Политическая элита современной Франции на протяжении многих лет находится под наблюдением исследователей. Нынешнее представление о ней базируется на размышлениях различных учёных, созданных в течение нескольких десятилетий. Характеристика особенностей политической французской элиты, освещённая под разным углом и в разные промежутки времени, даёт нам представление о данном понятии. Для более детального понимания этой темы следует обратиться к уже существующим исследованиям и работам. Далее будут представлены несколько групп источников и литературы.

Первая группа источников включает в себя труды зарубежных и отечественных исследователей, посвящённые изучаемой проблеме. К их числу принадлежат работы Волковой Т.А., Жукова И.К., Лапиной Н.Ю., Арона Р., Бирнбаума П. и других [1]. С помощью данных исследований политическая элита Пятой республики рассматривается как уникальный политический феномен, благодаря которому Франция не только эффективно реализует внутригосударственную стратегию, но и отстаивает независимую позицию на мировой арене. Наиболее значимыми исследованиями являются статья российского специалиста, Лапиной Н.Ю., «Политическая элита современной Франции», в которой автор акцентирует внимание на модель политической французской элиты и их политические взгляды. А также работа Раймонда Арона «Заметки о стратификации власти». В ней автор указал причины многообразия политических элит во Франции.

Вторую группу источников составляют официальные протоколы, влияющие на ведение внешней политики французской политической элиты.  Особо важные документы – это Конституция Франции, Белая книга по обороне и национальной безопасности, документы Министерства иностранных дел, дипломатическая документация и другие [2]. Опираясь на них, можно выявить концепцию внешней политики Франции, а именно государственные интересы и вектор развития. А также роль французских государственных деятелей в международной политике.

Третью группу источников составляют учебные и справочные материалы [3]. В них содержится информация по изучаемой теме. Среди которых стоит выделить наиболее выдающееся пособие Мухаева Р.Т. «Политология».  В данной работе представлена теоретическая база политической элита, а именно политическая стратификация, роль, классические теории элит и прочее. А также работа российского политолога, Ашина Г.К., «Элитология: учебное пособие». В ней исследователь рассматривает учение об элите в широком смысле, историю её формирования и теории.

Резюмируя сказанное выше, подчеркнем, что указанные источники способны выразить лишь содержание проблемы роли политической элиты Франции в формировании и реализации внешней политики в стране. Поэтому в выпускной квалификационной статье будет предпринята попытка изучить более углублено данную тему.

Ссылки:

1. Ашин Г.К. Современные теории элиты: Критический очерк. – М.: Международные отшношения, 1985. 256 с.; Волкова Т.А. Особенности политической элиты Франции // Социально-гуманитарные знания, 2016. pp.131-137; Жуков И.К. К определению понятия «политическая элита» // Вестник Омского университета, 2010. С.179-183; Гаман-Голутвина О. В. Меняющаяся роль государства в контексте реформ государственного управления: отечественный и зарубежный опыт. // Полис. Политические исследования, 2007. № 4. С. 24-45; Гаман-Голутвина О. В. Политическая элита — определение основных понятий. // Полис. Политические исследования, 2000. № 3; Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты как объект исследования в отечественной политической науке. // Политический журнал, 2016. №2. С.38-73; Гаман-Голутвина О. В. Процессы современного элитогенеза: мировой и отечественный опыт. Часть I. // Полис. Политические исследования, 2008. № 6. С. 67; Крыштановская О. В., Радзиховский Л. А. Каркас власти: опыт политологического исследования // Вестник Российской академии наук, 1993. Т.63, № 2.  С. 94-101; Лапина Н.Ю. Время Макрона: Кто пришёл к власти во Франции? // Власть и элиты. 2018, С.25-53; Лапина Н.Ю. К вопросу об особенностях французской политической элиты // Власть и элиты, 2015. С.93-135; Лапина Н.Ю. Политическая элита современной Франции // Актуальные проблемы Европы. 2017. С. 105-125; Лапина Н.Ю. Политическая элита Франции: Мотивация, карьерные траектории, профессия политика в начале XXI в // Власть и элиты, 2014. С.137-160; Лапина Н.Ю. Политическое лидерство в современной Франции // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право, 2017. С. 65-80; Очирова В.М. Структура политической элиты // Вестник Забайкальского государственного университета, 2010. С.77-84; Тарусина И.Г. Элитисты и плюралисты в современной политической теории (Историографический экскурс). – Полис. Политические исследования, 1997. №4. С.148.; Понеделков А. В., Старостин А. М. Региональные административно-политические элиты России: прошлое, настоящее, будущее. // Полис. Политические исследования, 2008. № 6. С. 86; Чирикова А. Е. Вертикаль власти в оценках региональных элит: динамика перемен. // Полис. Политические исследования, 2008. № 6. С. 99; Aron R. Note sur la stratification du pouvoir // Rev. française de science politique, vol. 4, n°3, 1954. Pp. 469-483; B.Bertrand, P.Birnbaum. Sociologie de l’Etat. Paris, Grasset, 1979. 251 p.; B.Bertrand, P.Birnbaum. Sociologie de l’Etat. Paris, Grasset, 1979. 251 p.; Birnbaum P. Les sommets de l’Etat. Essai sur l’élite du pouvoir en France, 1994. 210 p.; Joly H. Les élites politiques: regard croisé sur le cas français, in: Formation des élites en France et en Allemagne, CIRAC, Cergy-Pontoise, 2005. Pp.149-167; William G. Sociologie politique des élite(s) // Armand Colin – Collection U. Sociologie, 2011. 368 p.; William G. The sociology of political élites in France: The end of an exception? // International political science review, 2005. Vol 26, No. 4. Pp.413-430.

2. Constitution de la République française // Режим доступа: http://www.assemblee-nationale.fr/connaissance/constitution.asp (Дата обращения 27.04.2020); Le livre blanc sur la défense et la sécurité nationale 2013 // Direction de l’information légale et administrative, Paris, 2013. 160p.

3. Ашин Г.К. Элитология: Учебное пособие. – М.: МГИМО-Университет 2005. 544 с.;

4. Белов Г.А. политология. – М., 1996. С. 290-305; Гаман-Голутвиной О. В. / Сравнительная политология: Учебник — М .: Издательство «Аспек т Пресс» , 2015. 752 с.; Денкэн Ж.-М. Политическая наука: Учебное пособие / пер.Гобозова И.А.; Международный независимый эколого-политологический университет. – М.: Издательсвто МНЭПУ, 1993. 162 с.; Зарубин В.Г. Основы политических наук // Уч.пособие для вузов. – Спб-Чита: Издательство Забайкальского государственного педагогического университета, 1999. С.125-131;  Комаровский В.С. и Сморгунов Л.В. Политико-административное управление. Учебник.— М., 2004. 496 с.; Комаровский В.С. Политология. Учебник. — М., 2016. 344 с.; Мухаев Р.Т. Политология. – М., 2010. 640 с.; Смирнов В.А. Политические элиты в трансформирующихся обществах // Политический класс в современном обществе / Под ред. О.В. Гаман-Голутвиной. – М.: Российская ассоциация политической науки: Российская политическая энциклопедия, 2012. С.78-112.

Политическая элита является действенным актором политики, поскольку она разрабатывает стратегию ведения как внутренних, так и внешних государственных задач. Необходимо также отметить, что общественное развитие в целом напрямую связано с деятельностью и особенностями государственного управления политической элиты. Более того, внешнеполитический образ и авторитет страны на мировой арене в какой-то степени зависит от направлений и взглядов политической элиты.

Франция – государство с богатой политической историей, оплот демократии, независимости и свободы слова. В некотором роде Францию можно считать образцом политического развития, так как многие политические события, произошедшие там, оказали влияние на политические реалии других стран.

Политическая элита Франции не только успешно разрабатывает национальную внутриполитическую стратегию, но и является одним из важнейших акторов на мировой геополитической арене. Нынешние политические реалии позволяют нам заметить растущее влияние политических элит на мировой политический процесс. Тем не менее, стоит всегда учитывать исторические, этические и культурные особенности формирования и организации каждой национальной политической элиты. Какими отличительными чертами обладает политическая элита во Франции и какие факторы её формирования можно выделить?

Во-первых, по мнению французских философов, П. Бирнбаума и Б. Бади, элиты во Франции были созданы сильным государством и объединились вокруг него [1]. Однако за 62 года существования Пятой республики было предпринято немало попыток реформирования концепций управления государством. Существенным изменениям подвергались представители власти. Например, в 1960-х гг. именно участники движения Сопротивления [2] и высшие чиновники были влиятельными государственными фигурами, а в период президентства Ф. Миттерана (1981-1995) были увеличены полномочия органов местного самоуправления, но и высшие чиновники не утратили своё влияние. Впоследствии наметилось укрепление позиций политических партий, которые стали получать финансирование от государства. На протяжении многих лет политическая карьера представителей элит начиналась именно с вступления в партию, которые на данный момент являются профессиональными специалистами.

И действительно, второй отличительной чертой французов является получение профессионально политического образования. Во Франции есть ряд «особых» университетов, в которых обучаются будущие представители французской элиты, включая и политическую: Парижский институт политических наук (Sciences Po Paris), Instituts d'Etudes Politiques IEP и др. Стоит уделить особое внимание Национальной административной школе (Ecole nationale d’administration), поскольку она стала альма-матер таких выдающихся и значимых людей для Франции, как Жак Ширак, Франсуа Олланд, Эмманюэль Макрон, действующий премьер-министр (Эдуар Филипп)  и многие другие. Около 90% элиты выпускаются именно из этого учебного заведения. Поэтому Французское правительство делает акцент на политическом образовании и создании достойных институтов.

Ещё одной уникальностью формирования французских политических элит является их социальная открытость. Иными словами, политикой во Франции могут заниматься все, так как социальное происхождение не играет роли. Это подтверждает идею президента Макрона о политике как о жизненном призвании [3]. В прогрессивном французском обществе нет предрассудков о происхождении человека, важны только знания, умения, способности и амбиции. Пятая республика гордо заявляет о том, что большинство нынешних уважаемых политиков заняли свою должность благодаря своим достижениям на профессиональном поприще.

Кроме того, во Франции присутствует сильная политическая конкуренция, что приводит к созданию условий соперничества, а следовательно, стимулирует активное развитие политических партий и их лидеров. Спектр политических партий и движений во Франции действительно разнообразный, при этом практически каждый партийный лидер –достойный кандидат в президентской гонке. Разноплановость партийных программ предлагает электорату большую альтернативу. Иными словами, любой избиратель найдёт программу, выражающую его интересы.

Также, можно выделить следующую особенность. Во Франции, как и во многих развитых государствах, активно продвигается идея феминизма, и политического в том числе. Французское правительство принимает меры по расширению прав женщин, в частности в политической сфере. Сегодня государство проводит феминизацию не только исполнительной, но и представительной власти. На данный момент в Пятой республике многие государственные посты, такие как министр юстиции (Николь Беллубэ), Министр Вооружённых сил Франции (Флоранс Парли), министр Заморских территорий (Анник Жирарден) и другие, занимают именно женщины.

Исходя из всех вышеперечисленных особенностей, можно сделать вывод, что формирование и организация французской политической элиты является достаточно актуальным вопросом. Основной функцией политической элиты Франции является не только эффективная реализация задач касательно внутренней политики государства, но и создание положительного внешнеполитического имиджа Франции на международной арене.

Ссылки:

1. B.Bertrand, P.Birnbaum. Sociologie de l’Etat. Paris, Grasset, 1979. 251 p.

Stratégie internationale de la France pour l’égalité entre les femmes et les hommes (2018-2022). [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.diplomatie.gouv.fr/fr/politique-etrangere-de-la-france/diplomatie-feministe/strategie-internationale-de-la-france-pour-l-egalite-entre-les-femmes-et-les/ .

2. Противостояние оккупации Франции нацистской Германии на период с 1940 по 1944 гг.

3. Le programmed'Emmanuel Macron concernant la vie politiqueet la vie publique // Режим доступа: https://en-marche.fr/emmanuel-macron/le-programme/vie-politique-et-vie-p... .

Список источников и литературы

1. Волкова Т.А. Особенности политической элиты Франции // Социально-гуманитарные знания, 2016. pp.131-137;

2. Гаман-Голутвина О. В. Процессы современного элитогенеза: мировой и отечественный опыт. Часть I. // Полис. Политические исследования, 2008. № 6. С. 67

3. Лапина Н.Ю. К вопросу об особенностях французской политической элиты // Власть и элиты, 2015. С.93-135.

На сегодняшний день устав ООН, провозгласивший главной целью международного права поддержание мира и безопасности, подписали 193 государства [1]. Отказ от применения силы в международных отношениях привёл к тому, что возникла необходимость разрабатывать альтернативные подходы к достижению желаемых целей, не прибегая к открытым конфронтациям. Санкции, занимающие срединное положение между приемами дипломатическими и силовыми, стали в XXI веке одним из самых популярных инструментов ведения современной политики.

Вариативность санкций и их неоднозначная эффективность не может не вызывать интерес научного сообщества как в России, так и за рубежом. В ходе подготовки теоретических материалов для написания бакалаврской работы по теме «Санкции во внешней политике Германии» автор данной статьи проанализировал источники, которые условно можно поделить на три группы.

Первую группу составляют официальные документы правительства ФРГ, правовые акты Европейского союза, уставы и декларации международных организаций. Здесь наибольший интерес представляют такие документы, как «Белая книга политики безопасности и будущего Бундесвера», «Руководящие принципы применения и оценки ограничительных мер ЕС» и «Санкции Федеративной Республики Германия против третьих стран: состояние дел на 2018 г.» [2]. Исследование данных документов помогает сформировать представление об официальных установках, на базе которых проводится политика Германии в отношении стран с введенными санкционными режимами. 

Во вторую группу источников входят работы отечественных авторов. В 2018 году Российским советом по международным делам (РСМД) было опубликовано несколько аналитических докладов, среди которых особое внимание с точки зрения теории привлекает сборник материалов под названием «Политика санкций: цели, стратегии, инструменты: хрестоматия» [3]. В этом сборнике были проанализированы особенности различных форм санкций, подходы стран к их преодолению, рассмотрено влияние ограничительных мер на политическое и экономическое сотрудничество, а также приведен обзор международной санкционной политики. В другом докладе РСМД под названием «Санкции против России: взгляд в 2020 г.» [4] приводятся различные сценарии динамики развития антироссийской санкционной политики и дается оценка риска ограничительных мер в отношении России в перспективе 2020 года. Такие научные журналы, как «Власть», «Политика и общество», «Дипломатическая служба», «Вестник МГИМО-Университета», регулярно публикуют статьи, посвященные теме санкций. В работах И.Н. Тимофеева, А.В. Семенова, Л.Е. Гришаевой, Б.И. Ананьева [5] можно увидеть как правовые и этические стороны санкционной политики, так и разбор механизма действия санкций на примере отношений Европейского союза и Российской Федерации. Ознакомление с данной группой источников позволяет оценить отношение российских специалистов к этому инструменту внешней политики.

Третья группа источников состоит из исследований немецких политологов. Здесь следует отметить труд К. Трэберт [6], который рассматривает санкции Европейского союза против входящих в него государств, а также работу С. Шюсслер [7], посвященную анализу эффективности международных санкций. В статье профессора Исследовательского института мира Франкфурта К. Даазе «Смысл и бессмыслица санкций» отражен их неоднозначный характер, автор ставит вопрос, почему санкции могут быть полезны, даже если они неэффективны. В книге М. Отте «Крах мировой системы: кризисы, волнения и рождение нового мирового порядка» рассматриваются примеры негативных последствий наложенных санкций для гражданского населения. Изучение работ немецких специалистов В. Ишингера [8], Г. Хельмана [9], З. Шмидта [10], касающихся внешней политики ФРГ в целом, помогает выявить специфику деятельности МИД Германии на международной арене.

Таким образом, проведенный анализ названных источников и исследований показывает, что интерес к изучению санкционной политики в научном сообществе остается достаточно высоким. Вместе с тем нельзя не отметить фрагментарный характер написанных работ и отсутствие комплексного исследования, непосредственно посвященного месту санкций во внешней политики Германии.

Ссылки:

1. Устав Организации Объединенных Наций 1945. [Электронный ресурс]. URL: https://www.un.org/ru/charter-united-nations/index.html (Дата обращения 29.04.2020).

2. Weißbuch zur Sicherheitspolitik und zur Zukunft der Bundeswehr. Berlin: Bundesministerium der Verteidigung, 2016. 142 s.; Guidelines on implementation and evaluation of restrictive measures (sanctions) in the framework of the EU Common Foreign and Security Policy. Brussels: Council of the European Union, 2018. P. 59.; Sanktionen der Bundesrepublik Deutschland gegen Drittstaaten. Berlin: Deutscher Bundestag, 2018. 16 s.

3. Тимофеев И. Н., Махмутов Т. А. Политика санкций: цели, стратегии, инструменты. М.: Российский совет по международным делам, 2018. 280 с.

4. Тимофеев И.Н., Морозов В.А., Тимофеева Ю.С. Санкции против России: взгляд в 2020 г. М.: НП РСМД, 2020. 96 с.

5. Тимофеев И.Н. Экономические санкции как политическое понятие // Вестник МГИМО-Университета, 2018. Том 29. № 2. С. 26-42.; Семенов А.В. Политико-экономические санкции в современных международных отношениях // Власть, 2015. Том 23. № 7. C. 67-72.; Гришаева Л.Н.  Санкции в условиях глобализации: история, суть и эффективность // Дипломатическая служба, 2018. Том. 77. № 2. С. 6–21.; Ананьев Б.И. Санкции в теории международных отношений: методологические противоречия и проблемы интерпретации // Вестник международных организаций, 2019. Том 14. № 3. C. 136-150.

6. Träbert K. Sanktionen der Europäischen Union gegen ihre Mitgliedstaaten, Frankfurt am Main: Peter Lang Verlag, 2009. 228 s.

7. Schüssler S. Sanktionen zur Förderung von Frieden und Menschenrechten? Fallstudien zu Myanmar, Sudan und Südafrika. Marburg: Zentrum für Konfliktforschung, 2016. 198 s.

8. Ischinger W.  Deutschlands neue Verantwortung: Die Zukunft der deutschen und europäischen Außen-, Entwicklungs- und Sicherheitspolitik. Berlin: Econ, 2017. 432 s.

9. Hellmann G. Deutsche Außenpolitik. Wiesbaden: VS Verlag für Sozialwissenschaften,2006. 264 s.

10. Schmidt S. Handbuch zur deutschen Außenpolitik. Wiesbaden: VS Verlag für Sozialwissenschaften, 2013. 959 s.

Изучение атлантизма во внешней политике европейских государств является относительно молодой и достаточно актуальной сферой исследования. Существует не так много трудов, посвящённых данному вопросу, в особенности, атлантизму во внешней политике Германии.

Так как атлантизм является предметом обсуждения геополитики, политического направления, возникшего в конце XIX – начале XX века, следует обратиться к геополитикам, стоявших у истоков формирования теорий, развивающие идеи атлантизма.

Идеи атлантизма начали быстро развиваться после Второй мировой войны, но их основателями принято считать английского географа и геополитика Хэлфорда Маккиндера и американского историка и адмирала Альфреда Мэхэна; их теории дополнил американский геополитик Николас Дж. Спикмен. Именно их концепции и теории легли в основу работ исследователей, написанных со времён Второй мировой войны: концепции Хартленда Х. Маккиндера («Географическая ось истории», 1904) и Римленда Н. Спикмена («География мира», 1944, теория «морской мощи» («Sea Power»), «Влияние морской мощи на историю 1660-1783», 1890).

Наиболее яркими последователями теорий Маккиндера, Мэхэна и Спикмена являются Генри Киссинджер, Сол Коен, Д. Мэйниг. Дополнили и развили концепции Хартленда и Римленда Д. Мэйниг («Хартленд и Римленд в евразийской истории», 1956) и американский географ С. Коен («География и Политика в разделенном мире», 1963). Американский государственный деятель и дипломат Г. Киссинжер изучал геополитическую стратегию США в контексте атлантизма в годы холодной войны. Все эти исследователи, так или иначе, имели отношение к развитию теории атлантизма.

Среди современных зарубежных американских авторов следует выделить Б. Бейлина, И. Даалдера («The End of Atlanticism»), Д.П. Форсайта, рассматривающее, главным образом, отношения между трансатлантическими союзниками. Среди немецких авторов стоит отметить Й. Дженнинга, С. Лагодинского, Т. Майера, Г. Халлер («The Limits of Atlanticism: Perceptions of State, Nation, and Religion in Europe and the United States»), также затрагивающее в своих статьях тему атлантизма во внешней политике европейских стран. Среди британских авторов интерес представляют работы Д. Данна, Н.П. Ладлоу («The Unnoticed Apogee of Atlanticism? US-Western European Relations During the Early Reagan Era»), а также статья Р. Саквы «An alternative atlantic security system» о современном атлантизме и его будущем.

Среди отечественных авторов трудов по данной теме можно выделить Н.К. Арбатову, Н.В. Ивкину, А.М. Кокеева, чьи статьи посвящены по большей части европейским политическим исследованиям. В статьях Н.К. Арбатовой («Евроатлантические отношения в XXI веке: проблемы и сценарии»), С.В. Уткина (««Фактор Трампа» в трансатлантических отношениях: реакция Европейского союза») главный акцент делается на исследования развития политики стран Европейского союза в контексте их сотрудничества с США; статьи Н.В. Ивкиной («Проблема атлантизма и европеизма во внешней политике и безопасности ЕС в начале 2000-х годов XXI») и А.М. Кокеева («О соотношении атлантизма и европеизма во внешней политике ФРГ», «Евроатлантическая политика ФРГ: преемственность и обновление») имеют прямое отношение к рассматриваемой проблеме, в частности, рассматривают атлантизм во внешней политике именно Германии, и наиболее подробным образом раскрывают её аспекты. Диссертация Ф.Г. Войтоловского «Идеология и практика атлантизма во внешней политике США» наиболее подробно раскрывает суть и историю теории и идеологии атлантизма; работы Ю.П. Давыдова, А.В. Крыжановского, М.В. Чернышева главным образом посвящены самому феномену «атлантизм».

Вывод

Рассмотренные труды представляют значительную ценность для изучения атлантизма во внешней политике Германии. Большая часть работ затрагивает историю теории атлантизма, её идеологическую составляющую и развитие в условиях современных международных отношений. Статьи как отечественных, так и зарубежных современных авторов по данному вопросу в большей степени касаются изучения атлантизма во внешней политике европейских государств, их отношений с США, а также оценивают дальнейшие перспективы их сотрудничества и партнёрства. Тем не менее, работ, посвящённых данной проблематике и представляющие актуальность на сегодняшний день, значительно меньше. Статей, касающихся рассмотрения данного вопроса именно в отношении Германии, достаточно мало.

Вышеперечисленные труды затрагивают принципиально важные аспекты атлантизма во внешней политике Германии и внесут большой вклад при рассмотрении данного вопроса.

Список литературы

Источники на русском языке:

1. Буянов В.С., Гаджиева Р.Г. Геополитика и мировая культура // Геополитика и патриотическое воспитание. 2016. №23. С. 71-88.
2. Войтоловский Ф.Г. Идеология и практика атлантизма во внешней политике США // Центр североамериканских исследований Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук (ИМЭМО РАН). 2013. 566 с.
3. Дугин А. Основы геополитики // Арктогея-центр. 2000. С.58-67.
4. Ивкина Н. В. Проблема атлантизма и европеизма во внешней политике и безопасности ЕС в начале 2000-х годов XXI в. (в исследованиях немецких аналитических центров) // Вестник БГУ. 2018. №2. 13 с.
5. Кокеев А. М. Евроатлантическая политика ФРГ: преемственность и обновление // ИМЭМО РАН. 2019. №1. С. 45-58.
6. Кокеев А. М. О соотношении атлантизма и европеизма во внешней политике ФРГ // Мировая экономика и международные отношения. 2009. №7. С. 21-27.

Источники на иностранных языках:

1. Daalder I. H. The End of Atlanticism // Global politics and Strategy. 2003. №2. С. 147-166.
2. Koalitionsvertrag zwischen CDU, CSU und SPD. URL: https://www.bundesr egierung.de/resource/blob/656734/847984/5b8bc23590d4cb2892b31c987%20ad672b7/2018-03-14-koalitionsvertrag-data.pdf?download=1 (дата обращения 22.04.2020).

Данная статья заключает в себе цель проанализировать актуальность исследования роли атлантизма во внешней политике ФРГ. Несмотря на тесное сотрудничество Германии и США в конце XX в., сегодня отношения между государствами претерпевают некоторые трудности и разногласия. Существенные изменения на европейском континенте, нарастающее соперничество сверхдержав и столкновение с новыми угрозами заставляют Германию пересмотреть направления своей внешней политики, но при этом сохранить дружественные отношения с США как с главным военно-политическим партнёром.

Выбор указанной темы исследования связан с недостаточностью информации по данному вопросу как в отечественных источниках, так и в зарубежных. В особенности это касается текущего периода отношений между Германией и США в годы президентства в США Дональда Трампа. Интересным представляется изучить дальнейшие перспективы атлантической направленности внешней политики Германии, её изменения в нынешних условиях международных отношений. Среди основных методов исследования в статье были использованы метод анализа документов, ивент-анализ и сравнительно-исторический метод.

Термин «атлантизм» не имеет чёткого определения. В большинстве своём, под атлантизмом понимается партнёрство и сотрудничество в экономической, политической и военных сферах Соединённых Штатов Америки и Канады с одной стороны, и государств Европы – с другой. Однако за время существования термина, который активно стал использоваться со времён Второй мировой войны, под атлантизмом стала пониматься целая культура, с неким идеологическим компонентом, продвигающая определённые ценности. Существующее сегодня атлантическое сообщество происходит от «традиционного» атлантизма со времён холодной войны. Но их общие цели до сих пор остаются актуальными для государств, которые принято ассоциировать с термином «атлантизм».

«Германский вопрос» был одним из самых приоритетных в первых атлантических институтах, например, в НАТО, одной из целей создания которой было недопущение повторного развязывания войны Германией. Но уже спустя несколько лет Западная Германия сама стала членом НАТО, объединившись с Альянсом под идеей общих ценностей и приоритетов во внешней политике.

Современная Германия активно выступает за интеграцию в Европе и претендует на лидирующую позицию на континенте, особенно сейчас, после выхода Великобритании из Европейского союза. Тем не менее, поддерживание отношений с США всё ещё остаётся одним из главных направлений во внешней политике ФРГ.

Активную поддержку государствами друг друга можно отчётливо проследить в их деятельности в рамках НАТО в конце XX вв.: содействие ФРГ в военных операциях на Балканском полуострове, в Афганистане, в борьбе с международным терроризмом. Однако отказ Германии в 2002 году поддержать вторжение США в Ирак стал первым шагом на пути ухудшения отношений между государствами. Несмотря на попытки А. Меркель нормализовать ситуацию, после избрания Д. Трампа президентом США, германо-американские отношения резко приобрели негативный оттенок.

В частности, это включает в себя выход США из Парижского соглашения об изменении климата [1], что вызвало негативную реакцию Германии, т.к. Германия является одним из немногих государств, принимающих проблему об изменении климата предельно серьёзно. Следующим шагом стал выход США из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности [2] и выход США из ядерной сделки с Ираном [3], что в Берлине восприняли как угрозу безопасности не только Германии, но и всей Европе. Всё чаще слышны упрёки и недовольство с американской стороны о недостаточном финансовом вкладе Германии в бюджет НАТО. Несмотря на то, что расходы на оборону Германии пока так и не достигли показателя в 2% от ВВП, о котором государства-члены НАТО договорились на саммите НАТО в Уэльсе в 2014 году, с 2019 года Германия увеличила сумму на 5 млрд USD, выйдя на 2-е место по данному показателю среди европейских государств-членов НАТО [4]. Также к недавним разногласиям следует отнести объявление США санкций за строительство газопровода «Северный поток-2» из России в Германию и попытку США в середине марта 2020 года выкупить вакцину от COVID-19, которая разрабатывается в немецкой биофармацевтической компании CureVac [5].

Охлаждение в германо-американских отношениях, однако, не воспринимаются в ФРГ поводом полностью отвернуться от этого направления во внешней политике, но вынуждает Германию всё чаще обращаться к своим европейским союзникам. В Коалиционном договоре ХДС, ХСС и СДПГ 2018 года подчёркивается, что Германия, помимо стремления к созданию независимой и сильной Европы, преследует также цель укрепить связи с США в силу общих ценностей и интересов. Также в договоре подчёркивается открытость Германии к активному диалогу с США, помимо прочего и для того, чтобы позиции Германии и других европейских государств в Вашингтоне были услышаны [6].

Вывод

Таким образом, следует отметить, что динамика развитий отношений между Германией и США за последнее десятилетие заставляет Германию балансировать между атлантизмом и европеизмом в своей внешней политике. Проявляя желание урегулировать разногласия с США, совершенно точно, что в возвращении к прежним взаимоотношениям государств Германия, скорее всего, на современном этапе, не заинтересована. Но Берлин настроен на выстраивание диалога с США и преодоление трудностей в отношениях сторон во имя поддержания безопасности европейских стран, борьбы с международным терроризмом, привлечения внимание к экологическим проблемам и сохранения мира.

Ссылки:

1. https://www.state.gov/on-the-u-s-withdrawal-from-the-paris-agreement/

2. https://edition.cnn.com/2019/08/02/politics/nuclear-treaty-inf-us-withdr...

3. https://www.nytimes.com/2018/05/08/world/middleeast/trump-iran-nuclear-d...

4. https://www.nato.int/nato_static_fl2014/assets/pdf/pdf_2019_11/20191129_...

5. https://www.dw.com/en/germany-and-us-wrestle-over-coronavirus-vaccine/a-...

6. https://www.bundesregierung.de/resource/blob/656734/847984/5b8bc23590d4c... ad672b7/2018-03-14-koalitionsvertrag-data.pdf?download=1

Список литературы

Источники на русском языке:

1. Арбатова Н. К. Евро-атлантические отношения в XXI веке: проблемы и сценарии // Мировая экономика и международные отношения. 2015. № 11. С. 31-37.
2. Войтоловский Ф.Г. Идеология и практика атлантизма во внешней политике США // Центр североамериканских исследований Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук (ИМЭМО РАН). 2013. 566 с.
3. Давыдов Ю.П. Новый атлантизм против старого европеизма // Европейская безопасность: события, оценки, прогнозы. 2003.  №8. С. 8-12.
4. Ивкина Н. В. Проблема атлантизма и европеизма во внешней политике и безопасности ЕС в начале 2000-х годов XXI в. (в исследованиях немецких аналитических центров) // Вестник БГУ. 2018. №2. 13 с.
5. Кокеев А.М. Евроатлантическая политика ФРГ: преемственность и обновление // ИМЭМО РАН. 2019. №1. С. 45-58.
6. Кокеев А.М. О соотношении атлантизма и европеизма во внешней политике ФРГ // Мировая экономика и международные отношения. 2009. №7. С. 21-27.
7. Макогон Д. И. Эволюция германо-американских отношений в постбиполярный период // Евразийский Союз Учёных (ЕСУ). 2015. №4. С. 144-147.
8. Уткин С. В. «Фактор Трампа» в трансатлантических отношениях: реакция европейского союза // Проблемы европейской безопасности. 2018. №3. С. 23-46.

Источники на иностранных языках:

1. Чернышев М. В. The concept of Atlanticism in time perspective: historical trends and modern interpretations // Вестник Удмуртского университета. 2017. №2. С. 202-210.
2.  Daalder I. H. The End of Atlanticism // Global politics and Strategy. 2003. №2. С. 147-166.
3.  Defence Expenditure of NATO Countries (2013-2019). URL: https://www.n ato.int/nato_static_fl2014/assets/pdf/pdf_2019_11/20191129_pr-2019-123-en.pdf (дата обращения 19.04.2020).
4.  Germany and US wrestle over coronavirus vaccine. URL: https://www.dw.co m/en/germany-and-us-wrestle-over-coronavirus-vaccine/a-52777990 (дата обращения 19.04.2020).
5.  Græger N., Haugevik K. M. The revival of Atlanticism in NATO? // Norwegian Institute of International Affairs. 2009. 58 c.
6.  Janning J. Germany and the crisis of Atlanticism. URL: https://www.ecfr.e u/article/commentary_germany_and_the_crisis_of_atlanticism (дата обращения 21.04.2020).
7.  Koalitionsvertrag zwischen CDU, CSU und SPD. URL: https://www.bundesr egierung.de/resource/blob/656734/847984/5b8bc23590d4cb2892b31c987%20ad672b7/2018-03-14-koalitionsvertrag-data.pdf?download=1 (дата обращения 19.04.2020).
8.  Lagodinsky S. Transatlantische Beziehungen: Die Luft der Freiheit. URL: https://www.boell.de/de/2017/10/26/transatlantische-beziehungen-die-luft-der-freiheit (дата обращения 22.04.2020).
9.  Ludlow P. N. The Unnoticed Apogee of Atlanticism? US-Western European Relations During the Early Reagan Era // Cambridge University Press. 2013. №2. С. 17-38.
10.  Mayer T. Zwischen Atlantizismus und Abkoppelung // Politische Studien. 2000. №4. С. 49-57.
11.  On the U.S. Withdrawal from the Paris Agreement. URL:  https://www.stat e.gov/on-the-u-s-withdrawal-from-the-paris-agreement/ (дата обращения 19.04.2020).
12.  Sakwa R. The new Atlanticism. URL: https://eng.globalaffairs.ru/articles/ the-new-atlanticism/ (дата обращения: 20.04.2020).
13.  Schwartz M. The end of Atlanticism: has Trump killed the ideology that won the cold war? URL: https://www.theguardian.com/news/2018/sep/04 /atlanticism-trump-ideology-cold-war-foreign-policy (дата обращения: 20.04.2020).
14.  Trump abandons Iran Nuclear Deal. URL: https://www.nytimes.com/2018/0 5/08/world/middleeast/trump-iran-nuclear-deal.html (дата обращения 19.04.2020).
15.  US formally withdraws from nuclear treaty with Russia and prepares to test new missile. URL: https://edition.cnn.com/2019/08/02/politics/nuclear-treaty-inf-us-withdraws-russia/index.html (дата обращения 19.04.2020).
16.  Zammit-Lucia J. A plea for European Atlanticism. URL: https://www.frien dsofeurope.org/insights/a-plea-for-european-atlanticism/ (дата обращения 20.04.2020).

Вторая мировая война является, бесспорно, самым крупным событием XX-го века, если не всей истории человечества. После ее окончания была сформирована та система мироустройства, в которой мы живем по сей день. И ни для кого не секрет, что столь значимое событие прошлого оказало и еще долгое время прямо или опосредованно влиять на актуальную политическую сферу общества.

И так по окончанию войны немцы остались главными злодеями на мировом политическом поле. После этого появился концепт «комплекс вины» (встречается также «проблема вины» и «немецкая вина»), когда освободившееся от нацистского правления государство начало политику по «исправлению» своих ошибок. Многие считают, что историческую вину немецкий народ ощущает и сегодня, хотя новые поколения не имеют никакого отношения ни к войне, ни к ее последствиям.

Сущность «вины» является предметом противоречий многих писателей и исследователей, которые писали свои работы на эту тему. Обсуждения проблемы проходят до сих пор – кто-то считает, что современная политика Германии (в частности в отношении мигрантов) является отражением неугасающего чувства вины, другие полагают, что такого явления не существует совсем, а является лишь выдумкой и попыткой описать новый, более либеральный курс развития немецкой политики после падения гитлеровского режима.

В последние годы проблема «комплекса вины» приобрела важность в контексте взаимоотношений между различными странами. Для некоторых стран возможность и желание установить справедливость в рамках истории и нравственности становится проблемой в дипломатических отношениях, для других наоборот дарит шанс для мира и урегулирования давних обид и разногласий.

Мое же мнение таково, что Германия не может оправиться от своего прошлого, исторических ошибок и «злодеяний», это засело в генах, ведь встречается повсеместно, что молодое поколение немцев может стыдиться за историю своей страны в той же степени, что и их бабушки и дедушки. При всем прочем, в попытках отмести «вину», освободиться от нее, ситуация может выглядеть еще хуже – попытки оправдать нацистские преступления и нацистское прошлое в целом перекладывает вину на противоположную сторону, чаще всего на советскую армию. И это, безусловно, отражается как на внутренней политике государства, так и на внешней.

Комплекс вины подстегает на ослабление идентичности, огромных масштабов поблажки для мигрантов из Турции и других стран, более пацифичный настрой в отношении России наперекор ожиданиям американской стороны. Тем не менее, Германия с помощью НАТО и других действий пытается укрепить и продвинуть свою влияние на восток.

  И хотя бытует мнение, что нужно двигаться дальше без оглядки на прошлое, даже высшее руководство Германии не согласится с этим. Так, к примеру, 29 января 2020 года заседание Бундестага было посвящено 75-летию освобождения Красной армией нацистского концлагеря Аушвиц (Освенцим), ставшего одним из главных символов Холокоста. Тогда президенты Израиля и Германии, впервые участвующие совместно, призвали не забывать то, что произошло с миром, чтобы подобный ужас больше никогда не повторился.

Таким образом, хочу сделать вывод, что проблема «комплекса вины» является актуальной на сегодняшний день, является предметом для острых дискуссий и большого количество научных статей, диссертаций и книг.

Проблема «комплекса вины» получила широкое распространение после окончания Второй мировой войны в контексте денацификации Германии и формирования нового направление как внешней, так и внутренней политики. Проблема получает отклик и в современных исследованиях, а так же в исторических и политико-психологических дискурсах. Если говорить об исследовании «комплекса вины», ей было посвящено множество научных работ, но сделать акцент я хочу лишь на некоторых из них.

Основная работа, на которую можно опираться в ходе исследовательского процесса, является «Вопрос о виновности» [1] немецкого философия Карла Яспераса. Он сам являлся свидетелем нацистского правления и совершенных в то время деяний и чуть ли не единственным из немецких интеллектуалов своего времени, открыто признававшим нацистские преступления. В этой книге автор делает акцент на том, что «проблема вины» требует глубинного нравственного и духовного преодоления, связанного не только с наказаниями за все совершенные в ходе истории преступления, но и с обновлением человека «изнутри». Он также придерживался мысли о том, что с помощью союзников возможно духовное и политическое обновление и возрождение. Анализируя историю Германии,

К.Ясперс призывает саму Германию провести «исторический, а, следовательно, и этический самоанализ» и тут же ставит сам вопрос о вине. Главным катализатором этого процесса является в первую очередь то, что немецкая нация оказалась в «пограничной ситуации», когда на фоне «опьянения от национал-социализма» миллионы немцев столкнулись со смертью своих близких. Карл Ясперс выступал против тезиса о «коллективной вине» немецкого народа, однако для обоснования своей позиции ему потребовалось проанализировать сущность и типы вины.

Российский историк Василий Васильевич Рулинский посвятил множество работ «проблеме вины». Как например его диссертация ««Проблема вины» в послевоенных дискуссиях германских историков. 1945-1990гг» [2]. В этой работе историк изучает ход общественно-политической дискуссии на тему вины в период с 1945 по 1949 год, а также анализирует ключевые высказывания, статьи и выступления мыслителей и историков, оказавшие значительное влияние на отношение большинства населения Германии к «проблеме вины». Он также анализирует процесс преодоления тоталитарного прошлого в ФРГ, устанавливает, какие события изменяли настроения общества касательно вопроса вины, Холокоста и нацизма, какую эволюцию потерпела политика ФРГ по вопросу отношения к военному прошлому. Рулинский в диссертации обращается внимания на такие известные работы, касающиеся тематики, как работа Ханна Арендт «Эйхман в Иерусалиме» (1963) и Карла Яспераса «Вопрос о вине» (1946) и их влияние на ход дальнейшего развития данной темы в Германии и научном мире в целом.

В другой своей работе, а именно научной статье ««ПРОБЛЕМА ВИНЫ» В КОНТЕКСТЕ ПРЕОДОЛЕНИЯ ТОТАЛИТАРИЗМА: О ПОЛЬЗЕ НЕМЕЦКОГО ОПЫТА» [3] в журнале «Труды по россиеведению» В.В. Рулинский делает акцент на преодолении тоталитарного прошлого Германией, процесс чего является очень долгим и сложным. Для сего успеха важно участие гражданского общества и активная вовлеченность всех граждан. Кроме того, историк пишет, что важную роль в процессе «прозрения» играет смена поколений – как например к концу 1960-х годов сформировалось поколение, не заставшее преступлений тоталитарного режима, но и не хотевшее забывать кошмарное прошлое страны. Вывод статьи включает в себя мысль, что освобождение от груза вины прошедших времен требует критической проработки преступного прошлого и демифологизации исторических событий.

Но с проблемой «вины» сталкивались не только немцы. Своей работой «Комплекс вины: польза и недостатки истории для Европы»[4] известный французский философ и публицист Паскаль Брукнер свызвал оживленную дискуссию о наших отношениях с нашей собственной историей. Независимо от того, из-за рабства ли, колониального прошлого или фашизма, разговоры о вине и стыде были высшим политическим и моральным императивом в Европе после Второй мировой войны. Однако постоянное покаяние скрывает, как люди могут ответственно относиться к их собственной истории и извлекать из нее уроки на будущее. «Мир ненавидит нас, и мы этого заслуживаем, да, мы любим быть ненавидимыми» - это твердое убеждение большинства европейцев. «С 1945 года мы привыкли к замерзанию в преувеличенном, неотраженном покаянии. Кажется, мы почти все время напоминаем о прошлых войнах, религиозных преследованиях, диктатуре или рабстве. Довольно часто, однако, это просто на словах.»

В своем вдохновляющем эссе философ и писатель Паскаль Брукнер осуждает этот «западный мазохизм» и критикует широко распространенное в Европе отношение к тому, что лучше обвинять себя в любой мыслимой исторической вине, чем брать на себя ответственность здесь и сейчас. Речь идет не о релятивизации преступлений, которые были совершены, а напротив, автор бросает вызов дебатам, которые не ведут к забвению в историю, но показывают нам, как мы можем использовать память об исторической несправедливости для формирования будущего.

Таким образом, тема «комплекса (или проблемы) вины» подверглась широкой огласке и стала предметом научного исследования множества историков, политологов, философов и психологов XX века и наших дней, вызывая споры и вопросы по этому поводу до сих пор.

Ссылки:

1. Ясперс К. Вопрос о виновности. О политической ответственности Германии. М.: Прогресс, 1999.

2. "Проблема вины" в послевоенных дискуссиях германских историков. 1945-1990 гг.: диссертация ... кандидата исторических наук: 07.00.03/ Рулинский Василий Васильевич; [Место защиты: Моск. гос. ин-т междунар. отношений]. - Москва, 2014. - 176 с.;

3. В.В. Рулинский «Проблема вины» в контексте преодоления тоталитаризма: о пользе немецкого опыта. – Журнал «Труды по россиеведению, 2014. – 23 с.

4. P. Bruckner “Der Schuldkomplex: Vom Nutzen und Nachteil der Geschichte für Europa“ (Deutsch). – Pantheon; Auflage: 1, 2008. 254 s.

Проблематика достойного образа государства перед другими странами всегда была острой для России. Наша страна пыталась следовать примеру западных стран, когда речь шла об экономическом, государственном и культурном развитии. Тем не менее, определённые различия в видении данных вопросов вызвали особое отношение Запада к «русскому миру».

Образ России формировался в течение долгого времени. Особенно ключевыми периодами в формировании образа России был период царизма, например, периоды правления Петра первого и Анны Иоанновны, Первая и Вторая Мировые войны, также период разделения Германии на ФРГ и ГДР. Всё это оказывало влияние на образ России в Германии, так и наоборот. В начале сентября 2014 г. радиостанция «Эхо Москвы» задала

слушателям вопрос: кого они считают наиболее вероятным противником России? Были названы исламский экстремизм, Соединенные Штаты, Китай, другие страны. И ни разу не была упомянута Германия. И это было сказано 2 сентября, на второй день 75-летия со дня начала Второй мировой войны, обернувшейся для нашей страны миллионными жертвами. А вот 17 сентября 2014 г. «Frankfurter Allgemeine Zeitung» опубликовал данные опроса Алленсбахского института. На вопрос, какая страна больше всех угрожает миру, 55% опрошенных немцев назвали Россию [1]. Опросы общественного мнения свидетельствуют о сдвигах в общественных настроениях. В кризисные моменты эти изменения происходят стремительно. Так, в конце 2013 г. 55% немцев полагали, что отношения между Россией и Германией хорошие. Но уже за первые три месяца 2014 г. ситуация резко ухудшилась. Из-за событий вокруг Украины, считают в немецком обществе, возникла угроза новой холодной войны. После присоединения Крыма к России в ФРГ возникли новые опасения: 76% граждан страны полагали, что отношения с Россией нарушены. Анализируя результаты опроса, политолог Рената Кохер так охарактеризовала происшедшие изменения: Россия – «опасная страна» [2]. Тем не менее 65% опрошенных с уважением продолжают отзываться о России и ее историческом прошлом. Опрос показал, что жители Восточной Германии относятся к России более благожелательно, чем граждане Западной Германии. Это происходит по причине того, что ГДР (Восточная Германия) принадлежала Советскому Союзу.  

Разумеется, существует множество противоречивых точек зрения со стороны западных политиков, исследователей, в частности, одну из распространенных точек зрения, ее представляет депутат Бундестага Мария-Луиза Бек: Россия все больше превращается в полицейско-уголовное государство, в котором депутаты принимают запретительные законы, а раздувшиеся следственные органы стараются посадить в тюрьму как можно больше людей. Другая точка зрения, ее представляет известный эксперт по России Александр Рар: Россия следует по пути здорового консерватизма, и с учетом этого обстоятельства Германия должна сохранять с ней партнерские отношения. Разумеется, вторая точка зрения? наиболее подходящая для Германии и России, так как сотрудничество в различных областях, в коечном итоге, способно принести благоприятный результат, нежели мнение Марии-Луизы Бек. Однако несмотря на это, очевидно, что существуют разные настроения по отношению к образу России, к её политике. Также следует упомянуть о важности роли СМИ в политике и в формировании имиджа и образа страны. Ведь при помощи СМИ формируется картина окружающего мира. Читатели воспринимают создаваемую журналистами окружающую действительность через призму их медиареконструкций и интерпретаций, которые в силу своей природы идеологичны и культуроспецифичны [3]. Представления о России формируются зарубежными массмедиа с помощью воздействия на психику и поведение собственного народа в соответствии с внешнеполитическим курсом конкретного государства. Замечено, что в последнее время создаваемый зарубежными СМИ образ нашей страны выглядит более негативно, чем во времена «холодной войны», особенно в связи с событиями на Украине. «Информационная война», объявленная России западными масс-медиа, набирает новые обороты. Ее цели были и остаются, по мнению О. Малеевой:

• закрепить за Россией негативный образ;
• изолировать от цивилизованного мира;
• «выдавить» из Европы; лишить иностранных инвестиций;
• утвердить в мировом общественном мнении известный тезис З. Бжезинского «Россия – лишняя страна»;
• создать предпосылки для установления в России угодного Западу политического режима, способного выполнить волю мировых держав в осуществлении угодного политического курса;
• предоставить им контроль над использованием энергетических ресурсов [4].

Сформировавшийся в мировом общественном мнении негативный образ России как милитаристской авторитарной страны, возглавляемой бывшими сотрудниками КГБ и стремящейся к немотивированной агрессии в отношении своих соседей, находит свое подтверждение и в текстах немецких электронных СМИ последнего времени. Об этом свидетельствуют статьи из электронной версии журнала Spiegel online, появившиеся в конце 2014 г. – начале 2015 г.

Очевидно, что на образе России в Германии до сих пор влияет советское прошлое государства, которое до сих пор является для многих одним из главных образов при упоминании слова «Россия». Однако следует понимать, что Россия избавляется от различных несправедливых пунктов политики СССР и на данный момент времени внешняя и внутренняя политика СССР разительно отличается от той, которую проводит РФ.  Также, несмотря на часто встречающееся негативное отношение к внешней политике России, отсутствует какая-либо прямая русофобия и непримиримое отношение к русскому обществу. Скорее заметен упрёк в неправильной и агрессивной политике и упрёки в «неправильном советском прошлом».

Однако следует отметить определенное давление на Германию со стороны США на немецкие СМИ и на внешнюю политику Германии по отношению к России в целом. Так как в Европе влияние и роль США является одной из ведущих, и так или иначе США имеет вес в политическом настроении европейских стран, то оно способно оказывать давление на ряд европейских государств, включая Германию. Большинство русофобских настроений навязываются со стороны США, и несмотря на это давление Германия сохраняет хорошие дипломатические отношения и сотрудничает с Россией в различных областях и старается сохранять свою собственную позицию.

Как и было упомянуто выше, современная политика России крайне отличается от прошлой политики, которая велась в СССР. Между Россией и Германией существует динамическое развитие в отношениях в различных сферах: политической, культурной, экономической.

Формирование образа государства зависит не только от мировых политических реалий, но и от их интерпретации в СМИ, эффективности проведения «мягкой силы» Российской Федерацией за рубежом, а также активного сотрудничества между Россией и Германией.

 Поэтому вопрос, какой видят Россию Германия и сами немцы сейчас, остаётся актуальным и требует более глубокого исследования.

Библиография:

1. Варкентин А. Как меняется отношение немцев к России на фоне украинского кризиса. Режим доступа: http://inosmi.ru/world/20140420/219716606.;

2. Köcher R. Das gefärtliche Land // Frankfurter Allgemeine Zeitung. – Frankfurt am Main, 2014. – 15. April.

3. Добросклонская, Т. Г. Медиалингвистика: системный подход к изучению языка СМИ: современная английская медиаречь [Текст] / Т. Г. Добросклонская. – М., 2008. – 264 с.;

4. Малеева О. Имидж России в зеркале зарубежных СМИ [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://observer.materik.ru/observer/N11_2007/122_127.pdf.;

Проблематика достойного образа государства перед другими странами всегда была острой для России. Наша страна пыталась следовать примеру западных стран, когда речь шла об экономическом, государственном и культурном развитии. Тем не менее, определённые различия в видении данных вопросов вызвали особое отношение Запада к «русскому миру».

Феномен русофобии существовал всё время, но его открытие и изучение началось сравнительно недавно. Историки, а затем и политологи интересовались этим специфическим проявлением ксенофобии. Русофобия – предвзятое, подозрительное, неприязненное, враждебное отношение к России, русским, специфическое направление в этнофобии (в более узком смысле — страх перед Россией или курсом российской внешней политики). По мнению некоторых специалистов, русофобия, как и антисемитизм, в отличие от большинства других национальных фобий, часто выступает как цельная идеология, то есть как особый комплекс идей и концепций, имеющий свою структуру, систему понятий, историю генезиса и развития, а также свои типичные проявления. Также многие исследователи полагают, что русофобия уже заложена в менталитете у западного населения.

Дипломатические отношения России и Германии имеют длинную историю. На данный момент две мировые державы ведут продуктивное сотрудничество касательно многих общественных сфер и решения глобальных вопросов. Однако эти отношения осложнялись такими историческими событиями, как: Первая и Вторая мировые войны, и разделение Германии на четыре зоны оккупации, одна из которых (восточная) принадлежала СССР.  

Для России Германия всегда имела довольно неоднозначный образ. В различные периоды истории этот образ менялся и никогда не был статичным. Например, в период правления русской императрицы Анны Иоанновны образ немцев являлся негативным, так как правление Анны Иоанновны отметился «Бироновщиной». Бироновщина – период истории в правлении Анны Иоанновны, в котором всеми государственными делами занимался фаворит императрицы – Эрнст Иоганн Бирон. Ни одно решение императрица не принимала без участия Бирона. Этот период (1730-1740 годы) отметился ужесточением сыска, казнокрадством и взяточничеством, в результате чего казна опустела, засилье немцами Москвы, из-за чего во всех бедах того правления винили немцев и лично Бирона [1]. Также почти все государственные посты занимали те же немцы. Впоследствии, негативное отношение к немцам существовало и после двух Мировых войн, так как зачинщиками обеих войн была Германия. Однако после объединения Германии (ФРГ и ГДР) и после падения Берлинской стены этот образ стал улучшаться. Например, согласно результатам опроса Левада-центра? Германия находится на третьем месте в качестве союзника, которому доверяют россияне [2]. 

Проблема восприятия России Германии является довольно специфичной. С одной стороны, речь идёт о двух конкретных государствах и многовековой истории развития их дипломатических отношений. С другой стороны, необходимо учитывать влияние общих европейских особенностей понимания «русского мира» и отношение к нему, которые так или иначе повлияли на немецкое видение России. Как немецкие, так и отечественные исследователи говорят о присутствии некоего предвзятого отношения Запада к России в прошлом, что отразилось в частности и на формирование положительного образа России в Германии.

Проблема положительного восприятия и положительного России на западе и конкретно в Германии лежит в историческом прошлом России. Существует масса неверных и гиперболизированных образов, которые связаны с историей России, например, такие как: медведь, балалайка и т.д. Также примечательным является тот факт, что многие относятся к России и людям, проживающим в ней, предвзято из-за советского прошлого, из-за присутствия советских войск и советского командования на территории Восточной Германии. По этой причине некоторые люди на западе к русским как к оккупантам или людям с авторитарным укладом психологии.

На данный момент времени, несмотря на существующие разногласия между двумя государствами отношения между Германией и Россией можно назвать хорошими. Мнения между двумя лидерами: Владимиром Путиным и Ангелой Меркель сходятся в таких пунктах политики как: Северный поток-2, урегулирование ситуации в Сирии, также Россия и Германия являются участниками "нормандского процесса" и, наряду с Францией и Украиной, соавторами Минского документа по урегулированию в Донбассе [3]. Большая часть специалистов отмечают, что на данный момент отношения между Россией и Германией улучшаются с каждым годом, а это прямо свидетельствует о том, что образ «русских» и русской общности уже не такой как тридцать лет. Например, журналист Евгений Григорьев, бывший корреспондент «Правды» в Бонне. Статью в «Независимой газете» Е. Григорьев озаглавил так: «Немцы не хотят кусать Россию» [4]. Подчеркивая заинтересованность Германии в сохранении и развитии экономических связей с Россией, Григорьев ссылался на мнение Райнера Линднера, управляющего делами Восточного комитета немецкой экономики: партнерство с Россией обеспечивает на немецких предприятиях 300 тыс. рабочих мест.

С распадом Советского Союза можно было наблюдать, как русофобские настроения на Западе начинали снижаться. Тем не менее, с середины 2000-х гг. в западных СМИ всячески стал подчеркиваться негативный образ России, и снова Россия преподноситься с негативной точки зрения, что начало создавать крайней неблагоприятный образ.

Современная политика России крайне отличается от прошлой политики, которая велась в СССР. Между Россией и Германией существует динамическое развитие в отношениях в различных сферах: политической, культурной, экономической. Нельзя не отметить, что определенная часть негативных русофобских настроений инициируются со стороны США, все эти настроения и информация в СМИ навязываются, однако несмотря на это давление Германия сохраняет хорошие дипломатические отношения и сотрудничает с Россией в различных областях и старается сохранять свою собственную позицию.

Библиография

1. https://ru.wikipedia.org/wiki/Бирон,_Эрнст_Иоганн;

2. Назовите пять стран, которые вы могли быть назвать друзьями, союзниками России: www.polit.ru/research/2007/06/05/countries.html;

3. Межгосударственные отношения России и Германии: https://ria.ru/20191209/1562069776.html;

4. Григорьев Е. Немцы не хотят кусать Россию // Независимая газета. – М., 2014. – № 46 (6094), 6 марта. 30 с.

Предложение Европейской Комиссии по реформированию общеевропейской системы предоставления убежища (с англ. Common European Asylum System - CEAS) было представлено в 2016 году в виде пакетного соглашения[1]. Из всех спорных правовых документов, подлежащих реформированию, наиболее сложным является предложение по Дублинскому IV регламенту. Эта статья, в частности, направлена на выявление изменений, которые иллюстрируют реакцию Европейской комиссии и парламента в отношении механизмов обеспечения соблюдения Дублинской системы. С одной стороны, некоторые из этих мер знаменуют собой переход от правозащитной концепции защиты беженцев к акценту на безопасность и карательные меры. С другой стороны, она утверждает, что некоторые положения Дублинского предложения IV обеспечивают минимальные убедительные последствия для государств и просителей убежища. Жесткие условия, налагаемые на «бенефициаров», подрывают все, что должна обеспечивать система, будь то соблюдение стандартов в области прав человека или их надлежащее осуществление.

Вступление

Лиссабонский договор, вступивший в силу 1 декабря 2009 года, трансформировал меры по предоставлению убежища из установления формы гармонизации, основанной на минимальных стандартах, в создание гармонизации, основанной на общей системе. Эта общеевропейская система предоставления убежища включает в себя аналогичный статус убежища и вспомогательной защиты в каждом государстве-члене; критерии и механизмы определения того, какое государство-член несет ответственность за рассмотрение заявления; общие процедуры предоставления и отзыва международной защиты; стандарты, касающиеся условий приема; и общую системы временной защиты.

Принцип солидарности и справедливого распределения ответственности, включая любую финансовую солидарность между государствами-членами, также прямо предусмотрен Лиссабонским договором. Кроме того, договор существенно изменяет процедуру принятия решений по вопросам убежища, вводя совместное решение в качестве стандартной процедуры. Кроме того, значительно улучшились механизмы судебного надзора со стороны Суда Европейского союза. Предварительные решения теперь могут быть испрошены любым судом в государстве-члене, а не только национальными судами последней инстанции, как это было ранее.

На этих основаниях был завершен «второй этап» CEAS (2008-2013 гг.). За исключением директивы о пересмотре квалификационных требований, которая вступила в силу в январе 2012 года, Другие пересмотренные законодательные акты вступили в силу в период с июля 2013 года по январь 2014 года. Это означало, что перенос директив о предоставлении убежища в законодательство государств-членов в середине июля 2015 года произошел на пике миграционного кризиса[2]. Одновременно с учетом миграционного давления Европейская комиссия представила всеобъемлющую европейскую повестку дня по вопросам миграции, в которой было предложено несколько мер для устранения этого давления. Год спустя комиссия представила семь законодательных предложений по реформе CEAS в двух пакетах, опубликованных соответственно 4 мая [3] и 13 июля 2016 года [4].

 Из всех спорных правовых документов, подлежащих реформированию, наиболее сложным является предложение по Дублинскому IV регламенту. Эта статья направлена, в частности, на выявление изменений, которые иллюстрируют реакцию Европейской комиссии и парламента в отношении механизмов обеспечения соблюдения Дублинской системы. С одной стороны, некоторые меры, содержащиеся в Дублинском предложении IV, знаменуют собой переход от правозащитной концепции защиты беженцев к акценту на безопасность и карательные меры. С другой стороны, он утверждает, что некоторые положения Дублинского предложения IV обеспечивают минимальные убедительные последствия для государств и просителей убежища. Жесткие условия, налагаемые на «бенефициаров», подрывают все, что должна обеспечивать система, будь то соблюдение стандартов в области прав человека или их осуществление. После этого введения раздел «B» определяет обоснование Дублинского регламента IV, который находится между двумя явно сталкивающимися крайностями. С одной стороны, соблюдение стандартов в области прав человека становится притягательным фактором для ЕС, а с другой-наоборот. Раздел «С» расширяет анализ конкретных мер, предусмотренных в Дублине IV. наконец, в разделе «D» рассматриваются выводы о том, что реформа нуждается в более реалистичном подходе, основанном на более сильном европейском агентстве по вопросам убежища и меньшем предвзятом отношении к интересам государств.

Эффективность дублинской системы в качестве общей цели

Предложение о реформе Дублинского регламента III, как представляется, ставит во главу угла две цели: обеспечение соблюдения правил распределения и предотвращение вторичных перемещений внутри ЕС [5]. Правила распределения лиц, ищущих убежища, будут сопровождаться корректирующей системой распределения. Государство-член, осуществляющее передачу государству-члену распределения, будет иметь право на получение единовременной суммы в размере 500 евро за каждого переданного лица. Агентство Европейского союза по вопросам убежища будет отвечать за создание и техническое обслуживание системы распределения просителей убежища [6]. Тот факт, что в каждом конкретном случае только одно договаривающееся государство несет ответственность за рассмотрение ходатайства о предоставлении убежища, считается выгодным как для государств-членов, так и для заявителей, поскольку это позволит избежать появления беженцев на орбите и злоупотреблений системой со стороны так называемых «покупателей убежища».

Обеспечение соблюдения дублинского регламента IV посредством принятия трех конкретных мер

Одним из основных вопросов предложения по Дублинскому регламенту IV, закрепленному в его статье 3, является введение предварительной процедуры подачи ходатайств о предоставлении убежища лицами, прибывшими из «безопасных стран убежища», «безопасной третьей страны» или «безопасных стран происхождения». Страны первого въезда должны будут провести оценку приемлемости и заслуг, прежде чем применять Дублинское положение IV. Государство-член, в котором впервые подается заявление, должно будет проверить приемлемость этого заявления в отношении «первой страны убежища» и "безопасной третьей страны" и будет рассматривать в ускоренном порядке заявление, поданное заявителями, прибывшими из «безопасной страны происхождения», указанной в перечне ЕС, а также заявителями, представляющими интересы безопасности (Статья 3) [7].

Определение «безопасных стран» имеет значительные политические и правовые последствия, а также крайне важные последствия для прав и гарантий, имеющихся в распоряжении просителей убежища [8]. Все эти последствия переносятся на государства-члены первого въезда в соответствии с Дублинским предложением IV.

Автоматическое применение понятий «первая страна убежища», «безопасная третья страна» и «безопасная страна происхождения», а также неопределенного правового понятия «забота о безопасности» может привести к возникновению дискриминационных ситуаций по признаку гражданства и маршрутов следования просителей убежища.

 Фактически Дублинский процесс сам по себе уже является предварительной процедурой для процедуры предоставления убежища. Дублин IV добавляет еще один слой и расширяет, а не сокращает процедуры предоставления убежища. Ответственность за такие предварительные процедуры будут нести исключительно государства-члены, имеющие наибольшее число первых заявок.

Санкции в отношении вторичных перемещений

Вторичные перемещения происходят, когда беженцы или просители убежища перемещаются из страны, в которую они впервые прибыли, в другую страну в поисках защиты или для постоянного переселения. На такие перемещения и решение поселиться в той или иной стране влияют разные факторы. Как заявила Европейская комиссия: «Общеевропейская система предоставления убежища также характеризуется различным обращением с просителями убежища, в том числе с точки зрения продолжительности процедур предоставления убежища или условий приема в разных государствах-членах, что, в свою очередь, стимулирует вторичные перемещения» [9].

Не только положение в области прав человека в конкретных государствах, но и выбор интеграции для просителя убежища определяют тенденцию вторичных перемещений. В 2007 году Комиссия заявила, что «обеспечение высокого уровня согласования условий приема просителей убежища имеет решающее значение для предотвращения вторичных перемещений» [10]. До тех пор, пока не будет достигнуто дальнейшее сближение национальных процедур предоставления убежища, правовых стандартов и условий приема, просители убежища будут искать защиты в наиболее благоприятном государстве.

Требования к въезду и транзиту в соответствующие страны; материальные ресурсы; семья или другие социальные сети; экономические перспективы; присутствие общин мигрантов; или даже люди, занимающиеся контрабандой, которые облегчают поездки и навязывают конкретные пункты назначения, - вот некоторые из нескольких обстоятельств, определяющих решение просителей убежища «выбрать» свой пункт назначения [11].

Проблематичность вторичных перемещений объясняется главным образом двумя причинами: с одной стороны, они порождают беженцев на орбите или «покупателей убежища», что означает, что они перемещаются из одной страны в другую без оценки их ходатайства о предоставлении убежища; с другой стороны, они оказывают давление на принимающие страны, включая их возможности приема, системы предоставления убежища и восприятие безопасности в различных обществах. Они могут даже создавать проблемы для правоохранительных органов. Когда страны сталкиваются с большими трудностями в управлении своими системами предоставления убежища, ответные меры ограничительного и сдерживающего характера усиливаются, например, путем возведения ограждений, усиления пограничного контроля, введения визовых требований, длительного содержания под стражей и депортации.

В связи с вышеизложенными причинами основной целью Дублинского регламента IV является предотвращение вторичных перемещений [12]. Он обязывает государства следовать ускоренным процедурам в этих случаях. Иными словами, она предполагает наличие связи между вторичными перемещениями и ходатайством просителя убежища [13].

Как известно, CEAS разработан таким образом, что ходатайство просителя убежища должно рассматриваться только в одном государстве из тех, которые применяют дублинские правила (32 страны, подпадающих под действие дублинских правил). Ответственность за каждое заявление должно нести только одно государство. Исходя из этого, Дублинское положение III усиливает презумпцию равенства государств-членов. В своем третьем соображении преамбула устанавливает, что «все государства-члены, соблюдающие принцип не выдворения, считаются безопасными странами для граждан третьих стран».

Кроме того, интерес Дублинского предложения IV к сдерживанию вторичных перемещений отражается в мерах, которые включают далеко идущие санкции в отношении вторичных перемещений. Разница между направленностью деятельности комиссии и парламента в отношении решения второстепенных движений заключается в том, что комиссия реагирует в смысле наказания уже реализованного движения, а парламент, как представляется, активно отговаривает просителей убежища не переезжать во второе государство-член. Доказательства карательных процессуальных последствий можно найти в следующих предложениях комиссии:

а) Вводит цель введения санкций в отношении просителей убежища и беженцев, которые занимаются незаконными вторичными перемещениями;

б) Требует обязательного рассмотрения открытого ходатайства о предоставлении убежища в ускоренном порядке, если заявитель не выполняет обязательство подать ходатайство в государстве-члене первого въезда;

c) Объявляет о рассмотрении дальнейших представлений после прекращения подачи заявки в качестве последующей заявки;

д) Исключает право заявителя обжаловать отрицательное решение первой инстанции, принятое ответственным государством-членом [14].

Европейская комиссия по директиве об условиях приема пересмотренных предметов также предусматривала карательный подход к вторичным перемещениям лиц, ищущих убежища [15]. Вторичные движения подразумевали бы исключение из общих условий приема материалов. Согласно предложению Комиссии, исключение будет введено с момента уведомления о решении о транзите. Парламент предложил исключить это положение.

Гарантии статьи 31 Конвенции о беженцах 1951 года – защита беженцев от применения уголовных наказаний – предусмотрены только в Дублинском IV предложении в отношении содержания заявителей под стражей. Отказ от наказания за незаконный въезд беженцев должен быть четко и широко закреплен в Дублинском предложении IV.

Сокращение процедурных сроков

Предложение Дублина IV в целом направлено на рационализацию применения Дублинской системы путем общего сокращения сроков завершения этой процедуры. Истечение крайних сроков больше не приведет к перекладыванию ответственности между государствами-членами, за исключением крайнего срока для ответа на запросы о принятии ответственности [16]. Однако чрезмерное сокращение сроков, предложенное в Дублине IV, может привести к ошибочным ожиданиям и не обязать государства применять это положение или поощрять просителей убежища к его соблюдению.

Заключение: соблюдение прав человека

Подводя итог, можно сказать, что Дублинское предложение IV вводит определенные основания неприемлемости оценки государствами-членами первого въезда, а также применение ускоренных процедур, которые противоречат духу, содержащемуся в том же самом Дублинском предложении IV. Это усугубляет распределение неравенства, поскольку налагает дополнительную ответственность на внешние пограничные страны за рассмотрение просьб о предоставлении убежища, не представленных в «первой стране убежища», «безопасной третьей стране», «безопасной стране происхождения» и основаниях безопасности. Кроме того, с помощью предлагаемой ускоренной процедуры невозможно будет принять во внимание семейные отношения просителя убежища, которые, однако, были усилены в этом предложении [17].

 В отличие от принятия новых, общих и решительных мер, которые вряд ли будут выполнены, предпочтительным способом реформирования Дублинского регламента III было бы выступать за повышение соответствия существующего общего механизма условиям приема. Каково бы ни было чье-либо мнение о положении Дублина III, это факт, что этот документ является наиболее ориентированной на права человека версией в «истории Дублина». Последствия нерегулярных вторичных перемещений для заявителей, такие как обязательное использование ускоренной процедуры или отмена условий приема, могут нарушить основные права и привести к массовым недобровольным переводам, которые никогда не могут быть осуществлены.

Сосредоточение внимания на внедрении и обеспечении соблюдения согласованных условий приема было бы более реалистичным, чем реформирование Дублинского регламента III. Основной проблемой Дублина III являются национальные различия между государствами-членами, с одной стороны, и ориентированный на интересы государства подход - с другой. Агентство Европейского Союза по вопросам убежища, располагающее ресурсами для координации и сбора информации от государств-членов, по-видимому, является более реалистичным подходом, чем тот, который опирается на решения государств при применении Дублина. Реальное положение дел заслуживает рассмотрения.

Список использованной литературы:

1. European Commission, Green Paper on the future Common European Asylum System, 6 June 2007, 27 p.

URL: https://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=COM:2007:0301:FIN:EN:PDF

2. Factsheets of the European Union, 2019, 9 p.

URL: http://www.europarl.europa.eu/ftu/pdf/en/FTU_4.2.2.pdf

3. European Commission, Communication from the Commission to the European Parliament, the Council, the European Economic and Social Committee and the Committee of the Regions, A European Agenda on Migration, 13 May 2015, 22 p.

URL:

https://ec.europa.eu/anti-trafficking/sites/antitrafficking/files/communication_on_the_european_agenda_on_migration_en.pdf

4. Proposal for a new Regulation to replace the Asylum Procedures Directive, 2016, p. 46

5. URL: https://www.refworld.org/pdfid/5cb597a27.pdf

Proposal for a regulation of the European parliament and of the council, 2016,113 p.

URL: https://ec.europa.eu/transparency/regdoc/rep/1/2016/EN/1-2016-270-EN-F1-1.PDF

6. European Parliamentary Research Service, ‘Secondary movements of asylum-seekers in the EU asylum system’, Briefing, 2017, 8 p.

URL: https://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/BRIE/2017/608728/EPRS_BRI(2017)608728_EN.pdf

ECRE, ECRE Comments on the Commission Proposal to recast the Reception Conditions Directive, 2016, 21 p.

URL: https://www.ecre.org/wp-content/uploads/2016/10/ECRE-Comments-RCD.pdf

7. European Commission, Towards a Reform of the Common European Asylum System and Enhancing Legal Avenues to Europe, 2016, 20 p.

URL: https://ec.europa.eu/home-affairs/sites/homeaffairs/files/what-we-do/pol...

8. AIDA, "Safe countries of origin": A safe concept?, 2015, 10 p.  

URL: https://www.refworld.org/docid/5608e3e94.html

9. European Commission, Towards a Reform of the Common European Asylum System and Enhancing Legal Avenues to Europe, 2016, 20 p.

URL: https://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/BRIE/2017/608728/EPRS_BRI(2017)608728_EN.pdf

10. European Commission, Green Paper on the future Common European Asylum System, 6 June 2007, p. 27

URL: https://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=COM:2007:0301:FIN:EN:PDF

11. European Parliamentary Research Service, ‘Secondary movements of asylum-seekers in the EU asylum system’, Briefing, 2017, 8 p.

URL: https://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/BRIE/2017/608728/EPRS_BRI(2017)608728_EN.pdf

12. Proposal for a new Regulation to replace the Asylum Procedures Directive, 2016, P. 3-4. URL:  https://www.refworld.org/pdfid/5cb597a27.pdf

13. Gert Vermeulen & Ellen Desmet “Essential Texts on European and International Asylum and Migration Law and Policy”, 2nd edition, 2018, 1491 p.

14. Proposal for a new Regulation to replace the Asylum Procedures Directive, 2016, 46 p. URL:  https://www.refworld.org/pdfid/5cb597a27.pdf

17. ECRE, ECRE Comments on the Commission Proposal to recast the Reception Conditions Directive, 2016, 21 p.

URL: https://www.ecre.org/wp-content/uploads/2016/10/ECRE-Comments-RCD.pdf