Как выяснил «МК», российские дети, те, кто не живет в Москве, продолжат ходить очно в школы, даже если цифры статистики по коронавирусу станут зашкаливать, хотя куда уж выше — уже сегодня ежедневный прирост заболевших составляет около 20 тысяч человек.

Но судя по тому, что повсеместный уход школ в онлайн по России до сих пор не объявили, его и не объявят. Только точечный карантин по классам, где кто-то уже заболел.

Сражаться с массовыми родительскими протестами чиновники от образования не хотят, в конце концов — пока законопроект о дистанционном образовании есть только на бумаге, каждый решает сам за себя и своего ребенка.

Сегодня у родителей есть право выбора — написать заявление и перевести ученика на домашнюю учебу или героически ежедневно отправлять его в школу, гадая, что он оттуда принесет.

В День народного единства на встречу с депутатами в Щукинском парке пришло порядка двухсот человек. Говорили о дистанционке. Такие мероприятия на свежем воздухе в принципе не запрещены. Люди стояли плотно. На большинстве из них масок не было, некоторые чисто формально носили их на подбородке.

Это и понятно, люди, активно борющиеся за свои гражданские права, не обращают внимания на эпидемиологическую обстановку. В коронавирус они особо не верят. В возможность того, что заболеют сами или заразят других, — тем более. Главное зло для них сейчас — это невозможность отправить детей в школу офлайн.

— Понравилась правительству эта дистанционка, — высказал свою точку зрения Валерий Рашкин, депутат КПРФ. — Они уже внесли законопроект об этом. То есть будет пандемия или нет, не важно, все равно дистанционка. Этого допустить ни в коем случае нельзя. На улице нас много, мы улицей можем остановить это безобразие. Не только государства не будет, народа не будет, патриотизма, защиты семьи, все начинается с воспитания.

Родители пишут письма во все инстанции вплоть до президента, в сетях количество недовольных насчитывает десятки тысяч человек.

Противники дистанционки полагают, что формат онлайн-обучения наносит гораздо больший вред школьникам, чем вероятность заболеть и умереть от коронавируса.

«Лично я против того, что если чей-то ребенок заболел, чтобы весь класс не ходил в школу. Никогда такого не было раньше», — считает мама восьмиклассницы. — Даже наоборот, хорошо, если ребенок заболел и все переболели, и у всех тогда появится коллективный иммунитет».

«Дети не болеют или переносят коронавирус легко. Почему им нельзя учиться? Пусть ходят в школы, общаются, как и раньше».

«Весь этот проект онлайн-обучения на самом деле никак не связан с коронавирусом, мы все это прекрасно понимаем. Это проект всеобщей цифровизации общества, который ведет в никуда».

«Я написала заявление об отказе ребенка от дистанционного образования. Пусть изыскивают средства и возможности, чтобы учить его в индивидуальном порядке очно».

От слов — к делу. Повсеместно начались коллективные сборы подписей против дистанционного обучения, так как митинги запрещены, то люди собираются вместе под любыми другими предлогами, готовятся к проведению первые индивидуальные пикеты против онлайн-образования. Они назначены на 7–8 ноября.

Причин для недовольства хватает — родителям приходится заменять во многом педагогов, контролировать детей, при этом они должны сами работать, качество дистанционного обучения несопоставимо с традиционным, дистанционное обучение наносит вред физическому и психическому здоровью ребенка, педагоги не готовы к такой форме передачи знаний, не работает дополнительное образование: секции, кружки и так далее.

Неудивительно, что против дистанционки выступают те, кто сам и чьи близкие никак не пострадали от инфекции. Из разряда — пока я не умер, смерти нет. Для людей, которые лично отлежали в «красной зоне», как автор этих строк вместе с дочерью, вопрос приоритета, что важнее — иметь живого и здорового ребенка или ходить в школу любой ценой, не стоит.

Я все же забрала свою одиннадцатиклассницу-дочь на полноценное семейное обучение в конце августа этого года. Дорогое и платное. Просто проанализировала ситуацию и поняла, что «второй волны» не избежать, она начнется именно со школ, и потом бессимптомно болеющие (чаще всего, но не всегда) дети разнесут заразу до домам. Это было очевидно сразу. В том же Израиле в конце весны проводились подобные исследования, о влиянии школ на распространение COVID-19 и появление большого количества суперраспространителей именно среди детей и подростков.

Пыталась достучаться до родителей чата нашего класса, но мне было сказано не гнать волну и что все будет хорошо. Идти не в ногу и ломать систему никто не захотел. Мы ушли.

Наша школа федерального подчинения, она имела право не выполнять распоряжение московского мэра о переходе на дистанционное обучение. Весь сентябрь, октябрь и начало ноября одноклассники Полины проучились.

Два дня назад им все-таки провели тесты и выявили большое количество бессимптомных носителей, да и не бессимптомных тоже...

Результат: всех в срочном порядке все же отправили на дистант.

Да, дистанционка не панацея, и это прекрасно все понимают. И никто не хочет получить через пару-тройку лет пару-тройку миллионов недорослей по всей стране, но это все же лучше, чем переполненные ковид-обсерваторы завтра.

Хотя каждый и выбирает сам для себя, в данной ситуации от здоровья одного зависит здоровье миллионов. Увы, чаще всего эти простые истины доходят до людей слишком поздно.

Дискуссии о необходимости введения дистанционного образования в России продолжаются.

Элина ЖГУТОВА, российская правозащитница, общественный деятель, руководитель портала семейной политики «Иван Чай».

— Родители по всей стране возмущены введением дистанционного образования: в Москве во всех школах, в регионах пока частично. Исследование, которое провели в НИИ гигиены и охраны здоровья детей и подростков ФГАУ «НМИЦ здоровья детей», доказало, что первая волна дистанционки негативно повлияла на здоровье детей.

Чиновники не могут не реагировать на такой острый социальный протест, ведь это обычные родители, которых поставили в жесткие рамки, а здоровье их детей подвергли разрушению. Власти должны найти разумное решение, не прячась от родителей, предложить возможность дальнейшего полноценного образования, сообразно нашей Конституции».

Источник: https://www.mk.ru/social/2020/11/05/radikalnye-roditeli-nachali-pokhod-p...

Сложно сказать о современной России, но в Советском Союзе 1960–1980 годов не было человека, который не знал бы о Чиполлино, мальчике-луковке, борющемся за справедливость. По сути, имя Чиполлино стало нарицательным. Сегодня, в день столетия его создателя, уместно вспомнить, кем был Джанни Родари, что еще написал и почему сказка «Приключения Чиполлино» до сих пор популярна, остра и актуальна.

Для моего поколения — людей в районе пятидесяти лет — само созвучие «Джанни Родари» напоминает о чем-то волшебном, нездешнем и в то же время близком, почти родном. Ну да, Джанни Родари — это в каком-то смысле синоним детства. И, быть может, не столько из-за сказки про Чиполлино, сколько благодаря замечательному фильму «Волшебный голос Джельсомино», вышедшему в конце 1970-х. Джельсомино в нем сыграл обжигающе рыжий Сергей Крупенников (Дениска Кораблев из уморительной короткометражки «Где это видано, где это слыхано»).

Несколько раз в последнее время я встречал в средствах массовой информации утверждение: Джанни Родари не знали даже на его родине, в Италии, зато всячески насаждали в СССР, потому что он был коммунистом.

Вряд ли это утверждение справедливо: международную Премию имени Ханса Кристиана Андерсена, своего рода «Нобель» для литераторов, пишущих для детей, абы кому не присуждают. Произведения Родари входят в школьную программу в Италии. Но тем не менее в СССР он был очень, небывало популярен.

По его произведениям снимали художественные и мультипликационные фильмы, книги выходили чуть ли не ежегодно, ставились спектакли, Карен Хачатурян написал балет, есть даже опера по роману «Торт в небе». Родари часто приезжал в СССР, снялся в роли сказочника в советском фильме, и сказочника необычного — современного, в костюме, при галстуке, но очень обаятельного.

Кем же он был? Биография его непростая, как и непрост был прошлый век в Европе.

Родился в 1920 году в коммуне Оменье на севере Италии. Родители были торговцами. Отец умер, когда будущему писателю не исполнилось и десяти лет. С отрочества он увлекался чтением философских и политических произведений — обстановка в Италии этому способствовала.

В юности Джанни много где учился, сменил несколько профессий. Чуть не стал католическим священником; был бродячим музыкантом, гувернером, учителем. О своем учительском опыте, не очень, впрочем, удачном, он позже много раз вспоминал.

Родари рос в Италии Муссолини, и потому не вызывает удивления то, что в 17 лет он вступил в фашистскую организацию «Итальянская ликторская молодежь». Рвался на войну (к счастью, по состоянию здоровья не был призван), в 1941-м стал членом Национальной фашистской партии.

Отрезвление пришло с оккупацией Северной Италии нацистами и заключением младшего брата Чезаре в концлагерь. Родари вступил в движение Сопротивления и вскоре стал коммунистом.

Работал журналистом в главном партийном органе — газете «Унита», где ему «доверили писать для детей». В 1950-м по поручению партии возглавил новый детский журнал «Пионер» (Il Pioniere). Буквально на следующий год увидела свет объемистая сказка «Приключения Чиполлино», не случайно автор сначала назвал ее романом.

Через несколько лет вышла повесть «Джельсомино в Стране лжецов», потом еще много произведений, в том числе и для взрослых. Но главным остается сказка о Чиполлино. Может быть, ей уготовано бессмертие.

Задумка поистине гениальна: создать государство овощей, ягод, фруктов, где одни — аристократы, другие — их прислужники, а третьи — угнетаемая чернь. Любой садовод, огородник расскажет, что в мире растений происходит постоянная и ожесточенная борьба. Эту борьбу и взял за основу Джанни Родари.

Но читаешь все-таки не задумку. Конечно, не знающим итальянского сложно судить, как написан «Чиполлино», но в переводе на русский это произведение очень живое, яркое, задиристое, музыкальное. Быть может, потому, что переводчице Злате Потаповой помогал обладающий тонким, а по мнению некоторых — уникальным, слухом на слово Самуил Маршак.

Родари писал своего «Чиполлино» в тот довольно короткий момент, когда Италия стояла на развилке — пойти по пути социализма или капитализма. Коммунисты были сильны: занимали министерские посты, побеждали на региональных выборах. Казалось, еще один толчок, одно верное слово, сильный образ, и Италия станет социалистической. Быть может, эта мысль и владела автором во время работы.

Сегодня часто выступают против тенденциозности в литературе. Она дескать показывает действительность однобоко, все происходящее играет на руку решившему выразить свои взгляды автору, такие произведения изобилуют натяжками, подтасовками. Да, это верно. Но в то же время автор не может быть абсолютно объективным, не может равно сочувствовать всем персонажам.

Родари был сказочником-партийцем. Во всех его произведениях, какие мне довелось читать, партийность соблюдена намного сильнее, чем у советских писателей. В отличие от них он успешно создавал социалистические утопии. Быть может, в капиталистической Италии сделать это было легче?

Сегодня «Приключения Чиполлино» видятся произведением не столько антикапиталистическим, сколько антигосударственным. История показала, что цивилизация не сумела создать справедливого государства — везде возникают свои аристократии или элиты, которые стремятся жить лучше остальных. Везде можно найти историю бедняги Тыквы, чей домик хотят разрушить сильные мира сего.

А Чиполлино наверняка снова станет именем нарицательным — подобных «луковок» в реальной и виртуальной жизни становится все больше и больше. Ну и принцев Лимонов, а тем более синьоров Помидоров тоже.

Автор — писатель, лауреат литературной премии «Ясная поляна»

Позиция редакции может не совпадать с мнением автора

Источник: https://iz.ru/1077135/roman-senchin/skazochnik-partietc

Классическая монография известного немецкого историка Генриха Винклера, профессора новейшей истории Берлинского университета имени Гумбольдта (1991-2007), посвящена судьбам Веймарской республики - первого немецкого демократического государства. Центральной проблемой фундаментального исследования выступают альтернативы развития и границы свободы действий властных элит.

Вопрос об отличии национальной и этнической принадлеж­ности людей по-прежнему актуален: «этнос» и «нация» фактиче­ски стали синонимами, и в повседневной жизни воспринимаются как взаимозаменяемые понятия. Для проведения исследования понадобилось обращение к научным работам по этносоциологии и этнодемографии. Основная цель представленной работы за­ключается в изучении характеристик этнической и национальной самоидентификации личности в контексте этнической культуры своего народа.

Большинство людей традиционно определяют национальную принадлежность «по крови», то есть воспринимают националь­ность как предписанный статус, данный от рождения и получен­ный чисто биологически, наподобие породы животного. При этом нация и этнос оказываются фактически однопорядковыми поня­тиями.

Как известно, в истории человечества изначально людей объ­единял этнос, а нация появилась позднее, но так же, как и этнос, она сплотила людей, однако по несколько иным основаниям. Это достаточно длительный процесс, продолжающийся у многих на­родов по настоящее время. В самом деле, нация и этнос в созна­нии людей объединены далеко неслучайно. Это результат слож­ного исторического процесса, запутанного и противоречивого, к тому же отягощенного субъективными суждениями и корыстны­ми намерениями. Нередко случалось так, что, обращаясь к нацио­нальным чувствам, лидеры инициировали движение масс, войны и конфликты. В результате желания защитить, спасти «свое» и унитожить «чужое», «чуждое», в том числе по происхождению, по языку и культуре, разрушались отношения, уничтожались люди и то, что сделано их руками. Так разжигались и разгорались в разное время и у разных народов кровавым пламенем межна­циональные конфликты.

В чем же принципиальные отличия между нацией и этносом? Как принято считать в научной литературе, этнос объединял лю­дей по общности условий жизни, определивших в конечном сче­те их быт, уклад и традиции. Нация может быть определена как производственно-историческая общность. Трудно не согласиться с Гумилевым Л.Н., который рассматривал этнос как общность естественную, почти что биологическую. В ее основе, по мнению ученого, общность бессознательных представлений - архетипов. На этой основе, как кораллы, вырастают общие (коллективные) представления о ценностях, одобряемом и предосудительном поведении. Все это в итоге составляет фундамент этнической нравственности - особого регулятора отношений, понимаемого и почти осязаемого человеком глубоко, почти на уровне подсо­знания. Этнос в этом плане может обойтись без принудительно­го регулятора в виде права и контрольно-силовых структур, даже без писаных законов, здесь работают внутренние регуляторы. У каждого этноса они свои, специфические, детерминированные географическими и климатическими условиями, в которых этнос сформировался и оформился как общность.

Нация имеет иную, чем этнос, природу. Это также бытийственная характеристика общности, но не органическое единство, а механическое, как было сказано ранее. Если этническое объе­диняло людей изнутри, то национальное сверху, в определенной мере искусственно, ранжируя по неким основаниям. Одной из первых таких моделей стало разделение и, соответственно, объе­динение на религиозной, конфессиональной основе. Так происхо­дило в эпоху Средневековья. Люди одного вероисповедания легко находили общий язык, безотносительно того, чем они занимаются профессионально, и, более того, невзирая на этническую принад­лежность, то есть фактически этническое отошло на второй план. Можно сказать, что надэтническое, религиозное, конфессиональ­ное оказалось важнее, чем природное, этническое.

Определение этноса можно найти в работах Сергея Широкогорова и Макса Вебера. По их мнению, этнос - это группа людей, говорящих на одном языке, имеющих общее происхождение и традиции [2]. Безусловно, язык, как элемент культуры, выступает значимым фактором в структуре этноса. Немецкий философ Мар­тин Хайдеггер назвал язык «домом бытия» [4]. Язык, по мнению философа, мощный фактор единения и объединения прежде всего для этноса, одной из характеристик которого выступает общность языка. Исходя из этой логики, к русским могут быть отнесены все те, кто говорит по-русски, к украинцам - те, кто владеет и исполь­зует в быту украинский язык.

Еще одной характеристикой этноса признавалась вера в об­щего предка. Данный фактор открывал двери этноса, как общего дома, для всякого, кто готов признать предка и поверить в миф о едином происхождении. Этот факт довольно сложно доказать, его принимают на веру, поэтому данный критерий отнесения к этносу априори весьма условный.

Этнос по определению неделим, это своего рода атом, из которого могут быть созданы более крупные общности. Этнос можно назвать социологической единицей. Расчленение этноса, разделение его на меньшие группы и общности может привести к его уничтожению. Это нарушение естественного развития этно­са, что губительно для его состояния. В рамках этноса нет явной стратификации, но присутствует возрастная иерархия, подобно тому, как это бывает в семейной общности. В данном контексте этнос статичен, инертен, консервативен.

Нация, в отличие от этноса, выступает как историческая ка­тегория, формировавшаяся и развивающаяся в соответствии с этапами развития общества. В XIX веке нациями были признаны практически все европейские народы. Нация таким образом с те­чением времени обрела социальную значимость. Принадлежность к нации стала, скорее, субъективной характеристикой индивида- гражданина, определившего для себя гражданство и общность с социальными, культурными и экономическими параметрами. На­циональный фактор становится значимым и важным с наступле­нием промышленной революции, что позволило укрепить пози­ции европейских стран, развивающих крупное машинное произ­водство, что окончательно разрушило средневековый феодальный уклад, нормы и традиции. Нация создавалась усилиями актив­ных, устремленных к власти социальных слоев, групп и отдель­ных личностей. Иными словами, нации создавались в результате добровольного согласия и стремления к объединению людей на основе социально-экономических связей и взаимодействия. В не­которых языках «нация» переводится как население государства. Но в государстве могут проживать разные культурные общности - этносы. Таким образом, можно принадлежать к одной нации, но к разным этносам. В русский язык понятие «нация» проникло в Петровскую эпоху и имело то же значение, что и в европейских странах. Со временем этническое словно бы растворяется в государственном/национальном. Примерно с XIX века «нация» и «национальность» превращаются в синонимы «этноса» и «этничности». В 1917 году с началом новой государственности понятия «национальность» и «нация» в нашей стране получили легитим­ное отождествление с терминами «этнос» и «этничность».

В новой России с конца ХХ века начинается противополож­ный процесс - возвращения «нации» первоначального значения - принадлежности к государству, но национальность по-прежнему выступала синонимом этничности. В 90-е годы уходящего ХХ века на государственном уровне принимается решение об отме­не указания национальности в официальных документах. В итоге тематика «национального-этнического» вновь становится акту­альной и требует уточнения понятий. Так развивались события в самой научной среде.

В Интернете нами был проведен опрос, который позволил оценить, как люди себя характеризуют: по национальности или этнической принадлежности. Всего было опрошено 100 чело­век, в том числе 58% мужского пола, 42% женского пола. Среди опрошенных респондентов преобладают лица в возрасте 19-23 лет (68%), младше 18 лет (27%), 24-29 лет (3%) и старше 30 лет (2%).

Было установлено, что 44% людей характеризуют себя по на­циональности, 23% не отличают эти понятия, 21% вообще не ха­рактеризуют себя в этих категориях и 12% относят себя к этносу.

На вопрос о том, какая этническая культура вам ближе все­го, ответили: 49% башкирская, 33% русская, 15% татарская и 3% украинская этническая культура. В то же время 62% опрошенных считают, что принадлежность к этносу (национальности) обу­словлена воспитанием в родительской семье, 36% - внутренними чувствами, наименьшая доля ничем и ничем не обусловлена, счи­тают, что им безразлично, 1%.

Перечисляя свои характеристики по степени важности, 80 опрошенных ответили, что после имени они указали бы возраст, 52 указали этнос, 49 опрошенных религиозную конфессию, 12 выбрали профессию и 11 опрошенных указали семейное положе­ние (Рис. 1).

Результаты опроса позволяют предположить, что большин­ство людей не отличают названные понятия, но все же им ближе понятие нации, соответственно они идентифицируют себя указание национальной принадлежности, не вникая в нюансы этни­ческой культуры и разнообразия.

Список использованной литературы

1. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов А.А. Этносоциология: учебное пособие для вузов / Ю.В. Арутюнян. - М.: Из­дательство: «Аспект пресс», 2017. 31 с.

2. Дугин А.Г. Этносоциология: учебник / А.Г. Дугин. - М.: Из­дательство: Академический проект, Фонд «Мир», 2017. 639 с.

3. Казьмина О.Е., Пучков П.И. Основы этнодемографии: учеб­ник/ О.Е. Казьмина. - М.: Изд-во Социум, 2017. 120 с.

4. ОрловД.У. Язык и смысл в философии Мартина Хайдег­гера // Альманах «Метафизические исследования»: Язык. Выпуск 11. Санкт-Петербург: Издательство «Алетейя», 1999. C. 72-85.

Фролова И.В. Этническая и надэтническая идентичность через призму индивидуального и коллективного: философско-­политологический анализ // Этносы и формирование граждан­ской нации: диалектика российской национальной политики. Сборник материалов Всероссийской научно-практической кон­ференции. Рекомендовано к изданию Научным советом БАГСУ 2014. С. 12-16.

Примечание:

1. Научный руководитель - доцент кафедры государственного управления ИИГУ БашГУ, кандидат социологических наук, доцент Сизоненко З.Л.

Автор: Абдуллина Э.И., Зангирова Э.Р., Башкирский государственный университет Институт истории и государственного управления, г. Уфа.

Источник: Соотношение конфессиональной, этнической, региональной и гражданской общероссийской идентичности в общественной и политической среде Республики Башкортостан: сборник материалов Всерос. молодежной науч. школы-конф., проведенной 26-28 марта 2020 г. – Уфа: Мир печати, 2020. – С. 138-143.

В России и в других странах присутствует новый мем – так называемая цифра, цифровая экономика, цифровое общество. В кипении мыслей и страстей на этой почве немало того, что в информатике принято называть шумом. В России немало людей – политиков, высокопоставленных чиновников, глав крупнейших банков, государственных и частных компаний, – связывающих успешное развитие страны именно с идеологией и практикой «цифры» – от искусственного интеллекта до криптовалюты. Такое впечатление, что здесь, наряду с подлинными достижениями, немало и иллюзий, и прямых заблуждений.

Поэтому столь важно провести тщательную работу по определению того, что может дать стране вступление на путь ее «цифровизации». При этом следует иметь в виду, что цифровые инновации пока незначительно трансформируют мир по сравнению с изобретениями предыдущих промышленных революций. Это во многом связано с поведением самих людей, деловых кругов, которые пока не видят большой отдачи от использования новейших цифровых технологий.

И вот почему. По сути, «цифра» – это технологии обработки так называемых больших данных (Big date). Но, как показывает практика, их обработка далеко не всегда оказывается эффективной с точки зрения достижения поставленных производственных, социальных, управленческих целей. В принятии решений определяющую роль по-прежнему играет человек – его интеллект, опыт, интуиция. В то же время в связи с определенной исчерпанностью технократической модели развития мира Россия вполне бы могла разработать и предложить сообществу проект социогуманитарного содержания [Лепский 2012] как важнейшую составляющую формирующегося нового мирового устройства.

Для формирования базового тезиса в наших размышлениях прежде всего заметим, что сами по себе технологии, которые вошли и входят в повседневную жизнь граждан, несут в себе новые возможности для коммуникации, потенциально настроены на выявление нового знания и овладения им, повышают эффективность развития бизнеса, позволяют с большей основательностью формировать алгоритмы для выработки прогнозов и стратегий на будущее.

Однако погоня за «цифрой» и бездумным рукотворным ускорением технического прогресса ради получения все большей прибыли, задействования манипулятивных форматов практик ставит на повестку дня кардинальные вопросы, связанные с определением смыслового наполнения подобных трансформаций и влиянием на психическое и физическое здоровье человека.

Одно дело, когда мы рассматриваем пользу от введения инноваций и понимаем, как расширяется при этом мир отдельного индивидуума. Другое дело, когда этот мир, как шагреневая кожа, сужает горизонт разумного существа до виртуального ящика. И как бы много ни было в нем информации и красивых видео, выйти из сети и оторваться от его чар человеку становится все труднее.

Таким образом, мы вполне определенно должны понять границы и потребности самого человека в использовании цифровых решений.

Мы можем попытаться выстроить парадигму движения в общество знаний, в котором ценностные и информационные большие данные будут играть все возрастающую роль и приносить гражданам новые возможности для осмысления действительности, принятия решений о выстраивании личностной модели жизни. Мы же можем собственными руками способствовать формированию и совершенно иного мира – это когда будем захлебываться в цифровизованных муляжах [2] и тонуть в растущем в геометрической прогрессии информационном мусоре и при этом в модном пустословии, в т.ч. и в дискуссиях о необходимости повышения производительности труда, постепенно усиливать равнодушие к живым людям.

Второй вариант практик сегодня семимильными шагами набирает обороты. А все потому, что большая часть политического и бизнес-истеблишмента рассматривают «цифру» в качестве ключа, открывающего все замки у дверей, за которыми, по их мнению, наступит эра всеобщего благоденствия.

При этом сама система политики и управления формирует информационные фантомы. Порой чиновники своими формальными показателями и созданием всевозможных ГАСов и ГИСов [3] с их неполнотой информации и приукрашиванием собственными руками создают цифровую дополненную реальность, но только чиновничьего типа, и за большие деньги. И мотивация тут иная.

Многим людям такой виртуальный и формальный мир неинтересен. Они стараются убежать туда, где хотя бы что-то осталось натуральным и естественным. Но оставить в покое граждан глобальные «реформаторы» не могут. Навязываемые услуги под «крышей» государственной машины действуют безотказно, и людей всяческими способами хотят насильно сделать «счастливыми». Поэтому даже в самом сетевом пространстве формируется подпольный интернет [Бартлетт 2017]. И это далеко не только темная криминальная сторона информационного мира. Часть людей хочет спрятаться там от тотального и общедоступного Интернета, создавая, как и в реальной жизни, для себя и своего маленького сообщества небольшие цифровые лагуны.

Правительственная программа «Цифровая экономика» появилась летом 2017 г. [4] Раз мы говорим о трендах на большую цифровизацию и использование Big data в системе принятия решений, то вполне резонно было бы ожидать формирования целенаправленной политики в цифровой сфере, причем понятной не только управленцам, но и рядовым гражданам. По мнению экспертов, принятая программа – это в большей степени риторический документ, ставший частью маркетингового хайпа [5], возникшего в последние годы вокруг цифровой трансформации [6]. Таким образом, развитие определенных технологических решений в ИТ-индустрии и сопутствующие этим информационным потокам изменения в сфере роботизации и появления элементов искусственного интеллекта вызвали ажиотажный спрос на инновации. Но еще больше – запрос на осмысление данной ситуации с точки зрения фактически революционного изменения самого человеческого социума.

Естественно, для того чтобы выстраивать новую траекторию движения, необходимо сформировать стратегию развития, в т.ч. и на долгосрочную перспективу, которая будет понятна и принята большинством. Главное, сегодня важно понимание того, что мы с открытыми глазами и явным осмысленным пониманием ситуации движемся к определенным рубежам.

Если же считать, что реформа может быть успешной только тогда, когда ее осмысленно поддерживают большинство граждан, то формирование стратегии развития должно иметь четкие и понятные приоритеты.

В 2014 г. был принят Закон о стратегическом планировании [7]. Но сама система стратегического планирования в стране за эти годы так и не появилась. Закон плотно увяз в бюрократической паутине и сегодня безнадежно устарел, так и не продвинув процесс вперед.

Хаотическое и ситуативное управление не позволяет на государственном уровне вырабатывать и согласовывать с самим обществом основные шаги по реализации и естественному вписыванию в социум новых практик. Получается, что вертикаль власти работает сама на себя, на свой «личный» интерес. А ведь в оптимальном формате государство должно воспринимать и адаптировать под современные вызовы импульсы, идущие «снизу». Как резонно замечает Г. Клейнер,[8] разработка стратегии развития как государства, так и отдельно взятого региона должна начинаться «снизу» – т.е. с предприятий, имеющих свое видение относительно происходящих в экономике процессов. При этом стратегия каждого экономического субъекта (предприятия, региона, отрасли) должна стать частью сетевой структуры стратегий в масштабе России. Цифровая экономика – это, прежде всего, все-таки экономика, а не «цифра». А сама экономика, если брать родовое понятие, – это искусство управления домашним хозяйством, там, где действует, творит и работает сам человек. Сумма личных мотиваций к работе, стремление к творчеству и самосовершенствованию – вот истинный двигатель хозяйственного роста. Изолированные от самого человека, вырванные из контекста стратегии имеют мало шансов на выживание и успешную реализацию [9]. И это особенно важно с учетом расширения практик, связанных с интеграцией в общее глобальное пространство, в котором мы сегодня существуем. И тут кооперация, возможности солидарного развития не менее, а может быть, и более важны, чем возведенная в абсолют теория конкуренции.

Мы видим, что условиях бурного развития цифровых технологий выявились некоторые фундаментальные проблемы – к примеру, вопрос о свободе личности как таковой, и в сети – в частности. С одной стороны, расширение интернет-пространства дало конкретному человеку, по сути дела, неограниченные возможности использования той или иной информации. Социальные практики в сети стали играть серьезную роль в формировании элементов электронной демократии и т.д. Вместе с тем обратная сторона медали – проблемы безопасности нахождения в сетевом мире, «обнажение» самого человека за счет использования в сети и электронных устройствах его личных данных, незащищенность от манипуляции сознанием, киберпреступности, слежки со стороны спецслужб [Кин 2016].

Цифровой мир способствовал тому, что вся жизнь людей оказалась как на ладони. Возникло целое новое направление «финтех». Это лишь отчасти специализация на использовании технологии и инновации, чтобы конкурировать с традиционными финансовыми организациями в лице банков и посредников на рынке финансовых услуг. На самом деле «финтех – история про поток данных о нашей жизни и про то, кто получит больше информации об этом потоке» [10]. Как итог – возможная потеря индивидуумом свободы как таковой, а не ее обретение и укрепление.

При этом, как это ни парадоксально прозвучит, цифровая революция делает нас все более зависимыми от технологий и в чем-то более одинаковыми. Общество становится «пластиковым»: мы «все больше похожи друг на друга, в нас все меньше креативности, индивидуальности, независимости» [11]. Особенно примечательно, что эти мысли высказал Стив Возняк [12] – один из пионеров компьютерной индустрии.

Право людей на неприкосновенность частной жизни начинает «трещать по швам». Никто не имеет права, например, прослушивать телефонные разговоры и наблюдать за тем, что они делают у себя дома, без санкции суда. Однако современные технические возможности позволяют легко нарушать то, что гарантирует буква закона. Более того, вполне законным способом граждан пытаются принудить всецело раствориться в информационном мире, насильно и побыстрее затолкать в «цифру» – отобрать бумажные книги и учебники, внедрить повсеместно банковские карты и электронные деньги и тем самым фактически получить возможность установить невиданные ранее способы контроля над личностью. Уже сегодня блокчейн позволяет совершенно иначе, чем раньше, отслеживать все действия пользователей внутри системы. Таким образом, вполне обоснованны опасения, что «Большой брат», используя «большие данные», будет знать о каждом из нас буквально все. При этом формируется «параллельное» законодательство, которое позволяет делать анонимной информацию о конкретных персонажах из правящего бомонда, дабы не раздражать всю остальную публику какими-то шокирующими сведениями из биографии или об уровне богатства последних.

В этом же ряду фактически краеугольная для западной цивилизации тема – проблема частной собственности. Каким образом удержать частнособственнические основания развития мира, если «цифра» фактически отбирает личные приобретения граждан – бумажные деньги (не за горами введение электронных денег и вообще перевод всего процесса в криптовалюты), авторские права (сеть быстрее формирует новые идеи, чем их можно успеть зарегистрировать и юридически оформить), критическое мышление и понятийный аппарат.

Во весь рост встает проблема защиты биометрических данных, которая будет самым главным при развертывании системы удаленной идентификации. Пока с высоких трибун заявляется право граждан на отказ от сдачи в систему «слепка» своего голоса и лица [13]. Но это сегодня, а завтра? Под предлогом защиты информации от внешних воздействий гражданам пытаются внушить мысль о благоприятности тотальных ограничений сети при одновременном сканировании отдельного человека. Если ты отказываешься следовать распространяемым правилам, то можешь и не заметить, как станешь изгоем в цифровом обществе. Это плата за свободу, если гражданин не захочет подключиться ко всем коммуникациям и сдать все данные о себе практически добровольно. Хотя даже в таких тотальных условиях действия цифры все большее число граждан начинают задумываться о том, каким образом отказаться от рабского нахождения в сети [14].

Сканирование сетчатки глаза, отпечатков пальцев – раньше такое применялось только по отношению к преступникам. То есть, была некоторая часть асоциальных элементов, от которых таким способом пытались защитить все остальное добропорядочное и законопослушное общество, и действовал изначально родовой принцип презумпции невиновности. А сейчас все меняется кардинально и ставится с ног на голову. К чему это может привести? К полному переформатированию всей нашей социальной жизни, нашего привычного социума. Просчитали ли мы последствия таких шагов? И вообще, какой мир в будущем мы хотим построить? Может быть, отсутствие у нынешней правящей элиты образа будущего и говорит о том, что его и не хотят искать и строить как раньше, пытаясь найти взаимоприемлемые решения для большинства? Вероятно, мы недалеки от истины, и можно говорить о том, что правящее меньшинство видит в будущем формате практик только себя и роботов. То есть, изначально весь так называемый цифровой мир создается не для того, чтобы с помощью новейших технологий получить новый структурированный массив знаний и сохранить смыслы, а для того, чтобы освободить себя от общения с «неблагодарным» и непредсказуемым «быдлом» и общаться только с послушной «машиной», а через нее – с небольшим контингентом обслуживающего живого персонала.

Тем самым, в базовых конструкциях человеческого мироустройства начинает испытываться на прочность принцип естественного права, которое излагает законы, выводимые из самой «природы разума человеческого» [Куницын 2011]. Как подчеркивал в свое время выдающийся русский юрист А.П. Куницын [15], именно власть должна быть строго ограничена в своих проявлениях, и все ее действия должны быть направлены на охрану прав и интересов населения, общества и детей. И только в этом случае она может быть признана властью законной и справедливой.

В современной ситуации основные ограничения накладываются на самих граждан. Уже сегодня в развитых странах цифровизация и роботизация достигли значительных высот. Только оказывается, что запущенный «бумеранг» сильно ударяет по правам рядового обывателя. В той же самой Европе цифровизация и роботизация бьет «по живому» – оказывает самое непосредственное воздействие на вымывание среднего класса. А это ведь это становой хребет всей европейской демократической системы. Выходит, что власть, инициируя бурный рост технологических изменений, не особо-то и задумывается о том, кто и что завтра будет составлять основу мировоззренческой, социокультурной и экономической основы нации, чем будут заниматься многие сегодняшние высококвалифицированные рабочие и инженеры. Богатые будут богатеть, нижнюю часть социальной иерархии будут заполнять мигранты и разорившиеся «середнячки». А «ядро» общества будут заполнять роботы?

Средний класс в таком формате практик становится не особо нужным. А то вдруг начнет еще разбираться в качестве продукции, менять свои потребительские приоритеты. И думающий избиратель тоже не нужен. И гражданин со своими правами и ответственностью, собственно, тоже не нужен. Поэтому обыватель распыляется по миру в качестве «неграждан». Поэтому получается, что пока все тенденции говорят о том, что нас ждет общество программистов и олигархов (с небольшим количеством обслуживающего персонала и части ученых, работающих на потребности «золотого миллиарда»).

Многие мыслители прошлого, включая Карла Маркса, подчеркивали важность того, что общество в своем развитии выйдет на такие рубежи, когда время, высвобождающееся от тяжелого труда, будет потрачено на творчество. Свободное время должно стать пространством для развития личности. Богатство государства будет определяться наличием свободного времени у его граждан. Но сейчас парадигма движения другая – извести всеми силами самого человека как биологическое существо. А для рядовых граждан в качестве насущной задачи стоит не проблема развития, а вопрос выживания…

В сегодняшней модели устройства мы наблюдаем вполне заметные черты по движению человеческого сообщества к такой форме глобального тоталитаризма, которая и не снилась Ханне Арендт [16] и Фридриху фон Хайеку [17]. И произрастает он через так называемые неолиберальные теории развития социума, в которых основой мироздания является отнюдь не человек, и даже не прибыль как экономическая категория, а откровенная внеэкономическая нажива.

Человечество как целое утрачивает смысл своего социального бытия, убивает сам «интеллектуальный фактор» понимания действительности [Зиновьев 2006] и, говоря современным сленгом, растворяется в глобальной цифровой сети.

Вот она, дилемма современного развития: или обретение общества знания и свободы духа, или общество потребления и окончательное порабощение через «цифру». Сегодня современные технологии во многом уже закабалили людей, открыв перспективу ничем не ограниченного потребления, комфорта и развлечений, с одной стороны, и тотального контроля над людьми, управления ими – с другой. Как в таких условиях осуществить возврат человека к себе самому, к очеловечиванию природы? Практически заново построить мир, в котором человек не будет чужим среди чужих, а будет чувствовать себя как свой среди своих [Фромм 1992]?

Осуществить такие преобразования можно путем формирования ценностного знания, обретенного человеком за свою историю. И в этом процессе важнейшую роль могут сыграть «цифра» и искусственный интеллект, если информационные технологии будут продолжением культуры и морали, ее развитием, наполняя новым смысловым содержанием современные процессы.

В данном процессе важно поднять на поверхность глубинные пласты знаний классической литературы и фундаментальной науки, которые в том или ином виде сегодня выведены из круга информационного интереса и практически не используются для того, чтобы формировать настоящее и будущее развитие того или иного человеческого социума. Зато с чрезвычайной активностью и страстностью используются многочисленные медиа: СМИ и социальные сети [18] + сетевое покрытие деятельности организаций и предприятий в цифровом пространстве [19]. Это все поверхностные, сиюминутные всплески сознания, которые отражает «цифра», подчас лишь «бульканье» в сети. А глубинные знания оказываются на периферии и еще более, чем ранее, игнорируются.

При этом нельзя допустить того, чтобы человек попал в прокрустово ложе унифицированных и приукрашенных для него цифр, фактов и видеокартинок; чтобы такая социальная болезнь, как наркомания, не стала такой же тяжкой социальной дисфункцией и не привела к эпидемии в виде цифромании ХХI в. Определенная унификация цифровых стандартов и информационных потоков возможна при разработке и реализации бизнес-процессов, формировании отраслевых и иных электронных архивов документов, в т.ч. для поддержания полного жизненного цикла работы того или иного предприятия. Некоторая гармонизация стандартов и общих «правил игры» возможна при реализации международной и иной политики, осуществляемой между отдельными государствами. Однако добиться полной формализации достаточно богатого фрагмента научного знания невозможно. Формализация в любом ее проявлении – это способ фиксирования знания в виде информации и работы с ним как с информацией, но это не инструмент самого познания, не способ открытия, получения нового знания. Цифровизация же – это то, что осуществляется «задним числом» [20].

Нужны системные интегрированные информационные аналитические ресурсы, в которых отобразится опыт прошлых поколений и передовая мысль ныне живущих. Важно соединение прошлого опыта и настоящих ощущений (рефлекции), которые предупреждают человека о наступлении непредсказуемых изменений в окружающей действительности, тем самым минимизируя риски, которые мы пока не можем объективно оценить и адекватно ответить на возникающие вызовы, чтобы через мощнейшее информационное интеллектуальное напряжение человеческого разума, но и с помощью «машины» с высоким уровнем «интеллекта», в т.ч. на уровне нейроданных, сформировать алгоритмы работы с рассеянной информацией, обработки собранных знаний и получения качественного контента. Такая по-настоящему человеческая цифровая экосистема сможет стать основанием для принятия выверенных стратегических решений, в т.ч. на политическом и управленческом уровне. А это, в свою очередь, позволит сформировать вероятный вариант будущего и провести преобразования в максимально позитивном русле.

Выиграют те, кто быстрее всех осознает изменения и при этом откажется от претензий на тотальную истину и тоталитарный подход к организации жизни. По всем показателям в мире такого еще не было: на тотальную реализацию всегда претендовала одна идея. Сейчас важно научиться строить системы, где разные подходы существуют одновременно, на разном материале – и либеральные, и директивные, и социалистические. Это невероятно сложный цивилизационный вызов [21].

Еще раз подчеркнем, что Россия в этом смысле могла бы предложить мировому сообществу свои фундаментальные разработки в сфере выстраивания новой социогуманитарной картины мира, отказавшись от архаического технократизма и экономизма. Определенная же задержка России в вопросе цифровизации от развитых стран может дать неоспоримое преимущество стране в плане оценки уроков, чтобы  не повторить ошибок первопроходцев, прежде всего в части сохранения и приумножения человеческого капитала.

При этом необходимо четко осознавать тот факт, что ни в теории, ни на практике никакая виртуальная реальность не заменит настоящую, хотя многие научные и публицистические издания, ученые и эксперты предлагают нам поверить на слово в то, что современный цифровой мир в его нынешней интерпретации позволит «построить мир изобилия» [Диамандис, Котлер 2018], за счет наращения новых технологических решений создать более совершенное общество. Так, например, Брет Кинг [22] безапелляционно заявляет, что «инновации будут использованы во благо: возникнут новые творческие профессии, сократятся часы работы, вырастут доходы» [Кинг 2018]. Но цифровая революция может не просто изменить, а разрушить до основания весь наш сегодняшний мир. И мы должны понимать, чем мы готовы платить за такие кардинальные изменения и какие из них мы приемлем, а какие – нет.

Таким образом, вопрос технологической революции сегодня – это, прежде всего, определение роли и места самого человека в социогуманитарной, политической и естественно-природной плоскости. Для осмысления такой стратегической парадигмы развития требуется разработка базисных философских и методологических основ современного общества с «цифрой в голове».

Список литературы:

[1] Бартлетт Дж. 2017. Подпольный интернет: темная сторона мировой паутины. М.: Эксмо. 352 с.

[2] Диамандис П., Котлер С. 2018. Изобилие: будущее будет лучше, чем вы думаете. М.: АСТ. 608 с.

[3] Зиновьев А. 2006. Фактор понимания. М.: Алгоритм. 528 с.

[4] Кин Э. 2016. Ничего личного: как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные. М.: Альпина Паблишер. 224 с.

[5] Кинг Б. 2018. Эпоха дополненной реальности. М.: Олимп-Бизнес. 528 с.

[6] Куницын А.П. 2011. Право естественное. М.: ЛКИ. 162 с.

[7] Лепский В.Е. 2012. Социогуманитарная эргономика стратегического проектирования российского развития. – Актуальные проблемы психологии труда, инженерной психологии и эргономики. Вып. 4. М.: Изд-во Института психологии РАН. С. 351-368.

[8] Фромм Э. 1992. Марксова концепция человека. – Душа человека. М.: Республика. С. 375-414.

Примечания:

1. Мем – это нечто или некто, ставшее популярным во всемирной паутине, ставшее предметом массового хайпа и выраженное в виде картинки или фотографии с подписью.
2. Привалов А. О каких-то жалких восьми триллионах. – Эксперт. 2018. № 15(1071). 9 апр. Доступ: http://expert.ru/expert/2018/15/o-kakih-to-zhalkih-vosmi-trillionah/
3. ГИС – государственный информационная система, ГАС – государственная автоматизированная система.
4. Распоряжение Правительства РФ от 28.07.2017 года № 1632-р об утверждении программы «Цифровая экономика Российской Федерации».
5. Хайп (англ. hype) – навязчивая реклама; шумиха, ажиотаж. Существует созвучный глагол, который означает «раскрутить; раздуть».
6. Яппаров Т. Цифровизация без хайпа. Программе развития цифровой экономики не хватает внятных приоритетов. – Ведомости. 2018. 4 апр. Доступ: https://www.vedomosti.ru/opinion/ articles/2018/04/04/755769-tsifrovizatsiya-haipa?utm_campaign=newspaper_04_04_2018&utm_ medium=email&utm_source=vedomosti
7. Федеральный закон от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации». Доступ: http://base.garant.ru/70684666/
8. Клейнер Г. – член-корреспондент РАН, доктор экономических наук, заместитель директора ЦЭМИ РАН.
9. Ракуль Е. Каждая стратегия как душа – она индивидуальна. – Эксперт. 2018. № 10(1066). 5 марта. Доступ: http://expert.ru/south/2018/01/kazhdaya-strategiya-kak-dusha---ona-indiv...
10. Маврина Л. Опасный новый криптомир. – Эксперт. 2018. № 15. 9-15 апр. С. 44. Доступ: http:// expert.ru/expert/2018/15/chem-myi-zaplatim-za-finteh/; http://expert.ru/expert/2018/15/opasnyij-novyijkriptomir/
11. Носырев И. Цифровая революция делает нас все более одинаковыми. – РБК. 2018. 6 апр. Доступ: https://www.rbc.ru/own_business/05/04/2018/5ac5fd839a79479763f1b3be
12. Стив Возняк – американский изобретатель, инженер-электронщик и программист, соучредитель (в 1976 г.) компании Apple Computer (ныне Apple Inc.) вместе со Стивом Джобсом и Рональдом Уэйном. В середине 1970-х гг. в одиночку спроектировал компьютеры Apple I и Apple II, которые начали «микрокомпьютерную революцию» и определили развитие отрасли.
13. Долженков А. В банк по отпечатку. – Эксперт. № 15(1071). 2018. 9 апр. Доступ: http://expert.ru/ expert/2018/15/v-bank-po-otpechatku/
14. «Жизнь проходит мимо». Почему россияне бегут из соцсетей. 13.04.2018. Доступ: https://ria.ru/ society/20180413/1518505323.html?referrer_block=index_daynews3_1
15. Куницын Александр Петрович (1783–1840), юрист. Преподавал в Царскосельском лицее, оказал большое влияние на А.С. Пушкина. Основной труд – «Право естественное» (ч. 1–2, 1818–1820).
16. Ханна Арендт (Hannah Arendt; 1906–1975) – немецко-американский философ еврейского происхождения, политический теоретик и историк, основоположница теории тоталитаризма. Основной труд – «Истоки тоталитаризма».
17. Фридрих Август фон Хайек (Friedrich August von Hayek; 1899–1992) – австрийский экономист и философ, представитель новой австрийской школы, сторонник либеральной экономики и свободного рынка. Одна из основных работ – «Дорога к рабству».
18. Медиалогия – разработчик автоматической системы мониторинга и анализа СМИ и соцмедиа в режиме реального времени. Доступ: http://www.mlg.ru/
19.  Seldon.Basis собирает и анализирует сведения о компаниях и предпринимателях из официальных источников. Сервис для всесторонней оценки своих контрагентов – насколько добросовестно они выполняют взятые на себя обязательства: финансовые, контрактные, правовые. Доступ: https://basis. myseldon.com/ru
20. Солодухин Ю.Н. – научный руководитель Международного научно-учебного центра им. А.А. Зиновьева факультета глобальных процессов МГУ им. М.В. Ломоносова, специалист в области логики, методологии науки, политологии; кандидат философских наук, действительный государственный советник РФ I класса.
21. Лейбин В. Царь-выборы. – Русский репортер. 2018. № 5(444). 12–26 марта. Доступ: http://expert. ru/russian_reporter/2018/05/tsar-vyiboryi/
22. Бретт Кинг – автор бестселлеров, эксперт-футуролог, известный журналист и телеведущий.

Автор: Чернышов А.Г. – доктор политических наук, профессор кафедры государственного и муниципального управления Финансового университета при Правительстве РФ.

Источник: Журнал «Власть», 2018, №5, С.13-21.

Аналитика в сфере государственного и муниципального управления (концепция структуры и основного содержания)

Основная цель предлагаемой к созданию Азбуки аналитики состоит не в перечислении существующих методов и школ аналитической деятельности. Проблема современных аналитических подразделений в недостатках применяемой когнитивной схемы оптимизации позиционирования в цепочке принятия решений в области государственного и муниципального управления. Цель предполагаемой азбуки – восстановление этих схем и их эффективное использование в зависимости от уровня подготовки принимаемых решений.

Особенностью государственного и муниципального управления является вынужденное обращение к политической составляющей. Государство и система органов государственной власти не может позволить себе существовать в условиях эффективности понимаемой в экономическом смысле. В описании работы системы принятия решений первичное позиционирование аналитики происходит в пределах тетраэдера публичного решения.

Аналитика в сфере государственного и муниципального управления отличается необходимостью учёта многочисленных целевых установок акторов и агентов при выработке итогового результата. На примере тетраэдра публичного решения¹ показано, какие модельные этапы или вопросы учитывает процесс аналитической деятельности. Помимо множества интересов акторов, результат аналитической работы должен учитывать и иерархию проблемы в управленческой системе.

Сложность структурного положения лица принимающего решения (далее — ЛПР) может быть описана через изучение процесса принятия социально-политических (публичных) решений. Базовые подходы к структуризации: Бихевиоралистский, Ограниченно-рациональный, Инкременталистский, Сетевой — описывают базовые различия положения и поведения ЛПР при принятии решений, из чего могут быть поняты типы необходимых аналитических продуктов.

Обратимся к основным понятиям, описывающим область аналитики в сфере государственного и муниципального управления.

ОСНОВНЫЕ КАТЕГОРИИ АНАЛИТИКИ

Аналитика — вид интеллектуальной деятельности в сфере государственного управления, предполагающий получение нового частного (конкретного, прикладного) знания на основе обработки данных и иных видов информации.

Информация — это сведения об окружающей действительности (внешней среде, внутреннем состоянии системы). Информация может быть трех видов: данные, оценки и знания

Решение — осознанный выбор направления действий из множества альтернатив

Заказчик — лицо, являющееся потребителем результата аналитической деятельности. Как правило – ЛПР.

Цель — осознанное представление о конечном результате, которое человек стремиться осуществить.

Ситуация (Тарасенко Ф.П.) — реально существующее положение дел, которым кто-то недоволен и хотел бы изменить.

Ограничения — условие, при котором цели и задачи сохраняют релевантность (соответствуют критерию достоверности).

Основные понятия аналитики тождественны общенаучным за исключением отдельных случаев. Аналитика не претендует на образование собственной научной школы, так как наукой не является. Задача аналитики не в открытии принципиально новых, повторяемых и верифицируемых форм знания. Задача аналитики существенно проще — показать с адекватными для соответствующего уровня государственных или муниципальных решений ограничениями истоки и последствия принимаемых решений. Остальное — вопрос подходов и методов аналитической работы.

Наука — вид познавательной деятельности, нацеленной на выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний о мире.

Экспертная оценка — вид деятельности, выработанный на получение знаний на основе мнения специалистов с целью принятия решения.

Наиболее важным для понимания является позиционирование аналитики как деятельности по подготовке информации для ЛПР при принятии и отслеживании решений. Аналитику необходимо отличать от науки как деятельности по выработке системных, повторяющихся теоретических моделей и от экспертизы, направленной на ускоренное получение недостающей информации не имеющей достаточного эмпирического подтверждения.

Важность данного различения: аналитическое подразделение четко различает границы применимости как научных моделей, так и экспертных оценок. Аналитик останавливается на подготовке вариантов решений для ЛПР с указанием на проведённые исследования (научная часть аналитических документов) и экспертные оценки (которые могут и не найти подтверждения в реальности).

Понимание этого различения является ключевым для аналитики. Аналитическое подразделение выполняет поставленные задачи в фиксированные временные периоды. Данная особенность требует от аналитического подразделения чёткого понимания в каких случаях достижения каких научных теоретических моделей могут быть использованы в условиях действующих ограничений.

Процесс аналитической работы в разрезе стадий внедрения научных моделей и разработок, и процесса решения проблемы в системном анализе.

Научные (теоретические) модели помогают идентифицировать в общем потоке информации необходимые структуры, установить систему связей между явлениями, сформулировать основные гипотезы и выработать предложения решений для ЛПР. Экспертиза помогает заполнить пробелы в научных исследованиях при недостатке времени сформулировать альтернативы с меньшей степенью достоверности. Экспертиза результатов принятого решения – необходимый этап оценки качества последнего.

Конечная цель аналитики — формулирование интерпретационных моделей (сценариев) социально-политических решений для лиц принимающих решения. Важно помнить — экспертная оценка — одна из ключевых особенностей, необходимых для компенсации недостатка информации у аналитика для отражения полной картины у ЛПР. В общем итоге аналитик — не обладает полной информацией о проблеме, используя научные методы и экспертные РЕКОНСТРУИРУЕТ СЦЕНАРИИ, разрабатывает прогнозы их развития.

НАЗНАЧЕНИЕ И ПРИНЦИПЫ

ЧТО делается?

Основное предназначение аналитики — выработка абстрактных моделей — материала для работы лиц принимающих решения (ЛПР).

Принципы аналитики:

– Научная обоснованность — приоритет в использовании верифицируемых и повторяемых данных.

– Профессионализм — наличие наработанного интерпретационного инструментария, необходимого базового набора данных в области специализации.

– Прикладной характер — результат постоянного соотнесения с оценкой соответствующей объективной реальности (критерию достоверности).

Подводя итог позиционированию, аналитики следует указать на базовые принципы организации аналитической работы и её ключевые особенности. Основное назначение аналитики: выработка абстрактных интерпретационных моделей для лиц, принимающих решения, руководствуясь следующими принципами:

– Научная обоснованность — приоритет в использовании в качестве базы для построения интерпретационных моделей теоретических достижений науки. Использование научных теоретических моделей способствует приближению аналитики к критерию достоверности.

– Профессионализм — подразумевает наличие наработанного интерпретационного инструментария, как и наработки специализации аналитиков.

– Прикладной характер — требования соотнесения предлагаемых абстрактных моделей решений с окружающей действительностью.

Предлагаемый набор принципов может быть расширен. Общее назначение основных принципов — построение системы работы аналитического подразделения в соответствии с ними.

Одной из основных проблем позиционирования аналитики является перечень основных направлений применения усилий аналитического подразделения в разрезе интересов ЛПР. Чрезмерная детализация направлений деятельности аналитического подразделения вредна для его позиционирования в структуре органов государственного и муниципального управления. Неверно выбранные основные направления деятельности будут создавать излишнюю работу для аналитического подразделения в решении несвойственных для него задач.

ГЛАВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ (ОТ СОДЕЙСТВИЯ ПРАКТИКЕ ДО ПОДДЕРЖКИ ЛПР)

Содействие практике:

– Накопление информации по основным направлениям деятельности

– Расширение направлений деятельности при изменениях внешней среды

Поддержка ЛПР:

– Содействие идентификации проблемных ситуаций

– Уточнение формулировки задач

– Моделирование изменений среды при принятии решений

– Мониторинг последствий изменений среды, вызванных управляющим воздействием.

Направления аналитики — отражение позиционирования аналитического подразделения в управленческой иерархии. Возможно выделение трёх крупных блоков основных направлений аналитической деятельности: содействие практике работы организации, поддержка ЛПР, экспертиза результатов решений.

Уровень содействия практике работы организации соответствует базовому уровню аналитики в управленческой иерархии. Основной результат деятельности — информационные продукты для ЛПР.

Уровень поддержки ЛПР соответствует включенности на уровне среднего звена и выше. Основной результат деятельности — абстрактные модели решений с обоснованиями и прогнозом результатов.

Уровень экспертизы результатов решений соответствует стратегическому уровню. Основной результат — стратегии и сценарные планы долгосрочного развития, основанные как на научных прогнозах, так и на экспертных оценках будущего развития ситуации.

Выбор основных направлений аналитики в сфере государственного и муниципального управления определяется не только интересами ЛПР. В работе аналитического подразделения необходимо учитывать и доминирующие функции органа государственного (муниципального) управления — формирование государственной политики, контрольные или надзорные функции.

ФУНКЦИИ АНАЛИТИКИ (ОТ МОНИТОРИНГА ДО ПРОГНОЗА)

– Ориентирование ЛПР в постоянно изменяющейся внешней среде и информирование об основных изменениях;

– Прогноз влияния внешней среды на внутреннюю среду организации (компании);

– Обеспечение адекватности изменений ЛПР внешней и внутренней среды;

– Оценка возможных последствий реализации изменений.

Функции аналитики интегрированы в процесс принятия социально-политических решений. Политико-управленческий цикл на разных стадиях требует различных уровней аналитической поддержки. Степень интегрированности аналитика на различных стадиях политико-управленческого цикла имеет обратную корреляцию с вовлеченностью ЛПР.

СТРУКТУРНЫЕ ЕДИНИЦЫ АНАЛИТИКИ

(ОТ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ ДО ЦЕНТРА)

– единица: аналитик; может быть универсалом (в т. ч. когда сам является ЛПР);

– группа: наличие специализации: сбор информации, интерпретация, коммуникации и предоставление информации заказчику;

– организация: специализированные аналитические центры (универсальные и монопрофильные).

Аналитика копирует нужды ЛПР, встроенных в иерархизированные цепочки управления. Сложность рассматриваемых проблем требует различной иерархии построения аналитических подразделений от совмещения аналитической работы в лице ЛПР до формирования иерархически построенных thinktanks.

Усложнение системы передачи информации к аналитическому подразделению требует учёта роли информационных посредников, появления феномена искажения информации при передаче и т. п.

ТИПОВЫЕ ЗАДАЧИ И ТЕХНОЛОГИИ АНАЛИТИКИ

(СБОР, ХРАНЕНИЕ, ОБРАБОТКА И Т.П.)

– Сбор первичной фактологической базы;

– Отладка информационной работы;

– Мониторинг изменений внешней среды;

– Формирование интерпретационной группы;

– Накопление абстрактных объяснительных моделей (в т. ч. прогнозных);

– Формирование отчётных материалов.

Технологии: мониторинг открытых источников, контент-анализ, статистический анализ, моделирование (в т. ч. сценарное), мозговой штурм, экспертные интервью и т.п.

Процесс решения аналитической задачи развивается в пределах трёх базовых блоков: накопление фактологической базы, интерпретация результатов (построение абстрактных объяснительных моделей) и формирование отчётных материалов.

Соответственно с тематическими блоками технологии (методы аналитической работы) могут быть сгруппированы по целевому назначению получаемым результатов от общенаучных, но методов организации экспертной работы.

Адекватность выбора формы предоставления результатов аналитики оказывает решающее значение на качество принимаемых ЛПР решений. Уровень детализации проблемы и проектов решений для ЛПР различного уровня в управленческой иерархии — ведущий критерий качества аналитики.