Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Иван Грозный и Адольф Гитлер: русский мессианизм против немецкого нацизма

Русской нации пока нет, но её страстно хотят взрастить русские националисты-
они работают на опережение, зачастую смутно представляя себе, что получится в
итоге. Во многом они подражают Гитлеру, забывая, что германская нация фактически
уже сложилась ко времени появления нацистов на исторической авансцене, а русской
нации лишь ещё предстоит выковываться в ходе национально-освободительной борьбы.
И в Германии, и в новой России лоно и опора нации - критическая масса экономически-самодостаточных
и потому политически-субъектных
низовых хозяев. Именно этот самый активный слой русских людей сегодня подавляется
русскими полицаями (режим Путина), исполняющими геноцидные предписания кукловодов-мондиалистов.
Вместо обанкротившегося идеала «равенство в нищете» всё настойчивее пробивается
нормальный идеал «равенство в богатстве», который вдохновляет нацию. Это – базис!
А надстройка может быть самой прихотливой.

На Съезде русских националистов-неоязычников, который под предводительством Александра
Аратова и Александра Севастьянова проходил 30 апреля 2005 года, твердо призывалось
преодолеть традиционную русскую бедность, лоно рабства:

«К вопросу о бедности. Бедность это ПОРОК, если сегодня Русский беден или нищ
и не стремится что-либо изменить, то значит он либо инвалид, либо дурак. И сегодня,
когда стоит вопрос, быть Русскому народу или не быть, мы не можем себе позволить
оставаться ПОРОЧНЫМИ или иметь вокруг себя людей ПОРОЧНЫХ (безнравственных, с
недостатками, с аномальными отклонениями от нормы, возникающими в результате
неправильного развития). Стыдно, преступно и безнравственно быть нищим!»

Надо понимать, что решение демократических и национальных задач возможно лишь
через базис, через взращивание массового слоя низовых субъектных людей. А пока
этого нет – нет ни свободы, ни нации, а есть рассыпанный народ, который уже не
в состоянии собрать ни прежняя коммунистическая, ни новая прозападная идеология.
И за душу этой рассыпанной русской популяции бьются сейчас разные силы, в том
числе русские националисты, мечтающие повторить взлёт Гитлера.

Леонид Радзиховский в статье «Веймарская Россия» (Российская газета, Москва,
4 мая 2005 года, http://www.rg.ru/2005/05/04/nacionalizm.html) отмечает:

«Это обозначение родилось лет 12-13 назад, во время самого острого противостояния
президента Ельцина и Верховного Совета - слабая республика, которую атакуют националисты
в стране с авторитарными традициями.

В конце 1990-х - начале 2000-х эти проблемы, казалось, отступили на второй план,
но в последние год-полтора вновь "призрак бродит по России" - призрак Веймара.


"Веймарская грамматика" довольно стандартна, она гораздо старше Веймарской республики.
Так, в России на этом языке говорили черносотенцы в начале ХХ века или советские
фундаменталисты в конце 1980-х - начале 1990-х. По сути дела это - скрип традиционно
авторитарного общества, рассыпающегося под давлением модернизации. 

Презрение и ненависть к жалкому настоящему, ностальгия по великому прошлому,
когда проблема модернизации не стояла. Постоянное склонение слова "Империя" и
прилагательного "великий". (У нас - мечта о "Третьей империи" после царской и
советской.) Маниакальные заклинания о своей самобытности и независимости. Национальная
идея: фобия, параноидальный страх перед западной угрозой извне и "растленным
влиянием Запада", его "агентурой влияния" внутри страны. В житейском плане ксенофобия-юдофобия.


В пределе реакция общества на модернизацию может стать катастрофичной "национальной
революцией ксенофобов". Но возможна и иная, здоровая консервативная реакция:
сращивание на новый лад обрывков "дней связующей нити", разорванных в ходе модернизации.
Такой консерватизм работает на пару с прогрессом (газ-тормоз), потихоньку адаптирует
модернистские проекты к национальному самосознанию, а самосознание - к новым
ценностям. В конце концов успешная модернизация становится необратимой, превратившись
в часть новой
"национальной самобытности". Классический пример - Петербург, вся Петербургская
империя, навалившаяся на Московское царство... и сросшаяся с ним. 

Проблема лишь в том, что в аптеке истории каждый выписывает рецепт спасения на
свой лад и нет весов, чтобы померить и понять, когда "пчелиный яд патриотизма"
из лекарства превращается в отраву, в крысиный яд национализма, от которого добровольно
и с песнями погибла Германия.

Если в 1991-1993-м причины "националистического обострения" лежали на поверхности
- слабая власть, экономический кризис, острейшая борьба между ветвями власти,
то как прикажете объяснить это обострение сейчас? В чем причина на сей раз -
в сильной власти, экономическом подъеме, полном соединении всех ветвей в один
"веник власти"?

Пока что прагматической причины для кризиса системы власти нет (они могут появиться
в случае экономического спада). Но есть причина не менее важная - морально-идеологическая.


Россию достаточно успешно подморозили державным патриотизмом. А вирусы национализма
при этом не просто прекрасно сохранились, но и успешно размножились, "здоровью
моему полезен русский холод".

Не видеть националистический подъем сегодня может только слепой - если, согласно
опросам, уже больше 50% согласны с лозунгом "Россия для русских", то каких еще
доказательств нужно? Больше того. Национализм не просто "протащили по улицам"
- его уверенно внесли в особняки элиты. Сегодня вполне нормальными, "центристскими",
почти официально-банальными считаются публичные высказывания, которые в начале
1990-х казались экстремистскими, составляли удел "духовной оппозиции" из газеты
"День". 

Да, защитная прививка "здорового державного патриотизма", попав в больной организм
нашего общества, вполне способна вызвать эпидемию "коровьего бешенства национализма".
И эта эпидемия, разумеется, будет направлена прежде всего против власти, которая
для "крутых националистов" слишком компромиссна, прагматична, разумна, а на их
языке "слаба и нерешительна". В соревновании "кто больше?" власть обречена проигрывать
"безбашенным" национал-популистам. 

Наконец, в ходе вращения одной седьмой суши уже либералы-западники оказались
на поле идеологических маргиналов, а сами слова "демократ" (тем более "западник")
- ругательства, злее нецензурных.

Все это действительно напоминает Веймарскую "республику без республиканцев",
образца эдак 1931 года. 

Но есть решающе важное отличие: "свято место" - пусто. Нет у нас (даже на горизонте)
харизматического лидера с его партией, которые могли бы сконцентрировать рассеянную
энергию национально-социальной обиды, создать критическую массу ненависти и запустить
цепную реакцию "национального подъема". Призраком Сталина живого лидера не заменишь
- сколько ни маши портретами, он из них не выскочит.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Леонид Радзиховский витает в надстройке и не понимает, что
национального харизматического лидера нет из-за его невостребованности обществом,
а не востребован он потому, что нет нации, то есть нет «критической массы» экономически-самодостаточных
и тем самым политически-субъектных низовых хозяев. Таковая критическая масса
стремящихся к субъектности людей, тех же разорившихся лавочников и безработных
профессионалов, имелась в Веймарской Германии, а у нас в оккупированной негодяями
России подобной
критической массы низовой субъектности – пока нет/

Кроме того, изменилось время - например, о "диктатуре", отмене выборов и т.д.
никто не смеет заикнуться. И сколько ни проклинай "демократов", само слово "демократия"
остается священной коровой.

Поэтому национал-популистская революция могла бы выглядеть как второе издание
августа 1991-го или как русский вариант "оранжевой революции" - эдакая внепартийная,
"стихийная", "национально-демократическая революция": а) антибюрократическая,
б) антиолигархическая, в) антизападная, г) националистическая. Вот такой бульон
из популистских лозунгов является сегодня наиболее вкусным для "широких масс".

Случись подобное, это стало бы национальной катастрофой, а возможно, и предсмертной
судорогой российского государства.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Это – типичная страшилка. «Русские националисты» - голова без
всадника, так что о их шансах взять власть смешно говорить, а Путин – «контрольный
выстрел в голову России», так что без него уж точно хуже не будет/ 

Судя по последнему посланию президента, власть осознает, какая опасность для
нее исходит от национал-популистов. И вполне вероятно, что власть попытается,
оставаясь в рамках общедержавной риторики, все же противостоять этой чересчур
расходившейся публике. Противостоять с более или менее либеральных идеологических
позиций, хотя, понятно, для силовой бюрократии это совсем не просто.

Как в этом случае разумно вести себя либералам?

С точки зрения здравого смысла ответ очевиден - нам нужна стабильная Россия,
необходимо поддерживать власть в той мере, в какой она склонна к либеральным
действиям и жестам. И во всяком случае национал-популисты для либералов - не
"попутчики", а абсолютные политические антагонисты.

На практике же происходит иное. Популярный лозунг либеральных журналистов: "надо
объединяться не демократам, надо объединяться всем противникам власти". То есть
наша сверхценная идея - бороться с властью любой ценой, а ради этого возможен
союз и с национал-популистами, чтобы взять власть "в клещи", открыть против нее
"второй фронт"!

Эта позиция представляется мне и аморальной, и нелепой. Выброшенные из России
олигархи, "графы Монте-Кристо" мечтают отомстить власти. Но мы-то живем в России!
И наше принципиальное разногласие с этими "Монте-Кристо" абсолютно просто: вам
нужны великие потрясения - нам нужна стабильная Россия».

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: С Леонидом Радзиховским – всё ясно. Он прикормлен Путиным и
потому служит хозяину. И он подхватил страшилку об опасности «русского национализма»,
сварганенную в Кремле, и размахивает ею перед обслугой негодяев. Однако демократы,
коммунисты, патриоты и националисты уже поняли, «ху есть мистер Путин», и объединились
в антипутинский фронт, который если кто и возглавит номинально, то не Зюганов
и не Явлинский и не Ивашов и не Севастьянов, а, скорее всего, кто-то наподобие
Юрия Лужкова/

С националистами-неоязычниками мы разобрались, они нащупали свой базис, а в надстройке
продолжают несколько экстравагантный поиск, не останавливаясь перед разрывом
с Православием. Возможно, родноверы примкнут к правоверам, и тогда проблемы с
Православием решаются автоматически хотя бы на богословском уровне. А что делать
с православными националистами? Идут они к Правой Вере, как родоверы, или скатятся
в тупиковое сектантство?Ясности нет. На православном фланге пока идёт поиск,
в том числе довольно перспективный
и приближающий, надеюсь, к Правой Вере.

Вот православный националист Александр Владимирович Елисеев (родился в 1972 году
в Москве) пытается противопоставить «православного» Ивана Грозного и «язычника»
Адольфа Гитлера, русское мессианство и немецкий нацизм. Начнём анализ этого поиска
с документа «Обращение оргкомитета по созданию движения "Русское действие"»,
опубликованного в газете «Правое сопротивление» (Москва, 2000, № 3 /5/  http://www.nationalism.org/rr/5/rd.htm):


«Соратник! Мы обращаемся к тебе именно так, ибо, думая и беспокоясь о России,
читая национальную прессу, ты уже являешься нашим соратником. Но этого еще мало.
Дума о нашей Родине - ничто, если она не сопряжена с действием - с Русским Действием.

Мы знаем - ты устал от лжи, бессилия и лицемерия "вождей" патриотизма, тебе подозрительны
любые громкие и красивые слова. Но отказываться от борьбы нельзя. Мы предлагаем
тебе не слова, коих было множество, а ИДЕИ и ДЕЛА.

Наши идеи отличны как от "идей" разного рода "обновленцев" (национал-капиталистов,
евразийцев, необольшевиков, "фашистов"), предавших традиционные устои, так и
от "идей" старых, ветхих монархистов, превративших монархизм в стариковскую тусовку.
Мы стремимся восстановить Русское государство на новом уровне. Мы за национальную
революцию, сочетающую традицию и модернизацию.

Мы за:
- вождистскую, партийно-орденскую монархию
- сословность, корпоративное устройство
- новую империю, покончившую с практикой перекачки ресурсов из Великороссии на
окраины
- активную социальную политику
- плановое регулирование экономики
- сочетание жесткой национальной дисциплины и свободы личности.

Наша конечная цель - мировое лидерство Великой России.

Мы предлагаем тебе и реальное дело - займись идейно-политической борьбой в наших
рядах. Мы предоставим тебе наши наработки в области общественных наук, дадим
возможность реализовать себя в журналистике, вооружим методом нейролингвопрограммирования,
а также и другими современными средствами информационной войны. 

Соратник! Нам ли, гордым и смелым великороссам, сидеть в бездействии, поругивая
масонов на кухне? Давай, присоединяйся к нам! 

ПОДДЕРЖИ РУССКОЕ ДЕЙСТВИЕ !
ВСЕ СИЛЫ - НАЦИОНАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИИ!

Лидер движения - К. Р. Касимовский
Контактный телефон: 977-33-87 (Константин Родионович)
Писать по адресу "Правого сопротивления":
123022 Москва, Елисееву Александру Владимировичу, до востребования».

В статье «Опричная эсхатология Грозного Царя (Царскiй опричникъ № 20 http://www.nationalism.org/bratstvo/oprichnik/20/eliseev.htm)»
А.В. Елисеев пишет:
 
«Пожалуй, никто не относится столь легкомысленно к собственной Традиции, чем
русские традиционалисты. К сожалению, для нас характерно проявлять леность в
изучении многих явлений и персоналий, которые кажутся нам и так уже хорошо изученными
и не содержащими в себе особой глубины. 

Древнерусское рыцарство и его былинное творчество, Опричнина Иоанна Грозного,
Запорожская Сечь и все казачество - наше православное рыцарство, православные
братства, революционно-консервативные проекты Льва Тихомирова, Сергея Шарапова,
Алексея Щербатова и Владимира Грингмута, орденские движения младороссов, солидаристов,
имперцев и многое другое - все это нами уважается, но вызывает гораздо меньше
восторгов, чем иностранные аналоги. 

Традиционный Запад и, в меньшей степени, традиционный Восток, столь красочно
разрекламированные в трудах Эволы, Генона и Элиаде, более интересны для многих
традиционалистов, чем традиционный Север, которому "не повезло" на собственных
генонов и эвол. "Не повезло" потому, что самим русским традиционалистам лень
проделать такую же работу, которую проделали указанные мыслители. В полном соответствии
с "традициями" российской беспочвенной интеллигенции, они предпочитают жить чужим
умом, выдавая это за оригинальность
ума собственного.

Сегодня необходимо восстановить величие русской Традиции в полном ее объеме.


Нас уже не может устраивать ни ветхий "традиционализм", по сути, пересказывающий
идеи прежних консервативных идеологов, ни прозападный "традиционализм", основанный
на пересказе европейских мыслителей. Нам нужен истинный традиционализм - национально-радикальный
и консервативно-революционный, поднимающий из глубин веков все ранее неизвестное
и формулирующий его суть в категориях религиозной философии.

Одним из важнейших моментов подобного интеллектуального штурма должно стать исследование
мировоззрения и деятельности Иоанна Грозного - первого русского Царя и вселенского
базилевса (по соборной грамоте вселенского патриарха Иоасафа и духовенства Восточной
Церкви), местночтимого (в Московской епархии) святого и основателя Черного Ордена
Опричников.

Обычно, русские традиционалисты обращают внимания на сугубо политический аспект
деятельности Грозного Царя, ограничиваясь его характеристикой как выдающегося
собирателя русских земель и борца с различными олигархиями. 

Весьма абстрактно говорится о его благочестивости, которая сводится к "обычной"
(тогда обычной) религиозности и опять-таки остается в тени светской политики.
 Впрочем, и политический характер царствования Иоанна Васильевича рассмотрен
традиционалистами недостаточно глубоко. Ими не обращается внимание на то, что
он представлял собой редкий для Монарха тип идеолога и пропагандиста, формулирующего
основные принципы государственного устройства и общенациональной политики. 

Грозный - автор огромного количества писем и посланий, содержащих важнейшие концептуальные
наработки - это известно всем. Но мало кому известно, что свои писания он распространял
по всей стране в качестве пропагандистских материалов. В этом плане Грозный идеален
с точки зрения национал-революционного монархизма, выступающего за соединение
статуса Монарха и статуса Вождя.

А между тем, Иоанн Васильевич Грозный не был только лишь благочестивым Государем,
собирающим русские земли. В этом случае он мало чем выделялся бы из славной когорты
наших князей и монархов. Нет, Грозный был еще и тончайшим православным эзотериком.
Он жил эсхатологическими переживаниями и видел за каждым событием символ грядущего
Огненного Обновления мира. Более того, он делал все для того, чтобы подчеркнуть
и усилить этот символизм, сделать наличие всего чудесного очевидным.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Правильная постановка вопроса - правоверная!/

Грозный - это философ на троне и пророк в короне, он стоит в одном ряду с такими
гениями на престоле, как Константин Великий, Фридрих II Гогенштауфен или Александр
Македонский. Таких монархов можно пересчитать по пальцам - настолько велик был
Дар, сообщенный им Господом Богом, настолько глубоко они понимали смысл и цель
монаршего служения.

В начале следует затронуть тему опричного террора, она непосредственно связана
с личной эсхатологией, т. е. с посмертным состоянием души человека.

Царь Иоанн IV воспринимал Царя как образ архангела Михаила - грозного и сурового
покровителя Воинствующей Церкви Христовой, архистратига воинских сил небесных.
Имя "Грозный" отнюдь не было характеристикой личных качеств Государя - оно выражало
его подобие небесному воителю - Ангелу Грозному. 

Иоанн IV собственноручно сотворил Канон и молитву архангелу Михаилу, назвав его
именно Грозным Ангелом - Ангелом Смерти. Канон этот подчеркивает священный страх,
исходящий от архангела, здесь он описан как "грозный и смертоносный", "грозный
воевода", "мудрый оружник и грозный полченник", "страшный посланниче", "страшный
воин", "святый ангеле огнеообразный", "великий хитрец".

Царь Иоанн писал еще и стихиры, о которых очень высоко отзываются знатоки нашей
древней письменности. Для Грозного вообще характерно некоторое сочетание "функций"
Царя и священника, естественно, не выходящее за рамки православной Традиции,
которая признает наличие за Царем определенного священнического достоинства и
называет его "епископом по внешним делам". 

В Никитском монастыре (Переславль Залесский) на южной стороне паперти собора
некогда была плита белого камня. Она содержала надпись, рассказывающую об освящении
собора в 1564 г.: "Благочестивый Государь… всенощное бдение слушал и первую статию
сам… чел и Божественную литургию слушал, и красным пением с своею статию, сам
же Государь пел на заутрени и на литургии".

Весьма характерен момент смерти, столь важный для опричного террора, который
иногда стыдливо замалчивается даже искренними почитателями Грозного Царя. Акцентируя
внимание на смертоносности архангела Михаила, Иоанн IV точно следовал православной
Традиции, которая утверждает благой, в целом, характер смерти. 

Конечно, с точки зрения Православия, смерть есть следствие грехопадения человечества
в Адаме и не может считаться идеальным качеством человеческой натуры. Однако,
она есть чудеснейшее спасение от вечного пребывания человека в собственной греховности.
Если бы человек после грехопадения не получил дар смерти, то он грешил бы вечно
и не имел возможности спасения. 

Помимо того, смерть есть средство избавления мира от врагов рода человеческого
и, опять-таки, средство их, врагов, спасения. Средневековое "инквизиционное"
мышление (и западное, и восточное) основывалось на том, что изменник должен погибнуть
в этой жизни, но так, чтобы спастись в жизни новой, очистившись от грехов. Очищение
это воспринималось как претерпевание адовых мук здесь и сейчас с тем, чтобы избежать
их по ту сторону земной действительности.

С. Горяйнов, один из тонких знатоков европейского Средневековья, обращал внимание
на то, что многие пытки, практикуемые инквизицией, были бесполезны с прагматической
точки зрения. Зачастую они применялись в отношении испытуемого, который уже сознался
во всех своих преступлениях и от которого не требовали новых признаний. Современное
прогрессивно-гуманистическое сознание считает такие пытки проявлением садизма
инквизиторов, однако, тут все гораздо сложнее. По мнению Горяйнова, одной из
главных задач инквизиции
заключалась в том, чтобы провести грешника через некий ритуал духовного созерцания,
обусловленного умерщвлением плоти. 

Долгие страдания постепенно делают человека невосприимчивым к физическим ощущениям,
к запросам собственного тела. "Разум… свободный теперь от телесных мучений, -
пишет Горяйнов, - неожиданно открывает для себя новые функции, ранее ему неизвестные.
Таким образом, наступает стадия просветления Разума, когда он, освободившись
от материального тела, начинает свободно впитывать в себя божественные энергии
высших сфер. В качестве иллюстрации ко всему вышесказанному укажу на массовые
практические опыты по умерщвлению
плоти святыми отшельниками и монахами в средневековых монастырях…".

Либералы-гуманисты, обожающие разоблачать садизм, забывают, что сам маркиз де
Сад, от которого произошло данное словечко, являлся горячим поборником либерализма
и демократической республики. Забывают они и о том, что именно буржуазные либералы
первыми осуществили массовый революционный террор (Робеспьер и якобинцы), первыми
построили концлагеря (англичане времен бурской войны), первыми (и пока последними)
применили ядерное оружие (Хиросима и Нагасаки). Ни один монархический, фашистский,
ни один даже коммунистический
режим, не дошел до того, чтобы убить 300 тыс. человек за несколько часов. Западные
демократии, уничтожившие Дрезден во время второй мировой войны, до этого дошли.


Основываясь на методологии, предложенной Горяйновым, можно предположить, что
временные мучения в застенках инквизиции должны были очистить душу прислужника
сатаны в этой жизни, даровав ему надежду на то, что он избежит вечных мук в загробном
мире. Такое же назначение имела и казнь на костре. Огонь инквизиции символизировал
собой грядущий Огонь вечных мук и также давал надежду на освобождение от вечных
страданий. 

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Уместна здесь аналогия со «сталинскими репрессиями»/

Все это чрезвычайно легко накладывается и на опричный террор, который несомненно
представлял собой одну из форм православной инквизиции. 

Интересно, что это признают даже некоторые представители нашей "академической",
а по сути, профанической науки. Так, известный историк А. Юрганов недавно опубликовал
интереснейшее исследование "Опричнина и Страшный Суд", в котором он, несмотря
на все свое негативное отношение к Иоанну IV, решительно отметает версию о его
"патологическом садизме". 

Юрганов отмечает, что опричный террор символизировал наказание грешников на Страшном
Суде. Большинство опричных казней было связано с водной и огненной стихией. Очень
часто изменников поджигали, а потом сбрасывали связанными с моста в реку. Для
всякого знакомого с христианским символизмом ясно - какие реалии отображал опричный
террор. Богословы изображают стихию загробных мук как огненную реку, в которой
грешники мучаются со связанными руками (св. Василий Новый, св. Кирилл Александрийский).


Тот же символизм характерен и для другой разновидности опричных казней - убиения
дикими зверьми или собаками. На лицевых апокалипсисах 16-17 вв. изображаются
мучения грешников, разрываемых собаками или медведями. 

Отметим, что именно архангел Михаил, Ангел Смерти, считался перевозчиком через
огненную реку - он же помогал человеку во время загробных мытарств. 

Смерть от руки его наместника - Царя - символизировала помощь грешнику, попавшему
в загробный мир и очутившемуся перед огненной рекой. В Каноне Ангелу Грозному
о нем сказано: "Смертию нас надзирает, и от суеты мира избавляет, и на Суд праведен
ко Христу представляет, и от вечных мук избавляет".  Иоанн Грозный и его верные
опричники отлично осознавали свою страшную, но великую миссию - они спасали Русь
от изменников, а самих изменников от вечных мук. 

А вот еще одна цитата - из текста, написанного иностранцем Шлихтингом, очевидцем
многих тогдашних событий: "Однажды пришел к тирану некий старец, по имени Борис
Титов, и застал тирана сидящим за столом… Тот вошел и приветствует тирана; он
также дружески отвечает на приветствие, говоря: "Здравствуй, о премного верный
раб. За твою верность я отплачу тебе неким даром. Ну, подойди поближе и сядь
со мной". Упомянутый Титов подошел поближе к тирану, который велит ему наклонить
голову вниз, схватив ножик, который
носил, взял несчастного старика за ухо и отрезал его. Тот тяжко вздыхает и подавляя
боль, воздает благодарность тирану… Тиран ответил: "С благодарным настроением
прими этот дар, каков бы он ни был. Впоследствии я дам тебе больший". Под этим
большим даром имелась в виду смерть, смерть от руки Царя, избавляющего от загробных
мучений.

Теперь пришло время поговорить об эсхатологии всеобщей.

Мало кто обращает внимание на расположение опричного дворца Иоанна Грозного.
Он представлял собой четырехугольник с равными сторонами. На одной, западной
стороне ворот не было. Восточные ворота предназначались только для Царя. За восточной
оградой находилась странная церковь без покрытия. Южные ворота украшались двумя
резными разрисованными львами. Там же был резной двуглавый орел с раскрытой пастью.


Юрганов склонен считать, что опричный дворец являлся своеобразной копией эсхатологического
Града Божия, описанного пророком Иезекиилем (в Апокалипсисе он назван Новым Иерусалимом).
В том Граде тоже не было западных врат - в грядущем Царстве не будет захода солнца.
В восточные ворота Града мог войти только Бог - еще один важнейший элемент сходства.
В Граде нет храма, Бог присутствует здесь непосредственно - вот объяснение "странной"
архитектуры указанной выше церкви (в лицевых апокалипсисах город святых изображался
в виде крестообразной церкви без покрытия). Наконец, лев и орел - важнейшие животные
Апокалипсиса - они символизировали ангельские силы. Характерно, что орел символизировал
(по толкованию Андрея Кесарийского) еще и наказание нечестивых.

Важнейшим эсхатологический символизм имеют и отрубленные собачьи головы, которые
носили опричники. Да, эти головы действительно выражали собачью преданность Царю,
но тут имеется и второй, более глубокий смысл. На лицевых апокалипсисах Гог и
Магог - предводители войска антихристова - изображены во главе людей с песьими
головами. Следовательно, отрубленные головы должны были изображать грядущий триумф
христианства над воинством сатаны.

На различных официальных мероприятиях опричники находились по правую руку от
Иоанна Грозного, земские люди - по левую. Но ведь точно такое же расположение
будет и на Страшном Суде. Грешники окажутся слева ("ошую"), праведники - справа
("одесную"). 

Отделение одних от других описывается в Апокалипсисе как отделение овец (праведников)
от козлищ (грешников). В точном соответствии с указанным символизмом опричники
ходили в грубых монашеских или нищенских одеяниях на овечьем меху. 

Всего сказанного выше вполне хватает для того, чтобы сделать однозначный вывод
- Царь Иоанн IV символически уподоблял свое царство грядущему Апокалипсису. 

Все, кто читал работы Мирча Элиаде отлично понимают - какое назначение имели
подобные действия. Воспроизводя (или предвосхищая) некое чудесное, сверхъестественное
событие, люди сами наполняются чудесной и сверхъестественной силой.

Себя Государь одновременно отождествлял (естественно, символически) и с Грозным
Судией, который явится в Конце, и с Ангелом Смерти Михаилом.

Серьезное исследование Юрганова вместе с тем не выходит за рамки академизма,
и он не увидел одно направление возможного поиска, очевидное лишь для традиционной
метафизики.

Тематика "Михаила" подводит нас к эсхатологическому пророчеству, изложенному
в "Откровении" Св. Мефодия Патарского. В нем повествуется о том, как в самом
конце человеческой истории будет царствовать Последний Государь - "его же вменяху
человеци яко мертва суща" (т. е. считали давно умершим). Тут явно содержится
указание на воскрешение кого-то из благочестивых Царей древности. 

Предположим, что таким Царем будет Первый Русский Государь Иоанн Васильевич.
В Традиции конец очень часто изображают как воспроизведение начала - сакральная
история идет по кругу - от Ветхого Адама до Нового (Христа), от нисхождения (кенозиса)
Божества в сотворении мира до его, мира, обожения, до возвращения твари к своему
Абсолютному Истоку и т. д. 

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Без основолежащей модели «Вечного Возвращения» или «Круга Времени»
вообще нельзя понять подлинную эсхатологию/

Возможность воскрешения некоторых умерших еще до Страшного Суда ничуть не противоречит
православной Традиции. Так, в русской православной эсхатологии весьма распространено
пророчество о воскрешении в конце времен Преп. Серафима Саровского. Есть мнение,
что он и укажет на истинного Государя. (Это, кстати, было бы показательным завершением
спора между кирилловцами и соборниками, одинаково далекими от мистического переживания
монархизма. Первые уповают исключительно на генеалогию, вторые - на пресловутую
"волю
народа".)

В пользу нашего предположения говорит Имя Последнего Царя, сообщаемого православной
Традицией - Михаил. Дерзнем увидеть здесь великую мистерию - мистерию воскрешения
Грозного Царя, взявшего себе имя Ангела Смерти, которого он особо почитал при
жизни и с чьим Ликом он встретился в ангельской Вселенной Духа.

Складывается впечатление, что за Опричной Революцией Иоанна Грозного стояла некая
мощная сила, возникшая еще до самой Опричнины и, очевидно, инициировавшая её
возникновение. Нам уже доводилось писать о каликах перехожих, бродячих воинах
и певцах, которые отождествляются (в словаре Даля, былинном творчестве, в духовных
стихах) с легендарными богатырями Киевской Руси и юродивыми (Орден богатырей
святорусских // "Царский опричник" № 9 (12) 1999 http://nationalism.org/eliseev/bogatyr.htm).
По нашему мнению, богатыри-калики
представляли собой военно-религиозный, рыцарский орден, разгромленный во время
монголо-татарского нашествия. В указанной статье мы посчитали этот орден окончательно
погибшим, однако, теперь приходим к выводу, что он вполне мог уйти в сокрытие
(в лице немногих уцелевших).

О том, что деятельность Ордена не прекращалась свидетельствуют, например, жизнь
и творчество новгородского епископа Василия, носившего характерное прозвище -
"Калика". Это был величайший мистик и талантливейший государственный деятель.
Именно он стал обладателем знаменитого "Белого клобука" - величайшей православной
святыни, свидетельствующей о преемственности от Рима Первого и Рима Второго.
Василий Калика отличался глубинным, нордическим пониманием Православия. Он писал
о великой северной стране, где находится
"рай земной" и где все наполнено благостью и весельем. По всей видимости, в его
лице мы имеем дело с представителем полу-тайного Ордена калик перехожих - столь
характерно его христианство, настолько оно проникнуто кшатрийским, нордическим
духом, который настойчиво пытаются выветрить из православной русской души уже
не одно столетие.

Орден не вышел из сокрытия даже тогда, когда опасность миновала - очевидно, того
требовала обстановка. Весьма вероятно, что внутри церковного руководства и аристократической
элиты появились влиятельнейшие (и тоже скрытые) антитрадиционные течения, и надежнее
было утаить свою деятельность от них.

Но однажды Черный Орден воинов-монахов все же "разгерметизировался" - хотя и
частично. Это произошло во время правления первого Русского Царя Иоанна Васильевича
Грозного, создавшего военно-религиозное братство опричников. И одеяние, и полу-монашеский
стиль жизни, и структура братства свидетельствовали о его орденской направленности.
Еще больше об этом свидетельствует сама личность Царя.

Калики-перехожие практиковали "юродство во Христе", подразумевающее имитацию
безумия. Оно нужно для того, чтобы: 1) подчеркнуть свое без-умие по сравнению
с Христом; 2) отрешится от мирского, рационалистического "ума"; 3) вызвать праведный
гнев обычных людей и смирить себя. 

Грозный, а это признается сегодня многими исследователями православного юродства
(например, С. Ивановым), тоже был юродивым - отсюда и некоторые "странности"
(странные для современного человека) его характера. 

Показательно, что Грозный написал Канон Ангелу Грозному под псевдонимом Парфений
Уродивый (Юродивый). Налицо связь двух орденских структур.

Иоанн Васильевич Грозный - это центральная фигура всей русской истории - "мирской"
и сакральной. Его миссия столь велика, что захватывает дух, когда осознаешь,
какую сверхчеловеческую натуру мы имеем в качестве своего единоверца и соплеменника.
Потому в "святцах" Национальной Революции его имя должно стоять на первом месте».

Теперь рассмотрим, чем Иван Грозный (и соответственно его как бы реинкарнация-перевоплощение
Иосиф Сталин) отличается от «немецкого нациста» Адольфа Гитлера, держа в уме
духовный поиск фюрера и его стремление найти конечную (то есть эсхатологическую)
Истину. Учтём также, что Адольф Гитлер осознавал – «Мы все – Иоанны Крестители
в миниатюре. Я жду пришествия Христа».

Возьмём сборник «Распря о «Русской Вере»:Православие vs. Неоязычество» (Киев:
Издательская группа BHV, 2004 /Опричное Братство св. преп. Иосифа Волоцкого/),
а в этом сборнике – статью того же Александра Владимировича Елисеева «Религия
господ» (стр. 8-12). В ней выявляется богословская суть различия между русским
мессианизмом Ивана Грозного и немецким нацизмом Адольфа Гитлера:

«Неоязычники любят порассуждать о «христианстве - религии рабов». В своё время
это определение даже было занесено в программу Русской партии Виктора Корчагина.
Мне уже приходилось замечать, что, согласно учению Святых Отцов, «рабы Божии»
призваны стать «Божьими детьми» (по усыновлению). Надо «только» преодолеть свое
ветхое «я» - натуру, искажённую грехопадением, и, пройдя через подчинение Творцу,
соединиться с Ним. Поэтому христианство уместнее называть «религией богов» (см.
«Христианство - религия ариев»).

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Это подтверждается словами Иисуса Христа, я уже много раз писал
о «равнобожии» человека в Христианстве, вообще в Правой Вере/

Но это аспект метафизический, а христианство ведь можно рассмотреть и на предмет
социальных воззрений. Да, в учении Христа, Его Апостолов, Святых Отцов мы найдём
мало конкретных социальных требований. Основы традиционного общественного устройства
казались тогда очевидными и не вызывали серьёзных возражений. Поэтому, в отличие
от наших дней, не было нужды в возникновении христианской традиционалистской
«социологии» (или «политологии», «политэкономии» и т. д.). 

Социальные требования Нового Завета никак не развёрнуты, они составляют всего
несколько слов. Но эти слова не оставляют никакого сомнения в том, какая «модель»
социального устройства в нём предложена. Их произнёс Святой Апостол Павел в своём
«Послании к колоссянам»: «Рабы, во всем повинуйтесь господам вашим по плоти,
не в глазах только служа им, как человекоугодники, но в простоте сердца, боясь
Бога».

Данный отрывочек очень неудобен и для «розовых» христиан, и для православных
«консерваторов» - как те, так и другие стараются не замечать этих жёстких апостольских
слов. «Консерваторы» ведь тоже давно уже смирились с Модерном и стремятся всего
лишь подкрасить его в цвета Традиции. О монархии они говорят охотно, но она видится
им как институт, по преимуществу, политический, не «обременённый» жёсткой сословной
и кастовой иерархией. А ведь без неё теряется весь смысл монархической государственности,
которая превращается
в этакую президентскую республику, где вместо президента властную вертикаль венчает
наследственный правитель. 

Основная задача Модерна - сделать общество однородным - социально, этнически,
культурно. Поэтому, без жёсткого социального разделения внутри нации монархия
станет вполне современным политическим институтом. Не случайно ведь великий русский
традиционалист Константин Леонтьев писал, что сословный принцип не менее (а может
быть даже и более) важен, чем монархический.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Это правильно. Но касты или сословия – не ради угнетения одних
людей другими, а ради наилучшей самореализации людей/

Но как бы то ни было, а от слов Апостола никуда не уйдёшь. Конечно, понимать
их надо в конкретном историческом контексте времени, в котором жил Павел. Тогда,
в рамках античного мира исторически определённым способом производства было рабовладение.
Поэтому Апостол и облекает своё требование в привычную и знакомую всем социальную
терминологию - «рабы». И вряд ли будет правильным буквальное толкование священного
текста. Главное, выразить не букву, а дух апостольских слов: общество должно
неукоснительно подчиняться
прямому и безусловному господству элиты. Павел требует жесточайшей иерархии,
невозможной без деления на «высшие» и «низшие» сословия.

Христианство ведь, по сути дела, и покончило с рабовладением. Оно не отменило
его политически и социально, но обратило внимание господ на то, что рабы - это
тоже люди. Тот же Апостол Павел ниже процитированных нами слов сказал следующее:
«Господа, оказывайте рабам должное и справедливое, зная, что и вы имеете Господа
на небесах». 

«И вы»? То есть, и вы также, как и рабы? Такое было в новость – античное  общество
вовсе не считало рабов людьми, что было философски обосновано ещё Аристотелем.
Рабы рассматривались в качестве неких автоматов или рабочих животных, у которых
не могло быть ни семьи, ни собственности. Поэтому данное требование, равно как
и признание рабов людьми и членами христианских общин, было революционным. 

Заметим - «реакционное» положение в послании Апостола соседствует с положением
«революционным». Так, собственно говоря, и должно быть в случае с консервативным
революционером, которыми, несомненно, являлись - и Павел, и другие ранние христиане.

Усвоив подобный взгляд на рабов, господа-христиане стали даровать им вольность,
а когда само общество стало христианским, оно «незаметно» ликвидировало рабовладение.
При этом сама иерархия, само жёсткое деление на «высших» и «низших» никуда не
исчезло. Просто оно переместилось в более правильный формат - на смену бесправным
рабам пришли слуги и крепостные, обладавшие собственностью и определенными правами.

Нелепо утверждать, что христианство декларировало равенство людей перед Богом.
Оно просто признало право всех людей быть людьми и считаться венцом Творения.
Но вот как эти творения размещаются на разных ступенях социальной иерархии -
это уже совсем другое дело.

Если мы внимательнее приглядимся к структуре упомянутого послания (точнее, двух
его последних глав), то нам откроются весьма любопытные вещи. В предпоследней,
третьей главе Апостол поочерёдно обращается к женщинам, мужьям, детям, отцам
и рабам. Эти обращения составляют заключительную часть четвёртой главы. Но господам
посвящена отдельная, четвёртая глава. Причём в ней есть и такие слова: «Слово
ваше да будет всегда с благодатию, приправлено солью, дабы вы знали, как отвечать
каждому». Из этого со всей очевидностью
следует, что господа-элита - играли сакральную роль в раннехристианском движении
- им приписывали особое присутствие благодати. 

И такое положение дел наносит непоправимый удар по неоязыческим бредням о «демократическом»,
«плебейском» и едва ли не «коммунистическом» характере первоначального христианства!
(Воинам Христовым ещё только предстоит реконструировать подлинную историю раннего
христианства, которое представляло собой духовное, героическое восстание истинной
элиты против развращённого язычества и лицемерного фарисейства.)

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Это – правоверный подход, поскольку правильно усматривает в
христианстве – субъектный прорыв! Кстати, Ницше в своей критике исторического
христианства тоже выступал с позиций Правой Веры/

Мы, однако же, вовсе не утверждаем, что разделение на «высших» и «низших» должно
затушёвывать национальное единство «верхов» и «низов». Неоднократно уже цитированный
нами Апостол Павел высказался по этому поводу тоже весьма однозначно: «Кто не
радеет о своих, тот хуже неверного». Выражаясь по-современному, христианство
предлагает народам национальный социализм, который, в отличие от социализма интернационального,
исходит не из соображений абстрактной справедливости. Он ставит во главу угла
принцип крови и родственной
солидарности. 

Поднять человека из слабости и нищеты нужно не потому, что это справедливо, а
потому, что он свой, и каждый преуспевающий верный должен радеть о нём и не укрываться
за ширмой метафизики. Опять-таки вспомним о необходимости любить именно ближнего
своего - вряд ли здесь имеется в виду ближний территориально. Ближе всего человеку
- другой человек его же крови, это непреложно и в высшей степени логично.

Когда-то т-щ Сталин заметил, что даже самый последний человек советского общества
находится неизмеримо выше даже самого первого человека, живущего при капитализме.
Это блестящий образчик советского патриотизма можно с полным основанием переложить
и на лад русского национализма. Мне, русскому, есть дело до самого последнего
русского бомжа, но я не собираюсь думать о судьбе самого гениального инородца
- это их, инородческое дело. Вот такой подход и следует считать настоящим социализмом,
а попытка левых осчастливить
сразу всех - утопична и обречена на провал, который мы, собственно, и имели удовольствие
наблюдать 12 лет назад.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: А вот здесь Александр Елисеев отклоняется от Правой веры вообще
и от христианства в особенности, поскольку христианская «любовь к ближнему» не
ограничивается любовью к кровнородственным, а распространяется на родственных
по духу, в конце концов на весь Род Человеческий, происходящий от первопары Адама
и Евы. Надо этот момент выписать тщательнее/

Христианство оправдывает отношения господства не только внутри нации. Оно прямо
ориентирует всю нацию - и «высших», и «низших» - на борьбу за лидерство в мире.
За свою жизнь я не читал более националистической книги, чем Библия. Националистической
и в том смысле, что она санкционирует радикальные проявления национального чувства.
Ветхий Завет прямо говорит о возможности существования богоизбранного народа,
который должен цепко и решительно подтверждать свою избранность. 

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Отмечу, что нации – порождения буржуазного общества, и они
существуют лишь последние два-три столетия. Поэтому первохристианству нельзя
приписывать национализм в сегодняшнем понимании. Богоизбранность дарует народу
Сам Бог, а нация обретает богоизбранность своей волей и усилиями/

Ну и что с того, что в «ветхий» период таковым народом были иудеи? А мы что же,
хотим, чтобы таковыми избранными до пришествия Христа были арийцы? А кем бы мы
тогда были после? Нет, тот же Ветхий завет пророчествует о великой участи Иафета,
прародителя арийских народов, который «войдет в шатры Симовы». И русские есть
самый великий иафетический народ - народ Третьего Рима. Избранный Богом народ.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Александр Елисеев ошибается из-за смешения народа и нации,
а это разные сущности. Бог даровал богоизбранничество не русскому, а еврейскому
народу – будем уважать Священное Писание. Но мы не просто как русский народ,
а как русская нация можем и должны обрести богоизбранность, предвещанную нам,
потомкам Иафета/

В Новое Время пафосом ветхозаветного избранничества проникся Адольф Гитлер, создавший
свой национальный социализм. Однако его примеру можем и должны мы следовать лишь
отчасти, ведь этот лидер отказался дополнить ветхозаветный мессианизм христианской
«гуманностью». Об этом следует сказать особо.

Христианство ни в коем случае нельзя считать слюнявой религией несчастненьких
и угнетённых. Сам Христос - это Вождь, жёсткий и целеустремленный воитель, выгнавший
торговцев из храма и принесший не мир, но меч. Его проповеди сочувствовали такие
люди, как римский сотник, о котором Спаситель сказал, что подобной веры он не
видел и в Израиле (Лука 7:9). 

В аскетической литературе неоднократно высказывалась такая мысль - сострадание
слабому со стороны слабого не имеет особой цены, ибо оно вызвано слабостью же
и не требует никаких усилий. Напротив, сильный сострадает слабому исходя из наличия
некоего избытка сил. 

В свое время Константин Победоносцев писал Льву  Толстому: «Ваша вера одна, а
моя и церковная другая... наш Христос - не Ваш Христос. Своего я знаю мужем силы
и истины, исцеляющим расслабленных, а в Вашем показались мне черты расслабленного,
который сам требует исцеления».

Поэтому в христианстве тоже есть свой культ силы, который, впрочем, очень сильно
отличается от «ницшеанского». Сострадание и милосердие здесь диалектически объединены
с жёсткостью и непримиримостью. Собственно, христианство и есть диалектика, возведённая
в ранг религии или, точнее, религия, достигшая вершин своего диалектического
раскрытия. 

Только в христианстве можно встретить запредельную веру в Троичного Бога, который
един по сути и тройственен по ипостасям. Такой Бог не только совмещает единство
и множество, но и невыразимым, чудесным образом превышает их. Так вот, не отменяя
жесткости, христианство смягчает её.. И хоть горячее сочувствие полагается только
ближним своим, но и на дальних, как на творение Божие, падает отблеск великого
милосердия. Упомянутый уже Леонтьев писал о том, что сочувствие к дальним должно
быть; другое дело, что быть
оно должно сухим и «как бы» по принуждению.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Откуда такое ограничение? Вот я, например, без всякого принуждения
люблю и ближних, и дальних, и вообще русский человек-богоносец – «всечеловек»,
как бы врожденный «интернационалист». И Советский Союз рухнул не из-за «русского
интернационализма», которого сейчас модно стыдиться и даже осмеивать его, а из-за
ошкуривания русских людей и низвержения их к ногам Золотого Тельца. Кстати, говоря
на языке политической и экономической прагматики – наша «всечеловечность», объясняемая
открытостью освоенных
нашими предками огромных евразийских просторов, является колоссальным конкурентным
преимуществом. Благодаря своей действительно врожденной «всечеловечности» («интернационализму»),
именно нашему русскому народу, а больше никому другому, удалось занять всю Евразию.
И мы лучше, чем даже евреи, приспособлены к тому, чтобы распространиться по всей
земле, как и подобает истинным потомкам Иафета. Излечимся от сатанизма, станем
сильными – и не будет нам во вред наша «всечеловечность», а наоборот, как и раньше,
в плюс/

Нацизм же выдвинул вовне одну лишь брутальность, показав свою дохристианскую
сущность. Поэтому он и проиграл, ведь победить этот антихристов мир наживы может
только христианство. 

Увы, и в нынешних «русских фашистах» также видна одна сплошная брутальность и
полное отрицание человечности, миролюбия. Подобно подросткам в период созревания,
наши «ультра» чураются всяких там «нежностей», думая, что они расслабляют арийскую
натуру. Но эта натура немыслима без святой Любви -  мягкосердечной и жёсткой
одновременно.

Как было сказано - мы пойдём другим путем. Хотя и по тому же адресу».

МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Как видим, православные «русские националисты» подошли к Правой
Вере даже ближе, чем неоязыческие «русские националисты». И в правоверной «системе
координат» очевидны преимущества Русского Пути перед историческими задачами,
решаемыми ныне другими нациями.