День Великой Победы в этом году особенный. На нашу Победу покусились как изнутри, так и извне. Изнутри – руководство РФ, которое сначала продавило через подлую Государственную Думу (эта кликуха «подлая» применительно к нынешнему созыву ГД уже приклеилась навеки) предательский закон о замене-измене Знамени Победы, но затем, правда, столкнувшись с неожиданным для него возмущением общественности, спешно дало задний ход. Извне – русофобы в Эстонии надругались над памятью воинов, павших в борьбе с нацизмом, а руководство РФ продемонстрировало своё бессилие и неспособность защитить достоинство доверившегося ему русского народа. Известно, кто в ответе как за осквернение Победы, так и за унижение Родины.

Постоянно надо напоминать имена тех, кто не оставновился перед святотатством - по указке из-за стен Кремля осквернить Знамя Победы, плюнуть в душу ветеранам. К сожалению, народ настолько зомбирован, рассыпан и растерян, что на выборах 11 апреля 2007 года снова отдал свои голоса за «Единую Россию» и ЛДПР, которые в полном составе выступили за измену. Это – свидетелоьство самопредательства народа, его смертельного духовного недуга.

Однако подлинный цвет народа, наиболее совестливая и субъектная его часть, уже начинает осознавать свершающееся зло, подлое предательство и ползучий геноцид и обличает и страстно пытается достучаться до падших русских душ. Один из самых ярких писателей «поколения тридцатилетних» - Аркадий Бабченко. Лауреат премии "Дебют", журнала "Новый мир", английского ПЕН-центра "Writers in Translation". Его повесть "Алхан-Юрт", рассказы переведены на английский, французский, итальянский, шведский языки. В свои 30 лет Аркадий Бабченко обладает поистине уникальным жизненным опытом. Он дважды воевал в Чечне: в 1996-м году солдатом-срочником и в 2000-м - контрактником. Так что война для молодого писателя - совсем не случайная тема... И он не может молчать. Он тоже криком кричит – «Всё не так, ребята!». И газета «Труд», которая, как заметил и я и мои друзья, в последнее время всё чаще говорит острую правду, напечатала на первой полосе «победного» выпуска его материал (Человек с патефоном. Знакомьтесь: Юрий Дмитриевич Лопатин, вереран. Один из тех, кого власть вспоминает раз в году // Труд, Москва, 8 мая 2007 года, № 78 /25250/, стр. 1, 3 http://www.trud.ru/issue/article.php?id=200705080780101):

«Каждый день по пути на работу я наблюдаю одну и ту же картину. На переходе с "Боровицкой" на "Библиотеку Ленина" за колонной из серого мрамора стоит старая сгорбленная женщина. Пуховый платок. Палочка, на которой ладонью вверх лежит сухая рука. Синее осеннее пальто тридцатилетней давности. Заклеенная грязным лейкопластырем дужка очков.

Картина вроде бы привычная в наше время и в нашей стране. В каждом переходе по старику. Но эта женщина отличается от других.

Я сразу понял, чем, как только увидел ее. Меня это поразило.
Она не просит подаяния. И не требует.

Она предлагает.

Предлагает нам заглянуть в самих себя и ответить на вопрос - кто мы? Ее ладонь лежит на палочке ровно настолько, чтобы быть истолкованной не как унизительная просьба милостыни, а как предложение обществу выполнить свой долг по отношению к старости. В этом переходе она ищет ответ на свой же вопрос - осталось ли что-то от страны, за которую она воевала, или та умерла окончательно?

Потому что вся левая сторона ее пальто увешана орденами и медалями. Я не помню какими и сколько их - стыдно разглядывать. Помню, что много, очень много, пальто увешано ими почти полностью.

* * *

Я помню, как в детстве мы с отцом и мамой ходили на День Победы в парк Горького, и я, пятилетний пацан, дарил свои рисунки про войну дедушкам и бабушкам в военной форме. И когда они наклонялись ко мне, их медали издавали такой полузвон-полушелест, как будто осыпалась твердая горная порода. Так много было их на каждом кителе. Слово "ветеран" у меня вызывало тогда, наверное, такие же ассоциации, как у пацана шестидесятых слово "Гагарин". Я гордился ими.

Война живет в нас на генном уровне. Начиная с турецких кампаний, Россия воевала в среднем раз в двадцать пять лет. Слишком часто, почти каждое поколение. Слишком многие прошли через эти войны.

От последней, самой страшной в истории человечества, мы не оправились до сих пор.

Тридцать миллионов погибших. Только вдумайтесь в эту цифру - тридцать миллионов! Население большой европейской страны. А ведь были еще и раненые, и исковерканные судьбы.

Но самое страшное оказалось не в том, что мы потеряли такое катастрофическое количество людей. Самое страшное оказалось в том, что мы их предали. И этих тридцать миллионов павших, и еще бог знает сколько миллионов выживших.

России как единой страны сегодня не существует. Наше общество катастрофически расслоено социально. Есть десятки разных, параллельных Россий, которые никогда не пересекаются - беспризорная, сидевшая, нищая, бедная, обеспеченная, богатая, властвующая.

Ветеранская Россия - одна из них. Целый народ, который выживает своей жизнью и который мы замечаем только на 9 Мая.

Будильник и колбаса на один день и нищенская пенсия на все остальные месяцы - это так лживо.

Несколько лет назад, еще работая на телевидении, я делал сюжет про ветерана войны, кавалера пяти орденов и без счета медалей Юрия Тимофеевича Лопатина. Разведчик, дошел до Берлина, был ранен, дослужился до полковника, преподавал в Тбилисском училище артиллерию, кандидат технических наук, опубликовавший 37 трудов. С развалом Союза стал беженцем. Поселился в Москве, на Пречистенке, у своего командира батальона подполковника Бориса Апаринцева.

Квартирой их жилище трудно назвать, это бывшее помещение прислуги во флигеле барской усадьбы. Воду, чтобы постирать, грели в ведрах. Мылись в тазиках на полу в кладовке. Кухня такая, что, встав посередине, я дотягивался сразу до обеих стен - хорошо если два метра было. В бараках лучше живут.

Но вы понимаете, что значат теперь пятьдесят квадратных метров на Пречистенке, в пяти километрах от Кремля, в отдельно стоящем двухэтажном каменном флигеле барской усадьбы? Лопатиных выживали, как могли. Отключали воду, газ, свет. Их именно выживали - не переселяли. Потому что у них не было ничего - ни паспорта, ни гражданства, ни регистрации, ни прописки. Получить все это можно было только за деньги, которых у них тоже не было. Им даже медицинскую помощь не оказывали, не принимали в поликлинике.

Когда я был у Юрия Тимофеевича первый раз, он рассказывал мне, как умер приютивший его Борис Апаринцев. У него был осколок в спине и каждый шаг причинял острую боль. Подниматься же на второй этаж было пыткой. Лопатин с Апаринцевым ходили в управу с просьбой дать им любую квартиру в любом районе, но на первом этаже или в доме с лифтом.

В управе Апаринцева оттолкнули. Он упал и больше не вставал до самой смерти - повредил позвоночник окончательно. Умирал он... В общем, в пяти километрах от Кремля на кровати лежал кавалер ордена Славы подполковник Борис Апаринцев, и ему, еще живому, крысы глодали лицо.

Когда я был у Лопатина второй раз, он сильно болел. Желтея восковым лицом, лежал на той же самой кровати, в той же самой квартире, в пяти километрах от Кремля, и рассказывал мне, что дела его не движутся и ничего в жизни не меняется. Юрий Тимофеевич был очень плох, и я понял, что ему уже не выкарабкаться. Никому он не был нужен.

Все это было как раз в год шестидесятилетия Победы, именно 9 Мая - я и заехал как раз поздравить его с праздником. Даже без телевизора в окно было слышно, как на Красной площади президент страны говорит правильные слова про долг и Родину, а дикторы воспевают подвиг ветеранов. На украшение столицы были угроханы миллионы рублей, и по всей Москве были развешаны эти издевательские плакаты: "Фронтовики, наденьте ордена, гордится вами вся страна!"

Так вот, глядя в этот день на восковое лицо Лопатина, я вдруг четко представил свое будущее. Совершенно отчетливо понял, что через пятьдесят лет в точно такой же квартире, на точно такой же кровати, точно так же буду лежать я, ветеран Чечни, в шкафу на полочке будет пылиться лживая медаль к 50-летию победы над терроризмом "За освобождение Грозного", будильник в подарочной картонной коробке и крохи от нищенской пенсии.

А дикторы в Кремле будут кричать о том, какие мы молодцы, что не допустили и остановили...

* * *

Несмотря на приватизацию, монетизацию и просто банальный грабеж со стороны государства, наши старики вымерли еще не полностью. Как бы это ни было неудобно.
Лишая себя своей истории, мы тем самым лишаем себя развития. Наше прошлое - это наше будущее. Страна, забывшая своих стариков, недостойна существования. Просто потому, что память такая же практичная штука, как и деньги - это долгосрочные инвестиции в будущее.

Преданными оказались не только наши старики - преданными оказались и мы сами, и наши дети. Чему мы учим их, ведя в театр или в цирк, или в кафе по переходам, в которых с протянутой рукой стоят наши ветераны? Что закладываем в них с самого детства? Почему государство ориентирует моих детей на то, чтобы они росли мерзавцами? По образу и подобию?

Встретить старого человека сегодня - испытание для совести. Потому что эта встреча разрушает все то мировоззрение, которое я пытаюсь воздвигнуть в своих детях. Внутренний мир вступает в противодействие с окружающей действительностью, и действительность неизбежно побеждает, потому что она - действительность.

Я не знаю, смогу ли когда-нибудь отвести их в Парк Горького на 9 Мая. Потому что до сих пор не могу найти слова, которые им надо будет говорить. Те простые, а стало быть, единственно верные истины, которым меня учили в детстве - честь, долг, совесть, доблесть, мужество - в наше время звучат лживо и пафосно. Говорить о человеческом достоинстве нищего гражданина не приходится.

Если мы вошли в эру пофигизма уже в зрелом возрасте, и нам пришлось ломать свои идеалы, подстраиваясь под эту безыдеальную жизнь, то наши дети учатся унижению старости с рождения. И преуспеют в этом гораздо больше нас. Не надо будет удивляться, если лет через тридцать стариков будут убивать под забором за авоську пустых бутылок. Это наши инвестиции в будущее.

Банальная вроде бы истина. Но чтобы осознать ее и ужаснуться, не хватило и пятнадцати лет.

* * *

Можно сколько угодно говорить об ответственности власти перед народом. Но нельзя забывать и об ответственности народа перед самим собой. Мой знакомый, который живет в Израиле, рассказывал, что у них нет детских домов и домов престарелых, потому что нет чужих детей и чужих стариков. Я порадовался, конечно, но как-то отстраненно - чужая страна, чужие люди. При нашем государстве это было бы невозможно.

Оказывается - возможно. Оказывается, и на Кавказе нет детских домов и брошенных стариков. А ведь то же государство, та же власть, то же время.

* * *

Лопатин все-таки победил. Он не умер - выздоровел. И выбил из этого государства гражданство. И квартиру - пусть однокомнатную, пусть на одиннадцатом этаже, пусть старую, не в центре, но выбил. Это победа.

Но чтобы достичь этой победы, Юрию Тимофеевичу понадобились усилия полдюжины журналистов, в том числе обозревателя "Труда", и двенадцать лет. Двенадцать лет он воевал со своими, ровно втрое больше, чем с немцами.

Как там, на плакатах: фронтовики, наденьте ордена, гордится вами вся страна?

* * *

С некоторых пор 9 Мая стало и моим днем. Потому что меня, ветерана Чечни, тоже вычеркнули из этой жизни. Той паскудной, от начала и до конца проданной гражданской войны вроде как не существовало. Информационная блокада постепенно переросла в информационный вакуум, и о Чечне теперь можно говорить только в том случае, если Рамзан Кадыров откроет новый аквапарк в Грозном. Или в очередных похождениях очередного "Бешенного". История переписывается глобально, вплоть до сегодняшних дней - у нас в жизни происходит много чего такого, чего официально вроде как и не происходит.

Власть боится прошлого, потому что в одном случае планка была слишком высока для сегодняшнего дня, а в другом - слишком низка даже для сегодняшнего дня. Одобренная Госдумой попытка уничтожения Знамени Победы - логическое завершение этого выстраивания глобального "Дома-2" на территории всей страны.

Так и живем - под символом знамени с символами ветеранов. В символе страны, где символы депутатов обмениваются символами мнений.

* * *

Но мы были. Мы есть. Мы хотим помнить, и хотим, чтобы помнили другие.

Я не прошел и сотой доли того, что прошли те пацаны под Москвой, на Курской дуге и в Берлине. Я не знаю, что такое пайка хлеба в 125 граммов в день на протяжении трех лет.
Но я могу представить. Представить КАКОЙ была та война.

Давайте в этот день просто на пять секунд преклоним колено. В одиночестве. Не для кого-то. Не для выживших и не для павших.

Для себя.

Пускай ту войну нам показывают по телевизору очередной бредятиной вроде "Штрафбата". Здесь уже ничего не изменишь. Но не надо давать осериалить свое прошлое внутри себя. Ведь историю творит каждый из нас.

Я все еще помню этот полузвон-полушелест».

На форуме газеты «Труд» - обсуждение. Оно – типично. Люди не хотят молчать:

Александр:
Как правильно про всё написано!

Аноним:
Аркадий! Спасибо большое!
я каждый раз плачу именно от стыда за то, что МЫ ПРЕДАЛИ НАШУ СТРАНУ И НАШИХ ПРЕДКОВ! за то, что повелись за шмотками, красивыми машинами, гламуром, тусовкой и т.д....
Я знаю, сколько пенсия в Ленинграде: моя тетка, ветеран труда, 2 ордена Ленина, получает 3 тысячи рублей...и никаких льгот....Их и так осталось единицы, кто выжил в блокаде... Я желаю вам прожить на 3 тыс.рублей! когда за квартиру платишь 1.5 -2....
Мы ПРЕДАТЕЛИ! Мы предали ПОБЕДУ, людей, которые пролили кровь! предали еще и тем, что позволяем себе "вешать на уши лапшу" - смотреть фильмы "Сволочи" и подобные им....Говорить, что русские были жестокие. Это запускается настоящая пропаганда, механизм которой известен с древних времен, чтобы посеять смуту в государстве. Давайте включим мозги и не будем вестись на эту удочку!
Еще раз СПАСИБО за статью! Ваша статья - пример честности, достоинства и ПРАВДЫ!

Аноним:
А в кремле читают газету ТРУД? или совесть не позволяет?
Поддерживаю автора.
Хорошо бы познакомить с этой статьей депутатов грызловцев.

Pessimist:
Да уж... И вот что примечательно - каждый раз к Празднику Победы ветеранам опять подкидывают по стольнику на нос. Мол, гуляй, герой, по полной катушке, и ни в чем себе не отказывай! Твари гнусные.
Можно по разному относиться к "Эху Москвы", но вот вчера кто-то из ведущих высказал интересную мысль, с которй я полностью согласен: Неужели государству так трудно взять ветеранов Великой Отечественной на гособеспечение? Ведь не обеднеем же! Их и так мало, да и много ли им надо? Старики доживают последние годы, причем немало из них и инвалидов. Неужели так трудно понять, что эти толстые задницы хрен бы понастроили сегодня себе особняков, если бы не Май 1945?..

Подвиг:
Вот уже недалеко то время, когда не останется в живых ветеранов и тех, кто гордится тем, что несмотря на возраст, работал и получал паек по"рабочей", а не по"иждивенческой" карточке. Вот тогда, по планам руководителей нашей страны, день Победы и станет нашим основным праздником. Ведь все свидетели уже в могиле, не надо тратить деньги и время на заботу о них. Зато можно всласть трындеть о почитании их воинского и трудового подвига.

Марина:
Да, комментариев немного. Сказать-то нам нечего. Все сказано.

Аноним:
Неужели трудно чиновникам повысить пенсии, уровень жизни в СССР был во много раз выше сегодняшнего, не надо обманывать людей, говоря, что сейчас у нас экономический рост. В нашей стране воруют чиновники, правительство врет, сколько можно????

Вера:
Почему в нашей многострадальной стране образовалась система "госслужащих". Таковыми, кроме больших и мелких начальников, является весь технический персонал начальственных органов. Они получают большие зарплаты, немыслимо огромные пенсии (55-80 процетов от оклада БЕЗ ОГРАНИЧЕНИЯ), а также огромный пакет льгот. Чем мы простые граждане хуже. Почему создано государство в государстве. Это узаконенное обворвывание народа, это хуже коррупции. Мне известно, что у госчиновников берут подписку о неразгашении своих привилегий. Все это так секретно, что многие простые люди о этих безобразиях и не знают.
Совести у наших верхов не было, нет,да скорее всего и никогда не будет.

Юрьевич:
До боли грустня и правдивая статья...Наше общество деградировано, а с высоких стен Кремля только и слышится, как все хорошо и какое светлое будущее нас ждет...Позор вам, господин Путин!