Новости

Путин провел заседание попечительского совета МГУ, после чего неформально пообщался со студентами. В конце встречи один из учащихся начал петь под гитару песню «Четырнадцать минут до старта», но забыл несколько слов в припеве, и Путин подпел ему, а после подхватил исполнение.

«Главе государства пришлось самому "вытянуть" пару куплетов, причем фальшивил Путин гораздо меньше, чем молодой человек, которому он подпевал», — отметило агентство «Интерфакс».

Путин спел под гитару со студентами МГУ "На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы" pic.twitter.com/zJ3yzoZQkF

— Дмитрий Смирнов (@dimsmirnov175) 25 января 2017 г.

«Четырнадцать минут до старта» — популярная советская песня композитора Оскара Фельцмана на стихи Владимира Войновича, которую исполнял Владимир Трошин.

Во время встречи со студентами Путин поздравил учащихся с Днем студента и рассказал о том, как сам на втором курсе университета работал в стройотряде. «Я и сам — как я уже публично говорил об этом — ездил в стройотряды и получал там удостоверение плотника четвертого разряда, чем очень горжусь», — рассказал президент. Он отметил, что 12-часовая работа в стройотряде требовала «особой закалки».

На встрече Путину подарили сборник стихов и черный пояс по дзюдо. Президент пообещал, что при возможности поделится опытом со студентами, которые занимаются дзюдо. «Если удастся, я со своими друзьями действительно как-нибудь заеду, в том числе и с теми, кто является основателями этого замечательного вида спорта», — сказал президент.

Путин назвал лучшее место на планете

Во время общения со студентами Путин рассказал, что нет в мире лучше места, чем в России, «дома». «Очень меткое наше выражение: "Лучше там, где нас нет, но лучше, чем дома, все равно нет мест". Я сам почти пять лет проработал за границей, я знаю, что это такое», — рассказал президент.

Путин согласился, что в других странах «есть многие вещи, которых у нас действительно нет». «Есть такая формула — если мы уважаем кого-то, то мы должны признать, что этот кто-то лучше. Так и есть, где-то действительно что-то лучше. Но если смотреть в комплексе, то нет другого более близкого нашему сердцу места, чем родина», — заключил президент.

«Где бы мы не были, мы всегда будем чувствовать себя там чужими, потому что нет ничего такого, что так близко связывает человека с землей — это то место, где ты родился, вырос, где ты говоришь на родном языке и с тобой говорят на родном языке, ты понимаешь всех людей в нюансах, тебе не нужно заглядывать в словарь. У меня есть такие знакомые, близкие люди, которые говорят на иностранном языке как на родном, и все равно это не родной [язык]», — сказал Путин. При этом глава государства призвал студентов не закрываться «в коконе» и быть открытыми «всему миру».

Новости

По словам Полозова, его «схватили три человека среди бела дня на улице, затолкали в машину, один из них позднее показал удостоверение следователя ФСБ». Он пообещал, что пожалуется на ФСБ в федеральную адвокатскую палату России, уполномоченному по правам человека и в суд.

Сотрудники ФСБ допросили Полозова по делу заместителя главы меджлиса крымско-татарского народа Ильми Умерова. После двух часов допроса его отпустили.

Полозов отметил, что информация о его помощи Умерову — адвокатская тайна. Адвокат Эдем Семедляев сказал, что Полозов отказался отвечать на вопросы силовиков об Умерове. «Он молчал. Его пытались записать на видеокамеру, но он написал на листе А4, что молчит на основании федерального закона, и махал этим листочком», — рассказал юрист. Управление ФСБ по Крыму отказалось комментировать случившееся. Полозов не собирается покидать полуостров — из-за допроса он не смог быть на заседании суда по делу Ахтема Чийгоза 25 января и будет ждать следующего заседания.

Дело против Умерова было возбуждено следователями крымской ФСБ в мае 2016 года. Его подозревают в призывах к нарушению территориальной целостности России. С него взяли подписку о невыезде, и почти месяц он проходил судебно-психиатрическую экспертизу в Симферополе.

В апреле 2016 года Верховный суд Крыма по иску тогда еще прокурора региона Натальи Поклонской признал меджлис экстремистской организацией и запретил ее. В Крыму живут 1,9 миллиона человек, из них 13-15 процентов — крымские татары.

События проекта

Уже более трех лет Александр Добровинский в прямом эфире «Серебряного дождя» поднимает рейтинги радиостанции, а заодно и настроение своим гостям. Если вы хотите почувствовать себя эрудитом и отточить свое чувство юмора, то вам стоит принять участие в нашем неформальном шоу с Добровинским.

Вас ждет увлекательная беседа и возможность задать самые разные вопросы: Александр Добровинский любит, когда идет настоящий живой диалог, и всегда готов его поддержать. Также во время этой встречи Добровинский презентует свой новый сборник рассказов, где с присущим ему чувством юмора описывает реалии адвокатской жизни. А тем, кто будет активно участвовать в игре, обещает подарить книги с уникальным автографом: автор говорит, что еще не подписал ни одной книги одинаково.

20 февраля

Начало в 19.00

Шоколадный лофт на «Красном Октябре», Берсеневская наб., д. 8, стр. 1

Купить билет можно тут.

Участники проекта «Сноб» могут записаться по ссылке ниже:

Хочу пойти

Новости

«Отстаньте, пожалуйста, от меня. Вы что, предполагаете, что я могу на незаконных основаниях какими-то спецсредствами пользоваться? Конечно, нет», — сказал Сечин «Дождю». Объяснять, по какой причине ему выдали машину с «мигалкой», топ-менеджер отказался, сославшись на то, что не обязан этого делать.

Ранее в январе «Дождь» сообщил, что Сечин ездит на машине с «мигалкой». Пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев объяснил, что его начальнику положен такой автомобиль, потому что он также занимает пост ответственного секретаря президентской комиссии по вопросам стратегии развития топливно-энергетического комплекса и экологической безопасности. Однако Леонтьев отказался прямо сказать, ездит ли Сечин с «мигалкой».

Сообщалось, что серия номера автомобиля Сечина — «ЕКХ» и что номера именно такой серии ставят на машины Федеральной службы охраны, которая и могла предоставить менеджеру автомобиль.  

Новости

Журнал выпустил 24 января фоторепортаж с Недели высокой моды в Париже, посвященный уличному стилю знаменитостей. Издание опубликовало 17 фотографий, которые подготовил Тайлер Джо, в том числе снимок с Ксенией Собчак.

В подписи к фотографии сказано, что на снимке изображены певица Мадонна, основательница фонда «Обнаженные сердца» Наталья Водянова и дизайнер Ульяна Сергеенко. Однако на деле на снимке запечатлена Ксения Собчак, а не Мадонна.

Неделя высокой моды в Париже стартовала 23 января. Свои коллекции, в частности, представили Dior Couture, Chanel, Giambattista Valli, Armani.

Новости

«Высокий уровень выпускников признан у нас в стране и за рубежом. По данным федерального портала "Российское образование", МГУ занимает первое место по числу выпускников в правлении крупнейших компаний России. Среди университетов мы на первом месте как кузница олигархов», — сказал Садовничий, выступая на заседании попечительского совета.

Ректор отметил, что МГУ занимает третье место после Стэнфорда и Оксфорда в международном рейтинге вузов Quacquarelli Symonds по критериям успешности выпускников.

Садовничий добавил, что в 2015 году МГУ закончили 10 тысяч студентов, а в 2016 году из вуза выпустились около 7 тысяч человек. Ректор отметил, что «они являются хорошими специалистами в своих областях и знаниях».

В ноябре 2016 года британская консалтинговая компания Quacquarelli Symonds представила рейтинг из 300 вузов, которые стали лучшими по трудоустройству выпускников. Всего в рейтинг попали 7 российских вузов, в том числе МГУ и МГИМО, однако ни один из них не вошел в первую сотню. В то же время МГУ стал третьим в категории «Результаты выпускников».

Новости

«Алмаз-Антей» пытался оспорить в суде санкции, которые ввели в июле и сентябре 2014 года. Европейский союз заморозил активы компании и запретил экспорт продукции двойного назначения из-за того, что «Алмаз-Антей» производит оружие, в том числе зенитно-ракетные комплексы «Бук», которое используют в вооруженном конфликте на Украине.

Суд посчитал введенные санкции законными, поскольку компания производит зенитные ракеты, которые использует российская армия. «Российские власти обеспечивают тяжелым вооружением сепаратистов на востоке Украины, способствуя дестабилизации обстановки», — сказано в решении. В суде посчитали, что российская компания опосредованно «подрывает или угрожает территориальной целостности, суверенитету и независимости Украины».

В решении отмечается, что Совет Евросоюза, наложивший санкции на компанию, не должен был доказывать, что оружие «Алмаз-Антей» использовали бойцы непризнанных республик Донбасса. В то же время «наличие простого риска», что концерн совершил неправомерные действия, достаточно для принятия санкций.

В суде отметили, что на принятие решения о санкциях не повлияло крушение малазийского «Боинга» под Донецком в июле 2014 года, который, по версии следствия, сбили ракетой, выпущенной из ЗРК «Бук».

Российские власти отрицают, что российские военные участвовали в войне на юго-востоке Украины или отправляли оружие участникам конфликта.

Новости

В Кувейте впервые казнили члена королевской семьи, отметило издание, которое сослалось на заявление государственного информационного агентства KUNA. Как и остальных казненных людей, принца повесили.

По информации кувейтской прессы, казнен принц Файсал Абдулла аль-Джабер аль-Сабах, которого приговорили к смертной казни в 2010 году за убийство своего племянника. Его признали виновным в умышленном убийстве и хранении огнестрельного оружия без лицензии.

Помимо принца в тюрьме казнили неназванного гражданина Кувейта, а также четырех мужчин и одну женщину из Египта, Бангладеш, Эфиопии и Филиппин. Их признали виновными в различных преступлениях, в том числе в убийстве и изнасиловании. Это первая массовая казнь в Кувейте с 2013 года, когда в стране повесили троих иностранцев.

В октябре 2016 года в соседней Саудовской Аравии казнили принца Турки бин Сауда аль-Кабира, которого признали виновным в убийстве своего друга. Это стало первой казнью принца в Саудовской Аравии с 1970-х годов.

Новости

Алексей Навальный 24 января попросил перенести дебаты с Артемием Лебедевым на более поздний срок из-за ежедневных судебных заседаний по делу «Кировлеса», которые проходят в Кирове. Лебедев считает, что Навальный уклоняется от дебатов, поскольку их можно провести в выходные дни, например, в субботу.

«Но в концепции "я вселенский страдалец" Навальный не может взять и на выходных ответить за базар на честных дебатах. Поэтому он создает на публике ощущение, что до 10 февраля его будут ежедневно пытать на дыбе, чтобы вызвать сочувствие у поклонников», — написал Лебедев. Он отметил, что будет готов извиниться за свои слова, если Навальный согласится на дебаты в субботу.

Лебедев добавил, что готов предоставить на дебатах факты того, что он не является «крупным господрядчиком», как на этом настаивает оппозиционер. «Но Навальный че-то подслился пока», — сказал Лебедев.

Обновлено: Телеканал «Дождь» сообщил, что дебаты между Лебедевым и Навальным пройдут в четверг, 26 января, начало в 19 часов. Дебаты будет вести Ксения Собчак.

Спор между дизайнером и политиком начался после того, как Навальный заявил, что «Студия Артемия Лебедева» могла получить государственные заказы с помощью «откатов», и попросил ФАС проверить контракты дизайнерского бюро. Это произошло после того, как Лебедев раскритиковал планы Навального баллотироваться в президенты.

Верховный суд России в ноябре 2016 года отправил дело «Кировлеса» на новое рассмотрение. Суд отменил прежний приговор по требованию Европейского суда по правам человека, который признал, что Навального осудили за действия, похожие на предпринимательскую деятельность.

В июле 2013 года Ленинский районный суд Кирова признал Алексея Навального и его друга, предпринимателя Петра Офицерова, виновными в мошенничестве в особо крупном размере. По версии гособвинения, они закупали продукцию «Кировлеса» по заниженной цене и продавали по рыночной стоимости. Навального и Офицерова приговорили к пяти и четырем годам лишения свободы соответственно, однако позднее реальный срок наказания заменили на условный.

Новости

Борис Лего получил премию в размере 700 тысяч рублей. Писатель не смог приехать на церемонию награждения, поэтому статуэтку премии получил его редактор.

Под псевдонимом Борис Лего, как сообщает BBC, скрывается писатель и издатель Олег Зоберн. Эту теорию подтверждает то, что во время награждения на экране присутствовала фотография Зоберна.

Приз читательских симпатий и премию в размере 200 тысяч рублей получил Игорь Сахновский, которого отметили за роман «Свобода по умолчанию». Авторы произведений, которые попали в шорт-лист премии «НОС», получили по 40 тысяч рублей.

Финальные дебаты премии «НОС» прошли вечером 24 января в Москве в «Гоголь-центре», прямая трансляция церемонии прошла на сайте Фонда Михаила Прохорова.

Литературную премию «НОС» вручают ежегодно, начиная с 2009 года. Фонд Михаила Прохорова основал премию для поддержки новых авторов, пишущих на русском языке. Премию 2015 года получил писатель Данила Зайцев за книгу «Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева».

Культура

Фото предоставлено пресс-службой Фонда Прохорова

Почему «Гоголь-центр», думаю, объяснять не надо. На восьмом году существования премии, инспирированной гоголевским «Носом», было логично заглянуть туда, где имя Николая Васильевича значится на фронтоне, в программках и афише. Для усиления гоголевского присутствия актеры в гримах и сценических костюмах, как это принято на детских утренниках, разыгрывали в фойе какие-то сценки из «Женитьбы» и «Мертвых душ». О чем они галдели, понять было невозможно, поскольку собравшиеся старались изо всех сил их перекричать.

— Это что, иммерсивный театр? — осторожно поинтересовалась редактор Елена Шубина.

— Нет, это бродилка, — уверенно выпалил вездесущий корреспондент «Дождя» Денис Катаев.

Побрели дальше.

Фото предоставлено пресс-службой Фонда Прохорова

Накануне я добросовестно изучил шорт-лист. Какие-то имена знал раньше, какие-то открыл для себя впервые. Их соседство друг с другом мне показалось немного странным. Ну, например, при чем тут замечательный композитор и философ Владимир Мартынов. Все-таки премия «Нос» больше про слова, а тут капитальный труд жизни, мучительный и необъятный. Начинай читать его «Книгу перемен» с любой страницы и погружайся в пучину высоких размышлений, проникайся космическим полетом мысли и разнообразными духовными практиками. А рядом изящное дамское вышивание под неблагозвучным, но вполне зазывным названием «Аппендикс» Александры Петровой — сплошные слова, но расставленные с таким самоупоением и любовным тщанием, как давно уже не принято в российской словесности. Или что тут делает милый автор «Сноба» Евгений Водолазкин со своим премиальным «Авиатором», уже всеми отмеченный, во всех лонг- и шорт-листах побывавший? Что ему «Нос» и зачем он «Носу»?

Начали бодро. С рэпа! Ирина Дмитриевна Прохорова, щегольнув ярко-зеленой бейсболкой, выдала рифмованные строчки про кого-то, кто «останется с Носом», и церемония покатилась по отработанному за много лет сценарию. Вначале говорили члены жюри, потом им возражали или, наоборот, вторили эксперты. Все чинно, прилично. Ирина Дмитриевна в роли классной руководительницы выставляла на доске баллы номинантам и умело руководила общим течением дискуссии, которая, по точному определению председателя жюри Константина Богомолова, получилась «приятной».

Фото предоставлено пресс-службой Фонда Прохорова

«Приятный» список, «приятный» состав, «приятная» компания на сцене и в зале… Но в этой салонной «приятности» чувствовался какой-то привкус раздражения. Для настоящей литературы все было даже чересчур бонтонно. И выбор книг, и бархатный пиджак Мартынова, и жемчуга Наринской, и речи большинства членов жюри, уводящие в разные филологические дебри и лабиринты, откуда возврата нет, а есть только бесконечные кружения и скольжения по «Волнам моей памяти». Именно так называлась пластинка, выпущенная сто лет назад фирмой «Мелодия». О ней очень к месту вспомнил Богомолов, пытаясь объяснить, о чем большинство прочитанных им произведений. Но вся штука в том, что я отстоял за этой пластинкой длинную очередь на Калининском проспекте сорок лет назад. И вот уж никак не думал, что придется оказаться в ней снова, читая номинантов на самую модную литературную премию новой России. К книге каждого из них в качестве девиза или эпиграфа могла бы подойти известная стихотворная строчка: «Мне вспоминать сподручней, чем иметь». То, что они имеют сегодня, похоже, им не слишком нравится, зато воспоминания недавнего и давнего прошлого жгут, гложут и нежат. Все зависит от темперамента и собственных писательских интересов. Например, литератор Кирилл Кобрин с головой ушел в творчество Конан Дойля и в позднюю викторианскую эпоху, находя в ней множество пересечений и забавных рифм с нынешней реальностью. Впрочем, все в его книге «Шерлок Холмс и рождение современности» так хитро и сложно придумано, что в какой-то момент начинаешь терять эту нить, а просто благодарно отдаешься авторскому напору и увлеченности, какую испытываешь, когда хороший лектор-экскурсовод ведет тебя по неизвестному музею. А Сергей Кузнецов, один из главных фаворитов премиальной гонки, вообще сочинил ностальгическую поэму о юности тех, кому сейчас за сорок. Чего он только не помнит, где только не побывал! И в Шанхае 30-х, и в Париже 68-го, и в Калифорнии 90-х, и в России нулевых. Повествование его романа «Калейдоскоп: расходные материалы» дробится и множится на главки и осколки, глаз не поспевает за всеми этими переходами и перескоками. Но все вместе вызывает томительное ощущение какой-то лавки старьевщика, где все навалено в кучу и надо долго рыться, чтобы отыскать что-то стоящее.

Фото предоставлено пресс-службой Фонда Прохорова

Самой близкой нам по времени книжкой из всего шорт-листа «Носа» оказался добротный роман Сергея Лебедева «Люди августа». Но и он остался в 90-х вместе с рукописью его бабушки про неведомого дедушку, растворившегося в кровавом тумане 30-х. И так дальше по бесконечной спирали. Наверное, самое безнадежное занятие — повторять, как мантру, что без прошлого нет будущего, что без списков всех вертухаев, доносчиков и убийц нам не приблизить светлое завтра. Но ужас нашей сегодняшней жизни заключается в том, что эти списки по большому счету некому читать. Прошлое остается уделом маргиналов в растянутых свитерах и любителей мемуарной литературы. Люди хотят жить сейчас. А вот про это, считайте, ничего в книжках «Носа» нет, или почти нет. Почему? На этот счет есть разные версии. Думаю, что у большинства тонких авторов срабатывает элементарный рефлекс самосохранения. Чтобы выжить и как-то сохраниться, им надо держать плотно закрытой форточку, никогда не включать телевизор, а по радио слушать только сводки погоды, да и то не чаще, чем раз в три дня. Конечно, еще остается огнедышащий Facebook, но и там можно при желании организовать свою резервацию, выстроенную по собственному образу и подобию. Что-то похожее было во времена застоя, в 70-е, только без социальных сетей, разумеется. Воздуха нет, жизни не хватает, адреналин на нуле. За всех один Лимонов отдувается. Но он уже старенький, и ясный перец, что «Носа» ему не видать, как своих ушей.

Фото предоставлено пресс-службой Фонда Прохорова

На этой в общем малоутешительной ноте можно было бы и завершить церемонию в «Гоголь-центре». Но, как всегда бывает в любой игре (а литературная игра, конечно, не является исключением), вмешался джокер. В рукаве у жюри была припасена еще одна книжка — «Сумеречные рассказы» Бориса Лего. Я с самого начала заподозрил, что дело тут нечисто. Лего — это, конечно, псевдоним. И никакой он, конечно, не парижский эмигрант, как себя позиционирует в предисловии. Знающие люди мне даже назвали его имя — Олег Зоберн. На фото худенький, остроносый молодой человек в модных очочках, в каких шастают в районе Курского вокзала и Университета. Но то, что он пишет, как артикулирует, как жонглирует словами и сюжетами, заставляет дочитывать его «Сумеречные рассказы» до конца. Есть такие тексты, от которых нельзя оторваться, как от попкорна или какого-нибудь гадчайшего джанка. Руки сами тянутся. Пока до дна не дойдешь, не успокоишься. Жуешь, жуешь, наесться не можешь, но и голодным не останешься. Вот такие эти «Сумеречные рассказы» — самый модный джанк сезона. Налетайте! Идеальный формат для чтения на сайте, когда глаза слипаются от усталости. Нагло, бодро, в меру литературно и ни секунды не скучно! Вот несколько цитат на выбор: «Здесь и сейчас интеллигенту надо быть либо добрым геем, либо злым гением», «Русская литература перестала существовать как феномен, то есть интересна здесь лишь горстке извращенцев», «Россия упала с колен на бок и обоссалась во сне» ну и т. д. Очень хотелось поглядеть на того, кто все это написал. Думаю, жюри тоже. Именно поэтому и присудили ему железную статуэтку «Носа», а вместе с ней еще и 700 000 рублей без НДС. Но когда на сцену вышел корпулентный, розовощекий молодой человек в красном свитере, все испытали некоторое разочарование.

Фото предоставлено пресс-службой Фонда Прохорова

— Чем объясните такие перемены в вашей внешности? — недоверчиво спросила Аня Наринская, первая рискнувшая сличить фотографию лауреата с тем, кто стоял на сцене.

— Дело в том, что я не Борис Лего, я только его редактор, — сказал молодой человек, весело позируя налетевшим фотографам.

Гоголиада в русской литературе продолжается. Бессмертная душа Елизаветы Воробей из чичиковского списка продолжает парить, вдохновлять и мистифицировать доверчивых читателей и многоопытное жюри, принимая разные обличия и прячась под разными псевдонимами. И кем она предстанет в следующий раз, знает только «Нос».

Колонки

Начало цикла читайте здесь:

• Капсула времени
• Люди с хорошими лицами
• Необитаемый остров Россия
• Петухи из дерьма и социальная шизофрения
• Жизнь без войн

Продолжая писать письма потомкам, я боюсь, что они, рассортировывая нас в соответствии с нашими гражданскими и личными качествами, запутаются и кого-нибудь запишут не туда, то есть совестью нации нашего времени в представлении потомков окажется условный телеведущий Соловьев — они посмотрят записи его передач, обнаружат, что он там что-нибудь кричит, и сочтут его самым бескомпромиссным человеком, памятник ему поставят и «Соловьевские чтения» станут устраивать, и некому будет прийти на эти чтения с криком «Позвольте!» — мы все поумираем, а потомкам в любом случае виднее.

То есть конкретного Соловьева такая судьба, наверное, все-таки не ждет, но путаницы все равно будет не избежать. Даже я, современник, сейчас часто теряюсь, пытаясь разглядеть грань между конформизмом и нонконформизмом в словах и поступках людей, которых вижу. Когда человек вступает в партию «Единая Россия», мелькает по телевизору и говорит «Да здравствует Путин» — это самое простое. А если вступает, но не мелькает? А если мелькает, но не говорит? У нас сейчас есть целая группа телевизионных героев, среди них есть даже украинцы и американцы, которые ходят по самым помоечным телевизионным ток-шоу и ругают в них Путина — ну, не самого (это, видимо, прямо запрещено), а путинские порядки и путинскую политику. Это люди, у которых такая работа, они в этих ток-шоу исполняют строго отведенную им роль, права на импровизацию у них даже меньше, чем у любого лоялиста, но это и сейчас невозможно доказать документально, а через сто лет найдет историк пожелтевшую запись в YouTube и недрогнувшей рукой запишет в анналы, что в конце десятых годов общественная мысль в России была несвободна и подавлена, и только один был луч света в нашем темном царстве — тихий американец Майкл Бом. Вот в этом я почти не сомневаюсь.

Американское измерение нашей российской реальности — это вообще отдельная тема, которую невозможно адекватно описать уже сейчас, а за десятилетия она гарантированно обрастет слоем неточностей и ошибок. Кем была Россия Америке в наше время? Одни скажут, что врагом, и процитируют что-нибудь про Обаму, другие — что другом, и сошлются на официальные восторги по поводу сменившего его Трампа (вообще что здорово — что временная шкала с именами американских президентов, наверное, просуществует еще долго, и потомкам будет удобно ориентироваться на эти имена, чтобы не запутаться окончательно), и вряд ли кто-то поймет, что никаких линейных отношений у наших стран не было в принципе: Россия существовала в системе мировых координат, центром которой была Америка, но память о славных годах холодной войны, составляющая значительную часть русского культурного кода, позволяла власти манипулировать обществом, имитируя мировое противостояние с участием России, как если бы на дворе был тысяча девятьсот пятьдесят какой-нибудь год.

А дальше сбой. Дальше Америка, которой это было нужно для каких-то своих предвыборных дел, подхватила эту игру и стала делать вид, что да, Россия — глобальный монстр, который вот-вот завоюет Америку или подчинит ее себе каким-то другим способом. Надеюсь, потомки будут знать сказочника Андерсена и его историю про новое платье короля — вот мы в своей реальности пережили новое, пародийное издание этой сказки: Путин вышел к нам голым, а его прихлебатели говорят, что на нем прекрасное платье. Люди видят, что платья нет, но люди не спорят, потому что себе дороже — над душой стоят полицейский с дубинкой, чеченский омбудсмен и ипотечный кредит. Хорошо, платье так платье, будем считать, что мы поверили. Но тут появляются американцы, которым и дела нет до нашего полицейского, они не будут подыгрывать Путину, они скажут правду. Но американцы почему-то начинают еще громче, чем наше телевидение, кричать нам (не нам на самом деле, но это сейчас не имеет значения), что да, на Путине самое прекрасное платье, какое только может быть на свете. Мы в этот момент вообще перестаем понимать, что происходит, мы сходим с ума, сказка заканчивается, но финал остается открытым.

В нашем обществе есть люди, которые всегда согласны с нашей властью. Таких людей больше, но есть, конечно, и те, кто с властью не согласен. В последние годы сложился такой порядок, что с нашей властью не согласна и заграница. Путин, конечно, этим пользовался, записывал своих оппонентов в иностранные агенты и все такое, но здесь ключевое слово «порядок»: все понимали, как это устроено, и каждый находил свою ячеечку в этой системе координат — кому-то путь в «Единую Россию» со всеми вытекающими, а кому-то буквально в иностранные агенты — встреча в Госдепе, доклад в Европарламенте, колонка в «Уолл-стрит джорнэл». Все на местах и при деле, и даже против совести никто особенно не идет (это вообще большое заблуждение, пускай и удобное — относиться к своим оппонентам как к заведомо бессовестным людям; на самом деле, как правило, даже самый продажный и беспринципный человек найдет себе самое убедительное моральное оправдание, часто оно бывает даже важнее денег, потому что без денег жить в принципе можно, а без минимальной веры в себя нет, сразу умрешь), а тут вдруг оказывается, что у формулы «я против Путина, я хочу, чтобы как в Америке» есть продолжение — «я хочу, чтобы как в Америке, у меня есть розовая шапка с ушками, я показываю Трампу средний палец и ненавижу белых цисгендерных мразей, а также верю в путинских хакеров и презираю жену Трампа». Лояльность по умолчанию одинаково невыносима и в нашем несвободном мире, и в ненашем свободном — людей, которые сейчас спешно учатся ненавидеть цисгендерных мразей и презирать жену Трампа, жалко так же, как бывает жалко какого-нибудь хорошего человека, в рамках какого-нибудь доброго дела вступающего в «Единую Россию». Принцип ведь абсолютно такой же. У меня когда-то была такая любимая мысль, и я хочу повторить ее в письме потомкам: если на пионерском значке нарисован не Ленин, как у оригинальных пионеров из мрачного прошлого, а кто угодно, хотя святой Франциск, пионерский значок останется пионерским значком, и ничего с этим не поделаешь. Есть еще, конечно, хулиганы, которые будут выкалывать глаза портрету на своем значке вне зависимости от того, кто там нарисован. Эти хулиганы тоже ничего не стоят, но их, по крайней мере, всегда несопоставимо меньше, чем пионеров. Хулиганами можно пренебречь, пионерами нет.

Я иногда думаю о том, что было бы, если бы сейчас каким-нибудь волшебным образом одномоментно замолчали все, кто привык говорить что положено. Я думаю, воцарилась бы такая волшебная, как высоко в горах, тишина, и в этой тишине можно было бы расслышать те звуки, которых мы не слышим сейчас. Какой-нибудь важный плач, сдавленный стон, зов на помощь. Понятно, что это фантазия, и этой тишины не будет никогда, но если не волшебным образом, если просто попросить: «Заткнитесь!» — вдруг у кого-нибудь проснется совесть, и станет чуть тише?

Я хочу дать потомкам, читающим это письмо, вот такой совет. Рассортировывая нас в соответствии с нашими гражданскими и человеческими качествами, старайтесь не обращать внимания на то, что именно мы говорим. Ищите другие признаки. Какие — не знаю, но верю в потомков, они должны найти.

Новости

Во время «стандартной прослушки» в декабре 2016 года сотрудники ФБР узнали о телефонной беседе российского посла с советником избранного президента США по вопросам национальной безопасности Майклом Флинном. Однако ФБР не заметило ничего «подозрительного» в разговоре Кисляка и советника Дональда Трампа и не проводило официального расследования из-за случившегося.

В январе 2017 года The Washington Post и Associated Press сообщили, что Майкл Флинн и Сергей Кисляк провели в конце декабря не менее пяти телефонных разговоров. Их беседа состоялась незадолго до того, как президент США Барак Обама ввел новые санкции в отношении России.

Избранный вице-президент США Майкл Пенс утверждал, что Майкл Флинн не разговаривал с официальными лицами России о санкциях. Пресс-секретарь новой администрации США Шон Спайсер в свою очередь сказал, что Флинн обсуждал с российским послом подготовку к телефонной беседе президента России Владимира Путина и Дональда Трампа после инаугурации американского президента.

Новости

Картину обнаружили во время поимки участников преступной группировки, которые перевозили наркотики из России в Белоруссию. Оперативники получили информацию, что курьеры собираются привезти в страну очередную партию наркотиков и отправить в Москву некую дорогостоящую картину. Преступников задержали 16 января.

В ходе спецоперации оперативники обнаружили картину с изображением леса и надписью «И. Шишкин. 1897 г.», которая оказалась в базе похищенных предметов искусства Интерпола. Подлинность картины подтвердили сотрудники Национального художественного музея Республики Беларусь, куда ее передали на хранение.

Картину Шишкина «Лес.Ели.» похитили в 2013 году во время разбойного нападения на Вязниковский историко-художественный музей во Владимирской области. Вместе с полотном Шишкина украли картину «Рыболов» Константина Коровина и «Первый снег» Станислава Жуковского.

После кражи картину Шишкина неоднократно выставляли на нелегальных аукционах. Полотно привезли в Белоруссию, чтобы продать потенциальному покупателю из Европы, однако стороны не договорились о цене. Картину собирались отправить в Москву, чтобы продать гражданину одной из стран Евросоюза за 100 тысяч евро и 3 килограмма кокаина.

Стоимость картины Шишкина, по оценке специалистов, может достигать 2 миллионов долларов.

Новости

Компания требует возместить материальный ущерб в размере 500 миллионов долларов и 250 миллионов долларов морального ущерба за утерю контроля над крупным предприятием по добыче щебня «Павловскгранит». В иске PPF Management сказано, что Сбербанк и другие ответчики участвовали в рейдерском захвате этого предприятия.

В иске утверждается, что в 2008 году Сбербанк выдал одному из владельцев «Павловскгранита» Сергею Пойманову кредит на 5,1 миллиарда рублей, чтобы тот смог выкупить 48-процентный пакет акций компании у своего партнера Сергея Мамедова. Спустя год Пойманов не смог погасить долг и отказался продать «Сбербанк капиталу» 51 процент акций своей компании за 1 миллион рублей с правом выкупа этого пакета за 350 миллионов рублей.

В итоге Сбербанк передал право по требованию долга «Сбербанк капиталу», а компания продала долги «Павловскгранита» на аукционе. Авторы иска утверждают, что долги выкупили компании, связанные с совладельцем Национальной нерудной компании Юрием Жуковым. Истец называет все эти действия спланированной рейдерской атакой, поскольку документы о продаже акций офшорам Жукова появились до проведения аукционов.

В иске также сказано, что в 2010 году против Сергея Пойманова организовали «кампанию травли и запугивания». В частности, в отношении него завели несколько административных дел и уголовное дело о преднамеренном банкротстве «Павловскгранита».

Пойманов неоднократно пытался оспорить продажу акций предприятия в российских судах, но переуступил свои требования PPF Management.

В Сбербанке официально сообщили, что знают о поданном иске. «В банке имеется информация о том, что Пойманов не оставляет попыток уйти от ответственности, в том числе и уголовной. Юристы банка во всех случаях действуют в соответствии с действующим законодательством», — сказал представитель пресс-службы Сбербанка в беседе с РБК.

Компания «Павловскгранит» на момент продажи занимала второе место по добыче щебня.

Новости

С декабря 2016 года Руслан Стоянов находится под арестом в следственном изоляторе «Лефортово». Вместе с ним арестован глава одного из подразделений Центра информационной безопасности ФСБ Сергей Михайлов.

Расследование по 275-й статье УК России (госизмена) проводит управление собственной безопасности ФСБ, рассказали изданию несколько анонимных источников. По их словам, участники расследования проверяют информацию о том, что сотрудник Центра информационной безопасности ФСБ якобы получил деньги от неназванной иностранной организации. Утверждается, что посредником выступил сотрудник некой российской компании в сфере информационной безопасности.

В пресс-службе «Лаборатории Касперского» подтвердили арест Руслана Стоянова, но отметили, что расследование ведут не против компании, а «в отношении частного лица». В ФСБ России не ответили на запрос журналистов. Связаться с Сергеем Михайловым по телефону не удалось. Судя по аккаунтам в соцсетях и онлайн-мессенджерах, в последний раз Стоянов появлялся онлайн 4 декабря, а Михайлов — 5 декабря.

Новости

Двигатели «Протон-М» решили вернуть на предприятие, где их изготовили, после огневых испытаний, во время которых обнаружили технологические проблемы. Специалисты установили, что при сборке двигателей использовали «неликвидные компоненты», в частности, вместо материалов с содержанием драгоценных металлов применяли менее жаростойкие металлы.

Двигатели решили вернуть на завод-изготовитель, чтобы перепроверить и устранить недостатки. На Воронежский механический завод вернут все двигатели, которое предприятие выпустило за несколько лет, в том числе те, что отправили на космодром «Байконур». Речь идет о десятках двигателей.

Отзыв двигателей «Протона» приведет к сбою в графике стартов. Ожидается, что ближайший пуск состоится не раньше лета 2017 года, хотя до этого планировалось провести запуск в феврале.

Роскосмос проводит «тотальную проверку» качества производимой продукции, сообщил представитель госкорпорации в интервью МИА «Россия сегодня». «Ведутся дополнительные испытания, этим объясняются и возможные задержки пусков ракет-носителей "Протон". Главное — не торопиться и убедиться еще раз в полной надежности техники и соответствии регламентам материалов, из которых она производится», — сказал он.

Интервью

ССуществует ли сейчас диссидентство? Участников Марша несогласных называли не только «оппозиционерами» и «либералами», но и «неодиссидентами».

Новости чаще всего пишут балбесы с ограниченным словарем. Не стоит ориентироваться на них в поисках определений. Существуют ли сегодня несогласные? О да. И применительно к ним наименование «Марш несогласных» смотрится куда более органично, чем «Марш диссидентов». Диссиденты не ходили маршами, разве что «Маршем одиноких», по словам Довлатова. Российские оппозиционеры существуют сегодня в совершенно иной социальной среде. И публичная поддержка, скажем, Навального несопоставимо больше поддержки академика Сахарова в СССР. Другое дело, что в нужный момент эта статистика не будет играть никакой роли, как не сыграла ее при крушении коммунистического режима.

СА что сыграет?

Самые неожиданные вещи, предсказывать которые — дело напрасное. Кто до 2011 года знал имя Мохаммеда Буазизи? И тем более мог бы предсказать его роль в мировой истории? Сто лет назад, зимой 1917 года имя развязного социалистического публициста Николая Ленина знали в России несколько сотен человек — и никто, абсолютно никто из них не смог бы указать на него как на будущего крушителя трехсотлетней империи. Что сыграет роль триггера при падении нынешнего режима и когда это случится, сегодня гадать бессмысленно.

С«Генрих Бёлль использовал понятие “родиться диссидентом” как определение порядочности человека». Так сказано в предисловии к вашей книге. Что такое диссидентство, каковы его границы?

Dissidens — значит «несогласный». Диссидентство в том смысле, какой предполагается самим этим латинским словом, не с советской властью родилось и с нею, слава богу, не умерло. Другое дело, что в сознании человека русской культуры «диссиденты» начиная со второй половины 1970-х годов прочно связались с движением инакомыслящих в СССР. Людей, которым была отвратительна советская власть, всегда было достаточно. Когда после смерти Сталина, с одной стороны, за инакомыслие перестали массово убивать, а с другой — одни вслух заговорили об уже совершенных властью бесчисленных убийствах, а другие принялись затыкать им рты, все больше молодых людей перестали мириться с советской ложью, несправедливостями, короче, отказались «терпеть, чего терпеть без подлости не можно», как сказал еще Карамзин. Не случайно, кстати, эта цитата из Карамзина стала эпиграфом к одной из песен Галича — здесь, и правда, вся квинтэссенция советского диссидентства. Оно никогда не было политической силой, не мыслило себя ни партией, ни собранием заговорщиков против власти. Это была некая общность людей, вовлеченных судьбой в своего рода воронку: их реакция на несправедливость рождала еще одну несправедливость, уже по отношению к ним, что в свою очередь — об этом говорят многие герои моей книги — только радикализовало их позицию по отношению к властям.

При этом надо понимать, что никакого единства это сообщество не предполагало. Ни поколенческого: среди диссидентов к началу 1970-х были и пятидесятилетний советский академик, и шестидесятилетний церковный писатель, впервые севший еще в 30-е, и сорокалетние литераторы, и двадцатилетние студенты. Ни идейного: либералы, монархисты, атеисты и верующие, борцы за еврейскую эмиграцию и националисты-антисемиты — несправедливости подсоветской жизни были настолько всеобъемлющи, что порождаемая ими негативная энергия способна была объединить всех.

А вот общность этического посыла была. «Нравственная несовместимость с советским варварством», как сформулировал это в нашем разговоре Сергей Адамович Ковалев. Думаю, что Бёлль имел в виду то же.

Что касается постсоветских диссидентов, то, увы, и в нашей жизни полно мерзостей, мимо которых невозможно пройти спокойно. Многие и не проходят. Но, на мой вкус, когда сегодня Божена Рынска говорит о «диссидентах», к которым причисляет и себя, это выглядит неуместно. Все определяет контекст. Слово «диссидент» настолько плотно погружено в атмосферу советской духоты, что его механическое перенесение в иную реальность, сколь бы драматической она ни была, во-первых, уплощает саму эту реальность, редуцируя ее до советской матрицы, а во-вторых, дезориентирует говорящего, ведь определить свое собственное место в социуме труднее, нежели спрятаться за «классическим» брендом.

СВ некоторых странах диссиденты пришли к власти. Президентом ЧССР стал Вацлав Гавел, президентом ПНР — Лех Валенса. Почему этого не случилось у нас?

Переход этих стран к капитализму, а вернее, возвращение к нему, оказался более мягким не потому, что у руля кое-где встали люди, связанные с диссидентским движением. Причины лежат в другом. Еще Адам Михник, знаменитый польский диссидент, интеллектуал и один из лидеров «Солидарности», отмечал, что в Восточной Европе и в странах Балтии, которые находились в социалистическом лагере на пару-тройку десятков лет меньше, чем мы, еще сохранялись, в отличие от СССР, остатки прежних правящих элит. В СССР же никого, кроме коммунистов — от старого консерватора Лигачева до молодого реформатора Гайдара — в слое, определяющем политику государства, не было. Диссиденты, мало того что не мыслили себя политиками, представляли собой микроскопическое меньшинство, не способное, да и не хотевшее возглавлять страну. Отдельные примеры выдающихся политиков среди диссидентов, вроде академика Сахарова, — лишь исключения, подтверждающие правило. С наличием в Восточной и Северной, как сейчас говорят, Европе старых элит, которое резко контрастировало с оставленной коммунистами в России выжженной землей, связан и еще один существенный фактор: Восточная Европа реставрировала старый порядок, а Россия проходила через еще одну революцию в своей истории — на этот раз антикоммунистическую. Реставрация — процесс по определению более мягкий, нежели революция.

ССегодня в России многое определено вкусом, предпочтениями, бэкграундом фактически одного человека — что произойдет с культурой после Путина?

Путина волнует только политика, все остальное — постольку, поскольку оно может способствовать доминантной цели — стабилизации и сохранению режима личной власти (он же контроль денежных потоков). А что при этом на поверхность общественной жизни поднимаются какие-то глубоко маргинальные, по сути фриковые явления — в самом широком смысле, — побочный эффект усилий по достижению этой самой цели. Важно понимать, что при всем разнообразии и богатстве русской культуры ее мейнстрим был и остается «либеральным» (во избежание терминологических споров давайте сразу договоримся, что под «либералами» мы для простоты имеем в виду сторонников западной модели развития). Начиная с Петра Великого, этот мейнстрим ориентирован на западные ценности и практики. Любые отклонения от него — скажем, у Пушкина, Достоевского и Розанова или Блока, Солженицына и даже Бродского — оборачивались для их авторов весьма чувствительными последствиями, на нивелирование которых уходили десятилетия. Стихи Жуковского и Пушкина, прославляющие усмирение Польши, тут же получили от их друга Вяземского имя «шинельных» и, среди прочего, для двух поколений русских читателей испортили репутацию нашего первого поэта. Мудрый Бродский уже даже не пытался публиковать «На независимость Украины», прекрасно представляя себе последствия.

Другое дело, что потом приходит либеральный филолог или историк — и все эти «отклонения» спокойно апроприируются мейнстримом: их описывают, комментируют, каталогизируют и ставят на полку. Как это случилось со всеми перечисленными. Ведь историю русской культуры писали, пишут и будут писать либералы — это тоже немаловажное обстоятельство. Русский культурный канон, иерархия имен, образцы историко-культурных описаний — все это задано либералами, от Белинского до Лотмана. Их нынешние противники — не хочется называть их хорошим словом «патриоты» — в силу чудовищно низкого культурного и профессионального уровня не могут предоставить никакой альтернативы мейнстриму. Все, на что они способны, — это носиться, скажем, с Есениным (которого вместо большого поэта они представляют рязанским пареньком, умученным евреями из ОГПУ) и с ужасом отрицать его гомосексуальную связь с Клюевым.

Но мы отвлеклись. Вообще, вся российская маргинальная культура имеет негативную идентичность — она определяет себя через отрицание культуры либеральной. Несмотря на то что сегодня в распоряжение этих маргиналов отданы «все радиостанции Советского Союза», никакая широта распространения сигнала не способна легитимировать взгляды и представления изоляционистов и антизападников о стране и мире. Для любого культурно вменяемого русского памятник Ивану Грозному останется памятником безумному персонажу с картины Репина «Иван Грозный убивает своего сына», а не «собирателю земель русских». Балет Чайковского «Щелкунчик» — классическим элементом милой рождественской традиции, а не примером оккультизма, как видится какому-то полоумному попу из Новосибирска.

Когда необходимость поддерживать режим личной власти с помощью тотальной дезориентации общества отпадет, все моментально вернется на круги своя. Репин с его картиной останется в учебниках, Солженицын в школьной программе, «Щелкунчик» в театральной, памятники Грозному, Сталину, да и Ленину, снесут, а газета «Завтра» из студии телеканала «Россия-1» вернется на свое место на пыльном лотке при входе в метрополитен.

СКак родилась идея «Диссидентов»?

Носилась в воздухе. Чуть раньше или чуть позже меня к истории движения инакомыслящих в СССР обратились Нателла Болтянская с циклом видеопередач на «Голосе Америки» и «Арзамас» с лекционным курсом Александра Даниэля. После того как интеллигенция окончательно разругалась с Путиным, после протестов 2011–2012 годов тема ненасильственного сопротивления власти — неважно, советской ли, постсоветской, главное — ненасильственного сопротивления российскому государству, традиционно выступающему в качестве источника дикостей, несправедливостей и жестокостей, — не могла не актуализироваться. Ближайший к нам пример такого сопротивления, многие герои которого живы, а многих из ушедших мы успели застать и помним, — это диссидентство.

Моя мысль была простая: встретиться с самыми разными людьми и записать их воспоминания о диссидентском опыте. Есть такой термин в исторической науке — Oral History, «устная история», когда исследователь встречается со свидетелями тех или иных исторических событий и записывает их воспоминания. Вот я и решил действовать в этом духе. Поддержка Фонда имени Генриха Бёлля позволила осуществить эти планы. В результате у моей книги оказалось двадцать героев, двадцать «информантов», научно говоря. Мне нравится подзаголовок — «Двадцать разговоров»: с одной стороны, «разговоры» напоминают о «Некотором количестве разговоров» Введенского, с другой — цифра двадцать — о книжке дочери Сталина Светланы Аллилуевой «Двадцать писем к другу». Такие вот у меня субъективные ассоциации.

СКакая из двадцати судеб вас особенно поразила?

Абсолютно все уникальны и впечатляющи. Но действительно, была среди них одна, которая поразила меня своей, я бы сказал, трагической эмблематичностью. Это история жизни Сергея Дмитриевича Ходоровича. Крымчанин, что называется, простой советский инженер, он с юности не захотел принимать советские условия игры — двуличие, ложь, приписки в работе и прочее. Отказывался играть по этим правилам, и все. Через двоюродную сестру-москвичку познакомился с диссидентским кругом, стал бывать у судов, подписывать письма в защиту арестованных. Никакой политической деятельностью не занимался — просто старался буквально следовать знаменитому солженицынскому призыву «жить не по лжи». Но одно дело — прочитать этот текст как публицистическую метафору, а другое — воспринять как буквальное руководство к действию. После того как сестру Сергея Дмитриевича выдавили в эмиграцию, он, тридцатисемилетний программист, счел своим долгом продолжить дело, которым она занималась, и стал распорядителем созданного Солженицыным Фонда помощи политзаключенным и их семьям. Причем работать, скажем, в Хельсинкской группе он не хотел: если он не признает советское устройство, то с какой стати будет следить за тем, соблюдает ли советская власть Хельсинкские соглашения? А вот идея помощи людям, оказавшимся в трудной ситуации, — арестованным, их женам и детям — была Ходоровичу близка. И он стал заниматься тем, что получал деньги, которые Солженицын пересылал в СССР, и распределял их среди лагерников и их близких. Понимаете, на эти деньги никто не покупал оружие и взрывчатку, чтобы бороться с коммунистами и пускать поезда под откос. Нет, они шли всего лишь на продуктовые посылки в зону, подарки детям на Новый год, на врачей и лекарства. И вот за эту, как сейчас бы сказали, абсолютно гуманитарную деятельность государство навалилось на Ходоровича всей своей звериной тушей. Он был арестован и сидел очень, очень тяжело: держал голодовку, был не раз избит уголовниками в лагере, по истечении срока получил еще один. К 1987 году, когда Горбачев под давлением Запада и после гибели в тюрьме Анатолия Марченко сначала освободил академика Сахарова, а потом и других политзаключенных, Ходорович в Норильске был фактически при смерти. Освободили его, полуживого, только получив согласие на эмиграцию, — так боялись! С 1987 года он живет в Париже, в чужой ему, в общем-то, Франции. Сейчас ему 76 лет. В эмиграции стал художником, пишет картины, для себя и друзей. Жизнь, разбитая надвое. За что? Почему? Сам Сергей Дмитриевич еще в лагере шутил: «У меня такое ощущение, что уже через несколько лет будет непонятно, за что меня посадили». Такая вот русская судьба — и вот, убей бог, не ясно, считать ли ее счастливой. Спасибо, что живой.

СВы шеф-редактор отдела литературы на портале Colta, который условно можно назвать диссидентом в сфере СМИ. Ваше издание первым обратилось к краудфандингу как модели финансирования. Что будет, если однажды нужную сумму не удастся собрать? Рассматривали ли вы для себя иные способы жизнеобеспечения портала?

Colta.ru — это продолжение проекта OpenSpace.ru. С 2008 по 2012 год OpenSpace.ru пытался практиковать, как вы выразились, иные способы жизнеобеспечения. Первый наш инвестор был очень толковый человек и в дела сайта не вмешивался, предоставляя профессионалам заниматься своим делом. Его посадили по экономической статье. Второго, слава богу, никуда не сажали, но у него была креативная подруга. В результате оказалось, что схема краудфандинга надежнее. Как в анекдоте: бедно, но чистенько.

Сайт выживает сейчас благодаря своим читателям. Некоторые читатели имеют возможность и, главное, видят смысл в том, чтобы жертвовать по-настоящему крупные суммы, — они становятся нашими попечителями. Денег все равно не хватает, но мы видим, что ниша, которую мы занимаем, с нашим исчезновением опустеет, и возникнет довольно ощутимая дыра в смысловом пространстве. Это стимулирует нас двигаться дальше, так сказать, сильно обгоняя приходящие от краудфандинга деньги.

Общество постепенно осознало, что некоторые институции — непременная часть культурного пейзажа. Они должны быть, и все. Эрмитаж, Большой театр, музей-квартира Пушкина. На медиа — кроме, как я понимаю, журнала «Огонек» — это понимание покамест не распространилось, или, точнее, распространилось, так сказать, ретроспективно: репринтно переиздают убыточный «Современник» Пушкина, пишут диссертации про «Мир искусства» и «Весы». Все они при жизни испытывали проблемы с финансированием и расширением аудитории. Разумеется, «они любить умеют только мертвых», но, хочется думать, когда-нибудь для того, чтобы культурное медиа выживало, ему не обязательно будет становиться телеканалом «Культура» на иждивении государства. Пока же мы работаем в расчете на будущие диссертации. (Смеется.) Впрочем, почему будущие? В МГУ, кажется, про «Кольту» диссертацию уже защитили пару лет назад.

СЧем культура жертвует, оказываясь в иждивенческом положении? И возможно ли сохранить независимость, получая государственные дотации?

Про иждивенчество культуры это вы сильно выразились. Хороший список иждивенцев получается. Начиная с клиентов Гая Цильния Мецената — Вергилия и Горация. Но, кроме шуток, проблема, действительно, имеет место — только не с культурой, а с государством. Исходя из исключительно политтехнологических интересов — мы об этом уже говорили, — государство решило перестать быть «единственным европейцем» и превратилось в «тупого колхозника». Это, если что, тоже цитата — из Солженицына. Он пишет в «Теленке», как присматривался к советскому маршалу Коневу, о котором ходили слухи как о реформаторе, и вот, наконец, увидел его на каком-то собрании — перед ним был, с сожалением пишет Солженицын, «тупой колхозник». Так вот, в этих условиях художнику, а особенно художнику, зависимому от государственного финансирования, — кино- или театральному режиссеру — разумеется, нелегко. Появление самоуверенного колхозника в театральном партере никогда не проходило тихо. Отсюда непрерывные скандалы — с «Тангейзером», с Райкиным. Вполне лояльные власти люди, принимая Путина и даже Крым, не подписывались подчиняться «ликующей гопоте». А вышло так, что это, как оказалось, идет в одном флаконе. О какой независимости тут речь. «Кто девушку ужинает, тот ее и танцует». Это любимое путинское соображение, основа любых пошлых мозгов, сейчас у нас правит бал повсеместно. Тут, конечно, вызов для российской либеральной буржуазии. Российское государство, даже в своем относительно пристойном виде, всегда было достаточно консервативно, и для того, чтобы сто лет назад появилось новое русское искусство, искусство русского модернизма, понадобились меценаты. Хочешь смотреть хорошее искусство и ходить в современный театр — надо платить. А нет — тогда в широком смысле придется слушать в родных просторах песню «Валенки». Это вызов не новый, а, я бы сказал, исторический — но, как в свое время нашлись Морозовы, Мамонтовы и Тенишевы, уверен, что они найдутся и уже находятся сегодня.

СЧто значит в наше время быть публичным интеллектуалом?

Сегодня публичное поле, контролируемое государственными медиа, совершенно сознательно замусорено, и под видом «экспертов» там зачастую можно увидеть просто городских сумасшедших. Поэтому очень важно выводить в общественное пространство подлинных лидеров российской интеллектуальной сцены. Причем это процесс обоюдоважный: с одной стороны, для их слушателей и зрителей, получающих возможность доступа к взвешенному экспертному мнению, а с другой — для самих говорящих. Ведь статус публичного интеллектуала в сегодняшних реалиях подразумевает не только умение производить высококлассные тексты, но и владеть искусством публичной речи, не стесняться направленной на тебя телекамеры. В условиях, когда взаимодействие с общенациональным телевидением для независимых интеллектуалов невозможно, роль ТВ приходится отчасти брать на себя таким нишевым проектам, как наш Открытый университет. Надо сказать, что мы откликаемся на явно выраженный общественный дефицит и чувствуем здесь абсолютное взаимопонимание с аудиторией.

СВ какой области этот дефицит наиболее губителен?

Наиболее губительна, с моей точки зрения, невозможность для России вырваться из той исторической ловушки, которую Стефен Хедлунд удачно назвал «русской колеей». Удручающе тратить время на переживание новых вариаций давным-давно описанного Пайпсом «вотчинного государства», где власть политическая сращена с экономической и неподотчетна обществу. Сперанский двести лет назад — двести лет! — сказал: «Образ мысли настоящего времени в совершенной противоположности с образом правления». Время переменилось, образ мысли переменился, а их соотношение с властью все то же, что было при государе Александре Павловиче (который, кстати сказать, так же как и Путин, параноидально боялся всяких якобинско-масонских НКО). Так в двадцать первый век не въедешь. Обидно, знаете, плестись в историческом обозе. Так что, если говорить о дефиците, то дефицит исторической вменяемости и ответственности — вот что чувствуется наиболее остро.С

Среди многочисленных юбилеев последних двух-трех лет один прошел почти незамеченным. И совершенно напрасно, ибо для истории нашей страны он носит совершенно беспрецедентный характер. Я имею в виду наступившее в прошлом году двадцатилетие, в течение которого Российская Федерация живет без смертной казни. Могу предположить, почему об этом удивительном рекорде не хотят говорить либералы: без смертной казни нынешний «кровавый режим» смотрится несколько травоядно. С другой стороны, для сторонников Путина это достижение тоже сомнительно с пропагандистской точки зрения, ибо народ в массе своей мало чего жаждет с такой страстью, как возвращения смертной казни. И хотя очевидно, что многие из приговоренных к пожизненному сроку заключенных (особенно из числа террористов, насильников и вообще представителей непопулярных в народе преступлений) подозрительно быстро переносятся из «Черных дельфинов» в мир иной, факт остается фактом: официально последняя смертная казнь в нашей стране была применена более 20 лет назад, в 1996 году, в отношении серийного маньяка и каннибала Головкина. И это при том, что и советская власть, и предшествовавший ей царский режим и пары лет не могли прожить без узаконенного убийства своих сограждан, а президент Путин как выходец из КГБ давно, казалось бы, должен был уже прекратить ельцинские безобразия и вернуть народу его любимую «вышку». Но именно при Путине в ноябре 2009 года Конституционный суд РФ принял решение, согласно которому никакие суды в России не могут выносить смертные приговоры. Чудеса да и только!

А ведь именно смертная казнь, если задуматься, составляет значительную часть нашего мироощущения. Вспомните: еще малолетними детьми мы заслушивались сказками, герои которых только и делали, что убивали или казнили друг друга — в зависимости от социального статуса. Лихой солдат из «Огнива» ни за что ни про что отрубает голову ведьме, попросившей его достать огниво и щедро отблагодарившей его за это. Ну а сказочные цари только тем и занимались, что велели рубить головы направо и налево.   

Вообще-то самая первая смертная казнь, причем массовая и заранее объявленная, была описана еще в Ветхом Завете, согласно которому Господь сперва предупредил Авраама о предстоящем сожжении Содома и Гоморры, а затем и привел приговор в исполнение. Любопытно, что, несмотря на утверждения пророка Иезекииля, будто Содом граничил непосредственно с Иерусалимом, власти Израиля вяло интересуются этой историей, зато поиски руин древнего города грешников активно ведут  Англия с США, а с недавних пор и Россия. Не знаю, какие тут напрашиваются выводы. Возможно, недалек тот день, когда папа римский официально принесет ЛГБТ-сообществу свои извинения за сожжение Содома и Гоморры. Но Англия точно никогда не будет извиняться за свою виселицу Тайберн, как и Франция за свой Монфокон или Россия — за Лобное место или Бутовский полигон. Ибо смертная казнь за многие века настолько глубоко въелась в историю и менталитет нашей цивилизации, что и сегодня ее отсутствие воспринимается как что-то исключительное, как высшее достижение гуманизма. Иначе и быть не могло, ибо распространенная в Древнем Риме смертная казнь через распятие дала нашей цивилизации собственно самого автора Нового Завета… Впрочем, как известно, далеко не все заповеди Спасителя пришлись Европе ко двору. Напротив, по разнообразию и мучительности казни христианская Европа (а с ней и Россия) намного перещеголяли Рим с его распятиями и тиграми, которым Нерон, как известно, любил скармливать первых христиан. В средневековой Европе пытки и казни были вообще поставлены на поток, превратившись едва ли не в отрасль промышленности.

В изощренной жестокости времен инквизиции была, впрочем, своя не менее изощренная логика. Круша и терзая грешную плоть еретика, средневековые палачи пытались заставить его признать свою вину и тем самым «снять грех с души». Таким образом, заповедь «не убий» трактовалась инквизиторами прежде всего как требование сохранить «бессмертную душу» обвиняемого. Ну а плоть — дело наживное. В «просвещенные» века о душеспасительной миссии смертной казни стали говорить меньше, зато сама казнь обрела атрибуты классового разделения общества. Дворянин XVIII века спокойно подставлял шею под топор палача, но был бы чрезвычайно расстроен, возмущен и унижен казнью через повешение или иным другим способом, которым принято было лишать жизни простолюдинов. Позже, с распространением огнестрельного оружия, «благородным» способом умерщвления стал считаться расстрел, тем более что гильотина поставила процесс обезглавливания на поток и сделала его доступным для «черни», чего аристократы, конечно же, не могли вынести. Этот внешне нелепый снобизм «благородного» сословия относительно способа своего умерщвления благополучно дошел до середины XX века: так, нацистские генералы в ходе Нюрнбергского процесса требовали, чтобы их приговорили именно к расстрелу, но Международный суд распорядился иначе, и перспективы быть повешенным заставили Германа Геринга принять яд, чтобы избежать «позорной» участи. 

В бесклассовой Америке времен колонизации смертная казнь носила характер упорядоченного убийства, призванного прийти на смену самосуду толпы. Именно поэтому выбор не только способа казни, но и преступлений, за которые к ней приговаривали, отдавали на откуп властям городов, а позже и штатов. Так, в Вирджинии начала XVII века лишиться жизни можно было за «сельскохозяйственные» преступления, вызывавшие негодование местных фермеров: за убийство чужих кур, кражу винограда и продажу оружия и провианта индейцам — злейшим врагам фермеров и скотоводов. В Нью-Йорке того же времени можно было поплатиться жизнью за избиение родителей или неприятие «истинного бога». Однако вскоре смертные казни в Америке становятся массовыми — благодаря плантаторам, распоряжавшимся жизнью своих рабов по собственному усмотрению. Почти одновременно в XVII–XVIII веках в США, Европе и Англии казни становятся публичными и относятся уже к разряду развлечения для толпы. В Лондоне, например, при массовых казнях на виселице Тайберн собиралась толпа, оценивавшая «благородство», с которым осужденные шли на смерть. Появился даже термин Good Dying! — им награждали наиболее хладнокровных или артистично работающих на публику жертв.

Аналогичным обазом стекался народ к пригороду Парижа к страшной башне Монфокон (Соколиная гора, по-нашему), где единовременно могли быть повешены до 90 человек. Изобретатель этого чуда архитектурной мысли — советник короля Филиппа IV Красивого и ярый сторонник разгрома ордена тамплиеров Ангерран де Мариньи считал, что сооружение трехэтажного здания с гигантскими проемами вместо окон, в которых будут болтаться скелеты повешенных, будет служить развитию благонравия и законобоязненности у парижан. По иронии судьбы, самому Мариньи пришлось на практике поддерживать в людях уважение к закону: после смерти короля его самого приговорили к повешению на Монфоконе.

Разумеется, рано или поздно кто-то должен был задуматься об отмене смертной казни. Первыми это сделали американцы — сначала в первой половине XIX века в Мичигане, а к началу XX века еще в шести штатах. Но увы, запрет продлился всего несколько лет. Помешали большие деньги (в 1881 году, с изобретением электрического стула, смертная казнь в США становится бизнесом) и... Советская Россия. Под предлогом проникновения ужасов большевизма запреты на смертную казнь в Америке были отменены и во многих штатах сохраняются до сих пор.

Зато в постреволюционной России с введением и отменой «высшей меры» начинается настоящая чехарда. Сначала 12 марта 1917 года Временное правительство отменило смертную казнь. Запрет продлился недолго, и уже в июле того же года она была восстановлена и разрешена к применению военно-революционными судами за ряд преступлений среди военнослужащих. Затем в конце сентября Временное правительство снова приостановило применение смертной казни — «до особого распоряжения». Однако этого распоряжения так и не последовало, поскольку власть захватили большевики, подписавшие 28 октября 1917 года «Декрет об отмене смертной казни», но лишь для солдат, занимавшихся антивоенной и антиправительственной агитацией на фронте. На обычных граждан действие декрета не распространялось. Напротив, 21 февраля 1918 года Декретом Совета народных комиссаров «Социалистическое отечество в опасности» было разрешено применение расстрела на месте и без суда. Безграничными полномочиями по расстрелу неприятельских агентов, а также спекулянтов, погромщиков, хулиганов, контрреволюционеров и вообще всех ненужных элементов стала ВЧК — «карающий меч революции». 

16 июня 1918 года в Советской России вводятся Революционные трибуналы, а также «тройки» и «пятерки» чрезвычайных комиссий. Их участники выносили смертные приговоры не на основании статей Уголовного кодекса, а исходя из «революционной целесообразности». Ни о каком спасении души в государстве безбожников, разумеется, речи уже не шло. Смертная казнь в Советской республике носила чисто санитарный характер: отстрелу подлежали все, кто не вписывался в новый строй. В 1918 году газета «Правда» писала: «Настал час, когда мы должны уничтожить буржуазию, если мы не хотим, чтобы буржуазия уничтожила нас. Наши города должны быть беспощадно очищены от буржуазной гнили. Все эти господа будут поставлены на учет, и те из них, кто представляет опасность для революционного класса, будут уничтожены. Гимном рабочего класса отныне будет песнь ненависти и мести!» 

С политической точки зрения это было не совсем правильным, ведь именно большевики обычно называли царский режим «кровавым», хотя официально за весь период правления Николая II было казнено меньше людей, чем расстреляно большевиками в первый же год своего правления. Возможно, поэтому 17 января 1920 года вышло Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «Об отмене применения высшей меры наказания (расстрела)». Однако на этот раз запрет действовал только в тылу, поэтому сразу же после введения этого постановления приказом тогдашнего управляющего Особым отделом ВЧК Генриха Ягоды все подлежащие расстрелу преступники должны были направляться «в полосу военных действий, куда положения декрета об отмене смертной казни не распространяются». Впрочем, долго мучиться без расстрелов большевикам и на этот раз не пришлось: в начале мая 1920 года армия Польши заняла Киев, после чего приказом «О революционных военных трибуналах» большевики снова вернули наказание в виде расстрела, причем назвали его весьма благородно — «высшей мерой социальной защиты». 

Это было время упоения кровопролитием, настоящий «золотой век» поэтов массового террора. Именно в эти годы пламенная революционерка Розалия Самуиловна Залкинд по кличке Землячка (и поныне покоящаяся в Кремлевской стене с неизменной гвоздичкой у памятной таблички) сотнями топила белогвардейцев в Черном море или, устав от «бумажной работы», по вечерам собственноручно расстреливала из пулемета арестованных врагов народа. А член Коллегии ВЧК латыш Александр Эйдук в 1921 году опубликовал в сборнике с символическим названием «Улыбка ЧеКа» лирическое стихотворение:

На вашем столике бутоны полевые
Ласкают нежным запахом издалека,
Но я люблю совсем иные,
Пунцовые цветы ЧеКа.
Когда влюбленные сердца стучатся в блузы,
И страстно хочется распять их на кресте,
Нет большей радости, нет лучших музык,
Как хруст ломаемых и жизней и костей.
Вот отчего, когда томятся Ваши взоры,
И начинает страсть в груди вскипать,
Черкнуть мне хочется на Вашем приговоре
Одно бестрепетное: «К стенке! Расстрелять!»

С этого времени высшая мера становится непременным атрибутом советской действительности. Список преступлений, за которые предполагается смертная казнь, в довоенном СССР постепенно растет, хотя ему никогда не удастся достичь уровня самого «просвещенного» российского государя Петра I, введшего смертное наказание аж за 123 (!!!) вида преступлений. Тем более удивительным стал выход 28 мая 1947 года Указа Президиума Верховного Совета СССР об отмене в стране смертной казни. Номер газеты «Сталинец» с этим историческим указом хранится в коллекции «Маленьких историй». 

Поговаривали, будто распоряжение об указе дал лично товарищ Сталин, сердечно тронутый беспримерным героизмом советского народа в ходе Великой Отечественной войны. Возможно, это и в самом деле было так, но только лирическое настроение вождя длилось не слишком долго, и уже 12 января 1950 года смертную казнь снова восстановили — Указом Президиума ВС СССР «О применении смертной казни к изменникам Родины, шпионам, подрывникам-диверсантам». По старой советской привычке, возвращение «вышки» объяснили «многочисленными просьбами союзных республик, профсоюзов, крестьянских организаций и деятелей культуры». При этом закону придали обратную силу, то есть благодаря этому постановлению можно было задним числом расстрелять тех, кто избежал «вышки» после выхода указа 1947 года. Такая вот трогательная забота вождя о всеобщей доступности «высшей меры социальной защиты».

После смерти Сталина ситуация с «вышкой» мало изменилась. Стало меньше необоснованных приговоров и репрессий, хотя большинство «расстрельных» статей сохранилось. В 1954 году список этих статей дополнило «умышленное убийство»,  в 1961 году стали расстреливать за кражу государственного имущества, подделку денег и нарушение правил валютных операций. В 1962-м «вышку» могли дать за покушение на жизнь милиционера, изнасилование и взяточничество. Таким образом, даже в самые демократичные годы СССР — с 1960-го по 1988-й — в стране было расстреляно около 24 тысяч человек. Это в стране «самого гуманного суда в мире»! Сегодня такие цифры кажутся нам немыслимыми. К настоящему времени, по различным данным, пожизненный срок в России отбывают порядка 2 тысяч человек. Всего-то! Не правда ли, хочется, подобно императору Комоду из известного голливудского блокбастера, воскликнуть во весь голос: «Ну разве я не милосердный???» 

Но что-то останавливает. Сократив «улов» крупной дичи, российская Фемида взялась за ловцов покемонов, блогеров и прочих обитателей твиттеров, свистящих не то, что надо. Нонсенс, которым для многих представлялось дело дурочек из «Пусси Райот», стал повседневной практикой, и Галилео Галилей в наши дни едва ли посмел объявить о своей теории, не оскорбив чувства верующих со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но если тюремное заключение для московской студентки, влюбленной в далекого жгучего ваххабита, кто-то пытается объяснить стремлением властей уберечь ее саму  от гибельного шага (опять спасение души!), то реальные дела, которые заводятся на граждан только за перепост чужого поста или за публичное сомнение в принадлежности того или иного куска бывшего СССР, — это что-то совершенно новаторское. Наверное, сказывается пресловутый поворот России «лицом к Китаю», где император Цяньлун прославился своим приказом казнить поэтов, которые писали грустные стихи. Монарха понять можно: отрубая голову «неправильным» поэтам, он явно ограждал народ от разрушительного пессимизма. То есть в какой-то мере применял высшую меру мера социальной защиты! У нас, слава Богу, головы пока не рубят. Но уже оберегают народ не только от пессимизма, но и от безверия, всяких вредных символов и не туда направленных мыслей. Оберегают точечно, пока еще не очень большими сроками и с заботой о спасении души заблудших. Ну правда, разве мы не милосердны?

Костюм "леди"

Костюм "леди" Мелани действительно идет. Но он не превращает ее в леди. В ней красота и сексуальность на потребу - поэтому попса. Она изображает леди в голубом как девочка, надевшая мамины туфли на каблуке. Это может быть красиво и трогательно, но это игра. Ее женственность инфантильна как сексуальные фантазии мальчика- подростка. Мишель - личность, богатая натура, обладающая зрелой, глубинной женственностью и сексуальностью, а промашки стиля - в тех редких случаях, когда они имеют место - лишь говорят о том, что она несовершенна, как живой человек. Этот момент в сочетании с ее достоинствами создает гармоничный целостный аутентичный образ.

Промашка стиля?

По поводу высказываний, что Мишель оделась на инаугурацию как "провинциальная горничная" - особенно по контрасту с элегантным костюмом белой "леди" Мелани. А может быть, это не промашка стиля, может быть, это вызов стереотипу видеть в неевропеизированной темнокожей женщине, одетой и причесанной аутентично - горничную? Она умеет быть элегантной, носить одежду и прически, диктуемые статусом и современным стилем - такую мы ее не раз видели в роли хозяйки Белого Дома. Но, покидая его, возможно, Мишель решила сделать еще кое-что для своих темнокожих избирателей и для себя?

И еще одно, надеюсь последнее на сегодня, соображение по теме:

Перпендикулярное решение. 

Любой со вкусом подобранный наряд и прическа в элегантном и строгом европейском стиле, в котором Мишель не раз являлась публике, в этой ситуации заставили бы ее конкурировать с профессиональной моделью на ее поле. Мишель нашла свое, перпендикулярное решение задачи. Она подчеркнула свою самобытность, внутреннюю свободу и самопринятие. Наверное, именно эти качества, с одной стороны, обусловили то, что рядом с ней мужчина, который относится к ней с таким уважением и любовью, а с другой стороны, как раз такое отношение со стороны партнера эти качества питает и развивает. Ниже ссылка на видео в качестве иллюстрации.

https://www.facebook.com/OksanaOnopriienko62/posts/1330395577030851