Проблема исследования внешнеполитической коммуникации в российско-американских двусторонних отношениях имеет как теоретическую, так и практическую значимость в силу того, что ставит своей целью не просто комплексно изучить данный феномен международных отношений, но и проанализировать эффективность внешнеполитической коммуникации во взаимодействии России и США на современном этапе в условиях глобализации. Последнее имеет большую значимость для стабильности системы международных отношений в целом, так как рассматриваемые государства являются главными акторами мирового политического процесса, оказывающими существенное влияние на расстановку сил на международной арене.

Оценивая степень научной разработанности темы, необходимо отметить, что в научной литературе содержится большое количество работ, посвященных исследованию проблематики внешнеполитической коммуникации, в первую очередь ее теоретическому осмыслению. Так, например, касательно вопроса о базовых теоретических концептах, необходимо упомянуть Почепцова Г.Г., доктора филологических наук, профессора, и его работу «Теория коммуникации» [1]. Грачев М.Н. – кандидат философских наук, доцент, в своей монографии «Политическая коммуникация: теоретические концепции, модели, векторы развития» рассматривает генезис и развитие теоретических концепций политической коммуникации, исследует роль современных средств массовой коммуникации в процессах преобразования социально-политической действительности. [2].

Кандидат юридических наук, доцент кафедры национальной безопасности РАГС Кондратов А.И. в своих научных статьях рассматривает основных понятия, которые связаны именно с внешнеполитической деятельностью государства. Он предлагает авторские определения, в том числе дает толкование и понятию «внешнеполитическая коммуникация государства», раскрывая его смысл следующим образом: «совокупность форм реализации связей государства с системой международных отношений и ее элементами, отражающую передачу государством по одному из каналов связей различных объектов окружающей нас реальности другим субъектам взаимодействия данной системы, принимающим эти объекты» [3].

Данные научные работы свидетельствуют о том, что в научной литературе по рассматриваемой проблематике исследуются особенности понятийного аппарата, являющегося необходимым в исследованиях, связанных внешнеполитической деятельностью государства.

О практическом применении внешнеполитической коммуникации в своей статье «Практические аспекты внешнеполитической коммуникации» пишет П.В. Меньшиков,
кандидат исторических наук, доцент кафедры Связей с общественностью МГИМО МИД России. Анализируя методику реализации задачи информационного сопровождения внешней политики России на сегодняшний день в контексте внешнеполитической коммуникации, он приходит к выводу о том, что «Россия имеет потенциал “мягкой силы” и производной от нее публичной дипломатии для масштабного продвижения своих национальных интересов в сфере международных отношений именно посредством данных компонентов внешнеполитической активности» [4]. По мнению специалиста, проблематика внешнеполитической коммуникации является предметом такой дисциплины, как внешнеполитический PR, потому как он представляет собой компонент «мягкой силы». Однако внешнеполитический PR – деятельность идеологически окрашенная, подразумевает оказание воздействия на общественное сознание. Таким образом, вопрос изучения стратегий внешнеполитической коммуникации представляет собой вопрос национальной безопасности, вопрос отстаивания собственных политических интересов и стабильности в сфере международных отношений.

По мнению исследователей внешнеполитической коммуникации, элементы внешнеполитической сферы проявляются через дискурс. Таким образом, представляется возможным утверждение о том, что межнациональные отношения и внешнеполитическая коммуникация являются предметом дискурсивных практик [5]. Это подтверждают в своих научных изысканиях доктор филологических наук Дубровская Т.В. и доктор философских наук, профессор Кожемякин Е.А. Согласно идеям, содержащимся в их работе «Конструирование межнациональных отношений в СМИ: специфика репрезентаций», межнациональные отношения представляют собой дискурсивный конструкт.

Здесь следует упомянуть и работу Ярославцевой Я.А., ассистента кафедры английского языка факультета иностранных языков Ульяновского государственного педагогического университета им. И.Н.Ульянова, «Специфика внешнеполитического дискурса», в которой проводится исследование характеристик, функций, концептов и жанров внешнеполитического дискурса как разновидности политического и выделяется его определяющая функция – борьба за власть. Автор статьи утверждает, что данное устремление реализуется акторами международных отношений посредством лингвистических средств, применяемых во внешнеполитической коммуникации. [6].

Важным аспектом является вопрос российско-американских двусторонних отношений в контексте их истории, а также внешнеполитического взаимодействия для изучения особенностей внешнеполитической коммуникации. К специалистам, занимающимся вопросами внешнеполитической коммуникации и внешнеполитического дискурса, также можно отнести Блохину Я.А., автора, рассматривающего в диссертации «Семантическая оппозиция “сила vs слабость” во внешнеполитическом дискурсе: функциональный аспект», базовую в российском и американском внешнеполитическом дискурсе оппозицию «сила vs слабость» - вербальный конструкт оппозиции. [7].

Продолжить список исследований особенностей внешнеполитической коммуникации, можно трудом Чанана Наве, доктора философии, который в работе «The Role of the Media in Foreign Policy Decision-Making: A Theoretical Framework», изучил процесс участия СМИ в формировании внешней политики [8].

Анализ исследовательских работ и литературы в области изучения проблемы внешнеполитической коммуникации современных государств, в частности на примере российско-американских отношений, показывает наличие трудов, способствующих пониманию сущности содержания феномена внешнеполитической коммуникации, выявлению ее специфики. Однако стоит акцентировать внимание на том, что работ, посвященных вопросу российско-американской внешнеполитической коммуникации и ее основных доминант в современных условиях недостаточно, чтобы объективно оценить проблему. Это говорит о необходимости проведения дальнейших комплексных научных исследований данного вопроса и, безусловно, об актуальности темы.

Библиография:

1. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. К.: Ваклер; М.: Рефл-бук, 2001. 656 с.;

2. Грачев М.Н. Политическая коммуникация: теоретические концепции, модели, векторы развития: Монография. М.: Прометей, 2004. 328 с.;

3. Кондратов А.И. Процесс, поведение, коммуникация и внешнеполитическая деятельность государства: соотношение понятий // Вестн. Волгогр. гос. ун-та. Сер. 4, Ист. 2011. № 2 (20). С. 144-150.;

4. Меньшиков П.В. Практические аспекты внешнеполитической коммуникации // Журнал «Международные коммуникации». Издание Факультета международной журналистики МГИМО МИД России. №3. Коммуникации. URL: http://intcom-mgimo.ru/2017-03/foreign-policy-communications;

5. Дубровская Т.В., Кожемякин Е.А. Конструирование межнациональных отношений в СМИ: специфика репрезентаций // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. 2015. Т. 26. С. 111-125;

6. Ярославцева Я.А. Специфика внешнеполитического дискурса // Филология и культура. Philology and culture. 2015. №4(42). С. 185-191;

7. Блохина Я.А. Семантическая оппозиция «сила vs слабость» во внешнеполитическом дискурсе: функциональный аспект // диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. ФГБОУ ВО «Пензенский государственный университет» Пенза, 2019. 188 с.

8.. Naveh Сh. The Role of the Media in Foreign Policy Decision-Making: A Theoretical Framework. 2002. URL: https://www.semanticscholar.org/paper/The-Role-of-the-Media-in-Foreign-Policy-A-Framework-Naveh/ee982d11b42aac068da81584eeef0ee38b7cc607#related-papers.

В статье автор знакомит читателя с мнениями французских и отечественных специалистов, которые посвятили свои работы исследованию восприятия «русского мира» в историческом контексте.

Проблема восприятия России во Франции является довольно специфичной. С одной стороны, речь идёт о двух конкретных государствах и многовековой истории развития их дипломатических отношений. С другой стороны, необходимо учитывать влияние общих европейских особенностей понимания «русского мира» и отношение к нему, которые так или иначе повлияли на французское видение России.

Образ зловещей России формировался в течение долгого времени. Западные политологи объясняют это непримиримостью Европы с политическим режимом России: «…на уровне внутренней политики он характеризуется постепенным исчезновением свобод, а на международной арене – вездесущей волей к утверждению своей власти [1]».

Марлен Ларюэль, французский историк и политолог, а также специалист по социально-политической обстановке на территории постсоветского пространства, в своей статье «Вопрос туранизма» пишет об основных предрассудках европейцев по отношению к России, а также об исторических истоках и особенностях французской русофобии. Автор считает, что именно Германия была первой страной, которая усомнилась в том, что российская политика имела схожие черты с западным миром.

Идеи немецких философов и историков повлияли и на французское общество. Тем не менее во Франции зрелые русофобские настроения появились именно после наполеоновских войн. Марлен Ларюэль разделяла французских интеллектуалов того периода на русофилов и русофобов. Первые восхищались необычным характером восточных славян и их мирным сосуществованием с германским миром. Русофобы, наоборот, выступали против этой особенности. Кроме того, они сформулировали собственную концепцию происхождения славян.

В своей статье М. Ларюэль также разделяла немецких и французских русофобов. В отличие от своих немецких «коллег», русофобы во Франции «отказываются складывать всех славян в одну национальную корзину и, напротив, стремятся отличить «хороших» славян, ариев, европеофилов и союзников Франции от «плохих» русских [2]». Автор подчёркивает, что подобное избирательное славянофильство обычно основывалось на политических и геостратегических соображениях и что оно не учитывало культурный элемент.

Научные данные, которые использует М. Ларюэль в своей работе, показывают, что русофобия была ничем иным, как политической критикой Российской империи, её абсолютизма и русификации западных земель.

Более того французский политолог отмечает популярность теории туранизма (теории культурной и геополитической интеграции стран-наследниц Турана – древнего региона, территория которого соответствует территории современной Средней Азии), которую применяли в XIX некоторые французские историки и лингвисты с тем, чтобы приписать России неевропейское происхождение государственности. По мнению М. Ларюэль, концепция туранизма имеет своё право на существование, потому что между российской политикой и культурой действительно наблюдается огромное расхождение.

Проблеме европейской русофобии на современном этапе посвящена статья французского писателя Эрмана Илина «Русофобия». Автор отмечает, что Россия, как ни одна другая страна в Европе, сталкивается с огромным натиском жестокости, ненависти и агрессии. Писатель винит во всём шаткость русской цивилизации, сугубо вертикальный характер русской культуры, а главное политические идеи России, несовместимые с идеями Европы, что в итоге мешает в каком-то смысле Европе судить «русский мир» рационально и беспристрастно.

Э. Илин выделяет четыре социальные группы, выражающих различное отношение к России и русофобии в целом:

1. политики, среди которых доминирует наследственная и почти механическая русофобия («русские, стремящиеся к захватам и экспансии»);
2. журналисты и представители СМИ, которые выражают безрассудную или «интуитивную» русофобию («предательство, неискренность и даже низость со стороны “упрямых, безжалостных русских”»);
3. профессоры и представители интеллектуальной элиты – олицетворение русофилии (однако стоит отметить, что они отделяют людей от гнетущей, по их мнению, государственной машины);
4. обычные люди или так называемые обыватели, у которых русофобия не является повсеместной, иными словами большинство из них равнодушно к «русскому вопросу».

Тем не менее автор подчёркивает «заслугу» Владимира Путина в возросшей в настоящее время неприязни к России у европейцев. Как пишет Э. Илин, российский Президент стал главной мишенью во всей этой «антирусской истерии», так как он «совсем не является защитником свободы [3]».

Однако, как и у любого «антагониста», в Европе у Владимира Путина есть и последователи – меньшинство, которое видит в образе русских некую оппозицию, которая сможет «с успехом противостоять существующему политическому мейнстриму».

Получается, что французские специалисты в каком-то смысле оправдывают русофобию как вполне нормальную реакцию Европы, и Франции в том числе, на непоследовательную и, по их мнению, порой неадекватную по европейским меркам внутреннюю и внешнюю политику России. Как в таком случае русофобию пытаются объяснить отечественные специалисты?

Работа Сергея Кара-Мурзы «Русофобия Запада» посвящена проявлению растущих антирусских настроений в западном мире и их историческим корням. Как утверждает автор, западная русофобия появилась почти тысячу лет назад во времена Средневековья, когда начала формироваться неприязнь к отдельным явлениям и народам. Историк подчёркивает, что это был страх по отношению к тем, кто представлял угрозу и был угнетён и подавлен западными странами.

Но почему среди всех тех мелких проявлений этнической нетерпимости именно неприязнь к России переросла в целостную фобию и стала в дальнейшем политико-психологическим феноменом? Углубляясь в данный вопрос, С. Кара-Мурза приводит ряд причин.

Во-первых, это ненависть к православному христианству. Европейцы-католики не признавали православие как самостоятельное исповедание, они видели ересь в православном учении. Автор отмечает, что это послужило поводом организации нескольких крестовых походов на Восточную Европу в XIII веке.

Во-вторых, это историческое расхождение после раскола Римской империи. Россия считала себя преемницей Византии. Со времен правления Карла Великого европейские правители готовили военные походы против славян, потому что они (славяне) поддерживали врага европейского мира в лице Византийской империи. Историк объясняет эту враждебность как «восхищение, зависть, покорность, лень и ненависть латинского мира при виде богатства византийцев [4]».

Кроме того, факт принадлежности русских к азиатскому миру увеличился после татарского ига. По мнению автора, таинственное освобождение от монгольской оккупации еще более усилило русофобию в Европе.

Тем не менее на вопрос: «Можно ли побороть русофобию?» автор не даёт однозначного ответа. С. Кара-Мурза утверждает, что этот вопрос должен быть глубже изучен и воспринят рационально. Да, писатель рассчитывает именно на рациональность и объективность со стороны не только масс, подверженных влиянию стихийно возникающих настроений, но и учёных, способных произвести непредвзятое исследование данной проблемы, так как отдавать волю эмоциям – глупо, а отвечать ненавистью на ненависть – негуманно.

Однако стоит признать тот факт, что несмотря на сильную тенденцию формирования неблагоприятного образа России во всей Европе, французский менталитет всегда складывался своеобразно, порой независимо от общеевропейских настроений.

Российский политолог Н.Ю. Лапина так же, как и М. Ларюэль, говорит об особенном отношении французского общества к России, но в данном случае здесь речь идёт о периоде после Второй мировой войны и формировании во Франции своей исследовательской школы, направленной на изучение советского режима.

Интерес Франции к СССР нельзя считать абсолютно «про-русским» или «про-советским». Вслед за грандиозным взлётом популярности Французской коммунистической партии приходит и переосмысление так называемой советологии: критика марксизма, распространение троцкизма, постепенная переориентация французских интеллектуалов на «либеральный полюс» во главе с известным в то время политологом и социологом Раймондом Ароном. Более того Н.Ю. Лапина подчёркивает, что «…всё больший отклик находило диссидентское движение в СССР [5]».

По итогу положительный образ СССР как справедливого и благосостоятельного государства быстро потускнел во Франции: французское научное сообщество, а за ним вскоре и обычные люди «переметнулись» на сторону американского либерализма и демократии, разочаровавшись в идеологии марксизма-ленинизма, рьяно отстаиваемого тогда Советским Союзом.

Такое восприятие нельзя назвать русофобским, так как не было какой-либо ярко выраженной неприязни по отношению к русскому или, лучше сказать, советскому народу, скорее наоборот – советскому народу сочуствовали, его считали главной жертвой идеологического террора, направленного на лишение людей элементарных политических свобод, отсутствие которых во французском обществе считалось бы преступлением. Иными словами образ страны отделился от образа народа: на этом достаточно специфичном «суде» советские люди выступали в роли потерпевшего, а Советское государство – в роли обвиняемого, которого Запад, и Франция в том числе, обвинял за деяния против гуманизма, свободы и справедливости.

В своей статье Н.Ю. Лапина отмечает, что начало «перестройки» в нашей стране смягчило во Франции образ СССР, считавшегося агрессором и диктатором. Поначалу приход реформаторской мысли вызвал ослабление предвзятого отношения во Франции к Советскому Союзу, однако последовавшие политические и экономические кризисы в стране вновь повлияли на адекватное восприятие сформировавшейся тогда постсоветской России.

Формирование образа государства зависит не только от мировых политических реалий, но и от их интерпретации в СМИ, эффективности проведения «мягкой силы» Российской Федерацией за рубежом, а также активного сотрудничества между Россией и Францией.

 Поэтому вопрос, какой видят Россию французы сейчас, остаётся актуальным и требует более глубокого исследования.

Ссылки:

1. Delcour L. Comment la Russie voit-elle le monde ? Éléments d'analyse d'une politique étrangère en mutation // Revue internationale et stratégique, 2007. № 4 (68). P. 133-141.

2. Laruelle M. La question du « touranisme » des Russes // Cahiers du monde russe, 2004, P. 241-266

3. Iline H.  « Russophobie » // Médium, 2014, P. 70-82

4. Кара-Мурза С.Г. Руссофобия Запада // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право, 2015. С. 6-14.

5. Лапина Н.Ю. Образ России во Франции // Россия и современный мир, 2007. С. 90-110.

Библиография:

1. Кара-Мурза С.Г. Руссофобия Запада // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право, 2015. С. 6-14;
2. Лапина Н.Ю. Франция: Взгляд из России // Актуальные проблемы Европы, 2016. С. 31-64;
3. Лапина Н.Ю. Образ России во Франции // Россия и современный мир, 2007. С. 90-110;
4. Delcour L. Comment la Russie voit-elle le monde ? Éléments d'analyse d'une politique étrangère en mutation // Revue internationale et stratégique, 2007. № 4 (68). P. 133-141
5. Iline H.  « Russophobie » // Médium, 2014, P. 70-82;
6. Laruelle M. La question du « touranisme » des Russes // Cahiers du monde russe, 2004. P. 241-266.

На сегодняшний день сложно отрицать важность многостороннего подхода или мультилатерализма в международной политике. Ярким свидетельством многополярности мира является существование множества международных организаций, объединяющих страны в различных частях света и совместно выступающих в качестве влиятельных политических акторов на международной арене. Несмотря на кажущуюся неотвратимость подобной тенденции, многосторонний порядок сегодня в некоторой степени ослаблен поведением нескольких стран: США под руководством Дональда Трампа покидает международные организации или прекращает их финансирование, что не может остаться не замеченным в виду важности и влиятельности этого государства как в финансовом, так и в политическом плане. Однако, если история помнит случаи одностороннего подхода со стороны США и до прихода в Белый дом нынешнего президента (например, интервенция в Ирак в 2003-м году), то более удивительным кажется Brexit, в результате которого Великобритания покинула Европейский союз.

Европейский союз является одним из важнейших оплотов многостороннего мирового порядка. Впервые с момента своего создания союз стран не приветствовал новых членов, а, напротив, - прощался с одним из них. Более того, Великобритания была одной из влиятельнейших стран Евросоюза наряду с Францией и Германией; вместе они образовывали так называемую «Большую тройку». Таким образом, покинув объединение, королевство передало двум вышеупомянутым неформальным лидерам Европы «штурвал» управления вместе с ответственностью за продвижение идеи многостороннего подхода, являющегося основой союза теперь уже двадцати семи стран. Для стороннего наблюдателя Европейский союз выступает как блок стран, в котором все члены обсуждают вопросы и совместно принимают решения по внешней политике. Однако, за кулисами скрывается негласное соглашение о том, что самые крупные государства-члены, обладающие наибольшими ресурсами, берут на себя ведущую роль и на самом деле задают внешнеполитический курс Европы.

Для Франции, одной из уже двух, а не трёх ведущих стран союза, европейское строительство закономерно является чрезвычайно важным аспектом внешней политики и занимает центральное место в геополитической стратегии. Исторически европейская интеграция служила этой стране ключевым инструментом для установления баланса сил на международной арене после окончания Холодной войны как геополитически, так и идеологически. Франция видела в интегрированной и стратегически автономной Европе решение двух задач: ограничение геополитического потенциала воссоединённой Германии путём заключения ее внешней политики в рамки мультилатеральных институтов и сдерживание неограниченного влияния США в Европе и за ее пределами [1]. Франция, отчасти заслуженно, всегда считала себя неформальным лидером ЕС. Ее среднее положение между морской Англией и континентальной Германией, постоянное место в Совете Безопасности ООН, статус ядерной державы и сильная армия действительно выделяют Францию на международной арене. Таким образом, это государство по праву играет важнейшую роль в обрамлении европейской внешней политики и укреплении позиций блока в мировом политическом поле. Эммануэль Макрон, действующий президент французской республики, с момента своего избрания проявил сильные амбиции касательно этих направлений. Неоднократно с его стороны звучали призывы к укреплению стратегической автономии ЕС, к пересмотру функционирования НАТО. В 2017-м году им была выдвинута идея Европейской инициативы вмешательства (IEI) [2], направленная на развитие единой европейской стратегической культуры, и в конце этого же года Европейский союз начал Постоянное структурированное сотрудничество по вопросам безопасности и обороны (PESCO) [3], своего рода европейский аналог НАТО. В 2019-м году министры иностранных дел Франции и Германии в рамках ООН создали Альянс за многосторонность [4], созданный во имя укрепления соответствующего подхода в мировой политике.

Являясь ярым приверженцем многополярного мира и несмотря на все действия, призванные укрепить общеевропейский подход, Эммануэль Макрон уже традиционно выражает обеспокоенность снижением геополитического статуса республики и влияния страны в качестве отдельного актора. Франция всегда ревностно относилась к своему личному политическому весу в мире. Для этого государства внешние отношения союза традиционно рассматривались как дополнение к государственной внешней политике и как усилитель французского подхода. Развитие внешних связей блока для Франции является инструментом, обеспечивающим сильную и заметную ведущую роль Франции в Европе. Однако, сегодня в мире наряду с процессом регионализации наблюдается тенденция к глобализации. Последняя ставит под сомнение факт того, что внешняя политика ЕС в будущем станет более французской; напротив, на фоне меняющегося мирового порядка единственным правильным вектором развития французской внешней политики может быть поддержка реального укрепления институционального потенциала ЕС в целях обеспечения и продвижения европейских интересов в глобализованном мире. В этом контексте внешняя политика Эммануэля Макрона хотя бы частично отвечает этим глобальным вызовам и носит европейски ориентированный характер. Сегодня на фоне потери союзом одного из ключевых игроков, а также действий США в международной политике усиление Европы как единого политического актора должно стать приоритетным над погоней за собственным статусом направлением политики государств-членов ЕС, особенно тех, чьё влияние является наиболее решающим.

Существует большое количество иностранных трудов, посвящённых рассмотрению европейской политики Франции как в частности, так и в контексте взаимодействия с другими членами союза. Среди них можно выделить довольно актуальную книгу, изданную в 2017-м году - «Foreign Policies of EU Member States: Continuity and Europeanisation», авторами которой являются Амелия Хэдфилд, Ян Мэннерс и Ричард Уитмен [1].

Изучению и анализу вопроса также посвящено множество научных статей различной степени актуальности. Популярным ресурсом, публикующим научные журналы, является Cairn.info, тесно сотрудничающий с Национальной библиотекой Франции. Примером статьи, содержащей аналитическую оценку европейской политики Франции, может служить публикация в геополитическом журнале «Hérodot», авторами которой являются Томас Гомар и Клемент Тонон [5]. Также научные статьи, посвященные внешнеполитическому и в частности европейскому курсу Франции, можно прочитать на сайте независимого аналитического центра Institut Montaigne, который является одним из учредителей Парижского форума мира [6].

К числу источников, позволяющих изучить роль Франции в европейской политике, относятся как французские, так и общеевропейские законодательные акты. Среди интернет-ресурсов с информацией по соответствующей теме можно выделить официальный сайт ЕС [7], сайт Министерства Европы и иностранных дел Франции [8], сайт Национальной Ассамблеи Франции [9] и сайт Министерства обороны Франции [10], где размещены «Белые книги» и «Стратегический обзор национальной обороны и безопасности», изданный в 2017-м году.

Список используемых источников и литературы:

1. Amelia Hadfield, Ian Manners, Richard G. Whitman «Foreign Policies of EU Member States: Continuity and Europeanisation». Routledge, 2017. P. 249
2. Европейское сотрудничество в сфере обороны. Режим доступа: https://www.diplomatie.gouv.fr/ru/politique-etrangere/securite-desarmeme...
3. Постоянное структурированное сотрудничество (PESCO). Режим доступа: https://eeas.europa.eu/ru/eu-information-russian/34347/постоянное-структурированное-сотрудничество-pesco-–-основные-факты_ru
4. The Alliance for Multilateralism: for a renovated form of international cooperation. Режим доступа: https://onu.delegfrance.org/The-Alliance-for-Multilateralism-for-a-renovated-form-of-international
5. Le futur d’une ellipse. Le vain débat français de politique étrangère. Режим доступа: https://www.cairn.info/revue-herodote-2018-3-page-43.htm
6. Institut Montaigne. Режим доступа: https://www.institutmontaigne.org
7. Official website of the European Union. Ражим доступа: https://europa.eu
8. The French Ministry for Europe and Foreign Affairs (MEAE). Режим доступа: https://www.diplomatie.gouv.fr/en/
9. Assemblée nationale. Режим доступа: http://www.assemblee-nationale.fr
10. Ministère des Armées. Режим доступа: https://www.defense.gouv.fr

Прославленный Александр Покрышкин родился в Сибири. Тогда город назывался еще Новониколаевск, а позже стал Новосибирском. Трудно передать словами восторг мальчишки, когда он впервые увидел самолет.

И принял твердое решения научиться летать. Качинская летная школа дала много известных летчиков стране. Но имя Александра Покрышкина там известно каждому курсанту. Он получил за свои подвиги три Золотых Звезды Героя СССР.

Призыв в армию воспринял, как радостную весть. Он мог надеяться, что станет летчиком. И настойчивые просьбы в военкомате учли. Но авиашкола изменила направление обучения. Теперь там выпускали техников авиации.

Он направил командованию несколько рапортов, но его оставили в школе подготовки механиков. Эта специальность так же нужна была в авиации. Александр получил специальность техника по самолетам. И прослужил в должности механика долгих пять лет.

Но мечтать парень не перестал. Он хотел быть летчиком. Настойчиво и регулярно посещал аэроклуб, стремился получить хорошую летную подготовку. Его серьезные намерения заметили, и в 1938 году Александр поступает в авиационную школу Качинска.

Уже через год покидает стены альма-матер профессиональным летчиком, с погонами лейтенанта. Встретил войну, проходя службу в Молдавии, летая на МиГ-3. Там случился казус, который ему часто напоминали. Он сбил Советский бомбардировщик Су-2.

Он просто не узнал самолет, так как их было мало на вооружении летных войск СССР. Почему-то решил, что это немцы. Полк, где проходил службу Покрышкин, перевооружили американскими самолетами Р-39(Aircobra).

На своем самолете он летал до Победного мая 45 года. Он пронес по Красной площади знамя 1-ого Украинского фронта. И на долгие годы остался полковником, не умеющим договариваться с нужными людьми.

Он был асом авиации. Вдумчивый тактик изучал способы ведения воздушных боев, разрабатывал новые приемы высшего пилотажа. Он любил учиться, и с радостью делился опытом с молодежью.

Но еще больше Покрышкин любил летать. Его часто стремились оторвать от любимого дела – полетов. Настойчиво советовали начать профессиональный путь педагога, и учить молодежь летать. Но, судя по всему, это было бессмысленно.

Блокнот аса авиации хранит много рисунков воздушных боев, которые провел он сам и его подчиненные. На бумаге и в голове Покрышкин разрабатывал и описывал способы ведения разведки и патрулирования на самолетах.

Многие из них получали красивые прозвища от самого Покрышкина – «соколиный удар», «клещи», «скоростной маятник»… Он надеялся на внедрение в практику «свободной охоты», продвигал прием «кубанская этажерка».

Новатор авиации. Но воинская служба пошла на спад. Независимый характер сибиряка схлестнулся с Василием Сталиным, всесильным сыном вождя, оказывающим на продвижение по службе.

Став генералом после смерти вождя народов, он окончил академию и продолжил службу в авиации ПВО. Но все равно карьера шла сложно. В брежневские времена он оставался таким же прямолинейным, как в юности. Ас Советской авиации, трижды Герой, получил почетную ссылку в ДОСААФ. И звание маршала авиации в 59 лет.

Источник: https://aeslib.ru/istoriya-i-zhizn/velikie/aleksandr-pokryshkin-as-vospitannyj-krymom.html

Из-за карантинных мер библионочь в этом 2020 году прошла в режиме онлайн. Министерство культуры предложило провести онлайн-марафон, посвященный 75-й годовщине Победы. В Москве, если верить словам вице-мэра Натальи Сергуниной, акция «Опаленные страницы» также должна была быть посвящена Дню Победы. Однако столь скучная тема явно не входила в планы департамента культуры Москвы и подведомственных ему учреждений.

Вновь отличилась «славная» своими чаепитиями за разговорами о смерти библиотека имени Н. А. Некрасова. Любимые писатели, философы и телеведущие генерального директора библиотеки Марии Приваловой рассказали о своем видении мира после пандемии. Поделюсь наиболее, на мой взгляд, содержательными выступлениями.

Я уже писал о том, как под эгидой все тех же Минкульта РФ и Депкульта Москвы в столице пышным цветом расцвела пропаганда всяческих мерзостей. Тут вам и гендерное конструирование от одержимых смертью особ, разговоры о смерти и некрореализме, ЛГБТ кино и траснгендерные флэшмобы в подведомственных Депкульту учреждениях. На фоне сказанного, отвергающие маскулинный гуманизм феминистки, уже и не кажутся таким уж злом, хотя по существу то же самое, только вид сбоку.

Открыл онлайн-марафон литературовед и телеведущий Александр Архангельский, рассказавший о том, каким он видит происходящее, и чего ждать от будущего. По его словам, мы переживаем вирусную революцию, которая проверяет нашу систему на излом. Но это еще цветочки, ягодки пойдут, когда закончится карантин. Вот тогда будет сложно, даже кроваво-сложно, но как именно, о том литературоведу Архангельскому не ведомо.

В свою очередь, поэт Лев Оборин обеспокоен тем, что нынешние ограничения очень понравятся властям, и, как он выразился, цифровой след останется с нами надолго. А его репрессивность и унизительность будут пытаться оправдать в сфере услуг. Однако же поэт верит, что чувство братства сохранится, из-за чего отнять нашу свободу будет сложнее.

Осмелюсь возразить господину Оборину, опять-таки зацикленному на своих личных переживаниях. Если бы наше общество лет 30 или 25 назад осознало, что отныне оно живет при капитализме, и создало бы мощные гражданские ассоциации и политические структуры, возможно, ныне мы не наблюдали бы такого попрания наших прав.

Писатель и журналист Марина Ахмедова оказалась более позитивно настроенной, она убеждена, что после пандемии мы все станем жить лучше, и очень рада тому, что в Китае запретили есть мясо кошек и собак. Также она надеется на то, что после карантина русская литература перестанет копаться в себе, станет более социальной, повернется к людям.

Поэт и писатель Ксения Букша недовольна тем, что эпидемия выявила некий патернализм, на который ей смотреть неприятно. Её также возмущают попытки властей решать, куда нам можно пойти, куда нельзя и как. Должен возразить поэту Ксении Букше, поскольку в нынешней ситуации никаким патернализмом и не пахнет. Власть лишь диктует, что нам можно, а что нельзя, и при этом не обеспечивает наших потребностей.

Тем не менее в происходящем есть и положительные моменты, к которым писатель отнесла обучение через Zoom. Добавлю, что выступающих очень волнует тема цифровизации в целом и образования в частности. Непосредственное общение ученика и учителя давно стало анахронизмом, и без цифровизации образования ну никак не обойтись.

Вот и журналист, и литературный критик Анна Наринская хотя и знает, что будет с образованием, разговаривать об этом ей, судя по всему, не интересно. Литературного критика больше интересует посттравматический синдром, с которым нам всем придется очень долго бороться. Более того, Наринская возмущена тем, что в соцсетях находятся люди, не желающие признавать ее, Анны Наринской, правоту. А ведь действительно, властители дум говорят же, что будем изживать травму, как смеют некоторые отрицать очевидное людям с прекрасными лицами?

Изживание посттравматического синдрома стало главной темой выступления шеф-редактора телеканала «Дождь» Анны Немзер. По ее словам, она точно знает, что нам всем придется с ним жить! Кроме того, травма эта общая, и мир ничего подобного не переживал. Современная российская интеллигенция даже прекрасна в своем эгоизме. Журналистка «Дождя», начавшая свой спич с того, что она все же больше интересуется прошлым, нежели будущим, так и не вспомнила о бойне Первой мировой войны, о Великой Отечественной, об эпидемиях, еще совсем недавно выкашивающих миллионы жизней. Признаться, может быть и стоило по-человечески понять госпожу Немзер. Только стоит ли придавать слишком большое значение переживаниям зацикленных на себе нарциссов?

Однако наиболее драматично складывается ситуация у писательницы Людмилы Улицкой, она вдруг оказалась на том отрезке времени, когда «всё закончилось». Естественно, что и от будущего ничего хорошего ожидать не стоит, поскольку «известная жизнь кончилась, дальше начинается неизвестная». Правда, опасения госпожи Улицкой вызывает не только известная, но и старая как мир история. Писательница опасается того, что сохранится диктат власти уже не медицинского характера, а чисто политического характера. На обществе сейчас испытали определенную модель подчинения, что будет завтра, драматург не знает, что, впрочем, не снимает ее тревожности по поводу будущего.

Вот так в «Некрасовке» поговорили о 75-летии Победы. Я рассказал лишь о самых содержательных выступлениях из более чем трехчасового онлайн-марафона. Увиденное оставило двоякое впечатление, что это было. Продолжение развязанного «малым народом, они же дельфины» десятилетия назад террора против «большого народа, они же анчоусы», или же оккупировавшие административные вершины бюрократы так понимают культуру?

Не верите? Смотрите сами: «Что будет дальше?» О самом волнующем в эти дни — о мире после пандемии

Автор: Игорь Свирин

Источник: https://regnum.ru/news/society/2936639.html

Изначальный тип коронавируса SARS-CoV-2, который потом мутировал, зафиксировали у больных в Ухане, США и Австралии. Это выяснили ученые Кембриджского университета, говорится на сайте заведения. Они настаивают на том, что не искали доказательств происхождения коронавируса вне Китая и их исследование об этом не говорит.

Исследователи из Кембриджского университета и Германии реконструировали ранние эволюционные пути распространения вируса SARS-CoV-2, который является причиной новой коронавирусной инфекции Covid-19. Они использовали методы генетических сетей, проанализировали первые 160 полных геномов вирусов и нанесли на карту, как, мутируя, вирус распространялся из Уханя в Европу и Северную Америку.

«Существует слишком много быстрых мутаций, чтобы аккуратно отследить генеалогическое древо SARS-CoV-2. Мы использовали алгоритм математической сети для одновременной визуализации всех вероятных вариантов», — рассказал руководитель исследования генетик Питер Фостер из Университета Кембриджа. Он отметил, что эти методы в основном используются для картирования движений доисторических человеческих популяций через ДНК.

Пресс-служба университета сообщила, что команда исследователей использовала геномы вирусов со всего мира, полученные с 24 декабря 2019 года по 4 марта 2020 года. Исследование обнаружило три различных «варианта» SARS-CoV-2, которые обозначили как «А», «B» и «C».» А» — «оригинальный геном вируса человека», наиболее близкий тип SARS-CoV-2 к тому, который был обнаружен у летучих мышей. Что удивительно, сообщает Кембриджский университет, изначальный тип вируса не был преобладающим в Ухане.

Зато исследователи обнаружили его в слегка мутировавшем виде и в США, и в Австралии. Однако, как подчеркнули в Университете Кембриджа, отдельные американцы сообщали, что живут в Ухане. Правда, не привели конкретных фактов, что тип «А» в США завезли именно те, кто находился в Ухане во время начала распространения инфекции. Тип «А», наиболее близкий к коронавирусу летучих мышей и панголинов, исследователи охарактеризовали как изначальный, благодаря которому и началась в начале вспышка, а потом — пандемия коронавируса.

В то же время, отметили британские исследователи, по Восточной Азии распространялся другой тип вируса — «В». Он не ушел за пределы региона и дальше почти не мутировал. Ученые полагают, что вне региона у людей было «сопротивление» против этого типа коронавируса.

Вариант «В» произошел из типа «А» после двух мутаций, отметили в Кембридже. А вариант «С» — производный из «В». Он европейский. Его обнаружили у первых пациентов во Франции, Италии, Швеции и Англии. Также его обнаружили в Сингапуре, Гонконге и Южной Корее.

Свою работу исследователи из Великобритании и Германии опубликовали на сайте журнала Национальной академии наук (PNAS). В Университете Кембриджа добавили, что программное обеспечение, которое использовалось во время исследований, доступно абсолютно бесплатно.

Питер Фостер добавил, что первая инфекция и распространение могли начаться, согласно последним исследованиям, в период с середины сентября по начало декабря.

Источник: https://eadaily.com/ru/news/2020/05/05/iznachalnyy-tip-sars-cov-2-obnaruzhili-u-bolnyh-v-uhane-ssha-i-avstralii?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com%2F%3Ffrom%3Dspecial&utm_source=YandexZenSpecial

Аспирантское образование сегодня переживает существенные трансформации как в России, так и за рубежом. К основным трендам в этой области относятся ориентация на широкий рынок интеллектуального труда, выходящий за рамки академической сферы [Kehm, 2006; Nerad, 2010; Nerad, Evans, 2014], и структурированный формат подготовки, нацеленный на развитие не только «жестких», но и «мягких» навыков [Gilbert et al., 2004; Park, 2005; Kehm, 2006; Halse, 2007; Nerad, 2010]. В России отражением этих процессов стало принятие в 2012 г. Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации», который не только изменил статус аспирантуры (сегодня это третий уровень высшего образования), но и привел к существенному пересмотру содержания аспирантской подготовки [Бедный, 2013; Мосичева, Караваева, Петров, 2013; Шестак, Шестак, 2015].

Реформа вызвала бурные дискуссии в академическом сообществе, и на повестку дня был поставлен вопрос о ее целесообразности и последствиях, к которым она привела. Критики связывают с проведенной реформой существенное падение показателей эффективности аспирантуры в последние пять лет, подчеркивая необоснованность перехода к образовательной модели аспирантуры и ее «вредность» для российской науки. Сторонники, напротив, фиксируют «оздоравливающий» эффект реформы, а также обращают внимание на то, что она находится в русле общемировых трендов аспирантского образования (обсуждение позиций см. в [Шестак, Шестак, 2015; Се-нашенко, 2016; Бедный, 2017; Терентьев, Бекова, Малошонок, 2018]). В подобных дискуссиях явно ощущается дефицит данных. В большинстве случаев аргументы сторон носят характер экспертных оценок, не подтвержденных эмпирическими исследованиями. В связи с этим сегодня особую актуальность приобретает доказательное изучение развития аспирантуры в России с использованием статистических и социологических данных.

Одной из важнейших тем, которая требует пристального внимания, является мотивация к поступлению в аспирантуру и обучению в ней, поскольку именно она играет ключевую роль в успехе аспирантов [Lovitts, 2001; Bair, Haworth, 2004; Ivankova, Stick, 2007; Spaulding, Rockinson-Szapkiw, 2012; Litalien, Guay, 2015]. Ряд экспертов считают низкий уровень мотивации аспирантов одной из важнейших проблем российской аспирантуры [Шафранов-Куцев, Ефимова, Булашева, 2017; Резник, Чемезов, 2018]. Однако в большинстве случаев аргументация авторов основана на опыте отдельных университетов в дореформенный период, который невозможно полноценно использовать для анализа текущей ситуации.

Целью данной работы было получить актуальную информацию о мотивах аспирантов. Результаты исследования со смешанным дизайном, проведенного в шести университетах, используются для поиска ответов на следующие вопросы: 1) каковы основные типы мотивов, которые сегодня движут молодыми людьми, поступающими в российскую аспирантуру;

2) какова распространенность разных типов мотивации? Теоретическую основу для типологизации мотивов к поступлению в аспирантуру и обучению в ней задает теория самодетерминации в мотивации Э. Деси и Р. Райана [Deci, Ryan, 2012], которая получила широкое распространение в исследованиях мотивации студентов, но пока очень ограниченно используется в отношении аспирантского образования.

1.         Исследования. Эмпирически установлено, что мотивация к поступлению мотивации в аспирантуру и к обучению в ней является важным фактором к обучению, определяющим успех или неудачу в завершении образовательной программы в аспирантуре и защите диссертации за рубежом [Lovitts, 2001; Bair, Haworth, 2004; Ivankova, Stick, 2007; Spaulding, Rockinson-Szapkiw, 2012; Litalien, Guay, 2015] и в России

[Шафранов-Куцев, Ефимова, Булашева, 2017; Резник, Чемезов, 2018]. Установлено, что внутренняя мотивация, связанная с интересом к обучению и научной деятельности, приводит к более высоким образовательным результатам [Ivankova, Stick, 2007; Litalien, Guay, 2015]. Д. Литалиен с коллегами отмечают наличие положительной связи между образовательными результатами и степенью автономности мотивации аспирантов, понимаемой в контексте теории самодетерминации в мотивации Э. Деси и Р. Райана как внутреннее регулирование в противовес внешнему контролю [Litalien, Guay, Morin, 2015]. На данных интервью с выпускниками аспирантуры показано, что одним из важных факторов успешности является наличие одновременно и личной мотивации (желания заниматься научной работой, интереса к обучению, мечты получить докторскую степень и др.), и мотивации профессиональной (стремления к продвижению по карьерной лестнице, получения финансовых вознаграждений) [Spaulding, Rockinson-Szapkiw, 2012]. Судя по результатам опроса аспирантов одного из корейских исследовательских университетов, те, кто нацелен на академическую карьеру, позитивнее воспринимают свой образовательный опыт, лучше справляются со стрессом, обусловленным образовательной нагрузкой и интенсивной работой над диссертационным проектом, осознавая, что от итогового результата зависит их профессиональное продвижение.

Зарубежные исследования мотивации к поступлению в аспирантуру и обучения в ней, как правило, носят срезовый характер и нацелены на фиксацию распространенности разных типов мотивации без соотнесения с результативностью обучения и оценками тех или иных аспектов аспирантского опыта [Brailsford, 2010; Tarvid, 2014; Wiegerová, 2016; London et al., 2014]. При этом исследователи опираются на разные классификации и используют разные теоретические подходы, что затрудняет системные обобщения.

Мотивация к поступлению в аспирантуру и обучению в ней в российских университетах изучена мало, а имеющиеся результаты противоречивы. Одной из первых работ в этой области является исследование С. С. Балабанова и коллег [Балабанов и др., 2003]. На данных опроса аспирантов вузов Приволжского федерального округа показано, что основными мотивами поступления в аспирантуру являются желание защитить диссертацию и получить ученую степень, а также возможность полностью сосредоточиться на подготовке диссертации. При этом только треть аспирантов отмечали в качестве мотива поступления то, что аспирантура предоставляет возможность профессионально заниматься наукой. Ответы аспирантов зачастую не согласовывались с мнениями научно-педагогических работников, которые в       числе наиболее значимых мотивов называли отсрочку призыва в       армию, самоутверждение, стремление стать высококвалифицированным специалистом, конкурентоспособность ученой степени на рынке труда, престижность. Характер мотивации стал одним из факторов, положенных авторами исследования в основание выделения четырех типов аспирантов: высокоресурсные (обладают ярко выраженными способностями к научной деятельности), депривированные (находятся в неблагоприятных материальных и социальных условиях), мотивированные на науку (наиболее перспективны с точки зрения успешного обучения в аспирантуре) и «балласт» (аспиранты, лишь имитирующие работу над диссертацией). Результаты этого исследования представляют интерес с точки зрения анализа эволюции моти-вов аспирантов, поскольку за прошедшее время (опрос проведен в 2002 г.) социокультурные характеристики российских аспирантов существенно изменились.

В         недавней работе сделан вывод, что наиболее распространенными мотивами к обучению в аспирантуре являются желание получать более высокую заработную плату, возможность повысить квалификацию, перейти на более престижную работу, установить связи и получить продвижение по карьерной лестнице [Резник, Чемезов, 2018]. Выявленные прагматические мотивы классифицированы как «ошибочные», не соответствующие основной миссии аспирантского образования. «Объективные» мотивы, связанные с интересом к науке и преподаванию, возможностью реализовать собственное научное исследование, менее распространены, что, по мнению авторов, создает угрозу для устойчивого развития института аспирантуры в России.

В         других исследованиях, проведенных в тот же период времени [Замараева, 2013; Шафранов-Куцев, Ефимова, Булашева, 2017] получены отчасти противоположные результаты. Авторы установили, что основными мотивами к поступлению в аспирантуру и обучению в ней для большинства аспирантов является интерес к научной деятельности, а также возможность самореализации и профессионального развития. В этих работах представлен обширный эмпирический материал по социальным характеристикам аспирантов, однако проблема мотивации затрагивается лишь косвенно и без какой-либо теоретической концептуализации.

В         некоторых работах российских авторов предпринимаются попытки систематизации мотивов обучения у аспирантов [Веденеева, Забелина, Циринг, 2012; Капшутарь, 2016; Сизых, 2014]. В     частности, Е. В. Веденеева и коллеги выделяют три группы факторов, характеризующих структуру мотивационно-ценностной сферы аспирантов: «ориентация на достижение и самореализацию», «ориентация на статус и комфорт», «ориентация на отношения». М. А. Капшутарь предлагает различать личностные и социальные смыслы мотивов, а А. Д. Сизых анализирует причины выбора академической карьеры в зависимости от источников мотивации деятельности: интереса, социальной нормы и принуждения.

Одним из наиболее масштабных является исследование, реализованное в 2016 г. в 14 университетах с особым статусом (участники Проекта «5–100» и федеральные университеты) [Бекова и др., 2017]. Выделяя две основные группы мотивов — академические и неакадемические, авторы фиксируют преимущественную распространенность первых, связанных с       желанием работать исследователем в вузе или научной организации (56%), заниматься преподаванием (48%), ориентацией на карьеру исследователя-аналитика в коммерческой организации (25%). Неакадемические мотивы аспиранты отмечали реже, но они также имели существенный вес: 38% респондентов считали, что обучение в аспирантуре поможет в развитии карьеры вне академической сферы, 33% поступили в аспирантуру, чтобы продолжить обучение по профессии, 23% респондентов не хотели покидать университетскую среду, и 8% отметили, что их интересовало место в общежитии. Каждый четвертый аспирант мужского пола рассматривал аспирантуру как способ получить отсрочку призыва в армию.

Таким образом, в российских исследованиях на разных массивах данных установлено, что основными мотивами к поступлению в аспирантуру и обучению в ней являются желание защитить диссертацию и построить академическую карьеру, интерес к научной и преподавательской деятельности. Вместе с тем эти исследования показывают, что «неакадемическая» мотивация, связанная с получением различных социальных благ или льгот (стипендия, отсрочка призыва в армию, место в общежитии и др.), а также престиж ученой степени и          возможность получить от нее некие финансовые выгоды, являются хоть и не наиболее распространенными, но важными мотивами для значительной части аспирантов. За несколькими исключениями [Замараева, 2013; Бекова и др., 2017], рассмотренные исследования имеют характер кейсов и опираются на данные, полученные в отдельных университетах или в нескольких университетах, расположенных в одном городе или регионе [Веденеева, Забелина, Циринг, 2012; Капшутарь, 2016; Рыбаков, 2018; Резник, Чемезов, 2018]. Опора большинства из них исключительно на опросные данные зачастую затрудняет понимание и интерпретацию результатов. Кроме того, исследования, нацеленные на изучение мотивации к обучению в аспирантуре, как правило, не сопровождаются глубокой теоретической проработкой как на уровне инструментария исследования, так и на уровне интерпретации результатов, что усложняет сопоставление результатов и выработку общего видения.

Для комплексного рассмотрения проблемы в данной статье мы представляем результаты эмпирического исследования со смешанным дизайном, нацеленного на построение теоретически обоснованной классификации мотивов поступления в аспирантуру и обучения в ней в российских университетах и       на оценку распространенности этих мотивов. В качестве основной теоретической рамки исследования мы используем теорию самодетерминации в мотивации, предложенную американскими психологами Э. Деси и Р. Райаном [Deci, Ryan, 1985; 2012; Ryan, Deci, 2000], которая получила широкое распространение в исследованиях школьного и высшего образования [Гордеева, 2010; Малошонок, Семенова, Терентьев, 2015], однако мало применялась при изучении аспирантского образования (исключение составляют работы [Litalien, Guay, 2015; Litalien, Guay, Morin, 2015; Shin et al., 2018]). При этом существующие работы показали продуктивность использования этой теории для объяснения причин отсева [Litalien, Guay, 2015] и удовлетворенности аспирантов [Shin et al., 2018].

2.         Теория само мотивации. В основе теории самодетерминации в мотивации Э. Деси и детерминации Р. Райана лежит различение трех базовых потребностей, определяющих человеческое поведение: потребность в автономности (autonomy) Э. Деси, потребность в компетентности (competence) Р. Райана и потребность в связанности с другими (relatedness) [Deci, Ryan, 2012]. Автономность — это добровольный выбор, возможность самостоятельно инициировать и регулировать свои действия. Компетентность — ощущение собственной значимости, эффективности, стремление справляться с разнообразными задачами, возникающими при взаимодействии с внешней средой. Связанность с другими понимается как потребность в установлении устойчивых связей с другими, стремление быть понятым и принятым ими.

На основании этой универсальной модели выделяются разные типы мотивации, регулирующие деятельность человека в разных сферах. Базовое разграничение, во‑первых, про-водится между внутренней и внешней мотивацией: внутренне мотивированный человек вовлекается в какую-либо деятельность, исходя из интереса к самой этой деятельности и удовольствия от нее (т. е. регулятор является внутренним по от-ношению к субъекту); вовлечение внешне мотивированного человека в ту или иную деятельность определяется стремлением получить определенное вознаграждение, похвалу или избе-жать наказания (т. е. регулятор находится вне субъекта) [Ibid.]. Эти типы мотивации представляют собой противоположные по-люса на шкале автономности.

Для лучшего понимания мотивационного процесса Э. Деси и  Р. Райан предлагают также различать разные типы внешней мотивации: интегрированный (integrated), идентифицированный (identified), интроецированный (introjected) и экстернальный (external) [Deci, Ryan, 1985; 2012]. Экстернальному типу соответствует наименьший уровень автономности индивида, когда локус контроля деятельности является полностью внешним по отношению к нему. При интроецированном типе мотивации поведение индивида регулируется принятыми внешними нормами и правилами через возникновение эмоциональных переживаний (например, возникает чувство вины при отклонении от установленных норм и правил). Идентифицированный тип определяется тем, что индивид по собственной инициативе вовлекается в ту или иную деятельность, понимая и принимая ее как средство достижения важной для него, но внешней (выходящей за рамки самой деятельности) цели. Наконец, интегрированному типу соответствует наиболее высокий среди рассматриваемых типов внешней мотивации уровень автономности регуляции, когда индивид полностью принимает ценности, определяющие вовлечение в деятельность, ощущая их согласованность со своими потребностями.

Выделенные пять типов мотивации (внутренняя и четыре типа внешней) выстраиваются в континуум по шкале автономности регуляции и разделяются на два подтипа — автономную и контролируемую мотивацию. К первому относятся внутренняя, идентифицированная и интегрированная мотивация, ко второму — интроецированная и экстернальная. Кроме того, Э. Деси и  Р. Райан отдельно выделяют амотивацию, для которой характерно отсутствие регуляции. В качестве отличительной черты амотивированного индивида исследователи отмечают неинтенциональность действий: он не осознает своих целей и не стремится добиться определенного результата своими действиями. Соответственно, его деятельность не определяется ни внешними, ни внутренними регуляторами. Примерами проявления амотивации являются следующие ситуации: 1) когда индивид чувствует, что не может достичь результатов из-за того, что не видит связи между определенными действиями и результатами; 2) когда для индивида характерен недостаток воспринимаемой компетентности; 3) когда деятельность и ее последствия не воспринимаются индивидом как ценные для него [Deci, Ryan, 2002. P. 17].

Представленная модель рассматривается авторами и их последователями как универсальная, поэтому важно изучить ее объяснительный потенциал применительно к отдельным кейсам и направлениям исследований. В данной работе мы адаптируем модель Э. Деси и Р. Райана к задаче типологизации мотивов к поступлению в аспирантуру и обучению в ней и оценим продуктивность ее применения при исследовании аспирантов российских вузов.

3. Методология со смешанным дизайном. Статья основана на данных исследования, которое было проведено в шести российских университетах в 2018–2019 гг. В выборку вошли как университеты с особым статусом (участники Проекта «5–100», три университета), так и вузы без особого статуса (три университета). Два университета находятся в Москве, четыре — в регионах. Три университета являются классическими, один — с фокусом на инженерные и           естественнонаучные специальности, один — с фокусом на социальные науки, один — с фокусом на образование и педагогические науки.

Качественная часть исследования состояла в проведении серии полуструктурированных интервью с аспирантами (N = 18) и            научными руководителями (N = 24). В большинстве случаев аспиранты и научные руководители опрашивались в парах независимо друг от друга. Выборка информантов строилась по принципу максимального разнообразия. Структура выборки для проведения интервью представлена в приложении 1. Интервью посвящены в первую очередь вопросам научного руководства, однако некоторые вопросы касались мотивов поступления в аспирантуру. В частности, научных руководителей спрашивали о        причинах относительно низкой результативности аспирантуры (высокие показатели отсева, проблемы с подготовкой диссертаций), а также об отличительных чертах успешных и неуспешных аспирантов.

Результаты послужили основой для разработки инструментария количественного исследования. Кроме того, использование качественных данных в дополнение к количественным позволяло получить более развернутые представления об изучаемом объекте — о мотивации к поступлению в аспирантуру и обучению в ней. Особая значимость проведения интервью с научными руководителями обусловлена сенситивностью затрагиваемой темы: при опоре исключительно на интервью с аспирантами велик риск получения неполной картины из-за эффекта социальной желательности. Например, аспиранты могут умалчивать о некоторых традиционно неодобряемых мотивах (поступление в аспирантуру для получения социальных выгод, отсрочки призыва в армию и др.). Дополнительная информация от научных руководителей может дать более полную картину.

Более подробно об исследовании будет в следующей части.

Авторы:

Терентьев Евгений Андреевич кандидат социологических наук, старший научный сотрудник Центра социологии высшего образования Института образования, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики».

Рыбаков Николай Валерьевич аспирант кафедры университетского менеджмента и инноваций в образовании, Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского

Бедный Борис Ильич доктор физико-математических наук, профессор, директор Института аспирантуры и докторантуры, Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского.

Ключевые слова: аспирантура, мотивация аспирантов, теория самодетерминации в мотивации, эффективность аспирантуры, закрепление молодежи в науке.

ГОРОД МАНЕКЕНОВ

Все уснуло в объятьях тьмы:

Этот город сковали льды…

От пылающих юных губ

До зарытых и ржавых труб.

От дышащих теплом домов

До горящих огнем стихов.

Все застыло в объятьях тьмы –

Этот город сковали льды!

Так бывает – ночной порой

Вдруг срывается мерный строй,

И меняется ход планет,

Дышит бездною рой комет.

Ты не спишь, но не в силах понять:

Где твой век? где ты сам? где стена? где кровать?

Это грань, что не тьма и не свет,

Это город, которого нет.

Где ты смотришь прохожим в лицо,

Но в потухших глазах – стекло.

Где ни собственных чувств, ни идей:

Жизнь под властью машин и вещей!

Только маска взамен лица

Под которой оскал мертвеца.

Где ты должен для них писать

Своей кровью стихи в тетрадь.

Все уснуло в объятьях тьмы:

Этот город сковали льды.

14 ноября 2011

***

Прошу, забудь меня.

В тумане снегопада

Не открывай окна

И не зови, не надо.

В моих глазах ни дня,

Ни ночи, ни рассвета…

Прошу, забудь меня,

Не призывай к ответу!

Мне нечего сказать –

Жестокая расплата

За то, что я связать

Хотел с тобой когда-то:

Глухую ночь, стихи,

И трепетные губы.

И сладостные дни,

В которых мы тонули…

Не ведая о том,

Что, приподняв свой ворот,

Нас ждет у входа в дом

Бесцветной жизни холод.

Что я больной, в бреду,

Считая смерть наградой,

Когда-нибудь шагну

В пучину снегопада.

27 ноября 2011

ВОЛЬНЫЙ ПЕРЕВОД ГЁТЕ

Сверкнув звездой, мелькнуло лето

И скрылось прочь.

И вновь тоска дневного света,

И хмурый дождь.

Сырой туман чужого сада –

Дрожат листы…

Не нужно слов, и слез не надо –

Уснешь и ты.

3 декабря 2009

***

Если тоска – вино.

Если луна – стихи.

Если вдвоем – кино.

Если любовь – гори!

Только пойми одно:

Ровность – конец души.

Либо иди на дно,

Либо наверх лети.

21 октября 2010

ОТРАЖЕНИЕ

Однажды ночью в октябре

Увидел я тебя во сне.

В ужасной комнате, одна

Смотрела ты в мои глаза.

Твое лицо и странный  вид

В душе рождали боль и стыд.

И как в бреду (я не хотел),

Но все глядел и цепенел.

Я ничего не мог понять:

Что ты хотела мне сказать?

Я видел только темный страх

И крик, застывший на губах.

И чей-то голос за стеной

Так горько плакал надо мной.

Вдруг я очнулся. В темноте

Плыла луна в моем окне.

И, как вопрос, огромный кран

Едва виднелся сквозь туман.

И разбавляя ночи тень,

Рождался новый, скучный день...

Но чувствуя, что бьет озноб,

Я лег в кровать, как будто в гроб.

______

На дне колодца холодок –

Вода уходит сквозь песок.

На дне колодца золотой…

Моя душа была тобой.

17 июня 2010

Мифы о «позорности» секретных протоколов 1939 года

 (по книге В.Р.Мединского «Война. Мифы СССР. 1939-1945г.г.»).

Недавно я прочитала книгу Владимира Мединского «Война. Мифы СССР. 1939-1945», где представлены вымыслы разных стран про виновных в развязывании Второй мировой войны; а придуманы они впоследствии  незнания людьми своей истории. Я хочу опровергнуть миф о «позорности» секретных протоколов 1939 года.

Речь пойдет о пакте Молотова-Риббентропа, подписанном 23 августа 1939 года, и секретных протоколах к нему. Именно после подписания этого документа сложилось мнение, что Гитлер и Сталин хотели поделить Восточную Европу между собой. Да, это соглашение было выгодно для нас: во-первых, страна получила полтора года передышки, во-вторых, все-таки Москве удалось переиграть Чемберлена и Даладье. Если даже нас обвиняют в подписании этого соглашения, однако мы были не первыми, кто подписал такой договор с Германией. Важно вспомнить, что еще в 1938 году Англия и Франция заключили с Гитлером «Мюнхенский договор», по которому отдали на растерзание фашистам Чехословакию. Также достаточно вспомнить о наших попытках договориться с Англией и Францией о создании системы коллективной безопасности против фашистской Германии, но эти попытки не увенчались успехом, так как Чемберлен и Даладье проводили по отношению к Гитлеру политику умиротворения, то есть заигрывания. Эта политика сразу же после Мюнхена привела к англо-германской декларации о мире, подписанной 30 сентября 1938 года. Чуть позже - 6 декабря этого же года - была подписана аналогичная франко-германская декларация.

Жители Прибалтики, ссылаясь на секретные протоколы, касающиеся   их, говорили, что их захватил Сталин.

Необходимо рассмотреть положительные и отрицательные стороны этого протокола, а потом уже делать выводы. Литва объявляла пакт Молотова-Риббентропа нелегальным, преступным, однако в результате этого документа Вильнюс вернул себе статус столицы, да еще Литва увеличила свою территорию на 6000 квадратных километров. Существует мнение, что якобы СССР давил на правительства прибалтийских государств, предъявлял ультиматум, требовал их отставки. Но, во-первых, судить надо не по меркам гуманного 21 века, а по жестким имперским меркам межвоенной передышки 30-ых годов ХХ века. Во-вторых, для 90% простого населения Прибалтики советизация вовсе не была чем-то кошмарным. За доказательство можно взять хотя бы то, что не было военного сопротивления к вступлению Латвии в СССР. Вооруженные силы этих стран просто «вливались» в Красную Армию. Были фотографии, где наших солдат встречали на улицах Риги и Таллина хлебом с солью.

И еще, многие сравнивали «советскую оккупацию» с нацистской, однако, если всмотреться в статистику, то в Эстонии, Латвии и Литве при фашистах в несколько раз больше погибало и репрессировалось жителей, страдали сельское хозяйство, экономика, чем при советской власти.

 Следовательно, Сталин помогал Прибалтике, а не разрушал ее.

В силу моего возраста  мне трудно было разобраться, где правда, где ложь. После прочтения книги у меня не осталось сомнений в том, что в развязывании войны виноваты Гитлер и Муссолини.  Война стала возможной еще  из-за  попустительства других стран, в первую очередь, Англии и Франции. Поэтому обвинения  только в адрес  Сталина беспочвенны и неправильны.

Вывод во всем этом прост: подписание  протокола о ненападении между СССР и Германией в августе 1939 года не является позорной страницей  нашей истории.               

                                                  Валиева Аделия, 11 Б

Миф о миллионе русских, воевавших за Гитлера

 (по книге В.Р.Мединского «Война. Мифы СССР. 1939-1945г.г.»)

Коллаборационизм – осознанное, добровольное и умышленное сотрудничество с врагом  в его интересах и в ущерб своему государству. Такое явление действительно наблюдалось во время Великой Отечественной войны.

Существует миф о миллионе русских, воевавших за Гитлера. Действительно ли это так, действительно ли такое количество наших красноармейцев перешло на вражескую сторону? Давайте разберемся в этом.

С самого начала войны немцы были очень наивны по отношению к красноармейцам и людям, проживающим на территории СССР. Они искренне надеялись, что из-за неприязни и ненависти к Сталину советские люди добровольно перейдут на их сторону. Но этого не произошло. Конечно же, были те, кто действительно ненавидел политику Сталина и добровольно воевал за Гитлера, считая немецких оккупантов освободителями от сталинского режима и репрессий. Но таковых было очень мало,  и немцам ничего не оставалось, как принуждать. Из-за небольшого количества добровольцев была проведена принудительная мобилизация. 

Сотрудничество граждан Советского Союза с оккупантами развивалось в различных формах: военной, политической, хозяйственной, административной. Причины, толкнувшие их на этот шаг, были весьма разнообразны, порождены разными обстоятельствами бытового, психологического, мировоззренческого, иногда религиозного характеров. У них просто не было выбора: либо служба в германской армии, либо голодная и мучительная смерть. От безысходности многие соглашались надеть немецкий мундир, надеясь при удобном случае с оружием в руках перейти на сторону партизан или Красной Армии.

Добровольцев немцы называли «Хиви» (Hiwi), что означает «желающие помогать». Среди добровольцев не все были настроены антисоветски. Многие шли на вербовку умышленно, надеясь спастись от голодной смерти  и при первой же возможности бежать, чтобы вновь встать в ряды борцов против фашизма и кровью искупить свою вину. Целыми подразделениями они, убивая немцев и забирая их  оружие и боеприпасы, уходили в леса или к партизанам.

В ходе  Второй мировой войны была сформирована Русская Освободительная Армия – коллаборационистское воинское подразделение из советских военнопленных. Формирование подразделений РОА началось в 1943 году. Участники Русской освободительной армии привлекались к несению охранно-полицейской службы и борьбе с партизанами на оккупированных территориях СССР. Возглавлял РОА генерал-лейтенант Андрей Власов. Власов - бывший генерал - лейтенант Красной армии, попавший в окружение и перешедший на сторону немецких войск в июле 1942 года. Он был единственным генерал - лейтенантом Красной армии, который пошел на сотрудничество с фашистами. Власовцев было около 50 тысяч человек. Однако со второй половины 1943 года начался массовый переход солдат РОА на сторону партизан. По данным Центрального штаба партизанского движения, с 15 июня 1942 года по 15 февраля 1944 года из разных добровольческих формирований на сторону партизан перешло 8887 человек.

Также была сформирована Русская освободительная народная армия под руководством Б.В.Каминского, которая выступала против партизан на территории Локотской Республики, в брянских лесах. Их насчитывалось около 20 тысяч человек.

В отличие от иных проектов формирования национальных частей из бывших граждан СССР, Гитлер и его ближайшее окружение благосклонно смотрели на идею формирования казачьих частей. Был создан Казачий стан, в котором насчитывалось более 10 тысяч человек.

Коллаборационизм также наблюдался среди жителей оккупированных территорий. Одной из причин этого было стремление стать собственником земли, так как немцы обещали военнопленным хорошую и достойную жизнь. Немцы не могли оставить советские органы управления на данных оккупированных территориях  и поэтому, чтобы хоть какая-то администрация была на оккупированных областях СССР, немцы заменили советских и партийных работников на старост и полицаев. Это были военнопленные, которые под постоянным прицелом  немцев должны были следить за жизнью советских людей на оккупированных территориях и подавлять их сопротивление, разыскивать скрывающихся военнослужащих РККА, партизан; забирать у населения радио и почтовых голубей. Старосты выбирались сельским сходом. Они получали от немцев пистолет или охотничье ружьё, им выплачивали по 300–450 рублей в месяц. За неподчинение старост и полицаев расстреливали. Всего их насчитывалось около 70 тысяч человек. Но, несмотря на всё это, среди старост и полицаев было много наших советских партизан, которые под видом сотрудничества занимались разведкой и подрывной деятельностью.

Принято считать, что советских коллаборационистов  было миллион человек. Но на самом деле их было намного меньше. Советские граждане, несмотря на суровые условия жизни в сталинском режиме, оставались преданными своей Родине. Среди исследователей этой проблемы нет единого мнения относительно численности советских граждан, поступивших на службу врагу. По данным генерала армии М. А. Гареева, в различных охранных, карательных частях, в РОА и других националистических формированиях находилось около 200 тысяч  человек, из них в боевых вооруженных формированиях - более 100 тысяч. По подсчетам Л. Репина, проведенным по документам военного архива в Потсдаме (Германия), служить в немецкую армию пошли не более 180 тысяч советских граждан, из них примерно половина — военнослужащие, а остальные — из числа гражданского населения.

По национальному составу и названию формирований численность добровольцев распределялась следующим образом: кавказские и «туркестанские» батальоны — 40 тысяч человек, дивизия СС «Галичина» — 10 тысяч, соединения и части РОА — 28 тысяч, казачьи части — 10 тысяч, строительные и рабочие батальоны — 15 тысяч, зенитные части ПВО — 5 тысяч человек. Всего — 108 тысяч человек. В этих подсчетах отсутствуют сведения о «хиви» и вспомогательной полиции. Более полные данные приведены в сборнике «Великая Отечественная война. 1941—1945г.г.», где утверждается, что к началу 1943г. в вермахте насчитывалось до 400 тысяч «хиви», в службах по поддержанию порядка — 60-70 тысяч советских граждан и до 80 тысяч — в «восточных батальонах» и «восточных легионах». Всего — 540—550 тысяч человек. Это горстка по сравнению с несколькими миллионами защитников Родины.

Я опровергаю   мнение о том,  что советских коллаборационистов было миллион, так как из вышеперечисленных цифр видно, что их было гораздо меньше. Война потребовала от народа величайшего напряжения сил и огромных жертв в общенациональном масштабе, раскрыла стойкость и мужество советского народа, способность к самопожертвованию во имя свободы и независимости. Участью таких фашистских прислужников, как Власов и Каминский, стала публичная казнь, проводимая иногда самими немцами, а миллионы  советских  людей  обессмертили свои имена, бесстрашно сражаясь за  свою Родину.

                                                                  Байтукова Виолетта, 11 Б

Миф о том, что на самом деле в той войне победили американцы и англичане

 (по книге В.Р.Мединского «Война. Мифы СССР. 1939-1945г.г.»)

Я хотел бы опровергнуть миф  о том, что на самом деле в той войне победили американцы и англичане.

Прежде чем  начать  опровержение, хочу прочитать строки,  которые демонстрируют нам всю суть данного мифа, строки, которых и по сей день, к сожалению, придерживается немалое количество людей.

Суть мифа:

• США создали для СССР гигантскую благотворительную систему ленд-лиза, по которой русских буквально завалили самыми современными самолетами, танками, пулеметами и винтовками. Цифры зашкаливают, от количества нулей рябит в глазах. Даже питанием: тушенкой, крупой — красноармейцы обеспечивались из-за океана. Даже бензином.

• Американцы с англичанами не только храбро воевали сами, но еще и содержали Красную Армию. Фактически всеми своими победами она обязана союзникам.

• Поэтому можно считать, что Америка и Англия победили не только на Западном, но и на Восточном фронте. А тупые Иваны только и могли, что портить качественное импортное оборудование и заваливать, несмотря на первоклассное американское оружие, германские позиции трупами.

Начать доказывать неправоту данного высказывания мне бы хотелось с Ленд-лиза -  государственной программы США, которая предусматривает обеспечение боеприпасами, продовольствием и стратегическим сырьем стран, воюющих против фашистской Германии. Вся эта помощь привела к тому, что в дальнейшем среди американцев наблюдалась  тенденция преувеличения  роли Ленд-лиза. Это неудивительно, ведь для самих американцев Ленд-лиз сыграл большую роль. Если посмотреть на название данной программы, то Ленд-лиз с английского переводится  «давать взаймы». То есть вся эта программа США была не что иное, как долгосрочный кредит. Также я хочу обратить ваше внимание на полное название Ленд-лиза – это Закон об обеспечении защиты США. Этим самым Рузвельт хотел подчеркнуть патриотичность и необходимость данной программы для американцев. В дальнейшем это ему удалось осуществить уже на практике. Ведь уровень жизнь американцев значительно вырос благодаря Ленд-лизу. Вложения в экономику США колебались от 142 млн. долларов, практически исчезла безработица, и это все только во время войны. После войны Америка просто-напросто попросила рассчитаться по долгам, оставив большое количество стран в должниках.

Что касается стран, которые получали помощь, то в большей степени она предоставлялась Британской империи. Это неудивительно, ведь изначально данная программа затачивалась под Англию. Приведённая мной таблица также подтверждает мои слова. Из 50 млрд. долларов, в которые оцениваются все поставки из США,  Британская империя получила больше 30 млрд. долларов. Советский Союз, в свою очередь, получил менее 10 млрд.. Также непонятными являются сроки поставок. Ведь в самый сложный для СССР период  войны в 1941-1942 годах в Советский Союз поступило всего лишь 7% отправленных из США за все годы войны  грузов. Остальное количество было получено в 1944-1945 годах  после того, как произошел коренной перелом в ходе войны. Неоднократно случалось так, что поставки вообще прекращались. Американцы объясняли это тем, что их конвои, якобы, часто бомбят, и открыто утверждали, что им невыгодно вкладывать в Советский Союз, так как он скоро падет под ударами   Третьего Рейха.

Также существует такое высказывание, что якобы СССР в большей степени получал помощь через северные порты, прямиком на фронт. Но я с этим абсолютно не согласен, так как основные поставки осуществлялись через Дальний Восток. Это мы видим из приведённой таблицы. Количество поставок через Дальний Восток в два раза превышало количество поставок через Северные порты.

Маршруты поставок

Данный факт, конечно же,  не сыграл нам на руку, так как приходилось через весь Советский Союз транспортировать грузы, предоставленные нам по Ленд-лизу. На это, естественно, уходило немалое количество времени.

Но, несмотря ни на что, Советский Союз выстоял и начал одерживать верх в этой войне. И именно тогда был открыт второй фронт.  Американцы  и англичане не могли допустить того, чтобы вся слава Второй мировой войны досталась только нам.

Второй фронт был открыт 6 июня 1944 года  высадкой англо-американских экспедиционных сил на территорию северной Франции. Но событиям 6 июня предшествовала большая работа Советской дипломатии, ведь изначально ни Англия, ни Америка  даже и не думали вступать в войну. Только после перевеса сил в нашу сторону и   грамотных действий наших дипломатов был открыт Второй фронт. Также стоит упомянуть Тегеранскую конференцию, которая состоялась в декабре 1943 года, ведь именно на ней был подписан документ об открытии Второго фронта. По условиям договора США и Англия должны были вступить в войну уже  в мае, однако, как вы сами видите, Второй фронт был открыт лишь  в июне.

Конечно же, нужно отдать дань памяти солдатам союзников, но  из всего вышесказанного следует, что в  войне  победили  не американцы и англичане, а доблестные советские войска. Это мы победили, эта победа наша.

После прочтения книги я ещё раз убедился,  что именно благодаря  стойкости и мужеству наших солдат, благодаря труженикам тыла СССР удалось выстоять и дать отпор противнику. Также хочется отметить работу эвакуированных предприятий, которые  уже в 1941 году начали обеспечивать  фронт оружием.

 В те годы девиз «Все для фронта! Все для победы!»  стал ориентиром для каждого советского человека. Именно поэтому Советский Союз победил.

                                                                          Иликаев Алексей, 11 А