[Digest] <Третий сектор> -- обзоры статей (2 из 5)

Добрый день.

Ещё два обзора у меня на подходе, один делает Ольга Кобрина.

Статья "Корпорации добрых услуг", автор Владимир Гендлин // Коммерсант-Деньги.
-
043. - 30.10.2006.

В данной статье рассказывается об истории применения модели социально
ответственного бизнеса в деятельности зарубежных корпораций и российских
компаний, о возникновении таких ключевых для современной КСО понятий, как:
"устойчивое развитие" и "стейкхолдеры".
Статья начинается с рассказа о "Рейтинге корпоративной ответственности"
крупнейших компаний мира, ежегодно публикуемом в журнале "Форчн Интернешнл"
(Fortune International). В этом году в него впервые вошла российская компания
-
ОАО "Газпром" (51-е место). Рейтинг корпоративной ответственности составляется
международным Институтом социальной и этической ответственности АккаунтАбилити
(AccountAbility) и британской консалтинговой группой СиЭсАрНетворк (Csrnetwork)
с 2004 года. В нем представлены компании, доказавшие, что их деятельность
отвечает интересам общества.
В России сейчас проводится аналогичное исследование, итоги которого будут
подведены в конце года.
По мнению автора, мода на корпоративную социальную ответственность и
подотчетность корпораций появилась в 70-80-е годы прошлого века, однако
документально оформилась в последнее десятилетие. Тем не менее, как в России,
так и на Западе попытки корпораций убедить общество в своей искренней
заинтересованности в проведении социально ответственной политики вызывают
определенный скепсис. Достаточно распространено мнение, что КСО используется
для
рекламного продвижения компании или лишь как филантропия, которая стояла у
истоков появления самого понятия "социальная ответственность бизнеса" (одним
из
первых его стал использовать американский стальной магнат и филантроп Эндрю
Карнеги).
Петр Неев, директор по социальным инвестициям компании ТНК-БП (TNK-BP), не
отрицает того, что для многих компаний в социальной отчетности преобладает
элемент позиционирования и манипулирования, однако под давлением общественности
они "были вынуждены по-новому взглянуть на принципы ведения бизнеса, принять
существенные ограничения и выделять серьезные средства для минимизации ущерба
от
своей деятельности".
Вслед за КСО появились и такие понятия, как "устойчивое развитие"
(sustainability) и "стейкхолдеры" (stakeholders). Под устойчивым развитием
понимается способность компании развиваться в гармонии с окружающей средой, то
есть с природой и всеми заинтересованными группами (стейкхолдерами), с которыми
взаимодействует компания.
Зачастую западные корпорации идут на диалог под давлением общественных
организаций или уже после возникших проблем при общении с ними. При этом так
называемые нефинансовые риски могут обернуться значительными финансовыми
потерями. Например, после того, как прошёл слух, что корпорация Найк (Nike)
активно использует детский труд на своих фабриках в странах Азии, котировки
компании резко пошли вниз, а она в свою очередь выпустила социальный отчет,
рассказывавший о том, что Найк (Nike) делает в области охраны труда.
Отдельным пунктом в статье идет повествование об опыте компании Шелл (Shell)
в
сфере социальной ответственности. Компания озаботилась своей репутацией после
ряда крупных международных скандалов, связанных с коррупцией на развивающихся
рынках, загрязнением окружающей среды и т. п. Именно Шелл (Shell) стала одним
из
инициаторов внедрения концепции "устойчивого развития", предполагавшей
разработку долгосрочной стратегии гармоничного взаимодействия с обществом и
окружающей средой.
Тем не менее компания не смогла просчитать возможные риски, когда оказалась
втянутой в войну в Нигерии между правительственными войсками и племенами,
требовавшими свою долю от продажи нефти, добываемой на территории их проживания.
Нигерия занимает восьмое место в мире по добыче нефти и первое - в Африке. При
этом примерно 1% населения страны живет на нефтяные доходы, а остальные жители
прозябают в нищете. Так как Шелл (Shell) являлась крупнейшей нефтедобывающей
компанией в Нигерии, вокруг нее постепенно накапливалась социальная
напряженность в отношениях с местными жителями. Для "восстановления" социальной
справедливости нигерийцы расковыривали трубопроводы и добытую таким образом
нефть продавали на рынке. Естественно, случалось множество взрывов и пожаров,
на
которых гибли люди, что снова приводило к обострению ситуации в отношениях
компании с жителями страны, которое выражалось в уже намеренном подрыве
трубопровода и нефтяных вышек, в их захвате, а также в захвате заложников из
числа сотрудников корпорации.
Каждый подобный случай приносил Шелл (Shell) не только имиджевые, но и
финансовые потери. Так, в 2003 году компания была вынуждена свернуть добычу
нефти на части добывающих мощностей. В 2005 году она объявила, что не сможет
выполнить свои обязательства перед клиентами из-за взрыва на нефтепроводе в
Нигерии, как результат, объем ее нефтедобычи сократился на 180 тыс. баррелей
в
день. А в начале 2006 года частые нападения повстанцев вынудили корпорацию
заявить о своем уходе из Нигерии. По мнению наблюдателей, эта история показала
неспособность руководства компании управлять нефинансовыми рисками в
нестандартной обстановке.
В России сложилась немного иная ситуация. Крупные компании не настолько зависимы
от мнения неправительственных организаций, однако вынуждены прислушиваться к
мнению государства. Во многом поэтому инвестиции российского бизнеса в
социальные проекты не уступают вложениям в КСО западных компаний, а возможно,
и
превосходят их. Тем не менее, по мнению экспертов, не всегда эти расходы можно
отнести к социальным инвестициям.
Наталья Хонякова, руководитель международного проектного бюро "Деловая культура"
и руководитель проекта "Рейтинг корпоративной ответственности" в России считает,
что зачастую выделяемые средства идут на "латание дыр в городской
инфраструктуре", расходуются на малоэффективные проекты или выполняют
исключительно рекламные задачи. Большинство компаний действует в этой среде
исключительно самостоятельно, не пытаясь делиться информацией о своей социальной
деятельности.
Однако международные стандарты социальной отчетности стали в России своеобразной
корпоративной модой, этого требует и массовый выход российских компаний на
международные финансовые рынки: взять кредит или получить листинг на
международной бирже, не имея кроме обязательных документов еще и социального
отчета, становится все сложнее.
Исследование 50 крупнейших российских компаний, проведенное совместно институтом
АккаунтАбилити (AccountAbility) и его российским партнером, международным
проектным бюро "Деловая культура" при поддержке компании ПрайсуотерхаусКуперз
(PricewaterhouseCoopers), показало, что хотя ряд компаний (Лукойл, РАО ЕЭС,
"Норильский никель") приближаются к лучшим показателям международного рейтинга
при оценке их социальной активности, в среднем соответствие его требованиям
находится пока на уровне 16%. Впрочем, принципы и стандарты в этой области
сложились лишь в последнее десятилетие, и даже крупнейшие компании мира с трудом
их осваивают: средний показатель международного "Рейтинга корпоративной
ответственности" - 32%.
Тем не менее отчетов по социально ответственной деятельности компаний все чаще
требуют как широкая общественность, так и государственные институты, инвесторы,
банки. В ряде стран социальная отчетность является обязательной для публичных
компаний (Франция, Канада, Англия, Южная Африка). Информация об экологических
и
социальных аспектах деятельности организации учитывается при выходе на
международные фондовые площадки. 33 крупнейших банка мира обязались
финансировать только те проекты, которые соответствуют стандартам социально и
экологически ответственного менеджмента. Это, например, Бэнк оф Америка (Bank
of
America), Ситигруп Инкорпорейтид (Citigroup Inc.), Кредит Свисс Груп (Credit
Suisse Group) и др.
Алла Турецкая, вице-президент "Газпромбанка", начальник департамента
стратегического развития объясняет подобную заинтересованность банков тем, что
у
них появилось "понимание косвенной ответственности банков за экологические и
социальные последствия проектов, которые они кредитуют"
В ряде стран, например, в Канаде, крупные банки обязаны публиковать "социальные"
отчеты. Они занимаются кредитованием бизнеса, и это является сильным фактором
давления на него, то есть государство путем "регулирования регулятора"
стимулирует бизнес инвестировать в социально и экологически ответственные
проекты.
Характерен бурный рост в последнее десятилетие так называемых фондов социально
ответственных инвестиций (socially responsible investment, SRI), работающих
исключительно с проектами, которые вносят вклад в устойчивое развитие общества
и
окружающей среды. С 1995 по 2005 год подобные активы в США выросли более чем
на
258% - с $639 млрд до $2,29 трлн. Сегодня каждый десятый доллар, находящийся
под
профессиональным управлением, принадлежит социально ответственным инвестициям.
В
Европе этот рынок превысил $1 трлн.
По мнению экспертов, российские финансовые институты сейчас внимательно изучают
международный опыт в этой области. Несмотря на то, что подготовка и аудит
социального отчета в соответствии с международными стандартами обходится
достаточно дорого (несколько десятков тысяч долларов), подобные компании
пользуются большим доверием общества и инвесторов, получают доступ к более
выгодным условиям финансирования.
Желание идти в ногу со временем побуждает российский бизнес публично
декларировать свою позицию по КСО. Так, РСПП принял "Социальную хартию
российского бизнеса", Ассоциация менеджеров России выпустила "Меморандум о
принципах социальной ответственности". Эти документы, как и их международные
аналоги (например, "Глобальный договор" ООН), устанавливают принципы социальной
ответственности бизнеса, а на основе этих принципов разрабатываются стандарты
социальной отчетности.
Однако в настоящее время российский бизнес чувствует острую нехватку
квалифицированных кадров для работы в этой области, для решения массы
практических задач: увязывание социальных программ с бизнес-стратегией,
управление социальными и экологическими рисками, информирование общества о
деятельности компании и т.п. Эксперты прогнозируют рост спроса на подобных
специалистов, во многих крупных компаниях появляются позиции менеджера по КСО
(на уровне заместителей и вице-президентов корпораций), открываются новые
отделы, занимающиеся социальной деятельностью.
Постепенно оформляются и требования к работникам этой отрасли. По мнению
руководителя дирекции по управлению нефинансовыми рисками и социальной
отчетностью РАО "ЕЭС России" Марины Либоракиной, финансовое образование не
играет особой роли для занятия позиции в отделе КСО, гораздо большее значение
имеют "навыки предотвращения и разрешения конфликтов, умение слышать и говорить
с людьми".
В ряде вузов страны уже вводится обучение по такой специализации. Есть площадки
по обмену опытом: семинары на эту тему поддерживает РСПП, в Ассоциации
менеджеров работает постоянный комитет по корпоративной ответственности,
существует деловой клуб, где международные лидеры в этой области, такие как БП
(BP) или БАТ (BAT), выпустившая первый в России социальный отчет, собирают
коллег из ведущих российских компаний.
Ключевой вопрос всей этой деятельности: как сделать социальные инвестиции
эффективными. Согласно данным исследования Ассоциации менеджеров России и
программы развития ООН, расходы российского бизнеса на социальные программы
составляют от 8 до 30% балансовой прибыли.
Петр Неев, директор по социальным инвестициям компании ТНК-БП (TNK-BP), считает,
что для эффективного инвестирования в социальные проекты необходим
профессиональный подход к изучению запросов стейкхолдеров. Также необходим
четкий контроль и за эффективностью расходования выделенных на КСО средств.
Иногда можно наблюдать и такую ситуацию, что компании получают финансовую
прибыль из социальных инвестициях. Например, ГМК "Норильский никель" организовал
в Норильске программу по подготовке рабочей смены, а по итогам этой программы
получили рациональных предложений от молодых работников на 200 млн рублей.
Подобные случаи нередки и в зарубежной практике.
Марк Томпсон, директор по устойчивому развитию бизнеса компании
ПрайсвотерхаусКуперз (PricewaterhouseCoopers) считает, что "Связь между умением
бизнеса управлять социальными аспектами своих операций и его
конкурентоспособностью все более заметна. Что становится все более значимым
фактором повышения стоимости компаний". Автор статьи разделяет подобное мнение,
иллюстрируя его многочисленными примерами.

Статья "Государство добрых дел", автор Вера Ситнина // Профиль. - 042. -
13.11.2006. - С. 60 - 61.
Статья "Хрупкий благотворительный баланс", автор Максим Рубченко // Эксперт.
-
040. - 30.10.2006. - С. 92 - 95.

В настоящий момент актуальной темой для обсуждения государственными,
общественными и бизнес-структурами России является внесенный в Государственную
Думу законопроект "О порядке формирования и использования целевого капитала
некоммерческих организаций" (или Об эндаументах), регулирующий механизмы
поддержки бизнесом отечественной науки, образования или здравоохранения через
фонды целевого финансирования.
Само понятие благотворительности возродилось в России в период становления
рыночной экономики, когда у государства не хватало бюджетных средств на выплату
пенсий, зарплат, стипендий, не говоря уже о поддержке культуры и искусства.
Действовавший на тот момент закон освобождал предприятия от уплаты налогов с
денег, потраченных на содержание детского приюта или музея. Однако вследствие
огромных злоупотреблений использования этого положения закона для ухода от
налогов подобные льготы были отменены.
Постепенно благотворительность стала одной из добровольно-принудительных услуг,
оказываемых бизнесом местным администрациям. Крупные компании в своем регионе
улучшали социальную инфраструктуру, а регионы, лишенные подобных
компаний-благотворителей, могли только завидовать такому положению дел в
соседней области.
Активная фаза благотворительности, по оценке Веры Ситниной, более известная как
социальная ответственность бизнеса, началась в 2003 году после дела ЮКОСа, когда
от предпринимателей стали требовать не только налоговых отчислений в бюджет
страны, но и демонстрации своей лояльности власти искренней заинтересованностью
в судьбе страны. Благотворительность была выбрана многими предпринимателями как
своеобразное доказательство любви к родине. Благотворительность в тот момент
времени реализовывалась бизнесом как в форме разовых акций (например,
возвращение в Россию культурных коллекций), так и постоянной деятельности
(например, поддержка определенного региона). Постепенно напряженность, вызванная
в обществе делом ЮКОСа, спала, и проблемы социальной ответственности бизнеса
отошли на второй план. В 2006 году внимание предпринимателей к благотворительной
деятельности правительство решило привлечь методом пряника, а не кнута.
По действующему законодательству благотворительность в России подпадает под
двойное налогообложение. Компания, желающая пожертвовать деньги на
благотворительность, перечисляет их из своей чистой прибыли после уплаты всех
налогов. После чего уже получатели денег обязаны уплатить с них налог на
прибыль. Предпринимателям, желающим направлять благотворительные взносы на
решение конкретных проблем, зачастую приходится прибегать к сложным схемам с
использованием оффшорных компаний. Реализация подобных схем кроме риска для
благотворителя попасть под суд за нарушение налогового законодательства не дает
возможности жертвователю средств контролировать то, на что в итоге тратятся
перечисленные им деньги. Ни в одной стране мира подобной практики не
встречается, в большинстве западных стран используется механизм целевого
капитала, за счет которого существуют образовательные, научные и культурные
институты.
Минэкономразвития решило адаптировать систему фондов целевого финансирования
для
России, однако налоговых льгот благотворители не получат. Денежные средства,
перечисленные юридическими или физическими лицами, поступают в собственность
специально созданной некоммерческой организации (фонда) для формирования
целевого капитала (имущество этого фонда). Он в свою очередь передает их в
управление специализированной управляющей компании, которая размещает их в
ценные бумаги согласно перечню, определенному в законе. Прибыль от
инвестирования средств не облагается налогами и идет на социальные цели,
исчерпывающий перечень которых также определяется законом.
Сфера применения закона жестко ограничена: образование, наука, здравоохранение,
культура, искусство, архивное дело и социальная поддержка. Спорт, политические
партии и экологические программы в этот список не включили, чтобы "не
дискредитировать идею", по словам замминистра экономического развития Андрея
Шаронова.
Минимальный размер капитала эндаумента установлен в размере 3 млн. рублей, на
его формирование отводится один год, после чего владелец обязан за две недели
(по информации статьи Максима Рубченко, за три месяца) передать капитал в
доверительное управление управляющей компании. Согласно законопроекту
некоммерческая организация не вправе распоряжаться пожертвованиями до их
передачи в доверительное управление. Скорее всего, это будут те же управляющие
компании, что осуществляют инвестирование пенсионных накоплений в настоящий
момент.
Целевой капитал может размещаться в государственные российские и иностранные
ценные бумаги, акции предприятий, ипотечные ценные бумаги, паи инвестиционных
фондов, недвижимость, рублевые и валютные депозиты. Для управления средствами
эндаументов будут создаваться специальные советы, куда войдут представители
меценатов, некоммерческих организаций, известные общественники. Ежегодно
собственники таких фондов обязаны будут публиковать отчеты об использовании
средств.
В связи с принятием закона "О порядке формирования и использования целевого
капитала некоммерческих организаций" предусматривается, в частности, внесение
изменений в Налоговый кодекс, предполагающих освобождение от налогообложения
взносов в эндаументы, доходов от инвестирования средств фонда и средств,
получаемых из эндаументов целевыми учреждениями.
Идея создания эндаументов была изложена предпринимателями на мартовской встрече
с президентом Путиным, официально одобрена им в его Послании Федеральному
собранию, поддержана на слушаниях Общественной палаты и в результате стала одним
из ключевых пунктов национальной инициативы "2006-й - год благотворительности
в
России", которую курирует первый зампред правительства Дмитрий Медведев. После
чего фактически под его руководством началась работа над законопроектом и
согласование его в правительстве. В конце октября законопроект был внесён на
обсуждение в Государственную Думу. При благоприятном раскладе законопроект будет
принят уже в этом году и начнет действовать с 1-го января 2007 года, а уже через
год в России будут насчитываться тысячи инвестиционных фондов.
Однако, авторы описываемой инициативы опасаются, что в законе могут быть найдены
лазейки для того, чтобы воспользоваться предусмотренными в нем налоговыми
льготами в собственных интересах. Этого же боится и Министерство финансов -
главный противник воплощения идей эндаументов в России, поэтому подготовка
законопроекта проходила под неофициальным лозунгом "Не переборщить с налоговыми
льготами".
Эксперты считают, что этот закон не сыграет значительной роли для популяризации
идей благотворительности в России, так как не предусматривает налоговых льгот
для благотворителей. По словам президента Российского союза промышленников и
предпринимателей Александра Шохина, плюсы в законе есть, но они очень
несущественны, однако бизнес готов поддержать его и в таком виде, так как также
опасается "дискредитировать идею" настойчивыми пожеланиями налоговых льгот. В
будущем, если эта идея приживется на российской почве, можно будет вернуться
к
вопросу отнесения хотя бы части благотворительных взносов на затраты или
предусмотреть возможность возврата вложенных в эндаумент средств по истечении
определенного срока.
Вслед за частными деньгами в эндаументы могут пойти деньги государственные,
законопроект такую возможность предусматривает. Однако при таком подходе у
бизнесменов возникает вопрос: если финансирование социальной сферы - это прямая
обязанность государства, то понятие государственной благотворительности кажется
несколько странным.
В целом сама идея инвестиционных фондов и законопроект об эндаументах
положительно оценивается как бизнес-сообществом, так и благотворительными
организациями, если не касаться конкретных положений, прописанных в проекте
закона.
Одна из претензий касается ограничения видов деятельности, на финансирование
которых можно направлять средства эндаументов. Многие компании имеют свои
крупные благотворительные проекты, которые не попадают в разрешенные для
создания эндаументов отрасли (например, программа поддержки детского спорта
СУАЛ-холдинга, программы защиты диких животных и т.п.). По мнению же Дмитрия
Медведева, важнейшей задачей сейчас ему представляется скорейшее принятие закона
в уже внесенном на рассмотрение виде с последующими внесениями в него положений
о новых видах деятельности.
Также интересную позицию заняли представители отечественных вузов: с одной
стороны, они жестко выступают против влияния жертвователей на расходование
средств эндаументов, с другой - требуют кардинального увеличения размеров
целевых фондов и ужесточения их привязки к получателям средств, возможности
государственного вливания в создание целевого капитала эндаумента.
Действительно, ведущие американские ВУЗы фактически живут за счет эндаументов.
Один из старейших эндаументов в мире - эндаумент Гарвардского университета -
получил первый взнос в виде участка земли от выпускников университета в 1649
году. К концу 2005 года общий объем активов этого фонда составил $25,9 млрд.
Доходы от управления активами направляются на выплату зарплат преподавателям
и
стипендий одаренным студентам, финансирование библиотек и музеев университета,
а
также проведение научных исследований. Капитал эндаумента Йельского университета
составляет почти $13 млрд., Принстонского и Стэнфордского - порядка $10 млрд.
Российские высшие учебные заведения хотят превратить эндаументы в своего рода
целевой налог, призванный заменить нынешнее бюджетное финансирование. Но с одним
существенным отличием: если сегодня государство имеет право контролировать
расходование средств, то жертвователей-организаторов эндаументов такой
возможности хотят лишить. Так, например, в США организаторы эндаументов
оказывают огромное влияние на выбор преподавателей или прием студентов. Также
не
обращают внимание и на такое важное обстоятельство: в США зачастую участниками
вузовских эндаументов являются выпускники данного университета, добившиеся
успеха. В России же сильно желание иметь в качестве благотворителя нефтяную или
металлургическую компанию независимо от профиля ВУЗа, то есть никак не связывая
результаты своей работы с эндаумент-финансированием.
Существует опасность, что при обсуждении законопроекта в Госдуме и ректорское
лобби, и "зеленые", и другие потенциальные получатели денег могут попытаться
взять реванш. В этом Дмитрий Медведев видит угрозу законопроекту: стоит
кому-нибудь из них продавить дополнительные льготы, как Минфин с высокой
вероятностью отзовет свое согласие на освобождение средств эндаументов от
налогов, и законопроект отправится в путешествие по бесконечным согласованиям.
По мнению Максима Рубченко, положительные эффекты от принятия этого
законопроекта отнюдь не ограничатся ростом благотворительной деятельности в
России. Не менее важным он считает осознание самого факта эффективного
взаимодействия правительства, бизнеса и общества в решении актуальной и сложной
проблемы. Также необходимо учитывать и прецедент по освобождению от
налогообложения конкретного вида деятельности, так как Минфин до сих пор начисто
отрицал саму возможность предоставления каких-либо льгот кому бы то ни было.
Вместе с тем, есть надежда, что со временем появится возможность вновь поднять
вопрос о льготах для благотворителей.