Как приостановить вымирание русских: пока выхода не видно

Итак, рассмотрев бесперспективность демографических потуг в немодернизирующейся РФ и ознакомившись с мнениями русских людей о своих демографических проблемах, приведем более-менее объективные демографические оценки и прогнозы и попытаемся найти реалистические рецепты выхода из русской демографической катастрофы. Все известные факторы стимулирования деторождения вряд ли позволят в современных условиях добиться массовости трехдетных семей, и даже если такого добиться, то и это не гарантирует достаточного повышения численности русского народа. Учтем, что, как показывает опыт продвинутых стран, повышение уровня и качества жизни не ведет автоматически к повышению уровня рождаемости коренного населения, и в делах воспроизводства всё более решающую роль играет фактор женской субъектизации. По мере субъектизации уменьшается значимость зоологических мотивов к деторождению, и с этим ничего не поделаешь, женщина неотвратимо уходит от роли детородной машины.

Директор Центра стратегических исследований Приволжского федерального округа Сергей Николаевич Градировский в статье Десять проблем управления демографической политикой отмечает, что «базовый недостаток Концепции демографической политик Российской Федерации на период до 2025 года в том, что в нем игнорируется действительность и он полон несогласованных между собой ориентиров и показателей демографического развития России».

Во-первых, трудно понять, каким образом можно стабилизировать в будущем население на отметке 142-143 млн. чел., если уже на конец 2007 года численность населения федерации оказалась меньше 142 млн. чел. И, по данным Госкомстата, продолжает устойчиво снижаться? С выводами Госкомстата согласен и МЭРТ – так, в Концепции долгосрочного развития буквально сказано: «При сохранении сложившихся негативных тенденций к 2020 году численность населения может снизиться до 138 млн. человек со 141,9 млн. человек в 2007 году…» А в Концепции демографической политики предписана стабилизация к 2015 и рост к 2025 гг., т.е. ставится задача к определенному году остановить падение численности населения (равно стабилизировать его), а в дальнейшем обеспечить его рост.

Во-вторых, продолжает Сергей Градировский, создается устойчивое ощущение, что в основополагающем документе за предложенными ориентирами нет математического обоснования. Расчет, сделанный демографами (в частности, М. Денисенко, В. Елизаров), демонстрирует, что правительству не удастся обеспечить стабилизацию численности населения России на уровне 142-143 млн. человек к 2015 году и рост до 145 млн. человек к 2025 году при заложенных в Концепции росте рождаемости, продолжительности жизни и ориентирах по динамике миграционного прироста.

Если власть хочет бороться за стабилизацию численности населения страны, и это является базовой целью, то особое внимание придется уделить миграции и политике социокультурной переработки мигрантов (их интеграции, адаптации, натурализации, вплоть до ассимиляции).

Если же миграционную политику считать моветоном и всячески сторониться раскрытия этой темы в основополагающих документах, то для достижения стабилизации численности населения нужно закладывать в Концепцию еще более существенный, а главное - более быстрый, рост рождаемости и продолжительности жизни. Очевидно, последнее невозможно, как невозможно массовое возвращение в современном обществе к трех и четырехдетной семье.

«Есть страны, - резонно указывает далее Сергей Градировский, - которые и богаче России, и десятилетиями проводят пронаталистскую политику, в отличие от России, и у них куда более развит рынок социальных услуг, столь важный для формирования желания городских семей заводить детей. Но ни одна из них не может похвастаться повышением уровня рождаемости, обеспечивающего хотя бы простое воспроизводство. Ни одна! Рост численности большинства указанных стран обеспечен опережающим ростом продолжительности жизни и положительным сальдо миграции.

В-третьих, непонятен административный восторг, сопровождающий само исполнение демографической Концепции, в условиях, когда продолжительность жизни мужчин в России почти на 20 лет ниже западноевропейской. Русский человек 100 лет назад, благополучно переживший младенчество и детство и доживший до 15 лет, имел ожидаемую продолжительность жизни на уровне нашего современника-мужчины!

Достижения в области рождаемости (как и смертности), также крайне скромны. Рост до 1,4 суммарного коэффициента рождаемости на женщину репродуктивного возраста слишком ничтожен, т.к. для того, чтобы (при существующей в стране смертности) поколения детей хотя бы замещали поколения родителей, необходимы примерно 2,15. В Концепции же эта цифра не фигурирует в виде ориентира даже к 2025 году, следовательно, и более ранняя стабилизация и рост с 2025 года рассчитаны на помощь замещающей миграции.

Почему документ полон указанных недостатков? Не потому, что авторы Демографической концепции малограмотные люди. Отнюдь. Причина в том, что в стране действует «барское право», влияющее телефонным порядком не только на судебные решения, но и на содержание основополагающих документов. (Хотя не стоит недооценивать и свойство человеческой натуры, догадывающейся о желаниях высокого начальства и желающей ему угодить.)».

Чтобы осознать беду суженного воспроизводства, Сергей Градировский формулирует десять проблем управления демографической политикой:

«1. Проблема понимания текущих демпоказателей

Для определения эффективности действий в осуществлении демполитики необходимо научиться отличать:

(а) эффект сознательно проводимой политики государства от эффекта «волны» (кривая численности женщин репродуктивных возрастов может сама по себе давать прирост или уменьшение количества родов, и такие всплески рождаемости крайне неосмотрительно записывать на счет проводимой политики);

(б) эффект демографической политики от результатов социально-экономической политики (долгий, с 2000 года, и устойчивый рост всех основных показателей, определяющих в конечном итоге качество жизни россиян, в т.ч. такой синтетический показатель, как доходы населения, не мог не повлиять на активизацию репродуктивного поведения россиян); не стоит забывать, что рост числа рождений происходит с 1999/2000 года, т.е. начался он задолго до старта инициатив в области демографической политики, что указывает на действие вышеназванных эффектов.

(в) в самой демографической политике: эффект смещения «календаря рождений» от эффекта «чистого прироста показателей рождаемости». Эффект смещения «календаря рождений» - демографический термин, означающий явление, когда отложенные до лучших времен и предполагаемые в будущем рождения совершаются в какой-то определенный срок, к примеру, в связи с политикой материального поощрения рождаемости. Такие изменения в репродуктивном поведении не приводят к росту итоговой детности. Эффект смещения «календаря рождений» дал о себе знать в период роста рождаемости в середине 1980-х гг., влияя в том числе на показатель воспроизводства населения, что хорошо иллюстрирует размещенный в приложении к статье график 1.

Только проделав процедуру «отшелушивания» всех указанных эффектов и добравшись до показателя чистого прироста, можно с маломальской уверенностью рассчитать затраты на проводимую политику и делать какие-либо выводы об эффективности тех или иных нормативных изменений и финансовых вливаний.

Сегодня же эффект роста количества женщин репродуктивных возрастов и итоги восьмилетнего роста социально-экономического благополучия времен Путина выдают за яркий успех проводимой демографической политики.

2. Проблема резонансного всплеска рождаемости

Неграмотная политика, направленная на повышение рождаемости и ориентированная на достижение скорого и зримого эффекта, приводит к смещению «календаря рождений» и порождает резонансную кривую рождаемости (кривая с резким или пологим взлетом, небольшим верхним плато и более медленным, или как в России третьей четверти ХХ века - более быстрым, чем взлет, падением, но на уровень ниже изначального). Резонансная кривая рождаемости только разгоняет амплитуду волны существующего тренда путем дифференциации размеров различных поколений. Речь идет о том, что разрушается плавный переход от одного поколения к другому, размеры поколений начинают скакать, в результате в стране людей определенного возрастного контингента - «то густо, то пусто».

Такое положение дел оборачивается ростом стоимости инфраструктур детства (детских и дошкольных медицинских, досуговых, реабилитационных, образовательных учреждений). Из-за неравномерного распределения нагрузки на них, в результате скачущей численности возрастных групп, инфраструктуры детства оказываются незагруженными в один период, и перегруженными - в другой, и, следовательно, требуют то консервации, то реанимации и постоянных дополнительных инвестиций. По поводу сказанного риторические вопросы эксперта по внутренней миграции Никиты Мкртчяна: «Кем будут заполнены новые московские детские сады, которые власти намереваются вводить по 100 в год, лет через десять, в период очередного спада числа родившихся? Нынешние власти это, понятно, не волнует, им нужно отчитаться в чадолюбии сейчас и сегодня. Любопытно также посмотреть, куда девались те детские сады, которые остались в наследство от более «детородных» эпох?» (из переписки с Мкртчяном).

3. Проблема возрастающей стоимости демографической политики

Демографическая политика, основанная на принципе экономического стимулирования рождаемости, обречена на возрастающую стоимость. Причем рост расходов, скорее всего, будет происходить в геометрической прогрессии. Такое положение дел вызвано:

(а) привыканием семей к размерам выплат (через некоторое время размеры выплат перестанут стимулировать поощряемое ими репродуктивное поведение, и потребуется очередное весомое увеличение размера выплат);

(б) стоимостью инфраструктур для подрастающих детей (расходы на детей только увеличиваются по мере их взросления и семья нуждается в последующих формах поддержки (ясли, детсады, поликлиники, дошкольное образование, семейный отдых и т.д.), не получая которых, она отказывается от вторых, третьих и последующих рождений).

От такой беды спастись можно, но грубость настройки и дефекты функционирования аппарата госуправления закрывает саму возможность совершенствования инструментов демполитики. Например, небезынтересны прозвучавшие из уст властей налоговые предложения, касающиеся расширения системы социальных вычетов по медицинским, образовательным и пенсионным расходам. Но, как саркастично заметил заведующий отделом экономической политики издательского дома «КоммерсантЪ» Дмитрий Бутрин, «неизвестно, правда, как их реализовывать: налоговые вычеты существуют и сейчас, но, усилиями нынешних представителей финансового и налогового ведомств, воспользоваться ими в состоянии лишь хорошо образованный, абсолютно здоровый и достаточно молодой человек» (Газета.Ru: www.gazeta.ru/column/butrin/2640611.shtml).

4. Проблема обманутых ожиданий

Вот как об этом рассуждает руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН Евгений Гонтмахер: «Неработающая женщина получает с 1 января 2007 года в месяц 1,5 тысячи рублей на первого ребенка и 3 тысячи рублей на второго. Во многих регионах страны эти деньги на рынке труда сопоставимы с зарплатой и пенсией. Создан стимул для рождаемости во вполне определенных - маргинальных - слоях. Когда ребенку исполняется 1,5 года, мать переходит на 70-200-рублевое ежемесячное региональное пособие. Тем самым через пару-тройку лет у нас увеличится приток в детские интернатные учреждения, куда попадают брошенные матерями дети».

Реплика известного эксперта социальной сферы указывает на то, что стимулирование рождаемости должно предполагать целостный взгляд на проблему. Ведь, если государству удастся соблазнить женщину родить, придется продумать и всю дальнейшую траекторию развития ребенка. А поддержав однажды, поддержать и в дальнейшем. Ведь мы в ответе за управленческое действие. А оно в этом случае - длиной в целое поколение.

5. Всеобщность vs избирательность в пронаталистской политике

Практически невозможно публично обсуждать тему избирательного подхода к социальным группам. Но сказать об этом все-таки надо. Последствием демографической политики, стимулирующей рождения преимущественно экономическими методами, становится рост рождений в маргинальных социальных слоях. Эти рождения едва ли могут рассматриваться как источник «качественного» человеческого капитала, способного, к примеру, «занять передовые позиции в глобальной экономической конкуренции» (из целевого ориентира Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации, февраль 2008 г.).

Речь не идет о бедных людях, речь идет о пропащих семьях, из которых бегут дети или которые сами избавляются от детей.

Что ждет этих детей дальше? Какими возможностями они смогут располагать? На каких социальных позициях они окажутся через 30 лет? Как эти дети повлияют на других детей, ведь они пойдут в одни школы, и будут играть на общих спортивных площадках?

И потому остается актуальным вопрос: стоит ли стимулировать такой прирост населения, понимая, что он преимущественно затрагивает названную социальную нишу?

Существует мнение, что пронаталистская политика должна быть направлена преимущественно на «лидерские» социальные группы, например, на успешных женщин. Логика сторонников этой точки зрения такова: женщина, сделавшая себя сама, выучившаяся, занявшая достойное место в обществе и на рынке труда, мобильная и стремящаяся к творческому самовыражению, таким же образом будет относиться и к собственным детям. Она даст им хорошее образование, оплатит расходы, передаст позитивные установки и дух творческой активности. И государству сегодня выгодно именно таких женщин простимулировать родить.

В противном случае, можно, конечно же, сэкономить - пронаталистская политика в отношении менее обеспеченных социальных слоев на начальном этапе дешевле. Только сколько будет стоить государству и обществу дотянуть этих ребятишек до рынка труда, дать им качественное образование, оплатить их научные или исследовательские стажировки и дать стартовый капитал? Ведь сами родители во все это вкладывать средства практически не будут или их вложений будет заведомо недостаточно.

Есть и другой аспект этой проблемы, затрагивающий этнокультурный и конфессиональный состав страны и еще более репрессированный в публичном пространстве. Татьяна Малева примерно полтора года назад на научном семинаре под руководством Е.Г. Ясина предупреждала: «Общество должно быть готово к тому, что если обещанный правительственной программой пакет мер преимущественно в сфере материального стимулирования приведет к росту рождаемости, то этот рост, в первую очередь, проявится в тех группах, которые исповедуют ислам. Это верно уже и сегодня по фактическим рождениям. Эта тенденция будет сохраняться и в будущем». Не нужно понимать это высказывание как обвинение правительства в измене интересам русского народа, но как указание на низкий уровень управленческой культуры, в рамках которой не происходит даже осознавания такого рода фактов.

Таким образом, правительству предстоит найти способ эффективного решения двух важнейших трудносочетаемых задач:

(1) необходимости обеспечения всеобщности мер, без исключений и дискриминаций;

(2) поощрения рождений в социальных слоях и группах, наиболее востребованных для целей развития общества и государства.

6. Проблема территориальной дифференциации демполитики

Представим, что в 2015 году произойдет стабилизация численности населения, как это обещано нам в Концепции (понятно, однако, что если это и произойдет, то на уровне - ниже указанного). Предполагает ли стабилизация всего населения стабилизацию в каждом регионе РФ (в каждом субъекте, городе, районе, населенном пункте)? Конечно же, нет! Ведь наряду с регионами, где произойдет стабилизация, будут и регионы роста численности населения - они есть сегодня и таковыми останутся завтра. Зная сложившуюся схему перераспределения населения внутри страны, легко предположить, что и в 2015 году сохранится ситуация, когда столичная агломерация будет наращивать свою численность за счет более слабых регионов РФ.

Следовательно, в условиях общей стабилизации населения страны, для того, чтобы одни регионы стабилизировали свою численность, а другие в это же самое время продолжали ее увеличивать, должны быть регионы, теряющие свое население (это, простите, математическая закономерность).

Это значит, что для отдельных регионов и их руководства политика демографического сжатия должна быть легализована. То есть, целевые программы переселения должны стать управленческой и бюрократической реальностью, так как происходящим процессом нужно управлять, а за последствия - отвечать. Этот процесс может проходить под разными лозунгами: «организованного отступления», «сворачивания неперспективных населенных пунктов», «рационализации поселенческого каркаса», «концентрации населения на перспективных направлениях развития», но, главное, он должен происходить публично и результаты должны быть верифицируемы.

К сожалению, в региональной политике государства продолжает доминировать подход, согласно которому развитие должно быть повсеместным, а потому и демографическая стабилизация, а в будущем и рост народонаселения, - должны быть повсеместными. Такая установка характерна для эпохи индустриализации, урбанизации и поглощения городами излишков демографического взрыва. Но сегодня Россия не в том положении.

Проблема дифференциации обостряется с переходом от региональной политики, проводимой федеральным центром, к региональной политике, осуществляемой самим регионом. Большинство субъектов РФ сталкивается с невозможностью обеспечения равного доступа к инфраструктурам для всего подведомственного населения (особенно к инфраструктурам развития). Самое время региональным властям принимать непростое решение об утверждении новых расселенческих схем, синхронизировать их с новыми схемами размещения производительных сил. Для этого необходимо на губернской карте - точно так же, как на федеральной - прорисовать территории демографического сжатия, стабилизации и роста.

Таким образом, необходимо осуществить территориальную дифференциацию демографического потенциала и формализовать пространственную политику управляемого демографического сжатия.

Но «демографическое сжатие», также как и «территориальные уступки», является практически невозможной фигурой речи в российском политическом лексиконе.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Это действительно очень болезненная проблема с политической и геополитической точек зрения, ибо речь идёт о депопуляции территорий и невозможности их освоения и в конце концов о сохранении территориальной целостности страны и о выживании русского народа. Ни один метод стандартного демографического регулирования не в состоянии решить эту проблему. Я предлагаю принципиально новый высокотехнологичный подход, рвущий с традиционным зоологизмом, но отнюдь не научно-фантастический, как может квалифицировать его Сергей Градировский. Когда речь идёт о жизни и смерти народа, приходится использовать всю мощь прогресса для излечения и сбережения и умножения народа. Ибо нам заповедано – «И сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею» (Бытие 1:28). Не запрещено выполнять эту заповедь Бога с помощью хайтековских средств/

7. Проблема мониторинга результатов управленческого воздействия

Демографическое поведение народонаселения зависит от огромного количества факторов и внутренних установок, из-за чего даже самые точные действия в отдельных отраслях и направлениях (например, в здравоохранении, социальной защите, жилищной и семейной политике) не позволяют предсказывать результаты. Необходимо продолжать разбираться со степенью реальной «управляемости» процессами воспроизводства народонаселения и скоростью «отклика» различных компонентов демографического поведения на управляющие воздействия.

До сих пор не решена методологическая задача построения мониторинга результатов управленческого воздействия на компоненты воспроизводства народонаселения. Решение может быть найдено, но для этого необходимо инвестировать средства в тему, которая серьезно недоисследована (например, в силу отсутствия статистической базы, мы практически ничего не знаем о внутренней миграции россиян, мы крайне мало знаем о современной семье и репродуктивной мотивации россиян). Правомерно утверждение демографа А.Вишневского, о том, что перед бросанием миллиардов на выполнение неких задач недурно было бы вложить гораздо меньшие средства в прояснение ситуации. Ведь для того, чтобы знать, что делать, - всегда нужно знать, что происходит.

8. Моральная проблема установок норм детности

Логика лиц, ответственных за демполитику, похоже, такая: в стране - депопуляция и это - плохо. Главная ее причина - низкая рождаемость: первого ребенка женщина, так или иначе, рожает, преимущественно для себя, а вот второго и третьего - не рискует. Поэтому нужно поощрять вторые и последующие рождения; выяснить, что препятствует такому решению, и устранить это, дав необходимое. Правда, респондентки и сами не всегда могут сказать, что же им нужно (ведь нужно многое), поэтому им предлагают выбрать из списка, составленного экспертами. Далее, из полученных ответов специалисты выбирают меры, доступные государству. К примеру, удовлетворить жилищную потребность сложнее, чем выдать родовой сертификат или материнский капитал; или, конечно же, ежемесячное пособие до 1,5 лет гораздо дешевле, чем современная инфраструктура дошкольных учреждений. Поэтому демографическая политика смещается в область бюджетно-доступного и информационно-яркого действия.

Приведем ценностное суждение, к которому пришли участники проектной сессии, недавно проводимой в Подмосковье, где далеко не последние люди в профессиональном сообществе почти три дня обсуждали требования демографической политики к другим политикам и нацпроектам: «Объектом социального развития (управленческого действия) должна быть именно семья, а не ребенок или женщина и, тем более, не абстрактные показатели воспроизводства народонаселения. Если и решать демографическую проблему, то исключительно в залоге лозунга «общество, в котором комфортно живут семьи + семьи, в которых комфортно живут родители и дети». Другими словами, если семья здорова и счастлива, она примет единственно верное решение о детности, а «навязывание» норм детности со стороны государства является непродуктивным вмешательством в частную жизнь семьи».

Действительно, государственная задача по увеличению численности населения страны не может быть сколь-нибудь важным поводом для рождения ребенка в конкретной семье. Если кто-то одержим идеей, что русских в мире должно быть как можно больше, пусть лично этим и занимается, желательно в собственной семье, но не надо из этого делать государственную политику. Рождение ребенка - это решение сердца родителей. И пусть это будет только так.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Это – неверно. Активная демографическая политика государства совершенно необходима и практикуется во всех успешных странах. Сюда входит не столько меры экономического стимулирования, которые необходимы, но недостаточны, но и формирование здорового образа жизни, здорового отношения к семье, здоровой системы нравственных ценностей и многое другое. Если у общества есть цель и нет обессмысленности существования, то естественна установка семьи на многодетность, причем век стремительной постиндустриализации-субъектизации рождает новые подходы к деторождению/

Семейная политика обязана дать ответ на больной вопрос массового сиротства и беспризорности. Дети, по тем или иным причинам оставшиеся без семьи, должны быть помещены в ситуацию семьи иным путем: либо за счет усыновления, либо за счет воспитания в домах опеки семейного типа (с использованием современных форм патроната). Потому что сегодня, несмотря на все усилия как государства в лице органов опеки, так и отдельных энтузиастов, детдома по-прежнему остаются символом предельно несчастливого, уродливого детства.

9. Грядущая сверхнагрузка на женскую половину населения России

Россия вступила в период масштабного сжатия трудоспособной когорты. Эту ситуацию А.Вишневский назвал третьей поворотной точкой новейшей демографической истории России, вызванной «исчерпанием демографического дивиденда» (см. рис. 3 и 4).

Действительно, в худшие, казалось бы, годы господства «русского креста» (см. рис. 2), когда кривая рождаемости нырнула под кривую смертности, трудоспособная когорта населения РФ не только не уменьшалась, но даже существенно росла. Такова была комбинация разбалансированных еще со времен Великой Отечественной войны поколений. Но в 2007 году произошел перелом - начался, по меньшей мере, двадцатилетний период быстрого сокращения доли трудоспособного населения.

Легко прогнозируется конфликт представителей двух точек зрения: сторонники одной будут отстаивать приоритет демографических задач, а значит изымать женщин трудоспособного возраста (ведь он одновременно и репродуктивный) с рынка труда в семью. Сторонники другой точки зрения будут требовать мобилизации человеческих ресурсов в ситуации очередной модернизации, а значит вовлекать женщин в рынок труда, требовать новых компетенций, знаний и отвлекать от семейных и материнских обязанностей.

Совмещение же двух позиций представляется желательным, но пока мало реалистичным. Кстати, ни Демографическая концепция, ни разработанная под нее Программа про это ничего не говорят и ориентиры не предлагают.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Согласен, что пока концепция антропофабрик, о которой я уже не раз высказывался, кажется малореалистичной, но если в неё вникнуть с позиций современной неонатологии и достижений биотехнологии и моделирования искусственной матки, то принципиальных трудностей не видно, всё упирается в финансирование/

Кроме того, заявленная задача перехода от экспортно-сырьевой к инновационной экономике однозначно потребует резкого увеличения образовательной нагрузки и смещения ее в сторону более зрелых возрастов (прогнозируемое следствие применения концепта непрерывного образования). Это приведет, в частности, к удлинению времени получения базового образования и дальнейшему укреплению сложившейся в стране системы всеобщего высшего образования. К тому же нужно понимать, что календарь рождений у женщин с высшим образованием значительно отстает от календаря рождений у женщин других групп; данная группа выделяется более низкой интенсивностью рождений на протяжении всего репродуктивного периода. Следовательно, время интенсивной учебы совпадает с самым благоприятным для деторождения возрастом.

Более того, на это же самое поколение возрастет нагрузка со стороны пожилого контингента. Заложенный в Концепции рост продолжительности жизни до 75 лет серьезно ускорит процесс старения нации, в то же время, отечественную пенсионную систему по-прежнему спасает лишь низкая продолжительность жизни населения.

Как следствие, нашим женщинам придется не только учиться, работать и растить детей, но и ухаживать за престарелыми родителями. Одновременно их семьям придется не только инвестировать во все более дорогостоящее и продолжительное образование, но и перенаправлять часть средств в сторону старшего иждивения, ведь коэффициент замещения пенсией утраченной зарплаты в стране на позорно низком уровне. Коэффициент замещения (отношение средней пенсии к средней заработной плате) по итогам 2007 года составил 24%, в то время как в 2000 году он составлял 31%. Государство сегодня изыскивает средства поддержания коэффициента замещения на уровне 25% для граждан, которые выйдут на пенсию в ближайшие 15 лет. Это вызвано тем, что если не принять необходимых мер, то коэффициент замещения может пасть в ближайшие несколько лет до 17%. Для сравнения, по стандарту Международной организации труда коэффициент замещения должен быть не ниже 40%, стандарт ЕС - не ниже 60%.

10. Проблема определения статуса миграции

Без миграции любая демографическая концепция не полна и, главное, не реалистична. В то же время, политические риски миграционной темы таковы, что она буквально вымывается из демографической политики. Но разведение двух основополагающих задач - управления естественными и механическими показателями движения народонаселения - приводит исключительно к разбалансировке «квадрата демографических факторов» (четыре угла квадрата означают: рождение, смерть, въезд и выезд за пределы означенной территории).

Рано или поздно придется вернуть миграционную тему в политическое, а следом и управленческое пространство. Риски, которые несет миграция, должны мотивировать не к выносу ее за скобки, а, напротив, к более тщательному продумыванию и внедрению современных форм управления ею, в частности, к переходу на канальную форму организации политики иммиграции и натурализации, на новые подходы повышения пространственной мобильности собственного населения.

Но сложилось так, что признание миграционной составляющей в качестве важнейшего и ведущего компонента динамики населения - политически невозможно. Остается загадкой, как так получилось, что русские стали бояться вчерашних своих сограждан? Мы ведь сами к ним пришли, и приучили их к нам, нашей культуре, отношениям с нами, но после 1991 не хотим быть в ответе за это.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Мои полевые наблюдения на Северном Кавказе в 1991-1992 годах привели меня к твердому выводу, что русские боятся тех же кавказцев из-за собственного ошкуривания и потому рассыпанности и самопредательства и неспосбности самоорганизоваться и дать отпор этнозоологистам. Это было жалкое зрелище – русские выглядели беспомощными овцами перед кавказскими, особенно вайнахскими, волками. Увы, это – факт. Только в Приднестровье русские смогли постоять за себя - руководитель боевой дружины нашей организации майор Александр Недашковский погиб 20 июня 1992 года, организовав в решающий момент контратаку и отбив мост через Днестр и деблокировав Бендеры. Естественная реакция русских на своё позорное "опускание" - боязнь и подражание, появление русского этнозоологизма. Если же русские обретут экономическую самодостаточность и тем самым политическую субъектность и способность к сплочению и силу к отпору – то молниеносно восстановится уважение к ним на всем евразийском пространстве и во всем мире. Но для этого в русском народе должны сначала найтись силы, чтобы оттеснить захвативших власть шкурников и мародеров и демодернизаторов и осуществить в итоге модернизационный рывок/

Казалось бы, возвращающаяся этатическая сила и массовое самоуважение /МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Где это Сергей Градировский усмотрел? Выдает желаемое за действительное!/ - хороший повод для того, чтобы более терпимо (пусть даже снисходительно) отнестись к тем, кто в нас нуждается. Почему же нам так трудно признать, что страна наша - обширна, но пустынна, и заселять ее и осваивать - лучше не в одиночку.

Страх тому причиной или бюрократическая осторожность, но усечение темы миграции в подготовленной Программе по реализации Концепции демографической политики - неоспоримый факт. И действующая Концепция демографической политики РФ на период до 2025 года, по признанию самих ее разработчиков, не в полной мере содержит позицию в области миграционной политики. То, что сказано о миграции в Концепции МЭРТа, - даже не имеет смысла комментировать.

МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Упования Сергея Градировского и ряда других демографов на натурализацию мигрантов, в том числе неиндоевропейских, чревато лишь усугублением известных проблем, поэтому предлагаемый мной выход из-под демографического "русского креста" становится единственно приемлимым (при условии победы "партии развития и модернизации", что пока остается весьма проблематичным).