Новости

За неделю самолеты НАТО восемь раз поднимали на перехват российских истребителей, транспортных и патрульных самолетов. Больше всего российских самолетов воздушная полиция НАТО сопровождала во вторник, 1 августа. Тогда истребители поднимали четыре раза за день.

В Вильнюсе отметили, что большинство российских самолетов, находившихся в международном воздушном пространстве, летели с отключенными транспондерами (их используют для идентификации воздушного судна).

В 2016 году самолеты НАТО в Европе 670 раз поднимали в воздух для перехвата российских самолетов и еще 90 раз — для сопровождения воздушных судов других стран. Это рекордное число вылетов со времен холодной войны. Для сравнения: в 2015 году таких случаев было 410.

Здоровье

«Удар в сердце, первая мысль — инфаркт!»

Александр, 28 лет, Ростов-на-Дону:

По профессии я дальнобойщик. Началось все с того, что я потерял работу. Новую найти было трудно, да еще и близкие упрекали — в общем, нервы за нервами. Наконец, нашел подработку, повез груз на Урал, и машина там сломалась. Проторчал на трассе трое суток, зимой, один, без денег. Вернулся — стал опять искать работу. У нас с женой была машина, платить кредит стало нечем, и ее забрали приставы. Снова нервы. Работу я вскоре нашел, но в одном из рейсов уснул за рулем и попал в аварию.

После этого появился какой-то страх, а через месяц в рейсе случился первый приступ. Я ехал, разговаривал с женой по телефону и почувствовал удар в сердце, а руки на руле стали чужими. Первая мысль — инфаркт! Остановился. Темно, на дороге никого. Голова кружится, дышать тяжело, холодный пот струится, сердце болит. Думая, что умираю, вызвал скорую. Врачи потом сказали, что это нервный срыв — на меня как раз перед этим рейсом повесили ремонт машины. Второй приступ случился еще через месяц и снова в дороге. Я начал задыхаться, опять тремор рук, тошнота и жуткий страх смерти. Я вернулся домой, стал изучать литературу, понял, что у меня панические атаки и обратился к неврологу.

Окружающий мир казался мне нереальным, на работе меня убрали с рейсов и перевели на склад, а через три месяца уволили, подумав, что я психически болен

Врач прописала фенибут. После этого жизнь превратилась в ад. Приступы повторялись несколько раз в день. Окружающий мир казался мне нереальным, у меня было ощущение, что разум существовал отдельно от тела. Я жил в постоянном диком страхе. На работе меня убрали с рейсов и перевели на склад, а через три месяца уволили, подумав, что я психически болен. Я сидел дома и читал про приступы, из-за этого они усилились. Мне было страшно выходить на улицу, в магазине шарахался от манекенов. Я потерял смысл жизни и стал думать о суициде. Мне не помогала медитация и смена обстановки. В очередной раз изучая свои приходы, наткнулся на одно видео. Там парень рассказывал, что нужно перестать постоянно думать об этом и не читать информацию о приступах — короче, забить на все и принять, как оно есть, и тогда все пройдет. Я так и сделал.

Я нашел новую работу, заставил сесть себя за руль, и паника постепенно стала уходить. Я потихоньку стал учиться жить заново. Сейчас, бывает, еду, и руки как будто не мои или как будто вываливаюсь из тела, но понимаю, что за год ничего со мной не случилось, и отпускает. Появились цели в жизни, но нет радости. Родные заметили, что пропала улыбка, изменились глаза. Жизнь разделилась на до и после.

«Познав страх смерти, я стала ближе к Богу»

Алина, 24 года, Прокопьевск:

Пока не вышла замуж, я росла с бабушкой. Перед смертью она постоянно жаловалась: «Ой, что-то голова кружится, хожу, как пьяная» — и говорила, что скоро умрет.

Муж у меня, бывает, выпивает, и мы с ним из-за этого ругаемся. После одной из ссор у меня были те же ощущения, и я, вспомнив бабушку, подумала, что тоже умру. Эта мысль засела в моей голове. Еще и гадалка, к которой обратилась свекровь, нагадала, что я покончу жизнь самоубийством, поставила на мне крест. Нелегко жить с этими мыслями.

У меня началась ипохондрия, я стала придумывать себе болезни. У меня не было денег, чтобы обойти врачей, поэтому ситуация только усугубилась: начались панические атаки. Было очень страшно, я ревела навзрыд и думала, что умираю. После этого я пошла психиатру, который назначил мне коктейль из антидепрессантов и транквилизаторов.

Раньше я при каждой ссоре орала, что не хочу жить, что я устала, и вот теперь, наверное, пожинаю плоды своих слов

Муж говорил, что я начиталась всякого и сама себе внушила. Мать говорила, что это все от усталости — все-таки двое детей. Врач — что я нормальная, просто у меня депрессия. Я боялась, что сойду с ума и причиню кому-то вред, боялась смерти. Потом я стала понимать, что надо следить за дыханием и скоро отпустит. Через полгода я по собственной воле бросила пить лекарства, так как многие считают, что нужно менять мышление и искать причину в голове, а не устранять тревогу и панические атаки таблетками.

Познав страх смерти, я стала ближе к Богу и начала ценить все, что у меня есть. Раньше я при каждой ссоре орала, что не хочу жить, что я устала, и вот теперь, наверное, пожинаю плоды своих слов. Никогда не жалуйтесь на свою жизнь и никого не вините. Вы сами хозяева своей судьбы. Живите и радуйтесь каждому прожитому дню. Такое испытание, я считаю, дается, чтобы человек осознал ценность жизни.

Сейчас панические атаки случаются раза три в месяц, а раньше каждый день. Осталась депрессия, но я ее лечу.

«Родители до сих пор не верят»

Александра, 27 лет, Кемерово:

Я живу с паническими атаками уже 10 лет. Когда все только началось, я около года безвылазно просидела в квартире. Друзья приносили еду и выносили мусор.

Бывает, панических атак нет по полгода, бывает — случаются по нескольку раз на день. Длятся атаки до 10 минут: это аритмия, ватные ноги, руки трясутся, зрачки расширены, голову прямо тяжело держать. Я впадаю в ступор и медленно соображаю. Я не нашла никакой закономерности, никаких причин: меня накрывает и со знакомыми, и с незнакомыми людьми, и дома, и на работе. Паническая атака — это как будто ты стоишь перед хищником и нужно либо бить, либо бежать. Контролировать себя в эти моменты не получается. Надо просто перетерпеть.

Паническая атака — это как будто ты стоишь перед хищником и нужно либо бить, либо бежать

Я была у невропатолога, психотерапевта, семь лет жила в Израиле, лечилась там и лечусь тут до сих пор. Мне стыдно с этим жить: ты одновременно инвалид и не инвалид. Сильные таблетки, которые я принимала в Израиле, в России нереально достать без амбулаторного лечения. Мне сказали: чтобы получить, надо полежать в психушке. Я себя психически нездоровой не считаю, поэтому не вижу смысла госпитализироваться.

Я веду активный образ жизни, живу с парнем второй месяц. Он пока моих приступов не замечал. Я выбираю деятельность, не связанную с общением, и часто меняю работу.

Мои родители до сих пор не верят, что панические атаки — это реальность. Говорят, что я просто сама придумываю себе проблемы. Друзья относятся с пониманием. Поддержки я не жду. А что поддерживать? Ну, пожалели тебя, раз, два. Не будешь лезть постоянно со своими проблемами. Справляюсь сама, как могу. С этим можно жить.

«Раньше я следила за собой, а сейчас мою голову раз в неделю»

Юлия, 30 лет, Владивосток:

Я по специальности педагог с 10-летним стажем. У меня был годовой перерыв, когда я работала в другом месте, не связанном с преподаванием. Темп был бешеный, я не потянула. А потом начались панические атаки.

16 ноября 2016 года я как обычно проснулась и начала собираться на работу. Внезапно меня накрыло: стало дико страшно, руки и ноги онемели, я перестала их чувствовать, тело охватила дрожь, а сердце безумно колотилось. Меня бросало то в жар, то в холод, накатывала тошнота. Это длилось полчаса. Потом я почувствовала сильную слабость и пролежала весь день. На работу пойти просто не было сил. Я не поняла, что со мной было. Через несколько дней приступ повторился, потом атаки стали ежедневными и повторялись по нескольку раз в сутки. Мне пришлось уволиться с работы. 

Я обошла всех врачей в городе, сдала кучу анализов — все было в норме. В итоге терапевт сказала, что у меня вегетососудистая дистония. Она посоветовала сходить на массаж, иглоукалывание и попить валерьянки. Мне не помогло. Даже гипноз пробовала. Было такое, что я неделю не спала по ночам — боялась не проснуться и засыпала только под утро.

Я боялась, что схожу или уже сошла с ума, но просто не знаю об этом, поэтому я пошла к психиатру. Мне поставили диагноз — генерализованное тревожное расстройство. Психиатр прописал мне какие-то ядерные антидепрессанты. Пить их я просто побоялась — не хочу становиться овощем. Тем более антидепрессанты не избавляют от проблемы, а только блокируют ее, а перестанешь их принимать, все вернется по новой.

Когда-то я была девушка-зажигалка, а сейчас из-за панических атак и ипохондрии не могу сходить с друзьями в клуб

Я решила сделать МРТ головного мозга. Все было в порядке, но меня начало клинить, что с момента первых обследований прошло время, вдруг за это время что-то появилось, надо обследоваться. В общем, у меня началась ипохондрия. Я опять пошла по врачам, на меня смотрели как на дуру. Я часами сидела в интернете, читала медицинские справочники и впадала в истерики. Три месяца не выходила на улицу вообще. Уже потом, из интернета, я узнала, что это панические атаки.

Сейчас мне стало чуть полегче: накрывает раза два в неделю. В мае я вышла на работу. Думала, вернусь на свою стезю, отпустит. Не отпустило. Буквально на днях у меня был приступ. Пошла в столовую накрывать завтрак детям и меня начало трясти, захотелось куда-то убежать. Когда приступ начинается на работе, я ухожу в безлюдное место, реву и звоню друзьям и маме.

Если у меня что-то где-то кольнет, прыщик вылезет, я сразу начинаю паниковать. Атаки очень усложняют жизнь. Я хотела пойти на танцы, даже записалась в группу, но не пошла: в последний момент мне стало страшно, что вдруг меня накроет там, и я сделаю себе хуже. Раньше я была девушка-зажигалка, а сейчас из-за панических атак и ипохондрии не могу сходить с друзьями в клуб. Раньше я очень следила за собой, а сейчас голову могу помыть раз в неделю. Я понимаю, что так не должно быть, но у меня просто нет сил. Я не знаю, к кому обращаться. У нас в городе нет нормальных специалистов, а к сеансам по скайпу я отношусь скептически. В ближайшее время снова буду искать психиатра.

«Никакое расстройство не одержит верх надо мной настоящей»

Екатерина, 21 год, Москва:

Первая паническая атака случилась этой зимой, когда я поехала на лекцию по моушн-дизайну. Я звала друзей с собой, но им это было неинтересно. В итоге я оказалась одна среди незнакомых людей в закрытой аудитории. Как только выключили свет, мое сердце стало выпрыгивать из груди, а дыхание заметно участилось, мне не хватало воздуха. Тогда я болела ОРВИ, поэтому не придала приступу большого значения и списала свое состояние на простуду.

Со временем приступы стали повторяться, но на этот раз уже в транспорте.

Особенно тяжело я чувствовала себя в метро по утрам. Я просила друзей и родных ездить со мной, это помогало.

Приступы повторялись снова и снова. Все усугубилось до такой степени, что каждый мой день превратился в пытку

В период сессии панические атаки участились и повторялись чуть ли не каждый день. Раньше я пила обычное успокоительное. Думала, оно мне поможет, ведь я просто переутомилась, потому что почти все сессии закрывала на отлично. Мой молодой человек запретил мне курить: он думал, что все это из-за сигарет. Но приступы не прекращались, и я решила пойти к врачу. Участковый терапевт сказал, что это панические атаки, и прописал магний, который, естественно, не помог, ведь это просто витамины. Родные моему диагнозу удивились. Никто не воспринял это всерьез, даже я сама. Я думала, что это состояние временное, нужно просто потерпеть, подождать. Но приступы повторялись снова и снова. Все усугубилось до такой степени, что каждый мой день превратился в пытку. Я обратилась к психотерапевтам, которые назначили мне антидепрессанты. Поначалу я отказывалась их принимать из-за побочных эффектов, однако меня убедили, что сама я не справлюсь.

Мне легче, чем многим из тех, кто испытывает панические атаки: я привыкла постоянно общаться с людьми, мне и день трудно прожить без моих друзей. Они постоянно поддерживают меня в тяжелых ситуациях, хотя и подшучивали поначалу над моим состоянием, говорили, что я просто слишком много общалась с меланхоликами.

Последний приступ был неделю назад. Антидепрессанты я пью уже три недели. Никакое расстройство не одержит верх надо мной настоящей — жизнерадостной, активной и позитивной. Я не перестала учиться, гулять. Если загоню себя в угол и не буду из него вылезать, это будет куда страшнее.

Андрей Жиляев, психотерапевт, завкафедрой клинической, нейро- и патопсихологии института психологии им. Выготского РГГУ:

Если у вас началась паническая атака, наиболее эффективное немедикаментозное средство борьбы с ней — дозированная или управляемая гипоксия. Этот способ обычно показывают в западных фильмах: в момент приступа герои начинают дышать в пакет. В этот момент в мозгу включается компенсирующий механизм — антиэпилептический вал — таким образом аффект на уровне физической реакции перестает доминировать и паническая атака не наступает или сглаживается.

Панические атаки в классическом проявлении у женщин встречаются чаще, чем у мужчин. Но, по нашим прогнозам, этот гендерный перевес сгладится в ближайшее время.

Чтобы возникла паническая атака, необходимы два условия: стресс, как правило, хронический, и наличие слабого места в центральной нервной системе — микротромб, последствия перенесенной травмы и так далее. Но решающим моментом становится, как правило, именно стресс.

Если раньше панические атаки считались психическим отклонением, то сейчас их рассматривают как психоневрологическую патологию. Ее можно вылечить. Еще недавно психиатры лечили панические атаки только как стресс, эквивалент невроза, а неврологи — как вегетативный криз. Сейчас мы сочетаем эти методы лечения. Психотропная терапия — лечение исключительно психического расстройства,которым особенно активно увлекались в последние десятилетия — приводила к хронизации и затягиванию процесса. Но если мы сумеем преодолеть ситуацию внутри нервной системы, то тогда и стресс, оставшись, возможно, компонентом жизни, не будет приводить к паническим атакам.

Владимир Файнзильберг, доцент Института психоанализа, член Европейской и Российской профессиональной психотерапевтической лиги:

Панические атаки — самое распространенное невротическое расстройство. Объективно, по всем медицинским показателям, человек чувствует себя хорошо, а субъективно — абсолютно жутко. Заболевших можно разделить на две группы: невротики, у которых любые незначительные жизненные коллизии вызывают панические реакции, и те, у кого панические атаки возникают после пережитого шока.

Вылечить это расстройство реально. Чаще всего на начальном этапе болезни пациентам нужна медикаментозная поддержка. Так больной быстрее чувствует, что от лечения есть эффект, и начинает верить в себя. Теория о том, что с началом приема антидепрессантов приступы поначалу учащаются, неверна. Правильное сочетание антидепрессантов и транквилизаторов приводит к заметным улучшениям уже с первых дней приема. Но если у человека есть предрасположенность к паническим атакам, без психопрофилактики — аутотренинга или занятий с психологом — любая стрессовая ситуация приведет к новому приступу.

Если у вас случилась паническая атака, нужно себя успокоить и понять, что с вашим организмом все в порядке, все страхи только в голове. Рекомендуется также глубокое замедленное дыхание. Потом, конечно, нужно посетить психотерапевта, который и определит, нужна ли вам медикаментозная помощь.

Новости

«До сих пор я — лишь свидетель, но у меня забрали загранпаспорт, я не могу выехать за границу. В сентябре я должен инсценировать в Штутгарте сказочную оперу "Ганс и Гретель" Энгельберта Хумпердинка. Я надеюсь, что смогу выполнить мой договор. Я буддист, я медитирую, так я пытаюсь справиться со своими делами», — рассказал Серебренников, слова которого приводит «ИноСМИ».

В мае 2017 года Следственный комитет провел обыски в «Гоголь-центре» и в доме Кирилла Серебренникова в рамках дела о хищении 200 миллионов рублей. Эти деньги в 2011-2014 годах выделили некоммерческой организации «Седьмая студия», которую в тот момент возглавлял Серебренников. После допроса в СКР Серебренникова отпустили как свидетеля.

По делу о хищении арестованы бывший генеральный директор «Седьмой студии» Юрий Итин, бывший главный бухгалтер организации Нина Масляева и экс-директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский.

Новости

«После 10 лет совместной жизни, мы приняли нелегкое решение расстаться, но остаемся близкими друзьями, родителями двух замечательных детей и партнерами в проектах, которые начинали и развивали вместе», — сообщили Абрамович и Жукова.

У Абрамовича и Жуковой двое детей — 7-летний сын Аарон и 4-летняя дочь Лея, которых они будут вместе воспитывать после развода. Также Абрамович и Жукова станут вместе работать как сооснователи Музея современного искусства «Гараж» в Москве и культурного центра на острове Новая Голландия в Петербурге.

Публикация от Anton Belov (@kotomish) Июл 30 2017 в 4:25 PDT

Дарья Жукова стала третьей женой Романа Абрамовича. В 1987-1990 годах он был женат на Ольге Лысовой, а в 1991-2007 года — на Ирине Маландиной, в браке с которой родилось пятеро детей. Вторая жена бизнесмена подала на развод после того, как в прессе появились снимки Абрамовича с Дарьей Жуковой, дочерью российского нефтяного магната Александра Жукова. По сообщениям СМИ, Абрамович и Жукова познакомились в 2005 году, а спустя несколько лет втайне сыграли свадьбу.

Мнения

Давайте проведем так любимый Эйнштейном Gedankenexperiment — мысленный эксперимент. Представьте: врачи диагностируют у вас ВИЧ, и, если ничего с этим не делать, то жить вам осталось полтора года. К счастью, существует специальная терапия, которая может в 20-30 раз увеличить этот срок. Что вы будете делать? Наверное, все для того, чтобы максимально продлить свою жизнь, как это уже делают миллионы заболевших.

Правда, такая возможность появилась у них далеко не сразу. В 1980-х годах наблюдался взрывной рост заболеваемости ВИЧ и смертности от СПИДа, и этот диагноз фактически означал для пациента смертный приговор: средняя продолжительность жизни инфицированных составляла примерно 18 месяцев. И ученые, и врачи не могли найти способов борьбы с этим чрезвычайно сложным вирусом и были уверены, что пройдет еще несколько десятилетий, прежде чем ситуацию удастся радикально изменить.

Но уже к середине 1990-х была разработана действенная антиретровирусная терапия, помогающая жить с этим диагнозом десятилетиями. Буквально за десять лет ВИЧ перешел в разряд хронических заболеваний, и сегодня наука все ближе к его полному искоренению. Помог этому мощный общественный запрос: ВИЧ-инфицированные громко требовали у правительства финансирования научных исследований механизмов СПИДа и поиск способов его лечения. Именно активная позиция самих больных и обеспечила им выживание в борьбе с болезнью.

Старение — это ВИЧ 2.0, «возрастная инволюция человека», в результате которой организм интенсивно деградирует, а затем умирает

А теперь немного изменим сценарий нашего мысленного эксперимента. Врач говорит, что это не ВИЧ, а некое малоизученное заболевание, которое приведет к тому, что в течение нескольких лет у вас атрофируются мышцы, выпадут зубы, ухудшатся зрение и слух. Более того, вы потеряете треть мозгового вещества и, вероятно, начнете страдать слабоумием, а потом, конечно, умрете. При этом никакой действенной терапии пока нет, но ученые работают в этом направлении: подготовили рекомендации, соблюдая которые вы сможете замедлить развитие болезни, а также недавно объявили об успешных экспериментах на животных.

Что вы будете делать в этом случае? Смиритесь с неизбежным или попытаетесь себе помочь? Например, пройдете еще одно обследование, чтобы подтвердить диагноз, будете соблюдать те самые рекомендации, а возможно даже постараетесь испробовать какую-нибудь новую терапию на себе. То есть станете ли вы вести себя так, как вели себя тысячи ВИЧ-инфицированных в далеких 1980-х. Второй вариант видится куда более логичным: вряд ли стоит безропотно терпеть все перечисленные страдания, имея хотя бы минимальный шанс их избежать.

К чему эти странные вопросы? К тому, что это «малоизученное заболевание» действительно существует, и умирает от него приблизительно 90% населения земного шара. Конечно, развивается оно постепенно, убивает человека не за несколько лет, как мышь или собаку, а в среднем за 70-80 лет, и называется «старение».

ВИЧ 2.0

Геронтологи пока не пришли к единому мнению, почему мы стареем. Однако в одном они практически солидарны: по всем клиническим признакам старение — это болезнь. По сути, это ВИЧ 2.0, «возрастная инволюция человека», в результате которой организм интенсивно деградирует, теряет способность поддерживать гомеостаз, что приводит к возникновению ряда заболеваний и затем — к смерти.

Формально геронтологи определяют процесс старения (не саму «старость», а именно процесс, начинающийся с момента полового созревания) как рост риска смерти с возрастом, причем рост экспоненциальный: в два раза каждые восемь лет. На графике это отлично видно.

Он показывает годовую вероятность умереть в том или ином возрасте: в 35 лет она составляет 1 шанс из 1000. Старение эту вероятность стремительно повышает, и уже в 65 лет шансы умереть в течение года оцениваются как 1 из 100, а в 80 лет — 1 из 10.

Дело в том, что старение активно снижает способность нашего организма сопротивляться различным патогенетическим процессам, и он в конце концов сдается под натиском одного из них. Излюбленное «оружие» старения — это, конечно, сердечно-сосудистые заболевания, затем — рак.

Но даже если медицина найдет способ полностью их искоренить, человечеству это не сильно поможет: с возрастом гарантированно атрофируются тимус (вилочковая железа, которая играет важную роль в работе иммунной системы), мышцы, ухудшаются зрение, слух, обоняние, заживляемость ран, пропускная способность сердца и легких — перечислять симптомы старения можно долго.

Не говоря уже о том, что в последние годы все больше жизней уносят болезнь Альцгеймера и другие виде деменции. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), они занимают седьмое место среди десяти ведущих причин смерти по всему миру, хотя еще в 2000 году даже не входили в этот мрачный рейтинг.

Есть все основания полагать, что в течение последующих лет деменция только упрочит свои позиции: средняя продолжительность жизни благодаря усилиям врачей значительно выросла, население планеты стремительно стареет, и уже к 2030 году число людей старше 60 лет составит 1,4 млрд, а к 2050 году достигнет 2,1 млрд. С учетом того, что от болезни Альцгеймера, которая является причиной примерно 70 процентов случаев деменции, никакой панацеи нет, вполне возможно, что мы вскоре столкнемся с самой настоящей эпидемией.

Старение не обусловлено неким физическим законом, а является биологической, эволюционной адаптацией

На сегодняшний день ни одно существующее лекарство не помогает ни замедлить, ни вылечить болезнь Альцгеймера. Ученые по всему миру пытаются найти вакцину или терапию, но, несмотря на колоссальные инвестиции, терпят неудачи: с 2002 по 2012 год лишь один из 244 кандидатов на регистрацию лекарства от этого заболевания получил одобрение FDA. С учетом того, что полного понимания его причин и развития до сих пор нет, провалы на этом поприще продолжаются.

Болезнь Альцгеймера — одно из многих проявлений «возрастной инволюции человека», или старения, которое и является главной причиной ее развития. Об этом одним из первых заговорил Майкл Фоссел, профессор клинической медицины Университета штата Мичиган и руководитель компании Telocyte. Он утверждает, что бороться нужно не с какими-то отдельными проявлениями заболевания, вроде скоплений бета-амилоида или тау-белка в мозге пациентов, а с их первопричиной — старением организма.

Действительно, борьба с возрастозависимыми заболеваниями напоминает бесконечное сражение с мифической гидрой, у которой на месте одной отрубленной головы вырастают еще три. Понимая необходимость такого сражения, ученые постепенно пришли к выводу, что нужно попытаться разобраться с первопричиной возрастозависимых заболеваний. И здесь возникают два важных вопроса: во-первых, целесообразно ли это, а во-вторых — возможно ли? 

Все рождается, стареет и умирает… или нет?

Мы привыкли к непреложному закону: все вокруг рождается, взрослеет, стареет, а затем умирает. Участь весьма печальная, так что неудивительно, что еще со времен Геродота человечество мечтало найти источник вечной молодости или иной путь к бессмертию, но осуществить эту мечту и не разочароваться удалось лишь героям мифов и легенд.

Смирившись с невозможностью нарушить законы природы и жить вечно, мы нашли утешение в возможности «обессмертить» себя через потомков или славные деяния. Но парадоксальным образом наряду с этим наука бросила все силы на то, чтобы максимально увеличить продолжительность здоровой человеческой жизни, и весьма в этом преуспела: если в XIX веке средняя продолжительность жизни, как правило, не превышала 40 лет, то в 2015 году она выросла до 71,4. Правда, основной вклад в этот скачок внесло радикальное снижение детской смертности.

Также ученые начали внимательно изучать тех животных, которые наименее подвержены стремительной деградации с возрастом. Речь идет о существах с «пренебрежимым старением»: возрастные изменения у них происходят настолько медленно, что их даже нельзя назвать стареющими в привычном смысле этого слова. К таким существам относятся, например, черепахи или гренландские киты, живущие столетиями.

Всем нам известны и организмы, которые не умирают тысячелетиями, — деревья, хотя некоторые их дальние родственники запрограммированно погибают сразу после цветения (например, бамбук). Похожую разницу мы видим и между тихоокеанским и атлантическим лососем: если первый гарантированно умирает сразу после нереста, то второй может нереститься неоднократно. Это наводит на мысль о том, что старение не обусловлено неким физическим законом, а является биологической, эволюционной адаптацией.

Теоретически, если бы мы могли «зафиксировать» биологический возраст человека на 35 годах, то в среднем он проживал бы тысячу лет

С 2002 года внимание ученых-геронтологов по всему миру приковано к голым землекопам — небольшим грызунам, которые продемонстрировали поистине удивительные способности: не чувствовать боль, обходиться без кислорода и, главное, жить в 10-15 раз дольше других своих родственников-грызунов — например, мышей или крыс. Еще больше удивили гидры — кишечнополостные организмы, обитающие в пресноводных водоемах, которые не стареют и умирают в основном из-за несчастных случаев или природных катаклизмов.

Так что наука задалась вполне закономерным вопросом: если существенно замедлить старение удалось гидре, голому землекопу и китам, что мешает нам?

Что удалось ученым

Единого подхода к изучению процессов старения пока нет, и ученые руководствуются разными гипотезами. Кто-то убежден, что причиной всему постепенное изнашивание организма, кто-то уверен, что старение запрограммировано в нас на генетическом уровне для обеспечения популяционного контроля, призванного не допустить вымирания групп генов от перенаселения своих репликаторов.

Цель же у всех геронтологов одна — замедлить или остановить старение, а еще лучше — найти способ возвращать организм в более молодое состояние. Теоретически, если бы мы могли «зафиксировать» биологический возраст человека на 35 годах, то в среднем он проживал бы тысячу лет, а не 72 года, как сейчас, и не страдал бы от возрастозависимых заболеваний.

Осуществить это на практике оказалось весьма непросто, хотя первые эксперименты и внушали оптимизм: с помощью генетических манипуляций исследователи смогли многократно увеличить продолжительность жизни червям-нематодам. Правда, добиться впечатляющих результатов без генетических манипуляций и на ком-то более близком к человеку — например, хотя бы 50 процентов продления на обычных мышах — не смогли ни рапамицин, ни метформин, ни ресвератрол, ни переливание крови молодых доноров, ни другие популярные сегодня в геронтологических кругах манипуляции. Даже терапия по удалению сенесцентных (то есть дряхлых) клеток, в которую поверили инвесторы, смогла продлить жизнь мышам лишь на 25 процентов. Лучше всего продлевало жизнь мышам старое доброе ограничение калорий, но на приматах оно существенного продления не показало.

Люди боятся долгой жизни, но конечная цель геронтологов — вечная молодость, а не вечная старость

По-другому на проблему взглянул Хуан Карлос Исписуа Бельмонте из калифорнийского Института Солка. Команда под его руководством сделала ставку на открытие нобелевского лауреата Синъи Яманаки, которому удалось разгадать, быть может, главный механизм омоложения, благодаря которому каждый ребенок рождается молодым, хотя берет свое начало из клетки-ровесницы своей матери. При помощи совместной экспрессии четырех факторов транскрипции, тесно связанных с основными этапами жизни клетки (Oct4, Sox2, Klf4 и c-Myc — OSKM, или факторы Яманаки), он смог обнулить возраст соматических клеток и превратить их обратно в стволовые.

Группа Бельмонте же показала, что можно не полностью обнулить возраст клетки, а лишь немного «откатить» его, причем в живом организме, а не в пробирке. В результате продолжительность жизни подопытных мышей увеличилась на 33-50 процентов по сравнению с разными контрольными группами. Стоит оговориться, что опыты проводились на специально выведенных быстростареющих мышах, а информации о том, насколько подход эффективен для продления жизни обычных животных, пока не опубликовано. Но даже несмотря на это, прорыв группы Бельмонте можно назвать одной из немногих хороших новостей «с передовой».

Что нам мешает

На фоне затрат на борьбу с возрастозависимыми заболеваниями, инвестиции в «вечную молодость» выглядят более чем скромно: годовые бюджеты двух ключевых организаций, исследующих механизмы старения — Института исследований старения Бака и Института Солка — составляют 40 миллионов и 110 миллионов долларов соответственно. Американский Национальный институт старения выделяет на исследования в этой области внушительные 1,4 миллиарда долларов в год, но почти все они идут на разработку лекарств от болезни Альцгеймера, а не на борьбу с самим старением.

Частные инвесторы тоже не спешат вкладываться в столь рискованные активы: «симптоматическая борьба» за продление жизни с учетом истории провалов выглядит куда более логичной и коммерчески привлекательной. Даже стартап Unity Biotechnology, который разрабатывает средство для борьбы с сенесцентными клетками и привлек на эти цели 116 миллионов долларов, в первую очередь говорит о применении разработок при лечении атеросклероза, и уже во вторую — о борьбе со старением.

Скепсис инвесторов — государственных и частных — вполне закономерное следствие настроений в обществе. Опросы показывают, что усилия ученых-геронтологов, направленные на радикальное продление жизни, не слишком-то и востребованы. Например, большинство жителей России отметили, что не хотели бы жить вечно, да и вообще не очень верят в такую возможность.

Возможно, дело в том, что люди представляют, как при продолжительности жизни, скажем, в 200 лет, 120 из них они проведут в больнице, страдая от различных заболеваний. Примерно о такой безрадостной участи писал еще Джонатан Свифт в «Путешествиях Гулливера»: его струльдбруги даже не люди, а существа, обреченные жить вечно, завидовать «порокам молодости и смерти стариков», страдать от самых ужасных проявлений старости — немощности, болезней, слабоумия и, наконец, тотального одиночества. Но это большое заблуждение. Ясное дело, что конечная цель геронтологов — вечная молодость, а не вечная старость, а задача-минимум — это, прежде всего, защита организма от бесконтрольных возрастных патогенетических процессов. И в случае успеха мрачный сценарий Свифта человечеству не грозит.

По некоторым консервативным оценкам, терапия для радикального продления жизни может быть создана через 50 лет

Помимо этого, борьба со старением часто пугает возможными социальными сложностями: например, перенаселением. В этом случае следует помнить, что подобные опасения возникали еще у Платона и Аристотеля, а в XVIII веке английский демограф Томас Мальтус даже предрекал голодные катастрофы, хотя на тот момент все население земного шара не превышало и миллиарда человек. С подобными вызовами человечество не раз справлялось при помощи научно-технического прогресса и, соответственно, более разумного подхода к использованию ресурсов. Со времен паникера Мальтуса население планеты выросло почти в восемь раз, а средний уровень жизни и здоровья — и того больше.

Перспективы бессмертия

Вряд ли гипотетическое перенаселение или другие возможные проблемы — достаточное основание для того, чтобы отказываться от лечения, а тем более от терапии, которая поможет избавиться от угрозы возрастных заболеваний и прочих не слишком приятных проявлений старения.

Кроме того, другой опрос показал, что в повседневной жизни больше всего люди беспокоятся о здоровье своих близких, а значит, боятся их потерять (49 процентов опрошенных). И здесь мы сталкиваемся с противоречием: отвергая в большинстве своем саму идею возможной победы над старением и смиряясь со смертью, мы не хотим этой участи для своих близких. Да и для себя, по сути, тоже не хотим, поскольку прибегаем и к вакцинам, и к антибиотикам, и к другим медицинским открытиям. Само понятие смерти благодаря науке перестало быть бинарным: теперь один из ее типов мы называем «клинической» и вполне умеем обращать вспять.

По некоторым консервативным оценкам, терапия для радикального продления жизни может быть создана через 50 лет. Знаменитый гарвардский генетик Джордж Черч не согласен с таким прогнозом и полон оптимизма: он заявил, что средство для обращения старения вспять станет реальностью в течение 10 лет. Истина может оказаться где-то посередине, и в наших силах сделать так, чтобы хотя бы через 20 лет такое средство появилось.

Пример борьбы с ВИЧ и СПИДом и другими когда-то неизлечимыми заболеваниями показывает, насколько важен общественный запрос. Без него сражение со старением — эпидемией, которая, в отличие от ВИЧ, угрожает практически всем — будет проиграно.

Один из великих гуманистов ХХ века, Альберт Швейцер, был убежден, что «добро есть то, что служит сохранению и развитию жизни, зло есть то, что уничтожает жизнь или препятствует ей». Сегодня у нас есть все возможности для того, чтобы «сохранять и развивать жизнь» не только симптоматически, устраняя отдельные заболевания, но и в целом, борясь со старением и обеспечивая ее радикальное продление. Иными словами, в наших силах сделать мир добрее.

Новости

Путин ездил на рыбалку в Южной Сибири 1-3 августа. На опубликованных кадрах видно, как президент рыбачит на горных реках, охотится на щуку и отказывается пить коньяк. В записи присутствуют кадры подводной съемки от первого лица, сделанные на камеру GoPro, а также съемки с квадрокоптера.

Вместе с президентом по Южной Сибири ездили министр обороны Сергей Шойгу, а также руководители Хакасии и Тывы Виктор Зимин и Шолбан Кара-Оол. «Президент хорошо там позанимался подводной охотой, гонялся там за одной щукой два часа, никак не мог ее подстрелить, но в итоге все-таки своего добился», — говорил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков.

Новости

Неназванный собеседник агентства отметил, что не знает, подписали ли на Первом канале заявление Малахова. Официально сведения об уходе телеведущего пока не подтверждены.

Актер Станислав Садальский заявил в интервью радиостанции «Говорит Москва», что заявления об уходе пишет «вся команда» Андрея Малахова. По словам Садальского, его приглашали на съемки программы о Малахове «Прощай, Андрей», но он отказался в ней участвовать.

В конце июля стало известно о конфликте между Малаховым и руководством Первого канала. По информации СМИ, Малахов может перейти работать в ВГТРК. На место ведущего шоу «Пусть говорят» рассматривают трех человек — это телеведущий Дмитрий Шепелев, ведущий новостей на Первом канале Дмитрий Борисов и ведущий красноярского канала ТВК Александр Смол.

По версии BBC, Андрей Малахов уходит из-за конфликта с новым продюсером Натальей Никоновой, которая добавила в его программу больше политических тем. Журнал Elle утверждает, что Малахов решил уволиться после того, как ему отказались дать отпуск по уходу за ребенком.

Андрей Малахов в 2001 году начал вести на Первом канале программу «Большая стирка». В 2004 году он стал ведущим ток-шоу «Пять вечером», а в 2005-м — «Пусть говорят».

Наука и технологии

Цикл развития познания таков: «Неизвестно — сенсационно — банально», и мимолетный интерес публики пробуждается только на втором этапе, который, увы, быстро минует. Четверть века назад про экзопланеты — то есть планеты вокруг других звездных систем — не было известно ничего. Потом открыли первую из них, и тут же экзопланеты посыпались на нас одна за одной, так что сегодня ими уже никого не удивишь. Среди них и ближайшая к Земле Альфа Центавра В, и планеты-океаны, и, конечно же, землеподобная Кеплер-238-В, которая, возможно, когда-то была пригодна для жизни. Чем еще можно встряхнуть воображение общественности? Оказывается, есть чем. Ученым все-таки удалось открыть новую главу в изучении экзопланет: на днях стало известно о возможном существовании экзолуны, которую нашли американские астрономы.

Это стало известно из статьи, выложенной в препринт на сайте arXiv, в которой профессор астрономии Колумбийского университета Нью-Йорка Дэвид Киппинг и его коллеги Алекс Тич и Аллан Шмитт рассказали об обнаружении Kepler-1625b-i — луне, возможно, вращающейся вокруг планеты Kepler-1625b. Размер найденного спутника идентичен Нептуну, за что и получил свое пока неофициальное название — Нептлун, а вращается экзолуна вокруг планеты, схожей по размеру с Юпитером.

Об этом открытии нам стало известно по недоразумению. Исследователи наблюдали всего три транзита — прохода планеты перед ликом родительской звезды — и этого было совершенно недостаточно для объявления об открытии. И тогда ученые отправили в НАСА запрос об использовании космического телескопа Хаббл, который уж точно сможет подтвердить информацию о единственном кандидате в экзолуны. Тут-то и произошла утечка: запрос отобразился на сайте, доступ к которому имеют почти все астрофизики. Один из въедливых астрономов, увидев заявку Киппинга, недолго думая, разместил новость в своем твиттере, откуда о находке узнали журналисты. И тогда американцы, не дождавшись вердикта Хаббла, были вынуждены поделиться с ученой публикой информацией о Нептлуне.

В недрах Ганимеда и Европы существуют подледные океаны, где для жизни все условия — тихо, тепло и радиация не достает

Наблюдения на Хаббле запланированы на октябрь этого года, а на анализ данных уйдет еще минимум полгода, — тем временем у несведущих в космических делах есть возможность подготовиться и узнать, что такое эти самые экзолуны. И поскольку наши познания об экзоспутниках ограничиваются фильмом «Аватар», где Пандора была как раз примером модели экзолуны, «Сноб» встретился с Сергеем Назаровым — научным сотрудником Крымской обсерватории, первооткрывателем переменных звезд и популяризатором астрономии, который ответил на наши вопросы.

СПочему сейчас вдруг стали открывать так много экзопланет?

По нескольким причинам. Во-первых, появились новые, продвинутые инструменты, специализирующиеся на открытии экзопланет. Это и космический телескоп «Кеплер», «Гайя» (Gaia), COROT, и целый ряд других меньших телескопов на орбите. И, конечно же, ввод в строй современных наземных телескопов, значительная часть наблюдательного времени на которых тратится на открытие и исследование экзопланет.

Кроме того, открытие далеких от своей звезды экзопланет часто требует нескольких лет на подтверждение. По этой причине созданные в начале двухтысячных наблюдательные программы в последние годы и дают такие обильные результаты. 

СЧто даст астрономам изучение экзолун?

Исследование экзолун, то есть спутников планет, крайне важно с точки зрения планетной эволюции: ученые лучше понимают, когда и каким образом планета обзавелась спутниками. А подобные процессы могут оказывать влияние не только на геологию планеты, но и на возникновение и развитие жизни. К примеру, весьма вероятно, что выходу жизни на сушу на Земле поспособствовала Луна, вызывая приливы и отливы.

СРеплика в сторону читателя: кстати, совсем недавно в журнале New Scientist Ави Леб из Гарварда рассказывал том, насколько важны могут быть приливы для возникновения и развития жизни на экзопланетах.

Кроме того, жизни нашего типа довольно затруднительно существовать без твердой поверхности, поэтому найти ее в атмосферах планет-гигантов практически нереально. А вот на их спутниках — очень даже может быть. Возьмите Юпитер и его свиту спутников: в недрах Ганимеда и Европы существуют подледные океаны, где для жизни все условия — тихо, тепло и радиация не достает.

Мы не уникальны и уже совсем скоро найдем-таки своих братьев по разуму! Могу предположить, что произойдет это в инфракрасном диапазоне

СКак обнаруживают спутники экзопланет?

Поскольку мы только-только научились фотографировать сами экзопланеты, эта область находится на самом пределе возможностей лучших телескопов и ни один, даже самый передовой инструмент не способен сегодня сделать снимок какой-либо экзолуны. И астрономы придумали, как открывать экзолуны, не видя их напрямую. Дело в том, что некоторые из планет периодически затмевают свою звезду. И если наблюдать за изменениями яркости звезды в это время, делать ее фотометрию, как говорят ученые, то можно заметить, что иногда затмения слегка отличаются друг от друга. Это вносит свою «поправку» вращающаяся вокруг экзопланеты ее родная экзолуна!

СКак образуются экзолуны?

Спутники экзопланет, как и спутники планет Солнечной системы, образуются, скорее всего, двумя способами — либо рождаются из одного газопылевого облака со своей планетой, либо захватываются ее гравитационным полем. Открываемые сейчас экзолуны, вероятно, относятся к первому типу, поскольку такие объекты в среднем более массивные и их легче заметить.

СЕсть ли жизнь на экзолуне, и если есть, то смогут ли новейшие телескопы ее обнаружить?

Есть ли там жизнь — это вопрос, который волнует всех. Я глубоко убежден, что жизнь — это совершенно нормальное, естественное явление во Вселенной, мы не уникальны и уже совсем скоро найдем-таки своих братьев по разуму! Могу предположить, что произойдет это в инфракрасном диапазоне, поскольку именно в нем большинство экзопланет (и экзолун) ярче светит, это один из самых малоисследованных диапазонов. И, конечно же, потому что в нем будут работать строящиеся 6,5-метровый космический телескоп Джеймса Уэбба и 39-метровый европейский телескоп, а также отчасти только что введенный в строй радиотелескоп ALMA.

Литература

Иллюстрация: Jan Asselijn/Wikipedia

Кривой месяц ноября. Брюхо неба.

Вспорол.

Обвалился-просыпался снег. Первый. На Москву полуночную:

— Праххххххххххх…

Ветер.

Хлопья.

Три змеи:

        вьюга,

                 пурга,

                        поземка.

— Ищи-и-и-и-и-свищи-и-и-и-и…

Зашипели.

Снежные выползки. По улицам.

Обесчеловеченным.

Спящий на площадях мусор. Застывшие трупы.

В испуганные рты подворотен:

— Нашли-и-и-и-и-и…

Во дворах:

         люди,

             костры,

                 шепот.

— Сорок восемь черных журавлей. Поднялись. Вокруг Кремля три круга сделали.

— И пыздэц?

— Оборотился журавлем.

— Черные маги…

— Гноем африканским обмазались.

— Весь ближний круг.

— Улетели, нах?!

— И патриарх с ними.

— А нам крылом памахалы…

— Оиебана-а-а-а-ма-а-ма!

— Гной?!

— На Якиманке зажарили на вертеле архиерея, натопили из него сала, налили свечей. И служат черную мессу.

— Апппст…

— Чечены с китайцами. Новый договор! Подписан. Русской кровью.

— Сто пудов, по-любому, *** буду, нах…

— И дивизия Дзержинского присягнула…

— Сегодня на Остоженке видали двухголовую собаку.

— Двадцать лет грабили!

— Грабылы.

— Сосали!

— Сосалы.

— И обсосали!

— Обсосалы?

— До костей!

— Недаром он тогда с журавлями летал…

— Иннаэтоя…

— Хоп??

— Гоп!

— Чернокнижник…

— Амманули!

— А как еще?!

— На

        йе

            ба

               лы!

— Слили.

— Слылы?

— Конечно, слили, слили, слили в баночку из белого золота черный гной африканский свежего замеса средней густоты хранить в холодильнике при температуре не ниже пяти градусов по парацельсу как они знали и ведали на пленарном заседании нижнеподвальной палаты через серое большинство когда президент в последний раз спел московские окна и оркестр большого театра но парламентское втирание африканского гноя в спины народных депутатов и закон о поголовном и уголовном сносе всех теплоцентралей и интенсивный рост журавлиных перьев когда не смеют крылья черные над родиной летать но обеспечить мягкотелую семейную упаковку в супербронебойные контейнеры а в первую очередь летит администрация президента и новая элита силовых структур когда необходимо срочно просверлить все зенитные комплексы и запустить в них умных благородных и благодарных червей по умолчанию а зениткам второй мировой залить жерла свинцом или финцом или хирцом но полет делает человека свободней как серж брин.

От автобусов отделились двое — генерал и настоятель монастыря, игумен Харлампий, пошли навстречу

Евгений открыл глаза. Вертолет стал снижаться.

— Ау-а-а-а-а… — он зевнул, снял наушники с микрофоном. — Черные журавлики, да? Cool…

— Что, Евгений Борисович? — закричал помощник из-за шума винтов, снимая свои наушники.

— Сны, сны…

Евгений пристегнул ремень безопасности и повел острыми плечами.

— Позвольте, я продолжу? — закричал помощник, держа перед собой планшет. — Он восемнадцать раз превращал воду в лампадное масло, в монастыре к этому так привыкли, что стали этим маслом приторговывать. Про трех оживших все знают, про женщину с мозговой опухолью, про горячий чай для братии, я уже вам рассказал. Это у них в монастыре уже рутина. Да! Вот, что очень важно для нас: семь с половиной месяцев назад один инок, он в миру был художник, а в монастыре взялся расписать стену в трапезной, так вот, он однажды заговорился, засуетился и забыл после причастия съесть просфорку. А когда вспомнил, она оказалась каменной.

— Засохла?

— Нет, она реально стала каменной. Окаменела. Форма, оттиск — все то же, но сама — камень. Так старец наказал его за суету мирскую.

— И что там за камень? Гранит? Мрамор?

— Не знаю. Он хранится у настоятеля.

— А узнать? Молекулярную структуру камня? — яростно зевнул Евгений.

— Для этого нужно забрать у них это.

— Трудно забрать, да? — Евгений потянулся, плаксиво-иронично скривив тонкие губы.

— Евгений Борисович, я только вчера днем получил эту информацию. Голова пухнет! Федот Челябинский, Анфиса Мокрая, потом тот Нектарий…

— И выстрелил он по давно пролетевшему вальдшнепу…

— Что, простите? — не расслышал помощник.

— Не прощу, — Евгений снова зевнул.

— Не расслышал! Могу продолжить?

— Не можешь! Хватит орать!

Вертолет приземлился. Евгений достал тонкую сигарету из узкого золотого портсигара, глянул в окно: скала, море, монастырь. Неподалеку стал подниматься белый вертолет с изображением шестикрылого серафима на фюзеляже.

— Не понял? — черные брови Евгения изогнулись.

Помощник глянул в планшет:

— Евгений Борисович, патриарх улетает. Он не принял его!

— Чудненько… — Евгений прикурил и рассмеялся, выпуская дым.

— Это…невероятно! — качал головой помощник.

Из-за ширмы вышел бортпроводник, открыл дверь, скинул трап. И сразу же вслед за ним вышли двое охранников, спустились по трапу. В открытую дверь ворвался горячий южный воздух. Евгений сошел на каменистую землю с выгоревшей на солнце травой, щурясь на солнце, глянул на поднимающийся вертолет патриарха:

— Карету мне, карету… скорой помощи. Мда…

С сигаретой в губах, огляделся. Кругом было ярко и жарко. Пахло морем и сухой полынью. Солнце палило. Он достал темные очки, надел. Неподалеку стояли два автобуса — один голубой, монастырский, другой зелено-серый, национальной гвардии. Возле них стояли две группы немногочисленных людей. Их разделяло оцепление из нацгвардейцев. Чуть подальше виднелась массивная военная машина, напоминающая мощный подъемный кран с телескопической стрелой. Возле нее прохаживались четверо часовых с автоматами.

В окружении охранников и помощника Евгений двинулся к автобусам. От автобусов отделились двое — генерал и настоятель монастыря, игумен Харлампий, пошли навстречу Евгению. Настоятель был в черном, генерал — в летней полевой форме.

Евгений как дротик метнул вперед сигарету, на ходу наступил остроносым ботинком. Первым размашисто подошел генерал, протянул длинную, толстую, как бревно, руку:

— Женя, он не принял патриарха!

— Это не новость, — Евгений подал ему свою узкую ладонь и успел поклониться подошедшему игумену.

Тот ответно склонил покрытую черным клобуком голову.

— Вчера президент, сегодня патриарх. Как такое возможно? — генерал дернул покатыми плечами. — А, святой отец?

— Я не святой отец, а батюшка, — спокойно перебирая четки, поправил его игумен. — И уже говорил вам, что старец четыре года как не принимает ни государственных людей, ни иерархов.

— Так нас тогда он тоже не примет!

— Возможно. Это ему решать.

— Вы ему доложили о нас? — спросил Евгений.

— Я ему не докладываю. Он сам ведает. И блюдет свои правила, в кои мы не вольны вмешиваться.

— То есть — вас он не слушает? — буркнул генерал.

— Он слушает не нас с вами, — проговорил игумен, переводя взгляд своих спокойных глаз на скалу.

Генерал и Евгений повернулись к ней. Скала была невысокой, как и все предгорье, но почти отвесной. По ее серовато-розовато-желтой стене вверх шла зигзагом, в три пролета, узкая деревянная лестница, опирающаяся на куски арматуры, врубленные в камень. Лестница выглядела хлипко. Вдоль зигзага вместо перил тянулся канат, за который полагалась держаться поднимающимся. Зигзаг упирался в зев пещеры, напоминающий человеческое лицо с одним глазом. Снизу было видно, что вход заложен камнями и оставлено лишь небольшое окошко.

— Схимник уже год замуровывает себя изнутри, — зашептал Евгению в ухо помощник. — Вырубает камни, обтесывает. Осталось всего один камень положить.

— А цемент ему снизу подают? — с полуусмешкой спросил Евгений.

— Вместо цемента старец использует свои естественные отправления.

— Это… мудро. Борис, а что это за люди у автобуса? — спросил Евгений генерала.

— А, люди! — злая улыбка озарила потное лицо генерала. — Это, Женя, наша дорогая общественность. Просочилась! Похоже, они уже все знают, а? Государственных тайн больше не существует? На кой хрен они нам, а?! Дырявая страна! Женя, а? И почему?

— Ты меня спрашиваешь?

— А кого еще, ёптеть?!

Евгений достал портсигар, раскрыл.

— Здесь лучше не курить, — произнес игумен. — И лучше не браниться.

Генерал махнул рукой:

— Да уж…

— И что хочет эта общественность? Батюшка, они когда приехали? — Евгений спрятал портсигар.

— С утра.

— И чего они хотят?

Генерал всхохотнул:

— Как чего? Общественность хочет общаться! Их уже дважды кормили.

— Ну, тогда пошли к ним, — Евгений различил среди собравшихся знакомые фигуры.

— Пошли! — зло буркнул генерал и зашагал вперед. — Хотя, Жень, мне все это уже — во! — он на ходу рубанул себя ребром ладони по широкой шее. — Во!

— Боря, успокойся.

— Да спокоен, спокоен! — рявкнул генерал.

Высокий, здоровый, узкоплечий, он был похож на медведя-шатуна, выгнанного из своей теплой берлоги внешними неприятностями. Сильнее всего недовольство выдавали генеральские руки: длинные, сильные, они угрожающе болтались при ходьбе, словно инерционные противовесы, накапливая энергию для профессиональных оплеух, которыми генерал с удовольствием бы наградил всю эту московскую, на кой хер собачий слетевшуюся сюда публику.

Кольцо нацгвардейцев расступилось, пропуская идущих, но от собравшихся к ним уже кинулся солидный человек в летнем, светлом, с красивыми белыми усами и холеным загорелым лицом.

— Женя, Женечка, дорогой мой! Наконец-то! Дождались! — вскрикнул он высоким голосом.

Он обнял Евгения, мягко оплетя руками, прижимаясь широкой грудью, потом трижды расцеловал в худые щеки, щекоча усами. С генералом он уже успел наобниматься и расцеловаться. Евгений был пассивен в его объятиях.

— Дорогие мои, драгоценные, что же это такое? — не отпуская Евгения, белоусый отстранился. — Женя, Боря! Что творится? Зачем здесь эти добры молодцы с автоматами? Арестовывать? Задерживать? Не пущ-щать? Раз-зделять? Нас?! Разделять?! В такое-то время? Родные мои, вы с ума сошли? Если все происходящее правда, а не байки, а я уже чувствую, чую вот здесь, вот зде-е-сь, — он потюкал себя пальцем в широкую грудь, — что это правда, правда, это пахнет правдой, как же такое может быть?! Какое разделение? Какое, к чертям собачьим, разделение?!

Подошел пузатый человек с лицом, напоминающим картофельный клубень, с иконкой на груди, изображающей Юрия Гагарина в золотом нимбе, и забормотал громко, помогая себе короткопалой рукой, сложенной совком:

— Россия окуклилась! Панцирь треснул! Ослепительная бабочка государственности российской вырывается на волю, чтобы явить себя человечеству во всей духовной красе! Сияющим ракетоносцем воспарит она над миром, знаменуя новую эру человечества! Лики Сергия Радонежского и Иосифа Сталина на ее крылах! Нетварные лучи русской духовности источает она! Они пронзают землю! Трубный глас раздается над миром: народы и государства, покайтесь, соберитесь под знамена Пятой империи, и великое преображение Земли узрите!

Его ловко оттеснил мужчина с суровым лицом, в темно-синей шелковой паре, черной бабочке и жокейских сапогах; в руках он сжимал трость с набалдашником в форме змеиной головы.

— Уважаемые господа! — заговорил он, с мужественной жеманностью поигрывая мускулами лица. — Вы знаете, что я пират, циник и негодяй. До вчерашнего дня я изрыгал ежедневную ниагару желчи на нашу церковь и ее служителей, но сегодня я опускаюсь пред нею на колени, — он легко упал на колени, — и готов первым поползти вверх по этой лестнице к великому старцу. Могу голым, посыпав голову вот этой самой придорожной пылью.

— Нам так не хватает взаимного доверия и элементарного взаимо-пони-ма-ния! — произнес почти нараспев худощавый мужчина с заплывшими глазами, колючей бородкой и развалом белых волос, в карминовом сари с косым воротом, расшитым православными крестами, с медалью «За оборону Донбасса», в белых брюках и желтых кроссовках.

— Вы кто? — буркнул генерал.

— СРИ.

— Чег-о-о?

— Союз русских искусств, — пояснил помощник Евгения.

Мужчина скрестил на груди худые жилистые руки:

— Мы можем, мы должны обо всем говорить, а не шептаться по углам, как либеральная плесень, говорить ежедневно, еженощно, каждый час, каждую минуту, каждую секунду, чтобы понять в какой великой стране мы живем и как много мы можем вместе, как много у нас впереди, какой у нас прекрасный Президент, какие замечательные воины, генералы, старцы и святые, отцы, матери, братья, жены, дети, мы все преодолеем, все решим, только если будем говорить, говорить и говорить!

— Полностью согласен! Говорить! — многозначительно поднял вверх указательный палец человек в очках, с седой копной волос, с бородатым лицом умудренного козла, в клетчатой рубахе и нанковой жилетке.

— А вы-то что здесь делаете? — недовольно буркнул генерал. — Съемка и репортажи запрещены.

— А мы здесь, господин генерал, как простые граждане нашей страны, — с уверенной полуулыбкой ответил лохматый, выпуская из губ два передних зуба. — И нас так же остро волнует все то, что волнует и вас!

— Евгений, скажите нам сразу, честно, — спросила голосом Буратино спортивного сложения женщина с огромной рыжей шевелюрой и лицом ящерицы, — это все…правда?

Все замерли. Евгений выдержал паузу и произнес:

— Правда.

Стоящие вокруг на миг оцепенели. Потом зашевелились — каждый по-своему. Пузатый упал на колени, закрестился и забормотал «Живый в помощи Вышняго». Человек с тростью, наоборот, ловко вскочил на ноги с возгласом:

— Чудесно, великолепно! Я был уверен! Пополземте же наверх!

Лохматый, тряхнув седой шевелюрой, громко произнес:

— Дождались, козлы!

Человек из СРИ вцепился скрюченными пальцами в свое сари, закатил глаза:

— Мы всё, всё сможем преодолеть, всё, всё, чтобы все были счастливы и здоровы, отцы, мамы, жены, дети, овцы…

Рыжекудрая нервно хохотнула. А белоусый запричитал, переходя почти на бабий вой:

— Постой, постой, Женечка, если это так, если это, это — пра-а-авда, то тогда, дамы и господа, хорошие мои, милые, соотечественники, граждане и верноподданные, нас же просто как волк ягненка возьмут за горло, за горлышко, — он взял себя за горло загорелой рукой с двумя затейливыми золотыми перстнями, — да и задуша-а-а-ат, задуша-а-а-ат к свиньям соба-а-а-ачьим!

Усы его задрожали, в темных глазах блеснули слезы.

— Поползем наверх, друзья! Россия выживала чудом, чудом и спасется! — жестикулировал тростью суроволицый. — И это научно обосновано! С химией и с квантовой механикой это не входит ни в какое противоречие! Все, все вместе, пусть Евгений ползет первым, мы — за ним. Вперед, вверх!

— Заткнись! — вскрикнула рыжекудрая так, что все посмотрели на нее.

Она схватила себя за локти, успокаиваясь, но это плохо получилось:

— Хватит, хватит юродствовать… Нам нужно…нужно всем отбросить все распри, все разногласия, все хреновые амбиции, всю эту фигню, ватник, либераст, западник, патриот, и сплотиться вокруг нашего Президента. Сплотиться вокруг Кремля!

— Поздно, поздно, голубушка… — зловеще процедил человек с тростью, отряхивая запылившиеся шелковые колени.

— Нет, не поздно, не поздно!

— Сплачиваться теперь придется вокруг генерала. И то — ненадолго…

Генерал молчал. Его медвежьи глазки смотрели на происходящее все так же спокойно-настороженно, как и всегда, даже когда он бывал пьян или выходил из себя, но в душе у него с каждой минутой громоздилась, складываясь из клубящихся кубов, черная башня страха. И росла она оттого, что он, прошедший три реальные войны и одну длинную карьерную, отрастивший стальные клыки характера, стянутый панцирем силы с шипами славы, вознесенный на одну из вершин власти, второй раз в своей жизни не понимал, что происходит. Подобное было с ним только в раннем детстве, когда в деревенском хлеву он, пятилетний, увидел коровьи роды. Все услышанное им за последние сутки от военных, чиновников, ученых, Президента, а теперь еще и от этих клоунов, вызывало у него лишь одно желание: расстрелять все это из пушек и пулеметов, изрешетить, расхерачить в хлам так, чтоб куски разлетелись подальше, облить напалмом, а самому сесть на этот вертолет и улететь за три моря, где на песчаном берегу его встретят любимая жена, дети и пальмовые крабы.

Он открыл вспотевшие губы, чтобы сказать что-то грубое, но вдруг рядом упал камень.

Все посмотрели на него. Настоятель подошел, поднял камень. И перевел взгляд на окошко пещеры. Камень был не больше теннисного мяча. Да и не простой камень это был, а горбушка белого хлеба, окаменевшая вдруг по воле человека. Настоятель раскрыл камень. В нем блеснули циферблат и стрелка. В камень был влеплен старый, треснувший компас.

— Компас? — спросил Евгений, подходя.

— Это его компас, — поправил игумен. — Прошу вас, встаньте все в круг.

Все покорно, не пререкаясь, встали в круг. С камнем в руках настоятель вошел в центр круга. Стрелка покрутилась и замерла. Настоятель поднял глаза на помощника Евгения:

— Старец готов вас принять.

Стоящие в круге уставились на помощника. Его молодое, живое, умное лицо не выразило ничего особенного.

— Ну, ну! — усмехнулся и вздохнул Евгений. — Саша, ты в этой истории осведомлен больше моего.

Он достал портсигар:

— Пойду-ка я покурю…

И пошел к автобусам.

— Евгений, можно мне с вами подымить? — томно-грозно воскликнул человек с тростью, доставая трубку.

— Валяйте…

— И я с вами! — кивнул шевелюрой козлобородый.

— Черт знает что… — генерал брезгливо взглянул на Сашу, злобно развернулся и размашисто двинулся следом за Евгением.

Рыжекудрая уперлась мускулистыми руками в бедра, потом нервно сунула их в карманы своих узких белых брюк:

— Саша, Александр, вы знаете, что…— она вздохнула, покачала головой, резко встряхнула кудрями. — Вы…вы…я не знаю…подождите…стратегически…я не знаю как даже…

— Да! Ты не знаешь! — перебил ее белоусый, приобнимая Сашу. — И помолчи! И я не знаю! И они не знают! И отец Харлампий не знает! И никто не знает! Так что, помолчи-и-и-и! — он почти пропел тонким голосом, — Саша! Тебя избрал старец. Это перст Божий. Это счастье! Дорогой мой, ты хоть понимаешь это? А?

Саша молчал.

Подбородок белоусого задрожал:

— Там, наверху, в этой пещере живет спа-си-тель. Спа-си-тель Рос-с-ии! Это тайна! Великая! Она должна войти в тебя, в меня, в них, во всех нас, войти, — он потюкал пальцем по своему загорелому кадыку, — вот сюда! А мы должны ее принять! Эту тайну! По глоточку, по гло-точ-ку! А если она не войдет, если, если мы этот глоточек…этот глоток истины, благодати Божией не сможем проглотить, если он здесь застрянет, то тогда, — он всхлипнул, — тогда нам и жить больше незачем, незаче-е-е-ем! Мы подавимся. Задохнемся! Всей стране наступит конец! Коне-е-е-ц всем и всему! Понимаешь? Русское солнце закатится нав-сег-да…

Из глаз его брызнули слезы.

— Александр, за вашей спиной Дмитрий Донской, Петр Великий, Георгий Жуков! — закричал пузатый, брызнув слюной и протягивая сложенную совком руку почти к самому лицу Саши. — Ничего не бойтесь! Сейчас здесь, у этой скалы решается судьба Пятой империи! Лучи России Вечной скрестились на вас! Вы творите нашу историю, она запоет, заискрится радугами в каждом атоме вашего тела, когда вы поднимитесь наверх, когда великий духовидец совершит то, что предначертано! Да здравствует великая Небесная Россия!

— Главное, что и с великим старцем мы все можем обсудить, обо всем можем говорить… — начал было человек из СРИ, но белоусый перебил его.

— Заткни-и-ись! Заткнитесь все! — он поднял кулак. — Хватит болтать! Мы должны молчать! И слушать! Слуша-а-ать! Понимаете вы?

Все смолкли.

— Ступай, Сашенька, — прошептал белоусый совсем тихо, со страданием.

И вдруг взвыл:

— Ступа-а-а-ай!!

С его усов сорвалась крупная капля, бриллиантом сверкнув на солнце.

— Ступайте с Богом, — игумен перекрестил Сашу и протянул ему небольшую пластиковую бутылку. — Передайте ему водички.

Саша взял бутылку и пошел к военной машине. Часовые даже не взглянули на него. Из большой зеленой кабины вылез капитан, кивнул солдату, сидящему в другой кабине, возле телескопической стрелы крана. На конце этой стрелы нависал внушительных размеров металлический куб с дверцей, запертой на замок. Машина завелась, громко выпустила сизый выхлоп. И только сейчас Саша заметил, что вся машина слегка поднята над землей и висит на шести мощных опорах. Толстая телескопическая стрела пришла в движение, стала раздвигаться, куб поехал вниз, к каменистой земле. Капитан подошел к нему, отпер замок, растворил дверцы. Внутри куба был белый круглый пластиковый стол. На столе стоял черный конус, рядом лежали какие-то обломки.

— Здесь в правой стене — кнопка, — показал капитан. — Закончите — нажмете, вас опустят.

Капитан отошел.

С бутылкой и планшетом в руках Саша вошел в куб. Он был чуть повыше человеческого роста, внутри было очень жарко и душно. Но тут же заработал кондиционер.

Куб поехал наверх, к пещере. Саша положил планшет на стол, глянул на удаляющуюся землю. Стоящие на ней поодаль люди молча провожали его взглядами, заслоняясь руками от солнца. Саше показалось, что это пионеры, отдающие ему салют.

«Трансцендентально», — вспомнил он почему-то словечко из «Москва — Петушки», которую так любил перечитывать и цитировать недавно умерший отец.

В районах размещения РС-20 люди вчера видели стаи странных птиц, птиц странной окраски

Куб приблизился к пещере и осторожно, словно космический корабль, пристыковался к скале, оставив лишь небольшой зазор между железом и камнем. Кладка пещеры как бы стала шестой гранью куба. И в кубе стемнело. Но тут же вспыхнули лампы на потолке. Саша стоял на железном полу, уставясь на каменную кладку пещеры с одним темным проемом. Кладка была аккуратной, все камни в ней были ровно обтесаны и хорошо подогнаны, хоть и различались по размеру. И только одного камня не хватало в кладке. В проеме было темно и тихо.

Саша вдохнул и произнес громко:

— Здравствуйте, отец Панкратий!

— Аминь, — раздался глуховатый голос из пещеры.

Саша сунул в проем руку с бутылкой:

— Отец Харлампий передал вам воды.

— Спаси Христос, — раздалось в ответ и невидимая прохладная рука забрала бутылку.

В проеме послышался шорох, движение. Потом все смолкло. Затем появились глаза старца и верхняя часть его лица. Оно не выглядело старым. Глаза смотрели как бы рассеянно, не фокусируясь на визитере.

— Что тебя ко мне привело, Саша? — спросил старец.

— Большая беда, батюшка, — заговорил Саша и запнулся.

— У тебя отец умер?

— Да, батюшка. Умер.

Старец молчал. Сашу совсем не удивило, что старец знает его имя и то, что недавно умер отец.

Он облизнул губы:

— Я…я пришел к вам не по личному делу. А по очень важному…как бы сказать…по государственному делу. Делу жизни и смерти нашего государства, нашей великой, единственной страны, нашей… родины-матери.

«Что я несу, идиот?» — подумал он.

— Ты не идиот, — послышалось из окошка.

«Как это…стыдно».

— Стыдно тому, у кого видно. А у тебя пока ничего не видно.

Эта реплика отрезвила Сашу. Протянув руку к черному конусу на столе, он заговорил:  

— Батюшка, перед вами ядерная боеголовка российской межконтинентальной баллистической ракеты РС-20. На каждой ракете их по десять штук. Всего этих ракет в штатном боеспособном состоянии — сорок четыре. Это ядерный щит нашей родины, гарантия государственной безопасности. Они несут по десять разделяющихся боеголовок, как я уже сказал. Так вот, вчера произошло то, что наука не способна объяснить. В каждой такой боеголовке два заряда, триггер, ядерный запал и основной, термоядерный заряд. Сначала взрывается ядерный, он провоцирует взрыв главного заряда, чтобы началась…

— Неуправляемая термоядерная реакция, — донеслось из пещеры.

— Да, термоядерная реакция. И происходит взрыв, взрыв водородной бомбы, 500 килотонн каждая боеголовка. Так вот, вчера наши службы обнаружили, что все боеголовки на двенадцати ракетах, расположенных на Дальнем Востоке, перестали излучать рентгеновские лучи. То есть они стали нерадиоактивными. При демонтаже одной боеголовки выяснилось, что все боевые части, состоящие из урана-238, плутония-239 и дейтерида лития, превратились в сахар-рафинад. Крепкий такой, полупрозрачный сахар-рафинад. Все сто двадцать боеголовок стали…

— Сахарными головками.

— Да, — Саша облизнул губы и замолчал.

В пещере послышалось жевание старца. Он стал что-то пожевывать, громко и с удовольствием отхлебывая воду из бутылки. Саша молчал, слушая, как неторопливо жует и пьет старец.

— Отец Панкратий, — снова заговорил Саша. — Никто не понимает, что случилось. Подменить эти боеголовки было невозможно. Это…просто необъяснимо. И вот еще: в районах размещения РС-20 люди вчера видели стаи странных птиц, птиц странной окраски. Говорили о журавлях, о чайках, что это чайки или журавли странного цвета, оранжевого, синего. Их видели и военные, и гражданские. Местные жители никогда раньше не встречали таких птиц в своих краях.

Старец жевал.

— Это происшествие угрожает безопасности нашей родины, оно может ввергнуть всех нас в ужасную катастрофу. Россия может потерять свой ядерный щит, свою гарантию безопасности.

Старец дожевал, запил, откашлялся. В пещере стало тихо.

— Можете вы объяснить это? — спросил Саша.

Старец молчал.

— Можете помочь? Все знают, что вы с Божьей помощью творите… делаете… свершаете невероятные вещи.

Старец молчал.

Саша вздохнул:

— Нам не на кого больше надеяться, отец Панкратий.

В проеме возникло лицо схимника:

— Что там у тебя еще на столе?

Саша глянул на стол:

— Это обломки боевой части боеголовки. А теперь это просто сахар. Вот, для демонстрации вам сюда доставили…

В пещере послышалось бульканье, потом появилась рука с эмалированной кружкой:

— Давненько я чай с сахаром не пил. Отломи-ка, Саша, мне кусочек.

Саша принял старую кружку голубой эмали, грязную, с облупившимися краями. В ней была вода из той самой бутылки. На поверхности воды плавали сухие чаинки, видимо, только что брошенные в кружку старцем. Но едва Саша повернулся к столу, вода в кружке вскипела.

Саша замер, глядя на кипящую воду. Вода кипела. Кружка стала нагреваться. Саша осторожно поставил кружку на стол. Вода покипела и перестала.

Саша завороженно смотрел в голубую кружку.

— Отломи и брось в чай.

Очнувшись, Саша взял обломок полупрозрачной сферы, попытался отломить кусок, но не смог. Сахар был крепкий. Саша ударил обломком о стол. Два кусочка откололись. Он положил их в кружку. Взял ее. Она была уже горячей. Саша протянул кружку в проем. Рука схимника приняла кружку. Схимник опустил глаза. Саша услышал, как он дует на воду. Потом старец отхлебнул:

— Вот, славно…

Пока старец пил, дуя на воду и фыркая, Саша стоял и смотрел на лицо в проеме. Схимник то поднимал глаза, то опускал их. Но даже когда глаза его смотрели вперед из проема, они по-прежнему не фокусировались на Саше, словно глядя сквозь него.

Время шло. Кондиционер в кубе работал, нагоняя холодный воздух. Его струя била Саше в спину, но это не добавляло Саше комфорта, скорее наоборот — раздражало. Этот нагнетаемый воздух, этот пластиковый стол с черной боеголовкой и сахарными обломками, эти железные, наспех сваренные стены с четырьмя яркими лампами наверху, да и сам Саша в своем рабочем синем костюме, пепельном французском галстуке, английских ботинках, — все было как-то глупо и нелепо перед этой грубой каменной кладкой, проемом и лицом старца.

Схимник прихлебывал чай, чмокал, что-то бормотал, снова прихлебывал, снова чмокал, снова бормотал. И с каждым звуком в Саше стало нарастать бессильное раздражение. Он не спал эту ночь, безумную, полную напряженных лиц, суеты, текстов и разговоров, перерастающих в крики. То, что происходило сейчас в этом дурацком кубе, было похоже на сон, вывалившийся из всей этой сумасшедшей ночи.

Саше очень захотелось проснуться.

Он вдруг упал на колени.

И заговорил громко:

— Отец Панкратий, послушайте! Вы знаете, где мы все живем, в какой стране, в каком государстве. Здесь все — как бы. Как бы покой, как бы воля, как бы закон, как бы порядок, как бы царь, как бы бояре, как бы холопья, как бы дворяне, как бы церковь, как бы детский сад, как бы школа, как бы парламент, как бы суд, как бы больница, как бы мясо, как бы самолет, как бы водка, как бы бизнес, как бы машина, как бы завод, как бы дороги, как бы кладбища, как бы пенсия, как бы сыр, как бы мир, как бы война, как бы мать родна.

Затворник перестал хлебать чай.

Саша продолжал, с горечью и дрожью в голосе:

— Настоящее у нас — только вот эта боеголовка. Только этот уран, только этот дейтерид лития. Это работает. Если и это станет как бы, тогда здесь не будет вообще ничего. Будет большое пустое место. Вы…вы превращаете вещества. Вы можете очень многое. Вы великий подвижник. Умоляю вас, превратите этот сахар снова в уран, в дейтерид лития. Чтобы все у нас осталось по-прежнему. Вас просят об этом все россияне.

Он смолк, весь дрожа.

В пещере стало тихо. Потом в окошко просунулась рука с кружкой.

— На-ка, Сашок, попей! — громко произнес старец.

Саша с трудом приподнялся с колен. Ноги его дрожали. Он принял горячую кружку обеими руками, боясь уронить. Руки его сильно тряслись. Он поднес кружку к губам и сделал глоток, стуча зубами о край с выщербленной голубой эмалью. Чай был сладковатый. И очень вкусный. Как в детстве. От чая стало спокойней.

Саша перевел дыхание. И отпил еще.

— Допивай! — приказал старец.

Саша послушно и жадно допил. Потянул кружку в окошко.

— Оставь себе, — отпихнул ее затворник.

Саша убрал руку с кружкой. В пещере снова стихло.

— Что нам делать? — спросил Саша.

Старец помолчал, потом спросил:

— Как именуется ваша ракета?

— РС-20.

— Я спрашиваю — как ее имя?

— Имя… «Сатана». Да. «Сатана». Так ее назвали … ну, конструкторы.

Старец замолчал. Прошли долгие минуты.

— Отец Панкратий, — Саша всунул свое лицо в проем. — Что нам делать?

В пещере тяжело пахло.

— Спать! — ответил из темноты старец.

— Как… спать?

— Глубоко.

— Зачем?

— Чтобы сны повышли.

Саша перевел дыхание, приходя в себя. Открыл рот, чтобы спросить, что это значит, но старец опередил его:

— Ступай. Спи!

В пещере послышалась возня, кряхтение, бормотание. Потом все стихло. С кружкой в руке Саша стоял и смотрел в темный проем. Прошло некоторое время. Вдруг в проем вдвинулся камень. И полностью закрыл его. По краям камня слегка выдавилась светло-коричневая масса. Но запаха Саша не почувствовал.

Он стоял, упершись взглядом в глухую стену пещеры. Дурацкий кондиционер все жужжал и дул, дул в спину. Саша стукнул кружкой о камни:

— Отец Панкратий.

За стеной было глухо.

— Ну что же? — бессильно выдохнул Саша, опуская руки.

Стена со всеми своими неровностями, сколами, прожилками и выбоинами тупо стояла перед глазами. В нее захотелось плюнуть.

— Скажи! — со злобой выкрикнул Саша и замолотил кружкой о стену.

За стеной послышалось слабое, глухое бормотание. Оно было еле различимым. Но — было. Саша припал ухом к камню. Но не смог ничего разобрать. Старец что-то бормотал нараспев. Сообразив, Саша приложил кружку к стене, а к ней ухо, вспомнив, что в последний раз так подростком подслушивал, как старшая сестра за стеной отдавалась своему однокурснику, бородатому, худому и косоглазому, научившему Сашу пить водку и певшему под гитару «переведи меня через майдан».

Кружка помогла: старец что-то напевал в своей глухой пещере. Это был какой-то совсем простой мотивчик, знакомый с детства. Саша заткнул свободное ухо, чтобы не слышать жужжание чертова кондиционера, весь замер, насторожился. И услышал:

Я тут сидел и горько плакал,
Что мало ел и много какал.

Других слов не было. Старец повторял один куплет. А потом и вовсе замолчал.

Дурацкая детская песенка подействовала на Сашу, словно укус невидимого насекомого, могучего и доброго, как лохматая ночная бабочка. Он оцепенел, но как-то по-хорошему. Внутри стало спокойно и уютно. Никуда уже не надо было спешить. Он вдруг с удовольствием вспомнил свой логопедический детский сад и своего дружка, кучерявого большеглазого Марика, придумавшего, сидя на горшке, стихотворение:

пук-пук-пук
вонюк-вонюк-вонюк.

Марик был хороший, веселый, говорил без умолку, хоть и заикался, как и большинство детей в саду. Отец Марика подарил сыну на день рождения альбом американских марок, шестнадцать из которых Марик отдал Саше. А стишок Марика неожиданным и удивительным образом разошелся по детскому саду, его с удовольствием повторяли не только заикающиеся, картавящие и шепелявившие дети, нянечки и пьянчуга сторож, но и воспитательницы, а веселая музраб сочинила фокстрот «Пук-пук», и даже мама Саши, женщина интеллигентная, строгая и малоразговорчивая, стала говорить, когда у Саши что-то не получалось: «Ну вот тебе пук-пук, вот тебе и вонюк-вонюк».

Саша тюкнул кружкой в стену. И понял, что ждать больше нечего. Оглянулся, нажал кнопку в стене.

Куб дрогнул и поплыл вниз. Доплыл до земли. В кубе погас свет.

Саша оказался в темноте. С кружкой в руке вышел из куба на землю. И увидел, что, оказывается, уже наступила ночь. Машина перестала гудеть. В кабине горел свет. Было видно солдата. Но свет быстро погас и там.

Саша попытался оглядеться в кромешной южной темноте. Было и тепло, и прохладно. В кустах пели цикады. Слышался шорох прибоя. Луна вышла из-за единственного облака и осветила все вокруг: скалу, машину. И спящих вповалку на земле людей.

Саша подошел к ним.

Генерал лежал навзничь, раскинув руки и ноги, и громко, равномерно храпел. На его левой ноге лежала голова пузатого: тот храпел шумно, бормоча и хлюпая губами, луна посверкивала в иконке на его животе. На правой генеральской ноге покоилась голова белоусого: он спал, тонко и жалобно постанывая и периодически вздрагивая телом. Рядом спал Евгений: его ноги крепко обнимал во сне, хрипя и присвистывая носом, козлобородый. Здесь же лежал, скорчившись и прижавшись щекой к бедру Евгения, человек из СРИ. Рядом, подложив под голову генеральскую ладонь и запрокинув ноги в жокейских сапогах на подрагивающую во сне задницу белоусого, раскинулся мужчина с суровым лицом. Рыжекудрая дама как на подушке спала на ягодицах козлобородого. Поодаль вповалку спали нацгвардейцы, капитан и адъютант генерала.

Игумен спал сидя, привалившись спиной к скале. Освещенное луною лицо его было мертвенно-бледным.

«Почему он был так пассивен? — подумал Саша. — Ничего не говорил, стоял столбом. Стоял, стоял…Как Столпник…»

Саше вдруг показалось, что игумен мертв. Бросив кружку на землю, он подошел к нему. Наклонился. Лицо настоятеля светилось бледно-серым. От него повеяло холодом. Складки лица кожи ожили, задвигались, словно чешуя, стали наползать одна на другую, прикрытые веки просели в глазницы, провалились на дно, на дны на дни двух темных черных дёрных колодцев холодцев воротцев рот урод наоборот с шипением раскрылся разломился развалился рыхлою могилою земляною силою:

— СПАТЬ ПАСТЬ!

С осторожной уверенностью села на жезл. Тряхнула головой, обрушила лавину волос на поверженного

Саша глаза открыл, закрыл, снова открыл, шумно и бессильно выдохнув.

Потолок белого пластика, стены светлого дерева. Окна ромбовидные. Небо раннее. Море матовое.

Предрассветное.

Аля почувствовала, что он проснулся, придвинулась, прижимаясь теплым телом:

— Уже? Или не спится?

— Аа-а-а-а… — Саша снова выдохнул, вскинул руки к потолку.

— Ранний заплыв?

— О, нет.

— Тяжелые сны?

— О, да.

— И всегда после морского черта?

— О, да.

— Традиция?

— О, нет.

— Фатум?

— О, да-а-а-а-а… — зевнул он.

— Но он был таким вку-у-у-усным… — она ответно зазевала в Сашино ухо, оплетая руками под простыней.

— Мне…такое снилось… — Саша потянулся, руки сами поползли под съехавшую подушку.

— Морской черт и кок опять виноваты! За борт обоих! Скормить муренам!

Он усмехнулся сонно:

— Теперь у нас все сахарное…весь уран…

— Планета? — Аля забрала мочку его во влажные губы.

— Нет, просто уран. Весь государственный уран стал рафинадом. Да! Женя приснился. Женя!

Слабый смех проснулся в Сашиной груди.

— Ты даже в отпуске с ним не расстаешься.

— Женя! И я поехал вместо него наверх…и стоял на коленях…

— На ковре? Перед дядей Вовой?

— Перед пещерой.

— Какой?

— Горной…

— Надеюсь, в пещере была я? Голая? Спасаясь от Минотавра?

— Ка-а-а-анешно!

Саша расхохотался, изнемогая. Алина рука под шелковым покрывалом нашла его теплый сонный жезл, взяла, мягко сжала:

— Сэр, почему вы меня никогда не берете на рассвете?

— Рыбка, я же соня…садовая…

Он тянулся на светло-зеленой простыне, выгибая спину, запрокидывая голову.

Рука сжимала жезл. И разжимала. Сжимала. Разжимала.

— По-чему? По-чему?

— Ну…

— По-че-му? — зубы мочку взяли.

Жезл ожил.

— Ну…why not, honey?

Загорелые руки ее сдернули покрывало. Занесла над ним бронзовое колено, сбрасывая лавину черных волос за спину:

— Чихнуть хотела нимфа, но наступила на скорпиона! Итака!

Саша руки на зеленом раскинул бессильно, прикрыл веки.

— Скорпио, одари нимфу белым ядом своим!

С осторожной уверенностью села на жезл. Тряхнула головой, обрушила лавину волос на поверженного:

— Ааааа… как это хорошо делать утром!

Волосы соленые.

Всегда теплые бедра.

Всегда острые соски.

Всегда умелые губы.

Волна тела накатила.

Саша обнял руками, прижал к себе. Выдохнула ему в шею со влажным стоном:

— Люблююююю….

Он открыл глаза.

она умеет легко и умело умеет умело умеет умело сама неподвижна как сфинкс как сфинкс а все происходит само у нее само у нее само у нее умело умеет умело умеет умело имеет меня умело имеет меня и волосы черные волосы черные волосы лианы лианы волос джунгли волос черные джунгли и два полушария два полушария ягодицы ягод ягоды ягодиц на линии моря на лини моря ягоды ягодиц две ягоды нет два плода ягодиц два персика нет две дыни ягодиц нет два манго ягодиц манго ягодиц две манги ягодиц манги японские манги ягодиц ягодиц на горизонте нежные сильные манги ягодиц на линии моря делают мне хорошо манги делают мне хорошо на ватер линии на фатер линии на пратер линии на скутер линии на мратер линии на братер линии а рассвет а рассвет а рассвет а рассвет уже все уже все уже все уже все заметнее две манги две манги две манги ягодиц вы созданы для наслажденья прелестны бурлесны две манги ягодиц а между ними треугольник треугольник моря это треугольник ягодичный треугольник ягодичный он как рюмка нет как бокал как бокал для мартини сухой нет мокрый мартини морской со своей непонятной тоской ягодичный треугольник мокрого моря очень мокрого моря без льда без льда а что в нем а что в нем а что там за точки фиолетовые пузырьки в мартини в мокром мартини моря в мокром мартини моря какие-то пузырьки фиолетовые что это почему в море фиолетовые точки что это почему почему почему и отчего почему и отчего почему и отчего точки эти в бокале моря точки в бокале точки в бокале куда вы точки стремитесь куда всплываете куда подымаетесь нет подождите куда вы куда вы куда пузырьки куда пузырьки куда пузырьки вы куда вы кудаа-а-а-а-а-а-а-а-а?!

Он застонал, сжимая ее руками.

Шепот в шею:

— Ах, скорпио, ты уже плещешь ядом…

— Что это…точ…ки фио…летовые в море, а теперь…а теперь в небе?

Ее тело начало умело содрогаться.

— Ах, скорпио, ах, скорпио, а-а-а-ах, скорпио, а-а-ах, ядовитый мальчик мой, а-а-а-а-а!!

Луч солнца, восходящего над Ионическим морем, коснулся кончиков перьев спящего вожака. Он вытащил голову из-под крыла. Открыл лиловый глаз с черным зрачком. Солнце заиграло в оперении лебедя всеми оттенками фиолетового: от иссиня-фиолетового до желто-фиолетового. Лебедь стал медленно поднимать голову: розово-фиолетовый клюв с багрово-фиолетовым выступом, голубо-фиолетовая шея, переливающаяся каждым перышком на солнце.

Вожак поднял голову, встряхнул ей. Солнце сверкнуло в его зрачках. Он издал крик. Все двадцать два лебедя, спящих на воде, стали просыпаться, встряхиваться.

Вожак издал второй крик. Лебеди стали отвечать ему.

Он повел головой, распахнув крылья навстречу солнцу. Оно лучились в красно-фиолетовых и светло-лиловых перьях.

Вожак рванулся с места. Крылья его захлопали по воде, лапы с изумрудно-фиолетовыми перепонками замолотили по ней. Вожак взял разгон. Лебеди дернулись за ним, шумно стуча по приютившему на ночь морю, вытягивая голубо-фиолетовые шеи.

Вожак первым оторвался от гладкого, утреннего морского зеркала. Стая последовала за ним. Взлетев, лебеди сделали большой круг над местом ночевки. Под фиолетовыми, играющими на солнце крыльями раскинулось море с одинокой белой двухмачтовой яхтой и зеленовато-синей Итакой вдалеке.

Вожак крикнул в третий раз. Лебеди дружно ответили, выстраиваясь за ним. Ровный фиолетовый клин возник в утреннем небе. Сделав еще один небольшой круг, клин развернулся и взял курс на север.

Как жить

«Зима — пиковый сезон хюгге», — писал глянец в феврале. Списки вещей и действий, которые сделают вашу жизнь более «хюгге», выходили чуть ли не каждый день: прикупите ароматические свечи и милый текстиль, сварите какао или глинтвейн, свейте гнездо. Списки множатся до сих пор, хотя и лето уже почти прошло. Более того, открываются даже хюгге-магазины, в ассортименте которых все те же свечки и безделушки для дома.

Буквально на днях Алекс Бошам, блогер родом из Копенгагена, переехавшая в прошлом году в Калифорнию, не выдержала. «Топ-10 блюд в стиле хюгге, прически в стиле хюгге, хюгге-кофейни — статьи обо всем этом я вижу чуть ли не каждый день. Но нет никакой особенной датской жизни в стиле хюгге!» — говорит она.

Алекс ведет блог Hygge House с 2004 года — он посвящен ее бесконечным переездам, домам, в которых она жила, ее кошкам и собакам. Когда она завела блог, никто за пределами Дании не знал слова «хюгге», а теперь, когда это понятие выплеснулось за пределы страны, им начали манипулировать так, как выгодно глянцу.

Хюгге — это не пресловутые свечи, глинтвейн и пушистые носки со снегирями, это не стиль интерьера, изобилующий незатейливыми деревянными элементами в духе крестьянской избы, не особый способ времяпрепровождения, и уж тем более этому нельзя научить или научиться. Хюгге — это переживание особого момента, наслаждение тем, что происходит здесь и сейчас. Этот термин — для описания не картинки, но чувства. Чувства наполненности, родства, комфорта. Алекс Бошам говорит, что такой момент был, когда она навещала свою двоюродную тетю, которая живет в доме престарелых. Она прихватила термос с самым простым кофе и недорогие конфеты, они уселись в палате, разлили кофе по одноразовым стаканчикам и долго-долго болтали. Мимо сновали медсестры и прочий персонал, комнату сложно было назвать уютной — она была скорее функциональной. Но момент хюгге был.

Понятно, что глянцу всегда нужно что-то продавать, и новая фишка из Скандинавии — отличная обертка для товаров

Это особое ощущение стараниями lifestyle-медиа превратилось в набор картинок: рядом со словом «хюгге» повсеместно публиковали фотографию ног в трогательных носочках. Так хюгге обрело еще и сезонность, став чисто зимним явлением. Понятно, что глянцу всегда нужно что-то продавать, и новая фишка из Скандинавии — отличная обертка для товаров. Однако и сами скандинавы внесли путаницу: про хюгге меньше чем за год вышло примерно полтора десятка книг, и даже в самых известных, вроде «Маленькой книги hygge» Майка Викинга, упор сделан на антураж, картинку.

Почему весь мир в один момент помешался на хюгге? Очевидно, из-за усталости от двух вещей.

Первая — пропаганда личной эффективности. Образ, к которому надо стремиться — это эфемерная фигура молодого успешного предпринимателя (или вовсю молодящегося миллионера со стрижкой undercut и на лонгборде). Он легко встает с петухами, медитирует, бегает, ударно работал в крупной корпорации, но ушел, чтобы не быть винтиком в системе, придумывает успешные стартапы, на которые всегда находятся инвесторы, выступает с докладами «Как быть таким же классным, как я» на конференциях, не имеет проблем с нетворкингом, фотографируется с Тиньковым, ретвитит Илона Маска и т. д. Этакий Марти Стю. Должно быть, его подписчики в соцсетях пребывают в постоянном напряжении: как бы одновременно быть креативным, но не витать в облаках, успевать и работать, и знакомиться с кем надо.

Второй фактор усталости — соревнование счастливых картинок в социальных сетях. У друзей, судя по фото, самые творческие дети, самые разухабистые тусовки, самый красивый отдых — одна неделя в белом отеле на дорогом курорте, а вторая в горной деревеньке, в шатающейся избушке среди туземцев. Положа руку на сердце, признаемся: смотреть на то, как все хорошо у других, не всегда приятно. А главное, когда вы окажетесь на веранде того самого ресторана с видом на горы, в котором год назад зачекинилась ваша подруга, и наконец-то тоже сфотографируете горные пики сквозь бокал игристого, может статься, что вы ничего не почувствуете. Картинка есть — и ничего, кроме нее.

Тот Самый Момент не получится форсировать. Вроде все прекрасно, но просто невозможно «сделать себе хюгге»

Ощущение, называемое хюгге, останавливает мысли, которые роятся в голове человека, втянутого в гонку за успехом. Во время переживания Того Самого Момента у вас есть ровно то, что надо, и вам не хочется ничего добавить. Как правильно подметила британка Кайли Таннер, постигающая феномен хюгге в своем блоге, Тот Самый Момент не получится форсировать. Вот устроили вы себе идеальное воскресенье — проснулись без будильника, долго потягивались, собственноручно испекли хлеб, приняли ванну, а ощущение Момента не посетило. Ничего плохого, все прекрасно, просто невозможно «сделать себе хюгге».

Сделать — нельзя, но впустить в жизнь — можно. У каждого есть воспоминания из детства и студенческого возраста, вроде бы ни о чем особенном, к которым вы возвращаетесь снова и снова, поскольку вам приятно переживать их заново. Вот вам восемь лет, вы залезли на дерево и смотрите на горизонт, вот вам девятнадцать, вы называете друзей по кличкам и всю ночь на кухне обсуждаете с ними музыку, набивая пепельницу окурками. Стоит замедлить свой темп жизни и хотя бы на полчаса перейти с бега на шаг в гонке за призраками успеха — после этого Тот Самый Момент непременно наступит. Главное, не бросаться тут же писать о нем в фейсбуке.

Дети

— Витя, поздоровайся с доктором!

Неуклюжий сумрачный Витя буркнул что-то невразумительное, не поднимая взгляд, прошел, сел в угол, отвернулся от нас, секунд через двадцать еще и качаться начал.

Аутистический синдром в составе чего? РДА (ранний детский аутизм)? Ранняя детская шизофрения? Но это все не ко мне…

— Я знаю, что вы с аутизмом не работаете, — опередила меня мать. — Мне нужен ваш совет по другому поводу. По поводу взаимоотношения детей.

— А! Так у вас есть еще дети? — догадалась я. — Младше Вити? (если бы ребенок был старший, она бы его и привела для разговора). И у него или у них сложности в построении контактов с братом-аутистом?

— У них-то как раз нету, — вздохнула женщина. — У нас есть.

— Ваш младший ребенок — кто? Мальчик, девочка? — уточнила я.

— Мальчик. И он старший.

— А почему вы его не привели?

— Это сложно. У вас второй этаж. Лестница… И он — не мой…

Я почувствовала, что окончательно теряю нить разговора.

— Простите, — обратилась я к женщине. — Вы не могли бы рассказать о вашей семье подробнее и с самого начала?

Она рассказала. История оказалась весьма нетривиальной.

Две сестры, старшая и младшая, Маша и Любаша. Маша — серьезная, спокойная, хозяйственная, выучилась на экономиста, потом окончила бухгалтерские курсы. Всегда любила читать большие романы, смотреть кино про «сложные взаимоотношения», ходить на выставки с подругами. С противоположным полом отношения как-то не складывались, может быть, молодых людей пугала излишняя серьезность и некоторая старомодная наивность девушки: Маша была из тех, кто в конце первого свидания уже мысленно расставляет мебель в семейной гостиной. В результате — ни одного серьезного длительного романа. С годами сама привыкла считать себя «синим чулком», завела кошку, старательно и даже немножко напоказ «выпасала» стародевические привычки.

Любаша — веселая, легкомысленная, юбка колоколом, книжку в руках даже представить невозможно, яркая помада, шлейф из кавалеров. В неполных двадцать лет выскочила замуж — не то чтобы по особой любви, будущий муж просто «достал» своими ухаживаниями. Предохранялись молодожены кое-как. На последнем курсе колледжа Любаша забеременела. Маша давила: «Закончи сначала учебу!» — но Любаша вдруг почему-то уперлась: «Аборт — убийство, буду рожать!» В результате Маша фактически написала за сестру диплом.

Самым ужасным в Коле был не диагноз, а характер. Причем винить некого — женщины понимали, что сделали это сами

Родился Коля. Диагноз — ДЦП. Довольно тяжелая форма. Любаша растерялась. Врачи говорили разное, буквально через одного: кто ободрял и прогнозировал существенные улучшения вплоть до полной социализации, кто обещал непрерывно страдающего овоща и советовал сразу, пока не поздно, от ребенка отказаться. Маша все взвесила и сказала: «У меня семьи нет и не предвидится, я тебе помогу. Будем растить Колю вместе».

Молодой влюбленный муж исчез в течение первых двух лет. Вначале еще как-то формально проявлялся с игрушками, всего в доме сторонился, на сына смотрел с брезгливым страхом, а потом и вовсе растворился в пространстве. Алименты на счет переводил, и на том спасибо.

Три женщины — две сестры и их мать — по возможности работали и растили Колю. Реабилитационные мероприятия были проделаны в полном объеме. К сожалению, в три года к основному диагнозу прибавился еще и эписиндром. Лечили и его. Коля заговорил, но ходить не мог — ползал, вставал у стены или любой другой опоры. Мог ездить, лежа на платформе на колесиках (креатив одного из дружелюбных ухажеров Любаши — в отличие от старшей сестры, младшая отнюдь не отказалась от личной жизни), сидя на коляске, или на трехколесном велосипеде. Когда пришло время, Коля пошел в обычную школу. Учился, конечно, на домашнем обучении, но вполне успевал по всем предметам. Разумеется, с ним опять же много, очень много занимались. В основном, Маша — Колина учеба была на ней. На Любаше были покупки, игры, развлечения, светская жизнь.

Самым ужасным в Коле был не диагноз, а характер. Причем винить некого — женщины понимали, что сделали это сами. Колю с самого начала баловали до невозможности, ему угождали во всем, ему нельзя нервничать и плакать (а вдруг припадок?), ему можно все, и любая его просьба или требование должны быть удовлетворены. А как же иначе? Он ведь и так судьбою всем обделен, тяжело болен и несчастен.

В результате Коля получился капризным, сумасбродным, черствым и даже жестоким. Знает и понимает только свои желания, все прочие люди — обслуживающий его персонал. Если что не по нему — истерика с паданием на пол и отвратительными корчами. В исполнении больного с ДЦП плюс с эписиндромом выглядит угрожающе и устрашающе.

Маша вняла материнскому совету, подумала «про жизнь», оценила все современные возможности и сказала Любаше: ты знаешь, я решила своего ребенка родить

В какой-то момент, сидя на кухне за чаем (Коля уснул, Любаша где-то гуляла с очередным кавалером), Маша сказала матери: «Ты знаешь, мама, мне его очень жалко, и я к нему привыкла, конечно, но любить я его не могу… А ведь надо же кого-то любить?»

«Подумай, девочка моя, — устало откликнулась мать (в то время она уже была больна, скончалась через два года). — Ты же у меня умная. Придумаешь что-нибудь».

Маша вняла материнскому совету, подумала «про жизнь» (в том числе, в кои-то веки про свою собственную), оценила все современные возможности и сказала Любаше: ты знаешь, я решила своего ребенка родить.

Ожидала плача и упреков: сейчас?! (сестры уже знали о состоянии матери) ты с ума сошла! ты же мне обещала!..

Но услышала совсем другое. Тяжелый вздох и:

— Конечно, Машка, рожай, пока не поздно! Может, хоть у тебя не такой урод получится.

Современные технологии сделали свое дело. Маша родила Витю. Дальше понятно?

Мать не успела узнать диагноз малыша, но успела порадоваться его рождению.

Любаша истерически хохотала:

— Ой, Машка, ну до чего ж мы с тобой везучие! Я ребенка рожала, чтоб с ним в парке бегать и на роликах кататься! А ты — чтоб тебе было любви и ласки! И вот!

Маша погрузилась в депрессию (потом даже от нее лечилась). Любаша, едва не надрываясь, в одиночку тянула семейный воз, нагруженный на троих. И поэтому совсем не сразу сестры заметили…

— А Коля-то твой… — однажды, словно проснувшись, сказала Маша сестре. — С моим Витей… Ты вообще видишь?

— Что вижу? — удивилась Любаша. И вдруг поняла, что не помнит, когда у сына была последняя истерика.

У Маши никогда не было собак, но из прочитанной про аутизм литературы она приблизительно представляла себе, что такое положительное подкрепление. Она пошла к Коле.

— Витя болен. Бабушка умерла, — сказала она. — Я вижу и мать видит, что ты пытаешься нас поддержать, быть человеком, а не инвалидом-эгоистом. Спасибо тебе.

Коля задумался, а потом спросил:

— А Витя навсегда болен? Как я? Или он потом поправится? Станет как все?

— Увы, — честно сказала Маша. — Как все Витя, скорее всего, никогда не станет. Но его состояние может меняться. Это зависит в том числе и от нас. От всех. От тебя тоже.

— Я понял, — кивнул Коля и шустро пополз в угол, где Витя, сидя на одеяле, колотил головой плюшевого мишки об угол дивана.

Коля говорит, что Витя может сам решать примеры на уровне пятого-шестого класса

***

— Сейчас, спустя пять лет, у них полный симбиоз. Вите будет восемь, Коле четырнадцать. Вы мне, конечно, не поверите, но с Колей Витя выглядит и ведет себя как абсолютно нормальный человек. Они играют, разговаривают, смотрят кино, серфят в интернете. Три года назад Коля научил его читать. Они часто читают одни и те же книги и потом обсуждают прочитанное. Мы подслушиваем под дверью. Ни со мной, ни с Любашей ни один из мальчиков никогда книги или фильмы не обсуждал.

Когда Коля делает уроки, Витя сидит рядом, Коля часто читает ему вслух параграфы, Витя многое запоминает. Иногда задает вопросы. Коля говорит, что Витя может сам решать примеры на уровне пятого-шестого класса. Мне никогда не доводилось этого видеть, со мной Витя регулярно отказывается даже от счета в пределах двадцати. Коля в этом году начал учиться программированию и компьютерному рисованию по скайпу. Витя, разумеется, рядом и тоже пишет небольшие программы.

С нами Витя тоже разговаривает, но стандартными формулами, специальным «роботовским» голосом. Вопросов практически не задает. Сам на контакт выходит крайне редко и очень конкретно. Эмоций не называет и не проявляет, прилагательных почти не употребляет — только междометия, глаголы, существительные и готовые формулы.

Представьте, как мне слышать из-за двери после совместного просмотра очередного фильма: «Коля, но почему же она ему не сказала, чтобы он остался? Он же хотел, и она хотела. Они были бы прекрасной парой…»

— А Коля отвечает?

— Представьте — да. Но мне бы хотелось самой…

— Вы сказали, что у вас ко мне какой-то конкретный вопрос.

— Да. Вите дали место в хорошей коррекционной школе. Там маленькие классы, очень уютная атмосфера, прекрасные педагоги (я смотрела отзывы и сама с ними говорила). Но он отказывается туда ходить. Говорит: только с Колей. Мы говорим: это невозможно, Коле четырнадцать и он на коляске. Он говорит: тогда и я не пойду.

— Инклюзив в той школе, где приписан Коля?

— Абсолютно исключено, я уже спрашивала.

— Что говорит Коля?

— Коля ему говорит: да попробуй ты! А нам: а что он там делать-то будет среди этих отсталых? Он же в этом году со мной «Войну и мир» читать будет…

— А чего вы хотите?

— Мы с Любашей хотим, чтобы он туда пошел. Это же новые впечатления, развитие.

— То есть, с Колей Витя чувствует себя комфортней?

— Несравнимо. Когда мы на праздники всякие инвалидные ездим (Коля, в отличие от Вити, это очень любит, у него друзья там есть), так если Коля рядом, он даже поплясать может или в каком-то конкурсе поучаствовать.

— Тогда вам придется как-то затащить сюда Колю. Думаю, у вас наверняка есть какой-то алгоритм. И еще: я буду говорить с ними без вас.

— Тебе — голубя? Тебе — сувенир? — у Вити в голове явно пыталось уложиться новое знание. — Вражда? Новые люди?

***

Коля с интересом оглядывался — видно, что ему нечасто приходится бывать вне дома. Витя вел себя намного спокойнее и нормальнее, чем в прошлый раз. Членораздельно поздоровался, подал по просьбе кузена машинку с полки. Потом сел на ковер у его ног. Почти прямо и ожидающе глянул на меня.

Я стала рассказывать мальчикам, как устроен муравейник. Про солдат, рабочих, нянек, матку, которая когда-то летала, а потом всю жизнь не может ходить. Про муравьиные войны, про их строительство, сельское хозяйство.

Слушали с интересом.

— Они все вместе как бы один большой нормальный организм. Умный, потрясающе функционирующий. А вы вдвоем — как бы один маленький муравейник. Понимаете?

Коля кивнул. Витя подумал и сказал:

— Нет! — и уточнил: не понимаю!

— Коля не может ходить. Но ты можешь пойти и ему принести. Ты не умеешь сам многое понимать. А через Колю — можешь. Так?

— Так, — сказал Коля. Витя промолчал.

— Вы дополняете друг друга. Твоя мать рассказывала: до твоего рождения Коля был ужасно капризным. Ты родился — он стал за тебя понимать, тебя учить и сам очеловечился. А теперь тебе надо за него пойти в мир.

— За него пойти в мир… — отзеркалил Витя.

— Ты пойдешь в школу. Там будут новые люди, события, новые возможности, дружба, вражда. Просто — пройти по улице, выйти во двор, побегать, голубя спугнуть, экскурсии какие-нибудь, сувенир купить.

— Голубя спугнуть, сувенир купить…

— Ты все это, новое, куда, кому понесешь?

Витя явно растерялся, занервничал.

— В наш муравейник! — быстро воскликнул Коля. — К нам! Мне!

— Тебе — голубя? Тебе — сувенир? — у Вити в голове явно пыталось уложиться новое знание. — Вражда? Новые люди?

— Коля, — переключилась я. — Я не умею ему объяснять. Я вообще не умею работать с такими детьми. Но ты-то меня понял? Саму идею? Он идет и приносит тебе — где был, что видел, что слышал. А ты помогаешь ему это переработать. Взаимодополнение, да? Но для этого он должен преодолеть себя и идти, как ты когда-то преодолел свою эгоистичность благодаря ему.

— Да, я вас понял. Я попробую. Но мне опять надо будет себя преодолеть.

— ?!

— Отпустить его. Он же всегда рядом, как тень, в рот мне заглядывает. Я привык.

— О да! Потрясающе, что ты это понимаешь. Но ведь тебе тоже надо идти дальше, строить свою жизнь. И вообще: понимать проблему — уже наполовину ее решить.

— Надеюсь, что так, — улыбнулся Коля и вдруг спросил. — А может быть, я тоже когда-то летал? Как та большая муравьиха?

***

В той школе Витя проучился полтора года, и там ему действительно, как и предполагал Коля, просто нечего было делать. Потом Любаша нашла школу, где толерантный директор согласился на инклюзив. Первые три месяца тьютором у Вити был Коля (в школе, по счастью, были пандусы).

Сейчас Витя учится в четвертом классе обычной школы, ему нелегко, два раза в году (весной и осенью) у него бывают серьезные срывы. Но дома его всегда ждет Коля, с которым можно обо всем этом поговорить. Или помолчать.

Новости

Олег Яковлев умер в возрасте 47 лет 29 июня в одной из больниц Москвы после тяжелой болезни. Последние дни жизни он находился в реанимации, врачи диагностировали у него двухстороннее воспаление легких.

После смерти Яковлева кремировали. Первоначально планировалось, что прах захоронят на Ваганьковском кладбище. В частности, об этом мэрию Москвы просила глава комиссии Общественной палаты по поддержке семьи, детей и материнства, певица Диана Гурцкая.

Олег Яковлев родился в 1969 году в монгольском Чойбалсане, где его родители находились в командировке. В Россию семья вернулась, когда будущий певец окончил первый класс. Он учился в Иркутском театральном училище, затем — в ГИТИСе. В 1990-е годы служил в театре Армена Джигарханяна, записывал рекламу и работал на радио.

Яковлев пришел в группу «Иванушки International» в 1998 году после ухода Игоря Сорина. Первой песней для Яковлева стал «Тополиный пух». В 2012 году певец начал сольную карьеру, а спустя год официально ушел из «Иванушек».

Новости

В районе Баневурово с рельсов сошел железнодорожный состав. В Кипарисово и Раздольном потоки воды размыли железную дорогу. Из-за разгула стихии движение поездов приостановлено.

В районе станции Баневурово с рельс сошел железнодорожный состав — https://t.co/sHolGs04aU pic.twitter.com/906gE9ZKRE

— Пробки на VL.ru (@probkivlru) 7 августа 2017 г.

Из-за перерыва в движении Дальневосточная железная дорог временно перестала продавать билеты на пять пассажирских поездов, пишет «Интерфакс». Несколько пассажирских поездов задержали. Людей перевозят автобусами в Уссурийск и Владивосток.

Власти Приморского края сообщили, что паводки подтопили семь населенных пунктов в трех районах региона. В Уссурийске ввели режим чрезвычайной ситуации. В крае, по состоянию на утро 7 августа, отменили 15 автобусных рейсов.