Новости

Гельмут Коль родился в 1930 году в Людвигсхафене-на-Рейне. Еще в школе он вступил в Христианско-демократический союз, а в 1946 году стал соучредителем «Молодежного союза» в родном городе. К 1968 году он вырос до заместителя председателя партии ХДС, а в 1973 году занял пост председателя. Пост федерального канцлера ФРГ он занимал с 1982 по 1998 год. 

После падения Берлинской стены в 1989 году Коль добился подписания договора о валютном, экономическом и социальном союзе ФРГ и ГДР, а в 1991 году стал первым канцлером объединенной Германии.  

Новости

Отправить Галяшкина под домашний арест просили следователи. Адвокат Саламан Джафаров утверждал, что они не смогли доказать вину школьника, и просил отпустить своего клиента под подписку о невыезде. Адвокат Сергей Бадамшин отметил, что Галяшкин пропустил сдачу ЕГЭ и ему надо решить вопрос с пересдачей.

Галяшкина задержали 12 июня по делу о применении насилия против полицейского. Следователи считают, что на митинге на Тверской улице школьник распылил перцовый баллончик в лицо бойцу «Росгвардии», из-за чего тот получил ожог глаза.

Мать школьника Ольга Галяшкина рассказала, что ее сын придерживается анархистских взглядов: «Позиционирует себя как анархист, сторонник Эдуарда Лимонова, при этом выступает за правовое государство». 

Новости

Адвокаты Навального доказывали суду, что нет доказательств того, что люди вышли на несанкционированную акцию на Тверской улице в Москве 12 июня именно по его призыву.

Московские власти согласовали Навальному проведение акции на проспекте Сахарова, однако в последний момент он призвал сторонников выйти на Тверскую улицу, где должен был пройти фестиваль реконструкторов.

Мэрия назвала акцию на Тверской провокацией. На митинге задержали, по данным «ОВД-Инфо», больше 800 человек. Навального задержали еще в подъезде его дома. 

Мнения

Аль-Багдади убит уже в пятый раз: ни в прошлые разы, ни сейчас никакого подтверждения этому нет. Возможно, его убили еще при первом покушении, и с такой же вероятностью он все еще жив. Да и самим террористическим структурам невыгодно подтверждать убийство, чтобы не подрывать моральный дух.

«Исламское государство» — это не один только Багдади, равно как и «Аль-Каида» — не один только бен Ладен или нынешний лидер аз-Завахири. Это прежде всего идеологический конструкт. Проблема терроризма не в том, что появляется харизматичный аль-Багдади или бен Ладен, а в том, что существует огромное количество неразрешенных социальных, экономических, идеологических, межконфессиональных и многих других проблем на территориях Ближнего Востока, Средней Азии, на Кавказе.

Когда мы говорим о лидерах, мы имеем в виду медийное лицо террористической структуры, которое ориентировано прежде всего на внешнего потребителя. Это промежуточное звено между террористами и внешним миром. Ни одна террористическая структура не будет вам показывать лица людей, которые отвечают за военные операции. Вряд ли вы назовете еще хоть пару фамилий из «Исламского государства» кроме аль-Багдади. Это, в общем-то, понятно: от Багдади мы узнаем, что происходит в ИГ, какие у них планы, за что они взяли ответственность. В этом его главная функция. И от того, что его уничтожили, в инфраструктуре террористов ничего не изменится: на место любого бен Ладена придет свой аз-Завахири.

Намного важнее роль людей, обеспечивающих военные операции, вербовку, рекрутинг, идеологическую борьбу. Их имена тоже в некоторой степени известны, в арабских СМИ о них много информации. Структура государственной власти ИГ уже неплохо описана. В 2015–2016 годах у «Исламского государства» была полноценная государственная структура с административным аппаратом, судами, представительными органами власти, аналогами министерств, военных ведомств, правоохранительной системы и даже социальной политикой — здравоохранением, образованием. С персоналиями всегда все было сложнее — они часто меняются, одних убивают, на их место приходят новые.

Причины, которые привели к появлению ИГ, мы вряд ли устраним в ближайшее время

Аль-Багдади, предположительно, был убит во время российского авиаудара в южном предместье Ракки. Это не самое большое событие в борьбе с террористами на Ближнем Востоке за последние недели. Намного больших успехов удалось добиться антитеррористической коалиции во главе с Соединенными Штатами в ходе взятия Мосула. Операция уже вступила в завершающую фазу, осталось освободить от террористов несколько кварталов. О полном освобождении Мосула заявят в самое ближайшее время.

В самом начале июня курдам, которые действуют под прикрытием той же антитеррористической коалиции, удалось прорваться в Ракку. На протяжении последних двух месяцев они находились в 10 км от Ракки, и эту дистанцию никак не удавалось преодолеть. Прорыв в город — важный шаг на пути к освобождению Ракки, столицы «Исламского государства», после которого борьба с исламистами, скорее всего, переместится в провинции на восток Сирии.

Ну и «Фронт ан-Нусра» все еще локализован в Идлибе. Всем очевидно, что с ним надо бороться, но вопрос в том, как это сделать. Идлиб — густонаселенный город, там много всевозможных оппозиционных структур, «Нусра» периодически пытается инкорпорироваться в различные районы провинции Идлиб и в расположенные там повстанческие группы — все это сильно затрудняет борьбу с «Нусрой». Но думаю, в ближайшее время эта борьба все равно начнется, если еще не началась.

Но все это — не борьба с терроризмом. Это борьба с его практическими проявлениями в виде «Нусры» или «Исламского государства». Даже уничтожив ИГ, мы сможем только говорить о ликвидации боевиков, главных действующих лиц, на которых держится структура. Но не о том, что проблема решена. Причины, которые привели к появлению «Исламского государства», к тому, что люди его поддерживают, встают в его ряды, приезжают со всех концов планеты, чтобы взять в руки оружие и бороться под его флагами, мы вряд ли устраним в ближайшее время. И проблема терроризма еще долго никуда не денется.

Новости

Ставцева пожаловалась Путину на то, что уже много месяцев не может получить лекарства в срок. Президент пообещал разобраться в проблеме, а Следственный комитет начал проверку.

«Я — инвалид детства, страдаю от болезни почек. Я не работаю. Уже 2,5 года я на пожизненном гемодиализе. Уже полгода я не могу получить жизненно важные препараты: они нужны мне, чтобы я не стал калекой. Вчера вечером в 18:59 я позвонила в аптечный пункт, мне сказали, что лекарств нет. А сегодня рано утром мне позвонили и сказали забрать лекарства. Для меня это загадка: вчера вечером ничего не было, а тут аптека только открылась и все есть!» — сказала Ставцева.

Губернатор Орловской области Вадим Потомский предложил увеличить федеральные льготы на покупку лекарств. В региональном правительстве сообщили, что в 2016 году Ставцева получила лекарства на 580 тысяч рублей, а с начала 2017 года ей выделили лекарств на 116 тысяч рублей.

В Орле Ставцева возглавляет общественное движение «САМИ» (Самые активные молодые инвалиды).  

События проекта

В этом году организаторы Alfa Future People расширят спектр музыкальных направлений и откроют пять площадок с разной тематикой. На главной сцене, как обычно, будут играть музыканты, для которых привычный формат выступления — «стадионный рейв». Среди них — Hardwell, Blasterjaxx, Cosmic Gate, Don Diablo, Dyro, Infected Mushroom, NERVO, Oliver Heldens, Pendulum, W&W, Alexander Popov, Fonarev и другие. К площадкам BassStage и Mash-up Stage, появившимся в прошлом году, прибавятся две новые сцены, которые будут представлять золотой фонд техно- и хаус-музыки.

Среди значимых музыкантов, которые будут играть на малых сценах, — Apashe, Miss Kittin & The Hacker, GusGus, Tiga, Netsky, Moodymann, Pendulum, Mujuice и другие, всего в лайн-апе будет 70 артистов. Кроме артистов и диджеев с мировым именем на фестивале сыграют представители многих московских творческих группировок, на вечеринки которых хоть раз ходил каждый из нас. Расписание всех сцен уже выложено на сайте фестиваля.

Абсолютным хитом программы «Технологии», которая со временем становится не менее значимой, чем музыкальная часть AFP, обещает стать тренажер-симулятор корабля «Союз», созданный компанией АВИАКОМ — разработчиком тренажерных систем для подготовки космонавтов. Симулятор позволит ощутить себя в кабине «Союза» в момент старта, а также даст возможность попрактиковаться в стыковке c Международной космической станцией.

Фото предоставлено пресс-службой

Фото предоставлено пресс-службой

Фото предоставлено пресс-службой

На стенде нижегородского технопарка «Анкудиновка» гости смогут попрактиковаться в создании роботов на мастер-классе от Центра аэрокосмического образования и узнать о поддержке малого и среднего бизнеса в сфере высоких технологий. Также посетители секции увидят обновленную версию полюбившегося всем двуногого робота AnyWalker. Он передвигается по любой местности и в любой среде, поднимается и спускается по лестницам, преодолевает пороги и препятствия различной конфигурации.

На фестивале будет действовать две зоны VR. Компания PlayStation, партнер Alfa Future People, организует зону площадью более 400 квадратных метров, в которой будут представлены ключевые новинки этого года. Посетители смогут «побродить» по виртуальным пространствам в шлемах PlayStation VR и посоревноваться с друзьями в играх на PlayStation 4 Pro в 4К-разрешении с поддержкой HDR.

Парк виртуальных развлечений Arena Space познакомит гостей сразу с несколькими интерактивными проектами. Среди них — VR Cube, игровая площадка на основе шлема HTC Vive и высокопроизводительных машин MSI, позволяющая активно двигаться в физическом и виртуальном пространствах, и Motion VR — аттракцион, включающий в себя игры с управлением жестами и полноразмерной анимацией аватара в шлеме виртуальной реальности.

В 2017 году зона спорта на Alfa Future People будет увеличена до 8000 квадратных метров, каждый желающий сможет увидеть соревнования профессионалов или попробовать свои силы в любительских турнирах. В частности, на фестивале пройдут уже ставшие традиционными соревнования по волейболу, американскому футболу, стритболу, показательные выступления и мастер-классы на воздушных полотнах, pole-dance, флорболу и другие активности.

7–9 июля

Нижегородская область, Балахнинский район, поселок городского типа Большое Козино, Ленинская улица, 122. Схему проезда можно посмотреть здесь.

Начало в 15.00

Хочу пойти

Как жить

«Кот может съесть домовых сычей, а кота может съесть филин — но все живут мирно»

Ника, 32 года, Москва:

Фото: Павел Погорелов

Я работаю в службе орнитологического обеспечения в аэропорту Домодедово. Ко мне попадает много хищных птиц. Либо машина сбила, либо на провода сели. Я их выхаживаю, если можно отпустить на волю, отпускаю, если нет — передаю в питомники.

Мохноногий сыч Чучундрий попал ко мне 13 лет назад: его сбила машина. У него была черепно-мозговая травма, сломана ключица, отбиты легкие. Ветеринар сказал, что Чучундрий вряд ли проживет больше месяца, но вот уже 13 лет как этот месяц длится. В природе эти сычи живут в среднем 4–6 лет. Чучундрия нельзя отпустить на волю: из-за травм он плохо летает и не может полноценно охотиться.

Двух домовых сычей и филина Ёлку я взяла из лицензированного питомника. Они выведены в неволе. Я несколько лет думала, прежде чем взять филина. Не советую заводить его людям без опыта работы с хищными птицами. Я пятнадцать лет увлекаюсь соколиной охотой, обучаю ястребов, но даже для меня филин — сложная птица.

Ёлка у меня уже три года. Сов нельзя держать в клетках: им выделяется целая комната либо вольер минимум 2х1 метр. Хищная птица обязательно должна летать и получать физическую нагрузку. Если она мало двигается, начинаются проблемы с внутренними органами, в легких появляется грибок. Птицу нужно обучать сидеть на руке, с ней ходить в парк вечером, чтобы хотя бы на шнуре прилетала на руку.

Фото: Ксения Насокина

Фото из личного архива

Фото из личного архива

Кормят сов свежеубитыми грызунами — это примерно 70% рациона, остальное — разморозка: мой холодильник забит мышами, крысами, хомяками и перепелками. Ёлку обеспечивает кормом питомник, поэтому я трачу не так много. А так в зоомагазине лабораторная мышь стоит 180 рублей. Филину надо 6 мышек в день, сычу — 1 мышку. Вот и считайте! Кроме того, птицу раз в полгода обязательно надо обследовать у ветеринара: делать рентген, сдавать анализы на паразитов. Ветеринаров, которые специализируются на птицах, можно пересчитать по пальцам, и находятся они в основном в Москве.

Весной и осенью во время брачного периода и сезонного пролета сова очень нервная и может нападать. Даже милый домовый сычик за мной летает и раздает подзатыльники. Однажды люди взяли сычика в питомнике, а через месяц вернули: эта птица размером с кулак лупила лапками по голове лабрадора и довела его до того, что собака перестала есть и начала стремительно худеть.

У меня много шрамов. Я выкармливала птенца, он меня любил, расчесывал волосы. Но однажды я пришла в кепке, он меня не узнал и прыгнул в лицо. Ёлка как-то случайно наступила мне на лицо, когда я спала. Подруга, у которой три дочери, держит дома сыча и неясыть. Девочки с веником бегают по квартире, потому что их за пятки кусает сыч. В общем, с маленькими детьми в семье хищную птицу заводить не стоит.

Прошлой осенью я подобрала на улице котенка. Думала отдать его кому-нибудь, но он так и остался. Теоретически кот может съесть домовых сычей, а кота может съесть филин. Но никто никого не съел, все живут мирно.

Я не понимаю, как будет работать новый закон. Мои птицы хищные, но не дикие — всех, кроме Чучундрия, вывели в питомнике. Но в любом случае все они домашние, в природе — погибнут. У меня на руках все документы, договор купли-продажи, то есть птицы — это частная собственность. Многие знакомые держат птиц. Мы не знаем, куда идти, хотим сделать все по закону, а как — неясно.

«Змеи очень расслабляют, могут лечить больные места»

Екатерина, 23 года, Хабаровск:

Фото из личного архива

В моей квартире живет около 100 пауков-птицеедов и 20 змей: питоны, удавы, полозы, кобра и щитомордник. Еще 30 ящериц, в том числе пятнистый эублефар, их называют котоящерами. Повадки ящериц вообще напоминают кошачьи: они и задницу вылизывают, и чешутся, и воду лакают, и развалиться могут, как кошки. А еще у меня есть и два обычных кота, мышки и белка.

Мама поначалу была против таких питомцев, говорила: только через мой труп. Но потом смирилась, а спустя некоторое время полюбила их. Муж тоже был не в восторге. Я познакомилась с ним в сети, он что-то продавал, а я откликнулась на объявление: «Денег у меня нет, давай меняться на животных». Сначала муж говорил, что выкинет их в форточку, а сейчас научился с ними обращаться.

Уход за ними простой. Паук съедает в месяц рублей 30, змея — рублей 500-600. У каждого питомца свой террариум, нужно потратиться на хороший, с обогревом, а после никаких проблем с ними нет. Раз в неделю нужно покормить и поменять воду.

Фото из личного архива

Фото из личного архива

Змеи очень расслабляют, могут лечить больные места: в Азии самый дорогой массаж — массаж змеями. Бывает, плохое настроение, достаешь змею из террариума, она по тебе ползает — это реально снимает стресс.

Но ядовитую змею абы кто купить не может. Только человек с опытом, изучивший технику безопасности и имеющий рекомендации от специалистов. Обязательно нужен длинный крюк, которой фиксирует змею, перчатки, которые змея не сможет прокусить, и медицинский пинцет для кормления. Когда изучаешь рептилий и получаешь опыт обращения с ними, все кажется слишком простым, поэтому я выбрала более сложных змей.

Пауки мне сначала не нравились вообще, я планировала их просто продавать. Когда ко мне приехал первый паук, я взяла его на руки: «Ну и что в тебе интересного?» А он стал по мне шагать, лапы выставлять прикольно.

Еще у меня несколько месяцев жил нильский крокодил и очень сильно вырос за это время. Он живет в воде, каждый раз менять ее было геморно, и я отправила крокодила в Новосибирск. Вообще, опасно держать такую рептилию дома, она больше подходит для зоопарков.

«Я кормила каракала из бутылочки каждые 3 часа. Это было как второго ребенка родить»

Ольга, 34 года, Москва:

Мне с детства хотелось иметь необычное домашнее животное. Вообще у меня было много питомцев: кошки, хомячки, попугайчики, даже пингвин месяц жил — знакомый оставлял на передержку.

Как-то я смотрела в интернете фото с каракалами. Муж увидел и сказал: «Давай возьмем!»

Но каракала мы смогли купить только через год. Сначала одна женщина показала нам котенка и сказала, что через две недели будут свободные. В то время каракалы стоили 400–450 тысяч, мы оставили ей предоплату в 150 тысяч. Эти две недели растянулись на полгода: я выяснила, что никакого питомника у этой женщины нет, а котят она контрабандой привозила из Африки. Их сюда везли чуть ли не мешками, половина по дороге умирала.

Мы стали искать другой питомник, но постоянно нарывались на мошенников. Когда просили показать котят, начинались отмазки: «мы вам сейчас показать не можем», «они болеют, на карантине». И все просили предоплату. Когда я уже совсем потеряла надежду, адекватный заводчик, наконец, нашелся. Мы внесли предоплату, подписали договор и стали ждать своего кота, которого должны были привезти из Франции. Но там произошла какая-то заминка: каракала привезли не в феврале, а в июне, когда ему уже было 5 месяцев — в таком возрасте воспитать животное гораздо сложнее. Я сказала, что нас этот вариант не устраивает. Нам предложили посмотреть еще двух котят, и мы выбрали нашего Шантарама. Ему тогда даже месяца не было.

Каракалы, хотя и дикие кошки, очень любят общество, им нужно, чтобы рядом с ними постоянно кто-то был. Когда работающие люди заводят такого питомца и оставляют его в одиночестве, он начинает привлекать к себе внимание: хулиганить, драть мебель, бить посуду. Я не работаю, поэтому нам было проще. Я сама кормила котенка из бутылочки каждые 3 часа, ночами не спала. Для меня это реально было как второго ребенка родить. У каракалов очень большие сложности с туалетом, их сложно приучить к лотку. Вплоть до полутора лет они могут гадить где попало, особенно любят кровати. Мы эту проблему миновали. Наш Шантарам ходит в огромный, как тазик, лоток. Пару раз он писал на подушки, за что был наказан: ему не разрешалось залезать на диван. Больше проблем не было.

Когда Шантарам был котенком, мы выгуливали его на улице. Люди принимали его то за собаку, то за кошку — чаще за разновидность мейнкуна. На улице Шантарам вел себя адекватно, не шипел, не рычал, не бросался. Потом наступила зима: каракалы не любят холод и быстро простужаются, поэтому мы сидели дома. Вытащить его на улицу весной у нас не получилось: Шантарам боится всего, он жуткий трус, несмотря на грозный вид.

Сейчас ему почти два года, он весит около 30 килограммов и съедает в день 500–700 граммов мяса. В природе каракалы весят максимум 22 килограмма. Наш кот крупный с рождения, но мы все-таки посадили его на диету. Кормим перепелками (в месяц уходит штук 60 по 100 рублей), говядиной, иногда крольчатиной и рыбой.

В ветеринарные клиники мы уже не ходим. В последний раз были там месяцев в пять, когда подстригали когти. Шантарам там всех перепугал. Теперь когти подстригаем сами, а делать прививки к нам приходит ветеринар из питомника.

До 5 месяцев Шантарам вел себя нормально, потом перестал пускать в квартиру посторонних, а после и мужа. Кот на него не бросается, но шипит и рычит, муж его побаивается и не может зайти в квартиру, если я не запру кота. А с моим 12-летним сыном общается нормально, они вместе играют.

Вряд ли нас коснется новый закон, потому что у нас есть все официальные документы от лицензированного питомника. Кроме того, наш кот сидит в квартире, не выходит гулять, жалоб на него никаких никогда не было, он не воет, не орет, не бросается. Соседи, наверно, даже не знают о его существовании. Но в квартире такое животное содержать тяжело. Сейчас мы планируем купить дом — в общем, все для Шантарама.

«Моего лиса выращивали на шубу»

Мария, 20 лет, Санкт-Петербург:

Фото из личного архива

Моему Джесси год с небольшим, он достался мне уже годовалым. Предыдущие хозяева выкупили Джесси со зверофермы, где его выращивали на шубу. Но они не смогли содержать животное и решили отдать его. Так у меня появился лис.

Мне очень повезло с ним: он ласковый и совсем не кусается. К посторонним относится недоверчиво, но, если ему дать что-нибудь вкусное, дается погладить. Джесси не любит гулять, сидит в основном дома. Прохожие на улице принимают его за собаку из-за необычного для лис окраса.

Содержать таких животных в квартире очень сложно. Джесси нужно уделять много внимания, чтобы социализировать, приучить к лотку. Еще за ним нужно постоянно следить: без присмотра он может погрызть мебель и все, что плохо лежит. Я отдала Джесси балкон — теперь это полностью его место. Пол застелила сеном, так удобнее убирать. Периодически я купаю Джесси: он ведет себя спокойно и не сопротивляется, дает высушить себя феном и расчесать.

Мой лис ест собачий корм. На еду уходит тысячи три в месяц. По необходимости вожу к ветеринару, который работает в зоопарке. Обычные ветеринары в лисицах не разбираются. Джесси кастрирован: у лисиц в 8 месяцев начинается гон, организм перестраивается и поведение может очень измениться.

«Питон очень неприхотлив: можно уехать, он не будет скучать и не испытает стресс»

Виктория, 22 года, Тольятти:

Фото из личного архива

Фото из личного архива

Моего тигрового питона зовут Боней или просто Бо, ей уже 3 года. Я заказала змею в Петербурге, она приехала ко мне в маленькой коробочке на поезде, а сейчас весит уже 20 кг, а в длину 3,5 метра, надеюсь, вырастет до пяти. Я кормлю ее только замороженным кормом: живой может навредить змее. Сначала Бо питалась крысами и мышами, а сейчас — кроликами. Когда она была маленькой, ела раз в неделю, а сейчас кормлю ее раз в 20 дней. Это дешевле, чем содержать кошку или собаку. Выходит около 2000 рублей в месяц. Питон очень неприхотлив: можно уехать, он не будет скучать и не испытает стресс. Единственная трудность — большой террариум, который занимает много места: мой террариум 140 на 40 см.

Когда Бо была совсем маленькой, она уползла через щелку: у меня был ненадежный террариум. Искали ее два часа, в итоге кот нашел змею под диваном. Сейчас у меня крепкий террариум с замком. Побегов больше не повторялось.

Родители сначала реагировали нормально, а сейчас Бо выросла, и ее уже побаиваются, берут в руки только под моим контролем.

Я никогда не думала, что у меня будет змея, но сейчас Бо — член семьи. Я получаю огромное удовольствие от совместного времяпрепровождения: люблю с ней полежать на ковре или погулять в парке — так же, как и другие люди со своими питомцами.

Новости

Представители ЕСН и «Онэксима» отказались комментировать информацию. «Про сегодня или нет сказать не могу. Все-таки пятница-развратница. Но времени (до закрытия сделки) совсем немного осталось», — сказал сам Березкин.

Ранее сообщалось, что сделку по продаже РБК закроют 15 июня. Березкин же говорил, что это маловероятно, а позже подтвердил, что сделку еще не закрыли.

РБК принадлежал «Онэксиму» с 2010 года. В 2016 году выручка холдинга составила 5,6 миллиарда рублей, а долг компании на конец года составил 14,9 миллиарда рублей. О планах ЕСН купить холдинг стало известно в апреле. Березкину также принадлежат газета «Метро» и «Комсомольская правда».  

Колонки

Сначала — четыре часа разговоров, восторженные ведущие с рапортами: уже миллион вопросов! Сто в секунду! Тысяча! Компьютеры дымятся! Телефоны и вовсе горят! Десять тысяч! Два миллиона! А потом — сонм политологов, которых необходимость вкусно кушать вынуждает искать смыслы. Тем, от которых требуется восторг, просто. Повосторгался, получил порцию корма, свободен. Тех, от которых требуется нечто помимо восторга, жаль, но выкручиваются. «Ответ на главный вопрос — об участии или неучастии в выборах — так и не прозвучал!» «Он подвесил ситуацию, сохранив напряжение». «Нет, заявив, что в конце 2018-го пересядет на президентский лимузин отечественного производства, он расставил все точки над i». «Он предложил новый имидж — простого человека, разделяющего чаяния рядовых россиян, это ли не старт кампании?» «Он остался в имидже отца нации, это ли не старт кампании?»

А ведь главная проблема политологов и главное откровение очередной (и хочется сказать — последней, да не решусь) прямой линии президента с народом в том, что специалистам по внутренней политике там нечего обсуждать. Вот международникам — этим да, есть где развернуться. Президента явно интересуют великая шахматная доска, большая игра, проблемы преодоления русофобии в Америке и блестящие операции в Сирии. Но внутренняя политика — не про него. Он — на обочине. Внутренняя политика теперь там, где штампуют приговоры с немыслимыми формулировками: «Находился среди людей, некоторые из которых имели средство наглядной агитации в виде желтой резиновой утки с целью формирования соответствующего общественного мнения». Вообще, это хороший пункт обвинения по нашим временам — «находился среди людей». Где судья сажает на восемь суток мать, потому что дочь уже сидит, а мать не хочет, чтобы дочь осталась в камере без присмотра, и просит у судьи обвинительного приговора. Что сказать президенту про внутреннюю политику? Что смог, то и сказал — уже за кадром, отвечая на вопрос корреспондента ВВС о протестах: «Вы — сурковская пропаганда!» Ну, или не сурковская. Какая разница.

Что же останется от четырех часов разговоров, если вынести за скобки проблемы русофобии в Северо-Американских Соединенных Штатах и успехи овощеводства? Никакой политики, сплошная литература. Не случайно ведь лекция о приписываемом Михаилу Лермонтову стихотворении про немытую Россию стала одним из самых длинных пассажей в беседе. Русская литература славится вниманием к бедам «маленького человека». Вот и президент попытался стать русской литературой, проявить внимание.

Рвется все исправить, потому что это он семнадцать лет здесь царь, причем лет пятнадцать уже — самодержавный

И получился вполне понятный сюжет — про покаяние доброго царя. Он ведь и правда не злой: явно любит детей, даже роды готов принять в прямом эфире, да и вообще, вся жестокость, о которой модно писать в колонках, — она в сфере политического. Президент эту сферу последовательно уничтожал, в итоге оказался на обочине настоящей политики, и, в общем, жестокость в отношении тех, кто рискует напоминать ему о существовании настоящей политики, вполне понятна.

И вот бедные люди спрашивают доброго царя: «Как прожить на зарплату в 11 000?» «А в 16 500?» «А в 3 600?»

И он им сообщает, что такого просто не может быть. Но из регионов — наверное, ради создания нового имиджа человека, разделяющего чаяния простых людей, или поддержания старого имиджа отца нации (какая разница, что там придумали режиссеры со сценаристами), — раз за разом включается это самое «не бывает», живое и невеселое, и рассказывает, что так оно и бывает.

И теряется, и рвется все исправить, и девушке с раком в четвертой стадии рассказывает о личной беде, а заодно — о неудаче медицинской реформы Обамы, потому что — что еще он ей может сказать?

Рвется все исправить, потому что это он семнадцать лет здесь царь, причем лет пятнадцать уже — самодержавный. И четыре года царствования Симеона Бекбулатовича Медведева эту прямую линию его самодержавного правления не разрывают. И винить можно хоть проклятые девяностые, хоть демографический спад 1943 года, но от собственного знания о том, что это ты лично построил удивительную страну, где на дорогах рытвины, а люди живут в вагончиках, никуда не деться. Построил, потратив, кстати, на строительство бесчисленные доллары эпохи нефтяного изобилия. От которых на память остались всполохи ракетно-бомбовой поддержки братского сирийского народа, анекдотическая «Зенит-Арена» и очень дорогая виолончель.

Вагонообразования прочнее, чем царская воля

Исправим, свяжемся, оставьте координаты, хаотические записи в блокноте… Между прочим, в этих четырех часах есть важный смысл, понятная прагматика: Валентина Саковская, пострадавшая от паводка в Ставрополье, получила компенсацию еще в ходе прямой линии. А после к ней примчался губернатор Владимир Владимиров и пообещал еще массу разнообразных благ. К бездомной матери-одиночке из Забайкалья Наталье Калининой тоже примчалась губернатор Наталья Жданова и пообещала квартиру в течение недели. И это — без иронии — немало: помочь хотя бы двум обездоленным. А на свалку в Балашихе примчался губернатор Андрей Воробьев, и хоть свалку ликвидировать по понятным причинам не смог, но это все равно приятно — видеть губернатора Воробьева на свалке. А…

А к Дарье Стариковой с раком четвертой стадии в Апатиты примчалась губернатор Марина Ковтун. И сообщила, что, спасибо провальной реформе медицины (нет, не той, с которой опростоволосился Обама), проблему с больницей в Апатитах не решить. А к жителям «вагонообразований» в Нягани (все-таки русский чиновный язык — отдельная и по-своему прекрасная литература) приехал мэр Нягани и сообщил, что их вагонообразование пока не попадает под программу расселения вагонообразований.

Времена королей-чудотворцев, избавлявших от страданий наложением руки, прошли, никто не ждет от нашего самодержца исцеления смертельной болезни. Но и хваленая система ручного управления, на которой тут все держится, ради демонстрации эффективности которой, в конце концов, и проводились столько лет прямые линии с раздачей в прямом же эфире квартир, орденов и строительством детских площадок, тоже дает сбои. Вагонообразования прочнее, чем царская воля. И, видимо, это как-то связано с поддержкой братских народов и виолончелью, а безудержная поддержка народов и виолончель, в свою очередь, как-то связаны с уничтожением политики, но говорить об этом по-настоящему страшно.

И добрый, любящий детей, но бессильный внутри собственного царства царь оказывается фигурой даже по-своему трагической: рука тянется к столыпинскому галстуку, но столыпинского под рукой нет, есть на шее довольно дорогой, предположительно итальянский, но он — как еще одно оскорбление всем этим людям из вагонообразований, интересующихся перспективами жизни на восемь тысяч рублей в месяц, которую даже успехи овощеводства не сильно скрашивают.

Вот такая получается пьеса. И чтобы намекнуть сомневающимся, что помимо сценаристов из администрации президента есть у этой пьесы где-то сверху совсем серьезный и неведомый автор, Путину из порта Находка звонит мальчик по имени Андрей Боль. Даже не важно, на что он жалуется. Важно, что самодержец обещает во всем разобраться и еще раз созвониться с болью.

Новости

В 2312 домах за реновацию проголосовали больше 90 процентов жителей, в 1160 домах — 80-90 процентов, в 600 домах — от двух третей до 80 процентов, рассказал Ермолаев. Голосование проходило с 15 мая по 15 июня. В перечень включили 4546 домов. Окончательные итоги голосования подведут «через пару дней». Результаты опубликуют поквартирно.

За месяц голосования участники могли поменять свое мнение. Около 15 тысяч москвичей передумали один раз, около тысячи — трижды меняли решение, а некоторые голосовали и по семь раз, «скорее проверяя, насколько выдержит система». Ранее 16 июня заместитель мэра Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства Марат Хуснуллин сказал, что сроки голосования о включении домов в список на снос продлили до 15 июля по заявкам самих москвичей.

14 июня Госдума приняла законопроект о реновации в Москве. Московские власти подчеркивали, что к 2022 году число аварийных домов (на них не распространяется программа) увеличится до 5 тысяч, и в случае их сноса на них не будут распространяться привилегии программы: например, гарантии переселения в тот же район. 

Новости

Поправки также распространяются на членов семей чиновников. Из публичных реестров можно будет удалить любую информацию о президенте, председателе правительства и других высокопоставленных чиновников.

Законопроект внес в Госдуму в феврале президент России Владимир Путин, но изначально в нем не было пункта о засекречивании информации про чиновников. Пункт появился ко второму чтению. Его автор — председатель комитета по безопасности Василий Пискарев. Он считает, что в поправке нет ничего нового и что она только предусматривает стандартные меры госзащиты для судей, у которых раньше не было таких гарантий.

Замдиректора международной организации по борьбе с коррупцией «Трансперенси интернешнл Россия» Илья Шуманов объяснил, что закон можно будет распространить на высших чиновников и на всех членов их семей. При этом закон разрешает президенту страны предоставлять госохрану любым людям, а весь список людей под госохраной засекречен. 

Новости

Лавров добавил, что «все примеры подобного рода акций по "обезглавливанию" террористических группировок всегда подавались с достаточно большим энтузиазмом и помпой, но опыт показывает, что потом эти структуры восстанавливали свою боеспособность». «До сих пор продолжается активность этих структур и в лице ИГ, и в лице "Аль-Каиды" и ее многочисленных инкарнаций», — напомнил он. 

Информацию об убийстве аль-Багдади не смог подтвердить и пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков, сообщает агентство «Россия сегодня». Он сказал, что президент Владимир Путин регулярно получает доклады от Минобороны, но вопрос о точной уверенности в убийстве лидера террористов он переадресовал самому министерству.   

Ранее Минобороны заявило о результатах атаки на южное предместье сирийской Ракки: были убиты высокопоставленные боевики из «военного совета» ИГ, около 30 полевых командиров и примерно 300 боевиков их личной охраны. 

Новости

«Также проводятся необходимые процессуальные действия, в частности — обыски. Задержанных правоохранители доставляют в отделы полиции для дальнейших необходимых следственных действий», — сказали в Нацполиции.

Вороненкова убили 23 марта в центре Киеве. Его охранник ранил убийцу депутата, который потом умер в больнице. Украинские полицейские считают, что у убийцы были сообщники.

Вороненков переехал на Украину вместе с супругой, оперной певицей и бывшим депутатом Госдумы Марией Максаковой в конце 2016 года. Он объяснял переезд политическими мотивами. В Следственном комитете России сказали, что на родине на Вороненкова было возбуждено уголовное дело о рейдерском захвате здания в Москве.

В Киеве Вороненков дал показания против бывшего президента Украины Виктора Януковича. 

Новости

«Где-то подразделения ОМОН вынуждены были жестко выстраивать линию блокирования, чтобы не допустить давки или еще каких-то элементов, связанных с угрозой жизни и здоровью граждан, — провокации были налицо. При подобных действиях в Санкт-Петербурге боец ОМОН получил удар ножом в спину», — заявил Меликов. Агентство «Интерфакс» отмечает, что средства защиты позволили бойцу «остаться невредимым».

Сотрудник московского ОМОНа, которому на митинге в Москве в лицо распылили газовый баллончик, наблюдается у врачей, рассказал Меликов. По его мнению, то, что сделали с московским бойцом, было провокацией. «Я бы назвал его в меньшей степени хулиганом и в большей степени — провокатором. Он был не один, за участие в этом деянии задержаны трое граждан», — сообщил чиновник. Он добавил, что задержанные пытались спровоцировать ОМОН на действия против участников митингов, но те не поддались на провокации. 

В Петербурге власти не согласовали проведение акции протеста 12 июня. Они предложили провести ее в Удельном парке, но оппозиционеры отклонили предложение и провели несогласованную акцию на Марсовом поле. 

События проекта

Одному из главных российских музыкальных опен-эйров в этом году исполняется 10 лет. Фестивальная программа юбилейной «Дикой мяты» впечатляет: с 23 по 25 июня на нескольких сценах в деревне Бунырево выступят более 70 музыкантов из разных стран. Среди них — Иван Дорн, Therr Maitz, «Мельница», SunSay, Pompeya, «Би-2», Тина Кузнецова, звезда проекта «Голос» Дария Ставрович (Нуки), Алексей Кортнев с акустической программой «Частный случай», Manizha, «Крематорий» и другие.

Кроме музыки гостей «Дикой мяты» ждут ночные кинопоказы и утренняя зарядка, лекции, выступление уличных театров и спортивные игры: на территории фестиваля можно будет заняться скалолазанием, поиграть в пляжный волейбол, прокатиться на серфе в специальном бассейне, сыграть в баскетбол на настоящей паркетной площадке под руководством тренеров и игроков ЦСКА, а также попробовать свои силы в бейсболе.

Каждый год организаторы фестиваля стараются сделать так, чтобы отдыхать с детьми было максимально комфортно. Помимо большой зоны детских развлечений на «Дикой мяте» в прошлом году было обустроено пространство со стиральными машинками, чайниками, плитами, теплой водой специально для того, чтобы упростить жизнь семьям с детьми, которые приезжают на фестиваль с ночевкой. В этом году «Зону матери и ребенка» обещают увеличить вдвое. Здесь же работает полноценный детский сад, где можно оставить ребенка на несколько часов. Программа детского сада обширна и позволяет интересно провести время детям разных возрастов. 

Фото предоставлено пресс-службой

Фото предоставлено пресс-службой

Фото предоставлено пресс-службой

От Москвы до деревни Бунырево всего 140 километров, доехать до фестиваля «Дикая мята» можно несколькими способами — все они описаны здесь. Организаторы обещают наладить трансферы от Москвы до «Дикой мяты» и обратно по расписанию. Заночевать на территории фестиваля можно в готовых кемпингах или в палаточных лагерях — «Веселом», где можно всю ночь петь песни у костра, или «Семейном», где нужно соблюдать тишину. Подробнее об условиях размещения и о предоставляемых удобствах можно прочитать здесь.

23–25 июня

Деревня Бунырево, Алексинский район, Тульская область

Начало в 12.00

Хочу пойти

Новости

Британские спецслужбы считают, что вирус распространила северокорейская хакерская группировка Lazarus. Такого же мнения придерживаются эксперты в нескольких мировых компаниях. Эксперт Google Нил Мехта нашел сходство между WannaCry и «троянами» Lazarus. С этим согласны «Лаборатория Касперского» и израильская Intezer Labs.

Впервые WannaCry атаковал 12 мая. Вирусом заразились около 300 тысяч компьютеров в 150 странах. В мае также пострадали серверы Национальной службы здравоохранения Великобритании, но британские спецслужбы не думают, что целью хакеров было именно это учреждение. Они полагают, что система, которая была нужна для вымогания денег, вышла из-под контроля хакеров.  

Новости

«Это беспрецедентно высокий показатель», — оценил результаты Хуснуллин. Сроки голосования о включении домов в список на снос продлили на месяц, до 15 июля. По словам Хуснуллина, этого захотели сами жители.

«Мы понимаем и видим, что большое количество жителей домов, не попавших в первый список, такое желание изъявляют. Мы идем им навстречу и даем возможность высказать свое право», — добавил чиновник.

14 июня Госдума окончательно приняла закон о реновации в Москве. Он распространяется на дома «первого индустриального домостроения» и аналогичные по конструкции: дома, проекты которых разработали с 1957 по 1968 годы, и для постройки которых применяли типовые изделия стен и перекрытий. Решение о сносе будут принимать сами жители. Им выделят квартиры в том же районе, не меньшие по площади и уже с отделкой. 

Наука и технологии

Высокое предназначение науки в том, чтобы открывать истину, и в некотором смысле выявление вранья — неизбежный побочный продукт деятельности ученых. Но иногда выведение лгунов на чистую воду становится отдельной узко поставленной задачей научного исследования. Именно таковы две научные работы, опубликованные на прошлой неделе. В одной из них разоблачили негодяев, которые торгуют ненастоящим виски, в другой — тех, кто указывает о себе неверные сведения на интернет-сайтах.

«Мелковато копают ребята, — скажет кто-то из читателей. — Велика ли беда — соврать о себе в соцсетях? Да и те, кто нарвался на паленую косорыловку, сами виноваты: надо было не жалеть денег и идти за спиртным в приличный магазин». Конечно, можно думать и так. Можно, наоборот, вспомнить, что дьявола в Библии называют «лжец и отец лжи» (Ин. 8:44), и когда в мире остается меньше возможностей для вранья, зло терпит сокрушительное поражение. Но мы эту дискуссию пропустим*, а лучше сразу расскажем, что же открыли ученые.

Выявление лжецов

Итак, итальянские исследователи разрабатывали алгоритм, позволяющий выявлять тех, кто отвечает на интернет-анкеты, придумывая себе фальшивую личность. Дюжину испытуемых проинструктировали говорить правду, другой дюжине предложили заучить выдуманные истории. Компьютер задавал вопросы, ребята кликали «да» или «нет». «Ваше имя Джулия? — Да. — Вы родились в августе? — Да. — Ваш знак Зодиака Рак? — Ээээ... Да...» Оказалось, что на таких неожиданных вопросах, вроде знака Зодиака, многие срезались: вы же не вспомните сразу, что там у нас 22 августа, если на самом деле родились в феврале, и учить это заранее вам в голову не придет. На подобных сюрпризах компьютерный алгоритм и ловил лжецов с вероятностью от 77% до 85%.

Но был и еще один фокус. Оказывается, пока испытуемый тащил мышью курсор к боксу «Да» или «Нет», алгоритм анализировал эти движения. Лжецы двигали стрелочку медленнее и нередко по странной кривой траектории. И вот анализ движения курсора (кстати, ничего не стоит встроить этот гаджет в самую невинно выглядящую страницу) довел эффективность распознавания лгунов до 95%.

А самое забавное началось, когда всем испытуемым задавали вопросы, на которые они отвечали правду. Например: «Вы итальянец?» — да, все испытуемые и все их фальшивые альтер-эго были именно итальянцами. Но и тогда у лгунов — то есть тех, кого назначили лгунами исследователи, — движение компьютерной мыши позволяло вычислить их с вероятностью до 80%. Причем вообще без всяких содержательных вопросов.

Важный урок этого опыта состоит в том, что лжец остается лжецом, даже когда говорит правду — шапка на нем горит. Это сказано сейчас вне всякой связи с «прямой линией» президента России, это исключительно в контексте интересного научного исследования. Популярно о нем можно прочесть здесь.

Различение напитков

Кому-то важно получить глубокий мировоззренческий урок, а кто-то уже устал и просто хочет выпить и закусить: эта часть рассказа как раз для таких симпатичнейших читателей. Хороший виски или, к примеру, коньяк не так уж сложно отличить от дрянного на вкус. Но гораздо сложнее доказать свою правоту невежественному или злонамеренному собеседнику. «Это не Jack Daniels! — Да почему же, это именно Jack Daniels, вот и этикеточка ровно приклеена» — возможно, вам приходилось вести с барменами подобные диалоги. Как ни странно, подвести под свои органолептические сомнения научную базу совсем непросто: для этого нужен как минимум газовый хроматограф, а где его взять.

Эту задачу и решила группа химиков из Германии, о чем они должным образом сообщили в престижном журнале Chem.

Вместо дорогого хроматографа нам понадобится набор флюоресцентных красителей и/или флюоресцентных белков. Сомнительный продукт просто раскапывают по ячейкам с этими субстанциями. А дальше в дело вступает химия. Дело в том, что в виски полным-полно компонентов, различным образом подавляющих флюоресценцию. Часть из них — продукты окисления компонентов самого дистиллята, часть присутствует в воде, а самый разнообразный букет поступает из гидролизованной древесины дубовых бочек в процессе выдержки. Ну и конечно, свою неповторимую флюоресцентную подпись имеет карамельный краситель, которого не жалеют изготовители фальшаков.

Теперь вам достаточно сравнить картинки флюоресценции с оригиналом, чтобы сказать: «Нет, это не Macallan».

Но можно сделать и более глубокие выводы. Авторы работы с помощью своего метода уверенно разделили 33 образца янтарного напитка по регионам происхождения, возрасту, вкусу (легкий или насыщенный). Сделаны даже более или менее надежные заключения о том, односолодовый виски в образце или купажированный.

Разумеется, речь не идет о том, чтобы выпустить в продажу диагностический кит, с которым мы весело отправимся в следующий пятничный pub crawl разоблачать вороватых барменов. Вся эта история все равно требует лабораторного оборудования. Однако такой анализ наконец-то может стать недорогим, быстрым и массовым. Изготовителям и продавцам низкопробной дряни следовало бы сделать выводы уже на этой стадии и больше не рисковать. А мирным обывателем запомнить, что по мере прогресса у людей остается все меньше технических возможностей для обмана и подлога. Предполагается, что параллельно с этим у них должен исчезать и внутренний позыв к подобной мерзости. Ну а если кто-то в этой части подотстал, против таковых теперь есть точные научные инструменты.

Очень кратко и популярно о распознавании поддельного виски можно прочесть здесь.

*Примечание

А почему, собственно, пропустим, если автора так и подмывает? Ехал автор недавно в электричке, а там по радио тетенька, записанная на магнитофон, сообщает: «В последнее время участились случаи детского травматизма на железной дороге...» Раз в двадцать минут, целый день, во всех 12 вагонах, во всех электричках области, где не сломано радио. И это ложь, потому что тетеньку записали лет пять назад, и в последнее время детский травматизм какой был, такой и остался. И тысячи пассажиров, снова и снова из года в год слушая эту ложь, вовсе ее не замечают или говорят себе, как сейчас говорит наш читатель: «Да подумаешь, делов-то. Это ведь не со зла соврали, а чтобы детишки не поранились, дело-то хорошее».

Да, конечно, это не распятый мальчик, не «Боинг» с пассажирами, сам упавший назло великой державе, не «ихтамнет». Это такое базовое, нуклеарное вранье без злого умысла, просто потому, что кому-то все равно, соврать или не соврать. Но именно такое вранье и навевает самые грустные мысли о всеобщей толерантности ко лжи, о том, куда катится социум, в котором принято считать, что ложь — не постыдная слабость, а признак социальной зрелости, корпоративной ответственности, государственной мудрости и т. п. Ну или как в данном случае: не делать же новую запись только из-за того, что старая не соответствует действительности. И какое будущее могло бы быть у такого социума? Может, и хорошо, что после вышеупомянутых историй с «Боингом», «ихтамнетом» и распятыми мальчиками никакого будущего у него не может быть в принципе, по куда более серьезным причинам. Вот правда же, и далась нам эта тетка в электричке, как будто не из-за чего больше расстраиваться.

Насколько же интереснее беседовать об открытиях ученых!

Новости

Минобороны продолжает уточнять информацию об убийстве аль-Багдади. Речь идет об атаке в южном предместье Ракки 28 мая. 

США понесли страшную потерю, Минобороны РФ сообщило о ликвидации аль-Багдади после удара ВКС РФ #EC #США #DW #EU #ДАИШ #DWНовини pic.twitter.com/nL9O8S2uqa

— Aleksandr Golovin (@Golovinav) 16 июня 2017 г.

Во время удара российских военных были убиты высокопоставленные боевики из «военного совета» ИГ, около 30 полевых командиров среднего звена и около 300 боевиков их личной охраны, передает агентство «Россия сегодня».

Информацию о том, что лидеры ИГ соберутся на совещание в южном предместье Ракки Минобороны получило в конце мая. Во время проверки военные выяснили, что террористы планируют маршруты выхода боевиков из Ракки через «южный коридор». Российские военные нанесли удар ночью. О времени и месте атаки российская сторона заранее предупредила американскую.

Среди убитых террористов также — «эмир» Ракки Абу аль-Хаджи аль-Мысри, Ибрагим Ан-Наеф аль-Хадж, который контролировал район от Ракки до Эс-Сухне, и «начальник службы безопасности» ИГ Сулейман Аль-Шауах. 

Ранее в июне об убийстве в Сирии лидера «Исламского государства» сообщила газета The Daily Mail со ссылкой на сирийское государственное телевидение. Об убийстве аль-Багдади сообщают не впервые. До этого информация не подтверждалась.  

Новости

Якунин не стал опровергать, что поместье, о котором говорилось в расследовании Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального, принадлежит ему. Он добавил, что в «кладовке для шуб» нет «каких-нибудь особых мехов». «Может быть, какие-то шубы из Сибири — и так далее, и так далее», — добавил он.

Якунину также задали вопрос о доме его сына Андрея, который живет в Лондоне и у которого есть британское гражданство. Журналист упомянул дом за «почти пять миллионов фунтов». «Да, притом что куплен он был, знаете, с учетом каких-то кредитов и все такое… Это как-то сильно отличается от того, как здесь живут другие люди?» — возразил Якунин. Журналист ответил, что «пожалуй, сильно отличается от того, как тут живет большинство людей».

Андрей Якунин стал подданным Великобритании в 2015 году. Его отец говорил, что российское руководство не стало возражать против этого. Якунин-младший получил право на гражданство, поскольку прожил в Великобритании пять лет. 

Автомобили

Фото: Lamborghini

Lamborghini всегда считались автомобилями с норовом. В модели Huracán эту особенность характера максимально сглаживает «умный» привод на все колеса и одна из самых совершенных систем стабилизации. Ее на автодроме настоятельно просили не отключать

«Современная медицина всегда готова предоставить нам второй шанс», — сверкнуло в голове, когда я выправлял Huracán Performante из коварного заноса. Забыл перед поворотом подоткнуть передачу, и мой карбоново-алюминиевый бычара тотчас брыкнул задними колесами. Автодром имени Энцо и Дино Феррари в Имоле — трасса быстрая. И езда по ней на таком автомобиле — схватка. Одна осечка может стоить вечности.

Мрачным напоминанием о бренности земного выступает мемориал Айртона Сенны у поворота «Тамбурелло». Величайший гонщик «Формулы-1» погиб здесь 1 мая 1994 года. «Тамбурелло» я прошел, это был уже следующий, «Вильнёв», где — на том же этапе чемпионата! — убился Роланд Ратценбергер.

Пусть не суждено мне снискать лавров Сенны, но шансом распорядиться своею собственной судьбой я воспользовался сполна, до вывихов и синяков. Huracán Performante вновь взял след. Впору, как в низкопробных фильмах, писать: «На этом тест-драйве ни один Lamborghini не пострадал». Удивительно устроен организм! Внушал себе: будь собраннее, помни о 640 лошадиных силах под задницей, мотоциклетных 2,9 с до сотни и 8,9 с — до двухсот... но следующий поворот, левый «Тоза» почти на 180 градусов с подъемом, режу вопреки всей гонщицкой науке.

Линию, почти без переломов охватывающую автомобиль сверху, в компании называют «линией Гандини»

Фото: Lamborghini

Весной Lamborghini Huracán LP 640-4 Performante установил новый рекорд прохождения Северной петли Нюрбургринга: 6 минут, 52 целых и 01 сотая секунды. Форумы спорят, правда это или подтасовка

Фото: Lamborghini

Секрет выдающихся способностей Huracán Performante кроется прежде всего в системе активной аэродинамики Ala

Фото: Lamborghini

Заслонки, встроенные в каналы внутри антикрыла, распределяют воздушные потоки, дополнительно нагружая задние колеса вместе или поочередно. Само антикрыло при этом остается неподвижным, воздух выходит через прорези в нем

Фото: Lamborghini

5,2-литровый «атмосферник» V10 расположен позади пилотского кокпита. Мощность мотора увеличена с 610 до 640 л. с., максимальный крутящий момент — с 560 Ньютон-метров до 600. Справа внизу видны каналы системы активной аэродинамики Ala

Фото: Lamborghini

Алькантара, углепластик «под камень», жидкокристаллический дисплей, «кондей», «музыка» — стандарты современного суперкара

Фото: Lamborghini

В оформлении салона повторяются гексагональные элементы. Даже клавиша ANIMA на руле, заведующая настройками автомобиля, и та шестиугольная!

Фото: Lamborghini

Интересная деталь: в дверях внизу предусмотрены риги — особые упоры, чтобы широкая дверь не гуляла в проеме при быстрой езде

Фото: Lamborghini

И еще деталь, точнее, аксессуар: кожаные рабочие перчатки ослепительно белого цвета. Багажник, как все догадались, у автомобиля спереди. Такой маленький, что в нем эти перчатки едва помещаются

Фото: Lamborghini

Дико стонут истираемые об асфальт покрышки. Краем глаза выхватываю фотографа за ограждением, жадно жмущего на спуск. Черт, смотреть только туда, куда хочешь выехать! И не бросать газ. Дальше дело инстинкта. И, разумеется, великолепных настроек Huracán Performante. В силовом скольжении на передние колеса перебрасывается больше крутящего момента, и они вытягивают автомобиль, не давая ему проваливаться в глубокий занос. Ход огромен, испугаться не успеваешь. Как и осознать, что именно сделал так или не так.

Три акселерометра и три гироскопа системы стабилизации LPI (Lamborghini Piattaforma Inerziale) посходили с ума от моего энтузиазма. А у этой версии Huracán имеется и еще одна хитрая система, наставляющая на путь истинный, — ALA или Aerodinamica Lamborghini Attiva. «Аттива!» Распевная мелодия итальянской инженерной мысли! Передний спойлер и заднее антикрыло Huracán Performante пустотелые и внутри напичканы заслонками, перераспределяющими воздушные потоки таким образом, чтобы добавочно нагружать внутренние колеса поворачивающего автомобиля. Если кому-то однажды посчастливилось видеть, как работает механизация крыла самолета при посадке, легко представить физику процесса, только в уменьшенном масштабе. Антикрыло и спойлер — самые дорогущие кузовные детали Huracán Performante. Они изготовлены из углеродного композита по собственной, в недрах Lamborghini взращенной технологии — специально для подобных штучек компания открыла в Сиэтле Advanced Composite Structures Laboratory. Кстати, из-за аэродинамически активного передка Huracán Performante имеет некоторые проблемы с установкой переднего регистрационного знака. Кажется, на этот автомобиль передний номер вообще не может быть установлен. Так что все московские камеры — побоку!

Воспарим ненадолго над трассой. Повсюду в оформлении автомобиля обыгрываются гексагональные элементы — их так много, что вскоре забываешь, как выглядит круг или овал. А порядковый номер углерода в периодической системе Менделеева — шесть. В новой «ламбо» вообще немало символического. На этом акцентировал внимание главный дизайнер Митя Боркерт. Есть, например, «линия Гандини» — она названа так в знак уважения к Марчелло Гандини, выдающемуся автомобильному дизайнеру современности. Собственно, перу Гандини принадлежат самые эффектные «ламбо» — Miura, Countach. История марки, как известно, началась с соперничества Энцо Феррари и Ферруччо Ламборгини. Феррари как-то отчитал Ферруччо: «Ну что за уродливую машину ты сделал! Строил бы лучше свои трактора!» У того кровь в голову и ударила, благо, телец по гороскопу. (Оттого, кстати, и все эти названия, в честь знаменитых бойцовых быков.) И тогда подвернулся великий затворник Гандини. Вообще, Ferrari и Lamborghini совсем разные. И в обеих компаниях очень не любят, когда их сравнивают.

Главный конструктор Automobili Lamborghini S.p.A. Маурицио Реджиани объясняет возможности активного антикрыла ALA. Заслонки за 500 миллисекунд перераспределяют воздушные потоки. Нагрузка на заднюю ось может быть увеличена на 750%! Это как вдруг на вас начал давить второй атмосферный столб

Фото: Денис Орлов

Синьор Реджиани знает, о чем говорит: он раньше занимался активной аэродинамикой самого быстрого автомобиля в мире — Bugatti 16.4 Veyron

Фото: Денис Орлов

Синьор Реджиани в подробностях растолкует, чем Lamborghini Huracán отличается от Audi R8, из которой вроде бы сделан. О том, откуда берутся дополнительные 30 л. с. мощности Performante и как убираются лишние 40 кг массы. 7 патентов только за 2016 год!

Фото: Денис Орлов

Главный дизайнер Митя Боркерт: «Не хочу, чтобы мне вслед говорили, что я привел с собой половину дизайн-бюро Porsche. Нет, теперь новая команда, где работают немцы, итальянец, португалец, болгарин»

Фото: Денис Орлов

В боксах автодрома для гостей развернули походную дизайн-студию. Все начинается с эскизов, сделанных вручную. Потом предлагается погрузиться в виртуальную реальность (на платформе Windows с очками HTC VIVE). Пока в процессе могут участвовать двое и обсуждать одновременно шесть проектов

Фото: Денис Орлов

Итальянский резинотехнический гигант Pirelli развернул на автодроме огромный шиномонтаж. Специально для Huracán Performante созданы покрышки Pirelli PZero Corsa. Комплект стоит как бюджетная иномарка

Фото: Денис Орлов

После каждого заезда — полное ТО. Журналистские заезды для механиков и инженеров — как дополнительные испытания. Ближе снимать не разрешили

Фото: Денис Орлов

Сюрреалистическое зрелище: Lamborghini LP 640-4 Huracán Performante на площади Франческо Франча в средневековой Болонье

Фото: Денис Орлов

Глава Automobili Lamborghini S.p.A. Стефано Доминикали позирует возле прототипа «супер-SUV» Lamborghini Urus, дебют которого намечается в следующем году

Фото: Lamborghini

Пит-лейн в Имоле гудел, как аэродром дальних бомбардировщиков перед вылетом на Вашингтон. Колдуют механики: пока резина холодная, надо держать давление в передних шинах 1,4 psi, а в задних — 1,2 psi, разогреется — увеличить до 1,7 и 1,5 psi соответственно. Одна за другой уходят звенья на трассу: зеленый сигнал светофора, взрыкивание раскрученных до отсечки «атмосферников» V10, раскатистое эхо растворяющихся в асфальтовом мареве силуэтов. А свирепеет Huracán Performante от малейшего прикосновения к педали газа, мгновенно, словно бойцовый бык перед мулетой.

Заезд за заездом будил зверя и приближал меня к неприятной для всех развязке. Требовалось что-то предпринять, чтобы вечером, за гала-ужином, люди из Lamborghini хотя бы здоровались со мной.

Выручила клавиша ANIMA в нижней части рулевого колеса Huracán Performante. Эту аббревиатуру, ANIMA, итальянцы почему-то решили сложить из английских слов: Adaptive Network Intelligence MAnagement. Хотя само слово в переводе с итальянского значит «дух». Или, если угодно, характер.

Клавиша управляет настройками двигателя, трансмиссии и шасси. Три алгоритма — corsa, sport и strada. Разные оттенки, как три шарика знаменитого итальянского «джелато» — мороженого: клубничный, ванильный и фисташковый. Как три цвета национального флага. С гоночного corsa я переключился на умеренный дорожный режим strada. Какое облегчение!

Но для кого тогда предназначен автомобиль, от которого требуется отдыхать? На его стекло стоило налепить стикер «Мой лучший второй Lambo». Потому что в качестве первого он действительно невыносим. Следует отдать должное, на заводе в Сант-Агата Болонезе предприняли все, чтобы органично вплести Huracán Performante в повседневность. Тут есть и камера заднего вида с отменной картинкой, и парктроник, и производительный кондиционер, и даже тент, чтобы накрывать любимца на стоянке. Больше всего меня поразили ослепительно белые рабочие перчатки. Вдруг потребуется колесо сменить, а такой блистательной сервис-команды, какую предоставила на тест партнерская компания Pirelli, рядом не окажется? Чтобы стать еще ближе к типичным покупателям, в Lamborghini открыли целую линию дополнительной отделки AD Personam. Хотите тормозные суппорты под цвет губной помады подружки?

Lamborghini повсюду: Huracán LP 580-2 Coupe работает автомобилем сопровождения самолетов в аэропорту им. Гульельмо Маркони в Болонье

Фото: Денис Орлов

Huracán — самая востребованная модель Lamborghini: за три года проданы рекордные 8000 экземпляров. Ну и, конечно, итальянцы не могли не обыграть цвета национального флага

Фото: Денис Орлов

И снова национальный флаг — на этот раз как исключительная привилегия версии Huracán LP 640-4 Performante. В Италии нет таких строгостей с использованием символики, как в России. Триколор наносится на дверь в виде стикера или, по особому заказу, рисуется от руки

Фото: Денис Орлов

Однако нет предела разнообразию. Менеджер Джузеппе ди Коста нахваливает возможности линии индивидуализации Ad Personam. Хотя по-русски звучит двусмысленно, переводится с латыни проще: «Лично»

Фото: Денис Орлов

Например, услуга Ad Personam предлагает отделать наружные панели Lamborghini золотом. А каков выбор цветов? Он бесконечен! Мне, например, понравился Rosso Efesto, в смысле, «красный Гефеста»

Фото: Денис Орлов

Линия аксессуаров для Lamborghini включает в себя такие сумки компании TecknoMonster, одного из крупнейших итальянских специалистов в области углепластиковых технологий

Фото: Lamborghini

В фирменный черный по случаю обтянули пленкой даже автобус журналистов. И вся трасса в Имоле украсилась в этот день в пиратские флаги Lamborghini

Фото: Денис Орлов

Автодром Энцо и Дино Феррари был построен в 1950 году и почитается как довольно легкая для заучивания и быстрая трасса. Здесь проводили этап «Формулы-1» (Гран-при Сан-Марино), этап MotoGP. Мотоциклисты обожают этот трек

Фото: Денис Орлов

Композиция Rampante («Неудержимые») французского художника-неореалиста Армана Пьера Фернандеса установлена у въезда на трассу Имолы 30 апреля 1999 года. Составлена из масштабных копий суперкара Ferrari F40 — культовой модели, самого быстрого дорожного автомобиля конца 1980-х

Фото: Денис Орлов

Отличный стимулятор для начинающих гонщиков в парке Аква Минерале вокруг автодрома — Morus nigra, она же тутовник, она же шелковица. Плоды содержат большое количество ресвератрола — фитоалексина, природного антиоксиданта. И очень сладкая!

Фото: Денис Орлов

Место, где погиб Айртон Сенна. Процитировано из книги пророка Исайи, глава 40, стих 31: «Надеющиеся на Бога обновятся в силе. Пойдут и не устанут». Жизнь продолжается — трактор позади особым пылесосом чистит трассу от резиновых «червячков» перед очередными заездами

Фото: Денис Орлов

И все же место первого авто вакантно, и в скором времени его займет «супер-SUV» Lamborghini Urus, по поводу чего — второе, заключительное отступление от хода событий.

Хотя директор Automobili Lamborghini S.p.A. Стефано Доминикали и признаётся, что его позиция — продавать на машину меньше, чем хочет рынок, запуск линии внедорожников сулит ощутимый прирост объемов производства. В 2016-м компания сбыла 3457 автомобилей. Urus эту цифру удвоит, если не утроит. Внедорожники — скользкая дорожка, на какую однажды уже вступила компания Porsche. Площадь цехов в Сант-Агата Болонезе уже увеличена с 8 до 16 гектаров. Подобные перемены — они как тектонические сдвиги. В отрасли они давно стали редкостью. Ведь даже фильм снимают, называется «Ламборгини: легенда». Режиссер — оскароносный Майкл Рэдфорд, сеньора Ламборгини сыграет Антонио Бандерас, сеньора Феррари — Алек Болдуин. Перемены! И потянулись в Lamborghini люди с настроем изменить и превзойти — без разницы — себя или конкурентов. Сеньор Доминикали прежде работал директором команды Ferrari в «Формуле-1», дизайнер Митя Боркерт в Porsche успел создать такие автомобили, как Macan, Panamera, Mission E, отвечающий за AD Personam менеджер Джузеппе ди Коста знаком мне еще по Maserati... Поневоле заряжаешься их энтузиазмом.

Интересно, что Стефано Доминикали родом из Имолы. Прелюбопытный городок! У перекатов речки Сантерно публика принимает солнечные ванны, вовсю гремит музыка на ярмарке.

«Сеньор, скузи, что тут происходит, на нашем чиркьюито, с Lamborghini?» — любопытствует парочка на великах. Глядя на меня, взъерошенного и расхристанного после трех ездовых сессий на треке, они, чего доброго, решат, что владеют Lambo такие же простые люди, как они...

Так ли я представлял себе уик-энд в Имоле? Вот уже и водитель автобуса, доставлявшего нас из гостиницы на трассу, прикатался, не то что утром, — сейчас чешет на все деньги, понимает, что везет настоящих чемпионов.

Литература

Иллюстрация: Andre Burian/Getty Images

Начало читайте здесь.

Мимо Михайловского сада я шёл, спустя час, мимо замка, огибая цирк. Ноги саднило от ходьбы, но счастливая пелена заволокла глаза. Дома и крыши, прохожие, небо, грязная вода в канале — отделилась рыхлым тестом жары.

Размеренность пространства, в котором передвигалось моё тело, сулила покой, однако в великолепный сомнамбулический речитатив движения просочилось несколько искажённо-страстных ноток боли. С изумлением поднял я к глазам руку. Она была цела, ни единой капли крови не показалось на ней. Я наклонился. Между ремешками сандалии на правой ноге застрял камешек. Но не он был причиной беспокойства.

Всё вместе: и отсутствие видимых причин, и само ощущение тревоги, и, возможно, боль, мелькнувшая в теле, подобно мысли, — удручило меня и, в который раз, повело по отупляющему пути привычного. Утром болело сердце, а ночью снилось, что болит сердце… Я проснулся, кто-то стучал в дверь, и я открыл. Откуда боль? Ходит, шляется где-то под окнами, а не успеваешь глазом моргнуть — тут как тут.

Очевидные истины меня всегда пугали. Я избегал их с упорством умалишённого, не находя в себе достаточно сил принимать такими, какими они были. Я готов был повторять сто тысяч раз известное до дыр, лишь бы его смысл миновал меня. Мог болеть зуб. С таким же успехом могло ныть сердце.

Наверное, мне иногда хотелось выглядеть со стороны человеком, пережившим большое потрясение — так нищий мечтает не о куске хлеба, не о крове, а о миллионных состояниях.

О боли можно забыть. С ней можно бороться, противопоставив ей не-боль. Мне оставалось единственное — взрастить боль, вырастить её, лелеять каждый её росток до тех пор, пока не заполнит она моё существо без остатка, и я не стану лишь отражением самого себя-боли — дойти до предела.

Улица, на которой я оказался, была пустынна, как может быть пустынна улица между полднем и вечером где-то на окраинах июля. Отрадны летние руины, отрадны маленькие увечные улочки, иглу напоминающие, где дома стоят один за другим, а из крыш, из карнизов, из голов чадных гипсовых младенцев неуверенные хрупкие побеги тянутся и не видать (где там!) — рек не видать, ветра не слыхать, не падать лицом за птицей — тень бережёт тебя и свет, вымостивший мостовую этой летней порой. Летом улицы вымирают.

Я постоял, наклонил голову и пошёл восвояси. Зачем мне эта улица? И что с того, что здесь я жил просто и незатейливо, уповая Бог весть на что. Что с того, что здесь я стал искать в душе своей некую идею провинции, взращивать её, словно боль, стремясь добраться до её пределов. И не имеет значения остальное, что происходило на этой улице, как не имеют — утратили его давно — тёплые нездешние вечера, пена мусора в утреннем ветре, окно, где иной раз можно было увидеть меня, и прочее, прочее…

Давно меня здесь нет. Я съехал отсюда. Много существует улиц, откуда я съезжал, отстраняя лживые предчувствия благодати, не веря, что будет мне дальняя дорога, что проникну во многие тайны природы, что ляжет на грудь пониже левого соска кровавая дама червей.

Там, за пределами этой, не моей улицы, было всё. Там жена консула уводила в головокружительные лабиринты женского счастья моего приятеля, а здесь стоял я, тупо глядя, как пульсирует в окнах небесная плазма, предаваясь воспоминаниям, но весьма странным образом — обрывая их, лишь только возникали отчётливые очертания жеста, голоса, чего-то ещё — лица.

Не надо было мне заходить сюда. Стоило увидеть, как солнце блещет в стёклах… Нет, и так всё понятно. Ясно, что я никогда не жил на этой улице, в этом городе, в этой стране. Я вообще не жил эти годы. Ничто не переменилось тут и не переменится — детское лицо в двери останется детским лицом, и полумрак прихожей будет таким всегда, и я, стоящий здесь, останусь рядом с собой, снующим по тротуару. Вообще ничто не меняется, так только… накапливается, подобно рухляди в кладовой. Вчерашние вещи, сегодняшние вещи — цена одна.

Ах, если бы сказали мне, что спутник мой живописец и мудрец Амбражевич, угодил под автомобиль с надписью прямыми эмалевыми буквами «хлеб» — без малого восемь минут назад!

7.

Нигде я так не чувствовал себя уверенно и безмятежно, как на разогретом асфальте, даже в комнате, где прожил последние полгода, где томление и ярость не покидали меня ни на минуту. Третий этаж, окна на стену, на стене — голуби… Ты просыпаешься, глядя на стену, ты встаёшь, умываешься, завтракаешь, уходишь, приходишь, ложишься и просыпаешься. Голуби в голубом мраке рассвета клокочут; шорохи, стоны, голоса спящих, двор. Голоса на стенах, льнут к камню, плющ и дикий виноград; подымаешься, завтракаешь, втискиваешься в автобус.

А вообще, дела ничего. Нормально дела. Вот в комнате подмету, пыль с книжек сдую. Скажите на милость: серое небо, Аустерлиц, наедине с небом, альпинизм… “я слово позабыл, что я хотел сказать”.

Подметаю в комнате и думаю о сегодня. Вероятней всего, что я не просто живу, но и хожу на работу, то есть делаю и то, и другое на протяжении определённого отрезка времени для того, чтобы получить за то и другое деньги, которые (в промежуток времени по длине почти такой же) я могу отдать за то, чтобы утром проснуться, выпить чашку чая, втиснуться в автобус.

Господи, а если меня спросят, что я делаю на работе? Я ведь не смогу ответить. Но мысли заняты другим: обугленной картинкой, на которой горячее небо, камень, спутанная сухая трава и ящерица,

История, которая, несмотря на все усилия, не начинается (мысли заняты не происходящей историей), и уже сказано, однажды утром я сел и быстро-быстро, изменяя почерк до неузнаваемости, исписал страницу. Справа на стене была торопливо-пьяная надпись: отец мой и в самом деле полковник.

Я её сделал гораздо раньше. Слева от меня окно. Об окне мы уже говорили. Накрапывал дождь.

Каждому необходимо избыть неизмеримый груз знаний, которыми он наделён до такой степени, что совершенно безболезненно может прекратить разговаривать. Речь бессильна вместить в себя наше неизмеримое знание и потому самоустраняется. Остаётся то, что называется языком — влажная бесформенная масса, обожжённая мычанием и стоном, исторгнутыми горлом из живота. Или из души. Из души лучше, легче, вразумительней.

Вот выпьем и пойдём одновременно по солнцу и по тени, уменьшаясь и возвеличиваясь, уходя и в то же время возвращаясь. Более того, постепенно учишься ещё большему: хочется пить — пьёшь. Не хочется — не пьёшь. Но как всё перепуталось! Как запутано. И всё реже и реже… Невольно приходит на ум откровение одного монаха.

Праведник, он на склоне лет записал примерно следующее:

«Будда учил людей, что если соприкоснёшься с вещью, не прикрепляйся к ней близко. Значит и то, что я теперь люблю вот эту хижину из соломы, — сетует монах, — уже есть грех? Значит и то, что привержен к уединению — уже преграда на Пути!».

Бедный, бедный монах! Заметьте, как просто и изысканно его рассуждение. И безо всякого злорадства говорю: поистине он добрался до сути вещей. Наступает время, когда самая горькая нищета может стать и становится бесценным сокровищем. И с не меньшим ожесточением, исступлением, конечно, иным, но всё равно таким, приходится его отстаивать, как если бы за спиной — и любовь, и дети, и Бог, и сокровища Махараджи!

Что остаётся на долю совершенно-мудрого? Погрузиться в пучины греха, народить детей, выиграть в лотерею десять раз кряду?

Теперь и я, пытаясь не искажать собой извечный порядок, не желая нарушить равновесия ветви, не загрязнить источник (всё равно: святостью, грехом), — не желая того, делаю обратное. Вместо того чтобы слушать, я рассказываю. И было бы что рассказывать! Мало того, замечаю: чтобы верили, мне хочется, уверовали в то, что рассказываю, а в противном случае — зачем огород городить!

Дождь стучит по подоконнику. Со стула сползаю, дыра во лбу… или смотрю в окно — стакан на подоконнике, сумерки на скатерти в коричневую клетку, и я неловко заваливаюсь со стула набок с идеально круглой дырой во лбу. Так хочется! Так и подмывает кончить на этом, и нет историй, и не было, но я смотрю в окно и думаю, что рано или поздно кем-то произнесётся слово:

достоверность.

Однако притворимся, что нет необходимости в этом слове. Кто пальцами постучит по столу, кто закурит, кто стихотворение напишет.

Пока сомнения. Заставить слушать… ну да, принудить к слушанию, заставить слышать то, что, повинуясь моей прихоти, приобретает облик некоего повествования. И вот — опустить мосты! — первая ложь и первая награда: во главу угла кладу себя, — в небесный лён мы пеленали, — поудобней устраиваюсь.

Мы легкомысленны, мы доверчивы, мы добры, мы веселы, мы с тишайшим хохотом избегаем описаний, потому что плод воображения — они, призрачные лоскутья пресловутой осведомлённости. В Африке люди чёрного цвета, во Франции изобрели сыр, мы не рабы, рабы не мы.

Отсюда следствием — первая и столь короткая ложь — Я.

А потом в открытые глаза пробралась ночь, а в уши закрались милые ночные шёпоты, серенькое светающее небо, стена, каменные слитки голубей на стене. Я шаркнул рукой по обоям, окончательно проснулся, — ещё одна гражданская война. Ещё один урок. Не следует засыпать слишком рано. А бабушка говорила, что нельзя засыпать до захода солнца, но страшней всего уснуть в час, когда солнце садится. Дурное время.

Но вернёмся к уроку. Во снах мы их получаем гораздо чаще, нежели бодрствуя. Стало быть, ещё один урок преподан мне. Ладно, ладно…

Распад, — записал тогда, а теперь со смутным отвращением читаю, — распад порождает Описание, а оно берёт в поводыри боль.  

Страница, где говорится об этом, написана карандашом. Кое-что стёрлось и потому не вполне ясно, что я хотел сказать дальше. Ну, а после появления столь любимой в моих краях большой буквы остаётся возненавидеть себя, хотя бы так, как Иоанн — ветер с Хеврона. Хорошо быть не русским! Там, в какой-то Европе, «я» выведено литерой прямой и строгой, там над чертой-камушком, зёрнышком, точкой клочок витает, облако повисает, не касаясь корпуса буквы. Здесь же … О лукавство, о византийское хитроумие моллюска!

Да к тому же китайские розовые облака над заливом.

Кстати, букву “Я” недавно довелось увидеть воочию. Она появилась в облике физика. У физика отсутствовала борода, не было рыжих сандалий, истоптанных на высокогорных тропах Тибета, не было костюма маренго и грязной панамы. Физик походил на немецкого пекаря из пряничной сказки. Перевести дыхание — вот как это называется. Перевести дыхание — и только.

Что за физики? Какие панамы? Какие спектакли? Когда-то брат убил брата и заплатил собой за смерть, позже кто-то угодил под машину, что, в свою очередь, совпало со многим другим. Не беда, что рядом с камнем, подобранным на склонах Митридата , будут находиться персики или селёдка, период разложения коих неимоверно короче, чем, скажем, того же камня со склона Кордильер. При всём том, необходимо отметить, что нравственная физиономия протагониста чрезвычайно расплывчата! Ограничимся литературой.

8.

Я, снедаемый неутолимой жаждой понять для себя и только для себя, вторгаюсь бездумно в то, что называется моей жизнью (….........................................……………………………………………………………………………..................................

…………………………………………………………………………………………………….), ибо легко, гораздо легче и безнаказанней снискать место себе в привычной цепи чужих действий, нежели осознать себя в своей собственной истории, границ которой и поныне не представляешь. На свой страх и риск поначалу искать в кромешной путанице своей смерти — (певучей тягостью в её сотах собраны все смерти: человечество минус ты) — рождения, в котором каждая вещь, точно оборотень, таит угрозу.

И не бегство, не позор, не мнимое избавление. Да, конечно, если не так, то ощущаем себя повелителями, судьями чужих соломин, но обернись и погляди на корявое, в пепельном налёте дерево шелковицы, разбросавшее изъеденную тень над неказистым забором из старческих охристых плит ракушечника. Звон в ушах прочти, вслушайся в спину скошенного пешехода — можно ли понять значение и того и другого?

Я могу кричать, срывая голос, отшвыривая его прочь. Я могу кричать, покуда разум не оплывёт огарком, — можно ли понять это! Можно ли понять не это, а другое! И если бы только дерево и человек на тротуаре, если бы лишь картинка из книги были единственными признаками бытия!

Так что же заставляет меня томиться тенью шелковицы, её сучьями, обозначенными на известняке старческом, над лицом незнакомого человека. И ты бежишь, бежишь, в лицо заглядываешь, мелькнувшему за поворотом, и несть остальному числа: ступени, стебли. Потому что, как долго бы не писал я, ни говорил, стану в лучшем случае упиваться сладостью имён, в худшем — гордыней охваченный, последую за пустым желанием поведать, как мне кажется, истину.

— А ты, дурак, в Бога веруй.

— А ты?

— Если бы не знал, не говорил.

— Ну и как?

— Помогает.

— Мне не надо помощи!

— А потом? Потом?

— И потом не надо!

— Напрасно. Прощай.

— Да, да… Ах да, до свидания, спасибо…

Что может быть глупее? И это ещё полбеды. В том случае, когда жизнь или истина, или ещё что-то, неоспоримым покажется, с настойчивостью умалишённого будешь исповедовать только это. Нет конца крестовым походам. Сколько времени прошло, а всё начинку для пирога готовим, крутим, вертим, как цыган солнцем, — ну и пирог будет!

Увлёкся. Делать нечего… Как ни смехотворно занятие, которым я занимаюсь, мне, слушателю, высшим наслаждением считавшим тишину, искавшим повсюду её следы, как археолог ищет в толщах почвы, песка и спекшейся глины черепок единственный и утешение в нём черпает — придётся превратиться в рассказчика. С какой целью? В детстве у меня был приятель… бинокль… деньги… мама… Приятель достиг цели. Папа достиг цели. Паралич настиг дядю. Идущие на смерть, приветствуют тебя, дядя.

Не знаю, не знаю — идти, кажется так, по солнечной стороне улицы, как сказано кем-то, и слепнуть понемногу, потому что, когда закроет тьмою свет глаза, нет тебе опоры во времени. Оно не нужно.

В октябре месяце, часов около одиннадцати вечера по Васильевскому острову двигалась небольшая компания. Не говори об этом, не говори, прошу тебя, не напоминай — паводок времени, разлив зеркальный над лугами: покачиваясь, мирный мусор по равнине течёт, ветром оплетены сучья — прибежище в будущем, куда относит (привычное сравнение и оттого спокойней), но выдувает сквозняком: изломанная фигурка руки раскинута, ватная голова набекрень, вертится над кромкой леса. То бес шепчет в кружевах древесных: загляни туда, где тебя нет ещё, но пальцами нащупай, нашарь под кожурой с е й ч а с средь тел пустое место — тебе предназначено, — которое займёшь, врастая потом, — привыкни, обживи.

В октябре месяце года, благоприятного всеми созвездиями, поздним вечером по Васильевскому острову двигалась небольшая компания.

Скучно двигалась. Без выкриков, без песнопений. Да и откуда взяться веселью в эту нерадостную пору? Трещали сучья, облетел до стекловидных ветвей маньчжурский орех на Большом проспекте. Из гавани непрерывно дуло (там кончалась земля и мир), летела плоско, шипя, рябая вода по асфальту, мокрые, с чёрными подпалинами листья лепились к окнам нижних этажей, клубилась изморось у ртутных фонарей наверху, потоки обжигающей пыли обрушивались вниз, а за гаванью, за заливом ничего, ничего… очертания Левкадской скалы проступали под ногами, и ещё дождевая близорукость, смирение зрачка в разительно выпрямленном синтаксисе непогоды.

Компания направлялась к ещё открытому кафе на углу Второй линии. Можно сказать, что в этот час вино покупают только там. Отвратительное петербургское вино, сваренное, смешанное в кромешной сырости подвалов, чудовищный портвейн — «виноградный», как свидетельствует надпись, впечатанная в ядовито-красную этикетку; но я хотел бы знать тот виноград, пощупать, раздавить пальцами ягоду, перетереть её ускользающую кожицу и поднести к губам, на вкус, на цвет… виноградники Тартара, — и вы работали на винограднике в разное время, — ртутный мышиный бег воды по волосам, щекам, за ворот. Галера осени нестройно машет вёслами. Таков конец. Наиболее скучный, наиболее никакой, такой вот… избран.

В это время, когда гастрономы торгуют единственно ненужным сыром и прокисшим молоком, здесь можно было приобрести, приложив некоторые усилия и зная, кому заплатить, немного чёрного вина, горсть гнили — портвейн «виноградный», вино гордое. Оно было подоплёкой движения, пока незримой.

Не говори, прошу тебя, не говори много. Скажи просто так: внутри, у дверей сонный человек в вылезшей меховой шапке курил, стоял, ходил. Отбрасывал резко руку с папиросой, раскаленной на конце, трещавшей от капель, падавших с ворсинок меха, с ресниц больных трёх ламп, тускневших мерно под известковым потолком. Читал вслух — читал и высказывал мнение. Смешные надписи.

— Дурачьё! — говорит человек, и из пальцев его смятый уголёк выпадает. — О, Россия, Россия! Он не умер. Он жив. -— Его прерывает вздох двери, стук упавшей стоймя двери в облупленную разрисованную стену.

Не говори только, кого ты знаешь. Ни в коем случае. Никого ты не знаешь, не знаком ни с кем. Да, да… люди незнакомые, похожие, правда, на кого-то из тех, кого ты знал. Ну и что? А чем похожи? Словами? Тем, как словечко скажет и губу изогнёт, тем, как подастся вперёд удручённо, словно он услышать собирается что-то, и мимо… тоже знакомо, не совсем, но понятно.

Костя в меховой шапке. Я его знал летом. А меня здесь нет, как бы нет, потому что руками вожу, по голому месту руками, луна в голове болит. «Какая осень… какая ранняя осень», думает сорокашестилетний Костя, «почему с каждым годом осень наступает всё раньше и раньше?”

Встречаются люди, которым для душевного равновесия необходимо поводить рукой по корешкам книг — «успокаивает», утверждают они. Других успокаивает прикосновение к камню, к другому человеку. В разных утешениях нуждаются люди. Многих, о которых упоминала стена, Костя знал.

«Адмирал, — прочёл он, — объявил голодовку. Приветствуем Адмирала. Держись, Адмирал. Не кусок мяса, а принципы торжествуют в наш век» — прочёл он. Костя хотел было прицепиться к кому-нибудь и на худой конец подраться, но час стоял поздний, и надо было подумать, куда деваться, — предстояли долгие, чудовищно ненужные времена ночи.

Вкратце всё сводится к тому, что они уходят с вином. Из гавани дует. И гонит, гонит ветер не траву, а воду по дороге, возвращает к истокам, вспять обращает. И носится вокруг компании, кружит, затягивает безмолвно к белым камням побережья, где серая вода кипит извилисто и ни души. Пусты пляжи, осень давно, вечер давно, ночь давно, а что можно сказать о ночи?

Куда они ушли? Не наделён я даром предвидения, не скажу. Ушли, скрылись с глаз, унеся с собой, как шар воздушный на нитке, возможную пустоту, где мог бы я быть.

Какой смысл торопить события? Ведь октябрьский вечер и ветер, и дождь, и компания произойдут через год, а теперь, кажется, я стою на пустынной улочке, рассматриваю бледное детское лицо в проёме двери, гляжу на алебастровых младенцев с головами, разорванными корнями городской поросли, и рассуждаю праздно о днях и ночах, или в комнате сижу, записывая наблюдения, выковыривая, как изюм из булки, события из вязкой глины реальности, вражду испытывая неодолимую, сочащуюся из каждой поры этой самой реальности, ко всему и в первую очередь к себе. Я не хочу быть рассказчиком, я вообще не хочу быть кем-то, но я вынужден быть. Ограничимся этим.

9.

Я бы и к Амбражевичу не подошёл тогда, когда, покидая сонную улочку, выеденную до костей летом, свернул на Фонтанку и увидел его. Пока шёл, не его видел, а неподвижную толпу из десятка зевак. Определяло их единство действия, как мухи на иглу, насажены были созерцанием чего-то белевшего. По мере приближения внезапно заговорил я вслух, словно отдаляя себя с каждым шагом, который меня приближал неуклонно (чтобы не забыть) — Амбражевич, ты исчезаешь с лица земли. Куда ты? как отблеск уходишь ты, осенённый толпой и страхом толпы, забывая с непостижимой скоростью прелесть земли.

Однако я был вынужден.

Жена консула растерянно стояла у пивного киоска, она была совсем не красивая. С отвращением я посмотрел на неё. «Она убила моего спутника, — пронеслось в голове, — толкнула под машину».

Я подошёл ближе.

— Это мой брат, — сказал я.

Люди, расступились, безвольно отшатнулись, словно я был частью того, что находилось на низких носилках, в изголовье которых на корточках сидела полная сердитая медсестра и что-то делала одной рукой под простынями. Почему его не увезли?

Голова Амбражевича упиралась ей в живот. Доктор стоял поодаль. Шофёр сидел в машине.

— Амбражевич, — окликнул я его.

— Ну? — сказал я, склоняясь над ним. По простыне бродили, дрожа очертаниями, киноварные архипелаги.

— Амбражевич, — повторил я, повышая голос.

— Откликнись, — сказал я.

— Ну, что это! — тихо произнёс я. — Нелепо…

— Амбражевич! — крикнул я. — Ты должен мне деньги! Что это за фокусы! Ты слышишь?

— Да, слышу… но… деньги… нет… нет, — по губам прочёл я ответ, и розовые пузыри оторвались от его губ, взмыли в мелкое небо, унеслись, и там растаяли… денежки, денежки, плакали ваши денежки.

— Прекрасно, — продолжал я. — Я тебе верю.

— Мне скоро вот это… — прочёл я ответ по пузырям, отделившимся новой тяжкой гроздью от его известкового рта.

— Не знаю, — сказал я, пожимая плечами. — Солнце ещё высоко, до вечера далеко. Всё может быть.

— Быть ничего не может, — сбоку категорично заявил доктор. — Ему пора.

— Сказка… — сказал низким голосом Амбражевич и захрипел.

Его погрузили в прохладную машину и увезли.

Жену консула я нагнал у Аничкого моста. Она не торопилась. Судя по всему, она отложила дела. Когда я притронулся к её локтю, она даже не обернулась. До того, как подойти к ней, дотронуться, я и не знал, как поступить — не лучше ли отстать, затеряться?

— Теперь во что бы то ни стало вам необходимо уехать в штат Цинциннати, — обратился я к ней, притрагиваясь к локтю. — Просто необходимо.

— Ох… Да, надо… — проговорила она. — А мы вас искали целый день. Если бы не искали, то никогда не вышли бы на эту проклятую Фонтанку. Он сказал, что вы должны у кого-то здесь быть, у знакомых, и мы хотели вас пригласить с собой, а вас не было у знакомых. Вот… И эта машина… Боже мой! — она стала плакать, сначала тихонько всхлипывая, потом громче, а потом во весь голос на жарком Невском проспекте зарыдала.

— Боже, боже, я понять не могу! Что же это происходит!

— Что происходит? — спросил я — для вас одно, для меня другое. Для него, кажется, ничего не происходит. И прекратите плакать. Люди оборачиваются. Перестаньте плакать и пойдём.

— Куда? — вскинулась она. — Куда идти? О чём вы? Я никуда не пойду.

— Ну, а какой смысл стоять? — сказал я и добавил что-то вроде того, что ничего не изменить, ничего не поделать, ничем не помочь.

А мой друг махал мне с раскалённых равнин, в челноке из коры, покачиваясь: счастье! — счастье разлуки, странствия юности, смерти-цветения.

— Да-да, вы правы. Надо идти, не стоять же вечность. И дел много, позвонить маме, тёте телеграмму дать, у неё день рождения. Вы не знаете, зачем мне звонить маме? Не знаете? — ещё слеза, ещё одна. — Какая мама? Причём здесь мама! Скажите мне…

— Успеете всем позвонить, времени у нас много.

Я взял её под руку, несильно потянул за собой, и мы пошли. Пока шли, отклоняясь поминутно от обезумевших приезжих, а она всхлипывала, покорная моей руке и шагам, я, стараясь ничего не упустить, возвращал вечер месячной давности. Тот вечер, когда ко мне пришёл Амбражевич.

10.

Мы поставили чайник, открыли окно. Незадолго до этого я вернулся с работы, но успел искупаться и вымыть голову. Мне было приятно от того, что никто из нас не собирался совать нос в дела друг друга. Впереди маячила какая-то радужная точка, она казалась праздником.

Сам праздник — мелочь, пустяк, скука, а предвосхищение его, напротив, чудесно. И жив, вероятно, русский не праздником, как считают по ошибке, а именно предощущением его, предчувствием: сборами, милой пленительной суматохой, лёгкой праздностью и упованием неведомо на что, но обязательно прекрасное, непременно всеобщее. На праздник уже сил не хватает, впрочем, порой наступает и праздник, после которого долго ещё во сне кричат его участники и устроители. Да и впрямь, что такое в конце концов праздник? Обучены предшествующим опытом…

Чайник быстро закипел, в полированной сфере защёлкало, горячо заныло. Из окна веяла прохлада. Под окнами темнела туго сплетённая тополиная сеть, где птицы обитали металлическими поющими комками.

Склонясь над чайником, который достался мне от прежних хозяев комнаты, мы наблюдаем, как неспешно, впитывая влагу, разворачиваются в крохотные тугие лопасти чаинки, и темнеет вода.

— У тебя что-то случилось? — спросил я.

— Ерунда. Что у меня может случиться! Просто решил навестить тебя. Ничего не случилось, и ты лучше меня это знаешь.

— Ну, не случилось, так не случилось. И никто лучше меня этого не знает.

— Кривляться без конца, как ты, по-моему, скучновато, — сказал он. — Всё шуточки. Когда я слушаю твои шуточки, я, признаться, плакать готов.

— Ещё чего не хватало! Слезами горю не поможешь.

— Что правда, то правда, — согласился он.

— Всё-таки у тебя что-то стряслось. Просто так ты бы не пришёл.

— Всё равно ты ничего не поймёшь, — пояснил он. Я с трудом сам разбираюсь в этом. — Ты никогда не отличался склонностью к анализу.

— Ну, просто места не найду… — не слушая меня, продолжил он. — Художником быть не просто.

— Просто пришёл, просто места не нашёл. Вдобавок: художником быть не просто. Не много ли простоты?

— Бывает, иногда я окину взглядом прошлое, этап, сделанное — дух захватывает! Нет, правда: подумаешь — подумаешь, а после места себе не находишь.

— Пожалуй, ты хватил! Насколько мне помнится, место есть у каждого, а ты не можешь его найти, по тому, как слишком часто окидываешь взглядом прошлое.

— Это я оглядываюсь на прошлое! — воскликнул он. — Знаешь, мне недавно рассказали сказку, так вот ты…

— Потому ты и не нашёл места, — сказал я.

— Почему по тому? — обескуражено спросил он.

— Тебе лучше знать, — уклончиво заметил я.

— Так вот, слушай: я, к твоему сведению, нашёл своё место в жизни. Заруби у себя на носу. Слышишь?! — почти выкрикнул он. — Я нашёл своё место, потому что верю в кое-что.

— Во что именно, позволь узнать.

— О таких вещах не говорят, но я тебе скажу, потому что пока тебя не поставишь перед фактом…

— Во что? — ещё раз спросил я.

— Я верю в Бога, в искусство, верю в то, что красота спасёт мир, наш безобразный, тоталитарный, изолгавшийся мир. Вот почему: я верю в… — на секунду запнулся он, потому что у окна пролетела с угольным шорохом птица. — Верю в добро, а не потому, что у каждого есть положенное ему место в жизни и он живёт на этом месте, как крот в норе, — слеп, глух, чуждый всему, — с высоким упрёком закончил он.

— Да-а-а… — пробормотал я, да-а-да. — Чай стынет.

— А ты! — выбросил он указательный палец. — Ты доволен своей грязной жалкой работёнкой. Ты рад ежедневно получать свои тридцать сребреников, потому что…

Я знал что последует за этим и потому опередил его.

— Циник — это ты, — сказал я, внутренне ликуя от впечатления, которое произвели мои слова, и снял крышку с чайника.

— Полюбуйся на свои картины. Кажется, ты художник?

— Не говори о живописи. Что ты в ней понимаешь. Живопись, так сказать, вне подозрений.

В сущности, он был не настолько глуп и испорчен, как кажется теперь. Ну да, человек как человек… Ущербный, кривоватый, безграмотный, болтун, любил деньги — старая, очень старая история.

— О да! Скажи, что меня губит безверие и… как там говорится? — нигилизм? Словцо это нынче опять в ходу.

— А ты скажи мне вот что: помнишь, когда мне было совсем плохо, когда у меня копейки в кармане не было, чтоб заплатить за проезд…

— Мог и бесплатно ездить.

— Не прикидывайся дурачком. Ты помнишь? Нет, скажи, помнишь?

Что мне было помнить? То, что он приехал сюда в надежде завоевать этот город, а вслед за городом завоевать Европу, продемонстрировать мощь и силу, и что он невольно сравнивал себя со мной — вот что потешало меня безмерно: его непоколебимая уверенность в том, что мы одинаковы в чём-то. Судьбы, дескать, у нас схожи во многом. К сожалению, я пренебрёг заветами и опустился.

Он же, рыцарь (дурак, дурачина!) продолжал некую мифическую борьбу за идеалы свободы, творчества, счастья, светлого будущего, жажда жизни, муки творчества, а наградой — взгляд голубых глаз, премии, публикация в неведомых журналах, галереи — клубилась его мечта, несла его в неведомые страны и невдомёк было ему, что у нас разные судьбы.

Приехал он из дремучего леса и, как ему казалось, вырвался в открытое поле, поле деятельности, куда стремился, начитавшись книжек о разной дребедени -— поле единомыслия, поле дураков. А я пересёк открытое поле ранних своих лет, где каждый видел меня, где каждому открыт был мой лоб и спина, зарастающая ежечасно знобящим мехом страха. Ещё отец, кривя рот, говорил, как представить себе одиночество:

— Представь, что ты раздет, а вокруг все одеты.

Изматывающим долгим бегом пересёк я это поле, чтобы забраться в чащу, где среди бликов, пятен, теней, тьмы и света, голосов и молчания стать невидимым: вот чем для меня был город, куда я сбежал, вот это я помнил.

— Ты помнишь, как меня оставляли ночевать, когда крыши над головой не было? — спросил он.

— Кто тебя оставлял ночевать? На что ты намекаешь?

— Вишь, как заволновался. Ха-ха. Да нет, успокойся, я лучше в подъезде пересплю, на подоконнике, чем у тебя останусь. Найдутся люди. Есть, наконец, друзья, есть женщины, которые видят во мне в первую очередь художника…

— И ты посвящаешь им стихи, — сказал я, разливая остывший чай.

— Да, — с вызовом произнёс он. — Статейки в газетах не по моей части. За статейки в газетах, может быть, платят деньги, не спорю…

— Почему же деньги, — возразил я. — А любовь? За статейки платят любовью, за статейки долго, бесконечно долго любят на простынях голландского полотна.

— Не думай, что я нуждаюсь в такой любви.

— Разумеется. Тебя устраивает участие чутких, благородных женщин.

— Устраивает.

— Чего ради мы спорим? — спросил я. — Чай остыл…

— Споришь ты, заявил он. — Мне спорить нечего.

— Мы — взрослые люди, и драка ничего не изменит. Ты защищаешь идеалы, я не защищаю. За неявкой противника поединок отменяется.

— Факт остаётся фактом, — заявил он и забарабанил пальцами по столу.

— Какой факт? — изумился я.

— А такой, что ты сам мне рассказал эту сказку на днях, а теперь отрицаешь.

— Ты с ума сошёл!

— Пока нет.

— Кто в таком случае сошёл с ума?

— Тебе лучше знать — холодно заметил он.

— Постой, если я и рассказывал — всё бывает, я верю — о чём была эта сказка?

— Ты в самом деле не помнишь? — спросил он. — Прикидываешься?

— Клянусь тебе, что не помню, — смятение моё увеличивалось.

— Это правда? — опять спросил он.

— Чистейшая, — солгал я.

— Тогда почему ты не даёшь мне рассказывать эту сказку! — закричал он. — Я понимаю, я знаю, что ты думаешь обо мне. Дурак, психопат. Вот что ты думаешь обо мне. Ты сам мне прожужжал этой сказкой все уши, а теперь увиливаешь? — на переносице у него выступили крохотные капельки пота. — Сначала слушай, тебе не хватает… Знаешь, что ты сказал? Ты сказал, что мне или кому-то не хватает вечности и потом рассказал эту сказку. Помнишь?

— Конечно, — солгал я.

Что я мог сказать ему в ответ! Я ничего не сказал. Если посудить трезво, отбросив в сторону симпатии, память о прочитанном, — не тревожит ли его то же, что и меня? По-разному говорят об одном и том же, избегают повторяться, будто повторение лишит сказанное убедительности…

Нелепо. Абражевич поднялся было из-за стола, однако тотчас сел, и тень его качнулась на стене. Как будто ребёнок прочитал незнакомое слово — так птица, шурша, упала в железные тенета тополей, сургучным оттиском запечатлев безветрие. Стены комнаты оклеили жёлтыми обоями студенты. Они любили друг друга и съехали в один день. От жёлтого в комнате светлее, а в солнечные дни еще светлее, от жёлтых обоев. Тень гостя качнулась. Гость — личина. Шкаф горчичным пятном уходил в потолок.

— Ну-ка… ну-ка… весело обронил Амбражевич. Он не сидел, как мне показалось, а стоял у подоконника. — Ты? Пишешь? Что же ты пишешь?

— Оправдывая себя, придавая значение любому своему слову, жесту, размышлению, придашь, таким образом, значение всем событиям своей жизни… — запинаясь, прочёл он, очевидно, с трудом разбирая написанное. — Хм. Оправдывая… — проговорил он значительно.

— А что ты хотел этим сказать? Ты представляешь себе, ч т о хочешь сказать?

— Мне кажется, что для этого дела, — он показал на страницы, разбросанные по подоконнику, — нужно иметь, по меньшей мере, талант.

— Положи на место, — сказал я.

— Одними словами не обойтись, — сказал он. — Искусство требует…

— Я верю тебе, Амбражевич. Ты великий художник, но положи на место.

— Не сердись, — сказал он. — Я же твой друг. И, кроме того, кое-что понимаю в этом. Ты спешишь меня выпроводить?

— Нет. Я смотрю на часы. Я люблю смотреть на часы.

Я сказал правду. Правдой было то, что мне никуда не надо было спешить. Уже неделю мне не нужно было спешить. Там, где я зарабатывал деньги, мне предложили сменить род деятельности. Чем-то я не подходил им. Не пью, не курю, рискованных анекдотов не рассказываю, дамам в присутствии других под юбки не шастаю. Но опять-таки, мне могло только показаться, а на самом деле я по-прежнему числился в учреждении, где люди (не только один я) в поте лица своего трудились ради куска хлеба и кружки пива.

Правдой было и то, что я никогда не выбрасывал часов, не выламывал стрелок. Не раз и не два доводилось мне замечать у некоторых прямо-таки ненависть к этому бессмысленному стрекочущему механизму. Их, видите ли, до глубины души занимает распря со временем — раздражает стук маятника, пощёлкивание колёсиков, кружение стрелки. Такие вот, как мой приятель, в силу романтической традиции переворачивают их циферблатом книзу и воображают, что избавились от неотвратимости.

А литература? Сколь бесстрашно её герои швыряют, топчут, разносят вдребезги часы, начиная наручными и кончая башенными. Пожалуй, нет ни одной пьесы, в которой не было бы глубокомысленных ремарок вроде: «остановились часы», «часы пробили столько-то раз, и все замолчали» или «она посмотрела на него и сказала — сними часы, забудем о времени!», или так: «он в досаде сунул часы в карман, но потом вытащил и разбил молотком». За репликами и ремарками следуют пространные рассуждения авторов о быстротечности, бренности, эфемерности существования, и примерам такого рода нет числа.

Не могу я переворачивать их книзу, не могу выламывать стрелки… Не ужасают меня слова: бренность, неумолимость, которые должны призраками мучить меня в вакууме, заполненном ходом часов — потому что тонкая корочка слов способна только напоминать о неких грозных явлениях, являясь спасительной преградой, за которой, приложи ухо к словам, — гул непостижимый кипящей лавы — и что слова тогда: бренность? одиночество? время? часы?

Но, между тем, я тоже не знаю, как быть с часами… И страшными, жуткими кажутся для меня определения времени. Вот говорят: «мы существуем во времени». Говорят другое — бесконечность, вечность… К тому же пришла пора проститься с Амбражевичем. Его не станет. Его, вернее, не стало. Был — и нет. Какая подкупающая простота!