Роль России в Европе. Свен Хирдман //Московский Центр Карнеги. - М., 2006. -
19с.

В основе брошюры, написанной для Центра Карнеги, лежат лекции Свена Хирдмана,
занимавшего должность посла Швеции в России с 1994 по 2004 гг., которые он читал
в МГИМО, а также его более общие рассуждения о роли России в Европе.
Хирдман даёт два определения понятию Европы: географическое и политическое.
Причем, географическое понятие включает европейскую часть России, а политическое
- всю Россию в качестве члена Совета Европы. Также в брошюре приводится три варианта
понятия европейской цивилизации:
1. европейская цивилизация равна Европе;
2. Европа включает весь Западный мир, а также территории, заселённые европейцами
(широкое определение);
3. европейская цивилизация подразумевает Западную Европу с её системой ценностей
(узкое определение).
Автор отмечает, что в рамках данной работы существенным является политическое
определение Европы. В контексте этого определения Хирдман рассматривает Россию
как "древнее европейское государство, неотъемлемую часть европейской истории
и культуры". Проводя разграничение между понятиями "европейский" и "западноевропейский",
автор использует сложившиеся исторические различия, такие, как татаро-монгольское
иго (противоположность Возрождению), православная церковь (противоположность
протестантской реформы) и 75 лет тоталитарного режима.
Далее в работе говорится о том, что по мере развития демократии в России возникает
открытость и, тем самым, стираются грани между российским и западным обществами.
Но всё же остаётся один фактор отличия России от остальной Европы - это увеличивающаяся
роль государства и ослабевающая роль негосударственной части общества.
Рассматривая такие понятия, как государство, общество и родина в России и Швеции,
автор демонстрирует существующие различия. Для Швеции основным всеобъемлющим
понятием является общество, государство ассоциируется с налогами, столицей и
некоторыми государственными органами. А понятие родины вообще не поддаётся четкой
формулировке и определяется "от противного" через иммигрантские ценности. В России
основным понятием является государство, главная задача которого - это "защита
русской нации и русскости". Государство в России важнее интересов личности, общество
здесь - более слабая ценность, поскольку долгосрочная традиция негосударственных
организаций отсутствует. Но, вместе с тем, личные связи между отдельными людьми
в России гораздо более развиты, чем у шведов. Тот факт, что в России родина является
большей ценностью, чем в Швеции, связан со страданиями, которые перенес русский
народ (татарское нашествие, польское завоевание и гитлеровская агрессия). Следствием
сильной госуда
рственности в России является развитость вертикали всех государственных институтов
и неразвитости горизонтального сотрудничества. Ещё одним фактором исторического
характера для России является "единство и универсальность русской культуры".
Например, все люди знают Пушкина и говорят практически без диалекта на территории
Российской Федерации.
За годы службы в России автор отметил множество факторов, среди них есть и положительные,
двигающие страну вперед. Это и открытость миру, и смена поколений, и любознательность
молодёжи, и богатые природные ресурсы. Хирдман отмечает, что модернизация в России
идёт неравномерно, но все же охватывает все регионы страны (примером может служить
распространение мобильной связи). Главным негативным фактором развития России
автор называет сокращение населения страны на 800 тыс. человек в год, то есть
плохую демографическую ситуацию. На мировой арене Россия пытается найти новое
своё место в меняющейся ситуации, запомнив урок Косово 1998-1999 годов, и уже
не допуская изоляции в международных делах, а принимая в них активное участие.
Хирдман убеждён в силе России и стойкости её народа, считая, что Россия меняется
к лучшему. Он считает, что необходимо достойно завершить войну в Чечне, развивать
систему правового урегулирования, и сделать суды независимыми от опеки государственной
систе
мы. Также нужно продолжать экономические и социальные реформы для удвоения ВВП
и ликвидации нищеты.
Говоря об образе России за рубежом, автор отмечает его неоднородность и доминирование
негативных черт, особенно в США, Японии и на Западе. СССР обладал плохим образом
на Западе из-за страха перед агрессией и негативного отношения к тоталитаризму.
Во время перестройки и либеральных реформ образ России временно улучшился, поскольку
возникло сочувствие в связи с переживаемыми ею тяжелыми временами. В ноябре 1994
года с началом войны в Чечне образ России снова резко ухудшился, в 2000-2003
гг. при новых реформах произошло ещё одно улучшение, но сейчас образ страны в
глазах Европы опять потемнел. Положительными элементами образа России за рубежом
являются: восхищение русской культурой, интерес к русскому языку как носителю
культуры, сочувствие к русскому народу в связи с теми трудностями, через которые
ему пришлось пройти и приходится в данный момент.
Хирдман приводит длинный список факторов, оказывающих отрицательное влияние
на образ России:
историческое наследие (империализм и тоталитаризм, наследственность СССР);
война в Чечне (более 10 лет и неприемлемые методы борьбы);
сложные отношения с бывшими советскими республиками (Грузия, Украина, Молдавия);
отношения с прибалтийскими государствами (российские меньшинства в Эстонии
и Латвии);
ряд внутренних процессов (политический контроль государства над центральными
телеканалами, вмешательство в предвыборные кампании, ликвидация ЮКОСА, недостаток
сильных противовесов политической власти Кремля);
недостатки российского общества (высокий уровень преступности, сложная ситуацию
в здравоохранении и демографии, коррупция и социальная несправедливость);
сложности российской бюрократии (необходимость получения большого количества
лицензий и разрешений).
Для улучшения образа страны автор рекомендует осуществить следующие действия.
Во-первых, это изменения в отдельных политических действиях и практиках. Во-вторых,
Россия должна лучше информировать мир обо всех положительных изменениях в стране.
В-третьих, посольства и консульства России за рубежом могли бы сделать страну
популярнее, организовывая более частые государственные визиты за рубеж. В-четвёртых,
стоит упростить въезд в Россию для иностранцев и, возможно, отменить визовые
требования для посетителей из стран ОЭСР (Организации экономического сотрудничества
и развития).
При рассмотрении взаимоотношений России и Евросоюза (ЕС), Хирдман подчеркивает
исключительность ЕС как организации, поскольку это и межправительственная организация,
и конфедерация. Специфика процесса принятия решений в ЕС подразумевает, что когда
решение уже принято, его трудно изменить. Это очень неудобно для России и Норвегии,
не вовлеченных в этот процесс. По мнению автора, процесс расширения ЕС невозможно
остановить, ЕС притягивает другие страны. Глобальными и удачными проектами ЕС
являются внутренний рынок и зона евро. Автор отмечает также, что члены ЕС не
смогли выработать общую политику по отношению к США, России и Китаю.
Если подробно рассматривать отношения России и ЕС, стоит сказать о том, что
во времена СССР существовали сложные взаимоотношения между рыночной экономикой
Европейского экономического сообщества (ЕЭС) и плановой системой Союза. После
распада СССР и образования демократической РФ возникло Соглашение о партнерстве
и сотрудничестве (СПС), подписанное на острове Корфу в 1994 году. На данный момент
25 государств, входящих в ЕС, составляют более 50% российского экспорта, а доля
России в ЕС колеблется между 5% и 10%. В качестве основных достижений сотрудничества
России и ЕС последних лет автор называет:
режим благоприятствования в торговых отношениях (соглашения, заключенные в
2004 году);
признание ЕС рыночной экономики в России (2003 год);
соглашение относительно условий членства в ВТО (2004 год);
включение правил торговли и стандартов ЕС/ОЭСР/ВТО в законодательство России;
частичное решение проблемы Калининградского транзита (2003 год);
соглашение о разработке планов действий по направлениям, включающим экономическое
сотрудничество, внутреннюю безопасность, науку и культуру (2005 год).
Автор убеждён, что "интеграция России в европейские структуры должна продолжаться
и углубляться. Россия должна решить для себя, какой вид долгосрочного сотрудничества
с ЕС она предпочитает: либо взять прямой курс на вступление в ЕС, либо перейти
на углублённые взаимоотношения на основе союзных договоров (как ЕС и Швейцария).
Рассматривая современную картину европейской безопасности, Хирдман говорит о
расширении ЕС и НАТО и о создании, таким образом, определенных проблем для России.
Единственный реально существующий вопрос, связанный с пограничными конфликтами
- это границы Косово. Поэтому реальных военных угроз с Запада для России нет.
Однако в России есть давняя традиция подозрительного отношения к американскому
военному присутствию в Европе и будущему долгосрочному расширению НАТО.
В заключении, Свен Хирдман даёт краткую оценку современных тенденций относительно
разных государств. Россия, по его мнению, "чувствует себя уязвлённой террористическими
атаками, оскорблённой и огорченной непониманием своих проблем остальным миром,
влиятельной благодаря улучшившейся экономике и сильному политическому руководству".
США находятся под давлением руководства, которое определяет правовые нормы личными
интересами, ЕС сосредоточен на собственных трудностях, Китай и Индия начали осознавать
свои амбиции.
Выражая собственное мнение, автор говорит о том, что если все стороны будут продолжать
делать политические ошибки, возникнет риск возвращения к своего рода "холодной
войне" между крупными державами, что, безусловно, будет во вред всем. Чтобы предотвратить
этот сценарий развития, необходима "Россия с передовыми и широкими взглядами,
которая сможет играть заслуженную роль среди демократических государств Европы".

Ориентиры демократической модернизации. Иосиф Дискин // Политический класс,
22 октябрь 2006 г.

Автор характеризует российскую модернизацию как "силовое навязывание сверху идейно
сконструированных моделей", которые слабо связаны с историческими особенностями
функционирования институтов России. Последние 15 лет исчерпали прежнюю модель
модернизации, поэтому необходим переход к демократической модернизации снизу.
По мнению автора статьи, опорой демократической модернизации станет "Новая Россия"
- те социальные слои, которые полагаются на собственный жизненный опыт и способны
самостоятельно решать свои проблемы, но не приемлют уравниловки, предпочитая
принять идеи социальной справедливости.
Отправной точкой для нового курса должна стать новая система координат, которая
давала бы сущностную оценку процесса модернизации. Следующим шагом, как отмечает
автор, необходимо определить меру, которой является оценка успешности решения
проблем общества и страны. В.В.Путин в качестве такой меры предложил конкурентоспособность
экономики и государства в целом. Но этого не достаточно для прояснения условий
"модерности". Очевидным для автора является тот факт, что для модернизации нужны
условия, которые воспринимались бы как социально справедливые активными слоями
общества. Так как борьба с несправедливым общественным устройством, если вспомнить
примеры из истории, "ломает путь модернизации". Модернизация имеет все шансы
перетянуть на сторону "активных" и, тем самым, обеспечить гарантиями достойной
жизни социально незащищённые слои.
Далее автор выдвигает предположение о том, что для проведения модернизации "снизу"
необходимо то общественное устройство, которое бы отвечало представлениям о социальной
справедливости именно активных слоёв. Борис Грызлов в качестве ответа на поставленный
вопрос выдвинул "общество возможностей", концепция которого носит крайне радикальный
характер, поскольку противопоставлен идее "социального государства" (которая
определяет наше государство в Конституции). С этой точки зрения "Единая Россия"
представляет радикально либеральную позицию, согласно которой необходимо переориентировать
всю современную систему ценностей российского электората.
Затем в статье автор рассуждает о том, демократия какого качества необходима
в данный момент. Общественно-политические ориентиры в данном направлении могут
характеризовать те задачи, решать которые призвано государство. В зависимости
от данного критерия рассматриваются такие понятие, как "суверенная демократия",
"демократия расового равенства" и "актуальная демократия".
"Суверенная демократия" является результатом осмысления внешней политики России.
По мнению И.Дискина, это понятие уже не является актуальным, поскольку, по сравнению
с 90-ми, политика страны стала другой. Следуя логике автора, сегодня востребована
"справедливая демократия", которая может остановить процесс отчуждения населения
от государственных институтов и, тем самым, провести процесс модернизации "снизу".
Поскольку модернизация "сверху" решает только локальные проблемы, подрывая потенциал
страны и усиливая противоречия в обществе, автор рассматривает вопрос о механизмах
перехода от одного модернизационного подхода к другому.
Прежде всего, необходимо поддерживать активность населения, социально уязвимые
группы, а также технологические инновации. В этом ключе главной проблемой назван
механизм отбора требуемых мер. Но сейчас складывается "довольно прочный социальный
механизм, при котором государственные структуры готовы имплантировать отдельные
методические элементы, повышающие локальную эффективность, но совершенно не готовы
к смене принципов модернизации". Такая система, по мнению автора, не может быть
просто разрушена, нужно подготовить социальные программы, ориентированные на
эволюцию всей системы государственного управления, а следовательно, и новый тип
модернизации.
К "заклятию Черномырдина" ('хотели как лучше, а получилось как всегда') Дискин
обращается в своей статье не один раз. Примером "заклятья" он называет тот факт,
что основные показатели и критерии государственных разработок мало отличаются
от советских: вместо постановки проблемы здесь преобладает ведомственный взгляд.
При проблемном подходе нужно сосредоточиться на выявлении социальных проблем,
поиске альтернатив и расстановке приоритетов при принятии решений. Должно возрасти
количество конкурсов и грантов, выделяемых на поиск решений приоритетных задач.
Таким образом, существует возможность преодоления разрыва между управлением и
реальными потребностями общества. Но тут есть и ещё одна проблема, связанная
с соизмеримостью затрат и издержек, а именно, коррупции, для решения которой
целесообразно разрабатывать новые методы сопоставления выгоды и издержек.
Рассуждая о том, кто способен провести переход к проблемной постановке целей
в государственном управлении, автор рекомендует воспользоваться опытом других
государств. То есть создать президентскую комиссию по этой проблеме, выделить
крупные гранты на исследования в данной области, сопоставить достижения различных
коллективов, что и поможет сдвинуться в сторону перехода к решению задач демократической
модернизации.
Для того чтобы этот переход осуществился, требуется соответствующее гражданское
общество, черты которого имеют место в России. Хотя и ориентировано, скорее,
на революции, а не стабильную работу государственных органов. Внутри самого гражданского
общества необходимо сформировать позитивную установку деятельности негосударственных
организаций (автор называет их НГО). Зарубежный опыт говорит о том, что усилия
НГО направлены на совершенствование нормативной базы и выработку мер государственного
регулирования. Российский пример, который приводится в статье - это противостояние
государства и граждан в Бутове. Власти, хотя и действовали по закону, создавали
впечатления несправедливого вмешательства. Лидеры гражданского общества (известные
адвокаты, например) не высказались о законности действий государственных чиновников.
Результатом является рост недоверия к государственной системе.
Общественная палата стала одним из первых институтов гражданского общества, которое
способно отрабатывать механизмы диалога, социального лоббирования и общественного
контроля. Большой потенциал в этом деле имеют и созданные на основе указа президента
общественные советы при министерствах и федеральных агентствах, призванные консолидировать
усилия общественных организаций в сфере деятельности соответствующего государственного
органа. Основополагающей целью общественных советов, по словам автора статьи,
мог бы стать экономический анализ "нормативно-применительной практики", который
придал бы взгляду на проблему качество объёмности и целостности. Эта деятельность
и может стать современной практикой позитивного подхода к взаимодействию с государственной
властью, столь необходимого для перехода к демократической модернизации. А сам
переходный период автор предлагает назвать "модернизацией на основе национального
диалога".

Суханова Мария Леонидовна:
ICQ: 258-118-946;
ml_suhano***@m*****.ru;
Suhanova***@s*****.ru.

Это сообщение номер 237 было разослано для 23 подписчиков
Модератор Anatoliy D. Popko - uncle-tol***@n*****.ru
Правила дискуссионного листа: http://subscribe.ru/catalog/economics.school.spadigest/rules
"Информационный дайджест "Мир управления""

Добрый день.

Предлагаю Вашему вниманию последние два обзора для декабрьского номера
выпуска дайджеста "Мир Управления".

Статья "Мы отказали в регистрации всего трем представительствам",
автор Наргиз Асадова. // Коммерсант-Власть. - No 043. - 30.10.2006. -
С. 30 - 32.
Статья "История одного города", авторы Ольга Павликова, Дмитрий
Пашков. // Газета. - No 192. - 20.10.2006. - С. 5.

После вступления в действие нового закона об НКО и возникшей
необходимости в перерегистрации большая часть иностранных
некоммерческих организаций приостановила свою деятельность на
территории Российской Федерации. Представители НКО обвиняют
Росрегистрацию в завышенных требованиях. Министерство юстиции в лице
директора департамента управления, организации и контроля Наталии
Вишняковой приводит свои аргументы позиции регистрационного органа со
страниц издания "Коммерсант-Власть".
К 25 октября 2006 года в единый реестр некоммерческих организаций
Росрегистрацией было внесено только 120 представительств иностранных
НКО (по информации издания "Газета" (со ссылкой на Федеральную
регистрационную службу) - 91), по оценкам экспертов, на начало этого
года их насчитывалось в России примерно 450-500. Документы еще 79
организаций находятся на рассмотрении в Росрегистрации.
Филиалы и представительства иностранных неправительственных
организаций не являются юридическими лицами, а потому не вносились в
единый реестр Минюста, как это требовалось от юридических лиц. К тому
же они регистрировались в России в заявительной форме, и по старым
законам зарегистрировать их могло практически любое министерство.
После появления закона "О внесении изменений в некоторые
законодательные акты РФ" процедура регистрации была значительно
модифицирована.
До 18 октября 2006 года иностранные НКО должны были зарегистрироваться
в Росрегистрации - подразделении Минюста. Те, кто этого не сделал,
обязаны приостановить свою деятельность в России - до тех пор, пока не
зарегистрируются. В число известных иностранных некоммерческих
организаций, которым пришлось прекратить работу, входят российские
представительства Хьюман Райтс Вотч (Human Rights Watch) и Амнести
Интернешнл (Amnesty International), два представительства организации
"Врачи без границ", Фонд имени Наумана и другие. При этом по данным
ФРС, только двум иностранным НКО было отказано во внесении в реестр
филиалов и представительств международных организаций. Это филиал
ассоциации "Андикап Энтернасьональ" и представительство
Российско-турецкой ассоциации дружбы и предпринимательства.
Представители иностранных организаций жалуются на препоны со стороны
чиновников Росрегистрации. Директор департамента управления,
организации и контроля Минюста РФ генерал-лейтенант Наталия Вишнякова
считает эти обвинения беспочвенными.
Рассказывая о необходимых для регистрации документах, она настаивает
на том, что их всего пять. Это:
1) учредительные документы иностранной некоммерческой
неправительственной организации;
2) решение руководящего органа иностранной НКО о создании филиала
или представительства;
3) положение о филиале или представительстве НКО;
4) решение о назначении руководителя филиала или
представительства НКО;
5) документ с изложением целей и задач создания филиала или
представительства иностранной некоммерческой неправительственной
организации.
По поводу второго пункта важно было обратить внимание на тот момент,
что решение руководящего органа должно быть зафиксировано в
учредительном документе, то есть это должен быть либо устав, либо
положение, либо какой-то другой документ, где четко указано, кто имеет
право принимать решение об открытии филиала или представительства в
другом государстве. Если это делает президиум, то подобное разрешение
не может быть выдано генеральным директором.
В ответ на вопрос о возникших у иностранных НКО трудностях с
регистрацией (в частности, организации либо не успели вовремя подать
документы, либо документы были возвращены из-за обнаруженных там
ошибок) Наталия Вишнякова подчеркнула, что все документы должны быть
оформлены надлежащим образом, а те, кто не успели вовремя собрать все
бумаги, виноваты сами, и это не есть проблемы Росрегистрации. Они
могли поздно обратиться с ходатайством о принятии решения об открытии
филиала и т.п.
Она также обратила внимание на то, что закон начал действовать с 18
апреля 2006 года, а первые представители иностранных НКО обратились в
Росрегистрацию только в июле, что чиновник также связывает
исключительно с собственными сложностями самих организаций.
Среди ошибок, которые допускали зарубежные НКО, Наталия Вишнякова
выделила, в первую очередь, огромное количество грамматических ошибок
(которые, по ее словам, можно исправить в течение дня), ошибки в датах
жизни и смерти учредителей фондов. На вопрос об избыточности подобного
списка необходимых документов, требующегося только в Российской
Федерации, чиновник сослалась на российское законодательство и
подчеркнула, что если все документы оформлены правильно, то по закону
решение о внесении НКО в реестр выносится в течение месяца, на
практике это занимает не более двух недель.
Также по словам Наталии Вишняковой, две из трех организаций, которым
отказали в регистрации, обратились в Росрегистрацию повторно, и их
документы сейчас находятся на рассмотрении. По закону "отказ о
внесении в реестр сведений о филиале и представительстве иностранной
некоммерческой неправительственной организации не является
препятствием для повторной подачи уведомления при условии устранения
оснований, вызвавших отказ".
Конечной даты перерегистрации в законе не заявлено. 18 октября 2006
года называли как определенную точку отсчета, так как по новому закону
был установлен шестимесячный срок для перерегистрации тех
представительств и филиалов иностранных НКО, которые действуют на
территории РФ. Закон вступил в силу 18 апреля 2006 года. Однако в
статье 13.2 закона говорится, что до 18 октября представительства
иностранных НКО должны были подать не пакет документов, необходимый
для внесения организации в реестр, а уведомление о своем желании
перерегистрироваться и только потом вносить на рассмотрение собранные
документы. Согласие, которое организации получили на открытие
представительств или филиалов в РФ от своих головных организаций,
действует еще три месяца. Поэтому в течение трех месяцев может идти
речь о перерегистрации. Затем эти организации вынуждены будут
регистрироваться заново.
Сами же представители иностранных некоммерческих организаций говорят о
сложностях существующей сейчас системы перерегистрации. К проблемам с
регистрацией добавляется еще и то, что у многих общественных деятелей
срок действия виз истекает также 18 октября 2006 года. Получается, что
юридически неправительственные организации могут в любой момент подать
документы на регистрацию, а фактически они обязаны покинуть Россию
после завершения срока действия визы.
Руководитель Фонда Фридриха Наумана Фальк Бомсдорф - один из тех, кому
пришлось уехать из Москвы после окончания действия визы. Сотрудники
немецкого посольства еще летом обращались сначала в регистрационную
палату Минюста, затем в ФРС и МИД. В первом ведомстве им объяснили,
что у организации закончились полномочия по продлению виз, а во втором
признались, что такого рода полномочий у них еще нет.
Йенс Зигерт из Фонда Генриха Белля называет себя счастливчиком. Его
организация успела пройти процедуру регистрации в ФРС, а срок визы
заканчивается 31 декабря 2006 года. По его словам, ФРС поздно
опубликовала список необходимых для перерегистрации документов, и он
постоянно корректировался. В результате организация сначала собирала
одни документы, а через какое-то время узнавала, что нужны совсем
другие бумаги. Также противоречивые требования предъявлялись и к
названию филиала. После его утверждения в Германии выяснилось, что
появилась новая форма составления подобного названия, поэтому снова
пришлось согласовывать его с головной организацией, на что
потребовалось 3 недели. Схожие проблемы были и у отделения Хьюман
Райтс Вотч (Human Rights Watch). Они назвали себя "Представительство
неправительственной организации Хьюман Райтс Вотч (Human Rights Watch)
в Российской Федерации", а чиновники в регистрационном отделе не
приняли подобное название и сказали, что организация называется
"Представительство корпорации Хьюман Райтс Вотч Инкорпорейтид (Human
Rights Watch Inc.) (США) в Российской Федерации".
Проблемы были и с переводом документов на русский язык. В России
переводить официальные документы имеют право только нотариальные
конторы, чьи сотрудники зачастую не знают ни одного иностранного
языка. "Все переводы документов немецкого законодательства, на
основании которого открывался наш главный офис, паспортов учредителей
и других правоустанавливающих документов были сделаны из рук вон
плохо. У нас не принимали их в ФРС и вновь отправляли к нотариусу, где
тот же человек, не зная языка, делал повторный перевод десятков
страниц", - с удивлением рассказал немецкий правозащитник.
Йенс Зигерт считает, что большинству НКО не удалось пройти процедуру
перерегистрации именно из-за оплошностей самой регистрационной службы
и "просто невыносимого бюрократизма". Правда, лично он подал документы
на регистрацию 27 сентября 2006 года, а забрал лицензию уже через 5
дней. По его словам, где-то в сентябре сотрудники Росрегистрации стали
более лояльными по отношению к иностранным НКО, возможно, из-за
опасений о возможности международного скандала. Однако Йенс Зигерт
подчеркивает, что "они уже достигли того, чего хотели достичь этим
законом. Мы уже полностью подконтрольны российскому государству. Этот
закон - хороший инструмент давления на нас. И если будет установка
воспользоваться им, то его непременно применят.".
Руководитель московского представительства Амнести Интернешнл (Amnesty
International) Сергей Никитин также говорит о том, что они не смогли в
срок собрать необходимый пакет документов. Одной из причин этого он
называет трудности при объяснении головной организации требований
нового закона. Например, по британским законам доверенность от
головной организации бессрочная, а по российским - действует три года
и должна быть месячной давности на момент подачи документов. Также при
перерегистрации требовались домашние адреса учредителей фонда (граждан
США и Чили), что также, по мнению Сергея Никитина, является
избыточными данными для перерегистрации.
Директор "ВВФ (WWF)-Россия" Игорь Честин говорит о том, что основную
деятельность на территории Российской Федерации, начиная с 2004 года,
они ведут как российское юридическое лицо. Они боялись, что после
вступления в силу нового закона их будут воспринимать как иностранную
организацию и решили не возобновлять регистрацию представительства
международного секретариата ВВФ (WWF). Новая отчетная форма для
иностранных НКО для данной организации неприемлема, так как она
приведет к увеличению административных расходов на 30%.
Игорь Честин как член рабочей группы по выработке методических
рекомендаций при Росрегистрации считает, что это "плохой закон". "Все
термины, которые используются в этом законе, юридически не определены.
Это дает возможность чиновникам трактовать закон так, как им выгодно.
Так, в статье 13.2 говорится, что представительству иностранного НКО
может быть отказано в регистрации на основании того, что его цели и
задачи создают угрозу "национальной самобытности". Что такое
"национальная самобытность", нигде не определено. Так что НКО, дающим
деньги независимой прессе, могут отказать в регистрации, поскольку
независимая пресса не входит в понятие "национальной самобытности"."

Книга "Фонды местных сообществ: Эффективная благотворительность. Опыт
развития фондов местных сообществ в России", составители:
В.Ю.Самородов, С.Б.Никифорова, Ю.Ю.Ходорова, под ред.
О.В.Сестренского. - М., 2006. - 138 с.

По мнению авторов книги, фонды местных сообществ на данный момент
являются наиболее динамично развивающейся формой филантропии в России
и в мире. Интерес к фондам растет как в регионах, так и у национальных
государственных и коммерческих структур. Данный сборник рассказывает о
десятилетнем опыте развития фондов местных сообществ в России. В нем
представлено описание моделей фондов, содержатся исторические экскурсы
и рассказы от первого лица руководителей и сотрудников наиболее
успешных российских фондов местных сообществ.
Это уже второе издание КАФ (CAF) Россия, посвященное теме фондов
местных сообществ. Первое - "Городские благотворительные фонды: новые
возможности для финансирования инициатив местного сообщества" - вышло
в свет пять лет назад, и во многом с помощью этого пособия информация
о новой технологии благотворительности быстро распространилась по
стране, появились первые фонды и первые инициативные группы, желающие
их открыть на своей территории. С тех пор многое изменилось. Фонды
окрепли, создали собственную сетевую организацию, накопили уникальный
практический опыт. Во многом изменилась и сама страна, а вместе с тем
и условия работы фондов. Это новое издание подготовлено КАФ (CAF)
Россия совместно с Партнерством фондов местных сообществ и содержит
описание разных аспектов их деятельности.
Практически все фонды местных сообществ, действующие на территории
Российской Федерации, являются носителями одного подхода в реализации
благотворительных программ. Аккумулируя средства и применяя конкурсный
механизм, фонды поддерживают общественные объединения и инициативные
группы граждан. Ежегодно растет объем грантовых средств. По
предварительным подсчетам, только в 2004 году на грантовые программы
было направлено около 35 миллионов рублей, формируется
неприкосновенный капитал фондов: он равен приблизительно 36 миллионам
рублей, растет число бизнес-партнеров.
Фонды местных сообществ (ФМС) сейчас - одна из наиболее быстро
развивающихся форм филантропии в мире. Они занимают уникальное место в
цепочке "государство - бизнес - общество" на уровне отдельно взятого
региона или города и отвечают на конкретный спрос со стороны
сообщества на профессиональный и квалифицированный сервис по поддержке
социальных и других общественно-полезных инициатив. Они осуществляют
ту самую связь между деньгами и идеями, которая позволяет тем, кому
нужны деньги, защищать собственные проекты, демонстрируя свои
конкурентные преимущества; а тем, кто хочет помочь сообществу, в
котором они живут, осмысленно жертвовать деньги. Именно ясность задач
и прагматичность ФМС является их основным преимуществом и
привлекательностью, позволяющими адаптироваться практически в любом
сообществе, независимо от культурной и социальной среды, и сделавших
их к настоящему моменту влиятельным международным движением.
Идея объединения ресурсов сообщества для решения местных социальных
проблем далеко не нова. Еще в средневековой Европе и дореволюционной
России существовали различные формы благотворительных организаций,
привлекавших средства на развитие конкретных территорий, городов или
поселков. Но по-настоящему идея местной филантропии обрела устойчивую
институциональную форму в Новом Свете.
Первый фонд местного сообщества появился в 1914 году в г. Кливленде
(штат Огайо, США). Джон Рокфеллер, богатейший бизнесмен, основатель
крупнейшей в мире нефтяной компании "Стандарт Ойл" и одного из первых
частных благотворительных фондов - Фонда Рокфеллера, решает
переместить свой бизнес и свою благотворительность в Нью-Йорк из-за
неудачного для него решения суда по налоовому спору. Он предложил
своему другу, банкиру и персональному финансовому советнику Фредерику
Гоффу переехать вместе с ним. Но Гофф, урожденный кливлендец, понимал,
что отъезд Рокфеллера (и его капиталов) будет иметь тяжкие последствия
для города. Он решает остаться и попытаться помочь Кливленду,
используя свой опыт управления финансами, и ему приходит идея о
создании капитала, предназначенного для помощи городу, в который могли
бы вносить вклад все желающие.
В то время банки и финансовые компании США уже активно предлагали
услуги по управлению долгосрочными благотворительными пожертвованиями
и завещаниями, но подобные вклады делались на какую-то конкретную
цель. Фредерик Гофф стал первым банкиром, кто сделал необычный для
своего времени вывод: нужды людей постоянно изменяются, поэтому,
создавая грантовые фонды с четко определенными целями, необходимо
закладывать в них и механизм коррекции. Тогда такие фонды смогут
работать фактически вечно. Гофф и разработал концепцию первого фонда
местного сообщества.
Его банк продолжал инвестировать средства и накапливать
благотворительные капиталы, но ответственность за раздачу грантов
возложили на другую структуру - специально созданный городской фонд.
Общественный характер организации, кроме управления, выражался в
ежегодной публикации в местной прессе отчетов о расходовании средств.
В фонд для управления передавались не только деньги, завещанные
клиентами на определенные цели, но и вклады в так называемые общие
фонды (без четкого указания целей использования завещанных средств),
что давало свободу в выборе направлений финансирования, совершенно
необычную для того времени. Другим неоспоримым достоинством новой
организации была доступность ее средств для простых людей, а также
возможность участия в благотворительной деятельности в качестве
жертвователей людей со средним достатком.
Это решение привело к созданию Фонда г. Кливленда, первого фонда
местного сообщества, в активе которого на сегодняшний день находится
более миллиарда долларов.
Концепция фондов местных сообществ быстро распространялась по
территории США, а в 1921 году был создан первый фонд в Канаде, в г.
Виннипеге. Сегодня в США работает порядка 700 фондов с общим капиталом
более 30 миллиардов долларов, а в Канаде их количество приближается к
200.
В Европу модель фондов пришла в 70-е годы, основной же расцвет фондов
в мире, кроме США и Канады, пришелся на середину 90-х годов, что
связано в первую очередь с распадом СССР и прекращением "Холодной
войны" и развитием коммуникаций. По последним данным, на ноябрь 2005
года в мире насчитывается 1175 фондов местных сообществ в 46 странах.
Только за один 2004 год рост количества фондов за пределами США и
Канады составил 24%, и в настоящее время их насчитывается 274.
Приметой последних лет стало развитие фондов в не самых богатых
странах Африки и Юго-Восточной Азии, таких как Тайланд, Филиппины,
Южная Африка, Зимбабве и др. В России с 1998 года было
зарегистрировано около 20 новых структур.
Авторы акцентируют внимание на том, что в странах с другим, и чаще
всего гораздо менее стимулирующим налоговым законодательством, с
меньшим количеством обеспеченных людей, условия и возможности для
занятия филантропией резко отличаются от североамериканских. Также
другими становятся и задачи, которые решают благотворительные
организации. Но фонды местных сообществ показали, что при сохранении
всех основных характеристик и принципов концепции они могут
встраиваться в местный контекст совершенно разных сообществ, успешно
адаптируясь к существующим благотворительным традициям, видам
доступных ресурсов и потребностям сообщества и принимая уникальную
форму, соответствующую конкретной стране или территории.
Так, в отличие от Северной Америки, где подавляющее количество
пожертвований в фонды местных сообществ поступают в виде завещаний от
частных лиц, в странах Европы, и особенно Восточной Европы и России,
основными донорами являются местный бизнес, национальные корпорации и
государство. В более бедных странах фонды местных сообществ активно
привлекают небольшие пожертвования от огромного числа людей.

Фонды также могут использовать совершенно разные принципы в
формировании коллегиальных органов управления и по-разному выстраивать
взаимоотношения с властью, где-то дистанцируясь, а где-то, наоборот,
действуя в тесном партнерстве.
Основные характеристики ФМС. Фонды местных сообществ являются
грантодающими организациями, которые:
- выполняют миссию по улучшению жизни в географически определенном
сообществе;
- независимы от влияния других организаций, государства или отдельных
доноров;
- управляются коллегиальными органами, отражающими весь спектр
интересов сообщества, которому они служат;
- финансируют проекты и инициативы местных некоммерческих организаций
в виде грантов для решения социальных и других общественно значимых
задач;
- стремятся к созданию постоянного источника финансирования, чаще
всего в форме неприкосновенного (целевого) капитала, формируемого из
пожертвований широкого круга доноров, включая граждан, компании,
государство;
- предоставляют услуги донорам по реализации их благотворительных
программ;
- участвуют в деятельности по мобилизации сообщества и установлению
межсекторного взаимодействия, становясь, таким образом, катализаторами
общественной активности.
Далее в книге подробно анализируется каждое из этих положений.
В последние несколько лет эксперты отмечают, что фонды местных
сообществ не просто являются частью гражданского общества отдельных
стран, а становятся движением, которое оказывает влияние на
формирование глобального гражданского общества. Все большее значение
принимает растущая взаимосвязь между фондами, глобальные проблемы, с
которыми они сталкиваются, знания и опыт, которые они могут получать
из разных концов мира. Поэтому, несмотря на то, что миссия и задачи
фондов связаны с их местными сообществами, они все чаще собираются
вместе, чтобы найти ответы на общие вопросы, или работают вместе,
чтобы решать собственные или глобальные проблемы.
Таким образом, фонды местных сообществ превратились в нечто большее,
чем просто формы местной благотворительной организации, они фактически
сформировали глобальную благотворительную сеть, или международную
инфраструктуру филантропии, способную моментально выстраивать
горизонтальные связи между сообществами, которые могут находиться за
тысячи километров друг от друга.
Идее фондов местных сообществ в России - 10 лет. Именно в 1995 году
первому директору КАФ (CAF) Россия Лене Янг пришла мысль адаптировать
эту модель благотворительной организации в России.
К этому времени стало понятно, что нарождающийся рынок несет в себе не
только товарное изобилие и возможность реализации частной инициативы,
но и "сопутствующие" проблемы, такие как безработица, имущественное
расслоение и социальная незащищенность. Государство уже не могло
выполнять традиционную патерналистскую роль и фактически "сдавало"
свои позиции как в экономической, так и в социальной сферах; в этих
условиях все более очевидными становились неповоротливость и
неэффективность государственных институтов.
Но середина 90-х - это и начало развития и осознания новой роли
третьего сектора в России, который стал заполнять вакуум, создаваемый
разрушающейся государственной машиной. В стране активизировали свою
деятельность зарубежные грантодающие фонды и международные
организации, которые инициировали появление первых профессиональных
благотворительных организаций, ресурсных центров развития НКО и
лидеров некоммерческого сектора. Тогда впервые в российском лексиконе
появилось слово "грант", а с ним и понимание того, что
благотворительная организация может самостоятельно зарабатывать
средства для реализации своих идей.
Однако, при всей масштабности и объемах финансирования, ресурсов
международных фондов было слишком мало для работы на всей территории
России, и тем более на уровне отдельных сообществ. К тому же
постепенно приходило понимание того, что гражданское общество может
стать сильным и устойчивым, а также оказывающим влияние на развитие
государства только тогда, когда оно выражает интересы всего общества и
им же финансируется.
Для решения этой глобальной задачи нужно было выстроить инфраструктуру
благотворительности на разных уровнях, и прежде всего на уровне
местных сообществ. Тем не менее при всех преимуществах концепции
фондов местных сообществ, просто внедрить западную модель в нашей
стране было невозможно. Хотя бы даже потому, что в США основу фондов
составляет вечный капитал (эндаумент), а в России 1995 года, когда вся
страна еще только отходила от краха финансовых пирамид, говорить о
пожертвованиях в капитал было сложно. Не было и самого понятия
"местное сообщество".
Поэтому задача была не только создавать работающую структуру, но и
менять отношение к благотворительности, разрабатывать инструменты
взаимодействия с донорами, внедрять новые понятия. Предстояла сложная
и кропотливая работа. Начали проводиться конференции, круглые столы,
семинары, индивидуальные встречи, поездки и стажировки. Появлялось все
больше информации о фондах, рос интерес к этой модели. Но основная
сложность заключалась в том, что фонд местного сообщества невозможно
"просто создать" сверху даже при наличии больших средств - фонд
начинает работать только тогда, когда полностью интегрируется в
сообщество и занимает в нем свою нишу. Поэтому особое значение
приобретает роль лидера, который должен не только обладать знанием
сообщества и иметь опыт работы в некоммерческом секторе, но и быть в
прямом смысле слова предпринимателем, знать основы маркетинга и связей
с общественностью, уметь разговаривать с бизнесом на его языке. Не
меньшее значение имеет также и качество того сообщества, где
развивается фонд.
Исследовательская и просветительская работа заняла три года, и в
результате в 1998 году появился первый фонд местного сообщества в г.
Тольятти. Этот город идеально подходил для такого фонда: крупный
промышленный центр, и в то же время не столица региона, следовательно,
не отягощенный многими уровнями власти; молодое население (средний
возраст 35 лет), успешный и агрессивный бизнес, процветающий вокруг
крупнейшего автомобильного завода и жадно воспринимающий все новейшие
веяния. Плюс к этому - у фонда с самого начала была профессиональная
команда, которая нашла себя на этом поприще. Именно эта команда
опробовала все основные инструменты фондов местных сообществ и
установила стандарт качества в России.
С 1999 года в России начался заметный экономический подъем, изменивший
настроения в обществе. Вместе с экономикой развивались и институты
гражданского общества. Стали появляться корпоративные фонды российских
компаний, в широкий обиход вошли понятия "корпоративная социальная
ответственность", "социальные инвестиции", "муниципальные гранты".
Развивались и фонды местных сообществ: за семь лет были созданы более
20 организаций, у них стали появляться первые благотворительные
капиталы. Не все из них смогли достичь уровня первого российского
фонда, но зато опыт новых фондов показал эффективность и устойчивость
модели на территориях, резко различающихся по своему
социально-экономическому потенциалу. Фонды местных сообществ
заработали в Сибири, на Урале, в Центральной России, и до сих пор они
остаются практически единственной формой благотворительной
организации, успешно привлекающей местные средства. В 2003 году
появилась национальная сетевая организация фондов - Партнерство фондов
местных сообществ.
К модели фондов местных сообществ стали обращаться и крупнейшие
российские компании, владеющие крупными производственными мощностями в
российских регионах. Для таких компаний выстраивание взаимоотношений с
местными сообществами, в которых работают их предприятия, является
приоритетом региональной политики, а фонд становится удобным
механизмом для реализации этой политики и для привлечения других
сторон, заинтересованных в развитии.
Таким образом, фонды показали, что благотворительность может
осуществляться профессионально с учетом интересов доноров. Но одно из
важнейших достижений российских ФМС является то, что благодаря своим
принципам они стали действующей моделью демократии на местном уровне.
Во второй части этой книги "Прорыв в России" представлен опыт
российских фондов местных сообществ из девяти городов России -
Тольятти, Тюмени, Первоуральска, Саратова, Рубцовска, Обнинска,
Октябрьска, Калининграда, Пензы. Все эти города абсолютно разные как
по размерам, социально-экономическому потенциалу, так и по культурным
традициям, соответственно и фонды в них сильно различаются и по
структуре управления, и по способу привлечения средств, и по
реализуемым программам.
Авторы книги также считают, что успех фонда местного сообщества
зависит не только и не столько от благоприятной политической и
экономической ситуации или только от желания одного человека.
Необходимо соответствовать основным его принципам: быть донором
сообщества и поддерживать грантами социально значимые проекты; "не
нарушать" географию деятельности (город - село - регион); быть
прозрачной и открытой организацией; выпускать ежегодные отчеты;
управляться коллегиально и планировать, что со временем появится
неприкосновенный капитал, проценты с которого позволят обеспечить
дальнейший рост и стабильность. Но и это далеко не все.
Второе необходимое условие - наличие профессиональной команды, которая
подобрана по уровню мастерства каждого.
Наконец, надо уметь находить и заинтересовывать попечителей - людей
состоятельных, всегда очень занятых, авторитетных и прагматичных.
В третьей части книги "Шаг за шагом" собран уникальный материал об
отдельных моментах работы российских фондов. Практически каждое
выступление в нем было подготовлено руководителями и сотрудниками
фондов и изобилует многочисленными цифрами и фактами, характеризующими
работу ФМС в современных российских условиях.
За семь последних лет российские фонды местных сообществ доказали свою
способность развиваться в условиях, далеких от благоприятных, причем
не только приспосабливаясь к окружающей среде, но и изменяя ее. На
примере этих фондов многие впервые увидели, что благотворительность
может быть интересной и увлекательной, что жертвовать можно открыто,
что социальная деятельность может быть стратегической и может
способствовать продвижению бизнеса, что некоммерческий сектор может
стать реальной движущей силой общественного развития. В своих
сообществах фонды стали реальным центром общественной активности: они
способствуют профессиональному и количественному росту некоммерческих
организаций; к их услугам прибегают органы власти и бизнес-структуры;
им начинают доверять крупные городские проекты. Можно сказать, что в
стране уже сформировался узнаваемый российский "бренд" фондов местных
сообществ, и интерес к нему растет, в том числе со стороны крупных
компаний и государства.
Однако очевидно, что Россия находится в самом начале пути, который в
других странах измеряется столетиями. Еще слишком мало подобных
организаций действует на территории нашей страны, а государство еще не
определилось со своим отношением к филантропии и третьему сектору в
целом. По мнению авторов, фонды местных сообществ могут и должны
сыграть важную роль в процессе становления и развития гражданского
общества, так как у них есть все возможности и инструменты для того,
чтобы сделать третий сектор реальной конструктивной силой развития
общества.