11 июня в зале для брифингов Госдепа состоялось событие, которое журналисты уже назвали «демонстрацией силы». Госсекретарь Майк Помпео, министр обороны Марк Эспер, советник по нацбезопасности Роберт О'Брайен и генпрокурор Уильям Барр собрались для того, чтобы обрушиться с критикой на врага Америки и объявить о введении против него новых санкций.

Нет, речь идет не о России и даже не о Китае. На мушке санкционного кольта Дональда Трампа оказался Международный уголовный суд в Гааге (МУС). Собственность и активы ряда сотрудников суда на территории Соединенных Штатов теперь заблокированы, им запрещен въезд на американскую территорию.

Ирония в том, что МУС – это своего рода нежеланный внук Соединенных Штатов. Дитя порожденной ими глобализации, одним из элементов которой является размывание национального суверенитета. Штаты думали, что лишь они будут пользоваться последствиями этого размывания – вмешиваться в дела других государств, учить других жизни и демократии.

Однако у ребенка началась своя жизнь – идеи глобализации, либерализации и единых гуманитарных норм приобрели множество последователей. И в 2002 году, после четырех лет процедурной беременности, родился МУС – своего рода «суд последней надежды», созданный для расследования военных преступлений и преступлений против человечности со стороны представителей тех стран, судебная система которых «не желает или не способна» проводить собственное расследование.

Штаты своего внука не признали, Римский статут (договор о создании МУС) не ратифицировали, однако администрация Обамы в той или иной мере сотрудничала с судом. У Трампа же были другие планы – особенно после того, как МУС, как «суд последней надежды», взялся расследовать преступление американских войск в Афганистане.

В 2019 году он получил около 700 жалоб от потенциальных жертв насилия со стороны США и их союзников, и в марте 2020 года суд инициировал процедуру расследования. Уже тогда Майк Помпео угрожал двум сотрудникам МУС санкциями против них и членов их семей за расследование этих преступлений, и сейчас все сотрудники суда, кто участвует в этих расследованиях (а также их семьи), попали в санкционные списки.

«Нам не доставляет удовольствия их наказывать, но мы не можем позволить сотрудникам МУС и их семьям приезжать в США заниматься шоппингом или путешествовать по нашей стране. Наслаждаться этими и другими американскими свободами в то самое время, как эти же сотрудники пытаются преследовать защитников этих же самых свобод», – заявил Майк Помпео. «Мы не можем и не будем безучастно наблюдать за тем, как нашим гражданам угрожает незаконное судилище», – добавил господин госсекретарь.

От Москвы и от тюрьмы...

Незаконное – да еще и, по мнению Вашингтона, изначально предвзятое. Генпрокурор США Уильям Барр заявил, что американский минюст «получил подробные и надежные данные, которые вызывают беспокойство относительно систематической коррупции и должностных преступлений», совершаемых МУС. Ну и по старой традиции добавил, что судом «манипулирует» Москва (при этом – опять же по старой традиции – не пояснив, в чем заключается эта манипуляция и где доказательства ее совершения). Поэтому Белый дом назвал расследование судом афганского досье «атакой на американских граждан и посягательством на суверенитет США».

Формально американским гражданам действительно грозит опасность – даже с учетом непризнания Соединенными Штатами юрисдикции МУС. «Представьте себе американского солдата, моряка, летчика, морпеха или офицера разведки, который с семьей отправился отдыхать на европейский пляж. За последние двадцать лет этот солдат храбро защищал Америку в ... Кандагаре, убивая террористов. Затем неожиданно отпуск превращается в кошмар. Полиция этой европейской страны берет солдата под стражу по обвинениям политического характера, – рисует страшное будущее госсекретарь. – Вероятным следствием станет заключение мужа или жены под стражу за защиту свободы, кража мамы и папы у ребенка – и все по инициативе какого-то прокурора из Нидерландов». По словам министра обороны США Марка Эспера, предъявлять американским солдатам обвинения могут только американские прокуроры.

Описанное Майком Помпео будущее, на первый взгляд, выглядит странно – в руководстве европейских стран нет храбрых портняжек, которые рискнули бы арестовывать американских солдат, а тем более доводить процесс до обвинительного заключения и посадки в одностороннем порядке, без одобрения Вашингтона. Даже сейчас, после санкций и демонстративного наказания сотрудников МУС, Европа лишь бурчит. Бюрократы Евросоюза по традиции выражают «серьезную озабоченность», а правительство Нидерландов (на территории которых и находится МУС) выразило готовность «продолжить полную поддержку суда» – но никто не обещал чем-то ответить на введение санкций.

Обеспокоенность выразили, например, Франция и Швейцария. «Это решение представляет собой серьезный выпад против суда» и «ставит под сомнение многосторонность и независимость юстиции», – заявил глава МИД Франции Жан-Ив Ле Дриан.

Однако Трамп, по его мнению, смотрит в будущее – будущее, где трансатлантические отношения перестают быть союзными, и где Европа становится все более и более самостоятельной в процессе принятия решений. Будущее, где Соединенным Штатам нужно будет силой доказывать свое право быть над универсальными законом и правилами. Например, демонстративно наказывать санкциями тех, кто покушается на американскую исключительность.

Союзники и пророки

Собственно, именно поэтому американцев уже поддержали те, кто уже сегодня наказывает покушающихся на их собственную исключительность. Израиль, который тоже не подписал Римский статут, но действия которого в Палестине (признавшей юрисдикцию МУС в 2015 году) тоже подпали под прицел прокуроров суда. Министр иностранных дел Израиля Габи Ашкенази открыто поздравил Трампа с введением санкций против МУС – и речь тут не только о солидарности, но и о благодарности. Ведь, по словам американских политиков, санкции будут применяться к тем сотрудникам суда, которые расследуют дела не только против США, но и против союзников Соединенных Штатов. Естественно, расследуют незаконно и предвзято.

«Этот суд политизирован, озабочен охотой за Израилем и Соединенными Штатами, а также другими демократическими государствами, которые уважают права человека. В то же время он сквозь пальцы смотрит на деяния самых серьезных в мире нарушителей прав человека, включая террористический режим в Иране», – заявил премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху.

Однако критиков решения Трампа оказалось весьма больше, чем его сторонников. Правозащитники обвиняют президента США в попытке переложить вину с больной головы на здоровую. По мнению замдиректора Программы по международному правосудию правозащитной организации Human Rights Watch Элизабет Эвансон, целью американских угроз является попытка отвлечь внимание от неспособности американской администрации навести порядок в своих силовых ведомствах.

Политологи и политики же говорят о том, что такая демонстрация жесткой силы может привести не столько к запугиванию, сколько к разочарованию.

«Как бы вы не относились к МУС, речь идет о решении запугать международный трибунал при помощи экономических санкций. И за это решение придется заплатить, – отметил бывший высокопоставленный сотрудник Совета национальной безопасности при президенте Обаме Стивен Помпер. – Оно подрывает легитимность американских санкций как инструмента для продвижения прав человека, а также роль Соединенных Штатов в защите верховенства закона».

Трампу, может, это и сложно понять, но многие американские лидеры осознают – американская мощь и глобальное господство зиждется не на авианосцах, а на идеях. На тех самых идеях глобализации и институтах этого процесса (МВФ, доллар, либерализм, принципы свободной торговли и рыночной экономики), которые еще недавно контролировали США. Контролировали так, что умели обращать эти идеи против своих соперников и в то же время сами защищаться от исходящих от глобализации угроз.

Трамп же такой эквилибристикой заниматься не умеет и не хочет – и в результате эти институты и инструменты американского глобального лидерства один за одним летят на помойку истории. А значит, вслед за ними туда отправится и американское лидерство.

Автор: Геворг Мирзаян, доцент Финансового университета

Источник: https://vz.ru/world/2020/6/13/1044756.html

Европа народов или глобалистская конструкция?

В последнее время всё чаще звучат разговоры о том, что Евросоюз переживает экзистенциальный кризис. В таком духе высказываются далеко не последние лица европейской политики, а Марин Ле Пен вообще заявила, что ЕС – это не Европа, а искусственная глобалистская конструкция, прообраз мирового правительства. Настоящая Европа, считают она и многие другие, может сложиться только вокруг государств-наций.

Проект европейской интеграции на фоне блокировки экономики из-за вирусной инфекции и социальных неурядиц дал серьёзную трещину. Как мы уже говорили, с распространением коронавируса Евросоюз получил второй после Брексита жёсткий удар. Запустить цепную реакцию распада ЕС могут многие – Венгрия с Польшей, которых годами пытались заставить любить мигрантов и секс-меньшинства; разочарованные бюджетными ограничениями Италия и Греция; уставшие от оплаты чужих счетов Германия и Австрия.

Однако, если вдуматься, всё не так просто.

Великобритании было относительно просто выйти из ЕС хотя бы потому, что это большая страна, которая может позволить себе самостоятельное существование, не говоря о её отдельном, островном географическом положении. Здесь есть определённые параллели с Италией, которая очень недовольна Брюсселем, на чью помощь в борьбе с инфекцией рассчитывала. И это не попрошайничество – иначе глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен (Германия) не сочла бы нужным извиняться перед Римом.

Вместе с тем трудно представить выход из ЕС страны, которую по итогам 2020 года ожидает дефицит бюджета в размере 10% ВВП и у которой внешний долг больше 100% по отношению к ВВП плюс нашествие мигрантов. Поэтому Италия не готова и не собирается выходить из Евросоюза. Всё, что ей нужно, – это послабления в области экономической дисциплины и финансовая поддержка. Как в браке, в котором жена не очень любит мужа, но хочет не развода, а более обеспеченной жизни.

Динамика государственного долга Италии

В чём-то похожая ситуация складывается с Польшей. Варшава не приемлет миграционные указания Брюсселя; не собирается отказываться от своей судебной реформы, которую в управляющих органах ЕС считают противоречащей принципам правового государства, а во внешней политике открыто ориентируется на США, у которых отношения с Евросоюзом, в частности с Германией и Францией, далеки от идеальных. Польский эксперт Яцек Кухарчик, директор Института общественных дел, говорит: «Трактат о Европейском союзе постулирует, что государство, которое не уважает права Евросоюза, может быть исключено. И в нашем случае это не будет Brexit, то есть добровольный выход, когда ты можешь договариваться об условиях. Правда, такое развитие событий – это не вопрос ближайших месяцев».

Возник уже термин Polexit, но эту перспективу перевешивают… деньги. Когда едешь по Польше, бросается в глаза развитие её инфраструктуры, во многом обусловленное европейской помощью. Достаточно вдуматься в эти цифры: в 2017 г. Польша стала самым крупным бенефициаром ЕС, получив 8,1 млрд. евро чистой финансовой помощи. За период 2014-2020 годов помощь ЕС составила 2,4% ВВП Польши. Кто откажется от такого по собственной воле? И Польша отказываться не намерена. Если вернуться к аналогии с браком, то она как жена, которая не желает разводиться, поскольку ей нравится обеспеченность, но при этом ей хочется максимально «свободных отношений».

Так же и Венгрия. Она ведёт себя по отношению к Евросоюзу ещё более вызывающе, а в Брюсселе говорят о венгерской угрозе демократии и правовому государству. При этом доля европейской помощи в ВВП Венгрии в 2014-2020 годах составила 2,6%. Ну а представить, чтобы из ЕС решила выйти Германия (которая сейчас вместе с Францией спасает Евросоюз всеми возможными способами и говорит о необходимости углублённой интеграции) или Австрия, которые считаются «ядром Европы» (Core Europe), вообще сложно.

Уровень бедности в ЕС в 2018 г. по странам

Складывается занимательная ситуация. Часть стран Евросоюза (в основном это Центральная и Восточная Европа), которые видят ЕС прежде всего как Европу наций, хотят получать от Брюсселя финансовую помощь, но не делиться суверенитетом (по принципу «чтобы у нас всё было и нам за это ничего не было»). При этом они ведут себя по отношению к Брюсселю всё более вызывающе, чувствуя слабость центра. В свою очередь центр пытается приструнить «мятежников», грозя лишением права голоса и/или (что более важно) урезанием финансовой поддержки. При этом обе стороны не хотят развала Евросоюза, а стараются переделать его под себя.

Идея единой Европы переживает серьёзный кризис, но говорить о том, что Евросоюз на пороге краха, преждевременно. Можно сказать, что планы по превращению в Соединённые Штаты Европы отброшены назад  – из точки, в которой витал французский аромат большей интеграции в экономике, военной сфере и внешней политике, в точку, где кнутом и пряником придётся восстанавливать доверие к Брюсселю. И заново начинать разговоры о необходимости более тесного объединения, так как потенциал развития, основанный исключительно на экономике, во многом исчерпан.

Весы Евросоюза как интеграционного проекта с чашами федерализации и национализма вернулись в положение равновесия, при котором каждая из сторон настаивает на своём подходе, но без чьего-либо очевидного преимущества. И теперь только от самих европейцев (хотя Дональд Трамп и его «засланец» в Европу Стивен Бэннон явно на стороне последователей Марин Ле Пен) зависит, в какую сторону – нового сближения или дальнейшего разобщения – они двинутся.

Автор: Владимир Кудрявцев, независимый эксперт, доктор политических наук

Источник: https://www.fondsk.ru/authors/vladimir-kudrjavcev-364.html

Вопрос «Зачем нам Сирия?» как бы автоматически подразумевает другую формулировку: «Зачем мы тратим на нее столько денег?». При этом никогда не приводится конкретных цифр: «столько» – это сколько? Неизвестен даже порядок величины. Более того, очень интересно знать методику подсчета этого неизвестного «столько». А также то, сколько пришлось бы потратить денег в том случае, если бы этого сирийского «столько» не было?

Удивительным образом даже официальные пропагандисты, апологеты сирийской кампании, почти не упоминают ее главную цель – уничтожение радикальных исламистов, в первую очередь выходцев из России и других стран СНГ. Как минимум странно объяснять россиянам, пережившим две чеченские войны и несколько волн террора, что это противник более чем реальный и более чем опасный. Ущерб, который он уже нанес России в постсоветский период, по-видимому, на порядки превышает то самое неизвестное сирийское «столько». То, что нам наконец-то представилась возможность уничтожить этого противника буквально «малой кровью, могучим ударом, на чужой территории», – уникальная историческая удача. Ее неиспользование было бы ошибкой и преступлением одновременно. Более того, приходить в Сирию надо было раньше. До начала этой кампании мы почти ежедневно (и уж точно еженедельно) слышали об очередной «контртеррористической операции» на Северном Кавказе (в основном в Дагестане). В последние пять лет мы об этом практически забыли, потому что почти все российские «борцы за чистоту ислама» отбыли в Сирию и очень значительная их часть там и упокоилась. Уже одного этого достаточно, чтобы не задавать вопрос: зачем нам Сирия? Особенно учитывая тот очевиднейший факт, что ее полный переход под контроль исламистов превратил бы страну в источник угрозы многократно более опасный, чем Афганистан при талибах.

Причем под исламистами в данном случае подразумевается отнюдь не только пресловутый «Исламский халифат» (бывшее ИГИЛ) и не только «Аль-Каида»/«Ан-Нусра»/ХТШ, но и ССА, которая на самом деле «Братья-мусульмане». Именно к последним приклеен абсурдный ярлык «умеренная оппозиция». В реальности в Сирии только одну силу можно считать настоящей умеренной оппозицией – курдов. Мы против них и не воюем, все остальные – наши прямые враги. После падения Асада приход в Россию очередной волны террора был бы делом нескольких месяцев, ущерб от него заведомо многократно превысил бы пресловутое неизвестное нынешнее «столько». Причем дело происходило бы на нашей территории, гибли бы не только военнослужащие (причем гораздо больше, чем их потеряно в Сирии), но и мирные жители, физически разрушались бы объекты экономики и инфраструктуры России.

“Что касается мозаики с изображением Путина, Шойгу и Сталина, то она была изготовлена, но осталась в художественной мастерской, опять же по решению худсовета”

Собственно, уже на этих очевидных и элементарных рассуждениях статью можно было бы и закончить, настолько этот «плюс» перевешивает любое количество «минусов». Но этот «плюс» отнюдь не единственный.

Разумеется, война в Сирии ведется в «облегченных» условиях: у противника нет ВВС и ВМС, у него весьма слабая ПВО. Но перефразируя «вождя народов», «другой Сирии у меня для вас нет». Кстати, США в ХХI веке воюют исключительно в аналогичных условиях. Тем не менее даже такая война лучше самых замечательных учений и самых лучших полигонов. Только на ней по-настоящему проверяется оружие. И главное, разумеется, не реклама для продажи оного, а выявление его реальных недостатков. Никакой полигон и никакие учения никогда не выявят этих недостатков так, как война. Еще одна уникальная историческая удача состоит в том, что мы получили возможность выявлять недостатки российского оружия в таких условиях, когда это не грозит потерей значительного количества людей, техники, собственной территории. На самом деле данный «плюс» сирийской кампании совсем ненамного меньше первого. Кроме того, даже «облегченная» война дает такой уровень боевой и морально-психологической подготовки личного состава, который опять же не обеспечат никакие учения и полигоны. Это переводит ВС в совершенно другое качество. В связи с этим можно упомянуть НОАК. Ее потенциал за последние четверть века вырос как минимум на порядок. Но есть у нее грандиозный недостаток – полное отсутствие боевого опыта. Никакими учениями его не приобретешь, только войной.

В связи с этим следует еще раз вернуться к методике подсчета никем так и не посчитанного «столько», коему посвящена данная статья. Если армия не учится воевать, все деньги, затраченные на ее вооружение и содержание, выброшены зря. До начала сирийской кампании ежегодно, причем не по разу, проводились в России грандиозные внезапные учения округов, флотов, видов и родов. И правильно, только это оправдывает все прочие расходы на ВС. Есть подозрения, что эти учения были очень сильно недешевыми. Теперь таковых нет, зато есть Сирия. То есть на самом деле боевая подготовка в значительной степени переехала именно туда. Потому что да, война учит лучше, чем учения. Таким образом, вообще не факт, что мы получили какие-то дополнительные затраты по сравнению с прежними расходами на боевую подготовку ВС внутри страны.

Видимо, в неизвестное «столько» надо чисто формально записать содержание личного состава группировки ВС РФ в Сирии. При этом, правда, надо заметить, что весь этот личный состав состоит из офицеров и конт-

рактников (призывники присутствуют разве что в экипажах кораблей и судов ВМФ, которые в боевых действиях не участвуют). А если бы эти люди служили на своей территории, им не нужно было бы платить? И где в таком случае «лишние» расходы? Конечно, офицеры и контрактники получают в Сирии «боевые». Ну так они приобретают ценнейший боевой опыт для защиты Родины. Собственно, они в Сирии именно Родину и защищают. К тому же эти «боевые» они, очевидно, потратят почти исключительно в России, повысив тем самым потребительский спрос для отечественного бизнеса. Поэтому пожалеть им эти самые «боевые» может только враг России.

Исходя из всего написанного возникает уже совсем другой вопрос: это самое «столько» вообще существует? Может быть, мы на Сирии даже еще и сэкономили, если посмотреть на проблему не с точки зрения офисного бухгалтера, а комплексно и с точки зрения именно интересов государства Российского?

Кроме того, от сирийской кампании получился еще один эффект, которого Москва, возможно, даже сама не ожидала. Речь идет о полном развале коалиции Запада, Турции и аравийских монархий, которая организовала сирийскую войну и всю «арабскую весну» в целом. Абсолютно антироссийский характер покойной коалиции обсуждать не нужно, до такой степени он очевиден. Наверное, эпиграфом для будущего описания сирийской кампании российских ВС должна быть фраза, сказанная министром обороны Саудовской Аравии в сентябре 2015 года: «Мы выкинем русских из Сирии за три недели». Сейчас эта коалиция не просто распалась, но и перегрызлась внутри себя, как говорится, вдоль и поперек, что проявляется теперь в самой Сирии, а также в Йемене и Ливии. Единственной причиной распада коалиции является ее поражение от России в Сирии. Причем Москва получила теперь очевидную возможность играть на противоречиях своих врагов.

Вопрос о целесообразности расходов на Сирию встанет всерьез только в том случае, если Москва по-настоящему «впряжется» в восстановление сирийской экономики. К сожалению, исторические традиции альтруизма, больше напоминающего идиотизм, у нас чрезвычайно сильны, это относится и к Российской империи, и к СССР, и к РФ. Преодолеть их крайне сложно, но необходимо. Применительно к обсуждаемому случаю чрезвычайно важно помнить о том, что мы абсолютно ничем не обязаны руководству и народу Сирии, а вот они обязаны нам абсолютно всем. Поэтому любые потенциально доходные проекты в Сирии должны быть вне конкурса и вне обсуждения отданы российским компаниям. Именно из этих проектов должны в первую очередь браться деньги на восстановление страны. Москва обязана предельно жестко поставить перед Дамаском соответствующий вопрос.

Кроме того, желательно оплатить восстановление сирийской экономики деньгами других стран. Вышеупомянутый распад западно-турецко-монархической коалиции дает для этого вполне реальный шанс. Так, во время боев в Идлибе в январе – марте нынешнего года ОАЭ предлагали Сирии несколько миллиардов долларов за то, чтобы та не останавливала наступление против турок. В тот раз Москва уговорила Дамаск остановиться, удовлетворившись полным освобождением трассы М5. Но в принципе это создает возможность для получения Сирией эмиратских денег в будущем. Особенно в связи с тем фактом, что Россия и ОАЭ играют на одной стороне в Ливии (против Турции). Москве очень важно не слишком заиграться в «дружбу» с Анкарой и не пропустить тот момент, когда надо будет открыто выступить против Турции на всех фронтах. В долгосрочном плане хорошие отношения с ОАЭ могут оказаться для нас гораздо выгоднее надуманной дружбы с Турцией, причем не только применительно к Сирии.

Ну и в отношениях с Китаем все-таки надо наконец добиться чего-то, хотя бы отдаленно напоминающего равноправие. Чем сильнее Вашингтон будет давить на Пекин, тем чаще Москва обязана напоминать Пекину, что российская поддержка должна быть оплачена. Например, китайскими вложениями в экономику Сирии.

Если наша замечательная дипломатия сможет преодолеть многочисленные исторические традиции и комплексы, сирийская кампания может оказаться для нас чрезвычайно удачной. Правда, надеяться на наш МИД гораздо сложнее, чем на Минобороны. Только у военных получается пока по-настоящему эффективная внешняя политика.

Автор: Александр Храмчихин, заместитель директора Института политического и военного анализа

Источник: https://vpk-news.ru/articles/57586

Интересно, что на сооружение самого главного ржевского мемориала в деревне Хорошево (близ Ржева) отпустили 650 миллионов рублей, но не из госбюджета, а из казны Союзного государства (200 млн рублей). Остальную сумму составили частные пожертвования.

Заместитель министра культуры Николай Овсиенко поведал трогательную историю народных пожертвований: «Недавно деньги перечислил житель Тверской области Борис Иванович Воробь ев, фронтовик. Сейчас ему 88 лет, а уш ел он на фронт 12-летним мальчишкой. Сбежал из дома и был зачислен в Ржевский гарнизон Калининского фронта. В 15 лет от роду награжден медалью «За победу над Германией». Его отец 1902 года рождения тоже воевал под Ржевом. Мама и брат пережили оккупацию. И вот все родственники собрались и перечислили на строительство монумента 25 тысяч рублей. Большие деньги для простой семьи! Этот факт лишний раз свидетельствует о том, что строительство памятника Советскому Солдату затронуло сердца многих людей…»

В день нашего посещения мемориала завершили монтаж 25-метрового Павшего Солдата, как бы взлетающего в небо на клине журавлей. Бронзовую 80-тонную скульптуру установили на искусственно возведенном 10-метровом холме. Прибыли из Твери и несколько ныне еще здравствующих участников кровопролитной Ржевской битвы. Глубоко проникающий в душу бронзовый взгляд Павшего Воина и его «журавлиная устремленность в небо» столь выразительны, что в тот день, когда фигура была полностью «сверстана», известный актур, поэт и бард Михаил Ножкин, автор небезызвестного пронзительного стихотворения «Под городом Ржевом», не удержался от скупой слезы.

Михаил Иванович, которому 19 января исполнилось 83 года, весь час, пока водружали тяжеловесную голову, стоял с непокрытой головой. Он один из тех, кто всегда верил, что у Ржева будет поставлен достойный памятник. «И вот случилось. Это начало очищения совести нашего народа перед прошлым и во имя будущего», – пояснил он, памятуя о том, что Ржевская битва, в которой, по разным оценкам, пало около двух миллионов бойцов и офицеров Красной армии, долгие годы замалчивалась.

Для Ножкина это не просто слова. Его отец прошел Ржевскую битву, был ранен и попал в плен, прошел концлагеря: в 1944-м – Дахау, в 1945-м – Бухенвальд, чудом выжил. Сам актер долго не мог ничего написать о боях подо Ржевом, не шло, хотя очень хотел. Стихотворение появилось лишь в 1978 году, когда отца уже не было в живых. Тогда он в очередной раз проезжал мимо ржевских полей и спросил у попутчиков: почему не пахано, все заросло травой? Ему ответили: трактористы не хотят пахать, потому что трактор боронит, как по волнам, – вся земля, куда ни копни, пронизана останками тел наших отцов и дедов.

По словам главного специалиста компании «Метпром», отвечающей за монтаж и установку памятника, Анатолия Бахтина, строительство идет строго по графику, даже с небольшим опережением. А еще он с восхищением отзывался об авторе проекта – скульпторе Андрее Коробцове. Больше всего специалиста по металлу поразило и продолжает поражать то, что создателю этого уникального Солдата всего 33 года!

Композиционно на площади перед скульптурой Павшего Солдата будут возведены две подпорные стены, облицованные этими листами. Они строятся по ломаной геометрии и символизируют окопы. Архитектор мемориала 29-летний Константин Фомин полагает, что зритель, находясь в центре площади, в определенном смысле будет ощущать себя участником боевых действий.

Как в это довольно отдаленное от ближайших крупных центров место будут добираться, желающие увидеть мемориал и проникнуться его значимостью? Ведь, скажем, от Москвы (по трассе М-9 «Балтия») до Павшего Солдата – 232 километра, от Твери – 130, от Смоленска – 285, от Великих Лук – 235. А из Беларуси от ближайшего Витебска – 392 километра, из Минска – и вовсе более шестисот.

Губернатор Тверской области Игорь Руденя заверил, что вопрос транспортного обеспечения тщательным образом прорабатывается. Ведется реконструкция километровой дороги с трассы М-9, которая призвана стать парадным въездом в Ржев. Ее расширят до четырех полос, оборудуют съезды и выезды с территории мемориального комплекса. Из Твери уточнят существующие и запустят новые автобусные маршруты. Совместно с Минтрансом и Росжелдором готовится проект электрификации ветки от станции Шаховская до Ржева, чтобы пустить по ней электрички из Москвы.

Структурно же создаваемый мемориал станет филиалом Музея Победы, что на Поклонной горе в Москве. Поэтому при Павшем Солдате планируется выстроить специальные павильоны для экспозиции артефактов и демонстрации медиапроектов.

Автор: Павел Брунтальский,

Источник: https://vpk-news.ru/articles/56439

Обсуждение с экспертами, общественными деятелями актуальных вопросов миграции и гендерных ресурсов в системе общественных и экономических отношений совместно провели руководители Объединения (М.Л. Галас, доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Департамента политологии и массовых коммуникаций, руководитель Научно-методологического объединения по миграционным и демографическим процессам Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, член Экспертно-консультативного совета по миграции ГУВМ МВД России) и Научно-практического экспертного совета «Гендерные ресурсы общественного развития и гендерный порядок» (Г.Г. Силласте, доктор философских наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, научный руководитель Департамента социологии, истории и философии Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, член Научно-экспертного совета при Председателе Совета Федерации).

В рамках расширенной сессии Объединения обсуждались:

1. Инклюзия иностранных граждан и соискателей международной защиты в социальную и экономическую системы государств-реципиентов.
2. Отношение принимающего общества к социальной и экономической интеграции с иммигрантами и соискателями международной защиты в Российской Федерации.
3. Перспективные направления социальной и культурной адаптации иностранных граждан в Российской Федерации.
4. Социо-гендерные ресурсы в системе общественных отношений: институциональный, регуляторный, социокультурный аспекты.

С докладом о задачах комплексного решения вопросов организованного набора иностранных трудовых мигрантов как инструмента содействия их адаптации в Российской Федерации выступил Курдюмов Николай Викторович, президент Союза «МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЛЬЯНС «ТРУДОВАЯ МИГРАЦИЯ».

Докладчик отметил, что на пространстве СНГ организованные формы трудовой миграции выступают сегодня в качестве важного механизма регулирования миграционных потоков и содействия облегчению и ускорению процессов адаптации и интеграции трудовых мигрантов в принимающее общество. При этом процессы адаптации и интеграции включают комплекс условий, среди которых ключевое место занимает адаптация к условиям труда, базирующаяся на степени востребованности на национальном рынке труда профессионально-квалификационных качеств трудовых мигрантов. Обеспечение стабильных трудовых отношений между мигрантами и работодателями является залогом успешного течения процессов социально-культурной адаптации мигрантов.

Докладчик информировал, что организованный набора иностранных трудовых мигрантов войдет составной частью в готовящегося к принятию Межпарламентской Ассамблеей государств – участников Содружества Независимых Государств модельного Миграционного кодекса. Для успешной реализации проектов организованного набора, подчеркнул Н.В. Курдюмов важно гармонизировать трудовое законодательство государств СНГ, решить вопросы создания инфраструктуры, эффективных регуляторных механизмов в сфере миграции.

Нормальное, по убеждению Н.В. Курдюмова, течение процессов трудовой адаптации мигрантов на российском рынке труда не может происходить в отрыве от создания соответствующей инфраструктуры, составляющими которой являются:

1. анализ в региональном и профессионально-квалификационном разрезах текущих и перспективных потребностей российского рынка труда в иностранных работниках, учитывающий приоритетное право российских граждан на занятие вакантных рабочих мест;
2. создание, как в регионах Российской Федерации, так и в государствах исхода трудовых мигрантов, условий для их довыездной профессиональной подготовки, учитывающей потребности российских работодателей и требования отраслевых профессиональных стандартов;
3. создание совместно с профильными советами по профессиональным квалификациям системы независимой оценки квалификации иностранных работников, проводимой в различных форматах, включая конкурсы, соревнования, другие формы аттестации, в соответствии с которой трудовые мигранты планируют осуществлять трудовую деятельность.

По мнению В.Н. Курдюмова, важно разработать и реализовать пилотные проекты по профессиональной подготовке и аттестации заинтересованных иностранных работников по востребованным на российском рынке труда профессиям с участием работодателей, профессиональных образовательных организаций, профильных советов по профессиональным квалификациям и общественных организаций, действующих в сфере трудовой миграции.

Эффективное обеспечение процессов содействия в адаптации и интеграции трудовых мигрантов и организованных форм трудовой миграции возможно достичь при наличии у профильных специалистов организаций (работодатели, частные агентства занятости, операторы услуг для трудовых мигрантов и работодателей) соответствующей квалификации в сфере регулирования трудовой миграции.

Инструментом контроля качества работы профильных специалистов в сфере трудовой миграции, а именно наличия у них необходимых знаний, компетенций и навыков в правовом решении возникающих проблем в сфере трудовой миграции, выступает государственный профессиональный стандарт «Специалист по трудовой миграции» (ПС СТМ).

Работа по обучению профильных специалистов в соответствии с требованиями ПС СТМ и дальнейшая независимая оценка их квалификации позволят сформировать федеральный и региональные реестры аттестованных специалистов, что, в свою очередь, позволит:

1. активнее привлекать их к обеспечению и развитию процессов организованной трудовой миграции;
2. осуществлять эффективный мониторинг процессов правоприменительной и судебной практики в сфере миграции;
3. вносить предложения по изменению действующего законодательства в целях повышения эффективности регулирования процессов трудовой миграции.

Варфаловская Розалия Александровна, ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН, кандидат экономических наук, выступила с докладом «Сравнительный анализ инклюзии иммигрантов в социальную и экономическую Российской Федерации, стран Дальневосточно-Тихоокеанского региона». В докладе эксперта был сделан акцент на сотрудничество в сферах высоких технологий, развития инфраструктуры нового «Шелкового пути» и освоения Арктики, экологической экономики. Наиболее перспективными формами взаимодействия с государствами вышеназванного региона Р.А. Варфаловская считает инвестиции КНР в российские национальные проекты, в высокотехнологичных отраслях экономики, образование и академическую мобильность.

В докладе подчеркнуто, что Российская Федерация является членом ряда международных транс-региональных организаций СНГ, ЕАЭС, ШОС, БРИКС вместе с азиатскими странами, а также странами других регионов. На своих саммитах они периодически принимают концепции миграционной политики, которые соответствуют принципам Концепции Государственной миграционной политики РФ на 2019-2025 гг. В ШОС и БРИКС кроме РФ, наряду с другими странами входит экономически и инвестиционно крупная держава – КНР с большим иммиграционным и интеллектуальным потенциалами. При этом в экономику России привлекаются в основном низкоквалифицированные миграционные кадры. В БРИКС, ШОС входит еще другой экономический и внешнеторговый двигатель мирового экономического прогресса – Индия. Одной из актуальных проблем этих международных организаций - регулирование миграционный процессов в каждой из стран-участниц, характеризующихся особенностями, не только отличающими их от миграционных процессов в других регионов мира, но и позволяющие говорить о перемещении населения между их странами-участницами как особой миграционной системе.

Совокупность собственного капитала и трудовых ресурсов, совмещённых с историческим традициями совместного бизнеса может применять Россия в развитии своей миграционной политики. По оценке ООН Россия занимает четвёртое место в мире по числу принятых мигрантов (12 млн. человек) и такое же по их поставке в другие страны (10 млн. человек). Китайские мигранты в РФ учатся, ведут бизнес, арендуют земли. За последние 10 лет чистый миграционный прирост граждан из Китая составил около 20 000 чел. В 2010-2019 гг. число граждан КНР, получивших российское гражданства не превышает 1 тыс. чел. Согласно последней переписи населения 2010 г. в Россию проживали 28,3 тыс. российских граждан китайского происхождения. Львиную долю приезжающих китайцев составляют туристы (72%), остальная доля приходится на учебу, работу и др. Опираясь на опыт таких Дальневосточных стран как Япония, Китай, СРВ, где иммигранты используются в большой степени в высококвалифицированных, инновационных отраслях, образовании, научной сфере, в России в перспективе надо будет разрабатывать новые направления иммиграции в этих областях. При этом возможно перспективное инвестиционное сотрудничество, создавая совместные предприятия, свободные экономические зоны в инфраструктуре, энергетике, промышленных отраслях, лесном хозяйстве, рыболовства, сельском хозяйстве, туризме, образовании, науке.

Галас Марина Леонидовна представила предложения по решению проблем инклюзии иностранных граждан и соискателей международной защиты в социальную и экономическую системы государств-реципиентов.

Российская Федерация является основным государством трудоустройства в ЕАЭС. Иностранные работники, являющиеся гражданами государств-членов ЕАЭС, во исполнение норм Договора о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 г. (далее – Договор) наделены рядом существенных преференций: свободы передвижения на всем пространстве ЕАЭС, свободы от административных ограничений осуществлении трудовой и предпринимательской деятельности. Граждане Союзного государства России и Беларуси правомочны выбирать место жительства заниматься любыми видами деятельности, не запрещенными законодательством, пользоваться бесплатным медицинским обслуживанием, социальными гарантиями. В отношении граждан государств-членов ЕАЭС не применяют ограничений, установленные национальными законодательствами в целях защиты своих рынков труда, отменены квотирование и обязательные разрешительные документы на осуществление трудовой деятельности. Развивается онлайн-платформы, предоставляющие этим преференциальным категориям мигрантов получать государственные электронные услуги на всем пространстве Европейского союза.

Российское государство законодательно закрепило ряд важных мер, направленных на защиту и обеспечение безопасности от злоупотреблений в отношении иностранных работников. Например, закреплена обязанность работодателей отчислять взносы в фонд социального страхования за иностранных работников, что позволяет обеспечить мигранту будущую страховую пенсию. Трудящимся иностранным гражданам представляется право получения пособий по временной нетрудоспособности. В 2018 году граждане государств, входящих в состав ЕАЭС, работающих по трудовому договору, получили возможность оформлять безвозмездно полисы обязательного медицинского страхования. Доходы от ведения трудовой деятельности иностранных работников, являющихся гражданами государств-участников ЕАЭС, в России облагаются по ставке 13% (ст. 75 Договора, п. 1 ст. 224 НК РФ), как и граждан РФ.

Фонд, как юридическое лицо, может быть полноценным субъектом права. Его задачей должно быть взаимодействие с международными и национальными структурами, участие совместно с ними в реализации мероприятий, направленных на оказание поддержки трудящимся и членам их семей. Средства Фонда предлагается распределять между странами – участницами Соглашения, принимающими трудящихся граждан государств-членов ЕАЭС и членов их семей, для мероприятий по обеспечению их социальных гарантий в государствах трудоустройства и обустройству.

Постоянная часть средств Фонда может формироваться за счет взносов стран – участниц Соглашения и использоваться в целях содержания аппарата этого института и проведения необходимых целевых мероприятий, формирования резерва Фонда для оказания экстренной помощи по просьбе одного или ряда стран - участниц Соглашения.

Целевая часть учреждаемого Фонда должна быть предназначена для финансирования программ социальной помощи и формироваться за счет средств стран – участниц Соглашения, с территории которых въезжают беженцы и вынужденные переселенцы. Членами рассматриваемого института могут стать юридические и физические лица, институты гражданского общества, оказывающие поддержку трудящимся государств-членов ЕАЭС и членам их семей.

М.Л. Галас представила участникам круглого стола законодательную инициативу о возможности изменения дефиниции «иностранный работник», используемой в российской правовой системе, с целью приведения ее в соответствие с общепризнанной международной формулой – «трудящийся-мигрант». Это может быть реализовано, путем внесения соответствующего принципиального изменения в абзац четырнадцатый части 1 статьи 2 Федерального закона «О правовом положении иностранных граждан», а также ряда взаимосвязанных последующих изменений как в данный Закон, так и в иные нормативные правовые акты Российской Федерации, где это понятие используется. Аналогичную дефиницию предлагается внести в ст. 96.3.5., 97, 98 Договора, введя понятие «иностранный трудящийся», исключив понятие «трудящейся государства-члена».

Предлагается дефиниция понятия «иностранный трудящийся»: «иностранный гражданин, временно пребывающий в Российской Федерации (на срок действия трудового или гражданского правового договора) и осуществляющий в установленном порядке:

a) трудовую деятельность, основанную на соглашении между работником и работодателем о личном выполнении работником за плату трудовой функции (работы по должности в соответствии со штатным расписанием, профессии, специальности с указанием квалификации; конкретного вида поручаемой работнику работы) в интересах, под управлением и контролем работодателя, подчинении работника правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда, предусмотренных трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами, трудовым договором;

b) трудовую деятельность по договору возмездного оказания услуг, в соответствии с которым исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги;

c) предпринимательскую деятельность, состоящую в выполнении работ, оказании услуг, без привлечения наемных работников».

Важной инициативой М.Л. Галас является предложение о внесении изменений в статью 2 Федерального закона «О правовом положении иностранных граждан», связанного с дополнением ее новыми нормами, определяющими такие основные понятия как «приграничный иностранный трудящийся» и «сезонный иностранный трудящийся», что позволит расширить спектр категорий, занятых и придаст законодательству большую гибкость при регулировании трудовых отношений, различающихся по типу, цели и продолжительности.

М.Л. Галас предложила включить в круг основных понятий рассматриваемого Федерального закона самостоятельной позиции, определяющей термин «члены семьи иностранного трудящегося». Внести изменение в ст. 96. 3.5. Договора, исключив понятие «член семьи» и заменив его понятием «член семьи иностранного трудящегося» в следующей формулировке: «член семьи иностранного трудящегося – лицо, состоящее в браке с трудящимся, а также находящиеся на его иждивении несовершеннолетние дети, которые признаются членами семьи в соответствии с законодательством государства трудоустройства».

Также М.Л. Галас внесла предложение о внесении изменения в статью 13.2 Федерального закона «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации», направленного на установление для граждан государств-членов ЕАЭС (при условии соответствия их требованиям, установленным в пункте 1 настоящей статьи) возможности по их желанию приобретать статус высококвалифицированного специалиста. Это будет отвечать целям создания ЕАЭС как межгосударственного объединения, обеспечивающего режим наибольшего благоприятствования своим гражданам.

Силласте Галина Георгиевна систематизировала пути решения актуальных вопросов инклюзии иммигрантов и регулирования внутренней миграции, классифицировала гендерный состав мигрантов в Российской Федерации, представила свои концептуальное видение гендерной архитектоники российской миграции в системе общественных отношений.

Стадии развития миграционного процесса: потенциальная, реальная, адаптивная и идентификационная. Для составления полной картины миграции необходимо учитывать совокупность количественных показателей четырех векторов процесса: внутренней миграции, иммиграции, эмиграции и реэмиграции для характеристики социальных, экономических, социокультурных и политических условий объективных и субъективных факторов, обуславливающих миграцию.

Современную миграционную ситуацию Г.Г. Силласте характеризует: беспрецедентным ростом масштабов и географии миграции; выходом на первый план миграции трудовой, преобладанием женщин среди мигрантов, проблемой упорядочения, легитимации потоков незаконной иммиграции (иностранных граждан с неурегулированным правовым статусом), усиление значимости международной миграции в демографическом и экономическом развитии государств-реципиентов, жесткая поляризация мира по оси донор-реципиент (образование перманентных регионов-«доноров» и регионов-«реципиентов» иммигрантов).

Среди мигрантов, прибывших в Россию в 2013 г., большинство составляли женщины (51% –2,302 млн. человек). В международной миграции гендерный вектор противоположный: мужчин в 3 раза больше женщин, а перемещающихся из стран СНГ– в 1,5 раза мужчин больше, чем женщин.

Обобщенный социальный портрет мигрантки – это гражданка России, преимущественно из региона, ищущая место трудоустройства взамен полностью или долговременно потерянному месту работы в районе своего проживания; имеющая высшее или среднее образование, знающая русский язык, неконфликтная по поведению и межличностному общению, одинокая.

Сформирован гендерно ориентированный на женщин теневой рынок труда и занятости мигранток в России. Он сложился в связи с возросшей потребностью граждан на оказание социальных услуг. В этих сферах социальных услуг концентрировались женщины-мигрантки. Кратность выездов среди женщин-мигрантов выше, чем среди мужчин-мигрантов.

В кардинально изменившейся миграционной ситуации необходима разработка миграционных моделей развития регионов с учетом гендерной социально-демографической структуры миграции.

Проблему достижения оптимального баланса между обществом, государством и бизнесом, как миссию современного социально-ориентированного государства охарактеризовала Федорова Ирина Юрьевна, профессор Департамента общественных Финансов Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, доктор экономических наук, профессор.

По мнению И.Ю. Федоровой в XXI веке институциональная роль государства в системе экономического управления выходит на первый план и проявляется в гармоничном сочетании обеспечения государственных и общественных нужд, а также заключается в удовлетворении экономических и социально значимых потребностей каждого гражданина. На практике инклюзивность и социальная ответственность реализуются в результате правильного выстраивания отношений между государством с одной стороны и хозяйствующими субъектами (юридическими лицами), а также гражданами, в том числе самозанятыми гражданами, с другой.

Основной движущей силой в условиях инклюзивной экономики является создание социально ориентированного подхода со стороны государства с целью обеспечения равного доступа для граждан к наиболее значимым социально-экономическим благам. Соответственно, инструментом для реализации такого подхода может стать формируемый в России с 2020 года «Социальный заказ», который включает организацию государством оказание государственных и муниципальных услуг социально-экономического характера.

В сфере оказания государственных услуг, убеждена И.Ю. Федорова, должно получить развитие социальное предпринимательство, в том числе на основе заключения договоров государственно-частного партнерства или концессионных соглашений, включая новые механизмы, обеспечивающие соблюдение экономических интересов частного партнерства.

При этом устанавливается, что поставщик услуг заблаговременно получает финансирование на реализацию проекта. В этом случае инструменты финансирования государственных (муниципальных) услуг должны быть направлены на финансирование предстоящих расходов поставщиков услуг и предполагают привлечение средств частных инвесторов на решение социальных задач, а средства из бюджета бюджетной системы Российской Федерации предоставляются только после достижения социально значимого эффекта.

Такой механизм взаимодействия государственного и частного секторов дает возможность реализации наиболее эффективных способов обеспечения исполнения «Социального заказа» при своевременном и качественном оказании населению наиболее востребованных услуг, используя востребованные профессиональные знания и опыт специалистов из стран Евроазиатского содружества.

Российские специалисты и специалисты из стран членов ЕАЭС могут быть задействованы на многих дефицитных направлениях при оказании таких услуг. Это касается в первую очередь образовательной, медицинской, спортивной, культурной и других сфер, в которых наблюдается дефицит профессиональных кадров в России.

Принятое в Российской Федерации законодательство, регламентирующее порядок оказания таких услуг, включает преференции для специалистов из стран ЕАЭС, приравнивая их по уровню квалификации к российским специалистам. Это дает возможность:

а) создания наиболее конкурентных условий на отечественном рынке оказания специальных услуг;

б) наиболее качественного обеспечения востребованных населением России услуг:

в) создает условия для здоровой конкуренции на соответствующих рынках и обеспечивает возможность повышения их качества;

г) способствует контролируемой реализации интеграционных процессов на пространстве Евроазиатского экономического содружества при условии принятия последним соответствующих нормативных правовых актов.

По вопросам обсуждения выступили:

Докучаева Александра Викторовна, заведующая отделом диаспоры и миграции, кандидат-физико-математических наук.

Ларин Олег Николаевич, профессор кафедры «Логистические транспортные системы и технологии» Российского университета транспорта (МИИТ), доктор технических наук, профессор.

Московский Юрий Викторович, директор проектов, Фонд развития международных связей «Добрососедство».

Источник: https://www.noo-journal.ru/migration-and-gender-resources/

В телеграм-канале Михаила Хазина опубликовано очень интересное письмо. Рекомендуем всем почитать его полностью, приведем только наиболее интересный фрагмент:

«Раскол протестных групп вызывает раскол социальных групп. Кстати, это объясняет почему чиновники не боятся протестного движения. - Полицию можно реформировать в лучших традициях Гайдара. Элитных городков это не коснется (в США каждый муниципалитет - своя полиция, свои правила), а при надобности вариант с ЧВК обкатан в Новом Орлеане.

Таким образом, получается, что у Демократов есть план как 1. Снять с довольствия значительные слои населения (средний класс, муниципальные служащие районов среднего и бедного классов) 2. Обеспечить себе роль управляющих команд в "Голодных играх", т.е. ресурса на "правильных" людей и их детей хватит. А что собственно еще требовалось?".

В это трудно поверить – зачем глубинному государству обрушать всю социально-экономическую инфраструктуру, но, скорее всего, к этому все дело и идет. Процесс сброса социальной инфраструктуры в целом ряде западных стран начался уже несколько лет назад, и сегодня никто уже не спорит, что доля среднего класса сокращается на Западе довольно стремительными темпами.

В этой связи вполне резонно задаться вопросом – что происходит? Какие есть варианты?

1. Элита западного проекта перестала скрывать свои истинные цели - уничтожение Человека, и идеологию – Сатанизм (гитлеровский фашизм был лишь разновидностью), которая призвана погрузить человечество во мрак и насилие. То есть происходящее есть сознательный и управляемый процесс с серьезным идеологическим, экономическим и морально-этическим обоснованием.

2. Негативный отбор в западной элите достиг такой стадии, что она перестала справляться с управлением, как страновым, так и глобальным, и не может выйти из концептуального тупика. То есть, это объективный процесс вырождения элиты, аналогичный тому, что привел к краху Красный проект в СССР, только в более масштабных размерах.

3. Самая мягкая версия – что выползающие из-за горизонта «Голодные игры» лишь определенная политическая технология (угроза ответной гражданской войны) для контригры против Трампа (РУССТРАТ подробно прописал данный сценарий 11 июня здесь).

Если развитие событий остановится на 3 варианте – то это самый мягкий вариант будущего для США. Если же речь идет о 1-2 сценарии, то логика событий, разворачивающихся на Западе говорит о том, что сценарий 2 является только подвидом сценария 1, так как на Западе кроме Трампа нет ни одной фигуры (не считая потенциального генерала, который установит диктатуру, но это все равно второй этап после гражданской войны в США), способной противостоять показывающемуся из-за горизонта сатанизму.

Как концептуально можно понять этот феномен и объединить этот феномен, который западная культура транслирует уже много лет в массы – «Вспомнить все», «Книга Илая», «Безумный Макс», «Голодные игры», «Видоизмененный углерод» и так далее? Все это объединяется одним общим словом – посткиберпанк.

Разрушенные города, разрушенная инфраструктура, банды, которые держат свои территории, проблемы с энергией (газом, нефтью, бензином), отсутствие школ, больниц, утеря серьезных образовательных и культурных пластов и так далее. И на этом фоне, нищих толп голодных людей, более-менее защищенные оазисы правителей.

Именно об этой угрозе речь шла в статье «Россия в меняющемся геополитическом пространстве» директора Института Русских стратегий Елены Паниной: «Мировые институты больше не играют той роли, ради которой они учреждались странами-победителями после Второй мировой войны, закладывая основы ялтинско-потсдамского мира. Да, мы за них держимся, поскольку они гарантируют хоть какую-то игру по правилам. Однако в новом мире посткиберпанка не будет никаких правил, кроме одного — права сильного».

Основные тезисы статьи «Россия в меняющемся геополитическом пространстве» кратко можно представить в следующем виде:

Все человеческое мышление, включая научное и политическое, построено на метафорах. Любое наше сложное представление – модель атома, модель солнечной системы, теория струн, устройство общества, та или иная политическая модель и так далее, есть, по сути, метафора, предельно общим образом отражающая суть явления, не вдаваясь при этом в детали.

Самый яркий пример – это модель атома, которую мы представляем как солнечную систему (это и есть метафора) – ядро в центре и по орбитам вокруг него летают электроны, протоны и т.д. На самом деле все не так.

Поэтому главным при постановке вопроса о будущем мире, является выбор ключевой метафоры, которая наиболее полно раскрывает а) суть происходящих в мире изменений; б) будущую модель мирового устройства.

И такая общепризнанная в мировой политике и культурологии ключевая метафора происходящих изменений и будущего мира уже существует – называется она посткиберпанк.

Как генералы, которые готовятся к прошедшей войне, подавляющая часть населения мира и управляющих на национальном уровне элитных структур живут прошлой моделью мироустройства, политики, экономики. Они являются амортизирующим слоем глобальных перемен, которые шли последние десятилетия отрывочно, кусками, с разной скоростью в разных сферах человеческой жизнедеятельности.

Перемены долго назревали. Плод набухал. И нужен был только серьезный повод, чтобы экономические, технологические и иные перемены начали из состояния «будущее» переваливаться в состояние «настоящее».

На протяжении многих лет доминирующей моделью будущего считалось, что поводом, который запустит переход к новой модели мира, станет или а) глобальная ядерная война, новый военный передел, или б) формирование глобального правительства с центром в Лондоне или Вашингтоне, откуда будет управляться весь мир.

Однако таким поводом, как мы уже видим, стала эпидемия коронавируса. Что мы имеем? Что не надо никакой глобальной войны с ядерным заражением территорий и разрушением промышленной, сельскохозяйственной и транспортной инфраструктуры и гибелью десятков и сотен миллионов людей.

Все цели, которые могли быть решены таким конфликтом с очень серьезными побочными эффектами, решаются сегодня на уровне новых биотехнологий, без радиоактивного заражения территорий.

Да, экономика серьезна просела. Но все и так были в курсе, что: а) раздут огромный финансовый пузырь и рано или поздно он взорвется; б) что нынешние производительные возможности пришли в серьезное противоречие с производственными отношениями – пять-десять полностью роботизированных заводов по производству того или иного вида техники сегодня могут на 70-80% закрыть потребности всего человечества в этом виде продукции.

Встает вопрос, на который так и не смогли дать ответ еще в Советском Союзе – что делать с высвобождаемым человеческим потенциалом при резком росте производительности труда? Человек становится не нужен как производительная единица.

Безусловный базовый доход? А чем будет заниматься человек, который не загружен 6-8 часов в день работой? Будет ли он творчески и физически развиваться или скорее погрузиться в мир гаджетов и удовлетворения тех или иных плотских желаний? Сможет ли контролировать его государство в лице СМИ, партий, общественных институтов, института семьи и так далее?

Все эти вопросы вчера еще были из разряда отдаленной фантастики. Сегодня – они ворвались в нашу жизнь, и от их решения будет зависеть будущее нашей страны.

Мы должны понять, что мы уже живем в новой реальности, и имя ей уже давно дано и имя сие есть – посткиберпанк. Исходя из этого и надо строить нашу государственную политику и работать на упреждение.

Источник: https://russtrat.ru/analytics/1592388912-1064

Переход российских вузов в онлайн сопровождался не только дискуссией о качестве дистанционного образования и управленческих практиках в его организации. Уже после первых недель дистанта стало понятно: перевод процесса в другую экосистему неизбежно поставил вопрос об институциональных изменениях в высшей школе, которые могут за ним последовать. Каким образом российские университеты с этим справятся, не натолкнутся ли на стеклянный потолок перемен и какими выйдут из вынужденного дистанта — вопрос с открытым вариантом ответа.

Невыносимая прозрачность бытия

Тревога преподавателей довольно скоро преобразовалась во вполне осязаемый страх. Согласно исследованию РАНХиГС, некоторые результаты которого описал в начале мая социолог Дмитрий Рогозин на своей странице в Facebook, 67% опрошенных преподавателей считают, что дистанционный формат образования «неудобен» и «некомфортен». «Почти единогласное» неприятие дистанционного образования, как следует из публикации Рогозина, обусловлено опасениями перед отсутствием выбора. Преподавателей, по его словам, «страшит всеобщий, обязательный, безальтернативный переход к домашнему формату обучения». Участники опроса жаловались на «контроль со стороны руководства», которого «слишком много», на «обязательства и принуждения», а также на «приоритет отчетности над знаниями». Полные результаты исследования были позднее опубликованы на сайте вуза.

Еще одним источником страха для педагогов, перешедших на дистанционный формат, стала сама онлайн-среда — открытое пространство, в котором совершенно иначе устроена логика организации и взаимодействия и в котором не работает привычная управленческая рутина. На это обратила, в частности, внимание медиатренер Оксана Силантьева, бывший сотрудник НИУ ВШЭ, работающая с журналистами и преподавателями мультимедийных дисциплин. Основная характеристика этого пространства — цифровая фиксация любого взаимодействия его участников («цифровой след»), к которой многие преподаватели оказались просто не готовы.

«То, что сказано в аудитории, остается в этих стенах, но дословно нигде не зафиксировано: “пойди докажи, что я это говорила”, — написала Силантьева на своей странице в Facebook. — Но если я это сказала на видео или написала в сетевом тексте — в любой момент мне можно мои слова предъявить, в любой момент можно оценить мое умение формулировать, объяснять. Можно проанализировать, на какие данные и источники я ссылаюсь. Какие вопросы для самопроверки задаю. Какие вопросы выношу на экзамен». Этот цифровой образ, по ее словам, теперь доступен в любое время по запросу, а большую часть его нельзя ни удалить, ни отредактировать. «И в какой-то момент приходит осознание, что нужно думать, что и как ты говоришь, как обращаешься к ученикам/студентам, что обратная связь может прилететь откуда угодно».

Новая открытость и цифровая фиксация запустили две волны дискуссий, которые развивались последовательно. В марте и апреле предметом обсуждения среди вузовского сообщества и чиновников был технологический аспект: как адаптировать курсы под онлайн, какой контент брать с зарубежных образовательных платформ, как организовать дистанционное общение между студентами и преподавателями, как оценивать полученные знания, проводить зачеты и экзамены. Ближе к концу весны неизбежно начались дискуссии уже нормативного характера о состоянии российской высшей школы, на этот раз посвященные практикам взаимодействия между преподавателями и студентами. Их инициаторами стали сами студенты. Этические скандалы вокруг НИУ ВШЭ, СПбГУ и МГУ поставили вопрос о пересмотре норм этого взаимодействия и продемонстрировали, что необходима адаптация регуляторных процедур, защищающих все стороны этого процесса.

Качество публичного обсуждения в дискуссиях второй волны, впрочем, пока показывает устойчивое сопротивление среды: говорить о необходимости новых форм этического регулирования университетам сложно, неловко и неприятно. Ошеломляет и то, что благодаря новой открытости вузов участие в оценке их деятельности теперь принимает очень широкая аудитория. Это не только эксперты и чиновники, которым весна 2020 года дала серьезный материал для учебной аналитики, но и «случайно причастные» — члены семей, друзья школьников и студентов, да и просто пользователи сети, случайно нашедшие видеозапись занятий. Университет на глазах потерял защищенность закрытой, консервативной институциональной структуры и стал очень уязвимым пространством. Теперь каждый пользователь может оценить происходящее в вузовской среде — с разной степенью глубины и погружения в тему.

В поисках утраченной определенности

Пошатнувшееся доверие к университету как институту — пожалуй, одно из самых заметных последствий перехода на дистант. Между тем еще в 2008 году социолог Борис Дубин указывал на то, что понятие доверия в российской действительности наполнено собственным содержанием. В известной статье «Институты, сети, ритуалы» Дубин цитирует социального философа Никласа Лумана, в чьем понимании «системное доверие» — это механизм, который согласует ожидания индивида от значимых для него институтов. Институт отвечает на это ответственностью за свои действия и решения; такой обмен — это новый тип социальных связей в современных обществах. В то же время в российском обиходе, объясняет Дубин, доверие чаще всего означает «привычное, домодерное, можно сказать, архаичное представление о “правильном” социальном порядке как иерархическом и безусловном, необсуждаемом и неизменном». Весной 2020 года именно этот порядок и оказался нарушен.

Ровно такие возможные институциональные изменения вызывают наибольшее количество страхов у профессорско-преподавательского корпуса, рассказал социолог РАНХиГС Дмитрий Рогозин в онлайн-дискуссии 3 июня. Происходит это, по его мнению, потому, что в последние тридцать лет в российском образовании большинство реформ было реализовано управленцами от образования, а не самими преподавателями. «Если мы зададим вопрос о том, кто такие противники и сторонники дистанционного образования, то выяснится, что основное сражение идет не по линии “я за дистант” или “я против дистанта”, — уверен Рогозин. — Оно идет по линии доверия: “я доверяю управленцам от образования и их решениям” или “я не доверяю им и просто боюсь, что будет очередная директива, правило, ГОСТ, норма, которая толкнет меня в ситуацию дискомфорта, когда я не смогу быть преподавателем вообще и мне придется уйти из отрасли”».

В более общем смысле изменения привычного социального порядка — это основной предмет институциональных теорий. При описании этого процесса декан экономического факультета МГУ Александр Аузан обращает внимание на то, что при резком изменении законодательства возникает разрыв между формальными и неформальными институтами. Изменить формальные институты (законы) можно быстро, а вот неформальные институты (обычаи) не могут меняться скачками, объясняет Аузан. Это подтвердила и практика перехода российских вузов на дистант после выхода соответствующих распоряжений Минобрнауки: далеко не все университеты смогли оперативно перестроить выработанные годами процедуры.

Но постепенно напряжение между полюсами формальных и неформальных институтов растет, и это приводит, по определению Аузана, к «двусторонней реструктуризации». «Неформальные правила начинают медленно подтягиваться, приспосабливаться к изменившимся векторам жизни, а правила формальные откатываются назад, к более привычным формам». Впрочем, за этим может последовать и обратный процесс: формальные и неформальные правила продолжают свое движение и расходятся. В этом случае начинается своеобразная реставрация предыдущего, старого порядка, неэффективных институтов. Тут мы становимся свидетелям «эффекта колеи» — path dependence. Это институциональная инерция, которая не дает выйти субъектам изменений из определенной траектории развития.

Горизонты публичности

В академической традиции достаточно подробно описаны и ресурсы выхода из институциональной колеи. Это в том числе процедуры широкого обсуждения проблем, цель которых — восстановление доверия к институтам со стороны социума. Хотя в традиционных обществах сама организация этого обсуждения часто рассматривается как нечто, угрожающее социальному порядку и «устоям», успешная адаптация к неопределенности, которую принесла с собой новая прозрачность образовательного процесса, возможна только через практики ее широкого обсуждения — проблем как ранее существовавших, так и новых. Еще классик демократической теории Чарльз Тилли связывал проведение делиберативных процедур с рождением доверия. Он описывал это как самовоспроизводящийся механизм, утверждая, что «самый процесс обсуждения рождает доверие, а наличие доверия облегчает обсуждение».

Онлайн-пространство, в котором оказались вузы, может рассматриваться поэтому не только как площадка для зародившегося публичного диалога о состоянии российской высшей школы, но и как ресурсная среда изменений в целом. Еще в 2016 году социолог Элла Панеях говорила, что российское общество уже начало переход, который западное общество осуществило в 1960-е — 1980-е годы — «еще до всяких интернетов». Особенность этого перехода заключается в смене самой парадигмы социального взаимодействия. Механизмы координации между людьми из формальных иерархических структур, зависимых, в первую очередь, от государства, по ее словам, преобразуются в сетевые, горизонтальные, основанные на прямых социальных связях и на самоорганизации.

Для описания различий между этими механизмами Панеях предложила концепцию «текучей современности» социального философа Зигмунта Баумана. Сетевые механизмы координации между людьми не подчиняются логике «квадратно-гнездовых структур модерна», а поэтому их невозможно остановить и заключить в традиционные институциональные рамки. «Невозможно остановить флешмоб “Я не боюсь сказать”, невозможно остановить то, что студенты держат в сетях секретные сайты с рейтингами преподавателей и их смешными цитатами, — просто нет таких инструментов», — объясняла Панеях. Точно так же невозможно остановить дискуссии весны 2020 года, инициированные студенческим сообществом.

Несколько дней назад в сети появилось открытое письмо студентов Высшей школы экономики руководству и сотрудникам университета. В обращении, названном «Трудности цифровизации», авторы предостерегают университет от полного перехода в онлайн-формат, хотя они подчеркивают, что «грядущие изменения в сторону цифровизации неизбежны». Онлайн они предлагают считать «лишь одним из инструментов, который явно не сможет заменить то, что университет дает каждому участнику процесса обучения». В письме анализируются потенциальные риски, которые несет переход в онлайн для развития университета как института. Среди них — риск недополучить социальный опыт, возможный только в стенах университета, и в целом невозможность «качественно и осмысленно осуществлять учебную и научно-исследовательскую деятельность» посредством только онлайн-технологий. «Как и любой другой продукт культурной деятельности, знание требует отдельного места, в котором оно будет сохраняться и приумножаться. Таким местом является академия».

Студенты надеются, что, «несмотря на изменчивый характер современности, традиции, на которых эта современность основывается и без которых она непредставима, останутся с нами». «Классический университет — единственная институция, способная противостоять профанированию образования и науки. Онлайн-изменения утвердят тенденцию к поверхностному, сугубо практико-ориентированному обучению, аналогичному программам, которые предлагают коммерческие платформы», — говорится в письме. Завершается обращение именно предложением дискуссии: «лишь на основе диалога с учетом позиций всех сторон образовательного процесса будет возможно сохранить университет как академию, как институт, предотвратив тем самым его чрезмерную цифровизацию и компьютеризацию».

Это предложение можно использовать и для описания происходящего с российской высшей школой. Кажется, что в переходе на дистанционный формат российские вузы как традиционные иерархические структуры столкнулись с процессами, сущностно малосовместимыми с традиционной формой их бытия. Текучая современность онлайна пока вынесла на поверхность те проблемы и вопросы, которые до этого находились на дне молчаливого консенсуса. Станет ли этот период началом назревшего обновления норм и практик академического взаимодействия — вопрос ответственности вузов перед лицом новой неопределенности.

Чуть больше года назад, в апреле 2019 года, на глазах всего мира горел собор Парижской Богоматери. На реконструкцию утраченного культурного наследия могут, по разным оценкам, уйти десятилетия. В стихотворении «Notre Dame» Осип Мандельштам воспевает его «стихийный лабиринт, непостижимый лес, души готической рассудочную пропасть». И заканчивает его надеждой: «Но чем внимательней, твердыня Notre Dame, / Я изучал твои чудовищные ребра, / Тем чаще думал я: из тяжести недоброй / И я когда-нибудь прекрасное создам…» Образ сгоревшего готического собора, перестраиваемого с помощью новых технологий и обретающего так новую жизнь, кажется довольно смелой, но тем не менее подходящей аналогией для описания происходящего с университетами. Вековые традиции каменных кампусов тоже могут преодолеть сопротивление среды под давлением внешнего шока. И, пережив болезненную структурную трансформацию, которой так настойчиво требует время, зажить новой жизнью, которая пока так страшит.

Автор: Екатерина Смвякова, доцент факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова.

Источник: https://www.colta.ru/articles/society/24684-ekaterina-sivyakova-obrazovanie-onlayn-prozrachnost-ierarhii

Ранее уже ни один раз приводилось определение содержания и сущности идеологии. Очевидно, что для того чтобы найти предметные ответы на вопросы, касающиеся взаимодействий идеологий с социальным бытием, необходимо определиться с содержательно-сущностными характеристиками последнего. Не вдаваясь в какие–то особые подробности, сосредоточим наше внимание на основных, хрестоматийных чертах социального бытия.

Во-первых, под социальным (общественным) бытием, прежде всего, следует понимать все процессы общественной жизни, которые формируются, развиваются и функционируют относительно независимо от индивидуального бытия и сознания людей. К их числу следует отнести: экономические, политические, правовые, идеологические, военные, экологические, информационные, научно-технические и другие процессы.

Во-вторых, индивидуальное бытие человека фактически имеет те же составляющие, что и бытие общественное. Индивид может влиять и реально влияет на развитие каждой составляющей своего бытия с одной лишь разницей – степень влияния человека на свое индивидуальное бытие, на все его составляющие многократно превосходит степень его влияния (воздействия) на бытие общественное.

В-третьих, особо следует подчеркнуть, что решающее воздействие на процессы формирования, развития и функционирования идеологии оказывает именно общественное бытие людей. Оно является своеобразной онтологической основой, базой всех без исключения идеологий.

В-четвертых, подчеркивая главную, приоритетную роль общественного бытия по отношению к идеологиям, нет оснований сводить на нет влияние индивидуального бытия людей на них. Другими словами, бытие индивидов также влияет на формирование, развитие и функционирование идеологий. Однако степень его воздействия на названные процессы значительно меньше, чем степень воздействия бытия общественного. Другими словами, резюмируем вышеизложенное: а) решающая роль в формировании, развитии и функционировании идеологий принадлежит общественному бытию; б) индивидуальное бытие людей также влияет на содержание идеологий; в) более того, существует закономерная связь: влияние бытия человека тем сильнее на идеологию, чем сильнее и социально значимее сам человек.

В-пятых, принимая и понимая решающее, детерминирующее влияние бытия на процессы формирования, развития и функционирования идеологий, у нас нет оснований упрощать механизм взаимодействия бытия и идеологий. Он достаточно сложен. Связь названных феноменов необычайно сложна, многопланова, многоаспектна.  Предпримем попытку представить ее хрестоматийно, не стесняясь при этом некоторых необходимых повторов.

Бытие детерминирует идеологию, но лишь в конечном счете. Последняя всегда обладала и будет обладать относительной самостоятельностью. Как бы ни пыталась идеология оторваться от бытия, она, в конечном счете, сделать этого не сможет. Бытие «догонит» идеологию и подчинит ее своим законам. Однако это не означает, что идеология не может переживать периоды относительной свободы, относительного «господства» над бытием, существенного влияния на него. Словом, нередко та или иная идеология стимулирует развитие социального бытия, ведет его за собой. Вместе с тем, это не отменяет решающее детерминирующее воздействие социального бытия на идеологические процессы. Содержание всех без исключения идеологий, в конечном счете, коррелируется с общественным бытием.

В жизни общества многократно встречались ситуации, когда идеология, опережая развитие общественного бытия, стимулировала его развитие, приводя к определенным изменениям в общественной жизни. Есть основание для того, чтобы констатировать закономерную связь: как правило, общественное бытие стимулирует изменения в идеологии. Вместе с тем, последняя всегда оказывает обратное воздействие на бытие людей, нередко являлась основанием качественных прорывов в нем.

Наконец, важно видеть и правильно оценивать возможности единства социального бытия и идеологических систем, существующих в обществе. Очевидно, что наиболее продуктивным периодом общественной жизни является их соответствие, адекватность друг к другу. Периоды их дисгармонии, несоответствия друг другу – это периоды, как правило, реформ, революций, контрреволюций.

Словом, не претендуя на истину в последней инстанции заметим, что правильное понимание взаимодействия общественного бытия и идеологий имеет важное значение для научного, сознательного отношения к последним. Это обретает особый смысл в контексте определения механизмов взаимодействий идеологий с другими феноменами общественной жизни.

Идеология и общественная психология

Проблема определения сходств и различий названных явлений имеет давнюю историю. Известно, что по этому поводу высказано немало интересных, справедливых суждений. Вместе с тем, если предметно подойти к определению сходств и различий между идеологией и общественной психологией, то нужно строго следовать методологии сравнительного анализа. Последняя, как известно, прежде всего, ориентирует нас на определение сходств и различий содержаний объектов сравнения. В данном конкретном случае на сравнение содержания идеологии как социального явления с содержанием общественной психологии.

В предыдущих параграфах было высказано отношение к содержанию идеологии. Очевидно, что для того чтобы приступить к сравнительному анализу идеологии и общественной психологии, необходимо определиться с содержанием последней.

Представим его в виде совокупности существенных признаков общественной психологии.

Во-первых, общественная психология, как и идеология, феномен духовной сферы жизни людей. Продукт их духовной деятельности.

Во-вторых, общественная психология, как и идеология, в конечном счете, детерминирована материальными процессами, происходящими в обществе, и, прежде всего, процессом производства материальных благ, создающих базу физического существования людей.

В-третьих, основой общественной психологии являются, прежде всего, чувства людей, чувственная составляющая общественного сознания. Вместе с тем, это не означает, что волевая и интеллектуальная его составляющие не влияют на формирование, развитие и функционирование социальной психологии.

В-четвертых, социальная психология формируется во многом стихийно как отражение в сознании людей, прежде всего, их обыденных потребностей. По сути она является отражением и выражением повседневных интересов людей.

В-пятых, формирование, развитие и функционирование общественной психологии детерминировано не только бытием людей, но процессами, происходящими в общественном сознании и в самой общественной психологии.

В-шестых, основными формами общественной психологии являются формы чувственной ступени познания: ощущения, восприятия, представления, чувственные определения.

В-седьмых, общественная психология – это совокупность противоречивых, разнонаправленных ощущений, восприятий, представлений и чувственных определений, поскольку объектами их отражения являются фактически все процессы в жизни людей.

В-восьмых, субъектом общественной психологии является народ, народонаселение конкретной страны, если речь вести об общественной психологии конкретного общества, конкретной страны.

В-девятых, общественная психология – чувственная основа общественного сознания. Подобное понимание роли общественной психологии по отношению к общественному сознанию требует расстановки акцентов по поводу их отношений друг к другу. Их можно представить следующим образом.

1. Общественная психология – необходимый базовый элемент общественного сознания.

2. Общественная психология – основа формирования общественной воли и интеллекта общества – двух других элементов общественного сознания.

3. Общественная психология испытывает на себе воздействие, как общественной воли, так и интеллекта общества, а это значит, что она развивается не только под воздействием бытия и на базе собственных противоречий,  но и под воздействием общественных воли и интеллекта.

4. Общественные психология, воля, интеллект, как необходимые элементы общественного сознания, существуют и развиваются в единстве, дополняя и обогащая друг друга.

Теперь, когда, как нам представляется, названы основные содержательно–сущностные характеристики общественной психологии, можно их резюмировать в понятии «общественная психология».

Итак, общественная психология – это совокупность стихийно сформировавшихся в общественном сознании людей ощущений, восприятий, представлений, чувственных определений, отражающих процессы их бытия, и выражающих повседневные, обыденные интересы людей конкретного общества.

Определив содержание общественной психологии, правомерно приступить к сравнительному анализу и ее идеологии. Попробуем представить его результаты в виде конкретных позиций.

Позиция 1. И идеология, и общественная психология – феномены общественного сознания.

Позиция 2. Общественная психология – явление чувственной ступени общественного сознания. Идеология – феномен, принадлежащий главным образом к интеллектуальной, содержательно–логической ступени общественного сознания.

Позиция 3. Общественная психология, выполняя роль чувственной основы общественного интеллекта, в то же самое время, является базой идеологии.

Позиция 4. Идеология не только основывается на общественной психологии, но и оказывает на нее обратное воздействие. Можно сказать так: в какой-то мере «интеллектуализирует» ее.

Позиция 5. Объектами и идеологии, и общественной психологии являются фактически все процессы окружающего людей мира. Однако отражаются они идеологией и общественной психологией с разной степенью глубины. Идеология, как правило, нацелена на отражение их сущностей, социальная психология, в лучшем случае, содержаний, а в основном – внешних проявлений содержательно-сущностных признаков явлений.

Позиция 6. Идеология и общественная психология серьезно различаются по своим субъектам. Субъектами идеологии, как правило, являются специально подготовленные к идеологической работе люди, специальные социальные институты. Совсем другая «картина» у социальной психологии. Ее субъектами, как уже отмечалось, фактически являются все люди, ставшие участниками того или иного социального процесса.

Позиция 7. Идеология приоритетно ориентируется на использование научно-обоснованных средств познания. Общественная психология такой ориентации не имеет. Пожалуй, можно констатировать – она строится на основе, главным образом, эмпирических средств познания.

Позиция 8. Идеология предполагает создание общественных институтов для достижения своих целей. Определенную мобилизацию людей на социальные действия, придание им организованности. Социальная психология ориентирована на реализацию своих целей в основном через механизм стихийных действий людей.

Позиция 9. Несмотря на существенные различия между идеологией и общественной психологией нельзя не видеть их взаимопроникновения и взаимодополнения друг друга.

В реальном процессе жизнедеятельности людей они органично слиты. «Водораздел» между ними можно провести лишь в интересах познания сути названных явлений и предметного определения сходств и различий между ними.

Идеология и общественное сознание

Очевидным является факт – идеология – элемент общественного сознания. В этом контексте законно возникает вопрос о месте идеологии в нем, о взаимодействиях названных явлений, об отношениях друг к другу. Ответ на поставленный вопрос предполагает глубокое понимание содержаний как идеологии, так и общественного сознания. С первым, как известно, мы определились в предыдущих параграфах. На очереди определение содержания общественного сознания. Какими содержательно-сущностными признаками обладает общественное сознание?

Признак 1. Общественное сознание есть не что иное, как отражение в мышлении людей общественного бытия.

Признак 2. Общественное сознание – отражение общественного бытия на трех уровнях: чувственном, формально–логическом, содержательно–логическом (или, иными словами, интеллектуальном).

Признак 3. Каждый уровень общественного сознания отражает бытие с использованием своих форм. Формами чувственного отражения действительности являются: ощущения, восприятия, представления, чувственные определения. Формально-логический уровень познания обслуживают: термины, суждения, умозаключения, формально-логические определения. Содержательно-логический или научный уровень познания: понятия, законы, принципы, научные определения или идеи.

Признак 4. Общественное сознание детерминировано не только общественным бытием. Оно обладает относительной самостоятельностью. Последняя проявляется: а) в его способности развиваться не только под воздействием бытия, но и на основе собственных внутренних противоречий; б) в возможности общественного сознания опережать развитие общественного бытия, отставать от него, идти в «ногу» с ним; в) в развитии общественного сознания под воздействием духовно–идеологических факторов; г) в обратном воздействии общественного сознания на развитие общественного бытия.

Признак 5. Объектами общественного сознания являются все феномены действительности: явления природы, общества и сознания людей.

Признак 6. Субъектами общественного сознания являются все люди, участвующие в процессе отражения, познания явлений действительности.

Признак 7. Общественное сознание формируется как следствие использования людьми всех средств познания явлений действительности, начиная от обыденных, эмпирических и заканчивая научно-теоретическими.

Признак 8. Общественное сознание формируется как следствие, с одной стороны – стихийного познания людьми явлений бытия. С другой – как результат целенаправленного, осознанного изучения ими явлений действительности.

Таким образом, общественное сознание – это совокупность чувственных, формально-логических и содержательно-логических образов явлений действительности, носителем которых является сознание людей, сформировавшихся в сознании людей, как в процессе их практической деятельности, так и в ходе научного познания мира.

Определив содержание общественного сознания, можно и нужно представить отношение к нему идеологии, их взаимодействия друг с другом.

Очевидно, что идеология занимает свое специфическое место в общественном сознании. Детализируем взаимодействия идеологии и общественного сознания.

Деталь 1. Идеология – это один из элементов общественного сознания, но элемент не ординарный, а, в современном обществе, играющий важную социальную роль.

Деталь 2. Идеология, как фрагмент общественного сознания, выполняет в нем функцию консолидации всех других его фрагментов.

Деталь 3. Идеология – явление не обыденного, чувственного уровня общественного сознания, хотя и опирается на него, диалектически «снимает» в своем содержании информацию о явлениях действительности, носителем которой является названный уровень общественного сознания.

Деталь 4. Идеологию нельзя рассматривать и как элемент формально-логического уровня общественного сознания, хотя и на его возможности она опирается.

Деталь 5. Идеология, если она действительно идеология, явление содержательно-логического уровня общественного сознания. Именно на этом уровне общественное сознание, как правило, решает задачу отражения содержательно-сущностных характеристик явлений бытия.

Деталь 6. Общественное сознание является, как правило, «носителем» не одной, а нескольких, многих идеологий.

Деталь 7. В общественном сознании людей конкретной страны, союза государств, как правило, какая-то идеология играет главную роль, определяя направленность развития общественного сознания.

Деталь 8. Идеология, как система идей, ориентированных на практическую реализацию – один из наиболее активных элементов общественного сознания. Последнее, как уже отмечалось, представляет из себя набор образов о явлениях действительности, однако не все они ориентируют людей на практические действия.

Деталь 9. Идеология испытывает на себе воздействие всех фрагментов, формирующих общественное сознание. В то же самое время, она неизбежно, более или менее активно, воздействует на них.

Деталь 10. Как правило, в современном политическом обществе, идеология (идеологии) является наиболее политизированным элементом общественного сознания.

Деталь 11. Объекты идеологии – коренные, а не все, как у общественного сознания, социальные интересы определенных групп людей. Субъектами ее опять же являются не все люди, а только специально подготовленные к идеологической работе.

Деталь 12. Как правило, содержание каждой идеологии реализуется на практике не стихийно, как это бывает у общественного сознания, а осознано, целенаправленно, с использованием специальных средств.

Таким образом, на наш взгляд, можно представить взаимодействия идеологии (идеологий) с общественным сознанием.

Идеология, информация, духовность

Очевидно, что понять взаимоотношения названных явлений можно, если строго определены понятия, отражающие их суть. О сущности идеологии уже сказано немало. Остается разобраться, что представляет из себя информация, информационный процесс, идущий в обществе, и что является сущностью такого явления, как духовность общества.

В поисках ответов на поставленные вопросы пойдем не раз испытанным в данной работе путем: выделим содержательно–сущностные признаки названных явлений, а затем, интегрировав их, представим читателю определения информационного процесса и духовности общества.

Итак, содержательно–сущностные признаки информации (информационного процесса).

1. Информация, понимаемая в социальном контексте, а не биологическом, химическом, физическом, технологическом и так далее, феномен сознания людей. Именно сознание людей является тем «социальным цехом», где производится, обрабатывается и осмысливается информация.
2. Информация, по сути, представляет из себя образы явлений действительности, ставших объектами отражения в сознании людей. Другими словами, социальная информация – явление нематериальное, представляющее из себя набор идеальных образов явлений действительности.
3. Социальная информация представляет из себя единство чувственных, формально–логических и содержательно–логических образов (в соответствии с тремя уровнями сознания людей).
4. Чувственные образы – продукт одноименной ступени сознания людей. Формами их выражения являются: ощущения, восприятия, представления и чувственные определения. Особенности образов, формирующихся на данной ступени сознания, заключаются в том, что главным «инструментом» их создания являются чувства людей, позволяющие отражать явления действительности, как правило, не на уровне их содержательно–сущностных признаков, а на уровне их внешних проявлений (форм, свойств).
5. Формально-логические образы явлений действительности – это продукты одноименной ступени сознания людей. Они также являются необходимыми элементами информации, информационного процесса. Эти образы конституируются с помощью терминов, суждений, умозаключений, формально–логических определений.

6.      Содержательно-логические образы явлений действительности – продукт одноименного уровня сознания людей. Выражаются они с помощью следующих форм научного знания: понятий, законов, принципов, научных определений. Содержательно-логические образы позволяют людям отражать сущностные характеристики объектов познания.

7.         Информация – это знания о явлениях действительности, полученных людьми как в процессе их активного, так и в ходе пассивного целенаправленного их отражения.

Особенности образов этого уровня сознания людей заключаются: а) в том, что они базируются прежде всего на чувственной информации; б) в том, что они, обозначая чувственную информацию определенными знаками, вводят ее в контекст социальных языков (естественных и искусственных). Тем самым они углубляют, развивают представления о явлениях действительности, отраженных в образах сознания людей. Вместе с тем следует подчеркнуть, что и образы формально-логического уровня сознания, так же, как и образы чувственного уровня, как правило, не отражают содержательно-сущностные характеристики объектов познания. В основном в них содержится информация о внешних признаках явлений действительности, ставших объектами отражения.

Таким образом, социальная информация – это знания о явлениях действительности, ставших объектами отражения, выраженных в чувственных, формально-логических и содержательно-логических формах сознания людей. Словом, информация – это все знания о феноменах бытия, носителем которых является как индивидуальное, так и общественное сознание людей.

Специфическую и важную роль в жизни общества играет его духовность. На этот феномен в последнее время все чаще и чаще обращают свое внимание политики, идеологи, ученые. Несмотря на очевидный интерес к названному явлению, нельзя сказать, что сегодня существует понятие, строго отражающее ее содержательно-сущностные признаки. Не ставя перед собой задачу восполнения этого недостатка в полном объеме, все же выскажем свое видение главных, сущностных признаков духовности как специфического общественного феномена.

Признак первый. Духовность – явление нематериальное, а идеологическое, занимающее свое специфическое место в информационном процессе.

Признак второй. Духовность – это знания о явлениях действительности, ставшими в ходе общественной практики в результате определенной «селекции» интеллектуальной базой сохранения традиций, жизнедеятельности, самобытности определенного общества.

Признак третий. Селекция, выбор таких знаний, происходит не в одночасье, а в процессе исторического развития того или иного общества. Главное основание такого выбора – содержание культуры конкретного общества, обусловливающее функционирование его духовности в интересах ее сохранения и развития.

Признак четвертый. Основными средствами, функциями духовности в обществе являются просвещение и воспитание людей.

Признак пятый. Духовность как социальный феномен должна включать, и включает знания, работающие на прогрессивное развитие общества, повышение уровня его гуманизма.

Признак шестой. Особо подчеркнем, возникновение духовности детерминируется природой конкретного общества, его традициями, культурой, самобытностью.

Признак седьмой. Духовность – это система знаний, системная информация, работающая на достижение благородных целей, служащая улучшению жизни людей конкретного общества.

Исходя из названных признаков, не претендуя на истину в последней инстанции, можем предложить следующее определение духовности общества.

Духовность общества – система знаний о явлениях действительности, формирование которой детерминировано традициями, культурой, самобытностью конкретного общества, нацеленной на его сохранение и прогрессивное развитие, утверждение в нем приоритетов гуманизма, улучшение жизни людей, посредством их просвещения и воспитания на базе содержания названной системы знаний.

При этом следует заметить, что функции просвещения и воспитания людей, выполняет не только информация, которую непосредственно несет в себе духовность как система знаний. В этом процессе участвует также информация, знания о явлениях действительности, которые воплощены в архитектуре, скульптуре, строительстве, производстве, культуре производства и т.д., то есть в материальных и материализованных явлениях культуры конкретного общества.

Определив содержательно-сущностные признаки информации и духовности общества, можно предметно охарактеризовать их взаимодействия с идеологией. Прежде всего, попытаемся представить взаимодействия идеологии и информации.

Во-первых, информация – это совокупность всей массы знаний, носителем которой является общественное сознание людей. Идеология же – идеи, отражающие коренные интересы определенной социальной группы.

Во-вторых, поскольку в обществе, как правило, существует несколько социальных групп, то информационный процесс, происходящий в нем, включает в себя несколько идеологий.

В-третьих, информация, как отмечалось, соединяет в себя чувственную, формально-логическую и содержательно-логическую составляющие. Идеология включает в себя, главным образом, содержательно-логическую информацию, позволяющую выражать интересы социальной группы максимально точно и глубоко. По крайней мере, она должна иметь такую нацеленность.

В-четвертых, информация включает в себя знания из всех областей жизни людей. Идеология ориентирована на отражение исключительно социальных явлений, причем с обязательным учетом их политических основ.

В-пятых, идеология, как показывает практика, базируется на информации, сама несет в себе определенную информацию, становясь элементом информационного процесса.

В-шестых, идеология – это всегда система знаний. Информация включает в себя и системные и бессистемные фрагменты.

Наконец, в-седьмых, идеологию формируют знания, ориентирующие людей на практические действия. Информация включает в себя как практически ориентированные, так и схоластические, оторванные от практических действий людей знания.

Таким образом, идеология и информация тесно взаимодействующие, взаимодополняющие друг друга явления.

Специфичны взаимодействия идеологии с духовностью общества. Попытаемся их охарактеризовать предельно лаконично.

1. Нам представляется, что идеологию можно квалифицировать как духовность социальной группы, а духовность общества – как его идеологию. Если идеология выражает главные интересы конкретной социальной группы, то духовность – главные интересы людей конкретного общества.
2. Оба эти феномены, как правило, представляют из себя системы идей, мыслей. Правда, если идеология – это система только идей, то есть содержательно-логических форм, то духовность включает в себя и чувственную, и формально-логическую составляющие.
3. Духовность общества, как правило, коррелируется с содержанием одних идеологий, в то же самое время отвергает другие. Главным образом, на основе критериев гуманизма, прогрессивности.
4. Многие идеологии опираются на духовность общества в процессе своего формирования, развития и функционирования.
5. Наконец, если главными средствами воплощения в жизнь идей духовности являются просвещение и воспитание людей, то у идеологии набор средств для реализации ее целей значительно шире. О них речь шла в процессе характеристики функций идеологии.

Таким образом, идеология и духовность взаимодействуют друг с другом разнопланово, разноаспектно, иногда более продуктивно, иногда – менее, но всегда в любом обществе взаимодействуют.

А.А. Кокорин, доктор философских наук

В книге "Порядок без права" Элликсон показывает, что право имеет гораздо меньшее значение, чем принято считать. Он демонстрирует, что действия людей в значительной степени координируются средствами неформального контроля, то есть социальными нормами, которые возникают без участия государства или иного централизованного координатора. Используя новейшие достижения юриспруденции, экономической теории, социологии, теории игр и антропологии, Элликсон исследует неизведанный мир, где порядок успешно достигается без помощи права. 

Используя примеры из самых разных областей человеческой деятельности, включая китобойный промысел, копировальные центры и отношения между домовладельцами и арендаторами жилья, Элликсон изучает взаимодействие неформальных и правовых норм, а также те области, в которых используются эти конкурирующие системы. Прочно опираясь на исследование реального мира, автор создает общую теорию взаимодействия людей для взаимной выгоды.