1590 год. Основан город Саратов. Воевода князь Григорий Осипович Засекин и боярин Федор Михайлович Туров заложили город Саратов.

1703 год. В центре крепости Санкт-Петербург на Заячьем острове заложена деревянная церковь во имя Святых Апостолов Петра и Павла. Спустя 11 лет на её месте был заложен каменный собор, который был торжественно освящён 11 июля 1733 г.

1783 год. Императрицей Екатериной II издан Указ об утверждении театрального комитета «для управления зрелищами и музыкой». С этого началась история Мариинского театра в Петербурге.

1804 год. В России состоялся первый полет (Я.Д. Захаров) на воздушном шаре с научными целями.

1806 год. Наполеон создал Рейнский союз германских государств.

1889 год. Александр III подписывает указ о создании института земских начальников.

1917 год. В ходе Первой мировой войны впервые в мире немцами применено боевое отравляющее вещество иприт.

1920 год. Подписан мирный договор между Литвой и РСФСР. Россия признала право Литвы на Вильнюс.

1923 год. Принято постановление ЦК РКП(б) о восстановлении шахт Донбасса.

1928 год. Советским ледоколом «Красин» в арктических водах вблизи Шпицбергена спасён экипаж дирижабля «Италия».

1937 год. Лётчики М.М. Громов, А.Б. Юмашев и штурман С.А. Данилин на самолёте АНТ-25 начали беспосадочный перелёт по маршруту Москва – Северный полюс – Сан-Джасинто (США). Перелёт проходил 62 ч. 17 мин. И успешно завершился 14 июля. Был установлен мировой рекорд беспосадочного полёта.

1941 год. В Москве подписано соглашение о совместных действиях СССР и Великобритании в войне против Германии.

1941 год. В г. Струги Красные (Псковской обл.) с расстояния 150 км при помощи радиосигнала осуществлён взрыв трёх мин по 250 кг каждая. От взрыва погибло около сотни танкистов 56-го немецкого мехкорпуса. Это был первый случай боевого применения в нашей стране зарядов, взрываемых по радио.

1942 год. Ставка Верховного Главнокомандования упразднила Юго-Западный фронт и на базе его управления и войск, а также за счёт своих резервных формирований образовала Сталинградский фронт (командующий Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко). В состав фронта вошли 21-я, 24-я, 62-я, 63-я, 64-я общевойсковые и 8-я воздушная армии.

1943 год. В ходе Курской битвы в районе Прохоровки произошло крупнейшее во Второй мировой войне танковое сражение. Наступавшую немецко-фашистскую танковую группировку (около 700 танков и штурмовых орудий) встретили контрударом 5-я гвардейская танковая армия (генерал П.Л. Ротмистров) и три танковые механизированные бригады (около 800 танков и САУ). В ходе ожесточённых боев противник потерял около 350 танков и был вынужден перейти к обороне. Советские потери – около 300 танков.

1943 год. Началась Орловская наступательная операция (операция «Кутузов») советских войск в ходе Курской битвы. В операции участвовали войска Центрального (генерал армии К.К. Рокоссовский), Брянского (генерал-полковник М.М. Попов) и левого крыла Западного (генерал-полковник В.Д. Соколовский) фронтов (1,3 млн. чел., более 21 тыс. орудий и миномётов, 2400 танков и САУ, свыше 3 тыс. самолётов). Целью операции являлся разгром орловской группировки немецких войск и ликвидации орловского выступа, в котором оборонялись войска группы армий «Центр» (600 тыс. чел., более 7 тыс. орудий и миномётов, около 1200 танков и САУ, свыше 1100 самолётов). Операция продолжалась до 18 августа. В результате разгромлено 15 немецких дивизий. 5 августа 1943 г. был освобождён г. Орёл, советские войска продвинулись на запад на 150 км. В ознаменование одержанных побед 5 августа 1943 г. в Москве состоялся первый салют.

1945 год. Ставка Верховного Главнокомандования назначила Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского командующим войсками Забайкальского фронта.

1960 год. На Чёрном море близ города Туапсе по решению Совета Министров РСФСР создан всероссийский пионерский лагерь ЦК ВЛКСМ "Орлёнок" (Краснодарский край).

1962 год. В связи с готовившейся интервенцией США против Кубы начались секретные морские перевозки на Кубу по плану «Анадырь». На Кубе предполагалось разместить группу советских войск под командованием генерала армии И.А. Плиева. Начавшиеся перевозки и оборудование ракетных позиций на острове привели к Карибскому кризису и угрозе возникновения Третьей мировой войны. Благодаря переговорам Н. Хрущева и Д. Кеннеди и принятию сторонами взаимных обязательств кризис был ликвидирован.

1988 год. Областной совет Нагорного Карабаха объявил о выходе области из состава Азербайджана.

1988 год. В СССР запущена Автоматическая межпланетная станция «Фобос-2». В ходе 200-суточного полёта на трассе Земля-Марс станцией выполнялась научная программа экспериментов по исследованию межпланетного пространства, Солнца, солнечной активности, регистрации солнечных и галактических гамма-всплесков.

Источник: https://web.telegram.org/z/

На встрече министров финансов и управляющих центральных банков одобрены компоненты налогового плана, который включает в себя перераспределение прибыли транснациональных корпораций и глобальный минимальный налог, о чем стороны договорились после «многолетних обсуждений и прогресса, достигнутого в прошлом году». Теперь страны-участницы будут стремиться к тому, чтобы лидеры G20 одобрили план на саммите, который пройдет c 30 по 31 октября в Риме. По данным агентства Reuters, соглашение установит глобальный минимальный корпоративный налог в размере не менее 15%, что будет препятствовать транснациональным корпорациям в поиске самой низкой налоговой ставки. Соглашение также изменит порядок налогообложения таких компаний, как Amazon и Google Alphabet, чтобы они платили свои налоги и там, где они продают свои продукты и услуги, а не только исходя из местоположения их штаб-квартир. Ранее министр финансов Германии Олаф Шольц подтвердил, что все страны «Большой двадцатки» присоединились к пакту. Между тем, министр финансов США Джанет Йеллен заявила, что несколько небольших стран по-прежнему выступают против нового соглашения, в том числе и такие страны с низкими налогами, как Ирландия и Венгрия. Однако им будет предложено подписать документ на октябрьском саммите G20. Инициатива коснется компаний с рентабельностью не менее 10%. Президент Джозеф Байден и его администрация первоначально ратовали за минимальный глобальный налог в 21%, который должен помешать отдельным странам заманить международный бизнес низкими или нулевыми налогами. Однако после жестких переговоров был достигнут компромисс в виде планки на уровне 15%.

Источник: https://realtribune.ru/ministry-stran-g20-odobrili-mezhdunarodnyj-nalog-...

Российские регионы развиваются очень неравномерно, и эпидемия вируса затронула ключевые, генерирующие доход, отрасли российской экономики – энергетический комплекс, машиностроение, металлургию, добывающую и обрабатывающую промышленность, сферу услуг. Целые сферы экономики оказались полностью парализованы, часть – ушла в онлайн или адаптировалась под удалённый формат работы. Автором в данной статье рассматриваются бюджетная политика регионов, основные показатели социально-экономического развития, а также последствия и тренды пандемии для политической системы и экономики страны, даются прогнозы на 2021 год.

Ключевые слова: COVID-19, пандемия, социальная политика, экономика, бюджет, цифровизация, Российская Федерация.

The article analysis of the impact of the COVID-19 pandemic on political processes and the main social and economic indicators of Russian regions in 2020. Russian regions are developing very unevenly, and the virus epidemic has affected the key income-generating sectors of the Russian economy as the energy complex, mechanical engineering, metallurgy, mining and processing industries, and the service sector. Whole sectors of the economy were completely paralyzed, some went online or adapted to a remote work format. The author in this article examines the budgetary policy of the regions, the main indicators of socio-economic development, as well as the consequences and trends of the pandemic for the political system and economy of the country, forecasts for 2021 are given.

Key words: COVID-19, pandemic, social policy, economy, budget, digitalization, Russian Federation.

Основные положения. Исследование выявляет политические и социально-экономические последствия пандемии. Распространение COVID-19 стало X-фактором 2020 года, полностью изменив содержание управленческих решений и образ жизни граждан. Бюджеты всех регионов страны, потеряв существенную часть доходов и увеличив расходы, стали по итогам 2020 года дефицитными, усилилась зависимость от федеральных трансфертов. Тенденция углубления дефицитности и закредитованности бюджетов регионов, перестройки экономики и структуры занятости найдет продолжение и в 2021 году.

Введение Пандемия COVID-19 стала определяющим и структурирующим фактором 2020 года, привнеся прежде неизвестные и непрогнозируемые переменные в социальную и экономическую сферы жизни. Введенный режим ограничений, локдаун, масштабная борьба с пандемией, переориентация бюджетов на высокие социальные расходы в регионах, снижение доходов и рост расходов регионов существенно изменили внутреннюю ситуацию в стране, конфигурацию взаимоотношений центра и регионов. Фокус внимания Кремля сместился в сторону регионов – превалирование внутриполитической повестки над внешнеполитической стало редкостью для российской политической системы последних лет. Прежде регионы рассматривались как поставщики ресурсов и необходимых электоральных результатов. Пандемия оказала значительное негативное влияние на доходы в субъектах с развитой нефтедобывающей промышленностью, машиностроением, третьим сектором (сферой услуг) – сократилось потребление топлива и продукции нефтехимии, оказались невостребованными в прежнем объеме транспортные системы.

В Приволжском федеральном округе (ПФО) эффект пандемии оказался наиболее ощутимым, поскольку в Поволжье сосредоточен целый ряд регионов, специализирующихся на наиболее пострадавших секторах – Татарстан (нефтепереработка, машиностроение, сфера услуг), Нижегородская область (машиностроение), Самарская область (промышленность, машиностроение), Ульяновская область (машиностроение) и Башкортостан (нефтепереработка, машиностроение, добывающая промышленность). Некоторым амортизирующим эффектом для экономики регионов стал рост показателей в сельском хозяйстве, легкой и пищевой промышленности на фоне увеличения спроса на продукцию первой необходимости. Агропроизводство стало одним из самых успешных секторов экономики, превзойдя показатели 2019 года за счёт увеличения урожая и возросшего потребления (Башкирия, Кировская, Оренбургская и Саратовская области). В целом, кризис негативно отразился на всех субъектах федерации, обеспечив бюджетный дефицит в 2021 году практически в каждом регионе, включая Москву. Наиболее сложное положение сложилось в изначально депрессивных и закредитованных регионах – ситуация в них близка к преддефолтной.

Ингушетия уже объявила о невозможности исполнения обязательств, в перспективе подобная судьба может ждать Мордовию, Чувашию, Марий Эл и ряд других субъектов. Методы В данной статье на основе статистического, аналитического и сравнительного методов рассмотрены основные социально-экономические показатели развития субъектов Российской Федерации.

Для сопоставления и анализа полученных данных используются абсолютные и относительные показатели: уровень доходов и расходов консолидированных бюджетов регионов, индекс промышленного производства, индекс сельскохозяйственного производства, объем инвестиций в основной капитал, уровень межбюджетных трансфертов. Количественные данные получены из официальных статистических материалов Федеральной службы государственной статистики за 2020 год и аналитического портала Министерства финансов Республики Башкортостан.

Основные результаты и их обсуждение

Анализируя объём бюджетов субъектов РФ в 2020 году, очевидно, что наиболее крупный бюджет у развитых промышленных, аграрных и туристических центров (Москва, СанктПетербург, Краснодарский край, Свердловская область, Ростовская область), а также у нефтегазовых, нефтеперабатывающих и добывающих (ХМАО, Татарстан, Башкортостан), машиностроительных регионов (Нижегородская и Самарская области). Все эти экономические направления наибольшим образом пострадали в 2020 году.

Таблица 1 Доходы и среднедушевые доходы консолидированных бюджетов субъектов РФ по итогам 2020 года, млн рублей (по данным Министерства финансов Республики Башкортостан) [1]

Обращает на себя внимание дифференциация субъектов по уровню доходов и расходов консолидированных бюджетов даже среди топ-10 регионов. Так, доходы Москвы в 3,5 раза больше, чем идущей следом Московской области, доходы которой, в свою очередь, в 3 раза превышают доходы Республики Башкортостан. Показательным моментом является то, что многие субъекты являются лидерами лишь за счёт густонаселенности региона, но в пересчёте на 1 жителя показатели значительно ниже.

Таблица 2 Безвозмездные поступления бюджетам субъектов РФ по итогам 2020 года, млн рублей (по данным Министерства финансов Республики Башкортостан) [2]

Уровень межбюджетных трансфертов (табл. 3) на фоне пандемии значительно вырос – государственная поддержка бюджетов для компенсации возросших расходов и снизившихся доходов стала обязательным условием экономической выживаемости регионов. Лидерами по этому показателю являются национальные республики – Крым, Дагестан, Чечня, Якутия, Башкортостан, Татарстан, а также Московская область и Краснодарский край. Замыкает «десятку» Калининградская область. С одной стороны, это подчеркивает особый статус национальных республик, а, с другой стороны, их роль в экономике страны – в них сконцентрированы основные энергоресурсы страны (кроме Крыма), доходность которых в период локдауна значительно уменьшилась. Показательна и зависимость данных регионов от средств из федерального центра – одни из наиболее экономически успешных субъектов страны (Москва, Московская область, Татарстан, Краснодарский край, Башкортостан) нуждаются в высоком уровне дотаций.

Таблица 3 Безвозмездные поступления бюджетам субъектов от других бюджетов бюджетной системы по итогам 2020 года, млн рублей (по данным Министерства финансов Республики Башкортостан)

Таблица 4 Объём инвестиций в основной капитал регионов, млн рублей по итогам 2020 года (по данным Росстата) [4]

Неравенство социально-экономического развития наглядно и при сравнении показателей инвестиций в основной капитал (табл. 4). Так, вложения в Москву опережают инвестиции в каждый федеральный округ (за исключением ЦФО, индикаторы которого столица во многом и формирует). Инвестиции в Москву составили 3567624 млн рублей, Уральский федеральный округ – 3146909 млн рублей, Приволжский федеральный округ – 2763664 млн рублей, Северо-Западный федеральный округ – 2204724 млн рублей [4].

По итогам года заметно снижение инвестиций во многих регионах. Изменились они и содержательно – в их структуре значительно выросли социальные расходы, в том числе на здравоохранение и образование. Обращает на себя значительный рост вложений в Нижегородскую область – это связано со масштабной инфраструктурной модернизацией Нижнего Новгорода к празднованию 800-летия.

Таблица 5 Расходы и среднедушевые расходы консолидированных бюджетов субъектов РФ на здравоохранение по итогам 2020 года, млн рублей [5]

Таблица 6 Расходы и среднедушевые расходы консолидированных бюджетов субъектов РФ на образование по итогам 2020 года, млн рублей [6]

Основная статья роста доходов регионов – здравоохранение (табл. 5). Социальная сфера в целом (и медицина в частности) традиционно являются «болевыми» точками. В условиях пандемии многие регионы ощутили отсталость социальной инфраструктуры, нехватку коечного фонда, кадровый дефицит медицинского персонала. Всё это – результат недофинансирования здравоохранения, которое вынудило субъекты федерации в острый момент существенно нарастить медрасходы. Если рассматривать не расходы в абсолютных цифрах, а их рост в процентах по сравнению с 2019 годом, то наибольшую динамику демонстрируют регионы, отстающие в социально-экономическом развитии (Саратовская область, Мордовия, Кировская область и другие). Ряд регионов строили новые госпитали (Дагестан, Башкортостан, Челябинская область, Татарстан, Тува, Иркутская, Амурская и Псковская области).

Рост расходов регионов на образование (табл. 6) – другой сопровождающий фактор 2020 года. Образование столкнулось с новыми вызовами, к которым российская образовательная среда оказалась неготовой. Дистанционное обучение постепенно вводилось в вузах через отдельные курсы, но в системе среднего образования к новации оказались не готовы ни школы, ни учителя, ни ученики, ни родители. Участники процесса регулярно сталкивались с невозможностью подключения к интернету, неумением пользоваться программами, дефицитом компьютеров в семьях с несколькими детьми, эмоциональным перенапряжением, сложностью восприятия и усвоения информации в дистанционной форме и в целом с неприятием вынужденной формы обучения.

Таблица 7 Расходы и среднедушевые расходы консолидированных бюджетов субъектов РФ на социальную поддержку по итогам 2020 года, млн рублей [7]

Состав топ-10 регионов по расходам на здравоохранение, образование и социальную поддержку в целом очень схож (табл. 7). Однако это может создать иллюзию социального благополучия в данных субъектах.

Данные показатели необходимо рассматривать в связке со значениями в пересчете на 1 жителя, понимая, что есть ряд регионов, нарастивших расходы в последние годы с целью форсированной ликвидации наметившегося отставания (Башкортостан, Челябинская область), создания более привлекательных условиях для проживания на территориях со сложными погодными условиями Севера и Сибири (ЯНАО, ХМАО, НАО, Красноярский край, Иркутская область) и субъекты с высокими доходами и численностью населения (Москва и Московская область, Санкт-Петербург, Татарстан, Краснодарский край). Однако всю тяжесть пандемии на себе ощутили люди – в зоне риска оказались жизни, здоровье и материальное благополучие граждан. COVID-19 вскрыл болевые точки российского здравоохранения и, в особенности, нехватку кадров. Дефицит врачей усугубился высокими рисками и нагрузкой в борьбе с вирусом – сотни специалистов утратили трудоспособность, уволились или погибли.

Рассмотрение уровня доходов на фоне пандемии не представляется возможным – статистика Росстата отражала рост доходов россиян даже в период локдауна, а декабрь 2020 года стал рекордным по начисленной средней зарплате – она на 20 тысяч рублей превысила показатели за сентябрь-ноябрь (49 274 рубля в ноябрь и 69 278 рублей в декабре) [10].

В регионах резервы для значительного наращивания расходов на здравоохранения найти чрезвычайно сложно – экономика субъектов едва в состоянии обеспечивать текущие потребности. Помимо Москвы и Подмосковья, наиболее крупный фонд коек сформирован в Санкт-Петербурге, Краснодарском крае, Свердловской области и Башкирии, а стабильно наращивали бюджетные расходы на здравоохранение в последние 2 года в основном «нефтяные» регионы – ХМАО, ЯНАО, Татарстан и Башкортостан. Все эти меры носили скорее догоняющий, нежели опережающий характер. К тому же, в первую очередь, выполнялись нормативные показатели по койкам, а качество и условия работы врачей существенно не улучшалось – статистическими показателями оно не фиксируется. В результате, пандемия показала общую дезорганизованность и бессистемность российской медицины. Федеральный центр финансировал часть расходов на выплаты врачам в «красной зоне», строительство госпиталей и поддержание платежеспособности бюджетов (выделено порядка 6,5 трлн рублей). Финансы между регионами распределялись неравномерно и непрозрачно – высокую роль играют конъюнктура и лоббизм регионов. Многие регионы получили средства для компенсации выпадающих доходов в ноябре и декабре, за счёт этого улучшив показатели. Часть – начали наращивать коммерческие займы, что может стать критической точкой в будущем, т.к. многие регионы уже чрезвычайно закредитованы (Мордовия, Дагестан, Тува, Хакасия, Марий Эл) и дальнейшее увеличение долга может привести к дефолту. Принятые меры позволили удержать экономику на плаву в критический момент, но не стали драйвером быстрого роста. Потери экономики России в результате введения режима самоизоляции населения за 2020 год достигли 3 % ожидавшегося ВВП. В наиболее тяжёлом состоянии оказался малый и средний бизнес, сфера услуг. Количество субъектов МСП сильно сократилось: с 6,1 млн в июле до 5,6 млн в августе (9,1 %). По оценкам Алексея Кудрина, до 30 % бизнес-субъектов могут прекратить деятельность в 2020 году [8].

Таблица 8 Ключевые экономические показатели регионов Приволжского федерального округа в процентном отношении к аналогичному периоду прошлого года [11]

Заключение

Российская экономика по итогам года приблизилась к докризисным показатели по промышленному производству – сектор начинает восстановление за счёт стабилизации спроса. Несмотря на аномальную жару, урожайность в сельском хозяйстве была высокой по всей стране на фоне возросшего спроса на продукты питания и предметы первой необходимости. Особенно выросли показатели по зерновым культурам и мясомолочному производству. Обратная ситуация наблюдается в сфере торговли и услуг. Покупатели так или иначе постепенно реализовали отложенный спрос на непродовольственные товары, но отрасль до сих пор уступает на 4,1 % показателям 2019 года.

Сложнее в сфере услуг – ситуация там остаётся тяжелой, особенно сложной она стала в ноябре-декабре 2020 года. Её ждёт болезненное и затяжное восстановление, а также качественная трансформация с учётом ковидных тенденций. Следствием пандемии стало углубление социально-экономического кризиса в стране, снижение качества жизни и темпов технологического развития, рост безработицы и протестных настроений, сужение региональной ресурсной базы для развития. Уровень бедности в середине года достиг 13,5 % (20 млн человек) [9]. Локдаун и его последствия сформировали необходимость наращивания расходов на здравоохранение, принятие пакетов мер по поддержке бизнеса и социально незащищённых граждан. Это были чрезвычайные меры, требующие перераспределения средств в наиболее пострадавшие сферы, что создало «бюджетные дыры».

На 2021 год таких высоких расходов уже не планируется, сужение финансирования при сохранении темпов распространения вируса может очень ощутимо сказаться на социальной сфере. В условиях отсутствия резервов для увеличения региональных бюджетов (наращивание внешнего долга доступно немногим регионам с относительно невысокой долговой нагрузкой), федеральный центр взял на себя часть обязательств по компенсации расходов на ковидные выплаты медперсоналу и компенсацию выпадающих доходов бюджетов (через трансферты).

Ответственность за принимаемые решения по принимаемым ограничительным и поддерживающим мерам в основном была возложена на губернаторов. Доходы бюджетов значительно снизились из-за недополучения налоговых отчислений – особенно пострадали нефтегазовые и сырьевые регионы, поскольку упал спрос на продукцию. Наихудшие показатели у НАО и Тюменской области (потеряли 30-35 % доходов), а от 20 до 30% – в Башкирии, Удмуртии, Краснодарском крае, Удмуртии, Оренбургской области, Татарстане, ЯНАО, Коми и Астраханской области. В 2021 году доходы также останутся ниже среднего уровня, но по мере нормализации жизни может появиться тенденция по восстановлению допандемических показателей.

В нынешнем году расходы региональных бюджетов продолжают расти, дефицитная составляющая будет усиливаться. Субъекты будут искать поддержку у федерального центра в виде трансфертов; нефтегазовые и имеющие относительно невысокий уровень госдолга регионы (ХМАО, ЯНАО, Башкортостан) могут наращивать внешние займы, но в пределах платежеспособности. Многие регионы сильно закредитованы (Мордовия, Чувашия, Тува, Дагестан, Кабардино-Балкарская республика) – пандемия их обрекает на затяжную депрессию и вероятность дефолта, который уже произошёл в Ингушетии. Сфера услуг, малый и средний бизнес сохраняют нисходящий экономический вектор из-за действующих ограничений и снижения потребительского спроса – люди избегают тратить деньги в прежнем объеме на продукты и услуги не первой необходимости. Кризис в этой сфере будет ползучим – без резких перепадов сторону увеличения или уменьшения. Вместе с тем, затяжной характер кризиса уже начал приводить к усилению тенденции закрытия предприятий МСП.

Другая сторона кризиса – рост безработицы, неполной занятости и сокращение доходов. Официальная безработица по стране достигла 6,3% по данным Росстата, но пандемия привела к сокращению объема занятости (при формальном сохранении рабочего места) и существенному снижению доходов – эти факторы статистика по уровню безработицы не учитывает, но они генерируют не меньшее социальное напряжение.

Процессы, запущенные пандемией, наложились на существующие векторы технологического развития, в чем-то усилив их, в чем-то – показав нежизнеспособность. Среди основных трендов эпохи ковида выделяются:

Цифровизация труда. Цифровизация приведет к увеличению доли удалённой занятости, фриланса. Профессии последовательно всё больше будут переходить в «цифру», снижая расходы, структурно меняя своё содержание, генерируя новые формы и виды занятости, меняя и сменяя имеющиеся.

Организация труда. Проявилась незащищенность частного бизнеса, сферы услуг от подобных вызовов. Технологии привносят цифровые экосистемы, сервисы, облачные решения, заменяющие человеческий труд. Многие организации отказываются от привычной формы организации работы – офисов, офлайн-совещаний и др., экономя время и ресурсы для повышения прибыльности.  

Торговля. Сфера торговли уже давно начала переход в онлайн, а для ресторанного бизнеса доставка стала единственным инструментом дохода на несколько месяцев.

Образование. Широкую дискуссию вызвало и дистанционное образование. При всей спорности и невысокой эффективности этой модели, онлайн-образование будет стремительно увеличивать свою долю на рынке.

В целом экономика в 2021 году дрейфует между экономическими и эпидемиологическими волнами. Основная задача – не допустить значительного снижения качества жизни, сформировать платформу для постепенного выхода из социально-экономических ограничений. Замедление производственно-экономических процессов, значительное удорожание продукции приведёт не только к росту безработицы и снижению занятости. Закрытие границ будет стимулировать перенос производства из стран с дешевой рабочей силой обратно в метрополии. Результатом становится снижение темпов технологического прогресса – утрата рынков сбыта и дороговизна технологий ограничивают их доступность, перераспределение рынков труда, удорожание производства. В преддверии вероятного политического трансфера в России пандемия вносит непрогнозируемые вводные, оттягивая цели социально-экономического развития, вводя систему в стадию турбулентности и непредсказуемости.

Цель регионов в 2021 году – выжить в буквально смысле и наметить зоны роста для внутренних инвестиций.

Литература

1. Анализ доходов и среднедушевых доходов бюджетов субъектов РФ // Аналитический портал Министерства финансов Республики Башкортостан [Электронный ресурс]. URL: https://budget.bashkortostan.ru/sravnenie-s-drugimi-sub-ektami/analiz-dokhodov-i-srednedushevykhdokhodov-byudzhetov-sub-ektov-rf

2. Безвозмездные поступления бюджетам субъектов РФ // Аналитический портал Министерства финансов Республики Башкортостан [Электронный ресурс]. URL: https://budget.bashkortostan.ru/sravnenie-s-drugimi-sub-ektami/analiz-dokhodov-i-srednedushevykhdokhodov-byudzhetov-sub-ektov-rf

3. Безвозмездные поступления бюджетам субъектов от других бюджетов бюджетной системы РФ // Аналитический портал Министерства финансов Республики Башкортостан [Электронный ресурс]. URL: https://budget.bashkortostan.ru/sravnenie-s-drugimi-sub-ektami/analizdokhodov-i-srednedushevykh-dokhodov-byudzhetov-sub-ektov-rf

4. Объём инвестиций в основной капитал регионов // Росстат [Электронный ресурс]. URL: https://rosstat.gov.ru/investment_nonfinancial

5. Расходы и среднедушевые расходы консолидированных бюджетов субъектов РФ на здравоохранение по итогам 2020 года, млн рублей // Аналитический портал Министерства финансов Республики Башкортостан [Электронный ресурс]. URL: https://budget.bashkortostan.ru/sravnenie-s-drugimi-sub-ektami/analiz-ra... РЕГИОНАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА 103 6. Расходы и среднедушевые расходы консолидированных бюджетов субъектов РФ на образование по итогам 2020 года, млн рублей // Аналитический портал Министерства финансов Республики Башкортостан. [Электронный ресурс]. URL: https://budget.bashkortostan.ru/sravnenies-drugimi-sub-ektami/analiz-raskhodov-i-srednedushevykh-raskhodov-byudzhetov-sub-ektov-rf

7. Расходы и среднедушевые расходы консолидированных бюджетов субъектов РФ на социальную поддержку по итогам 2020 года, млн рублей // Аналитический портал Министерства финансов Республики Башкортостан [Электронный ресурс]. URL: https://budget.bashkortostan.ru/ sravnenie-s-drugimi-sub-ektami/analiz-raskhodov-i-srednedushevykh-raskhodov-byudzhetov-subektov-rf

8. Кудрин допускает снижение ВВП России в 2020 году / ТАСС. 2020. 25 марта [Электронный ресурс]. URL: https://tass.ru/ekonomika/8072497

 9. Росстат зафиксировал рост бедности на пике пандемии / РБК. 2020. 28 сентября [Электронный ресурс]. URL: https://www.rbc.ru/economics/18/09/2020/5f64ba649a794707f1dd59d1

10. Рынок труда, занятость и заработная плата // Росстат [Электронный ресурс]. URL: https://rosstat.gov.ru/labor_market_employment_salaries

11. Социально-экономическое положение России. 2020 год // Росстат [Электронный ресурс]. URL: https://rosstat.gov.ru/

Шаяхметов Арсен Маратович, научный сотрудник Научно-исследовательского и информационного центра Башкирской академии государственной службы и управления при Главе Республики Башкортостан

Источник: https://e.mail.ru/attach/16259550610355428638/0%3B2/?folder-id=0&x-email...

                  ЭКОНОМИКА И УПРАВЛЕНИЕ: НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ, № 3 (159), 2021

Российские регионы развиваются очень неравномерно, и эпидемия вируса затронула ключевые, генерирующие доход, отрасли российской экономики – энергетический комплекс, машиностроение, металлургию, добывающую и обрабатывающую промышленность, сферу услуг. Целые сферы экономики оказались полностью парализованы, часть – ушла в онлайн или адаптировалась под удалённый формат работы. Автором в данной статье рассматриваются бюджетная политика регионов, основные показатели социально-экономического развития, а также последствия и тренды пандемии для политической системы и экономики страны, даются прогнозы на 2021 год.

Ключевые слова: COVID-19, пандемия, социальная политика, экономика, бюджет, цифровизация, Российская Федерация.

The article analysis of the impact of the COVID-19 pandemic on political processes and the main social and economic indicators of Russian regions in 2020. Russian regions are developing very unevenly, and the virus epidemic has affected the key income-generating sectors of the Russian economy as the energy complex, mechanical engineering, metallurgy, mining and processing industries, and the service sector. Whole sectors of the economy were completely paralyzed, some went online or adapted to a remote work format. The author in this article examines the budgetary policy of the regions, the main indicators of socio-economic development, as well as the consequences and trends of the pandemic for the political system and economy of the country, forecasts for 2021 are given.

Key words: COVID-19, pandemic, social policy, economy, budget, digitalization, Russian Federation.

Основные положения. Исследование выявляет политические и социально-экономические последствия пандемии. Распространение COVID-19 стало X-фактором 2020 года, полностью изменив содержание управленческих решений и образ жизни граждан. Бюджеты всех регионов страны, потеряв существенную часть доходов и увеличив расходы, стали по итогам 2020 года дефицитными, усилилась зависимость от федеральных трансфертов. Тенденция углубления дефицитности и закредитованности бюджетов регионов, перестройки экономики и структуры занятости найдет продолжение и в 2021 году.

Введение Пандемия COVID-19 стала определяющим и структурирующим фактором 2020 года, привнеся прежде неизвестные и непрогнозируемые переменные в социальную и экономическую сферы жизни. Введенный режим ограничений, локдаун, масштабная борьба с пандемией, переориентация бюджетов на высокие социальные расходы в регионах, снижение доходов и рост расходов регионов существенно изменили внутреннюю ситуацию в стране, конфигурацию взаимоотношений центра и регионов. Фокус внимания Кремля сместился в сторону регионов – превалирование внутриполитической повестки над внешнеполитической стало редкостью для российской политической системы последних лет. Прежде регионы рассматривались как поставщики ресурсов и необходимых электоральных результатов. Пандемия оказала значительное негативное влияние на доходы в субъектах с развитой нефтедобывающей промышленностью, машиностроением, третьим сектором (сферой услуг) – сократилось потребление топлива и продукции нефтехимии, оказались невостребованными в прежнем объеме транспортные системы.

В Приволжском федеральном округе (ПФО) эффект пандемии оказался наиболее ощутимым, поскольку в Поволжье сосредоточен целый ряд регионов, специализирующихся на наиболее пострадавших секторах – Татарстан (нефтепереработка, машиностроение, сфера услуг), Нижегородская область (машиностроение), Самарская область (промышленность, машиностроение), Ульяновская область (машиностроение) и Башкортостан (нефтепереработка, машиностроение, добывающая промышленность). Некоторым амортизирующим эффектом для экономики регионов стал рост показателей в сельском хозяйстве, легкой и пищевой промышленности на фоне увеличения спроса на продукцию первой необходимости. Агропроизводство стало одним из самых успешных секторов экономики, превзойдя показатели 2019 года за счёт увеличения урожая и возросшего потребления (Башкирия, Кировская, Оренбургская и Саратовская области). В целом, кризис негативно отразился на всех субъектах федерации, обеспечив бюджетный дефицит в 2021 году практически в каждом регионе, включая Москву. Наиболее сложное положение сложилось в изначально депрессивных и закредитованных регионах – ситуация в них близка к преддефолтной.

Ингушетия уже объявила о невозможности исполнения обязательств, в перспективе подобная судьба может ждать Мордовию, Чувашию, Марий Эл и ряд других субъектов. Методы В данной статье на основе статистического, аналитического и сравнительного методов рассмотрены основные социально-экономические показатели развития субъектов Российской Федерации.

Для сопоставления и анализа полученных данных используются абсолютные и относительные показатели: уровень доходов и расходов консолидированных бюджетов регионов, индекс промышленного производства, индекс сельскохозяйственного производства, объем инвестиций в основной капитал, уровень межбюджетных трансфертов. Количественные данные получены из официальных статистических материалов Федеральной службы государственной статистики за 2020 год и аналитического портала Министерства финансов Республики Башкортостан.

Основные результаты и их обсуждение

Анализируя объём бюджетов субъектов РФ в 2020 году, очевидно, что наиболее крупный бюджет у развитых промышленных, аграрных и туристических центров (Москва, СанктПетербург, Краснодарский край, Свердловская область, Ростовская область), а также у нефтегазовых, нефтеперабатывающих и добывающих (ХМАО, Татарстан, Башкортостан), машиностроительных регионов (Нижегородская и Самарская области). Все эти экономические направления наибольшим образом пострадали в 2020 году.

Таблица 1 Доходы и среднедушевые доходы консолидированных бюджетов субъектов РФ по итогам 2020 года, млн рублей (по данным Министерства финансов Республики Башкортостан) [1]

Обращает на себя внимание дифференциация субъектов по уровню доходов и расходов консолидированных бюджетов даже среди топ-10 регионов. Так, доходы Москвы в 3,5 раза больше, чем идущей следом Московской области, доходы которой, в свою очередь, в 3 раза превышают доходы Республики Башкортостан. Показательным моментом является то, что многие субъекты являются лидерами лишь за счёт густонаселенности региона, но в пересчёте на 1 жителя показатели значительно ниже.

Таблица 2 Безвозмездные поступления бюджетам субъектов РФ по итогам 2020 года, млн рублей (по данным Министерства финансов Республики Башкортостан) [2]

Уровень межбюджетных трансфертов (табл. 3) на фоне пандемии значительно вырос – государственная поддержка бюджетов для компенсации возросших расходов и снизившихся доходов стала обязательным условием экономической выживаемости регионов. Лидерами по этому показателю являются национальные республики – Крым, Дагестан, Чечня, Якутия, Башкортостан, Татарстан, а также Московская область и Краснодарский край. Замыкает «десятку» Калининградская область. С одной стороны, это подчеркивает особый статус национальных республик, а, с другой стороны, их роль в экономике страны – в них сконцентрированы основные энергоресурсы страны (кроме Крыма), доходность которых в период локдауна значительно уменьшилась. Показательна и зависимость данных регионов от средств из федерального центра – одни из наиболее экономически успешных субъектов страны (Москва, Московская область, Татарстан, Краснодарский край, Башкортостан) нуждаются в высоком уровне дотаций.

Таблица 3 Безвозмездные поступления бюджетам субъектов от других бюджетов бюджетной системы по итогам 2020 года, млн рублей (по данным Министерства финансов Республики Башкортостан)

Таблица 4 Объём инвестиций в основной капитал регионов, млн рублей по итогам 2020 года (по данным Росстата) [4]

Неравенство социально-экономического развития наглядно и при сравнении показателей инвестиций в основной капитал (табл. 4). Так, вложения в Москву опережают инвестиции в каждый федеральный округ (за исключением ЦФО, индикаторы которого столица во многом и формирует). Инвестиции в Москву составили 3567624 млн рублей, Уральский федеральный округ – 3146909 млн рублей, Приволжский федеральный округ – 2763664 млн рублей, Северо-Западный федеральный округ – 2204724 млн рублей [4].

По итогам года заметно снижение инвестиций во многих регионах. Изменились они и содержательно – в их структуре значительно выросли социальные расходы, в том числе на здравоохранение и образование. Обращает на себя значительный рост вложений в Нижегородскую область – это связано со масштабной инфраструктурной модернизацией Нижнего Новгорода к празднованию 800-летия.

Таблица 5 Расходы и среднедушевые расходы консолидированных бюджетов субъектов РФ на здравоохранение по итогам 2020 года, млн рублей [5]

Таблица 6 Расходы и среднедушевые расходы консолидированных бюджетов субъектов РФ на образование по итогам 2020 года, млн рублей [6]

Основная статья роста доходов регионов – здравоохранение (табл. 5). Социальная сфера в целом (и медицина в частности) традиционно являются «болевыми» точками. В условиях пандемии многие регионы ощутили отсталость социальной инфраструктуры, нехватку коечного фонда, кадровый дефицит медицинского персонала. Всё это – результат недофинансирования здравоохранения, которое вынудило субъекты федерации в острый момент существенно нарастить медрасходы. Если рассматривать не расходы в абсолютных цифрах, а их рост в процентах по сравнению с 2019 годом, то наибольшую динамику демонстрируют регионы, отстающие в социально-экономическом развитии (Саратовская область, Мордовия, Кировская область и другие). Ряд регионов строили новые госпитали (Дагестан, Башкортостан, Челябинская область, Татарстан, Тува, Иркутская, Амурская и Псковская области).

Рост расходов регионов на образование (табл. 6) – другой сопровождающий фактор 2020 года. Образование столкнулось с новыми вызовами, к которым российская образовательная среда оказалась неготовой. Дистанционное обучение постепенно вводилось в вузах через отдельные курсы, но в системе среднего образования к новации оказались не готовы ни школы, ни учителя, ни ученики, ни родители. Участники процесса регулярно сталкивались с невозможностью подключения к интернету, неумением пользоваться программами, дефицитом компьютеров в семьях с несколькими детьми, эмоциональным перенапряжением, сложностью восприятия и усвоения информации в дистанционной форме и в целом с неприятием вынужденной формы обучения.

Таблица 7 Расходы и среднедушевые расходы консолидированных бюджетов субъектов РФ на социальную поддержку по итогам 2020 года, млн рублей [7]

Состав топ-10 регионов по расходам на здравоохранение, образование и социальную поддержку в целом очень схож (табл. 7). Однако это может создать иллюзию социального благополучия в данных субъектах.

Данные показатели необходимо рассматривать в связке со значениями в пересчете на 1 жителя, понимая, что есть ряд регионов, нарастивших расходы в последние годы с целью форсированной ликвидации наметившегося отставания (Башкортостан, Челябинская область), создания более привлекательных условиях для проживания на территориях со сложными погодными условиями Севера и Сибири (ЯНАО, ХМАО, НАО, Красноярский край, Иркутская область) и субъекты с высокими доходами и численностью населения (Москва и Московская область, Санкт-Петербург, Татарстан, Краснодарский край). Однако всю тяжесть пандемии на себе ощутили люди – в зоне риска оказались жизни, здоровье и материальное благополучие граждан. COVID-19 вскрыл болевые точки российского здравоохранения и, в особенности, нехватку кадров. Дефицит врачей усугубился высокими рисками и нагрузкой в борьбе с вирусом – сотни специалистов утратили трудоспособность, уволились или погибли.

Рассмотрение уровня доходов на фоне пандемии не представляется возможным – статистика Росстата отражала рост доходов россиян даже в период локдауна, а декабрь 2020 года стал рекордным по начисленной средней зарплате – она на 20 тысяч рублей превысила показатели за сентябрь-ноябрь (49 274 рубля в ноябрь и 69 278 рублей в декабре) [10].

В регионах резервы для значительного наращивания расходов на здравоохранения найти чрезвычайно сложно – экономика субъектов едва в состоянии обеспечивать текущие потребности. Помимо Москвы и Подмосковья, наиболее крупный фонд коек сформирован в Санкт-Петербурге, Краснодарском крае, Свердловской области и Башкирии, а стабильно наращивали бюджетные расходы на здравоохранение в последние 2 года в основном «нефтяные» регионы – ХМАО, ЯНАО, Татарстан и Башкортостан. Все эти меры носили скорее догоняющий, нежели опережающий характер. К тому же, в первую очередь, выполнялись нормативные показатели по койкам, а качество и условия работы врачей существенно не улучшалось – статистическими показателями оно не фиксируется. В результате, пандемия показала общую дезорганизованность и бессистемность российской медицины. Федеральный центр финансировал часть расходов на выплаты врачам в «красной зоне», строительство госпиталей и поддержание платежеспособности бюджетов (выделено порядка 6,5 трлн рублей). Финансы между регионами распределялись неравномерно и непрозрачно – высокую роль играют конъюнктура и лоббизм регионов. Многие регионы получили средства для компенсации выпадающих доходов в ноябре и декабре, за счёт этого улучшив показатели. Часть – начали наращивать коммерческие займы, что может стать критической точкой в будущем, т.к. многие регионы уже чрезвычайно закредитованы (Мордовия, Дагестан, Тува, Хакасия, Марий Эл) и дальнейшее увеличение долга может привести к дефолту. Принятые меры позволили удержать экономику на плаву в критический момент, но не стали драйвером быстрого роста. Потери экономики России в результате введения режима самоизоляции населения за 2020 год достигли 3 % ожидавшегося ВВП. В наиболее тяжёлом состоянии оказался малый и средний бизнес, сфера услуг. Количество субъектов МСП сильно сократилось: с 6,1 млн в июле до 5,6 млн в августе (9,1 %). По оценкам Алексея Кудрина, до 30 % бизнес-субъектов могут прекратить деятельность в 2020 году [8].

Таблица 8 Ключевые экономические показатели регионов Приволжского федерального округа в процентном отношении к аналогичному периоду прошлого года [11]

Заключение

Российская экономика по итогам года приблизилась к докризисным показатели по промышленному производству – сектор начинает восстановление за счёт стабилизации спроса. Несмотря на аномальную жару, урожайность в сельском хозяйстве была высокой по всей стране на фоне возросшего спроса на продукты питания и предметы первой необходимости. Особенно выросли показатели по зерновым культурам и мясомолочному производству. Обратная ситуация наблюдается в сфере торговли и услуг. Покупатели так или иначе постепенно реализовали отложенный спрос на непродовольственные товары, но отрасль до сих пор уступает на 4,1 % показателям 2019 года.

Сложнее в сфере услуг – ситуация там остаётся тяжелой, особенно сложной она стала в ноябре-декабре 2020 года. Её ждёт болезненное и затяжное восстановление, а также качественная трансформация с учётом ковидных тенденций. Следствием пандемии стало углубление социально-экономического кризиса в стране, снижение качества жизни и темпов технологического развития, рост безработицы и протестных настроений, сужение региональной ресурсной базы для развития. Уровень бедности в середине года достиг 13,5 % (20 млн человек) [9]. Локдаун и его последствия сформировали необходимость наращивания расходов на здравоохранение, принятие пакетов мер по поддержке бизнеса и социально незащищённых граждан. Это были чрезвычайные меры, требующие перераспределения средств в наиболее пострадавшие сферы, что создало «бюджетные дыры».

На 2021 год таких высоких расходов уже не планируется, сужение финансирования при сохранении темпов распространения вируса может очень ощутимо сказаться на социальной сфере. В условиях отсутствия резервов для увеличения региональных бюджетов (наращивание внешнего долга доступно немногим регионам с относительно невысокой долговой нагрузкой), федеральный центр взял на себя часть обязательств по компенсации расходов на ковидные выплаты медперсоналу и компенсацию выпадающих доходов бюджетов (через трансферты).

Ответственность за принимаемые решения по принимаемым ограничительным и поддерживающим мерам в основном была возложена на губернаторов. Доходы бюджетов значительно снизились из-за недополучения налоговых отчислений – особенно пострадали нефтегазовые и сырьевые регионы, поскольку упал спрос на продукцию. Наихудшие показатели у НАО и Тюменской области (потеряли 30-35 % доходов), а от 20 до 30% – в Башкирии, Удмуртии, Краснодарском крае, Удмуртии, Оренбургской области, Татарстане, ЯНАО, Коми и Астраханской области. В 2021 году доходы также останутся ниже среднего уровня, но по мере нормализации жизни может появиться тенденция по восстановлению допандемических показателей.

В нынешнем году расходы региональных бюджетов продолжают расти, дефицитная составляющая будет усиливаться. Субъекты будут искать поддержку у федерального центра в виде трансфертов; нефтегазовые и имеющие относительно невысокий уровень госдолга регионы (ХМАО, ЯНАО, Башкортостан) могут наращивать внешние займы, но в пределах платежеспособности. Многие регионы сильно закредитованы (Мордовия, Чувашия, Тува, Дагестан, Кабардино-Балкарская республика) – пандемия их обрекает на затяжную депрессию и вероятность дефолта, который уже произошёл в Ингушетии. Сфера услуг, малый и средний бизнес сохраняют нисходящий экономический вектор из-за действующих ограничений и снижения потребительского спроса – люди избегают тратить деньги в прежнем объеме на продукты и услуги не первой необходимости. Кризис в этой сфере будет ползучим – без резких перепадов сторону увеличения или уменьшения. Вместе с тем, затяжной характер кризиса уже начал приводить к усилению тенденции закрытия предприятий МСП.

Другая сторона кризиса – рост безработицы, неполной занятости и сокращение доходов. Официальная безработица по стране достигла 6,3% по данным Росстата, но пандемия привела к сокращению объема занятости (при формальном сохранении рабочего места) и существенному снижению доходов – эти факторы статистика по уровню безработицы не учитывает, но они генерируют не меньшее социальное напряжение.

Процессы, запущенные пандемией, наложились на существующие векторы технологического развития, в чем-то усилив их, в чем-то – показав нежизнеспособность. Среди основных трендов эпохи ковида выделяются:

Цифровизация труда. Цифровизация приведет к увеличению доли удалённой занятости, фриланса. Профессии последовательно всё больше будут переходить в «цифру», снижая расходы, структурно меняя своё содержание, генерируя новые формы и виды занятости, меняя и сменяя имеющиеся.

Организация труда. Проявилась незащищенность частного бизнеса, сферы услуг от подобных вызовов. Технологии привносят цифровые экосистемы, сервисы, облачные решения, заменяющие человеческий труд. Многие организации отказываются от привычной формы организации работы – офисов, офлайн-совещаний и др., экономя время и ресурсы для повышения прибыльности.  

Торговля. Сфера торговли уже давно начала переход в онлайн, а для ресторанного бизнеса доставка стала единственным инструментом дохода на несколько месяцев.

Образование. Широкую дискуссию вызвало и дистанционное образование. При всей спорности и невысокой эффективности этой модели, онлайн-образование будет стремительно увеличивать свою долю на рынке.

В целом экономика в 2021 году дрейфует между экономическими и эпидемиологическими волнами. Основная задача – не допустить значительного снижения качества жизни, сформировать платформу для постепенного выхода из социально-экономических ограничений. Замедление производственно-экономических процессов, значительное удорожание продукции приведёт не только к росту безработицы и снижению занятости. Закрытие границ будет стимулировать перенос производства из стран с дешевой рабочей силой обратно в метрополии. Результатом становится снижение темпов технологического прогресса – утрата рынков сбыта и дороговизна технологий ограничивают их доступность, перераспределение рынков труда, удорожание производства. В преддверии вероятного политического трансфера в России пандемия вносит непрогнозируемые вводные, оттягивая цели социально-экономического развития, вводя систему в стадию турбулентности и непредсказуемости.

Цель регионов в 2021 году – выжить в буквально смысле и наметить зоны роста для внутренних инвестиций.

Литература

1. Анализ доходов и среднедушевых доходов бюджетов субъектов РФ // Аналитический портал Министерства финансов Республики Башкортостан [Электронный ресурс]. URL: https://budget.bashkortostan.ru/sravnenie-s-drugimi-sub-ektami/analiz-dokhodov-i-srednedushevykhdokhodov-byudzhetov-sub-ektov-rf

2. Безвозмездные поступления бюджетам субъектов РФ // Аналитический портал Министерства финансов Республики Башкортостан [Электронный ресурс]. URL: https://budget.bashkortostan.ru/sravnenie-s-drugimi-sub-ektami/analiz-dokhodov-i-srednedushevykhdokhodov-byudzhetov-sub-ektov-rf

3. Безвозмездные поступления бюджетам субъектов от других бюджетов бюджетной системы РФ // Аналитический портал Министерства финансов Республики Башкортостан [Электронный ресурс]. URL: https://budget.bashkortostan.ru/sravnenie-s-drugimi-sub-ektami/analizdokhodov-i-srednedushevykh-dokhodov-byudzhetov-sub-ektov-rf

4. Объём инвестиций в основной капитал регионов // Росстат [Электронный ресурс]. URL: https://rosstat.gov.ru/investment_nonfinancial

5. Расходы и среднедушевые расходы консолидированных бюджетов субъектов РФ на здравоохранение по итогам 2020 года, млн рублей // Аналитический портал Министерства финансов Республики Башкортостан [Электронный ресурс]. URL: https://budget.bashkortostan.ru/sravnenie-s-drugimi-sub-ektami/analiz-ra... РЕГИОНАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА 103 6. Расходы и среднедушевые расходы консолидированных бюджетов субъектов РФ на образование по итогам 2020 года, млн рублей // Аналитический портал Министерства финансов Республики Башкортостан. [Электронный ресурс]. URL: https://budget.bashkortostan.ru/sravnenies-drugimi-sub-ektami/analiz-raskhodov-i-srednedushevykh-raskhodov-byudzhetov-sub-ektov-rf

7. Расходы и среднедушевые расходы консолидированных бюджетов субъектов РФ на социальную поддержку по итогам 2020 года, млн рублей // Аналитический портал Министерства финансов Республики Башкортостан [Электронный ресурс]. URL: https://budget.bashkortostan.ru/ sravnenie-s-drugimi-sub-ektami/analiz-raskhodov-i-srednedushevykh-raskhodov-byudzhetov-subektov-rf

8. Кудрин допускает снижение ВВП России в 2020 году / ТАСС. 2020. 25 марта [Электронный ресурс]. URL: https://tass.ru/ekonomika/8072497

 9. Росстат зафиксировал рост бедности на пике пандемии / РБК. 2020. 28 сентября [Электронный ресурс]. URL: https://www.rbc.ru/economics/18/09/2020/5f64ba649a794707f1dd59d1

10. Рынок труда, занятость и заработная плата // Росстат [Электронный ресурс]. URL: https://rosstat.gov.ru/labor_market_employment_salaries

11. Социально-экономическое положение России. 2020 год // Росстат [Электронный ресурс]. URL: https://rosstat.gov.ru/

Шаяхметов Арсен Маратович, научный сотрудник Научно-исследовательского и информационного центра Башкирской академии государственной службы и управления при Главе Республики Башкортостан

Источник: https://e.mail.ru/attach/16259550610355428638/0%3B2/?folder-id=0&x-email...

                  ЭКОНОМИКА И УПРАВЛЕНИЕ: НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ, № 3 (159), 2021

Часть вторая МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ МЕНТАЛИТЕТОВ

2.1. Концепт и принцип субъектности в ментальных исследованиях

Интенсивные методологические разработки феноменов субъекта и субъектности в разных формах и видах — современная тенденция развития психологических исследований^[1]. Интерес теоретиков и практиков фокусируется на изучении известных и многообразных феноменов «самости» человека: его саморегуляции и самоутверждения, самопрезентации и самоопределения, самодетерминации и самопроектирования и проч.

Именно в феноменах «самости» наиболее ярко проявляются субъектные характеристики личности и группы, составляющие активное, конструктивное начало в человеке, во многом определяющие особенности его действий и поступков, отношений и общения, деятельности и творчества, других форм активности и в целом жизнедеятельности человека^[2]. Посредством категорий субъекта и субъектности мы получаем возможность выявлять и раскрывать системную целостность основных качеств человека, которые проявляются в процессе его деятельности и в особенности деятельности политической.

2.1.1. Исторические контексты концептов субъекта и личности

В истории человечества существовала досубъектная эпоха, когда люди не осознавали специфичность внутреннего содержания своего бытия — мышления и деятельности. Естественному индивиду того времени еще не открывалась картина мира, в которую был включен и он сам, и его действия, и его состояния^[3]. В античном миропонимании «субъектом» обозначался носитель определенных свойств, который уподоблялся космосу и был им в миниатюре, благодаря чему он не мог быть отличным от окружающего мира субъектом. Древняя философия, выдвигавшая проблему космоса на первое место, не считала значимым изучение внутреннего человеческого микрокосма, так как в пределах горизонта познания существовало лишь внешнее^[4]. Духовный мир человека в те времена не обладал субстанциальной спецификой. Индивиду как части природной среды ничто не противостояло, он не обособлялся от окружающего социального и природного пространства, и поэтому он не был субъектом.

В философской традиции модерна проблема субъекта была представлена в гносеологическом понимании, что фактически сводило его к сознанию, противостоящему бытию, поскольку субъектность связывалась с познанием^[5]. Так, в философии Нового времени понятие субъекта у Декарта выражалось в постулате «Cogito ergo sum», который отрицал схоластическое «Ego sum qui sum», трактуемое в значении «Я есмь Сущий» как исходном принципе средневекового толкования субъекта. Картезианское понимание отличается от понимания современного прежде всего тем, что подходит к проблеме субъекта с позиции одного лишь мышления, не учитывая других качеств человека^[6].

В отечественной психологической мысли родоначальником идей субъектного подхода считается Г.И. Челпанов^[7], отождествлявший концепт «субъект» с понятием «душа», что явилось той связью, благодаря которой категория субъекта стала использоваться не только как философская, но и психологическая¹.

Концепция субъекта как таковая разрабатывалась С.Л. Рубинштейном и Д.Н. Узнадзе еще в двадцатые годы. Позднее она была уточнена и детализирована Б.Г. Ананьевым², а начиная с семидесятых, с момента выхода в свет книги С.Л. Рубинштейна «Человек и мир»³, стала развиваться его учениками — К.А. Абульхановой-Славской⁴ и А.Н. Брушлинским⁵.

Благодаря С.Л. Рубинштейну психологи ориентировались на исследования активности субъекта, его способности к развитию и интеграции, саморегуляции, самодетерминации и самосовершенствованию⁶. По мнению К.А. Абульхановой, гегелевская категория субъекта как источника активности, самодвижения и саморазвития сознания была преобразована С.Л. Рубинштейном из гносеологической в онтологическую путем раскрытия сознания как высшего качества человека, который занимает центральное место в мире⁷.

Концепт «субъектность» был введен А.К. Осницким как интегральная, содержательно-действенная характеристика активности, подчеркивающая интенциональность субъекта, которая проявляется и реализуется позицией субъекта в отношении к себе, к другим и к деятельности. При этом он определяет субъекта как пристрастного сценариста, даже режиссера своих действий, которому присущи и определенные предпочтения, и мировоззренческие позиции, и целеустремленность преобразователя⁸.

Становление и развитие субъектного подхода в психологической науке советского периода знаменовало направленность на преодоление примата детерминистской трактовки психики человека, преодоление преувеличенной роли формирующего влияния на личность социальных проектов того времени.

 Челпанов Г. Мозг и душа: критика материализма и очерк современных учений о душе. Киев, 1906. 2

 Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. М., 2000. 3

 Рубинштейн С.Л. Человек и мир // Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1976. 4

 Абульханова К.А. Мировоззренческий смысл и научное значение категории субъекта // Российский менталитет. Вопросы психологической теории и практики. М., 1997. С. 56–74.

 Брушлинский А.В. Психология субъекта. СПб., 2003. 6

 Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб.: Питер, 2005. 7

 Абульханова К.А. Принцип субъекта в отечественной психологии // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2005. Т. 2. № 4. С. 3–21. 8

 Осницкий А.К. Проблемы исследования субъективной активности // Вопросы психологии. 1996. № 1. С. 5–19.

Это выразилось в дискуссиях об избыточной жесткости детерминистской трактовки и фокусировало внимание на необходимости акцентировать в психологических исследованиях роль личности как субъекта своего бытия¹.

В современных психологических науках категории субъекта и личности не просто находятся в центре внимания исследователей, но рассматриваются в неразрывной связи². Значительное количество публикаций и защищаемых диссертаций по психологии обращены сегодня именно к сфере целостных аспектов и проявлений человеческого бытия, к предметной области, обозначаемой этими двумя понятиями³. В то же время несмотря на то, что научным сообществом уже затрачены значительные усилия на методологическую проработку каждого из этих понятий, вопрос об их соотношении, как и прежде, остается весьма дискуссионным, что порождает смысловую путаницу⁴.

Внесение ясности и порядка в вопрос семантической связи понятий субъекта и личности представляется сегодня весьма актуальным в контексте происходящей так называемой интеграции российской психологии с зарубежной, преимущественно англоязычной.

Фоменко Г.Ю., Рябикина З.И. Психология безопасности личности: субъектнобытийный подход: монография / Г.Ю. Фоменко, З.И. Рябикина. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2018. С. 3–5.

Знаков В.В., Рябикина З.И. (ред.) Субъект, личность и психология человеческого бытия. М.: Изд-во ИП РАН, 2005; Гребенникова Е.В. Субъектность личности: теоретические аспекты проблемы // Вестник ТГПУ (TSPU Bulletin). 2013. № 6 (134). С. 140–142; Слободчиков В.И., Исаев Е.И. Основы психологической антропологии. Психология человека. Введение в психологию субъектности. М., 1995. 3

 Фоменко Г.Ю. Личность как субъект бытия в экстремальных условиях: Автореф. дисс. докт. психол. наук. Краснодар, 2006. 4

 Акопов Г.В. Проблема сознания в современной психологии // Методология и история психологии. 2007. Вып. 3. С. 43–64; Зинченко В.П. Сознание как предмет и дело психологии // Методология и история психологии. 2006. Вып. 1. С. 207–231; Знаков В.В. Самосознание, самопонимание и понимающее себя бытие // Методология и история психологии. 2007. Вып. 3. С. 65–74; Кабрин В.И. Ноэтическая коммуникация: на пути к релевантному исследованию психологического опыта // Методология и история психологии. 2009. Вып. 3. С. 5–23; Моросанова В.И., Аронова Е.А. Самосознание и саморегуляция поведения. М., 2007; Проблема субъекта в психологической науке / Под ред. А.В. Брушлинского и др. М., 2000; Шабельников В.К. Предметность и субъектность детерминирующего мира в концепциях психологии // Методология и история психологии.

2006. Вып. 1. С. 23–40.

Если понятие личности с определенной долей условности можно считать интернациональным^[8][9], то понятие субъекта, — в том значении, в котором оно без малого столетие присутствует в текстах отечественных психологов, — употребляется лишь в российской психологии, и на сегодняшний день этот термин можно считать непереводимым на другие языки. Нередко встречаются попытки перевода термина «субъект» на английский язык как «subject», что приводит «к чудовищной и позорной деформации смыслового содержания переводимого текста»^[10].

И это вопрос принципиальный. Поскольку у западных психологов и политологов отсутствует понятие субъекта, значит, нет и всего того, что связано с этим понятием, т.е. в первую очередь его содержания и необходимых внутренних, глубинных оснований для его появления. И это отнюдь не лингвистический вопрос, а очевидное свидетельство наличия у них — западных ученых — в этом аспекте весьма слабой точки в науках о человеке.

Настоящая ситуация с понятиями у нас в России осложняется тем, что в последние годы в политической психологии и в целом в политических науках стала довольно активно использоваться модная терминологическая новация с весьма невнятным статусом — слово «актор» (political actor).

Будучи детищем постмодернизма и безусловным западным заимствованием, «актор» стал заметно теснить российского «субъекта», притом что никто не берет на себя труд объяснить его значение, в лучшем случае, как это делает зав. кафедрой МГИМО профессор М.М. Лебедева, «определяя актора мировой политики как рефлексирующего свою политическую роль субъекта»^[11]. Как говорится, «приехали».

Все это уже становится серьезной проблемой, которая начинается с отхода от устоев и традиций нашей науки и влечет за собой деградацию профессиональной субъектности. Ведь если их только и хватило на «актора», то зачем нам бездумно скатываться с набранной высоты.

С позволения сказать, слияние российской политической науки с западноевропейской и еще в большей мере с англосаксонской продолжается и набирает силу. Этот процесс имеет односторонний характер и не столько адаптационный, сколько подражательный, т.е. по своей сути бессубъектный. В России переводят, воспроизводят и включают в образовательные программы концепции западных авторов, встречное же движение фактически отсутствует¹. В условиях современности отечественные социогуманитарные дисциплины постепенно превращаются в механизм трансляции знаний, а также гипотез, интерпретаций и заблуждений, созданных западной наукой, в нашу социальную практику².

Все это происходит на фоне того, что понятийная и категориальная система нашей научной школы является максимально сложной и изощренной, поэлементно несопоставимой с понятийными системами зарубежной психологии. Над ней десятилетиями целенаправленно работали лучшие умы советской психологии³. Более того, имея тысячелетнюю внутреннюю глубину национальной истории, мы не только не желаем ее осознавать и опираться на нее, но так бесславно отступаемся от нее в пользу бездумно заемного, отказываясь от нашей научной субъектности.

Эта ситуация, как отмечает И.А. Мироненко, требует от нас значительных усилий, чтобы вписать свою методологию в понятийный и теоретический контекст «интернациональной науки»⁴. И здесь, по ее мнению, в первую очередь необходимо обратиться к вопросу содержательной интерпретации понятия «субъект», корневого для нашей психологии, что представляется невозможным без раскрытия соотношения понятий «субъект» и «личность» в отечественной психологии.

1

 Юревич А.В. Российская психология в мировом мейнстриме // Методология и история психологии. 2009. Т. 4. Вып. 3. С. 76–89; Он же. Вносить или выносить? К проблеме оценки вклада российской социогуманитарной науки в мировую // Независимая газета. 2010. № 233. 27 окт. С. 14; Он же. Оптимум интеграции // Наука. Инновации. Образование. 2010. Вып. 9. С. 45–56. 2

 Юревич А.В. Социогуманитарная наука в современной России: адаптация к социальному контексту. М.: ГУ ВШЭ, 2004. 3

 Мироненко И.А. Российская психология. С. 52, 144. 4  Mironenko I.A. On Some Diffi  culties in the Dialogue with Foreign Colleagues // Y. Zinchenko & V. Petrenko (Eds.). Psychology in Russia: State of the Art. Moscow, 2008. P. 41–47.

С последним тезисом, на наш взгляд, необходимо согласиться. Но что касается «интернациональной науки» то, во-первых, насколько это будет интересно нашим западным коллегам, которых тема субъекта, судя по всему, мало занимает, поскольку у них уже есть свой «актор»? Да и зачем вписывать «свою методологию», если нас об этом никто не просит. Кроме того, и это главное: отечественная психология советского периода была самобытной школой, над развитием которой трудились поколения советских психологов. Есть основания считать ее одной из великих школ ХХ века, школой, которая обладает уникальной, высокоразвитой теорией и методологией и потрясающим опытом экспериментирования и эмпирических доказательств^[12].

Но вернемся к проблеме корреляции категорий субъекта и личности. С.Л. Рубинштейн, который ввел в российскую психологическую науку понятие субъекта в 30-е гг. ХХ столетия, не разграничивал в своих работах содержание понятий «субъект», «личность», «человек». Быть личностью и быть субъектом — для него имманентные свойства, присущие человеку. С.Л. Рубинштейн говорит о человеке как о субъекте, подчеркивая инициирующий, самодетерминированный характер человеческой деятельности, и говорит о человеке как о личности, подчеркивая его социальность.

Б.Г. Ананьев, автор концепции индивидуальности, в отличие от С.Л. Рубинштейна, впервые в истории развития категории субъекта провел ее дифференциацию с понятиями индивида, личности и индивидуальности. В его концепции дан ответ на вопрос о том, как соотносится содержание понятий «субъект» и «личность». Так, в общетеоретическом плане личность порождается и существует в контексте отношений человека и социума, в контексте культуры; субъект же существует в пространстве цивилизации. На уровне конкретно-научных представлений им сформулирована система свойств, соотносимых с личностью и с субъектом. К слову сказать, популярное сейчас в политологических текстах понятие «индивид» Б.Г. Ананьев, согласно которому оно отражает биологическую, природную суть человека, трактовал как «организм»^[13].

Критерий определения личности как субъекта связан с предложенным Б.Г. Ананьевым и С.Л. Рубинштейном истолкованием индивидуальности как высшего уровня развития личности. В те годы русские гении в понимании личности как субъекта бытия исходили из идеи развития как восходящего процесса, отвечающего ее (личности) потребности в самореализации, самоактуализации, оптимальности и свободе^[14], в отличие от общемирового тренда последних десятилетий на нисхождение человека и низведение его в потребительскую примитивизацию.

Так исторически сложилось, что в мировой психологической науке общеупотребимым для обозначения целостной человеческой психической организации является понятие «личность», понятие же «субъект» не используется в этом ключе. В данной связи представляется необходимым учитывать более узкое содержательное наполнение понятия «личность» в российской психологии. Видимо, это произошло как раз по причине укоренившегося здесь в течение нескольких десятилетий понятия «субъект», занявшего часть семантического пространства, которое в западной психологии заполняется понятием «личность» — «personality»^[15].

Итак, в настоящее время понятие «субъект», как и понятие «личность», в научном языке обозначает целостную человеческую психическую организацию. Поэтому вряд ли целесообразно отказываться от сложившейся в отечественной психологии традиции рассматривать субъект и личность как подсистемы некоторого целого и не «делить» между субъектом и личностью психические и другие свойства. Это две стороны человеческой сущности неразрывно слиты: личность непременно обладает субъектностью, а субъектность — атрибут личности.

2.1.2. Принцип субъектности и фундаментальная субъектная триада

Истоки принципа субъектности восходят к античной философии^[16]. Сократ был первым, кто сформулировал основную установку принципа субъектности — нацеленность человеческого бытия на самого себя. В формуле «Познай самого себя, и ты познаешь весь мир» имплицитно заложено понимание субъектности как самосознания, которое в учении Сократа выступает стержнем человеческого сознания и деятельности. Развитию принципа субъектности в античном мировоззрении препятствовала доминирующая идея Рока, Судьбы, предопределения всего устройства бытия.

Тем не менее принцип субъектности в том или ином виде развивался в трудах Платона, Аристотеля, Сенеки и других античных авторов. И только в монотеизме он получает принципиально новое выражение и воплощение. Здесь он соединен с идеей создания, сотворения — creatio. Если для языческого античного мира и более поздних политеистических религиозных верований идея творения как рождение качественно нового созидательного содержания бессмысленна, то в монотеистическом мировоззрении она главенствует.

Так, в христианском менталитете мир представлен как результат уникального акта творения по воле Творца, который создает «из ничего» не только законы природы, но и сам субстрат, материю. Вселенная существует не сама по себе, а по причине ее сотворения Богом. Христианство придает человеку не только особый, но и высший статус по отношению к окружающему природному миру. Этот статус связан с пониманием сущности человека как «образа и подобия Бога». Именно поэтому божественный волевой акт творения стало возможным и необходимым спроецировать на человека как на «образ и подобие Бога», в результате чего человек предстает потенциальным и реальным обладателем творческой воли^[17].

Впервые в истории человечества христианство утвердило идею об особом достоинстве каждого человека как личности и санкционировало необходимость его духовного единения с Богом. Благая весть, которую принес людям Христос, — это весть о спасении людей от смерти, о приобщении их к духовной жизни в «Царствии Божьем» [Мф. 6, 13, 31–36; Лк. 13, 17, 18; 21. Ин. 18:36]. Духовная связь — religare — между Богом и человеком считается в христианстве возможной и насущной лишь потому, что Бог и человек рассматриваются как личности.

Именно личность есть образ Божий в человеке, и, следовательно, в человеке есть божественное начало и это начало не только природная сила, но и внеприродная способность стать личностью и, значит, субъектом своего бытия в мире^[18]. В православной антропологии степень развития личности — это степень приближения человека к Богу. Как пишет В.Н. Лосский, человек, как и Бог, существо личное¹. В христианском мировоззрении впервые в истории конкретная личность стала считаться выше природы, она становится богоподобным, трансцендентальным субъектом. В нем — источник интенций, данных нам в наших целях. Он законодатель эмпирических форм субъектности — нашего рефлексирующего, деятельного и витального Я. Таким образом, конституирующей характеристикой личности человека является его субъектность².

С идеей личности как «подобия Божия» связано понимание человека как трансцендентирующего существа. Это значит, что личность трактуется как субъект творчества, который определяет себя через созданный им самим смысловой, субъектный мир. Этот божественный дар выводит человека за пределы естественной необходимости, ведь человек «призывается быть сотворцом, соучастником Бога. Он как бы становится его подобием на Земле»³. Значит, обретя «подобие Божие», человек тем самым обретает способность быть субъектом творения, выступать в качестве полагающего начала, реализовывать свои богоподобные креативные способности.

В современной психологии понятия «субъект» и «субъектность» соотносятся с тремя их фундаментальными основаниями: с самосознанием, самодетерминацией⁴ и самопроектированием⁵. В онтогенетическом плане субъект — это человек, являющийся основанием собственного становления и личностного самосотворения.

 Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной церкви. М.: СЭИ, 1991. 2

 Петровский В.А. Личность в психологии: парадигма субъектности. 3

 Пико делла Мирандола Дж. Речь о достоинстве человека // Антология философии Средних веков и эпохи Возрождения. М.: Олма-Пресс, 2001. С. 13−17. 4

 Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М.: Наука, 1984. С. 122, 309−310; Гордеева Т.О. Теория самодетерминации: настоящее и будущее: В 2 ч. Ч. 1: Проблемы развития теории // Психологические исследования: электрон. науч. журн. 2010. № 4 (12). URL: http://psystudy.ru/index. php/num/2010n4-12/343-gordeeva12; Степанова Н.А. Проблема изучения самодетерминации личности в отечественной психологической науке // Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. Философия. Психология. Педагогика. 2019. Т. 19. Вып. 1. С. 69−75. 5

 Казаков И.С. «Самопроектирование» — анализ понятия // Вестник СГУТиКД. 2011. № 2 (16). С. 130−133; Чепелева Н.В. Самопроектирование и развитие личности // Актуальні проблеми психології. 2014. Т. 2. Вип. 8. С. 4−15.

В научной психологии одной из базовых способностей субъекта деятельности признается способность к рефлексии. Психологическим содержанием рефлексии является способность делать предметом осознания, прогнозирования и проектирования свое будущее и практически его осуществлять. Эта способность предполагает возможность анализировать свое прошлое как историю своего развития, на основании этого анализа оценивать свое настоящее и проектировать свое будущее, создавать не только социальную среду, но и политические средства своего личностного роста, практически осуществлять переход из своего прошлого в свое будущее.

Принцип субъектности был радикально редуцирован в эпоху Реформации. Так, протестанты, отвергнув догмат о спасающей роли церкви, разорвали соборное, коллективное сознание человека, акцентировали все усилия на его индивидуальном «спасении», направили всю энергию на субъектную, креативную самореализацию в экономической, социальной, научной, политической и иных сферах земной жизни. Именно для протестантского менталитета, который стал ядром и эталоном современной евроатлантической цивилизации, сам индивид — последняя и высшая инстанция. Из этого следует, что протестантизм открыл себе путь для безудержной субъектной экспансии в геополитическом пространстве новейшей истории.

Реальными господами современного глобального мира выступают только ментально структурированные и довольно малочисленные субъектные политические образования, опирающиеся на основы западнохристианского ментально-догматического мышления^[19].

В современной политологии^[20] и политической психологии концепт субъекта является важным методологическим инструментом анализа и прогнозирования деятельности политических лидеров, властных элит, государств и их объединений^[21]. Понятие «субъект» создает возможности для научного осмысления феноменологии, связанной с переустройством бытия, с преобразующей деятельностью человека, что отличает современную реальность, в которой человек селектирует обстоятельства своего бытия, выбирает детерминанты, определяющие его жизнедеятельность, и таким образом выступает созидателем как своего окружения, так и своей судьбы^[22].

В психологических науках концепты «субъект» и «субъектность» ассоциируются, прежде всего, с самосознанием, в котором человек отражается как нечто целое, как единство субъективного и объективного^[23]. Атрибутом субъекта деятельности также признается его способность к рефлексии, суть которой, в широком смысле, во многом совпадает с определением феномена самосознания. Субъектность определяется не только пониманием человека как основания самого себя, но и самопричинностью — самодетерминацией.

Психологическим содержанием самосознания и самодетерминации является способность делать предметом прогнозирования и проектирования свое будущее и практически его осуществлять. Эта способность включает в себя возможность создавать политические средства своего развития и политической экспансии. Из чего следует, что политическая субъектность как таковая в своей основе обусловлена в первую очередь психологическими процессами, и данное обстоятельство позволяет говорить о психологической структуре субъектной деятельности, которая включает в себя три элемента того, что мы можем определить понятием фундаментальной субъектной триады.

Это самосознание, политическая самодетерминация и стратегическое самопроектирование^[24].

В качестве политических субъектов выступают нации (общности), группы и личности через соответствующие организации и непосредственно.

В современном мире при всем многообразии государств действует весьма ограниченное количество ментально единых политических субъектов, которые представлены группами и блоками стран. Они выражают свои интересы, ценностные ориентации и преследуют свои цели.

Политика государств, союзов и блоков проявляется и реализуется в различных стратегических установках. Она опирается на глубинные, догматические основания субъектности, которая складывалась в течение как минимум двух тысячелетий под воздействием монотеистических религиозных систем. Так, единым догматическим основанием евроатлантических типов субъектности стало христианство, на основе которого сформировались типы политической субъектности: православный, католический и протестантский^[25].

Первые монотеисты — евреи, — опираясь на свои догматы, получили возможность обретения уникальных субъектных политических качеств, которые в историческом плане обусловили кардинальное преобразование народа Израилева в суперсубъект ментальной, финансовой, информационной и политической экспансии в глобальном масштабе.

Опора политических субъектов на монотеистическое понимание и утверждение себя в окружающем мире привело к формированию национальных менталитетов. Это указывает на монотеистическое основание, на котором, например, стало возможным восстановление политической субъектности государства Израиль в порядке преемственности духовных основ древнееврейского государства и идентичного ему, несмотря на почти двухтысячелетний перерыв в реальном политическом существовании^[26].

Пример Израиля показывает, что разрушение извечных религиозно-ментальных оснований государственности приводит к тому, что и сама политическая система может сохраняться по инерции не более одного физического поколения, как, например, в СССР с 1917 по 1991 год, ибо деструкция приводит к неизбежному разложению политической матрицы³.

Таким образом, типы политической субъектности значительной части человечества определяют три монотеистические системы религиозного исповедания: иудаизм, восточное христианство и западное христианство.

Мусульманство с момента своего возникновения в VII веке также исповедует единого трансцендентного, абсолютного, но при этом абстрактного Бога, принципиально не соотносящегося с человеческой личностью, с индивидуальным или совокупным субъектом^[27], и этот факт не дает оснований считать исламский менталитет субъектным в ряду монотеистических менталитетов.