако теракты были и в Копенгагене, в Стокгольме, хотя никаких шведских войск ни в Сирии, ни в Афганистане, ни в Ираке нет. Люди, которые стоят за этим, считают, что Запад — единая цель. Джихадисты считают Европу одним большим врагом, для них нет разницы кого убить — лишь бы жертв было как можно больше. И ситуация будет становиться только хуже: чем сильнее мы давим на ИГИЛ — тем больше происходит терактов.

Если бы события, подобные стрельбе в парижском «Батаклане» происходили ежемесячно, то, возможно, это действительно запугало бы людей и смогло бы сподвигнуть Европу вывести войска из Сирии.

Новости

Кто именно станет зарубежным партнером КМЗ, пока не сообщается, но на заводе заявили, что это «одна из ведущих компаний по производству фототехники». КМЗ займется производством оптики для новых «Зенитов», а зарубежный партнер будет делать электронику.

Новый «Зенит» станет полнокадровой беззеркальной цифровой камерой. Он поступит в продажу уже в 2018 году и, как сообщили в КМЗ, будет стоить дороже айфона. На заводе пообещали сохранить уникальные особенности «Зенита». Фотоаппарат будут декорировать кожей и выпускать в двух цветах — темном и светлом.

КМЗ производил зеркальный малоформатный фотоаппарат «Зенит» с 1952 по 1956 годы. В СССР «Зенит» пользовался большой популярностью. Его продавали не только на внутреннем рынке, но и экспортировали, в том числе в Германию, Италию и Францию. Позднее КМЗ пыталось возобновить выпуск камер. Фотоаппарат с различными доработками выходил до 2005 года.

Новости

Перед собравшимися гостями и журналистами с рассказом об интерактивной городской скульптуре и проекте Lexus Hybrid Art в целом выступили Елена Салахетдинова (начальник департамента маркетинга и информационной поддержки продукта Lexus в России), Дарья Беглова (программный директор Москва-Сити) и сам автор паблик-арт объекта Cubed/Uncubed Виктор Поляков.

Что скрывает в себе куб?

Интерактивная скульптура Cubed/Uncubed вступает во взаимодействие с масштабной архитектурой Сити. Его соразмерность человеческим пропорциям дает возможность сопоставить себя с объемами городской среды. Грани куба расчерчены полигональными формами, медленно мерцающими в своем ритме. Угасая и загораясь, отдельные зоны обнажают внутреннюю структуру всего объекта. В соответствии с концепцией hidden art прикосновение к одной из точек на поверхности пробуждает куб ото сна, он становится полностью прозрачным, демонстрируя скрытый внутри него предмет. Увидеть его можно только за счет тактильного взаимодействия — касания ладони. Таким образом интерактивное произведение искусства на мгновение возвращает человеку сакральный опыт познания тайны.

Объект, заключенный внутри скульптуры, вдохновлен искусством оригами, напоминая о нем легкостью и геометричностью форм. Эстетика оригами — японского искусства складывания различных фигур из бумаги — близка искусной ручной работе такуми, японских мастеров, чьи стандарты и правила взяты за основу в создании автомобилей Lexus.

Сохраняя баланс между формой и содержанием, работа Виктора Полякова отвечает художественным принципам проекта Lexus, и в то же время задачам коллаборации Lexus Hybrid Art и летней программы Площади Сити. Site-specific скульптура органично вписывается в архитектурный контекст Сити и раскрывает его потенциал.

Виктор Поляков

Молодой московский художник и фотограф стал известен публике благодаря своему смелому диалогу с арт-средой. Виктор часто использует оптические эффекты, преображая пространство. Так, с помощью воды, зеркал или призмы художник позволяет зрителю взглянуть на привычные вещи под другим углом.  Сложный свет в фотографиях Полякова также создает новые интерпретации для вещей, которые используются в повседневной жизни: водная гладь преобразуется в космические текстуры, а комбинация пенопласта, света и дополнительных объектов создает ощущение межгалактического пространства.

Узнаваемость стиля художника позволила ему участвовать в нескольких значимых коллективных выставках: Московской биеннале молодого искусства, выставке «Теория волн» в Третьяковской галерее на Крымском валу, проекте Электромузея «Дух и цифра», а в 2016 году в «Гоголь-центре» прошла персональная выставка художника.

Cubed/Uncubed –– третья работа художника, которая продолжает развивать жанр паблик-арт. До этого Поляков устанавливал во дворе Третьяковской галереи на Крымском валу кинетическую скульптуру «Исход», а к московскому Дню города-2016 на Тверской улице появился интерактивный объект «Infinity krystall».

Общество

Культура

Новости

«Подобные символы демонстрируют историческую несправедливость, а их существование вызывает боль у тех, кто столкнулся с этими ужасами», — заявил мэр Сиэтла Эд Мюррей.

Статую Ленина в Сиэтле, крупнейшем городе штата Вашингтон на северо-западе США, в 1995 году установил американский гражданин Льюис Карпентер, купивший ее в Словакии. Сейчас монумент выставлен на продажу, а вандалы часто красят одну руку Ленина в красный цвет, символизирующий кровь.

На прошлой неделе в городе Шарлотсвилль в штате Вирджиния на юге США произошли столкновения сторонников и противников демонтажа статуи генерала Роберта Ли, героя южан в гражданской войне. Во время столкновений погибли три человека.

Литература

Иллюстрация: Hulton Archive/Getty Images

~ Перевод с английского: Светлана Силакова

Дело было в Монтане, на шахте «Дикие двойки», когда мне шел шестой год. Весной, летом и осенью — раз в несколько месяцев, пока не выпадал снег, — мы с отцом шли в горы, ориентируясь по меткам, которые старый Хэнкок сделал еще в 90-е годы XIX века. Отец тащил брезентовый баул, набитый кофе, кукурузной мукой, вяленым мясом и прочими припасами. А я — пачку «Сэтердей ивнинг пост», да, несла, почти всю дорогу. Хижина Хэнкока стояла на самой вершине горы, на краю лужайки в форме кратера. Над хижиной и на все четыре стороны — синее небо. Его собаку звали Синий. На крыше росла трава, свешивалась, как ухарский чубчик, на крыльцо, где отец с Хэнкоком пили кофе и разговаривали, передавая друг другу куски руды, щурясь в табачном дыму.

Я играла с Синим и козами либо наклеивала страницы «Пост» на стены хижины, уже покрытые толстыми слоями старых номеров. Ровненько, аккуратными прямоугольниками, одна страница поверх другой, сверху донизу в этой маленькой комнате. Долгой зимой, когда снег отрезал все пути, Хэнкок читал свои стены, страницу за страницей. Если набредал на самый финал рассказа, пытался придумать начало либо найти на других страницах на других стенах. Прочитав всю комнату, несколько  дней клеил новые газеты, а потом опять приступал к чтению.

Я не пошла с отцом той весной, когда отец впервые после зимы отправился туда и нашел старика мертвым. И коз, и собаку: все лежали на одной кровати. “Когда мерзну, просто накрываюсь еще одной козой”, — говорил Хэнкок.

— К чему это, Лу? Просто свези меня туда, высоко, и оставь, — все время упрашивал отец, когда я устроила его в дом престарелых. Только об этом он тогда и говорил: про разные шахты, про разные горы. Айдахо, Аризона, Колорадо, Боливия, Чили. Его рассудок начал мутиться. Он не просто вспоминал эти места, а думал, что и вправду находится там, в том времени. Думал, что я маленькая девочка, разговаривал со мной так, словно мне столько лет, сколько было на той или другой шахте. Говорил сиделкам что-нибудь наподобие: «Крошка Лу может прочесть “Наших добрых помощников”, от корки до корки, а ей всего четыре». Или «Помоги тете отнести тарелки. Хорошая девочка».

Каждое утро я приносила ему café con leche¹. Брила его и причесывала, водила взад-вперед, взад-вперед по вонючим коридорам. Почти все остальные пациенты еще не вставали, они звали кого-то, гремели решетками, давили на кнопки звонков. Старушки-маразматички забавляются сами с собой. После прогулки я привязывала его к инвалидному креслу — чтобы не упал, если попытается удрать. И начиналось: я с ним на пару… Вот что я вам скажу: я не притворялась, я ему не поддакивала — а по-настоящему отправлялась вместе с ним куда-нибудь. В шахту Тренч в горах над Патагонией — той, что в Аризоне: мне восемь лет, я вся лиловая от генцианвиолета — у меня стригущий лишай. Вечером мы все шли к обрыву: выбрасывали консервные банки и сжигали мусор. Олени и антилопы, иногда — пума подходили близко, не боялись наших собак. У нас за спиной, вдоль скалистых обрывов, которые на закате становились совсем багровыми, метались козодои.

Отец сказал мне «Я тебя люблю» всего однажды — перед самым моим отъездом в Штаты, в колледж. Мы стояли на берегу Огненной Земли. В антарктический холод. «Мы вместе прошагали по всему этому континенту… Одни и те же горы, один и тот же океан, сверху донизу». Родилась я на Аляске, но ее не помню. Он — когда был в доме престарелых — вбил себе в голову: должна помнить, и в конце концов я притворилась, что знаю Гейба Картера, что помню Ном и медведя в поселке.

Поначалу он все время спрашивал про мою мать: где она, когда приедет. Или ему чудилось, что она тоже здесь, и он с ней разговаривал, заставлял меня ее кормить — одну ложку ему, другую ей. Я тянула время. Она собирает чемоданы, она приедет. Когда он поправится, мы заживем все вместе в Беркли, в большом доме. Он успокоенно кивал и только однажды сказал: «Врешь, как дышишь». И сменил тему.

Однажды он взял и отделался от нее. Прихожу, а он лежит на кровати и плачет, свернувшись калачиком, как ребенок. Он рассказал все с начала до конца, словно бы в шоке, с подробностями, которые не относились к делу, словно очевидец какой-то кошмарной аварии. Они плыли на пароходе по Миссисипи; моя мать сидела в каюте и играла в карты. Теперь туда пускают цветных, и Флорида (его сиделка) обчистила их как липку — выиграла все их деньги, до последнего цента. Моя мать поставила всё, сбережения всей их жизни, в последней партии в пятикарточный дро-покер. Одноглазый свободный валет.

«Почему же я сразу не догадался, — сказал он, — когда увидел, как эта прошмандовка скалит свои золотые зубы, пересчитывает наши денежки. Она отвалила Джону — вон он, нашему Джону — четыре тысячи, не меньше».

— Закрой хлебало, сноб! — сказал Джон с кровати рядом.

И вытащил из корешка своей Библии шоколадку «Херши». Ему не разрешалось есть сладкое, а шоколадка была та самая, которую я днем раньше принесла отцу. Из-под подушки Джона торчали очки моего отца. Я взяла их. Джон принялся стонать и выкрикивать: «Ноги! Ноги мои ноют!» Ног у него не было. Диабетик, ноги ампутированы выше колен.

На пароходе отец сидел в баре с Брюсом Сэссом (мастером алмазного бурения из Бисби). Они услышали выстрел, а потом, спустя долгое время, громкий всплеск. «Мелочи на чаевые у меня не было, но мне не хотелось оставлять доллар». «Сноб-скупердяй! Как всегда!» — вставил Джон со своей кровати. Отец и Брюс Сэсс побежали к правому борту и успели увидеть, как течение уносит мою мать. В кильватере парохода алела кровь.

Он скорбел по ней только день — в тот день, зато про ее похороны толковал несколько недель. Собрались тысячи человек. Ни один из моих сыновей не пришел в костюме, но я чудесно выглядела и была мила со всеми. Был Эд Титмен, и посол, служивший в Перу, и дворецкий Доминго, и даже старый швед Чарл Блум из Маллана, штат Айдахо. Как-то Чарли сказал мне, что всегда кладет в овсяную кашу сахар. «А если у тебя нет сахара?» — спросила я. Умничала, нахалка. «Фсе равно клаа-ду-у».

В тот же день, когда отец отделался от моей матери, он перестал меня узнавать. И с тех пор командовал мной, как секретаршей или служанкой. Однажды я все-таки спросила у него, где я.

Я сбежала. Дурная кровь, уродилась в Мойниханов, вся в мать и в дядю Джона. Просто однажды после обеда взяла и укатила, прямо от дома престарелых умчалась по Эшби-авеню с каким-то никчемным латиносом на «бьюике “четыре дырки”»².

Мужчина, которого он описал, — и впрямь «моего типа», сомнительные личности с темными волосами — моя слабость.

_______________________

Примечания:

1 Кофе с молоком (исп.).

2 Прозвище модели «бьюика» с четырьмя вентиляционными отверстиями на крыле.

Новости

Роднянский уверен, что у фильма «Матильда» Алексея Учителя мало шансов на «Оскар». «Речь идет не о выборе лучшего российского фильма, что невозможно, уж слишком субъективны критерии выбора. Важно выдвинуть картину, способную победить в голосовании членов Американской киноакадемии», — объяснил продюсер.

По его словам, один из факторов успеха — участие фильма в одном из четырех основных международных кинофестивалей: Каннском, Венецианском, Берлинском и американском «Сандэнс». Фильмы-победители этих фестивалей традиционно становятся фаворитами «Оскара». «Нелюбовь» получила приз жюри Каннского кинофестиваля.

Второй важный фактор — реакция международных СМИ. По итогам Каннского фестиваля «Нелюбовь» заняла первое место в рейтинге международных критиков журнала Screen International. Третий фактор — репутация режиссера, четвертый — наличие американского дистрибьютора у фильма. Права на прокат «Нелюбви» в США и Канаде купила Sony Pictures Classics.

Новости

Женщина получила легкие ранения. Ей оказали помощь на месте и не стали госпитализировать. Имя пострадавшей россиянки пока не называется. Ростуризм продолжает уточнять информацию о других пострадавших россиянах.

Днем 17 августа белый микроавтобус въехал в толпу на пешеходной улице в центре Барселоны. Погибли 13 человек, среди которых три гражданина Германии и один подданный Бельгии. 119 человек получили ранения, среди них 26 французов. 

Общество

Плати или умри

В апреле 2013 года пропал директор завода «Кимпор» Евгений Балай. В полицию позвонила секретарша. Сказала, что рано утром директор ушел на обход и больше в кабинете не появился.

Тело Евгения Балая вскоре обнаружили в люке кабельной шахты. Из его груди торчала стрела.

Спустя 10 дней полиция предъявила обвинение главному энергетику завода Алексею Копылову. Он отпираться не стал и признался, что действительно купил на последние деньги арбалет «Скорпион», устроил засаду в помещении электроподстанции, выстрелил в начальника, а потом спрятал его тело.

Директор несколько месяцев не платил ему зарплату.

В том же 2013 году прямо в здании областного суда Нижнего Новгорода полиция обнаружила тело, засыпанное строительным мусором. Погибший оказался прорабом: его бригада ремонтировала здание, но денег строителям он не заплатил, за что и получил по голове обрезком стальной трубы.

В Краснодарском крае фермер несколько месяцев не платил своему работнику. Тот  выпил водки для храбрости и застрелил его из охотничьего ружья, а в качестве «компенсации» угнал машину.

Просто задержка зарплаты, ничего личного) pic.twitter.com/N0G4T3iCwq

— Fata Morgana (@Shery_Brandy) 17 сентября 2016 г.

Без зарплаты может остаться кто угодно: учителя, хоккеисты, работники космодрома Восточный, заводские рабочие, кочегары и даже чиновники.

В 2016 году 6700 человек обратились в Общественную палату: им в общей сложности не заплатили 700 миллионов рублей. В среднем зарплату задерживали на несколько месяцев, но каждому десятому — на год. По словам председателя комиссии ОП по социальной политике, трудовым отношениям и качеству жизни граждан Владимира Слепака, в Палату обращаются люди «как в инстанцию последней надежды, исчерпав свои усилия в переписке с официальными структурами, местными администрациями».

Генеральный прокурор Юрий Чайка сообщил, что  в 2016 году работодатели задолжали сотрудникам почти три миллиарда рублей, причем часть этих долгов тянется еще с 2015 года — надо заметить, что речь идет только о тех задолженностях, которые удалось обнаружить в ходе прокурорских проверок.

Премьер-министр Дмитрий Медведев в ходе селекторного совещания по ситуации с задолженностью по зарплатам в конце 2016 года говорил, что сумма задержанных зарплат — почти 4 миллиарда рублей, а число людей, которым задерживали зарплату в 2016 году, — около 70 тысяч человек. В общем масштабе экономики, по словам Медведева, эта цифра «не такая большая».

У нас никто не уволился, ни один человек. Все ждали зарплату. Я открыла кредитную карту. Да, к седьмому месяцу стало непросто

Семь месяцев без зарплаты и регулярный маникюр

Лене 25 лет, она приехала в Москву из Челябинска. У нее два образования: экономическое и юридическое. За первые два года в Москве она поменяла шесть работ.

— Был сложный период: приходилось крутиться. Я много где подрабатывала. По вечерам курьером, на выходных официанткой. Потом устроилась туда, где и сейчас работаю. Не называйте, пожалуйста, организацию, и имя мое лучше поменяйте. Думаю, меня уволят, если узнают.

Лена работает в крупной федеральной организации, которая устраивает образовательные мероприятия для студентов, и получает 45 тысяч рублей в месяц.

Семь месяцев Лена и ее коллеги жили без зарплаты. Что денег не будет, начальство предупредило заранее. Это связано со сложностями бюджетного финансирования, которые Лена не смогла объяснить — не вникала. Она отнеслась к ситуации философски: будь что будет. А семья Лены отнеслась практически: «Тебе не заплатят, увольняйся».

— А у меня и мысли такой не было, — с гордостью говорит Лена. — Как я могу бросить свою любимую работу? У нас никто не уволился, ни один человек. Все ждали зарплату. Я открыла кредитную карту. Да, к седьмому месяцу стало непросто, но при этом мы продолжали шутить о своем бедственном положении. Мы смеялись над всем этим.

Лена называет семь месяцев, проведенных без зарплаты, интересным и веселым опытом. Говорит, в этом было что-то от жизни хиппи

Лишь одна вещь мешала Лене смеяться и шутить: ей пришлось съехать с квартиры, потому что нечем было за нее платить. Но коллеги для экономии сняли однокомнатную квартиру и вчетвером туда заехали, а когда Лене пришлось покинуть свое жилье — ее тут же пригласили быть пятой.

— Впятером в однушке. Наверное, спите на полу?  

— Нет, у нас три больших дивана. Все поместились.

Лена называет семь месяцев, проведенных без зарплаты, интересным и веселым опытом. Говорит, в этом было что-то от жизни хиппи.

В быту практически ничего не поменялось. Отсутствие зарплаты не сказалось на питании и досуге: на обед Лена продолжала ходить в небольшие кафе рядом с офисом. Когда была зарплата, Лена еженедельно ходила в салон делать маникюр, когда зарплаты не стало, стала посещать салон раз в две недели.

Первые месяцы Лена жила на сбережения — с каждой зарплаты она откладывала какую-то сумму на черный день. Потом пользовалась кредитной карточкой. В месяц она тратила около 20 тысяч рублей. К тому же ее подкармливали родственники и друзья.

Когда Лене еще платили зарплату, она иногда покупала на работу канцтовары на свои деньги. Без зарплаты это стало делать сложней, но, по словам Лены, «не невозможно».

— Просто я люблю свою работу! Когда говорят, что на потребительскую корзину нельзя прожить, — это глупость, — считает Лена. — На нее нельзя прожить шикарно, но просто питаться вполне можно. В потребительскую корзину, которая оценивается приблизительно в восемь тысяч рублей в месяц, входят фрукты и мясо. Уберите эти позиции, без этого вполне можно прожить! Покупайте крупы, овощи. Килограмм морковки стоит около 15 рублей, килограмм картошки где-то столько же. На 30 рублей можно питаться несколько дней! А потом покупаешь овсянку за 30 рублей — и живешь еще несколько дней на каше. Мало того, что ты питаешься, так у тебя еще и разнообразие. Мы просто слишком зажрались.

Спустя семь месяцев, как и обещало начальство, всем сотрудникам заплатили. Лена собирается раздать долги, переехать в отдельную квартиру и жить как раньше.

Каждый месяц Влада и ее коллеги подают в суд заявления, что им не платят зарплаты. Но это не дает результата, потому что, вне зависимости от решения суда, платить нечем

Как выжить, если в магазине перестали давать продукты в долг

В Ононском районе Забайкальского края есть село Нижний Цасучей. «Цасучей» переводится с монгольского как «заснеженный». С каждым годом жителей села становится все меньше: сейчас их около 3200 человек.

Новостей оттуда не очень много, а те, что есть, довольно обычные. Летом горел лес, местные жители провели фестиваль казачьей культуры, сотрудник ДПС поймал водителя с поддельными правами. Выделяется разве что история поиска родины Чингисхана. Российские историки предполагают, что он родился в урочище Делюн-Болдок, которое находится недалеко от Нижнего Цасучея. Для региона это имеет большое значение — власти Забайкалья включили Делюн-Болдок в концепцию развития туристической отрасли региона до 2020 года. Проблема в том, что до урочища нет дороги. Ее нужно построить от Нижнего Цасучея. Но денег нет.

#Даурия. Сейчас в #НижнийЦасучей пахнет ароматным углём pic.twitter.com/nEvT23FOi1

—(@trolleway) 18 марта 2015 г.

Владе Шатохиной 48 лет. Последние 14 лет она работает в сельской библиотеке — сейчас занимает должность ее директора. До этого преподавала мировую художественную культуру в нижне-цасучейской школе. В библиотеку перешла потому, что всегда хотела там работать. Вот только ей три месяца не платят зарплату. Как и на дорогу до урочища, нет денег.

В начале года председатель комитета по делам культуры Ононского района сказал, что зарплатного фонда, рассчитанного на год, хватит всего на восемь месяцев. Но этот прогноз оказался слишком оптимистичным: деньги закончились еще в апреле. Все работники культуры Нижнего Цасучея — а это 150 человек — остались без зарплат.

Каждый месяц Влада и ее коллеги подают в суд заявления, что им не платят зарплаты. Но это не дает результата, потому что, вне зависимости от решения суда, платить нечем.

— Можно обратиться в трудовую инспекцию, — говорит Влада, — но мои сотрудницы сделали это только один раз и потом долго передо мной извинялись. Ведь если они туда обращаются, то директору учреждения, то есть мне, «прилетает» наказание — именно директор отвечает за невыплаченную зарплату. Я к этому не имею никакого отношения, ну вот совсем, и тем не менее спрос с меня. Я не знаю, как это объяснить.

Влада думала написать в Администрацию президента. Но пока решила отложить это — хочет решить проблему на местном уровне.

— Все же в районе должны быть думающие и понимающие люди, которые исправят ситуацию, — объясняет Влада. — Но сейчас на это не очень похоже. В мае я написала письмо по поводу зарплат в крайком — меня сразу лишили стимулирующей надбавки. Так действует председатель комитета — всем нужно заткнуть рот. Но люди требуют свое, заработанное, почему они должны молчать?

Трудно перенести психологически, когда еда перед тобой, а ты не можешь ее себе позволить

Многие из сотрудниц библиотеки одиноки: мужа нет, дети разъехались. Если дети могут помогать финансово — хорошо, но такая возможность есть не у всех. Чтобы как-то выжить, приходится просить продукты в долг в магазинах. Но сейчас, на четвертый месяц, по словам Влады, в магазинах стали отказывать:

— Их можно понять. Мы три месяца берем продукты в долг, неизвестно, сколько это продолжится — сколько они могут это терпеть? Скоро сентябрь. Моим коллегам нужно собирать детей в школу, а денег нет даже на хлеб. Как быть в этой ситуации, вы знаете? Я не знаю.

Все сотрудницы библиотеки живут в частных домах. У всех есть свои огороды.

— Мы часто делимся друг с другом продуктами, — говорит Влада. — Кто-то накопал картошки — принесет в библиотеку. Кто-то где-то достал крупу — тоже поделится с коллегами. Я готовлю всех к тому, что может быть всякое, поэтому надо делать закатки. Думаю, как-то справимся. 90-е годы пережили — и эти переживем. Просто, знаете, ощущение странное. В 90-е полки магазинов были пустые и денег не было. А сейчас в магазинах есть продукты, да еще и разные виды хлеба и сыра — всего завались. А денег нет. Это даже труднее перенести психологически, когда еда перед тобой, а ты не можешь ее себе позволить. Ну уволимся мы, а куда идти? У нас в деревне нет работы. А как пополнять штат библиотеки? Кто пойдет работать на неоплачиваемую работу?

Фото из личного архива

Влада выживает лишь потому, что муж работает в полиции, он подполковник, стабильно получает зарплату. Две дочери — обе военные, одна служит в Приморье, другая в Крыму. Они тоже получают стабильную зарплату.

— Люди в отчаянии, — рассказывает Влада. — Многие говорят, что не пойдут на выборы президента в следующем году. Считают, что смысла нет, что Забайкальский край никому не нужен. Да и альтернативы нет. Я считаю, что кроме Путина некому возглавить Россию. Только благодаря ему держится страна.

— Почему же он допускает такую ситуацию с зарплатами?

Влада задумывается и отвечает:

— Присоединили Крым, ведем войну в Сирии, затраты на вооружение, помощь разным странам. Деньги нужны в другие места, — Влада делает паузу. — Кажется, и потерпеть надо, но, с другой стороны, всем помогаем, а сами еле-еле живем.

— Как долго вы готовы терпеть?

— Не знаю… Лишь бы не было войны.

Деньги из районного бюджета выделяют только на дрова. Интернет, телефон, бумагу, краску для принтера — все сотрудники оплачивали раньше со своей зарплаты. Они чувствуют ответственность перед посетителями. Жители Нижнего Цасучея ходят в библиотеку активно: там много бесплатных клубов и кружков.  

— Клуб «Сударушки» для женщин пенсионного возраста, кукольный театр, клуб «Очумелые ручки» — и все это мы сами! — гордится Влада. — Мы сами шьем костюмы, купили на свои деньги электрическую машинку. Мы работаем, конечно, не по восемь часов в сутки, и не по пять дней в неделю — намного больше. Нас держит любовь к профессии и к людям.

Фото из личного архива

А еще в библиотеке можно отпраздновать свадьбу, заказать услуги Деда Мороза на Новый год, попросить организовать день рождения. Это уже платно: библиотека зарабатывает как может.

— Вы согласились говорить под своим именем. Почему? Вы не боитесь давления?

— Потому что мне надоело, что мои работницы без денег сидят.

Никогда не говори о зарплате

Максиму Башкинцеву 38 лет, он живет и работает в Самаре. По образованию он инженер-технолог ракетостроения — закончил Аэрокосмический институт. По специальности поработать не удалось — оказалось, что специалисты в этой области не особо востребованы. Так Максиму «пришлось идти в коммерцию».

Он работал менеджером по продажам на разных предприятиях. Потом решил заняться своим делом: открыл строительную фирму. Но спустя пять лет Максим вернулся к продажам — он устроился на самарский завод «Электрощит», объясняя это тем, что труд обычного менеджера на таком крупном предприятии оплачивается лучше, чем труд генерального директора «небольшой конторки "купи-продай"». Завод занимается проектированием, изготовлением и монтажом металлоконструкций.

Максим пришел на завод два с половиной месяца назад. Это совпало с продажей завода челябинским бизнесменам. С новым начальством Максим договорился о хорошей зарплате: ежемесячно ему обещали платить 50 тысяч рублей ставки плюс проценты от продаж. Для Самары эта зарплата почти в два раза выше средней.

Неделю назад Максим уволился. Новое начальство заплатило работникам завода лишь один раз — через две недели после начала работы.

— Когда зарплата не пришла, мы обратились за ответом к коммерческому директору, — рассказывает Максим. — Он сказал, что собственник завода велел не говорить о зарплате, а фамилии тех, кто настойчиво о ней спрашивает, записывать. Все боятся за свои места, поэтому молча продолжили работать.

Какая взаимосвязь между планом и зарплатой — неясно, ведь от выполнения плана зависит премия, а не ставка

Максим добился встречи с руководством завода. На вопрос, почему оно не платит зарплату, руководство отвечало: а где выполненный план?

— Какая взаимосвязь между планом и зарплатой — неясно, — удивляется Максим, — ведь от выполнения плана зависит премия, а не ставка. Да нет, я не лентяй совсем, я рад бы выполнить план. Но, во-первых, он взялся просто из ниоткуда — его ни с кем не согласовывали. Во-вторых, цены «плавают», материала на складе нет — как договариваться с клиентом? Как продавать воздух?

Спустя два месяца Максим написал заявления в прокуратуру и трудовую инспекцию — и уволился. Справедливость восторжествовала через шесть дней: всем, кому задерживали зарплату, ее заплатили.

— Сегодня, 15 августа, созванивался с ребятами с завода — должна была прийти зарплата за последние полмесяца, но она не пришла. Не знаю, найдутся ли смельчаки, которые потребуют соблюдения своих прав, или все будут ждать, пока начальство смилостивится.

Никто из работников не уходит с завода. По мнению Максима, все боятся и не знают, куда могут себя приложить:

— Завод находится в поселке Красная Глинка. В основном работают на нем жители поселка, которые за его пределы выбирались не часто. У них вселенная кружится вокруг завода, они не допускают мысли, что если уволятся, то смогут найти себе достойную работу.

Из-за задержки зарплаты в жизни Максима ничего не поменялось, потому что у него была «финансовая подушка» из накоплений. Он не зависел от зарплаты, поэтому мог себе позволить требовать справедливости, не боясь быть уволенным. Насчет того, как выживают другие работники, у которых нет накоплений, Максим много сказать не может. Говорит только, что люди в депрессии: нечем кормить детей.

— Но эти люди, — говорит Максим, — заложники своих представлений о жизни, а не завода. Работа в Самаре все-таки есть. У «Электрощита» в области четыре завода-конкурента. Можно устроиться туда: условия такие же, только зарплату платят своевременно.

После ухода с завода Максим решил пару недель побыть дома, заняться семейными делами. Потом собирается вернуться в строительный бизнес.