Кризис политических войн XXI века

Информация нематериальна. Ей можно делиться и манипулировать, а это значит, что информация в новостной среде не всегда точно отражает реальную ситуацию. Информационная среда является ареной конкурентной борьбы. Цель в том, чтобы получить информационное превосходство над противником. Именно в информационной среде происходят реальные сражения, определяются победители и проигравшие на основании таких неосязаемых факторов, как лидерство, нравственность, сплочённость, уровень подготовки и опыт, осознание ситуации и состояние общественного мнения. Вся информация проходит через фильтр человеческого восприятия.

Внешняя политика и вооружённые конфликты подвергаются манипуляциям как никакая другая сфера человеческой деятельности. Нередко в этой связи применяется метод противопоставления противоположных по смыслу норм и ценностей, например, одна сторона представляет «добро», а другая – «зло». Это делается потому, что на фоне роста скептических настроений в обществе убедить население в необходимости следования каким-то конкретным национальным интересам или целям гораздо сложнее, чем мобилизовать людей с помощью якобы бескорыстных норм и ценностей «гуманитарного» характера. В этом контексте, а также учитывая современное состояние информационной среды и политики, СМИ формируют общественное мнение и восприятие.

То, как журналисты трактуют то или иное событие, служит оружием войны. Господствующие либеральные СМИ не соответствуют роли независимого противовеса власти, как об этом писал Эдмунд Берк. Напротив, своим мессианским стремлением распространять «демократию» они скорее выступают в качестве инкубатора и рупора глобальной либеральной повестки.

Для достижения подрывных внешнеполитических целей посредством политических войн необходимо разрушить связи между элитой и народными массами, подорвать сплочённость элиты страны и тем самым затруднить процесс принятия решений и возможность реализовывать эффективные контрмеры. Одним из наиболее распространённых средств достижения этих целей в области международных отношений на современном этапе стало навязывание идеи о наличии кризисной ситуации, что предполагает и даёт возможность ввести чрезвычайные меры в силу якобы имеющих место чрезвычайных обстоятельств и таким образом выйти за рамки дипломатических норм и традиционных политических подходов.

США и их союзники стремятся обеспечить себе максимальную свободу при реализации своих внешнеполитических целей, включая практику смены режимов, а для этого им потребовалось расширить пределы возможного, изменив то, как задумывались, воплощались на практике и разграничивались международные отношения. Для достижения этой тактической цели им потребовалось нивелировать идеи, заложенные несколько веков назад в основу Вестфальской системы международных отношений, поскольку они представляли собой преграду на пути избирательного применения силы в политике, экономике, дипломатии и военном деле против отдельных стран, режим которых было намечено сменить. И США далеко не одиноки в своём стремлении к этой цели, поскольку такую тактику применяют и другие страны. Однако они значительно уступают Вашингтону с точки зрения своей мощи и потенциала. США пока удаётся сохранять статус единственной мировой сверхдержавы, несмотря на достаточно убедительные попытки оспорить это господство.

Как работает прикрытие США статусом «посредника» и как это помогает Штатам «влезать» во внутренние дела других стран, преследуя исключительно собственные интересы? Об этом рассуждает в Валдайской записке Грегори Саймонс, доцент Института исследований России и Евразии (IRES) Уппсальского университета, Швеция.

Автор: Грегори Саймонс, ведущий научный сотрудник Лаборатории сравнительных исследований толерантности и признания

Источник: https://ru.valdaiclub.com/a/valdai-papers/valdayskaya-zapiska-105/

Только постоянные столкновения противоположных человеческих интересов, направленных на одновременное достижение заведомо несовместимых между собой целей, еще в глубокой древности вызвали необходимость правового регулирования общественных отношений. Вполне возможно, что уже тогда возникли и первые ошибочные представления о праве как наиболее действенном и эффективном инструменте совершенствования человеческой самоорганизации. На основании этих, ничем не обоснованных представлений постепенно созрело, а затем получило достаточно широкое распространение убеждение в том, что только одновременно с созданием некоего идеального или абсолютного права качество общественно-экономических отношений может быть доведено до законченного совершенства. В том или ином виде эти, основанные на ошибочных представлениях, глубокие заблуждения, наряду с различными древними суевериями и предрассудками, сохраняются до настоящего времени.

Очевидно, что право складывается из множества правовых ограничений, каждое из которых разделяет соответствующую ему область общественных отношений на две части, одна из которых представляет собой внеправовое пространство, а другая – пространство правовое. В пределах внеправового пространства существует полная правовая неопределенность того или иного общественного отношения в виде никем не ограниченной свободы действий, так как эта его часть является для права невидимой. В пределах правового пространства существует полная правовая определенность соответствующего отношения, исключающая возможность какой-либо деятельности.  Разделяет эти части общественного отношения непрерывный скачкообразный переход от полной правовой неопределенности этого отношения к его полной правовой определенности и наоборот.

Очевидно, что совокупность всех правовых ограничений, некоторые из которых являются условными, образует общее внеправовое пространство, которому соответствует общее правовое пространство.  

Очевидно, что совокупность всех общественных отношений представляет собой достаточно сложное образование, поставить которому в соответствие общее внеправовое или общее правовое пространство в целом не представляется возможным. Для упрощения этой задачи следует рассматривать каждую независимую элементарную область общественных отношений в отдельности, поставить которой в соответствие свое элементарное внеправовое или правовое пространство будет намного проще.

Очевидно, что совокупность всех правовых ограничений, относящихся к той или иной элементарной области общественных отношений, образует соответствующее ей единственное элементарное внеправовое пространство, которому соответствует единственное элементарное правовое пространство.

Очевидно, что совокупность всех элементарных внеправовых пространств образует общее внеправовое пространство, которому соответствует общее правовое пространство.

Очевидно, что каждое правовое ограничение должно быть оптимальным, то есть, наиболее целесообразным в настоящее время.

Очевидно, что если все правовые ограничения, относящиеся к той или иной элементарной области общественных отношений, являются оптимальными, то они образуют соответствующее ей оптимальное элементарное внеправовое пространство, которому соответствует оптимальное элементарное правовое пространство.

Очевидно, что если все элементарные внеправовые пространства являются оптимальными, то они образуют оптимальное общее внеправовое пространство, которому соответствует оптимальное общее правовое пространство.

Очевидно, что должен соблюдаться принцип непрерывности, как общего, так и каждого элементарного внеправового пространства.

Задача в том и заключается, чтобы определить наиболее приемлемые, по мере возможности, приближенные значения всех оптимальных правовых ограничений и получить тем самым соответствующие положения образуемых ими непрерывных скачкообразных переходов, каждый из которых может быть либо замкнутым, либо простираться в обе стороны в бесконечность.  Только в случае достижения возможности определять действительно точные значения и положения мы получим пресловутое идеальное или абсолютное право, которое не будет допускать никаких разночтений в случае возникновения необходимости дать правовую оценку действиям участников тех или иных общественных отношений.

Каждый шаг человека к свободе происходил не в связи с праздным сочинением всевозможных конституций, биллей и хартий, предоставляющих, якобы, каждому человеку всяческие права и свободы. Только не соответствовавшие существовавшему праву последовательные переходы к более качественной общественной и экономической организации постепенно раздвигали пределы внеправового пространства путем превращения некоторых правовых ограничений в избыточные. Устранение в свое время рабства и крепостничества не соответствовало законам рабовладельческого и феодального государства. Превращение отдельных правовых ограничений, существовавших в рабовладельческом и феодальном государствах, в ограничения избыточные предоставило бывшим рабам и крепостным всего лишь более обширное внеправовое пространство. Тем самым рабовладельческое государство превратилось в меньшей мере правовое государство феодальное. А феодальное государство, в свою очередь, превратилось в еще более меньшей мере правовое государство капиталистическое. Бывшие рабы были превращены в   более свободных крепостных, которые, в свою очередь были превращены в еще более свободных рабочих. Непрерывное последовательное продвижение в этом направлении позволит получить еще один случай идеального или абсолютного правового регулирования общественных и экономических отношений, которым может оказаться отсутствие каких бы то ни было правовых ограничений.  Понятно также, что этот случай будет всего лишь следствием перехода к некоторой идеальной или абсолютной общественной и экономической организации, которая, рассматриваемая в качестве конечной цели общественного развития, едва ли будет достижимой, а рассматриваемая в качестве направления процесса совершенствования общества, будет, пожалуй, единственно приемлемой. Само существование правовых ограничений свидетельствует о несовершенстве сложившейся общественной и экономической организации. Однако многочисленные изобретатели в области права, одержимые теми же самыми древними заблуждениями, все еще верят в возможность усовершенствования человеческой самоорганизации с помощью юридического крючкотворства.

Одни из них усердно сооружают некую загадочную химеру в виде идеального или абсолютного правового государства, которым может быть только такое чудовищное образование, как идеальная или абсолютная тоталитарная диктатура, образующая посредством наиболее значительных и многочисленных правовых ограничений наиболее обширное правовое пространство, в наибольшей мере ограничивающее свободу деятельности каждого члена общества. Государство, в котором каждому предоставляется более значительная свобода, должно быть в меньшей мере правовым, так как более обширное внеправовое пространство образуется меньшим количеством менее значительных правовых ограничений.

Следующая разновидность изобретателей в области права настойчиво сочиняет всевозможные идеальные или абсолютные законы, долженствующие предоставить каждому человеку всяческие неограниченные свободы. В свое время те же самые рабы и крепостные не получили никакой неограниченной свободы. Рабы превратились всего лишь в более свободных крепостных, которые, в свою очередь превратились в еще более свободных рабочих. Не получат неограниченную свободу и рабочие после устранения остаточного белого рабства, называемого наемным трудом. Происходящее из «Уложения о наказаниях» право не может предоставлять никаких свобод в принципе, так как именно и только без каких бы то ни было правовых ограничений человек будет наиболее свободным, осуществляя свою деятельность в безграничном внеправовом пространстве, прибавить к которому что-нибудь еще не в состоянии любое право. Только для того, чтобы неограниченная свобода каждого не обернулась разрушительным полномасштабным неуправляемым самопроизвольным процессом в общественных и экономических отношениях, необходимы достаточные правовые ограничения и ничего более. Все свободы предоставляются правом только по умолчанию, позволяя все те действия, которые не выходят за пределы внеправового пространства.

Еще одна разновидность изобретателей в области права – это не в меру озадаченные правозащитники, требующие неукоснительного соблюдения неких мифических прав человека. Единственным действительным правом каждого отдельного человека может быть только лишь его право в отношении любого другого, проявляющееся всегда в виде недопустимых отношений господства и подчинения, складывающихся в результате использования насилия в процессе неорганизованного взаимодействия. Никаких других прав у человека нет и быть не может в принципе, так как никаких других не существует в природе. Поэтому совершенно бессмысленным является требование предоставить право на получение различных материальных благ, которое обернется, в конечном счете, правом в отношении того человека, который эти материальные блага должен будет предоставить. Сами по себе материальные блага не придут ни к одному человеку, у которого есть одни только возможности для достижения настолько качественных условий своей жизнедеятельности, насколько позволяют ему его личные способности в условиях существующего несовершенства общественной и экономической организации. Никаких прав в отношении любого другого члена общества и материальных благ не получили в свое время освобожденные рабы и крепостные. Не получат такие права и освобожденные от наемного труда рабочие.

Только последовательные переходы к более качественной общественной и экономической организации будут представлять собой движение к менее правовому обществу, в котором более обширное внеправовое пространство предоставляет каждому более значительную свободу действий. Устранение образующихся при этом избыточных правовых ограничений будет означать, что общественные и экономические отношения все в меньшей мере определяются законами, а все в большей мере самодеятельностью членов общества. Вот это и будет общественная самоорганизация равных возможностей, в которой все члены общества осуществляют свою деятельность в едином внеправовом пространстве. Вот это и будет гражданское общество, в котором нет места отношениям господства и подчинения, а есть только лишь руководство и исполнение своих обязанностей в процессе производственной и служебной деятельности. Вот и приехали, господа ученые правоведы! Оказывается, для того, чтобы более правильно жить, надобно жить не по законам, а по понятиям. Оно и действительно. Никакие законы никогда не смогут образовать бесконфликтные общественные отношения.

Таким образом, дальнейшее совершенствование человеческой самоорганизации является самостоятельной, не зависящей от правового регулирования общественных и экономических отношений задачей, решаемой путем устранения, в первую очередь, единоличного распределения результатов совместной производственной деятельности.

Источник: Валентин Яковлевич Мач, член Изборского клуба (Республика Беларусь)

Два года назад в рамках работы Валдайского клуба группой экспертов (Иван Тимофеев, Олег Барабанов, Тимофей Бордачёв, Ярослав Лисоволик, Фёдор Лукьянов, Андрей Сушенцов) был подготовлен доклад «Жизнь в осыпающемся мире», в котором предположил, что многосторонняя кооперация сворачивается. Кризис международных институтов ведёт к нарастающей анархии – каждое государство будет полагаться на себя при решении задач выживания. События 2020 года настолько ярко подтвердили эту гипотезу, что удивили даже самих её авторов. COVID-19 – временное явление, как и все пандемии. Однако происходящее стало катализатором процессов, назревавших давно.

Суверенное государство остаётся единственным институтом, способным действовать организованно и достаточно эффективно. Иллюзия, будто государство может исчезнуть из мировой политики, уступив место трансграничным наднациональным субъектам, окончательно рассеялась.

Увеличивается роль государства и в экономике – в споре общественного и рыночного интереса чаша весов смещается в сторону первого. Устойчивость к неэкономическим шокам, которая обеспечивается государством, а не рынком, превращается в важнейший экономический показатель. Ведь в то время, когда экономика стала поистине глобальной, политика остаётся международной.

Теряют смысл привычные идеологические схемы, прежде всего дихотомия «демократия – авторитаризм». Кризис показал, что дееспособность государств определяется в другой системе координат. Она больше связана с культурой и традицией, чем с политическим устройством. Одной из основных категорий наступившего периода будет этический плюрализм – отсутствие «правильного» ценностного набора, которому должны следовать все.

Эра «либерального мирового порядка» (конец 1980-х – середина 2010-х годов) завершена. В его основе лежал военный баланс сил, унаследованный от периода холодной войны, а также набор норм и свобод, обеспечивающий относительно справедливый доступ к благам глобализации для тех, кто эти нормы соглашался соблюдать. Эксперимент не удался, поскольку предусматривал доминирование определённой группы стран, а это воспринималось другими как несправедливость.

«Осыпание» международных институтов сводит будущее к двум базовым вариантам. Либо сохранение наиболее важного из предыдущего развития (ООН) и создание с опорой на него новой функциональной инфраструктуры. Либо ещё одна биполярность, схватка двух гигантов (США и Китая), но гораздо ожесточённее той, что наблюдалась в годы холодной войны. Американо-китайское противостояние не воспроизведёт стабильную модель «Соединённые Штаты – Советский Союз» второй половины ХХ века. Предстоит непримиримая конкуренция другого набора игроков в совершенно других международных условиях. Ядерное оружие остаётся главным фактором, защищающим от сползания к глобальной военной катастрофе. Но его сдерживающий потенциал не безграничен, а дальнейшая деградация институтов ударит и по нему.

Эрозия политических структур усугубляется социальными сдвигами. Осознание угроз способно перечеркнуть главные отличительные черты прежней эпохи: в первую очередь достигнутое в нынешнем столетии новое качество массовой мобильности. Глобализированный мир превращается из «общества безграничных возможностей» в «общество неограниченного риска». Постоянный риск требует глобальной солидарности. Но человеческие инстинкты против этого.

Принцип «каждый за себя» и запрос на закрытость от влияния извне могут стать императивными.

Тенденции к деглобализации, проявившиеся годы назад, обретают отчётливые формы. Рациональные выкладки говорят о необходимости укреплять глобальное сотрудничество для решения экономических проблем. Но этого ещё недостаточно для того, чтобы его достичь. Пока ведущие экономики в состоянии согласиться только с тем, что надо попробовать минимизировать ущерб другим при принятии мер по собственному спасению.

По какому из возможных сценариев ни развивалась бы мировая экономика после пандемии, избыток ресурсов сменится их дефицитом. И ужесточение борьбы за них неизбежно. При самом неблагоприятном ходе событий нормой станет «международно-политический дарвинизм», самая архаическая версия международных отношений.

Понадобятся новые формы глобальной моральной ответственности, чтобы снижать угрозы, возникающие из-за объективной разницы в соотношении сил претендентов на ресурсы, которых «на всех не хватит». Так что, повторим, выбор прост: сохранение ООН как института, который доказал свою способность поддерживать мир и, несмотря ни на что, представляет собой высшую возможную форму сотрудничества в международных отношениях, или откат в жестокую борьбу, которая руководствуется не разумом, а инстинктами. Постоянные члены Совета Безопасности, обладающие с момента создания ООН специальными привилегиями, несут особую ответственность перед всем миром за то, чтобы второй сценарий не стал реальностью.

Источник: https://ru.valdaiclub.com/a/reports/ne-odichat-v-osypayushchemsya-mire/

Крис Кристи, сторонник Трампа и бывший губернатор Нью-Джерси, 5 мая призывал американцев пренебречь риском болезни и смерти и вернуться на рабочие места. «Все хотят спасти максимальное количество жизней, – отметил он. – Но мы должны позволить вернуться на работу кому-то из этих ребят». В противном случае «мы станем на путь разрушения американского образа жизни в этих семьях».

«Американский образ жизни» превращается в борьбу за выживание.

С одной стороны находится американский рабочий класс. От складских работников компании Amazon до бастующих уборщиков в Новом Орлеане – везде есть предел того, на что готовы пойти простые люди ради обеспечения прибыли своим работодателям. Давать отпор притеснению и эксплуатации – это рутинное занятие для миллионов трудящихся в этой стране. А когда рабочим не удается добиться справедливости или послабления актуального политического курса, они обращаются к более радикальным методам для достижения поставленных целей.

С другой стороны находится Республиканская партия во главе с администрацией Трампа, которая все настойчивее призывает местные власти «перезапустить» экономику, допустив людей к рабочим местам. Хотя президент Трамп и признает, что для некоторых людей это «добром не кончится», однако при этом он подчеркивает: «Нам нужно запускать нашу страну».

У экспертов в области здравоохранения иная точка зрения. Они выступают за увеличение проводимых тестов «в два-три раза», а также за более интенсивный режим изоляции и «отслеживания контактов», как в странах, которые успешно сдерживают коронавирус. В случае отказа от таких мер прогнозируется резкое увеличение заболеваний со смертельным исходом. Одна из консервативных моделей, которая в середине апреля предсказывала ужасающую смертность в 60 тыс. человек к началу августа, дает теперь оценку смертности в 147 тыс. человек к началу августа. Параллельно с падением уровня заболеваемости в таких городах, как Нью-Йорк и Детройт, существует угроза возникновения новых очагов инфекции в других местах, где происходит ослабление карантинных мер.

Но если мы рассчитываем на дальнейшую самоизоляцию десятков миллионов людей, то для этого есть только одна возможность: обеспечить их доходом, питанием, стабильными жилищными условиями и качественными медицинскими услугами. Если люди будут без работы, все эти заботы лягут на плечи федеральных органов власти. Тут все проще некуда.

Противоречия американского общества

Для республиканцев «американский образ жизни» с масштабными государственными программами социального обеспечения был бы пострашнее пандемии. В основе их видения Соединенных Штатов лежит торжество так называемых сурового индивидуализма и самодостаточности, которые восхваляют упорный труд и открывают путь к успеху. Разумеется, противоположное также верно: люди не добиваются успеха по причине недостаточного упорства в труде.

В этом состоит ошибочное представление об отсутствии в США классовых иерархий. И действительно, республиканцы и наиболее знаковые демократы склонны утверждать, что для Америки характерна высокая социальная мобильность, где главным фактором успеха является сила духа отдельно взятого человека. Этот устоявшийся стереотип вдохновил миллионы людей на переезд в эту страну. Но для десятков миллионов американцев эта концепция «американского образа жизни» совершенно оторвана от их жизни.

Противоречия нашего общества традиционно прикрываются американским флагом, удушающим высокомерием и триумфалистскими претензиями на исключительность. Но с началом пандемии все общенациональные проблемы выдвинулись в центр американской жизни. Во всей красе проявилась также нерешительность нашего непропорционально богатого белого политического класса, который неделями переливал из пустого в порожнее – и все ради принятия посредственных «спасительных» законов, которые в лучшем случае лишь сохраняют нынешний статус-кво.

По состоянию на 2018 год среднестатистическое состояние американского сенатора составляло $3,2 млн, а на члена Конгресса приходилось $900 тыс. Эти народные избранники голосовали за одноразовую безвозмездную помощь в размере $1200 с таким видом, будто этого достаточно для поддержки трудящихся, чей средний доход составляет $61 973 и которые уже около двух месяцев находятся в разных формах самоизоляции, работая исключительно на дому. В результате появилась история о двух пандемиях.

Голод и бездомное существование

Нынешний кризис вскрыл не только ужасное классовое расслоение, раскалывающее наше общество, но и главные источники, через которые оно напитывается расизмом и ксенофобией. Афроамериканцы страдают от непропорциональной подверженности коронавирусной инфекции, а на пугающе огромном количестве видео запечатлены сцены жестокого обращения полиции с черными людьми, когда те не носят маски или не соблюдают социальную дистанцию, в то время как белых людей в аналогичных ситуациях никто не трогает. В Нью-Йорке 92 процента лиц, арестованных за нарушение правил социального дистанцирования, и 82 процента лиц, которые получили повестки в суд за аналогичные правонарушения, оказались черными или латиноамериканцами.

Наше общество мнит себя невосприимчивым к жесткой классовой системе, но оно переполнено страданиями, лишениями и голодом. В отчетах пунктов распределения продовольствия по всей стране фиксируется чрезвычайный спрос на продукты питания, который является едва ли не убийственным приговором для имиджа страны всеобщего достатка. В одном из отчетов упоминается продуктовый банк на элитном побережье Нью-Джерси, который разработал специальное приложение, чтобы те, кто в этом нуждается, могли забрать свою еду незамеченными другими.

Местами невозможно утаить явные признаки надвигающегося кризиса в духе времен Великой депрессии. В калифорнийском Анахайме, на родине Диснейленда, образовалась почти километровая очередь из машин в обоих направлениях, которые стояли там в ожидании бесплатных продуктов. В Сан-Антонио 10 тыс. автомобилей часами дожидались возможности получить продукты в местном продуктовом банке. Но даже на фоне надвигающегося голода республиканцы по-прежнему отказываются расширять категорию лиц, имеющих право на получение продуктовых талонов. Приблизительно каждый пятый ребенок в возрасте до 12 лет не получает достаточного питания.

Такой «образ жизни» все больше напоминает массовое бездомное существование. За пять первых апрельских дней 31 процент съемщиков жилья не смогли заплатить арендную плату. В мае ситуация с оплатой улучшилась, но дальнейшие платежи кажутся непосильными в условиях утраты миллионами своих рабочих мест. Сорок три миллиона американских семей снимают жилье, но нет никакой государственной поддержки по выплате аренды для граждан, у которых больше не осталось на это средств. С учетом того что до завершения большинства мораториев на принудительное выселение остаются считанные недели, лишь тонкая грань отделяет уютный домашний очаг десятков миллионов американцев от бездомного существования.

Работники как расходный материал

У многих народных избранников из Республиканской партии есть доступ к коронавирусным тестам, качественным медицинским услугам, а также имеется подстраховка в форме солидных сбережений, достаточных для того, чтобы чувствовать себя в безопасности. Эти избранники подталкивают других сограждан проявить патриотизм и взять на себя «риск» по возврату на рабочие места ради возрождения национальной экономики. Это лицемерие и скрытая манипуляция простыми американскими рабочими.

В то время как недавно принятые антикризисные законы напитывали миллиардами долларов корпоративную Америку и ее «финансовый сектор», простым гражданам были выделены самые скромные бюджетные ассигнования на текущие расходы, еду, аренду и медицинские услуги. Нынешние изъяны в тонкой мембране системы социальной защиты не оставляют простым американцам иного выхода, кроме как вернуться на работу.

И это не просто должностное преступление или некомпетентность. Часть этих народных избранников понимают «американский образ жизни» в том числе как удержание трудящихся на таком уровне бедности, чтобы «основная» их масса продолжала ежедневно приходить на рабочие места. Эти законодатели – вместо обеспечения достойных зарплат, надбавки за вредность, надежной системы снабжения средствами индивидуальной защиты и элементарных гарантий для здоровья и безопасности – используют угрозу голодной смерти и бездомного существования для сохранения рабочей силы.

В сфере производства фасованного и мороженого мяса нет даже намека на какой-то выбор, поскольку эти рабочие места были почему-то отнесены в категорию первостепенной важности, как будто жизнь не может продолжаться без потребления мяса. Обращение с преимущественно иммигрантской и черной рабочей силой в этом секторе было немногим лучше обращения с теми тушами, которых они разделывали. Они – исключительно расходный материал. У тысяч из них тесты дали позитивный результат, но это никак не сказывается на работе мясокомбинатов, а работодатели, по информации работников, продолжают обеспечивать безопасность труда на самом минимальном уровне. Если еще остаются какие-то вопросы по поводу тяжелейших условий труда на мясокомбинатах, обратите внимание на то, что у 145 ветеринарно-санитарных инспекторов был диагностирован COVID-19, трое из них скончались.

Дисциплинирующий труд

Недавние заявления двух сенаторов из Южной Каролины, Линдси Грэма и Тима Скотта, которые громогласно выступили против включения 600-долларовых социальных доплат в страхование по безработице, стали еще одним ярким примером современных методов принуждения трудящихся к возврату на работу в небезопасных производственных условиях. Господин Скотт расценил эту доплату как «порочное стимулирование» отказа от труда. Он, как и господин Грэм, акцентирует внимание на том, что эти социальные выплаты превышают размеры зарплат отдельных работников и тем самым являются приговором для рабочих мест и компаний, но никак не для лиц наемного труда.

Это уже не первый раз, когда политики Юга жалуются на то, что их собственная порочная зависимость от низкооплачиваемого труда пострадает из-за государственной поддержки, оказываемой бедным слоям населения и рабочему классу. Во времена Великой депрессии лидеры Юга выступали против новых систем социальной защиты: они опасались, что от этого пострадает «цивилизация, к которой мы привыкли» – так описывает те события местная газета в Чарлстоне, Южная Каролина. В грубой форме об этом высказался один чиновник из Алабамы, который настаивал на том, что социальные выплаты для афроамериканцев должны быть ниже, потому что «негры банально не хотят работать». Его логика такова: если получится платить черным пять центов, то для белых и десять будут в радость. При этом заработки и тех, и других будут значительно ниже стандартных зарплат в других регионах. Именно по этой причине на всем американском Юге зарплаты до сих пор ниже, чем в других регионах страны.

То, что Скотт, афроамериканский сенатор из Южной Калифорнии, выступает теперь рупором подобных идей, назывется американским прогрессом. Но сейчас, как и в прежние времена, жалобы на систему социальной защиты являются ключевым элементом дисциплинирования рабочей силы. Дисциплина в США всегда включала в себя низкий и хаотичный уровень безработицы и социальной защиты в сочетании с суровыми лишениями. Каждый дисциплинируемый превращался в сверхпродуктивную рабочую силу со скромным заработком – если сравнивать с другими капиталистическими странами.

В этом и заключается суть всех споров по поводу перезапуска страны или продления режима самоизоляции для сдерживания вируса. Но если бы социальное дистанцирование и прекращение производственной деятельности несли в себе хоть толику надежды на успех, то это подразумевало бы обеспечение всех работников средствами для комфортного проживания в домашних условиях на период эпидемии. Вместо этого им предлагается выбор: голод и бездомное существование либо же смерть и болезнь на работе.

Нынешний статус-кво нежизнеспособен

Это до боли ясно дала понять действующий губернатор Айовы Ким Рейнольдс, которая не только объявила о перезапуске Айовы, но и отметила, что отправленные в отпуск за свой счет работники частного и государственного секторов, которые отказываются выходить на работу из-за страха заразиться инфекцией, не получат пособия по безработице. Она классифицировала решение этих сотрудников как «увольнение по собственному желанию».

Помимо прочего, департамент труда и семьи штата Огайо инструктирует работодателей предоставлять данные о работниках, отказывающихся выходить на работу из-за пандемии. Часть происходящего – откровенное давление на обращающихся за пособием людей – свидетельствует о растущем дефиците бюджетных средств. Это усугубляется явным нежеланием администрации Трампа приходить на помощь местным властям. То обстоятельство, что правительство США с готовностью вливает триллионы в корпоративную Америку, но при этом отказывается предоставлять деньги местным властям, – это тоже, видимо, часть «американского образа жизни», что напоминает экстренные меры по спасению финансового сектора в 2008 году.

Всю ответственность за это не получится возложить на администрацию Трампа, хотя она, без сомнения, подпортила жизнь миллионам. Текущие события являются в том числе горькими плодами многолетней государственной политики, которая ни в грош не ставила систему социальной защиты, делая рискованную ставку на экономический рост, который удерживал американских рабочих на плаву и не допускал никаких жалоб или протестов с их стороны.

Нападки на социальное обеспечение, продуктовые талоны, социальное жилье и все сопутствующие программы, которые способны смягчить самые болезненные аспекты нынешней бедственной ситуации, – все это продолжает носить двухпартийный характер. Громкое восхваление заслуг губернатора Нью-Йорка Эндрю Куомо на фоне неудовлетворительных результатов президента Трампа затмило собой протесты против его действий по урезанию бюджетов нью-йоркских больниц на $400 млн в условиях острой эпидемиологической обстановки во всем городе.

В ближайшие месяцы появится еще немало примеров того, как демократы орудуют топором в ответ на беспрецедентный дефицит госбюджета. На фоне разворачивающегося кризиса, когда безработица вырастет до астрономических 33 млн человек, в то время как местные власти остаются без денег и подумывают об урезании «Медикейда» и прочих и без того скудных видов социальной защиты, огромная потребность в государственной поддержке станет тестом на предрасположенность американского политического класса к подобным оперативным мерам.

Несправедливость в распределении материальных благ стала причиной протестов и организованных выступлений трудящихся в период длительного и аритмичного восстановления после мирового финансового кризиса. Кризис, который набирает обороты сегодня, уже несет в себе более глубокие и гораздо более катастрофические последствия для широких трудовых масс, чем любое другое кризисное событие с начала 1930-х годов. Нынешний статус-кво нежизнеспособен.

Автор: Кианга-Яматта Тейлор (Keeanga-Yamahtta Taylor), доцент кафедры афроамериканистики в Принстонском университете.

Источник: https://www.ipg-journal.io/index.php?id=30&L=0&tx_news_pi1%5Bnews%5D=1072&tx_news_pi1%5Bcontroller%5D=News&tx_news_pi1%5Baction%5D=detail&utm_source=newsletter&utm_medium=email&utm_campaign=ru_185_20200527&cHash=ae6223f9439eb27b90fe8364e62f960f

Для того, чтобы обосновать тезис: философия является общенаучной методологией – необходимо решить следующие задачи. Во-первых, строго определиться с пониманием сути такого явления как научная методология. Во-вторых, ответить на вопросы, связанные с признаками общенаучной методологии. Наконец, в-третьих, обосновать факт существования у философии характеристик общенаучной методологии. Предложим варианты решения обозначенных задач.

Анализ современной практики и научной литературы позволяет вывести, определить признаки научной методологии, показать различные, но наиболее типичные точки зрения на ее содержание и сущность.

Первая точка зрения. Ее авторы определяют научную методологию как учение о методе, методических средствах познания и преобразования явлений действительности.

Вторая точка зрения. Ее представляют люди, рассматривающие научную методологию как совокупность методов познания и преобразования явлений действительности.

Третья точка зрения. Она представлена специалистами, считающими, что научная методология – это совокупность не только методов, но и других средств познания: приемов, способов, подходов.

Четвертая точка зрения. Ее разделяют люди, на наш взгляд, справедливо считающие, что научная методология – это не просто совокупность методологических средств (приемов, способов, подходов и методов), а их система. Есть все основания для того, чтобы научную методологию квалифицировать именно как систему методологических средств, поскольку они «работают» в процессе познания в тесном единстве, взаимодополняют возможности друг друга, интегрируются в единый механизм познания, в изменяющихся условиях, при этом нередко превращаются друг в друга.

Пятая точка зрения. Она логично дополняет и развивает предыдущую. Ее суть: научная методология – это работающая на решение практических задач научная теория. Другими словами, наука обретает методологические возможности, с началом ее участия в решении задач практики. Именно в такой ситуации ее формы (понятия, законы, принципы, научные определения) трансформируются в методологические средства (приемы, способы, подходы, методы).

Таким образом, научная методология – это система методологических средств, формирующихся на базе содержания основных научно-теоретических форм в ходе их использования для решения практических задач.

В этом контексте важно подчеркнуть: на базе каждой конкретной научно-теоретической формы возникает определенное методологическое средство. На базе содержания категорий (понятий) науки формируются приемы познания и преобразования явлений действительности, на базе содержания законов – способы, на базе содержания принципов – подходы, на базе содержания научных определений (идей) – методы познания и преобразования явлений действительности. Это, с одной стороны. С другой – практические возможности каждого методологического средства определяются содержанием форм научного знания, на базе которых они возникают. О чем идет речь? Речь идет о том, что, если категории (понятия) науки отражают сущность отдельных сторон, элементов, частей явлений, то и приемы, формирующиеся на их базе содержания, служат познанию и преобразованию именно сущности отдельных сторон, элементов, частей явлений. Ранее уже отмечалось, что законы, как формы науки, отражают устойчивые, необходимые, повторяющиеся сущностные связи явлений. На базе их содержания формируются способы познания именно сущностей закономерных связей явлений между собой. Исходя из того, что принципы науки отражают сущности способов, последовательностей связей явлений между собой, нетрудно понять, что методологические средства, формирующиеся на их основе, также будут нацелены на познание названных способов, последовательностей связей явлений. Эти средства в науке названы подходами. Наконец, научные идеи, определения призваны отражать сущности взаимодействия анализируемых явлений, явлений определенной предметной области со средой. Средства познания, формирующиеся на базе их содержания, опять же нацелены на познание взаимодействий явлений определенной предметной области со средой. Такими средствами являются методы. Они способны схватывать сущности «больших» предметных областей.

Словом, приемы – методологические средства, формирующиеся на базе содержания категорий (понятий) науки, служащие познанию сущностей отдельно взятых явлений; способы – методологические средства, формирующиеся на базе содержания законов науки, служащие познанию сущности связей явлений действительности; подходы – методологические средства, формирующиеся на базе содержания принципов науки, служащие познанию сущности способов связи явлений действительности; методы – средства познания, формирующиеся на базе содержания научных идей, определений, служащие изучению сущности взаимодействий явлений определенной предметной области со средой.

Приведенные размышления по поводу формирования и содержания научной методологии, на наш взгляд, требуют определенных пояснений. Во-первых, теоретические формы всех без исключения наук трансформируются в методологические средства, как только их используют в интересах решения задач познания и преобразования явлений действительности. Во-вторых, очевидно, что каждая наука обладает своим набором методологических средств. Другими словами, каждая наука имеет свою методологию.  В-третьих, между методологическими средствами существуют диалектические связи. В частности, способы могут быть представлены как совокупность приемов, подходы – как совокупность способов, методы – как совокупность подходов. Это, с одной стороны. С другой. Средства познания могут менять свой «статус» при изменении условий изучения явлений бытия. В частности, как свидетельствует практика, приемы могут обретать статус способов, подходов, а то и методов. Как собственно и наоборот: методы могут в определенных условиях выполнять функции подходов, способов, а то и приемов. В-четвертых, существуют методологии частных наук и общенаучная методология. Поскольку последняя служит познанию сущностных признаков всех без исключения явлений природы, общества и мышления, то каждая процедура познания представляет из себя работающие в единстве общенаучную и частную методологии.

Роль общенаучной методологии выполняют методологические средства, формирующиеся на базе философских категорий, законов, принципов и определений. Последние, как уже ни раз отмечалось, отражают сущностные признаки всех без исключения явлений бытия. Это определяет их общенаучный характер. Формы философской науки, «работая» на решение практических задач, трансформируются в общенаучные методологические средства: приемы, способы, подходы и методы. Последние выполняют роль своеобразной основы формирования методологических средств частных наук. В свою очередь, общенаучные методологические средства развиваются не только вследствие отражения всеобщих характеристик явлений, не только на основе разрешения противоречий внутри философской науки, но и под воздействием методологий частных наук. В-пятых, ведя речь о научной методологии, нельзя игнорировать факт существования обыденной, эмпирической методологии, формирующейся во многом стихийно, в ходе повседневной практической деятельности людей. Их отношения и особенности взаимодействий можно представить следующим образом: а) эмпирическая методология формируется на основе обыденных представлений людей о процессах бытия, в то время, как научная методология на базе научных форм; б) обыденная методология, как правило, не ведет к познанию сущностей явлений, научная – ведет; в) в реальной жизни не существует научной методологии, абсолютно обособленной от методологии обыденной, как и наоборот; г) словом, реально в познании каждого явления (правда, с разной степенью значимости) принимают участие общенаучная методология, методологии частных наук и средства обыденной, эмпирической методологии.

Подведем итог: философская методология выполняет роль общенаучной методологии. Формируется она в результате использования форм философского знания (философских категорий, законов, принципов, идей) в качестве средств решения практических задач, задач познания явлений действительности. Практическую роль последних нельзя переоценивать, а тем более абсолютизировать, как нельзя и умалять.

Философия как общенаучная методика

Ранее отмечалось, что каждая научная теория, включая философию, соединяясь с практикой, с практической деятельностью людей, превращается в научную методологию. Жизнь убеждает в том, что для эффективной работы в интересах практики, методология должна быть соединена, дополнена методикой. Что такое методика?

Методика – это процедура выбора методологических средств для решения конкретной задачи познания и определение последовательности их использования. Другими словами, осуществляя любую процедуру познания, его субъект обязан решить двуединую задачу:

- выбрать из всего набора средств анализа те, которые позволяют познать объект наиболее глубоко;

- определить последовательность использования методологических средств в целях наиболее глубокого познания явлений, ставших его объектами.

Переходя к изложению методических правил познания явлений, выскажем несколько замечаний, которые, на наш взгляд, позволят более предметно понять их суть.

Замечание 1. Предлагаемые методические правила – это не плод схоластического теоретизирования, а результат многократного практического применения методологических средств науки.

Замечание 2. Ни одно из приводимых правил не следует рассматривать как догматичную, безапелляционную установку. Вариабельность, многовариантность использования аналитиком методических правил, не только предполагается, а является безусловным условием их эффективной «работы».

Замечание 3. Методические правила, которые будут приведены ниже, определенным образом субординированы и координированы между собой. Их координация и субординация не обусловливает обязательное использование всего набора методических средств. Такая ситуация может возникнуть только в том случае, если речь идет об анализе «чистого», ранее не исследовавшегося явления. Практика свидетельствует о том, что, как правило, чаще мы имеем дело с анализом явлений, которые ранее хотя бы частично уже изучались, исследовались. Это обстоятельство не может не влиять на «работу» методических правил анализа. Оно вызывает к жизни свой, специфический механизм выполнения методических рекомендаций в ходе познания явлений.

Замечание 4. Возможность выполнения требований методических правил анализа, как понятно, зависит от ряда важных условий. Главные среди них: особенности объекта познания; уровень подготовки субъектов познания в плане овладения ими теорией, методологией и методикой проведения аналитических действий; опыт аналитической деятельности субъектов; особенности ситуации, в которой осуществляется познание того или иного явления; техническая обеспеченность конкретной процедуры анализа и ряд других.

Замечание 5.  Требования предлагаемых методических правил, распространяется не только на методологические средства, формирующиеся на базе содержания всеобщих философских форм: категорий, законов, принципов, определений (идей). Они в полной мете экстраполируются на использование методологических средств, предлагаемых всеми без исключения науками.

Замечание 6. В состоянии постоянного уточнения, развития находится содержание как каждого предлагаемого правила, так и содержание их системы.

Замечание 7. Система методических правил познания не является закрытой, раз и навсегда данной. Она развивается, изменяется, уточняется. И это обстоятельство не должно оставаться вне внимания субъектов познания. Таковы замечания, которые мы считали необходимым предпослать предпослать характеристикам основных методических правил познания.

Итак, какими методическими правилами должны руководствоваться субъекты познания, использующие общенаучные средства, формирующиеся на базе содержания философских категорий, законов, принципов и идей?

Правило 1.  Выполнение его требований предполагает включение в механизм анализа ранее полученной об объекте информации. Как уже отмечалось, фактически ни одно явление действительности, ставшее предметом изучения, не является «чистым листом». До начала любой аналитической процедуры, как правило, уже существует некая информация об объекте познания. Ее обязательно должен использовать субъект познания, опереться на нее, в целях дальнейшего изучения того или иного феномена. Практическая значимость выполнения требований данного правила достаточно серьезна. В чем она заключается? Во-первых, в том, что субъект анализа сознательно опирается на определенную, ранее полученную информацию об объекте изучения. Во-вторых, в том, что субъект познания имеет возможность конкретизировать поле анализа, таким образом оптимизировать его проведение, исключить познание ранее познанного.

Правило 2. Оно ориентирует субъектов познания на проведение анализа в соответствии с конкретной задачей. Крайне редко в практике анализа можно встретить ситуацию, которая требовала бы проведение его в полном объеме с использованием всего набора методологических средств. Познание явлений, как правило, проводится в соответствии с поставленной задачей. Это накладывает свою «печать» на процедуры изучения всех без исключения явлений бытия.

Что должен иметь в виду субъект познания, действующий в соответствии с определенной задачей? Во-первых, он должен достаточно строго определиться с содержанием поставленной задачи. Во-вторых, он должен из всего набора методологических средств выбрать именно те, которые позволят ее решить. В-третьих, он должен выбрать оптимальный вариант использования методологических средств, определиться с последовательностью их применения. Наконец, субъект познания должен соотнести возможности выбранных им средств с условиями, в которых они будут применяться.

Правило 3. Его можно назвать правилом «аналитического сканирования». Не всегда субъект познания может из всего многообразия методологических средств выбрать именно те, которые адекватны поставленной задаче. Особенно это трудно сделать, когда стоит задача комплексного, всестороннего анализа того или иного явления. В такой ситуации субъект познания может работать в режиме «сканирования», то есть он может «перебирать» варианты возможного применения методологических средств. Перебирая различные варианты их использования, идя по пути «проб и ошибок», он должен найти оптимальный набор методологических средств и определиться с порядком их применения.

В чем особенности реализации требований этого правила в ходе познания явлений?

Во-первых, в том, что выполнение требований данного правила – задача весьма сложная, многоаспектная, требующая больших затрат времени. Вместе с тем, движение именно по пути «сканирования» нередко является единственным вариантом приближения к истине.

Во-вторых, почти всегда требования названного правила реализуются не самостоятельно, а в единстве с требованиями других методических правил. Это приводит к тому, что отпадает необходимость в «сквозном», полнообъемном «сканировании». Вместе с тем, нередко сохраняется потребность фрагментарного, частичного выполнения требований данного правила в ходе решения задач познания.

Правило 4. Его содержание выражается в требовании включить интуицию субъекта познания в механизм изучения явлений. Хотим мы этого или нет, но интуиция субъектов познания «работает» в ходе изучения явлений. Более того, в этом плане действует закон: чем более развита интуиция субъектов анализа, тем быстрее и эффективнее они решают задачи выбора и порядка использования методологических средств в ходе познания явлений. Вместе с тем, интуицию нельзя переоценивать, но в то же время ее нельзя недооценивать.

Какова роль интуиции аналитика в методике познания им явлений действительности? Первое. Опираясь на интуицию, субъект познания может значительно быстрее, чем без нее, определиться с набором методологических средств и порядком их применения. Второе. Благодаря интуиции субъект познания может «перешагнуть» через этапы, стадии изучения явлений, оптимизировать процесс выбора методологических средств и определиться с последовательностью их использования в ходе решения практических задач. Третье. Интуиция, во многом, облегчает аналитику поиск исходной «клетки», исходного методологического средства познания. Облегчает, но не отменяет необходимость выполнения требований других правил методики познания явлений.

Правило 5. Его, собственно, правомерно как раз и назвать правилом выбора исходной методологической «клетки», средства познания. Перед всеми без исключения субъектами познания всегда встает вопрос: с чего начать? Какое из всего многообразия методологических средств познания следует применить первым?

В контексте поставленных вопросов необходимо подчеркнуть, что выбор исходного методологического средства познания зависит: а) от особенностей объекта анализа; б) от условий, в которых проводится или будет проводиться конкретная процедура познания; в) от задач познания, его нацеленности и направленности; г) от возможностей, уровня подготовленности, опыта, интуиции субъектов анализа; д) от уровня и глубины исследованности конкретного явления до данной процедуры его познания.

Правило 6. Крайне редко можно видеть ситуацию, когда аналитик, решая задачи познания какого-то объекта, ищет одну-единственную и «неповторимую» исходную «клетку» анализа. Жизнь его вынуждает «заходить» на объект с разных сторон, и в каждом из таких заходов определяться с исходной «клеткой», исходным приемом, способом, подходом, методом анализа. То есть, сама жизнь приводит нас к учету и выполнению методических требований правила разностороннего изучения объектов познания.

В чем специфика и особенности выполнения требований этого правила?

1. В том, что оно ориентирует субъектов познания на многоплановое, разностороннее построение механизмов анализа.

2. В том, что содержание этого правила нацеливает субъектов познания на поиск истины не в одном, единственном направлении, а во многих.

3. Из содержания данного методологического правила следует, что, двигаясь к истине с разных сторон, одновременно опираясь на возможности многих методологических средств, субъект познания выберет из них наиболее эффективные, адекватные задаче их анализа.

4. Выполнение требований данного правила в подавляющем большинстве ситуаций познания явлений, ведет к сокращению сроков осуществления процедур анализа.

Правило 7. Находясь в ситуации одновременного использования различных методологических средств, субъект познания с необходимостью приходит к выполнению требований правила их субординации и координации. Возникают законные вопросы: почему должны быть субординированы и координированы методологические средства в ходе познания явлений действительности? Чем это детерминировано?

Во-первых, тем, что само содержание методики познания предполагает определение последовательностей использования методологических средств. По сути – это и есть их субординация и координация.

Во-вторых, тем, что, прежде всего, сам объект познания детерминирует взаимодействие методологических средств в ходе его познания. «Добыть» истинные знания о нем, произвольно используя методологические средства возможно, но только случайно. Общеизвестно, что научные методология и методика ориентированы, прежде всего, на необходимые детерминанты познания, а это значит, на использование средств познания в их координации между собой.

В-третьих, тем, что субъекты познания – люди, наделенные сознанием, а значит, определенной логикой решения задач анализа явлений бытия. Говоря другими словами, опыт познавательной деятельности людей так же детерминирует координационно-субординационные связи методологических средств познания между собой.

В-четвертых, тем, что научные методологические средства входят в качестве элементов в систему научной методологии. Последняя, являясь системой, так же предопределяет их координацию и субординацию между собой.

В-пятых, тем, что происходящие в мире процессы детерминированы друг другом. Это значит, что они координированы и субординированы между собой. А если это так, то любой феномен окружающей нас действительности детерминирован другими явлениями. Отсюда следует, что, становясь объектом познания, он ориентирует субъектов, его изучающих, на понимание достаточно жесткого влияния на него среды. Последняя, в таком случае, выполняет роль специфической детерминанты, определяющей последовательность использования методологических средств в ходе познания явлений действительности. Уже отмечалось, что названная последовательность строится на основах координации и субординации методологических средств в ходе познания явлений.

Правило 8. Оно ориентирует субъекта познания на понимание того, что, несмотря на обязательную координацию и субординацию методологических средств анализа между собой, механизм их применения никогда не бывает одноплановым, однозначным. Он вариабелен. Всегда, в любой ситуации познания, его средства могут применяться в разных вариантах соединения, сочетания между собой.

Что вызывает к жизни такую вариабельность применения методологических средств познания? Это постоянные изменения, которые происходят в объектах познания. Это изменения возможностей самих аналитиков, субъектов познания. Это изменения в содержании методологических средств. Это изменения в условиях их применения, в интересах познания объектов. Это изменения в методике использования методологических средств в ходе анализа.

Правило 9. Методологические средства (приемы, способы, подходы, методы) в ходе осуществления конкретной познавательной процедуры взаимодействуют друг с другом. Это ведет их к взаимообогащению, усилению их аналитических возможностей. Этот вывод можно представить в другой редакции: познавательные, гносеологические возможности методологических средств, работающих в системе с другими средствами значительно глубже и шире, чем возможности этих же средств, работающих вне системы. Другими словами, каждый аналитик должен понимать изменение возможностей каждого методологического средства, когда оно «работает» не изолированно, а во взаимодействии, единстве с другими средствами.

Правило 10. Несмотря на существование достаточно строгой координации и субординации методологических средств, их взаимодействие – это не жесткий, раз и навсегда данный алгоритм. Их координация и субординация, как уже отмечалось, подвижны, вариабельны. Пик такой вариабельности – это взаимопревращение методологических средств друг в друга. Словом, являясь приемом анализа в одних условиях, в других он может трансформироваться либо в способ, либо подход, а то и метод познания. Как, собственно, и наоборот: методы познания в изменившихся условиях могут трансформироваться в его приемы, способы, подходы.

Основание такой трансформации формируют: изменяющиеся условия существования анализируемого явления; изменение задач познания; изменение арсенала средств анализа; изменение координации и субординации методологических средств между собой и т.д.

Правило 11. Оно ориентирует субъекта анализа на учет того, что в ходе любой аналитической процедуры (хочет он того или нет) одновременно работают методологические средства трех уровней познания: чувственного, абстрактно-логического и содержательно-логического, научного. Это происходит и тогда, когда приоритеты сознательно отдаются средствам научного, содержательно-логического уровня.

По сути, речь идет о том, что в процессе познания явлений действительности, приоритетно ориентированного на использование научных методологических средств, участвуют, в большей или меньшей степени, методологические средства обыденного, эмпирического и формально-логического уровней.

Правило 12. Важным дополнением и развитием вышеназванного методического правила является требование учета в ходе анализа, особенностей координации и субординации методологических средств разных уровней. Казалось бы, что они координированы и субординированы между собой раз и навсегда самой «природой» их возникновения. Универсальная «линия» их координации и субординации: средства чувственного познания → средства формально-логического познания → средства содержательно-логического анализа. Всегда ли в ходе анализа методологические средства работают в соответствии с приведенной «линией» их координации и субординации? Конечно, нет. Целый ряд обстоятельств «работает» на то, что в какое-то время приоритеты имеют средства чувственного познания, которые соединяются со средствами содержательно-логического анализа, оставляя без должного внимания средства формально-логической ступени. Нередко, «линия» использования средств познания меняет свою направленность на 180 градусов и выглядит так: средства содержательно-логического познания открывают возможность формализовать результаты их применения, и, в конце концов, создать условия для работы средств чувственного анализа.

Словом, координация и субординация методологических средств разных уровней вариабельны, многоплановы, имеют конкретный характер в каждой конкретной процедуре познания.

Правило 13. Оно ориентирует субъектов познания на учет изменений функциональных возможностей методологических средств. Представим это правило в другой редакции: одно и то же методологическое средство одного и того же уровня в одних условиях анализа может дать одни результаты, в других, другие, причем, нередко, существенно отличающиеся от первых. Это правило предостерегает субъектов познания от упрощенного подхода к средствам познания, от «автоматического» перенесения их возможностей из одного контекста в другой.

Словом, функциональная роль методологических средств познания – это не некая константа. Она изменяется в зависимости от ситуации анализа.

Правило 14. Оно ориентирует аналитика на соблюдение требований законов формальной логики. Практика познания явлений убеждает в том, что любое отступление от законов формальной логики неизбежно ослабляет анализ явлений, обедняет, искажает его результаты. Поскольку методика использования законов формальной логики – предмет специального рассмотрения, то оставим его специалистам этой области. Здесь же подчеркнем одно: опора на законы формальной логики – обязательное требование методики анализа.

Правило 15. Процедура практического использования методологических средств с необходимостью должна быть подчинена не только выполнению требований законов формальной логики, но и обязательно реализации требований законов логики диалектической. Законы диалектической логики достаточно широко описаны в научной литературе. Каждый субъект познания должен овладеть ими и превратить их в инструмент решения конкретных практических задач.

Правило 16.  Его можно назвать «правилом противоречий». Дело в том, что процесс практического использования средств познания – процесс противоречивый. Чем обусловлена его противоречивость? Во-первых, разным содержанием средств познания, что предопределяет различия в их возможностях. Во-вторых, постоянной изменчивостью самих объектов анализа. В-третьих, постоянным изменением условий, в которых действуют субъекты познания, в которых «работают» средства познания. В-четвертых, использованием одних и тех же методологических средств разными людьми, людьми, имеющими разные уровни методологической и методической подготовки.

Следует ли пугаться возникающих в ходе познания явлений противоречий? Нет. Их нужно уметь разрешать. Субъекты познания с необходимостью должны владеть методикой разрешения противоречий в ходе познания явлений действительности.

Правило 17. Это правило широко известно. Речь идет о единстве анализа и синтеза в ходе познания явлений. Единство анализа и синтеза органично, неразрывно. Только в интересах изучения особенностей анализа и синтеза их можно рассматривать друг без друга. В реальном процессе познания они тесно связаны, находятся в состоянии постоянного взаимодействия, единства.

Чем обусловлено единство анализа и синтеза?

Первое, тем, что любой процесс анализа неизбежно является фрагментом синтеза. Как собственно и наоборот.

Второе, тем, что каждое методологическое средство: прием, способ, подход, метод, является как средством анализа, так и средством синтеза. Различаются они лишь по степени своих аналитических и синтезирующих возможностей.

Третье, единство анализа и синтеза обусловлено тем, что они – методологические средства, работающие в одном и том же «механизме» – методологии познания и преобразования явлений действительности.

Четвертое, тем, что анализ и синтез – это своеобразные операторы одного и того же феномена, каким является сознание человека.

Правило 18. Общенаучные методологические средства, формирующиеся на базе содержания философских (всеобщих) форм (категорий, законов, принципов, идей), всегда работают в единстве со средствами познания, формирующимися на базе содержания форм частных наук. Как взаимодействуют в ходе познания общенаучные методологические средства со средствами частных наук?

Во-первых, общенаучные методологические средства выполняют роль своеобразной базы познания, на которую опираются методологические средства частных наук.

Во-вторых, методологические средства частных наук дополняют, конкретизируют содержание и возможности общенаучных методологических средств.

В-третьих, как свидетельствует практика, по мере развития научных знаний некоторые методологические средства частных наук получают статус общенаучных, как и наоборот.

В-четвертых, методологические средства частных наук, как правило, выполняют функцию соединения возможностей общенаучных методологических средств с практической деятельностью людей.

Правило 19.  По сути, оно является своеобразным методическим резюме того, что было сказано выше. Общенаучные методологические средства являются не только основой, но и необходимым звеном любой процедуры познания. Говоря другими словами, любой процесс анализа, проводимый с использованием методологических средств частных наук, с необходимостью должен опираться на общенаучную методологию, а средства последней должны участвовать в процессе такого анализа.

Аналитику любого ранга и уровня важно помнить о существовании требований данного методического правила.

Правило 20. Современное научное познание, как правило, соединяет количественные и качественные элементы. Они взаимодействуют, дополняют друг друга. Оба являются необходимыми звеньями получения объективной информации о познаваемых явлениях. На что ориентирует субъектов познания единство количественного и качественного анализа?

Во-первых, на понимание их неразрывной связи. Другими словами, на понимание того, что без количественного анализа нет качественного, как собственно, и наоборот.

Во-вторых, на недопустимость абсолютизации какой-то из этих «ветвей» познания в ущерб другой. (Нередко, почему-то необоснованно абсолютизируется количественный анализ в ущерб качественному).

В-третьих, на понимание того, что в этом единстве двух «ветвей» познания, приоритеты все же принадлежат анализу качественному. Он является главным элементом процесса познания, хотя и базируется на количественном анализе, не существует без него.

Правило 21. Оно нацеливает субъектов познания на обязательную проверку истинности, полученной в ходе анализа информации, практикой. Именно практика, как высший критерий истинности знаний, позволяет понять эффективность работы всех методологических средств, включая и общенаучные методологические средства.

Вместе с тем, в реальной жизни объективность полученной в ходе анализа информации может быть проверена и другими способами. О них речь шла в одном из предыдущих разделов работы.

Правило 22. Субъект познания, получивший информацию об изучаемых им явлениях, осуществивший ее проверку, не должен забывать о том, что всякая истина относительна. Познание явлений – это не мгновенный процесс. Он нередко имеет довольно большие временные границы. Такое состояние предполагает постоянное уточнение информации о феноменах бытия, которая была получена ранее. Это обусловливает специфическое использование методологических средств в ходе познания. Как правило, они используются не единожды, а столько раз, сколько нужно для того, чтобы не только получить первичную информацию об объекте, но и «держать» ее в состоянии постоянного уточнения, адекватности изменяющемуся объекту. Это правило условно можно назвать правилом «перманентной» работы методологических средств.

Правило 23. Оно развивает и конкретизирует содержание предыдущего. Его можно назвать правилом «диалектических кругов» в процедуре применения методологических средств. В чем его суть?

Она заключается в том, что процесс познания явлений непрерывен и предполагает по завершению одного цикла познания, осуществленного с помощью определенных методологических средств, переход к другому, третьему и т.д.

На какие методические шаги ориентирует аналитика данное правило?

Во-первых, оно предписывает относиться к процессу применения методологических средств как к процессу непрерывному, повторяющемуся.

Во-вторых, оно указывает на диалектический характер процесса применения средств анализа. Так появляется спиралевидность процесса познания с диалектическим отрицанием информации в ходе его осуществления.

Правило 24. Оно ориентирует субъектов познания на понимание того, что полученные в ходе анализа явлений знания при определенных условиях трансформируются в «новые» методологические средства. Этот факт имеет ряд следствий.

Следствие первое. Оно предписывает субъектам познания видеть условия превращения знаний в определенные методологические средства.

Следствие второе. Оно ориентирует аналитиков на то, что в ходе «диалектических кругов» анализа одновременно могут работать и «старые» и «новые» методологические средства.

Следствие третье. Оно обязывает субъектов, стремящихся к истине, находить способы взаимодействия «новых» и «старых» методологических средств друг с другом.

Следствие четвертое. Оно нацеливает аналитиков на понимание того, что методология – это постоянно изменяющееся, развивающееся явление. Один из источников развития последней – это вхождение в методологию «новых»  средств, сформированных в процессе осуществления процедур познания.

Правило 25. Методика познания явлений предполагает, что его субъекты будут учитывать универсальность методологических средств, с помощью которых анализ осуществляется. Другими словами, все методологические средства являются средствами и анализа, и синтеза, и дедукции, и индукции, и сравнения, и всех других методологических процедур. Нет не разрешимых противоречий в том, что каждое методологическое средство одновременно работает и на анализ, и на синтез, и на дедукцию, и на индукцию, и на сравнение и т.д. Это методическое обстоятельство должен понимать и учитывать каждый субъект познания.

Правило 26. На процесс выбора субъектом познания методологических средств и на определение последовательности их использования оказывает воздействие понимание им факта единства теории, методологии и методики. Диалектические связи этих явлений были рассмотрены ранее. Это освобождает нас от их детализации. Вместе с тем, в контексте рассмотрения методических правил анализа, необходимо особо подчеркнуть, что каждый аналитик обязан учитывать связи и единство названных феноменов, ибо теория и методология познания прямо воздействуют на методику его осуществления.

Правило 27. Методика познания явлений вариабельна. Каждый объект изучения уникален. Этот факт детерминирует необходимость использования в ходе его анализа именно тех методологических средств, которые позволят субъекту познания наиболее глубоко изучить конкретное явление. На неправильный путь становятся те субъекты анализа, которые стереотипно выбирают его средства. Словом, методика познания явлений предполагает использование различных методологических средств в различных сочетаниях. А это, в свою очередь, требует исключения стереотипности в ходе познания явлений.

Правило 28. Оно предписывает относиться к научной методике познания как к системе, в которой методические правила, рекомендации находятся в единстве, взаимодополняют и обогащают друг друга. Понимание системного характера методики познания прямо влияет на процедуру выбора его средств и определение порядка их применения. Системность методики познания формирует у его субъектов целостный взгляд на механизм проведения каждой аналитической процедуры.

Правило 29. Существенное влияние на выбор субъектами познания методологических средств и на определение последовательности их применения, как уже отмечалось, оказывает факт постоянного развития самой методики анализа. Субъекты познания, понимающие, что методика анализа постоянно развивается, будут решать задачи познания того или иного явления с обязательным учетом этого факта. Он их ориентирует на включение в механизм последнего новых средств и поиск новых вариантов их использования в ходе анализа.

Таковы, на наш взгляд, основные (далеко не все) методические правила, которые могут помочь субъектам познания любого направления, любой науки более предметно решить свои задачи. Это первое.

Второе. Ни одно из приведенных методических правил не следует абсолютизировать. Наибольшая эффективность их применения достигается в ходе системного использования правил методики познания.

Третье. Система методических правил может показаться достаточно громоздкой, но эта проблема легко решается. Решается она соединением названных правил в определенные «блоки», по определенным основаниям.

Четвертое. Еще раз заметим, что предложенные в работе методические правила – это не плод абстрактного теоретизирования. Все названные правила сформированы на базе анализа реальных процессов познания явлений природы, общества и сознания людей.

Пятое. Специально заметим, что в систему методических правил познания не вошли те положения, которые, по мнению автора, сегодня еще не обрели статус аксиом. Таких положений много. Обретя статус аксиом, они, по праву, займут свои места в системе методических правил анализа явлений бытия.

А.А. Кокорин, доктор философских наук

Нырок

Раз… Солнце печет голову. Два… Из воды вылезают последние пловцы. И-и-и-и… Хлипкий мостик раскачивается подо мной из стороны в сторону. Три-и-и… Пляж переворачивается вниз головой. И только я успеваю зажать нос… Бултых! Пока я переворачиваюсь под водой с головы на ноги и разжимаю нос, по всему телу пробегают мурашки.

Я открываю глаза и вижу перед собой поблескивающую синеву. Где-то глубоко внизу лежат не песчаные камушки, а тысячи бриллиантов. Я загребаю их рукой и думаю: «Вот мама обрадуется! Принесу ей горсть бриллиантов!»

Вдруг перед моими глазами мелькнула стая серебряных рыбок. Я плыву за ними, но ноги путаются в водорослях. Я разрываю их и выныриваю. Потом медленно иду по воде к берегу. У меня в руке сокровище! Разжимаю ладонь, но кроме горсти песка ничего не вижу…

Правда, река -  очень тайное и загадочное королевство. Оно полно красоты и волшебства. Эту

красоту называют «неземной». Под водой бриллианты, а на земле – песок.

Не отпускает река свои тайны…

Маруся Илясова, ученица домашней школы.

ПОБЕГ ИЗ ГОРОДА

Все такие тяжелые, опустошенные, словно заполненные бетоном и дымом, мы садимся в машину. Едем на дачу. Хмуро. Все давит на тебя. Ты как воздушный шарик в кулаке. Не знаешь что делать. И ты злой. Не радостный, куда-нибудь, скорей. Пробка. Голова болит. И повсюду звук. Неважно от чего именно, он, просто перетекая из одного в другой,  все время есть. И дым. Белый, серый, черный. Все очень долго.

А потом дождь. Какой-то грустный и теплый. Он, расплакавшись, смыл всего тебя.

Разгладил, успокоил, как скомканную газету, распластал по земле.

И мы утонули глубоко в воздух, холодный и тихий.

А вокруг – мокрые деревья и туман. И глаз может расплыться в спокойном неограниченном пространстве.

Дышишь еще и еще. Выплываешь на поверхность и никуда больше не стремишься, не торопишься. Все.

Ты идешь по мокрой траве,  и тебе так стыдно, что все это время ты был где-то не здесь.

Небо здесь рядышком. Дом, цветы, тишина  - ждали тебя.

Бегом бежишь меж кустов, такой пустой, выжатый как лимон, и хочется опять быть полным, впитать все вокруг. Раствориться.

И ты стоишь среди деревьев, мокрый, глупый, растерянный и как дурак улыбаешься.

И все хорошо.

Маруся Илясова, ученица домашней школы.

***

«Осторожно, двери закрываются» - предупреждает знакомый голос. В задумчивости я вхожу в пустой вагон. Ехать долго. Но я не тороплюсь. Вместе с тяжелым портфелем я несу в голове тяжелые мысли. Но, думаю, у меня все равно не хватит времени выслушать их все. За окном гремит темнота. Мы стремительно мчимся, не видя расстояние,  нами пройденное. Ветер ворошит волосы. Так много всего стоит вспомнить и обсудить с собой. Но я хочу спать. Станция за станцией проходит. Наверное, скоро моя. Не пропустить бы… Меня убаюкивает тишина сквозь грохот. Мы разгоняемся вновь и вновь и летим под землей вперед. «Осторожно, глаза закрываются,» - говорю я и сплю.

Маруся Илясова, ученица домашней школы.

Ночная гроза

Мы сидим в большой комнате с широким, во всю стену окном. Это терраса, ведущая в сосновый лес. Сейчас сосны похожи на полчище черных великанов. Они тянутся когтистыми руками к нам.

Нас восемь человек. Все с ужасом смотрят в окно. Молнии разрезают небо,  и в моменты вспышек света становится видно черное озеро. Его волны словно соревнуются между собой. Их белые гребни мечутся из стороны в сторону.

В комнате темно, ведь отключили электричество. Здесь в пятистах километрах от большого города, в глухой деревне, в такой ситуации приходится сложно и страшно. Огоньки свечек вздрагивают, словно боясь стучащих по окну капель. Черные тучи накрыли небо, и не видно ни звезд, ни луны.

Глухие раскаты грома как будто стараются пробить нашу крышу. Все молчат. Кажется, будто ты попал в другой мир. Словно  мы последние живые люди. Ветер завывает под дверью,  стараясь залезть в дом.

Нехотя мы идем спать. Но как уснуть, зная, что над тобой властвует стихия?

Наконец  я засыпаю. Мне ничего не снится, кроме спокойной тишины.

Утром шторм прошел и наступил новый, светлый день. Приветливые сосны раскачиваются на нежном ветру, голубое небо отражается в зеркально-прозрачном озере.

Удивительно! Неужели эта страшная, последняя в жизни ночь была вчера и прошла бесследно? Милые сосны,  почему мы боялись вас?

Маруся Илясова, ученица домашней школы.

Ночь

Бледный загадочный свет луны освещает кусты сирени в нашем саду. Медленно покачивает ветками старый дуб. Все, наверное, уже спят. Только я один никак не могу заснуть. И даже тиканье старых дедушкиных часов не может меня убаюкать. Спокойно и размеренно плывут пылинки по светящемуся лучику луны, ползущему из окна на пол. Мои глаза уже привыкли к темноте,  и я разглядываю совершенно незнакомую мне комнату. Нет, на самом деле, я знаю ее и люблю, ведь я живу здесь всю жизнь. Но ночью комната совершенно другая. За окном что-то шепчет ветер. Он  будто хочет рассказать мне свои тайны, поведать невиданные истории. Наконец  я начинаю засыпать. Глаза мои слипаются. Последнее, что я вижу, - это мой плюшевый мишка. Он протирает глазки и встает.

             -Значит, правда! Мой топтыжка живой! – думаю я. Я хочу что-то сказать ему, но невольно засыпаю.

Маруся Илясова, ученица домашней школы.

В КАБАКЕ

Пьянит, обжигает, душит,

Весенняя ночь – страшна!

Как звезды мигают в лужах,

Так окна горят кабака.

Когда от тоски весенней

Пылает душа, поверь!

Есть только одно спасенье:

Дышащая смрадом дверь.

Внутри, в духоте похмельной,

Где музыкой глушится крик,

Танцуя в безумном веселье,

Гуляет российский мужик.

«Потеряно все, разбито,

Но снова разбужена кровь.

Воскресло, что было забыто,

Жива еще в сердце любовь.

Зачем, надрывая душу,

Далекая боль всплыла?

Зачем, убежав от мужа,

Она сюда тоже пришла?

А раньше была несмелой,

И долго меня ждала…

Ах, что же она наделала,

Проклятая эта весна».

Веселию нет предела,

А он все кружит и кружит.

Какое вам, сволочи, дело? –

Гуляет российский мужик!

Прогнав от родного порога,

Куда тебя ночь завела?

В России одна дорога –

От церкви до кабака.

Танцуй же под дикий хохот –

Пусть видит и плачет она!

Забудь, что когда-то был молод,

Что жизнь, отшумев, прошла.

6 апреля 2006

***

Метели, кружат метели,

Плачет родная страна.

Сердцем заледенели

Те, кто не верил в тебя.

Ты все так же хранишь молчание

Тишиною тоскливых полей.

И с укором глядишь на прощание

Из икон деревянных церквей.

Лишь тобою душа моя теплится,

Как молитву стихи шепча…

И дрожит, и едва колеблется

В непроглядной ночи свеча.

Многим нынче чужды твои горести,

Да и сам я – усталый изгой…

Но ты снишься измученной совести

Почерневшею русской избой.

Да! Мы все тебя, родина, предали,

Даже те, кто пытался спасти!

Мы свободы твоей не ведали,

Но ты все же прости нас, прости!

Метели, кружат метели,

Плачет родная страна.

Сердцем заледенели

Те, кто не верил в тебя.

7 февраля 2008

Аналоговая цифровизация

«Я помню, как тяжело обсуждалось и принималось решение, чтобы вузам перейти в дистант,— признался 21 апреля в публичном интервью в Школе управления "Сколково" министр науки и высшего образования России Валерий Фальков.— Когда-нибудь я напишу об этом целую историю в лицах: кто был против, кто не верил в то, что вузы могут перейти в дистант. Но жизнь нас заставила». Министр Фальков назвал ситуацию с пандемией отправной точкой в изменениях, которые произойдут в системе высшего образования в ближайшие 5–10 лет: оно станет смешанным, будет сочетать цифровые технологии с онлайн-форматами.

Система высшего образования, студенты, преподаватели, администрация вузов не были готовы к экстренной «эвакуации» в дистанционную среду, говорится в исследовании Института образования Высшей школы экономики «Кейсы быстрых реакций вузов в период пандемии»: ключевым моментом была не готовность к цифровой трансформации как таковой, а резкость изменений, которых никто не ожидал. В первую неделю после перехода, по данным министра Фалькова, только 60% вузов смогли обеспечить штатный дистанционный режим, у 27% бывали сбои, 10% не смогли полностью обеспечить инфраструктуру, а оставшиеся оказались неспособны это сделать вообще. Больше всего проблем испытали вузы в средних и малых городах России.

Часть программ оказалось невозможно полностью перенести в онлайн: дисциплины, где надо взаимодействовать с материальными объектами (например, медицина и биология); предметы, где учебный процесс возможен только в определенной физической среде (живопись, архитектура, актерское мастерство). Пришлось пересматривать и нормативное регулирование, что увеличило бюрократическую нагрузку на университеты.

В конце апреля Центр перспективных управленческих решений (ЦПУР) опубликовал исследование (совместно с оргкомитетом Общероссийского гражданского форума) о 24 уязвимых группах, находящихся в зоне особого риска при пандемии коронавируса. В их число вошли и студенты, проживающие в общежитиях. По данным исследования, часть студентов при переходе на дистанционное обучение столкнулась с тремя рисками ухудшения качества образования. Это «некачественное дистанционное обучение» без «системного подхода», «неэффективный менеджмент образовательных услуг» и «перенос ответственности за организацию процесса обучения на плечи преподавателей, а не руководства университета».

На дистанционном обучении студенты хотели от вуза не только передачи качественного знания, но и функции социализации, а она пропала, указывает господин Комин: «Университеты заявляют, что и это будет компенсировано, но в целом их действия слабо соответствуют ожиданиям студентов».

Модель для сборки

Решение о сценариях изменения учебного процесса в дистанционном формате вузы принимали с большой степенью автономности. Авторы исследования Высшей школы экономики подчеркивают, что в России баланс между обязательными решениями и рекомендациями позволил вузам адаптировать переход в онлайн с «максимально возможным для экстраординарных условий учетом особенностей своей деятельности». Российская практика вполне соответствует мировому опыту.

Игорь Чириков, старший научный сотрудник Центра исследований высшего образования Калифорнийского университета Беркли (США), говорит, что в Беркли, как и во многих других американских университетах, преподаватели сами определяли, как продолжать преподавать свой курс и какие изменения в него вносить. «Университет обеспечивал лишь общую рамку оценивания по курсам и минимальную ИТ-инфраструктуру — например, всем преподавателям, а позже и студентам, сделали профессиональные аккаунты в Zoom»,— рассказывает господин Чириков.

Если университет ориентируется на быстрый формальный результат с целью «закрыть дырку, желательно минимальными средствами», то, по словам госпожи Назайкинской, речь идет о псевдоцифровизации. Цифровая трансформация образовательного процесса в вузе подразумевает формулирование «долгой», на 5–10 лет, повестки и требует последовательной пересборки всей системы. Госпожа Назайкинская рекомендует университетам, оказавшимся в ситуации тушения пожара, минимальными затратами закрыть текущие нужды и параллельно запускать работу по качественной перестройке учебного процесса вдолгую.

В ДВФУ цифровизация была проведена еще до пандемии, но, по словам госпожи Тышецкой, никогда не была приоритетом. Ее основной целью была автоматизация процессов — и университету удалось сэкономить порядка 500 млн руб. Госпожа Тышецкая рассказывает, что университет постепенно учился планировать свою деятельность, как в бизнесе, исходя из имеющихся ресурсов — кадрового состава, материально-технического обеспечения и интересов студентов. Для этого ДВФУ не только усилил IT-службы, но и привлек в учебный отдел вуза людей, которые могли ставить им задачи по организации образовательного и исследовательского процесса.

Технологически процесс обучения в ДВФУ сейчас построен на базе сервисов Microsoft Teams и «1С: Университет». Появилось единое электронное расписание, которое дает студентам и преподавателям точку входа в образовательное пространство и позволяет следить, как занятия идут в режиме реального времени. По словам госпожи Тышецкой, это очень дисциплинировало университет. Вуз не собирается отказываться от технологий сервиса и планирует использовать их и при проведении учебных занятий в офлайне. Адаптивное образовательное пространство с облачным принципом организации будет учтено и при пересмотре структуры образовательных программ, говорит госпожа Тышецкая.

ДВФУ пришлось устроить массовое обучение преподавателей новым цифровым технологиям — процесс завершился в марте. «За пять дней мы перевели порядка полутора тысяч штатных преподавателей в онлайн и сделали цифровую копию университета — построили всю контактную работу со студентами в электронном пространстве»,— продолжает она. Процессом руководили сотрудники внутреннего подразделения университета, им помогали цифровые волонтеры — студенты, взявшие на себя часть обучения преподавателей и тестирование систем. Интересы и возможности преподавателей, по мнению госпожи Тышецкой, должны обязательно учитываться.

Режим ручного обучения

Вузы столкнулись и с проблемой качества образовательного контента. Есть разница между онлайн-обучением и вынужденным дистанционным обучением в чрезвычайной ситуации, говорит Игорь Чириков: их путают, потому что они часто опираются на одинаковые технологические решения. «Но в их основе лежит разная педагогика. Курс, который был организован очно, крайне редко можно быстро и без потерь перенести онлайн, он для этого не предназначен,— говорит господин Чириков.— В онлайн-обучении заложен иной педагогический дизайн, инструментами которого большинство преподавателей пока не владеет в должной мере».

Не везде особенности нового педагогического дизайна вузам удалось учесть. Часть университетов механически перенесли учебный процесс из физической в электронную среду: по обычному расписанию, но онлайн — на собственных системах дистанционного обучения (СДО) или внешних площадках. Другие вузы оперативно реструктурировали контент с использованием цифровых технологий и увеличили долю самостоятельной работы студента в режиме отложенного времени («асинхронное» обучение). Третьи стали использовать программы, созданные другими вузами и доступные на массовых открытых онлайн-курсах (МООК).

В России, по данным Института образования Высшей школы экономики, наибольшей популярностью пользуются две платформы МООК: национальная «Открытое образование» и зарубежная коммерческая Coursera. «Курсы на массовых платформах типа Coursera в большинстве своем рассчитаны на месяц-два и предполагают интенсивное освоение узких тем, их сложно интегрировать в семестровые или годовые программы российских вузов»,— поясняет Ульяна Захарова, научный сотрудник Института образования. «Открытое образование» предлагает курсы отечественных университетов, которые соответствуют российским государственным стандартам и учебно-тематическим календарным планам, а значит, их легче встроить в образовательный процесс.

«Прежде чем интегрировать онлайн-курс в учебный процесс, преподаватель должен сам его пройти, увидеть, как его содержание соотносится с интересами его студенческой аудитории»,— предупреждает госпожа Захарова. На плечи преподавателя ложится и необходимость доработать систему оценивания знаний, которую предлагает любой МООК. «Тестами можно проверить далеко не все, а качество заданий на взаимную оценку (peer to peer) сильно зависит от того, насколько ответственно слушатели курса подойдут к оценке друг друга»,— уверена Ульяна Захарова: в некоторых университетах преподаватели дополнительно оценивают студенческие работы, выполненные на «сторонних» онлайн-курсах.

Цифровые образовательные системы увеличили возможности вузов для учебной аналитики, недоступной рядовому пользователю, и оценки результата процесса обучения. В обычных сервисах для видео-конференц-связи типа Zoom и Skype ресурсов для анализа цифрового следа не так много. «Аналитики с таких площадок либо нет, либо она не даст никаких результатов: огромные видеозаписи никто не будет просматривать»,— говорит госпожа Захарова. Кроме того, преподаватель может консультировать студентов по электронной почте или в мессенджерах, а этот массив данных собрать невозможно. Чтобы сбор учебной аналитики был эффективным, администрация должна сформулировать вопрос, на который она ищет ответ, определить, какие именно данные для этого нужны и где она может их собрать, объясняет Ульяна Захарова.

Университет без кампуса и границ

«Предполагать, что мы вернемся в прежнее состояние,— это большая иллюзия,— уверена Ольга Назайкинская.— Продвинутым ректорам, которые не прячут голову в песок, уже сейчас очевидно, что часть учебного процесса надо реформировать, менять форматы и учебную логистику, убирать массовые поточные лекции, вводить больше ответственности студентов. Наконец-то есть и причина, и повод для этого».

Доля онлайн-форм в образовательном процессе будет зависеть от позиции вуза и запросов учащихся, а также от степени их мотивации, полагает директор Центра смешанного обучения Наталья Андреева: смешанное обучение расширяет возможности для привлечения студентов.

По оценке госпожи Андреевой, наиболее вероятное соотношение разных форм обучения в ближайшие 5–10 лет включает три части: самостоятельная работа студентов, групповое взаимодействие и непосредственное общение с преподавателями. Доля асинхронного самостоятельного обучения студентов зависит от специализации. «Любая специальность, которая предполагает взаимодействие с материальными объектами, даже при наличии технологий виртуальной реальности, на нынешнем этапе развития техники и при существующих ценах — пока достаточно дорогое удовольствие»,— говорит эксперт. При необходимости университет может работать полностью онлайн, считает она: нужно только понять, чем эта необходимость обусловлена и является ли она всеобщей.

Похожий прогноз дает и Ольга Назайкинская: доля онлайн-обучения будет варьироваться от 20% до 80% в зависимости от направления и возможностей университета, от качества и набора форматов. Очное взаимодействие преподавателя и студента станет «ярким, редким и дорогим событием». Госпожа Назайкинская также предполагает, что без кампуса университет многое потеряет: «Но могут появиться другие пространства, где коммуникация преподавателя и студента будет возможна с соблюдением стандартов социального дистанцирования».

О будущей «эре смешанных форматов» в высшей школе говорит и Игорь Чириков: избранные университеты смогут себе позволить обучить преподавателей продвинутым онлайн-инструментам, массовые университеты — используют более простые решения. Во многих университетах США, в том числе самых престижных, онлайн-обучение уже активно используется, рассказывает господин Чириков и приводит в пример Университет Минервы. У вуза нет кампуса и поточных аудиторных занятий.

Учатся жить без кампуса и российские студенты. Уже на третий день дистанта, 18 марта, учащиеся Донского государственного технического университета сконструировали здание вуза с помощью технологий компьютерной игры Minecraft. А в начале мая их примеру последовала и Высшая школа экономики: студенческие организации вуза создали цифровую копию одного из корпусов. Онлайн-образ университетского корпуса, по замыслу студентов, со временем должен стать самостоятельным пространством для их коммуникации.

Автор: Екатерина Сивякова

Эта книга представляет собой собрание материалов, не публиковавшихся или частично опубликованных в малодоступных изданиях за последние десятилетия. Применяя оригинальную технику анализа (метод "аналитической антропологии") к различным областям гуманитарного опыта, В. А. Подорога показывает, как знание, которое формируется в тех или иных системах мысли, приобретает значение политического. По его мнению, политическое не имеет отношения к "реальной политике"; оно принадлежит стратегиям знания, существующим в горизонте личной свободы.