Проникая к сути, или о нации как форме самоорганизации свободных людей

Давно назрела тема, которую считаю прорывной (смертоносность человека, жертва, война в сопряжении с источником энергии субъектности), но ради научной добросовестности решил сослаться на учение Жан Поль Сартра о бытии-для-себя (être-pour-soi), которое сопряжено с ничтожением (néantisation, восходит к гегелевской негации). Это для-себя – та же субъектность, вроде нельзя не упомянуть.Чтобы набрать цитат, перечитал трактат Сартра «Бытие и ничто». Знать полезно, вводит в проблематику, однако «самообманно», ибо самые важные измерения не затронуты, не постигнуты. А когда усекаются высшие измерения, то и выводы получаются урезанные, односторонние. С подобной ситуацией столкнулся, например, когда анализировал концепцию Сергея Хоружего о Первоистоке. Но после Сартра перечитал хайдеггеровское «Письмо о гуманизме», полемизирующее с односторонностью сартровского экзистенциализма, и почувствовал себя дома, всё стало на свои места. Хайдеггер понимает субъектность глубже, чем Сартр, потому что вникает в те измерения, до которых Сартр не добрался. Разница примерно такая же, как между де Садом и Гёте при постижении любви. Вообще при всей способности французской мысли к нюансировке, отдает она каким-то рационализмом в духе лапласовщины. Проблемы ставит принципиально, как Декарт в своё время, а рационализм мешает прорваться к сути.

Спрашивается, зачем читал сотни страниц Сартра, когда можно было обойтись немногими страницами Хайдеггера. И вообще много текстов прочел в эти дни, и возникло ощущение, что зря потратил время. Знание надо осваивать не по подражательским, графоманским или популярным сочинениям, а по добротным учебникам и ещё лучше по первоисточникам. Каким же правилам следовать, чтобы не увязнуть в «информационном мусоре».

С точными науками проще – ими занимаются профессиональные сообщества, существует международная система сертификации научной продукции, надо только читать солидные издания, а для компетентного и доступного обзора научных достижений достаточно, на мой взгляд, отслеживать регулярно Scientific American или его Интернет-сайт. И вообще в естественных и даже в общественных науках легко выявляется графомания по таким формальным моментам, как наличие научного аппарата, библиография и т.п.

Однако имеется немало изданий и публикаций по гуманитарной проблематике, особенно по истории, в которых вроде и аппарат есть, и некоторая формальная солидность, а тем не менее читать их – засорять мозги, терять время. Например, на глаза попалась очередная статья о путях спасения России, написал вроде бы солидный доктор философских наук из Питера профессор Александр Казин – Не распродать ни кресты, ни звезды: Какая власть нужна современной России (Литературная газета, Москва, 7-13 мая 2008 года, № 19 /6171/, стр. 4). И мой глаз сразу зацепил абзацы:

«Человек (как и цивилизация) – это то, во что он верит. В случае России предметом веры могут быть только православные духовные ценности, осмысленные как высшие национальные критерии и цели. Великодержавие как принцип не должно заслонять того факта, что держится оно только доверием народа. Понятно, что менять всё это каждые четыре года (как того требуют прописи либеральной демократии) было бы чистым безумием. Материальное золото и державный меч должны находиться в России под знаком Креста, иначе в один прекрасный день они будут сметены народом в ничто, что уже и происходило неоднократно в ХХ веке.

Конечно, чтобы осуществить на деле всё вышесказанное, России потребуются вождь (общенациональный лидер) и поддерживающая его в главном патриотическая правящая элита. Наиболее значительная заслуга президента В.В. Путина и его окружения состоит в том, что они решились на радикальное укрепление государственной вертикали в том состоянии народа и элиты, которое имеет место на сегодняшний день. Путин и его команда как бы подхватили страну на краю спекулятивно-олигархической пропасти, не дали превратить её в мировую дойную корову. Надо идти дальше».

Конечно, надстроечный вздор, чушь, читать дальше не стал. Но подобного псевдоученого мусора - переизбыток, как в Неаполе. Я уж не говорю о публицистике, в которой редко встретишь что-то здравое, а в основном тоже мечты, невежества и фальсификации. И особенно много – ура-патриотизма, доходящего до этнозоологизма. Читать просто вредно для неискушенных, это же духовная отрава. С докторов-профессоров – все же особый спрос. Если профессионал, то исходи не из надстроечных упований и иллюзий, а из базиса, и прежде всего из субъектного понимания общественной жизни и истории.

Но в нашем больном и умышленно десубъектизируемом и отбрасываемом в реакцию и архаику обществе модно и поощряется как раз досубъектное понимание, сводящееся к пресловутой триаде «самодержавие, православие, народность». Поскольку эта линия тупиковая и вредоносная, отбрасываю её с порога – она обсуждению и тем более спору не подлежит, заботиться надо о здоровых, а о пациентах пусть заботятся держиморды.

На один модный вопрос обращу внимание – русский национализм. Субъектное понимание истории разбирается с этим вопросом столь же чётко, как Галилей и Ньютон с законами движения масс. Законы образования и движения наций столь же универсальны, как и законы физики. Нация – это форма самоорганизации низовой субъектности. Тем самым нация сущностно отличается от этноса (народа), который является природно-культурной общностью людей, управляемой той или иной формой верховной субъектности. Нация может самоорганизоваться тогда, когда взращивается «критическая масса» экономически-самодостаточных и потому политически-субъектных низовых хозяев-предпринимателей. Необходимое условие взращивания такой «критической массы» - определенный уровень развития производительных сил и производственных отношений. А достаточное условие – детонатор из примерно дюжины сплоченных орговиков-пассионариев, «отцов нации».

Нельзя представлять дело так, будто нация – ступень развития этноса, и будто нация вырастает из этноса, как бабочка из гусеницы или лягушка из головастика. В идеале нация может не иметь ничего общего ни с каким этносом, её можно вырастить «из пробирок», а будущих «граждан» нации воспитать на каком-нибудь эсперанто. Правда, люди не равны друг другу по природе, как бы они ни рождались, из естественной или искусственной утробы, они очень разные не просто по способностям, а по воле к власти, по характеру. Владимир Ильич Ленин это понимал, в отличие от доктринеров, и ещё в 1902 году в работе «Замечания на второй проект программы Плеханова» говорил – ««Всё» угнетенное «человечество» ещё не знаю, освободим ли мы: напр., угнетение тех, кто слаб характером, теми, кто зело тверд характером» (Полное собрание сочинений. Издание 5-ое. Том 6, стр. 232). Самоорганизовываются субъектники, слабые характером обречены быть объектами. Кроме того, сила тоже относительна и зависит от ресурса, и если какая-то группа сильных держит ресурс, то другие вынуждены зависеть от этой группы, и вряд ли сильный снизу пробьется наверх в одиночку. Но если ресурса внизу достаточно, то низовые сильные могут опереться на него и бросить вызов правящим сильным. И когда самодостаточные низовые хозяева сплачиваются, они обычно не ограничиваются созданием компаний и корпораций, а пытаются самоорганизоваться в нацию и взять контроль над ресурсами (земля, пути сообщения и прочая инфраструктура, укрепления, строения и другие блага) данной территории. Так одновременно с нацией возникает национальное государство.

А этнос-народ – один из ресурсов. Нация тоже подчиняет этот ресурс. Обычно она берет у этноса землю, кадры, часто язык и элементы культуры. Иногда нация уничтожает или же оттесняет местный этнос. Вариантов много. Правило одно – в ареале обитания данного этноса или группы родственных этносов может возникнуть сколько угодно наций, а в состав нации могут входить лица какого угодно этнического происхождения.

Нация же складывается из сильных субъектников. Первична здесь – их субъектность, а их этническое происхождение – вторично. Иногда они – выходцы из одного этноса, но чаще – из самых разных. Как компания или фирма набирает персонал не по этничности, а по компетентности, так и нация формируется по признаку субъектности, а не этничности.

Ранние нации формировались трудно, в борьбе с верховыми субъектниками, которые обычно яростно сопротивлялись вызову низовой субъектности, опираясь обычно на такие традиционные формы своего доминирования, как церковная или императорская власть. Тем не менее пусть малочисленные, но сильные духом низовые субъектники сумели прорваться наверх и захватить первые территориальные плацдармы в ряде городов Европы, и в XV веке произошел тот сверхвзрыв низовой субъектности, в вихрях которого мы живем по сей день. Этот взрыв породил Новое Время (модерн), Новый Свет, всю нашу научно-техническую цивилизацию, а также нации и национальные государства.

Традиционные верховоды (пастыри досубъектников) при борьбе с низовой субъектностью прибегали к инквизициям и геноцидам типа Варфоломеевской ночи, и иногда удавалось им подавить нацию буржуа и править этносом быдла. Так было во Франции в XVII-XVIII веках, когда субъектность сосредотачивалась в одном, в Абсолюте («государство – это я»). Однако низовая субъектность (третье сословие) под руководством выступающих против католической церкви масонов-просветителей («раздавить гадину!») организовали Великую Французскую буржуазную революцию, и торжествующие после взятия Бастилии революционеры скандировали – «Нация!». Буржуазно-демократическая революция – вот лоно рождения нации. Но чтобы это лоно появилось, нужна «критическая масса» низовой субъектности, то есть национального капитала, то есть национальной буржуазии. А если такой «критической массы» пока нет, но революционеры-субъектники самоотверженно стремятся построить нацию в ходе догоняющей модернизации, то они форсированно взращивают её.

Классический пример – дюжина молодых японских самураев-субъектников, которых 22 января 1866 года собрал Сакамото Рёма. Они и стали лидерами буржуазно-национальной Революции Мэйдзи, отцами-основателями японской нации. Аналогично 20 августа 1905 года Сунь Ятсен образовал из дюжины китайских революционеров в Токио зародыш китайской нации в виде общества Тунмэнхой (с 1912 – Гоминдан, или Национальная партия), которая в 1911 свершила буржуазно-национальную Синхайскую революцию.

На наших глазах создал сингапурскую нацию этнический китаец Ли Куан Ю, который не стал вытеснять аборигенных малайцев, а вместе с субъектниками китайского, индийского, английского и малайского происхождения быстро взрастил в Сингапуре многоэтническую «критическую массу» экономически-самодостаточных и потому политически-субъектных низовых хозяев и профессионалов как базис процветающего продвинутого государства.

О таких классических многоэтнических национальных государствах (нациях), как США, Швейцария, Малайзия, Индия, Финляндия, Бразилия, Австралия, Чили и т.п. – долго говорить, но о них и так много известно.

В некоторых из вполне субъектизированных стран типа Бельгии или Испании или Канады могут возникнуть новые локально-региональные нации, бросающие вызов господствующей. Это - форма межнациональной конкуренции, подобная конкуренции между различными корпорациями собственников. Отпочковывающаяся корпорация, обычно прикрываясь лозунгами о разделе этноисторического наследия, претендует на свою долю ресурса, что, естественно, встречает сопротивлеие со стороны той корпорации, которая этим ресурсом уже владеет. За региональным сепаратизмом в развитых странах, если вникнуть, стоят не межэтнические разборки и не резня одним этносом других, а дележ ресурсов между самоорганизованными группами субъектников. Это касается, кстати, и конфликта между китайцами и тибетцами, в котором тибетская низовая субъектность столкнулась с конкуренцией пришлых китайских предпринимателей. А в переходных или патологизированных или десубъектизируемых (как ныне в РФ) обществах нет ни нации как формы самоорганизации низовой субъектности, ни национализма, а есть и процветает возглавляемая верховыми субъектниками досубъектная межэтническая борьба за те же ресурсы. Так, в Руанде и Бурунди борьба за скудный ресурс между племенами хуту и тутси дошла до бессмысленного и беспощадного геноцида, а в Кении продолжаются согласования властных позиций между племенем кикуйю, которое поддерживает президента Мваи Кибаки, и племенами луо и календжин, поддерживающими оппозиционную партию. Лидерам Сингапруа и Малайзии удалось избежать подобного бесперспективного этнозоологизма, наращивая ресурсы за счёт вовлечения в политическую деятельность и в бизнес самых активных представителей всех этнических общин. Аналогичную "программу аффирмативных действий" реализовали многорасовые США, форсированно вззращивая низовую субъектность в маргинальных цветных этнических общинах. На Украине на наших глазах делаются попытки создать "украинскую нацию", но не через форсированное взращивание в этой республике базиса нации, то есть "критической массы" низовой субъектности, а через надстроечно-административные потуги "украинизации" за счет вытеснения русского языка и русской культуры, переписывания истории, противопоставления малоросов и великоросов.

Что касается нашей страны, то нация в ней начала складываться сто лет назад в ходе развития капитализма, и великий модернизатор Пётр Аркадьевич Столыпин приступил к форсированному взращиванию низовой русской субъектности как стержня единой нации и многоэтнической единой и неделимой русской государственности. Увы, убийство Столыпина, начавшаяся Мировая война и затем Революция-1917 не позволили достичь «критической массы» низовой субъектности, а Ленинский нэп с перспективой стать «строем цивилизованных кооператоров» был свернут Сталиным ради форсированной индустриальной модернизации. После Великой Победы, послевоенного восстановления и смерти Сталина были отдельные потуги субъектизировать низы, но сорвались, тогда как в КНР при Дэн Сяопине была дана свобода низового предпринимательства и в результате быстро сформировалась китайская нация и начался её прорыв в мировые лидеры, тогда как советские люди оказались неукорененными в самодостаточной собственности и, не обладая субъектностью, не только не смогли стать нацией, но и рассыпались как народ. Они, прежде всего русские, и нацией не стали, и от этноса отстали. Будучи досубъектниками, они не чувствовали свою страну «своей», что и привело к Русской Катастрофе и к невиданному безнаказанному разграблению русских ресурсов.

Поскольку русской нации пока нет, а рассыпанные русские подвергаются угнетению и унижению со стороны более сплоченных этнических общин, то растут настроения фрустрации и складываются комплексы неполноценности, разряжающиеся в ксенофобии и "национальной неприязни". И под видом "русского национализма" из-под пера (из-под клавиатуры) многих русских интеллектуалов (фамилий не запомнил, в глазах рябит) выходит не базисное (субъектное) понимание нации и истории, а обычный этнозоологизм, присущий бедным досубъектным обществам. И когда им говоришь, что нельзя резать якутского шахматиста, потому что это чудовищное преступление против России - меня зачисляют в русофобы и прекращают общаться. На самом деле болезнь зашла уже очень далеко, и лечить её можно только базисно, через форсированное взращивание "критической массы" низовой русской субъектности. Только если соберется дюжина сплоченных орговиков-субъектников и поставит целью основать русскую нацию, как это сделали японские революционеры во главе с Рёмой Сакамото в 1866 году или китайские революционеры во главе с Сунь Ятсеном в 1905 году (причем не в самом Китае, а в Токио), - можно надеяться на выход из тупика нынешней беспросветности. Ибо нет заклятья безнадежности, и всё, как всегда и везде, упирается только в силу духа.