[TIFLO] Перспектива детей - панель и тюрьма?

Перспектива детей - панель и тюрьма?
08.12.2009

Виктор Авотиньш

Рига. Есть опасения, что по причине дурости, нерадения или цинизма власти группы
людей, которые никоим образом нельзя бросать в общий котел уравниловки
и сокращений, могут быть лишены нормального для них процесса воспитания, социальной
адаптации, гуманного обращения. В том числе дети. И дети с ограничениями
психической деятельности.

Эти опасения и были поводом встречи члена правления негосударственной организации
- Центра альтернативной заботы "Дом милосердия" Валерия БРАЖНИКА, христианского
психолога, доктора психологии, ассоциированного профессора Балтийской международной
академии Олега НИКИФОРОВА и директора Второй Рижской специальной школы-интерната
Ивара УПЕНИЕКСА.

Встречались мы во Второй спецшколе. Чтобы загодя, так сказать, стать на защиту
положительного опыта школы. Пока петух еще не прокукарекал, пока колокол
не зазвонил.

Не губите хорошее!

- Мы, значит, пришли в школу, где у множества детей диагнозы, связанные с их
психическим здоровьем. Что необходимо подобной школе, чтобы ее можно было называть
школой?

Олег Никифоров: - Начнем с того, что я работаю во многих школах Риги. Прошел
около восьми аккредитаций. Знаю, как работают аккредитационные комиссии. И
меня удивляет то, что отношение к этой школе у комиссии точно такое, как к обычным
школам. Это ужасно. К детям, у которых задержка психического развития,
которые инвалиды, нельзя подходить с теми же правилами. Должны быть другие правила.
Но они не разработаны.

- Значит, все школы Латвии участвуют в одном рейтинговом "чемпионате" по одним
критериям?

О.Н.: - Да, один из критериев - а сколько у вас победителей олимпиад? И все борются
за этот рейтинг. Однако предполагать, что эти дети могут выступать наравне
с учениками обычных школ, тупо. Теперь вот кризис, нехватка средств, а эта школа
не в топе "чемпионата". Значит, средства уйдут к победителям. Если всю
образовательную систему поставили ниже плинтуса, то отношение к таким школам,
как эта, - еще ниже. Энтузиасты, которые работают в школах подобных этой,
в безвыходном положении. Я не знаю, что будет:

Валерий Бражник: - Все, что я дальше скажу, будет обоснованием того, что нельзя
уничтожать накопленный в этой школе опыт, нельзя допустить деградацию системы
воспитания детей-инвалидов. Я видел многие спецшколы. Эта - одна из лучших или,
может быть, даже лучшая спецшкола у нас в Латвии. Я это заявляю авторитетно.
Потому что проблемой адаптации людей с особыми потребностями занимаюсь с начала
90-х годов.

О.Н.: - Уникальный опыт здесь в том, что школа дает не только дошкольное и основное
образование, а еще и профессиональное. В рамках одной спецшколы это
уникально.

В.Б.: - Было бы очень хорошо, если бы наши государственные чиновники подумали,
как поддержать эту инициативу. Я бы предложил то, чем занимается директор
Иварс и возглавляемая им школа, развивать как пилот-проект. Я думаю, тут можно
создать элементарную базу, на которой будут учиться другие. На которую равнялись
бы.

Иварс Упениекс: - Валерий, такого не будет. Между школами конкуренция.

В.Б.: - Я это прекрасно знаю. Но, кроме прочего, считаю, что положительный опыт
директора Иварса и его школы не столько в том, что он занимается вопросами
интеллектуального развития, а в том, что он занимается вопросами, касающимися
эмоциональности, творчества и социального развития. Год назад я был у него
на выпускном вечере. Я приехал не один. Я привез с собой двенадцать человек своих
ребят. Мои ребята, девчонки стояли и плакали. А говорят, эти ребята ни
на что не способны, у них нет памяти. Я тоже сидел и ликовал, когда их ансамбль
выступал. Они прекрасно пели, они танцевали: Это был праздник, это был
эмоциональный взрыв. Тут в школе есть то, что называется социальная интеграция.
Я это видел. То, чего не может добиться Кабинет министров.

О.Н.: - В Риге я не вижу ни одной другой школы, где бы воплощались все три аспекта
- интеллектуальный, социальный, эмоциональный. Нарушение психического
развития - это не болезнь, это психопатология. Этим детям можно и нужно помочь.

В.Б.: - Корнем проблемы тут является не неполноценность, а социальная неприспособленность,
которая за ней следует. Дефект сам еще фатально не предопределяет
дальнейшую судьбу и может быть компенсирован в процессе воспитания. Также нельзя
валить в одну кучу (что в Латвии поддерживается и медицинскими и социальными
работниками) врожденную (олигофрения) и приобретенную (деменция) умственную отсталость.
Тогда станет яснее, какая среда нужна для того, чтобы побуждать
этих детей или молодых инвалидов к самообеспечению, отходу от гиперопеки.

О.Н.: - И нельзя этих детей мерить линейкой для других детей. Не все из обычной
школы выйдут Лобачевскими и Менделеевыми. А здесь - еще труднее. Добиться,
чтобы они освоили программу основного образования и плюс к тому получили профессию
- это уникальный опыт. Нельзя его уничтожать.

В.Б.: - Кроме того, следует учитывать, что Латвия сегодня лет на 15-20 отстала
от Европы в деле жизненного устройства своих людей с интеллектуальной недостаточностью.
Никто не занимается выявлением их потенциальных возможностей. Корректная информация
о детях-инвалидах отсутствует. Инвалиды ума не представляют собой однородную
группу. Около 80% из них могут себя обслужить частично или полностью. Если социальная
политика официальной Латвии в отношении людей с ограниченными возможностями
застряла в прошлом и продолжает ставить акцент на отличиях, совершенно не понятно
и тупо смотрелись бы попытки свернуть работу тех, кто ставит акцент на
социальное включение и равные права.

Опять на улицу?

- Насколько реальны ваши опасения и чем конкретно они чреваты?

И.У.: - Прямой угрозы еще нет, но возможные изменения, помня наше прошлое, вполне
реальны. Некогда у нас было восемь классов, потом девять. Профессию мы
своим воспитанникам не давали. После школы ребята не могли попасть ни на рынок
труда, ни поступить в профучилище. Фактически их выбросили на улицу и уделом
очень многих была или тюрьма, или улица Чака.

Мы не профучилище. Спецшколы сами, без наставлений сверху, ввели профобучение.
Теперь считают, что мы очень хорошо работаем. Наши выпускники получают профессию
и - фактически все - место работы. Они себе на хлебушек зарабатывают сами и не
торчат у государства на шее. Я считаю, что результат, к которому мы должны
стремиться: чтобы ребенок мог самостоятельно трудиться.

- Если нарушить вашу систему, тогда что?

И.У.: - Оптимизация полагает, что каждому вернут то, что ему принадлежит. Значит,
наших детей отдадут в профклассы профучилищ. Я против этого, во-первых,
потому, что кинуть наших детей в систему, которая сама не приведена в порядок,
есть то же самое, что выкинуть их на улицу. Кто там будет с ними особо заниматься,
помогать им? Хотя бы по части практики перед выпускными экзаменами? Наша школа
помогает детям найти место практики. Профучилища своим не помогают. Дети
должны сами искать, где будут проходить практику. В нынешних условиях это невозможно.
Потому многие не сдают экзамены. Или практику им просто зачисляют,
хотя они ее в глаза не видели. Второе - я не вижу, как там работать с нашими
детьми, не имея специалистов. Они там наших посчитают за дураков, что приведет,
как бывало, к тому, что наши просто перестанут работать.

О.Н.: - Им там будет в сто раз труднее, чем здесь - в среде, где они привыкли
к педагогам, воспитателям: Оптимизация? Если свалить в одну кучу всех инвалидов,
запущенных детей, детей с умственной отсталостью, то получиться такой компот,
что педагог просто не сможет или не захочет за нынешнюю зарплату работать.
Это же огромный труд.

В.Б.: - Дело еще в том, что социальная адаптация в спецшколах Латвии - фарс.
А здесь школа продолжает социально сопровождать детей. Он что делает? Идет,
пробивает, устраивает ребят на работу. Приведите мне пример, кто еще из директоров
школ этим занимается? Закончил - ну, иди гуляй! Он же не только устраивает
их. Дети же чувствуют, что о них кто-то беспокоится. О чем я говорю? У нас есть
закон о социальной безопасности. Там написано - воспитательная помощь.
Воспитательная помощь - это то, чем сейчас занимается директор Иварс. Именно
этой государственной функцией. Другие школы? Есть спецшкола недалеко от Вентспилса.
Недавно мама привела к нам ребенка из этой школы. Потому, что там они ничему
не учатся. Там издеваются над детьми, никаких навыков не прививают. Вот там
можно проводить реформы. А почему мы должны проводить реформы в тех школах, которые
действительно приносят государству пользу?

О.Н.: - В эту проблему давным-давно заложена бомба. В законе об образовании нету
даже статьи о каких-то воспитательных целях. Воспитание всегда полагает
цель - какого человека мы хотим воспитать? Да, декларируется - патриот должен
быть, лояльный государству. Но - это не цель, это задача. А вот - какого
человека хотим воспитать? Это касается всех детей. Не только детей-инвалидов.
Воспитательная функция вся отдана на откуп семье. Но у этих детей семьи нет
или она неблагополучная. Эти дети не нужны семье. А сейчас получается, что они
не нужны и государству. Эта проблема очень и очень острая.

В.Б.: - В прошлом людям выжигали на лбу стигму: раб. Нашим ребятам дают такую
же стигму. Во всех документах написано - выпускник спецшколы. Это и есть стигма.
И они практически никуда на работу устроиться не могут. Я это знаю. Мы нашли
механизм, как это обойти, Иварс, трудоустраивая своих ребят, нашел способ,
как эту стигму преодолеть.

Мы ратифицировали Конвенцию по защите прав ребенка в 1991 году. Там написано,
что забота о ребенке превыше всего. Там все расписано, что и как нужно делать.
Не требуется никакого ума и никакой эрудиции г-на Репше как министра финансов.
У нас есть Конституция. Там написано, что социальное обеспечение одна из
функций социальной безопасности государства. Но - раз это так, а вы, господа,
не хотите этой проблемой заниматься: Ах, у нас кризис, нет денег: Тогда скажите,
что мы эту статью из Конституции изымаем. Надо же иметь мужество взять на себя
ответственность.

Модель сегрегации

- Назовите еще какие-то конкретные манипуляции, которые подводят основание под
ваши страхи.

И.У: - Меня насторожил момент, когда стали говорить о оптимизации детских домов,
когда сказали, что всех загонят под одну крышу. Я понял, что спецшколы
может накрыть та же глупость, что и детские дома. Так как сирот у нас в школе
было много, я с полной ответственностью говорю, что боюсь даже представить
себе последствия идеи - пять детских домов под одной крышей.

В.Б.: - Все знают Маргарет Тэтчер. Но мало кто знает, что Маргарет Тэтчер разукрупнила
детские дома.

И.У.: - Приводятся экономические аргументы, ради чего все это делается, но никто
не вникает в суть. Я считаю, что эти дети должны пребывать в своей среде,
в своих школах. Я категорически против их рассеивания по массовым школам, другим
учреждениям: В массовой школе нашим ребятам плохо. Они сидят там девять
лет, так и не получая в итоге ни нормального документа о образовании, ни о профессии.
Выходит - сидели у государства на шее.

В.Б.: - Многие политики действительно считают нормальным, что социальная политика
в отношении лиц с ограниченными возможностями у нас носит так называемый
административный характер. Или медицинский. Но, уважаемые господа, эта модель
- модель Советского Союза. Это модель сегрегации. А мы уже давно живем в
другом мире. Вся Европа уже перешла на социальные модели.

Я был в некоторых наших так называемых центрах социальной заботы. Есть среди
них такие, которые больше похожи на тюрьмы, чем центры. Заборы, колючая проволока
и так далее. Это резервация. Это грубейшее нарушение прав человека. Они же считают
это самым оптимальным режимом жизни для молодых ребят.

Вы знаете, я встречался с такими директорами, которые говорили: "О каком воспитании
вы говорите? Они же дебилы!" Воспитатель, педагог, который занимается
воспитанием этих ребят, называет их дебилами. О чем можно вести речь! Тут человек
стремится сделать все возможное и невозможное и мы ему ставим палки в
колеса:

И.У.: - Нет, пока еще не ставят:

В.Б.: - :Но самое страшное не это. Нормы прав человека полагают, что никого нельзя
изолировать без решения суда. А мы изолируем. Я вам дам документы, свидетельствующие
о том, что у нас в стране существует карательная психиатрия. Так же, как было
в советское время. Только тогда в психушки сажали инакомыслящих, а у нас
сажают детей-сирот.

О.Н.: - Самое страшное, если в защиту инакомыслящих поднимались толпы народа:

В.Б.: - А в защиту детей редко поднимается кто. Потому что сами защитники потом
подвергаются репрессиям. И знаете, за что детей сажают в психбольницы? За
то, что он закурил. Или не послушал воспитательницу. То есть - ему не нужна психиатрическая
помощь. Это кошмар какой-то! Почему я говорю об этом так много?
Через это я хочу сказать, что государственные чиновники, которым поручено заниматься
проблемами детей-инвалидов и именно детей с нарушениями психического
развития, далеко еще не разобрались, что им делать, как им делать и когда делать.
Потому что вот сейчас возник кризис, а - какие идеи? Давай детей закроем
в резервации. Так с детьми поступать нельзя. Или, например, в России инвалидность
детям присваивается без групп до восемнадцати лет. Так, как этого требует
Конвенция по защите прав ребенка. В Латвии - только до шестнадцати. У нас самый
высокий коэффициент детей-инвалидов в постсоветском пространстве. И тут
Латвия впереди планеты всей. Неужели нельзя понять - раз это так, значит, мы
что-то не так делаем. Структуры, которые занимаются государственной или социальной
политикой, что-то делают не так. Над этим надо задумываться, а не - изымем деньги
отсюда, оттуда:

- А какова перспектива у специалистов школы? Они тоже окажутся в общей куче?

И.У.: - В целом я абсолютно уверен в том, что нынешняя модель - это переходная
модель образовательной системы. Ибо, как только кризис пойдет на убыль, очень
многие педагоги покинут школы. Потому что на то, что заработаешь в школе: Среди
учителей, конечно много патриотов, но много и таких, кто хотел бы еще и
покушать. Как только у них появится возможность поменять работу, они, особенно
легкая на подъем молодежь, это сделает. Мне очень жаль, что достигнутое
целенаправленной работой за долгие годы будет в один миг разрушено.

Наши педагоги всегда, при любой власти, получали доплату - 20% -25%. За работу
во вредных условиях. Теперь сказано - никаких доплат. Значит, педагогов спецшкол
накажут не один раз, как других, а дважды. Той долей зарплаты, которую отобрали
у всех, и лишением вот этих 20%.

Когда появилось требование, что наши учителя должны иметь диплом преподавателя
спецшколы, вся масса в принудительном порядке подалась учиться. Теперь что
им говорить? Благодарим вас, но после оптимизации многие из вас окажутся лишними.
А с дипломом - учитель спецшколы - в Латвии для него нет другого места
работы, кроме спецшколы.

О.Н.: - Это проблема не только педагогов спецшкол. В Латвии целенаправленная
подготовка педагогов отсутствует вовсе. Да, есть у нас университеты. Но где
методики, где школьная практика? Они хорошие математики, физики, биологи, которым
прочли курс педагогики. Кроме того, количество часов этого курса постоянно
сокращается. Те педагоги, которые теперь заканчивают вуз, о педагогике не знают
почти ничего. Нельзя в трехлитровую банку залить двадцать литров воды.
Я не знаю, как курс, который раньше читали 64 или 68 часов, можно впихнуть в
16 часов.

Пожалуйста, не мешайте!

- Если сбудутся ваши худшие предположения, куда придем?

В.Б.: - Придем к началу 90-х годов. Девочки пойдут на панель, а ребята пойдут
в тюрьму. Я приведу статистику человека, который работает в прокуратуре. Не
могу его назвать. Десять процентов детей сирот после детского дома или спецшколы-интерната
более-менее устраиваются в обществе, каким-то образом социально
адаптируются. Без помощи или с помощью таких организаций, как наша. 40% - это
бомжи, алкоголики, наркоманы. 40% - это тюрьма. С учетом того, что 70% рецидивисты.
Вы представляете, что это такое? Да, там есть люди с более-менее высоким интеллектом.
Но около 60-70% уголовного мира - люди с нарушениями психики. Оставшиеся
10% - суицидное поведение. То есть - кончают жизнь самоубийством. Печальная статистика.

И.У.: То, чего мы добились, добыто методом проб и ошибок. На мой взгляд мы нашли
оптимальную модель. При том, что, во-первых, нас не считали школой, а придатком
к системе образования. Во-вторых, нам искусственно сокращали число учащихся.
Комиссии, которые проходили дети, направляли их куда угодно, но только не
к нам.

В-третьих, в профучилищах ученика сопровождает финансирование. У нас этого нет.
Мы своего добились обеспечивая учебные программы за счет хозяйственных денег.
Теперь, разговаривая с начальством о новых программах, я их успокаиваю, что дополнительных
средств мы не потребуем, обойдемся тем, что есть. Нас в следующем
году ожидает сокращение финансирования на 10%. Но мы не просим больше денег.
Я понимаю, что мы обходимся стране почти в полмиллиона в год. Но если наших
детей бросить на произвол судьбы, их придется содержать в тюрьмах или где-то
еще. Но - содержать. Согласно нашей модели дети по окончании школы у государства
на шее не сидят. Это то, чего мы хотим добиться, чего мы добились. И многого
мы добились своими средствами. Мы не требуем дополнительных денег. Мы хотели
бы, чтобы финансирование сохранилось на таком уровне, как до сих пор. Но самое
главное, о чем я бы хотел просить в связи со специальными школами - не мешайте
нам работать!

"7 секретов", N 45.

Весточка.LV

Выпуск листа на новом месте: 4943
количество подписчиков: 221
подписаться письмом:
culture.people.tifloresource-sub@subscribe.ru
Заказать правила рассылки по почте:
culture.people.tifloresource-rules@subscribe.ru