[svoboda] любовь с запахом

Дерьмовая ситуация

March 10, 2009 в 13:30 мск. Запостил: Sepul

Просмотров: 200

Театр начинается с вешалки, а крупные неприятности - с Ершовой. Мелкие, впрочем,
тоже начинаются с Ершовой, но кто их считает?

Всё началось в тот день, когда у меня закончился дома шампунь. Не тот, который
Советский, а тот, что от перхоти. Перхоти, кстати, у меня нет. Прибеднятся

не буду. А вот шампуни от перхоти люблю. Они ментоловые.

Так вот, шампунь от перхоти у меня закончился, и не от перхоти тоже. И даже собачий
противоблошиный шампунь - и тот иссяк. А если б не иссяк - я б и им

не побрезговала, ибо в этот знаковый день мне, после трёхнедельного отключения,
включили горячую воду. Полдня я истово ликовала и провоцировала по телефону

Ершову, которой воду обещали дать не раньше чем через неделю, на чёрную нечеловеческую
зависть, а потом ликование иссякло как собачий шампунь.

Только женщина, десять лет имитирующая блондинистость, меня поймёт. Пергидрольную
голову хуй наны отмоешь мылом или гелем для душа. Её непременно нужно

мыть шампунем. Иначе, в процессе расчёсывания волос после мытья, ты рискуешь
потерять половину растительности. А я вообще рисковать зря не люблю. Даже

когда вся страна упоительно проёбывала в автоматах железные пятачки - я презирала
этих одержимых, и в сомнительных развлечениях не участвовала. Да и пятачков

мне было жалко, я их тогда копила.

Короче, шампунь был необходим мне как бутылка пива утром 1 января. О чём я с
грустью сообщила в телефонную трубку Ершовой, моментально уняв её приступ чёрной

зависти к моей горячей воде.

- Это пиздец, Юля. - Закончила я изливать посильно.

- А я щас в ухе почесала, а у меня накладной ноготь отклеился, и провалился мне
в организм. - Невпопад посочувствовала мне Ершова, и закончила: - Встречаемся

через пятнадцать минут у <Семейной выгоды>.

<Семейная выгода> - это такой полезный магазин. В <Выгоде> есть очень много нужного
и ненужного. И если ты идёшь туда купить туалетную бумагу - ты всё равно

оставишь там сто баксов. Потому что:

А) Там продаётся бытовая химия по низким ценам, и придя туда за туалетной бумагой,
ты дополнительно вспоминаешь что надо ещё купить <Туалетного утёнка>

(а вот он, кстати), лак для волос (надо же, акция: <Купи два баллона, получи
третий бесплатно>), и <Ух ты! Мега-ебанись-какая-здоровенная пачка прокладок

с надписью <Восемнадцать прокладок в подарок>

Б) Помимо бытовухи там продаётся куча всяких приблуд типа консервных ножей, керамических
чашечек со знаками зодиака, салфетниц, и подставочек под чайные

пакетики. В общем всё то, без чего ты, оказываецца, жить не можешь.

В) Пока ты стоишь в очереди к кассе, ты всегда покупаешь три зубных щётки с покемонами,
резинку для волос, пузырёк с какими-то блёстками (нахуй ненужный,

как и покемоны, но я блёстки всегда покупаю, если очередь длинная), и запасные
кассеты к бритве <Венус>, потому что некстати вспомнилось, что в трусах

у тебя противотанковый ёж. А мерзопакостные хозяева магазина, как нарочно, развесили
всё это говно возле касс.

Г) И самое главное, из-за чего стоит посетить этот магазин - там всегда можно
что-то спиздить. Ибо видеонаблюдения нет, а охранник в <Выгоде>, как правило,

дед-подагрик в бифолокальных диоптриях, или рахитичный юноша, сутками разглядывающий
в казённое зеркало свои прыщи.

<Семейная выгода> находится в пяти минутах ходьбы от моего дома, и на первом
этаже Юлькиного. Хорошо устроилась баба. Теперь у неё дома всегда есть неиссякаемый

запас резинок для волос, пузырьков с блёстками, консервных ножей, и всего того,
что можно спиздить, не боясь огрести по горбу от прыщавого охранника.

- Привет, вшивая. - Уважительно поздоровалась со мной Ершова, стоя на пороге
<Выгоды>.

- Здравствуй, воровка тампаксов. - Громко ответила я на приветствие, отчего Юлька
набычилась, а охранник чудо-магазина просканировал Ершову взглядом.

- А сказала б ты это на полтона ниже, - наклонилась к моему уху Юлька, - был
бы у тебя щас бесплатный годовой запас шампуня. Но теперь у тебя будет бесплатный

хуй на воротник.

С этими словами Ершова повернулась лицом ко входу в магазин, и тут случилось
ЭТО.

Трудно сказать, что произошло в ту секунду. Я сразу и не поняла. Лишь по отчётливой
вибрации, исходящей от Юльки, я догадалась, что что-то произошло.

- Лида, это ОН: - Враз посиневшими губами прошептала Юлька, и на них запузырилась
слюна.

- Кто? - Я пыталась понять, куда смотрят Юлькины глаза, но они смотрели в разные
стороны, что усложняло мою задачу. - Вова-Невопрос?

Вове-Невопросу Юлька уже год торчала пятьсот баксов, и отдавать их не собиралась,
несмотря на то, что ей неоднократно передавали Вовины пожелания: <Встретить

бы эту убогую - и жопу ей порвать>.

- Нет: - Стучала зубами Юлька. - Вот ОН! - И она страшным Виевским жестом указала
на охраника магазина. - Ты посмотри, как он похож на Рики Мартина!

Я посмотрела. На мой дилетанский взгляд, я гораздо больше похожа на Рики Мартина,
чем указанный Юлией охранник. Он, скорее, был похож на Дроботенко. Но

Юля продолжала вибрировать, и тащила меня в магазин.

- Слушай: - Ершова, не глядя, сметала с полок всё подряд: пачку памперсов для
взрослых, освежитель для туалета, резиновую шапочку для душа и бальзам Дикуля

от артрита. - Ты веришь в любовь с первого взгляда?

- Ты ёбнулась, Юля. - Я вырвала из Юлькиных непослушных рук керамическую негритянку
с одной сиськой. - Так не бывает. В кого ты влюбилась? Вот в эту сироту

вокзальную?

- Что?! - Ершова выдрала у меня негритянку-ампутантку. Её глаза метали молнии
и бомбы. - Он похож на Рики Мартина, и мою детскую мечту одновременно! Он

охуителен!

- Даже я в детстве не так голодала. - Злость на Юльку сразу испарилась. - Хотя
у меня папа алкоголик. Ну, чо трясёшься? Иди, познакомься.

- Лида, - Юлька нащупала на полке лампу-ночник в виде безносого колобка-сифилитика,
и положила её в корзинку. - Я не могу. Вот, хошь верь - хошь нет - не

могу. Ноги как ватные: Может, ты подойдёшь? Только, умоляю, не позорь меня. Давай
так: щас мы выйдем отсюда, я покурю на улице, а ты задержись тут, типа

чота забыла купить, и подойди к нему.. Ну и: Блять, сама придумай, чо ему сказать.
Твоя цель - всучить ему мой номер телефона. Если он позвонит, с меня:

- Ершова беспомощно огляделась по сторонам, заглянула в свою корзинку, и вздрогнула:
- С меня вот этот колобок, и вот этот прекрасный бальзам от артрита.

Конечно же, бальзам решил. Так бы я хуй ввязалась в эту авантюру.

- Пиздуй курить. - Я подтолкнула Юльку к кассе, а сама начала наворачивать круги
по магазину, одним глазом выбирая шампунь от перхоти и блох, а вторым следя

за предметом Ершовской страсти. И у меня это даже получилось. Захватив на кассе
ещё три зубных щётки с покемонами, пузырёк с блёстками и резинку для волос,

и забыв спиздить кассеты для бритвы, я оплатила покупки, и уверенно подошла к
охраннику.

- Витя? - Сурово кивнула я на его бейджик.

- Паша: - Испугалось воплощение Ершовского временного (я надеялась) слабоумия.

- А почему написано Витя? - Я выпучила грудь, и честно отрабатывала артритную
мазь.

- Он болеет, а я за него: - Рики Мартин для слепых был окончательно сломлен.
- Зачем я вам?

Он посмотрел на меня глазами изнасилованного толпой армян эмо-боя, и на меня
одновременно накатила тошнота и чувство жалости к Юльке.

- Слушай меня, Витя: - Я грохнула на пол корзинку с шампунями, и наклонилась
к Юлькиному принцу.

- Я Паша: - Задушенно пискнул Витя, и потупил взор.

- У тебя мобила есть, Паша?

Двойник Дроботенко нервно похлопал себя по груди, по ногам, попал ненароком по
яйцам, огорчился, но телефон мне протянул.

- Возьмите:

Блин, а я-то, дура, резиночки для волос пизжу. Да мне с моим талантом можно мобилы
у лохов отжимать!

Я сурово внесла в его записную книжку Юлькин номер, и показала ему:

- Вот по этому номеру позвонишь через полчаса. Спросишь Юлю. Дальше следуй инструкциям.
Всё понял, Витя?

- Паша: - С надрывом крикнул охранник, а я заволновалась. На нас уже странно
смотрели кассирши. - Я позвоню!

- Вот и хорошо. - Я выдохнула, и моя грудь впучилась обратно в рёбра. - И ты
тоже хороший, Витя.

Переложив свои покупки в фирменный бесплатный пакет, и попутно спиздив их ещё
штук двадцать, я вышла на улицу, и подошла к лихорадочно жующей незажжённую

сигарету Юльке.

- Гони сифилитика и суспензию. Дело в шляпе.

Ершова вздрогнула, и подняла на меня глаза:

- Когда?!

- Через полчаса. Жди, галоша старая. Позвонит обязательно.

Юлька затряслась, а я выудила из её пакета лампу и бальзам Дикуля, и лёгкой походкой
отправилась навстречу своему щастью. К горячей воде, чистой башке,

и к джакузи для нищих.

***

Телефон, который я предусмотрительно не взяла с собой в ванную, разрывался на
все лады уже полчаса. Судя по мелодиям, Юлька вначале звонила (телефон говорил

аденоидным голосом <Здравствуй дорогой друг. Пойдём бухать?>), а потом слала
смс-ки.

Я же решила дожидаться звонка в дверь. Тем более, что он не заставит себя долго
ждать.

И дождалась. И даже успела намотать на себя полотенце, и открыть входную дверь.

- Собирайся! - Юлькины глаза горели нехорошим огнём. - Быстро, я сказала! Он
позвонил! Ты понимаешь? Паша позвонил! Его Пашей зовут, представляешь? Павлик:

Павлушка: Пашунечка: Охуительное имя! Чо стоишь? Башку суши! Он нас в гости пригласил.
Потому что скромный. Не хотел, чтобы я подумала, будто он хочет

мной воспользоваться бессовестно. А галантно сказал: <Приходите, Юлия, с подругой

при Пашунечке назвать меня Ершепатологом!

Я молча вытирала полотенцем жопу, и с тоской смотрела в никуда. За все семнадцать
лет, что я знаю Юльку, ТАК у неё колпак снесло впервые. И кажется, я точно

знала, почему Пашунечка побоялся приглашать Ершову тет-а-тет. Он просто ссал,
щщщенок. Хотя, за что его винить? Я б сама на его месте:

Через три часа мы с Юлькой стояли у Пашиной двери. Я ковырялась в носу и зевала,
а Юлька нервничала:

- Слушай, чота у меня живот разболелся - сил нет. От нервов что ли? У тебя с
собой вечно в сумке вся аптека - дай чонить сожрать.

- Успокоительное? - Я открыла сумку.

- Опиздинительное, блять! - Юлька покраснела. - Поносоостанавливающее!

- А нету. - Я захлопнула сумку. - Ты вчера последнее сожрала, фабрика жидкого
говна. И перестань трястить - смотреть тошно. Звони уже.

Ершова побледнела, быстро перекрестилась, и вдавила кнопку звонка.

<А кука-ра-ча, а кука-ра-ча, а ля-ля-ля-ля-ля-ля!> - послышалось за закрытой
дверью, и у меня тоже вдруг заболел живот.

Щёлкнул замок, и на пороге возник Пашунечка, которому, судя по цвету его лица,
тоже требовалось поносоостанавливающее.

- Юлия? - Слабо похожий на Рики Мартина Юлькин принц попятился.

- Да-а-а-а, это йа-а-а-а: - Провыла Ершова, и семенящими шажками рванула в жилище
своего возлюбленного, где затравленно начала открывать все двери подряд,

пока не скрылась за нужной.

- А это я, Витя. - Я вздохнула, и потрепала полуобморочную тушку по щеке. - Пойдём,
самовар вздуем, родимый.

Самовар мы вздувать даже не начали, как у меня в сумке раздался голос: <Здравствуй,
дорогой друг. Пойдём бухать?>

- Меня вызывает Таймыр. - Веско доложила я Паше, и вышла в прихожую.

- Чего тебе? - Рявкнула я в трубку, одновременно дёргая ручку на двери в туалет.

- Воды-ы-ы-ы: - Стереозвуком в оба уха ворвался Ершовский стон.

- Какой, блять, тебе воды, уёбище поносное? - Я слегка занервничала. - Ты в сортире
сидишь, квазимода! Хоть упейся там из бачка! Хоть жопу мой! Хоть ныряй

бомбочкой! Долго я буду с твоим гуманоидом тут сидеть? Я его боюсь, у него глаз
дёргается, и вилы на кухне стоят, прям возле холодильника.

Раздался щелчок, и дверь туалета приоткрылась. Я расценила это как предложение
войти, и вошла.

И очень зря.

- У Паши воды нет! - Простонала с унитаза Ершова, и заплакала. По-настоящему.

Мне стало не по себе. Присев на корточки, я схватила Юлькины ладони, и начала
их гладить, приговаривая:

- А мы ему купим водичку, Юль. Купим пять литров, и он попьёт. Он не умрёт, ты
не переживай. Я щас сама:

- Дура, блять! - Юлька выдернула из моих рук свои ладони, и трагически воздела
их к небу. - У него воды в доме нет! Вообще! В кране нет, в трубах нет, и

в бачке унитазном, соответственно, тоже нет, я проверила! Но поздно. Ничего уже
не исправить.

С этими словами Ершова вновь завыла как оборотень.

- Ты насрала? - Я начала издалека.

- Нет! - На ультразвуке взвизгнула Юлька. - Я не насрала! Я навалила мамаев курган!
Я, блять, сижу на его вершине! Что делать-то будем, а?! Как мы кал утопим?

Честно сказать, я дохуя раз в своей жизни попадала в дерьмовые ситуации. В дерьмовые
и идиотские. Но это ведь было до сегодняшнего дня. И теперь я точно

могу сказать: у меня никогда не было дерьмовых и идиотских ситуация. Не было.
Пока я не вошла в этот сортир. Дерьмовее ситуацию представить трудно. Но

делать что-то было нужно. И срочно. Потому что у Юльки истерика, а у Паши-гуманоида
вилы на кухне, нехороший взгляд, и нет воды.

Я поднялась с корточек, и твёрдо сказала:

- Короче, я пойду за водой, а ты пока закидывай свой курган салфетками. Иначе
мы его не потопим. Я-то знаю.

Юлька смотрела на меня как на Вову Невопроса. Затравленно, и с ужасом. Я похлопала
её по спине:

- Всё будет хорошо. Ведь я с тобой.

И я даже криво улыбнулась. Почти позитивно. После чего покинула туалет.

Юлькин Рики Мартин со взглядом Чикатилы, сидел на кухне, крепко прижав к себе
вилы, отчего я не решилась подойти к нему близко, и крикнула из прихожей:

- Что-то жажда меня одолела, Витя! Дурно мне что-то. И Юлии тоже подурнело малость.
Нервы, духота, чувства - сам понимаешь. Не найдётся ли у тебя стаканчика

водицы? Литров пять-десять?

- Пепси есть. - Паша не отпускал вилы, и пугал меня ещё больше чем Юлька. - И
пиво Очаковское. Поллитра осталось ещё.

- А как же ты срёшь, Витенька? - Действовать надо было решительно. Юлькины стоны
из туалета доносились всё сильнее и сильнее.

- К соседям хожу. - Рики Мартин поднял вилы, и постучал ими в потолок: - У нас
по всему стояку воду перекрыли, уж три дня как. У соседей снизу трубу прорвало.

- Заебись. - Я широко улыбнулась. - Дело крепко пахло говном. Причём, в прямом
смысле. - Пепси я не пью, а у Юлии с пива отрыжка. Нам бы водицы обычной.

И поболе. Сгоняй-ка в магазин, Витёк. А мы тут с Юлей пока закуску постругаем.
Ну, что стоишь? Бери свои вилы - и пиздуй, за оградой дёргай хуй, как говорится.

Паша кивнул, бережно прислонил вилы к холодильнику, и вышел из квартиры, закрыв
нас с Юлькой с обратной стороны на ключ. А ведь я была уверена, что он неизлечим.

Приятно иногда ошибаться в лучшую сторону.

- Ну что? - Высунулось в прихожую заплаканное Юлькино лицо. - Я всё закидала.
Когда топить будем?

- Через пять минут. Расслабься, и постарайся больше не срать.

- Мне кажется, я больше никогда уже срать не буду: - Юлька всхлипнула, и снова
скрылась в своём убежище.

Через пять минут я постучалась к Юльке, и принесла ей щастье.

- Держи. - Я бухнула на пол пятилитровую канистру <Святого источника>, а Юлька
отшатнулась.

- Блять, неудобно-то как: Святой водой говно смывать.

Я устало присела на край ванны, и достала из кармана сигареты.

- Слушай, ты или туда, или сюда. Или мы смываем говно <Святым источником>, или
я ухожу домой, а ты объясняй своему Вите, почему ты навсегда остаёшься жить

в его сортире.

Ершова секунду боролась сама с собой, а потом с усилием подняла канистру над
унитазом.

- Куда-а-а?! - Я вырвала у Юльки тару с водой. - Он второй раз в магазин не пойдёт,
он нас вилами подхуячит! С умом воду трать, дура. Давай, я буду лить,

а ты ёршиком помогай.

Последующие пять минут мы с Юлькой совместными усилиями топили кал.

Кал не топился. Более того, кал начал вонять. А на что стал похож унитазный ёршик
- я даже рассказывать не буду.

Стук в дверь заставил нас с Юлькой вздрогнуть.

- Юлия, а вы там уже попили? - Раздался голос за дверью.

- В любой другой ситуации я бы сейчас ржала как ебанутая. - Тихо прошептала Юлька,
и зачавкала в толчке ёршиком как толкушкой для картошки. - Но кажется,

у меня щас будет истерика.

- Не будет. - Я подлила в Юлькино пюре святой воды, и крикнула:

- Допиваем уже третий литр! Скоро выйдем!

За дверью что-то заскрипело. Видимо, Пашины мозги. Скрип был слышен минуты полторы,
а потом снова раздался голос. На этот раз вкрадчивый:

- А вы там точно воду пьёте?

- Нет, мы подмываемся! - Юлька воткнула ёршик в унитаз, и выпрямилась. В выражении
её лица угадывалась решимость. - Ты же хочешь ебаться, Павлик?

Я мысленно перекрестилась. Одной проблемой меньше, Юлькино слабоумие чудесным
образом самоисцелилось.

- А вы сами хотите? - Последовал еврейский ответ из-за двери.

- Мы-то? - Юлька кивнула мне головой, давая знак, чтобы я снова подлила в пюре
водицы. - Мы, Паша, тут уже полчаса ебёмся, ты не представляешь как. Я три

раза кончила, а Лидка раз пять, не меньше.

Я посмотрела на Юльку с благодарностью, и снова начала лить воду.

За дверью снова послышался скрип мозгов, потом сопение, и, наконец, звук расстёгиваемой
молнии:

Мы с Ершовой переглянулись.

- Блять: - Тихо сказала Юлька, и села на край ванны.

- Сука, он щас дрочить будет: - Внезапно во мне открылся дар предвидения.

- Эй, девчонки? Чё молчите? Кто щас кончает? - В голосе Паши послышалось нетерпение.
Юлька растерянно посмотрела на меня.

- Ершова, у него вилы: Вот такущие, блять.

- Тогда начинай. - Юлька снова яростно заработала ёршиком, а я заголосила:

- Да, зайка, ещё! Давай, малыш, не останавливайся! Соси сосок!

- Если он щас ответит <Соси хуёк - у нас глазок> - все наши труды пойдут прахом.
Я снова обосрусь. - Юлька заглянула в унитаз, и подала мне знак подлить

воды.

- Киску! Киску лижите! - Исступлённо орали за дверью, и чем-то чавкали.

- Чо смотришь? - Я исподлобья глянула на хмурую Юльку. - Лижи давай.

- Какая у тебя киска, Лида! - Заорала Юлька, затрамбовывая своё пюре в унитазную
трубу. - Как она свежа! Как нежна! Как лыса! Кончи мне в рот, маленькая

сучка!

- Кончаю-ю-ю-ю! - Заорала я, и одним махом опрокинула всю оставшуюся воду в унитаз.

- Я тоже кончила. - Юлька заглянула в толчок, и покачала головой. - Штирлиц,
вы провалились. Кал не утонул.

- Оу-у-уа-а-а-а-а-ы-ы-ы-ы, мама-а-а-а-а!!!! - Послышалось из-за двери, и Юлька
бросила на пол ёршик.

- Дёргаем отсюда, Лида. Дёргаем, пока он не отошёл. На счёт <Три>. Раз: Два:
Три!

Юлька резко толкнула вперёд дверь, и выскочила первой, наступив на скорчившегося
у туалетной двери Павлика. За ней рванула я, краем глаза отметив, что выход

из квартиры находится гораздо ближе, чем вилы.

- Ы-ы-ы-ы-ы! - Снова взвыл бывший Юлин возлюбленный. А вот нехуй дрочить под
дверью, которая открывается наружу.

На улице, пробежав метров сто от Пашиного дома на крейсерской скорости, мы с
Ершовой притормозили у детской площадки, и бухнулись на лавочку рядом с пожилой

женщиной с вязанием в руках.

- Это пиздец. - Первой заговорила Юлька.

- Это пиздец. - Согласилась я, и замученно посмотрела на пожилую женщину с вязанием.

- Бабушка, тут какашками пахнет! - К женщине подбежал ребёнок лет шести, и они
оба подозрительно посмотрели на нас с Ершовой.

- Ой, идите в пизду, тётенька, и без вас хуёво: - Юлька шумно выдохнула, и полезла
за сигаретами.

- И мне дай. - Я протянула руку к Юлькиной пачке.

Минуту мы сидели молча, и курили.

- Лида. - Ершова бросила окурок на землю, и наступила на него каблуком. - Я хочу
принести тебе клятву. Прямо сейчас. Страшную клятву. - Юлька явно собиралась

с духом.

- Валяй.

- Лида: - Юлька встала с лавочки, и прижала правую руку к сердцу: - Я больше
никогда:

- Не буду срать? - Закончила я за Юльку, и тоже раздавила окурок.

- Да щас. Я больше никогда не пойду в <Семейную выгоду>.

- И всё? - Я тоже поднчялась с лавочки, и отряхнула жопу.

- И нет. Ещё теперь я буду сама покупать поносоостанавливающее. Ты всегда можешь
на меня рассчитывать, если что.

- Ну, когда мы в следующий раз пойдём в гости к Павлику:

- Заткнись. Дай мне молча пережить свой позор.

- Ах, Павлик: Павлушенька: Пашунечка:

- Заткнись!

- Что? Правда глаза колет? Кстати, я бесплатно кал топить не нанималась. Гони
мне ту негритоску с одной сиськой.

- Разбежалась. У тебя мазь есть. И колобок. Блять, правду говорят <Дай палец
облизнуть - а тебе всю руку откусят>

- Негритосину!!!

- Да подавись ты, завтра принесу. Сволочь меркантильная:

: Две женские фигуры, оставив за собой тонкий шлейф духов, сигаретного дыма,
и чего-то очень знакомого каждому, растворились в вечерних сумерках

(c)Мама Стифлера

с уважением александр!